Карта ролевой игры "По следам Несси"

Я устал от людей, от их неуемной жажды наживы, от их вечного надо, от того, что каждый в итоге думает лишь о себе. От всей этой грязи. От того, что я точно такой же, как и они. Я тоже хочу думать о себе. Я хочу тишины. Хочу покоя и очиститься. Хотя, мне кажется, что это невозможно. Мне не отмыться, сны не дают успокоиться уже давно, я не просто погряз в грязи. Я и есть грязь. Меня ненавидят, меня боятся, а сам я уже давно ничего не чувствую: ни страха, ни радости, ни даже ненависти. Просто пустоту и брезгливость. Не чувствовать ничего даже приятно, после всего что было. Я понимаю, что когда умру, ничего особенно не изменится, люди будут жить все так же думая о себе, а моя пустота соединится со слепотой и глухотой. И всё. Это конец. Я не верю в ад, праведники придумали его себе, чтобы оправдать бездействие и недостаток смелости жить так, как хочется. Они пугают им тех, кто успешнее, кто презрел правила. А мы уже давно ничего не боимся. Боятся нас.

Когда я говорю Рут, что хочу исчезнуть, она лишь приподнимает брови. Говорит отрывистое: "Ты вернёшься. Всегда возвращаешься", и быстро убирает бронзовую статуэтку в пакет, который заберет с собой. Я продолжаю сворачивать ковер. Его стоит сжечь, неважно насколько хорошо справляется химия, нельзя полагаться на волю случая. Клеёнка на полу уже готова, я сноровисто бросаю на неё поверх ковра очередную фигню, которой не стоит пренебрегать, раздумывая, сколько времени прошло с приезда. Каминная полка обработана, щелей в таком полу не бывает. Я быстро гружу всё в машину, не прощаясь с клиентом, это дело Рут. И тут же уезжаю. Мы не напарники и никогда не были, каждый сам по себе. Я приезжаю - она платит. Мы оба умеем молчать, мы оба умеем заставить молчать других.

На следующий день мы встречаемся на заправке, словно случайно, Рут просит помочь ей с колесом. Желающих, как это частенько бывает с ней, много, но она игнорирует все попытки заигрывать. Я меняю абсолютно целое колесо, аккуратно забираю сверток с деньгами за работу и второй, о котором мы не говорили. Если бы я всё ещё мог что-то чувствовать, то решил бы, что Рут мне почти нравится. Её не надо просить, она не задает вопросов. Новые документы, новое имя, кредитки, пара флешек, пара адресов с телефонами и несколько билетов - я могу выбирать, куда отправится.

Драмнадрочит кажется мне вполне подходящим местом. Здесь немного народа, но всегда хватает туристов, моё появление не вызовет сплетен. Я всё так же устал от людей. Мне всё так же хочется тишины, поэтому строчку "профессия" в резюме я меняю с краснодеревщика на гробовщика. Люди умирают повсюду.

Драмнадрочит мне так же безразличен, как и вчера. Он не стал лучше и не стал хуже, место пересидеть, место, где я снова захочу жить. Мне всё ещё хочется тишины, но я в этот вечер иду в бар. Паб, тут же поправляю сам себя, шотландцы ходят в паб. Ивар Флетт - шотландец, шотландцы любят хороший эль и компанию. Хотя компанией я не справлюсь, но пара дринков виски на ночь - моя попытка выглядеть нормальным.
На улице дождь и обжигающий ветер, кто-то мог бы посчитать погоду дрянной, для меня она часть работы. В такие дни люди чаще сидят дома, смотрят фильмы, пьют или трах*ются под одеялом, а я расслаблен, понимая, что побеспокоят вряд ли. Хорошо, чтобы и сегодня в пабе было мало людей. Не стоит им мокнуть и мерзнуть. Мне не хочется улыбаться больше положенного или отвечать на вопросы, мне их вообще видеть не хочется. Но тихий и замкнутый гробовщик слишком интересен, куда лучше простой парень, который пилит гробы от безденежья, а без денег он потому что любит зависать в пабе. Никаких вопросов. Никаких проблем.
Я надеваю теплый свитер и беру с вешалки пальто. Оно слишком дорогое для этого места. Я не уверен, что хоть кто-то здесь может разбираться в стоимости или качестве, но рисковать не собираюсь. Пальто возвращается в шкаф, я беру поношенную куртку. Она выцветшая от постоянных стирок, немного затерта, главное - непримечательная. Я весь непримечательный. От старой куртки до разношенных туфлей.
Против моего ожидания в пабе многолюдно. Я старательно оглядываюсь, притворяясь нормальным. Даже приветливо улыбаюсь девушке за стойкой, словно мы знакомы. В мире маленьких городков это правильно. Здесь бармен и официантка главные. Они высушивают слезы, подтирают сопли и в курсе всех местных сплетен. Я должен быть ей знакомым, чтобы стать своим в Драмнадрочите.
- Привет, Давина, - плевать, что я не хочу её знать, но имя запомнить обязан. Надо бы снова представиться, но на это сегодня меня не хватит. - Мне виски, будь добра.
Я выпиваю стопку залпом, чувствуя, как по телу разливается тепло. Киваю - повторить. И бреду за самый дальний столик в углу. Намеренно бросаю куртку на стул рядом, чтобы никому и в голову не пришло присоединиться

Я всё ещё пытаюсь ничего не видеть и не слышать, нацепив приветливую улыбку, и вдыхаю запах виски. Кто бы что не говорил, но у шотландского он свой, особенный. Даже в названии - "whisky", а не как в других странах - "whiskey". Как и любой ценитель хорошего напитка, я знаю правило пяти "П": посмотреть, понюхать, посмаковать, проглотить, плеснуть воды. Я редко смотрю и не смакую, воду и вовсе считаю лишней, но всегда восхищаюсь запахом. Может, это профессиональная черта, кто знает? Больше всего фенольных соединений в шотландских виски, я точно знаю, что в Шотландии ячмень часто сушат на горящем торфеда и в обожженных бочках их в достатке. Эти бочки в Шотландии - традиция. Поэтому — крезолы, эвгенол и гваякол.От эвгенол - пряный запах. Гваякол — запах копченостей и обжаренного кофе. А вот крезолы пахнут лекарствами. Я давно привык к этому запаху, его нотки чувствую слишком ярко. Для меня они забивают все другие. Поэтому я ненавижу больницы - там пахнет моей работой: крезолы и хлор... Ещё 3-метил-4-октанолид - «лактоны виски». Древесные ноты. Как и моя новая профессия, виски пахнет гробами. Здесь ещё много нот, но для себя я всегда отмечаю, то что мне важно. Запах виски и есть моя жизнь сейчас? Что ж, она того стоит тогда.
Хотя я не хочу слышать остальных, но они слишком громкие, чтобы просто игнорировать. Я слышу голос доктора. Надо не забыть оставить ей визитку. Я не хочу связываться с кем бы то ни было, но люди умирают и хороший гробовщик всегда держит связь с доктором. Быть может, приносить ей коробку конфет за каждого покойника?
Следом какой-то мальчишка стал рассказывать сказки о местном чуде или чудовище, мне плевать. Бояться надо людей. Они куда страшнее. Но я теперь почти местный, поэтому согласно киваю, неважно, что на меня практически никто не обращает внимание. Я кивая своему виски, он явно оценит иронию.
Почти все женщины сюсюкали с пираньей, которую привез с собой один из туристов. В первые минуты, я решил, что это за мной. Этакое напоминание, сродни головы коня. Я не раз слышал, как людей скармливали этим тварям, хотя сам предпочитаю традиционные методы. Потом расслабляюсь. Пока никто не может знать, где я. Даже Рут, неважно насколько я ей доверяю, но билет покупал себе сам.

Я поднимаю взгляд от своего уже пустого стакана и благодарно киваю. Пожалуй, теперь, после пары виски, мне бы не помешала женщина. Я медленно скольжу взглядом, оцениваю фигуру, на какое-то время забыв, что я всего лишь хороший парень Ивар. Сам себя одергиваю. Она слишком молода для того, что я могу предложить. К тому же она местная, своя в доску и её бабуля явно не оценит, если приезжий попробует зажать внучку в темной подсобке. Я не хочу неприятностей, во всяком случае, пока я хочу их больше, чем женщину. Она - Давина, снова напоминаю сам себе и киваю:
- Спасибо, милая, - вопрос о закусках меня удивляет, потому что виски не стоит мешать ни с чем другим. Я хочу отказать, но понимаю, что делать этого не стоит. - Если ты выберешь что-нибудь для меня, то буду тебе весьма признателен. Тысячу лет не ел ничего домашнего.
Я хочу по-свойски улыбнуться, но губы уже давно могут сложится лишь в ухмылку. Поэтому просто смотрю. Я дал пищу для сплетен, а заодно понять, что женщины у меня нет. Может, какая-нибудь из местных старых дев клюнет на это? Я провожаю Давину взглядом и снова утыкаюсь в свой бокал.
Затем затевается драка, шотландцы обожают хорошие драки. Ивар тоже, но лично я хочу выпить свой виски и мне плевать на других. Поэтому вместо того чтобы присоединиться, просто пью свой напиток. Пока меня не трогают, мне всё равно. А чтобы влиться, потом куплю местным что-нибудь в честь победы или поражения. Слово "полиция" ещё больше убеждает меня в своей правоте. Стоило бы и уйти, но проходить мимо дерущихся - прямое показание ввязаться. Поэтому я все так же сижу на месте.
Хотя мне и всё равно, но за дракой я наблюдаю со спортивным азартом, раздумывая, что тут подставился один, там сплоховал второй. "Наши", кажется победили. Я присоединяюсь к приветствия и рюмкам в честь победителей.

Я странно сплю. Странно - самое правильное слово. Меня давно не мучает совесть, хотя по началу было трудно привыкнуть. В отличии от других ко мне не приходят покойники, требующие справедливости, не льют слёзы родственники, не терзаются угрызениями совести виноватые. Депривация сна мне не грозит. Мне просто не нравится работать даже во сне. Я всегда чётко вижу грань между сном и явью, я могу контролировать эмоции. Но мне надоедает видеть одно и тоже. Мои сны всегда чёрно-белые, они не делят на плохое и хорошее, просто два цвета, которые перетекают друг в друга. Слишком редко у какого-то объекта во сне проявляется цвет, то что мне стоило бы исправить или запомнить. Жизнь сама - мешанина цветов, слишком мало красок заслуживающих внимания.
Я просыпаюсь рано и быстро готовлю завтрак. Наверно, стоило бы пойти в местную забегаловку, но у меня на это нет настроения. Обжаренный бекон и пара яиц, местный хлеб и большая кружка чая. Чёрного и ароматного. Никогда не понимал тех, кто добавляет сахар, хуже того - молоко. Я ем неспешно, строю в голове цепочку родственных связей местных жителей, уделяя особое внимание тем, с кем могу пересекаться по тем или иным причинам. Мне стоит запомнить их имена.
Завтрак съеден, а тарелки занимают своё место на сушилке. Я беру местную газету и пробегаюсь по строчкам, ничего сколько-нибудь важного или информативного. На первой полосе главная новость - открытие памятника. Я и забыл, что в маленьких городишках любой чих мэра - событие. Я не хочу туда идти, слишком много людей. Но Ивару необходимо появиться. Планы стать своим для местных не отменены, сегодня мне интересны все памятники, которые тут только могут построить.
Я снова беру старую куртку, на свету она кажется всё такой же потёртой. Не стыдно носить, но и мыслей о том, что у владельца есть несколько лишних тысяч не возникнет. Ботинки я выбираю почти новые, в городе праздник. Быстро провожу рукой по щетине, Ивар с похмелья, может и не бриться

Я ещё толком не сориентировался в Драмнадрочите. Вокзал, полиция, доктор и паб - всё, что меня здесь интересует. Но раз в городе праздник, то его потенциальный житель обязан поддаться всеобщей кутерьме. Я щурюсь от солнца и слегка потираю переносицу, чуть морщась. Наверно, стоило взять солнцезащитные очки, а куртка явно лишняя. Но я не люблю, чтобы на зрение хоть что-то влияло, пусть даже и спасая его. Куртку быстро перевязываю на пояс. Не слишком рационально, зато руки свободны. Это важнее.
Не раздумывая долго вливаюсь в толпу. Здесь проще всего быть незамеченным, но при этом тебя увидят, то там, то тут. Просто бесцельное хождение кругами ипара слов кому-нибудь докажут, что Ивару крайне интересен городок. Настолько, что я буду делать гробы для местных со скидкой.
Краем уха я слушаю разговоры. Хотя мне неинтересно, но привычка быть в курсе полезна.

Позади меня два женских голоса, что-то тихо говорят о баре, до меня доносятся лишь обрывки фраз. Наверно, обсуждают, драку... если можно её так назвать. Целое событие в городке. Затем упоминают небритость, я машинально провожу по щетине рукой. В какой-то мере меня забавляет то, что многие находят мужскую лень бриться сексуальной.

Легкий толчок плечом, заставляет меня повернутся. В большом городе достаточно пихнуть в ответ или не заменить, в маленьком - свои правила. Я буркаю:
- Извините, - хотя моей вины в вынужденном касании нет явно. И встречаюсь взглядом с двумя молодыми женщинами. Одна точно местная, кажется, сестра рыбака или кого-то в этом роде, кого в городе знают все. Вторую я тоже уже видел, но не вдавался в подробности. Я снова щурюсь и тру переносицу, раздумывая чего ещё от меня ждут.

Рыжеволосая с хорошей фигурой улыбается и что-то бормочет о пирогах. Я киваю невпопад.
- Вы сами пекли, мисс?- Мне стоит быть вежливым, если я хочу остаться. Скорее по привычке я быстро окидываю взглядом женщину, затем её подругу.

Я чувствую на себе изучающий взгляд, не привычно боязненный, словно одном моё появление способно чем-то заразить, не подобострастный, а просто внимательный. Возможно, в какой-то мере оценивающий, у всех незамужних такой взгляд. Они смотрят насколько ты хорош, неважно, впрочем, нужен или нет, но свой вердикт вынесут всё равно. Может, сгодишься подружке. Я намеренно не опускаю взгляд на декольте, хоть оно этого явно заслуживает. Она привыкла, что туда пялятся, я зарабатываю очки.
- Конечно, - чуть грубо, я думаю о том, что не менял деньги, поэтому на то, чтобы расплатиться, у меня только сто фунтов. Немного подозрительно, но спишут на последнюю заначку. Старательно добавляю толику вежливого интереса в голос. - Где вы будете его продавать?

- Я - Ивар. Приехал пару дней назад. - Пожалуй, мне стоит добавить что-то ещё. Но пустая болтовня уже надоела.

- Взаимно, мисс, вы так и не представились. - Я смотрю вслед, машинально оценивая её фигуру и покачивание бедер при ходьбе. Взгляд снова возвращается к рыжеволосой собеседнице и её пирогу. Кажется, это местная знаменитость, наряду с самой Несси. Я вытаскиваю из кармана брюк сотку и протягиваю девушке, - так что по поводу кусочка?

Кажется не меня одного тяготит этот разговор, девушка, хоть и не морщится, но и радости моё соседство ей не добавляет. Это уже привычно, мне в какой-то мере становится легко. Люди никогда не чувствовали себя рядом со мной комфортно. Она обхватывает плечо ладонью, мне стоит предложить куртку, но я просто смотрю на неё и этот жест. По её коже пробегают мурашки, от холода или нет - неважно. Я неважнецкий собеседник, мои мысли против воли снова принимают определенный оборот. Красивая женщина рядом, но я намеренно смотрю исключительно ей в глаза.

Я киваю и иду с ней, двадцать пенсов? Где-то ещё есть такие цены. Мне снова начинает нравится городишко. Я не люблю пироги и домашнюю кухню в целом, но сейчас, кажется, надо будет изобразить неземной восторг. Неважно насколько хорош будет этот пирог. Вообще неважно каков я на самом деле, важно - каким меня будут считать. Я протягиваю банкноту.

Я киваю в ответ на её слова, женщине дико неуютно рядом со мной, и я понимаю, что мне надо уйти. Но всё-таки хочу получить обещанный пирог, это сродни принципу - забирать то, что мне пообещали. Маири ссылается на то, что не сможет дать сдачу и слишком подозрительно косится на банкноту. Я не знаю, в чём проблема - или купюра вышла из оборота, или меня просто надурили в обменнике?
- Значит, я без пирога, - сухая констатация факта, я жму плечами и быстро засовываю купюру обратно. Снова тру переносицу, стоит пытаться сгладить ситуацию, ведь уходить нельзя ни в коем случае - будут подозрения. Девушка торопливо уходит сама. А я смотрю ей в спину, затем отворачиваюсь, легко пинаю ботинком камушек на дороге и иду в сторону аттракционов. Я снова думаю о том, что не так с моими деньгами, и прикидываю, где смогу снять деньги с карты. Этот прокол мне может дорого обойтись.

Я иду в толпе в сторону громких криков, чуть морщусь от особенно истошных. Я не хочу быть здесь, но мне здесь быть стоит. Неразрешимая диллема. Я планировал повертеться и уйти обратно в свою комнатку. но у меня какие-то проблемы с деньгами, значит, надо доказать, что скрывать мне нечего. Я снова иду с толпой. Туристов определяю уже сходу, в большей степени по одежде. некоторым из местных киваю. Они не могут меня узнать, но лицо запомнится. Большего мне не надо пока. Я снова размышляю, что может быть с деньгами и ждать ли копов.

Ещё одна рыжеволосая налетает неожиданно. Сегодня мой день. Я буркаю под нос:
- Всё в порядке. - И жму плечами. Потом вспоминаю, что девушка местный доктор и протягиваю ладонь для рукопожатия. - Я Ивар, хочу остаться у вас. Я гробовщик. - добавляю невпопад

Я протягиваю мисс доктору визитку, точнее картонку, на которой от руки черной гелевой ручкой старательно выведен мой местный телефон и имя. Наверно, ей неудобно брать бумажку перед потенциальными пациентами. Но мне всё равно. Все люди умирают. Я секунду раздумываю стоит ли мне вдаться в описание чудесных гробов, которыми я смогу порадовать родственников усопших. Но понимаю, что не смогу быть достаточно искренним. Я снова щурюсь от солнца и прощаюсь.
Я пытаюсь затеряться в толпе, всё ещё внимательно высматривая копов. Мои документы и банковские карты всегда со мной, как и немного налички, но в этот раз вышел прокол. На вокзале в камере хранения есть сменные вещи, как и на почте в снятом ящике для писем. Я признаю лишь оправданный риск, поэтому, если мне придётся смываться, то хочу быть готовым. Копам нечего мне предъявить, я и правда не в курсе, что не так с этими деньгами. Но светиться в отделении не входит в мои планы, я не хочу, чтобы меня могли найти так или иначе. Один из констеблей внимательно смотрит в мою сторону, я начинаю двигаться вместе со всеми, стараясь не привлекать лишнего внимания.

В очереди я сталкиваюсь с женщиной, на этот раз блондиночкой, которая куда-то спешит. Я снова перевожу взгляд на копа, на неё, вспоминаю, что именно эта стала вчера поводом для драки. Я не в курсе какая она, мне в общем-то всё равно, как и то сама ли она спровоцировала ту драку или стала лишь жертвой пьяни. Мне просто нужно проверить за мной ли присматривает коп и не вызвать ненужных подозрений. Я смотрю на девчонку внимательно, затем всё же спрашиваю:
- Не составите мне компанию на... - Я оборачиваюсь, стараясь понять, куда стоит вся эта очередь, но все равно не соображаю, поэтому цежу просто, - аттракционе?

Я всё ещё не выпускаю копа из вида, пока стою в очереди. Кажется, ему не до меня, просто смотрел в эту сторону. На минуту я задумываюсь, возьмут ли оплату картой, снова рисковать и пихать наличку не хочу, затем натыкаюсь на объявление, что сегодня аттракционы бесплатны. Это странно, я всегда думал, что дни города, открытия чего бы это ни было - лишний способ снять с людей побольше денег. Во всяком случае, я не хожу на такие мероприятия, день открытых дверей на моей работе не проведешь.

Я уже и забыл, что попросил блонди составить мне компанию. Она весело щебечет, наверно, приняла меня за добросердечного местного жителя. Я не вклиниваюсь в её щебетание, чем больше говорит она - тем меньше приходится мне. Машинально запоминаю имя и то, что Дженнифер со Штатов. Теоретически, это может пригодится. Улавливаю, что идём мы в комнату смеха и ещё больше удивляюсь очереди. Я не люблю такие вещи в принципе, все кривые зеркала на самом деле только выявляют сущность.

- Ивар, - выходит грубо и я тут же стараюсь разрядить обстановку, - Ивар Флетт. - Меня настораживают слова о непохожести на местных, не могу понять, чем отличаюсь. Немного небрежный вид, довольно поношенные вещи, вряд ли такие берут в отпуск. Жму плечамии всё же спрашиваю. - Разве?
Мы идем в сторону аттракциона, периодически пропуская кого-то или обгоняя. Блондиночка болтает, я кивая в нужных моментах, хотя не особо вдаюсь в смысл произнесенного, изредка киваю или хмыкаю. Для непринужденного разговора этого достаточно. Люди любят говорить о себе, достаточно слушать и разговор покажется им приятным.

Я согласно угукаю и киваю в сторону двери, пропуская молодую женщину перед собой. Я не хочу смотреть в зеркало, прекрасно понимая, что могу увидеть, вместо этого оцениваю взглядом фигуру девушки, пока она смеётся возле первого, и понимаю, что за эти пару дней слишком часто смотрю женщинам вслед. Это иронично, ведь обычно люди боятся поворачиваться ко мне спиной.

Простите за задержку. Реал.

Комната смеха оказалась целым домом, к тому же настолько популярным, что попасть в этот дом можно было только отстояв километровую очередь. К сожалению, здесь не было задней двери, которую обычно открывают мне. Неважно, что выражение лица у встречающих скорее испуганное, чем счастливое, зато нет очередей.
Блондиночка предлагает зеркальный лабиринт, я согласно киваю. Мне все равно будут ли зеркала стоять в одной комнате или коридоре по дороге. Несмотря на довольно теплый денёк, Дженнифер периодически поводит плечами, словно ей холодно. Или неуютно, второе вернее. Людям частенько неуютно рядом со мной, но обычно при этом они знают причину. Дженнифер старается скрыть неловкость за болтовнёй, я ей практически не помогаю. Я вообще неразговорчив, зато кажусь неплохим слушателем.
Перед входом нам дают перчатки. Я внимательно смотрю на них, убеждаюсь в их целостности. Хотя они и не латексные, но мышечная память сильнее меня: я стряхиваю их, словно пытаясь избавится от излишков талька, беру одну из них за отворот, чтобы пальцы не касались внутренней поверхности перчатки, смыкаю пальцы правой и натягиваю уверенным движением, не нарушая ее отворота. С левой немного сложнее, под её отворот завожу второй, третий и четвертый пальцы уже одетой в перчатку руки, стараясь держать перчатку вертикально. Смыкаю пальцы левой и быстро завершаю процедуру. Остаётся лишь расправить отвороты. Обычно я натягиваю их на рубашку, но сейчас не тот случай. Такая маниакальность может быть немного пугающей или настораживающей. Я смотрю на девушку и решаю, что должен объясниться:
- Я работаю с деревом, боюсь оставить отпечатки на полированной поверхности

Я буркаю нечто среднее между "спасибо за компанию" и "приятно познакомится" и иду дальше. Солнце всё ещё светит мне в лицо, я продолжаю щуриться. Мне стоит задуматься, что я делаю не так, раз уже вторая женщина за полчаса так старается избавиться от моего общества. Не то чтобы меня это сильно расстраивало, скорее озадачивало. Я решаю, что аттракционов с меня достаточно, и иду к раскидистому дереву, надеясь немного посидеть под ним. Моя старая куртка вполне пригодна для такой цели, быстро развязываю и бросаю её на землю.

Я всё ещё сижу под деревом, я рассеянно потираю подбородок и снова думаю о том, что стоит побриться. Может, к вечеру. Почему-то на ум сразу приходят слова матери о том, что настоящий мужчина бреется перед тем, как отправится в постель. Пацаном я не понимал за чем бриться, чтобы спать, сейчас могу оценить всю тонкость выражения. Мимо меня ходят парочки, группы туристов и просто любопытные зеваки. Я срываю какую-то травинку, затем подношу ко рту, зажимаю зубами. Я бросил курить около пяти лет назад, после того, как во время очередной уборки заметил в пепельнице клиента чужие окурки, смешанные с его. Будет глупо попасться на такой мелочи, ведь тогда на меня попробуют повесить то, к чему я не имею прямого отношения. Но тяга всё равно осталась, поэтому в такие моменты, когда я на отдыхе, то могу позволить себе блажь - будь то травинка или зубочистка. Но не сигарета, иначе меня затянет снова. Я всё ещё курю во сне.
Из-за листвы солнце уже не доставляет такого неудобства, ствол дерева кажется весьма удобным, хочется снять ботинки, но тогда я выдам в себе жителя мегаполиса. Только мы бываем так беспардонны. Вспоминаю о приглашении на какие-то развалины и думаю, что стоит наведаться в паб, раз весь город планирует сегодня идти к замку. Хороший сытный ужин, минимум людей меня вполне устроит. Единственное, чего я не могу знать - работает ли сегодня местная забегаловка или в маленьких городках принято закрывать всё. Я стараюсь рассмотреть хоть кого-нибудь из чуть-чуть знакомых мне местных жителей и натыкаюсь взглядом на девчонку из паба. Давина. Которая с большой и громкоголосой компанией направляется в сторону чего-то там, но не паба. Понятно, что молодежь любит прогулки и бездельничать, но старая хозяйка наверняка будет греть косточки дома. Я быстро поднимаюсь, отряхивая руки о ткань брюк и стремительно нагоняю компанию. Вместо приветствий и не особо нужных рассусоливании о чем-либо, спрашиваю:
- А паб сегодня открыт?

Я протягиваю руку мужчинам, киваю девушкам. Попытка вспомнить, кто есть кто и кому вызывает головную боль. Я хмурюсь и снова потираю переносицу. Замечаю, что почти все они вымокли, хотя дождя и не было. Значит, аттракционы,неважно насколько вежливым быть я должен, но глаза всё ещё при мне. Я оценивающе изучаю фигуру Давины, джинсы облепили ноги и бедра, словно вторая кожа, не могу не отметить, что даже, если она и ребёнок,то хорошо сформировавшийся. Она наверняка смущена таким вниманием, меня это даже забавляет. Вежливость не даст ей сказать что-то грубое или уличить в разглядывании. Мне не понять женщин, если они не хотят, чтобы на них смотрели, то зачем надевать то, что приковывает взгляды? Я ценю красоту в любых проявлениях, даже в недоступных мне порой.

Отказываться глупо и бессмысленно, мы все равно идём в одну сторону. Солнце всё ещё греет, я повторно завязываю куртку на поясе. Прислушиваюсь к непонятным мне разговорам. В пабе сразу прошу меню и иду за столик в углу.

Мы идём пешком к пабу, и я, не первый раз уже, задумываюсь о покупке машины. Есть лишь один нюанс, который меня останавливает - я люблю шикарные тачки, они могут быть старыми по году выпуска, но просто обязаны обладать мощнейшим движком и буквально блестеть. Такая тачка стоит денег, тех, что у Ивара просто не могут водиться. В добавок, расстояния в Драмнадрочит детские и все предпочитают ходить пешком. Я на своей мощной блестящей тачке начну приковывать слишком много внимания. Конечно, на крайний случай "умрёт" какой-нибудь богатей в городе, откуда я приехал, безутешная родня на радостях закажет мне жутко дорогой гроб, и я куплю себе тачку. Немного притянуто за уши, но люди часто верят в чудеса. Особенно те, кто живёт за счёт такого чуда.

В пабе почти нет посетителей, одна старая хозяйка. Кто-то из пришедших упоминает Иннес, и я обращаюсь с просьбой покормить. Пожилая женщина улыбается и в паре слов уточняет, чего я хочу. Виски и горячей еды - всё, что могу я придумать. Тарелки появляются передо мной быстро, как и бокал с янтарным напитком. Здесь прекрасный односолодовый - неплохое поощрение за ежевечернее посещение, оно практически мирит меня с гулом вечерами.

- Пятнадцать? - На стене стрелки на часах отсчитывают время, я перевожу взгляд с них на тарелку, которую только принесли с кухни, ухмыляюсь и немного оприличив известную пословицу, отвечаю, - мужчина никогда не должен торопиться с едой и женщиной, торопливость обесценивает полученное.
Я снова делаю глоток виски и неторопливо приступаю к еде. Она и правда достойная, не знаю точно есть ли здесь повар или старая миссис готовит сама, могу лишь предполагать, но мне и правда нравится местная стряпня. Хотя я и не тороплюсь, но зал пустеет, не знаю, что такого занимательного должно произойти на старых развалинах, или же бесплатная выпивка заставляет всех посетителей поторапливаться, но совсем скоро в зале остаемся мы с каким-то туристом и старая миссис Иннес.

А потом появляется и внучка, одетая в кружевное платье, которое показывает столько, сколько хватает для того, чтобы у мужчины появилась желание его стянуть. Я всего лишь мужчина, и явно не исключение. Снова благодарю за приглашение и обещаю постараться подойти. В конце концов, раз уж все вырядились, как на парад, то и ему стоит надеть хотя бы рубашку. Ещё одно отличие маленьких городков - люди стараются надеть всё лучшее сразу, как только представляется возможность.
Я рассчитываюсь с миссис Иннес, которой, видимо, тоже хочется идти на озеро. Искренне обещаю зайти завтра, и иду к себе.

Я иду в потемках домой и думаю, что на сегодня с меня явно хватит. Особенно учитывая, что мою так непонравившуюся Маири купюру без каких-либо проблем взяла пожилая миссис Иннес. Конечно, всегда есть вариант, что старушка подслеповата, но я перевожу дух. Вероятнее всего, рыжая мисс, просто решила от меня избавится, я не против, но предпочитаю более стандартные методы - закричать и убежать. Уже второй раз за день я думаю о сигаретах и их отсутствии в моей жизни. Это к лучшему, но в такие вечера, как этот хочется пригубить бокал односолодового и закурить.

Отмечаю, что похолодало и надеваю куртку, с одной стороны отчетливо слышны крики и музыка, на какой-то миг кажется, что я и не уезжал. Но отсутствия шума вокруг и минимум фонарей быстро возвращают меня обратно. Я раздумываю не пойти ли мне на вечеринку, не уверен что меня толкает - ностальгия по подобным в городе, с хорошим количеством спиртного и доступными женщинами, неожиданное одиночество, или прагматизм, который напоминает, что мне появиться стоит, ведь вечером начинается самое интересное.

Я проворачиваю ключ в замке и небрежно бросаю куртку на стул. Моё пристанище кажется весьма спартанским - никаких безделушек или кожаной мебели, старый телевизор и допотопный холодильник, в квартире большого города лаконичность была куда более дорогой и отдельно оплаченной дизайнеру. Иду в душ и раздумываю стоит ли бриться, провожу по щетине рукой, решаю, что мне всё так же лень. Я выбираю неприметную черную рубашку, намеренно проверяю, чтобы не было запонок, снова темные брюки. На этот раз куда более дорогие шмотки, но в полумраке их вряд ли отличить от любых других. Снова раздумываю о необходимости купить себе машину, быстро просматриваю объявления в местной газетенке, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Богачу и преданному поклоннику из большого города пора умирать.