Nadin-ka:
Мария Петровых
* * *
Подумай, разве в этом дело,
Что ты судьбы не одолела,
Не воплотилась до конца,
Иль будто и не воплотилась,
Звездой падучею скатилась,
Пропав без вести, без венца?
Не верь, что ты в служеньи щедром
Развеялась, как пыль под ветром.
Не пыль - цветочная пыльца!
Не зря, не даром все прошло.
Не зря, не даром ты сгорела,
Коль сердца твоего тепло
Чужую боль превозмогло,
Чужое сердце отогрело.
Вообрази - тебя уж нет,
Как бы и вовсе не бывало,
Но светится твой тайный след
В иных сердцах... Иль это мало -
В живых сердцах оставить свет?
Дели:
» Зельвинская Юлия. С тобою можно быть мне настоящей...
Юлия Зельвинская "С тобою можно быть мне настоящей..."С тобою можно быть мне настоящей,
Не притворяться сильной, деловой.
Я чувствую себя счастливой чаще,
Живу реальной жизнью, не мечтой.
А многие меня считали стервой,
Но это был от злых нападок щит.
Мне не хотелось быть случайной жертвой,
Я знала, что никто не защитит.
Себя я приучила не сдаваться.
Иначе сразу б – камушком на дно.
Старалась выжить в мире махинаций,
Ища во всем разумное зерно.
Я когти для защиты отрастила,
И стали острыми мои клыки.
Порой меня ужасно заносило –
Я принимала доброту в штыки.
Не верила я ей, сейчас же верю,
С тобою научилась доверять.
Ты не ломился, а стоял у двери,
И терпеливо ждал себя принять.
Я вышла – слезы на глазах стояли,
Как мне поверить счастью своему?
Когда меня всё время предавали,
"Друзья" хотели посадить в тюрьму.
Тебе я доверяю в полной мере,
Любовь читаю в преданных глазах.
Ты понимаешь боль моей потери,
И постепенно оставляет страх.
А знаешь, незаметно я оттаю,
Покинет грусть со временем лицо.
Спасибо, что отвел меня от края,
Когда надел на палец мне кольцо.
Nadin-ka:
Виссарион Саянов ТЕБЕ
Нет, я тебя такой оставлю в памяти,
Какою ты была давным-давно,
И вижу вновь: встает из белой замети
Неярко освещенное окно.
В провинциальном городе метелица,
Перебегает улицы она,
И пышный хвост за нею долго стелется,
Округа снегом вся заметена.
Пока метель за лунным светом гонится,
К окошку я украдкой подойду.
Как в доме тихо... В невысокой горнице
Лишь стопка книг сегодня на виду.
И ты сидишь задумчивая, тихая,
С подругою беседуешь... О чем?
Часы стенные ходят, мерно тикая,
И, словно в сказке, дремлет старый дом.
Твоей рукой до строчки переписаны
Все первые стихи мои в тетрадь.
Ты в юности была мне другом истинным,
Зову тебя: "Приди, приди опять!"
Ведь надобно тебе поведать многое
О том, что было на земных путях...
И ты придешь, задумчивая, строгая,
С лесным цветком в седеющих кудрях!
Peony Rose:
Александр Городницкий
Моему неизвестному водителю
Водитель, который меня через Ладогу вез,
Его разглядеть не сумел я, из кузова глядя.
Он был неприметен, как сотни других в Ленинграде, —
Ушанка да ватник, что намертво к телу прирос.
Водитель, который меня через Ладогу вез,
С другими детьми, истощавшими за зиму эту.
На память о нем ни одной не осталось приметы, —
Высок или нет он, курчав или светловолос.
Связать не могу я обрывки из тех кинолент,
Что в память вместило мое восьмилетнее сердце.
Лишенный тепла, на ветру задубевший брезент,
Трехтонки поношенной настежь раскрытая дверца.
Глухими ударами била в колеса вода,
Гремели разрывы, калеча усталые уши.
Вращая баранку, он правил упорно туда,
Где старая церковь белела на краешке суши.
Он в братской могиле лежит, заметенный пургой,
В других растворив своей жизни недолгой остаток.
Ему говорю я: "Спасибо тебе, дорогой,
За то, что вчера разменял я девятый десяток".
Сдержать не могу я непрошеных старческих слез,
Лишь только заслышу капели весенние трели,
Водитель, который меня через Ладогу вез,
Что долгую жизнь подарил мне в далеком апреле.
Nadin-ka:
Георгий Иванов
Беспокойно сегодня мое одиночество —
У портрета стою — и томит тишина...
Мой прапрадед Василий — не вспомню я отчества —
Как живой, прямо в душу глядит с полотна.
Темно-синий камзол отставного военного,
Арапчонок у ног и турецкий кальян.
В заскорузлой руке — серебристого пенного
Круглый ковш. Только, видно, помещик не пьян.
Хмурит брови седые над взорами карими,
Опустились морщины у темного рта.
Эта грудь, уцелев под столькими ударами
Неприятельских шашек,— тоской налита.
Что ж? На старости лет с сыновьями не справиться,
Иль плечам тяжелы прожитые года,
Иль до смерти мила крепостная красавица,
Что завистник-сосед не продаст никогда?
Нет, иное томит. Как сквозь полог затученный
Прорезается белое пламя луны,—
Тихий призрак встает в подземельи замученной
Неповинной страдалицы — первой жены.
Не избыть этой муки в разгуле неистовом,
Не залить угрызения влагой хмельной...
Запершись в кабинете — покончил бы выстрелом
С невеселою жизнью,— да в небе темно.
И теперь, заклейменный семейным преданием,
Как живой, как живой, он глядит с полотна,
Точно нету прощенья его злодеяниям
И загробная жизнь, как земная,— черна.
procterr:
Левитанский Юрий
Смерть
Я давно знаю, что, когда умирают люди
и земля принимает грешные их тела,
ничего не меняется в мире – другие люди
продолжают вершить свои будничные дела.
Они так же завтракают. Ссорятся. Обнимаются.
Идут за покупками. Целуются на мостах.
В бане моются. На собраньях маются.
Мир не рушится. Все на своих местах.
И все-таки каждый раз я чувствую – рушится.
В короткий миг особой той тишины
небо рушится. Земля рушится.
И только не видно этого со стороны.
Nadin-ka:
Валерий Шпинев
Колдует на снежинках злой январь,
Листает дни, как старый календарь,
Морозом пишет на окне посланье…
И дарит сердцу нежность и страданье…
А я ползу по горному хребту,
и вижу, как теряю высоту…
И шорох слышу, от лавины снежной,
И чувствую тебя, во тьме кромешной…
Лавина ставит на душе печать,
Меж нами грёз и миль не сосчитать,
Скрепляю поцелуем нежно-вьюжным
и осыпаю – сахарно-жемчужным…
Колдует на снежинках злой январь,
Листаю дни, как старый календарь,
Читаю сны твои, невольно, кожей…
И вижу образ, на тебя похожий…
Пирина Пушко:
а потом наступает секунда после войны,
ты обращаешься озером, полем, рощей,
становишься больше, дольше и проще,
тоньше волоса, звонче струны;
вокруг ни одной стены.
что до войны, она здесь была всегда,
медленно зрела в крови и текла под кожей,
притворялась печалью о невозможном,
прямиком к обрыву гнала стада,
обнимала сирые города.
кольчуга вросла в лопатки, теперь снимай,
ты теперь будешь овраг, перешеек, лес,
ты теперь будешь тем, чем ты был и есть;
главное после войны — не сойти с ума;
это первая после войны зима,
будет однажды и май.
Ксения Желудова 18.10.13.
Elenawatson:
Юрий Ряшенцев
Позабыв про честь наследную,
Про карьеру, про дела,
Юный князь влюбился в бедную,
Она сына родила.
И, лихой бедой отмечена,
Не снеся последних мук,
Умерла, горька, невенчана,
И остался сын байстрюк.
Князь поплакал, а пока
Взял в хоромы байстрюка.
Время шло. Забыв про горести,
Князь женился на другой.
Сын законный будет вскорости,
Незаконный - с глаз долой!
Хоть в отца он всей повадкою,
Все равно чужой отцу.
Ох, не светлой, ох, не сладкою
Жизнь явилась молодцу.
Что ж тут плакать? Поделом:
Не рождайся байстрюком.
Леди-З:
Богдан Филатов
Здравствyй, бабушка! Возьми меня в деревню!
В душном городе не мил мне белый свет...
Очень хочется полазить по деревьям,
А во дворике у нас деревьев нет.
Молочка с утра так хочется парного,
А у нас только в пакетах молоко.
Соглашаюсь даже сам доить корову,
Хоть коту доить корову нелегко.
Что там Шарик? Оклемался после драки?
Говорил ему на дачи не ходить.
Знаешь, бабушка, здесь люди, как собаки:
Норовят друг друга цапнуть, укусить.
Прогуляюсь осторожненько немножко...
Пуще веника машин вокруг боюсь!
Задавил кто-то вчера случайно кошку,
Задавил да и уехал: ' Ну и пусть! '
А трущобный кот сказал, что не случайно.
Правда, этому поверить не могу.
Я , бабулечка, души в тебе не чаю!
Забирай меня скорей, а то сбегу!
Всех мышей тебе, родимая, поймаю!
А у нас мышей вовек не отыскать.
Каждый день я за тобой сильней скучаю
И мечтаю на руках твоих мурчать.
Каждый день твою избушку вспоминаю,
Где на печке так уютно подремать...
За цыплятами смотреть я обещаю
И с противным индюком не враждовать!
Лишь, бабуля, забери меня в деревню!
До свиданья и большой тебе привет!
Очень хочется полазить по деревьям...
Твой Василий, поневоле домосед.
До слез прям
Если у Вас живые бабушки, берегите их.
Дели:
» Комогорцева Светлана. Зимний лес
Светлана Комогорцева "Зимний лес"Зимний лес в объятьях тишины
Задремал, укутав ветки снегом.
Будет спать спокойно до весны
Он теперь под серебристым небом.
Как он нынче сказочно хорош
В белоснежном праздничном убранстве!
Он и вправду, кажется, похож
На хрустально — ледяное царство.
Между сосен бродит Дед Мороз
Бородой за ветки задевая:
Побелели пряди у берёз,
Потому и роща вся седая.
Нахлобучив шапку набекрень,
Ель стоит в снегу, как в белой вате.
Серебром играет зимний день,
Отливая медью на закате.
Мне в лесу так дышится легко,
И кружатся мысли, как снежинки.
Оседая в сердце глубоко,
Из стихов сплетая паутинки.
Нагуляюсь досыта в лесу,
Надышусь, нарадуюсь сегодня.
И домой с собою унесу
Этот чистый воздух новогодний.
procterr:
Сафонов Сергей
Это было давно...
Это было давно... Я не помню, когда это было...
Пронеслись как виденья - и канули в вечность года.
Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло...
Это было давно... Я не помню, когда это было, -
Может быть, никогда...
Я не знаю тебя... После долгой печальной разлуки
Как мне вспомнить твой голос, твой взгляд, очертанья лица
И ласкавшие некогда милые, нежные руки?
Я не знаю тебя после долгой, печальной разлуки,
После слез без конца...
Иногда... иногда, мне сдается, тебя я встречаю
В вихре жизни безумной, в разгаре людской суеты,
Жду тебя и зову, все движенья твои замечаю...
Иногда... иногда, мне сдается, тебя я встречаю,
Но вгляжусь - нет, не ты!..
Это было давно... Я не помню, когда это было!..
Но бессонные ночи, но думы... Как жутко тогда!
Как мне хочется счастья, как прошлое близко и мило!."
Это было давно... Я не помню, когда это было, -
Но со мной ты всегда!
1895 г.
Nadin-ka:
Иван Жданов ПОЕЗД
1.
И снова на бегу меня пейзаж встречает,
вдоль поезда летит, воронками крутясь,
и валится в окно, и потолок качает,
и веером скользит в пороховую грязь.
И крутятся, как снег, ночные перелески,
от вальса и стогов кружится голова.
И танец колдовства, и ветра переплески
рисует на лугах безмолвная трава.
Прозрачный снегопад весь этот бег венчает.
Но то не снег летит, а разжимает горсть,
но то старик Харон монеты возвращает,
но то висит, как снег, летейской стужи гроздь.
И в грохоте колёс, и в пересохшей Лете,
и в говоре морей - тревожный хор сирен.
И вещий Одиссей, один на целом свете,
переживает бег, задуманный как плен.
И две его руки сквозь снегопад воздеты,
сквозь бесконечный бег, когда предела нет
шуршащим берегам ненаселённой Леты.
А поезд, как снежок, разбрасывает свет.
2.
Полустанок. Огни. Это поезд притих.
Это колокол ночи, отринувший взмах,
ощущает созвездья на склонах своих.
Это так же, как детство в далёких горах.
Так глаза в темноту открывает зверёк
и, не видя себя, превращается в крик,
и смиряется тьма, и ложится у ног –
это снег на лету застывает на миг.
Но откуда-то вдруг вылетает состав –
это встречный, он крутит меня на бегу
с полустанком, с огнями, от звука отстав,
надвигаясь стогами на сонном лугу.
Это снова Харон разжимает кулак.
Это линия жизни с ладони в упор
снегопадом слетает, впиваясь во мрак,
и рисует собой очертания гор.
И вершины скользят, как изгибы ужа,
и срываются в белую кровь облаков.
И трава замирает в тумане, дрожа,
укрывая себя от своих двойников.
Это горы во мне продолжают расти,
это снег надвигается с разных сторон.
Если линию жизни не спрятать в горсти,
то к кому не вернётся с монетой Харон?
Кто получит монету и сможет забыть,
как Харона ладонь уменьшалась на треть,
или смерти коснуться и глаз не закрыть,
или встать в стороне – на себя посмотреть?
procterr:
Римма Казакова
Как я тебе благодарна!
Как я тебе благодарна за эту
Нашу дорогу размером в планету,
Где мы вдвоём до того набродились,
Что наперёд сапоги прохудились.
Как я тебе благодарна за силу,
Бросить мне в ноги такую трясину,
После которой любая дорога
Будет прекрасной и пресной немного.
Как благодарна за холод тебе я!
Так я продрогла, что станет теплее
Мне от любой мимолётной улыбки
После моей благородной ошибки.
Как я тебе благодарна за муки!
Опыт любви, это опыт разлуки.
А небольшое количество боли
Служит всегда воспитанием воли.
Кармен:
Булат Окуджава – В нашей жизни, прекрасной и странной...
В нашей жизни, прекрасной и странной,
И короткой, как росчерк пера,
Над дымящейся свежею раной
Призадуматься, право, пора.
Призадуматься и присмотреться,
Поразмыслить, покуда живой,
Что там кроется в сумерках сердца,
В самой черной его кладовой.
Пусть твердят, что дела твои плохи,
Но пора научиться, пора
Не вымаливать жалкие крохи
Милосердия, правды, добра.
Но пред ликом суровой эпохи,
Что по-своему тоже права,
Не выжуливать жалкие крохи,
А творить, засучив рукава.