“Вот так? да? Не хочешь, значит отвечать?” – Дима сжал в руке телефон, подавив желание жахнуть им об асфальт, услышав в очередной раз вместо гудков:
- Телефон абонента выключен или находится в не зоны доступа сети...
“Проклятье, как будто он сам не знает!? Ох, уж этот абонент”, – подумал он, не спуская глаз с магазина.
Девушка в окошке больше не показывалась. Рассмотреть её толком Дима не смог из-за цветка, за которым она пряталась. Но что-то ему подсказывало, что это могла быть Кэт. Уж больно подозрительно было поведение этой девушки. И только он решил проверить, кто там прятался, как вдруг завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке.
Дима посмотрел на дисплей - Катин отец.
“Обещал же подождать..., не выдержал. Сдаёт старик. Да тут у кого угодно терпение лопнет! Я и сам на взводе”, – Дима заставил себя отвернуться от продуктового магазинчика, на который смотрел с нарастающим раздражением. Оперся бедром о капот своей машины и ответил на звонок:
- Порадовать пока не чем.
- Я так и думал, – Дима услышал, как мужчина тяжело вздохнул. – Ты ведь не надеялся застать её?
- Нет, – чёрт побери “ДА!!”. Ещё как надеялся!
- Значит всё? Я пойму если ты...
- Что я? Сдамся? Откажусь искать? – Дима хмыкнул - как бы ни так.
Кто-то там, наверху - высшие силы или боги решили, что всё достается ему слишком легко. О таких, как он, говорят везунчик. Он всегда получал от жизни то, что хотел, но когда встретил Кэт - удача изменила ему, отвернулась.
“Нельзя пороть горячку”, - напомнил он, себе переходя дорогу.
С улицы магазин выглядел маленьким, но видимо для его площади использовали две квартиры, потому что внутри он напоминал этакий маленький супермаркет в лабиринте узких коридоров.
Кроме продавцов была только одна покупательница - в молочном отделе, звеня мелочью, рассчитывалась старушка.
“Померещилось”, – решил Дима. – “Похоже, я схожу с ума”...
Зачем то купил бутылку воды и вышел.
Перешел дорогу и оглянулся назад – не смог устоять. Нет, никто не следил за ним, прячась за пальмой.
Хотел было вернуться в ветлечебницу, чтобы подождать Катю....
И тут поддавшись необъяснимому импульсу, решил переставить свою машину. Почему? Не знал. Просто решил, что сделает это, прежде чем вернётся в эту чёртову клинику. Может, потому что был уверен в том, что Кэт, увидев его машину - струсит и сбежит? Да именно это он и подумал. Уж слишком его черный огромный Эскалейд бросался в глаза, стоя между серой маленькой двухместной “ауди” и красной “маздой”.
Это заняло чуть больше времени, чем он рассчитывал, и Дима злился на себя, что может упустить Кэт.
Злость и сопровождающая её уверенность, что зря он пошел на поводу подсознательного желания или интуиции, исчезли, когда он увидел Катю, выходящую из ветлечебницы.
Она тоже его увидела. Не могла не увидеть, так как Дима был от неё буквально в трёх шагах. От испуга её глаза широко распахнулись.
Земля под ногами как будто покачнулась. Катя отшатнулась и обессилено оперлась спиной о дверь, из которой только что вышла. Иначе она упала бы. Ноги будто онемели, превратились в желе, отказываясь держать её.
Появилось ощущение, что она во сне. И этот сон может в любой момент прерваться или не дай бог, превратиться в кошмар.
Глаза защипало, как будто ей в лицо кто-то бросил горсть песка, но она не смела даже
моргнуть. Боялась, что Дима сразу растает, как мираж, а на его месте окажется Кирилл или отец. А ни того, ни другого видеть ей не хотелось. О Кирилле она совсем не вспоминала, а тут вдруг вспомнила.
Кажется, она разучилась дышать. Или забыла, что нужно это делать. В горле, будто комок застрял.
Катя застыла скованная леденящим страхом.
Похоже, её разум оказался в ловушке, разрываясь между желанием броситься от Димы прочь со всех ног и ошеломительным пониманием того, насколько сильно она его любит. Одно дело - мечтать, следить издали, и совсем другое - столкнуться с ним вот так, нос к носу.
То от чего она бежала, настигло её, когда их взгляды встретились.
“Господи, боже! Он здесь. Не уехал”, – молнией пронеслось в её голове.
От этой мысли в сердце затеплилась искра робкой надежды. Разгораясь всё ярче, она согревала её. А потом стала жечь заживо, как на жертвенном костре.
Она не помнила, чтобы чему-то или кому-то так радовалась в своей жизни, как этой встрече. Вопреки тому, что была уверенна на все сто – вместе им не быть. Просто не могла не радоваться.
Теперь она поняла, что значит выражение: задохнуться или умереть от счастья. И пусть потом ей будет больно. Она знала, что будет, ведь боль - величайшая неотъемлемая сила любви. Только те, кого ты по-настоящему любишь, могут заставить страдать. Даже не ведая того.
Всякий раз, вспоминая Диму и думая, что больше никогда его не увидит - её сердце сжималось в маленький несчастный комочек. И сейчас оно тоже болезненно заныло. Вот только эта боль была со сладким привкусом счастья и потому желанна.
Весь мир содрогнулся и стал расплываться.
Катя приоткрыла губы. Из глубины горла вырвался едва слышный свистящий звук выдоха.
Не хотела плакать, но чувствовала, что слёз не избежать.
Дима, застыв на месте, ошеломленно, не веря своим глазам, смотрел на Катю.
Слишком неожиданно было вот так встретить её. Ждал. Надеялся. Верил. А тут вдруг растерялся, что совсем на него не похоже.
Его замешательство длилось пару секунд - не больше, но эти секунды были длинной в час или два, или во всю его жизнь. Казалось, время остановилось.
Его взгляд охватил её всю целиком, жадно отмечая малейшие незначительные, но такие дорогие для него детали.
Беззащитность её открытой белой шеи (почему без шарфа?).
Нездоровая бледность лица (она больна?).
Маленькая родинка над верхней губой... Её губы слегка приоткрыты. Нежные, мягкие и такие..., такие манящие. У него перехватило дыхание и заныло сердце от безумного желания прижаться к ним. Утолить, наконец, свою жажду.
Темные круги под глазами подтвердили догадку: что-то с ней не так.
А посмотрев в её глаза – пропал, потерялся, утонул в их глубине. Говорят, глаза зеркало души. В душе Кэт бурлил котел эмоций: испуга, радости, сожаления, желания, ужаса, растерянности.
Что же с ней произошло? Нет, продолжало происходить прямо сейчас и от этого “чего-то” она и бежала.
Чтобы всё это увидеть, понять, Диме хватило считанных секунд. Позже он скажет, что этот момент был одним из самых фантастических и незабываемых в его жизни.
От его изучающего какого-то жадного взгляда Кате стало не по себе.
“Наверное, думает, как же я дерьмово выгляжу...,” – пришло на ум и тут же ей стало себя жалко. Жалко до слёз. Бедная она несчастная...
И в тот же миг Катю бросило в жар от стыда. Какой позор! Он такой - весь из себя: одет с иголочки, гладко выбрит, как всегда впрочем. А она? как облезлая полудохлая курица. И пахнет от неё, наверное, так же. Опять он скажет ей: “От тебя воняет”. Она не забыла, как Дима однажды уже ей об этом говорил. Разве о таком забудешь?!
Порыв ветра донёс запах его парфюма. Такой пьянящий, возбуждающий, волнующий... Вызывающий жаркие видения. Катя отвела взгляд в сторону и тряхнула головой, чтобы очистить голову. В своём разыгравшемся воображении она уже рвала на Диме одежду, в то время как он жадно неистово целовал её, толкаясь в неё пахом. О чём она? Ей нужно думать, как бы смыться отсюда, а не...
Зыркнула на него исподлобья. Вскинула голову, недобро прищурившись. Передернула плечом, мол, не нравится - не смотри. Хотела вызывающе улыбнуться, а получилась гримаса, как будто она съела лимон.
Как не пыталась Катя удержать слёзы, а они все-таки пробили брешь - потекли. Две первые слезинки, скопились в уголках глаз и скатились по щекам. Первые самые горькие и обжигающие, но за ними уже спешили другие.
Она оплакивала свою бесталанную долю. За чьи грехи она расплачивается? Почему ей так не везёт в жизни?
Оплакивала свою глупость. Ну, разве это нормально так радоваться тому, что он здесь? Чему она рада? У него же есть другая, а её он разыскивал только... Для чего? Зачем? Что ещё ему от неё нужно? Скорей всего отец его попросил.
- Кэт, – выдохнул Дима её имя, преодолевая разделяющие их три шага в долю секунды и
прижал к себе:
- Кэт, родная... не плачь, – если ей сказали, что кот сдох...
Почему-то это первое, что пришло ему на ум. Ему нужен был кто-то, кого можно было бы обвинить в слезах Кэт. Обвинить и наказать. Потому что он действительно разозлился. Того, кто вызвал у неё хоть одну слезинку, он готов был... убить. Её боль - его боль.
Чтобы по-настоящему оценить объятия любимого, нужно прежде узнать каково без них. Когда его руки сомкнулись у Кати за спиной, ей хотелось замереть и больше никогда не двигаться.
“Если это сон, то он самый чудесный, самый лучший”, – подумала она.
Все её нервные окончания будто пронзило от удара электрического тока. И ей казалось, она сейчас умрёт от счастья.
“Родная?! он сказал родная?...”, – и тут Катю посетила совершенно ужасная мысль: она допустила фатальный промах, сбежав от Димы. Поторопилась с выводами, услышав обрывок телефонного разговора.
Она выпустила из ослабевшей руки пакет с продуктами. Он тяжело бухнулся им под ноги. Ей нужны обе руки, чтобы обнять Диму. Почувствовать, что он здесь. Убедить себя, что она не спит. Она всё ещё не могла поверить, что это не сон.
Да. Он здесь.
Её ноздри дразнит запах его одеколона, кружа голову, возбуждая. Делая кровь густой и тягучей словно сироп.
Теплая шершавая ткань под её руками реальна. Она погладила её, скользя ладонями верх вниз, а потом скомкала, сжимая кулаки у Димы за спиной, обнимая его изо всех сил.
Это не сон!
Катя всхлипнула и, спрятав лицо на груди у Димы, разрыдалась. Громко. Не сдерживаясь. Этим она напугала Диму до чёртиков. Мысленно он эту ветлечебницу собственноручно уже стирал с лица земли.
Кэт сотрясалась от рыданий в его руках, а Дима не знал, что сказать, чем утешить. Онемел. Горло как будто судорогой свело.
“Блядь! Да я сам сейчас разревусь...”
Гладил Катю по спине, нежно прижимая к себе, и планировал, как бы на этом самом месте разбить скверик. Можно было не сомневаться, что он действительно это сделает.
И тут Кэт в очередной раз удивила его, поставила в тупик, засмеявшись сквозь слезы и рыдания, рвущие в клочья его душу.
От слёз у Кати потекло из носа. Почему-то, когда плачешь, всегда так. Она шмыгала носом, втягивая сопли обратно, но они упрямо, лезли обратно. Вытереть их было не чем. Катя, не помнила, есть ли у неё носовой платок. А руками она намертво вцепилась в темный пиджак Димы, обнимая его за талию.
Бульба в её носу всё росла, росла и, созрев, ляпнула – прямо ему на пиджак. Мысленно охнув, она оторвала от его талии свою правую руку и хотела вытереть, но сделала только хуже – размазала свой сопель. Вот это её и рассмешило. А посмотрев под ноги - увидела, что оба они стоят в луже растекающегося молока. От удара о землю пакет с молоком лопнул, обрызгав, их ноги. Это ещё больше её рассмешило.
- Прости, – глухо сказала Катя отсмеявшись, шмыгнула забитым носом, вытерев его фалангами большого и указательного пальца правой руки.
Подняла мокрое от слёз лицо и не могла сдержать улыбку: у Димы было такое забавное выражение лица. Как будто он изо всех сил старался не расплакаться. Ну, разве это не смешно?
В этот раз её улыбка не выглядела болезненной гримасой. Она улыбалась искренне. Ослепительно.
Дима не мог не улыбнуться в ответ, подумав, что, скорей всего, выглядит при этом полным идиотом. А по большому счёту ему было плевать на то, как он выглядит. Не понимал радости Кэт и всё-таки радовался вместе с ней.
- Извини, я испортила..., испачкала твой костюм, – прогундосила Катя, уставившись на пятно. Странное дело: хоть она и извинялась, но вины за собой не чувствовала. Наоборот, была довольна, что благодаря её стараниям Дима теперь не выглядел таким идеальным. Теперь он стал доступней что ли. Нет, не доступней, а ближе.
Она приподняла голову, чтобы посмотреть на него, так как он молчал.
Лицо Димы выражало сильную тревогу. И он явно тревожился о ней, а не об испорченном костюме. Склонившись к ней, Дима внимательно и настороженно смотрел ей в глаза. Как будто опасался, что она опять начнёт рыдать.
- Ты как? – тихо спросил он. – Успокоилась?
Катя задумалась, прислушиваясь к себе. В последнее время она заметила за собой резкие перепады настроения, но сейчас чувствовала себя хорошо. Нет, не хорошо - просто замечательно. Она была счастлива.
- Да, – и даже кивнула головой в подтверждение своих слов.
Она шевельнулась в руках Димы, а ему показалось, что Кэт хочет отстраниться.
“А пропади оно всё пропадом”, – подумал он.
Крепко ухватил её за плечи, чтобы не вырвалась, и выпалил то, что давно нужно было ей сказать:
- Я люблю тебя. Кэт, я тебя люблю!!! Слышишь?! Люблю.
Мне понравилось!