Лондон

Эрик Нортон:

– Да... Шоколада, - улыбнулась Фиби и второй рукой вцепилась в бортик, поскольку ноги стали разъезжаться. - Честно сказать у меня ноги... еще немножко и отвалятся.
Укатал, так укатал. Тут я не подумал, конечно, что у неё выходов на лёд в эту зиму было явно меньше чем у меня.
– Это с непривычки, – придерживая девушку за талию, помог переступить через высокий порог катка, – сейчас устроимся где-нибудь в тёплом местечке, попьём горячего и станет лучше.

Женщин всегда приходится ждать и Фиби не исключение. За время, что она потратила на смену обуви и сдачу экипировки, я мог сделать это раз десять. А потом она посмотрела на своё отражение в стекле и вовсе убежала в уборную.
Снова ждать.
– Не подскажете где тут можно выпить шоколада? – обратился к служащей, когда она освободилась.
– Да хоть вот, – указала округлым подбородком на окно, – видите киоск? Но я бы вам посоветовала отвести девушку в кафе на углу левого крыла дворца, – блеснув глазами, дородная кокетка повторила движение в сторону окна, но теперь уже имея в виду Сомерсет-хаус. – Очень уютное, а из окон прекрасный вид на площадь. Сейчас у вас есть шанс, а через час-полтора будет трудно найти свободное местечко.
– Спасибо, – поблагодарил женщину за подсказку и вышел на улицу.
Отсюда, за рядом павильонов, кафе видно не было. Завтра наступят будни нового календарного года, а сегодня люди старались взять всё от праздничного дня. Закинув в рот жвачку, засунул руки в карманы джинс и огляделся. Всюду люди, очереди, толчея. Конечно, это неотъемлемая часть праздника, но после толпы на катке мне хотелось немного тишины и некоторого уединения – место, где не пришлось бы кричать, чтобы услышать друг друга.
– Вот ты где, – раздался за спиной звонкий голос Фиби.
Улыбаясь, обернулся к девушке. Она привела в порядок волосы и подправила макияж.
– Да ты просто красавица, – оценил её усилия быть для меня привлекательной, и задержался глазами на рекламном стенде у неё за спиной. – Фиби, – улыбнулся новой идее, – как ты смотришь на то, чтобы выпить шоколад не в кафе, а в кинотеатре?
Она смотрела на меня, похоже не совсем понимая что я имею в виду. Взяв за плечи, развернул её к рекламному стенду, а потом махнул рукой в сторону моста Ватерлоо:
– Сразу за мостом кинотеатр BFI Southbank. У них немного странная программа, – снова привлекаю внимание Фиби к рекламе, – сегодня, вот, крутят «Суфражисток»*, но сам кинотеатр обалденный, а какой там бар-ресторан! – Киваю со знанием дела, – В общем, я предлагаю тебе пересечь Темзу и подарить мне ещё два часа твоего времени. Я тут недалеко припарковался, – продолжаю продвигать идею в фавориты, – но если не хочешь, мне посоветовали уютное кафе прямо тут на площади. Выбирай, – взяв её руку в свою, переплёл пальцы, готовый идти в любом направлении.

__________
* "Suffragette" стоит в программе кинотеатра BFI Southbank на вторник 10 января 2017 в 18:10.

...

Джереми Роджерс:

- Целый разворот, прикинь. Слушай, глядя на вас я чуть было сам не поверил, что у вас любовь, - ржет Фред в трубку, которую я придерживаю плечом у уха, балансируя на одной ноге и просовывая другую в штанину.
- Лица видны, а написано что? Там указали кто я и она?
- Все просто смак, в общем что я рассказываю, сам увидишь. Созвон.
Натянув свитер поверх белой футболки, я выхожу из спальни, на ходу приглаживаю волосы после сна. Первое желание броситься в ближайшей киоск купить журнал и сигареты, которые всегда некстати заканчиваются, но увидев Шанель на кухне замер. Мне кажется я начинаю привыкать к ее присутствию в своей жизни, и временами мне даже нравится, что она рядом. И Шанель, мне начинала нравится, а это ни к чему. Со всей этой сентиментальной ерундой, я могу провалить весь план.
- А тебе идет моя кухня, - ухмыляюсь, глядя на белокурую красотку, - что на завтрак?
Тяну носом, мечтая услышать запах еды, но ничего подобного. Вместо завтрака на меня обрушивается монолог, от которого отличное настроение трансформируется в ровно противоположное.
- Послушай, я понимаю, что ты сделал много для меня после того, что случилось. Но все происходящее кажется мне нереальным. Я чувствую себя неполноценной из-за недостатка воспоминаний и мне трудно жить с этим. Я просто не могу больше бездействовать. Если ты не захочешь мне помочь отыскать что-либо связанное с моим прошлым или восстановить мои воспоминания я займусь этим сама. Но этим пора заняться.
- Ээээй, - тяну я тихим и успокаивающим голосом, пока иду к девушке.
Я подхожу ближе к Шанель и обнимаю руками за талию, прижимая к себе. Ее ладони распластались на моей груди, девушка слегка отклонилась, чтобы взглянуть в мои глаза.
- Шанель, неужели тебе так важно прошлое? Тебе так плохо со мной в настоящем?
Я делаю страдальческое выражение лица, приподнимая брови и морща лоб и невинно смотрю на Шанель.
- Я понимаю, что тебе трудно. Трудно не помнить о себе. Ну а кому легко-то? - тяжело вздыхаю, привлекаю ближе и целую висок, - Меня это тоже убивает. Я каждый день молю, чтобы ты вспомнила меня, как счастливы мы были вместе. Как смеялись и любили друг друга. Но последнее, надеюсь, я все-таки тебе показал, - самоуверенно хмыкнул.
Ее хмурое лицо не разгладилось, я притворно вздохнул.
– Ладно, я все тебе расскажу, но мне надо отлучиться.
Быстро целую в губы. И припадаю к ее рту в еще одном, более долгом и тягучем поцелуе. Отстранившись шепчу в припухшие губы:
- Никуда не уходи, я скоро.

Вернувшись быстрее чем планировал, я застаю Шанель у окна. Она поворачивается на звук моих шагов. Я снова улыбаюсь, протягивая ей глянцевый журнал.
- Страница пятьдесят.
Девушка осторожно берет журнал из моих рук и вопросительно смотрит на мое лицо.
- Что там?
- Открой, - киваю в сторону глянца, - ответы на твои вопросы.
Я не могу скрыть самодовольной улыбки и возбуждения, от которого слегка притоптываю, пока жду, когда Шанель пролистает до нужной страницы.
Разворот вышел отличный. Несколько наших с Шанель снимков, полных романтики и счастья, с разных ракурсов. «Известная фотомодель в объятиях Джереми Роджерса». И большой абзац о том, кто такой Джереми Роджерс! "Музыкант, гитарист молодой, но очень перспективной группы". Я настолько счастлив, что наша с ребятами группа засветилась в таком популярном журнале, что прикрываю ладонями рот, дабы сдержать победный клич.
Шанель хмурится, вдумчиво просматривая страницы. Ее взгляд то и дело обращается то на меня, то снова возвращается к журналу.
- Я модель?
- Не говори, что расстроилась, - хмыкнул и приподнял бровь, - ты воплотила в жизнь мечту тысяч девчонок.
Шанель снова возвращается к чтению, а я, отбросив куртку и стянув свитер, возвращаюсь на кухонную половину.
- Ну вот, ты хотела знать кто ты. Довольна?
- Но почему?
- Почему я тебе не сказал? - дождавшись кивка, я отставляю чашку, которую взял, чтобы налить кофе и так же, как и утром подхожу к Шанель.
- Я считал, что еще рано об этом. Да и вообще, понимаешь, это очень непростая история. В тот день, когда это все случилось, ты мне позвонила и плакала. Именно поэтому я так гнал к тебе. Я перепугался. Ты говорила сбивчиво, но я понял, что тебе кто-то угрожал. Ты была испугана. На срыве. Просила, чтобы я поторопился. А когда увидела мою машину так обрадовалась, что кинулась навстречу. - Закрываю лицо руками, непроизвольно, но очень кстати покачиваясь. - Я не справился с управлением и сбил тебя. Это мой кошмар, Шанель. Я переживаю его вновь и вновь. - Опустив руки, отступаю и перевожу дыхание. - Я думал, что, держа тебя в неведении, я оберегаю тебя. Ты не успела мне сказать кто тебе угрожал, а теперь этого не помнишь. Но тебе не о чем волноваться, Шанель, ведь я рядом и защищу.
В кармане завибрировал телефон, не давая закончить мой по истине шекспировский монолог. Я поднял указательный палец, показывая подождать и не глядя на дисплей, но продолжая следить за мимикой лица Шанель, приложил трубку к уху.
- Ты не вовремя, - отвечаю коротко, думая, что звонит Фред. Но услышав имя и предложение на другом конце провода, вначале нахмурился, а потом удивился.
- Интервью, вы сказали? Конечно, - я отхожу от Шанель и прижимаю кулак к губам, чтобы голос звучал не так довольно. – Нет, Шанель не сможет, к сожалению, - в голосе проступает лживая горечь и я поворачиваюсь к девушке, продолжая слушать, что говорит оппонент в трубку. – Да-да… Конечно, согласен… В три, я буду у вас. Договорились. До встречи.
Шанель недовольно хмурится, прислушиваясь к разговору. Я все еще улыбаюсь и кручу телефон в руках, после окончания звонка, поднимаю голову.
- Прости, зайка, или ты тоже хотела пойти и рассказать всем о своей амнезии?

...

Макс Джейсон:

- Люди Берана в городе. Джейсон, будь осторожен...
Это то, что теперь я слышу ежедневно в той или иной форме от окружающих и зависящих от меня людей. И каждый раз я недобро усмехаюсь и отмахиваюсь. Мне не нужны советы подобного рода, я осторожен с того самого момента, как два года назад согласился на предложение и улетел из Лондона. Слишком многое поставлено на карту, чтобы всё испортить глупой самонадеянностью. Эту неделю я практически не выхожу из дома, а с людьми от Берана встречаюсь лишь в присутствии Кортеса и парочки ребят картеля. Сейчас уже Беран ищет встречи, а я отговариваюсь чрезвычайной занятостью.
На этот раз время и место выбираю уже я, правила хорошего тона и диктующего условия. Все изменилось за какую-то неделю, чтобы избежать лишний трудностей и ненужных никому затрат, Берану стоило прийти лично ещё в прошлый раз. Хотя, тогда бы мне не достался "Мустанг". Мы с Кортесом объезжаем несколько закрытых частных клубов и игровых залов, я останавливаюсь на одном из самых неприметных в Сити. Маленький элитный клуб, с отдельными кабинетами, мексиканцу нравится острая еда и полуобнаженные официантки, мне - что вход на кухню не просматривается с улицы, а двери в кабинетах можно выбить ручным тараном за 2,6 секунды. Кортеса я о своём выборе не уведомляю, это к слову об осторожности.
Мы договариваемся, что одна из наших машин заберет Берана возле "Ритца" ровно в пять, я не слишком внимательно изучаю список водителей, предложенных мне Кортесом, но всё же запрещаю ему ехать самому. Мне не нужны переговоры вне поля зрения, хотя это ни на что уже не сможет повлиять, но все знают, что подобные мелочи Макс Джейсон никогда не упускает. Водитель отзванивается в половину, говорит, что кто-то из людей Берана уже на улице и ждёт. Я запрещаю подъезжать раньше времени, киваю Кортесу - пора.

"Мустанг" заводится с пол оборота, я вдавливаю педаль газа в пол и быстро вливаюсь в общий поток, подрезая пару машин на выезде, и зарабатываю возмущенные сигналы. Кортес улюлюкает и подначивает, когда я резко перестраиваюсь, ныряя в крохотные боковые улочки, заставляю машину подскакивать на ухабах или разворачиваюсь через полосы под громкий взвизг покрышек. Возможно, это лишняя предосторожность, но я не отказываю себе в удовольствии выжать из машины максимум, когда ещё мне доведётся покататься, словно редкому говнюку?
Мы выскакиваем на трассу за город, стрелка спидометра необратимо стремится к 180 милям, и Кортес наконец-то затыкается. Я люблю скорость и адреналин, мнимое чувство свободы на несколько минут. Хвоста за нами нет, но я не хочу сбрасывать скорость. Спустя полчаса газа в пол я останавливаю тачку возле выбранного ресторанчика, Кортес первым выбирается наружу, с хохотом сгибается почти пополам и смотрит на меня с каким-то детским восторгом:
- Охренеть, да ты чокнутый сукин сын...
Я приподнимаю бровь и хмыкаю в ответ: я вытаскивал этого мелкого уродца из передряг, впрягался за него перед дружками, неоднократно лупил по голове и гордости, вытирал его рожей пол, а стоило прокатить на тачке, и вот он готов жрать с руки. Кортес отзванивается водителю, тот обещает быть на месте через 10 минут, и мы идём внутрь.
Метрдотель уточняет количество наших гостей и время, когда мы будем готовы к подаче блюд, я отговариваюсь формальными двадцатью минутами, не уточняя, что ужинать сегодня все мы будем уже совсем в другом месте. Бросаю быстрый взгляд на часы, не забыв их поправить, устраиваюсь в кресле и беру сигару со столика, Кортес мгновенно подносит зажженную спичку. Серьезно? Скорость и дурость сделали нас друзьями? Не тот вариант, но даже выпущенный мной намеренно в лицо дым не сгоняет придурковатую улыбочку с его губ.

Она исчезает лишь, когда служащий заводит троих мужчин и удаляется. Один из них мой старый седовласый знакомец, именно он говорил в прошлый раз, второй - явно телохранитель, это угадывается в наклоне головы, месте за спиной третьего, сжатых руках и безошибочном определении, что Кортес для него куда опаснее меня. Конечно, охранник думает, что главный не станет пачкаться, на самом деле мне куда интереснее увидеть его клиента за решёткой, чем с дыркой во лбу. В конце концов, в тюрьме люди тоже умирают, просто не так легко и быстро.
Мы с Бераном игнорируем остальных и смотрим только друг на друга. Он не такой, как я себе представлял, конечно, это глупые стереотипы, но его полу мистическое существование никак не вяжется с чуть лысеющим невзрачным мужчиной, который стоит передо мной. Мимо него можно запросто пройти в толпе и не обратить никакого внимания, только глаза. Да, только они выдают в нём человека способного на многое. Против ожиданий я не изображаю радушного хозяина, вместо этого откидываюсь на спинку кресла, глазами указываю на место напротив и усмехаюсь:
- Кажется, теперь вы готовы нас выслушать. Картель редко повторяет приглашения в вежливой форме дважды. Третьего, поверьте, не будет. Так что, если вы не Беран, то не тратьте моё время, я занятой человек.
Мужчина садится напротив: уверенность, дорогие часы и рабочие петли на рукавах пиджака - так выглядят деньги и власть. Он кивает в ответ на мои слова и делает глоток бренди:
- Ты должен понять, что это просто деловые моменты. Я уважаю картель, но дело, которым я занимаюсь, требует неустанного внимания
- Так ты из уважения решил нам врать? - Я намеренно грубо перебиваю его, мне неинтересны светские разговоры, только дело и его реакция. - Картель готов забыть об этом мелком недоразумении за уступки с вашей стороны. Хорошие уступки.
Мужчина морщится от моей бестактности, но не смотрит на других в поисках поддержки. Решение принимает именно он. Наконец, Беран слегка склоняет голову:
- Хорошо, вы получите эксклюзивные права и цену... Но я бы хотел, чтобы ваш товар пропал с улиц Лондона.
- Вот теперь это похоже на настоящий разговор, - я киваю и старательно перевожу его в нужное мне русло. Микрофон в часах активирован, запись идёт непрерывно, вряд ли у этого ублюдка получится отвертеться. Конечно, мои показания будут немаловажной частью, но даже без них информации, чтобы засадить Берана, должно хватить. Несколько раз я ловлю себя на том, что усмехаюсь предложениям, даже сейчас, когда мне нужно только подтверждение из его уст, я не могу не понимать, что Беран просто тянет время. Теперь я чувствую уже профессиональный интерес, кому меня заказали - телохранителю или седому. Наверно, просто выработалась адреналиновая зависимость, потому что вместо страха, тело наполняет приятный и знакомый холодок.

Условный сигнал подан, когда на столе разложена партия товара. Я слишком удивлен самому факту наличия мета рядом с Бераном, разумеется, он не притронется к нему, так к чему тянуть время? Для задержания и ареста этого будет достаточно, после - записей и моих показаний. Первый удар в дверь почти оглушает, вызывает недоумение на лицах, я прячу улыбку в поджатых губах. Кортес хватается за ствол и наводит его на дверь. Я кричу:
- Сбрасывай ствол, дурак, это приказ, - не знаю чего в этом больше в этот момент: заботы о своих или жалости к Кортесу, которому может достаться пуля. Дверь распахивается со второго же удара, кабинет быстро наполняется ребятами в масках. Кортес не стреляет, бросая пистолет на пол, и я выдыхаю, взглядом сталкиваюсь с Бераном:
- Ты нас сдал, с*ка, так просто тебе это не сойдёт с рук, мы тебя достанем...
Я бы мог продолжить, но штурмовая группа быстро кладёт нас лицами в пол и советует заткнуться, я старательно вырываюсь, зарабатывая хороший удар по ребрам ботинком и ещё один прикладом по голове. Из такого положения слушаю голос Джея, который зачитывает нам права, а так же обвинения в совершенных преступлениях. Затем меня резко ставят на ноги, потянув за сцепленные за спиной руки и ведут по направлению к выходу, то и дело подталкивая в спину. Задержанных всегда рассаживают в разные машины, чтобы не было возможности договориться, и мы не исключение.
Водитель машины, в которую посадили меня, дожидается, пока остальные уедут, а затем ведет обратно, на ходу расстегивая наручники. Я потираю запястья и прошу салфетку, чтобы стереть кровь. Голова трещит, но пока я не могу понять адреналин ли это или последствие удара. Джей ждет меня в кабинете, он кивает в сторону стола с разложенными наркотиками и деньгами, затем протягивает мне пачку обычных сигарет и зажигалку. Я с наслаждением прикуриваю и затягиваюсь:
- Знаешь, этого мне сильно не хватало, обычных сигарет и возможности повернуться к кому-то спиной. - Я потираю переносицу и прикрываю глаза, - ты всё слышал? Нам этого хватит?

...

Эмма Круз:

Начнем с того, что на свиданиях, я имею в виду на настоящих свиданиях с цветами и ухаживаниями, я была очень давно. После развода заводить новый роман совершенно не хотелось, слишком свежи были воспоминания об исчерканных страничках нашей с Эдрианом супружеской жизни. И как только Ник не уговаривал меня перевернуть страницу жизни и начать все с чистого листа, я никак не могла на это решиться. Так и сидела, глядя на этот белый лист, не зная с чего начать. Казалось бы, чего сложного, садись и пиши новую главу своей жизни, но избавиться от чувства страха не получалось Правильно сказал один человек «Жизнь можно начать с чистого листа, вот только почерк изменить трудно». А что если я опять забуду поставить точку вместо запятой или наоборот поставлю эту запятую не туда, куда нужно? Ну, или буквы будут слишком большими, и то, с чем можно покончить за полстранички, займет целых две?
В общем, заводить какие-либо отношения с мужчиной я не торопилась, поэтому, когда в мою жизнь ворвался Джонатан (точнее, это моя персона постучалась в буквальном смысле к нему в дверь), я несколько растерялась. Хотя, чего уж скрывать, этот мужчина сразу привлек мое внимание. В конце концов, не каждый день мне открывают дверь красивые мужчины в одном полотенце, да еще и приглашают на чай, при этом оказываясь приятными собеседниками.
Не то, чтобы я влюбилась в своего нового знакомого без памяти, просто в обществе этого человека я чувствовала себя очень комфортно, и поэтому, когда он предложил встретиться вновь, я, не задумываясь, согласилась.
Правда, я совсем не ожидала, что Джонатан не позволит мне даже вещи положить, а сразу увезет меня в…. отель! Я опешила от столь вопиющей наглости, но восхитилась его смелостью. А когда Джон заявил, что у меня есть ровно два часа для того, чтобы привести себя в порядок, потому что мы идем в ресторан, я, честно говоря, вообще обалдела.
Вы ведь понимаете, что привести себя в надлежащий вид за два часа для женщины просто невыполнимая миссия! Мне вдруг отчего то вспомнился Итан Хант, герой одноименного фильма, который фильм за фильмом доказывал, что даже невыполнимую миссию можно выполнить, как бы глупо эта фраза не звучала. Поэтому, я решила примерить на себя роль Тома Круза и стать на эти два часа Итаном Хантом.
Первым делом, я отправилась в душ, где смыла с себя пыль дорог пригородов Лондона, и спустя пятнадцать минут, что для меня просто небывалый рекорд - я даже о смысле жизни поразмышлять не успела, не то, чтобы песни попеть – я сидела на кровати и перебирала вещи, которые у меня были с собой. Ничего из того, что лежало у меня в дорожной сумке, не подходило для похода в ресторан. Я в панике заметалась по номеру. Что же делать, черт возьми? Можно, конечно, соврать Джонатану, что у меня разболелась голова и предложить вместо похода в ресторан заказать пиццу, но мне не хотелось начинать какие-либо отношения с ним с обмана.
Я взглянула на часы и в панике стала носиться по номеру вдвое быстрей, словно это могло что-то изменить, и добегалась до того, что у меня осталось 75 минут! Стыдно признаться, но я в тот момент даже подумала о том, чтобы сорвать с окна шторы и смастерить себе из них платье, как сделала героиня Эми Адамс в фильме Зачарованная. Но потом все же здравый смысл взял верх, и я отказалась от этой идеи. Да и платить штраф не особо хотелось.
Вы когда-нибудь делали покупки онлайн с рекордной скоростью в три минуты, переплачивая кучу денег, чтобы заказ доставили в течение часа? Если да, то возьмите меня к себе в клуб, а если нет, то считайте, что вам очень повезло и вашим нервным клеткам ничего не угрожает.
Подобного адреналина я не испытывала даже тогда, когда катаясь на русских горках застряла на самой высокой и просидела там около часа.
В общем, когда Джонатан постучал ко мне в номер, я была полностью готова, правда у меня, отчего то, затряслись коленки. Как же хорошо, что заказала я себе длинное платье.
Прежде, чем зайти в ресторан, мы немного прогулялись по парку, болтая обо всем и ни о чем одновременно, и я в который раз поймала себя на мысли, что общество Джона мне очень приятно. Нагулявшись вдоволь, точнее дождавшись пока я замерзну, мы с Джоном зашли в ресторан, где было много вкусной еды, которую я без зазрения совести съела всю. Надо же было как-то восполнить потерянные калории за два самых сумасшедших часа моей жизни.
- Эмма...а ты любишь Ирландию? – вдруг спросил Джонатан.
Я с любопытством на него посмотрела, пытаясь понять, что же скрывается под этим вопросом, а потом произнесла
- Если ты таким образом интересуешься, нравится ли мне их футбольный клуб, то скажу сразу - футбол я не смотрю, - улыбаюсь, - А если серьезно, всегда мечтала там побывать и научиться танцевать этот их танец.
Забыв совершенно, как этот танец называется, я попыталась его изобразить, но запуталась в полах платья и, чуть было, не упала. Если бы Джон не подхватил меня за талию, то лежать мне сейчас совсем не аристократично на полу.
- Футбол я тоже не особо ценю, - лицо Джона вдруг оказалось так близко, что я почувствовала тепло идущее от него, а может это кровь прилила к моим щекам, отчего вдруг стало жарко. Я непроизвольно сглотнула. - но риверданс ты можешь научиться танцевать. Я купил пару билетов на самолет, через час мы летим в Ирландию.

Я не знала, как отреагировать на это его заявление — то ли возмутиться тому, что его наглость и самонадеянность не имеют границ, то ли с воплем радости повиснуть у Джонатана на шее, потому что он сам того не понимая почти исполнил мою мечту. Почти - это потому что я еще не в Ирландии.
Мысленно я уже строила планы по поимке лепреконов и захвату горшочков с золотом, поэтому, когда Джонатан легонько коснулся моего плеча, возвращая меня в реальный мир, я испытала некое подобие разочарования, потому что все еще находилась в ресторане, а не лазила по траве в поисках четырехлистного клевера.
- Эмма? – Джон вопросительно на меня посмотрел.
Я понимала, что должна ему что-то ответить, но в тот момент от неожиданности его заявления, я не то, чтобы двух слов связать не могла, я вообще составлять их разучилась!
- Эмма? – вновь позвал меня Джонатан, но я по-прежнему не могла произнести ни слова, однако выход из положения все же нашла, улыбнувшись ему.
-Я так понимаю, это да? - губы Джона расплылись в ответной улыбке.
- Да, - пискнула я и, не сдержавшись, все же крепко обняла его.
И плевать, что для подобных объятий мы слишком мало знакомы. В тот момент я чувствовала, что поступаю правильно. Но, опомнившись, все же отпустила Джона и отошла на пару шагов.
- Извини, - пролепетала я.
Джон лишь улыбнулся в ответ на эти мои слова, а потом произнес:
- Нам лучше поторопиться, если не хотим опоздать.
Спустя час, мы уже сидели в самолете, летевшем в Дублин.

...

Фиона Коллингвуд:

В зеркале я оценила свой внешний вид. Растрепанные волосы, влага на лице от растаявших снежинок и покрытые ледяной крошкой, как мукой красное пальто и темные джинсы. Тщательно отряхнув верхнюю одежду, я причесала волосы и аккуратно спустила пряди по плечам. Убрав капельки влаги с лица и припудрив носик, обновила бальзам на губах, невольно вспомнив поцелуй. Усмехнулась сама себе в зеркало и прогоняя воспоминание, покинула дамскую комнату.
Увидела со спины Эрика и подошла к нему.
– Вот ты где, – улыбнулась я, убирая перчатки в карман пальто. Было бы забавно, если бы это оказался не он, но только что-то поздновато я об этом подумала.
– Да ты просто красавица, – Эрик улыбнулся мне.
Я не ожидала подобных слов. Ждала что-то вроде классического: «Не прошло и года!» или «Как ты быстро! Я не успел забыть, как ты выглядишь», но только не комплимент. Может я отвыкла от комплиментов? Или просто сегодня туплю?
– Фиби, как ты смотришь на то, чтобы выпить шоколад не в кафе, а в кинотеатре?
Я задумалась. Кинотеатр. Там темно, никто особо не видит друг друга, и... кхм... Но не все время же болтать о пустяках. Кроме этого, после фильма нам точно будет что обсудить, по делу, так сказать, поговорить, а не о стандартных вещах, типа: «А чем ты занимаешься?», «А есть ли у тебя хобби?». А какие твои любимые цветы? Шоколад? Вид отдыха? Где родился? На кого учился? И так далее. Будто мы досье друг на друга составляем, а не просто мило общаемся.
Эрик развернул меня, и взгляд упал на афишу фильма.
– Сразу за мостом кинотеатр BFI Southbank. У них немного странная программа, сегодня, вот, крутят «Суфражисток», но сам кинотеатр обалденный, а какой там бар-ресторан!
Эрик говорил очень убедительно. Я не была в этом кинотеатре, как и в любом другом кинотеатре Лондона, так что и сравнивать мне было попросту не с чем. Говорить, что я давно уже не ходила смотреть фильмы, не стала. Как не стала и быстро соглашаться, стараясь быть сдержанной. Бабушка меня всегда ругала за несдержанность, и говорила, что такое поведение не достойно настоящей леди, которыми она называла всех женщин в своем доме, за исключением прислуги. Старинные моральные устои не давали ей покоя. Иногда мне казалось, что она меня ненавидит за то, что я наполовину англичанка, но она всё же принимала меня, правда постоянно хотела переделать. Из-за этого я еще больше упиралась.
– В общем, я предлагаю тебе пересечь Темзу и подарить мне ещё два часа твоего времени. Я тут недалеко припарковался, но если не хочешь, мне посоветовали уютное кафе прямо тут на площади. Выбирай.

Смотря на то, как Эрик переплетает свои пальцы с моими, я улыбнулась и подняла взгляд. Он тоже улыбался и ждал моего решения. Как же трудно иногда принимать решение, даже в, казалось бы, абсолютно не важных и простых мелочах. Меня бы устроил любой расклад. Я согласилась бы пойти в кино, в кафе или просто прогуляться по вечерним улочкам Лондона, ведь все это не столь важно, на самом деле. Важно лишь то, «как» пройдет это время, а не «где».

- Хорошо, - я шире улыбнулась, смотря Эрику в глаза. - Идем в кинотеатр!

Мы покинули шумный и многолюдный каток, и направились к стоянке. Я не знала, какой был автомобиль у Эрика, а потому даже не рассматривала парковку. Просто шла туда, куда вел меня мой спутник. Через пару минут мы остановились у машины весьма выделяющейся средь общей массы других автомобилей. Сначала я удивилась. Не нужно быть специалистом в автомобилях, чтобы понять назначение авто, стоящего передо мной. Но потом, я вспомнила, что Эрик, вроде бы, упоминал про гонки, когда мы познакомились в баре. Или нет?

- Так ты всё же гонщик, - произнесла я, осматривая салон машины. - Или нет? - с улыбкой на губах я повернулась к мужчине за рулём.

- Я как-то была на ночных гонках. Кажется это было в... - слегка нахмурилась, вспоминая, - Найтсбридж. Да, вроде бы там. Было интересно, - улыбнулась на мгновение, затем вновь нахмурилась. - К сожалению у меня не получилось там присутствовать до конца заезда, - пожала плечом, вспоминая свой побег от рыжего Хоторна.

Дорога от катка до кинотеатра и правда оказалась очень короткой. Выйдя из автомобиля я уставилась на большую афишу с рекламой того самого фильма, и обернулась к Эрику.

- А тебе не кажется, что «Суфражистка» это несколько... - замялась я. - Несколько больше женский фильм, нежели мужской. В какой-то степени... - поджала губы. - В смысле, он же про феминисток, - я ухмыльнулась, смотря на Эрика. - Тебе нравятся феминистки?

...

Джеймс Таунсенд:

Три недели спустя после полученного ранения

– Знаешь, этого мне сильно не хватало, обычных сигарет и возможности повернуться к кому-то спиной.
Макса отпускает и он прикрывает глаза. Откат. Его испытываю и я, но, конечно, не в той мере, что Макс.
– Ты всё слышал? – Прикурив, возвращает мне зажигалку и сигареты. – Нам этого хватит?
– Каждое слово, – заверяю, переключаясь с криминалиста, делающего фотографии, на Макса. – Хватит, – киваю, задерживаясь на его лице. – Найди коронёра, пусть посмотрит что у тебя там, – обращаю внимание на то, как Джейсон осторожно прикасается к затылку, – но не уезжай пока. Я не задержусь с протоколом, поедем вместе. Ты же на Кобре? Дашь показания, а потом уже потолкую с Бераном.
Макс выходит из кабинета, я следом, оставляя криминалиста делать свою работу.

Ещё одно раскрытое дело, но я перестал верить в то, что мир от этого становится чище. Да, большинство из нас идеалисты. За зарплату рисковать своей шкурой никто не станет, за идею – да. Я снова думаю о том, как мне всё надоело. Дело не в наркобароне Беране, грёбанной картели, оружейном бароне Брэкстоне и его партнёре Никсоне. Дело во мне. В том, что мою верность принципам пошатнуло признание в любви. Даже не оно, а доверие. Не важно как я отношусь к Шеридан О´Xаре, я не могу послать по её адресу оперативную группу. Должен, но не могу поступить так малодушно. Знаю, что тысячу раз не прав, что преступаю закон, что с такой щепетильностью мне не место в структуре. Теперь я ненавижу её ещё и за это. И всё же согласен считать это ещё одной причиной для ухода, но не предавать оказанное доверие. Абсурд, не поддающийся никаким объяснениям, поэтому остаётся только смириться с фактом.

Декабрь

Это моя первая зима без дня Благодарения, но снегом на Рождество. Если быть точным, снегом с дождём. Отвратительная, на самом деле, погода, но не для меня. Я её почти не замечаю. Атмосфера рождественских праздников в Европе сильно отличается от лос-анджелеcской. И главное различие не в температуре (оно не такое уж большое как кто-то может подумать), а в духе вековых традиций, которым здесь, в Англии, следуют естественно и не задумываясь, а в гламурном ЭлЭй не придают значения, расставляя акценты совершенно иначе. Традиции, привитые мне матерью, многие годы оставались невостребованными, и только сейчас я понял, что они всё же не утрачены.
И тем не менее, праздники проходили мимо меня. Я оставался созерцателем появления праздничных гирлянд на старинных улицах и в окнах жилых домов, горящих от предвкушения чуда детских глаз и мучительного выбора подарков своих работников. Целую неделю перед праздником все разговоры так или иначе крутились вокруг того кто-где и с кем будет отмечать рождение Христа. И, наверное, только когда Роб пригласил меня на ужин в Сочельник, уверяя что никто не готовит гуся с яблоками лучше его жены, я окончательно осознал, что мне предстоит праздновать своё первое Рождество в Лондоне в одиночестве. Я поблагодарил заместителя за приглашение и отказался.
То, что случилось потом, не входило в мои планы.

В Сочельник я отпустил всех в час дня, а сам задержался до пяти и только потом закрыл салон, поставил его на сигнализацию и поехал домой. По пути нужно было что-то купить на ужин, потому что я сильно сомневался, что доставка сегодня будет работать хоть в одном из ресторанов.
Она быстро шла по тротуару, стягивая рукой у горла поднятый воротник полушубка. Мокрый снег вперемешку с дождём неприятно хлестал в лицо, загоняя людей под крыши. Я задержал шаг, на мгновение задумавшись о случайности встречи, и пошёл следом. Не для того, чтобы проверить адрес – я был уверен, что он правильный, а потому что это было альтернативой созерцанию стен своего дома в полном одиночестве. Я не знал чего ждать от этой встречи, но совершенно точно не думал, что на саркастичное «ФБР. Откройте» дверь распахнётся и Шеридан, с застывшим от неверия взглядом, прильнёт, обняв меня за шею.
Разговоры у нас никогда не выходили. Не получился и в этот раз.
Она сносила мою грубость с готовностью, вызывающую недоумение. И в конце концов желание наказать иссякло, уступив место глухому удовлетворению.
Я ушёл утром, как делал это всегда. Никаких поцелуев, слов прощания или обещаний. Шеридан наблюдала за моими сборами, стоя у двери, скрестив руки. Пару раз мне казалось, что она вот-вот заговорит, но, к счастью, не случилось. Закрыв за собой дверь, я понял, что мы впервые расстались мирно.

- продолжение в «Чудо света USA» -

...

Эрик Нортон:

Фиби улыбается, глядя на наши переплетённые пальцы, и не пытается отнять руку. На первом свидании можно узнать не только сколько братьев и сестёр у девушки, какой колледж она окончила и какое направление предпочитает в музыке. Ничто из этого не изменится на втором и последующих свиданиях, но всё это имеет смысл только в том случае, если нам будет хорошо вместе. Как уже говорил, я встречаюсь с женщинами не для философских разговоров. Хотя и они не исключены, в определённых случаях. Фиби не боится касаний, а вот реакцию на поцелуй я не совсем понял. В смысле, хорошо, что она не закатила мне оплеуху, с другой стороны – не ответила же.
– Хорошо, – прервала ход моих мыслей Фиби. – Идем в кинотеатр!
Пока шли к машине, я всё же задал пару вопросов и узнал, что она ещё не была в BFI Southbank, потому что только недавно вернулась в Лондон. На вполне закономерный вопрос «Откуда приехала?» Фиби, после заминки, ответила, что из Шотландии. Потом она рассказала, что родилась в Лондоне, но долгое время жила у бабушки, а теперь вернулась в Лондон по работе. Работает, кстати, фотографом в Рекламном агентстве «КромвеллПромоушенГрупп». В ответ на встречный вопрос, я рассказал, что сам в Лондоне тоже всего два года, а вообще родился и вырос в Германии.
– Почему переехал?
– После развода родителей не раз приезжал сюда к отцу. Он у меня тот ещё путешественник – не может долго оставаться на одном месте. Теперь вот уехал в Америку, – хмыкнул, качнув головой, – а мне тут понравилось. Паб, которым я владею, «Ржавый гвоздь», в своё время купил отец, когда предыдущий хозяин оказался на грани банкротства, отремонтировал, обновил оборудование и ассортимент – одним словом, поставил на ноги. Но по сути, он никогда не был ему нужен. – Провёл пальцем по едва заметной царапине на двери автомобиля, вспоминая как вовремя я тогда приехал. – Так я решил попробовать себя в качестве владельца английского паба, – улыбнулся, придерживая для Фиби дверку Мустанга, – и втянулся. Теперь выплачиваю стоимость заведения, днюю там, ночую и набираюсь историй, которые когда-нибудь издам под названием «Откровения у барной стойки».
Сев на водительское сидение, вставил ключ в зажигание, пристегнулся и посмотрел в зеркало заднего вида, перед тем как сдать назад.
Машину, в отличие от квартиры я содержу в идеальной чистоте. По безупречности салона можно подумать, что она новая, а по техническим примочкам легко догадаться, что её используют не только для поездок на работу и обратно. Но я ещё не встречал женщин, которых бы это сильно интересовало, а вот порядок они замечают сразу. Да и как не заметить, если их машины, как их же сумочки – вечно набиты всякой всячиной: от бумажных салфеток и косметики до многолетних счетов за парковку в бардачке и закатившихся под сидения драже.
– Так ты всё же гонщик, – произнесла Фиби, осматривая салон машины. – Или нет?
Я на мгновение напрягся, раздумывая что ответить.
– Несостоявшийся, – стараюсь ничем не выдать, что тема для меня болезненна, но улыбка выходит невесёлой. – Авария положила конец моей карьере до того, как я поднялся до «Формулы-1».
– Мне жаль, – отзывается Фиби.
Я киваю, переключая диски, в поисках музыки, имеющей шанс ей понравиться. В моей машине не найти ничего кроме хип-хопа, солёного рэпа и R’n‘B. В итоге, бросаю и включаю радио. «As», недавно почившего Джорджа Майкла, не худшее, что можно услышать.
– Достаточно обо мне, расскажи лучше что-нибудь о себе, – прошу Фиби.
Врубаю заднюю передачу и на скорости выворачиваю с парковки. Переключаюсь и, ловко подрезав зазевавшемуся на Мустанг мужику, вливаюсь в поток машин. Привычка.
– Я как-то была на ночных гонках. Кажется это было в... – слегка нахмурившись, прокомментировала мою манеру ездить Фиби, – Найтсбридж. Да, вроде бы там. Было интересно, – улыбнулась на мгновение, затем вновь нахмурилась. – К сожалению у меня не получилось там присутствовать до конца заезда.
Не то, что я подразумевал под рассказом о себе, но сам же дал повод.
– Неужели полиция замела? – мысленно обругал себя и сбавил скорость.
– Нет, – девушка, улыбаясь, отрицательно помотала головой, – повздорила с одним типом и решила, что лучше там не задерживаться.
– Понятно, – кивнул, бросив взгляд на девушку.
Интересно, она это сейчас сказала, потому что видела меня там или машина и манера вождения навели её на мысль о гонках?
К счастью, у кинотеатра с парковкой было полегче. Не дождавшись когда я обойду автомобиль, Фиби выбралась сама и уставилась на большую афишу с рекламой «Суфражистки».
– А тебе не кажется, что «Суфражистка» это несколько... – замялась, – Несколько больше женский фильм, нежели мужской. В какой-то степени... – поджала губы. – В смысле, он же про феминисток, – ухмыляется, глядя на меня.
– Возможно. Я его не видел, – взял её за руку и повёл к дверям кинотеатра. – А название не всегда соответствует содержанию.
– Тебе нравятся феминистки? – огорошила вопросом Фиби.
Кошусь в её сторону и ухмыляюсь:
– На свете очень мало мужчин, которым нравятся феминистки. Первоначальные цели феминистического движения понятны любому и никто не станет отрицать их справедливость, но желание женщин одеваться как мужчины, вести себя как мужчины, – останавливаюсь в фойе и смотрю на Фиби. Нет, продолжать эту тему точно не стоит, – лично я не понимаю. А ты феминистка?
Я обвожу глазами афиши на стенах, надеясь найти что-то более интересное, но документалка и чёрно-белый фильм, снятый до моего рождения, привлекают ещё меньше.
– Так что, «Суфражистка» или бар-ресторан? Ты голодна?
Фиби, улыбаясь, мотает головой – значит будем смотреть на воинственно настроенных женщин.
Хочу начос и пиво, но Фиби отказывается от попкорна, поэтому беру стакан кофе для себя и шоколад для неё и отправляемся на один из задних рядов полупустого зала.
Картинка, рисующая Лондон начала двадцатого века, подчёркнуто серая и монотонная. На деле город куда краше, это киношники так нагоняют ощущения отчаяния и усталости. Через пятнадцать минут просмотра, крепнет полушуточная мысль, что для того чтобы посещение этого сеанса осталось в памяти, нужно склонить Фиби к сексу. Кошусь на неё, вижу как внимательно она смотрит на экран и понимаю, что она меня не поддержит. Да и где уж там, если сейчас в ней ясным пламенем горит огонь феминизма, в котором они готовы сжечь мужчин. Давлю зевок и поворачиваюсь к экрану. Лишь бы не уснуть.
Только к середине более-менее втягиваюсь, но по большому счёту всё же отсиживаю время фильма. Когда побежали титры, поворачиваю голову к Фиби и смотрю на неё.
– Ты, конечно, не скучала так как я?
Фиби улыбается, в глазах «я-тебе-говорила», и обматывает вокруг шеи шарф. Нарочито скорбно вздыхаю и застёгиваю куртку.
Уже довольно поздно. Предполагаю, что наше свидание подходит к концу, но всё же спрашиваю:
– Мне проводить тебя или сначала всё-таки перекусим?

...

Макс Джейсон:

Я выдыхаю и тру переносицу. Нет, всё ещё не завершено, мне предстоит дать показания, выступать на суде и вести длительную работу с прокурорскими. Я буду раз за разом повторять свои слова, пока они не начнут отскакивать от зубов, я буду смотреть в глаза людям, с которыми делил, если не кров, то хлеб точно, и засаживать их на десятилетия. Я знал, что так будет. Проблема в том, что поступать правильно легко далеко не всегда.
Меня начинает трясти. Не сейчас. Нельзя. Я делаю глубокий вздох, прячу руки в карманы и пытаюсь успокоиться. Здесь слишком много людей, чужих людей, неважно, что мы все работаем над одним и тем же делом. Я аккуратно расстегиваю часы с микрофоном и кладу их перед одним из оперов, делающих опись.
Только потом иду в туалет и умываюсь ледяной водой, чтобы немного прояснить разум. Опираюсь ладонями о раковину, долго и пристально смотрю на себя в зеркало, пытаясь увидеть в нынешнем Максе детектива Джейсона, которым был когда-то. Меня снова трясёт.
Откат у всех проявляется по-разному: кто-то смеётся, как идиот; кто-то рыдает, словно девчонка; пьют, дерутся, крушат всё вокруг или кричат. Я знаю, что для всех присутствующих здесь это нормально, они понимают. Но всё равно не могу показать слабость, это уже вросло меня, слабость равносильна смерти. Я опускаю голову под струю воды и стою так до тех пор, пока не начинает трясти уже от холода. Вытираюсь бумажными полотенцами и иду обратно. Мои волосы явно влажные, а на рубашке мокрые пятна, но все старательно делают вид, что не придают этому никакого значения. Я снова прошу у Джея сигареты. Кто-то приносит мне стаканчик с американо.
Я даю показания несколько часов. Мы пару раз прерываемся, но в итоге ведущий следователь по делу решает, что на сегодня всё. Он запрещает мне присутствовать на допросе Берана, пока показания не будут сняты окончательно.
Разумеется, ехать в снятый таунхаус мне нельзя. Джей предлагает остановиться у него, следователь настаивает на охраняемой гостинице, но всё-таки отдаёт мне ключи от квартиры, которую я попросил снять около года назад, когда был уверен, что дело закроется со дня на день. Я не нахожу причины отказаться от полицейского наряда поблизости, на этом мы и останавливаемся.

Невзрачная и маленькая квартирка не в фешенебельном районе, но зато я могу побыть один. Здесь воняет сыростью, канализацией и пустотой. Я, сажусь прямо на пол, облокотившись на входную дверь, кладу рядом с собой пистолет и открываю новую пачку сигарет. Зубами достаю первую и прикуриваю, свинчиваю крышку с купленного по дороге виски и делаю большой глоток. Я просто хочу напиться, но виски словно вода, сегодня меня не цепляет. Я вытягиваю руки перед собой и с каким-то мрачным удовлетворением смотрю на ни капли не дрожащие ладони. Кортес был прав, я просто чокнутый.
Я поднимаюсь на ноги, засовываю ствол за пояс и иду в комнату. Вещей практически нет. Кровать с небрежно брошенным постельным бельем, рядом моя сумка, пакет с китайской едой и чехол с гитарой. Я открываю купленную кем-то заботливым банку пива, делаю пару больших глотков, затем бросаю внутрь уже докуренную сигарету и поджигаю следующую.
Драться здесь не с кем, выпивка не выполняет своей функции, может, поэтому я притягиваю чехол и достаю гитару, рассеянно провожу рукой по гладкому боку. Я сносно играю, не слишком хорошо пою, хотя в старших классах школы даже выступал на выпускном с группой. Это было слишком давно, но игра до сих пор хорошо меня успокаивает и отвлекает. Я перебираю сначала медленно, аккуратно затрагивая, тугие струны, просто даю пальцам привыкнуть и вспомнить. Затем, всё быстрее, усложняясь, небрежно пробегая по струнам и вырывая у инструмента именно мелодию, которая рвёт душу. Мне, во всяком случае. Гитара и правда похожа на женщину, своевольную, упрямую, но при этом податливую и благодарную. Она заставляет забыть и отпустить.
Я играю около часа. Прерываясь только, чтобы прикурить или сделать глоток с бутылки. Меня окутывает дым сигарет, он растворяется и тает в слабом свете лампочки. И, наконец-то, отпускает, я стираю пальцы в кровь, но даже засыпаю, сидя у стены с гитарой на коленях.

Некоторое время спустя.

Я отказываюсь от предложения ФБР продолжить работу, но соглашаюсь давать консультации, а так же проводить «срезы» у планирующих идти под прикрытие. Скотленд-Ярд выражает готовность принять меня обратно, в тот же день я пишу заявление.
Разумеется, мне положен отпуск, а не сиюминутная вовлеченность в убойном отделе. Во всяком случае, на этом настаивает штатный психолог. Моё несогласие его трогает мало, поэтому я еду в клинику, заручиться поддержкой другого специалиста. Не умею сидеть сложа руки, это буквально сводит с ума.
«Кобра» уже давно среди вещественных улик, я покупаю себе подержанный «Ровер». Не такой кричащий, с парой вмятин, но ребята Джея уверены, что движок в порядке. Я паркуюсь на стоянке «Harley Medical» недалеко от чьей-то колымаги, которая явно знавала и лучшие времена.
Психолог довольно быстро соглашается с моими доводами и подписывает мне разрешение на допуск к работе. Может, дело в том, что я слишком убедителен, может, в том, что вначале карьеры я отыскал его пропавшего пса.

Женщину недалеко от моей машины я узнаю сразу. Профессиональная память на лица, не раз помогавшая в раскрытии дел и сохранении своей шкуры в невредимости. Доктор Мейтленд. Она кажется раздосадованной, немного растерянной и уставшей. Док зябко пожимает плечами и прячет руки в карманы, уже подойдя поближе, я отмечаю раскрасневшиеся от мороза щеки, слегка растрепанные ветром волосы и то, что доктор Мейтленд очень хорошенькая.
Я щелкаю сигналкой, обхожу машину и открываю пассажирскую дверцу:
- Садитесь, доктор, сегодня прохладно. - Она смотрит на меня, а я, вместо объяснений, беру её руку и кладу в ладонь ключи от машины. Я не любитель долгих объяснений и вежливых церемоний, отказов из приличия и моих уговоров, так гораздо проще —ключи у неё, и машина не тронется с места, пока на это не будет её желания. Внутри салона тепло, я быстро расстегиваю пуговицы пальто и кладу папку с подписанным разрешением на заднее сидение.
- Ваша? - Я киваю на машину, дожидаюсь кивка, уже потом прошу у дока её ключи.
Несколько попыток завести не приводят ни к какому результату, конечно, я абы какой специалист, но перетянутые клемы тоже не дают никакого результата. Возможно, вышел из строя аккумулятор, а может проблема куда серьезнее. Я набираю номер Роберта, который сейчас замещает Джея, и прошу посмотреть машину. Он обещает прислать эвакуатор к клинике через пару часов. Я засовываю ключи в козырёк над водительским и прикрываю дверцу. Даже, если грабители решатся, то машину увести дальше стоянки они не смогут.
Я возвращаюсь в «Ровер» и обращаюсь к девушке, которая кажется чуть более расслабленной:
- У вас там нет ничего ценного? Если всё же есть, давайте заберём. Машину посмотрят, и отзвонятся, как только что-то станет ясно. - Я растираю замерзшие ладони, затем улыбаюсь, пожимая печами. - Пользуясь положением, я оставил только свой номер, поэтому вам придётся согласиться на предложение сходить со мной на свидание, док.
Я протягиваю ладонь, дожидаясь, пока на неё не опустятся ключи.

Сейчас не час пик, машин не так много и улицы довольно свободны, к Арене О2 мы добираемся без пробок. Я паркую машину для удобного выезда, Док кажется немного удивленной, я усмехаюсь
- Бросьте, док, если бы я отвёз вас после смены в кафе, то вы бы явно заснули за столом. - Я обхожу машину и помогаю ей выйти. - Боулинг. Вы же американка, мы умеем кидать мяч. К тому же здесь играют настоящий рок, а потом я угощу вас лучшей курицей в Лондоне.
За те два года, что я не был в Лондоне многое изменилось, я и раньше не был особым любителем злачных мест, что уж говорить о сегодня. Но о Brooklyn Bowl знает, наверное, каждый. Единственное место, где американец может поесть жаренную курицу за пределами Штатов.

Для вечернего выступления рано, поэтому из девяти дорожек половина пусты, из трёх закрытых отдельных осталась лишь одна, но вряд ли нам вдвоём нужно больше. Я бронирую у администратора столик, оплачиваю час боулинга, с возможным продлением, и беру сменную обувь. Это всегда казалось мне немного смешным и напоминало школу, но некоторые правила не стоит нарушать.
Места довольно удобные, особенно учитывая, что нас только двое. Каждый получает по кожаному дивану в личное пользование. Я быстро переобуваюсь, потом помогаю доку со шнурками. Я не знаю почему женщины стремятся завязать их на бантик, ничего красивого в этом нет, одни сплошные неудобства. Поэтому делаю узел крепче, максимально засовываю шнурок в обувь. Свидание с разбитым носом — не предел моих возможностей.
Хотя еда и напитки рядом с дорожкой категорически запрещены, после долгого убедительного разговора нам приносят ледяную колу. Я предоставляю доктору Мейтленд право первого удара и закидываю ноги на столик для обуви.

...

Кэролайн Торнтон:

Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего.
Джоан Кэтлин Роулинг.
Квартира Кэролайн Торонтон. Hampstead.
Забытая. Нет не забытая, а одинокая она была. Здесь за много лет, кроме приходящей домработницы, никого больше не было. Она терпеливо ждала, пока в её тишине раздадутся глухие шаги, эхом проносясь по комнатам. И в ответ просияла, лучиком солнца, что проник в гостиную, через не зашторенные окна. Все как я оставила, четыре года назад, и сейчас, как будто вернулась в прошлое, и не было этих долгих лет, если бы не уродливая ткань на мебели, как напоминание. Или как белый флаг. Но не была готова выбросить его и не утопить жизнь в прошлом.
Сумка, выскальзывает с рук, следом на пол падает и шуба, а я спешу к мебели, начиная срывать с него ткань, не удивляясь тому, что нет пыли. Миссис Робертс всегда строго следила за порядком. Ткань падает на пол, образую одну большую кучу. А комната преобразилась, добавились яркие акценты в интерьер. Когда-то и моя жизнь была такой яркой, сейчас же, мне необходимо было бороться за это. Вновь потихоньку начиная добавлять их.
Первое что я сделала – избавилась от ткани, а следом открыла окна, пропуская в квартиру прохладный воздух, и вздохнула полной грудью, испытывая спокойствие, ощущая, вот она точка, и больше никаких многоточий.
Кафе.
- Мам привет, прости, что не позвонила ещё вчера, нужно было собрать вещи и попрощаться с шумным семейством Таунсендов, да и заселяться в гостиницу.
- Почему в гостиницу?
И я прекрасно понимаю, её удивление. Имея две квартиры в столице, я не выбрала ни одну из них. Потому что страхи ещё не ушли до конца. Я боялась возвращение той депрессии, с которой боролась одна, играя вполне счастливую дочь и мать, но медленно умирала, пока не в голове не щёлкнул невидимый переключатель. Все это было вчера, но только сегодня окончательно поняла, что для меня не все потеряно, и я живу, а не просто существую.
И все для него, за единственно любимого сына.
- Я не нашла вчера ключи от своей квартиры, а от общей, видимо, дома забыла, пришлось ехать в гостиницу. Вы как там? Что нового?
- О, у нас все прекрасно, - тут я представила как мама, взмахивает рукой и улыбается. Она всегда так делала, - Эдуард вместе с дедушкой заперлись в библиотеке, и занимаются «мужскими делами», да и щенок вместе с ними, он же тоже входит в эту категорию, а что за эти дела, не имею понятия, меня туда не пускают.
Я улыбнулась, это же было так чудесно, когда они нашли общий язык, сын и родители, если подумать, с чужим ребёнком, и от этих слов, моё сердце наполнилось благодарностью к ним.
- Мам, это так замечательно, он не капризничает?
- Ну, знаешь, я вырастила троих, и скажу, по сравнению с Вами, он примерный ребёнок, и он не капризничает, а скучает по тебе, вот тогда он может поплакать, но потом сам успокаивается. Ты когда обратно домой?
- Я не думаю, что здесь задержусь на несколько дней, и после собираюсь домой.
- Хорошо, кстати, тебе не звонила Каролина? Я тут устроила небольшой заговор против твоей сестры.
- Мама, скажи мне честно, Линн после этого жива?
- Кэролайн, — в мобильнике послышались строгие нотки, — за кого ты меня принимаешь? Конечно, да, я решила, что ей пора отдохнуть, и отправила в Париж, ты помнишь Уэстморлендов из Нью-Йорка?
- Это же ваши друзья с папой?
- Именно так. Дело в том, мама Флоранс, Амараллис, связалось со мной, и тут родился блестящий план. Я думаю наши девочки хорошо проводят время вместе.
- Леди Торнтон, я всегда знала, что вы отличный стратег.
- Милая, я забочусь и переживаю о своих детях, вот весь секрет.
- И мы тебя любим за это, только ты иногда не забывай, что мы выросли.
- Тут неправа, вы для меня всегда остаётесь малышами, сколько бы вам ни было лет.
- Ты замечательная мать.
- Все, хватит сантиментов, а не то я расплачусь, и тушь на глазах потечёт, все будут спрашивать, что случилось.
Я представила театрально взмахивает одной рукой.
-Девид не появлялся?
- Нет, но звонил, и мне показалось, что у него все хорошо. А ты почему сама не позвонишь?
- Не знаю, у него всегда дела.
Пустые отговорки. Все потому что мы слегка отдалились. Не потому, что я его не люблю, и не потому, что он меня. Просто мы выросли, и проблемы стали взрослые, в которые его просвещать не хотелось. Но у него и правда был бизнес, и времени не так много. И всегда есть леди Торнтон, которая была «связным» между ним и мной, и я уверена, что Девид знал обо мне все, что рассказывала мама, как он обо мне.
- Ну хорошо, но обязательно позвони как-нибудь.
- Обещаю.
- Чем ты занимаешься в городе?
- На данный момент сижу в кафе, пью кофе и наблюдаю за прохожими, думаю, не сходить ли в гости к Эллис.
- Сходи, развейся.
- Спасибо мам, поцелуй от меня Эда, и скажи, что я скоро приеду.
- Все сделаю, береги себя.
- Я люблю вас.
- И мы тебя детка.
Я слушала гудки, пока не поняла, что разговор давным-давно закончен, а я сижу в кафе, с остывшим кофе и не тронутым десертом. Прошло два часа, и пора уже собираться, позвонить подруге, договориться о встрече. Подозвав официанта, я попросила счёт, а после оставила приличные чаевые. Просто студентам иногда нужно помогать.
Уже на выходе, произошло небольшое столкновение. Наверное, когда-то прогневала богов, что должна была встретиться именно с этим человеком. Если бы не задержалась? Что теперь гадать, просто нужно улыбнутся, поздороваться и уйти. По-быстрому, иначе от него не отделаешься.
- Кайл, какая встреча.
- Кэролайн, и правда, такая неожиданная! – и тут он решил меня обнять, - куда пропала, давно тебя не видел у Эл и Генри.
- Почему же, я время от времени бываю у них, - парировала я, - о том же могу сказать о тебе, давно не видела у них в гостях.
- Разминулись слегка.
Да, на пару счастливых лет. И столько бы не видеть его.
- Прости, мне пора, к тому же мы мешаем людям, стоя около двери.
- И правда, - он взял мой локоть, и вывел на улицу, - мои партнёры меня подождут, давай я тебя провожу до машины.
Отделаться от него у меня точно не получиться, я уже знаю по личному опыту, как и то, что он может говорить безостановочно. Не повезло Эл с деверем.
- Послушай Кэролайн, что ты делаешь сегодня вечером? Просто на днях я расстался с девушкой, и мне для выхода на благотворительный вечер нужна спутница, огромное счастье, что я встретил тебя. Не согласишься ли ты меня сопровождать?
Остановилась, и повернулась к нему. На языке крутились язвительные замечания по поводу ухода девушки, и решила посоветовать эскорт-сопровождение, но сдержалась, воспитание бабушки всегда в моей памяти.
- Все зависит от того, куда ты собрался меня пригласить.
- На открытие выставки, которой занималась моя фирма. К тому же ты давно не была в высшем обществе.
С удивлением смотрю на него, не зная, что сказать. Это нелепо, учитывая, что мне было не до этого, и он знал, что произошло в моей семье. Эллис случайно проболталась в присутствии Кайла, за что извинялась долго. Я честно еще немного отказалась бы, но мама была права в телефонном разговоре, мне нужно развеяться. Всегда можно отделаться от него уже на самом вечере.
- Хорошо, я думаю, успею подготовиться за это время, во сколько ты приедешь?
- Ты моя спасительница, - и он снова собрался меня обнять, но я быстро сделала пару шагов назад, что ему осталось только ловить воздух. Парень быстро все замял, улыбнувшись, и снова заговорил, - ближе к шести, куда мне подъехать?
Достав из сумки блокнот вместе с ручкой, я быстро написала адрес, и когда протягивала, рука у меня вздрогнула. Ещё не поздно отказаться. Но все же дала ему этот листок, зная, что потом могу пожалеть.
- Не задерживайся, - ускорила шаги, боясь, что он будет меня преследовать.

Некоторое время спустя.
Наряд был выбран из любимых платьев гардероба. Я не стала делать сложную причёску, просто распустив их. Как не стала возиться с макияжем. Кайл, как многие англичане, был пунктуален, и приехал вовремя. Он открыл мне дверь, говорил комплименты, что с моей стороны вызывало удивление. Может быть, он изменился за долгие годы, что мы не виделись. Иллюзия, в которую хотелось верить. Как только он оказался за рулём, привычная болтовня возобновилась в салоне автомобиля. Всю последующую дорогу, молилась, чтобы все это закончилось. Я уже начала жалеть, что согласилась.
- Мы приехали, не знаю, как тебя ещё благодарить… - не стала его слушать, и остановила единственным способом – вылезла из автомобиля.
Ещё немного, и у меня вырвалось «закрой рот Кайл». Уже внутри помещения, сама сняла шубу, и отдала в гардероб и не дождавшись его, я пошла в сторону зала, где слышался шум. Но парень оказался проворнее, и без стеснения положил свою руку на мою талию, при этом улыбался, зная, что не устрою скандал прилюдно.
Вечер обещал быть интересным.
Кайл ввёл меня в выставочный зал, как куклу, и словно говоря, «любуйтесь, кто со мной пришёл». Мне оставалось только улыбаться, мысленно строя план побега от него. Невежливо бросать его, в начале вечера. И продолжала прохаживаться с ним, от одной группы гостей к другой. Было не комфортно, я отвыкла от этой театральщины. Все улыбаются друг другу, а на самом деле, это лишь виртуозная игра, в котором достигли успеха многие. Твои поражения, промахи, печали стремительно становятся достоянием злопыхателей. Победы, успехи порождают только зависть. Не все, но большинство были такими. Даже не сомневалась, что многие уже успели посплетничать обо мне. Эта судьба ждёт любого, если принадлежишь к одной из влиятельных семей Англии. Под предлогом, что мне необходимо отойти, наконец-то сумела избавиться от Кайла и всей этой толпы. В дамской комнате, смогла свободно перевести дух от облегчения, и состроила сочувственную гримасу своему отражению.
- Ну и типчик, этот Монтгомери, как тебе угораздило с ним прийти?
Повернула голову к девушке, сначала не узнав её, пока она не улыбнулась.
- Кэтрин! Как здесь оказалась? Глупый вопрос с моей стороны, ты же у нас теперь знатная особа, - что говорить, Кэтрин всегда была целеустремлённой, девушка из простой семьи добивалась все сама, недавно смогла выгодно выйти замуж, за высоко титулованного представителя светского общества, - не представляешь, как я тебя рада видеть!
- Почему не представляю, очень даже с таким-то спутником.
- Он родственник моей подруги, и это длинная история, - здесь я взяла руки Кэтрин в свои, и сжала, - прошу, спаси меня от него, и давай затеряемся в толпе.
- С тебя причитается.
Милая, добрая Кэтрин. Если с Эл мы были дружны с детства, то с ней подружились в колледже.
После затерялись в этом мире, хоть и живём в одной стране. Так бывает иногда.
И весь вечер, я пряталась с Кэтрин, благо зал был большим, разделённым перегородками, на по-настоящему любуясь и обсуждая картины, которые были нарисованы талантливыми молодыми художниками. Временами останавливались пообщаться со знакомыми, или перекусить. Пока снова Кайл не попал в поле зрения.
- Керр, может, уведёшь его отсюда, и как мне кажется, назревает скандал, да и он прилично пьян.
Кайл был полон сюрпризов, а Эллис не говорила, о том, что он ещё и выпивает. На данный момент, парень пытался соблазнить супругу американского дипломата, и если он не остановится, точно будет международный скандал.Попрощалась с подругой, пообещав позвонить.
- Вы не можете мне помочь довести одного гостя до автомобиля? – попросила официанта, который сразу же согласился. Надо быть стратегом, и все решать на ходу.
Целенаправленно шла туда, где обосновался мой подвыпивший спутник.
- Простите, - я извинилась перед группой гостей, - Кайл мы уходим.
Не успела выйти в свет, а завтра в газетах будет скандальная новость обо мне и об этом типе. Официант как мог, придерживал упирающего Монтгомери, и я, не выдержав, стукнула его по голове клатчем, правда, уже без свидетелей. Парень – официант, не считается, он мой сообщник.
- Держи себя в руках, - надев шубу, я открыла дверь молодому человеку, и пропустила их, держа пальто, Кайла в руке. Моя маленькая месть - пусть немного помёрзнет.
Одно утешало, парковка была рядом, и хорошо освещена, автомобиль нашёлся быстро.
- Прислоните его на машину, и благодарю вас, -протянула несколько купюр, и подождала пока официант немного отойдёт, - чтобы я ещё раз согласилась связаться с тобой! Не надо улыбаться мне!
Я была зла не только на него, но и на себя. Зачем я только согласилась. Кайл пытался твёрдо встать на ноги, что у него плохо получалось.
- Кэр-ро-лай-н, - он растягивал имя, словно намеренно решил меня позлить, - а ты мне понравилась уже тогда, на свадьбе Эллис и Генри, но была такой холодной и неприступной, брррр.
- О, пожалуйста, не надо изливать мне душу, скажи, где ключи от автомобиля, или лучше отдай их.
- Я не знаю, - и он пожимает плечами, - не помню куда положил.
- Похлопай себя по карманам и сделай это быстрее, а не то мы тут замёрзнем.
Из чувства ответственности, не могу оставить его на парковке - "мы в ответе за кого приручили".
- Мне уже холодно, - вместо этого сообщает он.
Прежде чем вернуть пальто, я проверила карманы, и разочарованно вздохнула, бросая его парню. Не знаю, как он это сделал, но поймал его и сумел надеть. Возможно он не пьян вовсе. Хотя не думаю, так мастерски притворятся, у него таланта совсем ничего. Вот поисками ключей придется заняться самой. Приблизилась к парню, и заявила:
- Руки не распускать, я надеюсь ясно выразилась?
- Ага, - и в подтверждении своим словам, он мотнул головой.
Протягиваю руку, пытаясь распахнуть пальто, но вижу, как Кайл тянется ко мне. Ещё немного, он бы поймал меня, и вряд ли устоял, самостоятельно поднять его, уже не смогу.
- Я же просила не касаться меня, - делаю пару шагов назад, но наступаю на шлейф платья, и снова один шаг, уже запутавшихся в ней, понимаю, что падения не избежать. Вскидываю руки, размахивая ими, зная, что это никак не поможет. Как и шуба, не смягчит падения. Главное, не удариться головой об асфальт. Прикрываю глаза, считая секунды до падения. Но этого не происходит. С изумлением открываю их. Первое что попадается в поле зрения, необычный цвет глаз, чем-то похожий на кофейный. И не лежала я на асфальте, а держали меня крепкие руки, в паре сантиметров поверхности.
- Привет, - все, что могла, выговорит ему.
Тем временем Кайл совсем вышел из себя, и немного шатаясь, начал приближаться к нам.
- Отпусти её, она в твоей помощи не нуждается!
Как будто я нуждалась в его помощи.
- Можете вернуть в вертикальное положение, - когда он сделал это, улыбнулась незнакомцу, - благодарю.
Как он оказался здесь, не знаю, но была благодарна за его неожиданное появление.
Единственно, что мне хотелось сейчас, так быть за тысячи километров от данной парковки. Морально устала от этого вечера. Устала от орущего Монтгомери, который подходил все ближе и ближе, немного шатаясь. И не знаю, как это вышло, но ударила его.
Невыносимая боль пронзила правое запястье. Нет, не я кричала, за меня это сделал Кайл, а придерживала одну руку другой, и смотрела, как парень, ощупывает место удара. Ничего страшного с ним не будет, это мне сейчас больно, что ещё немного, и из глаз польются слезы.

...

Кендалл Мейтленд:

Моё дежурство подходит к концу. Почти двое суток на ногах, четырнадцать из которых я пробыла в операционной и лишь несколько украденных минут для сна. Я иду в ординаторскую, на ходу массируя ладонью шею сзади и наклоняю голову то к левому плечу, то к правому, пытаясь размять ноющие мышцы.
Бывают такие дни, когда всё получается. Когда пациенты не умирают на операционном столе и слезы на глазах родственников не от горя, а от радости, что их родной человек будет жить. Сегодня был такой день. И усталость, что сковывает всё тело, не может скрыть прилива радости в душе, что сегодня мне удалось спасти несколько жизней.
- Кендалл, идем с нами в бар?
Я слышу голос одного из ординаторов, который ассистировал мне на операции при пересадке печени и отрицательно качаю головой:
- Спасибо, но нет, -открываю дверцу металлического шкафчика и снимаю с шеи фонендоскоп. – Устала.
Прощаюсь с другими врачами и без сил опускаюсь на скамейку, чтобы сменить обувь. С сапогом в руке, я замираю и на миг прикрываю глаза...

На улице ветрено и я приподнимаю плечи, ёжусь и прячу подбородок под крупной вязкой серого шарфа. Моя «старушка» стоит одиноко на стоянке. Погода в Лондоне была привычной для меня, чем-то напоминающая ветреный Чикаго. Наверное, это одна из причин, почему я выбрала этот город. Территориально так далеко, но в то же время …. близко.
Машина пару раз «чихнула» и не завелась.
- Давай, пожалуйста, - шепчу тихим голосом, будто стараюсь приласкать непослушного зверька, и поглаживаю руль ладонями, - ну, давай же.
Снова и снова я поворачиваю ключ в замке зажигания, но «старушка» сопротивляется, облюбовав свое место на больничной парковке. Выхожу из машины, открывая капот и морщу лоб, пока, изучаю цилиндры и коробочки. Внутренности машины, как внутренние органы человека - незнающему человеку лучше держаться подальше, чтобы избежать непоправимой ошибки. Ветер начинает пробирать сквозь шерсть пальто, и я несколько раз подпрыгиваю на одном месте в надежде разогнать кровь и согреться.
Мистера Джейсона я узнаю сразу. Его сложно было не заметить, но ещё сложнее не узнать. Фактурный, высокий и угрюмый немного пугающий, и такой непохожий на всех знакомых мне мужчин. Он высокого роста и мне приходится закидывать голову назад, чтобы посмотреть на его лицо. Широкие черные брови разлетаются на переносице, будто в полете птичьи крылья. Из-под них смотрят тёмные глаза, как ночное грозовое небо. Взгляд их, прямой, откровенный и изучающий. Я снова ёжусь и прячу озябшие руки в глубоких наружных карманах пальто, а шарф повязываю так, чтобы он прикрывал часть головы.
- Здравствуйте? – удивленно смотрю на подошедшего мужчину, и профессионал во мне выступает вперед, - Надеюсь, с вами всё в порядке?
Я смотрю в сторону больницы, откуда он вышел несколькими минутами ранее и снова перевожу взгляд на мужчину. Он небрежно кивает, показывая тем самым что не имеет желания обсуждать эту тему, и я понимающе опускаю глаза и снова хмурюсь, когда смотрю на машину.
- Садитесь, доктор, сегодня прохладно.
- Не стоит беспокоиться, вам, наверное, нужно ехать, - под его прямым взглядом я выпрямляюсь.
Фраза обрывается, когда спотыкаюсь на взгляд не терпящей возражений и желание оказаться в тепле граничит с каким-то подспудным чувством самосохранения. У меня нет привычки впрыгивать в первые попавшиеся авто к незнакомом мужчинам, поэтому стараюсь этого избежать и сейчас. Видя мое замешательство, мужчина уступает, отдавая мне ключи от своего автомобили, тем самым убеждая, что мне ничего не грозит.
Я минуты три непонимающе пялюсь на ключи в своей ладони, но усталость побеждает. В салоне запах кожи смешивается с цитрусовым ароматом освежителя и немного расслабившись я откидываюсь на почти прямую спинку сиденья, делая про себя заметку, что мужчина предпочитает в большей степени одиночество нежели компанию.
- Ваша? - он показывает на машину, когда усаживается на водительское сиденье, рядом.
Я киваю, подтверждая жест словами.
- Да, - голос звучит немного виновата, больше от того, что мистеру Джейсону приходиться возиться со мной. - Прежней владелец утверждал, что с ней не будет хлопот. Но она капризная особа и постоянно глохнет. Особенно, она это любит, если я куда-то опаздываю, - я вздыхаю, чувствую себя неловко, рядом с этим угрюмым мужчиной и понимаю, что он может счесть меня глупой, раз я говорю о неодушевлённом предмете, почти как о живом. – Я знаю, что вы скажете. Что её нужно сдать на металлолом, но мне отчего-то жалко…
Я прерываюсь, и закусываю губу, понимаю, что весь этот бред, выливающейся от волнения, мужчине мало интересен. Жестом он показывает, чтобы я подождала, а сам выходит. Я наблюдаю сквозь лобовое стекло, как он осматривает мою машину, кому-то звонит, сама же грею руки об печку.
Водительская дверца распахивается, и мистер Джейсон занимает своё место.
- У вас там нет ничего ценного? Если всё же есть, давайте заберём. Машину посмотрят, и отзвонятся, как только что-то станет ясно. Пользуясь положением, я оставил только свой номер, поэтому вам придётся согласиться на предложение сходить со мной на свидание, док.
- Ценного нет, - задумчиво и сбитая с толка произношу. На слове «свидания» я удивлённо вскидываю голову и смотрю на мужчину, понимая, что под свиданием он подразумевает, подождать пока не починят мой автомобиль. – Свидание? Я уже очень давно не была на свидании. Боюсь, вам будет скучно, - честно, без толики кокетства произношу и губ касается смущённая улыбка.
- Думаю, с этим мы разберемся, - улыбается мне Макс, и я замечаю, что улыбка смягчает черты его лица и трудно удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.
Я отдаю ключи от машины и через мгновение автомобиль плавно выруливает со стоянки.
- Если я вдруг усну, не стесняйтесь и толкните меня, - дожидаюсь кивка и снова смотрю вперед. – У меня такое часто бывает, - тихо смеюсь, - могу уснуть совершенно в странном месте и даже стоя.
Я немного нервничаю в его обществе, и то и дело кошусь взглядом в сторону мистер Джейсона, который уверенно ведет автомобиль.
Последний раз я была на свидании еще с Домиником. Единственный мужчина, с которым я вообще ходила на свидании. Мужчина, предавший меня.
И сейчас сидя в темном салоне авто, с Максом, который немного пугает, но еще сильнее смущает, я нервно кручу кисточку, висевшую на сумочке в виде декора, боясь что-то сделать или сказать совсем не то.
- Я вам очень благодарна за помощь, мистер Джейсон, - нарушаю тишину, которую до этого разбавляла лишь тихая музыка, льющаяся из радио, - признаться, мне очень не хотелось добираться домой на метро. Вы не подумайте, я не сноб, просто мне спокойнее, когда вокруг не так много народа, как в тесном вагоне.
Зимой темнеет рано. Мимо за окном пролетают огни города, и я любуюсь видами Лондона и яркими всполохами разноцветных огней, когда автомобиль на скорости мчит по влажной от дождя и снега дороге.
- Очень красиво, - восхищенно выдохнула я, когда машина проехала мимо здания с яркой подсветкой. – Я мало где была в Лондоне. А вы? Первые дни, когда я только переехала сюда, я конечно, посетила самые известные места и даже была Бейкер Стрит, а потом…. – пожимаю плечами, - Работа отнимает много времени, а когда выдается свободное - то как правило провожу его дома.
Во время болтовни я ловила на себе взгляды мужчины, который слушал сбивчивую речь и кивал. Я, наклонив голову покачала ей, вперив взгляд в свои руки, лежащие на коленях.
- Я совсем вас заболтала. Простите.

Машина замедляет ход, когда Макс ищет место для парковки. В глаза бросается вывеска и я немного подаюсь вперед, желая прочесть надпись. Я думала, что ждать, когда починят мою машину, мы будет в какой-нибудь кофейне, и будто прочитав мои мысли, Макс отвечает:
- Бросьте, док, если бы я отвёз вас после смены в кафе, то вы бы явно заснули за столом. Боулинг. Вы же американка, мы умеем кидать мяч. К тому же здесь играют настоящий рок, а потом я угощу вас лучшей курицей в Лондоне.
При упоминании еды, желудок предательски заурчал, и я быстро выхожу из автомобиля, чтобы скрыть эту неловкость. Между операциями было так мало времени, что кроме сандвича с тунцом, пообедать ничем не удалось.
- Мне бы не хотелось, заснуть между подачей горячего и десертом, тут вы правы, - я улыбаюсь мужчине, вешаю ремешок сумочки на плечо и убираю руки в карманы, пока идем ко входу. – А мне сказали, что мой акцент почти незаметен, - я оборачиваюсь через плечо на Макса, который придерживает дверь и снова губ касается улыбка, а щек румянец.
Теперь я знаю, что Макс Джейсон любит рок, еще одна казавшаяся незначительной деталь ставшая известной мне о нём. Всю оставшуюся часть времени, он предпочитал молчать, окутывая себя аурой загадочности. Лишние вопросы я не решилась задавать, считая правильным, что, если он захочет что-то рассказать о себе – сделает это сам.

Я осматриваюсь в зале, пока мы идём к своим местам.
- А вы хорошо играете, мистер Джейсон? – спрашиваю я, когда присаживаюсь на кожаный диван и наклоняюсь, чтобы завязать шнурки на сменных ботинках, но мужчина проворнее. – Оо, что вы, я сама!
Макс присаживается рядом на корточки и отводит мои руки в сторону, помогая зашнуровать ботинки. Ничего не значащий жест помощи, но чувствую неловкость, и перевожу взгляд от тёмной мужской макушки волос на дорожку, выделенную для нашей игры.
Благодарю Макса за помощь и поднимаюсь, чтобы взять шар, лежащий один за другим в специальной стойке. Пока я хожу и примериваю под свои тонкие пальцы шар с отверстиями, принесли напитки за наш стол. Встретившись взглядом с Максом снова улыбаюсь ему и беру шар в обе руки.
Под мужским взглядом я стесняюсь, но пытаясь представить, что он один из моих коллег, с которыми я часто общаюсь на работе, и я вздохнув пробегаю пару шагов замирая на линии отметки, приседаю замахиваюсь и пускаю шар по гладкой поверхности дорожки. Не меняя положения тела, наблюдаю, как шар катится к кеглям сбивая их, но оставляя пару не тронутых.
Я оборачиваюсь на Макса, который смотрит вверх, где висят мониторы, подсчитывающие очки и кивает.
- Снова ваш ход, - подбородком указывает мне на шары, - и попробуйте кинуть немного правее.
- Страйк мне никогда не удавался, - пожимаю плечами.
Я жду, пока мой шар прикатится на место, чтобы занять последнее место в ряду со всеми остальными и снова беру его в руки.
Я снова разбегаюсь и пускаю шар по дорожке, но он меняет траекторию съезжая в желоб вдоль дорожки.
Тихо чертыхнувшись, разочарованно вздыхаю и возвращаюсь на диваны, чтобы сесть напротив дивана, на котором сидит мужчина.
- Ваш ход, - тянусь к столу, чтобы взять прохладный бокал с колой и ловлю взгляд Макса, - думаю, вы играете лучше меня.

...

Фиона Коллингвуд:

- Ну... Я так-то в брюках, - с улыбкой демонстративно осматриваю себя. - Но едва ли меня можно причислить к феминисткам, - усмехнулась я, - к радикальным во всяком случае. Я за равноправие, но чтобы женщина помнила, что она в первую очередь женщина и мужчина не забывал о том, что он прежде всего мужчина.
С улыбкой посмотрела на Эрика и пожала плечом. В такие философские размышления я не часто погружаюсь, а уж в вопросы равноправия и подавно, так что заглянуть в глубь себя было любопытно. Зато теперь я точно знаю свое отношение к подобному гражданскому направлению. Или как это называется?..

Да, я была голодна. Еще бы! Покатайся-ка на катке почти два часа... Да я бы целого барана, конечно зажаренного, съела бы. Но сказать это вслух не решилась. Не решилась и на попкорн, потому как тот забьет мне все зубы своими крошечными остатками шелухи. А пропадать в дамской комнате с зубной нитью в руках энное количество времени мне не хотелось. Шоколад - единственное от чего я отказаться не смогла.
Фильм прошел спокойно и тихо. Хоть мы и сидели на заднем ряду в практически пустом зале, но то, что крутилось у меня в голове так и не произошло. То есть никаких поползновений в мою сторону Эрик не делал, чем заслужил моё уважение.
Как я и предполагала, «Суфражистки» - не тот фильм, который можно было бы смотреть на первом свидании. Да и на свидании вообще. Своеобразный фильм, местами жестокий и несправедливый, а порой даже не правильный. Даже не верится, что такое вообще было. Иногда ловила свои мысли на вопросе: «а как бы поступила я?», но история не терпит сослагательного наклонения, как говорится.

Ну что тут можно сказать? Я улыбнулась Эрику, намотав шарф вокруг шеи и поправляя его края.

Я замялась, поджав губы. Шоколад смог обмануть на время меня, но желудок не обманешь. Да и дома у меня, как обычно из еды только то, что я закажу в «Доставке еды на дом». Конечно же готовить я еще не научилась, да и времени особо не было для этого. Слегка пригорелой у меня выходит только яичница, всё остальное я готовила для мусорного ведра, но от яиц меня уже воротит.
- Я бы перекусила, если ты не против, - смущенно улыбнулась, сминая в руках перчатки.
- Нет, не против, - улыбнулся в ответ Эрик. - Я как раз знаю одно неплохое место...
- О, отлично! - радостно воскликнула я.
Выйдя из кинотеатра мы вновь сели в машину и двинулись по направлению кафе.
Мои ожидания не оправдались, а именно, что после фильма нам будет что обсудить. Конечно, обсудить есть что, но совсем не хочется. Продолжать грузится проблемами женщин и мужчин прошлого... ну это не та тема, которую следует разбирать по полочкам в уютном кафе в романтический зимний вечер.
- Ну... Зато мы можем сказать, что видели этот фильм, - улыбнулась я, взглянув на Эрика.
- Да уж, - усмехнулся тот и я засмеялась.
Действительно, «да уж». Но, что поделать, не всегда наш выбор тянет за собой приятные и веселые последствия, иногда это просто опыт и знания.

Эрик, как настоящий джентльмен, помог мне с пальто и мы прошли за единственный свободный двухместный столик у стены, почти в самом конце кафе. Подошедшая к нам официантка мило поприветствовала нас и протянула меню.
Увидев названия блюд и закусок, я физически ощутила голод, даже почти слюнки потекли, но я держалась достойно, как и полагается приличной девушке. Бабушка была бы довольна. Особенно, если бы мы были не в кафе, а в ресторане, и на мне были бы не джинсы, а вечернее платье. Да и сидящего напротив меня за столиком она вряд ли желала бы видеть бармена. Ох уж эти бабушкины аристократические нравы, не пробиваемые, как шотландская крепость.
- Что-то выбрали? - спросила вновь подошедшая к нам официантка.
- А... - отвлеклась я от меню, взглянув на девушку. - Да... - снова уставилась в меню.
Может луковый суп заказать? Нет, это будет выглядеть странно, как мне кажется.
- Будьте добры, треску запеченную, зеленый салат, бутылочку минеральной воды без газа и стакан для неё, спасибо, - я улыбнулась официантке и перевела взгляд на Эрика.
А не много ли я заказала для "я бы перекусила"? Не кажусь ли я теперь обжорой? А то ведь девушки обычно ограничиваются салатиком, который помучают вилкой в тарелке, делая вид, что кушают, и на этом всё. Типа, следят за своей фигурой, угу, а вечером приходят домой и фастфуд наяривают, пока их никто не видит.
- А ты что выбрал?

...

Нейт Лоренс:

Я ехал по залитой огнями автостраде, думая о том, что терапия все таки дает результаты. Я не любил эти вечерние сеансы, не любил рассказывать психологу все что я делаю, обсуждать события и свои реакции. Только ее мягкий тон, ласкающий слух голос и то, что советы были не бестолковыми примирило меня с посещениями кабинета.
Мне хотелось быть как все. Хотелось ходить в кино точно так же, как ходят все люди, сидеть в заполненном публикой темном зале и не задыхаться. Хотелось научиться быть в шумной толпе, не испытывая желания сбежать. За годы лечения я научился многому. В первую очередь – скрывать и сдерживаться. В этом я достиг высот. В свои 33 года я учусь тому, что другие имеют от рождения.
Нестерпимо захотелось почувствовать под пальцами клавиши, пробежаться по ним кончиками пальцев, извлечь музыку. Почувствовать бег мурашек по телу. Чувственное наслаждение. Смешать мелодию с ночью, раствориться в ней. Наполняющих салон звуков симфонии мне мало. Они оглушают, но не наполняют меня. Я должен прикасаться сам, чтобы почувствовать.
За поворотом парковка. В те редкие случаи когда я приезжаю к сестре, оставляю машину здесь. Не перед ее домом и не возле соседнего, а тут, в двух минутах хотьбы. Я так привык, а своим привычкам я не изменяю.

Я вышел из лифта на этаже Констанс и остановился. Ее дверь как раз закрывалась перед носом какого-то мужика. Он обернулся и встретился со мной глазами. Лет сорок, волосы взъерошены, под губой след помады, судя по тяжелому дыханию возбужден. Мы двинулись навстречу друг другу, не отводя глаз. Как в танце или поединке, но нашим оружием были взгляды. Он вошел в лифт, я нажал на звонок, чувствуя как он буравит глазами мой затылок.
- Привет.
- Нейт, - сказала Констанс, отступая с моего пути в картиру, - я и не знала, что ты собирался ко мне зайти.
Одного взгляда на сестру хватает, чтобы увидеть, что помада на половину съедена, остаток размазан, кожа на шее красная, в тех местах, где ее оцарапала щетина. Я прошел мимо нее и остановился по середине гостиной, сбитый с толку царящим беспорядком. Эти вещи... перед глазами зарябило. Мне нужно было успокоиться, пока перестук молоточков в висках не перерос в злость и ссору. Это почти вытеснило все остальные мысли.
Я не стал оборачиваться, когда Констанс вошла в комнату и стала быстро убирать все по местам.
- Когда ты вернулся? – раздалось из кухни.
- Несколько дней назад.
Восстанавливая равновесие, я продолжал выбирать из вазочки джелли-белли любимых сортов. У Констанс они были всегда. И всегда стояли на одном месте, чтобы мне не приходилось искать. Это хорошо, когда все на своих местах.
- Ты опять даже не позвонил, - теперь ее голос был гораздо ближе. Думаю от двери. – Как съездил?
- Удачно.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как Констанс кивнула. Я никогда не делился подробностями.
- Он мне не понравился. – Сказал без обиняков. Она знает о чем я.
Сестра еще раз кивнула и улыбнулась.
- Кофе будешь?
- Да.
Она принесла мне мою кружку с принтом «Я люблю моего брата» и села напротив. Констанс устроилась поудобнее и улыбнулась – это сигнал для начала ее монолога. Я вернулся к кофе и конфетам в моей руке, а она начала рассказывать.
Через сорок минут я узнал все подробности ее недавней поездки, все о делах Мойры (я никогда не спрашивал, но сестра считала нужным держать меня в курсе дел моей экс-подружки), о том что тип, только что побывавший у нее, предлагал ей работать на него чуть ли не психоаналитиком и что ее магазин пользуется успехом. Заикаться о том, что она могла бы работать в концерне я не стал. Она знает. Отец постоянно говорит об этом.
- Мне понравился мой доработанный парфюм, - вспомнил, что так и не сказал сестре об этом. – Сделай мне еще один флакон.
Я не задаю вопросы. Мой врач говорит, что это не вежливо. Наверно это так, но мне трудно менять свои привычки.
- Совсем забыл, - остановился перед входной дверью, - это тебе.
Я достал из внутреннего кармана пальто бархатную квадратную коробочку и положил на тумбочку рядом с ключами. Четыре золотые буквы на крышке и браслет из белого золота с бриллиантами под ней.
– С прошедшим праздником.
Констанс обняла и прижалась губами к щеке. Я тоже ее обнял.



Не имею привычки вмешиваться в чужие разборки, но пара на парковке привлекла внимание. Я видел что они ссорились. Девушка отступила от мужчины, сделала еще один шаг и начала падать, запутавшись в длинном подоле. Мужчина не пытался удержать ее от падения. Наверно именно это побудило меня пройти мимо своей машины и попытаться подхватить незнакомку.
Успешно.
Так и не почувствовав под спиной асфальт, она открыла глаза и я окунулся в синеву летнего неба.


- Привет, - не нашел более оригинального ответа.


Слова мужчины не произвели на меня ожидаемого впечатления. К тому же я понял, что он пьян. Я сам пью весьма сдержанно. Только вино, иногда под настроение стаут.
Вернув незнакомку в вертикальное положение, я посмотрел по сторонам и различил удаляющуюся фигуру какого-то служащего. По униформе не смог понять где именно он работает, но это было не важно. Окликнув парня, хотел отпихнуть пьянчугу, протягивающего к девушке руки, но моя помощь не понадобилась. Незнакомка сжала руку в кулак и что было силы впечатала его в лицо своего перепившего спутника. Сначала все опешили и смотрели как она трясет ушибленной рукой, а потом озверевший от обиды мужик кинулся к ней, собираясь отомстить за унижение.
У меня в руке все еще был ключ от машины, я сунул его в ладонь девушки и кинулся наперерез мужику. Я никогда не лезу в чужие разборки, потому что получив один удар, не могу остановиться и бью пока не оттащат. В этот раз обошлось. Я уклонился, а мужик, не удержав равновесие, грохнулся на землю. Вместе с подоспевшим парнем из обслуги, мы затолкали дебошира на задние сидение его же машины и заблокировали двери.
Получив от меня несколько 50-фунтовых купюр, парень пообещал не отдавать перепившему ключи от машины и вызвать для него такси.
Незнакомки на парковке видно не было. Я вернулся к своей машине и увидел, что она воспользовалась ключами, чтобы спрятаться в машине.
Сев на водительское место, я обнаружил ключ в зажигании. Пристегнулся и посмотрел на свою нежданную пасажирку.
- Спасибо, - пробормотала девушка, запахивая шубу, - что спасли меня от этого..
Я кивнул и завел машину.
- Поужинайте завтра со мной. – Это снова не вопрос и не просьба.
Огромные голубые глаза прячутся и снова смотрят на меня, когда она удивленно хлопает ресницами.
- Но мы даже не знакомы, - не дождавшись продолжения, говорит она. – А куда мы едем?
- К вам домой. Скажите свой адрес и имя.
- Кэролайн Торнтон, - после имени она с заминкой назвала свой адрес, а я ввел его в навигатор.
Том Том посчитал сколько километров до цели и предупредил о первом повороте.
- Нейт Лоренс. Теперь мы знакомы.
Девушка замолчала и теперь еще более красноречиво смотрела на меня. Я видел это боковым зрением, но не отводил глаз от дороги.
- Вам ничего не угрожает. Я не пью.
- Хорошо, - окончательно сбитая с толку отсутствием уговоров, а может чем-то еще сказала Кэролайн.
- Цель на правой стороне в 200 метрах, - доложил Том Том. - Вы у цели.
Я открыл перед девушкой дверь и подал руку.
- Заеду завтра в семь.
Предупредив, я сел в машину и поехал домой.

...

Констанс Лоренс:

Я всегда раньше думала, что байкерам не хватает либо мозгов, либо ещё чего-нибудь, но мозгов всё же в приоритете. До сегодняшнего вечера. А сейчас я сама уселась на мотоцикл, по собственной воле, и просто невероятно, но мне это, похоже, нравилось. Этот ветер в лицо, живое ощущение скорости и необъяснимое чувство доверия к человеку за рулём. Необъяснимое, несмотря на страх. То что страх всё-таки оставался, радовало, значит я всё же не окончательно сошла с ума. Байк лихо накренился на повороте, о, господи, дыхание перехватило, и я только крепче вцепилась в кожаную куртку, уткнувшись лицом в спину Фаррела, от чего он только ещё прибавил скорости. Было до жути страшно, но и здорово, вот так мчаться по улицам, вдоль Темзы... Если бы не начался дождь... Из Мэрилебона до Челси мы домчались непозволительно быстро, к моему разочарованию. 
Соскочив с мотоцикла, я добежала до дверей, чувствуя, что несмотря на куртку Крейга, промокла насквозь. Похоже, у мотоциклов всё же есть недостаток. А он? Пока я решала про себя, будет ли прилично пригласить его зайти погреться на чашку кофе, и убеждая себя, что это исключительно в благодарность за то что подвёз меня домой, мужчина всё решил сам.
- Я бы выпил чашечку кофе. 
Он бы выпил. Нет, ну надо же... Наверное, мне надо было счесть это нахальством, но я испытала облегчение, что решение оказалось принято за меня, и направилась к лифту. Только отперев дверь в квартиру и наткнувшись взглядом на лежащие на полу туфли, я вспомнила, в каком виде оставила всё утром, когда лихорадочно переодевалась, собираясь на работу. И в этот разгром я пригласила мужчину? Ну пусть не я пригласила, пусть он сам напросился, но ведь хотела же пригласить. Бросив ключи в прихожей я метнулась в гостиную и схватила висящую на спинке дивана блузку, поспешно пряча с глаз. А вспомнив о вывернутом в спальне на пол в поисках колготок содержимом комода, я чуть не застонала в голос. Хорошо ещё, что двери оказались закрыты, а то бы я точно сгорела со стыда. Собрав всё, что лежало не на местах, я закинула всё в спальню и плотно прикрыла за собой двери. 

- Если ты по-прежнему настроена угостить кофе, то я пью черный, без сахара. 
Я настроена угостить кофе? Нет, он всё-таки нахал! Но я воспользовалась возможностью и сбежала на кухню. Насыпая в турку молотый кофе я постепенно приходила в себя. Да уж, удачным это знакомство никак не назовёшь. Почему я каждый раз выставляю себя идиоткой? Кофе закипел, и я сняла его с огня, собрав на поднос чашки, кофейник, высыпала в вазочку миндальное печенье. Попробуем исправить впечатление, если получится. Я понесла кофе в гостиную.

- Хочу сделать признание. Это я проколол твои шины. 
- Чтоооо? - Я задохнулась и поставила чашку. От слов "сделать признание" я всего могла ожидать, но такого... - Этого не может быть. Ты шутишь? 
- Ведь ты бы иначе не согласилась сесть со мной на байк. 
- Да ты, вы... 
Я попыталась прожечь его возмущённым взглядом, но с нулевым эффектом. Самоуверенность этого типа просто зашкаливает. Но пусть не думает, что мною так просто манипулировать.
- Ты был так уверен, что я поеду с тобой? Но я ведь могла вызвать такси. И даже собиралась сделать это. Так что если я и поехала с тобой, то только потому, что мне этого самой захотелось. - Кажется, это я зря сказала. Допив одним глотком свой остывший кофе я откашлялась и постаралась добавить в голос побольше твёрдости. - И почини мои колёса, пожалуйста. 
Кажется, моё негодование его не обмануло. Хотя я и в самом деле возмущена, но где-то глубоко в душе, под совершенно законным и оправданным возмущением, оказывается есть капелька польщённого самолюбия, и это меня обезоруживало.
Фаррел тем временем уже собрался уходить, поблагодарил за кофе. Я растерянно следила, как он берёт свою куртку и открывает двери.  

- Один раз уже сбежал, второй раз – себя не прощу. 
Прикосновение губ, такое неожиданное, почти невесомое... и такое ожидаемое. И облегчение. Я поняла, что весь вечер ждала именно этого. Подавшись вперёд я вцепилась пальцами в до сих пор чуть влажную рубашку, отдаваясь поцелуям и ощущениям, томительным, опьяняющим. Бросало одновременно и в жар, и в холод, хотелось большего и было ужасно страшно поспешить, ошибиться.
- Я не ищу партнеров на одну ночь… - шепчу прерывисто, от скольжения губ по шее голова идёт кругом. 
- Кто говорит об одной ночи? Позволь мне остаться.

Соблазн согласиться... когда я чувствовала его губы на своей шее, я могла думать только... да нет, ни о чём я не могла думать в такой момент. Этот мужчина лишал меня самообладания и пугал. Или пугал именно тем, что лишал самообладания? С момента нашего знакомства меня раскачивало словно на качелях.
Услышав шум поднимающегося лифта я всё-таки собрала последние остатки ещё не отуманенного сознания и осторожно высвободилась из мужских рук. Не то что бы меня особо заботило, что меня увидят или подумают обо мне соседи, мне уже давно не семнадцать, чтобы обращать внимание на неодобрительные взгляды. Тем более, что на этаже кроме моей была ещё всего только одна квартира, хозяева которой уже третью неделю штурмуют горы где-то в Южной Америке. Так что лифт наверняка едет не сюда, но...

Потянувшись вверх я ещё раз отчаянно сама поцеловала его, и легко коснувшись ладонью колючей щеки прошептала - до завтра - и закрыла дверь, прислонившись к ней спиной. Глубоко вдохнула, пытаясь вернуть себе способность рационально мыслить и убеждая себя, что я не жалею, что всё сделала правильно. Что всё происходит слишком быстро и слишком неожиданно. Но желание распахнуть дверь и выбежать за ним вслед не проходило. Проклятье, конечно жалею! Кого я пытаюсь обмануть? Звонок в дверь заставил меня встрепенуться. Он не ушёл! Я почувствовала, как лицо загорелось огнём от прихлынувшей крови, а губы сами сложились в счастливую (а какой смысл себя обманывать?) улыбку. Он не ушёл. Встряхнув головой, я взглянула в зеркало, подтёрла пальцем размазанную помаду, выдохнула и распахнула двери.
- Ой!
Привлекательный небритый брюнет на пороге моей квартиры, только вот не тот, что мгновение назад. Подвинув меня в сторону, он решительно прошёл вперёд.
- Нейт, а я и не знала, что ты собирался ко мне зайти. Ты не звонил.
Я невольно оглядела пустую площадку и еле сдержала разочарование. Всё-таки он ушёл.

***
Старший брат уже осматривался в гостиной, недовольно хмурясь. Я быстро собрала со стола свидетельства предыдущего кофепития и поспешила на кухню, варить свежий. Я люблю Нейта, но иногда он бывает просто несносен. Хотя, в отличие от родителей, всё же признаёт за мной право самой решать, что делать с моей жизнью. Иногда.
"Он мне не понравился". Можно подумать, это новость. Ему никогда никто не нравится. Впрочем, это у нас взаимно. Я вот тоже считаю, что братец совершенно не умеет выбирать себе подружек. За всё время у него, на мой взгляд, была единственная нормальная, мы с ней до сих пор дружим, несмотря на то, что они с ней расстались через несколько месяцев. По чьей вине? Кто их поймёт. Ой, кофе! Я едва успела схватить с плиты турку, пока поднявшаяся густой шапкой пена не перелилась через край. 
Перелив кофе в большую чашку с забавной надписью «Я люблю моего брата», я отнесла её в гостиную Нейту и уселась на диван, не забыв подвинуть к нему поближе вазочку с конфетами. Надо будет не забыть купить ещё, и побольше. Несколько фунтов по карте mastercard - сущая мелочь. Умиротворённый брат - бесценно. 
- Мойра звонила, передавала тебе привет. - Я тоже взяла кружку. - Они возвращаются на следующей неделе. Мама о тебе тоже спрашивала с пристрастием, у неё сейчас временное переключение с меня на тебя, так что будь осторожен. - Я потянулась за сахарницей, захотелось сладкого. - А ты как съездил? Не звонишь, не пишешь, хоть бы почтовых голубей присылал.
Это традиционная шутка, часть нашего привычного ритуала. Мы не спеша потягиваем кофе и болтаем. Точнее болтаю я, выкладывая все новости, Нейт внимательно слушает, и мне иногда приходится одёргивать себя, чтобы не разболтать лишнего. Кофе кончается одновременно с конфетами в вазочке и брат поднимается на ноги, собираясь уходить. 
У двери я ещё раз крепко обнимаю Нейта, улавливая знакомый запах, исходящий от его пиджака. Белый кедр, табак, ваниль, пачули, мускус, кислинка лайма - я столько сидела над этим подарком для него, пока не получилось то, что я хотела. Аромат получился благородный, объёмный, по настоящему мужской и очень родной.
- Мне понравился мой доработанный парфюм. Сделай мне еще один флакон.
То что брат пользуется сделанным мной ароматом - заставляет меня растаять от удовольствия. Кому как не мне знать, насколько он придирчив. Я благодарно уткнулась лицом в его грудь и кивнула. Я уже сделала. Ждала только, когда он вернётся.
- Совсем забыл, - он остановился перед входной дверью, протягивая подарок - это тебе. С прошедшим праздником.
Нет, ну он совершенно не меняется! Прощальные объятия и дверь за ним захлопнулась, я даже не успела толком рассмотреть подарок. Вернувшись в комнату, я примерила браслет, любуясь на то как грани камней рассыпают вокруг сотни крохотных зайчиков. Изумительно красиво. Всё-таки, Нейт меня балует, быть младшей сестрой иногда - очень здорово.

Мыть посуду не хотелось. Загрузив всё в посудомойку, я оставила её на завтра. Убираться не хотелось тоже, но я всё же заставила себя собрать разбросанное бельё и одежду и растянулась на кровати поверх покрывала, глядя в окно на чёрное небо в электрических отсветах. Пальцы невольно коснулись губ, которые, как мне казалось, до сих пор горели огнём. 
До завтра. 
До завтра.

...

Эрик Нортон:

Кафе не поражает воображение, но здесь чисто и вкусно пахнет. Работая в этой же отрасли, я знаю чего это стоит и умею ценить. У владельца может не быть средств на дорогостоящий дизайн, но чисто должно быть всегда. Каким бы шикарным не было заведение, посетители не вернутся, если еда окажется невкусной или под столом будет лежать ком волос и пыли. Моё первое впечатление положительное, теперь остаётся надеяться, что они умеют готовить говядину, и я внесу кафе в список хороших.
- Никогда здесь прежде не был, - помогаю Фиби снять пальто и оглядываюсь по сторонам. – Это кафе нахвалил мне Фред. Один из моих работников, - поясняю не дожидаясь вопроса. – Он живёт где-то здесь поблизости. Говорит, что у хозяйки золотые руки.
Мы сели друг на против друга за одним из задних столиков. Обычно я предпочитаю сидеть рядом, выигрывая больше возможностей для прикосновений, но стол у стены не предполагает вариантов. Я заказал филе говядины под тёмным соусом и молодой картофель с зеленью, а Фиби запечённую треску и зелёный салат.
Я улыбнулся её явным колебаниям с заказом. Тяжело им, должно быть: есть хочется, а показаться обжорой никак нельзя. Официантка ушла, оставив нас вдвоём.
Похоже, время рассказов о колледже и любимых фильмах всё же наступило. Мне кажется Фиби подумала об этом же, потому что посмотрела на меня и, встретившись глазами, улыбнулась.
- Не очень-то люблю рассказывать о себе, - признался, нарушив тишину.
- Почему? – Фиби улыбнулась смелее, убедившись, что мы переходим к традиционной части всех свиданий – «вопросы-ответы».
- Не знаю, - пожал плечами. – То, что я рассказал бы любому, уложится в три предложения, остальным я не делюсь.
- Тебе есть что скрывать? – с игривой гримаской, вздёрнула бровь.
- Возможно, - начал смеяться, поняв, что мы уже говорим обо мне. – Хм, давай так. Задаём вопросы по очереди и отвечаем на них односложно. Задающий должен удовлетвориться полученным ответом и не задавать уточняющие вопросы, ну а отвечающий может рассказать более подробно, если захочет сам. Идёт?
Фиби зажмурила один глаз, делая вид что задумалась.
- Ну, хорошо. Тогда я начинаю. Сколько тебе лет?
- Тридцать. А тебе?
- Двадцать пять. – Фиби отпивает воды и спрашивает: - Англия или Германия?
- Оу, - вопрос заставляет меня задуматься. – А нужно выбирать? Германия – это родина, семья, дом, а Англия – место, где я надеюсь построить своё будущее и, может быть, со временем тоже называть домом.
Уже дав ответ, я ещё несколько секунд взвешивал сказанное. Наверное, потому что мне, как и любому эмигранту, временами хотелось всё бросить и вернуться на родину. Ещё и мама с отчимом не оставляют попыток убедить, что в Германии мне будет лучше. В чём-то они были правы, но забывали о простом желании построить что-то своё, без чьей-либо помощи, и доказать самому себе, что способен на это.
Улыбнулся Фиби и задал следующий вопрос:
- Одного «Фиби» мало. Как твоё полное имя?
Я снова заметил заминку, перед тем как она ответила.
- Фиона Бригитта Скотт Коллингвуд.
Удивлённо присвистнул. Фамилию Коллингвуд я уже где-то слышал, кажется это богатое семейство.
Судя по тому, как Фиби молча смотрела на что-то под моим подбородком, ей не понравились вопрос и моя реакция на ответ.
- Эй, - накрыл её руку своей. За этот день я так часто прикасался к ней, что жест вышел автоматическим, без какого-либо подтекста. – Я не собираюсь красть тебя, с целью выкупа.
На мою подбадривающую улыбку Фиби не ответила. Наоборот, заметно дёрнулась от шутки о краже и выкупе. Что-то, чёрт возьми, здесь не так. Видимо, я сам того не ведая ступил на минное поле прошлого Фиби Коллингвуд. Или мне показалось?
- Твоя очередь задавать вопрос, - напомнил, надеясь вернуть девушке хорошее расположение духа.
- Давай оставим.
Её слова кажутся мне мольбой. И от понимания чем это вызвано, стало как-то гадко.
- Теперь я не могу, - заключив её ладонь в свою, накрыл второй. – Расскажи что с тобой случилось.

...

Фиона Коллингвуд:

Я сомневалась, стоит ли называть Эрику свое настоящее имя. У меня несколько причин скрывать его. Это и ситуация с Эдди Хоторном, и знаменитость фамилии, и не хотелось, чтобы что-то как-то влияло на меня, мою семью, и мои планы. Сомневаюсь, что Эрик как-то связан с Эдди, чтобы тому про меня рассказать. Хотя этот Рыжий Хоторн один раз уже едва не раскусил меня, но всё обошлось, хвала небесам. Возможно Эрик даже не особо знает всякие там знаменитые родовые семейства, и моё имя ему ничего не скажет.
Но оказалось, что мужчина-таки знаком со знаменитым семейством, чем ввел меня в ступор. Не думала я, что мужчина, простой бармен и владелец того самого бара, может интересоваться подобным. Возможно у него отличная память и он просто запомнил фамилию, которая упоминалась в какой-нибудь новости. Не думаю, что он знает знаменитые семейства только потому, что стремится найти какую-нибудь богатую девушку на выданье. Да, альфонсов в наше время хватает, но... мне не кажется, что Эрик из этой категории.
Следующие его слова выбили меня из колеи. Про похищение я не подумала, и старалась не то, что бы не думать, старалась забыть. Почему он сказал про кражу и выкуп? Нет, он не мог знать, кто я, раньше, чем я об этом сказала, это вряд ли, хотя и допустимо. Познакомились мы раньше и договорились о встрече раньше. Не думаю, что он намеренно все это сделал, не хочу в это верить. Не хочу верить в то, что я любительница грабель.
Воспоминания вырвались на свободу, лавиной сметая всё на своем пути, все преграды и заслоны, что я ставила.
Я чувствовала себя не в своей тарелке, и продолжать игру мне не хотелось, но Эрик заметил это.

- Расскажи, что с тобой случилось. 

Тепло его рук немного успокаивало и вселяло надежду, что за его словами не скрывалось ничего плохого. Я устала от грабель и подводных камней, от скрытых намёков и чтении между строк настолько, что хочется увидеть простого человеческого понимания, прямого и откровенного. Хочется довериться незнакомцу, высказать всё, рассказать всё, зная, что больше никогда не увидишь этого человека... вот только я не уверена в том, что я больше не увижу Эрика. Земля слишком мала, чтобы позволить убежать от кого-либо или чего-либо. Можно уехать в другую страну или континент, но судьба любит подкидывать сюрпризы, и подкинет именно тот, от которого бежала.
К нам подошла официантка с частью заказа и минеральной водой. Открыв бутылку, налила мне в стакан. Я кивнула в знак благодарности.
Сделала глоток воды, заметив, что рука при этом дрогнула. Я перевела дыхание и вновь подняла взгляд на Эрика. Он ничего не говорил, просто ждал, смотря на меня. Я смотрела в ответ надеясь, что сменится тема разговора или он что-то спросит, скажет, сделает, но нет. Его пристальный взгляд показывал, что он не намерен отступать. Да, я могла тоже упереться, как баран на новые ворота, встать в позу петуха, и начать возмущаться и говорить, что это не его дело, что не намерена говорить о том, о чем не хочу. Вот только как раз этого мне и не хотелось. Вновь перевела дыхание, прикрыв глаза.
- В общем... У меня как раз, почти, и был такой случай, - начала я, сглотнув ком подступивший к горлу. Как там обычно говорят психологи? Рассказать о проблеме, выпустить её наружу? Не так-то и просто это, как оказалось на деле.
- Где-то некоторое время назад, меня похитили.
Эти слова мне пришлось в буквальном смысле выдавить из себя. Наступила пауза. У меня было ощущение, будто я открыла дверь, которая всё это время была надежно заперта и теперь она открыта. И я словно перед пропастью, в которую медленно падаю, а за спиной даже нет парашюта. Страх скапливается в солнечном сплетении и превращается в камень, который начинает давить и перекрывать кислород.
Томас уговаривал меня пойти к психологу после похищения, чтобы вылечить пост-какой-то там синдром, но я не люблю врачей, с детства.
- Я оказалась не в том месте, не в то время. Они даже не знали кто я, - не громко произнесла я. - Не знаю, что бы было, если бы они знали.
Эрик нахмурился слушая меня и был очень серьезным, и даже моя улыбка, пусть и немного натянутого вида, его не тронула. Он молчал и слушал.
- В общем, - вздохнула и ухмыльнулась, опустив взгляд, нервно покручивая стакан на столе против часовой стрелки.
- У меня заглохла машина, я забыла заправиться. Ушла на заправку, оттуда меня с канистрой подвезла девушка, а мою машинку уже облюбовали какие-то типы. Они же и затащили меня потом в свой багажник. Увезли чёрт знает куда и выбралась оттуда я тоже Мерлин знает как...
Протараторила я с легкой улыбкой, стараясь не смотреть Эрику в глаза. Сердце стучало, как ошаленное. Мне не хотелось рыдать или плакать, я не собиралась строить из себя жертву, чтобы меня пожалели, или какую-то крутую деваху, что "свезло" так вляпаться и выкрутится. Нет. Я никому не пожелаю пережить подобное. Но и в открытых эмоциях я тоже не видела смысла. Мне нужно просто это переварить и забыть. Время - лучший лекарь.
- Прости... Я не знал.
Я перевела взгляд на Эрика. Он был по-прежнему серьезен, и, похоже, что расстроен или возмущен, я не могла понять, какие эмоции отражает его лицо сейчас, потому что сама была взволнована воспоминаниями. Поэтому я просто улыбнулась, сжав губы.
К нам вновь подошла официантка с заказом, и я убрала свою руку из рук Эрика. Растерянно улыбнулась девушке и убрала стакан с водой, чтобы она могла поставить мне мой заказ.
- Спасибо, - поблагодарила я официантку.
Взяла вилку и стала аккуратно подцеплять кусочек рыбы, немного салата в довесок. Листик никак не хотел помещаться на вилке.

- Фиби...

- А? - я оторвалась от тарелки, и посмотрела на Эрика. - Прости я... Ты что-то сказал? Я... Прости. Я задумалась. Всё нормально. Это было и прошло. Переживу.
Вновь отпила воды.
Может лучше вина заказать?..

...