натали:
Привет Юлия.Спасибо за очередную главу. Да задумался Раневский после слов Мари о детях, да ещё и на него похожих.. Любовь к Софи он может задушить в себе, в силу своего характера, а вот дети - переступить не сможет! А Мари жаль от души такая всепоглащающая любовь, приведшая её к саморазрушению и уничтожению, жутко! , молода и красива , а жизнь мимо прошла, женщина с неким прошлым и без будущего. В общем я с нетерпением жду следующую главу ведь вот вот и развязка.
-Алиса-:
Девочки, всем доброго времени суток!
натали писал(а):
Привет Юлия.Спасибо за очередную главу. Да задумался Раневский после слов Мари о детях, да ещё и на него похожих.. Любовь к Софи он может задушить в себе, в силу своего характера, а вот дети - переступить не сможет! А Мари жаль от души такая всепоглащающая любовь, приведшая её к саморазрушению и уничтожению, жутко! , молода и красива , а жизнь мимо прошла, женщина с неким прошлым и без будущего. В общем я с нетерпением жду следующую главу ведь вот вот и развязка.
Привет, Натали. Конечно, задумался. Он и не переставал думать о Софье. Она ему нынче, как кость поперек горла. У Мари судьба, конечно, незавидная. Она сама разрушила свою жизнь, хотя сердцу ведь не прикажешь. Ну, и Раневский тут тоже сыграл определенную роль. Безусловно, в том, что случилось с Мари есть доля и его вины.
Panina писал(а):
Спасибо за главу. Жду следующие главы. интересно очень.
Мне очень приятно узнать, что интерес к роману не пропал. Хотя и получился он несколько мрачноватым.
-ANGEL A- писал(а):
Спасибо за продолжение!
Ася, пожалуйста ))))
Ma-DL-eN:
Юля, привет!
Знала бы Мари все нюансы их отношений, а главное отношение Александра к детям- прикусила бы себе язык. А рассудок походу совсем помахал ей ручкой и скрылся в неизвестном направление. Может и к лучшему, героям мешать не будет. А там глядишь и счастливую жизнь себе с Раневским нафантазирует. Хотя конечно жутковато все это. И замуж еще могла выйти и детей нарожать, если бы не страсть к Александру.
Жду не дождусь его встречи с детьми.
-Алиса-:
Доброго дня, мои хорошие!
Ma-DL-eN писал(а):
Знала бы Мари все нюансы их отношений, а главное отношение Александра к детям- прикусила бы себе язык.
Настя, привет. Наверное, прикусила бы, но была уверена, что он уже видел мальчишек, а любой, кто их увидит уже не будет сомневаться в том, кто их отец.
Ma-DL-eN писал(а):
А рассудок походу совсем помахал ей ручкой и скрылся в неизвестном направление. Может и к лучшему, героям мешать не будет. А там глядишь и счастливую жизнь себе с Раневским нафантазирует.
Не думаю, что она нафантазирует себе эту счастливую жизнь, моменты просветления будут случаться с ней, но чем дальше, тем реже. Скорее всего, она все же закончит то, что пыталась сделать уже не раз. Первый раз - это был акт демонстрации Александру ее безмерного отчаяния. Попытка удержать, пусть и не до конца осознанная. Второй раз, она попыталась уйти из жизни осознанно, просто потому что больше не может и не хочет так жить. Ведь его не было рядом, чтобы остановить. Думаю, третий раз будет последним и наверняка, но в романе не стану возвращаться к этому. Пусть уж читатель сам дофантазирует.
Ma-DL-eN писал(а):
Жду не дождусь его встречи с детьми.
Ну, теперь то его уже вряд ли что-то удержит от поездки)))
София Алисина писал(а):
Большое спасибо за главу!!!
Пожалуйста)))
-Алиса-:
» Глава 48
Глава 48К вечеру в Вознесенское вернулся Менхель. Аарон Исаакович был страшно горд успехами, достигнутыми при восстановлении усадьбы в Рощино. Ему не терпелось рассказать обо всем Раневскому. Желание продемонстрировать собственные достижения было столь велико, что управляющий явился к Александру, даже не переменив дорожного платья.
Но заразить своим воодушевлением хозяина усадьбы ему не удалось. Раневский равнодушно выслушал его доклад. Было совершенно неясно, обрадовали ли Александра полученные вести или же не произвели на него никакого впечатления. Несколько стушевавшись под его невозмутимым взглядом, Аарон Исаакович продолжил свою заранее заготовленную речь, однако пыла в его тоне заметно поубавилось.
- На месте сгоревшего флигеля новый возвели, - продолжил он. – Замечательная, я Вам скажу, постройка получилась. Вы бы сами съездили, взглянули, - подобострастно улыбнулся управляющий.
- Может, и съезжу, - равнодушно заметил Раневский. – Это все Аарон Исаакович? – поинтересовался он.
- Я вот еще о чем с Вами говорить хотел, - замялся Менхель. – В прошлом месяце из Нежино Горин приезжал. Просил денег на ремонт усадьбы, но я без Вашего позволения не осмелился. Все-таки сумма немалая требуется.
- Неужели все так плохо? – оживился Раневский.
- Признаться, сам я не был в имении, но, по словам Савелия Арсеньевича, дом находится в весьма плачевном состоянии, да и дворовые постройки нуждаются в ремонте. Ежели хотите знать мое мнение, то имение давно уже не приносит дохода, одни убытки от него. Продать бы его надобно, - предложил Менхель.
- По брачному контракту сие имение является собственностью моей супруги, - отозвался Раневский. – Только Софья Михайловна может принять решение о его продаже. Но поскольку супруга моя решила проживать в Нежино, о продаже и речи быть не может.
Александр, задумавшись, уставился невидящим взглядом в темное окно. Менхель обиженно пождал губы и заерзал в кресле.
- Вот что, Аарон Исаакович, - повернулся к нему Раневский, - на будущей седмице я поеду в Рощино, погляжу на Ваши труды.
Лицо управляющего просияло:
- Уверяю, Вы довольны будете, Александр Сергеевич.
Александр улыбнулся краешком губ:
- Поглядим. Там видно будет, - отпустил он управляющего.
Едва за управляющим закрылась дверь, Раневский открыл ящик стола и вытащил письмо.
«Прошу извинить меня за то, что вынуждена обеспокоить Вас своей просьбой. Следуя Вашему пожеланию, я не стала обременять Вас своим присутствием в Рощино или Вознесенском и приняла решение поселиться в Нежино. Однако усадьба оказалась совершенно непригодной для проживания, дом нуждается в ремонте, на который у меня совершенно нет средств».
Вновь и вновь перечитывал он несколько строк. «Стало быть, письмо вовсе не предлог, - вздохнул Раневский, - и Софи действительно испытывает нужду в средствах».
Можно было только гадать, чего ей стоило обратиться к нему за помощью. Откинув голову на высокую спинку кресла, Александр прикрыл глаза: «Вот как? Вы так хорошо меня знаете, Alexandre?» - чуть вздернутая бровь, горящие гневным румянцем скулы. «…Да как Вы смеете! Вы… Вы, когда сами привезли за собой в Париж эту женщину!» - голос чуть дрожит, она едва не срывается на крик, а потом она ударила его по лицу и тотчас испугалась того, что сделала. Видимо, однажды полученный урок, оказался незабываемым.
«Никогда более не смей поднимать на меня руку!» - Раневский опустил голову на сложенные на столе руки. Пред мысленным взором предстала сцена, которую ему так хотелось забыть: Софья, растрепанная у его ног, блестящие дорожки слез на пухлых щеках, затравленный взгляд и след от его ладони на ее бледном лице.
Пять лет он женат на ней. Пять долгих лет. Из пяти лишь год безмятежного счастья, обернувшегося в итоге иллюзией и обманом. Но обманом ли? Могла ли по собственной воле уехать с человеком, по вине которого едва не погиб единственный брат? Вспоминая все, что рассказывал Мишель о той злополучной ночи, Раневский все более мрачнел лицом.
«Чартинский явился к назначенному часу в разрушенную часовню на кладбище с пистолетом, коли не оказалось бы там Мари…», - Александр тряхнул головой. Вряд ли бы Чартинский оставил его в живых. Неужели могла хладнокровно заманить в ловушку, дабы навсегда избавиться от него? – «Вы пришли, Alexandre. Вы все-таки пришли». Как голос дрожал тогда. Не от того ли потеплело в груди, что пусть на мгновение, но показалось, что рада она этой встрече не меньше, чем он сам.
Никогда не найти ему ответов, сидя в четырех стенах с компании с бутылкой бренди. Надобно поехать, попытаться понять.
- Тимофей! – громко крикнул Раневский.
- Туточки я, барин, - заглянул в кабинет денщик.
- Собери багаж, поутру в Рощино поедем, - распорядился Александр.
- Как прикажете, Александр Сергеевич, - отозвался Тимошка, исчезая в темноте коридора.
Но поездку пришлось отложить. Полностью готовый к отъезду, Раневский стоял на крыльце, ожидая, когда подадут экипаж к парадному. С того места, где он стоял подъездная аллея просматривалась довольно хорошо. Ему было хорошо видно, как привратник, поспешно выбежав из сторожки, бросился отворять тяжелые кованые ворота, как на территорию усадьбы медленно въехал громоздкий дормез, и покатил в сторону особняка. Александр гостей не ждал, а то, что гости пожаловали с длительным визитом, было совершенно очевидно потому, как тяжело был нагружен экипаж.
Раневский разглядывал карету со смутным чувством беспокойства. Он уже успел позабыть о разговоре с Кити, о том, что она говорила о визите Натали, но вспомнил, как только дормез остановился. Тихо чертыхнувшись, Александр спустился с крыльца и, опередив лакея, сам открыл дверцу экипажа.
- Бог мой, Александр Сергеевич, как же приятно осознавать, что Вы нас ждали, - подав ему руку, Натали спустилась с подножки, обдав его флером дорогих духов.
Раневский окинул внимательным взглядом вдову своего брата. В свои тридцать семь Натали по-прежнему была невероятно хороша, в самом расцвете женственности, и при том прекрасно осознавала всю силу своих чар. Густая темная бровь насмешливо изогнулась, в ответ на столь откровенный пристальный осмотр. Отступив в сторону, она обернулась к экипажу.
- Поторопитесь, барышни, - бросила она дочерям.
Протянув обе руки навстречу дяде, Лиза высунулась из кареты:
- Bonjour, oncle (Здравствуйте, дядюшка), - улыбнулась девочка, вскинув обе руки на шею Александра.
Раневский подхватил племянницу и, коснувшись невесомым поцелуем румяной щеки, поставил на землю подле себя.
- Bonjour, mon ange (Здравствуй, мой ангел), - не сдержал он ответной улыбки.
Маша робко протянула ему узкую ладонь, затянутую в кружевную митенку.
- Bonjou, Александр Сергеевич, - опустила она густые темные ресницы.
- Мари, - коснулся поцелуем протянутой руки, Раневский. – Вы невероятно похорошели за то, время, что мы не виделись.
Язык не повернулся назвать Машенькой очаровательную юную барышню, представшую его взору. Ее схожесть с Анатолем была столь вопиющей, что сердце невольно отозвалось болью.
Ревнивый взгляд матери, брошенный из-под широких полей алой шелковой шляпки, погасил улыбку на лице девушки, вызванную комплиментом Александра. Натали тотчас отвела глаза: «Ревновать к собственной дочери! Oh mon dieu! (Боже мой!) Как низко пала. Ведь он дядя ей!» Но видеть в его глазах восхищение другой было невероятно больно.
Чуть выше на ступенях растерянно переминался с ноги на ногу Тимофей:
- Барин, так подавать экипаж? – осмелился он задать вопрос.
- Нет! – обернулся к нему Раневский. – Багаж разбери!
Что-то, ворча себе под нос о причудах господ, слуга с поклоном удалился.
Натали смерила деверя насмешливым взглядом.
- Стало быть, мы Вашему отъезду помешали, Александр Сергеевич!
- Прошу прощения, Наталья Васильевна, - холодно улыбнулся Раневский. – Совершенно забыл, что Кити говорила мне о том, что Вы к нам с визитом собирались. – Прошу, - широким жестом указал он на парадное.
Подобрав юбки темно-красного шелкового платья, Натали неспешно поднялась по ступеням и, оглянувшись на Раневского, вошла в распахнутые услужливым лакеем двери.
Кити сбежала с лестницы и звонко расцеловала Наталью в обе щеки. Передняя наполнилась шумом и суетой. Прислуга заносила многочисленные сундуки с багажом, Лиза шумно выказала свою радость от встречи с молодой тетушкой, Маша, восторженно сверкая глазами, устремилась в раскрытые объятья Катерины.
Наблюдая от двери за происходящим в передней, Раневский рассеянно улыбнулся. Долгое время у него не было поводов для радости, но вот нынешняя встреча с племянницами воскресила в памяти ушедшие счастливые дни. Те дни, когда многочисленное семейство еще при жизни Анатоля собиралось в Вознесенском.
По случаю приезда дам Раневских, обед подали в парадной столовой. За столом царила непринужденная обстановка. Натали была само очарование, она много шутила, расспрашивала Раневского о Париже, и он, как мог, старался удовлетворить ее любопытство. Кити заметно оживилась. Прежде бледное лицо сияло легким румянцем, глаза задорно блестели, исчезли хмурая складочка между бровей. Наблюдая за сестрой, Александр пришел к неутешительному выводу, что его мрачная меланхолия, оказалась заразной, и его сестра также как и он замкнулась в собственных горестях и переживаниях.
Лиза без умолку говорила, рассказывая о котенке, которого ей подарил поваренок в Штыково. Выслушав незатейливый рассказ племянницы, Раневский грустно улыбнулся. Тоска тисками сжала грудь. В его возрасте должно уже иметь собственных отпрысков. «Они так похожи на тебя», - вернулся он мысленно в недавнее прошлое, в уютную диванную Прилучинской усадьбы.
Поднявшись из-за стола, Раневский извинился и, сославшись на неотложные дела, поспешил уединиться в своем кабинете. Отворив привычным жестом резные поставцы, Александр извлек графин с бренди и рюмку. Налив до краев янтарной жидкости, он, выдохнув, осушил рюмку одним глотком. Обожгло. Приятное тепло разлилось по телу, расслабляя сведенные судорогой мышцы шеи и плеча. Раневский опустился в кресло и, закинув ноги на низенькую банкетку, закрыл глаза.
Тихо скрипнула дверь, возвещая о том, что его уединение нарушено. Шелест шелка, мягкие почти невесомые шаги, приглушенные толстым ворсом ковра. Он не открывая глаз, знал, кто осмелился вторгнуться в его святая святых.
- Натали, я Вас сюда не приглашал, - выдохнул он.
Звякнула пробка хрустального графина. Открыв глаза, Александр ухмыльнулся, встретившись взглядом с Натальей. Она медленно поднесла рюмку к губам и сделала глоток.
- До меня дошли некоторые слухи, - поставив пустую рюмку на стол, произнесла она.
Раневский спустил ноги с банкетки и выпрямился в кресле.
- Что же за птичка тебе напела? – усмехнулся он.
- Ты не один вернулся из Парижа, Саша, - обошла она стол и коснулась ткани сюртука на его плече кончиками пальцев.
Александр поймал ее за руку и притянул к себе, так что лица почти соприкоснулись.
- И что же это за слухи? – чуть слышно прошептал Раневский.
Натали опустила взгляд на его губы, зрачки ее расширились, почти поглотив радужку, прерывистое дыхание щекотало щеку Александра.
- Говорят, что ты собирался прошение о разводе подавать, - выдохнула она. – И сам император заверил, что не станет чинить препятствий твоему делу. Я говорила тебе, Саша, что Софья одного поля ягода с ее матерью.
- Смотрю я на тебя, - усмехнулся Раневский, - и понимаю, что мы с тобой друг друга стоим.
- Не уверена, что это комплимент, - выдохнула Наталья, скривившись от боли в зажатом пальцами Александра, запястье.
- Конечно, нет, ma chérie. Не кажется ли тебе, что мы слишком много неприятностей причинили семейству Берсеневых? – выпустил Александр ее руку.
Натали тихо охнула, упав ему на колени. Ироничная усмешка на его губах сводила с ума, сердце зашлось в груди, сбилось дыхание.
- Чем я на этот раз провинилась? – провела она кончиком указательного пальца по тонкому шраму на его скуле.
- Стоит заглянуть в далекое прошлое, - обхватив руками тонкую талию, Александр поставил ее на ноги и поднялся сам. – Помнится, ты никогда не писала писем Анатолю, даже когда он отлучался надолго.
- Так и есть, - прищурилась Натали.
Беспокойство мелькнуло в ее темных глазах, но она тотчас справилась с собой и безмятежно улыбнулась Раневскому.
- Ложь! – бросил Александр. – По крайней мере, одно письмо ты ему точно написала, вот только подписалась другим именем.
- Это каким же? – облизала пересохшие губы Наталья.
- Элен Берсенева, - оперся ладонями на стол Раневский, заглянув ей в глаза.
- Глупости! – фыркнула Натали.
- Разве? – вздернул бровь Александр. – Мне ты часто писала, Натали. Мне хорошо знаком твой почерк. Я читал то письмо.
- Ну и что с того? – злобно воззрилась на него Наталья. – Что, Саша?
- Завтра я поеду за Софьей, - тихо произнес Раневский, - чтобы к моему возвращению духу твоего не было в Вознесенском. Мне жаль, что столь порочная и циничная особа воспитывает дочерей Анатоля, мне жаль, что я не могу этому воспрепятствовать, но видеть тебя здесь я более не желаю.
Наталья метнулась к двери.
- И еще кое-что! – остановил ее Раневский. – Я желаю, чтобы Мария Анатольевна осталась здесь в Вознесенском. Ей уже пятнадцать, вполне подходящий возраст, чтобы в этом сезоне представить ее столичному обществу.
- Ты! – подскочила к нему Наталья. – Я не оставлю свою дочь с тобой. Я видела, как ты смотрел на нее нынче!
Раневский выразительно скривился.
- Помилуй, Натали, что за вздор приходит в твою голову! Нежели ты думаешь, что Маша способна вскружить мне голову настолько, что я забуду о том, какие узы нас связывают?
- Ненавижу тебя! – поднявшись на носочки, Наталья впилась поцелуем ему в губы.
Александр оттолкнул ее, так, что она, отлетев от него, стукнулась спиной о стену и сползла по ней на пол. Закрыв лицо руками, женщина разрыдалась.
- Боже! Как же я ненавижу тебя! – всхлипывала она.
Раневский подал ей руку и помог подняться.
- Сие чувство взаимно, madame, - прошептал он, склонившись к ее уху.
- А ежели я откажусь оставить Мари здесь, - подняла она голову, встречаясь с холодным взглядом синих глаз.
- Я лишу тебя содержания, - пожал плечами Раневский.
Натали вышла из его кабинета, нарочито громко хлопнув дверью. Раневский усмехнулся и вернулся к столу. Взяв в руки рюмку, он повертел ее в руках и брезгливо отставил в сторону.
- Тимофей! – крикнул он.
Двери приоткрылись, и в проем просунулась вихрастая голова его денщика.
- Рюмку чистую принеси, - приказал Александр, вновь усаживаясь в кресло.
«Итак, решение принято», - подвел итог Раневский. Желая досадить Натали, он сам сказал, что собирается привезти жену в Вознесенское. «Пусть так», - вздохнул Александр. Подав прошение о разводе, он тем самым только подтвердит слухи и домыслы. Они станут жить как раньше, одной семьей, будучи у него на глазах, Софья не посмеет более заводить интрижки, а он за тем непременно проследит.
Но и на следующий день ему не суждено было покинуть усадьбу. У Морозова окончился отпуск, и ему надлежало вернуться в Париж в свой полк, что все еще оставался там. Проездом из имения своего деда генерала Астахова, Александр Афанасьевич заехал в Вознесенкое. Раневский предложил ему остаться до утра и Морозов с радостью принял приглашение.
Ужин завершился довольно поздно. Летняя ночь была тиха и безмятежна. Серебристый диск луны отразился в водах паркового пруда, неумолчно трещали сверчки и где-то в отдалении завел свою переливчатую песнь соловей. Из парадной столовой Кити вышла на террасу через открытое в ночной парк французское окно. Тонкая шелковая шаль соскользнула с плеча и упала под ноги. Она нагнулась, чтобы поднять ее и нечаянно коснулась руки Морозова, поспешившего оказать ей эту услугу.
- Екатерина Сергеевна, - поднял шаль Морозов и накинул ей на плечи. – Я завтра уеду далеко и надолго. Позвольте мне говорить с Вами откровенно.
- Не надобно, - вспыхнула девушка, - Не надобно, Александр Афанасьевич.
- Прошу Вас, выслушайте меня, - опустился перед ней на одно колено Морозов.
- Встаньте, поручик, - ахнула Кити. – Бога ради, встаньте же.
- Кити, - Морозов поймал ее руку и прижал к губам. – Кити, ma bonne, - прошептал он. – Не говорите сразу нет. Подумайте, у Вас будет предостаточно времени.
Катерина выдернула свою руку из его ладоней и отвернулась, закутавшись в шаль.
- Я не стану слушать Вас, уходите, - глухо произнесла она.
Морозов поднялся, остановившись за ее спиной:
- Кити… - прошептал он.
Девушка резко развернулась и оказалась в крепких объятьях. Сильные руки сжали тонкую талию и, не дав сказать ей ни слова, Сашко прижался губами к ее губам. Вырвавшись из кольца его рук, Катерина отвесила ему звонкую пощечину. Грудь ее тяжело вздымалась, щеки пламенели темным румянцем.
- Простите, - прошептал Морозов. – Я не должен был… Не думал, что настолько противен Вам.
- Вы мне не противны, Александр, - выдавила Кити. – Не торопите меня, прошу Вас.
- Означают ли Ваши слова, что у меня есть надежда? - робко улыбнулся Сашко.
Катерина шагнула к нему. Тонкие пальцы заскользили по его покрасневшей от удара щеке.
- Я не знаю, - вздохнула она. – Буду откровенна с Вами. Вы мне нравитесь, - смущенно опустила она глаза, - но Бога ради…
- Я буду ждать столько, сколько Вы пожелаете, - горячо прошептал Морозов, поймав ее ладонь и прикасаясь губами к изящному запястью. – Столько, сколько пожелаете, - повторил он.
- Я напишу Вам, - отозвалась Кити.
- Я буду ждать и надеяться.
- Кити, - раздался тихий голос от выхода на террасу.
Катерина испуганно вздрогнула и обернулась. Прислонившись плечом к косяку, Раневский смерил застывшую перед ним пару пристальным взглядом. «Как давно он здесь?» - ужаснулась девушка.
- Саша, это вовсе не то…
- О чем я подумал, - дернулся в улыбке уголок рта Александра. – Идемте, Александр Афанасьевич. Видимо, нам есть, что обсудить.
- Ты не посмеешь, - прошипела Катерина. – Не посмеешь! – сжались тонкие пальцы в кулачки.
- Нет, конечно, душа моя, - улыбнулся Раневский. – Конечно, не посмею. Я просто прострелю поручику его горячую голову на рассвете.
Щелкнув каблуками, Морозов удалился вслед за хозяином усадьбы, оставив Катерину на террасе.
- Александр Сергеевич, - потупил взгляд Морозов, входя вслед за Раневским в его кабинет, - позвольте объясниться.
- Полно! – махнул рукой Раневский, разливая бренди по рюмкам. – Скажу более, я буду рад видеть Вас своим зятем.
- Но Екатерина Сергеевна…
- К утру ответит Вам согласием, - усмехнулся Раневский.
- Но ведь это шантаж! – прошелся по комнате Морозов.
- Самый что ни на есть настоящий, - поднял рюмку Раневский. – И ежели Вы достаточно сильно любите ее, Вы ни словом ей не обмолвитесь.
Сашко трясущейся рукой взял вторую рюмку:
- А ежели она…
- Тогда на рассвете Вы лишитесь правого или левого эполета. Выбирайте, - залпом выпив бренди, отозвался Раневский.
Морозов поднес рюмку к губам:
- Не думал, что так выйдет, - вздохнул он.
- Вам следовало проявить терпение, - сурово произнес Александр.
- Я знаю, что Екатерина Сергеевна была влюблена в Чернышева, - опустил голову Сашко, - и тяжело перенесла боль утраты.
- Они были помолвлены, - бросил Раневский. – Но Сержа более нет, а ее жизнь только началась. Не скрою, я считаю, что Вы еще слишком молоды, но в тоже время верю, что Вы сумеете составить ее счастье.
- Я все сделаю для того, - горячо заверил его Морозов.
- Ступайте, поручик. Увидимся утром. Думаю, мне предстоит выдержать еще один нелегкий разговор.
Александр был прав. Он уже приготовился ко сну, когда в двери его покоев настойчиво постучали.
- Входи, Кити! – отозвался Раневский, затягивая пояс на шлафроке.
- Ты не станешь с ним стреляться, - еще с порога заявила Катерина.
- Отчего? – вздернул бровь Александр.
Дуэльные пистолеты демонстративно лежали на туалетном столике. Перехватив его взгляд, Кити побледнела.
- Я выйду за него, - выдохнула она.
- Я не стану принуждать тебя, - присел в кресло Раневский.
- Я так решила! – отчеканила Катерина. – Завтра я скажу Морозову, что согласна стать его женой. Он уедет отсюда целым и невредимым.
- Кити, я не настаиваю, - вздохнул Александр.
Катерина присела на стул напротив брата:
- Он мне нравится, - тихо заметила она.
- Довольно держаться за свое прошлое, - отозвался Раневский.
- А ты, ты смог отпустить это прошлое? – парировала она.
- Нет, не смог. Я поеду в Нежино и заберу Софью, - опустив глаза, ответил он. – Я не знаю, как дальше сложится, но беспрестанно думать о ней, более не могу.
- Саша, - Кити коснулась его руки. – Саша, ты любишь ее?
- Не знаю, можно ли назвать любовью, то, что я чувствую, ночами, мысленно проклиная тот день, когда мне пришла в голову мысль сделать ее своей женой.
- Ежели не можешь простить, попытайся хотя бы понять, - вздохнула Катерина. – А за меня не беспокойся.
Дойдя до двери, Катерина обернулась:
- Ты никудышный лицедей, - улыбнулась она.
- Хочешь удостовериться в том? – усмехнулся Раневский.
- Нет, - покачала она головой. – Покойной ночи, Саша.
***
Глафирка:
спасибо,за такое скорое продолжение!
Рада за Кити.
Рада, что Натали указали на её место.
Рада, что Александр наконец признался себе, что без Софьи ему никуда.
Хорошая глава, настраивает на позитив!
IrinaAlex:
Глафирка писал(а):
спасибо,за такое скорое продолжение!
Рада за Кити.
Рада, что Натали указали на её место.
Рада, что Александр наконец признался себе, что без Софьи ему никуда.
Хорошая глава, настраивает на позитив!
Рада за Кити.
Рада, что Натали указали на её место.
Рада, что Александр наконец признался себе, что без Софьи ему никуда.
Хорошая глава, настраивает на позитив!
+1
И еще рада за Машу, девочка не должна быть с такой матерью, как Натали.
Надеюсь, Софья не сразу простит Александра. Увидев детей, он должен хоть что-то понять.
sveta-voskhod:
Юля! Ты золото. Даже гадюки у тебя добрые дела делают! Сначала Мари, а теперь и очередь Натали пришла. Сама того не желая подтолкнула Александра в нужном направлении. И дочь у нее забрать правильное решение. Замужество Кити, не дело в монастырь идти. Прав Александр.
Спасибо!!!Замечательная глава!
Соечка:
Юля, спасибо!
Вторая получила по заслугам, здорово. Это я про Натали. Ишь, примчалась, как про развод услышала.
Рада за Кити, надеюсь все у нее сложится с Сашкой.
Значит собрался ехать в Нежино. Хорошо. Пусть Софи сразу-то не здается, но и сильно мозги мужу не полощет.
Епистинья:
Доброго времени суток!
Юленька, спасибо!!! Как же ты порадовала этой главой))) Похоже жизнь потихоньку налаживается)))
Александру готова все косяки простить! Столько хорошего сделал и Наталью на место поставил, и Кити "пристроил"...
sveta-voskhod писал(а):
Юля! Ты золото. Даже гадюки у тебя добрые дела делают! Сначала Мари, а теперь и очередь Натали пришла. Сама того не желая подтолкнула Александра в нужном направлении.
+1 Света,
согласна с каждым словом!!!
Спасибо за продолжение!!!