Кофейный роман (СЛР, 18+)

Мы с соавтором всегда склонны считать, что любое утверждение имеет иную точку зрения.
Продолжение следует...


Ключевым, скорее, долгое время было "не думала".





Добро пожаловать!


Да! Она и по жизни уже некоторое время ни на что не рассчитывает. =(


Опять же, подчиняясь собственным предположениям, хотим срекламировать...
У Вересовых (старших и младших) есть не то что пунктир, а целая волнистая линия.
Но об этом несколько позже.


Скоро узнаем...


*от имени Ники: спасибо огромное!!!!


А ведь со стороны - он вполне себе пострадавший.


Знают ли они об этом?


Мы с соавтором, помимо прочего, склонны считать, что идеальность - удел статуй. Живым людям, всем (!), свойственны недостатки.
Ника - не абсолютная дрянь, Ярослав - не абсолютный принц.

Дамы! Спасибо огромное!
_________________

 » Глава 12. Не думать, мать же твою, о ней!

Закревский гнал по трассе Киев-Чоп, сжимая руль и выжимая из своей бэхи все, что было можно. Долбануться бы теперь в какой-нибудь столб, чтобы мозги наружу. Чтобы не думать. Не думать. Не думать, мать же твою, о ней!
Радио на трассе пахать перестало. За Киев выехал – отрубилось.
Кроме звука двигателя, не слышал ничего.
И еще ее голос.
Всегда ее голос.
«Тебе, Закревский, тоже не участвовать в Лиге Чемпионов».
По крупицам перебирал в памяти все сказанное ими за эти полтора месяца. Получалось на удивление мало.
Почему они никогда не говорили? Почему они, черт бы его подрал, никогда ни о чем не говорили? Она не позволяла. Он не хотел. Не считал нужным. И теперь, когда все кончено, когда все прикатилось к чертям, откуда возврата нет, ему вдруг стукнуло, что он не знает о ней ничего. Совсем ничего. И вместе с тем… Не оставляло дурацкое ощущение, что что-то самое главное между ними осталось не сказанным, но понятым. И самое главное в ней оставалось не произнесенным вслух, но услышанным им.
Идиот.
Когда она ушла из гребаного номера гостиницы в этот же самый гребаный день, он все еще не верил, что кончено. Но как еще это могло закончиться? И какое у этого могло быть продолжение?
Как он хотел ее!
Выскочить следом, затащить обратно.
Зацеловать, пока не скажет ему… пока не скажет…
Дикость.
Закревский зло выдернул трубку из пиджака и набрал Вересова.
- Макс! – заорал он, едва тот принял вызов.
- Чего орешь, Закревский?
- Я уезжаю. Не знаю, на сколько. Прости, не предупредил.
В трубке наступила тишина. Потом раздался ровный холодный голос.
- А главное, вовремя. Сволочь ты, Закревский!
- И, если тебе эта твоя… новенькая не передала, Каргина я кидаю.
- И кто его, по-твоему, должен подобрать? – не сдержался Вересов и рявкнул: - Черт, Ярослав, да какого ж хрена!
- Сам бери. Гонорары видел.
- При чем здесь гонорары? Что-то случилось?
- Личные обстоятельства у меня случились. Я в Житомир валю. Так заберешь? Остальную мелочевку Санька и сама потянет.
- Обстоятельства у него… Вернешься когда?
- Не знаю. Я позвоню. Долго не планирую. По Каргину там сейчас экспертиза. Саня расскажет. Хрен знает, на сколько затянется.
- Ок, - сухо ответил Вересов и отключился.
Слава бросил трубку на соседнее сидение.
По стеклам лупил дождь, да так, что дворники не успевали справляться. Закревский доехал до какой-то заправки и стопанул машину. Потом долбанулся лбом о руль несколько раз и полез за аптечкой. Две таблетки аспирина запил минералкой. Просидел на месте минут двадцать, не понимая, куда он едет и, главное, для чего.
А ведь, в конце концов, можно было тупо выписать ее номер телефона и позвонить. Позвонить и просто сообщить, что хочет большего. И в ответ услышать: «Я люблю только деньги, хороший секс и когда меня не провожают». Как мало сказано. Зато в точку. Будто его самого пригвоздило.
Он снова вцепился в руль и снова поехал в дождь. Смотрел прямо перед собой и мало что видел. В голове пульсировало, и от лекарства ни хрена легче не стало.
Уже в Житомире, подъезжая к поселку в частном секторе, в котором он вырос, постарался придать лицу хоть слабое выражение осмысленности. Но глаза были будто бы пьяные. Налились кровью, не фокусировали взгляд. Осознавал, что доехал в целости чудом.
Мать, открыв дверь, тихо охнула и кинулась на шею. А потом, отстранившись, приложила ладонь к его лбу.
- Слав, да ты пылаешь! – выдохнула она.
Что было потом, он плохо помнил. Все-таки привычка забивать на симптомы отыгралась на нем по полной. Потому что воспаление легких быстро не лечится.

***

Постучав, Тася не стала ждать ответа, а вошла в комнату к брату и уселась в кресло. С легкой улыбкой разглядывала его заросшее черной бородой лицо и старые, растянутые спортивки, напоминающие пижамные штаны.
- Великовозрастный олух, - не сдержалась она. – Только ты мог так влипнуть!
За тридцать с лишним лет своей довольно веселой жизни, наполненной приключениями разного рода и кучей проблем, нажитых по собственной дурости, Ярослав Закревский если что и усвоил, так это то, что всегда может положиться на старшую сестрицу, которую по совместительству искренно считал своим лучшим другом и «просто хорошим парнем», с которым и на рыбалку можно сгонять. Он поднял на Тасю глаза и криво усмехнулся:
- Да я не влип. Я окунулся по самые уши. И назад не выбрался пока.
- Ну и идиот! Нашел себе… водоем для плавания. На хрена тебе баба с прошлым? Еще и с таким. Это даже не ребенок от бывшего мужа!
- Ребенок от бывшего – фигня, - протянул Закревский, почесав бороду. – Но вопрос иначе стоит. На хрена ей я со своей любовью?
- Перед кем стоит? – насмешливо поинтересовалась сестра.
- В данный момент передо мной. И я не знаю, что с этим делать, чтобы хоть ей идиотом не казаться. Самому себе я уже давно напоминаю какого-то олигофрена… Слушай, я тебе говорил, что ее муж назвал это патологией? Вот походу… оно…
- Ты бы себя лучше о другом спросил: оно тебе нужно? И зачем?
Действительно. За-чем.
Последние полтора месяца в Киеве Закревский прокручивал в своей голове регулярно, как только чуток очухался. Вынужденное бездействие его напрягало. Он не выносил отсутствия движения вперед. Пытался созваниваться с Санькой. Точнее, она с ним. Всякая ерундень его, в кои-то веки, не выводила из себя, а казалась спасением. О деле Каргиных не говорили. Это было табу. Санька всегда проявляла себя как сообразительная помощница.
Но о Нике он задумываться не пытался. Она и без того из головы не шла. Ни в бреду, ни во сне.
- Я без нее не могу, - пробормотал он невнятно.
- Так почему тебя е… волнует, как это называет ее муж? – вспылила сестра. – У тебя что, своей головы нет?
- Моя голова не в состоянии найти верное решение. Между прочим, впервые. Бракованная голова, - помолчал. Потянулся за сигаретами, но передумал. И, не глядя на сестру, проговорил: - Хуже всего – осознавать, что я для нее из той толпы мужиков, через которых она прошла. Ничем не отличаюсь. Иногда я думаю, запомнила бы она мое лицо, если бы не усы.
- Совершенно бракованная голова. Еще одну такую же знаю, - бормотнула она себе под нос. – Ты на хрена за нее думаешь?
- Вот тут всплывает еще одна проблема, Тась. Я несколько месяцев вообще ни фига не думал. Только по гостиницам ее таскал. Какие можно выводы сделать, а?
- Не надо делать выводов! Не тебе их делать, - она вздохнула. – Понимаешь, что ты что-то делал не так? Так исправь, а не продолжай в том же духе. Только сначала… Слав, ты подумай. Не за нее, слышишь, а за себя! Сможешь ты со всем, что знаешь о ней, жить каждый день. Оно ведь никуда не денется. Ты сможешь сам не вспоминать и ей не напоминать? Потому что пока не похоже, чтобы ты ей доверял. И сам не знаешь, нужен ли ей. Только версии выстраиваешь, юрист хренов!
Ярослав откинулся на подушку и уставился в потолок. Он молчал долго. Сестра была права. Но права только в том единственном допущении, которое касалось его. В том случае, если он принял решение. Чего он сам хотел. Действительно. По-настоящему.
- Знаешь, чего боюсь?
- Чего?
- Что когда в Киев вернусь, ничего не изменится. Все будет так же. Я буду заниматься с ней сексом во всех мыслимых и немыслимых локациях и позах. А ей будет плевать. Как думаешь, мазохизм лечится?
- Идиотизм точно не лечится, – отмахнулась Тася.
- А я зажрался, - рассмеялся вдруг Слава. – Обычно это меня любят.
_________________

Спасибо за главу. Как известно-любовь зла....

а никто про них такого и не говорил, нет абсолютно черного и абсолютно белого.
Спасибо за продолжение и за болезнь героя - хоть есть время подумать. как правильно сказала его сестра - за себя самого, а не прокручивать варианты. что и как думают и что делают (и почему) другие. Чужая душа - потемки, можно нафантазировать тысячи версий, а правильной будет тысяча первая, которую ты даже не рассматривал.
___________________________________

Девочки спасибо за продолжение)
Пока Слава будет разбираться в себе и бояться Ника уедет в свою тмутаракань...
_________________

Тася - гениальная сестра. Повезло Ярославу.
_________________

ну, по Галкиному авторитетному мнению кАзел в этой истории всего один, и от него потихоньку избавляемся


Как и понятие "хороший мужик" довольно абстрактно. Каргин тоже по-своему обычный мужик, чьих условий Вероника, "продавшись", никак не могла выполнить в силу собственного характера. Веди она себя иначе, возможно, и дальше каталась бы как сыр в масле и считала бы своего мужа "хорошим мужиком". Но когда все герои выходят за рамки обычного поведения, любые грани стираются. И Закревский с завидным постоянством тягает ее по гостиницам, в то же самое время развешивая ее грязное белье на всеобщее обозрение. И Каргин превращает ее жизнь в ад на земле. И она сама прет по пути саморазрушения, не с силах остановиться, лишь бы больнее долбануть по мужу.

Справедливости ради, уж думать-то точно надо было значительно раньше. Но тут права Ника. В случае Закревского мужской мозг оказался в штанах.

Совершенно верно. И часто именно жизнь дает ответ на все вопросы и подсказывает поворот, на котором надо свернуть.


Ну... поглядим Ника - человек свободный. Почти


Подтверждаем! С такой сестрой никакого психотерапевта не надо!

Дамы, спасибо большое за комментарии!
_________________

 » Глава 13. Погода сошла с ума

В феврале был апрель. В марте – январь. Погода сошла с ума и была под стать так и не нашедшему умиротворения Ярославу Сергеевичу Закревскому.
Он въехал во двор высотки, в которой жил последние два года с тех пор, как купил квартиру. К тридцати годам у него было все, о чем он мог мечтать, когда после школы приехал поступать на юрфак в столицу. Ничего не зная, ничего не умея. Ума набирался по ходу дела.
Поступил легко. Даже на удивление легко. И первый курс среди мажоров сыграл свою роль, когда он думал, что легко будет и дальше. Когда подражал, когда забывал, какой ценой даются родителям деньги на его содержание. Когда обнаглел настолько, что соблазнил дочку декана, за что фактически был отчислен после летней сессии.
А потом контрактное обучение. Работа по ночам. И ощущение абсолютной потерянности. Наверное, зацепился и выплыл только в силу молодости и характера. Скольких жизнь обламывала, он имел представление. Но, тем не менее, теперь у него была квартира в Киеве. Была хорошая машина. И была приличная работа, которую он любил. Охеренно круто!
Закревский припарковал машину на своем месте, приподнял воротник пальто и даже поправил шарф. Выбрался из салона, хлопнул дверцей и повернулся к подъезду, у которого, слегка притопывая, бродила Оля. На лавке наблюдался большой пакет. Определенно с едой.
- Ярик! – бросилась она к Закревскому.
- Я-рос-лав! – огрызнулся он. – Ты что? Ночевала тут?
- Нееет, - протянула Оля. – Ночевала дома, конечно. А то папа, ну ты помнишь… Приехала с утра. У меня тут пончики. С вишней.
- Я похож на голодающего?
- Это вкусно! – с этими словами она прижалась к его губам поцелуем. Ее губы сегодня тоже были с вишневым привкусом. Закревский резко отстранился и, придерживая ее за руки, рассмеялся. Смех был злой, дурацкий, самому не нравилось ржать. Но плечи его тряслись, а лицо было искажено гримасой безудержного веселья. Когда унялся, выдал:
- Я никогда в жизни больше не буду есть вишни.
- А что будешь? – неунывающим тоном спросила девушка.
- А ничего не буду. Из того, что ты таскаешь. Кстати, на хрена таскаешь-то? Типа заботливая?
- Ну типа да… ты ж на завтрак только кофе и пьешь. А это вредно, - заявила Оля.
- Заведи собаку. А мне на работу надо, - он кивнул на прощанье и направился, было, к крыльцу, как вдруг остановился и снова посмотрел на нее. Несколько мгновений молчал, а потом совершенно серьезно сказал: - Оль, кончай давай это дело. Я тебя видеть уже не могу, правда.
- Ярик! Но ты же лучше собаки, - пробормотала Оля ему в спину.
Он на ходу хохотнул и скрылся за дверью в подъезд. Поднялся на лифте на свой этаж, открыл ключом квартиру. Бросил в угол сумку и осмотрелся. Кроме пыли, все было по-прежнему. Изменился только он сам. Да и изменился ли так уж сильно? Всего-то пришел в себя, будто его снова отчислили из универа после того, как зарвался.
Не спеша разделся, отправился в душ. Выпил свой кофе, который был, по мнению Оли, вреден. Закурил по привычке в форточку. Все это на автомате. Ни минуты не задумываясь над действиями.
Может быть, не следовало выезжать в такую рань из Житомира, черт его знает. Но беда в том, что со сном теперь были проблемы. Едва засыпал, снилась… Ника снилась. Просыпался и уже не мог заснуть. Потому что боялся этих снов. Они были мучительными, душными, липкими. Как неутоленное желание. Симптомы его собственной болезни.
Закревский захлопнул форточку и пошел одеваться.
Менее чем через час, он вошел в приемную Максима Вересова, на ходу здороваясь с радостной Санькой и прочими ошалевшими сотрудниками.
- Шеф у себя? – бросил он новой помощнице (и когда Макс успевает их менять?).
- Да, но…
- Я Закревский! – объявил он, будто это что-то объясняло, и толкнул дверь в кабинет.
- Он – Закревский! – подтвердила Санька, торчавшая в приемной.
- Привет! – бросил Вересов появившемуся на пороге Ярославу.
- Бить будете? – хитровато спросил тот, закрывая за собой дверь.
- Охота была руки марать! – рассмеялся Макс и кивнул на кресло. – Ну и что это был за финт ушами?
- Надо было, - пожал Слава плечами. – Если считаешь нужным, увольняй. Повышай безработицу в стране.
- Пока не буду, - Вересов махнул рукой, - живи. Давай лучше кофе где-нибудь выпьем. Обсудим кое-что.
- Ну пошли, - криво усмехнулся Закревский.
После последнего их совместного с Максом «кофе», он вляпался по уши в Каргиных. И потом просиживал за этим самым столиком, ожидая Нику. Кофейный роман. В то время как она сама едва ли считала происходящее романом.
Механически помешивая сахар, Закревский отвлеченно думал, что пора возвращаться к работе. В этот месяц, валяясь в Житомире в доме родителей с пневмонией, он учился считать, что есть вещи важнее рыжей (если она еще рыжая) занозы в заднице. Получалось плохо. Возвращение вышло невеселым. Более того, теперь в нем поселилась дикая и нелогичная уверенность в том, что самое важное – это и есть она.
- Давай к делу, - попросил он Макса, глядя на снующую между столиками официантку. – Надо же как-то восстанавливать твое доверие.
- Уверен? – Вересов глянул на Ярослава. – Тогда забирай к чертям своего Каргина!
Слава поперхнулся, делая глоток. И несколько капель окрасили коричневым цветом белую рубашку.
- Иди к черту! – рявкнул он.
- Ну некогда мне им заниматься! Там немного осталось. Пара-тройка слушаний – как пойдет. А он тебе и гонорар приличный выписал.
- Какой еще гонорар, Вересов! Я его кинул! – процедил сквозь зубы Слава, позабыв про свой кофе.
- Зато жена его отказалась от всех своих материальных требований. Каргин на радостях и не поскупился. Потому получай свое, честно заработанное, - усмехнулся Макс.
- Как отказалась? – тупо переспросил Закревский.
- Как обычно. Полностью.
Теперь Закревский забыл не только про кофе.
Значит, Вероника Каргина сдулась. Дожал. Дожал все-таки. Когда? На той чертовой встрече, которую он велел назначить Саньке? Согласилась на его условия? Продалась, как Каргин и говорил?
Нет.
Чушь.
Иначе зачем ему еще адвокат.
Значит, что-то упустил.
Он напряженно смотрел на Вересова, будто ожидая, что тот еще что-то скажет, но эта сволочь молчала, делая глоток кофе.
- То есть их так и не развели? – осведомился Закревский. – Дай угадаю! Клиент желает сохранить семью?
- Крайне озабочен этим вопросом. Получил месяц на примирение. Слушание на следующей неделе.
- Твою ж мать… - хрипло выдохнул Слава. – Что за идиотка! Там же еще квартира… Она сама от всего отказалась? На нее не давили?
Макс удивленно взглянул на Закревского.
- Ну я точно нет. Про Каргина не знаю. Ты чего?
- А того… что! – сорвался, в конце концов, Слава, вскочив со стула и потянувшись к вешалке за пальто. – Пусть Каргин засунет свой сраный гонорар в задницу. Она сама отказалась. Я ни при чем.
На мгновение замер. А потом тихо спросил:
- Ты на суде был? Как она отреагировала на его отказ разводиться?
- Ее не было. Самородова пришла одна.
Закревский некоторое время молчал. Потом отряхнул пальто и надел его.
- В общем так. Каргина назад не возьму, хоть режь. Не устраивает – увольняй.
- Вот идиот! – проговорил Вересов, ухмыляясь. – Сказал же, пока не буду.
- Сам дурак! На хрена тебе такой работник?
- Пригодится, - буркнул Макс ему вслед и заказал еще кофе.
Закревский, между тем, пронесся из кофейни через дорогу, отделявшую его от бизнес-центра. Взлетел по ступенькам в огромный холл на первом этаже, пробежал, скользя туфлями по почти зеркальному полу, к лифту. Кнопку вызова жать не пришлось. Лифт раскрылся сам, выпуская пассажиров. Через пять минут он торчал в приемной Вересова, требуя от секретаря немедленно выудить из огромных сегрегаторов личное дело Каргиной В.Л. Новенькая попыталась отговориться тем, что без разрешения Максима Олеговича она этого сделать не может. Но Закревский навис над ней и угрожающе процедил: «Немедленно! Там пахнет иском на полтора лимона! Вы представляете себе гонорары?»
Дама оказалась настойчивой. Благо Санька крутилась рядом.
- Это Закревский, если вы не забыли, - насмешливо заявила она. – Это он его вел. И это ему Максим Олегович его вернуть собирается.
Через десять минут Закревский листал папку в поисках адреса. Наткнулся на фото Вероники. Словно в грудь ударило. Чертова стерва! Чертова стерва, снимавшая квартиру на Оболони.
Еще через пять минут среди пробок его бэха пробиралась в нужном направлении, молчаливо выслушивая периодически срывающиеся с губ ругательства, направленные скорее в космос, чем к мирскому.
Когда Закревский звонил в дверь, почти уже надел на лицо выражение ленивого равнодушия. Но почему-то был уверен, что долго оно не продержится. За дверью было тихо. Закревский позвонил снова. Для верности стукнул в дверь кулаком.
Послышался какой-то шорох, звякнул замок, и дверь все же открылась. На пороге возникла Каргина. В яркой оранжевой пижаме с пчелками, сиреневом махровом халате и банкой мороженого в руках.
Брови ее взлетели вверх. Вероника вытащила изо рта ложку, и удивленно спросила:
- Что еще придумал Каргин?
Закревский окинул ее внимательным взглядом от ступней в пушистых термоядерно желтых тапках до рыжей макушки. Не узнавая заново, а будто бы знакомясь. Весь гнев резко куда-то подевался.
Потом уперся руками в дверные косяки, наклонился к ней и негромко, но отчетливо сказал:
- Тебе когда-нибудь говорили, что нельзя ввязываться в игру, которой не знаешь? А если ввязалась, то не стоит пренебрегать правилами?
- А по сути? – она отправила в рот ложку с мороженым, внимательно изучая появившееся в ведерке дно.
- А по сути – на хрена ты это сделала?
- Я правильно понимаю, Каргин пока ничего не хочет? – она насмешливо глянула на Закревского.
- Я хочу! Я хочу понять, на кой черт ты отказалась от иска, но не отказалась от развода.
Вероника кивнула.
- Ну раз Каргин не хочет, говорить нам не о чем, - она потянула дверь, чтобы закрыть.
Закревский придержал ее рукой, шагнул одной ногой за порог и выпалил:
- Перед последним заседанием я отказался от этого дела. На суде была? Вересова видела?
- Да мне-то какая разница, - вдруг улыбнулась и понимающе протянула: - Ааа… я тебе должна… за твой отказ? Та легко, мне не жалко. Проходи.
Она развернулась и потопала вглубь квартиры.
Он досадливо поморщился. И вошел в прихожую. Защелкнул замок. Разулся. Снял пальто. Неторопливо повесил на вешалку. И только потом проследовал в комнату. Лишь бы какую конуру Вероника Каргина не снимала. Недешевый ремонт, дорогая мебель. И она… с банкой мороженого и в оранжевой пижаме с пчелками. Под которой вряд ли есть хоть какое-то белье – не то, что французское.
- Ты всегда отдаешь долги? – он подошел к ней ближе. – Или случается увильнуть?
- Ты опять намерен разговоры разговаривать?
- Прикинь. Намерен. Как раз в том настроении. Мы полтора месяца трахались. Можно попробовать что-то новое. Например, сходить на свидание. Нормальное свидание.
Вероника закашлялась, поперхнувшись. И воззрилась на него, будто увидела живого марсианина.
- И нафига оно тебе надо?
- Допустим, влюбился, - легко бросил он, словно она спрашивала, который час.
- Сочувствую, - усмехнулась она в ответ.
- Сам в шоке. Никогда такой фигни не было. И почему-то именно сейчас и именно в тебя.
Вероника вздохнула. Отставила на столик банку, бросила в нее ложку и долго смотрела куда-то мимо Закревского.
- Пройдет, - наконец, устало проговорила она.
- А если я не хочу, чтобы проходило? – хмуро ответил он. – Последний месяц я торчал в Житомире у родителей. Ты мне снилась. Я без тебя не могу. Если брать в расчет то, что ты меня не любишь, ситуация совсем хреновая.
- Не надо было в Житомир ездить, - отмахнулась она. – Жил бы здесь привычной жизнью, ерунда бы не снилась.
- Ты – не ерунда, - мягко сказал Ярослав. - Может быть… ты привыкла считать иначе. С Каргиным это и не удивительно. Но ты – не ерунда.
Вероника расхохоталась.
- Я-то? Я-то нет. Я хуже. Я – ночной кошмар, - и резко оборвала смех. – Слушай, я не готова к душеспасительным беседам. А всякая любовь–морковь – это вообще скучно. Хочешь секса – диван не собран, хотя можно и без дивана. О! Может на кухне? Со всем остальным – не ко мне. Не хочу, слышишь, ничего не хочу. И никого. Особенно тебя! В Житомир он ездил! – и в Закревского полетела многострадальная банка из-под мороженого.
Розовато-белые капли, благоухавшие клубникой и ванилью, на его темно-сером пиджаке стали последней точкой. Закревский откинул ногой упавшую на пол банку и резко притянул Нику к себе.
«Никакого секса!» - настойчиво раздалось в его голове.
«Иди к черту!» - ответил сам себе Закревский, кусая ее губы.
Вероника небрежно провела пальцами вдоль пуговиц на его рубашке до самых брюк, двинулась ладонью ниже и лениво ответила на поцелуй. Сыграть финальный акт и забыть обо всем. Руки ее обмякли, и, прижимаясь к нему губами, она отстраненно думала о том, что зря продолжала этот месяц торчать в Киеве. Надо было и самой уезжать. К родителям или еще куда подальше. Можно к Галке в Пермь. Говорят, красивый город.
Закревский отстранился. Так же резко, как поцеловал. Несколько секунд смотрел в ее глаза, будто пытался хоть что-то понять, а потом вдруг обнял ее и прижал к себе. Он никогда ее не обнимал. Ни разу. Никогда не касался губами ее лба, щек – никакой нежности, ничего такого, что имело бы отношение к любви. Да что вообще имело отношение к любви с самой первой ночи? Тупой механический трах. Ладно. Не тупой. С фантазией.
- Давай в парк сходим? Ты же ничем не занята, а? – спросил он.
- Занята, - буркнула Вероника, настойчиво пытаясь выбраться из его объятий.
Он с сожалением отстранился и скрестил руки на груди. Некоторое время молча смотрел на нее. А потом будто шагнул в пропасть.
- Хорошо. Давай по порядку. Во-первых, я достаточно доходчиво донес мысль, что люблю тебя. В жизни я не такой красноречивый, как в суде, прости. Но и в любви объясняюсь я впервые. Во-вторых, секс я могу получить, где угодно и когда захочу. До тебя же справлялся. И не думаю, что ты об этом не догадываешься. А от тебя мне нужны серьезные отношения. Свидания, прогулки, совместное проживание – это серьезные отношения, Ника. И, следовательно, третье. Если для тебя принципиален вопрос брака, то я тебе не Каргин. Перед регистрацией составим брачный контракт, по которому ты получишь половину совместно нажитого имущества. Гонорары у меня приличные. Если наберешься терпения, будешь состоятельной женщиной. Это все. Или я уйду прямо сейчас. И даю слово, что больше ты меня не увидишь. Докучать своей любовью я тебе точно не буду.
По окончании этой тирады Вероника громко фыркнула.
- Я не умею по порядку. У меня с порядком большие проблемы. Как и с серьезными отношениями. Уж ты-то должен об этом знать. Да и Каргин постарался просветить об этом всех интересующихся. Не без твоей же помощи, правда? Твой брачный контракт мне даром не нужен! Потому имеешь полное право идти, куда угодно. Там и гонорары твои пригодятся, когда будешь с потребностями справляться. Я в тебя верю, а я вообще еще замужем, - на мгновение замялась и важно добавила: - И кроме того, я действительно занята.
- Про замужество помню. Это временно. Занята чем?
- У меня запись на УЗИ.
- Заболела?
- Говорят, само рассосется, - проворчала Каргина.
- Я имею право спросить, что именно? – терпеливо поинтересовался Закревский. Он был большим специалистом в области УЗИ. Ему делали лет шесть назад, когда не могли определить, аппендикс воспалился, или камни в почках двигаются.
Она совсем сникла.
- Наверное, имеешь… право. Все-таки он и твой тоже… - и Вероника затарахтела быстро и непонятно: – Слушай, я не хотела, правда. Мне в голову не приходило. Меня уверяли, что это невозможно. Ну то есть вообще, понимаешь? Но, блин, он есть, - она замолчала, ошалело посмотрела на Закревского и прошептала: - Родится месяцев через семь. Кажется.
- Кто родится? – сначала спросил, потом подумал. Закрыл рот и стал смотреть на нее. Сосредоточенно, оценивающе и… тупо. Потому что он, черт подери, чувствовал себя тупицей! Пока осознание сказанного медленно доходило до его головы, Закревский успел решить, что ему надо срочно пропить что-то укрепляющее сердечно-сосудистую систему. Потому что сердце уже сбой дало, если уж он умудрился влюбиться. А сосуды тоже начинают пошаливать – голова шла кругом. Когда он, наконец, пришел в себя и уяснил, что Каргина беременна, и беременна от него, то чуть заметно выдохнул и снова навис над ней.
- То есть, - стараясь сдерживать гнев, проговорил он, - ты отказалась от раздела имущества с Каргиным, собралась рожать, не поставив меня в известность, и отказываешься признать, что происходящее между нами больше, чем игра в голый расчет? А дальше что? Осталась бы одна и с ребенком? Почти без средств к существованию? Ты ненормальная, Ника?
Она легко пожала плечами.
- Каргин здесь точно ни при чем. Он и от своих заставлял избавляться. Ты как-то тоже не производил впечатления подходящего на роль папаши. А я бы что-нибудь придумала. Потом. Попозже.
- Придумала бы она, - раздраженно пробормотал он. – Ты уже один раз придумала. Ладно. Где и в котором часу у нас УЗИ?
_________________

 » Часть 2. Глава 14. Третий час, она в онлайне

Gala: Верка, че не спишь? Третий час, она в онлайне.
Вера: не спится
Gala: Мне тож…
Gala: Как думаешь, а он про брак тебе серьезно? Или лапшу на уши вешал?
Вера: не знаю. он странный какой-то, другой
Gala: В смысле другой? Посинел? Или рога выросли?
Gala: Тьфу! Я не то имела в виду!
Вера: пока не выросли.
Вера: но если и дальше так пойдет
Gala: Ты че больная? А вдруг он нормальный?
Gala: Как пойдет-то?
Вера: а никак
Вера: вот совсем никак
Gala: А тебе чего надо? Шоб бразильский карнавал?
Вера: ну знаешь
Вера: может, и не карнавал. Только если он не спит со мной, то с кем он спит? с кем-то же он должен спать! не евнух же. я точно знаю
Gala: о дааа! Ты знаешь!
Gala: Слушай, а приколись! Скажи, что согласна замуж.
Вера: идиотка! я замужем!
Gala: Я в курсе. Это временно. Или ты опять передумала?
Gala: Харе темнить. Вернешься к кАзлу, я тебя брошу!
Вера: ничего я не передумала. Судья в отпуск свалила - слушание не состоялось. а у них отпуск длиииинный...
Gala: Уже легче!
Gala: Так а адвокат твой че? Ваще нифига? Ну… в смысле… даже ни намека?
Вера: ты русский язык понимаешь? НИ-КАК
Gala: Хренасе! А говорит че? Он к тебе ходит же?
Вера: та лучше б не ходил!!!!!!! Гад
Вера: только и делает, что разговаривает. и гулять меня водит, будто я собачонка. еще б шлейку напялил
Gala: Да тебе, мать, не угодишь. Нет его – плохо. Замуж позвал – еще хуже. Относится к тебе, как к человеку, а не как к дырке, в которую можно член вставить, вообще гад.
Gala: а вдруг он того… типа заботится?
Вера: ну, может, и заботится
Вера: только не знаю, о ком
Gala: как о ком? О тебе, о ребенке! У тебя вообще такое было хоть раз в жизни, чтобы мужик сам на прогулку просто так водил? Или тебе кАзел совсем мозги отшиб?
Gala: Повторяю вопрос! А вдруг он нормальный???? Че тогда делать будешь?
Вера: да он-то нормальный
Вера: и вот нафига я ему? ему б тоже нормальную
Gala: началоооооооось!
Gala: нормальная ты!
Gala: а если он тебя любит, а?
Вера: ну говорит, что любит
Gala: а ты че?
Вера: отстань!
Gala: ну ты его хоть это… как-то… соблазнить-то пробовала?
Вера: да понимаешь, у него будто на лбу написано: не влезай! я и не лезу
Gala: хренасе!
Gala: а ты влезь! Чай не прибьет. Он же не железный!
Вера: угу
Вера: вот нафига, если ему не надо?нет, пусть себе там, где ему надо
Gala: !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Gala: он же говорит, что тебя любит, дура!!!!!!!!!!!!!!
Gala: мож, он не секса хочет.
Gala: не только секса!
Gala: мож, он ждет, что ты ему чета скажешь!!!!!!
Gala: он же теперь разговаривает!
Вера: я не умею
Вера: все, я спать
Вера: ты получше валерьянки!
Gala: Эу! Напоследок! Как там мелкий? Чувствуешь себя как?
Вера: как в фильме ужасов - во мне что-то чужеродное
Gala: А, эт нормально. То ли еще будет, мать! Все, спи! Моему будущему крестнику надо отдыхать. Ты же меня возьмешь крестной, а?
Вера: приедешь?
Gala: Да куда я денусь! Вася вообще на адвоката поставил. Грит, мож, еще раньше на свадьбу приедем.
Вера: феерично!
Вера: да ну вас!
Gala: и тьфу на вас! Растите!
_________________

И помирились, и беременны, здорово-то как
Девочки, спасибо за продолжение)
_________________

Девочки! Спасибо за чудесное произведение
_________________

Спасибо, ПРИспасибо!!!
Очень восторженно читаю
Хотя хотелось бы, чтобы главный герой-сбрил усы)))
Жду продолжения, очень-ПРИочень!!!

Ну это уже что-то. Сначала он все думал, вот нафига он ей, теперь её очередь.
А Вася мне уже нравится.
PS А что про младших Вересовых? Про сына? Уже была история? Я пропустила.

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Какое чудо случилось с Никой,она совсем не ждала этого.И какая она была испуганная,когда Славе сообщала про ребенка.Но не понятно,она то рада ему или нет?

Еще как здорово!


И вам спасибо, что читаете


Мы рады


Некоторым образом ваше желание исполнится.


Хорошо хоть, что друг о друге, а не о ком-то третьем.


Ох уж этот Вася


Про сына. Еще не было. Но будет. =)


Ну а поди знай, чем оно обернется. Сначала пропал, потом появился. Мало ли...


Это мы проясним. Чуточку позже.

Дамы, спасибо всем-всем большое-большое!
_________________