Дыхание осени (современный ЛР)

Спасибо за продолжение! Действительно, юморное получилось!



А маме должно польстить, что ее за соперницу приняли

Как всегда очень интересно! буду ждать с нетерпением продолжения!
Вдохновения вам и времени, Ручей!
_________________

Наталья, привет!
Я как всегда, только по ночам могу читать, вот увидела продолжение, рада до неприличия, забила на готовку, читать пошла потом отпишусь.
Спасибо за продолжение .

Хорошо, рада, что развеялись ))

Эх, а потом все-таки пойдешь и готовить и убирать и в итоге не выспишься по моей вине?

Спасибо, девочки, за комментарии

Наталья, привет!

Благодаря тебе , я также получу большое удовольствие от чтения Спасибо!!!!

Да с юмором глава, Егор гостей назвал с двух сторон, потрясающий сюрприз, вот этого только и не хватало Злате для полного счастья.
Егор специально устраивает проделки, чтоб на него обратили внимание и в частности брат, не особо он балует его своим участием, как уж умеет так и привлекает к себе внимание, а тут такой новый объект для его достижения- Злата, как не использовать.

А не за что, отдыхай коли так

 » Том 1. Глава № 10

До возвращения Яра свекровь благоразумно покинула дом и к ужину приехала вместе с супругом. Глядя на ее шляпу, подумалось, а снимает ли она ее на ночь или муж спит как на цветной бархатной подушке на ее полях?
Пока я выучила только имена новых родственников, а в интимные дебри, в отличие от некоторых, не лезла. Марьяна Альбертовна и Владимир Гневославович. Если выговаривать оба имени сразу, можно начать заикаться, но на маму и папу я переходить не спешила.
Всему свое время.
Может быть.
Нет, всматриваясь в родню, подумала я - вряд ли.
Мы сидели не в кухне, а гостиной, и я впервые увидела горничную, которой сегодня доверили роль официантки. Удивительно, что ради таких важных гостей не наняли дворецкого и лакея. Бедная девушка, имя которой я все еще не знала, ссутулилась под пристальным взглядом Марьяны Альбертовны и совершенно не представляю, как ей удавалось не уронить ни одного блюда на нервно вздымающийся бюст моей свекрови. У меня бы такой соблазн точно возник.
Владимир Гневославович не оправдывал своего пугающего имени-отчества и, казалось, довольствовался тем малым, чем ему позволяла довольствоваться супруга. А именно: дышать. Я сидела по правую руку от мужа, Егор – по правую от меня. В общем, я была как раз напротив взглядов свекрови и свекра. Беседу взял на себя Яр, мы с Егором изображали безудержный аппетит, за которым и слова вставить некогда, свекровь радостно вещала о веселой жизни в Нидерландах, а свекор интеллигентно цедил коньяк.
В какой-то момент я осознаю, что с двух сторон от меня занимают оборону львы, а глаза в глаза я с драконами, и едва не давлюсь рыбной косточкой.
- Злата сказала, вы завтра улетаете? – вопрос Яра привлекает все взгляды ко мне, будто это я указала на двери.
- Ах, - тяжело вздыхает свекровь, - я думала помочь, разобраться, но раз ты все решил сам…
- Да, - резко перебивает Яр, делает паузу и уже мягче продолжает: - Ты зря волновалась. Надеюсь, ты и сама теперь это понимаешь.
- Ах, конечно, - а этот вздох свекрови полон облегчения. – А, кстати, что Егор? Там, может, документы подготовить? Что с Англией?
- Не волнуйся, все под контролем.
Сжимаю под столом прохладную ладошку мальчика и незаметно подмигиваю. Он делает вид, что ему все равно, но глаза выдают с потрохами. Жаль, что я здесь ничего не решаю.
Жаль, хотя…
А кто я здесь? Член семьи. А значит, могу сказать то, что думаю, правильно? Свекровь ко мне хуже относиться не станет, свекру все по боку, а муж если и будет недоволен, искуплю вину поцелуями.
- А вопрос о том, что Егор будет учиться в Англии, уже точно решен? - Это я, да. И сцена из немого кино, когда все замирает, ну и пауза соответствующая – немая. Жую рыбку и продолжаю: - Я к тому, что у нас тоже есть хорошие школы, лицеи, гимназии. Может, он хотел бы учиться здесь?
Егор отмирает первым, вторым приходит в себя мой муж. Свекровь и свекор все еще как замороженные.
- Он будет учиться в престижной английской школе, общаться непосредственно с носителями языка, что пригодится ему в его будущей профессии. К тому же, это великолепная возможность завязать полезные знакомства. У нас нет школ такого уровня. К сожалению. Да, этот вопрос решен.
Прекрасно! Одни избавились от ребенка, второй не знает, что с ним делать, и вот на горизонте нарисовывается вариант: дорогой, престижный и со всех сторон выгодный.
- А ты тоже учился заграницей? – невинно интересуюсь.
- Нет, - спокойно так, отвечает муж, но глаза сверкнули.
- А знакомств тебе в жизни хватает?
Яр откидывается на спинку стула, скрещивает на груди руки, смотрит на меня в упор.
- Я понимаю, куда ты клонишь…
Его поза и взгляд должны морально давить на меня. Должны, если бы не верный способ - отзеркаливание.
- Хорошо, - откидываюсь на спинку стула, скрещиваю на груди руки и не отпускаю взгляд мужа, - что у нас такое взаимопонимание.
- Этот вопрос решен, Злата. - На его губах мелькает усмешка, но голос серьезен. И я киваю, мол, хорошо и спрашиваю с невинной улыбкой.
- А мнение Егора учитывалось?
Яр переводит взгляд на отчаянно качающего головой мальчишку.
- Это неважно! – отмахивается свекровь.
- А ты не хочешь учиться в Англии? – удивляется свекор так искренне, словно кто-то лет сто убеждал его в обратном.
Мальчик так же качает головой, но на этот раз озвучивает ответ:
- Да нет, конечно!
- Может… - взгляд на супругу, - ты хочешь улететь с нами? В Нидерландах хорошие школы, язык ты выучишь быстро… Опять же, там свой круг…
Марьяна Альбертовна жует пустую вилку в ожидании, но когда мальчик отказывается, причем категорично, изображает легкую обиду.
- Ему здесь воля, - сетует, вздыхая. – Я уже наслышана: эти ваши прогулки по парку вместо занятий, газировки вместо обедов. Нет уж, пусть едет в Англию, а то вы тут быстро превратите его в тунеядца!
Я, видимо, меняюсь в цвете, потому что Яр предупреждающе качает головой, и отвечает вместо меня.
- У Егора расписан каждый час с восьми до четырех, шесть дней в неделю. Тебе перечислить его расписание? Или ты его знаешь? Я считаю, что глоток свежего воздуха иногда просто необходим.
Шляпа заунывно качнулась.
- Прости, - выдавливает свекровь, не глядя на меня.
- Прости, - Яр смотрит мне в глаза, а маленькая ладошка Егора сжимает мою руку в знак поддержки.
Какое-то время молчим, потом свекровь, улыбнувшись своим мыслям, спрашивает моего мужа:
- Хороший костюм. Тоже от Шеппарда? Он безупречен.
Яр снял пиджак по возвращении, и я бросаю взгляд на его брюки. Да нет, ничего не путаю. Темно-синие, в едва заметную полоску более насыщенного цвета. Разве это не Армани?
- Да, - говорит Яр неохотно. пытается свернуть на другую тему, но свекровь снова интересуется, уже у меня.
- Не правда ли, у моего сына хороший вкус?
- Да, - говорю я.
- Жаль, не во всем. – Вздох, будто потеряла любимую шляпу. - Мой сын предпочитает английских портных. Не понимаю тех, кто носит готовую одежду, - взгляд на мой сарафан. – Это ведь так… не престижно.
А я смотрю на нее и думаю о другом,. Думаю: а как же тот разговор в машине с Яром? Я ведь была уверена, что у него костюм Армани, рубашка Стэфано Риччи, и он не спорил, более того – подтвердил. О, как же он тогда, наверное, смеялся над провинциальной мной, возомнившей себя знатоком моды после трех месяцев работы в бутике?!
- Злата…
Не могу поднять на него глаза.
- Злата…
Не хочу его видеть.
- Злата, пожалуйста, посмотри на меня…
Его пальцы приподнимают мой подбородок, но взгляд я прячу за ресницами.
- Я не смеялся над тобой.
- Да, конечно.
- Это было так… трогательно, - не позволяет мне отстраниться, наоборот, приближает свое лицо к моему. – Так необычно… как глоток свежего воздуха. Ты меня понимаешь?
Вспоминаю его слова три минуты назад, когда мы говорили о Егоре. Он сказал, что глоток свежего воздуха иногда просто необходим.
- Я тогда говорил о тебе.
Поднимаю глаза на него, и уже не могу оторваться. Минуту, две или вечность? Он сам отпускает меня, разрывая связь голосом:
- К тому же, ты была не так далека от истины. Я ношу одежду не только сшитую на заказ и не только английских портных.
- Это замашки твоего отца, - грустнеет свекровь, а с укоризной смотрит на меня. – Надеюсь, твой вкус не ухудшится, Ярослав. Раньше я была в этом уверена, а сейчас… просто надеюсь.
- Так что на счет Егора? – возвращаюсь к волнующей теме.
- Нет.
Яр с улыбкой обновляет вино в моем бокале, но я честно предупреждаю:
- Твой расчет неверен. Алкоголь ударяет в мой центр раздражения, а не удовольствия.
Бокал тут же изымается из моих рук с подменой на стакан с соком.
- Это наследственное? – свекровь светлеет лицом, рассматривая меня как нечаянно найденный бриллиант и даже, кажется, сожалеет, что до этого камешек ненароком пнула туфелькой.
А вот и не буду выкручиваться!
- Да, - говорю, изо всех сил удерживаясь, чтобы не взглянуть на мужа. Сил хватает ненадолго и я все-таки встречаюсь с ним взглядом, а в его глазах бушует целое море… но осуждения или брезгливости нет. Догадался. Понял. Или узнал из одного очень болтливого источника.
- Придется тебе контролировать себя на приемах, - свекровь вздыхает. – Хотя, в этом вопросе я больше надеюсь на своего сына.
На моем лице, видимо, отпечатывается изумление вперемешку с шоком и увесистой горкой страха, и женщина не без садистского удовольствия развивает тему:
- Ты ведь понимаешь, что как супруга Ярослава не можешь себе позволить опозорить его?
Да я и не собиралась…
- А ему довольно часто приходится принимать участие в светских мероприятиях. И если бы только принимать участие – так еще и отбиваться от вездесущих журналистов. Чего стоит только эта Катерина?! У нее такие коварные вопросы, что иногда мне думается: она со мной спит!
Ужасная профессия – журналист, ужасная: я бы даже за эксклюзивное интервью лечь под бочок своей свекрови не согласилась, лучше ночь провести в террариуме.
- А что, вы еще нигде не появлялись вместе?
Никогда не видела, чтобы у человека так резко поднималось настроение – прям наперегонки с раздувающейся грудью.
- Ярослав, ты по каким-то причинам прячешь свою жену? – не унимается свекровь. - Странно, ты же и в этот раз выбирал ее сам…
- Поэтому сам и решаю: прятать или нет, - Яр подмигивает мне, прежде чем я успеваю вспыхнуть в негодовании.
- Но… - Свекровь тянет многозначительную паузу и хотя я и не жажду попасть под облаву желтой прессы, задумываюсь над ее словами. А ведь если она права… если он меня стыдится…
- Завтра мы приглашены на выставку Никиты, - говорит Яр.
- Ах, ну тогда конечно! - Шляпа приподнимается и милостиво кивает. - Теперь я понимаю. Первый выход – среди своих, в узком кругу. Да, это логично, с учетом увиденного… – Глаза в глаза, с очередным намеком, что увиденное ее не порадовало. – Только проследи, пожалуйста, чтобы жена выглядела соответственно. У меня есть одна шляпа… которая может ей подойти…
Я бросаю испуганный взгляд на мужа, а тот, едва сдерживая усмешку, отнекивается за меня. Я и шляпа – вещи несовместимые. Я и светские приемы – вообще-то тоже, но здесь речь идет о выставке, а это даже если не пойму задумки художника, одна из областей творчества. В любом случае, не потерянное время. Бояться буду завтра, а пока тихо радуюсь, что покажусь на людях с мужем. Красивым, страстным, моим…
Ужин, к вящей радости, заканчивается. Егор ускользает в свою комнату, а мы с Яром у дома провожаем гостей. Свекровь дарит мне поцелуй возле моей щеки, свекор обнимает вполне искренне, а я искренне радуюсь, когда машина отъезжает, и мы остаемся одни. На выдохе, с удовольствием прижимаюсь к мужу. Весь вечер хотелось обнять его.
- Жива? – улыбается он, хотя я и не вижу его улыбки.
- Да, но еще бы чуть-чуть…
- Я бы нашел, как тебя оживить.
- Знаю.
Жмурюсь довольно, и обняв крепче, поворачиваю голову, чтобы не дышать в рубашку. В одном из окон третьего этажа мелькает тень.
- Яр, по поводу Егора…
- Нет.
Тон такой, что не поспоришь, но я пытаюсь. Получаю повторно жесткий отпор и вроде бы и не ссорились, а радость, что мы вдвоем, угасает.
- Идем? – предлагает Яр.
Я не спорю – смысл?
У комнаты для охраны сталкиваемся с угрюмым Макаром, он задерживает взгляд на мне, словно хочет что-то сказать, но Яр тянет меня дальше. Обернувшись на лестнице, успеваю заметить, как водитель медленно, будто нехотя, выходит из дома.
- Куда это он?
- Обход территории.
Обычное дело – да, но почему так тревожно сжимается сердце?
Яр снимает рубашку, но даже любуясь его совершенным телом, - для меня совершенным, - не перестаю думать о водителе. Взгляд… его взгляд… было в нем какое-то предупреждение… неизбежность… и… сожаление?
- Ты далеко? – губы Яра прикасаются к моему уху, язык коварно исследует ухо, а горячее дыхание отгоняет все мысли, кроме одной. Хочу его! Всего! Полностью! Не делясь ни с прошлыми женщинами, ни со своими страхами, ни с будущим, которого мы не знаем.
- Я здесь, - поворачиваюсь в его объятиях, пожираю взглядом оголенный торс, скольжу взглядом ниже и… замираю. Как в первый раз замираю. Или я была смелее тогда. А сейчас пальцы, дрожа, прикасаются к золотистой коже – от ключиц, вдоль груди, к твердому животу, который, склоняясь, покрываю быстрыми поцелуями. Его стон перемеживается с моим. Заставляю рукой откинуться на подушки, а сама опускаюсь ниже. Мой. Весь мой. С упоением одариваю ласками, которые даже сейчас, спустя столько времени после первого раза, кажутся очень интимными, откровенными. Не могу представить, чтобы делать это с другим.
Только он.
Для него.
Стон. Еще один. Его пальцы ложатся на мою голову, его голос хвалит и называет деткой, на секунду отвлекаюсь, ища взгляд. Но он просит не останавливаться, называет по имени – значит, не путает с одной из тех, что… тоже…
Нет, не хочу думать о них…
Пусть и он забудет со мной…
Говорит, что не выдержит, говорит, что взорвется, если не остановлюсь. Ускоряю ритм, и рука его, словно смирившись, надавливает сильней. Да, вот так, громкий стон и его удовольствие мне в награду. Впитываю, забираю все до последней капли. Поднимаю голову и ползу за его улыбкой, вверх, по совершенному для меня телу. Наши пальцы сплетаются, дыхание выравнивается в унисон. Он пытается бороться со сном, говорит, что хочет подарить и мне освобождение, но я глажу его, как ребенка, по волосам, и он послушно закрывает глаза, проиграв битву с совестью.
Для меня в другой раз. Под утро, когда он проснется, а пока пусть спит.
Мой.
Удовлетворенный.
Любимый.
Никогда не думала, что это бывает вот так. Я могу дышать, могу есть – аппетит не страдает, но представить себя без него не получается. Он – часть меня. Неизведанная, туманная, закрытая на засовы. Если его не будет рядом, я выживу, но прежней уже не стану.
Отчего вдруг такие мысли?
Взгляд скользит по кольцу на моем пальце, но огромный бриллиант не приносит успокоения – наоборот, подстрекает неясные страхи. Поддаюсь порыву и снимаю его. Давит. Предупреждает.
О чем?
Мой любовник спит, а я пытаюсь рассмотреть в лунном свете его лицо. Неужели уйдет? Бросит? Нет, не верю… Зачем тогда все это? Зачем встреча? Лучше бы не пересекались вообще или расстались после единственной ночи. Это не интуиция, это глупые страхи, потому что я люблю его, а его сердце холодно. Я могу спрятаться, могу сделать шаг назад, а могу попытаться дойти к нему со свечей. И… вдруг огонек разгорится?
Ладонью провожу в области его сердца. И не только сейчас. Прикасаюсь чаще, при каждой возможности. Ночью, вечером, днем, когда мы одни, когда нет возможности уединиться…
Меня не смущают даже толпы девиц на выставке, которые не сводят с моего мужа взглядов.
Моего…
И моя рука на его груди, растапливает лед. Вернее, пытается, растопить. А его рука обхватывает меня вместо пояса. Весь час, что мы бродим среди огромных картин. Я не пью шампанское, чтобы не отпускать Яра. Я и так пьяна от сандала с грейпфрутом, от его близости, от его легкого поцелуя вне камер. Папарацци не гонятся за ним, как шакалы. Слава Богу, есть персоны более скандальные.
Среди приглашенных замечаю несколько звезд и телеведущих, с неизменной улыбкой и микрофоном Катерину по прозвищу Вездесущая – они ходят друг за другом, по оговоренному кругу. А мы уже долго стоим у одной из картин, на которой раскинулось море. Только море и солнце – такое яркое, что щуришься непроизвольно.
- Нравится? – интересуется Яр.
- Да, красиво. Я люблю воду во всех ее проявлениях, я без нее задыхаюсь. Река, озеро, море – что-нибудь обязательно должно быть в городе. Я могу не бывать там неделями, месяцами, год, но оно должно быть.
- Водный знак, - усмехается.
- И боязнь маленьких городков, - добавляю. - Это почти то же, что и с водоемами – я могу сутками просидеть в четырех стенах, мне достаточно знать, что я могу из них выйти.
К нам подходит щеголеватый парень, и если бы Яр не представил его, никогда бы не подумала, что это художник. Я стереотипно ожидала увидеть бородатого увальня, а этот – подтянутый, челка воробьиным хохолком, запястья увешаны браслетами шамбала, на шее бусы с камнями под цвет белоснежных зубов. Да он сам как картинка!
- Никита, - молодой человек галантно целует мне руку.
Я, краснея, смотрю на мужа.
- Злата.
- Да, да, наслышан.
А вот взгляд цепкий - пожалуй, профессиональное.
- Как вам? – неопределенный взмах на картины.
Ничего в живописи не понимаю, но отвечаю, к моей радости, честно:
- Я люблю море.
Он немедленно расплывается в понимающей улыбке.
- А тебе как? – задает вопрос Яру.
Тот хмурится, всматривается в картину и долго говорит об игре света и тени, сравнивая с прошлыми работами мастера. Понимаю одно: кажется, наметился рост, а слушаю, открыв рот, вместе с польщенным художником.
- Ну а ты пишешь?
Удивленно смотрю на художника. Первая мысль – откуда он знает, что я пишу сказки?! Но он смотрит на мужа, а тот качает головой, чуть сильнее сжав меня за талию. Вопрос ему не понравился, взгляд уже в сторону – уйти, оставить…
- Нет, забросил.
- Жаль, у тебя есть способности. Поверь…
Яр делает шаг, и я почти делаю тоже, но художник успевает сказать:
- Я прекрасно помню твои картины, да и те рисунки… - Осекается, осознав, что сказал лишнее, но и недоговорить уже не может. Это больше бросится в глаза, а так есть шанс, что я ничего не пойму. – Где они?
- Их нет.
Яр уводит меня из выставочного зала, мимо радостных лиц, мимо счастливых улыбок, а я с болью в сердце думаю о той, что осталась на тех рисунках. Я завидую ей. Я ее ненавижу. Девушку, которую мой муж рисовал лично. Пытаюсь не думать о ней. Пытаюсь и не могу.
Яр чувствует меня и как следствие, избегает. Ночи наши - по-прежнему. Прежними остаются утра, когда он исчезает с рассветом, а меня дожидается зеленый чай, вот только… вечеров больше нет. Вечеров на двоих. В это время он на работе или едет в машине, или в пробке, по телефону решает деловые вопросы. А я дома – одна или с Егором. Но самое главное, без него. Чаще я дожидаюсь его в гостиной, иногда засыпаю там вместе с Егором, и мой муж нас разносит по комнатам.
Но вечеров на двоих больше нет, у камина, в обнимку, с его шепотом у моего уха…
Выставки, концерты, возвращение за полночь, быстрый секс, его утомленный сон и мой взгляд в потолок…
Лето движется по календарю, вот июль сменяется августом, а я все еще мыслями в том пуховом июне. Подошла бы я сейчас сама к Яру? Сделала предложение?
Нет.
И тут же противоречу себе, почти крича мысленно: да!
Да…
Даже зная о том, что любить буду я. Даже зная, что он любит другую. Не жену бывшую, а ту девушку, что смотрела на море с рисунка.
Иногда я думаю вовсе бредовое, иногда мне кажется, что тогда, на той выставке, когда мы первый раз вышли в мир вместе, он смотрел на картину, где плескалось бесконечное море, и представлял сидящую на берегу темноволосую незнакомку.
Иногда я смотрю в зеркало, нервно накручивая на пальцы длинные светлые пряди и ловлю себя на том, что набираю номер салона, а потом спохватываюсь, понимая, что перекраситься – это не выход. Цвет волос не бывает ключиком к сердцу.
Тогда что?
Я не знаю.
Я ведь раньше мужчин не любила.
По ночам, когда наши тела сплетаются, я пытаюсь сказать, как люблю, как он нужен мне, как хочу его сделать счастливым. Он со стоном, от которого все внутри меня радостно пляшет, принимает жаркие ласки. Дарит свои. Любит. Но не сердцем, не душой, только телом.
А мне этого мало.
Я, как в том городке, где прошло мое детство, без его любви задыхаюсь. И просить не могу полюбить меня. И заставить.
Я люблю. И жалею, что уже не исправить.
Нет, все вру!
Любить тягостно, больно и мучительно и… прекрасно. Когда с именем на устах засыпаешь. Когда с этим же именем просыпаешься. Когда сонной притягиваешь к себе подушку с вмятиной и вдыхаешь - его, но родной для тебя запах. Когда чай пьешь с закрытыми глазами, чтобы сон, где вы вместе и где он говорит то, что так ждет твое сердце, не развеялся слишком быстро. Когда в ванной берешь его гель для душа и его шампунь – резче запах, чем привыкла, но ближе, чем твой.
А потом целый день без него, с телефоном в руках, хотя есть и карманы. Позвонит? Нет… снова нет… занят… Но ни слова упрека, потому что он ничего и не должен. Этот брак без любви. Для него. А я… А мне нужно было быть осторожней. А сейчас слишком поздно. Не влюбленность, не увлечение, а болезнь с летальным исходом, если он не ответит.
Очередной выход в свет, и меня замечают камеры. Это как-то неправильно, девушка из шахтерского городка на экране, и одежда неправильная – слишком стильная, слишком изысканная, дорогая. Как блестит этот клатч! В сотый раз, наверное, я кручу эту запись, но узнать рядом с Яром себя не могу. Кто та девушка с приговоренным к мучениям взглядом? Я? Не я? Бриллиант ослепителен, а грусть диссонирует ярче. Странно. Я… но вот взгляд… разве любовь, что съедает меня - не подарок, не счастье?
Муж мой холоден изнутри, но улыбка дарит тепло. Дарит или попросту излучает? Его спрашивают обо мне, почему именно я, почему такой выбор, когда за спиной столько богатых и мечтающих о нем пассий. Я невольно оглядываюсь – да, завистливые глаза, в основном, женщин… И смотрю на него – вот сейчас улыбка не настоящая, но не зная его, не скажешь. Изумлен, говорит в красный глаз камеры: разве не ясно, почему рядом с ним именно я? Не видно? Пусть посмотрят внимательней и тогда оценят его безупречный выбор. А я ляпаю вдруг, что выбор мой – не его, потому что именно я сделала предложение. Оператор и ведущая застывают. Улыбка Яра оборачивается осколком. Но тогда я не видела – только сейчас, на сто первом просмотре…
- Значит, слухи не лгали? Злата – ваша жена?
Удивляется ведущая, удивляется оператор, но больше всего удивляюсь вопросу я.
- А вы думали кто? – вновь отшучивается Яр, незаметно подталкивая меня в сторону. – Нам пора.
Мы уходим, хотя никуда не спешим. Яр не любит быть в центре внимания прессы, я тоже не рвусь в светские дивы. Но улыбка не сходит с лица. Вот теперь те, кто не знал, те, кто еще сомневался, пусть подавятся завистью. Яр – мой муж, я не просто подружка.
Иногда он идет на приемы один, и тогда я ворочаюсь, пока он не вернется. А потом снимаю с него рубашку, брюки, прижимаюсь крепко, будто не виделись вечность и поцелуями убиваю свою тоску, прочь гоню его отчуждение. Мой. Он мой. И я верю, что у нас все получится. Просто нужно стараться, хотеть и не уставать пробовать, как и в сексе.
Когда-нибудь все получится.
Я подожду…
Хотя знаю, что ждать не могу, не умею.
Разрываюсь, когда уезжает в командировки. Несколько дней… один раз его не было больше недели… Если бы не Егор, я бы сутками просидела в доме. А так – прогулки, споры, пара выходок, которые не скоро забуду и после которых окончательно убеждаемся, что не просто общаемся - дружим. Замечательный мальчик. Искренний, добрый. Я не против, если сын мой окажется на него похож, правда… с Яром мы еще даже не говорили о детях.
А потом календарь показывает сентябрь, и Егора отправляют в Англию. До сих пор не могу забыть этот день. До сих пор разрывается сердце. Мальчик, вздернувший нос у машины, чтобы никто не узнал, как на самом деле ему паршиво. И я. Обнимаю его, прижимаю к себе, глажу по волосам, а он даже не пыхтит ежиком и не уворачивается, только повторяет одно и то же, что он уже взрослый.
- Да, конечно, - говорю я и прижимаю его еще ближе, не оглядываясь на стоящего позади мужа.
- Я вернусь, - утешает меня Кибальчиш.
- Да, хочу, - отвечаю на вопрос в темных глазах.
- Я вернусь, потому что ты меня ждешь, - и как старший Самарский, на которого он равняется, добавляет с усмешкой: - Обещаю.
Словно пьяная, на дрожащих ногах поднимаюсь в комнату. Из моего бука выпадает белый листок. От руки записка, как мне нравилось писать свои сказки, потому что эмоции, потому что теплей, чем от компьютерных строк.
Я читаю и плачу, и практически слов за слезами не вижу:

« Ну конечно, я скоро вернусь! Я ведь ужасно хочу познакомиться с твоими родителями и нашей бабулей! Люблю, обнимаю, тащу на костер очередную твою сумку, если вздумаешь одеваться, как раньше.

П.С. Сказку отправил куда нужно. Жди гонорар.

Егор».

Он уехал и, конечно, меня не услышит, но я все равно говорю вслух, что люблю его, вредного, бойкого, никому не нужного, кроме себя и меня. Люблю сильно.
Наша бабуля…
Она так мечтала о внуке, и вот на тебе… пригласил и уехал, правда, перед самым отъездом позвонил ей, извинился и перенес встречу…
Почти сразу улетает в длительную командировку Яр, и в огромном особняке остаюсь я одна. Знал ли он? Чувствовал? Почему не кричала моя интуиция? Сотни раз я задам себе эти вопросы. И другие задам не раз. После. А тогда пустота накрывала меня полотном, а мой брак и любовь доживали последние дни перед смертельной агонией.

Наталья, привет!
Продолжение.... мммм... порадовала. Я весь день заглядывала в ожидании. Ночью почитаю. Спасибо.

Почитай, почитай, а я главу дописала и какое-то время покурю

Читала как всегда с улыбкой. Большое спасибо.

И вот так, с улыбкой, мы приближаемся к экватору

За проду спасибо! Читала я сказку и думала, что, наверное, реальная история в будущем будет на нее похожа, только я вижу в роли Рыжего гл.героиню!
_________________

Да не, сказка если и проявится, то незаметно. По крайней мере, я этого не вижу. Просто она же сказочница, это должно в чем-то проявляться, тем более, что в другом романе она была сквозным персонажем - и то сказку зачла, а здесь главная героиня и без сказки?!

[quote="Ручей"тем более, что в другом романе она была сквозным персонажем - и то сказку зачла, а здесь главная героиня и без сказки?! [/quote]
Да, в другом романе мне сказка очень понравилась про песочного принца, она со смыслом.
Наталья, а ты сама эти сказка тоже сочинила?

Не, оба раза - Злата

спасибо за проду!!!!в Егора почти влюблена, мудрый не по годам ребенок, довольно правдиво спрогнозировал будущее Златы и Яра, а сцена их побега вообще супер