Ветер пыльных дорог (любовно-авантюрный роман)

Ринуль, отличное продолжение!
Да, хорошо начались отношения Беатрис с Эдгаром... Но может и правда лучше, если свадьбы этой не будет.
Как на глазах Беа убили Гладис - ужасно... Вот сволочи эти солдаты! И этот мерзкий Хью... "Как будто в первы раз убивать"... Козлы, совсем жизнь не ценят.
Но кому же понадобились они?...
Тристан здесь понравился

Это точно! И одежду для сестры нашел и еду. А Беа ему потом расскажет о матери?

А мне почему-то сразу это приметилось, по описанию Может он и будет для Беа? Не такой он жестокий, как на первый взгляд?
Жду их дальнейших приключений!
___________________________________

да ну, какие помидоры?)) Не боись, не закидаем Да, главарь не так плох, но и не невинная овечка тоже))

Спасибо, Эньчик


Тогда она вообще мало ценилась... а этот Хью в их компашке самый жестокий... он ещё дров поналомает





расскажет, но уже на безопасном расстоянии, когда он не сможет вернуться домой.


У меня была такая мысль в голове Но нет, вряд ли...
_________________

Нее, ну если свежими помидорами, то я не против Хотя помидоры не очень лю))

Это понятно, что он не овец
А я и не против овечек в волчьей шкуре или волков в овечье шкуре))

а я свежие помидоры обожаю, так что ими точно не закидаю)))


Это хорошо тут и такие, и такие будут ))
_________________

Риночка, прости меня, невнимательную, что не заметила сразу такие вкусные кусочки!

Срочно исправляюсь и пишу большой комментарий




О-о! Потрясающая глава!!!!!

Матильда мне очень нравится!
(Почему-то она у меня ассоциацию с Анжеликой вызывает )


Мне так нравится, когда ты рассказываешь про разные интересные вещи! Я даже в инет залезла, чтобы побольше узнать про менгиры


Рин, а Матильде нравится Герик? (в смысле не как друг)



Ужас! Бедная девушка! Представляю, что она чувствовала!


Какой же он молодец! Пожалуй, он мне тоже уже нравится!




Беатрис для меня пока еще непонятный персонаж Хотя она смелая девушка, мне понравилось, как она заботится о брате, и что она не упала в обморок, когда увидела, как убивали ее мать...
Но...


Аналогично!


Мне кажется, Эдгар ее больше удивил и заинтересовал, чем понравился Поэтому у нее так быстро чувства к нему и прошли


Вот сволочь!!!!


Но зачем же солдатам нужны были дети Глэдис? Причем именно ее, ведь Аньес их не особо интересовала...



Ух ты! Класс!!!!!


О-о! Вообще интересно!


Мне почему-то тоже так показалось... Наверное, по ее реакции на него...


Ага, понятно... значит, главарь не для нее...

Рин, а мы пока не знаем тех, с кем будут Беа и главарь? Их еще не было в повествовании?


Риночка, спасибо за проды!!!!!!!!!!!! Мне очень понравились!!!!!!!!!
А еще интересно - как там Аньес




О-о! Теперь буду ждать еще и рассказик!

Лелета, спасибо


Да ничего)) кстати, а ты вроде две последние главы про Аньес не читала?


Это из-за того, что по лесам ходит? Характером вроде не очень похожа)


Я ещё очень много подобных вещей буду описывать (камни, легенды и всё такое )


очень рада, что заинтересовала тебя


Нет, только как друг и она ему тоже как подруга нравится, не более


Рада, что Герик тебе понравился


Ну, я надеюсь, что дальше она станет более понятна)) Я пока её особо не раскрывала. Кстати, может, ты заметила, как спокойно, в сравнении с той же Матильдой, она отреагировала на смерть матери?..


я постараюсь больше написать о её желании уйти в монастырь


ты права, именно поэтому и разлюбила так быстро. А вот толчком послужила та сцена, когда он её раздевать начал...


А эта главная интрига романа узнаем, но оочень не скоро))





в смысле то, что лицо его запоминала?


Того, кто с Беа будет - нет, не встречали, а будущую любимую главаря (его Филип зовут, кстати)) да, уже встречали.


В следующей проде узнаем но с ней самой не встетимся.


если я про весь огород начну писать, то получится роман))
_________________

Ой, только сейчас посмотрела...

Я читала "первую" шестую главу, а вот "вторую" шестую - не читала...

Мда.... короли они и правда везде одинаковы Думают им все можно (и, увы, зачастую они правы )

Рене меня удивила... Неужто просто со скуки помогла Аньес? Мне кажется, у нее были скрытые мотивы....



Даже не знаю... да, наверное


Класс!!!!!!



Если честно - не заметила.... Но теперь обратила внимание!




Нет, из-за этой фразы: Высокий – Беатрис никогда не видела таких высоких мужчин – с суровым, мужественным лицом и тёмными глазами.

Обычно возлюбленные кажутся девушкам необычными и ни на кого не похожими...



Ага, понятно Ну что ж, подождем продолжения

давай))) буду просвящаться по части таких фильмов))


А я по-моему не все смотрела))


ты хочешь драму? ну ладно))


чёрт, так и знала, что со счета собьюсь


Не от скуки


она по лесам будет ещё очень долго бродить и восхищаться природой надеюсь, вам не надоест)))


это штамп нет, Беатрис просто отметила его внешность, а она у него такая вот броская
_________________

 » ЧАСТЬ II. Конец мая — начало июля 1215. Глава 6. Убийство

ЧАСТЬ II. Конец мая — начало июля 1215

Глава 6. Убийство

Матильда шла по размытым тропинкам, наслаждаясь каждым вдохом; запахи леса после дождя приводили её в восторг. Сзади неё с не меньшим удовольствием, написанным на лице, шагал Герик. Этот смутьян, известный на весь Крэйвек своими проделками, отъявленный бабник и лучший друг разделял все её чувства. И сейчас хорошее настроение Матильды омрачало лишь то, что она собиралась ему сказать.
Она размышляла, как подступиться к этой непростой теме. Ей было жаль, что Герик всё ещё вспоминает о её старшей сестре, возможно, надеется на какое-то будущее с ней, но Матильда отчётливо понимала, что для Аньес Герик лишь крохотный эпизод её юности. Аньес уехала, чтобы начать новую жизнь, и в этой новой жизни места Герику не найдётся. Сначала Матильда полагала, что Герик и сам всё понимает, но вот уже более месяца прошло с отъезда сестры, а Герик всё это время ходил как в воду опущенный.
— Нет никаких вестей от Аньес? — спросил вдруг Герик.
Матильда еле подавила вздох облегчения. Как хорошо, что он сам поднял этот вопрос.
Письмо прибыло сегодня утром. Отец рассказывал о путешествии, которое прошло очень хорошо, о некоем господине, который повстречался им в одной из таверн и, кажется, обратил внимание на Аньес. Рассказывал и о том, что Аньес была принята при дворе и стала фрейлиной английской королевы. Когда Матильда прочла эту новость, ей показалось, что связующая их нить ослабла. Не верилось, что её сестра достигла всего этого. Не верилось, что ещё несколько недель назад Аньес ходила по этому самому лесу в поисках её и Герика.
— Утром мы получили письмо от отца, — ответила она Герику, избегая на него смотреть. — Аньес стала фрейлиной Её Величества королевы Англии!
— Да неужели?
Матильда услышала в его голосе неподдельное удивление.
— Да, всё именно так... Отец говорит, что на неё обратил внимание один благородный человек... Он надеется, дело дойдёт до свадьбы. А учитывая желания самой Аньес, я считаю, что так оно и будет.
После недолгого молчания Герик сухо заключил:
— Вот как.
Матильда повернулась к нему. Ей было грустно видеть, как лицо друга вмиг стало отрешённым: она хорошо знала, что это говорит о его боли, поэтому подошла к нему и крепко обняла в попытке утешить.
— Она всегда мечтала о такой жизни, Герик... Тот мир ей подходит.
— Ты права. У неё свой мир, у нас свой. Я всё понимаю. — Он улыбнулся ей. — Помнится мне, где-то здесь есть менгиры [1].
Матильда обрадовалась, что Герик не стал долго унывать. Конечно, вряд ли он враз позабудет о её сестре, но со временем точно излечится от своих чувств к Аньес.
— Правильно помнится, — улыбнулась она ему.
Свернув с главной тропы, по которой они шли, они направились к месту, где в кругу стояли, наверное уже более тысячи лет, менгиры. Друзья часто приходили туда, поскольку там было очень красиво и тихо. Там они чаще всего разговаривали и делились чем-то сокровенным друг с другом.
О том месте в деревне знали, но никто туда не ходил. Наверное, потому что никто не интересовался историей своих предков; люди просто жили, не замечая волшебства окружающего. Но, возможно, это и к лучшему... По крайней мере, никто не мешал ей и Герику наслаждаться природой.
Вскоре они вышли к поляне, посередине которой полукругом расположились валуны высотой в пять футов [2]. Они не стали входить в круг, образуемый ими, потому как это считалось плохой приметой, а сели на траву неподалёку от них.
— Как у тебя дела, Герик? — спросила его Матильда. — Прости, что я несколько дней с тобой не встречалась... Я не могла оставить Тристана.
— Нашла за что извиняться. Надеюсь, ему уже лучше?
— Да, сегодня ему гораздо лучше, поэтому я и здесь сейчас.
Пять дней назад Тристан простудился да так, что два дня его лихорадило и вся семья боялась отойти от него хоть на миг. Местная целительница Риннон дала мальчику какое-то зелье и уверила семью в том, что с мальчиком будет всё в порядке через день. И правда, вчера Тристану стало гораздо лучше, а сегодня он и вовсе не пожелал лежать в постели и, пока все ещё спали, убежал гулять с деревенскими ребятишками.
— У меня-то всё хорошо, — говорил Герик. — Отец, правда, хворать начал... Риннон и ему даёт какое-то пойло, но что-то оно пока не особо помогает...
— Поможет, — уверенно сказала Матильда. — Риннон знает толк в своём деле.
— Мне бы твою веру, Тильда, — грустно улыбнулся ей Герик.
Она видела, что обычно весёлый парень сегодня был очень печальным. Наверное, его отец и правда серьёзно болен, а тут ещё известие об Аньес... Матильда спросила себя, не была ли она слишком жестокой, преподнося ему истину? Но нет, Герику лучше сразу понять, что с Аньес у него нет никакого будущего.
— Не раскисай! — приказала ему Матильда, беря его за руку. — Я бы с радостью поделилась с тобой своей верой, только вот так?..
Лицо Герика осветила улыбка, и он произнёс:
— Кажется, я знаю способ... Мне рассказывала о нём Лоана.
Встав, парень протянул руку Матильде, чтобы помочь и ей подняться. Матильда отряхнула юбку и мрачно взглянула на друга:
— Как ты с ней можешь даже просто разговаривать? Она же такая глупая.
— Мне хватает одной умной девушки для общения, — многозначительно посмотрел он на неё. — Хотя ты права, с Лоаной сложно разговаривать.
Ответом ему был насмешливый взгляд светло-зелёных глаз.
Герик повёл её куда-то вглубь леса. Матильда знала эти места, как свои пять пальцев, и не могла понять, что нового может открыть ей Герик.
Ветви деревьев переплетались, загораживая проход, но не зря оба столь долго ходили по лесам. Уж они-то знали как пройти там, где, казалось бы, пройти вообще нельзя.
Поняв, что всё равно не поймёт, куда ведёт её Герик, пока он сам не покажет, Матильда стала смотреть по сторонам, зорко улавливая жизнь обитателей леса.
С первого взгляда могло показаться, что лес необычайно тих, но Матильда намётанным глазом видела, как прошмыгнула белка в зарослях дрока, видела притаившуюся ящерицу, слившуюся с землей, разглядела торчащее ухо зайца из-за мощного ствола дуба. Она также наткнулась взглядом на два чёрных глаза в разросшихся кустарниках. Сначала сердце девушки пропустило удар, когда она подумала, что это глаза корриля [3]. Но тут же она расслабилась: всего лишь лисица, её выдавал пушистый рыжий хвост, выглядывающий из листвы.
— Мы на месте, — прервал её от созерцаний Герик.
Матильда огляделась в поисках чего-нибудь необычного, но ничего не увидела кроме деревьев таких же, как и на той поляне, где они только что сидели.
— И зачем ты привёл меня сюда? — непонимающе поглядела она на него.
— Посмотри на это дерево, — указал Герик на то, что было ближе всего к ним. — Видишь что-нибудь?
— Ничего не вижу, — мотнула головой она.
— И не увидишь, — ухмыльнулся он. — На первый взгляд это обычное дерево, ничем не примечательное, но у него есть одно волшебное свойство.
— Постой-ка, — перебила его Матильда, — это самое свойство, может быть, всего лишь выдумано Лоаной?
— Это такая же легенда, как и легенды о Моргане [4] или Анку [5]. Мы никогда не узнаем, правда ли это. Но мы верим в них, не так ли?
— Да, — улыбнулась она, — так в чём же состоит волшебное свойство?
— Под этим деревом обручаются молодые люди, клянясь друг другу в верности. Говорят, что, если они обменялись клятвами здесь, то связаны на всю последующую жизнь.
Матильда громко фыркнула.
— Ай, Герик, ну как ты в это-то мог поверить? Лоана точно всё выдумала. Все знают, что она хочет тебя под венец затащить. Видимо решила, что ты поверишь в эту чепуху...
— И отведу её сюда? Не думал, что ты за идиота меня держишь.
— Это она тебя за идиота держит, — засмеялась Матильда. — Но зачем ты меня сюда привёл? Мы ведь не влюблённые.
— Это действует не только для влюблённых, Тильда, — пояснил Герик. — Просто сюда приходят в основном, чтобы обменяться клятвами любви, но здесь также можно обменяться клятвами дружбы. Суть та же — мы будем связаны на всю жизнь. Мы будем чувствовать, когда одному из нас плохо или требуется помощь... Будем ощущать с полуслова настроение друг друга... И не сможем предать друг друга.
Матильда слушала его, затаив дыхание. Было бы просто великолепно обменяться здесь клятвами с любимым, но его нет... Есть Герик, её лучший друг. И она была согласна.
— Конечно, давай! — с энтузиазмом воскликнула она. — Вот Лоана обзавидуется мне, если узнает.
Герик рассмеялся.
— Не думаю, она-то уж не хочет быть моим другом. А теперь давай сюда свою правую руку.
Герик достал из чехла на поясе маленький кинжал, провёл лезвием по своей ладони, потом сделал такой же надрез на руке Матильды и после этого соединил их руки вместе так, чтобы его и её кровь смешались.
Крепко обхватив её ладонь своей, Герик, закрыв глаза, стал читать вполголоса заклятие на старобретонском, который мало кто знал теперь. Сама Матильда понимала лишь некоторые слова, но этого было не достаточно, чтобы различить общий смысл того, о чём говорил сейчас Герик.
Он бормотал заклятие минуты три. Матильда уже начала уставать от монотонности его речи, да и Герик сжимал её ладонь так крепко, что порез начал сильно болеть.
Но вот он замолчал и чуть ослабил хватку. Он прижал свою и её ладони к коре дуба и отчётливо произнёс заключительные слова, которые Матильда смогла примерно перевести.

«И ты, отец дуб, соедини нас, двоих почитателей земли, в союз столь крепкий, как кора на твоём стволе, и да всели веру в наши сердца»

Потом Герик убрал свою руку, и Матильда последовала его примеру. Они постояли несколько минут молча; силы как будто покинули их после этого ритуала. У Матильды закружилась голова и потемнело в глазах. Она посмотрела на свою руку и увидела кровь, размазанную по всей ладони, и грязь, попавшую в рану.
Она отошла чуть в сторону от Герика и через пару секунд вернулась с двумя листками мяты. Один приложила к своей ладони, другой — к Герика.
— Вернёмся в деревню? — спросила она, слишком опустошённая для дальнейшей прогулки.
— Да, — просто ответил Герик.
В молчании они шли весь оставшийся путь до дома. Как всегда, они забрели слишком далеко, и теперь уже минул час, а они всё ещё шли по лесу.
На душу Матильды опустилось умиротворение. Она поверила в то, что теперь их связь с Гериком станет воистину неразрывна. Они и так были близкими друзьями, а теперь и вовсе станут почти как брат с сестрой. Она надеялась только, что он быстро позабудет об Аньес. Ей не хотелось, чтобы Герик страдал.
— Чувствуешь? — спросил её вдруг Герик. — Запах чего-то сладкого, мёда...
— Знаешь ли ты, что здешние камни источают мёд? [6] — лукаво посмотрела на него Матильда.
— Это не мёд, это земляника! — осенило Герика.
Он скрылся в листве кустарника. Матильда не пошла за ним следом, оставшись на тропе. Но через минуту, уже издалека, послышался голос парня.
— Эй, Тильда, я был прав! Иди сюда, — звал он.
Она пошла по следам Герика, и вскоре вышла на поляну. Земляничную поляну! Герик уже расположился среди ягоды и ел её горстями. Матильда рассмеялась, последовав его примеру, тоже уселась на траву и стала поглощать лакомство.
— Первая в этом году, — с улыбкой сказала она. — И мы первые, кто её попробовал.
— Скажи спасибо моему носу, — с набитым ртом проговорил Герик. — Без него мы бы были не первыми.
— Точно. Спасибо, нос! — засмеялась Матильда, щёлкнув парня по носу.
Они опустошили почти всю поляну, изредка перебрасываясь фразами и смеясь. Когда же, наконец, им стало уже плохо от съеденного, они ушли и снова побрели к деревне.
К счастью, Крэйвек был уже близко. Подходя к деревне, Герик опять спросил девушку:
— Чувствуешь?
Но на этот раз голос его звучал обеспокоенно. Пахло дымом.
Матильда с опаской взглянула на него.
— Это ведь не может быть пожар...
Герик ответил ей красноречивым взглядом. Они ускорили шаг и вскоре вошли в деревню. Здесь и правда недавно произошёл пожар. Несколько домов на окраине были сожжены дотла, дым ещё витал в воздухе. Матильда бросила взгляд на видневшийся дом Герика и с облегчением заметила, что он не пострадал. Их же дома не было видно из-за загораживающей его часовни.
— Что случилось? — спросила Матильда у старика-крестьянина, как только вошла в деревню.
— Деточка, несчастье, — сказал он гнусавым голосом. — Несчастье какое случилось!
Он смотрел в сторону одного из догоравших домов, и Матильда поняла, что он принадлежал старику. Но тут он посмотрел на неё и, резко вскрикнув, схватился за крест, висящий на его груди.
— Бог ты мой! Да ведь ты дочка Марильяков!
Сердце Матильды замерло. Она поняла, что случилось что-то очень плохое. Медленно она прошла вниз по дороге так, чтобы увидеть свой дом, который вскоре был как на ладони. Он тоже сгорел. Вид обугленного остова привёл её в неописуемый ужас.
Матильда сорвалась с места и, как ветер, полетела к дому. Она чувствовала, что Герик не отстаёт от неё ни на шаг, но, даже если бы он не последовал за ней, она не придала бы этому значения. В её душе царил беспредельный страх. Она знала, просто знала, что сожжённый дом — это ещё не всё.
Достигнув дома, Матильда на миг остановилась, в оцепенении разглядывая место, где жила с самого детства. Место, где родилась, где прошли самые счастливые часы в её жизни, где...
Она заставила себя пойти к нему, но ноги отказывались ей служить. Они будто приросли к земле и не хотели двигаться дальше. Ужас сковал всё её тело.
Вокруг собралось много народу, однако ей все уступали дорогу. Несколько сильных крестьян бегали с вёдрами и тушили остатки пожара. Среди них она заметила Донана, во взгляде которого, обращенного на неё, плескалось сочувствие.
Кто-то положил ей руку на плечо, останавливая, хотя она и так ни шагу не могла сделать. Она услышала голос Герика позади себя, но всё было как в тумане, и она не могла различить, что он говорит, что говорят другие. В глазах стоял остов её дома...
Тут она поняла, что вот-вот провалится в обморок, чего никак нельзя было допустить.
К счастью, кто-то сильно стал трясти её за плечо.
— Тильда! — почти кричал Герик. — Тильда, послушай!
Она заморгала. Глаза стали слезиться от дыма, и в горле запершило. Закашлявшись, она посмотрела на Герика, потом перевела взгляд на старую Риннон, что стояла рядом с ними. Она обняла девушку, как то часто делала, когда Матильда была маленькой девочкой.
И Матильда не сдержалась. Крупные слёзы медленно потекли из её глаз. Она крепко ухватилась за Риннон и та держала её, поглаживая по голове.
— Бедная моя девочка, — приговаривала она. — Бедная ты моя, такое несчастье...
— Что случилось, Риннон? — взволнованно спросил её Герик.
Матильда была благодарна за то, что он задал этот вопрос. Сама она, казалось, потеряла способность производить какие бы то ни было звуки.
— Внезапно нагрянули солдаты, — отвечала Риннон, не переставая гладить Матильду по голове. — Они никого не тронули поначалу, прошли сразу же в ваш дом, девочка. Мы уж не знали что и подумать... но всё случилось так быстро. Они вышли и подожгли ваш дом, а пламя быстро перекинулось и на другие. Хвала духам, удалось потушить до того, как вся деревня не сгорела.
— А что с матерью Матильды? — торопил Герик. — С Беатрис и Тристаном?
Матильда к этому времени пришла немного в себя. Она отступила на шаг от Риннон и решительно посмотрела в старческое лицо, вынуждая говорить всё, без утайки.
— Сеньору Марильяк убили ещё раньше. Мы сразу бросились в дом, как только солдаты ушли, думали спасти кого... А там было её тело, огонь её ещё не успел тронуть.
У Матильды подкосились ноги. Герик успел вовремя подхватить её. Остекленевшими глазами она смотрела на Риннон, на Герика, на других, что были неподалёку и слышали их разговор. На чистое голубое небо и на сгоревшие дома. Этого не могло случиться, не могло случиться с её матерью, не могло такого случиться.
— Где её тело?
Слова давались с трудом. Внутри всё жгло от боли, от непролитых слёз, от дыма, оседающего в лёгких.
— У дома старосты её положили, — ответила ей Риннон.
Матильда собралась с силами и пошла к дому старосты. К счастью, он был недалеко. Герик уже отпустил её, но она и не заметила. Уже издалека она увидела лежащее на земле тело, вокруг которого собралось с десяток человек.
Она подошла к трупу своей матери, опустилась перед ним на колени. Гладис застыла навечно с выражением страха на лице, и Матильда была уверена — страха не за себя, а за детей. Она нашла холодную руку матери и сжала её, отчаянно желая, чтобы та пошевелилась, чтобы сжала её в ответ. Но Гладис продолжала лежать без движения.
Слёз не было, она просто смотрела на мать и прощалась с ней. Оставляла эту страницу своей жизни, страницу детства. Понимала, что больше никогда и ничто не будет просто, что прежняя её жизнь завершилась. Матильда нагнулась к лицу матери и поцеловала её в лоб, затем закрыла ей глаза.
Время замерло, может быть, на несколько мгновений, может, минут или часов... Она не знала. Но когда встала, всё было так же: суета, люди, дым, сгоревшие дома. Вокруг сочувственные лица, пожатия рук, слова соболезнования.
— Беатрис и Тристан спаслись бегством, — говорил ей Герик, уводя прочь от тела матери и от остальных людей. Он говорил тоном спокойным, рассудительным, надеясь вернуть ей разум, и у него это получалось. — Я расспросил людей. Их видел только кузнец. Они выпрыгнули из окна и убежали в лес. На север.
— На север, — повторила Матильда. — Я должна... — Вновь слёзы подступили к глазам, а в горле стал нарастать комок. — Должна похоронить её.
Она стиснула руки, стараясь не впасть в отчаяние.
— Ты нужна сестре и брату, — твёрдо сказал Герик. — Мёртвым уже не поможешь.
Слова эти прозвучали жёстко, но, как ни странно, именно они помогли ей прийти в себя. Матильда посмотрела на Герика и твёрдо сказала.
— На север.

***

Беатрис сидела в своей комнате, вышивая на вязаном полотне. Занятие это приводило мысли в порядок, в чём она сильно нуждалась, ибо должна была обдумать предстоящий разговор с Эдгаром.
Несколько недель непрерывных размышлений привели её к следующему решению: она не выйдет замуж за Эдгара. Он был хорошим юношей: молодым, красивым и серьёзным. Он ей нравился, и она ему, кажется, тоже. Но... Было столько «но», мешавших ей соединить с ним судьбу, что она не знала, с чего и начать разговор.
По большей части, все её сомнения любой назвал бы надуманными. Беатрис и сама чувствовала, что её отговорки не особо убедительны. Но одного только предчувствия, что брак этот станет ошибкой, хватило, чтобы отказаться от Эдгара. Ей повезло с родителями: ни мать, ни отец не стали бы заставлять принять ни это предложение руки и сердца, ни какое-либо другое. Однако они, несомненно, решительно воспротивятся её уходу в монастырь, тогда как она желала этого всей душой. Как только научилась читать и первой рукописью, что попала ей в руки, стала Библия, Беа захотела посвятить свою жизнь Богу. У них с Матильдой разница была всего лишь в год, и мать заставляла читать их Библию вместе. Иногда Гладис читала им сама: тогда Матильда засыпала на первых же строках, а Беатрис неизменно слушала мать до конца и частенько просила почитать ещё.
Беа выросла серьёзной, начитанной и набожной девушкой. В то время, как многие резвились и играли на улице, она предпочитала читать дома. А потом у неё появилось и другое любимое занятие — вышивание. Её работы чаще всего отображали сцены из Священного Писания, и лишь изредка проскальзывали пейзажи местности.
Возможно, иногда ей становилось одиноко, но ненадолго, ибо она знала, что, когда уйдёт в монастырь, одиночество станет ей вечным спутником. Она жила в ожидании того мига, когда станет невестой Христа.
Однако природа наградила её красивой внешностью и, как иногда с лёгкой завистью говорила Аньес, «привлекательной большей частью для мужчин»: светлые, льняные волосы, небесно-голубые глаза, маленький носик, высокие скулы. Когда на неё смотрели местные парни, она замечала в их глазах огоньки похоти. Она боялась таких взглядов, и это только укрепляло её решение уйти в монастырь.
Но был один, кто не смотрел на неё так поначалу. Беатрис встретилась с ним случайно, когда пошла в лавку к булочнику. Эдгар был красив такой же классической красотой, что и она: тёмные до плеч волосы, синие глаза, лицо, несомненно, мужественное, но в нём проглядывало что-то от мальчика, каковым он, по сути, и являлся.
Она выходила тогда из лавки, неся в руках свёртки с только что испечённым хлебом, и столкнулась с Эдгаром, который шёл в эту же самую лавку. Он взглянул на неё мимолётом, и во взгляде его не проскользнуло ни малейшего интереса, что тогда очень поразило девушку, привыкшую к другому отношению к ней мужчин. А вот она стояла, не в силах оторвать от него глаз! Как будто молния пронзила всё её существо, она даже задрожала от непонятного чувства. Только когда парень мягко, но настойчиво отодвинул её от входа, она очнулась и поспешила домой.
С тех пор её покой нарушился. Первую ночь после встречи она не спала, мучаясь мыслями о том, что с ней происходит. Даже когда его не было рядом, сердце сладко замирало. Это было столь глупо, ведь они даже и словом не перемолвились, да и она его совсем не заинтересовала, но тем не менее, она не могла уснуть, раз за разом прокручивая ту встречу в голове.
На следующий день она снова пошла к лавке булочника в надежде его встретить, однако надежды эти не оправдались. Она не увидела его ни тогда, ни во все последующие дни, хотя неизменно бывала там. Такое странное поведение уже стало удивлять всех домочадцев и, когда Матильда, с которой они были особенно дружны, спросила, в чём дело, Беатрис рассказала ей как на духу.
Матильда весьма удивилась, услышав такую историю от своей холодной на первый взгляд сестры. Потом она сказала, что это Эдгар, старший сын одного сеньора из Машекуля, оказался здесь проездом и уже завтра покидает Крэйвек.
Для Беатрис это оказалось ударом. Завтра уезжает! И она, скорее всего, никогда больше его не увидит! Это известие заставило Беатрис действовать. Узнав от сестры, где он живёт, она, несмотря на все последующие возражения Матильды, пошла к Эдгару. Она не знала, что ему скажет или как будет действовать, что-то вело её за собой, не давая отступить.
Ей не пришлось заходить в его дом, потому что, когда она подошла, он собирался куда-то уходить, и они снова столкнулись в дверях. Беа застыла, не зная с чего начать, но тут сам Эдгар улыбнулся ей и предложил с ним прогуляться. Конечно же, она согласилась.
В тот день они очень хорошо провели время, разговаривали и — до этого Беатрис считала, что не способна на такое, — дурачились. Выяснилось, что Эдгар был очарован ею с первого взгляда, но не решился заговорить. Она была так счастлива в тот день...
Эдгар уехал в Машекуль, но от него постоянно приходили письма. Беатрис с воодушевлением отвечала на каждое его послание. А через два месяца Эдгар снова приехал к ним в деревню, но уже не проездом, а к ней, именно к ней...
А дальше всё развивалось так быстро, что позже Беатрис даже не верила случившемуся. Эдгар сделал ей предложение и, более того, получил благословение родителей! Но их помолвка держалась в тайне, хотя слухи о ней и ходили по деревне.
А потом... Было очень трудно и сейчас вспоминать это «потом»... Ей нужно было насторожиться ещё тогда, когда она увидела тот самый дьявольский огонёк в его глазах, но она так любила Эдгара...
Его поцелуи и ласки были приятны ей, однако как только он начал раздевать её, а прикосновения к её голой коже становились всё настойчивее, на неё накатил вдруг такой ужас, что она стала вырываться изо всех сил. Эдгар отпустил её сразу, скорее всего от неожиданности. Она убежала и отказывалась с ним видеться следующие несколько дней.
Беатрис сама не понимала, почему так вышло, но чувство к Эдгару пропало. Ушло бесследно. Она пыталась отыскать в себе хоть крохи симпатии к нему, но новая встреча ничего не решила. Они отдалились друг от друга.
Он уехал, но уже на днях должен был вернуться. А она так и не ведала, как сообщить ему о том, что свадьбы не будет. А ведь потом нужно дать об этом знать и остальным... Вся деревня уже догадывалась, что их свадьба не за горами, и сплетен не избежать, но это волновало Беатрис меньше, чем разрушенная собственными руками судьба.
Очень часто она задавалась вопросом, что случилось. Почему вдруг всё так резко изменилось? Почему она тогда так испугалась? И почему потом не ощутила в себе прежней любви?..
На глаза накатили слёзы непонимания.
И тут она услышала голос матери внизу. «Интересно, кто пришёл?», — мелькнуло в голове. К ним вообще часто заходили гости, потому что мать была добрым человеком, всегда готовым выслушать, пожертвовать своим временем или оказать помощь. Но сейчас сердце Беатрис гулко забилось, подсказывая, что это не обычные посетители.
Она сорвалась с места, выбежала на лестницу, ведущую вниз, и осторожно спустилась до середины, откуда уже можно было увидеть происходящее в главном зале. А происходило там немыслимое! Десять вооруженных воинов заполнили скромных размеров комнату, а Гладис, едва заметная за широкими спинами, что-то отвечала им с невозмутимым видом.
Беатрис прислушалась.
— ...ваши дети, мадам, — говорил один из них.
Все десять были похожи друг на друга как капли воды, и оставалось не ясным, кто из них главный. Быть может, тот, кто говорил сейчас с матерью. Высокий — Беатрис редко приходилось видеть таких высоких мужчин — с суровым, мужественным лицом и светло-голубыми глазами.
— Моих детей сейчас нет дома, господа, — говорила Гладис. — Но позвольте узнать, в чём причина вашей настойчивости?
— Мадам, мне приказано поговорить с вашими детьми, и я знаю точно, что все они находятся здесь.
— Не все, моя старшая дочь в Англии, а остальные на улице, гуляют и резвятся, как и другие дети.
— Насколько мне известно, уехавшая в Англию девушка вам не дочь. Что же касается остальных, мы их вполне можем подождать. Вы ведь разрешите нам остаться здесь до их прихода?
Мужчина оглядел гостиную, потом бросил взгляд на лестницу, и Беатрис еле удержалась, чтобы не броситься назад в комнату. Он не мог её увидеть со своего места.
— Вы их вполне можете подождать, только скажите для начала, что вам от них нужно, — настаивала на своём Гладис.
Главарь оглядел своих людей, как будто молчаливо спрашивая совета, а потом повернулся к бретонке и сказал:
— Мадам, мне приказано забрать ваших детей. Мой господин весьма заинтересован в их подобающем воспитании, поэтому вам не о чем беспокоиться. Их ждёт лучшее будущее под опекой моего господина.
— То есть забрать? — не поняла Гладис и посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Забрать с собой и привезти к нему, — пояснил воин. — Вы, однако же, должны остаться здесь.
Гладис потрясённо смотрела на него, а потом спросила:
— И вы всерьёз полагаете, что я соглашусь отдать своих детей какому-то господину?
— У вас нет выбора, мадам, — пожал плечами воин. — Либо вы отдаёте их нам добровольно, либо... это случится не по вашей воле. И тогда пострадавшей стороной окажетесь вы.
— Хорошо, — сказала она, — можете подождать здесь.
Беатрис широко раскрыла глаза. Господи, да что же матушка творит? Матильда ведь и в самом деле ушла, и её никто не сможет остановить, предупредить... И Тристан... Хотя она точно не знала, может, Тристан в своей комнате: после недавней болезни он проводил время дома чаще, чем обычно. Но тут ей в голову пришла идея, что именно она может и предупредить сестру с братом, чтобы они не приходили домой, пока воины не уйдут!
Решив так, она поднялась на несколько ступеней. Вдогонку ей донеслось:
— Я знал, что вы примете верное решение, мадам. Но всё же позвольте осмотреть комнаты.
Ладони Беа стали влажными. Она слышала, как шаги приближаются к лестнице. И шаги не одного человека, а нескольких.
— Нет, — громко сказала Гладис. Шаги замерли. — Я не позволяю. Это мой дом, и вы не имеете права осматривать комнаты.
— Простите, мадам. — В голосе главаря слышалась насмешка. — Но я почти уверен, что кто-то из ваших детей, несомненно, случайно оказался в этот час не на улице, а в доме. Прошу вас, отойдите.
— Нет!
— Прошу вас, мадам, не совершайте глупости.
— Только через мой труп, — гордо заявила Гладис.
— Ну труп так труп, — разъярённо сказал кто-то из свиты главаря.
Беатрис осторожно спустилась на несколько ступенек и выглянула. Увидев, как один из воинов вытаскивает окровавленный нож из тела матери и как тело Гладис безвольно опускается на пол, Беатрис тихо вскрикнула. К счастью, её не услышали, но ноги приросли к полу, а глаза были прикованы к телу матери... Нужно было бежать отсюда, но она не могла. Она останется здесь и умрёт рядом с матерью...
— Чёрт побери, Хью, мы же договорились, без надобности никого не убивать! — рявкнул главарь, гневно сверля глазами одного из воинов.
— Да как её не убить, если она мешала нам действовать? — возмутился Хью. — Такая бы всё равно своих детей не отдала, а это любезное разрешение остаться, сдаётся мне, было всего лишь уловкой.
— Хватит и того, что нам скоро придётся убить невинных детей. С уловками матери можно было как-нибудь и справиться без пролития крови.
— Ты чего, Филип, как будто первый раз человека убивать собрался! — засмеялся кто-то.
Беатрис стояла, гневно сжимая кулаки. Они солгали её матери, никуда они везти их не собирались, они хотели их убить! Но Гладис должны были оставить живой... Она прерывисто вздохнула, решаясь спуститься, как вдруг со второго этажа послышался шёпот Тристана:
— Беа, кто там?
Он был здесь! Её брат, оказывается, был здесь. И это всё меняло. Позволить убить себя, значит, позволить убить и его. Она никогда не допустила бы такое.
Быстро поднявшись по лестнице, она схватила Тристана за руку и повела в сестринскую комнату.
— Очень плохие люди, — прошептала она, дрожа всем телом.
Сзади уже слышалась тяжёлая поступь.
— А мама где?
Мальчика охватил страх, и от этого голос его с шёпота перешёл на обычный, который сейчас казался столь громким, что Беатрис подумала: «Мы пропали!».
Зайдя в комнату, она закрыла дверь на щеколду и выглянула в открытое окно. Было невысоко.
— Нужно прыгать, — сказала она Тристану.
Тот опередил её, спрыгнув первым. Беатрис не замедлила последовать его примеру. Только она приземлилась, как воины стали дёргать дверь её комнаты, пытаясь открыть...
— Бежим! — вскричала Беатрис и бросилась к кромке леса. Ей казалось, что только там можно найти спасение. Но сказать было легче, чем сделать. Подол платья мешал её бегу, и она то и дело запиналась, чудом удерживаясь от падения. Тристану приходилось всё время возвращаться.
— Давай, Беа! — подгонял он её, и она бежала из последних сил. Оглянувшись, она увидела лица воинов в проёме окна. На чистом поле они с Тристаном были как на ладони. Теперь всё зависело от их с Тристаном сноровки.
Добежав до опушки, Тристан практически втащил её под сень деревьев, и только здесь Беа позволила себе немного отдохнуть. Не будь этого белого платья, она бы пробежала сколько угодно! А в нём ей не скрыться от преследователей вовсе, ибо его легко заметить издалека.
— Что случилось? — серьёзно спросил Тристан.
Беатрис замялась, не зная, говорить ли ему правду. Она опасалась, как бы он не вернулся обратно к тем воинам и не напал на них. Уж тогда ему точно грозит смерть... Но и не сказать про мать она не может. Тристан не такой уж маленький, чтобы поверить, будто эти люди не причинили матери никого зла...
— Эти люди пришли, чтобы нас убить, — сказала Беатрис наконец. — И мы должны бежать от них, дорогой.
— А мама? И Матильда? — спросил он.
— Они ушли раньше нас. Но мы пересечемся с ними чуть позже.
Она старалась говорить убедительно, и, кажется, у неё получалось.
— Значит, с ними всё в порядке?
Беа кивнула. Глаза Тристана тотчас же загорелись при мысли о том, что у них будет самое настоящее приключение и им придётся скрываться от самых настоящих злодеев.
— Но тогда я должен вернуться в деревню, — сказал мальчик, — и раздобыть немного еды и одежду для тебя.
— Нет! — воскликнула Беатрис. — Это слишком опасно.
— Всё будет хорошо, Беа! — озорно улыбнулся ей Тристан и сорвался с места.
Она проводила его долгим взглядом и, как только он пропал из её поля зрения, принялась за молитву Святому Иву [7], прося защиты. Потом она прочитала заупокойную для матери и дала себе волю немного поплакать.
Как мог мир так внезапно измениться? Ей всегда казалось, что мать будет жить вечно, что она будет рядом и всегда защитит её... Но эта защита дорого обошлась Гладис. И теперь она мертва, а Беа даже не сможет похоронить дорогого человека. С матерью не будет никого из родных рядом в день похорон... Отец и Аньес в Англии и узнают о произошедшем только через несколько недель. Матильда... сестра, скорее всего, попадётся в руки убийц! Наверное, несколько человек останутся, ожидая её прихода. Но если даже ей удастся спастись, то всё равно придётся скрываться... А они с Тристаном...
Но где же Тристан? Слёзы высохли, Беатрис обеспокоенно огляделась. Прошло уже довольно много времени, а его всё не было. Вдруг и он попался в лапы преследователей? Нет, не может столько несчастий навалиться разом на её плечи...
Ей стало страшно. За своими печальными думами, она не подумала о том, где находится. А была она в лесу, который таил в себе так много опасностей и вёл свою, неизвестную ей жизнь. А те воины видели, куда они бежали, значит, вполне могут вскоре появиться здесь...

Прошло минут двадцать, прежде чем, наконец, вернулся Тристан.
— Где ты был?! — закричала Беатрис. — Я так волновалась!
— Задержался немного, — объяснил он. — Просто я подумал, что лучше никому не показываться, поэтому еду и одежду было не так-то просто добыть.
Он протянул ей свёрток с одеждой, и Беатрис машинально приняла его. Она заметила, что за плечом у него висит котомка, в которой, вероятно, находилась еда.
— Я бы вернулся раньше, но не смог удержаться и прошёл мимо нашего дома. Вернее, того, что от него осталось...
— То есть?
— Его сожгли. И многие другие дома тоже сгорели, потому что огонь с нашего перекинулся на них. А ещё я увидел тех людей. Я насчитал их десять! Они стояли и что-то обсуждали, и я подошёл ближе.
— Боже, Тристан, как ты мог! — воскликнула Беатрис. — Что, если они увидели бы тебя?
— Но не увидели ведь, — отмахнулся Тристан. — Я услышал только конец разговора... Они собирались идти в нашу сторону. А двое должны остаться, чтобы дождаться Матильду. Но Матильда ведь точно вместе с мамой?
— Да, точно, — судорожно кивнула она.
— Тогда переодевайся и идём!
Тристан отвернулся, и Беатрис стала быстро снимать с себя платье. Сделать это было не так-то просто, и, под конец, она просто разорвала его, лишь бы скорее освободиться. Натянув на себя мужскую одежду, оказавшуюся ей впору, она сказала:
— Я готова!

***

[1] Менгир (men – камень, hir – длинный) – простейший мегалит в виде установленного человеком грубо обработанного, либо дикого камня, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.
[2] Фут равен 0, 3048 м.
[3] Корриль – разновидность духов в кельтской мифологии. Часто проказливы и капризны, но, в общем, дружелюбны и веселы.
[4] Моргана – сводная сестра короля Артура, ученица Мерлина и искусная колдунья.
[5] Анку – предвестник смерти в фольклоре жителей полуострова Бретань.
[6] Высказывание кельтского монаха Сан Бернара о лесе Броселианде.
[7] Святой Ив – покровитель полуострова Бретань.
_________________

Риночка, интересное продолжение! Спасибо
Я этот период истории не очень хорошо знаю, не могу судить о короле в полной мере... но вечно эти Величества какие-то противные, не думают о народе, лишь бы на что самому содержаться, да подольше на престоле побыть. А думал бы о народе еще, не было бы и метежей, возможно...
Ну вот, теперь Аньес считают предательницей короны... Эх, нелегко ей придется. Надеюсь, Чарльз не бросит ее? Интересно, как они там

А кто же сдал Рене? Бедная девочка, ее казнят?

А вот это мне непонравилось! Королю может и сказал так, но как в душе он согласился с этим? Неужели он и правда отрекся от Аньес?
Не знают до конца всех дел и причин, а уже судят...
Жду дальнейших приключений девочек!!!
___________________________________

Энни,


Он на самом деле ничего для Англии хорошего не сделал


да, возможно... хотя мне кажется, люди всё равно бы нашли быть чем недовольными. А некоторые восстают только для того, чтобы добиться власти...


ну, пока она с ним а дальше увидим))


Одна из фрейлин... нет, не казнят.


Он из того же типа людей, что и Дерби. Верность королю для них всё... каким бы этот король не был. Но, конечно, ему очень сложно с этим согласиться. Аньес, кстати, на самом деле придёт к нему за помощью, и это будет их последняя встреча вообще. Он там поступит не особенно-то хорошо по отношению к ней, но и не так, как должен бы был...


так всегда но они правы ведь в своих суждениях, Аньес и в самом деле перешла на сторону мятежников.
_________________

Ага, значит тут какой-то секрет



Не, не надоест Мне вообще Матильда пока больше всех нравится

***

Риночка, спасибо за новую главу!!!

Король такой колоритный получился, ну настоящий избалованный деспот!

Рене жалко... Помогла на свою голову...

Слава богу, Аньес успела сбежать - представляю, что король сделал бы с ней



Ну папанька...
Я тоже надеюсь, что он отрекся от дочери только на словах

Лелета,


нет, никакого секрета)))) просто ей Аньес понравилась, вот она и рада помочь ей.


Честно говоря, это был мой самый первый роман и я именно эту героиню во многом с себя списывала


рада, что у меня он получился таким, каким я и хотела показать


но благодаря этой помощи она встретит одного человека


ничего хорошего, ага...


нет, в самом деле отрёкся.
_________________

О! Ну тогда хорошо, что помогла!
(Значит, Рене будет в одной из 7 любовных линий? )



Ну, наверное, поэтому она мне так сильно и нравится, что с тебя списана


Вот дундук!!!! Ну все - мне он разонравился

Да


я так рада, что она тебе нравится


а до этого нравился?)))
_________________