Карта ролевой игры "Цирк под звездами"

Быстро поставив палатку и ухватив куриную ножку с жаровни одной из соседок, которая не успела огреть меня рукавицей с криком "Шушу, когда ты уже угомонишься", я отправился бродить по нашему городку среди шатров. Запасные мячи, как обычно висели на ремне, пару из них полегче я подбрасывал в руке, скорее, по привычке, чем для тренировки.
Выбор был непростой: пойти нарваться на клоуна и проверить, остались ли у него запасы выпивки или отправиться прямо к Барону послушать все, что он думает о нашем будущем, а заодно о настоящем и о нас самих.
Не справившись с дилеммой, я круто развернулся и взял курс прямиком к местам парковки Франни и Ашиля. Если иллюзионистка опять не предложит что-нибудь мне отрезать (побыть ассистентом), так хоть будет возможность повидать Люси. Этот живодер-постановщик мучает их тренировками всю дорогу.

По пути к лежбищу Ашиля встретил Жоржетту, подтягивающую и без того донельзя затянутый корсет повыше. Ухмыльнулся и пропустил вперед, подав руку, когда она, поднимаясь, по ступенькам тихо бросила мне "мальчишка". Как угодно, мадам, хоть ослом зовите, только займите змея в логове делом.
Как только Жоржетта исчезла за дверью фургона Ашиля, взялся громко тарабанить в дверь с криками "Люси, Люси", надеясь, что ее за это не накажут.
Девушка, наконец, появилась, тихо приоткрыв дверь, сделала неуверенный шаг на ступеньку, так же тихо закрыла дверь за собой и посмотрела на меня.
Приложив палец к губам, скорее по привычке, чем потому что Люси была разговорчивой, потянул ее за руку за собой.

Когда мы отходим от фургона на достаточное расстояние, подбрасываю в воздух один мяч и косточку курицы, чтобы поймать мяч и яблоко в карамели. Кто-то думает, что жонглируют мячами, чушь. Каждый из нас жонглер.
Протягиваю Люси яблоко. Надежда услышать ее смех себя не оправдала, но она хотя бы улыбается.
Наша идиллическая прогулка была прервана нападением стаи странных местных на Барона. Хотя в случае с Субботой, сложно сказать, кто на кого нарвался. Удержал Люси за руку, понаблюдаем.

Ее мысли я учусь угадывать почти безошибочно. Но только быстрые, те мысли, что на поверхности. Что у Люси внутри, кажется, не знает никто, кроме ее Ашиля.
- Нам это действительно нужно?
Она смотрит в глаза, я сдаюсь.
Процессия, как марионетки, тянется за Бароном, фактически выкравшим экзорциста. У костра усаживаюсь вместе с Люси между нашим "клиентом" и начальником зоопарка.
- Господа, а вы умеете жонглировать стаканами с уже налитым токайским? - стакан подхвачен, золоченная жидкость выпита залпом, подбрасываю стакан в воздух и ловлю, второй предлагаю соседу с птицей.
Минут через десять я жонглирую уже пятью стаканами, наша жертва мирно спит, не так силен оказался, как мэр, который еще активно обращает Барона в свою веру: зазывает на оперу им. себя.

Птичка сидит на земле у ног Люси, касание пальца девушки к тут же дернувшемся золоченному хохолку невесомое.
Две ее улыбки за вечер не так уж мало.
Мэр скоро заснет на плече Барона, так и не изгнав из Субботы беса. Мою шляпу с бубенцами, если он в нем, вообще, есть.
Но важно не это, а то, что завтра мэр будет проклинать нас еще сильнее и громче. Значит, народу на представление явится еще больше.
Сильнее всего этого меня занимает только одна мысль: когда Барон завел себе домомучительницу?
Ведь голос у фигуры в плаще явно женский.

То и дело потирал переносицу, пока брел к себе от фургона Ашиля. Чуть не свернул обратно к костру, но все же не не пошел. По привычке едва не подбросил банку с вареньем в воздух, чтобы взвесить ее тяжесть, но остановился. Посмотрел на маленькую банку у себя в руке. Открутил крышку, уже начатая, снял пальцем немного варенья с ободка, облизнул палец, зажмурился. Тут же мысленно себя обругав, засунул банку поглубже в карман брюк.
Уже закрывая полог своей палатки и ухмыляясь от звука богатырского храпа силача в соседней, подумал, что утром надо непременно утащить Люси в город - попробовать свежие булочки с шоколадом!
________
С утра на месте преступления у костра Барон не нашелся. Зато нашлись мэр и клоун, мирно сопящие едва ли не в обнимку. Репутации Франтишека такой мелочью уже не повредишь, но мэра пора было из лагеря отправлять. Потому пока они спали, достал кружок краски для лица из кармана пиджака и заботливо нанес мэру грим на прощание.
Полез будить клоуна, вовремя пригнулся: первым порывом Вейводы всегда было нанести внезапный удар спросонья. А нечего нарушать сон младенца.

Только один раз и успел ударить в дверь фургона Ашиля, резко распахнув ее, маэстро принялся шипеть сразу:
- Что ты ходишь вокруг, мальчишка? Мешаешь репетициям постоянно, - сощуривается. - Может, хочешь ко мне в труппу? Так и скажи, мальчик.
Страстно не люблю, когда зовут мальчиком, так и хочется засветить мячом в глаз. Сила удара-то давно рассчитана.
- Хотел узнать, можно ли Люси сходить на завтрак.
- Нельзя, - дверь резко захлопывается.
Индюк. Чтобы снять раздражение по дороге к большому шатру один за другим подбрасываю в воздух все новые мячи.
Кто-то рядом свистнул:
- Семь, Шушу не в настроении.
Мячи сменяют друг друга в воздухе в нарастающей скорости, только жонглер знает, в каком месте должен оказаться каждый из них: когда зависнуть и когда упасть. Ведь удержать я могу только два. Двоих, и Ашиль в этом, явно, третий.
С силой ударив мячи о землю и собрав их по одному, захожу в шатер.

До шатра


Вздрагиваю от неожиданного нападения, но тут же резко тяну девушку на себя, сразу узнав ее. Перехватываю Ди за талию и подмяв ее под себя, начинаю щекотать. Вот теперь посмотрим, как в меня грязью бросаться!
- Все, мир-мир, - смеюсь, поднимаю вверх руки. Протягиваю припасенный хлеб, завернутый в пожелтевшую бумагу.
- Пойдешь с нами в город?

В шатре:
- Уилл, бродяга, - бью музыканта по плечу, - бросай все, собираемся в город. Градомучитель наверняка проснулся, если нет - разбудим.

На дороге от шатров издали видно одинокую фигурку Люси. Сделав знак Ди и Уиллу, догоняю девушку, стараясь бежать, как можно тише. Она все же вздрагивает, когда я совсем рядом, но вот уже закрываю ей глаза. Ты ведь угадаешь, кто?

Меньше всего мне нравится оставлять ее одну. Но стоит только надавить, как я вижу в ее глазах отражение пустоты, загнанной туда Ашилем. Потому усилия стоит позволять ей быть и решать самой.

На ступенях фургончика вдали от остальных все та же закутанная в темный балахон фигура. Суббота мог бы домомучительнице униформу и поярче подобрать, сатрап.
Есть в ней что-то знакомое. Взвесив в руке мяч полегче, бросаю в нее со всей силы. Такой запросто может оставить синяк от силы удара, если только...мяч растворяется в воздухе, не долетев до нее.
Широко ухмыляюсь.
- И тебе привет, старушка Франни, - когда подхватываю ее под руку, преодолевая всякое сопротивление. - Ты, между прочим, в прошлый раз продула мне флягу контушовки. Не моей, конечно, но где она? - пока я заливаю в уши прекрасной Франни весь этот бред, мы уже на полпути к рыночной площади. Возвращаться нет смысла. - Поможешь мне с финалом? - чуть тише, подмигнув старой знакомой.

Молодые люди, смеясь над шутками друг друга, вышедшие из узкой боковой улочки на рыночную площадь Брюгге, ничем не отличались от своих сверстников. Разве что их одежда была чуть более потрепанной временем, чуть более вызывающе яркой.
Они неспешно подошли к памятнику в центре площади, и старик-прохожий, недовольно зыркнувший на них, мог бы поклясться, что парни смерили статуи борцов за свободу Бельгии уж слишком презрительными взглядами.

Ухмыльнувшись бросаю Уиллу мяч, тот ловит его без промаха, как и всякий из нас, он учится у всех понемногу, и тут же кидает его Люси. Взмах темных густо накрашенных ресниц девушки, секунда промедления, и мяч уже в руках у Арлетт.
Сидящие на лавках вокруг еще не поняли, что же это, но прохожие уже невольно останавливаются. Парни и девушки играют в мяч?
Снова перехватываю свой мяч, добавляя к нему сразу два, увеличиваю наклон броска, так что они летят в Уилла, взглядом указываю на лавку стеклодува совсем рядом.
Вдогонку Уиллу еще несутся вопли, когда он выбегает из лавки с парой-тройкой стаканов и кувшином.
Покажи им, дружище, как играют музыку в нашем цирке.
Арлетт что-то шепчет на ухо музыканту. Тему для себя, своего танца.

Заметив конкурента, которому толпа уступает дорогу, улыбаюсь, бросив Барону пару своих мячей. Меняемся на яблоки? Получив одно взамен, не рискую откусывать от него, только запоминаю, что оно легче шаров.

В сумерках шары окрашиваются синим, как луны: ярким пламенем вспыхивают, когда взлетают в воздух, и затухают, едва коснувшись моей ладони. Вещество, которым обработаны перчатки нейтрализует красящий фермент, взаимодействующий с воздухом. Для меня это только химия, для всех вокруг творится волшебство. Быстрее, еще быстрее, чтобы смена свечения стала игрой огня. Толпа гулко выдыхает когда шары взлетают в воздух все вместе. Мы встречаемся взглядами с Франни, и вот уже святящиеся мячи парят над толпой.
Два из них зависают рядом с Люси. Протягиваю ей руку, раскрыв ладонь. Звонкими каплями голос стекла - пальцы Уилла ласкают ободки бокалов.
Ладонь ее хрупкая птица в моей. Наш танец в свете зажегшихся фонарей неестественно медленный и изломанный - зеркально повторяю ее движения - нечеловеческие: прямая спина, негнущиеся колени, голову набок, на лице усмешка шута.
Сжимает пальцами плечи, прогибается в спине, отводит ногу назад и вверх - все так же, медленно, не как люди - как лишенные жизни куклы. И только два взгляда свидетельством того, что мы оба живы.

Арлетт и маленькая Кло уже исчезли в толпе.
Следующей исчезнет она, Люси, раскрутившись в танцевальных шагах - не вернется, растворившись среди людей.
Два мяча упадут обратно в мои ладони.
Подбрасываю их в воздух.

Все увидят, что жонглер исчез, и только два шара зависли в воздухе, чтобы через мгновение взорваться, заставив девушек в толпе закричать, и осыпать всех дождем из черно-белых карточек - приглашения в цирк.
Мелодия бокалов стихнет последней.
Площадь остается Барону и Франни.

За поворотом Уилл, Арлетт, Кло, Люси и ваш покорный слуга улыбаются друг другу крайне довольные собственной шуткой.
- Не пора ли нам выпить, друзья мои? Совсем немного, - успокаиваю Арлетт, про выступление я помню.

Уилл не забыл собрать дань, смеюсь, одобряя его подход.
Из-за его спины появляется Рита с синей коконьеткой Марты, до краев заполненной блестящими монетками. В глазах семилетнего ребенка осуждение взрослого:
- Тетушка говорит, что все вы были бы голодранцами.
Ее слова встречаем дружным хохотом. Правда, увлеклись, даже не подумали собрать деньги, а ведь многим понравилось.
- Что ж, кажется мы можем побаловать себя ужином вдобавок к вину.

Таверна "Vlissinghe"

Не понимаю чувство внутри. Больше всего похоже на леску, натянутую из ладони или из ребер. Что-то, о чем не должен знать жонглер Шушу.

Тут же отвлекает друг, рассеяно киваю, не до конца разбирая вопрос.

Но голос Арлетт и взгляды девочек - это совсем другое. Беру Кло за руку. У людей, творящих праздник для других, пиры бывают так редко, в этом Уилл прав. Вторую руку предлагаю Арлетт. Рита с Уиллом шагают рядом. Девочка говорит без умолку: о цифрах, о картах, о Марте. Мы идем вдоль реки, надеясь отыскать подходящее место.
Марта нас убьет. Будем молиться, что не опоздаем. Толкаю дверь таверны. Хозяин окидывает нас оценивающим взглядом, но услышав звук монет, тут же расплывается в приветливой улыбке. Ухмылка на моем лице - только тень, мало ли о чем задумался бродяга-шут.
Сморщив нос при упоминании кролика среди блюд, жду, что выберут девочки. Рита чувствует себя немного растерянно, кладу руку на спину девочки, подсказывая, что из предложенного подошедшим к нам пареньком, ей лучше выбрать.

Бутылка бельгийского в руке Уилла, он наполняет бокал для Арлетт. Странная попытка семейного ужина с нашей-то бродячей жизнью. Но судя по тому, как преображается лицо Арлетт в отблесках огня от свечей, для нее это важно. Так почему бы нет.
- За Брюгге и нас?
- И за то, чтобы успеть обратно до того, как Марта придет в ярость, - за столом раздается смех.
Подают фламандский суп. Запах курицы в сырном соусе, горячей домашней еды. Так очевидно, кто за этим столом вырос в домах, а кто привык, что их дом никогда не стоит на месте. Переглядываемся с Ритой и дружно принимаемся за суп, пока не остыл.

я был распорядитель нег, толкователь великих книг,
заклинатель вахтёрш и магистр ордена тунеядцев,
"кудри курса" единогласно и без интриг.

да, мой сын: когда я всё мог, я был добрый маг.
я смешил востроглазых дев, не берёг бумаг,
арию о том, как недуги лечит портвейн "массандра"
петь умел на целый универмаг.

мир как цирковая арена не исчезал, но меня исторг.

- Ты понимаешь, что это порох? - Папаша устало трет глаза с набухшими веками. - Порох, мальчик мой, ты собираешься подбрасывать порох. В лучшем случае, тебе оторвет только кисть.
- Или подпалит брови, - жонглер ухмыляется, отправляя в воздух прихваченную со стола мэтра авторучку.
- Положи, прекрати это немедленно, Шарль, - голос Папаши звучит не столько раздраженно, сколько ворчливо.
- Это будет хороший номер.
- Чтобы был хороший номер, необязательно рисковать конечностями.
Шут в очередной раз пожимает плечами.

Встретив Франтишека у черты занавеса, хлопаю клоуна по плечу, за что получаю в ответ ругательство сквозь зубы и обещание подпортить мою ухмылку за стаканом контушовки позже.
Золоченная маска с красными кистями и черными бубенцами шутовской шапки скрывает лицо. Через эти проклятые прорези я почти ничего не вижу. Но это и не нужно.

Манеж взрывается дыханием огня. Глубокий поклон зрителю, руку широким жестом в сторону.
Когда-то в далекой стране, где не было ничего, кроме жара солнца и вечного тепла огня жил народ Огнеликих. Укротив непослушное Солнце, они возгордились и с каждым днем теряли то, что некогда делало их людьми. Уязвимость, сострадание, любовь. Наш герой был одним из них.
Вверх взлетают золотые и красные кольца, обманчиво легкие, все быстрее мелькают в воздухе, повторяя вспышки огня. Помощник подает все новые и новые круги, если бы не перчатки, ободки колец давно бы повредили ладони.
Когда к кольцам присоединяются мячи, люди все же выдыхают, уверовав. Но это так далеко, как за стеной. Мяч пролетает в кольцо, приземляется в ладонь, секунда, поймать два кольца левой рукой, одно - правой, пока мяч еще в воздухе, вновь отправить их в полет с еще одним мячом.
Скорость достигает своего пика, в мелькании золотого и красного едва различимы очертания колец и мячей.
Пауза. Едва заметная, но зрители успевают застыть.
Улыбка, которую никто не увидит за маской. Два мяча из кармана.
Кольца снова в воздух, в нарастающей скорости, подбросить мяч, первый, достаточно высоко и второй следом.
Взрывы оглушают, манеж осыпают разноцветные блестки. Кольца в моих руках.
Поклон и быстрее с манежа, отдавая сцену следующему.
Марта встречает у занавеса, закатывает глаза в ответ на мое показушничество, но и хвалит искренне.

Тихо посвистывая с интересом наблюдал за происходящим, нет, я многое видел, а тигров вот не видел. С чувством к делу подходят. Марта и Мариана брали гримерку Укротителя осадой. И что им не нравится, зритель же доволен, в общем-то.
Не знаю, удалось ли бы женщинам хоть что-то. Грешен, всегда был по натуре слишком добросердечным. С ленцой прошагав до порога гримерки Зорга, присвистнул погромче:
- Мсье Зорг, там ваши тигры в пылу расшатали столб с факелами. А вы сильно расстроитесь, если им хвосты подпалит?
Вовремя отошел в сторону опасаясь, что Зорг сметет и меня заодно с женщинами.
Очевидная ложь, но тигров, возможно, уберут.

- Нет, пока что тигры напали только друг на друга, - отвечаю подоспевшему Мирко, понимаю, что надо бы прекращать веселиться, а то мадам Марта прибьет и меня до кучи. - Но все достаточно позитивно, я бы даже сказал, на благо здоровью тигров.
Черт, подзатыльник мне все же отвесили.

Под вопли "шушу, куда тебя черти несут":
Бросился на сцену, упал в ноги Отцу.
- Отец, вы ли это?!! Блюдем, блюдем целибат, только вас ждали!! Не велите казнить, велите свадьбу править, умру без дочери вашей! - такого бреда наш цирк еще не видел, а он много видел. Бросаю полный мольбы взгляд на Ди. - Но вы ли это, папенька? - обращаюсь к будущему тестю. - Не признаю вас. - протягиваю трубку с мыльными пузырями. - Ну-ка дыхните! И поспешим же нашему Падре, с вашего благословения он нас и обвенчает!

Директива администрации цирка была простой: увидев мэра, нейтрализовать всеми доступными способами. Никогда не думал, что на это придется положить наши с Уиллом холостые жизни. Но унывать времени не было. Подхватив новоявленного тестя под руки, мы с Уиллом безошибочно выбрали дорогу к столу с накрытым то ли завтраком, то ли ужином. Во время представлений день и ночь сменяют друг друга за сценой так быстро, что не успеваешь опомниться.
- Ваше здоровье, папенька! - подливаю мэру из большой фляги, махнув рукой, отдаю всю флягу.
Мы все еще распиваем и учим тестя жонглировать булочками, когда бросаю взгляд на землю и вижу, что ботинки мои лижет вода. Первая мысль о разливе реки, но волны мерно качаются, намывая желтый песок. Иллюзия. Всегда отлична, в детстве я сказал бы, что у нее есть запах или вкус - приторно сладкий, одновременно противный и влекущий - жженого сахара.
Туман медленно расползается от большого шатра, набирая силу. Мотаю головой, стараясь уцепиться за реальность. Не настоящее, это иллюзия, уже было, каждый раз, когда у нас появлялась Франни, но никогда прежде настолько реально, чтобы у меня насквозь промокали носки. Выругавшись, поднимаю ногу, хлюпнув водой в ботинке.

Дописано
(как главный флудераст, все)) переходим в режим постов)