Карта ролевой игры "Дачи"

Людмила Петровна всегда знала одну прописную истину: если она самолично не проконтролирует что-то, то порядка в этом деле не будет. Она осознавала свою важную миссию - устраивать жизненный уклад всей семьи Ветровых. Она занималась практическим всем, чем только могла: оплатой коммунальных услуг, выбиванием пособий и субсидий, организацией семейных мероприятий, руководила нанятыми людьми в доме Ветровых, ведь её сын Володя постоянно пропадал на работе, а Кирюше надо было заниматься. Как она гордилась своим сыном и внуком! Они выросли и стали людьми только благодаря ей. Исключительно! Когда эта вертихвостка Лариса бросила мужа и сына, Людмила Петровна, ликвидировавшая к тому времени своего второго мужа, бросилась грудью на амброзуру. Она поселилась у сына в доме и несколько лет заботилась о своих мужчинах. Кирилл вырос и стал самостоятельным, но привычка оберегать родных не исчезла. В её глазах внук так и оставался ребёнком. Да они оба пропадут без неё! Самостоятельно что Володя, что Кирилл себе и яицницу не приготовят...

Вот и сейчас жещина пребывала в крайне обеспокоенном состоянии. Как же там Кирюша? Один! А вдруг кто в дом проберётся, вдруг проводка загорится или что ещё. Нет, она не могла его оставить одного! Наготовив как на Маланьину свадьбу, сердобольная бабушка поехала проведать внука и свои георгины. Приехав из пыльного города в дачный посёлок, Людмила Петровна с благоговением вдохнула непередаваемый аромат чистого деревенского воздуха. Только здесь она могла дышать полной грудью. Сумки уже оттянули руки. Женщина остановилась, чтобы передохнуть.

Из местного клуба раздавались голоса.




- Ну-ка... пойду-ка посмотрю, что там такое... - пробормотала женщина и вошла в здание. Она прижала руку к груди и озиралась, глядя на присутствующих. Что же тут происходит??!

Людмила Петровна так и не могла разобраться, что к чему. Все галдели, ругались, перебивали друг друга.



- Ох... Что же это делается, люди добрые? -Женщина заохала и покачала головой. - Расстроили такую хорошую женщину.

Она подошла к председательше и налила ей воды.

- Душенька, попейте. Не могу никак понять, чего так все всполошились.

- Олег, что же это ты не здороваешься? – Людмила Петровна поджала губы и посмотрела на молодого человека поверх очков. – Проясни-ка мне ситуацию. Что тут у вас происходит?

Людмила Петровна грозно посмотрела на незнакомого мужчину и хотела было возмутиться его самоуправству, как услышала голос любимого внука.

- Кирюшенька, как хорошо, что и ты тут. Как доехал? Я тебе поесть привезла. Оладушки твои любимые испекла. Варенье в погребе разное есть. Сейчас всё достанем, пообедаем, как только разберёмся со всей этой суматохой.

- Как лишают?... Кто лишает?... – Женщина всплеснула руками. Она и не замечала, что держит сумки в руках. – Михалыч, ты что такое говоришь?

- В 18:30, - машинально ответила Людмила Петровна. Сначала она умилилась тому, как её назвал внук, но потом поняла, что он её выпроваживает. Она насупилась и обиженным голосом выдала:

- Я останусь на два дня.

- Ничего-ничего, Олег, - кивнула вслед уходящему молодому человеку, - иди.

Совсем расстроили человека. Ох, как нехорошо. Людмила Петровна качала головой, укоризненно поглядывая на собравшихся.

- Лёшенька, здравствуй, - улыбка друга Кирюши чуть успокоила женщину. – Что-то мне дышать тяжело. Ребята, проводите меня в дом. По дороге расскажете, что тут происходит.

Вручив сумки внуку и его другу, Людмила Петровна со старадальческой гримасой вышла на улицу.

- И всё-таки мне покоя не даёт это собрание. Пойду-ка к Римме Аркадьевне зайду, Кирюша. Может, она что знает, - Людмила Петровна обеспокоено заламывала руки. - Неужели кто-то хочет забрать нашу землю? Да что же это?! Да как? Разворовали всю страну! И порядок некому навести! Коррупция дошла до самого верха. Бардак! Сплошной бардак! А ты, Кирюша, не жди меня. Иди, сумки разложи, оладушки разогрей, варенье достань из погреба. Ключ лежит на подоконнике в закутке, где у нас вёдра с водой. Как же я по колодезной водичке соскучилась. Кирюшка, ты принеси пару вёдер. Только вёдра обмой, а то может мухи в них попадали. Варенье вот свеженькое есть, клубника с сахаром перетёртая, а ещё прошлогоднее, помнишь, из крыжовника со смородиной. А ещё я так хлеб люблю местный. Городской так не делают. Поди, купи пару буханочек. Вот тебе деньги… Та-а-а-к… Что я ещё забыла? Отцу позвони, скажи, что я здесь останусь. Ладно. Пошёл.

Отправив внука восвояси, Людмила Петровна зашла к подруге, с которой они стали обмениваться новостями.

Они только расселись с подругой за чашкой ароматного чая, как в доме треснули стёкла. Страшный взрыв раздался в тишине. Запах гари, крики, дым. Людмила Петровна схватилась за сердце.

- Ой, что же это творится?!

Женщины выбежали на улицу и стремительно ринулись по направлению к тому месту, откуда раздался взрыв.

- Кирюшенька, постой, родной! - Людмила Петровна вцепилась в руку внука. - Не ходи туда! Там опасно! А телефона то нет у меня... В сумке оставила.

Людмила Петровна не могла оставаться безучастной. Охая и ахая, обмениваясь комметариями с Риммой Аркадьевной, она спешила к месту пожара. Да это же дом Анатолия! Упился, наверное, и дом подпалил. Она качала головой и с тревогой следила, как мужчины тушат пожар.

- Да как же? Как же? - Прижав руки к щекам, Людмила Петровна причитала и охала.


- Давай, милок, помогу? - Она подбежала к соседу и взялась за шланг, поворачивая его влево и вправо.

- Светочка, да, чай, сгорел, окаянный...

- Да, окстись, Михалыч! Никак на войну намекаешь! Не бреши! – Людмила Петровна ещё жестче схватилась за шланг, видя, как руки мужчины слабеют.

- Давай, родимый, не подведи! Я справлюсь! – Удерживая рукоять обеими руками, Людмила Петровна потянула его ближе к дому.

Людмила Петровна направила струю на деревья.

- Михалыч, давление падает! Что ты там медлишь?

- Ой, милок, устала.. - Людмила Петровна обессиленно выпустила из рук шланг, вытерла лоб, осмотрела себя. Она вся была залита водой. Опёршись на грудь мужчины, она вздохнула. - Главное, что этот паршивец жив. А дом - это всё наживное.

- Михалыч, ну что ты, родимый, - Людмила Петровна как-то неожиданно застеснялась и нервно поправила волосы. – Да что люди то скажут?... Хотя твой квас мне всегда нравился.


- Ми… халыч, - Людмила Петровна осела в руках мужчины. – Сердце…

До того, как стало плохо с сердцем.
"Ох, шельмец, - подумала Людмила Петровна, - всегда умел соловьём петь."
- Спасибо… родненький… - Людмила Петровна сидела в тёплых объятиях, чувствуя, как постепенно боль не сердце отпускает. Онемение тоже проходило. И тут же пришло понимание случившегося. – Ох, нет больше "Садов Эдема". Ироды проклятые, подзорвали-изничтожили! Да чтобы им пусто было!

- Ох, если бы не пожар, да всеобщая суматоха, не заманить тебя меня к себе в дом, окаянный! – Нарочито сурово вещала женщина, а сама поправляла одежду и волосы. Как никак, мужчина в гости пригласил! Она пошла за соседом. Прошли в дом. Людмила Петровна осматривала убранство.

– Хорошо у тебя как. Чистенько. Сам что ли за цветами ухаживаешь? Эва сколько развёл!