Карта ролевой игры "Последний шанс"

Лаура не задумываясь, облокотилась о мужа, прижимаясь чуть теснее, чем он мог бы ожидать. Тепло его рук, не смотря ни на что успокаивало. Это были сильные, надежные руки, если не вспоминать, конечно, о том, сколько женщин эти руки обнимали и ласкали. И она не будет сейчас об этом думать, усилием воли прогоняя мысли из головы, она тихо ответила.
- А смысл? Разозлить тебя и получить упреки, нравоучительные беседы. Или что куда хуже, услышать не лезь не в свое дело. Твое дело дом и тебя не касается больше ничего.
Она ответила правду, часть правды. Умолчав, что изначально даже не думала спорить с ним, полностью полагаясь на его опыт и силу, она ведь когда-то верила, что Фабрицио лучше знает, что для нее хорошо.

Невольно она улыбнулась, открыто, непринуждённо улыбнулась той самой улыбкой, которая отражается в глазах нежным светом.
- Мир.
Согласилась она, разворачиваясь в его лёгких объятьях и поднимая голову посмотрела в его глаза. Ее руки уверенно обняли его, а в голосе скользила, незлобная ирония.
- Купаться? Ты так хочешь меня придушить?
Она потерлась щекой о его рубашку в районе груди. И тихонько вдохнула его запах. Ей будет нахватать этого, сильно. Но может ли она поступить по-другому.

А как удивил этот вопрос Лауру. Она в удивление приподняла брови и чуть грустно улыбнулась.
- Я хотела учится в художественной академии. Но вышла замуж, потом появился Джино. Ты никогда не спрашивал, чего я хочу. А я верила, что все что мне нужно это моя семья.
Больше я не верю в это, и больше все это не имеет значение.

Она на секунду стала серьезной, и очень тихо проговорила.
- Представляю, еще как представляю.
Она и правда представляла, понимала его в этом желание. Лаура и себя ловила на мысли, что придушить этого упрямого мужчину, не самое худшее из того, что она может сделать.

Она ответила со смешком.
- Не везде. Только на стратегически важных местах. Все остальное без кружева.
Увлекаемая мужем в сторону купален, она притихла. Так сложно разобраться в себе, когда он рядом. Она ведь иногда, даже ловит себя на мысли, что развод неправильное решение, что побег был ошибкой. Но стоит вспомнить, что привело к этому, как мысли об ошибочности всего уходят.
- Я не собиралась купаться. Понимаешь, я более чем уверена, была, что ты не дашь мне этого сделать.
Она пожала плечами. Медленно через голову снимая сарафан. Девушка замерла на секунду. Купаться в белье, или без него? Она задумалась, но почти сразу подошла к воде, и потрогала ее пальчиками ноги. Вода была прохладной, желание может и не исполнится, а вот бодрости этот родник точно придаст.
И уже не думая, она разделась до конца. На ее щеках играл румянец смущения, конечно рядом был муж, и он видел ее без одежды. Но почему-то она сейчас смущалась.

Зажмурившись, Лаура буквально вбегает в воду, боясь передумать и остаться стоять тут статуей. Взгляд мужа обжигает, заставляя сердце биться чаще. Он раньше никогда не смотрел на неё так. Уже в воде, не смотря на прохладу, она нервно сглатывает, с трудом заставляя себя повернуться к мужу лицом. Ее бровь и правда вопросительно приподнимается, Фабрицио смотрит на нее, так и не раздевшись.
- Ты боишься холода? Или думаешь, что я тебя утоплю?
Чуть игриво спрашивает она, и улыбается ему. Никогда и не кому она так не улыбнется, только ему. Открыто и доверчиво. Даже понимая, что он не оправдывает этого доверия, она не может по- другому. Почему она может на него реагировать, только впадая в крайности, то почти ненавидя его за боль которую он приносит ей, то отчаянно желая быть рядом с ним, прижиматься, смотреть в его глаза, чувствовать его руки, ощущать горячие дыхание на коже. Их отношения сотканы из сплошных противоречий. И они оба не искали пути к друг другу, каждый закрылся в своем понимание мира, забыв, что делит теперь свою жизнь с супругом.
- Так мне выйти, чтобы ты смог окунуться?
Уже смелее спрашивает она. Плевать на все, она пожалеет обо всем, обязательно пожалеет. Но сейчас в эту минут, в это утро, она хочет быть с ним настоящей, и видеть его реакцию на себя, ощущать его прикосновения.

- Фабрицио…
Ничего больше сказать Лура не могла, да и не хотела. Горячее тело, ледяная вода, это сводило с ума. Или это ее муж сводил с ума. Она вообще не понимала где она, а ведь стоило наверно задуматься, стоило не допустить этого. Но она не смогла, она никогда не могла отказать ему, всегда страстно желая этого мужчину.
Она прижалась к нему всем телом. Ей хотелось, чтобы он еще глубже проник в нее, и ей вовсе не было стыдно, что она уступает своим первобытным желаниям, что она отдается мужчине с такой безудержной страстью. Она уже и так давно потеряла всякую связь с реальностью: как будто плыла в бархатной, звездной ночи, ощущая лишь запах разгоряченного тела мужчины, слыша лишь свое и его дыхание, сливающееся в едином ритме. Девушка запрокинула голову, стоны срывались с уст. сердце бешено билось о грудную клетку. И рвется стон... губы шепчут жадно, моля о продолжении.. Обнимала, прижимала к себе, целовала исступленно и настойчиво, забывала, как дышать, и знала сейчас только его поцелуи, его прикосновения, его дыхание. Крепко обхватив ногами, она до боли вжималась в его тело, отвечая на каждое движение. Сердце разрывалось от бездны внутри. Бездны чувств, интенсивности и контрастов. От каждого толчка с губ срываются сладострастные крики, Любовь текла бурной рекой. Она отчаянно хватала воздух, но слова любви не шли. И от этого лихорадка становилась еще сильнее. ... Чувствуя его дрожь кончиками пальцев. Чтобы в последний миг ощутить, как её дрожь уже перерастает в его собственную, и не понимать, что вы оба уже подошли к завершению, пока не станет ещё жарче... И сознание не улетит совсем в другой, параллельный мир.

И только когда они замерли, Лаура открыла глаза. И осознание всего произошедшего буквально свалилось тяжестью на плечи. Чего ей стоило подавить паническое желание бежать отсюда, бежать и не оборачиваться. В ее глазах еще плещутся остатки страсти, а пальцы нежно касаются его губ. Она не будет больше постыдно бежать, пора научиться принимать ответственность за собственный поступки.



Так греемся трением, что еще делать то, раз вода холодная)

- Помню.
Как эхо откликается она и совсем тихо добавляет.
- Сейчас я хочу, чтобы эти два часа длились вечность.
Она улыбается чуть смущенно, еще не привычная быть с ним откровенной, девушка немного смущается своих слов, и того что она еще не оделась. Сосредоточенно она натягивает на себя бельё, которое впитывает влагу, но ей не холодно. По ее венам еще течет лава, вместо крови, она еще помнит каждое его прикосновение.

Она с удивлением смотрит на мужа. Ее Фабрицио, мужчина который привык все контролировать, мужчина которой прагматичен до мозга костей, загадал желание. Лаура недоверчиво смотрит на него. Но все с улыбкой произносит.
- Скажи мне, если оно сбудется.
Она сама не загадывала ничего, там в источнике, у нее вообще было только одно неистовое желание, чтобы муж был рядом, всегда. Чтобы он касался ее. И ничего больше она не думала.
Ткань сарафана холодит кожу, впитывая остатки влаги. А она стоит и смотрит на мужа, силясь понять, когда еще она видела его таким. Никогда, кажется никогда таким она его не видела.

Непроизвольно она льнет к его рукам, стараясь продлит эти прикосновения, быть ближе.
- Проголодалась.
Уверено заявляет она. Хотя чувства голода нет. Они покидают купальню, а она всю дорогу поглядывает на мужа. О чем он думает? Если бы сейчас он сказал, что не отпустит её. Она бы просто собрала вещи и последовала за ним. Понимая, что можно что-то изменить в их жизни, можно найти ту тропинку , что соединит не только их жизни но и помыслы, чувства. Но она понимает, он не скажет. А она, она тоже промолчит. Все еще сомневаясь в том, что нужна ему хоть чуточку, нужна как жена. А не как проявление статуса .

От нее не ускользает то, что муж хмуриться, и она начинает обеспокоенно погладывать на него. Нет, она не думает, что это связанно с тем, что произошло. Но ей кажется, что его беспокойство имеет отношение к ней. И дело вовсе не в разводе, что-то происходить. Но как обычно она совершает всю туже глупость, из-за которой оказалась здесь. Она не настаивает и не задает вопросов, пологая, что он сам скажет, в чем дело.


Она улыбается присутствующим и садится на плед.
- Еще раз доброе утро синьоры.
Здоровается она. Погружаясь в мысли. Она опять смотрит на мужа. Может, стоит поговорить с ним? И что она ему скажет? Скажет, что готова вернуться домой. Скажет, что не может без него, и что готова начать все сначала. А чем это закончится? Все повториться и через несколько месяцев, она опять окажется здесь. И она понимает что, не смотря на свое желание получить передышку и крохотный кусочек счастья, она начинает злиться. И сейчас Лаура злится не на мужа, а на себя. На свою нерешительность.
Приходится мысленно прикрикнуть на себя, чтобы взять себя в руки и начать есть. Она поговорит с ним в номере, когда они вернуться. Постарается поговорить, объясниться и решить этот вопрос раз и навсегда. Как всегда в минуты неуверенности, ей до боли хочется увидеть сына, обнять его. Когда Джино рядом, она может быть сильной сколько угодно, ведь тогда она точно понимает, ради кого живет. Но Фабрицио рядом, и звонить в его присутствие домой, она не хочет. Не понятно чем закончится дело с разводом, а давать ему информацию г его сын, будет большой глупостью. Странно, что муж до сих пор не спросил о ребенке, он только раз упомянул сына, когда они ругались. Только раз и то лишь, чтобы угрожать тем, что отнимет его навсегда. Нет, не сейчас, она отщипывает виноградинку и кладет ягоду себе в рот. Сладость, приятно освежает, и она опять старается улыбаться прислушиваясь к происходящему.

Рефлекторно она смотрит в его глаза, и нежно касается его волос рукой, впрочем, почти сразу убирая её. Она боится проявлять нежность, боятся показать все, что она чувствует. Справедливо пологая, что ей же это боком и выйдет. С нарочно невозмутимым видом, она продолжает есть виноград и чуть не давится когда слышит.

Она шутливо возмущается, старательно делает серьезное лицо, но ее глаза выдают ее с головой.
- Ты тиран и деспот. И знаешь…
Она отламывает виноградину и подносит ее к его губам.
- Скушай ка лучше ягодку
Она прикусывает себя за кончик языка, чтобы не сказать, что когда он молчит, то нравится ей гораздо больше. Все же такая фраза, может зацепить самолюбие этого мужчины, а это всегда плохо, причем плохо и для того кто зацепил для тех кто стал свидетелем. Она отщипывает еще одну ягоду и опять подносит к губам мужа, смотря в его глаза она улыбается.
- Тебя так и кормить с рук?
С улыбкой спрашивает она, переводя разговор в безопасную область, ну ей кажется, что безопасную. Все же ощущать его губы на пальцах, это сладкая пытка, память сразу подбрасывает ей недавние события, и она слегка краснеет.

- Констатация факта, ни больше ни меньше.
Пожав плечами, отвечает она, разглядывая Фабрицио. Неужели она что-то упустила, не увидела в этом человека, за долгих три год не смогла разглядеть его настоящего.

Она с улыбкой отщипывает еще одну ягоду и опять скармливает ее мужу.
- Я пробую, но боюсь такой способ накормить тебя это надолго.
Она притворно вздыхает. Ей хочется продолжить это утро, получать вот такие короткие моменты маленького счастья, смотреть на него, прикасаться, кормить.

И она замирает как зверек, сердце кажется замирает, пропустив один удар. Холодное неприятное ощущение внизу живота, теперь она не ждет ничего хорошего. Но почему? Не обязательно разговор будет плохим. Ведь это может быть что-то важное, но не обязательно плохое. Почему она не может поверить в это. Она улыбается вымученной улыбкой.
- Тогда нам надо отойти и поговорить. Прежде чем я отвечу на твой вопрос.
Она вопросительно смотрит на мужа, ожидая, когда он встанет и следует за ним. И ей кажется, что теплое летнее утро, превращается в ледяное зимние.

- Я не ем по утрам.
Она усмехается, понимая какая все же между ними пропасть.
- Просто ты на это не обращал внимания.
Говорит она, следуя за мужем. Почему-то каждый шаг дается с трудом, такое чувство, что идет через болото, и ее ноги проваливаются во что-то вязкое, требуя огромных сил, что просто поднять и сделать шаг.

Она смотрит на него как завороженная и молча садится на ствол дерева, ей кажется, что время остановилось, и перестало течь, превращаясь в густую смолу, в которой она вязнет, не в силах пошевелиться. Он говорит, она медленно достаёт телефон, сигнала нет. Она слышит его и не верит в то, что слышит. Лаура пытается вобрать воздух в легкие, но это дается с огромным трудом и болью. Болью которой разрывает сердце, будто чьи-то холодные пальцы схватили его и сжимают, мешая биться, причиняя боль. Она смотрит на него, и понимает, что где-то-то там внутри под этими ледяными пальцами, что схватили ее за сердце, рождается холодное, черное пламя ненависти. Она лихорадочно ищет выход из этой ситуации. Но ничего, совсем ничего не приходить в голову. Конечно можно оспорить решение суда, но на это потребуется время. И главное, когда ее адвокаты начнут действовать, суд может определить мальчика в другую семью, на время разрешения спора. Она этого не допустит, не сможет пережить мысль, что ее мальчик будет окружен совершенно чужими людьми. Она шумно вдыхает воздух, легкие отзываются болью, она и правда не дышала, пока он говорил. Ее руки сжимаются в кулак, с такой силой, что можно услышать, как хрустят суставы. Но начинает говорить она холодным и ровным голосом, с нечеловеческим усилием запрещая себе кричать и кидаться на него.
- Зачем? Впрочем не важно…
Она делает еще один вдох и нервно сцепляет пальцы на коленях, отводя взгляд от Фабрицио не в силах смотреть на него.
- Что ты хочешь?
Задает она более верный вопрос, понимая, что сейчас готова согласится на все, только бы увидеть сына.

Она не может пошевелиться, наверное, минуту, не может сделать не единого движения. Боль отступает и на ее место приходит опустошение. Она должна радоваться, но не может, она не слышит не едино звука, и почему-то вместо радости она испытывает тоску, на место пустыни приходить море тоски, а вот следом за ним волной поднимается совсем другое чувство. И паническая мысль, о том, как она ошибалась в своем муже. Она поднимается порывисто с места, теряет сумку, бежит за ним, но потом возвращается назад, хватает злополучный предмет. И со всех ног бежит за Фабрицио, если она не скажет это ему сейчас, она будет об этом жалеть всю свою жизнь.
- Фаб! Стой!
Она догоняет его, с трудом восстанавливая дыхание. Робко, почти испуганно касается его руки, но потом просто вцепляется в него изо всех сил, разворачивая мужа к себе лицом.
- Я …я хочу попробовать снова!
Скороговоркой выговаривает она, и пытается поймать его взгляд. И слезы, которые так и не пролились в ту минуту, сейчас наворачиваются на глаза. Вот спроси ее почему она плачет, она ведь даже не найдет, что ответить.

и на этой ноте я прощаюсь до утра)

Ее буквально пригвоздили к месту его слова, его ледяной тон. Что она может ему ответить, что она ошибалась? Но и он ошибался. Они оба виноваты. И она, правда, готова что-то изменить, не его не себя, а их. Попытаться, ведь всегда можно попытаться. Фбрицио уходить, а она делает судорожные вдохи, еще и еще и в какой-то момент просто перестает плакать. Гордость плохой советчик, гордость разрушила гораздо больше, чем гнев или ярость. И когда оба гордые, один должен уступить, кто-то должен сдаться. Но она не умеет, слишком юна. А он уже не хочет. И с какой-то холодной отстраненностью Лаура решает, что ее муж прав. Не надо пытаться, не надо начинать ни с начала, ни с конца. Развод будет не худшим завершением этих долгих трех лет.
Она уже не плачет, просто испытывает какую-то гнетущую пустоту внутри. Плечи как под тяжестью опущены, а на лице ничего, пустота. Она настолько погружается в свои мысли, что уже не обращает внимания на других. В автобусе она проходить в самый конец, подальше от мужа, подальше от всех. На сиденье она садиться с неестественно ровной спиной, а так хочется забраться туда с ногами и обхватить колени. Из этого состояния ее выводить звонок телефона. Отец, долго говорит, что-то объясняет. Успокаивает, говорит, что они вернут сына, чтобы она не делала глупости. Она слушает и совсем пустым голосом отвечает, что не надо ничего делать, что все уже решено. Фоном она слышит голос сына, это вызывает улыбку. У нее есть ради кого жить. Почти всю дорогу она тихо продолжает говорить, уже с матерью. С трудом отвечая на простые вопросы, она слушает щебетание матери. Так хочется спросить совета, чтобы мама сделала в такой ситуации. Но Лаура так и не спрашивает ничего.

Голос Александры заставляет посмотреть в окно, приходиться скоро прощаться с мамой. Девушка выходит из автобуса, по пути убирая телефон в сумочку. Сейчас ей надо поесть, а гордые мужья, уже не ее забота. Бегать она за ним не будет. Приходить мысль с холодной решительностью, и не глядя на остальных, она идет к ближайшему кафе.

Будем считать, что светлого. )

Лаура сидит за столик, ковыряя вилкой в тарелке, еда не имеет вкуса. И что она тут вообще забыла? Надо вернуться в пансион собрать вещи и возвращаться домой к сыну к родителям. Согласие на развод она получила, получила свою свободу, что еще может держать ее тут. Она вздыхает, отодвигая тарелку, еда в которой почти не тронута. Толку убиваться, она сама себя уговаривает, что все правильно. Двадцать минут тихого разговора сама с собой, две чашки кофе, и немного коньяка, и она и правда почти успокаивается. Но упрямо не едет в пансион, а идет гулять по шумному городку. Яркие краски, люди, смех, все это так необычно для нее, и ей кажется, что она не уместна на этом празднике. Ноги сами собой выводят ее на набережную. Здесь так же шумно, она идет к парапету и смотрит на море, когда краем глаза замечает молодого человека с мольбертом. Юный художник, наверное, даже чуть младше её самой, рисует. Она с улыбкой смотрит на него. Улыбается она не ему , но молодой человек решает иначе.
- Девушку интересует живопись?
С открытой улыбкой доброжелательно интересуется он. И Лаура не может сдержать улыбку в ответ на его. Бывают такие люди, когда они улыбаются, хочется улыбаться им в ответ.
- Немного интересует.
Отвечает она подходя ближе и заглядывая за спину художника смотрит на его работу. Столько сочных красок, цвета работа не закончена, но по ней уже видно, что художник видит мир ярким и светлым, и никакие тени не омрачают его взгляд в этот мир.
- И как вам?
В голосе слышно любопытство, ему правда интересно, что она скажет. Лаура чуть склоняет голову, еще раз рассматривая работу. И честно произносит.
- Она великолепна.
И уже сама от себя не ожидая произносит.
- Давайте вы будете рисовать свой пейзаж, а я нарисую ваш портрет? Если конечно вы одолжите мне бумагу и карандаш.
Она чуть виновато улыбается.
- У меня с собой совсем нет художественных принадлежностей.
Впрочем, даже в номере в ее сумке, лежит не так много, несколько карандашей и небольшой блокнот для эскизов. Она последнее время рисует редко. Молодой человек улыбается, и протягивает ей необходимое.
- Я согласен, если портрет вы оставите мне на память. Мое имя Аргос. А как зовут прекрасную незнакомку?
Знакомится на улице. Этого Лаура от себя не ожидала. Но все когда-то бывает в первый раз. И потом, это знакомство ничего не значит, ей просто надо забыться, а рисование не худший способ. Не напиваться же в самом деле.
- Лаура.
Она протягивает руку, пальцы юноши нежно сжимают ладонь в рукопожатие. Она берет альбом для эскизов, и садится на парапет лицом к юному художнику. Через пару минут, работа полностью поглощает ее внимание. И она уже не обращает внимания на заинтересованные взгляды юноши. На людей, что проходят мимо она уж тем более не смотрит.



________________
Эй! У нас и так хороших художников нет!))
Re: Конечно завались, я с трудом вон одного нашла)
Фаб! Не бей мальчика он, еще, ничего плохого не сделал)

Волос то и дело падает на лицо, загораживая обзор. Лаура привычным жестом заправляет прядь за ухо и поднимает взгляд на молодого человека. Их глаза встречаются, но ничего необычного она не испытывает. Просто интересная модель, красивое лицо, и ничего в нем она не видит, никакого постороннего интереса. Аргос оставляет свой мольберт, и подходить ближе, заглядывая в альбом. Она вдыхает запах моря смешанный с запахом чужого незнакомого ей мужчины. Так все странно, не так давно, она обнимала Фабрицио, вдыхая его запах, на удивление родной запах. А сейчас она сидит на набережной и рисует чужого человека. Мысль отвлекает ее от Аргоса, а молодой человек тем временем рассматривает незаконченный рисунок.
- У вас уверенная рука и явный талант.
Хвалит он увиденное. А она улыбается, приятно слышать, когда тебя хвалят.
- Я мало рисую последнее время.
Честно говорит она. А мальчик тем временем берет карандаш и чуть поправляет пару штрихов в альбоме, который она держит на коленях. Опасно близко для незнакомого мужчины. Лаура испытывает неловкость. К ней так близко подходил только кто-то из семьи, и Фабрицио. Она уверенно забирает карандаш из его пальцев.
- Я хочу сама закончить рисунок.
И чуть отодвигается от юноши, совершенно забыв что сидит она на узком парапете. Это движение чуть не стоит ей падения вниз, но молодой человек успевает схватить ее за плечи и вернуть на место.
- Аккуратно! Там скалы.
С улыбкой говорит он почему-то не убирая руки с ее плеч.

Всё, теперь можешь бить художника. Только не сильно, он мне тут понимаешь жизнь спас!)

- Спасибо, все уже хорошо. И руки можно убрать.
Смелее чем ожидает от себя, говорит она. Улыбаясь немного неловкой улыбкой, Лаура выдыхает, когда руки молодого человек все таки покидают ее плечи. Хорошо тут нет мужа и на этой мысли она слышит.

Сердце в панике начинает биться с такой силой, что ей кажется, его можно услышать за квартал отсюда. Она вцепляется пальцами в парапет, альбом падает на землю. Ей стоит огромных усилий не зажмуриться. Но Фабрицио ведет себя удивительно не свойственным ему образом.

Первое что хочется ответить ему, это то, что она его уже рисовала и не один раз. Но она проглатывает эти слова и улыбается ему теплой открытой улыбкой.
- Синьор желает портрет?
Юный художник смотрит на них, с удивлением переводя взгляд с Лауры на мужа и обратно.
- Вы знакомы?
Почему-то спрашивает мальчик, видимо еще не решив как ему себя вести, и стоит ли вообще вмешивается в этот странный разговор. Лаура с трудом отводит взгляд от мужа.
- Мы встречались с синьором.
Обтекаемо отвечает она молодому человеку.
- Аргос, ты не против, если я присвою твои принадлежности, и нарисую синьору его портрет?
Молодой человек пожимает плечами.
- Для тебя все что угодно.
Галантно отвечает он и возвращается к своему мольберту. Каким-то шестым чувством понимая, что если он будет вмешиваться, то сделает только хуже. Лаура благодарна ему. Редко чужие люди проявляют столько такта и понимания ситуации. Ее глаза смотрят в глаза мужа, и она совсем не может сдержать улыбку. Хорошо, что он рядом, пусть даже ненадолго, но ведь рядом. Она склоняет голову к правому плечу.
- Итак синьор вы еще не передумали?

_____
А я что, я не против танцев. если доживу до них конечно)

От воспоминаний ее кидает в жар и она понимает что краснеет , вся, наверное даже пятки и те красные. Рука вздрагивает в желании прикоснуться к мужу, но она не дает себе такой возможности, сжимая плацами край сарафана.

В отличие от некоторых, про себя замечает девушка. Но вслух на родном языке говорит совсем другое.
- Он просто слишком молод.

Лаура смеется. Да насколько не богат ее муж, она знает. Его улыбка завораживает, почему он так редко улыбается?
- Синьор угостит меня мороженным. Такая цена устроит?
С немного лукавой улыбкой отвечает она на его вопрос и добавляет уже на итальянском.
- А если синьор угадает мое любимое мороженое, я исполню одно его желание.
Вот после такого самое время хвататься за голову и вопрошать «- Лаура ты что творишь?!» Но она только улыбается, понимая, что утренняя легкость возвращается к ней. Она еще помнит его слова, и понимает, что он принял решение. А решения Фабрицио Марели меняет редко, почти никогда. Но он здесь, сам подошел, может быть хотя бы остаток этого дня и вечер они смогут побыть вместе.
- Вы можете устроится как вам будет удобно. Даже лечь, если на то будет ваше желание.
Ей и правда не важно в какой позе он будет, и даже не важно будет ли он к ней лицом. Она помнит каждую черточку его лица, сотни раз ее руки рисовали его портрет и ведь не разу не показала ему. Видимо зря. Она берет чистый лист, и начинает рисовать, поглядывая на мужа.