Любой обманчив звук...

Кайзер встретил их на школьном крыльце, но вёл себя неспокойно. Отталкивать от входа не отталкивал, однако хвостом не махал, да слышно было едва приметное поскуливание. Одно из двух: либо пёс забылся и вот-вот привлечёт внимание тех, кто шарит по зданию школы, либо внутри кто-то был, и Кайз просил его туда впустить.
Взявшись за ручку двери и переглянувшись с почему-то побледневшим Сергеичем, Кир потянул на себя, морщась от жалобного скрипа, прозвучавшего слишком громко в осеннем безмолвии. Едва появилась щель, достаточная для того, что пёс смог протиснуться в проход, Кайзер исчез из виду. Кирилл расслышал звук его шагов, который очень быстро стих. Помедлив пару секунд и вслушиваясь в тишину - если бы зомберки были в здании, они бы уже не преминули появиться - Кир кивнул Сергеичу и вошёл в школу.
Справа обнаружился спортзал, дверь в который была открыта. Зайдя внутрь, Кирилл остановился, мрачно обозревая спортинвентарь: набросанные друг на друга маты, лежащие в углу, козёл, через которого он обожал прыгать, когда был школьником, цветные обручи возле шведской стенки. Баскетбольные корзины на противоположных сторонах спортзала и по всему периметру. Всё так, словно вот-вот в зал на урок физкультуры войдут дети.
Дети. Это был ещё один повод для надежды Кирилла. Они никогда не видели среди зомберков детей. Подростков - сколько угодно. Детей - нет. Правда, находили много трупов деток лет до десяти-двенадцати, но зомберками они не становились. Значит, у Катюши был шанс на то, чтобы остаться в живых. А если Лена была беременна... Не мог ли их сын стать ей защитой?
- Тут аномалию вроде эту видели, - пользуясь какой-никакой защитой стен, прошептал Кирилл. - Изучать не совались. Школа им без надобности. А мне нужна, - упрямо, будто Сергеич собирался с ним спорить.
Надежда на то, что в понедельник Катюша все же пошла в школу, была идиотской. Жизнь закончилась для всех в воскресенье рано утром. Вот только без веры человеку жить нельзя. И эти идиотские надежды и были Кирилловой верой.
Вернувшийся Кайзер вёл себя странно. Всё также едва слышно поскуливая, он склонял голову то вправо, то влево. И всё это время вилял хвостом.
- Здесь кто-то или что-то есть, - выдохнул Кир, надеясь, что в его голосе не будет слышно облегчения и болезненной радости. - Кайз, веди.
И едва пёс устремился вперёд, зашагал следом.

Этот поцелуй прорывал все преграды которые только могли быть. Он был страстным, обжигающим. Его язык искусно обменивался опытом с моим, мне так хотелось больше, намного большего. Кошмар, два года воздержания берут свое. Мы отстранились друг от друга пытаясь восстановить дыхание.

Ну, вообще-то это мне стоило извинятся. Я ведь первая переступила черту. И тут я сначала почувствовала как его руки отпускают меня и он отстраняется разворачивается и уходит. Какого? Не ужели ему не понравилось? Нет уж, я прекрасно чувствовала как ему все понравилось. И только я хотела, что-то ему сказать, как он в долю секунды развернулся, притянул меня к себе и снова поцеловал.

Я рассмеялась, а он улыбался. Ему очень идет улыбка, почему я ее никогда не замечала. Быть может он и не улыбался все это время. Я сама не смеялась так откровенно с тех самых пор. Тогда моя жизнь разделилась на "до" и "после". И для веселья в жизни "после" места не было. Но сейчас, за какой-то короткий миг я поняла, всего того, что было не вернешь. Следовательно нужно жить настоящим. Ведь при очередной вылазке кто-то из нас мог не вернутся, но лучше чтобы такое не случилось.

- Жаль, что нужно идти - с ноткой разочарования произнесла.
Я прошлась кончиками пальцев по его скуле, подбородку, губам и сделав медленно вдох отстранилась. У нас было задание нас ждали. При других обстоятельствах, на поцелуях бы дело не закончилось. Посмотрев в глаза Стаса, я была в этом уверена на все сто процентов. Прибыв к месту сбора мы ожидали пока все явятся и мы выдвинемся в путь.

Кирилл и Кайзер оказались на школьном крыльце раньше настолько, что Кир успел только бросить на Сергеича взгляд и тут же потянул за ручку двери. Сергеич едва сдержался, чтобы не прошипеть "Стой!" Промолчал, положившись на чутье овчарки, еще не подводившей ни в чем.
Дышать приходилось через раз, зажимая себе рот ладонью, чтобы не пыхтеть, как паровоз. Справился, продолжая просто идти за Киром, подстраиваясь под ритм его продвижения по знакомому зданию. Взгляд лихорадочно блуждал по стенам и полу, высматривая те самые пульсирующие "язычки" красноватого тумана. Ничего не видно. Но то место, где... все случилось находилось не здесь, а с левой стороны от входа, там, где располагалась раздевалка и подсобные помещения.
Кирилл свернул направо, в спортзал.

- Два года назад аномалия здесь точно была. Только не тут, а слева от входа, при спуске с этажа в вестибюль... - просипел Сергеич, злясь на себя, на свой севший голос.
Кир удивленно посмотрел на Сергеича, хотел что-то сказать, но тут вернулся Кайзер.

- Кир... - Леонид ухватил парня за рукав. - Не спеши. Вперед пойду я. - И, предупреждая возражение, добавил: - Я уже... словом, бывал я уже в АЗ. И выжил. Не спорь, просто пропусти меня.
Не дожидаясь ответа, шагнул вперед и направился туда, куда убежал Кайзер.

Совершенно не чувствуя вкуса пищи, которую тщательно пережевывал, Саша, насколько это только было возможно, сосредоточенно слушал Штефана. Глаза то и дело украдкой возвращались к миниатюрной фигурке Марины, которая бросала в сторону своего командира сердитые взгляды. А потом и вовсе вышла прочь, словно говоря о том, что ей все равно, что скажет Чернецов перед отправкой наверх. Зашибись! И ведь сам виноват.
Почти остывший кофе сейчас казался наихудшими помоями, которые он пил в своей жизни. Аппетит пропал напрочь. Хотелось поскорее выползти в город и выпустить пар, изматывая себе напряженным переходом. Потому что сегодня он точно, если кого и не убьет, так точно растерзает.
Пока Штеф расставлял фигурки, прокладывая маршрут для своей команды, Чернецов уже мысленно проложил путь для своей. И едва друг умолк, распуская своих людей, чтобы успели собраться, взял слово.
- Так, нашей команде предлагаю двигаться в Центр. Вниз по Рижской до Молодежного. – Чернецов поднял со столешницы чью-то позабытую вилку и провел по предложенному маршруту от венткиоска. - Там есть небольшая частная аптека – нужно обследовать ее склад, и на обратном пути пополнить запасы медикаментов. Тем более, что они сейчас нам очень нужны. – Саша бросил взгляд на Рыжика, которая устало подпирала стену около входа. – Далее, вдоль Ботанического по Березовому переулку, прямиком к Торговому. Значит, тут и тут, - Саша обвел вилкой центральный вход Ботанического и подходы за несколько сотен метров до центра и бегло взглянул на Юлю. Та утвердительно кивнула в ответ, - нужно быть предельно острожными. По данным Кирилла, именно в этих районах несколько недель назад находились подвижные аномалии. Неизвестно, где они будут на этот раз. Так что приходится надеяться только на удачу и на свою внимательность, – Саша обвел взглядом сосредоточенные лица участников его команды. – Заночуем на товарном складе торгового – со стороны Тульской есть небольшой проход к запасному входу склада. Правда, придется сделать небольшой крюк, чтобы попасть туда. Но зато там более безопасно, чем со стороны центральной улицы к Торговому, что идет через район аномалии. Так что выбирать особенно не приходится. Но наиболее вероятно, что там найдутся достаточные запасы провианта. Там и заночуем. Утром двинемся к вышке. До нее оттуда около пяти сотен метров.
Этот район Чернецов знал, как свои пять пальцев. Дело было лишь за малым – не нарваться на аномалию и не угодить прямиком в лапы зомберков.
- Есть вопросы по маршруту? Если нет, то выходим через двадцать пять минут, чтобы не толпиться в вентиляционной шахте с группой «Сапсан». Далее по западной стороне сквера прямиком до Рижской. Выходим привычной схемой: охотники, картограф, бойцы, я – замыкающий. Все, вперед – собираться.
Допив остатки кофе, отправился к себе, по дороге остановившись у двери Марины.
Осторожно постучал, зная, что не ответит.
- Через двадцать минут выходим.
Уже собираясь отойти, помедлил. А после добавил:
- Пойдешь впереди меня.
Знал, что будет постоянно отвлекаться на ее фигурку, которая станет маячить впереди. Но так спокойнее. Ответить самому себе на вопрос, почему решил именно так, пока не хотел.
_________________

Ещё в Убежище.

Суп закончился слишком быстро. Андрей не наелся досыта и налил себе ещё один половник, уточнив у остальных, не съел ли чью-то порцию. Свои своих объедать не будут. Суп уже почти остыл, и жир налипал на губы неприятной плёнкой. Был бы хлеб, неприятные ощущения бы ушли, но свежего хлеба не ели давно, почти забыли вкус. Но и оладьи, лепёшки – совсем не плохо. Пора бы привыкнуть. Человек ко всему привыкает. Незаметно становится группа семьёй, а каждый житель Убежища важным, за каждого ответственность несёшь. Только так и никак иначе. За что-то же надо держаться, а иначе унесёт ветер отчаяния и безразличия.

- Здоровались.

Отодвигаясь, Андрей освободил место для Мирославы, отмечая при этом, что место это она не совсем охотно заняла. Злится всё ещё. Как будто он ей повод давал иметь право на ревность и спать в его постели. Больше отталкивал и на место своё указывал – девчонки несмышлёной, а не опытного следопыта. И что из этого вышло? А то и вышло, что отправляются вместе в ходку. Не мытьем, так катаньем. Так это называется. Про руку она зря спросила…

- А ты как думаешь? Тяпнули неслабо. Но не умру. Не переживай. Больше сосредоточенности, боец. Никаких резких движений. Никакого шума. Чему вас только на "Звёздной" учили?

Зная, что отповедь не понравится Мире, всё равно не сдержался. Хотя этому разговору всё равно быть. Подставлять своего напарника – последнее дело. И личные отношения только помешали бы. Думать так проще. Гораздо проще, чем представлять то, что могло бы быть. Мира своими визитами и воровством его одежды с последующим её ноской задачу не думать о личном сильно усложняла, но и Летягин не лыком шит.
Посмотрим, кто кого. Забавно выходит: они вместе против зомби борются и друг против друга. Она – против напускного равнодушия, а он – с притяжением к ней. Да и сам с собой борется. Как часто проигрывает, Мире знать не стоит. Не время.
Пришло время слушать своего командира.

Возражений не было. Все чётко уяснили поставленную задачу и стали сосредоточенно собираться в вылазку.

Сказана эта фраза была так тихо, что Андрей расслышал только последнее слово. Понятно, что мелкую волнует этот сигнал, как и всех здесь, пожалуй, кроме Семёныча и Серёги. Есть такие особи человеческие, которых куда ни кинь, везде корнями врастут. И не нужен им свет, не нужна надежда. Сидят себе на насиженных местах и в ус не дуют. Как помрут, не заметят. Да и живые ли они? Лучше уж так, лицом к лицу с опасностью. Самому вершить судьбу. А если уж помереть, так за правое дело.
Летягин давно так для себя всё решил, так ему проще стало всё и понятнее. А когда всё просто, когда только действия, на что-то направленные, жизнь быстрее бежит. Остановишься и утонешь в пучине мрака. Такого для себя Летягин не хотел.
А ещё он хотел, чтобы девчонка эта молодая взбодрилась духом, но не такой же, мать её за ногу, ценой! Придётся снова прикрывать.
- Ничего я не думаю. – Снова получилось грубо. Он не специально так, просто себя не переделаешь, да и незачем. – Думаю, что пора нам. Пошли. Джой, отправляемся.

Собрав баб-отряд из двух юных следопытов, Летягин осматривал их, пока нацеплял тесак в самодельных ножнах за ручку к поясу. Пока не понадобится. На выходе из метро чисто. Всегда так почему-то было. А уж потом надо быть настороже.
Девки собранные, сосредоточенные. К выходу готовы.

- Командира слышали. Задание знаете. Не рассусоливаем. Пошли.

Пока остальные пошли курить, Летягин ждал. Мелкая ломанулась к остальным, но была поймана за руку, в которой Летягин обнаружил пачку сигарет с вставленной в них зажигалкой. Это его взбесило. Захотелось устроить разнос здесь и сейчас, но на них смотрели, и пришлось с усилием разжать пальцы и отпустить юную курильщицу.

- Давай быстро.

Расхаживая из стороны в сторону, Андрей бесился, пока Мирослава показывала всё больше, что уже взрослая и отвечает за свои действия. Что она удумает дальше, Андрей думать не хотел, как и том, почему снова и снова так остро реагирует на всё, что связано с этой девчонкой. Когда она вернулась, он демонстративно поморщился, как будто ему был противен лёгкий запах сигаретного дыма, и повёл свою команду вперёд, к венткиоску, вслед за Штефаном, у которого были ключи от двери.
Там они всегда выходили на поверхность. Гермухи закрыты из целей безопасности. Следопыты шли бесшумно, как только это возможно в замкнутом металлическом помещении. Когда оказались в венткиоске, Штефан открыл дверь и выпустил следопытов первыми.

На поверхности.

Первое, что они увидели, был слепящий с непривычки свет, проникающий сквозь решётчатые окна. Дали глазам привыкнуть. Потом вышли в сквер, который дышал осенью, раскрашенный в багряное и жёлтое. Обычный такой сквер, в котором гуляла раньше молодёжь и слышался смех. Не думать. Не сейчас.
В лицо пахнуло свежестью, тем немногим хорошим, что есть в этих вылазках. Сладкое чувство от осознания, что снова видишь небо и родной город, ступаешь по земле, а не по туннелям, отдавало горечью, когда признаки запустения встречались тут и там. Велосипед скрученный в дугу валяется. Детский. Убрать что ли?.. Как-то особенно он влиял на Летягина, олицетворяя зону отчуждения, которой стал весь город. А ведь это лишь малая толика того, что им встречалось по пути. Заброшенные дома с зияющими дырами окон, открытые настежь двери, перевёрнутые автомобили, буйная растительность, захватившая территорию опустевшего города.
И тишина. Верный спутник зомбоапокалипсиса по-русски. Тишина тоже вызывала сладко-горькое чувство. Пока тихо – живёшь. Как услышишь хрипы, булькающие звуки – вот и смертушка твоя приближается. Готовься. На Бога надейся, а сам не плошай.
Но пока было тихо. Двигались по плану, зная, что позади те, кто надеется на них, что проведут по правильной дороге. Разговаривали жестами, движениями рук и голов, одними губами. Шли по Есенинскому. Пять станций метро всего с пересадками, и вот он, дом опера Летягина. А рядом управление.
Не думать. Не сейчас.
Сейчас важное – пройти меж двух аномальных зон. Бесшумные тени двигались мимо серых коробок домов. Только тихо шуршали листья под ногами. Листья, которые уже никто не убирал. Лежащие по сторонам останки привычно не замечали…
Рядом что-то звякнуло, и Андрей замер, вскинув руку. Мира и Джой замерли за ним. Постояли так какое-то время. Колотящееся сердце билось об рёбра. Звук не повторился. И снова тишина. Тихо. Очень тихо. Убийственно тихо, но чисто. Дорога чистая.
Вышли к зданию городской больницы. Андрей наведывался сюда к отцу, которого с боем привозили, чтобы поправить сердце. В последний раз не довезли…
Андрей переглянулся с напарницами, кивком головы переговариваясь с ними о том, что их мнения сходятся. И поднял руки вверх параллельно друг другу – чисто. Если бы замахал руками, перекрещивая их – опасность.
_________________

Ну вот, поручение Леонида Сергеевича Виталя выполнил. Осталось только вымыться, поменять несвежую одежду на чистую и дождаться возвращения группы. Вскоре, не тратя лишнюю воду, парень привел себя в порядок, переоделся и, взяв в руки любимую гитару, тронул струны. Когда-то ему казалось невозможным, невероятным то, что произошло с планетой. И вот сейчас он видит смерть, страшные раны. По Земле шастают стаи кошмарных зобмов в поисках жертв. А люди вынуждены спасаться от радиации, от зомберков, от всего этого кошмара по подвалам и шахтам.

Лис, наверняка, мастерит очередную штуковину, которую позже поставят в качестве ловушки для всяких тварей, пытающихся проникнуть в Убежище. Это молчаливый мужчина был для многих обитателей здешних мест загадкой. Никто не знал его настоящего имени. все звали его Лисом. Может, это из-за рыжеватых волос, может, из-за того, что за плечами - как рассказал один из бойцов "Гюрзы" - полтора десятка лет, связанных с разведкой, горячими точками планеты и участием в крупных военных компаниях. Ни слова не вытянешь из этого Лиса. Наверное, хитер, как этот зверь.
- Привет! К тебе можно? - спросил Виталя, приоткрывая дверь в мастерскую - святая святых Лиса.

Слава демонстративно закатила глаза и фыркнула. Как всегда. Он к нему по-хорошему, он к ней по-плохому. Она с добром, он с вечными нравоучениями. Надоедало биться об эту стену стального равнодушия, как рыба об лед.

- Не переживай, в следующий раз в карантин не приду, здоровьем интересоваться не буду, - огрызнулась девушка. Что же и на любящуюся харю Семеновича (у которого язык как помело) таращиться не надо будет. – В конце концов, я няньку себе не нанимала. Ты сам вечно навязываешься, - а потом раздраженно кивнула в сторону Штефана. – У Шефа моя квалификация вопрос не вызывает.
Мирослава яростно вонзила зубы в ломоть и откусила большой кусок. Тщательно прожевывая бутерброд и запивая его чаем, девушка старалась не смотреть на Летягина. Ох, плохо он ее знает. Сам на рожон лезет. Костьми ляжет, а своего обязательно добьется. Детства привыкла все трудом и упорством достигать.

Мира тяжело вздохнула. От Андрея она изящных манер не ожидала. Жизнь, у него до Багровой волны была не айс. Наверное, в ментовке работа собачья и не благодарная. Но хотя бы просто элементарной вежливости никто не отменял. Ну, или просто хоть раз в жизни нормально за завтраком поговорить, обменяться мнением.
Попахав рукой Джой, Слава направилась к себе. Сборы были недолгими. Мирослава еще с вечера подготовила все необходимое. Как с вечера привыкаешь собирать портфель, чтобы потом утром в суматохе не бегать и не кричать «караул».

Летягин негласно провозгласил себя ответственным за охотничий отряд «Сапсана». Девушка не возражала. Перед опытным дорога стелиться. Опыт работы в ментовке сказывается. Но ведь можно же без этих армейских замашек. Ладно, она. Его аргументы понятна. Молодая, неопытная и прочее бла-бла-блань, муть и хрень. Но Джой же…
Отмахнувшись от этой мысли, как от назойливой мухи Слава было рвану курить, но была поймана за руку, как воришка. Сверкнув глазами, она попыталась выдернуть руку. Итак, с самого утра нервы треплет. Так еще очередную сцену закатит. Достал. Это ее жизнь, что хочет, то и делает с ней. Получив «благословение», Славка присоединилась к ребятам, чтобы нервы успокоить и настроиться на рабочий лад. Покуривать она начала, когда ушла учиться в другой отряд. Пацаны говорили, что это расслабляет. И были правы. Особенно после изнурительной тренировки в конце дня чувствовала себя полностью разбитой. А еще это сближало с ребятами. Заставляло чувствовать себя взрослой. Быть на равных.
Сигарета наспех докурена, бычок выброшен в урну. Нервы успокоены. Можно двигаться вперед. Выбравшись на поверхность, девушка старалась не смотреть по сторонам. Не отвлекаться. Не вспоминать о прошлом, чтобы не чувствовать боль. Вперед. Только вперед. На упырей.
И все же она не могла удержаться от лучей, солнца, чтобы не улыбнуться им. Это была как маленькая отрада за нелегкую работу. Ведь живи она просто в бункере, то еще неизвестно, когда увидит солнце и небо. Когда сможет еще чистым воздухом подышать. Хоть на краткий миг.
Впереди маячил затылок Андрей, который шел со всей предусмотрительностью и осторожностью. Мирослава старалась, как можно реже дышать. На всякий случай, чтобы зомберки не услышали. Шла навострив уши, прислушиваясь к каждому шороху, готовая к нападению нелюдей. Лишь когда подошли к больнице, смогла кратко перевести дух, чтобы потом продолжить вместе со всеми дорогу к радиовышке.

За стенами столовой совсем тихо. Те, кто на поверхность не поднимались, каждый раз перед подъемом групп обеспечения словно замирали, старались стать менее заметными. Может, думали, что вот из-за них другие рискуют. Но это они зря. Рисковали все и в равной степени. Остававшиеся здесь брали на себя ответственность за тех, кто слабее, кто беспомощней. За детей и пожилых.
А случись что с теми, кто выходил наружу, кому-то придется занять их место. Так что, всему свое место и свой срок.

Марина выскочила в коридор и тут же затормозила. Пару раз глубоко вдохнула-выдохнула, усмиряя волнение, и... вернулась. Заходить в столовую не стала, остановилась у стеночки, так, что от дверей ее было не видно, но все происходящее слышала отлично. Пока говорил Штефан, окончательно успокоилась.
Когда отряд "Сапсан" столовую покинул, слово взял Александр.

Марина еще приблизилась к входу и замерла, обратившись в слух.
Саша говорил размеренно и негромко, но каждое произнесенное им слово четко звучало в тишине. Марина подумала, что когда он выстраивал маршрут, то делал это также, как танцевал - отчетливо представляя каждый шаг, каждое движение, учитывая, что он не один, и каждый в группе должен идти и действовать в ногу.

Услышав заключительные слова командира, Марина хотела отправиться к себе, но задержалась, отступив в неосвещенный угол коридора, и пропуская сотоварищей по отряду. Дождавшись, когда все пройдут, а из столовой выйдет сам Александр, двинулась следом за ним. Держалась на некотором расстоянии позади, оставаясь пока что незамеченной. Передвигаться она умела тихо, как кошка, потому и пошла в Охотники. Ботинки ступали практически бесшумно, так, что самыми громкими звуками сейчас были едва слышное гудение лампочки на потолке да шаги самого Саши.

- Я уже готова, - тихо сказала она, подходя к командиру, - и в курсе, когда выходим. Инструктаж слышала, могу повторить, если сомневаешься. - Приблизилась к двери своей комнаты, толкнула, открывая, и прошагав мимо Александра, спросила: - Приказы не обсуждаются, конечно, но почему я должна идти впереди тебя? Охотники идут впереди всех, а ты - замыкающий. Что изменилось после того, как... - Попыталась подобрать слова, но, не зная как выразиться, просто повторила вопрос: - Словом, что изменилось и почему?
_________________

Несколько подземных тоннелей, те же переходы, что и раньше, но воспринимаются совсем иначе. Тот же путь, что они преодолевали день за днём, но теперь совсем другой, ведущий к началу новой жизни. Или к тому, что их надежды потерпят крах. И совсем другие лица кругом: мрачно-решительные, взбудораженные. Впрочем, это Штефу могло только казаться, потому что самого его так и потряхивало в ознобе предвкушения. Сквер был пуст. За два года бойня здесь была устроена лишь трижды. Один раз с противником, который превосходил "Сапсан" численностью втрое. Два человека из их отряда пали, сделав всего несколько шагов по снегу. Остальные успели уйти, отбиваясь. На память об этом у Штефана, как у замыкающего, на руке остались шрамы от рваных ран.
Но сегодня сквер был пуст, тих и по-осеннему прекрасен. Ещё два года назад на скамейках сидели старушки, по дорожкам матери катили в колясках малышей, а теперь всё. Всё.
Охотники ушли вперёд, остальные двинулись следом. Всё чётко, разучено, но вот хрень - никогда эта чёткость не спасала от зомберков. Давала лишних пару шансов и никогда - никакой стопроцентной уверенности в том, что выживешь, что перехитришь. Двигались довольно быстро, но осторожно. Краем глаза Штеф заметил "Гюрзу", вышедшую следом на свой маршрут, облегчённо выдохнул: друзья, идущие в том же городе, что и ты, - это уверенность, что твой отряд не один. Дальше шагал молча. Крепко, до боли в костяшках пальцев сжимая в руке тесак. Раз за разом окидывая своих взглядом: один-два-три, четыре-пять-шесть. Семь. Тоненькая фигурка Дианы маячила впереди. Это успокаивало. Девушка шла одна, остальные группками. Потому и присматривал он за радистом внимательнее, чем за остальными.
Подошли к больнице, Летягин подал знак, что чисто. Штефан выдохнул, приостановился на несколько секунд, дождался, пока группа соберётся у здания. Подошёл последним и кивнул, давая знак, чтобы отдыхали.
Тишина звенела. Била по натянутым до предела нервам. В такие вылазки сколько ни ходи, привыкнуть к этому безмолвию невозможно. Бойни тоже проходили относительно тихо. Любой вскрик, мат, который так и срывался с губ помимо воли, мог привлечь внимание новых тварей. Потому бились по максимуму тихо.
- Идём дальше, Летягин, бери дев и вперёд, - почти не слышно, таким призрачным полушёпотом, что расслышать его могли только те, кто ходил со Штефом рядом не раз и даже не десять. Путь продолжался.

Возле склада оказались скоро. И что-то не понравилось Штефу. Догнал в несколько шагов Диану, заставляя остановиться, развернулся, чтобы осмотреться. Ничего. Охотники впереди, сигналов о зомберках не подают. Бойцы сосредоточенны и готовы к нападению. Только Штефан чувствует опасность затылком.
- Отметь точку, - проговорил одними губами, указывая на крутящуюся рядом с ногой девушки крошку-аномалию. Присел возле неё на корточки и осторожно коснулся пальцем завихрения красного тумана.
- С-с-сука, - выдохнул сипло, и этот звук показался ему громом в безмолвии осеннего Синедольска.
Маленькая АЗ обожгла руку такой болью, что спазмом скрутило половину тела.
- Отходим, - скорее указал, чем проговорил губами Штефан, подхватил девушку под руку и повёл к складу, где уже остановились остальные. И тут же снова замер, беспокойно озираясь. Почуял чей-то взгляд, но так и вертел головой вправо-влево, не в силах выцелить объект.
Правда, ему была ясна простая истина, воспринимающаяся на инстинктах: они здесь не одни...

Кивнув, Джой проводила Славку взглядом, подумав в очередной раз, что пусть курево и мифически успокаивает подругу, но курить вредно. Лёгкие должны быть сильными и здоровыми, тогда после дня тренировки как бы не задыхался, быстро восстанавливаешься. Но Здесь каждый решал для себя как жить. Молодые бойцы и постарше, они все здесь были словно одного возраста, без возраста. Джой не ощущала себя малявкой, наоборот в ней жила древняя старуха, похоронившая, нет... убившая всех своих близких. Олимпийская спортивная подготовка очень сильно облегчала ей работу в отряде. Ко всему, она снова начала заниматься паркуром. После смерти всего её отряда "Стрела", как отец назвал их группу, она не могла делать упражнения, которые разрабатывали гибкие спортивные паркурщики Кулибины. Моральных сил не хватало. Но как-то, после одного происшествия на поверхности, решила снова начать тренировки. Штефан одобрил, видя решительность Джой. Дополнительный шанс на спасение, вот как он сказал...
Мешающий узел под колчаном был расправлен.
- Спасибо.- Коротко поблагодарила Игоря, помогшего разобраться с узлом и прислушалась к командиру
Всё повторяется раз за разом и пока в неизменном составе. Уже некоторое время неизменном. Маршруты, благодаря Диане и Юле, девушкам- картографам, всегда новые. Безопасность вылазок превыше всего.

Джой сосредоточенно слушала Штефа. Сигнал... Им надо поймать более чёткий сигнал. Радистки поймали пока слабый, но и это было невероятно. Значит есть ещё люди. Девушка вспомнила сколько счастья было у них с ребятами, когда Шот поймал сигнал Дианы... Не думать, только не думать о своих любимых Кулибиных...Только не сейчас, ни о них, ни об отце.

Джой вышла следом за Андреем и Мирославой. Девушки по разные стороны от мужчины. Замерла на мгновение за деревом, взгляд вокруг, наверх, под ноги и уже снова по сторонам, предельно внимательно прислушиваясь к любому звуку

Лук привычно лёг в левую руку. Дыхания и шагов девушки не услышал бы даже зомб. Это не прогулка осенним днём, это война.
Джой уважала Анрея за то, что тот взял на себя руководство отрядом Охотников. В стае должен быть один вожак и только подчиняясь вы будете командой, единым организмом, понимая друг друга без слов. Их отряд и был одним целым на поверхности...
Она махнула шедшим позади, всё чисто, продолжаем движение. Следующую отмашку даст Андрей, как только они займут новую боевую позицию, потом Слава...
Джой бросила быстрый цепкий взгляд на Мирославу и сразу же на пространство вокруг девушки, пока она любовалась осенним солнцем и улыбалась ему. В свои девятнадцать, она чувствовала себя старше многих девушек их сообщества. Ответственность, трагедия и постоянная боль не давали ей вот уже много времени побыть молоденькой девчонкой, порадоваться чему-то незначительному.
На улицах пока было подозрительно спокойно. Может солнечный свет загнал опасных тварей в подворотни или в помещения, но нельзя терять бдительность и Джой, прикрывая идущих впереди, знала, что и её прикрывают идущие следом. Они миновали знакомый с детства сквер.
Андрей дал отмашку и группа снова двигается к цели. Первая остановка-больница.Передохнув несколько минут от напряжения тишины, Джой услышала приказ.

Лёгкими тенями скользнули девушки вслед за Андреем, только что были на виду и вот уже их нет.
Джой, оглянувшись, заметила, как Штеф присел на корточки. Они умудрились не заметить АЗ, но скорей всего А-зонка возникла только после их прохода. Такое тоже бывало и объяснения этому явлению не было. Стоя спиной к каменной стене, она приготовила стрелу, вложив её в лук и направила на дальние зоны, за спины бойцов отряда. Чисто. Ни движения. Тогда откуда стойкое чувство, что что-то должно произойти. Не как перед нападением зомбов. Тут что-то другое. Но может ей только кажется. Девушка снова посмотрела на командира. Он напряжённо искал то, что его насторожило. Джой тоже пристально высматривала, целясь из лука и пока не видя цели... Переглянулась с Мирославой, и Андреем, по их кивкам поняла, что и они не заметили пока ничего. Но вся группа затаила дыхание, сливаясь с обстановкой.
_________________

Вскоре был дан старт. Подхватив куртку, я застегнул ее привычными движениями. Все необходимое для боя было прикреплено к ней и штанам с помощью ремней, застежек, карабинов, от чего вес у обмундирования был не малый. Одежда плотно сидела на теле, становясь второй кожей, что было важно в бою: ничего не должно сковывать движения. Я сам не раз штопал ее, приклеивал заплатки в том месте, где зомберки успевали вцепиться зубами. Благодаря толстой коже, прокусить куртку им не удавалось.

Я с содроганием вспоминал первые недели после Багровой волны. Моя надежда на то, что в городе жизнь продолжается, не оправдалась. Я был родом с запада России, в Сибирь меня завела капризная судьба, в лице Бывшей, но Синедольск мне понравился, и я решил и здесь открыть пару спортивных залов, где стали собираться те, кому хотелось привести свое тело в порядок. Спортивные тренажеры, где я сам регулярно проводил занятия, небольшой бассейн, массажный салон - все это служило людям, а теперь беспокоило своей заброшенностью.

Здесь и обретался я первые дни. Запас еды и напитков в буфете позволили продержаться без вынужденных вылазок в город из-за голода. Когда надежда на то, что сюда придут люди или я встречу их, обходя ближайшие дома, иссякла, я решил расширить круг поиска. К тому времени я не раз напарывался на ходячих мертвецов и даже отбивался от погони. Слава богу, металла в моем спортзале было много, и я соорудил себе что-то вроде палицы, которая одним ударом выбивала мозг у этих тварей, круша черепные коробки вместе с верхними отделами позвонков. Однажды зомберки загнали меня в незнакомый район и я думал, что мне конец, но неожиданно подоспела помощь - трое парней помогли мне отбиться и увели в метро. Так я оказался в группе "Сапсан".

С палицей я не расставался до сих пор, как и с бабушкиной тяпкой (вот, оказывается, как называлась та штуковина для рубки капусты - женщины в убежище объяснили), хотя и другого, более цивильного оружия в подземелье хватало.

Воспоминания прервал вопрос недавно прибывшей к нам девушки.


Сначала я не понял, что она обращается ко мне, даже обернулся. Но ее взгляд не оставлял сомнений. Вдруг одеревеневшими пальцами приподнял колчан и передернул ремешок, чтобы узел передвинулся выше. Невольно задел плечо Джой и почувствовал тепло женского тела. Это простое ощущение заставило отдернуть руку. Я как-будто только сейчас увидел, что Джой - женщина, а не просто товарищ по вылазкам "на свет". Я разглядел ее яркие глаза, которые она тут же отвела в сторону, завиток волос, который она привычным движением заправила за ухо и ... с трудом приказал себе не смотреть вниз. Сосредоточил взгляд на стрелах, стараясь услышать, что говорит Штефан.

Короче, что-то щелкнуло во мне и теперь я следил за Джой, выискивая ее и выделяя среди прочих участников нашего похода. Если вдруг сталкивался с ней взглядом, болевая волна прошивала мое тело. Чуть позже я понял. Это был страх. Страх за девочку с колчаном за спиной.

Только благодаря тому, что я следил за Джой, по ее реакции смог понять, что охотников что-то смутило, поэтому быстро сориентировался и занял удобную позицию на случай внезапного нападения.

Ранее в Убежище


Бог мой, что она делает со мной? - пронеслось в голове и сразу исчезло. Если вернёмся, я обязательно проверю, хорошо ли я её понял. Нет, неправильно. Когда вернёмся. У меня снова было для кого жить, я это понял в ту минуту, когда ощутил тонкие пальцы на своём лице.
Главное, концентрироваться на задании и на зомберках. Любая ошибка могла стоить жизни, и не только моей.

На поверхности

Мы шли слаженно, осторожно, но быстро ступая по родной земле. Погожий осенний день не придавал никакого оптимизма, скорее вызывал болезненную ностальгию по нормальной жизни без страха, без чудовищ.
Мы добрались до склада и расположились по точкам. Командир озирался, будто чувствовал чьё-то присутствие. Видно было, что всем как-то не по себе. Возможно, это всего лишь тревога, снедаемая каждого всё время, а может действительно мы не одни в здании.
В таком случае, если это зомберки, то они обычно нападают, а не наблюдают. А если люди, то почему не показываются? Пока не было ответа на эти вопросы, все постарались занять удобную позицию для наблюдения, чтобы не быть застигнутыми врасплох.

Ещё в Убежище.

Собирать Дане было нечего, поэтому выслушав инструктаж – понятный и чёткий – девушка несколько раз подпрыгнула на месте, проверяя, не звенит ли оружие и содержимое карманов, и направилась к месту сбора группы.
Сегодня ей удалось избежать привычного «мозговыноса» от Лиса, вот только дважды на такую удачу рассчитывать не приходилось, а значит, в следующий раз дополнительный инструктаж, проводимый любимым мужчиной будет длиннее и подробнее, чем обычно. «Но, - на губах девушки заиграла мягкая улыбка, - потом она потребует компенсацию. И обязательно получит». Именно эти мысли были для Змейки самым сильным стимулом - ей было к кому возвращаться.
_________________

На поверхности

Выйдя на поверхность мы двигались тихо, бесшумно. Я иногда краем глаза посматривала на Стаса. Мы спокойно продвигались к складу. Тишина вокруг давила. Я вспомнила свою первую вылазку, тогда я чуть с ума не сошла от такой звенящей тишины, сейчас более менее привычно, но все равно угнетает. Рассматривая все по сторонам, тебе кажется, что все по прежнему, ни каких разрушений, только пустота. Нет вокруг ни одной живой души и это иногда пугало. Я старалась не заострять свое внимание на этом. В период вылазок сосредоточенность, быстрая реакция и контроль спасали жизнь.
Мы добрались до склада, беспокойство командира сразу бросилось в глаза. Да и чувство была странное, как будто чей-то взгляд прикован к тебе. Я медленно осмотрелась и заняла позицию по удобнее, крепко сжимая кинжалы в руках.

Джой, вслед за командиром и бойцами, тоже скользнула к складской двери. Теперь нужно проверить помещение, так сказать перевалочный пункт временного хранения. Сюда группа доставляла свою добычу, отсюда забирала частями вниз, в метро. Девушка махнула Андрею и Мирославе и ткнув себя в грудь, показала рукой направление. Она обойдёт склад слева.
По-прежнему в тишине, скользнула за угол и почти сразу увидела разбитое окно. Смысла возвращаться ничего не выяснив не было и она, легко подтянувшись, скользнула в проём окна и сразу спряталась за колонной, прислушиваясь к тишине.Девушка уже была готова выйти из укрытия и, пройдя к двери, открыть её, когда услышала злобный рык, какую-то возню, будто сначала зверь прислушался, но, успокоившись, продолжил своё занятие. Сзади в окно кто-то залез и Джой чуть не застонала. Так же тихо, как у неё, не получилось и теперь огромный медведь поднял голову от мешка с макаронами, который разодрал видно совсем оголодав. Она, не оборачиваясь, подняла руку, в надежде, что человек, забравшийся следом за ней замрёт и медведь вернётся к прерванному занятию.
Медведь не вернулся, к тому же он был не один. Джой мгновенно вставила стрелу, направив её на более мелкого самца, чувствуя как зашевелились волосы на затылке. Возможно за её спиной был и не человек вовсе? Ей не победить в ближнем бою. Значит надо выпустить стрелу в медведя и бежать от того или тех, кто сзади...



_______
Если есть желание, подключайтесь и спасайся, кто может!!! акция санкционирована.
_________________