Карта ролевой игры "Добро пожаловать в "Синий лес"!"

13 апреля,
Коттедж Сольвейг Матссон,
"Синий лес", ул. Сосновая, 5

Из отражения на меня смотрело обрамленное всклокоченными рыжими волосами бледное лицо с тенями вокруг глаз. Совсем не похоже на лик вечно юной Идунн. Правда, здесь обнаруживалось очевидное преимущество жить одной - какая бы я не легла вечером и не проснулась утром, меня никто не видит.
Можно не спешить чистить зубы, зевать с удовольствием, повизгивая и раскрывая рот так, что трещали скулы. Можно напевать противным и хриплым со сна голосом навязчивую песенку. Можно не спешить снимать пижаму и совсем неизящно кряхтеть, делая зарядку. Но все же иногда чего-то не хватало. Или кого-то.
Однако моя жизнь нравилась мне. Я стала той, кем должна была стать и обрела дом, о котором так долго мечтала. Мой путь сюда был не самым простым, но все прошедшие годы я вспоминала с благодарностью, хотя временами приходилось совсем нелегко.
Теперь я любила просыпаться рано. Принять душ, пройтись по дому, постоять у окна с чашкой кофе, слушая тишину и наблюдая, как начинается новый день. Как среди стволов вековых деревьев в окружавшем коттеджи лесу рассеивался мрак, над пышными кронами светлело небо, и начинал оживать поселок.
Утро сегодня туманное, и оттого кажется, что округа просыпается неохотно, лениво. Тихо шурша шинами, по улице проехал автомобиль, по дорожке пробежал бегун. Издалека донесся лай собаки. Поселок активно заселялся, и не всех соседей я успела узнать, но наступит время, когда я точно смогу сказать, кто проехал на машине, кто занимается бегом по утрам и чья собачка лает так визгливо.
Я включила негромкую музыку и под звуки вальса Сибелиуса замесила тесто для шоколадного и орехового печенья, которым традиционно угощала клиентов в салоне. Пока аппетитные кругляши румянились в духовке, и по всему дому разносился сладкий аромат выпечки, я налила вторую чашку кофе и села за кухонную стойку.
Люблю это время дня - несколько часов без суеты, перед тем как спуститься вниз на первый этаж моего коттеджа, где я не так давно открыла студию красоты, и приступить к работе.
Клиентов у меня пока еще немного, но есть вероятность, что перед праздником Танцующей Луны их станет больше. Кто-то наверняка захочет сделать прическу из замысловато переплетающихся кос, или нанести грим, делавший людей похожими на фрамонов.
Старые легенды утверждали, что Дети Луны удивительно хороши собой - с гладкой, словно светящейся изнутри кожей, с чудесными волосами, и гипнотизирующим, обволакивающим взглядом. Они пахли травами и водой кристально чистых лесных ручьев, умели петь и танцевать, а говорили так, что не слушать их было невозможно.
Считалось, что фрамоны притягательны, загадочны, опасны и хитры и до сих пор обитают в лесу вокруг поселка. И я готова верить в это, но лишь один раз в году, в Ночь Танцующей Луны.
...Таймер духовки мелодично звякнул, я достала противни с печеньем, оставила их остывать, а сама пошла собираться на работу.

***
13 апреля,утро
салон "Лик Идунн"

- Катарина, разложи, пожалуйста, рекламные флаеры на столике. Только красиво разложи, а не просто брось кучкой, - велела я.
И пока единственная работавшая в моем салоне девушка старательно пыталась изобразить из ярких глянцевых листочков нечто художественно-презентабельное, я взяла рекламную стойку и отправилась с ней на улицу.

13 апреля,
поселок "Синий лес", студия красоты "Лик Идунн"

В какой-то момент меня охватила паника. Посетителей становилось все больше, и я стала бояться, что не справлюсь. Зато оценила, как мне повезло с Катариной. Девушка была квалифицированным косметологом, умела делать отличный маникюр и выполняла обязанности администратора. Сейчас все ее таланты проявились в полной мере.
Убедившись, что мы с ней вполне неплохо справляемся, я немного успокоилась, хотя и продолжала невольно вздрагивать каждый раз, когда звенел колокольчик на двери.

- Доброе утро! - поприветствовала я вошедшую в салон блондинку. - Проходите, пожалуйста. Чем могу помочь?
- Здравствуйте, - откликнулась посетительница, подходя к стойке администратора и с любопытством осматриваясь. - Я бы хотела немного подровнять прическу, сделать укладку. На вашей рекламе написано - плетение кос. Скажите, это какие-то особенные косы? - улыбнулась девушка.
- Можно считать, что особенные. Мы предлагаем фэнтезийные варианты традиционных кос специально для предстоящего праздника.
- И на что же это похоже? - поинтересовалась посетительница.
- Вы смотрели "Игру престолов"? Вот примерно в стиле Дейенерис это и будет выглядеть. А пока можете присесть на диванчик и посмотреть портфолио, - сказала я. - Могу я предложить вам чашечку чая или кофе? У нас есть свежее печенье. Шоколадное и ореховое.
- Чай, если можно. Спасибо. - Гостья присела на диванчик.
- Располагайтесь. Меня зовут Сольвейг. А вас?
- Ингрид, - коротко ответила девушка. Мне почему-то показалось, что на долю секунды она замешкалась, прежде чем назвать свое имя.
- Приятно познакомиться, Ингрид. Присаживайтесь, сейчас я принесу чай, а потом займусь вашей прической.
Я отошла к столику, на котором стояли чайник и кофемашина, а место за стойкой администратора заняла Катарина, закончившая делать клиентке маникюр.
В момент, когда я ставила перед Ингрид чашечку чая, колокольчик снова звякнул, и в открывшиеся двери проник свежий утренний воздух с улицы. Ароматы весны смешались с запахом косметических средств и выпечки.
- Здравствуйте! Вы что-то хотели?
Ответ на вежливое приветствие Катарины раздался после небольшой паузы.
- Доброе утро! Простите, растерялся от такого обилия красоты вокруг, - ответил посетитель. Голос негромкий, с приятным тембром. Так говорят люди, которые никогда не повышают тон, даже когда злятся. - Я хотел узнать, оказываете ли вы услуги по уходу за бородой и усами?
Я взглянула на нового гостя. Мужчины реже посещали мой салон, предпочитая, вероятно, барбершопы в Скогенвике, но местные жители все же заходили ко мне. Кое-кого я уже хорошо знала, а этого посетителя встречала впервые. Впрочем, нет. Я уже видела его идущим по нашей улице несколькими днями раньше. Тогда еще отметила, что мы оба зовемся рыжими, но у нас абсолютно разный оттенок волос. У него больше золотистый, а у меня почти красный.
- Доброе утро! - поздоровалась я, подходя к гостю. - Конечно, мы оказываем услуги по уходу за бородой и усами. Проходите, пожалуйста. Вот, можете ознакомиться с перечнем наших услуг.
В дверь снова кто-то вошел, и я снова ощутила прилив нервозности. Ведь хотела же нанять на несколько дней еще одного мастера, но опрометчиво решила, что нам с Катариной все по силам.
Однако чисто профессиональное опасение не справиться с потоком клиентов явственно смешалось с еще каким-то непонятным волнением. Почувствовав на себе пристальный взгляд стоящего передо мной мужчины, я смешалась.
- К сожалению, прямо сейчас я занята. Если вы решили воспользоваться услугами нашего салона, то вам придется немного подождать, - сказала я рыжеволосому незнакомцу. - Вы можете записаться у администратора на более подходящее время и прийти чуть позже. Или, если хотите, присядьте здесь, выпейте пока чашечку кофе или чая с печеньем.
Почему мне вдруг стало не все равно, какой вариант он выберет? Уйдет сейчас? Или останется? Если уйдет, то может передумать и больше не прийти, а мне бы этого не хотелось...



- Приветствую! Проходите, пожалуйста! - я вдруг ощутила прилив адреналина и смело бросилась в бой. Сама же хотела, чтобы бизнес процветал, так сейчас самое подходящее время доказать, что смогу справиться со всеми сложностями. - Присаживайтесь, мы обязательно всех обслужим. Кто не хочет ждать в салоне, можете записаться на другое время. А пока предлагаю всем выпить чай или кофе.
- Как вас зовут? - обратилась я к юной посетительнице, интересующейся окраской волос. - Селин, очень приятно познакомиться. Мое имя Сольвейг. Присядьте здесь, посмотрите пока варианты оттенков для окрашивания. Я обязательно вами займусь. А что хотели вы? - обратилась я к блондинке, которую уже точно видела в нашем поселке.

13 апреля,
салон "Лик Идунн"

Как же это делается? Я вдруг забыла все дыхательные упражнения для снятия паники и стресса. Последнее время моя жизнь стала такой, что использовать технику особого дыхания отпала необходимость, а когда-то я только и делала, что закрывала глаза, отключалась от внешнего мира и дышала с правильными интервалами.
Вдох на два счета. На пять выдохнуть...

- Рада с вами познакомиться, Хелли, - я протянула руку для приветствия. - Все верно, меня зовут Сольвейг. Я вас помню, мы встречались несколько раз в супермаркете, да и на улицах виделись. И дом ваш очень приметный. Как вам удалось так быстро вырастить весь этот роскошный виноград? Поделитесь секретом?
Я предложила Хелли присесть, принесла еще чашку чая для нее и поставила на столик тарелку с печеньем. Теперь мой салон красоты напоминал светский салон, где собрались прекрасные дамы, чтобы немного поболтать и обсудить последние сплетни.
Я вдруг поняла, что не вижу среди дам рыжеволосого незнакомца.
- Катарина, этот мужчина, что заходил сюда, он... он просто ушел? Не стал записываться на другое время? - спросила я.
- Как раз записался на сегодня, на 19.30, - ответила девушка.
- Хорошо, - поспешила ответить я, испытывая странное облегчение. - Займись пока присутствующими, предложи еще напитки, а я пошла работать.
...Усаживая в кресло Ингрид, я пыталась вспомнить, где могла видеть ее лицо. В голову так ничего и не пришло, пока она не заговорила.

- Ах, так вот почему ваше лицо показалось мне знакомым! - воскликнула я. - Уж поверьте, я знаю, о чем вы говорите. Когда-то я тоже работала моделью. Утомительное время,не очень люблю вспоминать об этом, хотя та работа и позволила мне скопить денег достаточно, чтобы жить теперь так, как мне хочется. Насчет праздника я тоже мало что могу сказать, но он точно будет проходить не под окнами коттеджей, а ближе к лесу. Не уверена, что прямо в лесу позволят развести костры, администрация и пожарная служба были категорически против, когда вопрос обсуждался. Так что не волнуйтесь, в поселке должно быть относительно тихо. А вы разве не хотите пойти на праздник? Посмотреть, поучаствовать?
Когда Ингрид ушла, я договорилась с Хелли, что она подождет меня еще десять минут, а я тем временем займусь Селин. Девушка выглядела взволнованной или чем-то озадаченной, а мне хотелось, чтобы все посетители моего салона ощущали себя здесь комфортно.
- Вы выбрали какой-то оттенок? - спросила я Селин. - Мне кажется, вам подойдет вот этот, глубокий каштановый с красноватым отливом. Он не будет слишком заметен на волосах, но придаст вашему прекрасному естественному цвету волос еще больше глубины и будет слегка отливать пламенем на солнце.
Теперь я чувствовала, что ситуация полностью под моим контролем. Я ведь могу нанести краску на волосы Селин, а пока она будет ждать нужное для окрашивания время, сделаю прическу Хелли.

13 апреля, день
салон "Лик Идунн"

С Хелли было очень интересно общаться. Я подумала, что мы вполне могли бы стать подругами. Пока я не познакомилась в поселке ни с кем настолько близко, чтобы считать человека не просто знакомым, время от времени встречающимся соседом или клиентом студии красоты.

- Надо же, кто-то уже успел пожить в вашем доме и даже вырастил там такой виноград? - удивилась я, проводя по волосам Хелли щеткой. Я уже знала, как заплету ей косы. Прическа будет красивой и продержится долго, не доставляя никакого неудобства. - Неужели прежнему хозяину здесь не понравилось, ведь Синий лес - чудесное место. Удивительной красоты природа, волшебный воздух, тишина, современные удобства и при этом никакой городской суеты и толчеи. Я чувствую себя здесь по-настоящему дома.
Расчесав волосы Хелли до шелковистого сияния, я нанесла на красивые платиновые пряди специальное средство и принялась за плетение кос.
Волосы ото лба и наверх - для косы со сложным плетением. В нее, словно ручейки энергии, фантазийно и замысловато вплетались несколько тонких косичек, образуя одну толстую косу, спускавшуюся по центру позвоночника. Считалось, что такая коса защищала от негативного внешнего воздействия и наполняла женщину жизненной силой. А если заплести две косы, то потоки энергии наполнят не только женщину, но и ее будущее потомство.
Закончив с прической Хелли, я искренне сказала:
- Рада была с вами познакомиться. Заходите как-нибудь на чай. Или просто поболтать. И до скорой встречи на празднике! Вы ведь придете?
13 апреля, вечер
салон "Лик Идунн"

Сумерки наступили незаметно: только что был суетливый, шумный и хлопотный день, и вдруг - тишина. За окнами разливалась и густела вечерняя сиреневая дымка, а вдоль улиц зажглись фонари.
Колокольчик больше не звонил постоянно, все клиенты разошлись. Вполне довольные, я надеюсь. Катарина занялась уборкой, я сверяла выручку и, только присев, почувствовала, как же устала. Хотелось растянуться прямо здесь на небольшом диванчике, и дать отдых гудевшим ногам.
- Я все закончила, стерилизатор загрузила, - сказала Катарина, выходя из соседнего помещения. - Но у нас по записи еще должен быть посетитель.
- Да, помню, - отозвалась я, снова ощутив то странное волнение, которое почувствовала утром, когда в салоне появился рыжеволосый незнакомец. - Ты можешь идти, я уже сама все доделаю. Спасибо тебе за отличную работу, ты прекрасно во всем справилась. И не забудь - завтра у нас короткий день.
Катарина радостно закивала и принялась собираться домой.

Нарушив тишину, снова звякнул дверной колокольчик, дверь открылась, впуская в салон насыщенный запахами природы и леса ветер и того, к кому мои мысли невольно и многократно возвращались на протяжении всего дня.
- Добрый вечер, - проговорила я, поднимаясь навстречу незнакомцу. - Проходите, пожалуйста. И, да, я очень люблю цветы.
Керамический горшочек был теплый, будто согретый солнцем, а гиацинты - пышные, насыщенного лилового оттенка. Почти точно такого же, как мой любимый свободный пуловер из шелковистой пряжи, который я намеревалась надеть завтра на праздник.
Краем глаза я уловила полный любопытства взгляд Катарины, которым она одарила меня и гостя, молча стоящих друг напротив друга. Я, кажется, что-то машинально ответила девушке, когда она попрощалась и выпорхнула из двери салона.
- Спасибо за цветы. Они прекрасны. И они не срезанные, - произнесла я, глядя незнакомцу в глаза.
- Нет. Они в горшке, - спокойно подтвердил очевидное рыжеволосый.
- А потому живые. И я обещаю сделать все, чтобы им было комфортно у меня дома.
Я бережно поставила горшок с гиацинтами на столик.
- Меня зовут Сольвейг, - я протянула мужчине руку, радуясь, что у меня не заледенели от волнения пальцы. - А ваше имя?
- Фруде Эрикссон. Фруде, - представился он, пожимая мою ладонь, и неожиданно накрывая ее второй своей рукой.
Я не спешила руку отнимать, а он не торопился отпускать.
- Так вы хотели подровнять бороду и усы? Присаживайтесь, - я мягко и неохотно высвободила пальцы из теплого плена и жестом пригласила мужчину пройти в зал и занять кресло. - Не хотите чашку чая? Или кофе? И у меня еще осталось печенье. Шоколадное.
- Шоколадное, - согласно кивнул посетитель. - И чай.

13 апреля, день
салон "Лик Идунн"
Фух! Я начала уставать, но ощущала настоящий азарт, да и Катарина успевала не меньше меня.

- Привет, Ясмин, - хозяйку нашего небольшого отеля в поселке я уже знала, хоть и не очень близко.
Я взяла из ее рук стаканчик с кофе и наслаждением сделала глоток. Потом еще один.
- Ооо, спасибо. Как же кстати сейчас взбодриться хорошим кофе. Проходите, присядьте. Я закончу минут через пятнадцать и займусь вами. Что вы хотели? Косички? У нас сегодня необычайный спрос на плетение волшебных кос к празднику. Знаете, согласно легендам, фрамоны, и мужчины, и женщины, носили прически из жгутов и косиц. Я и себе завтра сделаю что-нибудь этакое.
У Ясмин роскошные, длинные, темные волосы. Из таких можно соорудить множество красивых причесок. Но мне хотелось сделать ей что-то уникальное: одну пышную, сложную косу, две или даже три замысловато переплетенные косы.
Отпустив клиентку, я занялась Ясмин.
- Как идут дела в отеле? - спросила я. - Мне кажется. народу в поселке прибавилось за эти дни. Много у вас постояльцев?
Неспешная и уютная беседа завязалась как-то сама собой. Мы обсудили и чудесную погоду, и предстоящий праздник, и то, как оживает наш поселок, приобретая особенный дух уютного уголка, обособленного от шумного и суетного мира.

***
13 апреля, вечер
салон "Лик Идунн"
Днем, когда было много посетителей, я не так остро ощущала чье-то присутствие, как теперь, когда в тишине салона находились только я и мой рыжеволосый гость.
- Фруде... - прошептала я, словно пробуя имя на вкус. - Его зовут Фруде, - повторила, выкладывая из контейнера несколько оставшихся там шоколадных печений.
И взволнованно покосилась на вход в другое помещение, где меня ждал посетитель.
Я заварила чай и, поколебавшись, выбрала чашку, из которой любила пить сама - большую, белую, с рисунком ручной работы, изображавшим листья папоротника.
Фруде сидел в кресле расслабленно, словно чувствовал себя здесь как в хорошо знакомом месте. Я ощущала его внимательный взгляд, следящий за моими действиями, пока я ставила на столик перед зеркалом тарелку с печеньем и чашку чая.
И почти прошептала:
- Пожалуйста, угощайтесь.
Чем больше я волновалась, тем тише звучал мой голос. А сейчас я начала волноваться все сильнее с каждой минутой.
- Очень вкусное! – искренне похвалил мужчина, откусив сразу половину тающего на языке хрустящего кругляшка. – Вы сами печете?
- Да, люблю печь, - я улыбнулась, старательно пряча за улыбкой смущение.
Правда ли ему понравилось или он просто вежливый человек?
- А вот мне выпечка как-то не далась, - признался Фруде. – Я живу один и привык готовить все сам, но науку выпекания всяких пирожков и печений так и не сумел освоить. Пробовал несколько раз – получалась какая-то ерунда. Зато все остальное я готовлю отлично. Слушайте, а вы любите качаться на качелях?
- Да, очень.
Я ответила автоматически, совсем не ожидая подобного вопроса. Но сказала чистую правду, не задумываясь над ответом, потому что мои мысли в данный момент занимала лишь мимолетно озвученная Фруде деталь - он живет один. Один. Значит... Значит, не женат?
И он пригласил меня в гости. Рагу на костре. Качели.
Если я соглашусь, пойду к нему и... И что будет дальше? Или не будет ничего? Но как я узнаю, если откажусь?
- В гости? - переспросила я, бросая мимолетный взгляд в окно, словно ища где-то там пути к отступлению и спасение от собственных сиюминутных желаний.
Пока я боролась сама с собой, Фруде приводил разумные и очевидные доводы в пользу того, что его не следует бояться.
Но я боялась не маньяка-расчленителя, а саму себя.
- Нет, что вы, вы совсем не похожи на маньяка, - рассеянно ответила я.
Он вздохнул, сделал глоток чая, отставил чашку и, глядя мне прямо в глаза, продолжил говорить.
Он писатель. Пишет детективы. И приглашает разделить с ним ужин.
«Не бойтесь: не будет ничего, чего бы вам самой не захотелось».
А что мне может захотеться?
Я ужасно устала. Мне хочется удобно устроиться на кресле или на диване, включить любимый фильм или просто смотреть в окно. И плотно поесть. Так, чтобы пояс стал тесным, а по телу разлилась приятная истома.
И мне хочется продолжить знакомство с рыжеволосым писателем. Прямо сейчас.
- Да, Фруде, мне нужно время на размышление,- ответила я. - А пока я представляю, как невероятно может пахнуть рагу, приготовленное на костре, я приведу вашу бороду в порядок.
Все самый правильные решения приходили в мою голову в те моменты, когда я была занята делом. Так случилось и сейчас.
- Даже если вы маньяк, который заманивает к себе усталых и голодных девушек на запах рагу, я рискну принять ваше приглашение, - сказала я, убирая машинку для стрижки и включая стерилизатор. - Но учтите, я знаю болевые приемы и смогу постоять за себя.
...Мы медленно шагали по улице и я поймала себя на мысли, что мне хотелось бы продлить эту неспешную прогулку.
- Значит, вы писатель. И пишите детективы? Я очень люблю читать и собрала довольно большую библиотеку. Не две полки над туалетным столиком, а стеллажи, заполненные книгами, - говорила я, вдохновленная тем, что Фруде слушал меня внимательно и не перебивая. - Вас, к сожалению, я не читала, но очень хотела бы прочесть.
- Вам нравятся детективы? - спросил Фруде.
- Да. Мне нравится Стиг Ларссен и Юхан Теорин. Но я их не предпочитаю прочим жанрам. А мой любимый писатель - Кнут Гамсун. Я прочитала его "Плоды земли" еще в подростковом возрасте, на меня роман произвел огромное впечатление, которое до сих пор не забылось.
За разговором мы незаметно дошли до коттеджа Фруде. С главного входа его дом не отличался от прочих домов на улице, но, входя в двери, я каким-то глубинным чутьем ощутила, что это совершенно особенное жилище, отражающее хозяина в полной мере.
Первое, на что я обратила внимание - запах чистоты. Не химический, моющих средств или полироли, а именно чистоты - вымытого и хорошо проветренного, но при этом обжитого помещения. В котором живут, работают и готовят вкусную еду.
Чистота и порядок здесь были очевидны во всем. На грани педантизма, но все же не переходящие эту грань. На диване брошен, а не свернут плед. На кофейном столике - неровная стопка журналов. Ничего лишнего, но есть примечательные детали - эстампы на стенах, удобное кресло с красивой подушкой.
Я зевнула, прикрывая рот. Усталость во мне боролась с желанием узнать, как далеко я могу зайти.
- Фруде, вы говорили о качелях.
- Да. Они на заднем дворе. Давайте я провожу вас.
Его рука вдруг легла на мою талию. И это было так естественно и уместно, что не вызвало во мне ни малейшего желания удивиться или протестовать.
Взрослый мужчина, живущий один, установил для себя качели.
Я пока не поняла, как к этому отнестись, но мысль вызвала улыбку. Может быть, у него были дети? Рыжие, как он. С ясными умными глазами. И веснушками на чистой, кажущейся тонкой и чувствительной коже.
Качели оказались очень... мужскими. Мощные, крепкие, напоминавшие, скорее, ворота. Так мог бы выглядеть вход в Страну острых ощущений. К тому же они, судя по всему, выполняли еще и функицю турникета для интенсивных тренировок. Я невольно покосилась на подтянутую, жилистую фигуру Фруде. Вспомнила прикосновение теплой и сильной руки, близость его упругого тела и уверенную пластику.
- Садитесь, Сольвейг. - Он за руку подвел меня к качелям, и я послушно села, устраиваясь на широком, прочном сиденье, деревянная поверхность которого показалась мне странно теплой, как раньше керамический горшочек с гиацинтом. - Сейчас принесу вам плед, накройтесь и не замерзнете. А я займусь костром и ужином. Могу я пока предложить вам что-то выпить?
- Выпить? Да, можно.
- Чай, какао, глегг, лимонад, тоник из бузины, вино, абсент, - перечислил Фруде.
- Тоник, - не задумываясь, выпалила я. - Никогда не пробовала тоник из бузины.
...Я знала, что настоящее счастье состоит не из грандиозных событий, а из мелочей, складывающихся в длинную вереницу, сопровождающую вас всю жизнь в виде приятных встреч с хорошими людьми, воспоминаний, ощущений, звуков, запахов и вкусов.
Вкус рагу, тушеного на костре в красном вине, был вкусом счастья и чистейшего удовольствия. Ароматы леса и сытной еды, отсветы костра на лице и в глазах сидящего рядом мужчины...
Я словно перенеслась в другую реальность, знакомую и совершенно неизвестную. Наелась досыта, ни разу не задумавшись, что могу показаться едва знакомому человеку настоящей "жрицей", из тех, что пробираются на кухню под прикрытием ночной темноты и опустошают недра холодильника.
Мне хотелось протянуть руку и пропустить сквозь пальцы рыжие пряди волос Фруде, коснуться его щеки. Разморенная едой, теплом пледа и костра, я, кажется, почти сделала это. Высвободила руку из складок мягкой шерсти и потянулась, но... Но взяла стакан с тоником, сделала глоток, поднялась и снова пересела на качели.
- Фруде, расскажите, о чем вы сейчас пишите, - попросила я, крутя стакан в руке.
Тихонько раскачиваясь, я слушала голос гостеприимного хозяина, доносившиеся из леса крики ночных птиц и чувствовала, как на меня наваливается дрема. Веки тяжелели, мир куда-то уплывал.
Я прислонилась головой к поручную качелей и всего на секундочку прикрыла глаза.

Где-то, когда-то...

Качели мягко взмыли вверх и зависли над землей.
На секундочку я испугалась, что сейчас соскользну с сиденья, и приземление будет отнюдь не мягким, ведь летать я не умею. И ходить по воздуху тоже...
Правда иногда мне казалось, что стоит только нащупать какую-то точку опоры в пространстве, научиться держать равновесие и... И можно совершить прогулку, не касаясь ногами земли.
А еще я, кажется, глотала крошечные кусочки облака.
Они были мягче сахарной ваты, не такие приторные, с нежным ароматом и таяли на языке, а кто-то умудрился подать это лакомство в обычном стакане.
Это был вкус неподдельности, защищенности, любопытства, желанной свободы и интересной беседы.
- Вы так интересно рассказываете… - я с трудом разлепила губы, чтобы это произнести.
- Конечно.
Голос шел откуда-то издалека и раздавался совсем близко. А еще, мне кажется, я расслышала биение чьего-то сердца. Сильные, размеренные и медленные удары, словно мощная мышца прокачивала по венам целую реку. И это биение я чувствовала всем своим существом, будто лежала на водяном матрасе и кто-то ритмично его раскачивал.
А потом неведомая сила подняла меня и переместила в пространстве, укладывая на поверхность мягкого и чистого облака. Новорожденного облака. Еще не успевшего впитать в себя навязчивые испарения человеческой цивилизации, надежного и пахнущего чем-то прохладным и свежим, как тающий в нехоженом лесу снег, сквозь который уже прорастали первоцветы.
И поблизости кто-то был. Понятия не имею, кто именно, но мне не было страшно. Этот кто-то безмолвно предложил мне убежище, и я приняла его.

14 апреля, ранее утро

Я опаздываю на работу!
И не успеваю испечь печенье. А ведь хотела сегодня сделать ванильные и имбирные печенюшки, с гладкой белой глазурью, идеально круглые, похожие на луну.
Сроду такого не было, но сейчас, еще толком не проснувшись, я поняла, что каким-то невероятным образом выпала не только из привычного расписания своей размеренной и неторопливой жизни, но и ступила на территорию, по которой не готова пройтись.
Открыла глаза и увидела знакомый пейзаж сквозь чужое окно, а лежала я на не своей кровати в неизвестной комнате.
Я резко села, растерянно озираясь. И обнаружила, что одета лишь в лифчик и трусики.
Кто-то словно крикнул мне одновременно прямо в мозг: "Хорошо, что не голая", и: "Кто и зачем тебя раздел?"
Эй, инстинкты! Ну, а вы подадите голос? Скажете хоть что-нибудь? Испугайте меня, придайте скорости реакции и резвости ногам, включите режим самосохранения, ведь я очнулась неизвестно где и помню лишь то, что вчера приняла приглашение на ужин от рыжеволосого посетителя салона по имени Фруде.
Он пишет детективы и убеждал, что не маньяк. И я настолько поверила, что отрубилась в его доме.
Я зажмурилась, вспомнив, что поглощала приготовленное им мясо, как изголодавшийся удав. Боже... Это самое нелепое, что происходило со мной в жизни. Надеюсь, хотя бы рукавом не утиралась.
Прислушавшись к тишине в доме, я постаралась унять бешено колотящееся сердце, спустила ноги с кровати и испуганно снова их подобрала, прикрывая рукой рот, из которого чуть не вырвался истерический визг.
На полу притаилось нечто: два лохматых существа, похожих не неведомых зверей.
Спустя бесконечные мгновения до меня дошло, что это всего лишь тапочки. Большие и мохнатые, как лапы белого медведя.
Меня вдруг разобрал нервный смех.
Отсмеявшись, я заметила лежащие на краю постели свою юбку и блузку, чистое полотенце и рубашку. Чистую мужскую рубашку.
Я потянулась к ней, взяла, поднесла к лицу и вдохнула запах. Аромат был едва уловим, но пахло не химическим средством, не кондиционером, а так, словно белье сушили на свежем воздухе.
Рубашку я и надела. Не знаю, почему. Я приняла это как некий вызов, приглашение. Проверку. И мне просто захотелось ощутить и запомнить кожей прикосновение ткани, которую носил Фруде. Я могла бы надеть свои юбку и блузку, но...
Со смешанным чувством невероятной досады, волнения и любопытства я спустилась на первый этаж.
- С добрым утром, красавица! Ты была великолепна! – весело улыбнулся Фруде, обернувшись ко мне.
Не знаю, что отразилось на моем лице после такого приветствия, но судя по тому, как охватило жаром мои щеки, я продемонстрировала всю гамму эмоции по имени "стыд" - от легкого смущения до полного замешательства. Прозрачно-розовый и пунцово-алый. Учитывая, как я выглядела по утрам, зрелище могло быть тем еще.
- Ничего не было, - рассмеялся Фруде. Но совсем-совсем не утешил меня. – Ты просто уснула. Спали мы в одной постели, гостевой спальни у меня как-то не предусмотрено, но именно спали. Что ты любишь на завтрак?
- Яйца всмятку и тосты с джемом, - прошелестела я. Стыд стыдом, а есть-то хочется снова.
Что за усилитель вкуса он подмешивает в свои угощения? Нечто, что витает в воздухе, проникает в организм, оседает и закрепляется в нем еще на уровне мимолетной мысли.
- Есть клубничное варенье, подойдет? – спросил Фруде, доставая из холодильника яйца.
- Да, спасибо.
Вежливость оставалась моим последним бастионом, за которым еще сохранялись остатки привычных правил, воспитания, наносных манер и всего, что отделяет наши истинные желания и потребности от того, что диктует общественное мнение.
- Извини, что я так... Что меня так развезло, - сказала я. - Обычно я не засыпаю в гостях у малознакомых писателей, слопав половину котелка тушеного рагу. Ты первый, с кем я себе позволила такое.
- Хм, - вскинул бровь Фруде, - чем не повод для гордости? Быть первым. Писателем. Чье рагу тебе так понравилось, - и он бросил на меня чуть насмешливый взгляд.
Все это время он продолжал готовить, бесшумно переступая по просторной кухне. Совершенно бесшумно, будто и не касался ногами пола. И ни одного ненужного суетливого движения, все четко и по-существу: отрезать идеально ровные ломти хлеба, ни какого-то там специального для тостов, а свежего, из местной пекарни. Поджарить ровно так, как требовалось, выловить из кастрюльки яйца, поставить баночку с вареньем. Тарелки, чашки, фрукты, сливочное масло. Все ровно такое, чтобы превратить обычный завтрак в чистейшее удовольствие.
Я невольно помотала головой, прогоняя наваждение. Самое поразительное, что мне и в голову не пришло подскочить к Фруде и сказать: "Давай, я помогу".
Нет. Мне хотелось, чтобы он все сделал сам и накормил меня. И мне не будет стыдно, если я буду просто праздно сидеть, наблюдать за ним, а потом поглощать угощение, а кусочек хлеба с маслом и вареньем ляпнется на блузку, или капля жидкого яичного желтка потечет по подбородку.
- Фруде, - сказала я, макая хлебный мякиш в желток, - сегодня в поселке праздник. Ты пойдешь?
- Не думал об этом. А ты?
- Я хотела бы взглянуть, что за Ночь Танцующей Луны такая. Мне... Мне просто любопытно.
- Пойдем вместе? Ты из чистого любопытства, я - из писательского. Вдруг оба почерпнем что-то новое для себя.
В его тоне явственно слышалась легкая ирония. Конечно, он не из тех людей, которые обожают подобные мероприятия, но все же...
- Зайдешь за мной в восемь вечера? - спросила я.
Кажется, сон в постели малознакомого мужчины открыл во мне какие-то странные способности. Я просила его зайти за мной? А если он откажет? Вдруг передумает?
Но ведь я всегда следовала одному правилу: как я узнаю, если не спрошу, не увижу, не попробую?
- Конечно. В восемь буду у тебя, - просто ответил Фруде.
На этот раз иронии в его голосе я не расслышала.

14 апреля, утро - вечер

Я обняла себя руками и быстрее зашагала к своему дому, борясь с искушением обернуться еще раз. Хотя, даже не оборачиваясь, знала, что он все еще смотрит мне вслед. Утро было прохладным, воздух наполнен влажностью и густыми запахами отдохнувшей за долгую зиму и минувшую ночь природы. Мельчайшие капельки утренней туманной дымки оседали на моих волосах и на одежде. На свитере Фруде.
Я потерлась щекой о мягкую, чуть намокшую шерсть.
"Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Сольвейг вымокла до нитки
Поутру во ржи.
Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь,
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь», - нашептывала я в ритме своих шагов.
Пробиралась я не до калитки и не во ржи вдоль межи, но сейчас ощущала себя той самой Дженни из стихов Бернса.
Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь?
И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!..
Вряд ли кому-то из жителей поселка было дело до того, куда и откуда я пробиралась вечером или ранним утром. Мы с Фруде не целовались, даже не обнялись, прощаясь. Всего лишь провели ночь в одной постели. Он накормил меня завтраком и я ушла, унося с собой не только свитер гостеприимного хозяина дома, но и целый сонм каких-то неясных, сумбурных, тревожащих ощущений.
Которых мне хватило на весь рабочий день. Я даже забыла о предстоящем празднике. Встречала посетителей, улыбалась им, старательно выполняла свою работу, но ощущала себя немного не здесь и как будто не сейчас, и слишком часто бросала взгляд на часы.
К восьми вечера я собралась, оделась и снова спустилась в салон, размышляя о том, насколько пунктуален Фруде. Может быть он из тех, кто любит поиграть с девушками во всякие дурацкие игры горе-соблазнителей: помариновать, заставить ждать и нервничать. Или вовсе может не явиться, а потом как-нибудь при случайной встрече скажет, что очень сожалеет, но тогда случилось нечто непредвиденное. Он страшно замотался. Или сел писать свой очередной роман и не следил за временем.
Нет. Он совсем не походил на дешевых пикаперов и болтунов, набивающих себе цену. Он вообще не был похож ни на кого из тех, кого я знала раньше.
Ровно в восемь я увидела его входящим в двери моего салона.
- Тебе к лицу этот цвет, - заметил Фруде, пристально разглядывая меня. – И вообще ты очень красивая. Даже в моей рубашке. Впрочем, нет! Особенно в моей рубашке.
- А в твоем свитере? - улыбнулась я. - Я обязательно отдам его тебе.
И это будет еще один повод встретиться.

***
14 апреля
Ночь Танцующей Луны
На празднике было шумно, суетно и очень многолюдно. Я даже не подозревала, что в нашем поселке наберется столько народа. Наверняка здесь были и приезжие. Насколько мне было известно, Ночь Танцующей Луны так шумно отмечали только в наших краях, ведь легенда о фрамонах имела привязку именно к Синему лесу, окружавшему поселок.
Я не очень любила громкие торжества, толпа и неразбериха быстро утомляли меня, но сейчас, рядом с Фруде, державшим меня за руку, я ощущала себя словно и в самой гуще праздника, и в то же время словно отделенной от царившей сумятицы невидимым барьером.
- Хочешь прыгнуть? - вдруг спросил Фруде, кивком указывая на окруженный людьми костер.
- Если только с тобой. - Я слишком поторопилась и ответила, не подумав. Прыгать мне не особо хотелось. За меня отвечало некое подспудное любопытство.
И прыгнула я так же, как дала ответ - не задумываясь. Просто следовала за увлекавшей меня за собой рукой Фруде. Пролетая над костром, ощутила объявший нас жар, смешанный со свежим вечерним ветром. Голова вдруг стала легкой и совершенно пустой, да и все тело показалось невесомым, словно на мгновение законы земного тяготения перестали действовать.
Пару раз я прыгала с парашютом и знаю, каково это, испытывать эйфорию от полета, забыв, что самое главное - правильно приземлиться. Но полет с парашютом длится несколько минут, а прыжок через костер - считанные секунды. И за этот краткий временной промежуток я умудрилась потеряться где-то в пространстве, забыв, что я не парю в воздухе в затяжном прыжке. А из ощущения нереальности меня выбросило внезапно и со страшным треском.
Фруде не позволил мне испугаться и не дал упасть. Я опомниться не успела, как оказалась в его объятиях, лицом к лицу.
У него так красиво сияли глаза. В них отражался свет луны и отблески пламени костров. Я замерла, понимая, что он держит меня, подхватывая под попу, а мои ноги оплели его бедра.
- О, мы еще до аквавита не добрались, а ты уже на ногах не держишься, - пошутил Фруде. – Лучше я тебя сам отнесу к столам, так надежнее будет. Чего ты испугалась, это полено стрельнуло. Неужели огонь может как-то навредить девушке, у которой солнце запуталось в волосах? – он потерся кончиком носа о мою щеку.
Когда я предложила выпить аквавита, выяснилось, что мой новый знакомый предпочитает абсент.
Как там говорилось в «Дракуле»? «Абсент - возбудитель похоти». И что-то про зеленую фею, живущую в нем, желающую добраться до вашей души.
Может быть, прямо сейчас лесные феи наблюдали за нами из лесной чащи? Определенно, знакомство с рыжим писателем придало моим мыслям неожиданное направление.
Правда, все мысли тут же снова улетучились из головы, как только я поняла, что пальцы Фруде касаются моего запястья и мягко проводят там, где учащенно бился мой пульс. Думаю, он это почувствовал, а я моего языка сорвалось:
- Ты хочешь меня соблазнить?
- Нет, - спокойно ответил он, не отводя глаз. – Желание соблазнить подразумевает одноразовое действие: соблазнил и пошел дальше искать новый объект для соблазнения. А я хочу тебя ласкать много-много раз, хочу чувствовать ответные ласки и получать взаимное удовольствие. Хочу видеть, как меняется твое лицо в момент оргазма. Хочу слышать, как ты кричишь и стонешь. Снова и снова. Опять и опять. Так что я хочу многого, но точно не соблазнить.
Он в самом деле сказал то, что я услышала?
- Твои желания мне нравятся, - прошептала я, приподнимаясь на цыпочки и приближая губы к его уху. Щекой коснулась его щеки и добавила: - И да, я довольно громко кричу. А прямо сейчас...
Я обвила рукой его шею, и наши объятия стали настолько тесными, что в гомоне людских голосов и окружавшем нас шуме праздника я отчетливо слышала дыхание и стук сердца Фруде.
- Прямо сейчас я хочу попробовать аквавит, настоянный на ясеневых побегах. И, может быть, капельку абсента.

Ночь Танцующей Луны

Нельзя верить синоптикам, обещавшим ясную, безветренную погоду. И собственным глазам.
Эти две мысли одна за другой промелькнули в моей голове, пока я, сделав глоток аквавита и не успев его проглотить, наблюдала, как за считанные мгновения внезапно налетевший ветер затушил костры, и окружавшая нас реальность изменилась.
Мне показалось, что кто-то словно выключил свет и прикрутил громкость на минимум во всем мире: луна и звезды на небе исчезли, погасли фонари, смолкли людские голоса и смех. Не стало ничего, кроме плотной как мокрая вата тишины и ощущения нараставшей паники.
Бумажный стаканчик с аквавитом выскользнул из моих оцепеневших пальцев, я сглотнула горьковатый напиток, закашлялась и вцепилась в руку стоявшего рядом Фруде.
Поняв, что осталась не одна, сжала его руку сильнее.
- Ч-ш-ш-ш! Все будет хорошо! – прошептал он, прижимая меня к себе и проводя по моей спине рукой, и тепло будто изливалось из его ладони, проникая сквозь свитер и футболку под ним.
Что бы ни произошло, присутствие этого мужчины я всем своим существом ощущала как шанс не заблудиться и не потонуть в подступавшей панике, в оглушающей тишине и мраке. В тоже самое время я каким-то образом осознала, что Фруде - отнюдь не безопасная гавань. Но прямо сейчас я могла выбрать, какой из угроз довериться. Внезапной и необъяснимой иллюзии или вызывавшему не меньшую тревогу человеку.
В какой-то момент паника пробила хрупкий защитный барьер и хлынула, заполняя меня знакомым, застарелым, полузабытым и непреодолимым ужасом.
Ледяным и вонючим, как гнилая, застоявшаяся вода.
Деревья подступили ближе и сомкнулись, образуя вокруг меня осклизлые стены каменного колодца. И только где-то высоко над головой виднелся клочок ночного неба. Он дразнил недостижимой свободой и невозможным спасением.
Мне снова было десять лет, и я опять переживала внезапное падение в заросший травой старый колодец, явственно ощущая забивший нос отвратительный запах сырости и плесени.
Мне не выбраться. И никто не узнает, что я здесь. Я могу кричать, рыдать, ломать ногти и сдирать в кровь руки, цеплясь за камни, но никто не придет на помощь.
Ужас лишил меня голоса, как и тогда, в детстве. Я словно рыба, открывала рот, но не могла издать ни звука, и почти оглохла от неистового стука собственного сердца, ставшего огромным, как футбольный мяч.
Паника заполнила меня изнутри, лишая возможности дышать.
Стены тесного каменного мешка подступали все ближе, грозя раздавить, а я застыла на месте и смотрела на крошечный клочок неба. На нем снова стали появляться звезды. Теперь они дразнили меня, вспыхивали и удалялись, словно я все глубже проваливалась в бездонный колодец своего страха, а небо улетало от меня все выше.
- Сольвейг, Сольвейг, посмотри на меня! Это галлюцинация. Что бы ты ни видела – это галлюцинация. Ты слышишь меня? Успокойся, дыши, и все будет не так ужасно! – чьи-то руки прикасались к моим плечам и лицу. – Сольвейг, это все не настоящее, слышишь?
Кто-то все же нашел меня. Этот голос я знала и направила в его сторону все свои желания и надежды обрести спасение и свободу от давних страхов.
Я почти расплакалась от облегчения, когда меня подхватило и понесло все выше, туда, где был свежий воздух и твердая земля под ногами.
Рука коснулась моей шеи, посылая сквозь кожу волны тепла и спокойствия, и я смогла вдохнуть полной грудью.
- Фруде... - прошептала я. - Как это может быть?
Он заговорил о шутниках-подростках и галлюциногенах, предложил не идти дальше, а присесть прямо здесь, чтобы не заблудиться или не угодить куда-нибудь.
В колодец с грязной ледяной водой.
Он говорил так здраво, что я сначала мысленно запротестовала, не желая принимать его слова. Кому понадобилось так шутить? Но даже если и так, то каким образом галлюцинации могут быть столь реальны?
«Это Синий лес насмехается над нами. И Луна танцует свои колдовские танцы, сводя с ума людей, занявших не принадлежащую им территорию», - чуть было не произнесла я.
- Ты думаешь, все так просто? – я посмотрела на Фруде, зачарованно наблюдая мягкое серебристое мерцание в глубине его удивительных глаз.
- Я думаю, что самое простое объяснение обычно и самое вероятное, - тщательно подбирая слова, ответил он.
Интересно, а видел ли он что-то?
Я перевела взгляд на его губы, и Фруде, будто услышав мой внутренний посыл и безошибочно угадав самую острую в этот миг потребность, наклонился и поцеловал меня. Мягкое успокаивающее прикосновение его рта сменилось восхитительно волнующим нажимом, раскрывающим мои губы навстречу его языку.
Он словно угадал природу испытанного мной ужаса и, хотя его действия совсем не походили на попытку успокоить испуганного ребенка, Фруде, оторвавшись от моих губ, прошептал:
- Все будет хорошо! Ты мне веришь?
- Да.
Верю ли? Но я уже дала ответ, который шел не от разума, а из самых глубин сердца и всего моего существа.
- Что теперь? - спросила я, зябко передергивая плечами. - Может, двинемся куда-нибудь?
Мне не нравилось стоять без движения и ничего не делать, ожидая неизвестности. Но кое во что я могла внести ясность прямо сейчас, не сходя с места.
- Когда этот странный морок развеется, ты... зайдешь ко мне за своим свитером? - тихо проговорила я, обнимая его и прижимаясь щекой к его груди.
Закрыла глаза, слушая мерное и ровное биение его сердца, и почувствовала, как губы Фруде коснулись моих волос, а рука приподняла свитер и футболку и легла на мою обнаженную кожу, медленно поглаживая спину и поднимаясь выше. Мужская ладонь распласталась между моими лопатками, не позволяя мне отстраниться, но мне и не хотелось. Я подняла лицо и сама потянулась к нему, приоткрывая губы, на которых еще ощущался вкус его поцелуя.

ночь с 14 на 15 апреля,
салон "Лик Идунн"

Только что я сидела на земле и куталась в пиджак Фруде, с удивлением сознавая, что ему совсем нипочем холод, хотя влажный ночной воздух не просто пробирался под одежду, а, казалось, пропитывал кожу и растекался под ней, остужая кровь.
И вот я снова перенеслась из одной реальности в другую. Правда, на этот раз не по неведомым причинам, а по своей воле.
Или мне так казалось...
Как бы там ни было, но я поняла, что угодила в ловушку, из которой не хочу выбираться. Мне было интересно, как далеко я могу зайти.
Близость Фруде тревожила меня, как тревожит осознанный риск. Ты сомневаешься, колеблешься, боишься, но понимаешь, что иного пути нет. А может, никаких иных путей ты просто не желаешь знать.
Только так, только сейчас. И только с ним.
Каждая минута, проведенная с рыжеволосым писателем, усиливала непреодолимую тягу к нему, разжигала необъяснимое любопытство, которое, как известно, сгубило кошку.
Он опасен, думала я. Он умеет не только готовить невероятно вкусное рагу, но и способен извлекать из наполненной тьмой пустоты таинственные книги, может мгновенно согреть и успокоить одним лишь объятием. И единственным поцелуем пробуждает желание немедленно сбросить одежду и позволить делать со мной все, что ему заблагорассудится.
Я вообще не знала его. Внешнее спокойствие мужчины по имени Фруде могло оказаться хладнокровием убийцы. Его вежливость, уверенность, способность угадывать мои мысли, чувствовать мое состояние - все это могло быть признаками изощренного маньяка-социопата. В конце концов, именно он и мог оказаться тем, кто добавил в угощение на празднике какой-то галлюциноген.
Но я взяла этого человека за руку и привела его в свой дом. И в свою жизнь.
И вот я едва дышу. Мое зрение затуманено, я не понимаю толком, где нахожусь, словно морок, начавшийся на празднике, до сих пор не отпускает меня. Только теперь нет никакого страха, а есть только мои желания и потребности, обнаженные, как и я сама.

***

...Мы стоим перед зеркалами в моем салоне, а мне кажется, что ты и я оказались в каком-то сказочном чертоге. Луна заглядывает в окна и льет на наши тела свой прозрачный свет, словно испытывает нас, омывая соблазном, или благословляет, давая понять, что не надо бояться своих желаний.
Луна призывает стать самими собой, открыть друг другу свои истинные сущности.
Я знаю, кто я. А кто ты?
Мне нравится все, что ты делаешь со мной, и я испытываю один из самых восхитительных, волнующих, глубоких и сладостных оргазмов. Из тех, что похожи на волны, пронизывающие все тело, затрагивающие каждое нервное окончание, наполняющие изнутри и обволакивающие снаружи.
Я поворачиваюсь к тебе лицом, одной рукой обнимаю тебя за шею, второй стискиваю твой мускулистый зад. Жадно целую тебя в губы, прижимаюсь к твоему телу и чувствую, как ты снова становишься твердым.
Не знаю, есть ли у тебя еще один презерватив, эта мысль лишь мельком проносится в моей голове. Можно обойтись и без него.
Я обвиваю одну ногу вокруг твоего бедра, беру твой возбужденный член, глажу и ласкаю, приближая к себе, но не позволяя проникнуть в меня. Мы начинаем двигаться, словно в каком-то символическом танце, и я покрываю тебя своей влагой, желая, чтобы на тебе остался аромат моей жажды.
Волшебный ритм и влажные звуки сводят меня с ума. Я смотрю тебе в глаза, и ты не спускаешь взгляда с моего лица, сжимаешь меня в объятиях почти до боли, не позволяя отстраниться. Но я и не хочу.
Мне хочется, чтобы ты сделал со мной то, что я разрешу только тебе и никому больше. Хочу, чтобы ты открыл для меня нечто совершенно запредельное.
Открыл меня настоящую. Или себя. Того, кем ты являешься на самом деле, когда не пишешь книги, не работаешь в саду, не готовишь на своей идеально чистой кухне и не извлекаешь из пустоты огромные фолианты.
Сквозь туман возбуждения я краем глаза замечаю лежащую на столике книгу, и мне кажется, что она наблюдает за нами. Или выжидает момент, чтобы открыться и спроецировать на стены и потолок салона какие-то тайные письмена.
Низ моего живота наполняется сладкой тяжестью, я отчаянно цепляюсь за тебя, дрожа и всхлипывая от того, насколько остро ощущаю каждое соприкосновение наших слитых в синхронном танце тел. Оргазм подступает, накатывает, и я кричу, забыв, в каком из миров нахожусь, но четко осознавая, с кем готова оказаться в любом из них снова и снова.

15 апреля, перед рассветом

Удивилась ли я, увидев, как руки Фруде, лежащие на переплете найденной в лесу книги, впитали из фолианта лунное сияние, сотворили из него мерцающие искры, а потом отправили их сквозь стены моего дома? Да, я испытала удивление, но куда меньшее, чем испуг, который накрыл меня, когда я открыла глаза и не увидела Фруде рядом.
Точнее, это был не испуг, а то самое острое разочарование, что неизменно следует за слишком большими ожиданиями и верой в невозможное.
После всего, что между нами столь стремительно произошло, Фруде вполне мог уйти, ничего не сказав. Так ведь поступают многие мужчины. И женщины тоже. Я бы не злилась, не стала его преследовать, укорять, пытаться что-то выяснить.
Не знаю, что бы делала... Просто попыталась бы жить дальше, как жила раньше.
Я почти уговорила себя, почти смирилась, но...
Но он не ушел, он остался в моем доме, и я, затаив дыхание, наблюдала за тем как Фруде бесшумно перемещался, творя настоящую магию.
Рыжеволосый писатель умел создавать интересные сюжеты, играя с реальностью и вписывая в нее то, чего в ней не могло быть.
Или могло?
Не думала же я, в самом деле, что мне известно все об этом мире. Что дальше моих ограниченных представлений нет ничего.
За прожитое время я научилась не делать поспешных выводов и не принимать важные решения сгоряча.
Мне также не нравилось, когда берут то, что им не принадлежит и манипулируют моим сознанием.
Фруде забрал мое сердце, а теперь убеждал мои глаза в том, чего быть не могло.
- Я слышу тебя, - спокойно произнес он, оборачиваясь.
Я сделала два шага вниз по лестнице, остановилась, поправляя сползавшую с плеч простыню.
- Так это правда? Фрамоны существуют? - сорвалось с моих губ.
- Тебе все равно никто не поверит.
У меня вырвался нервный смешок. Неужели он думает, что я сейчас выбегу из дома и помчусь по поселку с истерическими воплями: "Людииии! Фрамоны существую! Я сама видела! Один из них у меня дома прямо сейчас высекает искры из пальцев!"
- А что ты делал? - изо всех сил подавляя приступ истерического смеха, спросила я.
- Защитил твой дом. Манеелва вышла из берегов и заливает поселок, но сюда вода не проникнет. Правда, электричество пришлось отключить, но я не думаю, что наводнение продлится долго, это не Нил.
Я огляделась: на стенах и потолке трепетали блики, словно множество лунных зайчиков исполняли свой загадочный танец. Так мерцает поверхность воды, в которой отражается свет. Взгляд в окно подтвердил слова Фруде.
Сделав еще два шага вниз, я сократила расстояние между мной и моим загадочным гостем, понимая, что не боюсь. Ни его самого, ни того, что он делал. Ни того, что сейчас происходило за стенами моего дома. Я даже не испугалась, что мог пострадать мой салон.
- Раз про фрамонов правда, значит, существуют и все остальные? Некки, например? Или хюльдры?
В самом деле, я задала эти вопросы вслух? Но почему бы и нет, он же писатель. И чародей.
- Некки существуют, но их ты тоже можешь не бояться. Они не будут тебя заманивать.
- Почему?
- Почувствуют меня и мою магию. Между нами нет вражды, они не захотят это менять. Пойдем в спальню.
Между ними нет вражды. Значит... Еще один вопрос я пока не решилась задать.
Тот, кто выглядел как рыжеволосый человек шагнул ко мне, держа в одной руке книгу, а второй легко поднял меня и направился обратно на второй этаж. Я обхватила шею Фруде руками и удобно устроила голову на его плече. Уткнулась носом в его шею, вдохнула, пытаясь понять, стал ли он пахнуть иначе теперь, когда я почти поверила в то, кем он являлся.
Что я вообще испытывала в эту минуту?
Лишь желание, чтобы эта моя персональная чудесная история никогда не заканчивалась. И плевать на наводнение... Он же сказал, что вечно это не продлится. Ничто не длится вечно, а значит, надо ловить каждый волшебный миг.
Его кожа была гладкой и прохладной, под ней ощущались напряженные, упругие мышцы, а каждое движение Фруде давалось ему так плавно и непринужденно, словно он и не нес меня на руках, а двигался налегке.
- Как тебя зовут... на самом деле? - прошептала я, целуя его в шею, скользя губами по контуру твердой челюсти в мягких рыжих волосках.
Немногим раньше они так приятно касались моей кожи...
Фруде отстранился, бросил на меня быстрый взгляд, его губы дрогнули от мимолетной улыбки, но он промолчал.
- Но книги ведь ты пишешь и издаешь? - не унималась я. - Ты ведь дашь мне почитать, как и обещал?
- Пишу и издаю, - ответил он, опуская меня на кровать и накрывая своим телом. - И я дам тебе их почитать, как и обещал.
Он накрыл мои губы ртом, целуя меня жадно и требовательно. Сдернул простыню, в которую я куталась, и бросил ее на пол. В голове мелькнуло: а куда он дел книгу?
Впрочем, не все ли равно...
- Ты сказал, что река вышла из берегов... - прошептала я задыхаясь от стремительно нараставшего возбуждения. - Поселок затопило... И что будет дальше, Фруде?

Коттедж Сольвейг Матссон

Подумаешь, река вышла из берегов и затопила поселок, а мифы оказались правдой и среди людей живут самые настоящие фрамоны. Один из них прямо сейчас неспешно перемещался по моей кухне и готовил завтрак.
В самом деле, если в холодильнике есть свежие яйца и масло, а в шкафчике найдется джем и мягкий хлеб, все эти фантасмагории - сущий пустяк.
Я с аппетитом ела приготовленный Фруде завтрак и наблюдала, как рыжеволосый писатель-фрамон с невозмутимым видом перемещается по моей кухне, спокойно поджаривает тосты, заваривает чай, а затем убирает в посудомоечную машину чашки и тарелки.
Возможно, я ждала, что он должен принять свое истинное обличье: стать призрачным духом леса с зеленоватой кожей и волосами в виде гипнотически-плавно колышущихся гибких ветвей или травы, что по стенам моего дома должен взбираться плющ, а под ногами разрастаться мох. Но ничего этого не произошло. Фруде внешне оставался тем же мужчиной, с которым я провела невероятную ночь и который вызывал у меня немыслимое разнообразие ощущений, от опасения, до желания открыть рот и прямо сейчас сказать "останься со мной, не уходи".
Но на этом этапе мое человеческое воображение выстроило стену, не позволяя даже в фантазиях заглядывать в сокрытый от людей мир с его обитателями. Я сосредоточилась лишь на том, что чувствовала как самая обычная женщина, встретившая самого удивительного мужчину.
- Ты знаешь, где находится озеро Тунглхеймар? – спросил Фруде.
Его голос вернул меня из раздумий.
- Да, - автоматически ответила я. Конечно же, я знала расположенное в глубине леса озеро.
- Сможешь дойти до него?
- Да, смогу.
- Тогда одевайся так, чтобы ты могла пройти по лесу. Мы пойдем к Тунглхеймару. Все поймешь на месте.
Я окинула Фруде взглядом: обнаженный, он держался так, словно был облачен в дорогой смокинг. Ни грамма смущения, неловкости. Сама уверенность, естественность, сила и сдержанная мужская грация в каждом движении.
- А тебе не нужно зайти к себе: проверить, все ли в порядке, тоже переодеться? - поинтересовалась я, беззастенчиво разглядывая его стройное, поджарое тело.
- Нет, даже если там что-то не в порядке, я не привязываюсь к вещам, а пройти по лесу безо всякого вреда для себя могу вовсе без одежды, - невозмутимо отозвался он.
...Бросая взгляды на неубранную кровать, я быстро натянула джинсы, свитер, курточку, кроссовки, и спустилась вниз.
Я могла остаться дома, категорически отказавшись идти с Фруде, но не захотела.

Лес

Всю дорогу до озера мы с Фруде хранили молчание. Он нес книгу, я просто шла рядом, думая о своем, и изредка поглядывая на шагавшего рядом мужчину. В голове роились тысячи вопросов, но я не могла задать ни одного, каким-то шестым чувством понимая, что любой мой вопрос будет несвоевременным.
Если Фруде захочет или посчитает возможным, он скажет то, что для меня было важно услышать.
Почему я так доверяла ему? Это был основной вопрос, ответить на него могла только я сама, но я не могла подобрать подходящих слов, только ощущала что-то, заставлявшее меня идти за ним до озера, а потом и усесться на покрытый мхом пень на берегу и молча ждать неизвестно чего.
Но ведь Фруде сказал:
- Ничего не бойся. Здесь никто и ничто не причинит тебе вреда.
И я снова поверила, не испытывая ни малейшего страха.
Происходящее на поляне у озера развернулось, казалось бы, в двух реальностях: в моей, где я всего лишь человек, и в той, которая иногда позволяет напоминать о себе простым смертным, являясь во снах или в фантазиях.
Сначала был один человек, с которым говорил Фруде, и ему же он отдал книгу. Затем на поляне возникли еще люди, мужчины, безмолвные и невозмутимые. Их появление я ощутила, как внезапный порыв ветра.
О том, кто явился из озера, я бы предпочла сейчас не раздумывать. Просто потому что хочу верить, что все это было правдой, а не каким-то цветным и объемным сновидением.
Кажется, волшебное зрелище настолько меня увлекло, что я забыла, где нахожусь. А потом все закончилось.
Человек... Фрамон, которому Фруде отдал книгу, бросил на меня проницательный взгляд. Я замерла, затаив вдох, но он улыбнулся и ушел, уводя за собой мужчин, напоминавших телохранителей какой-то важной персоны.
В этот миг лесную тишину наполнила дивная мелодия, походившая на перезвон тысяч серебряных колокольчиков. Так, наверное, могло бы напевать само лунное сияние, льющееся с небес в ясную и тихую летнюю ночь.
Прекрасная музыка, вызывавшая какие-то смутные мечты и дарившая неясные надежды.
- Что это? – спросила я у подошедшего Фруде.
- Это музыка Синего леса. Подарок моего отца тебе.
- Это был твой отец? – я была удивлена, и в то же время почему-то испытала восторг, словно нашла решение сложной задачи, не дававшей мне покоя.
- Да. Никто, кроме него, не умеет договариваться с Лесом. Эта музыка дарит услышавшему молодость и здоровье. Потанцуем?
- А можно? - меньше всего я думала сейчас о танцах, но неожиданное предложение Фруде будто отрезвило меня, извлекая мой рассудок из сумятицы впечатлений в тот мир, где я больше всего хотела бы оказаться.
- Нужно. Лес любит, когда в него приходят с радостью и весельем.
- Все, что я видела, не выглядело радостным или веселым, - заметила я, опуская руки на плечи Фруде. - Для меня все было странным. Ты же понимаешь?
Наши тела самым естественным образом притягивало друг к другу. Соприкасались не только земные оболочки, но и что-то большее - души, наверное. Пока я толком не могла разобраться.
Я прикрыла глаза и двигалась в медленном танце, отдавшись некой глубинной потребности и подчиняясь доносившейся отовсюду чудесной мелодии. Возможно, это был какой-то ритуал. Или так я могла дать понять отцу Фруде, как дорог стал мне его сын.
- Вы с отцом совсем не похожи, - заметила я и смешалась, поняв, что подсознательно ищу подтверждение тому, что все это реально. - То есть, я хотела сказать, что ты... такой... Ты рыжий. А он - нет. Наверное, твоя мама рыжеволосая. Какая она, твоя мама? Расскажешь мне о ней?
Мы остановились, и какое-то время просто стояли, глядя в глаза друг другу.
Слова сами вылетали из моего рта, я ничего не могла с этим поделать. Все пережитое волнение словно прорвалось сквозь защитные барьеры моего рассудка, и я просто не могла замолчать.
Фруде посмотрел на меня, взял за руку и тихонько пожал мои пальцы. Прикосновение было легким, ненавязчивым, но оно тут же успокоило меня, выровняло дыхание, наполнило теплом. Мы зашагали обратно в поселок.
- Не надо... - сказала я, мягко высвобождая пальцы из его ладони, - позволь мне оставаться той, кем я являюсь. Я хочу все это пережить и переварить самым естественным образом, как обычный человек.
Он понимающе кивнул, но не сказал ни слова. От его молчания мне стало немного не по себе, потому что я осознала, что он, как и я, прямо сейчас раздумывал о том, что будет дальше.
- Пойдем ко мне, - выпалила я прежде, чем сообразила, что говорю. - Не уходи прямо сейчас. Ты не взял свой свитер, и мы... мы еще выпьем чай или кофе. Ты не любишь кофе? Тогда я сделаю тебе горячий шоколад с имбирем и корицей.
Я несла чепуху. Мне нужно было просто заглушить разбушевавшиеся эмоции, разгулявшееся воображение, крутившее в моей голове картинки прошедшей ночи: нас с Фруде перед зеркалами, на кровати... Его губы и руки, и то, как он целовал, ласкал и наполнял меня...
И не могла же я позволить себе и дальше воображать парочку веселых и озорных, огненно-рыжих малышей, шумно носящихся по дому.
- Скажи... - проговорила я, с усилием вытаскивая себя из слишком далеко зашедших фантазий, - все ведь закончилось хорошо? С поселком все будет нормально? Я не хотела бы уезжать отсюда. Здесь мой настоящий дом, другого нет. Да я и не хочу другого. Это та самая точка на земле, в которой я хотела бы в конце концов оказаться. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Он понимал. Потому что Синий лес был и для него точно таким же местом на земле.