Минус всей моей жизни (СЛР)

 » Глава 7. "Плюс"

Глава 7. «Плюс»

Под громкие причитания бедного, запертого в подвальном помещении, безобидного паренька, которого так несправедливо обвинили в краже чьих-то денег, Женька подскочила в половину двенадцатого утра.
На ее счастье, ни Полины, которая уже наверняка умирала со скуки в каком-нибудь из учебных классов своей школы, ни мамы, творящей шедевры французской кухни в «Бонапарте», ни отца, вышагивающего с грозным видом по кромке футбольного поля местного стадиона и крепко придерживающего свой судейский свисток в руках, дома уже не было, а это означало, что Женя, увидев свой опухший, сизый вид с размазанным по лицу вчерашним макияжем, который она от усталости решила не снимать, да еще с бешеным павлином в голове, громко кричавшим своим страшным голосом прямо ей в уши, вызывая болезненный звон головного мозга, могла спокойно принять душ и подготовиться к вечернему событию, угрюмо маячившему на горизонте.
Проклиная себя, свое «идиотское благородство» и «чертову дебильную инициативность», которая, конечно, всегда бывает наказуема, а также присоседив в эту кучу дурацкий алкоголь, недосып и треклятого Димку со своими проходками в клуб, где она опять встретила своего надоедливого босса, Женька, вслух бурча ругательства, привела себя в порядок, выпила три чашки зеленого чаю и, почувствовав себя немного лучше, натянула первую попавшуюся футболку из шкафа и синие спортивные штаны с розовыми полосками, двинулась самой обычной для себя дорогой – в квартиру номер 77 к единственному человеку, который мог ей сейчас помочь.
Дверь открыла бабушка Игоря, Раиса Васильевна, в ярко-малиновом халате, с неизменным для себя тугим пучком на затылке и челочкой, накрученной на толстые, желтые бигуди.
Увидев Женю, Раиса Васильевна чуть прищурилась, смерив девушку пристальным, пытливым взглядом, затем выдавила скромную, даже скорее чопорную улыбку и процедила:
- Евгения! Так рано – и уже к Игорьку бежишь?
Женя мило улыбнулась и, не спросив приглашения войти, прочапала своими розовыми тапками мимо пожилой женщины прямо в квартиру, на ходу весело бросив через плечо:
- Ну вы же знаете, Раиса Васильевна, я жить не могу без вашего внука!
- Знаем-знаем… - вздохнула бабушка Игоря и, закрыв дверь, покачала головой, тихо пробурчав:
- Вот молодежь, вот нравы!.. Одного бросила – к другому метнулась, другого бросила – опять к первому бежит… Мало вас в детстве ремешком драли, ой, мало… - и, продолжая какой-то философский диалог с собой, Раиса Васильевна прошла на кухню, громко шлепая по новому ламинату резиновыми сланцами, натянутыми на пестрые, шерстяные носки.
В комнате Игоря все было на своих местах: кровать у стенки, наспех заправленная кое-как, шкаф-купе с зеркалом рядом, между дверями которого торчал клочок бежевой рубашки, компьютерный стол, на верхней полке над монитором коллекция кактусов, плакат с Куртом Кобэйном на стене, а за компьютером в своем неизменном кресле – Игорь, спиной ко входу, важно рассевшийся в своем кожаном кресле и шлепающий по клавиатуре с быстротой молнии, окруженный с одной стороны стулом, на котором в огромной, спутанной куче валялись его вещи, а с другой – аквариумом с красными и черными рыбками, как всегда суетящимися не по делу.
Не успела Женя войти, как ее сначала встретил громкий гитарный риф с неимоверно высоким и умопомрачительно сильным голосом, подвывающим в ноты, а затем страшное чучело на стуле прямо у входа, напоминающее наволочку с прорезями для глаз, но зачем-то пришитым спереди черным, дырявым и, судя по всему, не стиранным носком и какими-то, криво приделанными пуговицами сверху, не имеющими особой смысловой или функциональной нагрузки.
«You were my oppressor
And I, I have been programmed to obey
Now, you are my handler
And I, I will execute your demands

Leave me alone
I must disassociate from yуууo-о-о-о-оu…»
(«Ты была моим преследователем,
И я, я был запрограммирован на подчинение,
Но сейчас ты – мой укротитель,
И я, я буду исполнять все твои требования.

Оставь меня в покое,
Я должен отделиться от тебя…» - с англ.)
Перекрыв последнюю, невероятно высокую для мужчины ноту и взяв в руки мешок с носком, Женька громко спросила:
- Это что?
- «The Muse». – не оборачиваясь, ответил Игорь, продолжая стучать по клавиатуре с самым сосредоточенно изогнутым позвоночником.
Женька захохотала.
- Да я не о музыке, Сторожев! ЭТО что за ужас??
Она подошла к нему сзади и сунула под нос наволочку, продолжая хохотать.
- Костюм для Хэллоуина. Положи на место, Зябликова, а то порвешь, не дай Бог. – отмахнулся от ее руки Игорь, хмуро уставившись своими сосредоточенными голубыми глазами на экран, где под его предводительством выстроились в ряд странные белые символы на черном фоне.
Женя удивленно посмотрела на него и, плюхнувшись на его кровать и устроившись в позу лотоса с «костюмом» в руках, снова захохотала:
- Тебе что, пять лет, Игорек?? Хэллоуин!
Игорь хмуро посмотрел на нее через специальные компьютерные очки и хмыкнул:
- Мне – нет, а вот твоей сестре всего десять, это правда, так вот этот костюм я шью для нее, потому что тридцатого у них в школе будет… не знаю… дискотека, вечеринка или… утренник? Что там, в четвертом классе, обычно проводят? И всем сказали прийти страшными, как моя жизнь, или… - он снова посмотрел на Женьку и усмехнулся. - …как твое лицо после бурной ночки… Зябликова, сохрани этот вид до праздника, пойдешь с сестрой в школу без грима! Вот увидишь, конкурс костюмов твой!
И он захохотал. Женька тоже прыснула и удивленно махнула «костюмом»:
- Чтобы еще неделю так выглядеть, мне придется взять у тебя взаймы тысяч десять – ровно столько я пропила вчера в этом чертовом ночном клубе «Источник»… А почему это она тебя попросила сшить ей костюм, а не меня??? – вдруг возмущенно заголосила Женька, а Игорь усмехнулся и пожал плечами:
- Поля сказала, что ты так много работаешь и учишься, что тебе некогда будет, так что она решила предоставить эту восхитительную возможность мне… Ты – наглая морда, Женька. – добавил он, поучительно ткнув в нее пальцем. Женя пожала плечами и хихикнула:
- Ну я же не виновата, что ты не смог ей отказать… И кстати, не забудь постирать этот «костюм» раза на три, а то твой вонючий носок будет болтаться около Полиного носа, а у нее, вообще-то, астма, если ты забыл.
- Ты чего приперлась, Женька? На мою наволочку гнать?? – возмутился Игорь и снова уставился в экран. – Иди давай к себе, не мешай людям, у которых, вообще-то рабочий день в самом разгаре, трудиться.
- Ты мне помочь должен. – заявила Женька. – Я без тебя никак, Игорек! Только прикинь, что со мной вчера было!
И она взахлеб принялась рассказывать события прошлой ночи, кое-где даже показывая, как говориться, на себе, прыгая по комнате и размахивая руками, а Игорек, по ходу ее рассказа, становился все более и более изумленным, сначала откинувшись на спинку стула, потом даже сняв очки, чего он, будучи в своей комнате, никогда не делал, предпочитая слушать щебетания соседки спиной и не отрываться от производства, а затем он даже встал и нервно зашагал по комнате, почесывая покрывшийся щетиной подбородок и хмурясь все больше и больше.
Выдав всю информацию, Женька завалилась на кровать друга и, сунув руки под голову, весело закончила:
- …так что сейчас ты и я снова вспомним молодость и порежемся три-четыре часика в покер по сетке, а то я многие комбинации подзабыла уже… Мне же победить его надо, Игорь, понимаешь?!?
- Берс?!? Тот самый, о котором ходят слухи, что после его лыбы твой гниющий труп с изрисованными ножиком руками найдут на какой-нибудь вонючей помойке?!? Ты сейчас про того Берса?? – ошарашено воскликнул он, посмотрев на безмятежно качающую ногой в воздухе подругу и всплеснув руками.
- Ну да, вроде. Слушай, у меня не было выбора! Он угрожал убить Минаева и еще подослал к нему двоих своих лысых вышибателей дерьма, которые на виду у всего зала пытались превратить его в своего партнера по спаррингу! Мне что, надо было дать измочалить его до больничной койки и спокойно допить «бакарди», зная, что через день моя проблема «злобный босс» сама собой исчезнет? Нет, Игорь, так нельзя. – выдала огненную тираду Женя, усевшись и сложив руки на груди с самым угрюмым видом.
- Женька! – воскликнул Игорь, вцепившись в волосы. – Он наверняка будет мухлевать! Тебе его не победить, и твоему Минаеву все равно придется искать эти деньги! Берсенев не позволит никому оставить себя в дураках, как ты не понимаешь!!!
Женя встала, пристально и устало посмотрев ему в глаза.
- Тогда возникнет еще одна проблемка. Помимо горы бабок от Сергея он получит еще и меня в придачу. Это было его условием на игру. Так что либо ты мне поможешь, либо… - Женя вдруг тяжело вздохнула, ощутив, как отозвалось отчаянием и страхом ее сердце. - …мне конец.
Игорь в ужасе уставился на нее, попялившись бешеным, ошеломленным взглядом несколько секунд, а затем ударил кулаком по столу и нервно и яростно выругался.
- Иди, включай компьютер. – ворчливо вздохнул он, и Женька, поцеловав его в щеку, на тонких, почти невесомых и прозрачных крыльях надежды полетела в свою комнату.

*** «Минус»
Сергей сидел в полутемной комнате на стуле у голой, покрытой серой краской стены, сложив руки на груди и оставаясь внешне невозмутимым, но ощущая, как от нервного напряжения задеревенели все мышцы его тела: попроси его подняться сейчас – и он не смог бы даже шевельнуться.
Его жизнь, его деньги, его фирма – все сейчас было поставлено на кон в этой затянувшейся игре за столом, все зависело только от того, сможет ли его секретарша, та самая, что так сильно докучала ему на работе и даже в жизни, заставить Берса сдаться и раскрыть карты…
Он видел эти ненавистные кудрявые волосы ржавого отлива, видел самую простую, просторную тунику в сине-белую полоску на ней, длинные ноги под столом, обтянутые джинсовой тканью, и белые кроссовки с высокой голенью, раздражаясь на глупость и безнадежность ситуации, в которой Женя с абсолютно прямой спиной и невозмутимым видом повышала ставку на его деньги с появлением очередной открытой карты на столе, раздражаясь на то, что он оказался связан именно с ней, а не с кем-то другим, к кому Сергей испытывал больше симпатии (а это, судя по всему, весь остальной мир) и, наконец, раздражаясь даже на то, что Зябликова умудрилась одеться на встречу с самым влиятельным бандитом города как колхозница, никогда не бывавшая в торговом центре…
Все это, приплюсовав его беспомощность и невозможность хоть как-то повлиять на исход ситуации, приводили Сергея в самое обычное для него состояние разъяренного колотуна, когда желание сокрушить все вокруг чесалось в его кулаках с непреодолимой силой… А он лишь сидел и смотрел на то, как шесть человек за столом, включая диллера, с самыми постными, непроницаемыми «покер-фейсами» пялились друг на друга, пытаясь угадать мысли соперника.
Минута шла за минутой, обстановка становилась все тяжелее, все более напряженно сгущался воздух над столом, укрытым деньгами и картами, подсвеченный лишь тусклой лампочкой без абажура под потолком, и вот, наконец, наступил момент истины: трое игроков из людей Миши пасанули, не пожелав даже открыть карты, и перед последней выкладкой диллера – той, самой важной картой – в игре остались лишь Женя и Берс, который сегодня восседал со своим любимым, победным видом в темно-коричневом костюме, бежевой рубашке, но без шляпы, блистая зачесанными в тугой пучок, наполовину седыми, наполовину русыми волосами и неизменной кустистой бородой, тщательно вымытой и расчесанной.
- Сдавайся, Евгения. – тихо, но с коварной, насмешливой искоркой в глазах сказал Берс, поглядывая на нее самым внимательным, изучающим взглядом. – Тебе не победить… Ты разве еще не поняла? Давай так: если сдашься сейчас, - он наклонился к ней, и его взгляд скользнул по плечам и груди девушки, медленно вернувшись к лицу, - отдашь лишь себя и… так и быть, прощу Минаеву половину долга.
Сергей поморщился, язвительно проговорив:
- Какое заманчивое предложение.
Ни один мускул не дрогнул в теле Жени: Сережа видел, как она спокойно наклонила голову на бок (жаль, что он не мог с этого ракурса видеть ее выражение лица для полной картины) и немного насмешливо проговорила:
- Раз ты предлагаешь мне сдаться, значит, в твоих картах все не слишком-то и хорошо, Миша… Нет, - она невозмутимо положила ногу на ногу, - мы не так договаривались. Играем до конца.
Берс чуть прищурился, явно сдерживая вспышку злости, но ухмыльнулся, не подавая виду, что ее слова его как-то задели, а Сергей с досадой и новым раздражением посмотрел на Женину спину: ну почему ей так охота класть голову в пасть не до конца отдрессированного льва?? Можно же обойтись без дразнилок в адрес опасного бандюгана! Ну что за девчонка-то такая!
- Я всего лишь хотел пожалеть твои нервы и предотвратить лишние тревоги перед последним, бессмысленным, на мой взгляд, этапом… - начал разглагольствовать Берс, а Женька махнула рукой:
- Может, хватит рассуждать на посторонние темы? Продолжим, или тебе нужна музыкальная пауза, как в «Что? Где? Когда?»? Диллер, давай последнюю. – скомандовала Женька деловым тоном, и Сергей, заметив в глазах Миши бесконтрольную, бешеную ярость, нахмурился, возжелав прибить свою секретаршу на этом самом месте за то, что она, пользуясь спокойствием (видимость, ой, видимость!) совершенно непредсказуемого Миши Берсенева, решила рискнуть его деньгами и своей свободой, пройдясь ножовкой по его натянутым нервам.
- Милая девочка… - с дьявольской, не предвещавшей ничего хорошего, улыбкой медленно и трескуче проговорил Берсенев, испепеляя Женьку ледяным и острым, как кинжал, взглядом. – Не зарывайся, ты не можешь здесь командовать. – он наклонился к ней и тихо, но угрожающе зашептал:
- Я могу сделать так, что даже если ты выиграешь, это ничего не будет значить ни для тебя, потерявшей своих родных и близких, ни для Сергея, который будет гнить с ними в одной канаве… Так что прошу пока по-хорошему: будь со мной милой, ласковой киской! И я, глядишь, расщедрюсь на что-нибудь стоящее…
Сергей ощутил, как еще больше напряглись все его внутренности, а сердце бешено забилось в груди… Да… Эта рыжая дура допрыгается, что в результате эта игра и эта ставка станут бесполезными, потому что если Миша зол – Миша уничтожает все вокруг, если Миша зол – он убивает, не разбираясь, кто прав, а кто виноват, если Миша зол – он все равно получит то, что хочет, любыми способами…
Женя тоже наклонилась к нему и вызывающе, видимо, все-таки мечтая нарваться на какую-нибудь неприятность, процедила:
- Так к чему тогда весь этот цирк?!? Не нужно было тратить время, если ты все равно не держишь слово! Может быть, раз игра все равно не имеет значения, прекратим весь этот балаган?
- Я всегда держу свое слово!!! – прошипел в неописуемой ярости Миша, брызгая слюной, и заорал на всю комнату:
- Диллер!!! Сдавай последнюю!!!
Карта легла на стол.
Живот Сергея скрутило от волнения, он нервно подался вперед, а за столом все замерло, будто застыло в глубоком, вязком тумане. Воздух казался густым, не пропускающим звуки, и только из красного зала, который находился как раз за дверью этой комнаты, раздавалось вполне себе жизнерадостное:
- А-алмаз… этих бесценных глаз…
Как музыка в стиле джаз…
В них столько страсти и огня…
А-алмаз…
Твоих драгоценных глаз…
И грани его сейчас
Играют соло для меня…
Миша смотрел на Женю. Пристально, внимательно, тяжело… Сергей видел, что он буквально считывает каждое ее движение, каждый вдох, каждый наклон головы… Он смотрел ей на шею, туда, где бьется в пульсации жилка, чтобы понять, насколько она встревожена… Есть ли страх? Есть ли обреченность? Есть ли паника?
Или же?.. Или же триумф?..
Тишина в комнате снова разбавилась шумом снаружи, разговорами и веселым смехом персонала, готовящегося к очередной ночной смене. Сергей смотрел на Женю, не мигая… Она не шевелилась… Она не шевелилась… Черт, да что там у нее за карты?!?
Резкий, трескучий голос Берса взорвал мозг Минаева, хотя говорил он по-прежнему тихо и весомо, тяжело выговаривая слова и блистая пристальными карими глазами:
- Вскрывайся, рыжуля. Нет времени и смысла сидеть над картами. Давай. – хмыкнул он с омерзительным, победным триумфом, от которого Сергею сразу стало как-то плоховато. – Я не буду смеяться.
Женя помолчала, потом вздохнула и спокойно проговорила:
- Нет, ты первый. Если я обречена, то дай хотя бы насладиться свободой на несколько секунд подольше. Показывай карты, Миша.
Сергей встал, не имея сил сидеть на месте. Берс посмотрел на него кровожадным взглядом и ухмыльнулся:
- Что, Минаев, дрейфишь? Папочка тебе этого никогда не простит, правда ведь?? Связался с уголовником, задолжал ему крупную сумму, еще и девчонку, ни в чем не повинную, во все это втянул… Ай-яй-яй… Нехороший ты человек, Сережа… Нехороший… Недаром женщины около тебя сходят с ума и теряют голову… - он посмотрел на Женю и мерзко улыбнулся. – Уж и не знаю, почему вы, бабы, так тиранов любите?.. Нравится, когда вами кто-то сильный командует? Да ты не переживай, Женечка, я тоже покомандовать люблю, тебе со мной скучно точно не будет…
Женя разозленно выдохнула и хлопнула по столу:
- Ну сколько можно?!? Открывай карты, Берс, или, может, тебе слабо??
Испуганный гул за столом, и Сергей заметил, как глаза Берсенева налились кровью.
- Попридержи язычок для постельной болтовни, стерва… - он со всего размаху треснул свои карты на стол, «лицом» вверх, и процедил:
- У меня «флеш».
Сердце Сережи дрогнуло… Он знал, что «флеш» - довольно крутая комбинация, хоть и не самая высокая, а что у Зябликовой? Что у нее?
Женя тихо и спокойно положила свои карты на стол и срывающимся от радости голосом проговорила:
- Вот теперь посмотрим, как ты держишь слово. У меня «фул хаус».
Сергей уставился на нее, не веря своим ушам… Выиграла?!? Выиграла?!? Да разве… да разве это вообще возможно? Облегчение накатило на него с такой силой, что все его мышцы задрожали и он чуть не рухнул обратно на стул. Не может быть!!! Все-таки этой несносной девице удалось вытащить его и спасти их обоих от целого вороха проблем!!! Он заулыбался, стремительно подойдя к столу, а Миша вскочил на ноги и, рыча от злости, затопал по полу своими начищенными штиблетами, не в силах остановить прущий из него фонтан гнева и досады:
- Что-о-о??? Не может быть!!! Не может быть!!! Ты не могла… Ты смухлевала, подлая тварь!!! Ты смухлевала…
Он вдруг выхватил пистолет и, трясясь всем телом от припадочной ярости, тут же нацелил его в голову Жене, которая быстро вскочила на ноги и забежала за спинку собственного стула, будто надеясь, что он спасет ее от пули. Сережа увидел, как ее лицо побледнело, а фиалковые глаза расширились в неподдельном ужасе… Дрожащим голосом, сжимая спинку стула до побеления костяшек пальцев, она выкрикнула:
- Ты сам видел, что я играла честно!!! У меня три туза и две девятки, и это называется «фул хаус»!!! У нас был уговор, Миша!! Ты на него согласился, вообще-то!!!
Сергей вдруг, повинуясь какому-то странному, похожему на порыв благородства и благодарности одновременно чувству резко вышел вперед и, схватив испуганную девушку за руку, стремительно завел ее себе за спину, уставившись на Берса и его ствол, направленный теперь ему в грудь, холодным, бесстрашным и вызывающим взглядом, нисколько не смущаясь огнестрельного оружия или толпы людей Миши вокруг.
- БЕРСЕНЕВ!!! – своим неизменным, приказным и влиятельным тоном громыхнул он. – Она права, у вас был уговор!!! Сделка была заключена при свидетелях! Ты согласился играть, Женя выиграла, а значит, ты получишь свои бабки в течение месяца, как и договаривались, и будь уверен – я все верну!!! А теперь перестань тыкать в нас своей пушкой и ОТВАЛИ, потому что ВОПРОС ЗАКРЫТ!!! Слышишь?!? – повышенным голосом, почти крича на Берса, как на какого-то своего подчиненного с «Черного полюса», проговорил Сергей, плавясь от бешеной ярости. Берс подлетел к нему, уставившись в его глаза своими карими и тяжело и злобно дыша, крепко сжимая зубы и скалясь, как псина, которой только что сделали укол адреналина.
Сергей бесстрашно и невозмутимо держал взгляд, ни разу не моргнув, ни разу не посмотрев в сторону, гневно сжимая руку Жени, возможно, даже причиняя ей боль, но… Миша не должен был чувствовать себя сильнее, не должен был заметить ни единого изъяна или слабого места, не должен был почувствовать его замешательство или страх…
Потому что их не было. С детства отец учил Сергея бить первым, ничего не бояться и в любой ситуации, даже когда он один против целой армии, ощущать себя сильнее, выше, быстрее и умнее.
Сережа был пугливым мальчишкой, которого вечно задирали во дворе, и вот однажды, когда он в очередной раз пришел домой с синяками на лице и порванным портфелем, отец схватил его за шиворот и, отведя в угол, наклонился к нему и очень сильно тряхнул, гневно проговорив:
- Ты что, Сергей, всю жизнь хочешь быть чьим-нибудь ковриком для ног или грушей для отработки ударов?!? Ты – мой сын! Ты унаследуешь мои дела, мои предприятия, фирму и что? Разбазаришь все, что я с таким трудом поднимал всю свою жизнь по крупицам вот этими руками??? – он сунул ладони под нос трясущегося, вытирающего предательские слезы с лица, Сергея и гневно продолжил:
- Если ты будешь позволять всякой швали бить тебя, сынок, ты никогда никем не станешь. Если ты прогнешься под тех, кто имеет больше власти, то не добьешься ничего! Ты должен научиться смотреть им в глаза, понимаешь? – лицо отца, пышущее возмущением и гневом, приблизилось к сопливому носу Сережи, который тут же, как по заказу, отвел глаза в сторону. Заметив это, папа схватил его за челюсть и заставил посмотреть на себя, гневно крикнув:
- Нет!!! Ты что, меня не слушаешь?? Я же сказал: смотри прямо в глаза опасности!!! Не смей отворачиваться, Сергей! Не важно, сколько человек выступает против тебя, не важно, окружили они тебя, заперли ли в ловушку или загнали в угол, прижав к стене! Ты должен смотреть в глаза! И ничего не бояться. Стыдно бояться, сын. Ты же мужчина!
- Но, папа! Они же старше и сильнее меня! – с ревом крикнул маленький Сережа, размазывая слезы по лицу. – Какая разница, куда я смотрю, если мне их все равно не победить!
- Победить! – рявкнул отец, снова тряхнув Сережу за тонкие плечи. – Победить! Если ты будешь смотреть в глаза, бить первым и вести себя так, будто ты сильнее их, будто ты сейчас сам раскидаешь их, как мешки с картошкой, то ты сможешь победить! Сын, запомни это раз и навсегда. Верь, что ты сильный. Верь, что ты можешь. И никогда ничего не бойся. Тебя больше не будут задирать.
С того момента в сердце мальчика произошел перелом. Он, конечно, продолжал бояться… но каждый раз слова отца маячили перед ним, словно высеченные огненным лучом среди облаков, он не мог себе позволить снова прийти домой побитым… Ему стало стыдно за свою трусость, и он… Он переламывал себя, свою неуверенность, свою слабость, он вызывающе смотрел на мальчишек-обидчиков и научился брать ситуацию в свои руки: нападать первым, драться изо всех сил и… в конечном итоге, он победил. Сначала соседских дураков, а затем и себя, и стал тем, кем стал: жестким, холодным, решительным и грубоватым любителем держать все под своим контролем, а главное – всех… И странное дело, но отчего-то именно эта его грубость и неизменная непокорность привлекали к нему женщин со страшной силой… Ну а сам Сергей, вследствие сего самовоспитания, так и не научившись уважать и понимать людей вокруг вместо того, чтобы подчинять их своей воле, не научился уважать и женщин, считая их глупыми куклами, предназначенными лишь для удовлетворения его потребностей.
Возвращаясь к нашей ситуации, Сергей и Миша гневно таращились друг на друга пылающими глазами, пытаясь перетянуть канат «я круче всех на свете» на свою сторону и выбрасывая тестостерон на многие метры вокруг, сохраняя порядком надоевшее уже и Жене, и всем присутствующим, и самому Сергею напряжение.
- Миша! Дай нам уйти. – прорычал Сергей, и Берс медленно, с обозленной, гнилой улыбкой убрал пистолет обратно под пиджак.
- Ладно. Я свое слово держу. Вернешь деньги в течение месяца и ни днем позже, Сергей! Слышишь?? Иначе вас обоих – на нож… - тяжело проскрипел он, шумно втягивая носом воздух, а затем рявкнул на всю комнату:
- Убирайтесь!!!
Сергей еще секунду смотрел ему в глаза, не желая бежать, как трусливая собака, по одному только снисходительному указанию этого ублюдка, но, чувствуя, как тянет его за рукав Женя, схватил ее за локоть и, бросив последний испепеляющий и победный (ну как без этого-то?) взгляд на Берса, стремительно и уверенно вышел из комнаты, утащив девчонку за собой.
Они вышли на улицу, где сегодня, против обыкновения, пробившись сквозь зимний циклон, высунулось из-за туч солнце, хоть и не прогревая промозглый осенний воздух, но хотя бы снимая удрученное, почти депрессивное состояние надвигающихся холодов и заставляя прохожих с улыбкой щуриться и верить в лучшее… Да, люди – очень метеозависимые существа, и это проявляется не только в головной боли или стенании когда-то поломанных костей при смене атмосферного давления…
Сергей вдохнул холодный воздух полной грудью, ощущая невероятное облегчение и победное торжество. Надо же! Если бы не эта рыжая глупышка, которая портила ему жизнь последний месяц на фирме (и даже вне фирмы как-то умудрялась), если бы она не влезла вчера всей своей кудрявой головой в их с Берсом конфликт, сегодня он бы носился по городу, словно осенний лист на ветру, падая то в одну лужу, то в другую, унижаясь и выискивая охренительную сумму денег, и его бы ждала полная и беспросветная задница… Особенно узнай отец о том, как он серьезно облажался, в очередной раз в тайне от него связавшись с Берсом и его преступной бандой… Он внимательно посмотрел на Женю, которая застегивала молнию на курточке какого-то светло-оранжевого или кораллового оттенка (он особо не разбирался в цветах) и улыбалась, довольная собой, конечно, своей победой…
Вспомнив о том, как она выводила Мишу из себя своими острыми репликами, Сергей вновь испытал раздражение и досаду на нее, но…
То ли благодаря тому, что эта надоедливая девчонка вступилась за него перед бандитами (порядком его унизив, конечно, но не в этом суть), не испугавшись бросить вызов самому Берсу, то ли благодаря ее безумной, но оказавшейся удачной затее сыграть с ним в покер, поставив на кон не только деньги, но и себя в придачу, рискуя всем ради него – человека, который никогда ее не уважал и не воспринимал всерьез, а может, благодаря тому, что на улице ни с того, ни с сего стало солнечно и свежо, он вдруг понял, что его раздражение к ней стало каким-то… поверхностным, что ли… Будто он злился на нее скорее по привычке, чем потому что реально ощущал раздражение и презрение к ней, к ее поведению, внешности, дурацким принципам… Это показалось ему странным, и он, ухмыльнувшись, пристально оглядел ее кудряшки темно-рыжего, медного оттенка и веснушки, желая убедиться, что он по-прежнему терпеть ее не может… Но… он понял, что в нем что-то изменилось по отношению к ней. Изменилось окончательно и бесповоротно.
А Женя в это мгновение неожиданно подняла на него сияющие невероятной, легкой радостью и счастьем глаза, вдруг весело и звонко захохотала.

*** «Плюс»
Женька хохотала, как безумная, кружась вокруг себя и хлопая в ладоши, не веря в то, что впервые в жизни у нее что-то получилось! Получилось реально, а не на словах, оказать настоящую помощь, да еще кому! Своему начальнику, человеку, который ненавидел ее с самого первого дня и своим презрительным отношением топтал ее и так невысокую самооценку и превращал ее жизнь в тягостное испытание на прочность!! Как еще, если не подобным поступком, она могла показать ему, что люди вокруг, и она в том числе – это не просто пешки на его шахматной доске и не просто посредственные, бездушные тела, которые не заслуживают ни капли его уважения к себе? А вот интересно, научит ли его чему-нибудь эта история???
Женя глубоко вздохнула, просмеявшись, и вспомнила, что Сергей все еще стоит рядом с ней и, скорее всего, наблюдает, а потому, сконфузившись, она перестала прыгать и подняла на него глаза, встретившись с его поднятыми в приступе скептицизма бровями и насмешливой улыбкой, которая явно была адресована ей.
- Ты зачем его дразнила, дурочка? – недовольно, но, в общем-то, с большей долей любопытства, чем раздражения спросил Сергей. – Не знаешь, что ли, что он может и убить без разговоров?!? Ты о нем вообще до этого случая раньше когда-нибудь слышала?!?
Женя пожала плечами, ощутив, как мгновенно ее состояние счастливой эйфории перерастает в угрюмое расстройство и нервное опустошение.
- Не знаю. Я не думала о том, что он может мне сделать… Тем более, раз он собирался получить меня в качестве бесплатного приложения к вашим деньгам, когда выиграет, так какой ему смысл был убивать?!? Это нелогично.
Сергей скептически и язвительно усмехнулся.
- Ты наивна, как пятилетний ребенок. Запомни: людям, у которых есть пистолет, совсем не нужна логика. Он мог пристрелить тебя в любую секунду, и ему не было бы жаль, что он так и не успел с тобой… Ну, короче, будь осторожней в следующий раз, когда твоя совесть не позволит тебе остаться в стороне в момент издевательств над очередной особью мужского пола на твоих глазах. – раздраженно выдохнул Минаев, а Женя угрюмо потупилась, сжав зубы. И все равно этот пренебрежительный тон, будто она по-прежнему маленькая, глупая девчонка, стоящая не больше, чем засушенная вошь, и по-прежнему не достойна ни капли его золотого внимания…
Сергей внимательно посмотрел на нее и проговорил более мягким голосом:
- Где ты научилась так играть?
Женя улыбнулась против воли, все еще чувствуя обиду на Сергея за его отношение к ней, но бодро, с чувством хоть и осторожно выглянувшего, но все-таки проснувшегося достоинства проговорила:
- Мы все детство с другом… ну, с тем, которого вы тогда… - она не стала договаривать, прочитав по глазам Сергея, что он догадался, о каком таком «друге» шла сейчас речь. – Так вот, мы с ним пару лет по сетке резались в электронный покер на компьютере, даже ставки делали! Маленькие, конечно, но все ж таки нам тогда по тринадцать лет было… - скромно усмехнулась она, а Сергей вытаращил глаза, ошеломленно проговорив:
- Что-о-о??? И ты решила предложить сыграть в покер человеку, который несколько лет на зоне только и оттачивал мастерство в этом деле, имея за плечами опыт детской компьютерной игры?!?
Женька вдруг фыркнула, недовольно воскликнув:
- Да какая разница?!? Комбинации-то одни и те же. А исполнить лицо булыжником и огрызнуться пару раз какому-то там криминальному авторитету – дело наживное! Очень легко сидеть с видом поломанного телевизора, если во время сдачи карт прокручивать в голове картинку из детства – поляна в деревне у моей прабабушки, вокруг миллионы разных полевых цветов, и ты считаешь один, другой, третий, названия их вспоминаешь и так далее… - мечтательно проговорила Женя, снова вспомнив тот яркий образ из своих давних воспоминаний, который она проворачивала в мозгу всякий раз, замечая на себе изучающий, пристальный взгляд Берса, но, подумав о бешеном, диком страхе, который не покидал ее с того момента, когда ее нога ступила в ту комнату, и до последних мгновений, когда Сергей закрыл ее своей спиной от пистолета, что было неожиданно храбро и благородно с его стороны, она вдруг опустила глаза и, борясь с собой, своей обидой на Минаева, даже сейчас внимательно выпиливающего очередной зигзаг на ее лице очень болезненным и хорошо заточенным лобзиком насмешки в серых глазах, и тихо, с трудом проговорила:
- Кстати, спасибо, что заступились за меня, Сергей Викторович, ну, когда он в меня пистолет нацелил… я… я…
- Испугалась? – ухмыльнулся Сергей. – Вот об этом я и говорил: никогда не зли того, у кого есть пушка. Ладно. Тебе тоже спасибо. – нахмурившись, выдал он, опустив глаза и снова злясь, как поняла Женя, на себя за то, что он посмел себе попасть в такую щекотливую ситуацию именно с ней, а значит, угрюмо завершила цепочку выводов Женя, она все еще его неимоверно бесит… Нет, ну какой же сволочью бесчувственной надо быть, чтобы продолжать презирать того, кто спас твою шкуру… Так, тихо, мысли, тихо! Он там еще что-то бурчит… - Без твоей помощи у меня сейчас были бы чертовски большие проблемы с бизнесом и семьей… - он вдруг заколебался и ужасно неохотно, окончательно укрепившись в звании «сволочи поганой», выдавил из себя:
- Тебя подвезти может?
Чувствуя, как все внутри нее разрывается от ужасно колючей и острой обиды и злости, соединяясь в одну красную линию с тем, что она пережила пять минут назад, побывав и в неописуемом страхе, от которого жутко мерзли ноги, и в глубоком шоке, а также длительном нервном напряжении и впрыске в жилы адреналина с одной стороны, а с другой – в бешеном приливе радости, эйфории, гордости и триумфа, она стиснула зубы, замотав головой, и дрожащим голосом проговорила, едва сдерживая разочарование:
- Нет, сама доберусь. Погода хорошая. До завтра, Сергей Викторович. – махнула она рукой, быстро взглянув в эти пуленепробиваемые презрительные, насмешливые глаза последний раз, и стремительно зашагала прочь, чувствуя, как внутри нее пружинят, подпрыгивая до горла, все внутренности, перемазанные какой-то черной, липкой обреченностью, мечтая поскорее укрыться за углом от его взгляда и в собственном, бессильном опустошении и злости на этого непрошибаемого кретина сесть в ближайший трамвай до дома… А ведь она даже и не думала о том, что может ошибаться на его счет…

Спасибо за продолжение! Женька молодец! Умница! А Сергей ... Не слов, одни цитаты! Даже если она ему так не нравится чисто внешне, это не дает ему право так себя вести по отношению к ней! Короче мне он не нравится как человек и как мужик! Посмотрим, что дальше!

Правильно говорят, доброе дело безнаказанным не останется. Сергей Викторович - тяжёлый случай, чё-то папа не до объяснил ему в детстве.
Может, ну его, пора таки из ЧП сваливать Жене, пока ещё куда-нибудь из-за своего шефа не влезла, он на неё плохо влияет)
Спасибо, Наташа, за продолжение)
___________________________________

Наташа, спасибо за продолжение!
___________________________________

Спасибо за продолжение романа. Женька утерла мужчинам нос. Берс не простит свой проигрыш в карты, да кому, девчонке. А о Сергее Викторовиче помолчу . Жду продолжение романа.

Наташа, спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо всем большое за комментарии, очень приятно, что история вызывает определенные эмоции! Да,у меня не было цели показать идеальных, утопических персонажей, которые бы всем нравились, таких людей, как мне кажется, в жизни не бывает (у каждого есть свой набор достоинств и недостатков, тут весь вопрос только в том, могут ли окружающие мириться с этими качествами). Сергей специально задумывался сложным и трудноперевариваемым, но для него это большой плюс, поскольку это означает, что есть куда развиваться и изменяться к лучшему... А Женя, как антипод Сереже, должна была вести себя правильно, как хорошая девочка... Но и у нее на самом деле своих заморочек в голове хватает, думаю, дальше по тексту это станет заметно)) Спасибо всем еще раз за то, что читаете, и хорошего всем дня!!!
_________________

 » Глава 8. "Плюс"

Глава 8. «Плюс»

Женя ошибалась. Несмотря на то, что она не верила в возможность изменения ее отношений с Сергеем в лучшую сторону, после того случая с деньгами, бандитами и покером перелом все же наступил.
Первое, что произошло с ней хорошего и было связано именно с Минаевской персоной, это то, что он вернул ей премию. Она не поверила собственным глазам, когда увидела смс от банка с суммой зачисленной на ее счет заработной платы, но… Это было не единственным изменением.
В последующие недели Сергей стал меньше цепляться к ней по работе и искать возможность уволить ее при первом же проколе. У Жени было ощущение, что с нее сняли огромный, тяжелющий воз, который предназначался вовсе не ей, но по ошибке или какой-то нелепой случайности, шутке судьбы, был сложен на ее плечи. Она вдруг осознала, что он ее не уволит, поняла, что может работать спокойно, не разрываясь в попытках прыгнуть выше головы или сделать тройное сальто через себя… Просто работать, также, как все, за небольшим исключением того, что Сергея она, все-таки, продолжала раздражать, хоть и не до состояния прибитого молнией фриказоида, как это было раньше.
Что же касается ее чувств, то и она, в свою очередь, стала спокойнее относиться к его выпадам, перестав принимать его ворчание близко к сердцу, особенно если хорошенько оглянуться по сторонам и обратить внимание, что людей, которых он уважает по-настоящему, можно пересчитать по пальцам, и женщин среди них точно не было.
Программа взаимного уничтожения или уничижения, что тоже верно, окончательно дала сбой в самый великий для любой производственной фирмы с аббревиатурой ЗАО в названии день – день собрания акционеров.
Перед этим волшебным, срывающим все мыслимые и немыслимые показатели ответственности, серьезности и сложности по подготовке, невероятно важным днем вся фирма обычно «стоит на ушах» в течение недели, а то и двух, по той простой причине, что на этих самых «ушах» стоит директор, подгоняющий работников в бешеном темпе готовить отчеты, статистику, образцы новой продукции, сравнительные таблицы, чертежи и многое-многое другое. Вся эта информация огромной кучей и очень тщательно сливается в какую-нибудь красочную, перенасыщенную эффектами, презентацию, которую и будут обсуждать по традиции, сложившейся на «Черном полюсе», в первый день зимы. Первого декабря одиннадцать человек в дорогих костюмах и туфлях с важными лицами оккупируют кабинет директора с самого утра и до вечера, пока не обсудят (за десятой чашечкой кофе, принесенной Женей) все главные моменты, начиная от показателей прибыли компании и заканчивая новыми стратегиями, важными кадровыми перестановками, последними разработками и тому подобными вещами.
От бешеного крика взвинченного Минаева вяли растения на подоконнике и тряслись стекла в оконных рамах, а бедные сотрудники «ЧП» выходили из его кабинета с такими лицами, будто на них остался отпечаток подошвы кое-чьего ботинка, подаренный как можно незаметнее и с помощью оглушительного ора и превосходной игры на нервах.
Накануне вечером Женя, которая за целый день успела присесть за свой стол только ради того, чтобы по ненавязчивой просьбе обзвонить всех «важных гостей в костюмах и туфлях» и напомнить им про завтрашнее знаменательное событие, ради которого можно было бы и салют над городской рекой запустить, и концерт с участием звезд эстрады устроить, носилась не меньше остальных, приводя в порядок секретарскую, кабинет директора (в котором постоянно заседал сам директор, устраивая очередную порку очередному начальнику отдела) и бегая, не чувствуя ног от усталости, по его добрым и вежливым «просьбам» то к разработчикам за уточнением деталей по новой продукции, то к конструкторам для коррекции какой-нибудь супер-важной загогулины на чертеже, то в бухгалтерию с вопросами от господина Минаева по финансовым отчетам, то в ОТК, то к закупщикам, то на производство…
В общем, когда время, наконец, сжалилось и соизволило подползти к шести часам вечера, девушка, скинув под столом туфли и разговаривая по телефону с одним из заказчиков фирмы, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал бодро и дружелюбно, а не так, словно в секретарской производственной компании поселилась стая ворон, загнездившись где-нибудь около кофемашины, в цветочных зарослях на подоконнике, а язык, лежавший на плече, не сильно нарушал дикцию, в изнеможении раскинулась на своем стуле в окружении тщательно прибранного стола, блестящих, без единого намека на пыль, листьев хорошо политых растений, заправленной до отказа свежими зернами кофемашины и разложенных в форме красивого веера визиток фирмы на стойке, успокаивая себя, что через несколько минут можно будет уйти из этого дурдома и упасть лицом в подушку в их с Полей маленькой, но уютной комнатке.
Дверь директорского кабинета по обыкновению стремительно отлетела, и вышел Сергей, быстро и уверенно подлетев к секретарской стойке с развевающимися от его скоростной походки, словно плащ бэтмена, полами пиджака. Его серые глаза внимательно и требовательно уставились на Женю, и он, развязно облокотившись о стойку, жестко и нетерпеливо окликнул девушку, хоть и прекрасно видел, что она что-то писала, зажимая трубку телефона плечом:
- Женя!
Женя устало вздохнула и подняла на него глаза, продолжая терпеливо отвечать какому-то зануде, который никак не хотел или не мог сообразить, куда ему нужно «пойти» со своими вопросами в прямом смысле этого слова. Увидев в глазах босса раздраженное нетерпение, Женя, чувствуя, что он сейчас загорится прямо здесь и полетит, как ракета, по секретарской, громя все на своем пути собственной импульсивной, не в меру вспыльчивой и бесконтрольной энергетикой, постучала пальцем по трубке, показывая, что она разговаривает, и продолжила усталым голосом:
- Да… Да… Я понимаю, вы хотели бы внести изменения в разработки… Послушайте, Алексей Валерьевич, я же вам продиктовала номер телефона отдела разработок, могу соединить, но рабочий день подходит к концу, вы их можете не застать… Да, Алексей Валерьевич, да… Семен Карташов и Василий Адамович Одинцов… да… да… да…
Человек-порох закатил глаза и громко треснул рукой по стойке, отчего Женька вздрогнула и поморщилась, за пару месяцев успев привыкнуть к выкрутасам Минаева и даже смириться с его невыносимым характером.
- Закругляй его, Женя!!! – прошипел он, нетерпеливо постукивая своей дорогой туфлей итальянской фирмы по лысоватому ковролину, едва сдерживаясь, судя по лицу, от того, чтобы не выдернуть телефон из розетки. Женя кивнула, думая о том, что этот кретин все-таки настолько привык всегда получать все, что захочет, что даже секунды спокойно, без ядерной атаки постоять не может.
- Алексей Валерьевич! Поймите же, я всего лишь секретарь, и не могу подробно вас проконсультировать по вопросам вашего заказа! Позвоните в отдел разработок или в конструкторский отдел, переговорите лично… Да! – уже раздражаясь на настырность дедка, который подробно объяснял ей, простой секретарше, какую втулку на какую заменить, какую длину кабеля использовать, каким гайками закручивать то, что он хотел получить на выходе, абсолютно игнорируя ее восклицания насчет своей некомпетентности в данном вопросе. Но, наконец, когда Женя, под тяжким взглядом Сергея в сто тысяч пятьсот пятьдесят первый раз перенаправила Алексея Валерьевича, менеджера по продажам из фирмы «Синтекс», для которой «ЧП» готовил очень крупный заказ, в отдел к Семену, он неожиданно услышал ее и потребовал переключить на разработчиков.
- Ну, конечно, Алексей Валерьевич, я об этом и… Ладно, переключаю на Василия Адамовича, до свидания! – с облегчением выдохнула в трубку Женя и, переключив несколько кнопок, не удержавшись, тихо воскликнула:
- Старый дебил!
Сообразив, однако, что ее слышал Сергей, который все еще черной тучей нависал над ее размякшими от усталости косточками, она резко подняла глаза и наткнулась на его приподнятые брови и усмешку на губах… Сердце опустилось, но Женя вдруг поняла, что он смеется не над ней, а над ее словами, и ей даже как-то полегчало.
- Очень красиво. – проговорил он с ухмылкой и, достав из кармана маленькую, оранжевую флэшку, протянул ее Жене, тут же переключившись на любимый приказной, устрашающий тон:
- Женя, на этой флэшке презентация для завтрашнего собрания. Завтра придешь пораньше и включишь ее в моем кабинете, выведешь с ноутбука на плазму за моим креслом. Поняла?? – строго проговорил он, бросив флэшку на стол перед Женей.
Женя кивнула, тут же положив ее под монитор компьютера на самое видное место, чтобы никуда не затерялась, а Сергей внимательно проследил за ее действием холодным взглядом.
- Хорошо, конечно. – уверенно ответила Женя, а Сергей, наклонившись к ней и грозно глядя в ее усталые, фиалковые глаза, проговорил:
- Если потеряешь – я тебя уволю. В этот же день. Без разговоров. Так что отвечаешь за нее головой, Евгения. Если завтрашнее собрание сорвется, - он еще ниже наклонился к ней, чуть прищурившись, а его глаза недобро сверкнули, и Женя даже ощутила некоторый испуг, чувствуя волнообразный, обжигающий, срывающий петли гнев, исходящий от него, словно из открытого и раскаленного до двухсот пятидесяти градусов духового шкафа, - я тебя в порошок сотру.
- Интересно, а какой из меня получится порошок? – вдруг неожиданно сорвалось с языка Женьки, обиженно глядящей на Сергея, поднявшего брови в ответ на ее вопрос. – Зубной? Или, может, стиральный??
- Вот завтра, если что, и проверим. – раздраженно и язвительно проговорил Минаев и унесся к себе в кабинет, снова прикинувшись белкой-летягой.

*** «Плюс»
На следующее утро, порядком взвинченная и толком не выспавшаяся Женя, одетая тщательнее, чем обычно, в темно-красное, по оттенку напоминающее цвет волос, трикотажное платье с длинным рукавом, V-образным вырезом на груди, демонстрирующим небольшую, но приятной формы зону декольте, и облегающее по фигуре, завершаясь сантиметров за пять до колен, а также накрасившись как можно более скромно, но выгодно для себя, сделав упор на темно-малиновые губы и яркие, сиреневого оттенка глаза, усиленно запудрив веснушки, примчалась к заводу ни свет ни заря, а точнее – без пятнадцати минут восемь, успев даже сунуть свою желтую «пташку» на еще свободное в это время место около входа, и бегом бросилась на свой этаж, взволнованно сжимая кулаки.
На фирме в это время уже много кто из работников присутствовал, потому что для обычного человека приходить за пятнадцать минут до начала рабочего дня – это не подвиг, граничащий с волшебными манипуляциями и с участием личного вертолета и самолета, а самые обыкновенные серые будни.
По пути в секретарскую Женька успела встретить двух, весело хохочущих монтажниц из производственного цеха с бигуди в волосах и кружками кофе в руках, генерала Федора Игнатьевича, отдавшего ей честь с прямой спиной, Семку, на ходу чмокнувшего ее в щеку, одетого, по своему экстравагантному обыкновению, в темно-зеленую, как пивная бутылка, рубашку, оранжевый галстук и синие брюки с заниженным «задом», как их называла Женька, оглядевшего ее синими, веселыми глазами через модные очки и показавшего большой палец, одобряя таким образом ее выбор одежды, а также многих других «жаворонков», и удивилась, как же много людей приходят на работу не за минуту до начала рабочего дня, но от этой мысли внимание ее быстро переключилось на кое-что другое.
Залетев в секретарскую и на ходу стаскивая с себя свой черный пуховик и темно-красную шапку с шарфом крупной вязи, первое, что увидела Женька, это был большой букет лилий в темно-синей обертке, снова заботливо поставленный в вазу прямо на ее столе. Запах лилий разливался повсюду, и Женька, шокировано, но с огромной долей восхищения и страха за то, что скажет ей Минаев, когда увидит это безобразие именно сегодня, медленно подошла к нему, с любовью глядя на цветы и чувствуя, как останавливается ее сердце.
Уже два месяца прошло, а тайный поклонник все не давал о себе забыть, оставляя девушке то приятные стихи в открытке, то сладости, которые она очень любила, то маленькие подарочки в виде оригами, а вот цветы появлялись редко, но, что говорится, метко, «на радость» Сергею Викторовичу и его секретарю.
Наклонившись и вдохнув аромат свежих, бледно-розовых лилий, Женя тут же с любопытством оглядела стол и, конечно, как она и ожидала, открытка была здесь: подложена прямо под донышко вазы.
С улыбкой наивного, девичьего восторга Женя открыла ее и прочитала: «Без твоей улыбки ни один день в моей жизни не был праздником. Когда появилась ты, я понял: счастье стучится в мои двери. Цветы тебе, Евгения, как всегда. Ты заслуживаешь большего».
Женя вздохнула, в уме гадая, кто же это, все-таки, мог быть, и с блаженствующим лицом приложила открытку с теплыми, романтичными словами к груди, будто надеясь, что она еще больше согреет ее сердце…
Но млеть и витать в белых, игривых облаках на голубом небосводе ей оставалось ровно полторы секунды. В конце коридора гулко хлопнула входная дверь, и послышались самые знакомые, внушающие одновременно и раздражение, и напряжение, и щепотку страха, стремительные и уверенные шаги, и в секретарскую, словно птица-феникс, которая вот-вот загорится диким, пылающим, необузданным костром, влетел Минаев, в классически для него дорогом черном костюме, белой рубашке и галстуке в какую-то там, серую с чем-то полоску, Женька от волнения не рассмотрела, с нахмуренным, задумчивым лицом и решительно готовым к бою взглядом серых глаз.
Увидев Женю, судорожно сунувшую открытку под клавиатуру на столе и бросившуюся убирать пуховик в шкаф, он тут же сменил направление движения и, стуча каблуками своих изящных, мужских туфель, подошел к ней, нетерпеливо и вопросительно глядя на нее:
- Женя. Все готово?? – Женька открыла было рот, чтобы в спешке объяснить ему, что все «будет готово ровно через минуту», но не успела, потому что его взгляд упал на букет, и девушка, буквально через метр стоя от него, ощутила взрыв бесконтрольных эмоций вроде незапланированного извержения вулкана, который затянул его в водоворот очень негативных мыслей в отношении рыжеволосой секретарши. – Твою ж мать, Женя!!! – процедил он, едва сдерживаясь, чтобы не запрыгнуть на лошадь и не начать махать саблей собственного мощного ора. – Я же тебе русским языком говорил: чтобы никаких чертовых ароматических веников на рабочем столе! Скажи тому, кто тебе их приносит…
- Да в том то и дело, Сергей Викторович! – воскликнула Женя, перебив его и сплеснув руками. – Я не знаю, кто это! Если бы я знала, я бы…
- Ладно, проехали. – жестко отрезал Сергей, поморщившись. Видимо, его изрядно раздражали подробности личной жизни Жени, которые ему приходилось наблюдать воочию. – Ты подготовила кабинет, как я говорил?
Женька суетливо забежала за стойку и успокаивающе затараторила:
- Не волнуйтесь, Сергей Викторович, через минуту все будет готово, вот только флэшку возь… - она осеклась, вздрогнув и остановившись на месте, ощущая, как ее тело разом онемело, а к ногам будто кто-то привалил по парочке мешков с цементом. Сердце стукнуло - больно, громко, панически задрожав; голова закружилась, а руки обледенели до состояния замороженного йогурта в морозильной камере…
Флэшка.
Ее не было.
Сергей нахмурился, заметив, как резко побледнело лицо Жени и как расширились ее глаза и, махнув ей, он недоуменно спросил:
- Женя? С тобой что??
Женя медленно, словно плохо понимая, о чем идет речь, подняла на него большие, испуганные глаза и, задыхаясь и чувствуя, как начинают дрожать ее губы от обиды и растерянности, сбивчиво прошептала:
- Ее кто-то взял…
Сергей скептически поднял брови и ухмыльнулся:
- Кого?
- Флэшку. Ее нет. – тяжело проговорила она и, не имея сил больше оставаться на ногах, рухнула на стул, пытаясь успокоиться, пытаясь сосредоточиться, придумать, что делать дальше…
- ЧТО?!? – заорал Минаев своим фирменным голосом, громыхнув не хуже раската во время грозы, и, подлетев к стойке, заглянул за нее и посмотрел на то же самое место, куда Женя еще при нем складывала ее вчера. Убедившись, что вместо такой жизненно необходимой ему флэшки около монитора осталось лишь пустое пятно, он вспылил так, что Жене показалось, будто ей кто-то руками вырывает из ушей барабанные перепонки:
- ГДЕ ФЛЭШКА, ЖЕНЯ??? – заорал он, схватив обмякшую от растерянности и непонимания девушку за локоть и хорошенько тряхнув. Женя, готовая к смерти, лишь с бешеной досадой посмотрела на него, думая о том, как бы она растерзала того подонка, который решил сыграть с ней столь злую шутку, а может, решил просто поиздеваться, но мозг еще плыл на волне ужаса, не давая девушке здраво мыслить, зато прекрасно поглощая и адаптируя под свою звуковую частоту ор Сергея, стоявшего напротив нее вне себя от мысли, что его презентацию все-таки как-то умудрились сорвать.
- Я не знаю, Сергей Викторович. – тихо проговорила она заплетающимся языком. – Вчера, когда я уходила, она лежала здесь…
- ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ЖЕНЯ!!! Тебе ничего доверить нельзя!!! И кто, по-твоему, ее взял?!? Кто-то шарился по твоему столу, что ли?? Нет, Зябликова, ты сама ее потеряла, слышишь??? – гневно кричал Сергей, растрясывая девушку, словно погремушку, во все стороны за локоть, пока она пребывала в царстве апатии и королевстве прострации одновременно. – Так, слушай меня внимательно. – выдохнул он, пылая яростью и диким раздражением, но всеми силами постаравшись умерить свой гнев, чтобы быть в порядке перед собранием. – Через десять минут придут акционеры. К их появлению в этом кабинете презентация должна быть выведена на экран телека на стене позади моего рабочего места, поняла?!? – он наклонился к ней, яростно оглядывая ее ледяными, как первые узоры на осенней лужице, но все теми же, светящимися силой, влиянием и превосходством серыми глазами. – Делай, что хочешь, Зябликова, хоть колдовать научись, хоть поисковую группу нанимай, мне плевать, главное, чтобы презентация была у меня в кабинете, ты слышишь??? И не имеет значения, взял ее кто-то у тебя, чтобы поприкалываться, или ты сама ее куда-то сунула, потому что если через девять с половиной минут ее не будет, уволю тебя к чертовой бабушке, Женя, сегодняшним числом!! Ты ВСЕ ПОНЯЛА??? – громыхнул он, бешено сверкнув глазами, после чего стремительно улетел в свой кабинет, громко хлопнув дверью и оставив за собой горящий, тяжелый шлейф ярости и аромата мужских духов.
Женька выдохнула, пытаясь унять дрожь в пальцах и бешеное сердцебиение, судорожно собирая мозги в кучку. Что делать? Что делать?!? Что делать?!? Словно всемирно известный автор одноименного опуса господин Чернышевский Николай Гаврилович, Женя разрывалась в поисках ответа на этот вопрос…
Девять минут!
Черт, как же ей не хотелось подставлять Сергея перед акционерами, несмотря на то, что он все еще был самодовольным кретином, но все-таки учитывая их маленькие, но весомые для самой Жени шажки на пути налаживания отношений…
Кипя от гнева, негодования и ощущая быстро приближающуюся безрассудную панику, Женя скинула сапоги и огляделась в поисках туфель… Куда же она их подевала? Вчера, после проведения генеральной уборки, Женя определила им иное место жительства, чем маленький закуток около урны для бумаг под столом, но сейчас… Сейчас ее мозг вообще не мог думать ни в каком направлении, кроме поисково-спасательной операции маленького, оранжевого устройства для хранения электронных файлов, так что плюнув на то, что она босиком, в колготках, Женя бегом бросилась бежать на шестой этаж.
Черт бы побрал того, кто взял флэшку!!! Гад, подонок, свинья… Или?.. Женька стиснула зубы, сбегая по ступенькам, и на большой скорости влетая в коридор их фирмы этажом ниже. Или это… женщина?!?
Ну, конечно!!! Наверняка Вика или Лена. Других вариантов нет… Проклятье, что же они так к ней прицепились-то крепко, не оторвешь?? Вот пиявки ненасытные, не успокоятся, пока Минаев ее не попрет…
Ярость и обида клокотали в душе Жени, пока она неслась со всех ног к рабочему месту Семена Карташова, провожаемая удивленными взглядами менеджеров по продажам, закупщиков и конструкторов, через чьи отделы лежал ее путь.
Семен, к огромному Жениному счастью, был на месте: сидел, окруженный какими-то странными мотками проводов, которые парни-сборщики из цеха почему-то называли «бородой» и которые, по мнению Жени, больше походили на спутанные клубки кошачьей шерсти, запчастями от металлических корпусов, болтами, гайками и тому подобными вещицами, внимательно что-то припаивая странного вида паяльником и притоптывая в такт ногой, слыша музыку из небольшого радиоприемника, установленного у входа в «оупен-спейс» их большого, вытянутого кабинета.
Плюхнувшись рядом с ним на свободный стул, Женька с трудом отдышалась и затараторила, схватив его за локоть:
- Сема, Сема, беда, мне срочно нужна твоя помощь!!!
Семен внимательно и удивленно посмотрел на Женьку с головы до ног и усмехнулся, весело проговорив:
- Эй, рыжик, ты чего? Что стряслось?? А туфли где потеряла?? – захохотал он, увидев, что Женька сидит босиком, но она лишь отмахнулась:
- Наверху они где-то, искать надо, а мне не до этого сейчас. Семка! Флэшка с презентацией для инвесторов пропала!!! Мне каюк!!! – пролепетала она шепотом, испуганно вытаращив глаза.
Семен ошарашено вскинул брови.
- То есть как… пропала?!?
- Ну, не знаю, вчера вечером я ее оставила за монитором на столе, а сегодня ее уже не было!!! Ее кто-то взял, понимаешь??? Но это сейчас не важно, важно только то, что я должна сделать, чтобы надыбать презентацию за… - Женька судорожно вздохнула и глянула на часы. - …за восемь минут!!! Сема, Сема, помоги, ты же участвовал в ее подготовке, у кого она может быть, а?
Семен задумчиво нахмурился, быстро соображая:
- Так… я сделал свою часть и передал начальнику отдела Малютину… Малютин, скорее всего, отдал Краснохатову… Я слышал, что за слив материалов отвечал он… Слушай, у Павла наверняка есть последний вариант презентации! Сходи к нему, Женька! – подтолкнул ее Сема, а Женя удрученно нахмурилась.
- Мда. Так он мне и поможет, после того, как я его раз семь отфутболила… Это гиблое дело, Сема. Павел мне никогда ее просто так не отдаст.
Семен нетерпеливо выдохнул и, открыв ящик, достал оттуда ярко-фиолетовую флэшку и, сунув в руку Жене, спокойно, но с нажимом заявил:
- Значит тебе, милая, придется найти с ним компромиссное решение. Или ты терпишь ресторан и общество Краснохатова, или прощаешься с работой, зарплатой и мечтой отправить Полину на лечение. Давай, думай, Жека. У тебя семь минут.
Женька схватила флэшку и, гневно сообщив Семену: «Жизнь – дерьмо!», вскочила с места и понеслась в конец коридора, где размещался просторный и светлый (конечно, еще бы! Целых два окна на восемнадцать квадратов!) кабинет заместителя директора.
Павел, к счастью или сожалению Жени, был на месте: восседал за широким письменным столом в белоснежном, слепящем глаза, особенно зимой, когда за окном мела настоящая пурга, костюме, персиковой рубашке и галстуке, уставившись маленькими голубыми глазками на широченном, круглом лице в монитор компьютера и что-то с важным видом быстро печатая.
- Можно, Павел Юрьевич? – осторожно спросила Женя, заглянув в кабинет и готовясь к самому худшему.
Павел поднял глаза и, увидев Женю, расцвел, как подснежник, вылезший из серо-белых, грязноватых сугробов, чтобы встретить весеннее солнышко, разрумянился и радостно заулыбался.
- Женечка! Конечно, можно, конечно! Ты могла бы и не спрашивать! Входи, садись. – махнул он в приглашающем жесте и, откинувшись на стуле, внимательно пронаблюдал за тем, как Женя неслышно входит в кабинет и аккуратно присаживается на стул, уделив особое внимание ее фигурке в темно-бордовом платье, ножкам, на которых, к его удивлению, читавшемуся в исказившихся в форму радуги мохнатых бровях, не было туфель, и с огромным удовольствием пройдясь глазами по ее губам, подбородку и шее, застрял в открытой зоне декольте, счастливо промурлыкав:
- И что такой прекрасной босоногой пташке нужно от скромного заместителя директора промышленного предприятия? Кстати, великолепно выглядишь, Женечка, даже без туфель. – проговорил он, переведя жадный, наполненный мужским интересом взгляд на ее губы и облизав свои.
Жене очень хотелось поморщиться, но она, оттолкнув накатившее на нее отторжение, вздохнула и проговорила:
- У меня возникла небольшая… м-м-м… проблемка, Павел Юрьевич. Кто-то взял флэшку с презентацией с моего стола, а через пять минут начнут собираться акционеры, и…
- И Сергей Викторович в своей самой вежливой манере дал тебе распоряжение провести необходимый комплекс сыскных мероприятий, дабы устранить сие непригодное для сегодняшнего великого дня обстоятельство? – со смехом проговорил Павел, наконец-то соизволив посмотреть Жене в глаза. Женя робко улыбнулась и, вздохнув, кивнула:
- Да, как-то так. Вы можете мне помочь? – спросила она, собрав волю в кулак и с некоторой надеждой взглянув на его сияющее в невероятном победном исступлении лицо и довольную, плотоядную улыбку.
- Конечно, милая, я все могу. – гордо заявил он, пожав плечами. – У меня есть презентация. Флэшка с собой?
Он протянул руку, а Женя, не веря своим ушам и глазам, вложила в его гигантскую ладонь сиреневую флэшку Семы, изумленная невероятной щедростью Краснохатова, который на полном серьезе вставил ее в свой процессор и, что-то пощелкав мышью, невозмутимо скопировал готовую заветную презентацию на нее.
- Ну вот! - довольно проговорил он и, выдернув флэшку из компьютера, протянул ее Жене, пребывающей в легком шоке и невероятной, счастливой эйфории от того, что ее мучения через пару минут закончатся.
- Спасибо, Павел Юрьевич, вы спасли мне жизнь! – весело выдохнула она, хватая флэшку с его ладони, но он вдруг крепко обхватил ее кулачок пальцами и довольно сильно сжал, чуть притянув Женю к себе и желанно заглядываясь на ее шею.
- Ну, я надеялся, что милая Женечка отблагодарит меня за чудесное спасение и согласится хотя бы на ресторан… Как ты на это смотришь? – тихо проговорил он чуть подрагивающим голосом, а его глазки вожделенно прошли по линии ее лица к нежным, рыжим кудряшкам и, слегка потемнев, переметнулись на ее расширенные в тревоге глаза, жадно и нетерпеливо заглянув в них.
Женя выдохнула, отчаянно воскликнув:
- Павел Юрьевич!!! Как же вы так можете… Помогли и заставляете расплачиваться подобным образом! Это… это…
- Согласен! Согласен. – кивнул Павел, отпустив Женю и подняв руки в примирительном жесте. – Но пойми и ты меня – я уже давно добиваюсь свидания с тобой и постоянно натыкаюсь на твой категорический отказ… Меня это… м-м-м… скажем, уязвляет, как мужчину, и я вынужден идти на крайние меры…
- Это шантаж. – тихо вздохнула Женя, а в голове ее пронеслось: «Это сексуальное домогательство, уязвленный ты наш заместитель кретина».
Павел чуть наклонил голову на бок и серьезно и строго проговорил:
- Это всего лишь ресторан, Евгения. – он вдруг снова наклонился к ней и с горящими в невероятном азарте глазами добавил:
- Согласись, Женя. Я не сделаю ничего, что могло бы прийтись тебе не по нраву. Если мое общество разочарует тебя… - он вздохнул, но как-то коварно при этом улыбнулся. – Что ж. Тогда я отступлюсь. Но надеюсь, что этого не случится. Ответь мне, прошу: да или нет.
Женя вздохнула. Как же ей досаждало его внимание! Да, он был достаточно находчив и не глуп для того, чтобы завуалировать свое скрытое желание похоти в красивые и благородные слова и действия, но… Она не могла не чувствовать того, что ему действительно от нее было нужно! Да как можно этого не понимать, когда само вожделение читается в его глазах, как открытая книга??
И она решила, по совету Семена, все же пойти на некоторый компромисс:
- Павел Юрьевич. Хорошо. Я пойду с вами в ресторан. Но. – увидев его вспыхнувший взгляд и даже десна во рту от бешеной улыбки, она строго проговорила:
- Но! Это случится только после Нового года.
- Странное условие. –нахмурился Павел, сложив руки на груди и иронически добавив:
- Уж не знаю, доживу ли. Целый месяц, все ж таки, Женечка. Почему?
Женя закатила глаза и терпеливо проговорила:
- Декабрь – сложный месяц, у меня есть кое-какие семейные заботы, сессия, корпоратив наконец, который, судя по всему, организовывать тоже мне, да и сам Новый год… Много всего. Обещайте подождать и… - она с трудом вздохнула, не веря в то, что соглашается на явно недвусмысленное предложение, - …и тогда получите ресторан.
Павел нахмурился еще больше, но потом, все же расцвел в победной улыбке и игриво, как он сам наверняка себя представлял со стороны, подмигнул Жене:
- Хорошо, милая. Я, конечно, подожду. Главное, это не отказ. Но после Нового года… - он снова прошелся по ее телу откровенно пошлым взглядом и тихо, триумфально закончил:
- После Нового года тебе не отвертеться, Женечка. А теперь иди. Уже почти восемь.
Женя обреченно посмотрела на него и, кивнув, вылетела из кабинета, ощущая отвратительный, неприятный осадок на душе.
В кабинете директора никого не было: видимо, Сергей ушел встречать акционеров, матеря в голове Женьку на чем свет стоит. Однако, рисковать встретить его растрепанной и босиком, нарвавшись на дополнительную порцию тепла и ласки в свой адрес, Женя не хотела, а потому первым делом бросилась искать свои туфли на высоком каблуке, которые она вчера, как оказалось, тщательно сложила в коробку и убрала на верхнюю полку шкафа для одежды, а затем, стоя перед зеркалом, растрясла свои кудряшки так, чтобы они торчали более-менее прилично и не так распушено, словно львиная грива, окружившая лохматым ореолом ее бледное лицо.
Наскоро накрасив губы, девушка ринулась в директорский кабинет включать компьютер и огромный телевизор на стене.
Когда в коридоре послышались шаги нескольких пар ног, запоздавших ровно на пять минут, Женя уже преспокойненько расставляла бутылки с водой и стаканы на длинном столе переговоров, воздавая дань Богу за то, что она так легко отделалась в сложившейся ситуации.
- …нужно проверить входную дверь – магнитный замок сработал не с первого раза, когда я провел карточкой… - говорил громкий, очень строгий и такой же, как у Сергея, командный голос, только явно принадлежавший человеку старшего, чем Минаев, поколения.
- Отец, все с дверью в порядке, просто у тебя карточка размагнитилась. – тоже жестко, пытаясь держать удар, ответил голос Сергея, и Женя вышла в секретарскую, с любопытством уставившись на медленно и важно входившего высокого мужчину, точь-в-точь похожего на фотографию над кофемашиной и напомнившего ей самого Сергея. Виктор Петрович, а это, конечно, был именно он, рослый и крепкий, но немного старше, чем на той самой фотографии, однако, безошибочно узнаваемый по горделивой осанке, дорогому, темно-синему костюму, белой рубашке и галстуке в мелкую, белую крапинку на черном фоне, и седым, зачесанным на пробор, волосам, внимательно и придирчиво оглядывал помещение строгими и холодными карими глазами, излучавшими стальную уверенность в себе и превосходство над всеми, а главное – несокрушимую силу и строгость… Неудивительно, что Сергей такой непрошибаемый: яблочко от яблони и так далее… Однако, несмотря на то, что этот мужчина, лет так шестидесяти на вид, явно никогда в своей жизни не слышал собственного смеха, все же, Женя успела отметить, что у него очень приятные, волнующие черты лица, покрытого морщинами, но бывшего когда-то очень даже привлекательным со своим правильным носом, темными, густыми бровями и пронзительными, крупными глазами, что частично передалось его сыну-кретину.
Кретин, кстати говоря, шел следом, с тем же невероятно пафосным и самоуверенным видом, развязно сунув руки в карманы и насмешливо хмурясь, явно держа в крепком кулаке свои нервы, которые у него очень любят ходить гулять далеко и надолго, с определенной долей вызова глядя на отца серыми глазами, а вот уже за этими двумя расхлябанно вышагивал «снеговик» Краснохатов, не преминувший послать Жене огненное подмигивание, а за ними всеми виднелись и еще несколько человек, одетых по-деловому, со вкусом и дорого, что-то тихо обсуждавшие между собой и с интересом глазевшие по сторонам.
- Ты что, Сергей, еще спорить со мной будешь? – недовольно громыхнул Виктор Петрович, смерив сына стальным взглядом. – Лишь бы с больной головы на здоровую переложить… - покачал он «здоровой» головой, далеко разнеся свой глубокий баритон по секретарской.
Женя вышла к нему и вежливо улыбнулась, проговорив:
- Доброе утро… Виктор Петрович, если не ошибаюсь? Меня зовут Евгения, очень приятно с вами познакомиться. – и она бесстрашно подошла к нему, протянув ему руку и ярко улыбаясь, но стараясь не переборщить, чтобы Минаев-старший не принял ее вежливость за подхалимство.
Карие глаза Виктора Петровича пытливо и внимательно уставились в фиалковые Женины, будто изучая мысли в ее голове и проверяя на искренность своим жестким, сканирующим и довольно тяжелым взглядом, а затем он медленно пожал ей руку крепкой ладонью и проговорил:
- Евгения, значит? Это о ней ты так нелестно отзывался, Сергей? – строго и неожиданно выдал секрет Виктор Петрович, не сводя с Жени проницательных глаз.
Женя шокировано уставилась на него, а затем, с огромной долей обиды – на Сергея, который поджал губы и закатил глаза, раздражаясь на прямую открытость папочки, и шепотом, неожиданно для себя, проговорила:
- Он еще и ябеда, к тому же… Ой. – смутилась вдруг она, сообразив, что болтнула вслух, и прикрыла рот рукой, испуганно посмотрев на Виктора Петровича, который вдруг ухмыльнулся и, повернувшись к испепелявшему Женю гневным взглядом Сергею, насмешливо проговорил:
- У вас, похоже, это взаимно, сын. Поздравляю. – он снова посмотрел на Женю и, чуть прищурившись, произнес:
- Кстати говоря, это ты меня в прошлый раз отправила в Турцию на частном самолете? Похвально, похвально. Находчивость, даже для секретаря, очень дорогое качество в нашей жизни. Это было очень кстати, не люблю перелеты с пересадками. – он чуть склонил голову, таким образом выражая благодарность, а затем снова огляделся. – И почему в секретарской так темно? Сергей! Посмотри: лампы тусклые, окно – наполовину закрыто растениями… - махнул он недовольно в сторону потолка и окна, закончив разнос очередным упреком:
- Ты – директор, и создаешь такие отвратительные условия для своих главных помощников – секретарей! Нужно немедленно все исправить! Слышишь?? Сергей!!
- Да, папа, сейчас, стремянку принесу и вкручу еще пару лишних лампочек. – съязвил нахмуренный Сергей, которому, видимо, тяжело было руководить фирмой, а может, даже и жить под руководством такого тираннозавра-отца, а Минаев-старший, возмущено и гневно посмотрев на сына, хотел было разразиться новой бурей, но Женя решила вмешаться и смягчить, так сказать, погодные условия:
- Да все в порядке, Виктор Петрович, вы не волнуйтесь, освещение – то, что надо! Телефон видно и кнопку включения компьютера найти не сложно, а что еще для эффективной работы нужно? А насчет растений… Ну, они здесь тоже трудятся во благо: углекислый газ поглощают, кислород выделяют! – весело улыбнулась она и добавила:
- В кабинете все готово к заседанию, проходите, садитесь поудобнее, а я вам кофейку принесу, как вы на это смотрите, Виктор Петрович?
Отец Сергея еще пару секунд потаращился на сына пристыжающим, как, наверное, ему самому казалось, взглядом и перевел глаза на Женю, снова пристально уставившись на нее и как бы проверяя, пытается ли она понравиться ему или просто делает свою работу?
Придя к каким-то, все же утешительным выводам, Минаев, тот, что Виктор, медленно кивнул и жестко провозгласил:
- Да, не откажусь, Евгения. – он обернулся к другим мужчинам, которые, сбившись в кружок, тоже что-то обсуждали, не обращая внимания на разборки отца с сыном, к которым они уже, судя по всему, привыкли за многие годы, и громко провозгласил:
- Господа акционеры! Идемте, начнем собрание. Послушаем, что еще за этот год мой сын успел профукать и красиво расписать в очередной эффектной презентации! Прошу вас. – как у себя дома, распорядился Виктор Петрович, широким жестом пригласив всех в кабинет, и вошел первым.
Сергей пошел за ним, пристально и раздраженно посмотрев на Женю внимательным взглядом:
- Презентация? – требовательно шепнул он.
- На месте. – успокоила его Женя, отчего-то пожалев Сергея, которому явно приходится нелегко, выбиваясь из тени собственного влиятельного отца, который нет-нет, да и опустит его ниже плинтуса… Нужно иметь несокрушимую волю, чтобы держаться стойко и не сломаться под таким мощным напором… Сергей, тем временем, не замечая искренней жалости в глазах своего секретаря, сурово кивнул и тоже стремительно вошел в кабинет, а за ним последовал довольный жизнью Краснохатов, глянув напоследок на вытянувшиеся еще больше благодаря черным шпилькам ноги девушки, а уж вереницу замкнули остальные акционеры, сверкая, кто - лысиной, кто - очками, кто – пышными усами, кто – могучим животом, кто – седой, кустистой шевелюрой, но все, как один, в хороших, выглаженных рубашках, костюмах и туфлях.
Облегченно выдохнув, Женя, наконец, приступила к своим основным обязанностям, периодически совершая кофейные дефиле в кабинет и один раз предложив великим господам, громко и шумно обсуждавшим волнообразные графики на плазменном экране, в основном, поддерживая критические высказывания со стороны патриарха Всея «Черного полюса» Виктора Петровича, от которого с трудом, но все же держа достоинство и сохраняя уверенность в себе и своих словах, отбивался Сергей, заказать обед прямо сюда, на фирму, воспользовавшись, так сказать, своими «связями» с лучшим рестораном города под названием «Бонапарт», что акционеры, во главе с Минаевым-старшим, одобрительно склонившим голову, восприняли очень даже положительно.
В то время, как пчелка Женя Зябликова трудилась на своем рабочем месте, во всю отвечая на звонки и разбирая горы входящих писем, а важные мужчины передислоцировались в чайную комнату, продолжая громко критиковать итоги работы Сергея за прошедший год и за милую душу уплетать восхитительные, ароматные блюда французской кухни, заботливо заказанные и красиво накрытые Женей пятнадцатью минутами ранее, вдруг неожиданно объявился и ответ на самый главный вопрос сегодняшнего утра о том, куда же именно запропастилась флэшка с Жениного стола. Ответ этот представлял собой эротично качающую бедрами, обтянутыми, как и остальная часть туловища, темно-зеленым, неизменно коротким платьем с довольно глубоким вырезом декольте на груди и рукавом в три-четверти, и откидывающую с плеч длинные и густые, восхитительные темно-каштановые волосы, волнами обрамлявшие нежное лицо с надменной и холодной ухмылкой и ярко-голубыми, благодаря контактным линзам, глазами, Вику Гордееву, с самым довольным и даже хозяйским видом вплывшую в секретарскую.
Глянув на дверь чайной, из-за которой раздавались зычные мужские голоса, она подошла к Жене и с триумфальной, но не скрывающей своего презрительного отношения улыбкой облокотилась на стойку и ухмыльнулась:
- О, рыжая! Ты что, еще здесь? Или Сережа снисходительно разрешил тебе не торопиться и собрать вещи до конца дня? Ты ведь посеяла такую архиважную флэшку с презентацией, ай-яй-яй…
Женя положила трубку и гневно уставилась на нее, чувствуя, как злость и негодование заполняют каждую клеточку ее тела, потихоньку начиная запускать в бешеную лезгинку ее мозг.
- Так это ты ее взяла! – процедила она и усмехнулась. – Хорошая попытка… Жалко только, что у Краснохатова на компьютере была точно такая же презентация, которой он без каких-либо проблем со мной поделился.
- Хм. – ухмыльнулась Вика, брезгливо поморщившись. – Без проблем, говоришь? Значит, ты решила перестать строить из себя недотрогу и пообещала ему то, чего он от тебя два месяца уже добивается? Что, ради бесценной работы обслуживающего персонала даже гордость свою куда подальше засунула? Ну ты не волнуйся, Паша хорошо с такими крошками обращается: может быть, даже не одну, а несколько ночей тобой попользуется, если расстараешься…
Вика язвительно захихикала, напомнив Жене ведьму на метле из какого-то популярного диснеевского мультфильма, но она лишь покачала головой, слушая ее отвратительные, очень обидные для любой нормальной девушки слова, и абсолютно спокойно заявила:
- Я бы, конечно, еще послушала очень интересную, а главное – личную информацию о Павле Юрьевиче, но извини, у меня, обычной обслуги, сегодня еще море дел и поэтому, если тебе больше нечего мне сказать, то пожалуйста, не мешай, и говори тише: здесь переговоры идут. – она кивнула на дверь, за которой без умолку гудел рой акционерных пчел, и демонстративно уставилась в экран монитора, с огромной долей мстительного удовлетворения чувствуя, как с каждой секундой становится горячее яростная, обозленная аура вокруг Вики.
- Поговори, поговори мне еще… - прошипела она, грозно нависнув над ней. – Сергей тебе все равно не простит утерю драгоценной флэшки, и ты вылетишь отсюда, поверь мне, рыжая, недолго осталось… А мы все вместе отметим твой уход шикарным праздником, не сомневайся! Думаешь, ты такая умная и гордая?? Не-е-ет, девочка… Готовь мешок для сменной обуви, Зябликова, скоро вместе с ним поплывешь на алых парусах!
И она гневно выскочила из секретарской, оставив позади себя сильный и довольно терпкий аромат дорогих духов.
Женя злобно швырнула ручку в угол и, злясь на всех вокруг, откинулась на спинку стула, пытаясь прийти в себя. Как же ей надоела эта глупая, никчемная вражда! И чего эти две дурочки так впились в нее своими наманикюренными ноготками, словно бешеные лисицы? Зачем превратили свою работу в бесконечные попытки выставить ее, Женю, в неприглядном свете? Чем она их так раздражает? И так с Минаевым отношения ни к черту: того и гляди, он сам ее выбросит на улицу и даже вслед не посмотрит, а уж с их-то помощью…
Периодически размышляя на эту тему, Женя, все же, вернулась в рабочую колею и продолжила разгребать свои дела, потихоньку возвращая своего льва в клетку и приходя в порядок, постепенно успокаиваясь.
_________________

 » Глава 8 (продолжение)

*** «Минус»
Собрание подошло к концу, и усталый, измученный бесконечными бросками на амбразуру своим собственным отцом, тысячу раз с огромным удовольствием макнутый им же в грязь и с высоко поднятой головой, на карачках выползавший из нее, потрепанный, нервный, сердитый, но довольный исходом доклада и переговоров Сергей деловито прощался рукопожатием с акционерами, толпящимися в секретарской и натягивающими свои меховые кепки, обтянутые натуральной кожей, зимние, подбитые все тем же песцом или норкой, или выдрой, или чем-нибудь еще пальто и пуховики, и задающие последние, уже ни к чему не обязывающие вопросы, а Виктор Петрович, тем временем, что-то вещал его секретарше, с удовольствием помогающей акционерам одеться и поскорее свалить из этого здания, вернув тишину и спокойствие этому помещению и фирме в частности.
- …спасибо за гостеприимство и теплоту, Евгения. Очень приятно, что у моего сына такой секретарь. – важно пробухтел отец Сергея, одевая свое пальто около шкафчика для верхней одежды и с довольной ухмылкой поглядывая на суетящуюся около одного из мужчин Женю, придерживающую его меховую ушанку, пока тот справлялся с пуговицами на толстой куртке. – Судя по сегодняшнему дню, вы очень хорошо умеете делать свою работу, а это немаловажно для успешного функционирования фирмы.
- Спасибо большое, Виктор Петрович, мне очень приятно! – протараторила радостно Зябликова, счастливо порозовев от комплиментов Минаева-старшего. – Степан Владимирович, держите шапку, ничего не забыли? Ах да, я же обещала телефончик «Бонапарта» дать, сейчас запишу…
Сергей с некоторым недоверием и искренним изумлением смотрел, как довольно улыбаются Женьке акционеры, как Паша вовсю таращится, не сводя с нее глаз и даже не моргая, особое внимание уделяя тем частям тела, что ниже поясницы, как с довольной ухмылкой, редкой для этого лица, поглядывает на нее отец, и сам вдруг неожиданно поразился: надо же! Его папашке, домашнему и производственному тирану, кажется, понравилась Зябликова! Вот так дела… Комплименты отвешивает… И как это у нее получилось? Светланку, например, он терпеть не мог… А, ну да, у Виктора Петровича же нет фобии рыжих волос, так чего ему не любить Зябликову? А вот интересно, если бы он знал, как она спасла ему шкуру, сыграв в чертов покер не на жизнь, а на смерть с самим Берсом, он бы еще сильнее ее зауважал? Да, наверное, он бесстрашных и решительных любит…
Неожиданно поймав себя на том, что тоже отчего-то таращится на Евгению, Сергей нахмурился и отвернулся. Странное что-то… С утра он готов был убить ее за то, что флэшку посеяла, но ведь выкрутилась опять (интересно, как?), да еще и обслуживание им такое устроила – высший класс! Улыбка, походка, платье… Ни капли лести или фальши, искренне, тепло, заботливо… почти как нормальная девчонка… Черт, да чего он вообще о ней думает? Кто она такая, чтобы он забивал ею свою голову и тратил время впустую, размышляя о ее достоинствах и недостатках?? Все равно она остается несносной рыжей девчонкой, которая его ужасно раздражает…
Раздражает?
Раздражает?..
Раздражает?..
Нахмурившись и разозлившись, понимая, что эта мысль отчего-то больше не находит отклика в его сердце, Сергей с вежливым кивком головы выпроводил, наконец, всех акционеров, и остались в секретарской только его отец и Паша, которые каким-то незримым магнитом прилепились к секретарской стойке, за которой восседала звезда рыжих небосклонов Зябликова, будь она неладна.
- Евгения, я распоряжусь, вам здесь освещение получше сделают. Сергей совсем о своих подчиненных не печется… Если что необходимо будет, вот мой телефон, звоните пожалуйста. И насчет моих командировок – договорились: вы будете отвечать за бронь билетов и гостиницы. – бубнил папа, пихая свою визитку Жене, которая расширенными, но ясными, довольными глазами смотрела на Виктора Петровича как на личного ангела-хранителя.
- Спасибо, Виктор Петрович, я оправдаю ваше доверие. – уверенно проговорила она, и Сергей, возведя глаза к потолку от всей этой милой, как пушистый кролик, картины, подошел к отцу и хлопнул его по плечу:
- Тебе пора домой, отец. Передавай привет маме.
Виктор Петрович строго посмотрел на сына, но Сергей привык держать его стальной взгляд, поэтому внимательно и жестко глядел на него, не отводя глаз, и, наконец, отец недовольно поджал губы:
- Ты очень тактичен, Сергей. Ладно. В принципе, я доволен твоей работой. Фирма получает прибыль, сотрудники удовлетворены – а это главное. В воскресенье ждем на обед, надеюсь, ты не забыл. – сказал Минаев-старший, и Сережа нехотя кивнул. Виктор Петрович надел на голову кожаную кепку с мехом и тоже кивнул:
- Все. Мне пора. До свидания, Евгения. Павел, сын. – пожал он им по очереди руки и ушел, важно ступая по коридору дорогими ботинками и как всегда держа голову высоко поднятой над всеми, кто его окружал.
Когда он скрылся за дверью, Павел довольно улыбнулся и хлопнул Сергея, хмуро и задумчиво глядящего в окно, по плечу:
- Ну вот и все, Серега! А ты боялась: только юбочка помялась! – громыхнул он, захохотав над собственной, как ему показалось, очень удачной шуткой, и Сергей насмешливо посмотрел на него:
- Хо-хо, Паша. В тебе умер юморист для людей, обожающих постельные шуточки, когда болтовня заменяет кое-какие неумения… - он вовремя остановился, вспомнив, что помимо Паши, улыбающегося ровно от уха до уха, его слушает еще и Женя, удивленно и с ухмылкой таращившая на него свои дурацкие сиреневые глазки, но, почему-то, ему оказалось это не все равно, так что он просто снова уставился в окно, опять задумавшись над прошедшей встречей.
- Ой, Серега, ты просто улыбаться не умеешь, вот в чем твоя проблема. А вот у Женечки такой проблемы нет, правда, солнышко? – проворковал он, посмотрев на девушку, и Сережа, из любопытства, как же она отреагирует на подобные слова, тоже скептически и насмешливо уставился на нее, а Женя, как-то не очень радостно улыбнувшись, с трудом проговорила:
- Нет, но зато есть масса других, которые я бы с удовольствием променяла на одно-единственное неумение улыбаться. – с грустинкой в голосе заявила она, и Сергей нахмурился, отчего-то испытав странный скрип в груди, ужасно смахивающий на сочувствие ей.
- Ну, у кого ж их нет, проблем, то есть, правильно? – наклонился к стойке Павел, заглядывая рыжеволосой девице прямо в вырез платья. – Тебя спасет красота, Женечка, ты не волнуйся! Устала сегодня, милая? А это что за цветы??? – тут же ревниво переключился он, вспыхнув гневом и глядя на букет лилий, спущенный Женей со стола на пол, чтобы в глаза не бросались. Сергей насмешливо ухмыльнулся, мысленно поспорив с Краснохатовым насчет Жениной красоты и понимая, что сам он, особенно сейчас, на крыльях ревности, отсюда не уйдет, и в приказном порядке проговорил:
- А не пора ли тебе, Павел Юрьевич, рабочее место навестить? Там за день проблем, наверное, накопилась куча целая… Давай, давай, двигай, Паша. – строго и повелительно сказал Сергей и для пущего эффекта кивнул на выход.
Павел надул губы и обиженно, как ребенок, посмотрел на Сергея:
- Сейчас, Сергей Викторович, я только узнаю, какой прохин… кто тут Женечке букетики таскает, и пойду…
Женя устало вздохнула, и Сергей еще жестче, повышая тон, проговорил:
- Это не твое дело, Паша. А твое дело знаешь, где? На шестом этаже, за белой табличкой «заместитель директора». Или ты желаешь заместителем начальника клининговой службы переквалифицироваться? На. Свое. Место. Быстро!!! – рявкнул он, теряя терпение, и Павел, бурча ругательства под нос, все же выплыл из секретарской кучевым облаком, развязно переставляя нижние массивные конечности.
Сергей и Женя остались одни. Сергей пристально посмотрел на нее, изучив взглядом ее кудряшки, ее веснушки на лице и пытаясь найти в себе остатки раздражения, гнева и разочарования – неизменные его спутники при виде своей второй секретарши, но безуспешно, к его странному, непонятному облегчению, после чего он высказал тот вопрос, который вертелся в его голове последние несколько минут:
- Ну так что там за история утром произошла с участием моей флэшки, а, Женя? Она нашлась??
Женя подняла на него свои странные, сиреневые глаза и как-то напряженно поджала губы. Сергей ждал, что она ответит, но в какой-то миг вдруг с недовольством осознал, что она сейчас опасается того, что он, не разбираясь, просто уволит ее к чертям собачьим, обвинив во всех смертных грехах… Эта мысль ему не понравилась, он, отчего-то, не хотел теперь выступать своевольным, бескомпромиссным и несправедливым тираном перед ней…
Да что с тобой, Сережа? Совсем головку от радости напекло удачным завершением тяжелого дня?? Чего ты вообще разбираешься с ней? Она чуть не сорвала тебе собрание, в который раз подвесив тебя за шиворот на крючок около входной двери и поставив в напряженное, неловкое положение, а ты еще будешь тратить свое время на ненужный сбор информации, она или не она в этом виновата?!? Ты же мечтал избавиться от нее, она же тебе всю плешь проела, так вот он – отличный шанс! Уволь ее, к чертям, и заживешь тихо и спокойно, как и было до ее дурацкого появления… Да если бы она так лажанулась в первые дни, ты бы выпнул ее, как дворнягу, и не стал бы даже думать о своей справедливости/несправедливости ни секунды! А сейчас-то что?? Сейчас-то?? Сейчас…
Сейчас он силился собрать в себе весь свой негатив, который у него был в отношении ее, но не мог… Почему?? Что же, черт возьми, с ним происходит???
Женя слегка закусила накрашенную темно-красной помадой малиновую губку и вздохнула, а Сергей начал злиться. Кажется, он догадывался, что она сейчас скажет.
- Нет, Сергей Викторович. Ее кое-кто… в смысле, кто-то, - поправилась она, - взял. Вчера вечером, когда я уходила, она была здесь, а сегодня утром уже… нет.
Бешеный скачок гнева внутри него, и Сергей почувствовал, как запылали его внутренности от неконтролируемой ярости. Дело было еще в том, что вчера он ушел с работы гораздо позже своей секретарши, а когда уходил, решил лично удостовериться, что она никуда не задевала такую чертовски важную для него флэшку. По дороге он заглянул за стойку – флэшка была на месте.
А сегодня, зная о том, что Зябликова имеет обыкновение приходить ровно за минуту до начала рабочего дня, он застал ее еще в пуховике, и на то, чтобы «потерять» его флэшку, у нее просто не было времени…
И что все это значит? Сергей нахмурился, едва сдерживая злость и сжав кулаки. Он знал, что. Он знал, что Женю на фирме терпеть не могут два человека: Вика Гордеева и Лена Старцева. Знал, что они пойдут на все, лишь бы помочь Сергею осуществить мечту и уволить эту дурынду Зябликову как можно скорее… Но рискнуть его собранием ради этого?!?
- Так. А ну, пошли. – резко приказал все еще таращившейся на него в ожидании приговора Жене Сергей и махнул ей рукой, нетерпеливо показывая, чтобы она вышла из-за стойки.
Женя растерянно и удивленно встала, послушно подойдя к нему, а Сергей грубо схватил ее за запястье и, все еще сгорая в огромной, бешеной волне безумной ярости, с силой поволок ее за собой на шестой этаж.
Едва поспевающая за ним Женька, бегущая следом за его стремительными шагами на своих высоких каблуках, недоуменно проговорила ему в затылок:
- Куда мы, Сергей Викторович? Или у вас на шестом камера пыток для нерадивых сотрудников заготовлена??
Сергей ухмыльнулся, по-прежнему отчего-то не чувствуя раздражения по поводу ее идиотских высказываний, но скорее по привычке, чем по истинным ощущениям, раздраженно проговорил:
- Зябликова, вот только избавь меня от своих глупостей. Молчи. – строго приказал он, продолжая тащить Женьку в отделы, не увидев, как она за его спиной закатила глаза.
Заведя ее в «оупен-спейс», Сергей остановился с ней посреди помещения и, гневно оглядев уже собиравшихся домой сотрудников, громогласно и повелительно заявил:
- Так! Все слушаем сюда! Кто сегодня утром взял флэшку с презентацией с Жениного стола?! Ну??
Вокруг воцарилась тишина. Сотрудники нескольких отделов удивленно вытаращились на него, явно не совсем понимая, о чем идет речь. Сергей холодно и пристально вглядывался в пялящиеся со всех сторон на него и Женю глаза, переводя взгляд с одного на другого, пытаясь понять, кто из них имеет хоть какое-то отношение к пропаже, но все, за исключением Семена, который триумфально улыбался и подмигивал Жене, и Лены Старцевой, с довольной ухмылкой откинувшейся на спинку стула, сложившей руки на груди и испепеляющей Зябликову мстительным взглядом, выглядели явно неосведомленными.
Рассвирепев, Сергей подтащил Женю к столу Лены и, наклонившись к ней, облокотившись руками на ее стол, гневно заглянул в ее хитрые, ухмыляющиеся глаза:
- Лена!!! Это ты?? Ты взяла флэшку?!? Отвечай быстро!!! Я жду!!!
Лена сделала искусственно удивленный взгляд, вытаращив свои красивые, светло-карие, с золотым оттенком глаза, и возмущенно заявила:
- Ты чего, Сережа?!? Почему это сразу я взяла? Совсем ты, что ли? Да твоя рыжая идиотка-секретарша сама ее куда-то сунула, чтобы снова тебе насолить, а ты…
- Лена!!! – громыхнул Сергей, уже не сдерживая ярости и привлекая все больше и больше любопытных глаз к этой сцене, и, треснув кулаком по столу, схватил слегка испугавшуюся Ленку под локоть и грубо, не церемонясь, выволок ее из-за стола, поставив на ноги около себя.
- Сережа, Сережа, прекрати, успокойся! – возмущенно воскликнула Лена, расширенными глазами глядя то на взбесившегося директора, то на растерянную и ничего не понимающую Женю позади, пытаясь выдернуть руку из его мертвой хватки, но это было бесполезным усилием.
Сергей пристально уставился в ее глаза и процедил, больно сжимая ей локоть:
- Лена! Спрашиваю последний раз: ты взяла флэшку?? Отвечай мне, или завтра пойдешь работать в цех, монтажницей, у нас как раз вакансия уже неделю висит незакрытая! Ну?? На «слабо» мои слова проверить хочешь???
Лена озлобленно посмотрела на Женю, а потом как-то отчаянно и испуганно – на Сергея. Опустив глаза, она холодно и ядовито проговорила:
- Это не я взяла. Это Вика.
Услышав такое, Сергей чуть вулканом не извергнулся, ощущая максимальную точку кипения своей крови… Вот же дуры, бабы, ну что ты будешь делать, а??? Совсем мозгов нет, одни эмоции… Идиотки!!!
- Твою мать… - выругался он и, схватив с Лениного стола трубку телефона, грубо сунул ее ошеломленной Лене в руку. – Звони ей. Зови сюда. Немедленно!!!
Лена вздрогнула от нового крика своего возлюбленного и босса одновременно и начала набирать номер, параллельно робко проговорив:
- Ладно, ладно, Сереж, не понимаю, чего ты так кипятишься, ты же знаешь, почему она это сделала…
Сергей ее не слушал, пребывая в собственном огненном капкане ярости. Сложив руки на груди, он нетерпеливо ждал, когда придет Вика, едва сдерживаясь от бешеной, импульсивной злости на этих двух дур, которые ему чуть было карьеру не сломали, сводя счеты с Зябликовой, по сути, ничего им плохого не сделавшей… Он вдруг посмотрел на Женю: она стояла, обхватив себя руками, и расширенными глазами с невероятным удивлением смотрела на него, правда, ощущая неловкость от всей этой ситуации и как-то не веря, что он действительно сейчас защищает ее… Да и Сергей сам с трудом в это верил, не до конца понимая, почему он это делает… Возможно, потому что он ощущал себя ее должником после той истории с Берсом, покером и его долгом, который Сергей фактически уже ликвидировал?? Да, наверняка все дело в этом. Точно. Он таким образом отплачивает ей за ее помощь. В груди Сережи что-то слегка приотпустило, но не до конца, а лишь привнеся в его состояние временное облегчение.
Вика пришла с самым уверенным лицом, раскачивая бедрами и надменно и холодно поглядывая по сторонам, как бы говоря всем, кто сейчас сидел в наполовину застегнутых ботинках и куртках, так и зависнув в шоке и удивлении от развернувшейся картины, что она плевать хотела на их мнение.
Насмешливо глянув на Женю, она подошла к Сергею, сделав самый невозмутимый и спокойный вид, и заглянула в его глаза:
- Что за пожар, Сережа? Рабочий день закончился… Что-то случилось?
- Вика. – прорычал Сергей, гневно глядя на нее. – Какого черта ты взяла у Жени флэшку со стола??? У тебя что, с головой совсем плохо??? Вика!!! – он оглянулся и, увидев замерших сотрудников вокруг, жадно ловящих каждое его слово, громко скомандовал:
- А вы что, во времени потерялись?? В ночную смену остаться желаете?!? По домам все, по домам!!! – он хлопнул, и коллеги, как по заказу, засуетились и принялись с шумом расходиться, все равно краем глаза поглядывая на директора, Женю, Вику и Лену, стоявших в огнеопасном кружочке с самыми хмурыми лицами.
Вика закатила глаза и насмешливо проговорила:
- Это она тебе сказала, Сережа? И ты что, ей поверил??? – она ухмыльнулась. – Я ничего не брала.
- Не ври мне, Вика!! - прорычал Сергей, тряхнув ее за локоть так, что она вздрогнула, слегка испугавшись. – Это не она мне сказала, а ты мне сейчас скажешь, зачем решила ее подставить!!! Я сосчитаю до трех, и если ты не расскажешь все, как есть, я упраздню твою ставку и введу еще одну ставку монтажницы – с Леной вдвоем пойдете, ясно тебе???
Вика вытаращила глаза и натужно засмеялась:
- Да ты чего, Сереж?? У своей секретутки и спрашивай, где флэшка, а мы здесь…
- Раз. – грозно начал Сергей, не сводя с нее глаз. Вика растерялась, даже слегка побледнев, но все равно решила попытаться довести борьбу до конца:
- Сереж, да перестань! Женя твоя сама ее потеряла, а ты на нас…
- Два.
- Ладно, ладно! – вскричала Вика, не на шутку перепугавшись, и, злобно посмотрев на Женю, продолжила:
- Это я ее взяла. Но это для твоего же блага, Сергей! Ты же сам хотел ее уволить, вот тебе и предлог! Она же бесит тебя, ты говорил тогда, она – тупая клуша! – отчаянно затараторила Вика, а Сергей, ощущая бешеную пульсацию в груди, ледяными серыми глазами посмотрел сначала на Вику, а затем – на Лену, и прошипел угрожающим тоном:
- Значит, так, две «очень умные» клуши. Запоминайте, говорю один раз: если еще раз вы позволите себе нарушить функционирование фирмы, подставив моего секретаря, я вас обеих выброшу отсюда через секунду после этого, все ясно??? Отвалите от Жени!!! Усекли, умные??? Вы вообще хоть понимаете, что было бы, если бы собрание прошло без презентации?? Вы понимаете, что было бы со мной и с фирмой, реши акционеры, что я не справляюсь со своими обязанностями??? Короче, - закончил свою гневную речь Сергей, облегченно выдохнув, - я вас предупредил. Не прекратите вредить мне и ей – полетите к чертовой матери отсюда! – он хотел было пойти обратно к кабинету, но вдруг остановился и, оглянувшись на Вику, добавил:
- Три месяца без премии.
После чего он зашагал вперед, а за ним – все еще ошарашенная и, видимо, лишившаяся дара речи Женька, за которой рванула и Вика, крича:
- Что??? Сережа, Сережа, Сергей Викторович, постой! Ну давай поговорим, Сереж, остановись хоть на минутку! Сереж!!
Сергей раздраженно выдохнул, преодолев за полминуты ступеньки и коридор седьмого этажа, и, залетев в секретарскую и обернувшись к Жене, спокойно проговорил все еще не верящей в свое счастье девушке:
- Иди домой, Женя. До завтра.
- До… завтра… - тихо ответила она не своим голосом и поспешила к шкафчику с одеждой.
- Дрянь болтливая! – прошипела на нее Вика, забегая следом за Сергеем в его кабинет и на ходу подлетая к нему и хватая его за плечо. – Сереж! Сережа, ну ты чего? Ты же сам хотел ее уволить!!
- Хотел. – кивнул Сергей, яростно отвернувшись к окну и сложив руки на груди, злясь на Вику, как тысяча бронтозавров. – Больше не хочу. И ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕЛО, ВИКА!!! – прокричал он ей в лицо, а она вдруг сменила тактику и, нежно улыбнувшись, прижалась к нему, словно кошечка, проведя рукой по его груди и ласково проговорив:
- Сере-е-е-ежечка… Ну не злись… Прости меня, слышишь? Я так больше не буду… Давай помиримся, а? – и она потянулась к нему, коснувшись губами его щеки, но Сергей отчего-то не мог успокоиться, не мог простить ей этот проступок, и именно сейчас Вика, такая красивая и такая волевая, характерная дамочка, как он любил, вызывала у него лишь отвращение. Если бы она только догадывалась, что из-за ее шалости его судьба висела на волоске! Если бы только знала, что не сообрази Женя, где искать презентацию, и не подготовь им самую уютную, но от этого не менее рабочую атмосферу заседания, все могло сложиться совсем по-другому для него сейчас?? Дура Вика, какая же дура!!!
Он оттолкнул ее от себя, легонько, но весомо, и посмотрел в заигравшие обидой и болью голубые глаза, жестко проговорив:
- Пошла вон.
Губы ее затряслись, а в глазах вдруг появились слезы. Вика надула щеки и робко снова сделала к нему шаг, тихо проговорив:
- Ну зачем ты так, Сереж? Я же хочу прощения попросить… Тебе это понравится, милый…
Сергей не выдержал и, схватив ее за запястья, грубо вытолкал из кабинета, прошипев:
- Если я сказал «пошла вон», это означает, что ты должна спуститься на свое рабочее место, натянуть шубку из какого-нибудь зверя и усвистать отсюда КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!!! Так ПОНЯТНЕЕ??? Разговор окончен. – и он захлопнул дверь прямо перед ее побелевшим от гнева лицом.
- Ты еще пожалеешь, Минаев! – прошипела Вика из-за двери, а затем раздался стук каблуков и все, наконец-то, стихло.
Пытаясь успокоиться и переварить все, что произошло, Сергей подошел к окну, глядя на белые хлопья снега, летящие и летящие с практически черного небосклона, на дорогу, освещенную сотнями фар двигавшихся в плотном потоке из-за снегопада машин, на фонари на парковке, где большим, белым сугробом, как и все остальные, еще не разъехавшиеся машины, выделялся его «Экстрейл», и как люди в больших и маленьких шапках, замотанные по глаза шарфами от мороза, снуют в пухлых куртках и шубах по неровному от снега тротуару, продираясь сквозь вьюгу и дым от работающих, но застрявших в дорожном заторе автомобилей, и думая, думая… Он сам сейчас, словно продирался сквозь буран собственных, спутанных эмоций, ощущая, что идет против заданного курса и сопротивление «душевного снега» столь велико, что это заставляло его сейчас стоять и хмуро рассуждать про себя, пытаясь найти причины своему странному, неожиданному поведению.
Что же это сейчас было?.. Он рассорился с Викой, с которой ему было очень удобно, а главное – периодически полезно поддерживать мир, которая, конечно, испытывала к нему определенные чувства, хоть и пыталась их не показывать, но он мог точно определить это по ее пылкой реакции на его прикосновения, взгляды, действия… Глупая женщина, разве такое можно скрыть? Тем более, и она, и Лена ревновали его, как две бешеные пантеры, что, в случае с Зябликовой, было более, чем смешно…
Ага. Ну да. А сегодня он впервые защитил ее и признался вслух, что больше не хочет ее увольнять… После всех этих событий, связавших их, и после двух с лихвой месяцев ее работы здесь, на «Черном полюсе», он понял, что она умеет выполнять возложенные на нее функции и решать задачи быстро, качественно, с удачным сочетанием находчивости и высокого уровня производительности труда… Чего нельзя сказать о Светке, которая вечно зависает в телефоне и ест конфетки…
Вздохнув и как-то не радуясь собственным мыслям, Сергей надел свой кожаный пуховик и, погасив свет, вышел из кабинета.
В секретарской горела лишь одна последняя, тусклая лампочка над входом, стояла тишина и уже привычный порядок, который перед уходом всегда наводила Женя и никогда – Света. Сергей хотел пройти мимо, но… Зачем-то ноги понесли его к стойке.
Рабочий стол. Чистый. Опрятный. Все бумаги лежали в своих ячейках, разложенные по срочности и значению. На погасшем мониторе – записочки, написанные красивым почерком на разноцветных стикерах: Сергей пригляделся – его указания на завтрашний день… Ничего не упустила, написала для Светки – она придет в первую половину дня… Те самые лилии в вазе на полу, которые в очередной раз взбесили Сергея тем, что его отвратительной и страшненькой глупышке-секретарше с рыжими кудряшками кто-то на фирме оказывает знаки внимания… Снова стол: сбоку – открытки, видимо, записки от тайного поклонника… Сергей насмешливо ухмыльнулся. Черная кожаная папка на клавиатуре со срочными документами на подпись… И все вокруг словно дышало ее присутствием, в каждой мелочи и детали Сережа видел ее руку, каждый предмет словно отражал от себя ее исполнительность, организованность и усердие… Даже запах какой-то остался, будто она была еще здесь… Цветочный аромат. Сережа не смог определить, какой именно, но явно не резкий и не отталкивающий, как бы ему хотелось думать…
Папка на клавиатуре… Так, стоп, стоп… А под ней что?
Сергей перегнулся через стойку и, поддавшись любопытству, потянул за странный клочок розовой бумажки, выдернутой из женской записной книжки. Посмотрев на него, Сергей сначала, грубо говоря, ошалел, а затем громко и весело расхохотался, что он делал очень и очень редко…
На клочке бумаги был нарисован лающий пес с кривыми зубами, оборванными ушами, козлиными или бараньими, Сережа не очень разбирался в нюансах строения тел представителей мелкого рогатого скота, рогами и разъехавшимися в разные стороны глазами… Ах да, и на шее у облезлого пса с дебильной мордой был дорисован толстенный ошейник с шипами, на котором милым, каллиграфическим почерком значилось: «Сергей Викторович».
Сергей хохотал, облокотившись на стойку, чувствуя, что ему давно не было так по-детски весело, и он давно не был таким расслабленным. Ну, чертова Женька! Вот, значит, каким она видит его! Прав был папаша – нелюбовь у них взаимная и очень даже ответная, что, может быть, даже хуже, чем безответная любовь…
Вытащив ручку, Сергей размашисто расписался под рисунком и, все еще улыбаясь, пребывая в отличном настроении, зачем-то сунул этот клочок бумажки себе в карман, после чего погасил свет и стремительной походкой зашагал на улицу.
Мороз под вечер, как это логично происходит, только покрепчал, и Сергей, накинув капюшон, отделанный мехом, на голову и вдыхая ледяной, бодрящий и дух, и тело (особенно тело!) воздух, двинулся между рядами из высоченных, бывших когда-то автомобилями, снежных вершин к своему «Ниссану», уже предвкушая неприятную процедуру откапывания.
Вдруг, как-то неожиданно до его ушей донесся раздраженный женский голос, восклицающий:
- А-а, да чтоб тебя в ледяное королевство унесло, пузотер ты желтый!!! Дурацкий снег!!!
Усмехнувшись, Сергей оглянулся и в нескольких машинах от себя заметил развеселую картину с участием наполовину откопанного маленького, желтого «Опелька», вышагивающей туда-сюда в черном пуховике и красной шапке, из-под которой выбивались все те же кудри, и порядком уже замерзшей Жени Зябликовой и огромной, во весь ее немаленький рост, лопаты, которой девушка на каблуках с трудом орудовала, оскальзываясь на снежных барханах вокруг ее машины.
Сергей устало и раздраженно выдохнул: ну когда, когда, когда эта девчонка перестанет маячить у него на горизонте ярким, огненным знаменем близящихся неприятностей?? Она словно преследует его, куда бы он ни пошел, даже вон, в элитном клубе его достала, черт бы ее побрал!!
Но, как ни крути, после сегодняшнего дня, удачно проведенного собрания акционеров и рисунка, подарившего ему с полминуты безудержного веселья, он все по-прежнему не испытывал к ней раздражения, даже вглядываясь в ее кудряшки и красный от мороза веснушчатый нос, а потому, повинуясь какому-то странному, то ли благородному, то ли садомазохистскому инстинкту, Сергей, тоже оскальзываясь на свежем, только выпавшем снегу, зачем-то двинулся к ней.

*** «Плюс»
Все еще пребывая в невероятной эйфории от всего случившегося сегодня, Женя, которая до сих пор не могла понять, что случилось с ее шефом, который вдруг с таким зверством расправился со своими любовницами, разругавшись с ними из-за нее, той самой Жени Зябликовой, которая ему поперек горла была уже пару с лишним месяцев, и, ощущая какой-то невероятный подъем в душе, переворот, изменение ее жизни к лучшему, а главное – улучшение отношений со своим начальником Сергеем Викторовичем, который, оказалось, совсем не такой уж и законченный кретин, как она думала, а может даже быть справедливым и благородным, Женя выходила из здания завода на улицу, а на лице ее сияла довольная улыбка…
Сергей. Сергей. Он защитил ее… Он, тот самый, отвратительный и грубый, наглый и презрительный по отношению к ней, он, кажется, больше не презирает ее! Он запретил Вике с Леной мучать ее… Он не собирается ее увольнять! И… Женя боялась так думать, но все же… И он больше не демонстрировал бешеное раздражение и чувство брезгливости, когда смотрел на нее… Да, мой Бог, это так! Он просто смотрел и все, как на всех остальных своих коллег…
Неужели, неужели у нее получилось? Получилось доказать ему, что не цвет волос и не какое-то досадное недоразумение определяет человека, а его душа, его принципы, его отношение к окружающим и к делу, которое приходится выполнять…
Так, что это с ней?? Уже целых пять минут думает о Минаеве, когда он остается, между прочим, все таким же самодовольным, наглым, эгоистичным кретином, который привык делать только то, что нравится ему! Женька усмехнулась. Вот ведь странные существа мы, женщины! Один раз нам кто-то тростинку в болото протянет, снисходительно позволяя выбраться, так мы уже готовы из любого придурка рыцаря на белом коне раздуть, как будто это что-то меняет!
Благодушное и веселое расположение духа у Жени, однако, несмотря на свой собственный запрет перестать думать о Сергее, никуда не девалось, вплоть до того момента, когда девушка добрела до своей машины, закинутой снегом по самую макушку.
И вот, уже пятнадцать мучительных минут кружась с лопатой (которую, кстати, заботливо сунул ей в багажник папа на всякий случай, а она еще и сопротивлялась, хихикая!) вокруг своей «пташки», Женька пыталась выскоблить ее из снежного плена и, наконец, попасть в теплый плен ее салона, а также в медленный и ужасно взвинчивающий нервы плен автомобильного затора на дороге, чтобы двигаться в сторону уютного и такого желанного плена родного дома, при этом при всем оскальзываясь на высоченных каблуках и ругаясь, на чем свет стоит, уже не стесняясь выражать свои мысли вслух.
А дальше, не ведая о том, что судьба вдруг тюкнула Сергея топориком по голове, направив на помощь уже уставшей бороться с высоченной кучей снега и тяжелющей, заставляющей трещать ее кости, лопатой, девушка в очередной раз оправдала почетное звание «Мисс Катастрофа – 2016», и именно в тот великий момент высшего и невиданного доселе благородства, снизошедшего на Сергея, шмыгающего красным, уже замерзшим носом и с трудом продирающегося к ней через сугробы, в этот самый удивительный момент, когда Женя вдруг услышала позади себя:
- Зябликова, тебе, может, помо…
В этот самый чудесный миг Женька-то и размахнулась, изо всех сил направляя лезвие лопаты в особо злостный сугроб, а дальше, с огромным ужасом она почувствовала, что черенок с другой стороны, позади нее, глухо и резко во что-то врезался, подтвердив факт точного попадания болезненным:
- Уй!! Твою ж!..
Расширив глаза от внезапной чарующей мысли о том, что она, кажется, только что кого-то убила, Женька суетливо развернулась, зачем-то одновременно подняв лезвие лопаты вверх, и, в последний момент перед тем, как услышать отборные ругательства, она увидела согнувшегося пополам Минаева, а уж потом, ровно через секунду, за которую ее мозг отобразил и узнал в неожиданно подкравшемся сзади человеке ее обожаемого шефа, заснеженный и широкий металлический ковш «поцеловался» с его капюшоном, а значит – и черепушечкой соответственно, что повлекло за собой грузное падение всей кожаной куртки и ее содержимого в ближайший сугроб.
- Твою мать, Зябликова, ты чего?!? Ф-ф-ф… - схватился за голову лежащий на снегу, повергнутый, так сказать, ниц Сергей, фыркая, пытаясь подняться и с каждой секундой становясь все более остервенелым, а от его былого благодушия не осталось и следа. – Ты всех, что ли, лопатой лупишь, кто к тебе помочь подходит? Ду-у-ура… - прошипел он, а Женька, замершая в ужасе, наконец, сообразила, что только что врезала своему начальнику, с которым пятнадцать минут назад почти вошла в нейтральную зону отношений, ЛОПАТОЙ В ЖИВОТ И ПО ГОЛОВЕ!!! Ну что за жизнь-то такая?!? Ладно бы один раз, так еще и контрольным его в сугроб отправила…
Чувствуя, что сейчас захохочет, как маленькая лошадка, Женька поспешила вытаращить глаза и в неимоверной панике заверещать:
- О…о, Сергей Викторович!!! Вы… вы в порядке??? О, Боже мой, о, Боже мой, это я вас… лопатой… Простите, простите пожалуйста, больно??? Где болит??? Давайте помогу!!!
Женька налетела на Сергея сверху, воркуя, как курочка-наседка над злым цепным псом, и, схватив его за рукава куртки, попыталась помочь ему подняться, уперевшись ногами в сугроб и со всей силы потянув на себя, на что Сергей, будучи чертовски гордым и чертовски обозленным на свою идиотку секретаршу, очень предсказуемо запротестовал, морщась от боли:
- Да отстань ты, дурочка, сам встану! Идиотка, лопатой-то зачем машешь?? Так же и убить можно!!! Не лезь, глупая!! – и он попытался снять руки Женьки со своего пуховика, вполне даже резво поднимаясь самостоятельно, но, кажется, он не учел того, что Женя, предполагая, что будет поднимать восьмидесятикилограммового мужчину своими силами, использовала каблуки своих сапожек как рычаг, повиснув всем телом совершенно в другую сторону…
И когда Сергей гневно сорвал ее руки с себя, Женька вдруг услышала и даже немножко почувствовала какой-то треск в правом сапоге и, смешно махнув руками, словно птичка, забывшая, как летать, с криком «Ай!» шлепнулась на пятую точку, мягко приземлившись черным с рыжим отблеском грузом ровно под свою машину, вызвав вокруг себя снежный мини-буран.
Секунда ушла на то, чтобы сообразить, что она сейчас сидит на холодном снегу в задравшемся пуховике, тонком трикотажном платье и капроновых колготках, а от ее воздушного приземления снежный вихрь с земли поднялся в воздух и залетел, конечно, не куда-нибудь, а ровно ей за шиворот, после чего Женька, подняв глаза на Минаева, увидела вдруг, как в них мелькнула тревога, тут же сменившаяся раздражением (которого девушка мечтала больше не замечать в его взгляде на себе) и усталым вздохом:
- Женя!! Ну ты чего на ногах-то не держишься?!? Давай руку, дурища… - он протянул ей руку, хмуро глядя на нее сверху вниз, а Женя вдруг громко захохотала, не имея сил больше сдерживаться.
- Да… я… каблук… сломала!.. – хохоча, с трудом выговорила Женька, схватившись за крепкую ладонь Сергея и неуклюже пытаясь подняться.
- Как сломала? – недоуменно спросил Сергей, глядя на ее сапоги, когда смеющаяся Женя, наконец, более-менее обрела равновесие, но заметив, что девчонка продолжает хохотать, как ребенок, он махнул на нее рукой, нахмурившись. – Да прекрати ты уже и скажи внятно! Женя!! – требовательно тряхнул он ее, и Женька поспешила успокоиться.
Глубоко вдохнув и выдохнув, она подняла ногу, согнув ее в колене, и посмотрела на болтавшийся еще непонятно на чем бедненький каблучок ее любимых сапожек, сокрушенно вздохнув:
- Обыкновенно, Сергей Викторович, взяла и сломала… Эх, почти новые сапоженьки были…
Она вдруг заметила, как серьезно Сергей посмотрел на нее с тем самым своим видом, который обычно говорил: «Базара – ноль, сейчас решим», и не ошиблась, услышав совершенно твердое и категоричное:
- Я куплю тебе такие же. Скажи, в каком магазине покупала, и размер.
Женька вытаращила на него глаза, так, что даже глазницы заболели, чуть совсем не потеряв дар речи от изумления: сам великий Сергей, господин Насмешливый взгляд и мистер «ты меня достала, как зеленый мигающий сигнал светофора», уже второй раз за день выступает в роли рыцаря и сейчас стоит, нетерпеливо хмурясь и недовольно, как всегда, глядя на нее, со своим заявлением, что купит ей сапоги! Сапоги!!! Батюшки святы, да что же это такое делается-то, а?? А если завтра начнется аномально резкое потепление нашей климатической зоны из-за его неожиданных решений?!? Боже-ш ты мой, Пресвятая Богородица… Женька тупо глянула на Минаева, в тайне ожидая, что он сейчас фыркнет и скажет, что это была шутка, затем, так же тупо – наверх, на звезды, предполагая, что сейчас над ней расцветет бриллиантовая, саркастичная улыбка, но ничего, конечно не увидев на черном, затянутом тучами небе, однако получив порцию ледяных снежинок на лицо, а после вернула глаза на своего шефа, внимательным, пытливым взглядом разглядывающего ее.
Изумление и шок достигли своего предела, и Женька снова захохотала, чувствуя, что таким вот образом ее нервное напряжение ищет пути выхода из тупиковой зоны.
- Смешная шутка, Сергей Викторович! Мне кажется, вы скорее меня уволите или даже сунете снова в этот сугроб вниз головой, чем купите мне даже ручку шариковую в киоске «Роспечати» за десять рублей, а уж сапоги!! – хохотала она, а Сергей, мгновенно разозлившись, грубо тряхнул ее за плечи, приводя в трезвое состояние, и яростно процедил:
- Да прекрати ты уже, Зябликова! За кого ты меня принимаешь вообще?!? За разбойника с большой дороги?!? Успокойся!!! – повелительно приказал он ей, и Женька пристыженно замолчала, однако, все же хихикая в кулак, но уже глядя на его гневное лицо более ясными глазами:
- Там романтики были. – тихо шепнула она, снова хихикнув, а Сергей опешил, удивленно подняв брови:
- Ты о чем, Женя? Снежный бред у тебя, что ли?? – буркнул он, а Женя, выдохнув и окончательно успокоившись, проговорила:
- Не разбойники, а романтики с большой дороги. В той песне. Сергей Викторович. – тут же обратилась она, предотвратив очередной крик. – Не нужно мне ничего покупать, я сама виновата, что полезла к вам, просто испугалась, что сильно вам лопатой саданула… - она стыдливо опустила глаза и вздохнула. – Вот и запаниковала. Ничего страшного, получу зарплату и куплю новые. – улыбнулась вдруг она, посмотрев пристально в серые глаза Сергея, изучающие ее лицо с какой-то странной, особой внимательностью, будто он пытался что-то найти, что-то, потерянное совсем недавно, в ее лице, в ее глазах… но не мог.
Женя тоже замерла, пытаясь угадать, насколько сильно он злится на нее и что еще чувствует, почему-то очень переживая, что он снова станет ненавидеть ее или насмехаться над нею…
Но странное дело: раздражение в его взгляде было, но… Женя чувствовала, что оно относится не к ней, а к ситуации, в которой они оказались… А злость… Она тряхнула головой, приказав себе не надеяться лишнего, но вдруг сообразила, что опять видит в нем скорее героя, чем злодея: этакого жестокого, сильного и вполне самодостаточного мужчину… И сама она, обратившись к себе и прислушавшись к своим эмоциям, тоже не ощущала никакого, ставшего уже привычным, негатива по отношению к нему…
- Нет. Вообще-то, это я был виноват. Ладно. С этим разберемся. – нахмурился он и оглядел машину, засыпанную плотненьким белым слоем, из которого Женька своими усилиями смогла отковырять только бампер. – И кто так машину откапывает? До завтрашнего утра собиралась рыть?? Давай лопату, дурында. – со вздохом, требовательно приказал он, и Женька, привыкнув за два месяца к этому командному тону, послушно сунула ему в руку черенок и отошла подальше, наблюдая, как ловко и быстро он стал убирать снег перед автомобилем, расчищая девушке путь к спасению из снежного плена.
Женя внимательно смотрела на него, не желая отводить взгляда, а ее мозг как будто запечатлевал каждое его движение, каждое изменение его недурного, в общем-то, лица… Она вдруг заметила его физическую силу, его уверенность в каждом своем шаге, будто он сто тысяч раз проделывал процедуру расчистки чьей-нибудь бедненькой, маленькой машинки от толстого снежного покрывала, будто он всегда орудовал именно этой лопатой и знал, как именно и куда нужно направлять ее лезвие для пущего эффекта… Она следила за ним, понимая, что это все тот же Сергей, но… как будто другой… Узнав сегодня эту хорошую его сторону, она очень сильно возжелала познакомиться с ней получше, а также сделала для себя неожиданное открытие, что ее что-то невыносимо тянет к нему, хоть он и злой, хоть он и холоден, и вспыльчив, хоть он и не переносит ее, ненавидит ее кудряшки и веснушки, но все же…
- А вы… мне помочь подошли? – с любопытством, а может, просто желая что-то сказать ему, спросила Женя, переминаясь с ноги на ногу и держа руки в карманах, пытаясь отогреть замерзшие пальцы.
Сергей мельком глянул на нее и насмешливо ухмыльнулся:
- Нет, каблук тебе сломать. Да твои крики о помощи по всей парковке раздавались, что мне оставалось делать?
Через пару минут все было готово: перед машиной больше не лежал огромный снежный барс, закрывающий своей рыхлой спиной бампер, да и сам автомобильчик сверкал своей желтизной, потому что Минаев легко смахнул с нее наросты снега щеткой. Закинув лопату к ней в багажник, он подошел к Жене и проговорил, хмурясь:
- Все. Езжай домой. Вести машину сможешь? – он посмотрел на ее многострадальный сапог, а Женя, пребывая во власти странных, путающих ее разум и сердце, эмоций, легко улыбнулась:
- Да, у меня кеды где-то в машине валялись… Вожу с собой на всякий пожарный. Вот и пригодились. – она пожала плечами и снова внимательно заглянула в его суровые серые глаза. Она какое-то время постояли молча, сохраняя довольно длительный и очень неловкий, заставляющий Женю смущаться, непонятный зрительный контакт… Когда Сергей, чуть прищурившись, вдруг с ухмылкой проговорил:
- Что ты так смотришь? Боишься, что я сейчас возьму и закопаю твою машину обратно в сугроб, чтобы тебя помучить? Не волнуйся, мне это совсем неинтересно. – он как-то насмешливо приподнял брови, а Женя, ощутив, словно ей в грудь кто-то набросал тяжелую, железную арматуру, снова улыбнулась и очень осторожно проговорила, выдохнув:
- Я хотела сказать вам спасибо… За то, что очистили мою «пташку»… И за то, что сегодня вступились за меня там, в офисе… И извините за удары лопатой… Я не специально.
Сергей пожал плечами.
- Я вступился не за тебя, а за то, чтобы Лена с Викой перестали заниматься ерундой, которая вредит не только тебе, а мне, в первую очередь, и производственному процессу. А насчет машины – пожалуйста. Ты бы тут полночи одна ковырялась. Но это – первый и последний раз, Зябликова. Ты мне одни неприятности приносишь.
Женька обиженно опустила глаза, вдруг с неописуемым разочарованием осознав, что приняла все Сергеевы эгоистичные порывы обезопасить себя и не забыть при этом подчеркнуть, что ему до нее и дела нет, за приступы благородства и ужасно рассердилась, сначала на себя за свою наивность и мечты о том, что он изменит к ней отношение, а после уж и на него, за то, что все испортил, снова поведя себя, как тупой индюк, которому кроме собственной персоны ничего не интересно и который так вовремя напомнил ей, разомлевшей от пары доброжелательных выпадов в свой адрес, как он на самом деле к ней относится: по-прежнему презрительно, насмешливо, брезгливо…
- Можно подумать, вы мне прогулки по Беловежской пуще устраиваете. – тихо буркнула Женька, от злости чаще дыша, а Сергей вдруг ухмыльнулся и, сунув руку в карман, достал оттуда какой-то розовый листок.
- Ты сама согласилась на меня работать. Я тебя предупреждал. – с безразличной ухмылкой проговорил он и, подняв ладонь Жени, к ее огромному удивлению вложил ей розовый листок и, внимательно посмотрев на нее пристальным, насмешливым взглядом сказал:
- Кстати, на, держи. Выпало из папки «Срочное», но я все равно подписал.
Женя недоуменно развернула лист и к своему ужасу и неимоверному стыду увидела свою, нарисованную ее рукой, карикатуру на Сергея, которую она как-то накалякала в порыве очередной обиды и злости на него за шумный, уничижительный разнос, который он ей устроил, и жутко покраснела, увидев под косоглазым и рогатым псом размашистую, уже хорошо знакомую подпись с закорючками, напоминавшими буквы С, М, И, Н.
Сергей вдруг улыбнулся, следя за ее реакцией, а Женька, прикрыв рот рукой и растеряв все подходящие слова, чтобы как-то объяснить сие художество, лишь виновато посмотрела на него расширенными фиалковыми глазами и тихо выдавила из себя:
- Не стоило, Сергей Викторович, портрет не очень удачный…
Сергей ухмыльнулся:
- Ну да. Козлиной бороды не хватает. Ну ничего, в следующий раз дорисуешь, да, Евгения? Тогда уже в рамочке над кофемашиной вешать будем. Рядом с папочкиным фото. - он снова улыбнулся, увидев сумасшедшее замешательство в лице Жени, которая сейчас не могла понять, сердится он за этот рисунок на нее или просто так шутит, а ее начальник, тем временем, не стал ждать, когда она наговорится в уме с собственными мыслями, и, развернувшись, уверенной и развязной походкой двинулся прочь, пренебрежительно бросив через плечо:
- До завтра, Женя. – и его спина затерялась в горах сугробов, бывших ранее чьими-то средствами передвижения.
_________________

Наташа,спасибо большое за продолжение!!!
___________________________________

Спасибо за продолжение! Женя как всегда на высоте! Молодец!

принимайте в читатели !!!

Наташа, спасибо большое за продолжение!
___________________________________

Примите меня в читатели

Спасибо за продолжение. Безумно нравится ваш стиль.По лучаю неописуемое удовольствие от чтения.
_________________