Однажды в Шато де Гесдьер

Пристально разглядывая все, что попадалось на пути, и запоминая укрепленные места, Форбен опустил ладонь поверх ее дрожащих пальцев, на мгновенье стискивая их.
– Ты и так сделала очень много. Вы с Розой справились великолепно, нам было бы не обойтись без вашей помощи.

Поверить в то, что удача в этот день все же оказалась на их стороне, Жан-Жаку удалось лишь тогда, когда повозка миновала ворота крепости, и лошади двинулись дальше, к укрытому сгущающимися сумерками лесу. Никто не гнался следом, не стрелял в спину, лишь собственное сердце колотилось с удвоенной силой, напоминая о только что пережитом потрясении.
Он был покрыт потом и дорожной пылью и, казалось, насквозь пропитался смрадным запахом грязного белья, так что сам у себя вызывал омерзение. Хотелось смыть все это поскорее, вместе с липким страхом, заполонившим душу. Да, ему и впрямь было страшно, но не за себя, – собственная жизнь значила так мало – за тех, кто был рядом. За эту необыкновенную, отважную женщину, что сейчас прижималась к его плечу, пытаясь унять волнение.
– Все хорошо, Колет. Слышишь? Милая, все позади.
Не выпуская поводья, развернулся так, чтобы ей было удобнее устроиться на его плече.
– Поспи. Ехать долго, да и силы сегодня нам еще потребуются. В лесу должно быть спокойно, так что ты вполне можешь отдохнуть. Я разбужу, когда мы доберемся до места.

Он стиснул зубы, чтоб не скрежетали. Ледянная прохлада и лёгкий оттенок сырости выдавали подвальное помещение. И хоть Венсану завязали глаза непроницаемой, черной лентой, его куда больше волновал факт расставания практически со всей одеждой. Смешно или нет, но его раздели до подштаников. Даже башмаки забрали! И это после стольких трудов Пьера по облачению графа в свадебный наряд! Венсан, надеялся, что после церемонии, новоиспеченные братья будут также любезны и вернут всё на место.
Волнение прошлось по телу лёгкой дрожью, когда он ощутил, как вокруг закипела деятельность. Шорохи, скрежет, шаги - началось! Он набрал в лёгкие побольше воздуха и приготовился. Стоя на коленях, где-то в подземельях малознакомого замка, вовлеченный в таинственный ритуал массонов, Венсан задумался, что, возможно, это ни сколько приключение, сколько открытие нового этапа в жизни. Он не мог относиться серьезно к массонам, поскольку очень мало знал о них. Но кто мешает восполнить брежь в знаниях?!



Венсан замер. Первое что пришло на ум, это желание угадать обладателя голоса. Но тщетно. То ли слишком тихо сказанно, то ли он разволновался, но голос был ему незнаком. А ведь где-то верховодит этим его отец! Наверное, тут особая акустика. Будь он без повязки, то наверняка разгадал бы механизм помещения. А на слух, пока сложнова-то.



Кто-то подошел к нему. Раздались три глухих удара, кажется, палкой об пол. Эхо. Значит помещение просторное и большое. Мягкое эхо, с колебаниями - значит стены имеют своды. Граф стал набрасывать в воображении возможную планировку места, где сейчас находится. Обнаженная кожа спины ловила отблески тепла, из чего он сделал вывод о заженных факелах.



Первый вопрос Венсан неумышленно пропустил, на второй невнятно ответил " Граф де Легран" и только к третьему построил в голове годный ответ, но стали раздаваться громкие удары чего-то мелкого о что-то твердое (кажется камень), возник гул, и обстановка вокруг накалилась, вынудив его прокричать:

- Я Венсан де Рошфор, граф де Легран!



Венсан сосредоточенно слушал, сквозь гул и рокот, пытаясь соображать быстро.
- Действительно желаю. Действую добровольно!



Насчет последнего, Венсан не был уверен. Жизнь он любил и жертвовать ею пока не собирался, но кто его знает, что будет завтра?

- Клянусь!



Дальше началось самое интересное. Его связали по рукам и ногам, словно жертвенного ягненка и, уложили спиной на что-то холодное, шершаво-гладкое одновременно и твердое. Что-то с силой ударило рядом с его шеей и Венсан даже дернулся от неожиданности, но громкий глас стал над ним вещать и граф успокоился.



Венсан прикусил губу. Он готов руку дать на отсечение, что именно этот текст более всех по душе отцу в отношении нерадивого сына!





Что отринуть? Зачем отринуть?! Венсан сглотнул, ощущая как его вгоняют в напряжение.



Ему в рот положили нечто сухое, невкусное, кажется хлеб. Разжевав и проглотив в мгновенье ока, Венсан вдруг понял, что напряжение спадает, а в закрытых глазах возникают отблески приятного света.



Внезапно гул стих, тишина накрыла всё вокруг и только собственное дыхание, где-то вдали от сознания, связывало его с миром. Свет в глазах рос, становился всё больше и приятнее, приглашал к себе, обещая открытия, желанные его душой!


- Вижу! Меня окружает Солнце!



- Свет! Я желаю света! Желаю ощутить его и быть им поглощенным! Впустить его в душу! Свет. Желаю света в кромешной тьме! - повторял он, словно молитву.

Мы с маркизом Дампьер вошли в Зал, куда со всех сторон уже заходили наши братья. Черные накидки, зажженные факелы, кинжалы... Все это было частью ритуала. Вот уже и Мастер вступил в предалтарный круг. Последний факел был поставлен перед алтарем. И в Зале снова воцарилась тишина. Всего лишь на пару минут стало тише. А потом Мастер заговорил, призывая соискателя назвать себя . А мы послушно ударяли рукоятками кинжалов, вынуждая его снова и снова выкрикивать свое имя. Наверно, каждый из братьев сейчас вспоминал день своей инициализации. Вот и я сейчас вспоминал. Липкий пот покрыл меня с головы до ног. А в ушах барабаном бил хор братьев:



- Говорил Мастер. И в этом момент в Зал завели белокурую девушку. Одетая в белую полупрозрачную накидку, она послушно ступала по каменному полу. Жанна и Мелиса подвели ее к алтарю. Оставалось только совершить ритуал. Мастер сделал надрез и девственная кровь закапала в чашу.

Напряжение отпускало медленно, Колет чувствовала, как захлестнувшая ее и откатившаяся паника, сменяется опустошением. Она сидела, бессильно уронив руки на колени, безразличная к окружению.

Слова Жан-Жака выдернули Колет из подкрадывающейся апатии, она вспомнила как этот мужчина оберегал ее, старался подбодрить, воодушевить и успокоить. Она потерлась щекой о подставленное плечо и поудобнее устроила голову. Она вдруг увидела, что жаркий августовский день клонится к закату, услышала как над головами летают и пронзительно кричат ласточки и почувствовала исходящий от земли запах нагретого сена.

- Я попробую, но не думаю, что получится уснуть, - ответила Колет. - Не верится, что у нас получилось. Как хорошо, что у нас получилось. Жан, ты знаешь, мне сейчас больше ничего не надо, только вот так ехать с тобой рядом, обнимать тебя и знать, что мы живы.
Размеренное движение повозки постепенно убаюкало Колет и она заснула, привалившись к Жан-Жаку.

В глазах начало темнеть. Красная пелена заволокла взор от напряжения всех мышц в теле. А от близости острого лезвия к пульсирующей вене на моем запястье вибрация стала неконтролируемой. Я закрыл глаза и, когда снова открыл, соискателя, уже стреноженного, снова опустили на колени, а к алтарю из сумрака подходила любимая. Выдавал блеск обручального кольца на ее левой руке, несмотря на скрывающую тело черную накидку и глубокий капюшон.

Мелиса вела под правую руку полуобнаженную девушку с распущенными цвета скошенной пшеницы волосами. Глаза будущей жертвы были закрыты, и она с трудом перебирала ногами, все норовя рухнуть на каменный пол. Так тяжело давался каждый шаг. С левой же стороны ее придерживала, по-видимому, графиня д’Атруа.

Я не шевелился, словно камнем становясь, и только глаза горели жизнью, направленные на супругу. Мелиса гордо держала осанку, не выдавая ни капли страха. Но мне хотелось подойти к ней, укутать в себя и забрать отсюда. Подальше от алтаря, что болью и смертью пропитан.

Мастер подал знак, и я вместе с братом Германом подошел к алтарю, ощущая его мощную ментальную силу. После повернулся к дамам и, забирая с братом жертву, прикоснулся к руке супруги.

Касание. Легкое. Мимолетное. Но теплое.
Неучтенное. Незапланированное. Но мне хотелось так.
Ощущить ее и отринуть прошлые неприятные воспоминания.
Она мое настоящее и мое будущее. Остальное - неважно.

Мы уложили девушку на алтарь. Веревки обвили ее запястья и щиколотки, натягивая ее расслабленное дурманной настойкой тело и выгибая дугой. Едва заметный кивок Мастера, и я возвратился на место, снова беря в руки кинжал. Минуты потекли медленно или, в какой-то момент, будто замерли совсем. Воздух загустел, и сложно было сделать вдох.

- Горечь опыта прими. Сладость благоденствия снизойдет на тебя. - Мастер подступал к алтарю, все ближе к распростертой жертве.

Открытая. Готовая. Чистая. И с нетронутой белоснежной кожей. Пока. Блеск лезвия у раскинутых бедер девушки, и кровь алая потекла из рассеченной Мастером бедренной артерии.

Счет пошел на секунды, я помнил это ощущение неизбежного ускользания времени кожей. Промедление - смерть для девушки. И, будто бы умышленно, Мастер совершенно не спеша, поднес золотой кубок к ране, и кровь начала наполнять его.

“Быстрее”, - хотелось кричать мне, но молчал. Я, словно снова вернулся туда, в прошлое, где белокурая малышка отдала жизнь за меня. Младшая сестренка, отмеченная знаком сердца. Мертвая на моих руках. “Быстрее”, - рука с кинжалом дрожала, и капля крови проступила на моей коже.

Мастер повернулся к братьям и, подходя к каждому, повторял слова:

- Прими брата в семью свою. Отдай малое, чтоб обрести больше. - Короткий порез на запястье, едва слышный шепот: “Для брата!”, и кровь капала в золотой кубок, смешиваясь в единую силу общества вольных каменщиков. Девушка же с каждой секундой становилась бледнее, кожа становилась прозрачной. Серый алтарь орошался чистой кровью, но впитывал ее дочиста, вытягивая все больше и больше.

Наконец, Мастер снова подошел к алтарю, и, наклонившись к соискателю, спросил:

- Хочешь ли пройти сквозь тьму и узреть свет? Хочешь ли? - И после положительного ответа поднес золотой кубок к его губам и приказал: - Пей! До дна! До самого дна души будь верен братству!

Я не смог сдержать чуть раздраженного шепота:

- Пей! - вторя голосу Мастера.

Я не помнил в тот момент должны ли были братья говорить что-то, но вслед за мной, как мантру, это слово начал повторять каждый, подгоняя соискателя. Гул отражался эхом от стен, все набирая обороты. И резко стих, когда пустой кубок упал на пол и покатился по ступеням с алтаря под тихий голос Мастера:

- Ныне ты вступаешь в достопочтенное общество каменщиков. Общество, куда более весомое и значительное, нежели ты представляешь. Оно не противостоит ни закону, ни религии, ни нравственности. В его действиях нет ничего, что противоречило бы присяге на верность монарху или государству. Но именно братство охраняет наивысшие добродетели: милосердие, что господствует и практикуется и на небе, и на земле, и, как его брат, сострадание, что благословляет того, кто делится им, равно как и того, кто испытывает его на себе.

Пока Мастер говорил, пара братьев развязали веревки на синюшных конечностях девушки, сняли с алтаря и помогали встать брату.

- Узри свет истины и не отворачивайся от него! - Мастер стянул темную повязку и, взглянув в глаза Венсана, добавил: - Брат.
_________________

В дороге

У Розали слезы текли ручьем. Скрипнув зубами, Анри осторожно приобнял ее одной рукой, другой делая знак Жан-Жаку следить за окружающим.
В гарнизоне уже наверняка подняли тревогу и выслали отряды на поиски преступников. А значит, необходимо свернуть с этого пути на окольный, он длиннее, но там густой лес и холмы, следовательно, можно будет ненадолго остановиться и переждать.

- Тихо, мадам, тихо, - бормотал он спутнице, приглаживая свободной рукой волосы. Если бы кто-то из коллег сейчас увидел его - не узнал. - Все обойдется...
Говорил - и сам себе не верил. Можно ли положиться на эту троицу людей в предстоящих битвах? Да. Можно ли положиться на крестьян и Обрэ? Они же не готовы к бою, и сколько их не тренируй, в самый сложный момент могут пасть духом.

Розали жалобно всхлипнула и посмотрела ему в глаза. Кажется, она хотела чем-то поделиться...

Повозка, колыхаясь, свернула на другую дорогу и углубилась в лес. Криков и стука копыт не было слышно.
Пока не было...

На поляне они накормили и напоили лошадей, не выпрягая их, и сами перекусили и напились воды. На вино Анри не мог смотреть без отвращения - все вспоминал упавшего солдата.
Передышка была недолгой, к сожалению.
_________________

Это был не первый ритуал, на котором я присутствовала. Но каждый раз дрожь пробирала до костей, заставляя нервничать.
Дверь открылась, и появилась Жанна с девушкой. Молоденькая совсем, лет пятнадцать от силы. Будет жаль, если она погибнет. Но для того, чтобы девушка меньше сопротивлялась и не напрягала тело, дабы не усилить потом кровотечение, ей просто необходим опий. Я заранее достала из сундука Криса маленькую бутылочку с опием и смешала настойку с молоком. Так она почти не заметит привкуса.
Девушка выпила безпрекословно, что радовало хоть немного. Мы с Жанной принялись раздевать её, пока не убедились, что сама судьба благоволит нам. Родимое пятно на плече. Так, как и должно быть.
“Дева Мария, пусть она окажется невинной,” - мысленно просила я, наблюдая как Жанна осторожно проверяет. И от её вскрика я подпрыгнула на месте, так глубоко задумалась.

Я, наконец, смогла выдохнуть. Дело осталось за малым. Мы, надев черные накидки, вместе переодели служанку и распустили ей волосы, наблюдая, как бледное золото рассыпается по плечам.
Потом был недолгий путь до комнаты графини и далее вниз по лестнице. Скрип, и вот открылась дверь, являя нам собрание братства. Двенадцать братьев застыли между ионическими колоннами, словно у каждого из них был свой личный альков.
Мы с Жанной подвели девушку к алтарю и передали её с рук в руки.
Муж. Кристоф. Я узнала его касание, пусть оно и длилось всего секунду. Только этот мужчина гладил впадинку на ладони. Улыбнулась, а после мы с Жанной спустились с постамента и отошли в тень.
Мужчины приступили к ритуалу, и у меня снова мурашки побежали по телу. А когда Мастер порезал девчонке бедро, мои ноги непроизвольно сжались. И в этот момент мне было непонятно от возбуждения или от жути. Пришлось прикрыть глаза, чтобы побороть вскрик, но, сделав два глубоких вдоха, мне немного полегчало.
Окончание прошло, как в тумане, для меня. И когда пришла в себя, Жанна подтолкнула меня к девушке.
Перетянув шелковым чулком её бедро чуть выше ранения, я таким образом остановила кровь, которая и без того испачкала её платье и алтарь.
Теперь, главное, отвести её в комнату, дать горячего шоколада и оставить отдыхать. На утро малышка и не вспомнит, что с ней было, и я надеялась, что тугая повязка на бедре не вызовет особых подозрений.
Подойдя к алтарю, мы вместе подняли её, но тут же девушку подхватили сильные руки, а даже сквозь накидку я узнала Криса.
- Любовь моя, - тихий шепот, - поторопись, надо её уложить и обработать рану. Жаль будет, если эта малышка умрет. - Продолжала свою речь я уже в коридоре, спеша и подстраиваясь под широкий шаг супруга.
_________________

- Анри…- Розали запнулась, назвав своего спутника по имени, но ей хотелось доверительного разговора, а фамилии и регалии только мешали бы. – Кажется, я совершила самую большую глупость в своей жизни. – Она горько усмехнулась и поправила прядь волос, выпавшую из пучка волос. – Я возжелала отомстить одному человеку, а вместо этого небо отомстило мне. А теперь у меня нет дороги назад…Не думаю, что задуманное удастся совершить. А если нас схватят, нас ждет эшафот как предателей и изменников. Я очень боюсь, Анри.
Она посмотрела ему в глаза и обнаружила в них затаенную печаль.
- Мой отец держал гостиницу в Провансе, - неожиданно произнесла Розали, отведя взгляд, - и был сторонником королевской власти. Однажды… мне в тот год только исполнилось 15 лет, у нас остановился один важный господин из Парижа. Он был хорош собой и умел расположить к себе любого. Обещал моему отцу устроить меня в столице к своей родственнице, и отец доверился ему. Надеялся, что в Париже я найду себе хорошую партию для создания семьи. А вместо этого тот человек, назовем его господином N, обманул меня и сделал своей любовницей. А когда я наскучила ему, просто передал своему кузену как забавную игрушку. Я была молода и наивна, когда приехала в Париж, но уже через год поняла, что возврата к прежней добропорядочной жизни не будет, так почему бы мне не зарабатывать тем, чтобы возбуждать в мужчинах желание? И я стала куртизанкой. Дорогой шлюхой. Научилась всему, что она должна уметь и даже более. Я думала, что забыла имя своего совратителя, но недавно моя подруга из Парижа сообщила мне, что он снова объявился в высшем свете и даже приглашен на свадьбу к графу д, Атруа! И у меня созрел план…глупый план, как я теперь понимаю, проникнуть в замок и встретиться с ним.
Розали замолчала. Пошлое нахлынуло на нее удушливой волной, заставив снова страдать.
_________________

Мария ещё долго пыталась найти выход, ощупывала стены, но в темноте никак не могла найти нужный выступ, чтобы выбраться из тайной комнаты. Кричать и плакать она не стала, знала, что рано или поздно родители найдут её, лишь только заметят пропажу.

Всё равно свадьба без неё не состоится. Мария на ощупь нашла кресло, улыбнулась и присела на край. Она не озаботилась взять с собой свечи, а на ощупь бродить в темноте не хотела. Она же не в древнем заброшенном замке, в конце-концов! Посидит немного.

Она протянула руку и нащупала лютню. Одну из нескольких любимых инструментов, подаренных отцом. Она всегда дожидалась хозяйку на привычном месте, готовая отозваться на лёгкое прикосновение пальцев.

Мария огладила инструмент, тронула струны, что тут же отозвались сладким стоном, склонила голову к плечу и запела.

В дороге

- Колет, просыпайся, - услышала она сквозь дрему. С усилием стряхнув сон, она открыла глаза. Повозка стояла на поляне в лесу.
- Коню необходимо отдохнуть, - продолжил Жан-Жак, помогая ей выйти, - а нам кое с кем встретиться.
- Хорошо, - ответила Колет, - нет ли здесь поблизости воды? Чувствую себя ужасно грязной.
- В той стороне овражек, там протекает ручей, но не отходи слишком далеко и поторопись. В лесу сейчас безопасно, но не заставляй меня волноваться.
- Договорились, - Колет привстала на цыпочки и чмокнула мужчину в щеку.

Она возвращалась в лагерь, освеженная после умывания ледяной ключевой водой, и резко остановилась, услышав незнакомые голоса. Осторожно выглянув из-за куста с облегчением убедилась, что Жан-Жак с Анри мирно беседуют с несколькими незнакомыми мужчинами, сидя у костра. Не желая им мешать, она прошла к повозке и села на порожек, переплетая волосы.
- Добрый вечер, мадам, - неожиданно услышала она рядом с собой. Подняв голову, она увидела рядом невысокого подростка, который с интересом ее разглядывал.
- Здравствуй. Ты знаешь, что я аристократка? - удивилась женщина.
- Мне сказал мой отец. Меня зовут Марсель. А вы красивая.
- Можешь звать меня Колет, - улыбнулась женщина непосредственности юноши. - Ты пришел сюда с отцом?
- Да, мы - крестьяне графа Бо. Мы теперь не признаем ни приказов короля, ни судей, ни жандармерии, - с вызовом произнес Марсель, поглядывая на нее сквозь густую челку, упавшую на глаза.
- Но почему?
- Наш сеньор охотился на общинных угодьях, вытоптал посевы, а потом захватил участок дороги и ввел налог на проезд по ней. Полгода назад мы начали истреблять дичь в окрестных лесах. Какие вкусные фазаны нам попадались, -мечтательно произнес мальчишка. - Но теперь отец говорит, что этого недостаточно, необходимо отобрать хлебные запасы у господина и не допустить, чтобы впредь сеньоры были повинны в нищете и голоде. Когда мы в деревне читали "Историю Простоты-Нищеты, откуда она взялась, как она обманула смерть и когда ей придет конец", то там было ясно сказано, что крестьянин должен сам взять судьбу в свои руки, что без нашего труда господа-аристократы не выживут.
- Так ты умеешь читать? - поразилась Колет
- Да, отец отвел меня к кюре, чтобы он вдолбил в меня грамоту. Так, сказал он, я буду больше понимать. Но я не доучился, так как отец поспорил с кюре по поводу десятины, отказался ее платить и забрал меня.
- Марсель, что ты тут делаешь? - прервал их разговор гневный голос. Колет увидела, что к ним подошел один из мужчин, до этого разговаривавший с Анри и Жан-Жаком.
- Я же сказал тебе, не подходить к благородным, - продолжил он.
- Но папа, - попробовал возразить юноша.
- Ты их должен видеть в суде или на плахе, - не слушая, перебил мужчина. - Идем, нам пора.
И зло сплюнув под ноги Колет, он отошел от нее, за руку волоча упирающегося Марселя.

Этому крестьянину нет дела до того, что сама Колет пострадала от короля, что она помогает революции. Ему достаточно только знать ее происхождение, чтобы вынести ей приговор. Женщина достала их повозки плащ и зябко в него закуталась.

Она видела подобное не впервые, но, как всегда, ощутила странную смесь ужаса и возбуждения. Сердце билось с такой силой, что, касалось, его удары отдаются в ушах. Дышать было тяжело, словно в помещении не хватало воздуха. Жанна почти с нетерпением ждала финала, и, когда ритуал завершился, торопливо шагнула к Мелисе, подталкивая её к распростертой на алтаре служанке.
Девушке нужно было помочь, как можно скорее, чтобы сохранить жизнь. Проследив взглядом, как её выносят из зала, двинулась следом сама. Те же серые ступени, холодные камни, на которых осторожные шаги были почти неслышны. Но теперь ритуал позади, и трепет внутри постепенно стихал, сменяясь привычной прагматичностью.
Достигнув своих покоев и переодевшись, Жанна вновь вернулась мыслями к предстоящей свадьбе и необходимостью провести все на высшем уровне.
Графиня дождалась, пока подошедшая по её звонку служанка поправит причёску, и направилась на поиски Марии.

Я сейчас не мог сказать ни слова. Руки тряслись, тело покрывал пот. Мня охватывало непонятное возбуждение. И так было каждый раз, когда оканчивался Священный ритуал посвящения. Перед нами уже не просто соискатель, а брат, полноценный член общества каменщиков. Окинув взглядом Зал, увидел, что женщины уже уводят девушку. Значит все уже закончилось. Нужно срочно было добрать до своих покоев, переодеться и отдышаться. Ритуал отнял много сил и энергии. Всего несколько минут для отдыха и нужно собирать гостей для праздника. И я вслед за мастером и Братьями покинул Зал. Каменная дверь захлопнулась. Надеюсь, следующие посвящение будет происходить не в такой спешке.

Все еще в дороге

Признание Розали усугубило и без того смятенное состояние чувств Анри.


- Мы все совершаем глупости. Все, поверьте моему слову. Не вы первая, не вы последняя.
Сказав так, де Розье ссутулился. Кажется, на плечи вдруг легла мраморная плита - такая же, как та, что покоилась на могиле его матери. Отец перед смертью приказал украсить ее последнее пристанище... Глупец. Ей уже не нужны были украшения. Ей ничего не было нужно от человека, использовавшего ее молодость и красоту и бросившего на произвол судьбы.
Маленького Анри отец все же признал и взял к себе, дав образование и надежду на приличное место... Но это не искупало его низостей, о, нет.


- Важные господа все таковы, Розали. Они берут, используют и швыряют в грязь. - Голос Анри был мрачным. - Но подумайте. У вас еще есть время для принятия окончательного решения. Вы правда хотите туда, в замок? Если нужно, я могу порекомендовать вам своих хороших приятелей. Они в состоянии приютить вас и даже дать работу.

От разговора отвлекли появившиеся на поляне люди. Крестьяне местного владетеля.
- Жан-Жак, - Анри кивнул товарищу. - Поговорим с ними. Возможно, сможем помочь им... или они помогут нам в наших замыслах.

Люди были злы и готовы на все. Это чувствовалось по их лицам и позам.
Анри поднял глаза: там, в небе, похоже, копились грозовые тучи. Видимо, знак.
_________________

Рану девчонки обработали быстро, чистой тканью обмотав туго бедро, так, чтобы кровотечение остановилось. Девушка совершенно впала в беспамятство, и тому способствовала значительная потеря крови и наркотическая настойка. Если до утра она не отдаст Богу душу, значит выживет. Мне не то, что было жаль эту девочку, мне было жаль, что она может умереть такой молодой. И почти ничего в этой жизни не успев посмотреть.
- Надеюсь ты доживешь до завтра, девочка, - я поправила тугую повязку и вернулась в комнату Криса, оставив служанку на своей кровати.
Показывать матери её дочку, находящуюся под наркотиком мы не могли, дабы избежать скандала. Жанна успокоит, сказав что я взяла девчонку себе в услужение.
А если всё-таки случится трагедия, у нас было готово объяснение, что девушка поранилась и не решилась сама позвать на помощь. Челядь не имеет ни средств, ни прав звать медицинского эксперта, чтобы он выяснил, отчего именно умерла девчонка.

Когда я вошла, Кристоф только скинул с плеч черную накидку, оставаясь в одних кюлотах. Подойдя к нему со спины, прижалась губами к гладкой и теплой коже спины межу лопаток.
- Ты знаешь, что я люблю тебя, муж мой? - руки же мои гладили и ласкали его живот и грудь, а после стали медленно расстегивать пуговицу. - Безумно люблю.
Он хмыкнул, позволяя моим пальцам забраться под гульфик и накрыть его твердеющий член пальцами.
- И я сделаю всё для того, чтобы ты был счастлив.
Пальцы пришли в движение, а дыхание Криса сделалось тяжелым. Улыбнулась и чуть прикусила кожу на лопатке у мужа, продолжая работать обеими руками. И наслаждаясь звуками его удовольствия. Именно муж научил меня, как ему особенно приятно, и сейчас я хотела максимально быстро подарить ему экстаз.
Обойдя его я, всё ещё оставаясь в ритуальной накидке, опустилась на колени перед супругом и вновь стала ласкать его плоть, услаждая свой слух его хриплыми стонами. А после наклонилась и взяла в рот его член, медленно обводя языком головку. Пальцы мужа тут же запутались в моих волосах, притягивая голову ближе и заставляя глубже вбирать плоть, но мне нравилось чувствовать на языке его наслаждение. Каждое неконтролируемое сокращение во рту.
- Мелли-и-и-и… - его хриплый выдох только подстегнул меня быстрее двигаться, так, чтобы он кончил.
Подняла руки, чуть царапая его живот и бедра, пока губы двигались по всей длине. И вот он подал бедра вперед, задвигая так глубоко, что я почти задохнулась. Ещё одно резкое движение, и любимый кончил, позволяя мне проглотить всё, что мог отдать.
Моё лоно нещадно пульсировало, но времени на ответный раунд уже со мной не оставалось. Отодвинувшись я напоследок ещё лизнула головку и поднялась с колен, скидывая накидку с плеч.
- Думаю, панталоны мне сегодня не понадобятся. Слишком жаркий вечер нынче.
Муж только кивнул, и я даже не уверена, что он меня расслышал.

Я направилась в свою комнату, где снова обратила внимание на неподвижную девочку на кровати. Но кровотечение вроде остановилось, и дышала она ровно, может и выкарабкается. Повернувшись к шкафу, я поняла, что самой застегнуть платье у меня вряд ли получится.
- Констанция! Констанция! - крикнула я, и спустя минуту в комнату вошла моя горничная.
Её глаза непроизвольно расширились, когда она увидела блондинку в моей постели, но задавать каких-либо вопросов не стала, видимо, списывая всё на мою экстравагантность. Пусть думает, что это любовница, главное, чтобы болтать не начала.
- Помоги мне переодеться. Совсем скоро церемония свадьбы, а я ещё не готова.
- Да, мадам, - и она разложила на софе верхнее белое парчовое платье с шелковыми оборками, а после поднесла ко мне корсет, помогая натянуть на себя эту адскую конструкцию, и начала затягивать шнуровку. Несмотря на рождение Хлои моя талия оставалась во вполне себе приличном виде, и затягиваться до ощущения, когда задыхаешься, мне не нужно было. Потом Констанция помогла надеть панье и только затем стала одевать нижнюю юбку и платье из парчи, застегивать корсаж платья и поправлять все оборочки, чтобы они не закрывали соблазнительную грудь, которая почти вываливалась из выреза. Крис опять будет всех убивать взглядом, но мне так нравилась его ревность, что порой я осознанно шла на такие невинные провокации.
Через сорок минут я была готова. Осталось только вставить в волосы бриллиантовую диадему, ту, что на рождение Хлои подарил мне муж.

Мой супруг за это время успел прийти в себя и одеться. И сейчас никто в импозантном маркизе не узнал бы мужчину, что трахал мой рот меньше часа назад. Да и я тоже ничем не выдавала своего возбуждения. Разве что горящими щеками.

Церковь находилась во дворе Шато де Гесдьер. Наряженные гости сходились и занимали свои места на резных скамьях.
_________________

Сделав неожиданное признание о своем прошлом, Розали вдруг поняла, что не может ответить на вопрос Анри, зачем ей понадобилось проникнуть в замок. Это был минутный порыв женщины, который может иметь далеко идущие последствия. В самом деле, подумала Розали, глупо ожидать раскаяния от господина N, к тому же это ничего не изменит в ее жизни. Она не желала ему смерти, скорее, вечных мучений в аду. Возможно, она удовлетворилась бы тем, что увидела его постаревшим и подурневшим, страдающим подагрой и ожирением.
- Прошлое не вернуть, Анри, - Розали пожала плечами и улыбнулась. – Спасибо вам за заботу, но у меня есть небольшие сбережения на первое время, если я решу бросить свое ремесло. Скоро моя красота начнет увядать, и я растеряю всех своих клиентов. Наверное, выйду замуж или стану модисткой.
Она бросила взгляд в сторону Жан-Жака и Колет и спросила:
- Давно вы знакомы с ними? То есть я хочу спросить, что может связывать вашу троицу? Я почти ничего не знаю о вас, Анри. Вы кажетесь мне человеком порядочным, но…Я вас не понимаю. Не сердитесь, пожалуйста…
Он не успел ответить ей ни слова. От разговора отвлекли появившиеся на поляне люди, и Розали испытала чувство тревоги.

"И каковы ваши замыслы, господа?"
_________________