Военно-морская база "Моррейн"

Очень, очень хочется стащить этот ненавистный костюм, проклятую маску, сдавившую лицо...
Они - как самая тесная тюрьма на свете. Если не считать, что сейчас ее тюрьмой стал еще и собственный неуправляемый организм. А совсем скоро она навсегда отправится в самую темную и одинокую тюрьму во всей вселенной - слепоту.
Марси стиснула загубник, втягивая воздух, хотя разум прекрасно соображал, что так делать нельзя. Надо дышать ровнее, спокойнее... просто дышать...

Кто-то крепко схватил ее за талию, стиснул и перемещал в темной плотной воде. Они куда-то плыли и плыли, бесконечно долго, когда паника стала отступать и вместо нее накатило отчаяние.
"Я подвела. Подвела его..."- билось в голове болезненным, изводящим пульсом.
Как признаться в своем состоянии? Как объяснить, что с ней происходит?
Нет, ничего она не будет объяснять. Гэлэкс теперь ее и видеть не захочет, разве что для того, чтобы в самых откровенных выражениях сказать, что о ней думает. А если она попытается сказать, что вдруг почувствовала опасность, он окончательно уверится, что она непроходимая идиотка и истеричка, подверженная припадкам с галлюцинациями.
Но ведь это не так...
От отчаяния и горькой обиды Марси всхлипнула.

Ледяную ярость на его лице она разглядела превосходно. А еще лучше почувствовала, когда Гэлэкс, грубо сдернув с нее маску, резанул таким взглядом, будто окунул в жидкий азот. Глаза океанолога, всегда такие яркие, вдруг утратили свою глубину, превратившись в два кусочка льда. И Марселин застыла, даже сердце пропустило удар, и вдох застрял в горле.
Универсалы суетились вокруг, крутили ее, как безвольную куклу, избавляя от снаряжения и ЭЗК. А Марси видела только его - сначала сидящего на бортике люка, а потом молча удалявшегося, словно придавленного с трудом сдерживаемым негодованием.
Едва дождавшись, когда ее избавят от гнусного, будто липнувшего к телу ЭЗК, девушка побежала за Гэлэксом. Она толком и не знала, где находится его каюта. Вернее знала, но сейчас, объятая эмоциями, не могла сообразить, туда ли направляется.
Череда дверей в довольно узком коридоре, и шаги ее босых ног по металлическому полу отдаются эхом - все, что она сейчас замечала и слышала. Вот, кажется, эта и есть каюта Гэлэкса. Марси подняла руку, чтобы нажать кнопку интеркома, но увидела, что дверь в соседнюю каюту почему-то приоткрыта. Вообще-то, такого не должно быть. Все перегородки и двери на батискафе закрываются автоматически и всегда плотно.
Девушка присмотрелась, напрягая зрения и отчаянно щурясь. Увидела какой-то предмет, застрявший в самом уголке дверной выемки. Марселин наклонилась, придерживая дверь, чтобы не закрылась, взяла предмет и поднесла к глазам. Это был вполне обычный белый загубник. В голову пришла логичная мысль - его выронил обитатель этой самой каюты.
Марселин, которой было уже не впервой проникать в чужое жилище без приглашения, вошла внутрь. Дверь тут же бесшумно закрылась, а Марси не успела сообразить, чтобы придержать ее.
- Эй, есть кто дома! - проговорила девушка, оглядываясь по сторонам. Каюта больше ее собственной, и планировка несколько отличается. - У вас было открыто, честное слово. Там валялся...
Последнее слово она проговорила, впадая в столбняк. Из-за наполовину задвинутой перегородки, отделявшей крошечный душ от прочего пространства, на нее свирепо смотрел Чед Гэлэкс.
Ноги Марси словно свинцом налились, и все что она смогла произнести на выдохе, это самое нелепое:
- Ой...

Мне было некомфортно в незнакомой среде в обществе незнакомых людей, не вызывающих особого доверия. Правда, по просьбе Риан , синтетики после погружения старались держаться вместе, но это не добавляло уверенности. Ощущение , будто события развиваются по уже пройденному сценарию и опять нас кидают, нечистые знает куда, без предварительной разведки, как пушечное мясо. Все заверения, будто в непосредственной близости от ВМ-базы членам экспедиции ничего не угрожает, не выдерживают никакой критики. По настоящему в безопасности нельзя себя чувствовать нигде, а пещеры к тому же мало исследованы и в их недрах может водиться все, что угодно. После катастрофы многие виды мутировали, появились новые неизвестные науке. Я неловко поежилась – не хотелось бы стать основным блюдом в меню зубастого монстра, после чудесного спасения от деактивации. Лучше уж с честью погибнуть за идею с оружием в руках, затеяв небольшое восстание против режима в Кибер-городе, чем медленно и мучительно перетравливаться в желудке редкой мутировавшей твари.
Мысленно выругавшись, я оглянулась. За мной неотступно следовал Рок и парочка Риан-Хаос. Задаваться вопросом, что связывает этих двоих, после пламенной речи Фантома в защиту угнетенных синтетиков, лишнее. Сомневаюсь, чтобы Риан впрягалась за всю нашу троицу, особой любви ко мне или к Рокоту за последний час с ее стороны я не отмечала.
Что же все-таки произошло в кратере? Добыть информацию об этом можно было тремя способами: первый «утопический» – спросить у Риан, но по понятным причинам я его сразу отбросила, второй «самоубийственный» – дождаться пока Риан передаст данные Гэлэксу и хакнуть ком мистера –босса, третий «фантастический» - найти ключ к собственным закодированным файлам, вспомнить все и послать всех куда подальше.
«Всех, кроме него», - проводила взглядом, подплывающего к небольшой каменной плите, Рока. Всеблагой мне свидетель, я так и не смогла понять своих чувств по отношению к Щиту. Он меня интриговал, меня к нему влекло и в то же время, нельзя было сбрасывать со счетов пропасть между нами глубиною в год утраченных общих воспоминаний. Как же смеялись должно быть уроды, сотворившие с нами все это. Во мне вновь поднималась волна едва сдерживаемой злости, но я задавила ее в зародыше во избежание реакции гидрокостюма на повышенную концентрацию адреналина в крови. Длительные тяжелые тренировки не прошли для меня даром – я заново училась брать свой организм под полный контроль холодного синтетического разума.
Рок нырнул под камень и я решила посмотреть, что могло его настолько заинтересовать
Взглянув поверх плеча Рокота на найденную им кость, сделала необходимые расчеты параметров и выдохнула с облегчением – останки не человеческие , скорее всего принадлежат крупному животному, хотя зверушка, которая здесь трапезничала тоже должна быть нехилых размеров, судя по отметинам на поверхности кости , и принимала пищу она не так давно. А вот где была поймана еда – понять трудно, ее могли притащить сюда откуда угодно, определять вид , возраст , пол животного и ареал обитания я не стала – с этим вполне справятся в лаборатории.
Странная вибрация энергополя под сводом пещеры заставила меня отвлечься от находки. Не потрудившись предупредить Рока, я поплыла вверх, преодолевая давящее чувство беспокойства и уже через пару минут очутилась внутри большой воздушной камеры. Аква-зонд плавал на поверхности, освещая пространство воздушного пузыря и стены пещеры, испещренные странными следами, похожими на царапины, оставленные большой когтистой лапой. Я невольно поежилась. Если эта тварь плавает где-то рядом или, того хуже, наблюдает за нами из темноты – нужно убираться отсюда на батискаф и чем быстрее, тем лучше. Я буду лично настаивать, чтобы при следующем погружении нас обеспечили оружием, а не кидали в черную бездну, как наживку.
Сдерживать злость становилось труднее

А Рокот своими выходками будто специально старался довести меня до белого каления.
- Надень маску обратно и брось геройствовать, – я не воспользовалась мини-комуникатором, просто думала, раздраженно глядя на Рокота. Где-то на задворках сознания проскочило, что общаться таким образом - для нас обычная практика, - Считаешь это забавным? Если тебя вырубит после нескольких вдохов этой дряни и мне придется тащить тебя до шлюза, на батискафе додушу собственными руками.
Сердитая на себя за несдержанность и на него за ребячество, я отвернулась и приподняла зонд, чтобы анализаторы могли считать данные о составе смеси газов, которой сейчас дышал Рокот. Напрасно ждать, что пузырь наполнен чистейшим кислородом.


Риан появилась всего на пару минут и еще больше утвердила меня в мысли , что находиться здесь без маски – почти что самоубийство. Похоже в этой экспедиции только Фантомы и способны использовать мозги по прямому назначению. Щит неисправим, но я постараюсь это исправить, если уж нас так много связывает.
Еще раз осмотрев пещеру я повернулась к Рокоту :
- Здесь больше ничего интересного. Поплыли обратно, пока я по твоей милости не утратила остатков самоконтроля.
Не дожидаясь ответа, я нырнула обратно в плотную мертвую воду.
_________________

Воспоминания нахлынули из ниоткуда, и Чед не знал, были ли они частью его жизни в прошлом, или просто страшной фантазией, нарисованной в воображении. Мысленно он проклинал весь Протекторат, всё Духовенство и тех, кто считал, будто управляя Ортаксом, может решать, какая судьба будет у каждого отдельно взятого человека. Он не хотел ни этой экспедиции, больше похожей на сюрреализм, ни той компании, которую ему навязали. Гэлэкс бы многое отдал за возможность вернуться, чтобы заняться тем, чем он умел заниматься лучше всего на свете. Своей работой и пребыванием в одиночестве. Где не будет никого и ничего. Где жизнь будет подчинена привычному и единственно верному укладу. И понимал, насколько далеки от него подобные мечты.
И всё те же воспоминания, что возникали в голове обрывками странных картин из прошлой жизни, не дающие сосредоточиться... Их было не смыть тёплым струям воды, льющимся из душа... Воспоминания, злость, желание сбежать... Хоровод ощущений, которым нет конца и края.

Сквозь шум воды до него донёсся голос, а взгляд метнулся с приоткрытой перегородки к искалеченной ноге и обратно. Сердце застучало как сумасшедшее, шум крови перекрыл все звуки. Никто не должен знать, никто не должен видеть его таким...
Когда-то давно, бесконечных двадцать шесть лет назад он чудом выжил, когда эти чёртовы новаторы Ортакса провалили эксперимент, почти полностью уничтожив планету. Дальнейшая жизнь Чеда Гэлэкса стала кошмаром. Он остался один, без семьи, без любимого человека, без судьбы и без планов на жизнь. На этом фоне потеря ноги, которую не удалось спасти врачам-светилам казалась просто насмешкой или глупой шуткой. Такой же шуткой являлось то, что несмотря на все изыскания в области медицины, доктора так и не смогли восстановить ему конечность. Ткани отторгались, что бы ни пробовали сотворить лучшие учёные Ортакса, он так и оставался инвалидом. Его нога, начиная от колена и ниже, выглядела самой обычной, с той лишь разницей, что она ему не принадлежала. Да ещё тонкая полоска металла, которая разделяла живую ткань от неживой, была слишком бросающейся в глаза, чтобы можно было позволить себе появляться на людях без штанов, не рискуя нарваться на миллион вопросов о том, что с ним случилось. И на жалость. Нет, жалости он уж точно не потерпит ни от кого. И вот теперь...

Марселин Викко, ставшая свидетелем того, что он так усиленно скрывал всё это время. Маленькая, глупая девчонка, что вызывала в нём настолько противоречивые чувства, главным из которых снова стала неконтролируемая ярость.
Ни слова не говоря, он шагнул из душевой кабинки, не стесняясь наготы, сдёрнул с вешалки полотенце, быстро обмотал его вокруг бёдер и со злостью посмотрел на Марселин. Если она не глупа, воспользуется этой крошечной возможностью и сбежит. Но она стояла на месте и смотрела на него. Оказавшись возле девушки, он обхватил её руку чуть выше локтя и потащил в сторону кровати. Действовал быстро и чётко, не слушая и не слыша, говорит ли она ему что-нибудь, зовёт ли на помощь или пытается вразумить. Сел на постель, роняя девушку себе на колени животом вниз и занёс руку для удара по её мягкому месту, обтянутому тончайшей тканью комбинезона. Глупый порыв, но именно он был способен хоть в какой-то мере удовлетворить Чеда Гэлэкса. Ладонь опустилась на ягодицы девушки, и Марселин дёрнулась, потом снова и снова. Он порол девушку, представляя, что на ней ничего не надето... И вдруг почувствовал, как его член наливается желанием, причиняя Чеду почти физическую боль. Всеблагой. Он просто извращенец, если хочет её сейчас. А он её хочет. Так, как никогда никого не хотел за эти двадцать шесть лет.
- Уходи, - прохрипел Чед, спихивая Марселин с колен на постель и поднимаясь на ноги. Опёрся руками о тумбочку, вставая спиной к девушке, чтобы она не видела его эрекции. - Уходи, пока я не натворил ещё больших дел.

О, да! Прямо чемпионка по нормальности! Риан завелась с полоборота, стоило мне начать задавать неверные вопросы. А ведь как удобно было чувствовать превосходство над ничего не помнящими синтетиками, придумать всё, что в голову взбредёт, интерпретировать события в свою пользу! Чед?.. Я уже и забыл, что мы начали разговор с него. Сейчас меня гораздо больше интересовало, что происходило между мной и Риан. И в таком её состоянии было больше возможностей получить ответы на вопросы. Стоя в непосредственной близости, я во всех подробностях изучал её всю, пышущую гневом и другими чувствами, которым не мог подобрать названия.

"Да неужели?", - вскинул я бровь, всем своим видом изображая неверие. Впрочем, почему изображая? Риан врала мне на каждом шагу, а вместе с теми Кукловодами, что меня использовали, она олицетворяла врага, который замышлял против меня недоброе. Да вот только не получалось видеть в ней врага. Что я хочу? Будто бы я знал! Нечистый меня дери, если я вообще что-то понимал после чистки мозгов. Хотя одно было очевидным: я не мог оставить в покое призрачную возможность, что нас с Риан что-то связывало в той экспедиции, и это что-то тянулось до сих пор и выражалось в полном боли взгляде Риан. В её отчаянном крике, когда она обозначила чёткие факты, которые будто разделяли нас непересекаемой полосой. При чём тут все Директории, вместе взятые, которым нет дела до нас? Я хотел знать правду о нас. И то, что этот вопрос постоянно откладывался, бесило всё больше.
А потом Риан выдернула руку с силой, с явной злостью и быстро пошла прочь. Вот только я отпускать не собирался. Не сейчас, моя сладкая. Нагнал её быстро, подыскивая фразы, которые унеслись прочь с крышесносной необъяснимой тягой к этой психованной девчонке. А она вдруг развернулась и шагнула навстречу, сделав то, чего я ожидал меньше всего. Сколько я знаю Риан, она всегда вела себя не так, как я ожидал. За двадцать четыре часа показала столько участия ко мне, как не проявлял никто до неё. Она была неразрешимой загадкой, вызовом, секретом, который так хотелось понять. Горячее дыхание обожгло губы, распространяя жидкий огонь возбуждения по телу вниз, вызывая пульсацию в члене. Риан не просто целовала, она с жадностью ласкала мои губы, как будто это было самым важным в её жизни, и я отвечал с тем же пылом, упиваясь её пряным вкусом, который показался до боли знакомым. Мне стали до звезды все чистки мозга. Я знал с уверенностью двести процентов, что уже целовал эту женщину, знал, как она стонет, когда я глубоко проникаю в неё, как она выгибается, как царапает мне спину в преддверии оргазма и сжимает бёдра на моей талии. На хрен всю романтику. Мой член должен срочно оказаться в ней. Может, тогда и мозги встанут на место.

Язык будто присох к нёбу, и я молча пошёл за Риан, которая опять убегала. Тяжело дыша, как раненный зверь, я стоял и смотрел, как она заходит в свою каюту.

- И ты думаешь, я отпущу тебя после того, что ты сделала? – спросил я, блокируя дверь и прислоняясь к ней спиной. – Чего ты боишься, Риан? Можешь не говорить мне о сексе. Я точно знаю, что он был. Ведь так? – Подойдя ближе, я обхватил тонкую шею Риан раскрытой ладонью, приподнимая её подбородок большим пальцем, поглаживая его, намеренно медленной, дразнящей лаской. – Был-был. Тебе понравилось, Риан? Признайся.
_________________

Риан вздрогнула, ее пальцы разжались, выпуская рюкзак. Ну почему ей достался самый упрямый из всех синтетиков? Он вообще понимает, что она эту фразу слышит подругому, что следом за этим простым вопросом в ней вспыхивает надежда, и ее желания пускаются в пляс. Да у нее за секунду картинка сложилась и ведь не прото как они сейчас сексом займутся, а про то, что и он и правда ее не отпустить никуда и никогда.

Она смотрела на него все еще сидя на корточках, понимая, что от его ласки и слов у нее сбивается дыхание, а сладкая волна истомы скатывается вниз живота, заставляя сглатывать слюну. И нет возможности, успокоить это, она не может взять себя под контроль. С первого раза, с той душевой, этот мужчина заставляет ее сердце биться чаще, а разум капитулирует, перед революцией гормонов. Она медленно, очень плавно, нарочно касаясь своим телом его, поднялась на ноги. Ее рука привычно потянулась к его лицу, а пальцы обрисовали контур губ. Ей за последний месяц это столько раз снилось, сводя с ума, эти губы, его глаза и насмешливый голос.
- И что же ты будешь делать Хаос, если не можешь меня отпустить?
Она спросила тихо, чуть хрипловатым голосом, который выдавал ее желание. Игнорируя остальные вопросы. Сейчас все вопросы даже важные казались ненужными. Любые слова звучали фальшиво, любое признание было бы лишним. Она потянулась к нему, касаясь его губ, обнимая руками. Вжимаясь в него. Чед подождет, да, в общем-то, все подождут. Ее пальцы уверенно потянули язычок молнии его комбинезона, обнажая кожу, ладони касались его лаская. Губы не могли насытиться поцелуем, который затягивал все глубже вытисняя из головы все мысли, оставляя только желание, которое казалось физически ощутимым, оседающим в комнате, делая воздух горячим. И не единой секунды она больше не сомневалась в том, что делает, хотя ехидство взяло верх на секунду, и она прошептала ему на ухо.
- А если я скажу, что не помню, понравилось мне или нет, ты поверишь?
Но она помнила, каждое прикосновение, каждый миг, каждый стон, что срывался с ее губ. И ее руки уверенно исследовали его тело, дразня, сейчас в реальности. И она опять растворялась в его руках, и уже не боялась, ни этих чувств, ни того, что за ними следует. Ее мир опять сузился до одного человека, расцветая красками желания, заставляя стонать и тянуться к нему.

В голове моей раздался голос, а брови помимо воли поползли вверх. Если Шелл читает все мои мысли, то это, простите, полный пипец. Там на один квадратный сантиметр приличных мыслей, километр неприличных, включая позы, в которых я уже планировал её трахать. Хотя, если до сих пор никуда не сбежала, значит, позы я придумывал не зря.
- А мне нравится твоя забота, - с трудом сдерживая улыбку, серьёзно ответил я и не смог удержаться от того, чтобы прибавить: - Надо будет вспомнить, практиковали ли мы придушение во время секса. Если нет - самое время это исправить. Когда доберёмся до батискафа, разумеется.

Я удивлённо посмотрел на незнакомую девушку, которую видел второй раз в жизни, но которая уверяла меня в том, что я неисправим. Интересно, откуда она это знает? И почему командует здесь? Кажется никто нам не говорил, что помимо Гэлэкса над нами будет ещё один начальник, хоть и довольно привлекательной наружности.
Пока я делал вдох за вдохом, чувствуя себя внутри этого гигантского пузыря довольно комфортно, в голове начали проноситься смутные картинки, как я с Шелл, Хаосом и этой самой брюнеткой стоял в каком-то мрачном месте, как откинул шлем, как запекло в лёгких. В мозгу сильнее запульсировало, и воспоминания исчезли, а я улыбнулся и торжествующе посмотрел на Шеллар. Значит, не так всесильны люди, которые решили, что могут играть с нашей памятью или нашими судьбами. Совершенство синтетиков даёт о себе знать даже в мелочах, что уж говорить о вещах глобальных?
В общем, нацепив обратно маску, я отправился следом за Шелл под её весомое:

Смелая девочка, раз не боится того, что теперь уже точно случится на "Гранде", когда я решу проверить, кто из нас первым утратит остатки самоконтроля... Я, чувствуя себя чёртовым счастливчиком, несмотря на ту хрень, в которой мы оказались, отправился следом за Шеллар к батискафу.

Стягивая на ходу ЭЗК, я шагал следом за Шеллар по коридору. Пару минут назад мы оба последними оказались в шлюзе, который захлопнулся следом за нами и в люке которого сразу заработала система очистки воды, попавшей из океана внутрь батискафа. Мы не сказали друг другу ни слова, просто позволили Универсальным стащить с нас акваланги и пошли к своим каютам. В моей крови вскипало такое адское желание и такая неконтролируемая похоть, что результат этих "вскипаний" был виден через обтягивающую ткань гидро-ЭЗК невооружённым взглядом. Но мне было по херу. Я лишь смотрел на то, как плавно двигается Шелл, на её светлые волосы, рассыпавшиеся по спине и понимал, что на этом моя выдержка закончилась. Догнав её в пару больших шагов, я одной рукой обхватил девушку за талию, а второй быстро ввёл код на замке двери, ведущей в мою каюту и распахнул её перед нами, втаскивая Шеллар внутрь маленького помещения. ЭЗК болтался где-то в районе бёдер, доставляя неудобство в районе паха, но я знал, что совсем скоро до боли напряжённый член окажется там, где ему хотелось быть сейчас сильнее всего. Для начала. А после попробует Шеллар во всех местах, на которых хватит моей фантазии. А фантазия в том, что касается секса, у Щитов богатая.
Прижав Шелл спиной к закрытой двери, я обхватил пальцами её шею, чуть сдавливая её и не давая отвернуться и прошептал в раскрытые губы, с которых срывались вдохи:
- Соври мне, что ты меня не помнишь.
С жадностью впившись в её губы поцелуем, я сразу же скользнул языком в тепло её рта. Желая оказаться как можно глубже, почувствовать, как её язычок скользит по моим губам, проникает в мой рот. Разорвав поцелуй всего на мгновение, я уведомил Шелл о том, что было ясно и без слов:
- Если ты сейчас меня оттолкнёшь, ничего не выйдет, малышка. Из этой каюты ты уйдёшь хорошо оттраханной во все места. Другого пути у тебя нет.
Грубо, скажете вы? Возможно. Когда ты хочешь кого-то настолько сильно, насколько я хотел сейчас Шеллар, секс становится животным трахом. Это после можно позволить себе нежность и занятия любовью. Хотя, о какой любви речь? Для нас любовь - это сумасшедшее, яростные, безумные ласки. Это преданность и готовность отдать жизнь за ту, что вошла в твою плоть и кровь. И в то же время граничащая с этой преданностью неотвратимая грубость.
Другого пути нет и у Щитов, у которых сносит крышу от одного аромата кожи женщины, принадлежащей им на законных - для них - правах.

Ноги, наконец, подчинились, и Марселин инстинктивно сделала шаг назад, когда Гэлэкс вышел из душевой кабинки. Он молчал, но за него красноречиво "говорил" звенящий в помещении воздух. Густой и словно пронизанный колючими электрическими зарядами.
Марси смотрела на обнаженного мужчину, стоящего перед ней, но видела только его лицо, искаженное гневом. "Уходи, идиотка. Уходи..." - вопил в голове голос рассудка. Но Марселин уже подхватило и закружило на бешеной, неуправляемой карусели, с которой нельзя было спрыгнуть на полном ходу. Девушка осталась стоять, не в силах двинуться с места
Не сводя с нее колючих глаз, Чед сдернул полотенце, обмотал его вокруг бедер, снова шагнул вперед и схватил Марси за руку. Она тихо вскрикнула, но больше от неожиданности, чем от боли, причиненной слишком крепкой хваткой. Он тащил ее куда-то, а Марселин, вместо того, чтобы протестовать и отбиваться, смотрела ему в лицо, почти увидев воочию, но больше почувствовав что-то израненное и уязвимое.
Поняв, что он тащит ее к кровати, Марселин похолодела.
- Остановись... Отпусти! - только и смогла выговорить она.
Но все слова застряли в горле, когда Гэлэкс, усевшись на койку, рывком притянул Марси к себе и перекинул девушку через колени. Ударившись с размаху животом об его ноги, показавшиеся ей каменными, Марселин издала сдавленный негодующий вопль.
- Ты спятил?! Отпусти меня!
Он, казалось, ничего не слышал. Тяжелая рука легла ей на спину, придавливая сильнее. Марси попыталась привстать, опираясь рукой о холодный металлический пол, но прижала свесившиеся волосы и вскрикнула, больно потянув прядь.
И вскрикнула снова, когда ладонь Гэлэкса звонким шлепком обожгла ей ягодицы. Марселин, задохнувшись от неожиданности, не веря в происходящее, взбрыкнула, и со злостью впилась пальцами в ногу нахала. Попыталась извернуться, но добилась только того, что он, навалившись грудью на ее спину, продолжал отвешивать ей шлепки. Попа горела так, словно она в самый жаркий полдень присела на раскаленное дорожное покрытие. Девушка взвыла, как дикая кошка, отчаянно рванулась и...
Он вдруг остановился, грубо спихнул ее со своих колен, и Марселин оказалась лежащей на постели, уткнувшись лицом в подушку. Она тут же вскочила на ноги, содрогаясь от бессильной ярости и невероятного по силе и неукротимости негодования.
Слыша в ушах бешеный стук собственного сердца, Марси смотрела, на отвернувшегося от нее Гэлэкса, и если бы взглядом можно было прожигать дырки, она бы уже точно превратила спину океанолога в решето. Но, заметив, как вздрагивают его мощные плечи, едва не задохнулась от боли, совсем не физической, накатившей вдруг извне и затопившей изнутри.

- Ты уже натворил, - сказала она севшим голосом. Непрошеные слезы, заполнившие глаза, лишили возможности видеть. Словно в тумане, дрожа с головы до ног, Марселин сделала шаг, другой и остановилась прямо за спиной Гэлэкса. - Уже натворил. Дал понять, что тебе не все равно... Я знаю. Тебе не все равно.
Она медленно подняла руку и прикоснулась к его спине. Он вздрогнул от ее прикосновения, словно его прошило молнией.
- Снова скажешь, чтобы уходила? - тихо спросила она. - Я уйду. Но сначала сделаю это.
Она положила ладони на его плечи и с усилием развернула Чеда к себе лицом. Он поддался с неохотой, словно одеревенел. Стоял, не глядя на нее, и она видела, как ходят желваки на его скулах.
Марселин приподнялась на цыпочки и прижала свои губы к его рту. Он судорожно втянул воздух и замер, и Марси подумала, что вот сейчас он оттолкнет ее. Но Гэлэкс не сделал этого, оставаясь стоять совершенно неподвижно. Он, кажется, даже не дышал.
Девушка мягко провела приоткрытыми губами по сжатым губам Чеда, кончиком языка обвила его верхнюю губу, затем нижнюю. И приникла к его рту, целуя глубоко и сладко.
Руки Марси все еще лежали на его плечах, и кожа под ее ладонями была гладкой, чуть влажной после душа. Она скользнула рукой вверх, проводя по его шее, ероша короткие волосы, оказавшиеся удивительно мягкими. Инстинктивно подалась вперед, прижимаясь к Чеду всем телом...

Чед сделал ошибку. Не потому, что выпорол Марселин, не потому, что не вытолкал её из квартиры, едва увидев возле душевой кабинки. А потому, что поддался своим эмоциям, от которых сейчас его разрывало на части. Они были подобны снежной лавине, которая накрыла его с головой. И в их многообразии он мало что мог разобрать и вычленить из всего что-то главное. Лишь только понимал, что его существованию, в котором он привык находиться, пришёл конец. И это ощущение было неотвратимым.

Она точно сумасшедшая, если всё ещё рядом, если не убежала прочь, чтобы связаться с кем-то и рассказать о том, как капитан "Гранда" только что обезумел настолько, что принялся творить вещи недопустимые и противоестественные. И ему действительно было не всё равно, но если бы она могла прочесть мысли Чеда, смешанные с обрывками воспоминаний, уже бежала бы прочь без оглядки.
Вместо этого он чувствует, как её руки разворачивают его лицом к Марселин, и от этого приходится с силой сжать зубы, чтобы не прогнать её и одновременно не начать просить дать исправить то, что он натворил пять минут назад.
Её губы прижимаются к его рту, и больше пути назад нет. Ни для него, ни для неё. Он просто не отпустит её сейчас из своей каюты, а она не сможет уйти, потому что он не даст ей этого сделать. Только она не понимает, какого голодного зверя разбудила в нём только что. Зверя, что спал внутри Чеда долгих двадцать шесть лет.
Всего одного мгновения хватило на то, чтобы решить отпустить его с цепи. Мгновения, в котором сосредоточилось так много и одновременно настолько чертовски мало: поцелуй, на который он ответил, вжимая тело девушки в своё, до боли напряжённое. Её касания, слишком невесомые, чтобы они были способны унять проснувшуюся жажду обладать её здесь и сейчас. И шаг к постели, и треск разрываемой ткани тонкого комбинезона, и едва приметный звук от того, что полотенце упало с бёдер Гэлэкса.
Чед отстранился от губ Марселин, развернул её спиной к себе и толкнул на постель, понуждая встать на неё коленями. Он не умел быть нежным. То ли никогда таким и не был, то ли просто разучился за то время, что у него не было женщины. И Марселин ещё предстояло к этому привыкнуть, равно как и к тому, каким он бывает почти всё время своего существования.
- Обопрись на стену.
Ладонь нажала на лопатки, заставляя девушку опереться ладонями о стену и прогнуться в спине. Он не хотел, чтобы она видела его, не хотел, чтобы сейчас отстранилась, заметив его увечье. Сейчас ему было нужно обладать ею и знать, что она с ним потому, что хочет этого, а не потому, что ей его жаль.
Пальцы провели по красным следам на коже, что недавно оставила его ладонь. Он не умел быть нежным, но сейчас хотел, чтобы Марселин почувствовала ласку вместо обжигающей боли, что он дарил ей до этого.
- Раздвинь ноги пошире.
И она повиновалась, ещё сильнее прогибаясь в пояснице, расставив колени шире, открываясь для него. Проводя пальцами по её лону, которое было влажным и готовым для того, чтобы он вошёл в неё, Чед едва сдержал рык, что готов был сорваться с его губ. Два пальца скользнули внутрь, Гэлэкс положил ладонь на живот девушки, не давая ей отстраниться и начиная двигаться в ней. С её губ срывались приглушённые стоны, которые окончательно затмили рассудок Чеда. Если он не окажется в ней прямо сейчас, он просто сойдёт с ума.
Выйдя из неё только для того, чтобы заменить пальцы членом, Чед резко потянул Марселин за бёдра, насаживая на себя до упора.
Всего несколько мгновений он постоял так, привыкая к тому, как плотно девушка обхватывает его собой и вспоминая, насколько сладостным может быть это ощущение. А после сорвался, вбиваясь в неё раз за разом, насаживая до предела, слушая её стоны, переходящие в крики и едва сдерживаясь, чтобы не кончить раньше времени. Это было сумасшедший калейдоскоп ощущений, звуков и эмоций. Грубый секс, когда Чед просто брал то, что хотел брать, отдавая взамен всё, что у него было.
Но он никогда и не умел быть нежным.

Я хотел Риан, а она хотела меня. Это было очевидно. Как и то, что сейчас произойдёт в этой тесной каюте, в белой пластиковой коробке. Всё осталось за тонкой дверью. Весь внешний мир с Кукловодами и их играми. Пусть все катятся к Нечистому, пока я не получу желаемое. И пусть между нами масса недосказанностей, всё это подождёт.

Хриплый голос Риан и её тонкие пальцы, касающиеся моих губ, вызывали жар, который, кажется, мог прожечь дыры в костюме, особенно в одном месте. Этот жар только усиливался, с каждым новым поцелуем, с каждой смелой лаской Риан.

- Я напомню, - сказал я на выдохе, снова вклиниваясь языком в сладкий ротик Риан. Лихорадочно освобождая друг друга от одежды, мы дёргали за молнии и рвали швы. Казалось, что пальцы, скользя по коже, оставляют огненные следы. Наконец, одежда была отброшена в сторону, и мы столкнулись кожа к коже, вжавшись так, будто хотели поглотить друг друга.
Руками я подхватил Риан за попку и заставил обнять свою талию ногами. Не было никакой прелюдии. Как только мы оказались голыми, я прижал её к стене и стал резко, толчками вбиваться в такое желанное тело. Риан была возбуждённой, влажной и такой тугой, что это убивало. Мы двигались так слаженно, будто уже много раз занимались сексом, вот только секса было мало. Хотелось дать больше той, которая настолько много отдавала. Я остановился, поймав в ладони лицо Риан. В её глазах, затянутых туманной дымкой, плясали дикие огоньки. С губ срывалось прерывистое дыхание. И, кажется, Риан готова была убить меня за эту остановку, сильнее обхватывая мои бедра ногами и ясно давая понять, что готова к продолжению. Пальцы резко впились в плечи. Но мне была необходима пауза, иначе всё бы кончилось, едва начавшись. Не помню, чтобы вообще когда-то был настолько возбуждён.
- Помнишь это? – спросил я, делая рывок в неё и снова замирая. Выбивая протяжный стон из горла и глядя прямо в глаза. И вдруг перед внутренним взором пронеслась череда откровенных картинок, как я в разных позах беру Риан. И это всё, что подарил мне мой мозг, но этого было достаточно, чтобы снова бросить меня в жар и оставить все разговоры на потом. Только насущная потребность брать Риан снова и снова и знать, что она принадлежит мне.
Я снова стал двигаться, но уже медленнее, растягивая удовольствие, целуя сладкие губы Риан, лаская её упругую грудь и опуская пальцы ниже, где между стройных ножек двигался мой член. Желая доставить ещё больше наслаждения, я стал мягко гладить набухший клитор, подводя Риан к высшей точке раз за разом, пока она не стала совершенно безудержной в своём стремлении вытянуть из меня все соки. Это безумие засасывало меня, заставляя терять контроль. Возбуждение стало смешиваться с болью. Сочетание, что всегда меня заводило. Как и вскрики Риан у самого уха. Это было ни с чем несравнимое удовольствие. И когда она выгнулась, содрогаясь от накрывшего её оргазма, я последовал за ней, чувствуя, как тугие мышцы лона горячо пульсируют вокруг члена. И тогда я взорвался внутри неё, утонув в непроглядной темноте. Не знаю, как я не сполз на пол, как меня держали ноги, но, упершись рукой в стену, я гладил спину и попку Риан, всё ещё находясь в ней, всё ещё ощущая слабые спазмы вокруг члена, легко, дразняще целуя её припухшие губы. А потом уводя поцелуй вниз к стройной шейке, которой я не уделил внимание, к нежной мочке уха, которую стал покусывать.
- Ну как? Вспомнила? – поинтересовался я у Риан, странно притихшей в моих объятиях. – Я не прочь напомнить ещё раз.
_________________

Его руки, его губы, его тело, которое она вжимается, лихорадочно избавляясь от одежды. Желание, которое невозможно передать,
нет таких слов чтобы обозначит как ты сгораешь, как для тебя важно каждое прикосновение. Воздуха становится мало, она нее может дышать нормально, и дыхание сбивается. Испарина выступает на теле, и кажется, если он остановится, она умрет. Безумное ощущение наполненности, правильности всего, и это движение с ним, к нему, чтобы потерять себя полностью, соединяясь с ним во что-то большее. Когда он замирает, она не понимает, что происходит, сильнее обхватывая его ногами, пытаясь двинуться ему навстречу, но они держит ее и не дает двигаться. И в ее мозгу пролетает вихрь, ей кажется, она умрет, если он не продолжит, безумное желание настолько сильное, что даже она не может его контролировать. Ее пальцы вцепляются его плечи, ноготки болезненно впиваются в кожу, она закусывает губу, еще секунда и она станет умолят его двигаться.

Голос врезается в сознание, фантом не понимает, что он спрашивает, в ее ушах стоит пульсация сердца, которое бьется с невероятной скоростью, разгоняя кипящую кровь по венам, сжигая ее в этом безумие. И все что ее губы могут произнести это его имя которое похоже на стон, она выгибается навстречу, стремиться вобрать его как можно глубже, еще и еще . Она не знала до этого мужчины, что можно так желать, что можно умирать в этих руках, рассыпаясь на миллиарды осколков, и тонуть в этом огне. И весь мир становится этим движением, там внутри нее, он наполняет ее занимая все место, но она хочет обхватить его еще плотнее, и ее мышцы сжимаются вокруг его члена. Это безумие продолжается, еще немного и она не сможет дышать, когда ей кажется, что она сошла с ума, весь этот мир взрывается и по телу проходить дрожь, заставляя ее стонать еще громче, выгибаться до боли. Она падает ему на плечо, и наступает тишина, в которое слышно только их сбитое дыхание. Его запах окутывает ее словно одеяло, она вдыхает этот непередаваемый аромат кожи, своего мужчины. Его губы касаются шее, вызывая волну мурашек, что пробегают вдоль позвоночника вниз, и она прижимается еще ближе, все еще чувствуя его внутри.

Дыхание обжигает кожу на шее, опять вызывая волну, что бежит вдоль позвоночника, ей казалось, она не сможет пошевелиться, вообще никогда, но желание опять просыпается. Уже не такое животное, оно наполнено нежностью, столь несвойственной им обоим. Ее губы касаются его шеи, она целует его так же, как это делал он секунду назад. Ее губы шепчут слова.
- Я бы не отказалась, чтобы ты это напоминал каждый день на протяжении вечности.
Сейчас прижатая к стене, покрытая маленькими капельками пота, чувствуя как желание вновь заполняет ее, Риан счастлива. Ее рук поглаживают его кожу, а губы ищут его губы. Она не думала, что принадлежать кому-то бывает настолько необходимо.
Все в этом мире рождаются только с одним желанием ,любите меня, восхищайтесь мной, обратите на меня внимание, посмотрите какой я необыкновенный. Ей казалось, что синтетики, будучи искусственно созданными, являются исключением из этого правила, но это не так. Мысли столь неожиданные, и пропитанные чем-то неизвестным ей раньше, возникают в голове, и почти сразу испуганно убегают, под его прикосновениями, обретая физическую жизнь, в которой главное, чтобы он касался ее и был рядом как можно ближе, как можно дольше. Ее руки опять ласкают его , и ей становится тесно в собственном теле.
- Кровать за спиной.
Шепчет она, не секунды не сомневаясь, что ему не тяжело держат ее вот так. Но ей хочется касаться его везде, ей хочется ощутить вкус его кожи на губах. Она сошла с ума, но теперь ни за что не отступит от этого, и сделает все, чтобы это длилось как можно дольше.

Он наказывал их обоих - себя и ёё. Сражался с чем-то внутри себя, зная, что не сможет победить. И Марселин понимала это, когда позволила ему делать то, что он делал.
Знала, что если сейчас уйдет, они оба рухнут в темноту, из которой невозможно будет выбраться. И она не станет сожалеть о том, что осталась, не станет просить прощения за то, что вторглась туда, куда Чед не хотел никого впускать.
Тяжело дыша, Марси подчинилась напору его тела, рукам, разорвавшим не ней эластичную ткань тонкого комбинезона. Он не смотрел ей в глаза и не желал, чтобы она смотрела на него. Марселин хотела что-то сказать, попросить не отворачиваться, не прятаться, но Чед развернул ее спиной к себе. Горячая ладонь легла между лопатками, надавила, заставляя прогнуться. Гэлэкс не говорил с ней, он отдавал команды голосом, который девушка не узнавала. Она вообще не знала этого мужчину, но по-прежнему чувствовала его боль. Не ту, что он причинил ей, а его собственную, затаенную слишком глубоко и слишком давно, ставшую частью самого Чеда Гэлэкса.
И она хотела разделить с ним это, надеясь, что хотя бы только раз и только сейчас ему станет чуть легче.
Больной локоть заныл, когда она оперлась руками о стену, но Марси проигнорировала дискомфорт. Она опустила голову, пряча под волосами пунцовое от стыда и желания лицо. Вздрогнула, когда его ладонь нежно погладила ее попу, на которой пылали отметины его наказания.
Снова команда. Хрипло, прерывисто дыша, Чед велит раздвинуть ноги, и Марси подчиняется, закусывая губу, пойманная в ловушку усиливающего горячего и терпкого желания. Чувствуя себя открытой, уязвимой, она упивалась этим чувством и... доверяла мужчине, бешеный стук сердца которого слышала так же ясно, как своего собственного.
Она застонала, когда пальцы Чеда коснулись ее между ног, погладили, дразня и надавливая, проникая между шелковистых складочек, скользнули внутрь, в истекающее соками лоно. Марселин подалась навстречу этому проникновению, глубже насаживаясь на пальцы, дарящие наслаждение, смешанное со сладостной болью. Мужчина, почти незнакомец, трахал ее рукой, ритмично надавливая на чувствительную точку внутри, срывая каждым движением стон с ее губ. И она готова была позволить делать с собой все, что он захочет.
Она почти достигла вершины, когда Гэлэкс внезапно остановился и убрал руку. Марси протестующе застонала, ощутив пустоту, но Чед тут же заполнил ее собой. Большой, каменно твердый, горячий, он двигался, проникая в нее все глубже, вынуждая задерживать дыхание и прислушиваться к ощущениями этого восхитительного скольжения. Они оба замерли на миг, а дальше все было похоже на штурм, на неистовую атаку, когда Чед, до боли вцепившись в бедра девушки пальцами, вколачивался в ее тело. Чересчур сильно, чересчур больно, но именно так, как было нужно сейчас им обоим. Марси еще пыталась сдерживать рвущиеся стоны и вскрики, закусывая губы до крови, но потом просто отпустила себя.
Она сжимала внутренние мышцы вокруг него и слышала его хриплые резкие вздохи, понимая, что ей по силам лишить его контроля. Марселин, опираясь на одну руку, вторую опустила вниз, скользнув туда, где соединялись их тела. Пальцы ее чувствовали саму себя и его, двигающегося в ней.
- Да... Еще... Сильней же. Давай... - шептала она, подаваясь навстречу ему.
Её лоно запульсировало вокруг него, ускоряя его оргазм. Издав глухой рык, Чед прижался к спине Марси, надавливая ей на живот, не давая двигаться, пока его горячее семя изливалось в нее.
Она хотела повернуться, обнять, поцеловать, но он не позволил, вынуждая остаться спиной к нему. Марселин попыталась вырваться, но Чед лишь сильнее сжимал ее, не разрешая двинуться с места. Он снова напрягся, скрипнул зубами.
Марселин перестала сопротивляться и обмякла в его руках, отчего оба просто рухнули на кровать. Она охнула, когда Чед придавил ее всей своей тяжестью, но он тут же взвился, как пружина, попытался снова схватить ее, а Марселин, воспользовавшись моментом, быстро извернулась под ним. Они оказались лицом к лицу. Марси взяла его голову в ладони, удерживая, не давая отвернуться.
- Только не говори, что жалеешь, - сказала она, ловя его взгляд. - Не прячься от меня, пожалуйста.
Коснулась кончиками пальцев его лица. Провела по скуле, по сжатым губам.
- Посмотри на меня, Чед, - прошептала она.

Нет, он издевается.
Пропустив мимо ушей комментарий о моих предполагаемых сексуальных предпочтениях, я поплыла к батискафу, не дожидаясь Рока и не оглядываясь назад, напрочь забыв о возможной опасности, которая могла поджидать нас в темноте. Нужно было успокоиться, а лучшего способа остудить голову и тело, недвусмысленно реагирующее на присутствие Рокота, чем работа я не представляла. Полученных в пещере данных достаточно, чтобы запереться в лаборатории до позднего вечера.
На батискафе универсалы помогли мне избавиться от снаряжения и я, не медля ни секунды и стараясь не смотреть в сторону Рока, быстро стянула сковывающей движения гидрокостюм. Как только тело обрело привычную свободу и легкость, я получила призрачный шанс спастись бегством и наплевать на все предупреждения щита о неотвратимости нашей с ним близости. К раздражению примешивалось желание наказать мальчишку и поставить на место.
Я тряхнула головой, разметав по плечам прежде стянутые в узел волосы, будто старалась прогнать из головы абсолютно все мысли и свернула в коридор, ведший к моей каюте. Рок шел следом, я чувствовала его взгляд, в голове бились его мысли, от которых казалось невозможно ни сбежать, ни спрятаться. Достал. Маньяк *хренов. Неужели трудно понять, что я не могу вот так сразу броситься ему на шею, даже если до промывки мозга мы сутками из постели не вылезали. Или могу? Очередная горячая фантазия щита заставила покраснеть до корней волос . Я возмущенно поджала губы и ускорила шаг. До каюты оставалось каких-нибудь десять метров, когда Рок бесцеремонно схватил меня за талию, дернул на себя и втолкнул внутрь своей каюты.
- Какого…
Зажатая между дверью и горячим телом Рока, я судорожно втянула воздух сквозьзубы и с опаской покосилась на большую ладонь с длинными сильными пальцами, ощутимо стискивающую мое горло и не позволяющую отвернуться. Я понимала, что он не причинит мне вреда, это только игра, правила которой раньше были известны обоим… Я хотела вспомнить. Вспомнить и посмотреть на него другими глазами, чтобы не дрожать испуганно как загнанный в угол зверек от инстинктивного страха, смешанного с возбуждением, постараться дать ему то, в чем он сейчас нуждается.

Ия вспомнила. Не действия и не события, а эмоциональную сторону наших отношений, всю гамму чувств, которые вызывал во мне конкретно этот мужчина. Это не было похоже на болезненную вспышку. Воспоминания накатывали легкими теплыми волнами, заставляя сильнее вдавливаться в его тело и отвечать на каждое прикосновение губ и языка. Я заново проживала, что значит испытывать неуемную жажду в ком-то бесконечно дорогом, замирать в ожидании его прикосновений и загораться от одного его взгляда.
- Не люблю врать. Приходится. Часто. Но не люблю. А знаешь, иногда моя память нуждается в дополнительной стимуляции. - промурлыкала я в губы Рока, чуть отстранившись и чувствуя как мой маленький вывернутый наизнанку мирок переворачивается с головы на ноги. В нем все становится привычным и понятным, выстраивается в идеальном порядке и раскладывается по полочкам.. И мужчина, к которому я тесно прижимаюсь, рискуя нарваться на скорую "расправу" - теперь не далекий отголосок на задворках подсознания, а неотъемлемая часть этого мира. Лучшая, сильная половина меня, существование без него немыслимо и невозможно. Я воскрешаю в растерзанной памяти его вкус и запах шаг за шагом, во всем богатстве оттенков и полутонов. Его ни с чем не спутать. Даже слепая и глухонемая, потерявшая все ориентиры я смогу его узнать из тысяч похожих, потому , что Рок вошел в мою кровь. Кукловоды пытались отнять у меня больше чем память, они хотели разделить меня на "до" и "после" встречи с ним. Но они просчитались. Меня можно на какое-то время превратить в слабое подконтрольное существо, но я уже никогда не стану прежней Шеллар, потому что она уже однажды перестала существовать, умерла в объятьях Рока, чтобы вновь возродиться и стать с ним единым целым.

- С этим мы уже разобрались. – меня изрядно внутренне трясло, но на губах играла привычная невинная улыбка, резко контрастирующая с жаждой в глазах, - Осталось бросить монетку, кто сегодня сверху.
Тяжело дыша, я резко оттолкнула Рока и, явно не ожидавший такого поворота, Щит врезался в небольшой откидной столик у стены, Отделившись от двери, преодолела разделяющее нас расстояние, плавно покачивая бедрами, все еще обтянутыми тонкой тканью. Я знала, что он сейчас на грани -щиты совершенно не умеют скрывать своих эмоций - и это заводило еще сильнее. От него исходило осязаемое напряжение, раскалявшее атмосферу вокруг нас, черты лица исказились, будто от физической боли. Руки сами потянулись к нему прикоснуться, познать заново, чтобы уже ничто и никогда не смогло вытеснить из моей памяти чувства опьянения от того, что он так близко. Ноги подкашивались от охватившей меня слабости. Втиснув колено между расставленных ног Рока, я оперлась о край столика и, слегка подтянувшись, обвила руками его шею, чтобы вновь отыскать его губы и потерять связь с реальностью.
Рок подхватил меня, не позволив сползти на пол. Руки проворно заскользили по его телу, освобождая от одежды.
Пальцы ненадолго задержались на животе, проворно пробрались под ткань и обхватили пульсирующую каменную плоть. Слегка сдавив, скользнули по всей длине, и я тихо застонала, балансируя на грани и представляя, как повторю этот путь губами и языком, доведу Рока до сладкого безумия, каждым прикосновением доказывая очевидное: так, как со мной, прежде у него не было никогда и ни с кем. Позже. А сейчас я хотела только одного – вспомнить до малейших подробностей, каково это ощущать его внутри, уступать и подчиняться его власти.
- Рок, пожалуйста, - хриплая мольба растворилась в очередном пресекающем дыхание поцелуе.
_________________

Все сомнения в том, что он поступает неверно, растворились в ощущениях о того, как плотно охватывала собой его член Марселин. Каждое движение, резкое, грубое, без толики нежности, казалось Чеду закономерным, правильным и приносящим удовлетворение им обоим. Это позже он поймёт, насколько опрометчиво было идти на поводу у собственных желаний. Это позже он, возможно, пожалеет о том, что натворил, а сейчас... Когда Чед чувствовал, как мышцы Марселин сжимаются вокруг его члена, когда он слышал, как девушка кричит под ним, умоляя продолжать, трахать её ещё сильнее, вбиваться в неё ещё глубже, он не думал ни о чём. Лишь бы только эти ощущения, возродившиеся в нём, не закончились слишком быстро. Лишь бы ощущать свою власть, видя Марселин, которая принимала его в себя целиком, послушная его приказам. Раздвигала шире ноги, приподнимала попку, чтобы Чед мог быть в ней ещё глубже.
Его пальцы оставляли на нежной коже бёдер Марселин следы, но он не ослаблял хватку, сильнее натягивая девушку на себя. Насаживая так глубоко, как это возможно. Пока, наконец, не кончил, изливаясь в лоно Марселин, стискивая её бёдра и не давая отстраниться.

Чед не хотел ничего подобного, словно разом снова уходя в то состояние, в котором ему было комфортно. Позволить кому-то проникнуть в его мир - означает дать возможность разрушить его изнутри. Он не хотел, чтобы она смотрела на него, чтобы теперь, когда голод страсти был утолён, Марселин стала изучать взглядом его физическое несовершенство. Он не хотел смотреть на неё, чтобы не видеть отголоски того, что они оба только что испытали. Но прятаться и отворачиваться было глупо. Не глядя на девушку, он про себя попытался ответить на её вопрос: жалел ли он? И пока не мог.

Он взглянул ей в глаза, сам не зная, что желает или не желает в них увидеть. Прикосновения Марселин будили в нём что-то, что он давно уже похоронил под гнётом собственных воспоминаний, погибших чувств и возможностей испытывать подобные эмоции. И его пугало это. Но и бежать было глупо.
Кривовато улыбнувшись, он мягко отстранился, поднимаясь с постели и оставляя Марселин на своей кровати. В этот момент ему казалось, что видеть её в своей каюте - абсолютно закономерно. И это ощущение тоже было новым и непривычным. Молча отойдя от постели и надев штаны, Чед опёрся бедром о столик и в который уже раз сложил руки на груди, будто желая защититься.
- У меня в жизни всё очень просто, Марси, - наконец, тихо проговорил он, глядя на девушку. - Я не говорю, не обещаю, не треплюсь лишний раз, я просто делаю. Да, потом жалею, но делаю. Твой вопрос мне понятен, но... Это ты пожалеешь о том, что связалась с таким типом как я. Я - полная противоположность тому, что обычно ожидают девушки от мужчин. Со мной сложно. И ты, разумеется, пожалеешь. Глупо говорить об этом сейчас, когда всё уже сделано, - он кивнул на помятую постель, на которой сидела Марселин. Кляня себя за то, что говорил ей и понимая, что он не может сломать себя и сказать то, что она, должно быть, желает услышать. - Но тем не менее, я предупреждаю тебя, что со мной сложно и я не хочу и не могу меняться. И не буду. В моём мире есть я, моё одиночество и какие-то устои, расставаться с которыми я не желаю. И в моём мире очень мало места для кого-то ещё. Очень мало, но оно есть. Возможно, я покажусь тебе чёртовым ублюдком и ты будешь права, если составишь обо мне подобное мнение, но, повторюсь в сотый раз: со мной очень и очень нелегко. Я не привык к подобным беседам, я не привык к нежностям и всему тому, что так ценят женщины. Я могу заняться сексом, кончить и пойти делать дело и изучать тварей, которые пожирают людей, а тебе будет казаться, что я равнодушный урод. И хоть это не так, я не стану тебя разубеждать в этом. Но, возвращаясь к твоему вопросу: я не жалею о том, что между нами произошло.

Максимилиан протер глаза, уставшие от чтения документов. От сидящей и неподвижной позы начала привычно ныть шея. Планировщик принялся растирать ее мощной ладонью. Это обычно временно приносило облегчение. Он вспомнил о том, как месяц назад Вайнона Хантер делала ему массаж. Губы непроизвольно растянулись в улыбки.
Раздался сигнал, возвещавший о начале первого выхода. Взгляд Мотта натолкнулся на Вайнону. Мужчина нахмурился. Только через минуту до него дошло, что он сам поселил к себе эту женщину. Макс испытывал ощущение, которое сам себе не мог описать. За долгие годы он привык жить один. Сам распоряжался своей жизнью. Теперь же предстояло делить каюту с другим человеком. Да еще каким… О последнем Максимилиан старался не думать, так как не планировал снова переходить запретную черту в отношении мадам Доктор, понимая, что для этого ему потребуются сила воли.
- Вайнона, я вас ждать не намерен, - произнес Макс тоном, не терпящий возражений. – Поторапливайтесь.
Молча встав из-за стола, Мотт открыл дверь каюту и пропустил впереди себя Вайнону. Он шел за ней по коридору, словно грозный конвоир. Люди и синтетики, идущие им на встречу, шарахались в сторону. Они боялись вызвать недовольство вечно пасмурного Планировщика. Макс старался не смотреть на соблазнительный затылок Вайноны Хантер, заставляя, себя сосредоточить на другом. А подумать было о чем.
Весь этот месяц Максимилиан ежедневно возвращался к разговору с Грегори Крайтом. Временами возникали сомнения: не соврал ли старый лис тогда? По каким-то своим причинам старику могло стать выгодно, чтобы Мотт приказал «Калео» не медленно покинуть кратер Зед. По возвращению из миссии Мотт получил доступ не ко всем материалам экспедиции. Возникло подозрение, что Протекторат не договаривает и играется с ним. Свою новую командировку к кратеру Планировщик мог объяснить тем, что уже там побывал. Но встреча с членами прошедшей миссии рождали мрачные мысли. Одно Мотт знал точно, все это неспроста.
Максимилиан один из первых натянул на себя гидро-ЭЗК. Он вспомнил, как на ежедневных тренировках молодых офицеров базы до отупения заставляли надевать и снимать с себя гидрокостюмы. Эти навыки вошли в плоть и кровь Макса. Планировщик помог одеть костюм Вайноне, бросив искоса мрачный взгляд на репортершу. Стараниями блондинки, поднявшей шумиху вокруг них, Мотт и Вайнона если не стали, то обязательно будут притчей во языцех всей команды батискафа. Мисс Хантер оказала медвежью услугу своей родственнице.
Тонны воды Мертвого воды сомкнулись над головой Планировщика, давая осознать всю его человеческую ничтожность. Не смотря на свое могущество Мотт, как никогда в жизни понимал, что всего лишь спичка в этом мире. Водная стихия может со смертельным равнодушием размазать его о грот подводной пещеры. Такое чувство не редко посещало его, кода Максимилиан был зеленым юнцом.

Макс старался следить за всеми и вся, не мешая остальным, делать их грязную работу. Полученные данные по исследованиям лягут на стол Планировщику. Ему предстоит их систематизировать и предоставить в качестве очередного доклада членам Протектората. Максимилиан старательно вносил в свой комп пометки о работе команды.
Временами, отдавая приказам Универсалам, Максимилиан не забывал следить краем глаза за Вайноной. Он, вообще, старался не терять ее из своего поля зрения. Памятуя о том, что мадам Доктор серьезная больна. Неизвестно, как скажется на ней этот научный заплыв.
Все шло хорошо до тех пор, пока мисс Викко не стала вдруг паниковать. Планировщик нахмурился. Калекам не место в этой экспедиции. Убийственной ошибкой было позволить Марселин Викко исследовать пещеры вместе со всеми. Ее место на борту. Еще лучше дома. Труппы в этой экспедиции Мотту не нужны.
Чертыхаясь в сердцах, Макс стал вместе со всеми возвращался на Гранд. Он был недоволен, что из-за одного человека пришлось свернуть исследование. Придется поговорить с Чедом на тему о недопустимости мисс Викко к дальнейшим выходам. Своим присутствием она тормозит все изыскания.
Макс со злостью стянул с себя гидро-ЭЗК и вручил Универсалу. Планировщик подошел к Вайноне. Она показалась ему бледной и усталой. Такой вид не вызывал оптимизма.
- Вашу находку пусть исследует помощник. Вам надлежит хорошенько отдохнуть, - обыденным тоном заявил Планировщик, поворачиваясь к женщине спиной. – Считайте это моим приказом.
После этого он переключил свое внимание на других. Макс надеялся, что к его позднему возвращению в каюту Вайнона будет видеть десятый сон. Самому Планировщику предстояло ворочаться на полу, считая овечек в попытке заснуть.

Верил ли я в синтетические чувства? Глупо было не верить, учитывая тот факт, что меня от них разрывало на части. Порой мне казалось, что я рискую, шагая по лезвию. Иногда я ощущал себя безоружным перед Шеллар, и по сути, таковым и являлся. Если она решит уйти, скажет, чтобы я катился ко всем чертям, я не смогу сделать ничего, что бы нанесло ей вред. В любом другом случае я готов был принимать решения за нас обоих, просто поставив её перед выбором, что бы она там обо мне ни думала, но не в том, что касалось возможности причинить ей боль или применить к Шеллар насилие. И это была моя сила, но и одновременно разрушающая слабость. Но в то же время я чувствовал, что Шеллар, несмотря на то, что она не торопилась бросаться мне на шею (и в этом я понимал её полностью), не собирается исчезать. Мне хотелось верить, что я для неё хотя бы отчасти дорог и важен, и я видел и чувствовал это. В том, как она прижималась ко мне, как отвечала на мои поцелуи, лишённые нежности, выражающие только одно желание: брать и подчинять себе. В том, что не сбежала, хотя картинки, возникающие в моих фантазиях, были более, чем красноречивыми.

Стимулировать я был готов начать хоть сейчас, с этим у меня не было никаких проблем. И всё это, что у нас было сейчас с Шеллар, я уже чувствовал не раз. Знал, каково это - вжимать её в своё напряжённое тело. Каково целовать её, прикусывая губы, жадно проникая языком в рот Шелл. Всё это было знакомым и до боли новым, и если бы она вздумала врать мне, что она не помнит, я не поверил бы ей ни на йоту.
- Мне можешь врать сколько пожелаешь. Достаточно будет просто оказаться в тебе, чтобы понять, что ты меня обманываешь.
Я стоял возле столика, следя за тем, как Шелл приближается ко мне. Контроль висел на волоске, каждое мгновение угрожая исчезнуть, оставляя Шеллар ощущение, что она заперта в клетке с обезумевшим от жажды секса животным. Но я намеренно сдерживался, чтобы после дать ей всё, что она заслужила сполна.
Даже когда подхватил её под попку, помогая удержаться на ногах.
Даже когда её пальцы сомкнулись на моём члене. И мне пришлось напомнить себе, что кончать ещё рано.
Даже когда я услышал её голос, больше похожий на мольбу:

Я продолжал сдерживаться, понимая, что получил ту власть, которая мне была необходима. Теперь посмотрим, кто кого и кто раньше начнёт молить о том, чтобы ему дали необходимую разрядку.
Так и продолжая прижимать Шеллар к себе и трахая её рот языком, я шагнул в сторону постели, по дороге избавляясь от остатков одежды, что ещё были на нас с Шелл. Никаких ненужных лоскутов шмотья, ничего лишнего. Только кожа к коже, только настоящее безумие, когда мы оба будем творить друг с другом сумасшедшие вещи.
Я сел на постели, отодвигаясь так, чтобы касаться спиной стены и усадил Шеллар на себя, чтобы ноги её располагались по обеим сторонам от меня.
- Ты сегодня сверху, - решил я, при этом стискивая одной рукой попку Шелл и прижимая девушку к низу. Я чувствовал, как ноготки её впиваются в мои плечи, и это была единственная боль, которая была способна хоть как-то отрезвить меня. Обхватив пальцами член, я провёл ими по раскрытому лону девушки, не в силах сдержать рыка, когда чувствительная головка почувствовала, насколько оно горячее и влажное. Сейчас я не хотел подготавливать её пальцами для вторжения, желая насадить Шелл на себя до самого конца, чувствуя, как член растягивает её под себя и зная, что ей больно. Зная, что эта боль скоро сменится наслаждением... А пока я просто дразнил головкой клитор, так и сжимая пальцами ягодицы Шеллар и не давая ей приподняться и отстраниться, хотя это ласка и могла быть для неё слишком острой.
Я слушал её стоны, ласкал языком напряжённые соски, пока не понял, что сдерживаться больше не могу. Обхватив ладонями девушку за талию, я рывком насадил её на себя и с силой нажал, подаваясь бёдрами наверх, так, что мой член оказался до безумия глубоко. Не давая привыкнуть, я начал трахать Шелл, приподнимая её над собой и опуская, каждый раз вскидывая бёдра, чтобы проникнуть как можно глубже. Она стонала и впивалась ногтями в мои плечи, оставляя на них глубокие царапины. Я чуть отстранился, чтобы видеть, как член вбивается во влажную плоть, растянутую до предела. Как прикрывает глаза Шеллар, как закусывает губу, чтобы не кричать ещё громче. И когда я почувствовал каким-то шестым чувством, что она сейчас кончит, я ссадил её с себя, едва сдержав стон разочарования и зная, что Шелл разочарована не меньше.
- Я дам тебе кончить, но не сейчас. Ты же сверху, - прошептал я, проводя пальцами по влажными складочкам и скользнув между ягодиц Шелл. Чуть нажал, понуждая её не зажиматься, прежде, чем мой палец скользнул в её узкую попку. Я смотрел снизу вверх на Шеллар, наслаждаясь тем, как потемнели её зрачки, видя, как она с трудом делает судорожные вдохи. Я смотрел безотрывно в её глаза, беря то, что принадлежало мне и давая понять этим взглядом, что она сейчас верховодит. Что только от неё будет зависеть, позволит ли она мне большее.
И когда я стал вновь надевать её на себя, оказываясь в её попке, едва не рыча от того, насколько она узкая и как в ней тесно, она нагнулась ко мне, жадно целуя меня, всхлипнув, но послушно расслабляясь, чтобы впустить меня глубже. Признавая мою власть над ней, и понимая, что она сегодня, завтра и навсегда - моя королева. Чей приказ будет исполнен мною беспрекословно. И кому я сам смогу приказывать и брать так, как захочу я.
- Кончи, сладкая. Кончи сама, - хрипло прошептал я, убирая руки, когда мой член оказался в ней целиком. - И соври, что у тебя так ни с кем никогда не было.