Любимые поэты и стихотворения

Давид Самойлов СОЛОВЬИ ИЛЬДЕФОНСА - КОНСТАНТЫ

Ильдефонс-Константы Галчинский дирижирует соловьями:
Пиано, пианиссимо, форте, аллегро, престо!
Время действия — ночь. Она же и место.
Сосны вплывают в небо романтическими кораблями.

Ильдефонс играет на скрипке, потом на гитаре,
И вновь на скрипке играет Ильдефонс-Константы Галчинский.
Ночь соловьиную трель прокатывает в гортани.
В честь прекрасной Натальи соловьи поют по-грузински.

Начинается бог знает что: хиромантия, волхвованье!
Зачарованы люди, кони, звезды. Даже редактор,
Хлюпая носом, платок нашаривает в кармане,
Потому что еще никогда не встречался с подобным фактом.

Константы их утешает: «Ну что распустили нюни!
Ничего не случилось. И вообще ничего не случится!
Просто бушуют в кустах соловьи в начале июня.
Послушайте, как поют! Послушайте: ах, как чисто!»

Ильдефонс забирает гитару, обнимает Наталью,
И уходит сквозь сиреневый куст, и про себя судачит:
«Это все соловьи. Вишь, какие канальи!
Плачут, черт побери. Хотят — не хотят, а плачут!..»
___________________________________

 » Асадов Эдуард. Волшебная стрела

Эдуард Асадов "Волшебная стрела"

Амур сидел под небом на скале,
Подставив солнцу голову и плечи
И глядя вниз, туда, где на земле
Жило бездарно премя человечье.

Порой, устав от дремы и от скуки
И вспомнив про насущные дела,
Он брал свой лук в божественные руки,
И вниз летела острая стрела.

Где дорог человеку человек,
Там от Амура никуда не деться.
И двух влюбленных поражая в сердце,
Стрела любовь дарила им навек.

Но если уж признаться до конца,
То был Амур трудолюбив не очень
И, долг свой исполняя между прочим,
Не слишком часто поражал сердца.

А раз Амура лень не покидала,
То многого на свете и не жди.
Вот почему любви везде так мало,
А мелких связей — просто пруд пруди!

Но нас судьба забыть не пожелала,
Не быть же вечно нам сердцами врозь,
И сердце мне, как снегиря, насквозь
Стрела, сверкнув, однажды пронизала.

И вот стрела уже к тебе летит,
Туда, где и твое стучит и бьется.
Сейчас она насквозь его пронзит,
И счастье нам навеки улыбнется.

Взлетай же к небу, негасимый пламень!
Сейчас раздастся музыка! И вдруг…
Какой-то странный, непонятный звук,
Как будто сталь ударила о камень.

О, господи, да что ж это такое?!
Неужто цели не нашла стрела?
Увы. Найти — конечно же нашла,
Но сердце оказалось ледяное…

О, сколько дел подвластно человеку:
Взлететь на неземную высоту,
Проникнуть в атом, слить с рекою реку
И сотворить любую красоту.

И все-таки все это не венец,
Пусть он и больше даже сделать сможет,
Но вот от стужи ледяных сердец
Ему сам черт, пожалуй, не поможет!
_________________

Ирина Ратушинская ПОБЕДИТЕЛЬ ДРАКОНА

— Выноси меня, белый конь,
Выноси с перебитой жилой;
Отдыхать не судьба: мы живы
После всех боёв и погонь.

Пролетай небеса, и воды,
И снега — из последних сил:
Кто однажды глотнул свободы —
Не вернётся во тьму могил.

Выноси! Оживи ветрами
И травой, что кроет холмы,
Дай увидеть Того — над нами,
И Того, кто мудрей, чем мы!

Выноси! И последним вздохом —
Помоги мне сладить с мечом,
Разделив «хорошо» и «плохо» —
Красной струйкой. Ты ни при чём,

Белый конь! Тебя не пятнает
Эта грань — уходи, белей
Всех кто знает и кто не знает
Сей черты, и плач матерей —

Да не метит пути, и звёзды —
Да не властны над бегом влёт!
Выноси! Да ещё не поздно —
Всех друзей простить наперёд.
___________________________________

 » Жукова-Желенина Елена. Курортный роман

Елена Жукова-Желенина Курортный роман

Я расскажу сейчас тебе, моя заветная подруга,
Про тот курортный мой роман. Как полюбили с ним друг друга.

Ах! Как он в сумерки спешил навстречу мне походкой лёгкой!
И как он нежно называл меня то эльфом, то плутовкой!

Для нас те милые деньки были полнЫ очарованья!
Походы к морю, пикники... Полулюбовь - полупризнанье.

Мы повстречались с ним весной: Крым, Ялта, море, межсезонье.
И наш курортным был роман. Ты скажешь-пошло! То-злословье!

Мы познакомились в кафе,  я там за столиком сидела.
В него вошёл он налегке... А музыка вовсю гремела.

Смеялось, пело то кафе, шумело, танго танцевало.
Он выделил меня в толпе. Горящий взгляд я понимала.

Как начинается любовь? Смотрел он дерзко, чуть прищурясь.
Он взволновал меня тогда! Я поняла, что им любуюсь...

Его походка, как полёт!  Его слова резки и дерзки.
О! Этих злых бровей разлёт!  И глаз янтарная усмешка!

А голос хрипотцой звучал, его сейчас, как будто, слышу!
Ночь. Вечер. Ялта. Тот причал. Весна и море счастьем дышат.

Он наклонился и спросил: "Танцуешь танго?"- я кивнула.
Вмиг поднялась,  а танго нас само друг к другу подтолкнуло.

Так с той минуты десять дней уже мы с ним не расставались.
Меж дюн бродили и в кино в ряду последнем целовались...

Как танго, был тот наш роман: И выпад, и наклон, и нежность.
Как страстной музыки полёт! Как роковая неизбежность!

Я встретить не хочу его! Он так меня ещё волнует...
А, может быть, как раз хочу. Опять вкусить, как он целует!

И сладость губ, и трепет рук, и танго злая неизбежность.
Любовь, как ливень пронеслась, оставив в сердце боль и нежность!

Но дома у него жена... А мне мой муж так часто пишет...
Лишь десять дней у нас всего! Но каждый час так страстью дышит!

Промчались быстро эти дни. Он провожал, я отплывала.
Я вижу боль в его глазах,  угрюмость старого причала.

Как он за катером бежал! И те слова, что я кричала.
В руке лишь пачка сигарет, помятая, его лежала...

Всё помню! В волосах песок... Как волны шумно грохотали!
Не слышно было его слов. Глаза лишь нежность излучали.

Лишь десять дней! Совсем чуть-чуть! Но сердце помнит, страстью дышит!
И думаю, не я одна... Он тоже - шум тот ночью слышит...

И страстность слов, и нежность рук. Навек остались те мгновенья.
А муж? Он был так далеко! В душе нет места сожаленью...

Подруга, строго не суди!  Ах, если б знала силу чувства!
Как проносились эти дни! Любовь и море - вспомнить грустно.

Как гром, гремела та любовь! И пронеслась, как южный ветер!
Казалось - лучше нет её! Но всё прошло, как всё на свете...

Я знаю, вспоминает он те наши дни, часы, минутки -
Он приносил тогда цветы. Какие? Вроде, незабудки.

Я чувствую игру судьбы... Как куколками, нами водит...
И в том насмешка у неё! Не ждёшь! Тогда любовь приходит.

Любовь, как терпкое вино! Глотнул, вмиг голову вскружило.
А послевкусие дано, чтоб вспоминать про то, что было...
_________________

Евгений Евтушенко НЕДОПРОЧТЕННОСТЬ

От страха мыслить, просто лени,
недопрочтя веков дневник,
мы совершаем преступленье
недопрочтённостию книг.

Недопрочтённость чьих-то судеб
в не трогающем нас былом
нас беспощадно после судит,
и наказанье - поделом.

Полупропущенные главы,
где чьи-то слёзы, чья-то кровь,
отмстят бесславьем вместо славы,
и кровь и слёзы будут вновь.

Что, впрочем, блеск сокровищ книжных,
когда сотрут лицо с лица
недопрочтённость самых ближних
с недопрочтённостью Творца.

К себе самим жестокосерды,
в душе всё лучшее губя,
мы - легкомысленные жертвы,
недопрочтённости себя.
Сентябрь 2011
___________________________________

 » Рок Валерий. Трагедия двух сердец

Валерий Рок "Трагедия двух сердец"

***М. посвящаю.

Я желаю в тебе потонуть,
Захлебнуться тобой, не иначе
Словно в море с разбега нырнуть
Оголтело к тебе, по-ребячьи.

Ты безбрежное счастье моё
Необычное красочно ново
Мне твоим быть судьбой решено,
Или может быть ждешь ты другого?

Что же, образ другого храня,
В твоей жизни я зря появился?
Посмотри же скорей на меня
Это я тебе грезился, снился.

Всё мне скажет потухший твой взгляд...
Будто крыльев в полете лишился.
Ни вперед мне пойти, ни назад,
С высоты я о камни разбился.

Я ведь только тобою и жил,
Я ведь только к тебе и стремился.
Ни друзей, ни богатств не нажил,
Всё в лице твоём-разом лишился.

Всех друзей я в тебе потерял.
Мне чего не хватило в дороге?
До нуля я сейчас обнищал,
Опоздав к нам на встречу немногим.

Не смотри на разбитую грудь,
Как когда-то и ты умираю.
Не судьба мне в тебе потонуть,
С болью в сердце взаимно прощаю.

Не уместно во всем как-нибудь,
А в любви не уместно тем паче.
Друг без друга продолжим свой путь,
Пожелав на прощанье удачи...
_________________

И. С. Тургенев

Люблю я пышных комнат стройный ряд,
И блеск и прихоть роскоши старинной…
А женщины… люблю я этот взгляд
Рассеянный, насмешливый и длинный;
Люблю простой, обдуманный наряд…
Я этих губ люблю надменный очерк,
Задумчиво приподнятую бровь;
Душистые записки, быстрый почерк,
Душистую и быструю любовь.
Люблю я эту поступь, эти плечи,
Небрежные, заманчивые речи…
Узнали ль вы, друзья, скажите мне,
С кого портрет писал я в тишине?
___________________________________

Марина Винтер

Звенят браслеты на смуглых ногах,
Ладони разукрашены хной...
Отшельник, забудь о своих богах -
Никто не сравнится в танце со мной!

Скользит по телу прозрачный шелк -
Не прячь малодушно глаза свои:
Ведь ты не случайно сюда пришел,
Ты, как и другие, искал любви.

Коснись меня: красота - не грех!
Любовь - это самый желанный обман...
Ты разве не знаешь - танцовщиц всех,
Благословляет Натараджан!

И мне неведомы стыд и страх -
Тебя околдую своей весной ...
Звенят браслеты на смуглых ногах -
Никто не сравнится в танце со мной!

Когда душа твоя
устанет быть душой,
Став безразличной
к горести чужой,
И майский лес
с его теплом и сыростью
Уже не поразит
своей неповторимостью.
Когда к тому ж
тебя покинет юмор,
А стыд и гордость
стерпят чью-то ложь, —
То это означает,
что ты умер…
Хотя ты будешь думать,
что живешь.

Андрей Дементьев
_________________

Юрий Левитанский

Жить среди книг —
хотя б и не читая,
лишь ощущать присутствие вблизи,
как близость леса
или близость моря, —
вот лучшее из одиночеств.
Потомственный квартиросъемщик,
в очередном своем чужом жилище
я первым делом расставляю их
на полках, на шкафах,
везде, где только можно,
прилежно протираю влажной тряпкой,
и, завершив привычный ритуал,
смотрю на них едва ль не вожделенно,
как тот скупой в своем подвале тайном,
приподымая крышку сундука,
где все его сокровища хранятся, —
воистину, какой волшебный блеск!
Как я сейчас богат!
Едва ли кто сравнится
со мной в моем богатстве!
Отныне здесь мой дом,
и я в нем жить могу —
я чувствую себя в своем кругу
и потому спокойно засыпаю —
и словно бы лежу на океанском дне,
куда сквозь толщу вод доносятся ко мне
неясный шелест, шорох, тихий шепот,
и топот ног,
и звуки многих голосов,
и, чуть освоясь в их нестройном хоре,
я вскоре начинаю понимать,
что квартирую ныне в Эльсиноре,
в жилище обедневших королей,
сняв комнату за пятьдесят рублей
(что в наши времена — почти что даром),
и вот сегодня с самого утра
здесь собрались заезжие актеры
и происходит странный карнавал
иль некое дается представленье,
и я слежу, как движется сюжет,
где Дон Кихот
шлет вызов Дон Жуану,
где Фауст искушает донну Анну,
а бедный Лир
уходит на войну —
она уже идет четыре года,
а может, сто четыре или больше,
и я устал от долгого пути,
от мин, от артобстрелов, от бомбежек,
меж тем снаряды рвутся где-то рядом,
а я никак подняться не могу,
я должен встать,
я не могу подняться,
я задыхаюсь, я едва дышу —
все кончено, я гибну, донна Анна!
И меркнет свет,
и я лечу куда-то в бездну,
в последний миг услышать успевая,
как возглашает Главный Лицедей,
решительно на этом ставя точку:
— Все в мире, господа, — война детей,
где, впрочем, каждый умирает в одиночку!..
И сразу рушится в кромешный мрак ночной
мой зыбкий мир,
мой Эльсинор очередной.
___________________________________

Николай Врангель

Я люблю под стук часов,
В темной комнате мечтая,
Слушать шепот голосов
От волненья замирая.

Думать долго в темноте
О далеких, милых лицах,
Закрепленных в красоте
На желтеющих страницах.

Тех, кого под стук часов
Я узнал из книг старинных.
Шорох тлеющих листов
Вереницей сказок длинных.

И мне снятся в этот миг
Тени тех, кто прежде жили,
Тихий шепот старых книг:
"Позабыли, позабыли..."

АНТОН ЧЁРНЫЙ

Горловская Мадонна


Скажи, а ты будешь меня любить,
Когда нас начнут бомбить?
Нас долго старались не замечать,
Но могут ведь и начать.


Нечаянно ниспадает тьма
На дремлющие дома,
Тревожно становится и тепло,
И входит большое зло.
Размашисты, смелы его шаги,
Прекрасны его сапоги.


Пожалуйста, в этот день приготовь
Нашу с тобой любовь,
Самую крепкую, на года,
Такую, чтоб навсегда.
Когда темнота достигает дна,
Поможет только она.
_________________

 » Рубальская Лариса. Хозяйка-жизнь

Лариса Рубальская "Хозяйка-жизнь"

Порой живёшь – на всё плюёшь,
И ничего не надо.
То оживёшь, и в долг возьмёшь,
Потом опять – засада!

То круглый нолик обведёшь,
То ставишь жирный крестик.
Бежишь, пока вдруг не поймёшь,
Что это бег на месте.

Как ни крутись,
Как ни вертись,
А результат один –
Решает всё хозяйка-жизнь,
Ты в ней не господин.

Порой вздохнёшь – как мир хорош!
То вдруг полезешь в драку.
Потом возьмёшь, да подберёшь
Бездомную собаку.

И в горький миг, и в сладкий час,
И даже в день особый,
Решает кто-то всё за нас,
И отвертись, попробуй!!!
_________________

Дмитрий Быков

Когда бороться с собой устал
покинутый Гумилев,
Поехал в Африку он и стал
охотиться там на львов.
За гордость женщины, чей каблук
топтал берега Невы,
За холод встреч и позор разлук
расплачиваются львы.

Воображаю: саванна, зной,
песок скрипит на зубах...
Поэт, оставленный женой,
прицеливается. Бабах.
Резкий толчок, мгновенная боль...
Пули не пожалев,
Он ищет крайнего. Эту роль
играет случайный лев.

Любовь не девается никуда,
а только меняет знак,
Делаясь суммой гнева, стыда,
и мысли, что ты слизняк.
Любовь, которой не повезло,
ставит мир на попа,
Развоплощаясь в слепое зло
(так как любовь слепа).

Я полагаю, что нас любя,
как пасечник любит пчел,
Бог недостаточной для себя
нашу взаимность счел —
Отсюда войны, битье под дых,
склока, резня и дым:
Беда лишь в том, что любит одних,
а палит по другим.

А мне что делать, любовь моя?
Ты была такова,
Но вблизи моего жилья
нет и чучела льва.
А поскольку забыть свой стыд
я еще не готов,
Я, Господь меня да простит,
буду стрелять котов.

Любовь моя, пожалей котов!
Виновны ли в том коты,
Что мне, последнему из шутов,
необходима ты?
И, чтобы миру не нанести
слишком большой урон,
Я, Создатель меня прости,
буду стрелять ворон.

Любовь моя, пожалей ворон!
Ведь эта птица умна,
А что я оплеван со всех сторон,
так это не их вина.
Но, так как злоба моя сильна
и я, как назло, здоров, —
Я, да простит мне моя страна,
буду стрелять воров.

Любовь моя, пожалей воров!
Им часто нечего есть,
И ночь темна, и закон суров,
и крыши поката жесть...
Сжалься над миром, с которым я
буду квитаться за
Липкую муть твоего вранья
и за твои глаза!

Любовь моя, пожалей котов,
сидящих у батарей,
Любовь моя, пожалей скотов,
воров, детей и зверей,
Меня, рыдающего в тоске
над их и нашей судьбой,
И мир, висящий на волоске,
связующем нас с тобой.
___________________________________

Герман Плисецкий.

Ах, как пылали жирандоли
у Лариных на том балу!
Мы руку предлагали Оле,
а Таня плакала в углу.

Иным - в аптечную мензурку
сердечных капель отмерять.
Нам - в быстротечную мазурку
с танцоркой лучшею нырять.

Бросаясь в каждый омут новый,
поди-ка знай, каков конец:
что за Натальей Гончаровой
дадут в приданое свинец.

Чужое знанье не поможет:
никто из мертвых не воскрес.
Полна невидимых подножек
дорога через темный лес...

И только при свече спокойной,
при табаке и при сверчке
жизнь становилась лёгкой, стройной,
как сосны, как перо в руке.