Карта ролевой игры "Новогодний бал "Славянские сказки""

- Это кто тут в панику ударился? - я вошел с мороза, стукнул об колено шапку меховую, засыпав снегом натертый до блеска пол. Увидев, какое натворил безобразие, виновато посмотрел на Маленького пажа.

Да, как-то неудобно получилось. Нужно было снег с шапки и ворота кафтана во дворе стряхнуть.
Вон, волк-верный друг не стал здесь загривком трясти, аккуратно по паркету ступает, старается не наследить.

Глянул себе под ноги, а там лужа от подтаявшего снега растеклась.
Паж, бедняга, еще больше расстроится, поди.

Э... - замялся я, - Простите, где бы нам обсохнуть? В лесу снег глубокий, пока мы с волком дичь для праздничного ужина добывали, здорово продрогли. Переодеться бы. Мне. Не волку. Там сани стоят с добычей, сундуки с подарками, да баулы с праздничной одеждой. Не распорядитесь ли в мои покои отнести? Да, лук с колчаном не повредите! Мне по весне может придется в болото стрелять, если на балу царевну какую не встречу. Царь-батюшка говорит, пора о женитьбе подумать, о наследниках. На болоте ведь самые красивые царевны в лягушачьих шкурках маются.

Увидев удивленные глаза Маленького пажа, подмигнул ему.

- Да ладно, малец. Расслабься. Я пошутил. Женат я. Марья Моревна еще не прибыла? Давно не виделись.

Переодевшись и согревшись у печи с изразцами, я заскучал. Я же не Емеля, чтобы бока отлёживать. Хотя волк оказался не против брать пример с известного путешественника. Он растянулся у теплого печного бока и сладко щурил глаза. Вы не ослышались. Мой волк умеет сладко щурить глаза, причмокивая острозубой пастью, когда испытывает подобное блаженство.

Я заглянул в забранное витой чугунной решеткой окно. Скукота-а-а-а. Ни одного милого девичьего личика, румяного от мороза, одни мужицкие красноносые ряхи. Дворовые таскали бочонки с вином, корзины с наливными яблочками, копченые окорока и прочую снедь, что домовитый Маленький паж приготовился подавать на стол.

Нет, надо бы придумать, как время до бала скоротать.

Надев яловые сапоги, тряхнув гривой волос, пройдясь по ним пятерней, чтоб в глаза не лезли, отправился вниз. Туда, где слышался голос Маленького пажа. Нарядная елка в бальной зале встретила лесным духом и радующей глаз кучей подарков. Вспомнилось детство, когда все подарки были моими. Я вырос, женился и подарки под елкой в нашем с Марьей тереме стали ее. Царевны любят сладкое, пускай лакомится. Правда потом она сгоняет с себя семь потов, чтобы надеть прошлогоднюю кольчугу.

Широкая лестница, устланная праздничной дорожкой красного цвета для встречи именитых гостей, вывела меня на крыльцо.


- О! Лиса на воротник! - радостно воскликнул я, но увидев слезы на глазах пажа, устыдился и быстро поправился. - Шутка. Мы каждой зверушке здесь рады: и лисице, и медведю, и лосю. Всех тащите. Добро пожаловать в гостеприимный дворец царя-батюшки!

Вошедший детина с лисой в руках приветственно кивнул головой и прошествовал в сторону кухни. Ну, и слава Богу, что не стал шапку ломать да в пояс кланяться. Значит, не признал. У нас же карнавал, а на мне маска, поди догадайся, что за ней царский сын прячется.


- Милый паж, вы Кота Баюна не видели? Он случаем здесь не пробегал? Очень уж хочется новости послушать, да здоровьечка набраться.

Живущим в царских хоромах хорошо известно, что этого кота я батюшке принес, чтобы царь жил долго и счастливо. Баюн-то, до его встречи со мной, людоедом слыл. Бывалочи, голосом ласковым усыпит, а потом сожрет. Но со мной фокус не прошел. Теперь только сказки да сплетни пересказывает. А пока он вещает, человек, его слушающий, оздоравливается. Два в одном.

Нашел я Баюна в горенке, на двери которой крест с красным полумесяцем был коряво вырезан. Сразу видно работу Баюна. Ниже на гвоздике берестяная грамотка болталась, где неразборчивым (лекарским) почерком накарябан прейскурант "Пять минут баюнотерапии - 1 золотой".

Кот сидел на мягком пуфе и, не торопясь, что-то цедил из кубка. Обернулся на скрипнувшую дверь и расплылся в широкой улыбке.

- О! Вашество пожаловали! Как дела? Меч руку не оттягивает? Железный шлем голову не натирает? Кольчужка в подмышках не жмет?

- Не дорого ли берешь? - киваю на бересту.

- Меньше брать гордость не позволяет, - вздыхает и делает маленький глоток, показав розовый шершавый язык. - Я же не на госслужбе.

- Да ты никак бражничаешь? Али забыл с кем разговариваешь?

- Эх, Вашество, как забыть. Благодаря тебе, я теперь мяско только через мясорубку верченое ем да кисель хлебаю.

- Ты скажи спасибо, что я клыками ограничился, да когти мечом подравнял, а не морду твою наглую с плеч долой рубанул.

- Спасибо, хозяин, спасибо. За жизнь мою загубленную, за удовольствие утраченное.

- Так ты сам кричал: "Что хочешь делай, но жизнь пощади! " Вот я и пощадил. Батюшке своему я не враг, чтобы людоеда рядом поселять. Хочу на царствие, но не до такой степени.

- Зачем пришел-то?

- Последние новости послушать да силушки перед долгой новогодней ночью набраться.

- Ну да. Силушка тебе нужна. Приедет твоя Марья Моревна, опять начнет мечами мериться, у кого длинней.

- Скорей бы уж. Скучаю по ней. А она всё службу себе ратную ищет. Если бы я следом не шел, ей давно нечем было бы заняться. А так, жена всегда при деле, голову себе никакой бабьей дурью не забивает. Она Кощея победит да в темнице закроет, а я, чуть погодя, его на волю отпущу. Правда, приплачиваю Бессмертному, чтоб сильно не противился пленению да любу мою не умаял. Скоро он на те деньги, что у меня за услуги берет, себе новое яйцо купит. Старое-то Марьюшка разбила. Так он теперь иголку свою в стоге сена прячет да чертям молится, чтобы она про чудо-камень, по научному - магнит, не узнала.

Кот Баюн отставил свой кубок, потянулся так, как умеют только кошки, и прыгнул на подоконник. Он уткнулся носом в мозаичное стекло, внимательно рассматривая, что происходит у парадного крыльца.

- Гости прибывают. Шел бы ты вниз, встречал их. Маленький паж уже еле на каблучках держится. Отправь его ко мне, я ему песенку спою, он как новенький станет, - кот обернулся на меня, а я торопливо спрятал в кафтан лубочную картинку, которую за минуту до того достал из кармана, что у самого сердца. С любовью смотрел я на девичий образ, душа изнывала от тоски. Где она? Чем занята? Не обидел ли кто дочь степей? Вольно жить привыкла, я и не держал ее взаперти. Иначе зачахнет.

- Все на портрет своей Марьюшки любуешься? Затер уже до дыр. Эх, любовь... Кто рисовал-то? Сам?

- Не. Данила-мастер.

- Так он по малахиту вроде работает?

- Все скульпторы отличные художники. По памяти он Марьюшку рисовал. Не сильно похоже вышло. Но иного портрета у меня нет.

- Зачем на картинку пялиться, коли оригинал внизу стоит?

Великая радость охватила меня, и я метнулся к двери, улыбаясь во весь рот. Из головы начисто вылетело поблагодарить Баюна за прилив сил, но он простит. Он мудрый, всё понимает.

- Маску забыл! - крикнул кот мне в спину. Я бегом вернулся назад и схватил ее со стола.

Не подойду сразу. Не откроюсь. На царевну Марью со стороны посмотрю, решил я, натягивая маску и перчатки на ходу. Будет ли глазами искать? Или вовсе чужая стала?

Только на лестнице с красной дорожкой я перестал спешить, спускался степенно, пытаясь вернуть себе ровное дыхание.

На широком царском крыльце творилась сумятица: царевны-королевны норовили войти во дворец первыми, обойдя соперницу по красоте, ощущая мнимое превосходство перед остальными.

Слуги пытались упорядочить подъезд саней и карет, но кучера, подстегиваемые окриками своих хозяек, ставили сани как ни попадя, наезжая на полозья впереди едущих, сталкиваясь узорными боками с соседними повозками, тоже спешащими быстрее прочих оказаться у широкого крыльца.

Никто из прибывающих гостей, занятый спесивыми помыслами, не видел праздничного убранства крыльца, где колонны украшали хвойные лапы, перевитые блестящей мишурой с серебрёными шишками и золочёными орехами. Шустрые белочки скакали по затейливым украшениям, рыжими хвостами добавляя красок и оживляя застывшую картину. От их прыжков еловые лапы приходили в движение, и колокольцы, щедро развешенные тут и там, вздрагивали, добавляя музыке, льющейся из открытых дверей, мелодичного звона.

- Где же Маленький паж? - спросил я у умаявшегося слуги. На его лбу, несмотря на мороз, выступила испарина и он спешно обтер ее рукавом.
- Да только что мальчонка здесь был, с девой разговаривал! - оглянулся слуга, не признав меня. Но сейчас вообще трудно было кого узнать. Гости разоделись в мудреные наряды, лица многих закрывали сказочные маски.
Как же разобраться, где моя женушка?
- Не с этой ли, случаем, паж разговаривал? - я показал слуге лубочную картинку, спешно вытащив ее из кармана, что у самого сердца.
- Да поди знай!- откликнулся слуга, я же на лица и глянуть не успеваю, в поклоне сгибаясь. Вот обувку могу описать, а лицо - нет, никак не смогу!

Тут меня осенило! Знаю я некоторые ее особенности, по ним смогу вычислить свою Марьюшку!
Оглядевшись, я понял, что шанс найти свою любу у меня есть на вершине лестницы, ведущей в бальный зал, но для этого нужен верный друг - Серый Волк. Он по запаху признает мою степнячку.

А пахнет она вкусно: вересковым медом да лавандовыми цветами.

Стоило мне свистнуть, как волк стоял у колена, преданно заглядывая в глаза. Прошептал я ему на ухо свою затею и принялся ждать условного знака. Он хвостом вильнёт, коли в проходящих по красной дорожке красавицах, мою воительницу признает. Суета на лестнице поумерилась (локтями-то поди неудобно соперниц расталкивать, чай царевны, а не купчихи какие!). Проплывая мимо добра молодца в богатых одеждах, росту высокого да телосложения статного, хошь не хошь, а каждая красавица шаг замедляла, одаривая его приветливой улыбкой. Пока я на иноземный манер каждой барышне руку, затянутую в кружевную перчатку, целовал, волк ту деву тайно обнюхивал.

Долго так я гостей встречал, а результата не было! Смекнул я тогда, что женушка моя хитрая, могла иными путями во дворец пробраться! Значит нужно план поиска красавицы менять!

Поняв, что Моревна игру со мной затеяла, улыбнулся я во весь рот, предвкушая, как выловлю свою золотую рыбку, широко раскинув невод.

Чтобы осуществить свой хитроумный план, отправился в царскую сокровищницу и набрал там перстней с камнями самоцветными.

Ну что же, любушка-голубушка, посмотрим, кто выиграет!

Стоя у колонны, я вертел в руках позвякивающий мешочек с колечками и ждал, когда волк, залезший под стол, подаст мне знак, что Марьюшку обнаружил. Но оглядев бальную залу, я понял, что не все гости сразу спустились в бальную залу. Многим, а особенно принцессам-королевнам заморским, захотелось после долгой дороги переодеться, смыть с лица усталость, почистить перышки. Это я о девице Жар-птице сейчас вспомнил. Ее любимое выражение "пойду-ка я перышки почищу". Вот и моя люба может быть тоже перышки чистит, а я ее здесь ищу.


- Привет, тезка! - я пожал крепкую руку парня. - Спасибо, подсказал тогда, в какую сторону двигаться. Я за женой своей ехал, народ слезно просил ее домой забрать. Никакого сладу с ней не было. Она Чудо-Юдо на бой вызвала и гоняла его по полям-по лесам, а как в схватке сходились, ни полей, ни лесов не оставалось. Чудо-Юдо спрячется в деревне какой, а моя Марьюшка его по хатам ищет, выкурить старается. Вот и горели те хатки, словно фейерверк новогодний. Народ гонца прислал, выручить просил. Им уже и Юдо не так страшно было, как их разошедшаяся не на шутку защитница. Встретился я с Юдом, по рукам-лапам ударили, мировую заключили.

Повертел я в руках банку с головой Чудо-Юдиной, вздохнул.

- А оно вон как вышло... Догнал ты его все-таки. Не успело, значит, Юдо с земли русской убраться. Ну, ничего, другой нечисти наука будет: коли с одним богатырем договорился, не факт, что другой богатырь об этом ведает. Можно и по башке получить. За подарок спасибо. Коту Баюну в коллекцию передам. У него в комнатке потайной чего только не хранится: скорлупа от первого яйца Кощея, скорлупа золотого яйца курицы Рябы, консервная банка той самой репки, молодильные яблочки в виде сухофруктов, засушенный цветочек аленький, струны от гуслей Садко. Да что я здесь перечисляю, ты зайди, посмотри. Интересно.

Разговаривал я с Иваном-крестьянским сыном, а сам глазами по зале шарил: там то одна девица со своего места подскочит, то другая.

- Эх, волк мой, шельмец, развлекается, на девичьи коленки башку кладет, чтобы между ушей почесали. Пойду, скандал замну!

Некоторые гостьи, непривычные к тому, что у них на коленях вдруг волчья морда появлялась, вскрикивали, но тут я к ним подходил и успокаивал. А сам в глаза за маской вглядывался, может они голубые? Не зря мою Марьюшку в некоторых сказках о ней, что печатаются в газете "Берендеев вестник", Синеглазкой зовут.

Но нет, за маской прятались глаза карие, зеленые, но никак не синие. А чтобы девы плохо о нашем бале не вспоминали, я им всем колечки на пальчик указательный надевал и слова об их красоте неземной произносил.

И стал я замечать, что все чаще и чаще девы ойкали. То ли волк мой нюх потерял, ко всем подряд барышням лез, то ли кольца с камнями самоцветными этим красавицам заполучить хочется? А мне не жалко, праздник ведь! Ни кольца не жалко, ни слова приятного!

Тут дева одна передо мной встала. Волос черный, как вороное крыло, а глаз синий-синий. И глаз этот молнии мечет!

Мог бы я подумать, что это Марьюшка, но у жены моей коса до по... пояса да цветом золотистого колоса. Но почему дева черноволосая серчает? Вон руки в бока уткнула! Может тоже колечко хочет?

Выбрал я кольцо самое красивое и протянул деве сердитой. А она головой машет, показывает, что колечко ей мало по размеру.

- Красавица, сними перчатку, - прошу ее. - Без перчатки в самый раз будет.

Сняла дева перчатку, а кольцо и впрямь мало.

Но для ЭТОЙ девы другое колечко у меня в кармашке, что ближе к сердцу, лежит.
- Вот Марьюшка, специально для тебя в Городе Кузнецов заказывал, - и одеваю на палец ее, что из-за меча тяжелого мозольку имеет, потому на него ни одно кольцо девичье не лезет. - Нашел-таки я тебя!

Обнял я свою любу в ответ, наглядеться в ее очи синие не могу.
- Скучал. Сильно скучал. Дни-часы до встречи с тобой считал, а как узнал, что во дворец прибыла, так усомнился: ждала ли встречи, скучала ли? Поэтому решил под маской спрятаться, со стороны посмотреть. Но ты, люба-голуба, тоже схитрила. И пришлось мне тебя дразнить, ласковые слова, что тебе предназначались, другим красавицам раздавать.

Тут за спиной шум раздался, ржание, то ли конское, то ли человеческое.

- Давай, из залы бальной выйдем. Поговорим, давно ведь не виделись. А тут шумно. Видать, это опять киевские гуляют. В прошлом году своими шутками чуть до войны богатырской не довели, в этом тоже в веселье безудержном куражатся. Но ничего, я уже ученый, меры принял. Глянь, по кругу залы петрушки стоят. Это солдаты ряженые, чуть что - гостей, к бражке чрезмерно приложившихся, к ответу призовут.

Взял я свою лебедушку под локоток, да из залы вывел. Во дворце много укромных уголков есть, где без чужих глаз можно беседы вести. Только не хотелось нам разговоры разговаривать, хотелось сладко целоваться. Говорил же, соскучился...
Тут по коридору каблучки цок-цок-цок. Это Маленький паж из покоев кота Баюна бежит, мешок тяжелый тащит.

- Неужто Баюн сокровищами своими поделился? Он же пока какую-нибудь памятную вещицу отдаст, непременно сказку про нее рассказать хочет. Не выслушаешь, не видать тебе желанного. Я однажды к нему за сапогами-скороходами обратился, хотел за тобой, краса моя, бежать. А он заставил меня сказку "Чудесные вещи" выслушать. Да еще ее в лицах рассказывал, с перерывом на антракт. Получил я сапоги через два часа, стал при нем одевать, а кот, язва такая, ухмыляется. Стукнул я каблуком о каблук, приготовился бежать, а сапоги не откликаются! Оказывается, их до этого Алеша Попович брал да вернул стоптанными, без набоек, вот они и закочевряжились. Мол, пока не починят, никуда не побегут. Я у Баюна спрашиваю, знал о набойках? Говорит, что знал, но не стал чинить. Оно ему надо? Так почему же, спрашиваю, сказку заставил слушать? А он отвечает, скучно было!

Смеется Моревна над историей с Баюном, а мне на нее смотреть приятно. На щечках ее ямочки появились, так и хочется их расцеловать. Не стал себе в приятном отказывать.

- Ты знаешь, почему я Бабу Ягу на карнавал не пригласил? - шепнул я Марьюшке, что рядом стояла, тесно ко мне прижавшись. - Все та же тактика, что и с тобой. Извини, что сравниваю вас, но вы очень характерами похожи. Обе воительницы, для вас движение - жизнь, поэтому сами себе ищите приключения. Вот пригласил бы я её и что? Скорее всего не пришла бы, мотивируя тем, что уже стара по балам ходить, одеть нечего, куда нечесанной да без маникюра идти, ну и другие причины навыдумывала бы, как все женщины. А она хоть и стара, но женщиной осталась. И сидела бы бабуся в своей избушке без настроения, тоской маялась. А сейчас, посмотри на неё! Одёжка и прическа не смущают, про возраст и вовсе забыла. Все мысли направлены на выдумки-затеи. Одним словом, Яга при деле и скучать ей некогда. Не киснет дома, а вся в планах, в движении. Новых людей, зверей встретит, знакомства заведет, много чего интересного узнает. Будет ей долгими зимними вечерами что вспоминать, сидя в своей избушке, поджидая случайного путника. Она же не плохая. Ей, как и любой старушке, уважения хочется, нужность свою почувствовать. Смотри!

Вышел я из тени и ласково заговорил:

- Здравствуй, Бабулечка Ягулечка! Давно не виделись. Я вижу, тебе помощь нужна? Лисичка, бедняга, в царскую сокровищницу упала? Эх, забыл я двери затворить, когда за кольцами ходил. Сейчас спущусь, лису наверх подам. А вы уж примите её здесь. А потом все вместе к столу пойдем. Чай не чужие мы друг другу? Ты мне помогла коня чудесного раздобыть да научила, как Кощея в схватке победить, неужто я добром не отвечу? Будешь с лисичкой гостьей в хоромах царских.

И поклонился старой женщине, чиркнув шапкой, что в руках уважительно держал, об пол. Мне поклониться не зазорно, а бабульке приятно.

Портрет Яги из семейного архива царской четы. Данила-мастер картинку со слов людских рисовал, так как старушку сам ни разу не встречал. Не очень похоже вышло, но суть Данила уловил. Одинокая женщина, живущая в глухомани, и все от гостя зависит, как она его встретит - со злом или с добром.

- Не шучу, Ягуся, не шучу, родимая. Только сначала мы кое-кого навестим.
Патрикеевну я из сокровищницы вытащил да в руки Моревне передал, чтобы лиса опять ненароком беду на свою голову не нашла. А сам Ягу под локоток взял и повел по длинным коридорам царского дворца.
Как только дошли до нужной двери, я резко ее открыл да гаркнул во все горло:
- Та-дам!
В комнате что-то подпрыгнуло и понеслось по стенам, смахивая с них всякие картинки, коврики да шторы.
- Баюн, ты чего это куролесишь?
- Ох, Вашество! - кот спрыгнул с последней портьеры, что не успела под его весом с крючков сорваться. - Разве так можно пугать? А постучаться?
- Ну, прости, я сюрприз хотел тебе устроить, - сказал и Ягу перед собой выставил.
- Бабу-у-уся! - взвыл кот и повис на шее у Яги.
Я знал, что он обрадуется. Давно заприметил в его комнате картинку, которую он сам нарисовал. Не в пример Даниле-мастеру похоже вышло. Скучал, значит, по своей бывшей хозяйке.
- Каса-а-атик! - Яга в ответ его крепко к груди прижала. - Сколько лет, сколько зим! А потяжелел-то как, наел харю на государственных харчах!
- Что ты, бабуся, в поте лица зарабатываю! - кот влюбленными глазами смотрел ей в лицо. А потом, наглядевшись, свел брови вместе и сурово зыркнул на меня. - Ты почему мне не сказывал, что Ягуся так неважнецки выглядит? Раньше-то я каждый день помаленьку ей здоровье ворожил, а теперь придется экстренные меры применять. Баюнотерапию высшего разряда. Вашество, распорядись, чтобы три котла принесли, воды ключевой холодной и горячей да молока кипящего.
Слез с Яги и кинулся к шкапчику, где всякие баночки-скляночки-мешочки лежали. Не оборачиваясь, распорядился:
- Моревна, ты Вашество за дверь выстави, он в женской компании лишним будет. Поможешь мне. И наряд карнавальный Ягусе подберешь, коли она сама не справится.
- Я? Лишний? А ты кот или кошка, раз к женской компании себя причисляешь?
- Я - доктор. А ты пациентку за дверью дождись. Я к ней сегодня один старинный способ омоложения применю. Слыхал небось "Рецепт Конька Горбунка"?
Сижу я за дверью час, другой. Дворовые котлы несут то в горенку, то оттуда. Запахи всякие травяные разносятся, говор Баюна слышится, смех Марьи, скрипучий голос Яги. Потом вообще они развеселились, запели в три, нет, четыре голоса. Лиса, стало быть, тоже тявкает, подпевает.
Хорошо им там, а я сижу здесь, как-будто вовсе и не Иван-царевич, а Иван-дурак.
Но вот, наконец, дверь открылась, вышла моя Марья - счастливая, румяная, веселая. За ней Баюн с лисой бок о бок важно прошествовали и встали по обе стороны от двери.
- Та-дам! - крикнул Баюн. И появилась она...

Увидев молодую Ягу, я поначалу потерял дар речи. Потом развел руки в разные стороны, приглашая ба... девицу Ягу в объятия. Хотел руками пощупать, то есть убедиться, что не морок передо мной.

- Вот это девица! Вот это красавица!

Сбоку ко мне подошла Марьюшка и аккуратно так, острым ноготком, помогла мне закрыть отвисшую челюсть. И руки мои вместе свела. В мудреный узел их связав. Пришлось отказаться от идеи обнять Ягу.

- Ну, ладно! Оставайся, Ягуша Костеноговна, у Баюна. Уж больно он с тобой поговорить хочет, новости рассказать и о твоих делах послушать. А как наговоришься, спускайся в зал, будем танцевать, - почувствовав, как острый ноготок Моревны мне в спину упирается, вот-вот камзол парчовый, рубаху шелковую, рубаху нательную насквозь прорвет, быстро добавил. - Оба спускайтесь. И лисичку с собой захватите. Хороводы вокруг елочки водить будем. Правда, Марьюшка?

Чего это моя жена ногти такие острые отрастила? А может это вовсе и не ногти, а ножичек какой?

- Идем, родная, потанцуем.

Музыка в бальной зале играла знатная. Так и хотелось в пляс пуститься. Медляк называется.

Прижал я Марьюшку к себе, она руки свои нежные мне на плечи опустила, головку к груди моей богатырской прижала и закружилась под мелодию, что Гусли-самогуды выводили старательно. Видать Баюн им струны новые натянул, вот они и играют-заливаются.

Увидел краем глаза Финиста-Ясного Сокола, раскланялся приветственно с богатырем. Порадовался за Маленького пажа. Наш пострел везде поспел. С какой красавицей в малахитовых одеждах танцует! Сама Хозяйка Медной горы к нам пожаловала, уважила!

-А куда это Финист направился? - спросил я у Марьюшки. - Что за дева такая, рыжая? Лицо у нее знакомое. Видать в ратном походе против басурман сталкивались.

И вспомнил я, что видел одну картинку в летнем выпуске газеты "Берендеев вестник" в рубрике "Вести с полей". Там по полю брани эта рыжая девица на скакуне неслась, тетиву лука натягивая. Воительница! Уважаю дев, которые не только за себя могут постоять, но и за Родину.

Чудные зверьки, названные хозяйкой обезьянками, стали рожи смешные корчить. И тут я понял, откуда появилось слово "обезьянничать". Ах, спасибо Хозяюшка! Не ждал - не гадал, а ума набрался.
- Что-то больно долго Ягуша Костеноговна у Баюна сидит, сказки его лечебные слушает. Как бы ей вовсе в дитя не превратиться! - шепнул я Марьюшке, когда музыка отгремела. - Как бы она сама не забыла, куда посох Деда Мороза припрятала? Я уже везде посмотрел, и елку, и все ножки во дворце общупал. Ты чего, Моревна, брови в одну линию свела? Я о столах говорил. Может Яга посох в качестве ножки туда приделала?
- О! - осенила меня идея. - А может он у нее вместо костяной ноги стоит? Ты, когда Баюн ее в молоке купал, ничего такого не заметила? Вот зря вы меня из комнаты выставили. Я бы своего не упустил!

- Да, не заладилась у нас семейная жизнь. А все от чего? Мало мы вместе бываем, то она в походе, то я. Семейное гнездо пирогами не пахнет, детские радостные голоса не раздаются. Нет у нас взаимопонимания. Я шучу, а Моревна не понимает, обижается. Когда между супругами доверия нет, за каждым словом обида слышится, лучше разлучиться. После праздника свои вещи соберу, общий с Марьей терем покину. Перееду к батюшке. Берендей нас и разведет. А по весне возьму лук, выйду на болото, где Лягушка-царевна обитает. Говорят, она домовитая да искусница большая: правой рукой махнет - море раскинется, левой - по нему гуси-лебеди поплывут, а захочет ковер выткать - так красивее его не сыщешь. А сама все по дому хлопочет, уют и тепло создает. Будет куда приткнуться после ратных подвигов. А у Моревны куда ни ткнись, везде мечи да латы. Устал я, лисичка, тепла и уюта домашнего хочется.

Сидел я на корточках перед Лисой Патрикеевной и плакался ей в шкурку рыжую. Спасибо ей, спокойно сидела, слушала. А кому еще пожалиться на судьбу? Только зверю, что ответить не может. Зато глазки какие у нее умные. Правда, лиса всё порывается куда-то уйти, а я ее удерживаю.
- Ну, вроде выговорился. Полегчало. Веди теперь, Лиса, куда позвать хотела. Я не дурак, вижу, что тебе помощь нужна.

- Ну-ка, что тут у нас? Лаз тайный? - попробовал я пролезть в него, голова легко прошла, а плечи широкие напрочь застряли. Ни туда, ни сюда. - Эй, лисичка, зови подмогу! Самому не выбраться!
Но лиса хитрой оказалась, укусила меня за по..., э-э-э, за ногу. Я дернулся от неожиданности да разворотил плечами могучими лаз, превратив его в такую дырень, что туда и трехглавый Змей Горыныч легко протиснется.
Упал я на пол подвала и лежу, а надо мной лисица стоит, глазами в темноте светит. Думает, наверное, и чего развалился?
Встал я, по карманам пошарил да нашел перо Жар-Птицы, что втихаря из ее прически выдернул, когда гостьям кольца раздавал и в глаза их заглядывал. Эх, Марьюшка...
Осветило то перо волшебное подвал, словно солнце красное взошло. А по стенам сундуки кованные на цепях висят.
- Ой, и что это такое? - изумился я. - Сколько лет здесь живу, а ни разу в подвалах таких не бывал!
Потряс цепи, замки в руках повертел, но высвободить ни один сундук не смог.
А лисичка вокруг бегает, носом поводит.
О, - вспомнил я, что спёр у Баюна пилку, которой тот когти свои точит. По условиям договора со мной, он обязан поддерживать минимальную их длину, иначе придется ему штраф из кровно заработанных денежек платить в казну государеву.
Порылся по карманам бездонным и вытащил пилку, больше на рашпиль похожую. С помощью этого нехитрого инструмента вскрыл первый сундук и охнул от испуга. Там Мертвая царевна лежала! Видимо семеро богатырей ее здесь хранили, пока королевич Елисей по свету мотался, то с Ветром, то с Солнцем и Луной в разговорах время тратил.
Наклонился я да поцеловал деву мертвую.
Лисичка, увидев это безобразие, закашлялась.
А Мертвая царевна глаза открыла, на шею мне бросилась.
Пришлось ей объяснить, что не я ее суженный, просто помочь хотел, пожалел, что одна-одинёшенька в подвале тёмном лежит.
Всё поняла немертвая царевна и пошла к бальную залу. Проголодалась должно быть!
Открыл я следующий сундук, а там заяц! Вскинулся он и поскакал к лазу. Но лисица была начеку, схватила беглеца. Но не тут-то было, лопнул заяц, испачкав всё кровью вокруг, а из него утка выпорхнула! Тут я показал, что тоже не промах. Кинул шапку да пристукнул крякающую во всё горло птицу. От испуга та выронила яйцо. И покатилось яйцо в дальний угол. Но тут откуда ни возьмись мышка выскочила, хвостиком махнула, яйцо и разбилось. Жаль, не было ни деда, ни бабы, чтобы потерю сию оплакать. Поэтому я, пытаясь скорлупу лапищей своей с пола собрать, наткнулся на иглу.
Тут лисица услышала весь набор слов ругательных, что я, мотаясь по белу свету, собрал.
- О, прости, - извинился я, тряся рукой, из которой игла торчала. - Вот где Кощеюшка смерть свою прячет! Положу-ка я ее в дальний карман. Мне пригодится, когда в очередной раз с ним схлеснусь. Попляшет он у меня!
Третий сундук был полон добра драгоценного.
- Мне ни к чему оно. Свое имеется, - заскучал я. - А ты бери, сколько унесешь.

Помог я лисичке каменья драгоценные в свой платок носовой увязать, проводил ее до залы бальной, а сам к Баюну пошел. Веселье в самом разгаре, а он комнату свою не покидает. Интересно, чем занят?

В этот раз в дверь постучал, а он кричит:
- Открыто! Что, Вашество, у порога топчешься, не заходишь?
Не угодишь ему, то стучи, то не стучи.

Зашел я в комнату Баюна и обомлел. Он тоже к карнавалу подготовился, всю свою шерсть в дреды заплел, наушники диджейские надел, а на нос очки невиданные.
-А что? - говорит. - Там то Гусли-самогуды надрываются, то звери заморские обезьянничают, чем я хуже? Баюн я или не Баюн? Кто лучший голос царства-государства? У кого целебные нотки проскальзывают?

Согласился я с ним. Тащу технику на горбу, что он попросил в зале установить, а сам думаю: Не спроста все это! От его песен заснуть вечным сном можно! Он давеча с Бабой Ягой один на один оставался, неужели они пакость какую надумали? Надо бы Финиста и Ивана-крестьянского сына предупредить, чтобы настороже были.

Вышел я из подземелья и встал у колонны, наблюдаю за лисичкой, которая встретилась с Бабой Ягой.
Лисичка что-то тявкает, а Яга головой ей кивает, понимает, значит, лисью речь. Потом смотрю, лисичка ей узелок с каменьями пододвигает. Это что, она для Яги старалась, каменья добывала?
Ну-ка, ну-ка, посмотрю, чем дело кончится!

Смотрел я на лисичку, смотрел и понял, что она что-то у Яги просит. И это что-то ей так получить хочется, что просто беда! А как помочь рыженькой, если не понимаешь, что нужно делать? У Яги спросить? Хотела бы, давно помогла. Значит, или не хочет, или не может. Ну как узнать-то?

Тут смотрю, мимо меня Баюн идет, от поклонниц за колоннами прячется. Устал автографы раздавать царевнам.
Я его за шкурку к себе притянул.

- Быстро переведи, что лиса у Яги просит?
- А, бабские дела, - махнул лапой Баюн. - Замуж, говорит, никто не берет. Ни боярин, ни царевич.
- Что-то ты Баюн темнишь. Как лиса может за человека замуж выйти? - я тряхнул кота так, что тот клацнул зубами.
- Так она хочет, чтобы ее в человека превратили.
- Яга может? - мне что-то лисичку жалко стало. Эх, красивая дева могла бы получиться!
- Насчет Яги не знаю, а я могу. Посмотри, Ягу в человека превратил же. Правда, насчет характера не уверен.
- Так позови лису. Чего её мучить? Бриллианты, вон, тебе достанутся.
- Да не нужны мне камни. Я так, по доброте душевной сделаю. Праздник все-таки. А какое Рождество без чудес?

И вот я опять сижу перед кабинетом Баюна. Слуги бегают туда-сюда. Котлы, воду, молоко носят. Слышу, как Баюн поет.
А потом к нему голос другой, девичий присоединяется, да так чисто слова и мелодию выводит, я аж заслушался!
- Та-дам! - крикнул Баюн, открыв настежь дверь.

И предстала передо мной диво-дивное. Красавица-раскрасавица!
Чудо произошло!