Карта ролевой игры "Дивье Поле"

Я пораженно рассматривал прекрасное виденье. Говорила она на каком-то древнерусском говоре и совершенно непонятные вещи. А потом исчезла и на месте, где она только что стояла осталось три клубка.
Я машинально подобрал один и сунул себе запазуху.
Странно, раньше я как-то клептомании за собой не наблюдал. Да и склонности к воровству тоже.

-ЧуднО. Ой, ЧуднО сей мир покроен. И глаголю не по-свойски, и одежа как с чужака снятая.
Слова лились сами собой, непонятно как складываясь предложения. Вот вроде я и не я. Непонятно. И как это устроено непонятно вдвойне. К такому я был точно не готов. Ощущение грубой самотканой одежды были странными, но очень реальными. И это еще мягко сказано. Все тело ощущалось странно. Словно ты, да не ты. Руки эти. Мозоли! Да ладно. Мозоли?! А еще что-то тяжелое отяжеляет спину и плечи. Медленно повернув голову, я замер, забыв вообще, что собирался сделать. По плечу…. Моему плечу скользили гладкие длинные белые волосы. Стоп. Зажмурившись, я досчитал до десяти и снова открыл глаза. Россыпь белых красивых волос все так же спускалась на плечо. Я что блондинка? Рука сама собой опустилась на пах.
-Не-е-е, мужик! – успокоил я сам себя, как-то нездорового и грубо загоготав. Так, стоп нужно себя увидеть в каком-нибудь зеркале. Хотя какое тут зеркало? Стекла бы кусок. Да хоть простого отражения в воде.

Лохань с водой нашлась неподалеку. Решив быстрее разобраться со своей нынешней внешностью, я наклонился над водой, разглядывая себя теперешнего в водной глади.
-Э, да я ведаю тебя! – хлопнул я ладонью по колену. Я действительно видел этого мужика на рекламных буклетах. Еще удивился, что товарищ такой брутальный, внешне молодой, а шрам через все лицо и белый-белый волос. Словно седой. Тогда я только подумал, что вот реально крутой боец. Вот и бойся своих желаний в этой славянской виртуальной сказочке. Или не сказочке?
А что там еще было? Волк какой-то на заднем плане и девица, но опять же со шрамом.

-Не, таких нам не надобно, - смачно сплюнул я в сторону, и обтер губы кожаным рукавом куртки. Да, тут я был с собой теперешним согласен – шрамы девушек не красят. А мне вот однозначно идут.
Вот только глаза немного смущали. Нечеловеческие с вертикальным зрачком.
Я что нечеловек? Оборотень? И в кого я должен оборачиваться? Или не должен?
Вопросов масса и ни одного ответа.
Народ, похоже такой же дезоорентированный как и я, начал плотнее сбиваться, и с каким-то нездоровым интересом вглядываться в лица, похоже кого-то ища.
А ведь и я сюда угодил не один. Вот только как узнать ту, которая попала в эту реальность вместе со мной?

Лужа неподалеку давала куда лучший обзор на себя теперешнего. А хорош!

Высокий, жилистый. Но эти глаза…
-Бесовщина, - сплюнул я в лужу.
Ладно. А что помимо странных глаз и белых волос, да шрама на пол-лица у нас имеется?
Два тяжелых меча за плечами, подразумевали, что я умею ими пользоваться. Но пока как-то желание проверять не возникало. Небольшой видимо острый клинок, который запнут за широкий кожаный ремень спереди. Удобно. Одежда практичная. Штаны какие-то широкие, рубаха и черная кожаная куртка. К поясу подвешены два мешка. Один, судя по весу и резкому позвякиванию, с монетами. А вот во втором я обнаружил несколько бутылочек с какими-то непонятными ярлычками, каменный гребень - ну кто бы сомневался, что с такой шевелюрой он мне понадобиться - какие-то непонятный камушки и пара женских крупных серег. Неожиданно. Ладно, потом разберусь. Серьги явно не мои, и вроде бы не очень-то и дорогие, но сделаны неплохо. И камушки какие-то даже в них.

Оглядевшись по сторонам, я заметил, что за мной украдкой наблюдает симпатичная блондинка.

В расшитом льняном платье. Вся такая крепенькая, и фигуристая в нужных местах. А талия, так просто как тростиночка. Кажется, вот двумя ладонями обхватишь и пальцы сомкнуться. К слову о пальчиках. Пальчики у нее тоненькие, будто музыкальные. И какие-то очень знакомые. Уж не тали это, которую я ищу?

А собственно, чего гадать? Нужно действовать. И словно в подтверждение моих слов, клубок - о котором я уже и позабыл - дернулся за пазухой будто живой.
-Девица прекрасная, не откажите путнику, сбившемуся с пусти истинного, в своем драгоценном внимании. А за беспокойство примите в дар этот клубок. Думается, что ваши чуткие пальчики найдут ему должное применение, не в пример мне, - и подал девушке так удачно подобранный красный клубок.

-Открой имя свое, красавица. Меня вот все Емельяном кличут, - имя слетело с губ само-собой. Я даже замер, судорожно вспоминая, а как же звали меня раньше.
И тут ветерок со всем рядом прошелестел голосом Макошь:

-Вот же напасть так напасть. Клубочек-то верно зачарованный и путеводный.

Пока я тут, так сказать, мосты налаживал, да даму обхаживал, нарисовался откуда ни возьмись какой-то новый крендель.

Я обернулся на звонкий, чуть певучий голос. Очень к слову располагающий.

И ответно пожал протянутую руку.

-И тебе крепкого здоровьюшка, добрый молодец, которого Филимоном кличут, - я с прищуром осмотрел нового знакомца. - А я Емельяном зовусь.

Любопытный товарищ. Одежда темная, практична, но не мой размерчик - а жаль. Щупловат. А вот сапоги у него знатные. Нет, мои тоже хороши, но у него вот кожа явно лучшей выделки. Но вот что действительно привлекло мое внимание, так это подвеска на его шее. Блеск камня в узком кошачьем зрачке кулона так и манил его присвоить. Но, я откуда-то знал, что эту вещичку лучше не трогать - непростая безделушка, ой не простая. Да и парень непрост. Было в нем что-то кошачье и в неслышной мягкой походке, и в движениях плавных. Как ни есть - котяра!
Вот чувствую моего поля ягода.

Приняла она мой дар, и по сердцу разлилось какое-то тепло.
И имя свое мне открыла:

-Ох, Любавушка. Я и сам не ведаю. Вот вроде и людь снаружи. Чоловик стало быть, а чудится будто огонь понимаю, и простор меня манит. Вот просто невмоготу. Да и очи эти окаянные. Будто змеюка какая, а не людь. - Не хотелось мне девушку пугать своими откровениями, но и врать ей тоже не хотелось. Не заслуживает она вранья.

И похоже Любаву мои объяснения не смутили. Во всяком случае она активно и со знанием дела взялась за предложенный клубок.

И клубок заработал! Чудеса! Хотя, чему тут уже удивляться?
Новый знакомец Фил тоже пристроился к нам. А за ним и еще одна дева догнала нашу компанию.
Клубок бодренько так бежал по дорожке, уводя нас куда-то вдаль.

Я внимательно поглядывал по сторонам, прислушиваясь к своему внутреннему голосу и, как подозреваю, звериному чутью. Вокруг нас было полно всякой мелкой живности, но опасности не было. Хотя, расслабляться не стоило.

В какой-то момент Любава вложила свою тонкую ручку в мою ладонь, и я испытал прилив непередаваемого удовольствия от ощущения прикосновения ее тонких пальчиков.

Вдруг клубок вильнул в сторону, и покатился к лесу. Странно. Хотя на открытом пространстве как-то не так спокойно, как в лесу под укрытием крон. Лес бы преимущественно сосновый, хотя кое-где просматривался и березняк. В какой-то момент лесная тропинка вывела нас к небольшому озеру.
Клубок остановился. И мы все собрались возле него, пытаясь понять куда он нас привел.
На берегу озера виднелась небольшая, и с виду необитаемая, хатка. Может это и есть та самая дальняя заимка?

-Полагаю, разумно дать ногам отдых. А там за чаркой, да сытной трапезой и добрыми речами, куда сподручней помозговать над загадкою, - обратился я к своим спутникам.

Идея с едой не нашла сопротивления. Это и понятно.

Обнаруженная в хате утварь ни у меня, ни у Филы доверия не вызвала. И пока я обдумывал идею как неизвестно где добыть что-нибудь боле или менее съедобное, и насколько это важно в игре. Ведь это же игра. Верно? Или не игра? Моя тихая Любава проявила нежданную прыть:

Я даже возмутиться ее самодеятельности не успел, а эта тонкая дикая лань уже развернулась одна в сторону леса. Нет, ну вот не дуреха ли, а?

Но далеко она не убежала. Я с любопытсвом ждал дальнейших действий. И о чудо, она удивила меня не по-женски благоразумным поступком:

-Любавушка, от таких предложения я не отказываюсь, и подмигнув Филу, поспешил за своей шустрой глупышкой. Кто ж в здравом уме мужика за собой в лес тянет, да еще и провизию добывать? Не, не женское это дело. Ей бы по хозяйству хлопотать, да быт обустраивать, а не здорового мужика своим тонким станом соблазнять и прочими прелестями.
Ну, да там видно будет.

Оставив радующуюся лесу Елисаву, и не менее увлеченного своим котелком и кореньями Фила, мы пошли на промысел.

Лес жил своей жизнью. Мы отошли не так уж и далеко от заимки. Но здесь уже чаще попадались поваленные стволы. Где-то совсем прогнившие.
-Эх, тутока опятам раздолье, - тихо проговорил я, отвлекая свою спутницу от благого охотничьего занятия.
Любава повыше подоткнула подол, чтобы ни высокая трава, ни ветки не цеплялись, и не мешали ей бесшумно ходить. Может оно и удобно, но вот лично на меня мелькающий время от времени небольшой кусочек обнаженной кожи поверх сапожек имел вот просто гипнотическое воздействие.
Любава наклонилась, ловко устанавливая очередную ловушку на звериной тропе, и от вида шикарно обрисованной тканью упругой попки я чуть равновесие не потерял, зацепившись о так не вовремя подвернувшийся корень.
-Любашенька, вон у того кустика багульника тропка заячья. Там звериный дух еще крепок, - подсказал я своей ловкой охотнице, чтобы хоть на время отвлечься от своих мыслей на что-то общественно полезное.

В пару шагах на дереве что-то загудело, и я увидел высоко над головой большое дупло.

-Любаша, лес к нам ныне благосклонен и желает дабы мы отведали дикий мед, - самодовольно сообщил я, собирая в пучок тонкие ветки хвороста, и добавляя к ним пучки зеленой травы.
Закарабкаться по сучковатому стволу могучего дуба было несложно. И только поравнявшись с не умолкающим дуплом, я сообразил, что спичек то у меня нет. Может как-то иначе огонь добыть? Кажется, я в какой-то передаче видел, что огонь добывают трением. Хотя сама мысль высекать искру была непонятно глупой. Я будто знал иной более простой способ.
Аккуратно, стараясь не потревожить нервно жужжащих обитателей дупла, я разложил сухие ветки и споро спустился вниз. К чему злить пчел?

И лишь оказавшись двумя ногами на твердой почве, я шутки ради щелкнул двумя пальцами, и о чудо - ветки в дупле начали тлеть, а сырая трава дымить.
Пока я занимался пчелами Любава где-то нашла дикой малины. И даже насобирала мне горсть.

Я не смогу удержаться, и поцеловал такие тонкие чудные пальчики, чуть перепачканные соком ягод.

А дальше началось что-то невообразимое. Пчелы, почуяв дым, принялись метаться, то ли в поисках обидчика, то ли в поисках спасения.
Подхватив Любаву на руки, в несколько широких прыжков покинул место преступления, под аккомпанемент угрожающего пчелиного жужжания.
Отдышался я только у воды (видимо мы вновь вышли к берегу озера, только с другой стороны). Сердце стучало громче обычного, а к груди я крепко прижимал Любаву.

Над озером начал формироваться туман. И повеяло холодом, и тиной.

Дикий ор раненого кота вспугнул какую-то притаившуюся в осоке пичугу.
-Да, не голоси ты так, мил человек! - гаркнул я в ответ, в надежде, что Фил услышит и успокоится. Эх, такой момент мне тут испортил. Вот никакой мужской солидарности. Нет чтобы с Елисавой, так сказать, ближе знакомство свести, он тут мне всю малину портит. Вот ни себе ни людям.
-Уразумели мы. Благодарствуем! Щас силки проверим и придем. Часок-другой обождите уж там, - намекнул я ему в упор, что у него есть часа два. Надеюсь, что этот громкий импульсивный товарищ все понял и воспользуется временем с пользой.

Дальняя заимка. Лес.


Фил, видимо вняв моим доводам, а может и голосу разума, остановился в своем продвижении в нашу сторону. И орать перестал. «Спасибо!», - мысленно послал я ему благодарность за понятливость.

Любава тем временем крепче обняла меня за шею и прошептала:

-Ха, чуднАя, - усмехнулся я, целуя ее в висок. – Нет, ну диковинных пирожных со всякими там заморскими травами тут не сышешь, но думается мне, что дикий мед повкуснее будет, а?
Ответ я получил неожиданный, но сладкий:

Легкое касание самых сладких и желанных губ, было невероятным. Сердце аж замерло на вдохе, боясь спугнуть.

Видимо устыдившись своего мимолетного желания, Любава уткнулась мне в шею, пряча глаза и заметно заалевшие щечки - скромница моя. Я еще крепче прижал ее к себе, ощущая все манящие изгибы ее тела.

Мысль о том, что одежды на ней мало лишь усиливало мое желание. Ох, Любавушка с огнем играешь. С огнем.

Над озером взметнулась красивая белая лебедушка.
-Поглянь, Любава, никак шукает чаво. Вон как кружит – чисто коршУн.

Что-то тут у озера как-то много зрителей. Надо бы в глуши уединиться, пока Любава вся такая мягкая да податливая как глина. А то вернемся, она опять по хозяйству хлопотать начнет и до меня не будет ей дела.
-Давай-ка, на нашу полянку воротимся. Думается, пчелы-то дали деру, и медок весь покинули нам на радость, - не дожидаясь реакции, я развернулся и, не спуская Любаву с рук, понес ее обратно.
И лишь у дерева аккуратно опустил ее на землю. Поцеловав напоследок сладкие алые от малины губы, полез за медом.

Соты располагались в дупле пластами. Я изловчился и отковырял пару кусков своим кинжалом. Спустился и передал их Любаве, и сделал еще один заход – чтобы всем лакомства хватило.
-Сними-ка пробу красавица, твоими губками только меды и вкушать, - протянул я ей кусок, с которого густыми каплями медленно стекал ароматный лесной мед, в нем смешался невероятный букет разнотравья и аромат хвойных шишек.
Девушка, облизывающая свои пальцы от меда – это очень эротично. Особенно, когда понимаешь, что вы здесь одни, и никто вам не помешает. И от этого голова идет кругом, или это от меда?

Дальняя заимка.Лес.


Два простых слова, а миру вдруг разорвался на части, рассыпался мириадами крохотных горящих искорок фейерверков.
Она вся такая ранимая, доверчивая и беззащитная отдает всю себя мне. Всю. До последней капли. До последнего вздоха. И кидается в омут, доверяя мне и отдаваясь на мою волю. Опьяняет ли это? Да просто крышу сносит!
Она расшнуровала свою нехитрую одежду, а я уже потерял себя, понимая, что не смогу остановиться и не смогу ее отпустить. Да и не захочу.

Влажный мягкий мох, разнотравье. Какие-то неведомые тонкие веточки-былинки цепляются за наши тела, одежду, которую мы торопливо снимаем с себя. Наши руки, губы они везде и нигде.
Ласки то томительно медленные, то жадно жаркие, почти причиняющие невыносимую боль и сладкую муку. Взлеты сменяются не менее яркими падениями, и где-то далеко на периферии сознания я чувствую чужака. Как животное, я внимаю его всеми фибрами и внутренне рычу, так как он покушается на мое. Неопознанный враг держится на расстоянии, а потом уходит. И это мудро. Здесь третьим не место.
В какой-то момент, я понимаю, что моя Любава все менее активно откликается на мои ласки, будто засыпает.
Остановившись, я прислушиваюсь к ее дыханию, а оно почти что ровное. Она уснула. Вот так просто взяла и отключилась.
Сильным удар по моему самолюбию, но с другой стороны у нас всех был тяжелый и насыщенный день… Нюх улавливает еле заметный знакомый запах черной белены.
-Ах, ты ж кошак блохасты! Да, кабы у тебя глисты не выводились, и с девками не дюжил! - выругался я, понимая, что на Любаву, в отличие от меня, подействовал запах белены, любезно разбросанной нашим зловредным духом. Что это? Мужская зависть или непреодолимая сущность?
-Ох, доберусь я до тебя. Попотчую я тебя, мил чоловик, попотчую. Со всей щедростью моего тяжкого кулака, - серебряный круглый медальон на груди нагрелся. Я машинально погладил его, нащупав силуэт змея. Медальон затих, покорно принимая ласку.

Я поцеловал чуть приоткрытые припухшие от моих поцелуев губы спящей Любавы, и начал собираться. Звериное зрение позволяло видеть все четко как днем. Я собрал все наши вещи до последней, аккуратно одел Любавушку, и взяв ее на руки, вместе с добытым провиантом, двинулся в обратный путь. Дорогу я умышленно выбирал ту, по которой мы сюда добрались. Во-первых, мне необходимо было время, что успокоиться и все хорошо обдумать, так как такие вещи на горячую голову не делаются, а во-вторых, оставлять зверью законную добычу моей Любавушки мне не позволяла гордость за свою талантливую спутницу. Я просто обязан собрать то, что она добыла.
В силки попало три молодых зайца, и запутался один бельчонок-несмышленыш. Бельчонка я выпустил, так как он мог убежать, а вот зайцам свернул шеи. Как и парочке жирных куропаток, найденных в силках почти у самого домика.



К хатке на берегу я вышел как раз в тот момент, когда из воды, прямо на шипящего у хаты черного громадного кошака, выползло нечто.

Это что и есть обещанный Озерник? Так он вроде ж человеком должен обратиться или это только ночью? А сейчас-то с ним что делать?

Дальняя заимка.

Синее чудище со светящимися глазами явно было не по зубам нашему голосистому, и как выяснилось, волосатому другу. Нет, я, конечно, мог воспользоваться подходящим моментом и упомнить ему его выходку с беленой, но это было бы слишком подло. И не по-мужски.
Я решил не оставаться в стороне.
Но сперва нужно побеспокоиться о безопасности Любавушки.
Не обращая внимание на шипящего кошака, я внес в порядком остывшую хату свою драгоценную ношу. Домик порядком остыл, а это не дело. Я зыркнул в сторону давно потухшего очага, и он приветливо полыхнул жарким пламенем, нагревая небольшое пространство. В углу обнаружился топчан. Скинув на него свою куртку, я аккуратно уложил не нее все еще дремлющую Любавушку. Проверил пульс. С ней все было хорошо, и судя по подрагивающим векам, сила белены отпускала ее.

Рядом нашелся оплывший огарок свечи, я примостил ее на столе и поджег, чтобы когда Любава проснулась, ей не было страшно в темноте и в неизвестном месте. А сам пошел разбираться с нашей водяной проблемой.

У озера ничего не изменилось.
Фил все так же шипел в дверях на чудище, а чудище, видимо опешившее от такого приема, не решалось выйти из воды.

Вдруг со стороны воды закричала какая-то птица. Причем так. Будто человек кричит.
Фил вздрогнул, я громко чертыхнулся и сплюнул:
-Бесовщина.
И, закатав рукава, поудобней взял свой серебряный меч, который как раз для нечисти и предназначался.
Но успел сделать в сторону озера лишь несколько шагов, примерясь к противнику и выискивая слабые места, припоминания, что я знаю о водяном народе, когда почувствовал теплый взгляд прямо между лопаток.

Обернувшись я увидел Любаву, замершую в дверях хатки. Слабая, напуганная, и вся моя.
И вдруг со стороны леса послышался мелодичный певучий манящий голос, пробуждающий инстинкты и подавляющий разум.

У озера раздались сильные хлопки, будто кто-то жабрами бил по воде. Я обернулся, скидывая с себя наваждение, и увидел, что и чудище отреагировало на манящие звуки Елисавы. Миг и вот уже перед нами стоит мужик. В каких-то зеленых лохмотьях, больше похожих на тину, но мужик.

А тем временем девица будто в трансе продолжала свою песню:

И она действовала! Бородач устремился к ней

Туман тоже отреагировал, но по-своему. Ему или скорее ей не нравилось внимание чудища к Елисаве, а может она всех девок не любила.
И тут опять вмешался наш кошак, о котором я уже и думать забыл.

Он ломанулся со всей своей четвероногой прыти к Елисаве и утащил ее на себе в теплую хату, где они оба скрылись.
Может у котяры гормоны взыграли?
Ладно, будем решать вопросы по степени важности.
Бородатый водяной мужик тоскливым взором проследил за тем, как девицу утащили с его глаз и заметно приуныл. Убивать его или как-то калечить я передумал.
Может удастся договориться? Или хотя бы выяснить что с ним случилось.


Дальняя заимка. Берег озера.

Речь Озерника было сложно разобрать. Сразу было видно, что он давно не пользовался ей. Но в общих чертах история вырисовалась такая:

-Ну, дык. Тепереча я поболее уразумел. И туманницу ядовитую, что дико кричит и юных девчат от заимки отваживает, завывая то иволгою, то криками жудасными, - выслушал я путанную историю Озерника. - Да не кручинься добрый молодец, пошукаем мы твои зачарованные пояса. Но уж когда солнышко проснется, а девица твоя туманная угомонится и в лесах схоронится, - подвел я итог. - А пока отдыхай, да и нам надобно сил на завтра набраться. Утро вечера мудренее, - выдал я заезженную сказочную мудрость.

Распрощавшись с Озерником и подарив ему надежду, мы с Любавушкой пошли обратно к жилью. Лично я надеялся, что котяра времени зря не терял и не Елисаву развлекал, а ужин приготовил и с дичью разобрался. Из-за сильного запаха тины, которой тянуло от озера, я не мог определить пахнет едой или нет. Но лучше бы Фил приготовил что-нибудь существенное к нашему приходу.

Фил не просто оправдал мои ожидания, он их превзошел.

Ужин был просто шикарный. Или это из-за того, что мы все весь день пробыли на свежем воздухе и практически ничего не ели? Не знаю, но было очень вкусно.

А еще я для себя сделал маленькое открытие: оказывается, фруктовый чай из дикой мяты и малинового листа намного вкуснее китайского зеленого чая. А еще когда его приготовила моя Любавушка, так и вообще волшебный напиток. Его не нужно было подслащивать ни каким медом, хотя и мед тоже был необыкновенно хорош.

За поздним ужином состоялся импровизированным совет.

Мы все призадумались, и тут заговорила Елисава и рассказала, что оказывается та лебедь над озером это она, да еще и в змейку может. И даже готова попробовать выманить змей настоящий.

-Вот тут я сгожусь, - сообщил я, воодушевленный тем, что мы нашли выход. - Яды меня не берут. Значит и нырять за этими змеями-поясами мне. А что на счет того, чтобы змей от нас отвадить думаю, что тут наш Фил что-нибудь придумает. Верно Фил?
И Фил вновь оправдал мои ожидания:

На том и порешили.

С раннего утра мы принялись за дело. Днем озеро выглядело не так опасно, как ночью. Тумана не было, да и Озерник где-то там дремал в глубине.

Выманиванием настоящих змей занималась Елисава, под ревнивым и чутким присмотром Фила, который не спускал глаз со своей змейки. Ох, и влип же он. Глубоко влив. Их химию было видно невооруженным глазом.
Наблюдать за тем, как все эти гады приплывают на зов Елисавы было жутко.

И вот когда озеро опустело от его гладких обитателей, пришла моя очередь исполнять свою часть.
Я, конечно, не мог упустить возможность и не покрасоваться перед Любавушкой накаченным торсом. Тем более, что она осталась ждать меня на бережке.

Раздевшись, оставляя лишь штаны, да свой неизменный мешочек с мелочью, я нырнул в отравленную водицу.

Сперва я даже не понимал, как среди этих коряг, ила и каких-то корней найду хоть что-то, но потом приноровился, глаза привыкли, и я начал свои поиски.
Первый странный змей обнаружился недалеко от берега, почти у самого домика. Он забился под корягой и не особо сопротивлялся тому, чтобы его вытащили на сушу.
И действительно стоило только кинуть ее на песок, как шкурка змеиная замерцала и на ее месте оказался простой полотняный пояс.
Первая победа придала сил, и я принялся искать второго змея еще усерднее.
Рыща по дну, я как-то словил себя на мысли, что меня неотвратимо тянет к одному берегу, вот просто манит. Я решился проверит свои догадки и порывшись в иле обнаружил небольшой чуть помятый кубок. Показал свою находку Любаве, и мы совместно пришли к выводу, что это серебро.
А что в озере делает серебро? Ладно бы какая медная утварь, но серебро?
Теперь я уже целенаправленно прислушивался к своему внутреннему голосу. И он меня не подвел. Я нашел небольшой дорожный сундучок, а там старинные монеты. Самый настоящий клад.
Находка добавила азарта.

В очередной заход под воду, я обнаружил, что не вся галька одинаково черная или серая, а есть среди нее камушки кроваво-красные. Догадка пришла будто из неоткуда - это и есть те самые недостающие кругляши, которые мы ищем.
Поделившись своими соображениями с членами нашей дружины, я принялся исследовать гальку целенаправленно и не прогадал. Четыре алых кроваво-алых камушка с небольшим магическим фоном действительно выделялись на общем фоне.
Выложив на плоский широкий камень на самое солнышко свою находку, я решил, что нужно все-таки найти змею.

В этот раз я нырял долго. Солнце уж стояло в зените, когда я уставший наконец нашел хитрую змеюку, которая почти всем телом зарылась в ил. И что самое обидное, что нашлась она не так уж и далеко от первой.
Стоило выкинуть ее на песочек под солнышко, как и ее шкурка замерцала и змея стала поясом.
Тут как по волшебству из воды на солнышко вышел наш вчерашний Озерник, но в образе человеческом, а ему навстречу из леса выбежала юная девушка, едва прикрытая каким-то странным нарядом из листьев. Не скрывая радости, они подобрали пояса, переплели их между собой в один, и обратились ко мне за благословением.
Я честно растерялся, но опоясал их тонкие руки этим импровизированным поясом. Не знаю, сделал ли я все это правильно, но похоже эти странные молодые были счастливы.
-ЧуднОй обряд. Чего только в миру не бывает, - растерянно пробормотал я, глядя в след удаляющейся в лес паре.

И как-то за этой всей обрядовой суетой я совершенно упустил из виду наши алые камушки. И похоже не только я, поскольку камни исчезли. Будто испарились.
-ЧуднО. А може так и треба? - судя по растерянности моих друзей по дружине, они тоже не знали, как реагировать на пропажу.
- Иных там мне не сыскать, - кивнул я в сторону мертвого озера. - Давайте искать путь к колодцу условленному. Там уже решать будем что нам делать и как быть. Полагаю, что мудрая Макошь ведае.

Собрав свои нехитрые пожитки, остатки трапезы и обнаруженный скарб, мы пошли за клубочком.

На пути к старому колодцу.

Видно было, что пропажа камней всех растроила. Но особенно мою Любавушку.

Я старался поддержать ее и всю дорогу нашептывал слова ласковые и пытался отвлечь от дум ее горьких. Удавалось с трудом.

А вот наша моложежь сильно не брала к сердцу пропажу камней, и во всю веселилась и дурачилась в лесу.

Видимо искренне посчитав, что тут как в компьютерной игре - выполнил квест и найденный фрагмент головоломки испарился, чтобы где-то там на просторах игры заполнить недостающую ячейку. Вот только боюсь, что тут не игра, вернее игра, но законы уж больно жизненные. А раз так, то исчезновение камушков это не магия никакая, а банальное воровство. Уж у меня как у персонажа склонного к этой делу, можно сказать профессиональное чутье. А чутью я своему доверял. А кому не доверял? Вот это уже хороший вопрос. Правильный.

Любавушку я вычеркнул сразу из числа подозреваемых, так как она просто не способна на подлость. Вот нутром чую - не способна. Елисава тоже не кандидат, поскольку она будто не от мира сего - ее только лес, да деревья интересут. Камни ей без надобности. Туманница к камням не подходила. Оставался Озерник и Фил. Думать, что Озерник отплатил такой черной неблагодарностью за свое освобождение и долгожданное обретение любимой мне не хотелось. Нет, у него, конечно, за то время, что он провел в воде все там в мозгу могло вверх головой перевернуться и добро сделаться злом, а зло наоброт. Но вот не верилось в такое. Не знаю почему, но не верилось и все тут. Хоть и общались мы с ним совсем мало, но вызвал он у меня симпатию.
Остается Фил.
И вот тут все не так однозначно. Да и непредвзято судить у меня сложно получается, так как не выходила у меня из головы его непонятная выходка в лесу. Вот какой ему прок был нам с Любавой вредить, да еще так подленько и помелочи? Не знаю. И сколько не бьюсь над этой загадкой ответ найти не могу. Вот и получается, что украсть мог Фил. Причем ни корысти какой ради, а так из вредности какой. Глупо, конечно, но уж очень в его кошачьем духе.
Ну, да ладно.
Дадим парню шанс, а вдруг исправится? А если нет, то кто я такой, чтобы его судить? Верно? Есть Мудрая Макошь, думаю, что она все-все видит и все знает. В том числе и у кого сейчас ее четыре недостающих кругляша.


У старого колодца.


Клубочек исправно довел нас до колодца и растворился в воздухе. Вот и миссии конец, а кто вовремя пришел - тот молодец.
-Ну, что ж ты Любавушка пригорюнилась. Не печалься девица, все будет хорошо. Это же сказка, - подмигнул я своей красавице и крепко обнял со спины, баюкая в своих объятиях.

Она словно мои мысли прочитала. Что я ей мог сказать? Может для начала правду? Ведь если ей не доверять, то кому?
А девушка будто и чувствуя мои сомнения и метания продолжила:

Мысль сознаться крепла с каждой минутой, и теперь уже казалось самой что ни есть правильной.

-Ах, ты ж рукодельница моя. Хозяюшка, - ухмыльнулся я, быстро стаскивая куртку и рубашку следом. - Не в моих силах противиться твоим пожеланиям.

Любава присела у березы, и заглянула в свою котомку. Я обернулся. Фил со своей зазнобой веселились среди деревьев довольно далеко от нас. Лучше времени и не найти.
Присев на корточки возли девушки, и укрывая ее своей широкой спиной от случаных взглядов со стороны нашей парочки, я заглянул ей в глаза, а она как раз посмотрела на меня и наши взгляды встретились.
-Любаша, имею я тайну. Но об ей акромя тебя открыться не могу никому, - глаза Любавушки удивленно округлились, а тонкие пальчики замерли не выпуская иголку. Я кивнул, давая понять, что она меня правильно поняла. И так же молча вытряхнул из своего мешочка для денег на ладонь четыре абсолютно ровных алых и неестественно ровных кругляша. Природа такое не могла создать. Все четыре кругляша были словно клоны друг друга.

-Да, душа моя, это и есть искомое. Но открыл я их единственно тебе. А на озере том мертвом я ложные выложил на самое лобное место, дабы вражину отыскать. Вот вражина их и умыкнул, не ведая, что галька то та что ни есть самая обыкновенная. И магии там неболее, чем вон в каменюке придорожной, - сказал и от сердца отлегло. Все таки, не легко в себе такое держать. А так теперь нас уже двое.
Споро убрав необыкновенные камушки туда, где они и были все это время, я внимательно посмотрел на девушку.
-Ну, что призадумалась, красавица? Аль люб я тебе такой и не в силах взор отвесть? - я подмигнул притихшей Любаве.
Но не успел я договорить, как мир вдруг пришел в движение, переглянулись мы с Любавой.

Я вновь вытряхнул свой мешочек с монетами, камешки были на месте. Видимо рано их еще применять.
-Видать пришлись по сердцу Макоши деяния. И она вновь нас в путь дорогу снарядила, - вздохнув, подал я руку Любаве.
Ветерок в подтверждение моих слов принес очередное задание:

-И дружину новую созвала. Игнатий и Ольга тепереча наши попутчики. Пойдем, Любавушка, ведь не ведомо долго ли коротко идти нам. Бросай свой клубок-путеводный, - подал я девушку, вновь неизвестно откуда взявшийся клубок.

У колодца. Под березой.


Сердце замерло от ее признания. И не шутит. Видно, что не шутит.
-Посердцу мне слова твои, Любавушка. И ты мне люба.

-Ах, Любава-Любава. Ну, ведомо что. Что между двумя то случается. Ну, когда того… Ай, при случае вновь повторим, дабы глупостей не пытала, - серьезно пообещал я. - А в хату я тебя сам принес, потому как в лесу сон тебя наведенный Филом сморил.

У колодца Полуденного.
Новое задание меня как-то не обрадовало. Устал я что-то от всей этой беготни по полям и по лесам, но делать нечего.
Клубочек вон как заведенный вокруг колодца катится.

Ответить я не успел, так как сперва наш клубочек себе двух таких же нашел и они уже наперегонки вокруг колодца бегать начали, а потом на поляну настоящий викинг явился. Косматый, бородатый и с топором внушительным. А еще девицу он нес, перекинув ее через плечо. Очень эффектная парочка. Да и способ переноски инетерсный.

-И вам добры люди здоровьишка. Меня Емельяном кличут, а это Любава, - представил я нас новым попутчика.
-Видать мы теперча с вами в одной связке идти должны. Ну, будем знакомы, - подал я руку викингу. - Макошь затейница ни как хочет, чтобы мы колодец сей на глубину испробовали. Ну, что друг покажем всем молодецкую удаль?

Колодец на поверку оказался непрост, а имелась там по кругу лестница каменная.

Вот и начали мы спускаться аккуратно.
Долго ли коротко ли спускались, да достигли сухого дна. А там дверца неприметная, а за ней дорожка новая.

-И то верно. Знатный терем, видать нам к нему надобно.

Полуденный колодец


Вокруг была разношерстная и шумная толпа. Словно ярмарка какая. Крикуны и глашатаи орали о каком-то пире и скорой свадьбе. Уж не про наше ли задание речь идет?

-Разумные вещи глаголишь, душа моя, - восхитился я мудростью Любавушки.

-Да какой же с меня королевич, Любавушка? Да еще и заморский? Я ни этикетам ихним не обучен, ни языкам каким. Акромя крепкого холопьего словца бранного да неприличного. Посоромлюся, Любавушка, при дворе, ой посоромлюся, - попытался я убедить свою Любавушку. - А вот на ристалище пойти могу. Мечом помахать, себя показать. Игнатий, ты как мыслишь? Проку мало от нас в хоромах да палатах, а на состязаниях можем и пригодиться Святазару.
-А с вас девоньки , мыслю я, поболе успеху во всех этих свадебных хлопатах будет. Кто, акромя вас в этом понимает? Может вы и смогёте к этой княжеской дочери Прекрасе пробраться, да словечко ей замолвить? - высказал я свое предложение. - Мысль то она верная, с одной стороны. А с другой неспокойно будет сердечку, коли Любавушка вдали от меня будет, - признался я в своих волнениях.

Полуденный колодец

Игнатий с Ольгой, похоже, тоже не хотели расставаться. И я их понимал.
Привык я уже как-то к Любавушке за эти пару дней, хоть и кажется, что уж тут прошло то времени, а вот. Может общие проблемы объединяют, а может и быт. Не знаю. А вот что точно знаю, так это то, что терять ее не хочу ни в этом сказочном мире, ни в реальном.
Сказано - сделано.
-Игнатий, а можа и не треба нам своих девонек-то самих оставлять? Ведь обидеть могут, а кто за них заступится? Да и какие из нас с тобой воины, коли рядом нет мудрой да заботливой советчицы? Мы ж без них как буньки на воде - пропадем. Решено! - ударил я раскрытой ладонью по колену. - Никуда я Любавушка тебя одну не пущу! За тобою пойду! Хоть в терем высокий, хоть в колодец глубокий. Пошли к дочке княжеской, глядишь я и там на что сгожусь.