Карта ролевой игры "Цирк под звездами"

"Brugge die Scone" (Брюгге прекрасный)

Узкие улочки старой части города с трудом давали возможность развернуться потертому цирковому фургону. Мирко не стал подгонять и без того устававшую лошадь, пусть спокойно тащится до самой городской окраины. В Брюгге ничего не изменилось, кроме времени года. Все так же нарядны его дома, все так же торжественны соборы, а рыночная площадь полна покупателями. Стоило ему подумать о еде, как в животе противно заурчало. Дело шло к вечеру, и он уже изрядно проголодался, да и Рада, наверное, тоже. Мирко оглянулся на девушку в фургоне - Рада сидела, поджав ноги под себя, и тихо пела. Мирко знал, о чем она думает, об этом они говорили всю дорогу до Брюгге и умолкли только, въехав в город через Маршаловы ворота.
С тех пор, как его иллюзии усложнились, ему понадобилась помощница для выступлений. Рада как нельзя лучше подходила для этой роли. Ей он мог доверить секреты фокусов, не опасаясь, что она выдаст их конкурентам, к тому же она была привлекательна и способна к обучению, а это Мирко ценил еще больше, чем красоту.
- Мирко! – голос Рады заставил его обернуться. – Ты еще злишься?
Он покачал головой. Глупо злиться на ту, которую он считает своей сестрой, но так продолжаться больше не может.
- Нет, Рада. Я не стану на тебя злиться, но больше никогда не повторяй того, что ты мне сказала, слышишь?..
Рада молча отвернулась. Она бы с радостью вцепилась ему в лицо за такие слова, но это лицо она слишком любила. Околдовал он ее, что ли, своими зелеными глазами?! Она и ездила с ним только потому, что надеялась вызвать в нем ответную любовь, а он…Рада крепко сжала губы, чтобы не заплакать. Цыганки не плачут!
Фургон, покачивая боками, съехал с городской мостовой на дорогу. На горизонте показался разноцветный купол шапито, и Мирко легонько подстегнул коня.
Пока они добирались, уже стемнело. Майский вечер был теплым, но чуть далее от шапито кто-то развел костер. Тут и там цирковые ставили палатки и фургоны при свете факелов. Мужчины, дети, женщины ... Цирк зажигает огни?
Мирко распряг Юрашека и первым делом накормил коня. Кочевая жизнь иллюзионисту была знакома и привычна, хотя он уже десять лет не жил в таборе с цыганами. Оставив Раду обустраиваться в фургоне, Мирко пошел в гущу цирковых, ища глазами знакомую палатку. Ее он нашел сразу – палатку сторожил огромный пес.

Он заприметил ее давно, но успел сделать лишь пару шагов, как его окликнул голос Рады:
- Мирко! Ты не хочешь мне помочь ?..
Мирко молча развернулся и запрыгнул обратно в фургон. Их импровизированные стол и стулья состояли из старых реквизитных ящиков, плотная штора делила фургон на две половины - мужскую и женскую. Рада предпочла бы обойтись без этого, но Мирко настоял. Только так он мог держать ее в узде. По стенам внутри фургона висели помятые цирковые плакаты с кумиром Мирко - таинственным иллюзионистом Келлером. Этот человек владел левитацией, и Мирко хотел опробовать этот трюк на выступлении в Брюгге.
Покончив с обустройством, мужчина спрыгнул на землю и направился в гущу людей. Поодаль находилась знакомая палатка. Он почти подкрался к ней, но женщина заметила его и спокойно произнесла:

- Как ты узнала что это я? Вокруг тебя вьется много людей.
И мужчина выразительно посмотрел в сторону Уильяма.

Мирко,улыбаясь. поздоровался с Арлетт и присел рядом с Женевьев. Только сейчас он ощутил, что скучал по ней в дороге, скучал по ее улыбке, волнистым волосам, голосу. Женщина-огонь, вот кто она. Яркая, сильная, волевая.
Подошел Марс и ткнулся ему мордой в ладони шершавым языком.
- Ты кормила его? - спросил, зная ответ заранее. Но большая собака - это большая собака, она всегда хочет есть.
От реки повеяло майской прохладой и свежестью. Голод давал о себе знать, и Мирко взял ломоть хлеба, отрезанный Арлетт.
- Хороший хлеб..Я голоден, как бык!

Женевьев подала ему миску с аппетитно пахнущим супом. Мирко взял ложку и принялся хлебать, не сводя глаз с Женевьев.
- негромко попросила она.
- Как только поем. Может, ты ее к Юрашеку отведешь? Вдвоем им будет веселей.
Он облизал ложку и кинул ее в пустую миску.
-Дамы и господа, за наши новые - успешные! - гастроли! За Брюгге!
И извлек откуда-то (он же фокусник!) бутылку вина.
- Женевьев, Арлетт, давайте ваши стаканы... Позвать Уильяма?

- Там Рада в фургоне, присмотрит за ними, - серьезно ответил он. - Твоей кобыле жеребенок пока ни к чему - гастрольная жизнь не кусочек сахара. Нам, цирковым, не привыкать, а лошадей жалею...
Мирко открыл бутылку вина и приготовился разлить. Но стакан протянула лишь Арлетт.

Женевьев изменилась в лице и отставила свой стакан в сторону. Мирко не стал ее расспрашивать, почему, просто наполнил свой стакан и выпил.
- Доброе вино, - похвалил он. - Не зря купил.
Но более пить не стал. Завтра репетиция, а в его профессии ловкость рук - главное.
- Брюгге похож на сказочный город. Второй раз здесь, а все привыкнуть не могу.
В свете пламени костра окружающий мир тоже выглядел нереальным, иллюзорным. Судьба не зря привела его снова в этот город.

- Правда? - Мирко покрутил стакан в руке, рассматривая стекло на просвет.- Тебе обязательно понравится Брюгге, Арлетт. Его называют Северной Венецией. Все свои грехи, если они у тебя есть, сможешь замолить в любом из его соборов.
Арлетт позвала к ним Уильяма, а Мирко кинул взгляд на Женевьев. Ее он хотел покатать по каналам и сводить в Базилику Святой Крови;, если она пожелает. Он вспомнил про Раду и тут же услышал:

- Я подумал, что сначала нужно подготовить фургон, - уклончиво ответил Мирко. - И ей нужно отдохнуть - завтра я буду репетировать с ней новый номер. Но если у тебя что-нибудь осталось, я передам ей от тебя, Жени.
Он впервые назвал ее так. Впервые с тех пор, как они неожиданно для самих себя искали встреч друг с другом. У них было много общего - в судьбе, во взглядах на жизнь, в проявлениях чувств. Рядом с Женевьев Мирко становился другим.
Впрочем, как он недавно узнал, он и был другим - по рождению, по происхождению....

Закончив ужин, Мирко вспомнил, что должен осмотреть лошадь Женевьев. У кобылы была нежная кличка Фиалка и большие грустные глаза. Такая могла понравиться его горячему Юрашеку. " Всякий цыган свою кобылу хвалит" - пришло на ум, и он рассмеялся.
- Идем, Женевьев, я посмотрю твою Фиалку.
Он помог ей встать и повел к своему фургону, где мирно паслись их лошади. Мирко похлопал по спине Юрашека и отвязал его, чтобы он немного размялся. Фиалка грустно проводила своего друга взглядом и зафыркала, пытаясь привлесь вниманеи к себе.
- Тихо, девочка, - Мирко погладил кобылу. - Сейчас я очень осторожно посмотрю твою ногу и решу, что с ней делать.
Он прекрасно знал, как следует себя вести в этом случае: во время подковывания должен быть спокойным, смелым и вместе с тем осторожным. Иначе рискуешь получить копытом даже от самой смирной лошадки. Мирко не обнаружил признаков болезни копыта, препятствующей подковке, и это его сильно обрадовало. Ночью искать ветеринара в городе - занятие глупое.
- Мне нужен инструмент, - кивнул он Жени и крикнул в глубь фургона: - Рада, принеси мне инструменты, чтобы подковать лошадь...
Рада появилась из-за занавески и протянула ему ящик с инструментами. Она кинула быстрый взгляд на Женевьев и тут же скрылась обратно.
Мирко достал ковочный молоток и ковочные клещи.
- Подержи ее, - попросил он Женевьев, - она тебя знает и не станет дергаться.
Несколько минут, и подкова была надежно закреплена на копыте лошади.
- Пусть побегает за Юрашеком, а мы немного пройдемся.
Они отпустили Фиалку и с улыбками наблюдали, как кобылка потопала за Юрашеком в кусты. Раздалось их тихое радостное ржание.
- Я хотел тебя спросить,- Мирко поправил прядь волос своей спутницы, - ты отказалась выпить со мной вина. Почему?

У Мирко внутри сжалась какая-то пружина. Он мог бы убить этого урода за то, что он прикасался к Жени.
- Моя бабка могла бы наслать на него порчу, - проговорил он, ухмыляясь.
Повинуясь порыву, Мирко обхватил лицо Женевьев ладонями и, наклонившись, поцеловал в губы, пьянея от ее волнующего запаха. Какие у нее нежные, теплые губы!
- Как только все заснут, я приду к тебе в палатку, - прошептал он, не отнимая ладоней от ее лица.

Слова Женевьев заставили Мирко рассмеяться.

- Пойдем, иначе твой пес забеспокоится...
Он подозвал свистом Юрашека и Фиалку, и взял их под уздцы, чтобы отвести к фургонам. Сначала проводил Женевьев к ее палатке и помог привязать Фиалку, после повел Юрашка к своему фургону. У костра грелась Арлетт. Мирко помахал ей рукой и краем глаза заматил незнакомца. Впрочем, в труппе должны были появиться новички, возможно, это один из них.
Рада встретила его встревоженно.
- Мирко, где ты бродишь, я уже волнуюсь...
Мирко привязал на ночь лошадь и достал из кармана жилета еду, которую ему передала Жененвьев,примирительно улыбнувшись
- Поешь...Здесь немного еды для тебя.
- А ты?
- Уже поужинал. Поешь и будем отдыхать. Завтра будет тяжелый день, Рада.
Она молча взяла еду и принялась есть. Она догадывалась, кто приготовил еду, но не стала отказываться, чтобы не злить Мирко. Даже если он не любит ее, она не желала ему зла.
Остаток вечера они обсуждали завтрашнюю репетицию. Потребуется проверить весь реквизит, еще раз все просчитать, чтобы иллюзия удалась.
Как только Рада заснула на своей половине фургона, Мирко выскользнул и направился к палатке Женевьев. Марс лежал у входа, но, завидев Мирко, радостно завилял хвостом.
- Тише, малыш... - произнес мужчина и откинул полог палатки, чтобы войти.
Жени обернулась и кинулась к нему. Их губы слились в поцелуе, одежда предмет за предметом полетела на пол. Они рухнули на мягкий тюфяк и вновь принялись жадно целовать друг друга, как изголодавшиеся по ласке.
Да так оно и было...

Под утро Мирко тихо, чтобы не разбудить Раду, пробрался в свой фургон, и начал извлекать из ящиков реквизит, необходимый для репетиций номеров. За те десять лет, что он потратил на изучение фокусов и иллюзий, от простых до сложных, у него накопилось много реквизита. С собой он старался брать все самое необходимое для конкретных номеров. Иначе ему пришлось бы вместо циркового фургона арендовать вагоны поезда, благо в Брюгге ведет железная дорога и есть прекрасный вокзал. А ведь было время, когда Мирко Зобар был начинающим фокусником, и весь его реквизит можно было поместить в один карман! . Там было несколько серебряных рублей, пара колод карт, один комплект шариков и штук десять шелковых платочков.
Мирко окинул взглядом все, что требовалось перенести в шапито: стол, снабженный трапами (он позволял ему, если нужно, обходиться без помощников); стол, оборудованный пистонами; специальный стол для «отсекания» головы помощницы; несколько длинных мечей; «волшебный шар» для номера «Солнечный свет». В отдельном сундуке хранились сценические костюмы.
Пока он перенес нужный реквизит в шапито, проснулась Рада. Она вскипятила ему чай в походном самоваре и сделала простые бутерброды. Вполне достаточно для первого приема пищи. Им обоим приходилось держать вес в норме, чтобы можно было работать в иллюзиях. Мирко окину взглядом изящную, высокую фигуру девушки и похвалил ее:
- Прекрасно выглядишь. Будь здорова и счастлива, сестричка!
Рада вспыхнула и отвернулась, но он успел заметить, что его слова были приятны ей.
Мирко быстро поел и заторопился в шапито:
- Я подготовлю реквизит к работе, и буду ждать тебя. Не задерживайся, всем цирковым нужно репетировать свои номера.

Мирко всегда репетировал рано утром, чтобы освободить манеж для других артистов. Ему было нужно слишком много места, несмотря на скромные разметы реквизита. Но его номера-иллюзии, особенно « При лунном свете», требовали пространства, пусть и над публикой, но все же. Он увлекся левитацией давно, с тех пор, как узнал о номерах-иллюзиях американского фокусника Гарри Келлара. Одним из самых популярных иллюзий Келлара была 'Левитация Принцессы Карнака', разработанная когда-то другим «волшебником» - Джоном Невилом Маскелином. Долгие пять лет ушли у Мирко Зобара на то, чтобы сделать подобную иллюзию. В Брюгге он готовился впервые продемонстрировать полет девушки над публикой.
Пока в шапито не объявилась Рада, Мирко повторил простые манипуляции с предметами. Потом пришла очередь номера «Солнечный свет». «Волшебный» прозрачный шар, с которым он выступал на сцене, был не просто предметом – в конце выступления он исчезал под действием солнечного луча, направленного на него. В этом номере от Мирко требовалась гибкая пластика и координация движений.

Рада появилась из-за кулис и зааплодировала Мирко.
- Стояла здесь и не могла поверить, что это твой номер, - прошептала она, обнимая мужчину . – Ты волшебник, знаешь об этом?
Он рассмеялся:
- Не более, чем ты, сестричка. Ловкость рук, несколько секретных манипуляций, и шар исчезает на глазах изумленной публики!
- Что будет с публикой, когда я полечу над ними? – Спросила она, улыбаясь. – Меня не сожгут, как ведьму?
Мирко щелкнул ее по носу.
- Я не позволю уничтожить свой номер после первого же выступления. А чтобы тебе было не скучно, я попробую взлететь сам.
И, взяв зажженную свечу в руки и закрыв глаза, на глазах изумленной Рады взлетел над манежем. Рада ахнула:
- Ты не говорил мне, что можешь это делать сам! Теперь я буду тебе не нужна…
- Нет-нет, публике куда приятнее смотреть на красивую девушку, впадающую в сон и парящую над залом. А мне нравится выступать в роли волшебника.
Краем глаза Мирко заметил Женевьев, которая сосредоточенно репетировала свой номер, но без использования огня. Ее движения были отточены и грациозны, а когда к ним добавится настоящий живой огонь, станет по-настоящему красиво. «И страшно за нее», - подумал мужчина и повернулся к своей помощнице.
- Если ты готова, то репетируем « При лунном свете». Вспомни все, что я тебе сказал, и начнем…
Рады взяла с реквизитного столика меч Мирко и отошла с ним на расстояние, чтобы оттуда вновь подойти к иллюзионисту. Она шла, буквально съедая его глазами, в которых таилось множество чувств. Но Мирко знал, что если он дрогнет сейчас, ничего не получится. Слишком большая цена заплачена за этот номер, на карту поставлена его репутация как артиста.

Репетиция прошла великолепно, и Мирко находился в прекрасном расположении духа. Конферансье только что сообщила всем цирковым артистам, в каком порядке пройдут их выступления. Оказалось, что номер «Под Лунным светом» будет закрывать программу второго дня. Он поблагодарил Марту Лерой за этот неожиданный подарок судьбы – последний номер всегда запоминается публике -, затем собрал реквизит, чтобы отнести его, как вдруг Женевьев явилась перед ним, как лесная фея.



- Доброе утро. Видел тебя на репетиции, Жени, ты была так волнительно хороша. – Мужчина улыбнулся той особенной улыбкой, когда он вкладывает в нее нечто большее, чем простой знак внимания. - Отправиться с тобой в город не откажусь, вот только реквизит отнесу на место, подождешь меня?
Рада молча помогала Мирко собирать реквизит. Ей не хотелось устраивать сцен ревности на глазах у всех, но будь у нее возможность, она бы могла вцепиться в прекрасные волосы Женевьев. И почему он выбрал эту женщину, а не ее, Раду? Разве она не хороша, не молода и послушна ему? Да лучшей жены ему не сыскать во всем мире!

Они добрались до городских Санкт-Круа ворот и далее пересели в экипаж, чтобы быстрее попасть в центр города. Мирко хотел показать Женевьев Собор Sauveur – Собор Спасителя. Это был самый грандиозный собор, который ему в жизни довелось видеть. То, что сам он крещен в католической церкви, он узнал лишь два года назад. Как и то, что он приемный ребенок, а если точнее – похищенный цыганкой прямо из люльки. Об этом ему успела шепнуть на смертном одре старуха Гита, которая и совершила похищение. Нет, она не раскаялась в содеянном, она вообще не видела в этом преступления, но старуху мучило то, что Мирко не хочет жить в таборе, как все цыгане.
Когда экипаж остановился у собора, Мирко расплатился с кучером и помог Женевьев сойти на мостовую, не запачкав юбку платья.
- Идем, - произнес он загадочно.
Они вошли в грандиозный собор и огляделись. Необычно высокий трифорий, ребристый свод, восточная часть с расходящимися как лучи капеллами, придавали церкви внушительный вид. Богатство скульптуры, картины и резьба сделали интерьер церкви самым прекрасным в Брюгге.
Их шаги гулко раздавались в высоком помещении. Мирко, к большому удивлению Женевьев, перекрестился и прошептал несколько слов.
- Ты удивлена? – тихо произнес он.- Оказывается, я крещеный христианин.
И в доказательство показал спрятанный под рубашкой нательный крест.

Мирко покрутил нательный крест в руке и поднес к глазам, вглядываясь в буквы.
- Может, ты и права - похоже на N и T. Старуха сказала, что этот крестик был на мне, когда она взяла меня из люльки. Итак, кто же я такой? Николас? Наполеон? Натаниэль?
Он улыбнулся и взял ее руки в свои, отметив про себя, какие длинные и тонкие у нее пальцы.
- Я вот что подумал…Церковь такое место, где люди дают клятвы и обещания. Я тоже хочу дать клятву. Закрой глаза, - неожиданно попросил он Женевьев.
Когда она, повинуясь, закрыла глаза, Мирко, не выпуская ее руки из своих, произнес слова клятвы:
- Я, Мирко Зобар, перед лицом Господа нашего клянусь любить и оберегать эту женщину до последних дней своей жизни…
Мимо них прошли два священнослужителя в церковном облачении.
- Вот и свидетели нашлись, - добавил Мирко.