Карта ролевой игры "Дивье Поле"

"Ни фига ж себе! Вот это матчасть, да я ж половины не понял. А рестарт тут есть?"

Он огляделся: какой интерфейс, все четко прорисовано, никаких смазанных участков, квадратов пикселей и прочих лагов. Полное погружение - солнце жарит, ветер дует, птички поют. Взъерошил волосы. Обалдеть, даже тактильные ощущения представлены.
Рядом отмер здоровенный мужик, протопал к главной и вдруг заорал чуть ли не фальцетом. Фил аж вздрогнул.
"Что?" Всплыло имя. "Филимон? Фил - как сурок? О боги, яду мне!"

Он присел на корточки, пальцами дотронулся до травы, дернул пучок. Такого просто не может быть - корни, каждая травинка прорисована, какие-то жучки ползают - нет у нас еще таких технологий. Или может быть это обещанный прорыв?

Он встал, в глазах раздвоилось, будто наложились одна на другую две картинки; одна привычная, а другая странная. Что за черт! Он тряхнул головой, ощущение исчезло, но Фил знал, что в любой момент может вызвать это состояние снова.
А еще запахи,много много различных запахов, которые ощущались почти на языке. Трава, пыль, нагретые камни, ткань, люди, полынь. Он достал из кармана цветок. Откуда он знает, что это полынь? Одежда не его, руки не его. Точнее его, но все пальцы в мелких порезах и небольших ожогах. Мозги? Фух, вроде его, но с какими-то новыми знаниями, с которыми он разберется позже.
Сделал шаг. Мягкие, текучие движения, так отличающиеся от его привычки резко ходить. Вдруг прыгнул, проверяя возникшее подозрение; тело, повторяя многолетний навык, сгруппировалось, сделало сальто, затем перекат и Фил опять встал на две ноги как ни в чем не бывало.

Значит, что у него в активе? Ловкость и обостренное обоняние? Негусто.
Одежда удобная, темного цвета; на ногах, слава всем богам, не лапти с онучами, а сапоги. На шнурке вокруг шеи висела подвеска со стилизованным кошачьим глазом.
Рядом с ним лежал мешок, в который парень с интересом заглянул: несколько свертков. Он полез в один из мешочков, чихнул пару раз, понял, что это болиголов и белладонна, решил, что пока они ему не понадобятся. Но как же так? Он никогда не разбирался в травах, откуда у него эта информация? Ага, вспомнил, что Макошь говорила о приобретенных новых знаниях. А это что? Соль? Точно, соль. Котелок, ложка, нож. Он что, повар? Котелок с внутренне стороны был отполирован до блеска и Фил разглядел свое лицо. Вроде бы он, но и не он совсем. Другой взгляд исподлобья, резко очерченные скулы, впавшие щеки, короткие черные волосы. Выглядел он слишком располагающе.
Вдруг он вспомнил, о чем совершенно забыл, увлеченный новой игрой. Они же вдвоем пришли в игру, завертел головой, пытаясь отыскать знакомую фигурку, но тщетно. Никого знакомого он не видел.

К ним вновь явилась местная богиня с заданиями для попавших.
Филимон услышал свое имя и его неудержимо потянуло в сторону самой малочисленной группы. Как же так, у него почти свободы выбора? Он попытался остановиться, но с негодованием понял, что это не в его силах и, подхватив с земли котомку, направился в указанном направлении. По дороге он пару раз предпринимал попытки изменить направление, но его влекло в предназначенную сторону.

В компанию Филу рендомно, не иначе как, достался колоритный такой мужик. Мечник, да еще практикующий, судя по мечам да шраму. Рядом с ним стояла очень выразительная девушка. Во всех местах выразительная, так сказать.
- Приветствую честную компанию. Звать меня Филимоном, можно Фил. Ну что, пора в путь-дорогу собираться?
Мужик оглянулся. Дааа, не только он мечник оказывается, что-то с глазами у него непонятное. Фил протянул руку для рукопожатия, ростом он был ниже нового знакомого, ненамного, но все же, да и бицепсами похвастаться не мог.

Пока знакомились, да направление выбирали, Фил еще раз огляделся, пытаясь высмотреть девушку, да только никого не увидел. И опять его накрыло странное состояния двух взглядов на окружающий мир, как будто его глазами смотрел кто-то еще. Прогоняя головокружение, попытался сморгнуть, но двойное зрение не уходило. Его повело, закружило, но Фил тряхнул головой, вспоминая, кто он, и наваждение пропало. Постоял с закрытыми глазами, приходя в себя. Очень ему это не нравилось.

Клубочек из рук Любавы выпрыгнул, да и покатился дорогу показывая, посверкивая яркой искоркой. Собственно говоря, очень нам это сияния помогло, когда свернув с тропинки, повел он нас по бездорожью, напрямик к густому лесу. "А кто говорил, что герои всегда идут в обход?" - вздохнул про себя Фил, сходя с дорожки и вламываясь в травяной бурелом. Но к его немалому удивлению, пересеченная местность затруднений не вызвала, и хотя он был готов споткнуться на первой же кротовьей норе, ноги ловко скакали по кочкам, избегая ям и спутанных клубков травы.

Любава шла первой, внимательно оглядываясь. Уж не охотница ли она, вон как к следам присматривается? Елисей за ней двигался, след в след. Занятный человек. жаром от него так и пышет, но что-то знакомое в нем есть, похожее что ли. Фил не мог объяснить чтобы это могло быть, и оставил эту загадку до лучших времен, как и многое другое, что не давалось к пониманию с первого раза.

Привела их стежка-дорожка к лесу и пока спутники пробирались вперед, Филимон то к дереву подходил, смолу срезал, то наклонялся, гриб в котомку закидывал, горсть ягод в мешок ссыпал. В глазах больше не мутилось и он вполне наслаждался прогулкой, вдыхая острые ароматы сосновых иголок, трухи, мха и еще сотни оттенков, чему он даже названия придумать не мог.

Тем временем привел их клубок к избушке. Долго они уже идут, времени прошло прилично, ноги гудят, да и живот подвело, так что Фил охотно согласился с Емельяном.

Осмотрелись они в избе. Увидев местную кастрюлю, заявил:
- Ни за что в таком варить ничего не буду, даже яд. Вот что, товарищи мои разлюбезные, я кажись, готовить умею, - и продемонстрировал надраенный до блеска котелок. - Так что если желаете легкого супчика, то могу хоть сейчас сообразить. А если по нраву наваристый бульон, то придется мяска добыть.

Любава светилась как солнышко и это не было образным выражением. Фил видел, как от нее исходило желтоватое свечение, устремляясь к Емельяну, зажигая его ответным светом. В груди зародилось глухое урчание, парень поспешил захлопнуть рот, не понимая, что с ним творится. А глаза снова заволакивало дымкой.

Дальняя заимка

Прикосновение выдернуло Филимона из той мути, куда он погружался и никак не мог выбраться. Рядом стояла девушка с любопытством глядя на него из-под копны листьев на голове. Не думая ни о чем, он схватил ее за плечи, вжимая лицо в сладко пахнущие листья, не обращая внимания на царапающиеся ветки. Вдыхал воздух коротко, через зубы. В мозгу постепенно яснело. На смену черноте приходила зелень дубрав и разноцветье ягод.
"Ты кто?" - спросил без слов, глядя в прозрачные омуты глаз. И как кнутом хлестнуло узнавание. Картинки наслаивались, кружились в калейдоскопе. Сара, Ния, Елисава... Взгляды грозные, смешливые, смущенные и этот...настоящий. В эти глаза можно было упасть, но странно, он не падал, а возвращался к себе. Это то, что необъяснимым образом стало его якорем, отправной и завершающей точкой.

Придя в себя, с неохотой отпустил Елисаву. Емельян с Любавой отправились в лес, оставив нас по-хозяйству.
Решив немного осмотреться, Филимон вышел из избушки. Озеро плескалось почти у самого порога. Что-то в нем активно не нравилось. Он опустил руку в воду, затем поднес ее к лицу. Капли медленно скатывались, опалово светясь будто ртутные, глухо шлепаясь на безмятежную водную гладь. Принюхался. Что за черт? Вода должна пахнуть сразу тысячью вещей, а эта была как дистиллированная. Никакого запаха, абсолютно. Как мертвая. Лизнул пальцы. Легкий кислый привкус.

Вдруг услышал треск кустов, и на противоположенный берег выскочили Емельян с Любавой. Мигом вскочил на ноги и отчаянно замахал руками, ему показалось, что ребята с разбега собираются прыгнуть в озеро.
- Стойте! Немедленно остановитесь! Вода отравлена! Назад! - он рванул к ним по берегу, отчаянно жестикулируя и надеялся, что в начавшемся формироваться тумане они правильно расслышат его предупреждение.

Дальняя заимка


"Мда, легкие у Емельяна хороши. Сколько экспрессии!" Фил, не напрягаясь, расслышал его с другого конца озера.
- Ну и прекрасно, не придется никому срочно противоядие варить, - ворчал он. - Поганки целее будут.

От порога избушки поднялась в воздух лебедушка. Фил, запрокинув голову, смотрел как птица парит в воздухе, раскинув крылья. Филимону до дрожи в руках захотелось оказаться сейчас рядом с Елисавой. Увлеченный зрелищем, он опомнился, когда вода заплескала у самых ног.
"Рожденный ползать...", - усмехнулся и покачал головой.
Вернувшись к избушке, он расположился на пороге поджидать спутников. Рука нырнула в карман и достала оттуда пучок белены. Трава не потеряла своей свежести, хотя и находилась в кармане несколько часов. Он пристально смотрела на нее что-то вспоминая, а затем вскочил на ноги и нырнул в лес.
Бесшумно шел он по еле приметным следам, втягивал ноздрями воздух, распознавал запахи, крался вслед за Емельяном и Любавой. Чуть поплутав, выйдя на берег озера, нашел таки Филимон пару. Они были увлечены друг другом и не замечали ничего вокруг. Подбросил он милующимся веток белены и скрылся в лесной чаще.

Вернулся Филимон к избушке быстро, никого уже не таясь, а глаза разгорались фосфоресцирующим зеленым светом. Елисавы еще не было. Фил, достав из мешка кресало и трут, разжег очаг, поставил котелок и принялся варить зелье, авось пригодится.
Время пробежало незаметно и когда нелюб вышел из избушки, он увидел как солнце садится в спокойную гладь озера. Из низин стал выползать туман, клубами собираясь по кромке озера. Фил с беспокойством посмотрел вверх, Елисава все еще не возвращалась, уж не случилось ли чего.
Солнце быстро проваливалось в озеро, миг, и сверкнул последний луч. Сумерки мгновенно затопили все вокруг, туман, будто цепной пес, стремительно подбирался к избушке,а водная гладь, до сего бывшая абсолютно спокойной, заволновалась, зарябила, пошли волны и стало ясно, что-то приближается к поверхности.

Подвеска на шее Филимона нагрелась, жгла кожу, камень в ее центре засветился и вот на пороге строит огромный черный кот, вздыбив шерсть на загривке и шипя на чудо-юдо озерное, показавшееся из воды.

Дальняя заимка

Стоял Фил на пороге избушки, смотрел как чудо-юдо рыба-кит из воды лезет и думал, что одними поганками здесь не отделаешься. Нелюб на полном серьезе размышлял, какое зелье хватать и в какое место швырять, как тут от кустов раздался чарующий голос, сопротивляться которому было трудно. Переливы колдовского звука заставляли идти к ней и отдать ей все, что она захочет. Черный кот повел ухом в сторону звука, и Фил уловил что-то знакомое под чарами, окутавшими их всех.
Стремительно развернулись, он увидел в кустах Елисаву в плаще волос,которая подзывает к себе чудище из озера. Ярость окатила обжигающей волной, два мужика, ну справедливости ради мужик и кот, стоят и разинув рты любуются на чудище как в балагане, а девушка всю работу за них делает. Да еще в таком виде! Он прекрасно видел в темноте и знал, что за волосами Елисаву не скрывает ничего.
Глухо рынков, в несколько прыжков преодолел разделяющей их расстояние и прижался к Елисаве, закрывая ту от жадных взглядов. Она вцепилась в его шерсть руками и Фил повернул голову.
- Это я, Филимон, - сказал с трудом, кошачья пасть не предназначена для человеческой речи. - Садись. Довезу.
Девушка ловко взобралась ему на спину и он, осторожно ступая, чтобы на растрепать волосы, закрывавашие ее, направился к избушке. В голове вертелось "like lady Godiva" незабвенного Фредди.
Это было ммм... волнительно. Приятная тяжесть девичьего тела, обнаженные ноги, сжигание его бока. Так, стоп, не о том думаешь. Он принялся размышлять о битах и кубитах, но с поражением признался, что не вычислит даже обычного квадратного корня.
На пороге избушки Елисава спрыгнула со спины и всем телом потянулась, закинув руки за голову. Фил оттеснил ее в глубину помещения, его настолько злило, что столько народу видело обнаженную девушку, что клацнул зубами и напоследок боднул головой зазовку чуть пониже спины. Отыскав рубаху, он закинул ее в комнату и захлопнул дверь, привалившись к ней, преграждая путь любому.

Тем временем Емельяну с Любавой удалось убедить мужика, который провел в озере незнамо сколько лет, что почти потерял человеческий облик, и тот рассказалл свою историю. По накалу страсти с ней могла сравниться только самая печальная повесть Вильяма нашего Шекспира.

Дальняя заимка

В дверь избы легонько поскреблись изнутри и Фил открыл дверь. К этому времени он сменил ипостась: прямой угрозы не было, озерник вполне мирно разговаривал, хотя и не вполне членораздельно. Нелюб осмотрел себя, одежда на нем, шерсти не наблюдается.

Елисава ждала его. И такой в мозгах был коктейль из чувства опасности, облегчения, что с ней все в порядке, от превращения в кота, что не рассуждая больше, он быстро к ней подошел, схватил в охапку, закружил, глядя в удивленно-шальные глаза. Поставил на пол, наклонился и поцеловал. И в тот же момент увидел, как глаза Елисавы затопил ужас. Она резко отвернулась и поцелуй пришелся в висок. "Что случилось? Ей же нравились его прикосновения, а теперь резкая перемена. Или он стал ей противен после превращения?"
Она затихла в его объятиях, Фил не любил недосказанность, но и выяснять отношения прилично его не прельщало. А войти сюда могут в любую минуту.

С усилием отстранившись, он отпустил девушку и, чтобы скрыть неловкость, нашел себе занятие: разбирать добычу. Припасов оказалось в изобилии, он восхищенно присвистнул, Емельян с Любавой не только в лесу забавлялись, но дело делали.

Он освободил котелок от зелья, вымыл его. Привык делать это тщательно, чтобы яды с противоядиями не перемешались.
- Так, посмотрим. Ну, молекулярную кухню не обещаю, но похлебку соображу.
Зайцы отправились в котелок вместе с кореньями и грибами. В которые нашелся мешочек с крупой, которая тоже пошла в дело. Нужны приправы, Фил с головой нырнул в мешок. Нет, это не то: мышьяк, формальдегид, антидепрессанты, фенолфталеин. Ага, вот это то, что нужно.
Руки автоматически выполняли все действия, Фил не пытался вмешаться, доверяя памяти тела, а сам напряженно посматривал на Елисаву, отмечая каждое ее движение.
От котелка поднимался аппетитный пар, рядом на палочках поджаривались куропатки с приправами.

Ночь подходила к концу и кто бы мог подумать, что она окажется такой мирной, учитывая как все начиналось. В очаге тлели угольки, Фил сидел на полу, откинувшись на бревна стены, на его плече задремала Елисава. Он не шевелился, боясь ее потревожить. Было видно, что ей неуютно находится здесь, но на улице клубился туман и здесь было безопасно.
На общем совете разработали стратегию и тактику поимки змей и сопутствующих предметов.

Дальняя заимка


Елисава все же объяснила, что ее мучило. Фух, Фил аж выдохнул от облегчения. А он себе напридумывал ужасов всяких. Продолжить разговор им не дали, пришлось промолчать. "Да если б она только знала! Ядовитый поцелуй? Всегда мечтал!"

- Нет проблем, сейчас займусь, - подхватился Фил с места.
С этого момента, узнав, что вся загвоздка в ерундовой проблеме, он сам себе напоминал восторженного котенка, которому открыли коробку с игрушечными мышами. И все то время, что искал травы - горец змеиный и белокрыльник болотный - от отвода глаз тоже не помешает, пока разжигал очаг, ставил котел и делал отвар, все старался прикоснуться к Елисаве, лишний раз мимо пройти, да взглядом огладить.

- А может нам на удачу, да везение положиться? Обязательно на третий, ну или седьмой раз получится, - Фил задумался. - А вот, после 12... Нет, это не наша сказка.

Посмотрел в окно: солнце встало и озеро очистилось от тумана. Он раздал всем нуждающимся флаконы с зельем и проинструктировал:
- Как поползут к вам змеи, вокруг себя круг замкните,они вас и не заметят.

Утреннее солнце золотило водную дорожку. Было свежо и над озером стлались, ставшие привычными, озерные запахи тины и мертвой воды. Но Филимон беспокоился и настолько сильно, что будь он в кошачьем облике, то у него стояла бы дыбом шерсть.

Елисава начала обряд, остальные ждали, загодя очертив вокруг себя круги. Она прошла мимо него к озеру, но то ли солнце слепила глаза, то ли он моргнул, но разглядеть ничего не успел. Миг, и на камне вместо девушки свернула клубном змея. Она подняла голову и зашипела что-то мелодичное. В солнечном свете Елисава блестела, точно осыпанная алмазной крошкой и из воды к ней устремились полчища змей. Фил не видел клубки пресмыкающихся, он любовался одной единственной, следя за прихотливыми узорами, извивающимися при каждом движении на ее коже. Какой мужчина может похвастаться, что видел свою избранницу во всех видах? Пожалуй, повезло только ему.

Когда змеи перестали представлять угрозу, в дело вступил Емельян. Медленно снял рубаху, демонстрируя бицуху, и нырнул в мертвую воду. Первый пояс нашелся быстро, а потом на берег полетели ларцы, мотки серебра. Фил понял, что мужчина увлекся. Как бы им тут до вечера не просидеть, пока Емельян озеро потрошит. Долго сказывается, да не скоро дело делается, как говорится.
В один из заплывов на камне очутилась еще одна находка: четыре гладких красных камня, которые притягивали Филимона. Он присел неподалеку, изредка поглядывая на них, пытаясь понять что это такое и зачем ему это сдалось. Тем временем нашли и второй пояс, заклятие было снято и озерник с туманницей освободились. Пока его спутники наблюдали за обрядом, Фил забрал так заинтересовавшие его камни и опустил к себе в карман.

Задание было выполнено, пояса найдены, жертвы колдуна спасены, поэтому не мешкая запустили они клубочек искоркой веселой впереди себя и последовали за ним, гадая куда-то он теперь их приведет.

Шли они долго, несколько раз останавливались передохнуть и поесть. Емельян с Любавой шли вперед, Филимон останавливался то у одного, то у другого дерева, собирая приглянувшиеся ингредиенты, а Елисава носилась вокруг лесным духом, то выглядывая из-за дерева, до пропадая в сплетении веток. Фил оглядывался, это птичка просвистела или она его окликнула? Белка орех бросила или девушка забавляется?
Все таки оказалась Елисава в его объятиях: он ухитрился поймать или сама пришла и доверилась? Прижал к дереву так, чтоб не смогла уйти, наклонился и спросил в полуоткрытые губы:
- Поцелуешь, красна девица? - и прижался к ее губам.
Сладкие, уступчивые губы...но слишком быстро все закончилось. На него взглянули беспокойные глаза, ища первые признаки. Фил улыбнулся, смакуя ощущения и уже хотел было изобразить припадок, но посмотрел внимательнее и передумал. А то противоядия не хватит.
- Все в порядке, таким количеством меня не убьешь, только раздразнишь, - притягивая ближе, сказал он грозно, но Елисава вывернулась из объятий и отскочила смеясь.

Долго ли коротко ли добрались они до колодца, Филимон у дерева сел, ноги вытянул, устал. А Елисава вокруг скачет. Смотрел на нее, улыбался. Словно из солнечного луча, что сквозь листья проходит, соткана девушка. И непоседлива как солнечный зайчик. Манит, увлекает, голову туманит. Одно слово - зазовка.
Тихонько позвал ее:
- Посиди со мной.
Подошла, села. Он вытянулся рядом с ней на земле, положил голову на ее колени. Вроде она с ним сейчас, но все тело напряжено как струна, будто прислушивается к тому как лес шумит, попытаешься схватить и нет ее, как вода из пальцев утечет.
- Ну что, не боишься больше меня целовать?
***
Вскоре и Макошь объявилась с новым заданием. Для начала в колодец спуститься. Подошел к нему, колодец как колодец, внизу вода плещется. Подергал верёвку, что к вороту привязана - крепкая, должна выдержать.

- Елисава, обернись лебедем, да садись мне на плечо.
Стал Фил спускаться, что за диво, веревка вниз уходит, а воды как не бывало. Стал быстрее скользить, а веревка все не заканчивается, уж руки саднить начало. Наконец догадался вниз посмотреть, висят они над землей, прикинул, метров пятнадцать будет.
Лебедь с плеча вспорхнула, рядом кружится. Фил веревку отпустил, в воздухе перекувырнулся, да на землю котом прыгнул. Потом уж человеческий облик принял и стали они осматриваться.

Утренний колодец


- Отчего же, берут, - не стал отпираться Фил. - Но и я от них не отказываюсь. Слово я заговоренное знаю, пестициды, гербициды всякие. А слово мое крепкое. Проверить не желаешь?

Оказались они на этот раз неподалеку от жуткой деревни. Что ж им везет на нежить всякую. У озера хоть живой была, а здесь и вовсе мертвечиной несет. Вдохнул воздух и закашлялся, никак отплеваться не мог, так и стоял на языке гнилостный вкус тлена, аж глаза заслезились. Может поэтому и не особо слушал старичка, что задание нам объяснял. Уразумел только, что поляну надо накрывать.
Елисава быстро сориентировалась, что нам дальше делать, взяла меня за руку и повела по заросшей тропинке. А ладошка у нее узкая, шелковая, прохладная как веточка с молодыми листочками. Пока уходили в сторону от деревни, Фил старался поближе к девушке держаться, вдыхал ее лесной запах и очищались легкие от смрада. Чаще всего попадался венок. В общем опять он себе весь нос расцарапал.
Шел он по тропинке и бурчал:
- Что за дела, нашли шеф-повара. Я что, на сдельной оплате здесь? Начальник пищеблока? Ну я понимаю яды благородные варить: капельку ртути да килограмм цианида какого-нибудь. Вот это вещь. А тут? Бражку да медовуху варить.

Услышал слова Елисавы, задумался:
- Ну в принципе тоже можно из меда сообразить, чтобы по сараям за зерном не шариться. И обязательно, я настаиваю, продистиллировать.
И опять Фил впал в угрюмую задумчивость.
- Ну что такое, всем другим парням мечи-кладенцы, да луки самострельные раздали. А мне? Вручили котелок и вперед с песней к мартену становись. А я между прочим кулинарных техникумов не заканчивал.
За своими причитаниями он пропустил момент встречи с напарниками. И с ходу поинтересовался:
- Здрасьте, а вы готовить умеете?
И тут же мысленно дал себе пинка. Расслабился. А если бы они на нежить нарвались?

Сбоку зашуршали кусты и на полянку вышел еще один парень. Высокий, статный, с открытым ясным лицом, в светлой рубахе, перевязанный кушаком. Ну чисто Лель из Снегурочки.
-Опа, еще один попутчик. Никто не помнит, сколько нас на задание направлялось?
Нелюб потянул носом. От пары, встреченной первой, пахло как положено. Он еще раз принюхался, а мужчина похоже оборотень. Птица? Пернатыми от него разит. С девушкой труднее, но что-то знакомое есть. Что-то кошачье. Фил аж мурлыкнул от неожиданности.
А вот от новоприбывшего не пахло ничем. И это было странно.
- Ты кто такой будешь? - спросил, задвигая Елисаву себе за спину.

Утренний колодец

Велимир с Радой оказались крайне неразговорчивыми. Ага, ну может так и надо, и даже так лучше всего. Мало ли кто по лесам шатается или может у Фила глюки начались и нового пришельца видел только он. Изображать одного воина в поле не хотелось, так что схватив Елисаву за руку, припустил по еле заметной тропинке.

Издалека послышалось гудение и потянуло запахом дикого меда, нелюб изменил направление и вскорости они добрались до деревьев с дуплами, из которых по примеру Винни-Пуха им и предстояло добыть мед. Погони не было, в чем Фил убедился, но продолжал оставаться максимально собранным, навострив уши и нос.

Елисава принялась обходить поляну, что-то негромко напевая речитативом. Она же лесная дева, сообразил Филимон, может и с лесными пчелами ей удастся договориться? Нелюб старался не делать лишних резких движений, чтобы не раздражать местных обитателей, которые и так уже грозно жужжали, встревоженные внезапным вторжением. Он сунул руку в карман и достал камушки. Ба, да это те самые, которые он стащил на озере. Фил принялся их вертеть, рассматривая и недоумевал, чем же они ему так приглянулись. Камни как камни, небольшие, с розоватым отливом, и в каждом было отверстие.

Утренний колодец

Разглядывал Филимон эти камушки, потом размахнулся, хотел выбросить, да Елисава остановила. Неслышно подошла, посмотрела на камни и говорит: "Оставь пока, глядишь пригодятся". Пожал плечами Фил, в карман их обратно бросил.

Взял мед, лизнул.
- Да, пчелы отравились падью, но мед мы все же заберем. Придется повозиться с очищением, - ответил Фил, доставая нож и начиная вырезать соты. - Ты - умница у меня...

Не успел он договорить, как кусты зашевелились и испытал нелюб приступ дежавю. Опять появился перед ними давешний парень, так на Леля похожий. А ведь Филимон чутко прислушивался, да не услышал как он к поляне подходил. Вышел вперед, закрывая Елисаву. Нащупал котелок. Как она говорила? Котелок лучше меча. Вот сейчас и проверим.
-Ты кто? И зачем ходишь за нами?
- Мне помощь нужна, а просить не у кого, - ответил Лель, продолжая медленно приближаться.
- Стой где стоишь. - Парень остановился. - Объясни конкретнее.
И рассказал он им историю о том, что лихо, уничтожившее деревню, заточило его самого в дерево. Магических сил хватило только на то, чтобы душа, материализовавшаяся в человека, бродила неподалеку, ища помощи.

Утренний колодец

Елисаву сразу заинтересовал этот Лель, даром, что душа. "Но красив, красив", - не мог не признать Филимон. - "Но как может эта...эта...зазовка кидать многообщающие взгляды в его присутствии другим мужикам, пусть даже и душам. Если подумать, то в его отсутствие было бы еще хуже."
Пообещав себе, что просто так это не оставит, он весь обратился в слух. Лель оказался жар-птицей...жар-птицем. "Никогда про такое в сказках не читал", - почесал Фил затылок. - Но с другой стороны, размножаться же им как-то надо."
Пока нелюб размышлял, Елисава уже вызвала Лешего и наобещала тому пирогов с три короба.

- Так точно, умею, - согласился он.
- Эх, мне бы с заболонью, да щавельком, - мечтательно проговорил старик. - Да с ягодами какими.
- Погоди, так я и до завтра не управлюсь, - запротестовал Фил.
- Ну, ладно, а с щавельком, чтоб были, - согласился Леший. - Да смотрите, чтоб вкусные, - погрозил пальцем.

Крякнув, подошел хозяин леса к дубу, огладил всего, как девицу, шепнул что-то и из центра дерева появилась Жар-птица, а Лель в ту же секунду исчез.

Птица расправила крылья и обратилась к Филимону и Елисаве:
- Вы помогли мне, не прося ничего взамен. За это я обещаю выполнить одно ваше желание. Говорите.
Филимон ослепленный блеском, открыл глаза. Если не смотреть прямо, да еще прищуриться, то терпимо. Желаний было воз и маленькая тележка, да не все птица могла исполнить. Но вот такое, думается, будет ему по плечу.
- Нам бы в деревню проклятую попасть, да пир приготовить. Посвети нам на это время, от тебя вся нечисть враз разбежится, - попросил Филимон. - Договор аренды составлять будем?
- Что ж, просили меня и о большем, - ответил Жар-птиц. - Идите, я над вами лететь буду, да подожду пока вы со всем в деревне управитесь.

Взвалил Филимон котомку с сотами медовыми на плечо, по дороге набрал ягод и заболони настругал, шишки покидал в мешок. Чуть щавель не забыл, Елисава вовремя напомнила.
Встали они на краю оврага, над головами, раскинув крылья, феникс парит, а впереди под ногами лежит ад этого мира. Невозможно туда Елисаву вести.
- Подожди меня здесь, - проговорил он отчаянно. - Я вернусь за тобой.
Филимон поднял ее руки к лицу, поцеловал ладони:
- Не могу вести дорогую мне девушку в этот кошмар. Что мне сделать,чтобы ты осталась?

Утренний колодец

Обняла его Елисава и ни за что не захотела пропустить всю развлекуху в виде деревни с мертвяками.
Наклонился к ней нелюб и поцеловал. Короткий вышел поцелуй, не время и не место было для большего. "И почему она все твердит о яде да слабости? Силу он дает и уверенность", - думал Филимон.

Порылся у себя в мешке, достал моток бечевки, записки прикреплял к флаконам, чтоб в нужный момент не перепутать яд с противоядием, и смастерил обереги. "Видимо к своим навыкам надо еще ясновидение приписать", - покачал головой Фил, ему эти камни еще тогда в глаза прыгнули.
- Ну, Макошь, не подведи, - с этими словами надел себе и Елисаве камни.
- Не такой я тебе подарок мечтал сделать, - улыбнулся он девушке.

Спустились они в сумрачный овраг, чем дальше шел, тем отчетливее становилось ощущение, что спускается в вязкую трясину. Дышал через раз, только присутствие Елисавы спасало, посмотрит в ее сторону, да на феникса взглянет - легче становится. Добрались до первого дома: безмолвные стоят избы с распахнутыми настежь дверями, где в проемах тьма чернильная клубится. Ни за какие коврижки Филимон туда бы не сунулся, но помнит он, что нужно им зерно поискать для пира. Заглянули они в первый сарай с наполовину разобранной крышей. Пусто, хоть шаром покати. Хотел Филимон дальше идти смотреть, да Елисава за рукав подергала, указала на закрытую крышку подпола, которую закрывала сгнившая солома. Тишина стояла вокруг, аж в ушах звенело, и старались они не разговаривать друг с другом, все больше жестами да взглядами общались. Жар-птиц сел на балку, Елисава в дверях осталась, а Филимон ухватился за крышку, попытался поднять. Доски разбухли, никак не хотели из пазов подниматься. Поискал, чтобы на рычаг сгодилось, нет ничего, все растащено. Подивился даже. Умертвиям уже ничего не надо, а поди ж таки, не побрезговали. Что же делать? Девушка на пороге уже нетерпеливо с ноги на ногу переступает, поглядывает вопросительно. И тут его осенило. Соляная кислота. Где-то она у него завалялась. Ага, нашел. Полил он доски щедро, не жалея. Хорошо, что не лиственница попалась, а липа, быстрее дело пойдет. Пришлось подождать, с энной попытки удалось таки выбить ногой доску, затем подалась и вся крышка.
Нырнул в затхлый погреб, уговаривая всех небесных богов, чтобы нашлись припасы с первой попытки. И наверно мольбы неофита достигли их ушей и пришлись по нраву, так как нашлось зерно, грязное, но мышами не попорченное и не сгнившее. Только чудом мог объяснить подобную находку Фил. Но дареному коню в зубы не смотрят, так что не рассуждая больше, принялся набирать в мешок, сколько мог унести.
Долго провозился Филимон, тишину мертвой деревни прорезал вой, переходящий в хохот. Вихрем взлетел Фил по ступенькам наверх, не забыв прихватить мешок. А к ним со всех сторон подступало проклятие этой деревни. Мертвецы со страшными лицами, полупрозрачные призраки в мерцающих саванах, какие-то мерзкие сгорбленные старушенции. Не знал что страшнее: злые, прищуренные взгляды или голые черепа с провалами вместо глаз. И все это выло, хохотало, кривлялось, тянуло руки. У Фила мороз по коже продрал когтистой лапой.
Схватил за руку Елисаву, на плечо закинул припасы и, откуда только силы взялись, припустил со всех ног от сарая. Бежали они с девушкой по деревенской улице, над ними феникс кружил, освещая дорогу, и заметил Филимон, что куда доставал свет от перьев жар-птицы, там умертвия старались не появляться, прятались в тени. А вот на неряшливых бабулек золотая птичка не произвела впечатления. Цеплялись они за одежду, хватали за ноги, пока не увидели на шее путников оберега. Тут же заверещали мерзкие существа, да стороны брызнули. И вой стоял вокруг них такой, что будь у Фила еще пара рук, обязательно зажал бы уши.

Пробегая мимо большого терема, Филимон уловил запах готовящейся еды и затормозил. Похоже здесь обосновались их товарищи по несчастью, то есть заданию. Заколотил в дверь:
- Открывай, свои пришли. Фил, Елка и компания.
Ответа не последовало, нелюб разбежался, да плечом дверь высадил. Не удержался на ногах, вместе с досками внутрь терема загремел.
Жар-птица под крышу взлетела да осветила всю залу пиршественную.