TANYAGOR:
Спасибо за продолжение, лёгкое, юморное, в духе автора!!
Дэниэл такой настойчивый, а Сара проницательна!
Arisa:
Ой, давно сыда не заходила, совсем замотала меня работа окаянная... как много у меня запущено-пропущено... Спасибо за радость наслаждаться очередным "кусочком" Куинн!!!
helen--:
Ксюша, Жана
огромное спасибо за перевод, 
это такое счастье почитать немного нового у Куин 
.Сил вам девочки и вдохновения для дальнейшего перевода.
katusha:
» Глава 4
Глава четвертаяОна не удивилась.
Да и чему удивляться? Он же сам сказал ей, что придет, несмотря на ее заявление, что во время этого визита ее не будет дома. А он тогда сказал, что придет снова, хотя она снова объявила, что будет отсутствовать.…
Снова.
Он же граф Уинстед. Мужчины его положения поступают так, как им заблагорассудится... «Когда дело касается женщин, – раздраженно подумала она, – мужчины и ниже его по положению тоже поступают так, как им вздумается».
Его нельзя было назвать ни коварным, ни по-настоящему эгоистичным. Энн нравилось считать, что за последние годы она научилась разбираться в людях и теперь делает это лучше, нежели в шестнадцать лет. Лорд Уинстед ни за что не стал бы соблазнять невинную девушку, не понимающую, что происходит. Он не собирался ни портить ей репутацию, ни угрожать, ни шантажировать – ничего другого в этом же духе, по крайней мере, намеренно.
Если этот мужчина разрушит ей жизнь, то вовсе не потому, что стремится именно к этому. Так произойдет просто потому, что он ее захотел, и, значит, будет стараться, чтобы и она его захотела. Ему и в голову не придет, что не следует давать себе волю и преследовать ее.
Ему же разрешено все что угодно, так почему не это?
– Вам не следовало приходить, – тихо сказала она, когда они шли в парк, а три сестрицы Плейнсворд скакали далеко впереди.
– Я хотел повидать кузин, – ответил он с самым невинным видом.
Она бросила на него косой взгляд.
– Тогда почему вы плететесь здесь, рядом со мной?
– Поглядите на них, – он махнул рукой в направлении девочек. – Вы хотите, чтобы я сбросил одну из них с тротуара?
Он был прав. Харриет, Элизабет и Франсес двигались вперед сомкнутой шеренгой, от старшей к младшей, точно так, как их матушка желала видеть их на прогулке. Энн не верила своим глазам: из всех дней они выбрали именно этот, чтобы вдруг начать следовать ее указаниям.
– Как ваш глаз? – спросила она. При ярком дневном свете все выглядело еще хуже: казалось, синяк распространяется даже на переносицу. Но теперь хотя бы она знала, какого цвета у него глаза. Светлые, ярко-голубые. Вот ведь нелепость – провести столько времени, размышляя об этом.
– Ничего страшного, если не трогать, – ответил он. – Если вы пообещаете не бросать мне в лицо камнями, я буду вам безмерно обязан.
– О нет! – воскликнула она. – Только я задумала нечто интересное, как вы все разрушили! В одно мгновение.
Он хмыкнул, и Энн пронзило воспоминание. Ни о чем особенном, о ней самой и о том, какое это восхитительное ощущение, когда можно флиртовать, смеяться и греться в лучах мужского взгляда.
Флирт восхитителен. Но не его последствия. За последствия она расплачивается до сих пор.
– Сегодня замечательная погода, – произнесла она, помолчав.
– Все другие темы для разговора мы уже исчерпали?
Тон графа был легок и насмешлив, а когда она украдкой бросила на него взгляд, оказалось, он смотрит прямо вперед и легкая улыбка касается его губ.
– Сегодня совершенно замечательная погода, – уточнила она.
Улыбка графа стала шире. Ее собственная – тоже.
– Мы пойдем к Серпентайну? – крикнула идущая впереди Харриет.
– Куда угодно, – милостиво разрешил Дэниел.
– На Роттен Роу, – поправила Энн. А когда граф посмотрел на нее, вопросительно приподняв бровь, добавила: – Я по-прежнему несу за них ответственность, не так ли?
Он кивнул, а после крикнул девочкам:
– Куда будет угодно мисс Уинтер.
– Мы ведь не будем опять заниматься математикой? – заныла Харриет.
Лорд Уинстед взглянул на Энн, не скрывая любопытства.
– Математика? На Роттен Роу?
– Мы изучали меры длины, – сообщила она. – Девочки уже измерили среднюю длину своего шага. Теперь они посчитают количество шагов, чтобы потом вычислить длину дорожки.
– Прелестно, – одобрительно кивнул он. – Это занимает их и мешает им шуметь, пока они считают.
– Вы еще не слышали, как они считают, – усмехнулась Энн.
Он повернулся к ней с некоторой тревогой:
– Только не говорите, что они не умеют считать.
– Разумеется, дело не в этом. – Она не смогла сдержать улыбки. Как же он забавно выглядит – с одним удивленным глазом! Другой слишком заплыл, чтобы выражать эмоции. – Ваши кузины все на свете делают с исключительным пылом, – сообщила она. – Даже считают.
Дэниел задумался.
– То есть вы намекаете, что лет через пять, когда девицы Плейнсворт займут достойное место в квартете Смайт-Смитов, мне стоит заранее подготовиться и оказаться как можно дальше?
–Ничего подобного вы от меня не услышите, – возразила она. – Зато могу сообщить, что Франсес решила нарушить традицию и выбрала контрабас.
Дэниел поморщился.
– Что вы говорите!
И тут они рассмеялись. Оба разом.
Дивный звук.
– Девочки! – крикнула Энн, не в силах противостоять искушению. – Лорд Уинстед сейчас к вам присоединится.
– Я присоединюсь?
– Он присоединится, – подтвердила Энн быстренько прискакавшим назад девочкам. – Он только что мне сказал, что чрезвычайно интересуется вашими занятиями.
– Лгунья, – прошептал он.
Она пропустила укол мимо ушей, но позволила себе насмешливую полуулыбку, повернувшись так, чтобы это от него не укрылось.
– Вот что мы сделаем, – провозгласила она. – Вы, как мы и договаривались, измерите дорожку шагами и умножите их количество на длину шага.
– Но кузен Дэниел не знает длины своего шага!
– И прекрасно! Это сделает наш урок еще полезнее. Когда вы найдете длину дорожки, вы произведете обратные вычисления, чтобы определить длину его шага.
– В ууумеееее?! – Лучше бы она сообщила девочкам, что им предстоит научиться бороться с осьминогом.
– Это единственный способ научиться считать в уме, – сообщила Энн.
– Я тоже очень люблю перо и бумагу, – заметил лорд Уинстед.
– Не слушайте его, девочки. Умение складывать и умножать в уме очень полезно. Только представьте, как оно пригодится вам в жизни!
В ответ все четверо молча на нее уставились. Видимо, ничего подобного представить они не могли.
– В магазине, – произнесла Энн, надеясь воодушевить девочек. – Математика оказывает неимоверную помощь, когда идешь за покупками. Не станете же вы брать с собой к модистке бумагу и перо.
Они продолжали молча пялиться на свою учительницу. Надо полагать, до настоящего момента они ни разу не задумывались о ценах – ни у модисток, ни где бы то ни было еще.
– Хорошо, давайте возьмем игры, – снова попыталась она. – Отточив арифметические способности, вы сумеете добиться невиданных успехов в картах.
– Даже представить себе не можете, каких, – пробормотал лорд Уинстед.
– Не думаю, что мама одобрит изучение азартных игр, – заявила Элизабет.
Энн послышалось, что граф за ее спиной довольно хмыкнул.
– А как вы вообще собираетесь проверять нашу работу? – заинтересовалась Харриет.
– Отличный вопрос, – ответила Энн. – Но на него я отвечу завтра... – Тут она на секунду замолчала. – Когда сама пойму, как же мне это сделать.
Все три девочки захихикали, чего она и добивалась. Нет ничего лучше небольшой дозы самоиронии, когда хочешь вернуть себе контроль над беседой.
– Обязательно зайду узнать результат, – сообщил лорд Уинстед.
– В этом нет необходимости, – быстро ответила Энн. – Мы можем послать его вам с нарочным.
– Или можем занести сами, – предложила Франсес. Тут она с надеждой во взгляде повернулась к лорду Уинстеду. – До Уинстед-Хауса не так уж далеко, а мисс Уинтер обожает заставлять нас гулять пешком.
– Пешие прогулки полезны и для тела, и для головы, – чопорно подтвердила Энн.
– Но совершать их гораздо веселее в компании, – заметил лорд Уинстед.
Энн глубоко вдохнула – лучше проглотить пришедшую на ум колкость – и повернулась к девочкам.
– Давайте начнем, – резко произнесла она, указывая им на начало тропы. – Начинайте отсюда и спускайтесь. Я буду ждать вас прямо здесь, на этой скамейке.
– Вы не пойдете с нами?! – возмутилась Франсес. Она обратила на Энн такой взгляд, каким обычно награждают предателей и христопродавцев.
– Не хочу путаться у вас под ногами, – пояснила Энн.
– Но вы и не будете, мисс Уинтер. Дорожка такая широкая, – возразил лорд Уинстед.
– И тем не менее.
– Тем не менее? – повторил он.
Она кивнула, отметая возражения.
– Довольно неубедительный ответ от лучшей в Лондоне гувернантки.
– Спасибо за комплимент. Однако он не сможет спровоцировать меня принять бой.
Граф подошел к ней на шаг и шепнул:
– Трусиха.
– Вряд ли, – ответила она, умудрившись при этом вообще не двигать губами. А потом громко, с улыбкой произнесла: – Пойдемте, девочки, я помогу вам начать. Пройду с вами несколько шагов.
– Мне помощь не нужна, – проворчала Франсес. – Мне нужна возможность вообще этого не делать.
Энн только улыбнулась. Она знала, что позже вечером Франсес будет восторженно рассказывать и о своих шагах, и о вычислениях.
– И вы тоже, лорд Уинстед, – Энн мило улыбнулась Дэниелу. Девочки уже шагали по дорожке, к сожалению, с разной скоростью, а это значило, что в воздухе гремела какофония цифр.
– Но я не могу, – сказал он, прижав руку к сердцу.
– Почему? – спросила Харриет, а Энн одновременно с ней воскликнула:
– Конечно, можете!
– У меня кружится голова, – сообщил он. От такой явной лжи Энн закатила глаза. – Честное слово, – заверил он. – У меня... как же называется тот недуг, что сразил нашу бедняжку Сару... да, вертиго.
– У нее были проблемы с желудком, – возразила Харриет, но на всякий случай незаметно отшагнула назад.
– Раньше никаких головокружений не было, – заявила Франсес.
– Ну... это потому, что я не закрывал один глаз.
Это заставило всех замолчать.
Наконец и Энн смогла вставить слово...
– Прошу прощения? – спросила она. Ей действительно очень хотелось знать, каким же образом закрывание глаза может повлиять хоть на что-нибудь.
– Я всегда закрываю глаз, когда считаю, – проинформировал он. С абсолютно честным выражением лица.
– Вы всегда... погодите минуточку, – подозрительно прищурилась Энн. – Вы закрываете один глаз, когда считаете?
– Ну не могу же я закрывать сразу оба.
– А почему нет? – поинтересовалась Франсес.
– Тогда я не смогу видеть, – сказал он таким тоном, будто ответ был совершенно очевиден.
– Не нужно ничего видеть, когда ты считаешь, – возразила Франсес.
– Мне – нужно.
Он лгал. Энн поверить не могла, что девочки до сих пор не завыли в знак протеста. Но они не выли. А Элизабет прямо-таки загорелась.
– Какой глаз? – спросила она.
Дэниел откашлялся. Энн была почти уверена, что он на пробу моргнул каждым глазом, вспоминая, какой из них у него подбит.
– Правый, – наконец решил он.
– Точно, – согласилась Харриет.
– Что? – удивленно уставилась на нее Энн.
– Ну он ведь правша? – оглянулась на кузена Харриет.
– Именно, – подтвердил он.
Энн переводила взгляд с лорда Уинстеда на Харриет и обратно:
– А это важно, поскольку...
Лорд Уинстед слегка пожал плечами, но Харриет спасла его от ответа, заявив:
– Просто важно.
– Я смогу поучаствовать в вашем упражнении на следующей неделе, – объявил лорд Уинстед, – когда у меня заживет глаз. Не знаю, как это я сразу не сообразил, что непременно потеряю равновесие, если буду смотреть только одним распухшим глазом.
Глаза Энн – оба сразу – мгновенно прищурились.
– Мне казалось, что чувство равновесия зависит от слуха.
Франсес ахнула.
– Только не говорите мне, что он глохнет!
– Он не глохнет, – сердито ответила Энн. – А вот я могу, если ты еще раз так закричишь. Ладно, теперь вы трое отправляйтесь и начинайте считать. А я посижу.
– Я тоже, – самодовольно заявил лорд Уинстед. – Но мысленно я буду с вами.
Девочки вернулись к счету, а Энн направилась к скамье. Лорд Уинстед шел за ней по пятам.
– Поверить не могу, что они приняли за чистую монету весь этот бред про ваш глаз, – сказала Энн, как только они сели.
– О, они и не приняли, – беспечно заявил Уинстед. – Просто я еще раньше пообещал каждой из них фунт, если они подыграют мне, и я смогу остаться с вами наедине хотя бы на несколько минут.
– Что?! – взвизгнула Энн.
Он расхохотался так, что даже согнулся.
– Конечно же, я этого не делал. Господи, вы что же считаете меня полным болваном? Нет, не отвечайте.
Энн только головой покачала. Ему так легко удалось ее подловить, что она на себя разозлилась, но сердиться на него она не могла, уж слишком добродушно звучал его смех.
– Удивительно, что никто до сих пор не подошел поздороваться с вами, – произнесла она. Парк, как и всегда в эту пору, не был особенно многолюден, и все же гуляли они далеко не в одиночестве. Энн знала, что лорд Уинстед, пока жил в Лондоне, считался неимоверно популярным джентльменом. Сложно было поверить, что никто до сих пор не заметил его присутствия в Гайд-Парке.
– Не думаю, что мое возвращение стало достоянием общественности, – ответил он. – Люди видят только то, что ожидают увидеть, а встречи со мной не ждет никто. – Он подарил ей полную иронии улыбку и скосил глаза налево, словно указывая на свой синяк под глазом. – А уж в таком виде и подавно.
– И точно не в моей компании, – добавила она.
– Я все думаю, кто вы?
Она резко повернулась.
– Странная реакция на столь простой вопрос, – пробормотал он.
– Я Энн Уинтер, гувернантка ваших кузин, – безо всякого выражения произнесла она.
– Энн, – мягко сказал Уинстед... и ей показалось, что он смакует ее имя, как редкое лакомство. Дэниел склонил голову: – Уинтер с «В», или с «У» ?(1)
– С «У», а почему вы спрашиваете?
– Просто так, – ответил он. – Чистое любопытство. – Он еще секунду помолчал, а после добавил: – Она вам не идет.
– Прошу прощения?
– Ваша фамилия. Уинтер. Она не идет вам, даже с «У».
– Нам редко удается выбирать себе фамилию, – заметила она.
– Вы правы, однако я часто с любопытством замечал, насколько многим подходят их фамилии.
Она не смогла сдержать шаловливой улыбки:
– И что же тогда значит быть Смайт-Смитом?
Он преувеличенно-печально вздохнул.
– Думаю, над нашим родом тяготеет проклятие, вынуждающее нас снова и снова устраивать один и тот же музыкальный вечер...
Дэниел выглядел настолько удрученным, что Энн рассмеялась.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, все эти повторы, понимаете?
– СмАйт-СмИт? Мне кажется, звучит скорее приятно.
– Вряд ли. Люди, наверное, думают, что если уж Смайты решили соединить судьбу со Смитами, то должны были прийти к соглашению и выбрать какое-то одно имя, а не приговаривать потомков носить сразу оба.
Энн прыснула.
– А как давно родилась ваша фамилия?
– Несколько сот лет назад. – Он повернулся, и Энн на несколько мгновений забыла о его ранах. Она видела только его взгляд. Он смотрел так, будто она была единственной женщиной на всем белом свете.
Энн закашлялась и воспользовалась этим, как предлогом, чтобы отодвинуться. Этот мужчина опасен. Она чувствует его даже теперь, в парке, на виду у всех, за болтовней ни о чем.
Нечто внутри нее внезапно проснулось... и теперь ей срочно требуется загнать его обратно.
– Я слышал совершенно противоречивые истории, – продолжал он, явно не замечая ее метаний. – Вроде бы Смайты были богаты, а Смиты – знатны. Или романтическую версию: Смайты обладали и богатством, и титулом, зато у Смитов оказалась красавица-дочь.
– С пшенично-золотыми волосами и небесно-голубыми глазами. Звучит, как легенда в духе короля Артура.
– Не вполне. Красавица-дочь оказалась стервой. – Граф повернул голову к Энн и сухо улыбнулся. – И с возрастом подурнела.
Энн не выдержала и рассмеялась.
– А почему же тогда семья не избавилась от ее части имени и не оставила только Смайтов?
– Понятия не имею. Может, подписали контракт. Или кто-то подумал, что с лишним слогом фамилия будет звучать более достойно. В любом случае, правдива или нет эта история, я не знаю.
Она снова рассмеялась, одновременно наблюдая за девочками. Харриет и Элизабет о чем-то спорили, похоже, об обыкновенном пучке травы. Франсес выполняла задание, двигаясь к финишу гигантскими шагами, которые наверняка испортят ей результат. Энн знала, что должна догнать девочку и указать на ошибку... но сидеть с графом на скамейке было так приятно!
– Вам нравится быть гувернанткой? – спросил он.
– Нравится ли мне? – она смотрела на него, удивленно подняв бровь. – Что за странный вопрос.
– Принимая во внимание вашу профессию, я не смог придумать ничего менее странного.
Что показало, как много он знал о работе и профессиях вообще.
– Гувернанток не спрашивают, нравится ли им их работа, – ответила она. – Об этом вообще никого не спрашивают.
Она решила, что тема исчерпана, но взглянув на Дэниела, увидела, что тот смотрит на нее с искренним любопытством.
– Вы когда-нибудь спрашивали лакея, или горничную, нравится ли им их работа? – спросила она.
– Гувернантка сильно отличается и от горничной, и от лакея.
– Мы с ними ближе, чем вы думаете. Нам платят жалование, мы живем в чужом доме и вечно находимся в шаге от того, чтобы оказаться на улице. – И пока он обдумывал ее слова, Энн решила пальнуть в него его же оружием: – Вам нравится быть графом?
Он на минуту задумался.
– Понятия не имею. – И увидев удивление в ее глазах, добавил: – Я не успел прочувствовать, что это значит. Титул принадлежал мне почти год, до того как я был вынужден оставить Англию, но, к стыду своему, должен признаться, что за это время мало что сделал. Если графство мое и процветает, то исключительно благодаря заботам моего отца и тому, что он вовремя подобрал талантливых управляющих.
– Но все-таки вы были графом, – продолжала настаивать Энн. – Неважно, где вы при этом находились. Знакомясь с новыми людьми, вы представлялись, как Уинстед, а не мистер Уинстед.
Дэниел посмотрел ей прямо в глаза.
– За границей я почти ни с кем не знакомился.
– О. – Это было такое странное признание, что Энн не знала, как ответить. Больше он ничего не добавил, а набежавшая на них тень грусти оказалась настолько невыносимой, что Энн сказала: – Мне нравится быть гувернанткой. Во всяком случае, их гувернанткой, – уточнила она, махнув рукой в сторону девочек.
– То есть это не первое ваше место, – заключил он.
– Нет. Третье. И еще я служила в качестве компаньонки. – Энн и сама не знала, зачем все это говорит. Обычно она не рассказывала о себе так много. Правда, все это он мог узнать, просто расспросив свою тетушку. Устраиваясь к Плейнсвортам, ей пришлось сообщить обо всех своих прежних работах, даже о той, что завершилась не лучшим образом. Энн старалась быть максимально честна с людьми, всегда, когда это было возможно... Наверное, потому, что возможность эта выпадала крайне редко. Ей пришлось оставить место учительницы в доме, где каждый вечер приходилось баррикадировать дверь, защищаясь от домогательств отца своих учениц. И Энн была бесконечно благодарна леди Плейнсворт за то, что та, узнав об этом, не стала хуже о ней думать.
Лорд Уинстед несколько мгновений пристально ее изучал, а потом наконец произнес:
– И все-таки я думаю, никакая вы не Уинтер.
Странно, чего он прицепился к ее фамилии? Энн пожала плечами.
– Ничего не могу поделать, изменить это не в моих силах. Разве что выйти замуж. – Однако оба они знали, что это почти нереально. Гувернантки редко имеют возможность встретить подходящую партию. Да Энн и не хотела замуж. Довериться мужчине настолько, чтобы он полностью контролировал твою жизнь и тело? Нет, представить это слишком сложно.
– Вот посмотрите, например, на эту леди, – сказал между тем лорд Уинстед, взмахом головы указывая на леди, с презрительной миной на лице следовавшую за скачущими по дорожке Франсес и Элизабет. – Вот она выглядит, как Уинтер. Ледяная блондинка с холодным характером.
– Как вы можете судить о ее характере?
– Я несколько слукавил, – признался он. – Я был с ней знаком.
Энн не хотелось думать, что это значит.
– Думаю, вы осень, – заявил он.
– Я бы предпочла быть весной, – тихо сказала она. Сама себе, если честно.
Он не стал спрашивать, почему. Энн вспомнила об этом молчании много позже, уже находясь в своей комнатке и мысленно перебирая подробности этого дня. Такое заявление непременно требовало уточнений, но он ни о чем не спросил. Догадался, что лучше не стоит.
А ей бы хотелось, чтобы спросил. Тогда он нравился бы ей гораздо меньше.
Ей почему-то казалось, что теплые чувства к Дэниелу Смайт-Смиту, в равной степени известному и малоизвестному графу Уинстеду, могли привести только к катастрофе.
***
Дэниел же, возвращаясь домой тем вечером, – после того, как по дороге зашел к Маркусу и принес формальные поздравления, – внезапно понял, что уже не помнит, когда так прекрасно проводил время.
Наверное, не столь уж это великое достижение: в конце концов, три последних года он провел в изгнании, постоянно бегая от нанятых лордом Рамсгейтом громил. Подобное существование не располагает к ленивым прогулкам и бесцельным приятным беседам.
А этот день прошел именно так. Пока девочки мерили шагами Роттен Роу, они с мисс Уинтер сидели и болтали ни о чем. И все то время, пока они разговаривали, он неотрывно думал, как хотел бы взять ее за руку.
Ничего больше. Просто взять за руку.
Он поднес бы эту руку к губам и склонил голову в нежном приветствии. И точно знал бы, что этот незамысловатый, рыцарский поцелуй станет началом чего-то необыкновенного.
Именно поэтому ему и не нужно было ничего больше. Поцелуй стал бы обещанием.
Теперь, оставшись наедине со своими мыслями, он размышлял, обещанием чего именно мог бы стать этот поцелуй. Нежного изгиба ее шеи, шелковистой мягкости распущенных волос. Еще никогда Дэниел не желал женщину вот так. Это было не просто желание. Нужда в этой девушке была глубже обыкновенной телесной потребности. Ему хотелось поклоняться ей, хотелось...
Удар прилетел из ниоткуда, обжег ему в ухо, отбросил назад, к фонарному столбу.
– Какого черта?! – рявкнул он, подняв голову как раз вовремя, чтобы увидеть две быстро подскочившие к нему фигуры.
– Эй, парень, – произнес один из них, скользящей походкой обходя Дэниела в туманной темноте. В свете фонаря блеснул нож.
Рамсгейт.
Его люди. Больше некому.
Черт бы их побрал, Хью же пообещал, что возвращаться безопасно! А он ему поверил – вот ведь доверчивый идиот! Так мечтал вернуться домой, что не захотел смотреть правде в лицо?
За последние три года Дэниелу пришлось освоить изрядное количество подлых приемов грязной драки. Так что первый нападающий тут же свалился на землю, скорчившись от удара в пах, второй, хоть и держался пока на ногах, но был вынужден бороться за право обладания своим же ножом.
– Кто тебя подослал? – прорычал Дэниел. Они стояли лицом к лицу, практически нос к носу, руки у них дрожали от напряжения – Дэниел пытался вырвать оружие у противника, а тот не отдавал.
– Проста хател тваих денех, – выдохнул грабитель и улыбнулся. глаза его при этом жестко блеснули. – Давай сваи деньги, и праваливай.
Он врет! Дэниел знал это так же хорошо, как звук собственного дыхания. Стоит на секунду отпустить запястье этого человека, и он тут же получит удар ножа между ребер. Либо то же самое случится через несколько секунд, когда тот, второй, поднимется с земли.
– Эй, вы! Что здесь происходит?
Дэниел метнул взгляд на другую сторону улицы и успел заметить, как из дверей бара выбегают двое мужчин. Нападавший тоже их увидел и, резко дернув рукой, отбросил нож на середину улицы. Потом, крутясь и извиваясь, вырвался из рук Дэниела и убежал, преследуемый прихрамывавшим за ним приятелем.
Дэниел помчался за ними, мечтая схватить хотя бы одного. Другого пути получить желаемые ответы на вопросы у него не было. Но не успел он добежать до угла, как его схватил выбежавший из паба мужчина, по ошибке принявший его за бандита.
– Черт, – выругался Дэниел. Но какой прок костерить парня, сбившего его с ног? Ведь если бы ни он, Дэниел вполне мог проститься с жизнью.
Так что, если он хочет получить ответы на свои вопросы, надо найти Хью Прентиса.
Прямо сейчас.
__________________
1. Wynter – фамилия Энн. Дэниел спрашивает - с «i» или «y». Если бы была с «i», то получилось бы «winter», что значит «зима» не только по звучанию, но и написанию. Хотя фамилия в обоих случаях означает зиму.
, Жанна 
Svetlaya-a:
Ура, продолжение! Спасибо!!!
Мне так нравятся диалоги, я просто млею от счастья, перечитывая их)
А вот и опять напалавшие... Интересно, от кого?
mada:
Катя, Жанна, спасибо за продолжение!
Очередное нападение, интересно, оправданы подозрения Дэниела или у него есть другой враг?
