Лондон

Эрик Нортон:

Oткровения – часть моей работы. Люди часто приходят в паб, думая, что хотят напиться и забыть, а на деле – высказаться, черпнув смелости в алкоголе. Я давно понял, что облегчить душу, когда чувствуешь себя дерьмово, необходимо. Высказанные вслух страхи обретают однозначность, а не продолжают расти и принимать новые, всё более тяжёлые формы. Не нужно быть психологом, чтобы понимать это. Новое для меня то, что я опасаюсь услышать рассказ Фиби. Я вдруг как-то совершенно иначе оцениваю то какая она маленькая, хрупкая и миловидная. Внутренности обжигает холод предчувствия. Утешительным кажется то, что она не отнимает свою руку, ни разу не шарахнулась, когда я её касался... не ответила на поцелуй. Мысленно похвалил себя, что не полез к ней в кино.
- В общем... У меня как раз, почти, и был такой случай, - Фиби сглотнула, - некоторое время назад, меня похитили. Я оказалась не в том месте, не в то время, - сделав над собой усилие, девушка продолжила говорить. – Они даже не знали кто я. Не знаю, что бы было, если бы они знали.
Потребовали бы выкуп, что же ещё. Я нахмурился. «Они даже не знали кто я». Другим распространённым мотивом, наряду с извлечением денежной выгоды, было насилие сексуального характера, но Фиби не выказывала никаких признаков, что ей довелось его пережить. В памяти ярко вспыхнула картинка на катке. Она лежит подо мной румяная и немного смущённая, но не испуганная до полусмерти настигнувшим прошлым. Она позволяет поцеловать себя, пусть и не отвечает на поцелуй. И снова ни малейшего намёка на то, что ей страшно или противно.
- В общем, - вздохнула Фиби, опустив взгляд и нервно покручивая стакан, - У меня заглохла машина, я забыла заправиться. Ушла на заправку, оттуда меня с канистрой подвезла девушка, а мою машинку уже облюбовали какие-то типы. Они же и затащили меня потом в свой багажник. Увезли чёрт знает куда и выбралась оттуда я тоже Мерлин знает как...
Фиби улыбается и я не знаю что думать. Раз улыбается, значит всё хорошо? Но как может быть хорошо при том, что с ней случилось? Даже если её не изнасиловали физически, имело место насилие над волей. Храбрится? Должно быть так.
Не знаю могу ли просить о подробностях. Кто я такой, чтобы лезть в её жизнь? Случайный знакомый. «Попутчик», которому она доверилась, чтобы хоть частично снять тяжесть воспоминаний. Человек, которому не всё равно.
- Прости. Я не знаю что сказать, - признался честно. – Такие вещи обычно происходят где-то с кем-то, кого не знаешь, а когда вот так... Ты в порядке?
Фиби улыбнулась, сжав губы. Я понял, что продолжать этот разговор она не хочет. Пришлось придержать свои вопросы, первым из которых был «Что было целью похищения?».
Вернулась официантка с заказом. Мы разняли руки и занялись своими тарелками и приборами, взяв необходимую для восстановления душевного равновесия паузу. Но сколько бы мы ни молчали, прежняя лёгкость не возвращалась. Молчание стало неловким. Я вообще не мог теперь сидеть и есть, глядя на Фиби, погрузившуюся в раздумья. Кусок говядины у меня во рту мог быть резиной покрышки – я бы не заметил разницы во вкусе. Фиби пыталась подцепить на вилку кусочек салатного листа, но он никак не давался. Заметив, что её пальцы подрагивают, я всё-таки не выдержал.
- Фиби.
- А? – Она подняла на меня отсутствующий взгляд. – Прости я... Ты что-то сказал? Я... Прости. Я задумалась.
- Если хочешь, давай уйдём отсюда.
Мне кажется это правильным. Обнять её, чтобы знала, что не одна, может даже дать выплакаться. Неправильно сидеть здесь напротив друг друга и делать вид, что всё хорошо.
- Всё нормально. Это было и прошло. Переживу.
Её слабый голос и неубедительная улыбка добили. Взяв Фиби за руку, встал и привлёк её к себе. Такая маленькая, напряжённая и, не смотря на тепло в помещении, холодная.
- Всё нормально, - повторяет где-то в области моего сердца.
Я кивнул, задев её макушку подбородком, и почувствовал как её отпускает. Как расслабляются сведённые мышцы, как она разжимает зажатые между нами руки и обхватывает меня за талию. Я машинально глажу её по рассыпавшимся по плечам волосам, а она, прижавшись щекой к моей груди, затихает.
Официантка, встретившись со мной глазами, вопросительно указала на наш заказ и подняла двумя пальцами одноразовый контейнер для еды. Я повёл плечом - мне всё равно. О том, чтобы сейчас опять сесть напротив друг друга, есть и говорить о пустяках не могло быть и речи. О том, что бы отпустить, не могло быть речи, хоть здесь было совсем не место для объятий.

Мне пришлось отодвинуться первым, чтобы помочь ей надеть пальто и самому надеть куртку. Обменяв наш упакованный ужин на купюры, обнял Фиби за плечи и вывел на улицу.
- Я отвезу тебя домой, - предупредил готовые сорваться с её языка слова. – Просто скажи куда.

В закрытом пространстве салона уютнее, чем в кафе. Может потому что здесь мы сидим ближе, или потому что руки ещё чувствуют тепло её тела. Фиби гораздо расслабленнее, чем там за столом, когда давила улыбку. Она смотрит в окно на полу спящий город, а я гораздо медленнее обычного лавирую по узким улицам района.
Я снова грею её в объятиях перед дверью дома и целую на прощание. Легко, без намёка на желание остаться до утра (понимая, что домогательства – последнее, что ей сейчас нужно) и не ожидая ответа, отдаю пакет с едой и обещаю позвонить.

Только дома доходит, что высадил её перед многоквартирным домом, а не перед особняком где-нибудь в Белгравии. Фиби – девушка-загадка. И сейчас загадок стало даже больше, чем до свидания с ней.

...

Маркус Уэстморленд:

День был бы почти замечательный, если бы я провожал только мачеху с её детьми. Но посадив их на рейс, который отправлялся к моей удаче тоже из Хитроу, я торопился к посадке Адель.
О своём отлёте подруга сообщила мне эсэмэской как о совсем незначительном событии, что немного раздражало.
И было хорошо, что я ничего не сказал про её отлёт Лорейн. Она бы точно перенесла свой вылет, а Хитроу и я просто бы не выдержали их встречу.
Для верности – даже пробежался, чтобы быстрее попасть к подруге, которая по моим предположениям грустила в одиночестве, ожидая регистрацию. Но Адель и грусть явно не были подругами.

Взгляд выхватил их из толпы сразу. Две смеющиеся девушки, привлекающие внимание. Остановившись чуть поодаль, понаблюдал за ними со стороны. Обе молодые, привлекательные, стройные, заметно, что доверяют друг другу. Адель, подвижная, как капелька ртути, и вторая, с виду такая основательная.

- Адель, - позвал я, вернув ровное дыхание.
- Маркус! Не ожидала увидеть здесь! – говорит мне Адель.

Наверное, я бы подумал, что помешал или даже мог обидеться, решив, что подруга не считает меня джентльменом, если бы не её искренняя улыбка и рука на моём плече, которые успокаивают.

- Кейти, это Маркус - человек, с которым мы знакомы с самого детства, - представляет меня Адель, улыбаясь. - А это - моя хорошая подруга Кейт.
Взгляд, брошенный на меня Кейт не был дружелюбным и я подумал с чего бы.
Прощаясь с Ховард, чувствовал себя неуютно. Слушая подругу, посмотрел на выброшенный Кейт стакан, её суету с сумкой, манипуляции с платочком. Её хмыканье напомнило мне, что самолёты улетают, даже если ты не сказал, то что собирался.
Посмотрев в глаза подруги, спросил:

- Туманный Альбион не в силах удержать тебя? – получилось даже печально, потому как с ней я чувствовал некоторую защиту от родни и их своднических планов.
Адель, только улыбалась, явно пытаясь показаться легче, чем есть на самом деле:

- Ты же знаешь, что - нет. Я обязательно дам знать по возвращению в родные широты, шепчет девушка и махая рукой у стойки, обещает, - Увидимся!

Попрощавшись, помахал Адель и помог новой знакомой с пальто:

- Вы, прям настоящий джентльмен, - сказала мне девушка в ответ на помощь.

Иногда, мысль, что если бы британские учёные не исследовали всякую фигню, а принесли пользу, изобретя такой приборчик для мужчин, который мог наверняка сказать, что говорит женщина – правду, ложь, шутку или может фигню. Уверен, им бы сразу присудили Нобелевскую и не только.

- За дамами ведь положено ухаживать, - ну что ещё я мог ответить, если я так воспитан.

Её « Угу» заставляет вздрогнуть от мысли, что Кейт может быть больше феминистка, чем женщина.

- Приятно было познакомиться, - сказала мне девушка и развернувшись, направилась к выходу.

Как-то не так я представлял себе дальнейшее знакомство. Догнав девушку, предложил:
- Я на машине, может, вас подвести в город?
Теряться под взглядом было для меня не в новизну, но впервые у меня возникло чувство, что меня просканировали.

- Если у Вас нет каких-то других дел, то буду благодарна, - дала Кейт своеобразное добро.
Никогда не совершал правильных поступков из скуки, потому просто сказал:
- Тогда пойдемте, - и показал направление рукой.

Сев в машину, Кейт спросила:
- Вы всегда подвозите мало знакомых девушек или только мне так повезло?
Вопрос был провокационный, но заводя машину и, улыбнувшись я ответил:

- Нет, - предполагая, что девушка выберет правильную комбинацию.
- Ясно.

Какое-то время мы ехали молча. Музыка и тихое дыхание.
- А вы давно знакомы с Адель? – спросил я.
- Где-то полгода.
- И как судьба вас свела?
- У нее хотели украсть сумочку, а я оказалась рядом и помогла ей.
Мне стало интересно как и я решил, что потом обязательно выпытаю эту историю у Ховард.
Заметив, как вздрогнула девушка, спросил:
- Вам холодно? – собираясь предложить плед, который лежал на заднем сидении.
- Нет, все нормально.
Иногда, друзья мне говорили, что порой со мной невозможно нормально общаться. И сейчас, прокрутив наш с Кейт разговор понял, что они имели в виду. Меня всё сильнее накрывало ощущение, что я говорю сам с собой, а Кейт как-будто ещё и мысли мои угадала:

- Собеседница из меня бывает паршивая, - сказала мне девушка.
- Да ничего, - мне хотелось добавить, что я и сам не ахти какой собеседник, но передумал.

Следующий вопрос задала уже Кейт:
- А вы с Адель на самом деле с детства знакомы или так придумали?
- На самом деле. Отцы наши дружили, мы были частыми гостями друг у друга, - ответил я.
- И детская дружба потом с годами приняла иное качество? – Любовь - морковь и все такое.

Представив эту картину и теперешнее положение вещей, просто рассмеялся.
- Ну, а что? Такое бывает, знаете ли.
- Согласен. Наши пути дальше разошлись, но мы остались друзьями, - честно ответил я.
- Печально. А так хотелось сказочную историю любви послушать. Хотя друзья тоже важны и нужны, - сказала Кейт.
Улыбка, коснувшаяся её губ, была тёплой, сделав девушку ещё привлекательней.

Въехав в город, по просьбе Кейт остановился у какого магазина.
- Спасибо, - выходя из автомобиля, поблагодарила меня девушка.
Решив, что не пообщавшись нормально отпускать подругу Адель будет как-то неправильно, догнал её, спросил:
- А вы не хотели бы сходить пообедать?
- Что? - переспросила Кейт, взгляд которой выражал недоумение. Её явно удивило моё приглашение.
- Предлагаю зайти куда-нибудь поесть. Голодный как волк, а есть в одиночестве не очень нравиться, - назвал самую естественную причину своего приглашения. - Соглашайтесь. Я угощаю и заплачу, - сразу предупредил я девушку.
- Вы из передачи «Улыбнитесь, Вас снимает скрытая камера?»
- Нет, - твёрдо ответил я.
- А похожи. Сначала подвозите бескорыстно, затем приглашаете на обед и тоже за свой счет.
Даже усмехнулся, такому недоверию. Её подозрительность была какой-то естественной. У меня появились сразу две мысли, что возможно её редко приглашают или я так одичал, что разучился приглашать.
- Так, что? Вы согласны? - спросил, чтобы уж наверняка.
- Хорошо. Но только не в фаст-фуд, на худой конец нормальное кафе.
- Обижаете, - признался я девушке.

Кейт заняла место в машине, я задумался. Незапланированность нашего обеда могла его испортить, но решил этого не допустить.
Приглашать девушку в хорошее место без предварительного заказа столика было практически проигрышным вариантом. Да и пошла бы со мной Кейт в дорогостоящее или романтическое место было под большим сомнением. И чтобы определиться в действии, я спросил:

- Ресторан с видом на Темзу и Тауэр с блюдами из морепродуктов или просто вкусная ед в уютной обстановке? – смотря на реакцию.
При слове морепродукты Кейт так скривилась, что мне захотелось смеяться, и ответ на мой вопрос я уже мог предугадать:

- Я не ем морепродукты, - ответила мне девушка, - Нет, я могу съесть рыбу! - заверила она меня, наверное, чтобы показать, что она сильна духом и при попадании на необитаемый остров точно выживет. - Но всяких морских гадов терпеть не могу.

- Надеюсь, против русской кухни возражений не будет? – спросил я Кейт , просчитывая несколько плюсов того места куда собрался отвезти её – местонахождение, свободный стиль в одежде и номер для резервирования столика в моём телефоне.Получив согласие от девушки, сделал быстрый звонок и заказ оказался удачным. Будний день и непозднее время сыграли в нашу пользу.

- Тогда к МариВанне, - вливаясь в поток машин, сказал я девушке, спокойный за столик.

Машину пришлось оставить на парковке за квартал от ресторана. Почему мне захотелось угостить Кейт именно в этом ресторане, я не знаю. Может это связанно со стройностью девушки, а может потому что мне действительно понравилось как здесь готовят, а может для этого решения вообще не было логически-обоснованной причины, но уже подойдя ко входу, я спросил у Кейт:

- Вы здесь уже бывали? - рассчитывая на отрицательный ответ.
- Ещё не доводилось, - призналась девушка.

Сам я попал в этот ресторан по приглашению одного студенческого друга, который некоторое время работал в России. Он уверял меня, что сытнее, вкуснее и полезней блюд, чем в меню этого ресторана просто не найти.

Может, если провести голосование то статистические данные опроса по утверждению друга дали бы другой результат, но теперь я точно знал что есть блюда, которым не нужны никакие рекламщики и маркетологи, многочасовые пляски по украшательству. Попробовав из их меню Borsch, Siberian Pelmeni, Herring in a ‘’Shuba’’, Russian Blinis, Kholodetz я с ним согласился.
А про их вареники с вишней я вообще лучше промолчу. Про них мне даже вспоминать горько – сил доесть порцию этого божественного десерта у меня не хватило, смог только немного попробовать о чём до сих пор жалею.
Наверное мысли, что так русские девушки кормят своих мужчин, позволили определиться с понятием «брутальная кухня» . Мне, как мужчине, эти блюда более понятны, чем что-то непонятно-неопределённое из высокой кухни с эстетически совершенными каплями соусов на тарелках и с кусочками чего-то на вид несъедобного.
Зато я точно знал, что сегодня здесь не закажу «не за какие коврижки». «Sex on the birch» который я попробовал, поддавшись на уговоры друга в тот раз, был однозначно не напиток для сегодняшнего обеда и вообще не для меня.

Внутри было довольно уютно, не смотря на количество дизайнерских вещиц, которое было таким, что это даже немного пугало.
- Не пугайтесь, еда здесь правда вкусная, - заверил я Кейт, надеясь, что она не сидит на каких-нибудь диетах.
Кейт, сняла пальто, и помыв руки в вызвавшей улыбку мойке, села на подставленный мною стул. Столик нам достался в уголке практически у окна. На нём букетик цветов в маленькой вазочке.
Зал пока был относительно свободен, но народ подходил. Играла довольно приятная музыка.
- Надо попробовать, прежде чем делать выводы, - ответила мне девушка, принимая от официанта занимательное меню на разделочной доске и с интересом его рассматривая.
Я определился быстро- взял то, что не пробовал в тот раз.
Кейт выбирала дольше. Мне показалось, что её смущали цены, и я напомнил:
- Кейт, я пригласил, я угощаю, так что позволь себе с удовольствием попробовать что-то новое.
Решившись, она сказала:
- Сейчас это ещё больше похоже на передачу «Улыбнитесь, Вас снимает скрытая камера», но такие ароматы, что я не буду отказываться, - и выбрала куриный суп, пельмени и овощной салат, на десерт блинчики с вареньем и чай из вербены лимонной.
- Чем ты занимаешься? – спросил я девушку, пока мы ждали заказ.
- Это секретная информация, но другу Адель так и быть отвечу, - улыбнувшись, сказала Кейт, - Полицейский я и веду курсы самообороны.
- О… - только и смог ответить я.
Официант принёс заказ и расставил блюда на столе в порядке, а я так сидел под впечатлением профессии этой стройной леди с твёрдым взглядом, осознавая откуда та естественная подозрительность, которая меня улыбнула.
На вопрос Кейт чем занимаюсь я, честно ответил:
- Практически ничем, бездельничаю.
Признаться, что пишу фантастику, когда леди занимается такой ответственной работой, просто не смог.
- Странно, - ответила на это Кейт, видимо делая выводы про мою платежеспособность и это моё признание.
Отвлекая, решил спросить, пододвигая к себе десерт:

- А что за курсы самообороны ты ведешь? - И сразу предупредил,- Я не для себя я для сестры. Кора подросток, а сейчас такая обстановка, что для девушки уметь защитить себя очень важно.
- Обычная секция, - объяснила Кейт, - Адель знает. Если захочет, пусть приходит, - протянув мне визитку клуба, которую достала из сумки.
- Спасибо, - поблагодарил я девушку, - Уверен, что если Адель к тебе ходит, Кору обязательно жди.

Пытаясь не спешить в расправе над своим десертом, а сегодня я выбрал торт Прага с ромовым кремом, шоколадом ганаш и мороженым Пломбир, неторопливо *по крайней мере мне так казалось* запивал его горячим чаем, посматривал как Кейт ест свои блинчики.
Как-то пробовал такие дома испечь, но оказалось, что моё это оладьи- проще, толще и получаются.
- Ты любишь готовить? - спросил я Кейт.
- Иногда бывает на меня нападает, - ответила мне она, - А ты?
- Да, но мне нравиться готовить простые блюда и разнообразные соусы, - стал рассказывать, - Торты не порчу, - улыбнувшись, показал на пустую тарелку, на которой уже не осталось ни кусочка.
Глядя, как Кейт вдыхает аромат чая:
- Полицейский, который не пьёт кофе? - спросил у девушки, почему-то вспомнив какие-то фильмы про полицейских, кофе и пончики.
- Да, я не любитель кофе, - призналась Кейт.
Настроение было благодушное. Обед прошёл в довольно приятной обстановке, не смотря на то, что общались мы немного, но видимо мы оба были из тех людей, которые больше помолчать и послушать.

Расплатившись, предложил Кейт всё-таки подвести её домой, но поблагодарив за обед и компанию, девушка попрощалась и торопливо направилась к метро Найтсбридж, заверив, что так ей будет быстрее.

Посмотрев ей в след, отправился к своей машине, думая по дороге, что теперь если для книги мне понадобится образ леди полицейской я знаю, как она будет выглядеть.
Сев в машину, включил Олдфилда и сытый и довольный отправился домой.

...

Макс Джейсон:

Ночной Лондон за стеклом, запах натуральной кожи салона, смешанный с тонкой нотой женских духов, теплый воздух из обдува и лёгкая музыка. Это я называю хорошим вечером. Для счастья мало надо на самом-то деле. Сейчас мне достаточно покоя и отсутствия мыслей о работе... Вот опять. К чёрту их, даже упоминания. Сегодня хороший вечер. Пусть он и останется таким. Слишком много анализировать тоже вредно порой. Я ухмыляюсь и передаю Кендалл пульт от магнитолы:
- Искать классную музыку обязанность штурмана, док.
- А если я не найду рок, - пульт выскальзывает из моих пальцев, перемещаясь на женскую ладонь, - какая подойдет?
Слегка пожимаю плечами, обозначая, что это несущественный вопрос. Хорошая аппаратура - одна из причин, по которой был выбран именно этот автомобиль. Траты на новомодный тюнинг кажутся мне лишними, иногда и вовсе глупыми. Но хороший звук и правильные диски на колёса - одна из слабостей. Пусть не критично, но обязательно. Бросаю быстрый взгляд на Кендалл, которая ждёт моего ответа и уточняю:
- А что любите вы?
Док задумывается и механически перещёлкивает каналы. Классику сменяет попса, которую обрывает техно и разбавляет кантри. Знаю по себе такая мешанина звуков зачастую помогает отвлечься или подумать, только тебе выбирать, что нужно на данный момент.
- Я всеядна, - наконец решает Кендалл. Краем глаза я замечаю приподнятые плечи и то, как она слегка морщится. Первый признак того, что ответ на вопрос не найден с достоверной точностью, но и нейтральный вполне сгодится - у меня нет предпочтений. Хотя... я, наверное, мало вас удивлю если скажу, что люблю лиричную музыку. Мне нравится Селин Дион, Уитни Хьюстон, та, что в фильме «Телохранитель» помните?
Смотрю на Кендалл удивленно. Это фильм моего детства, в 92-м каждый пацан представлял себя на месте Костнера, исключением я не был точно. Но док казалась мне моложе... Где-то на тот самый десяток лет, когда фильм ещё был интересен. Хотя. Кто не ценит классику? Кендалл напевает знаменитую "Run to you", а я сдерживаю улыбку. Не потому что она поёт плохо, просто док сейчас такая милая, с раскрасневшимися щеками, слегка фальшивящая и совершенно забывшая о неловкости, которая была между нами пару часов назад. Но самым забавным мне кажется музыкальное созвучие. Джеймс Хэтфилд поет, как он далёк от той самой, а Кендалл, перепевая Уитни, всё обещает добежать.
Док решает, что моя полуулыбка - это смех над её пением:
– Я не очень хорошо пою, - она прячем лицо в шарфе, и я решаю, что обидел её.
- Нет, что вы, - мой ответ поспешен, решаю объяснить, что меня так позабавило. Но сталкиваюсь с озорным блеском в обращенных на меня глазах. Не могу удержаться от шутки в ответ, - но лучше этого больше не делайте, да.

Я выворачиваю со второстепенной, пропуская пару машин перед нами. Движение становится плотнее, вынуждая сбросить скорость. Ловлю себя на том, что снова анализирую, стараюсь не подрезать и поменьше перестраиваться. Стиль вождения, как и жизнь, надо ввернуть в привычное русло. Полихачить удастся теперь только на задержании, да и то не всегда. С этим мне предстоит смириться. Я сосредотачиваюсь на дороге и молчу, примерно до тех пор, пока от мыслей о движении меня не отвлекает док:
- Оо, давайте остановимся, - легкий взмах в сторону набережной и уточнение. – Вас это не очень затруднит?
Я бросаю удивленной взгляд - разве это может затруднить, киваю и притормаживаю рядом с тротуаром. Кендалл не дожидается, пока я обойду машину и открою ей дверь, и выходит, пряча лицо в огромный шарф. Я поднимаю воротник пальто и убираю руки в карманы.
В отличии от большинства я люблю промозглость и холод. Они дарят мне ощущение комфорта и даже надежности. Чёрт, напоминают, что здесь не Мексика. Ледяной ветер не бросает в дрожь, а подбадривает - я далеко от этого дерьма. Воздух от бегущей внизу Темзы становится ещё более прохладным. Он режет легкие словно нож, но мне это даже нравится. Когда мои мысли занимают внешние неудобства.
- Мне кажется нет ничего прекраснее этого, - Кендалл поводит плечами, как делают только очень замерзшие люди, стремясь унять дрожь. И вызывает этим простым движением прилив нежности. Она просто маленькая уставшая девочка, которая мёрзнет на лондонском мосту, прячет лицо в огромный шарф и всё-таки остаётся рядом. Я достаю из карманов перчатки, которые никогда не надеваю, опасаясь стеснённости в движениях, и протягиваю их Кендалл. Док шепчет что-то про то, что не стоит. Но это ведь мне решать, поэтому проворно одеваю ей на руки сам.
- Я всё равно их не ношу, док, глупо отказываться. Вы замерзли.
Ветер треплет волосы Кендалл, я машинально заправляю непокорную прядь ей за ухо. Прикасаться к другому человеку с жестом заботы - это тоже давно позабыто. Док снова смущается, на этот раз неловко ещё и мне. Наверно, потому что проявление заботы тоже определенного рода слабость, которую я не могу себе позволить. Разворачиваю Кендалл лицом к Темзе и колесу, кладу руки на перила с двух сторон от неё, закрывая от ветра. Невесело усмехаюсь, понимая, что просто не знаю, что делают на свиданиях, кроме занятий сексом, конечно.
- Думаете, колесо сейчас будет работать? - Приподнимаю руку и смотрю на часы, затем отрицательно качаю головой. Зимой "Глаз" работает только до восьми, и я не скажу, что недоволен этим фактом. Не вижу смысла набиваться в кабинку с другими людьми и слушать их восхищенные вздохи. Или ожидать, что кто-то из этих людей может прийти за мной. Неизвестно что хуже. Я слегка наклоняюсь вперед, прижимаясь щекой к волосам Кендал, они просто ледяные. Я люблю холод, но это не значит, что и остальным хочется наслаждаться им в полной мере. - Вы совсем замерзли, поехали.

Я тяну Кендалл за руку к машине, на этот раз сам открываю дверцу, помогаю сесть в салон и застегиваю ремень. Мы сворачиваем на одну из боковых улочек, затем на Петтикот-Лэйн к рынку. Кендалл смотрит немного удивленно, я хмыкаю. Интересно, насколько я похож на городского сумасшедшего сейчас? Сам у себя я был бы точно переведен в ряд подозреваемых, недаром именно это место когда-то облюбовал Джек.
Оставляю машину на большой рыночной парковке, беру Кендалл за руку, и веду вдоль закрытых в большинстве своём магазинчиков. Мы притормаживаем у незаметной черной двери и лишь тусклая вывеска на фасаде оповещает, что костюмы здесь со скидкой. Я сжимаю ладонь Кендалл и открываю скрипящую дверь. В старом торговом зале до сих пор отрезы ткани на столах, какие-то бумажки и манекены для пошива. Мы не останавливаемся, если честно, то я до сих пор немного удивлён, что док ещё не вырвала руку и не убежала. Я тяну влево, к крошечному дверному проему с покосившейся лестницей, ведущей в подвал. Выглядит и правда жутковато, оборачиваюсь к Кендалл, перед тем, как начать спуск:
- Я обещаю, что вы в безопасности рядом со мной, док.
Мы спускаемся и сталкиваемся с мужчиной с меркой в руках. Его глаза загораются, а на лице появляется улыбка:
- Детектив! Вы как раз вовремя, у меня есть уютный столик для вас.
За дверью голые кирпичные стены, необработанные деревянные полы и бар, который сделан из старых бюро. Мебель сплошная мешанина того, что можно купить на гаражной распродаже. Я смотрю на Кендалл и широко улыбаюсь:
- Здесь классно и самые лучшие в мире коктейли.
Кажется, она хочет что-то спросить, но нас, по доброй традиции этого вечера перебивают.
- Вот этот столик, детектив, тут близко к сцене и для мисс шикарное кресло. По одному фирменному?
Я киваю. Здесь не отодвигают стулья, нет тканевых салфеток, но лучший в мире соул и хорошая компания. Перетягиваю кресло для Кендалл так, чтобы ей было отлично видно сцену, сам сажусь сбоку, так чтобы спину прикрывала стена и был виден вход, а при открытой двери и пролет лестницы. Буквально через минуту перед нами уже два бокала, тарелка с сыром и меню. Официант уверяет, что предупреждён, - я за рулем, поэтому алкоголя в напитке нет, а для мисс доза минимальна. Кендалл выбирает что-то жутко звучащее на вкус, я ограничиваюсь крепким чаем. Наконец, музыканты настроились и затянули "без остановок".
Нам приносят гору каких-то сливок или чего-то подобного, увенчанного вишенкой. Мы с Кендалл переглядываемся и сдерживаем смех, услышав:
- Комплимент от шефа.
Я дожидаюсь, когда официант уходит, только потом усмехаюсь:
- Мне ещё ни разу не приносили такой, - я делаю взмах рукой, указывая на десерт, раздумывая, как его охарактеризовать. Наконец пожимаю плечами, - такое.
Кендалл тоже смеётся и спрашивает:
- Вы часто здесь бываете?
Я пожимаю плечами, как и всегда, неопределенно.
- Бывает. Я отвезу завтра утром вас на работу, а вечером вы сможете вернуться уже сами. Кстати, музыканты скоро напьются. Вы любите танцевать, док?

...

Арлин Фостер:

Лондон. Аэропорт Хитроу.

Лондон встретил нас проливным дождем, и едва вместо Хитроу самолет не отправили на запасной аэродром. Создавалось ощущение, что вся эта поездка с самого начала была неудачной. Но злодейка - судьба не позволила даже на день отложить перелет.
Дождь лил, не прекращаясь, но с разной интенсивностью, то замедляясь почти до мороси, то вновь перерастая в ливень. Настроение у меня было под стать погоде в Лондоне, такое же хмурое, пасмурное и дождливое.

Я сидела в зале ожидания, дожидаясь, когда объявят посадку на рейс до Парижа. И сидела уже несколько часов. На табло до сих пор горело «Delayed». Задерживается. Сначала горело время 19-00, потом появилась табличка 23-00. Я уже хотела плюнуть и сдав билет отправится к отцу, но решила дождаться одиннадцать вечера, и после если рейс снова перенесут отправиться в Челси.
Нервно дергая ногой, снова посмотрела на часы.


19-34.

Время тянется неимоверно долго. Словно всё сегодня против меня. Начиная от разборок на таможне в Штатах, и заканчивая долгим ожиданием здесь.

Отец уехал, выпив со мной кофе в кафе, а я уже перечитала все, забытые другими пассажирами, журналы, что нашла вокруг себя.
Переписывалась с Моникой, но из-за разницы во времени пришлось отложить общение.

Снова вздох.

И снова взгляд на часы.


19-45.


Появилось ощущение, что здесь в этом аэропорту время словно остановилось. Некстати посетила мысль о кинговских «Лангольерах». И что все кто сейчас в здании Хитроу и остались в живых. Даже захотелось резко встать и выйти из здания, только чтобы убедиться, что машины с правым рулем рассекают автомагистрали, что люди есть и бегут по своим делам.

Но вместо этого я поднялась и направилась в кафе. Кофе с виски взбодрит и согреет в этот промозглый вечер.

Я выбрала столик у окна, глядя, как вновь усилившийся, дождь сплошным потоком бежит по стеклу.

Я никогда не любила дождь. Возможно дело в том, что родилась я в самый дождливый месяц в году, а может быть, дело в здешних местах, где солнечных дней намного меньше, чем дождливых. Все анекдоты и истории про эти места действительно соответствуют истине.

- Арли? – голос донесся откуда-то справа, но я быстрее увидела отражение в окне.

- Франко? – я резко обернулась, желая убедиться, что в темном стекле отразился именно это веселый итальянец. – Это и правда ты?

- Нет, это клон Франко, присланный удовлетворять все желания красивых девушек, - передразнил он голосом робота.

- Дурак! – улыбнулась я впервые как вернулась в свою квартиру в Нью-Йорке. – Что ты здесь делаешь?

- Жду свой самолет, который задерживается до неприличия долго.

Франко Монтепульчиано был знаменитым фотографом, который вместе со мной закончил Королевский колледж, и сейчас работал со знаменитостями, устраивая фотосессии для известных журналов.

- Не в Париж случайно? - я спросила от фонаря, потому как откладывался не только мой рейс, но и ещё несколько из-за погоды.

- Да, - протянул он, плюхаясь в кресло напротив. – Лечу смотреть на полуголых девок.

- Это куда же? – полюбопытствовала я, так же откидываясь на сиденье и глядя на него из-под ресниц.

- Показ Victoria’s Secret, - он хищно улыбается и я вдруг вспомнила, что чуть не подалась на эту улыбку, и не позволила этому итальянскому ловеласу соблазнить себя.

Он мне нравился и надо признать с его внешностью это немудрено. Мальчишек в колледже и так было немного, а тех, кто был выше меня и подавно. Но Франко… с его метр девяносто, голубыми, как средиземное море, глазами и всегда такой лохматый, будто после бурной ночи, шевелюрой каштановых волос мог запасть любой девчонке в душу. Я не стала исключением, но его загулы остудили мой пыл и дали понять, что с первым встречным я не собираюсь заниматься сексом. Как и со вторым.

- Арли?! – он помахал рукой перед моими глазами, возвращая из воспоминаний пятилетней давности. – Я хотел сказать, что не против и на тебя посмотреть в их белье.

- А я предпочитаю VS носить под одеждой и показывать его только своему парню.

- Жаль, что я так и не стал им, - притворно вздохнул итальянец, на что я рассмеялась.

- Думаю, ты не сильно огорчился по этому поводу.

- Ты разбила мне сердце, жестокая женщина! – возмущенно воскликнул он, что ещё больше подняло мне настроение. – Смеёшься? А я страдал…- но когда я покачала головой, усмехнулся. – Не веришь? Ну и правильно.

- А как дела у тебя? Помимо полетов на показы и рассматривания полуголых девиц.

- Да кручусь, там - здесь, где платят туда и лечу. Двойной эспрессо, пожалуйста, - сделал он заказ подошедшей официантке, которая чуть из своего наряда не выпрыгнула, пытаясь продемонстрировать моему другу свой немалый четвертый размер бюста. Хотя надо отдать должное, Франко даже взглядом не показал, что заметил эти примитивные манипуляции.

Я улыбалась, наблюдая за итальянцем, и медленно потягивала свой «Irish».

- А ты куда собралась? Кстати, - продолжил он без остановки, не дав мне и слова вставить. – Видел твой хук слева, и даже загордился тобой.

- Откуда? – мои глаза сделались круглые.

- Кто-то выложил в интернет, - пожал плечами Франко. - И думаю тому парню надо было ещё и добавить.

- Спасибо, Франко, думаю, он не скоро подойдет ко мне. Как и сама не скоро окажусь за рулем. Меня лишили прав на пять лет.

- О-о-о, мне жаль, принимая во внимание, как ты любишь скорость.

- Ты тоже её любишь. Как твой мотоцикл?

- Ремонтирую, после последнего заезда я разбил его , едва сам уцелел.

- О-о-о, - теперь был мой черед.

- Да всё нормально, скоро мой железный конь снова окажется меж моих ног. И если ты очень меня попросишь, я покатаю и тебя.

- Нет, увольте. Не признаю двухколесных.

- Ты не знаешь что теряешь… - начал он, но внезапно в громкоговоритель раздалось:

«Рейс 54434 Лондон – Париж отменен из-за погодных условий. И компания Бритиш Эйрлейнс приносит свои извинения за доставленные неудобства»

- Вот сволочи! – выругалась я, поднимаясь с кресла.

Франко поднялся следом.

- Поедешь домой?

- Нет, мне нужно в Париж. Сегодня же! – я кинула несколько фунтов на стол, и прихватив пальто и зонт направилась к стойке регистрации.

- Может всё же домой? Что за надобность лететь в такую погоду?

- Мне нужно сегодня же попасть в Париж, чтобы завтра с утра увидеть мать.

Итальянец ошарашено уставился на меня. И ничего удивительного, если отец не называл имя, то я вообще не говорила о своей матери, что создало у всех впечатление, что она умерла, когда я была ещё ребенком. В каком-то смысле так и было. До недавних пор.

- Я не знал…

- Конечно, ты не знал, а теперь если ты не против, я хочу поговорить с администратором.

- Ладно, у меня такой срочности нет, но как запасной вариант вспомни, что есть и поезда.

- Спасибо, - привстав на цыпочки, что со мной случалось очень редко, я поцеловала его в щеку. – Была рада увидеть тебя, Казанова.

Он усмехнулся и, помахав рукой на прощание, направился на выход, я же быстрым шагом направилась к стойке регистрации.

- То есть, как это не будет вылетов?! - голос поднялся на одну октаву выше.

- Извините мисс, вы можете сдать билет, и вам вернут деньги, но больше вам ничем помочь не можем.

- Мне необходимо сегодня же вылететь в Париж!!! И не надо мне возвращать деньги! Засуньте их себе…

- Мисс, - попытался вмешаться охранник, потому как я едва не перелезла через стойку к администратору.

- Не трогайте меня! Лучше продайте билет на любой рейс до Парижа.

- Извините, мисс, но сегодня отменили все рейсы.

- Я подам на вас в суд! – со злости я швырнула смятый билет в несчастную администраторшу, и резко развернулась, чуть не свалившись, когда мой нос уперся в грудь мужчины.

Я непроизвольно ухватилась за его предплечья, пытаясь устоять на ногах. И почувствовала, как сильные руки обхватили талию. От этого прикосновения по позвоночнику побежали мурашки, словно он ударил меня слабым разрядом тока. Непонятные ощущения вызвали неконтролируемое желание отодвинуться от этого мужчины, и так как я уже не заваливалась на бок, можно было и отступить.

- Извините, - буркнула я, так и не подняв глаза на мужчину, что не дал мне растянуться на полу. А ещё потому, что чувствовала, как горят щеки не то от смущения, не то от ярости на нерадивые британские авиалинии.

Я попыталась обойти, но мужчина удержал меня за руку, что заставило поднять глаза на его лицо. И тут я поняла, что с этого момента я хочу тонуть в этих темно-карих глазах, что немного надменно взирали на меня сверху вниз.

...

Мишель Аддисон:

Мрачные тучи над туманным Лондоном плыли в никуда, словно вольные художники рисуют произвольные узоры на небосводе. Дождь моросил, осыпая город грустными слезами. Это всего лишь мой бред, или мое внутреннее состояние. Я уже не плакала, попросту нечем, внутри все сломалось, разбилось, растерялось. Я потеряна, убита, неживая. Брожу по улицам, натыкаясь на случайных прохожих, вслед раздаются ругательство, угрозы, нередко извинения. Но, все это, я слышу отдаленно, будто из параллельной реальности. С каждым шагом все тяжелее идти, словно груз моего рухнувшего мира я тащу на себе. И силы иссякают. Каждый шаг как последний. Оказываюсь в каком-то парке, оседаю на скамейку. Голова кругом, ком в горле.
Я помню его глаза, пронзающая меня рапира, как острый кол в груди, как тысяча осколков в моем сердце. Он стоял с протянутой рукой, а я ушла. Ни разу не обернувшись, не взглянув не него, не сказав прощай. Я ушла, сама не понимая, откуда взяла силы захлопнуть за собой дверь. Я ушла ни разу не обернувшись, ибо знала, скрестившись с ним взглядом хотя бы раз, уже не смогу уйти. И пусть сейчас больно, нетерпимо, потом полегчает. Проходили, знаем. За все надо платить. Я должно была уйти, более не погружаясь в несбыточные мечты и призрачные надежды.
Не знаю, как долго продолжалось мое скитание. В какой момент мир вокруг поник. Я плыла во мраке. До меня доносились отдаленные голоса.
- Мисс Аддисон, вы меня слышите? – чужой голос, холодные ладони на моей щеке.
Не без усилий открываю глаза, все в тумане, и сквозь этот туман вижу склонившегося надо мной мужчину.
- Мисс Аддисон?
- Кто вы? – мой голос звучит как шепот, едва слышно. - Вы в больнице Harley Medical Group .
В голове тысячу мыслей, но ни единой что, которая разъяснит, как оказалась в больнице.
- Вас привезли на скорой. Вы потеряла сознание в Хайд Парке. Я доктор Итан Андерсон.
- Мне надо идти, - шепчу я, пытаясь встать. Но тело мне не подчиняется.
- Сейчас, вряд ли. С минуты на минуту будут готовы результаты ваших анализов, а после Вам придется заполнить несколько бумаг. Но сначала вопрос, мисс Аддисон, вы знали, что беременны?
И весь мой мир дважды за день обрушился на меня. Накатил ужас, ни передаваемый, ни с чем несравнимый страх. Зрачки расширились, в руки сковала дрожь.
- Вы уверены? – по слогам произношу вопрос, не глядя на доктора.
Он в растерянности.
- Более чем. Уровень ХГЧ…
- Нет! Не может быть!Нет! Так не должно было быть. Этого не должно быть.
- Мне нужен врач.
- Наш гинеколог подойдет к вам в течение получаса для полного осмотра…

- Я расскажу Вам о процедуре.
- На надо! Почти кричу я, с последних сил сдерживая слезы. – Не на-до! – По слогам повторяя, скорее для себя чем для врача
- Мисс Аддисон… - Начала опять гинеколог.
- Вы меня не понимаете?! Я не хочу знать, как вы это сделаете! Я не хочу ощущать, носить это в себе, не хочу ничего чувствовать. Мне это не нужно. Понимаете?
Она смотрит на меня, широко распахнув глаза, явно не понимая моих терзаний. За что мне это? Я ведь ушла, перечеркнула все, зачем возвращать меня обратно. Зачем мне это? Мне не хватает смелости сказать «ребенок». Частичка его… Нет! Хватит Мишель! Не думай об этом. Это ошибка, слабость, не более, - твержу себе. Но, не смотря не на что внутри все пережато, скручено тугой спиралью, вот - вот грозя оборваться. Сдерживаюсь, стою на ногах.
- Я не хочу этого, и ваша забота благополучно избавить меня от него… Пожалуйста. Вы сделаете это или кто-то другой, мне все ровно.
Она соглашается, - кивая медсестре. Та проводит меня в процедурный кабинет.
Скоро все кончится. Осталось еще чуть чуть. Но почему мне не полегчало. Непонятно боль терзает тело, и на губах привкус крови. Кажется, я прокусила губу. Голова идет кругом, а слезы текут из глаза. Сползая по двери, медсестра пытается помочь, но не позволяю. Это мой Ад, и я только на пороге.
- Я не могу иначе. Не могу. Я не могу… - шепчу глотая воздух. Прости, и рука касается плоского живота сквозь ткань рубашки. – Прости… Сама себе я этого никогда не прощу. Ты будешь Ангелом на небесах.
Впервые я признаюсь себе, что там живое существо. Частичка души. Человечек, которого скоро не станет.
- Мисс Аддисон, мне нужно приготовить Вас…
- Пошла вон, - рычу на нее. А рука продолжает гладить животик.
- Ты поймешь, я плохая, очень плохая. Я не смогу тебя любить. Я не смогу тебе ничего дать. Я была бы очень плохой мамой. Поверь мне. Я даже готовить не умею, не умею вязать. Женщины с детьми завидев меня, обходят стороной. Я была бы в тысячу раз худшей мамой, чем Кори. Я и так буду гореть в Аду все содеянное мною, а ты не должен расплачиваться за мои грехи. Я не смогу быть мамой.
Прикрыв глаза я на миг представила себе картину: я с ребенком на руках, малыш или малышка с его глазами, обрамленные веером пышных ресниц, пухленькие ручки тянувшееся ко мне. И что внутри перевернулось, изменилось. И поняла одно, я не смогу. Просто не смогу лишить жизни маленькое существо что растет внутри меня. Частичка Девида. Я поднялась с пола и вытерла слезы. Надо было успокоиться. В дверях опять появилась медсестра.
- Мисс?
Молча покачала головой. И уже выходя за дверь мне показалось, что она улыбнулась.
Я не знала что делать, как быть, с чего начать менять жизнь. Но менять надо было. Мне нужен белый лист и новые чернила. Нужно было учиться заново писать. Без клякс и ошибок.
Достав телефон, набираю номер сестры.
- Ты мне очень - очень нужна, - шепчу в трубку, едва Молли берет трубку. Она называет адрес. Садясь в первое попавшееся такси, я направляюсь в Хитроу.

...

Девид Торнтон:

Скоростной лифт мчался вверх. Облокотившись на стену из металлического каркаса, молча изучал свое отражение в зеркале на против - на лице полное безразличие, впрочем, как и внутри.
Еще в предрассветный час она отвернулась, захлопнула дверь и ушла, оставив за собой пустоту, проигнорировав мою протянутую руку и желание помочь. Пустота… Многогранное определение. Окидываю взглядом квартиру и опять поворачиваюсь к двери. Конечно, можно броситься за ней, остановить, уговорить. Но решение дамы я уважаю... И не важно, что на душе паршиво. Да, союза не получилось. Никакого.
Мелодичный звон оповещает, что я доехал до нужного этажа и дверь бесшумно открылась. Часом ранее по требованию отца, я выехал на деловую встречу. Это немного помогло отсеять непрошенные мысли в ненужную кучу, блокируя дальнейшие размышления. В офисе корпорации «ТорнГруп» работа кипела в своем обычном ритме. Секретарша, заметив меня, засеменила ко мне, с кучей папок на руках. Делаю знак, что это подождет, направляюсь к отцовскому кабинету. Без стука открываю дверь и вхожу. Отец бросает на меня мимолетный взгляни и жестом приглашает сесть напротив. Прохожу мимо стола – сейчас сложнее всего сидеть лицом к лицу с ним – и встаю у окна. Стекло подавлял шум за окном, не позволяя ему пробраться сюда – город жил в своем обычном ритме.
- Ну как, разобрались? – интересуется.
- Да, небольшое недоразумение. Не более.
Чувствую, как отец поворачивается в кресле и смотрит на меня.
- Хорошо. – После недолго молчания начинает опять шуршать документацией перед собой. – У меня к тебе еще два дела. Первое – помнишь проект в Новой Зеландии?
Смотрю на отца через плечо:
- Ты его отклонил, списывая на не хватку рабочих ресурсов.
Он кивает головой:
- Ты прав. Но когда смотрю на Эдуарда, чувствую, что нам надо расширяться.
Вздыхаю:
- Ну и?
- Что «ну и»? Этим должен заняться ты.
Задумался. На отказ у меня не было никаких причин. Наоборот…
- Ты меня ставишь перед фактом или у меня есть время подумать?
- Первое, - голос не приемлет никаких противоречий
- А второе?
Отец задумался:
- Может сядешь?
Тон насторожен, что не может не удивить:
- Что-то серьезное? – своим ответом даю понять, что я могу и постоять.
Отец мне молча протягивает папку. Смотрю на него, а потом на протянутую руку и беру ее:
- Что-то Вы не многословны, лорд Торнтон. Неужели решил раньше времени ознакомить меня с …
Замолкаю. На первой же странице лежала огромная фотография с изображением Мишель, где она сидела на скамье Гайд-Парка. Цифры в правом нижнем углу информируют, что снимок был сделан в 7:34. Взгляд перемещается на отца – он опять лез не в свое дело. Но с этим бесполезно бороться. Любопытство пересиливает возмущение и листаю дальше. Следующая фотография сделана у клинки в 12:18, где Мишель садится в такси. Далее информационный лист.
Объект наблюдения потеряла сознание в Гайд парке…
…была доставлена в клинику…
…из утверждений медсестры у нее был второй месяц беременности…
…пациентка решилась на прерывание беременности…
…направилась в аэропорт Хитроу…
… Села на рейс №423 до Нью Йорка.
На последней странице была запечатлена фотография, как Мишель садилась в самолет в Хитроу.
Рука дрогнула – единственная эмоция вырвавшаяся наружу. Чувству, как утренняя пустота переполняется злостью и ненавистью. Рука сжалась в кулак, и затаил дыхание. Нужно было проконтролировать свои эмоции и не позволить им взять верх над разумом.
два месяца…
Движение за окном превратилось в хаотичную мешанину. Трудно держать себя в руках, но я довольно с безразличным видом поворачиваюсь к отцу:
- Вижу, у тебя к ней особая «любовь».
Кладу папку перед ним на стол и направляюсь к выходу.
- Ты должен был знать.
Молчание – знак согласия.
И только на улице, сделав глубокий вдох, понял, что я все это время практически не дышал.
Два месяца…

Пол остановился у подъезда, но не спешу покинуть машину, следя, как уборщик двора наводит порядок у входа в дом.
- Нормально это, когда хочешь придушить бабу? – мысли непроизвольно льются наружу.
Пол в замешательстве пытается ответить.
- Не думаю… Сомневаюсь… Хотя…
Открываю дверь и выхожу в тот момент, когда дворник достает из урны букет, брошенный мною туда еще вчера вечером. Цветы приковывают мой взгляд и подхожу впритык к работнику. Чувствую сожаление, что так и не сумел накануне сомкнуть свои ладони вокруг ее изящной шеи. Рука тянется и перехватывает букет.
- П-пр-р-простите, с-сэр, - мужчина в замешательстве.
- Не обращайте внимание, - хлопаю по плечу, - я вам просто помогу.
И взяв букет, направился домой.
Пустая ваза на столе переполняется несвежими цветами.
Направляюсь к барной стойке и наливаю виски. Смакую его долго и медленно.
Два Месяца…
Первому следует второй..
Два месяца…
Третий…
Два месяца…
Я смотрел на некогда прекрасные цветы, которые предназначены были ей. Уродливые… Помятые… Точное отражение моей души. Допиваю виски и со стуком ставлю стакан рядом с вазой. Легкий взмах руки, и она с грохотом падает на пол, хрустальным звоном разбиваясь на миллион осколков.
Мишель Аддисон разыскиваться я не собирался. Знал только одно – увижу… убью с*ку.

...

Александра Ленгстон:

Лежа в постели, уставшая в объятиях мужа, я почти засыпала. Но, увы, не получалось. Что-то мешало уснуть.
- Виктория? – сонный голос Себастьяна.
- Спи, - успокаиваю его и встаю с постели. Сама того не замечая бреду в детскую. Кэтрин спала в своей колыбели, теперь она обходилась без пустышки, но на всякий случай, соска лежала под подушкой.
Эви – мой ангел хранитель, мирно посапывала. Ее слегка волнистые русые волосы разметались по подушке. Маленький человечек, изменивший мою жизнь в корне. Не удержалась и поцеловала ее в лобик, с трепетом вдыхая аромат дочери. Разве этим когда – то можно насытиться? Воистину материнство невероятное чувство, которое возвышается над всеми остальными. Материнство меняет женщину. Меняет весь мир, принуждая его вращаться не вокруг своей оси, а маленького человечка, в моем случае двух ангелочков. Жизнь делится на две части, до того момента как ты стала мамой и после. И это «после», переполнено искренностью, радостью, трепетом, нежными поцелуями и детским смехом.
Уже в дверях, с улыбкой обернулась, еще раз окинув взглядом «розовое королевство». Спокойной ночи, мои принцессы.
Спустилась по лестнице вниз, бродила по коридору, заглянула в холодильник, но вспомнив о гамбургерах и уже спавшем Себе, быстро захлопнула дверцу. Ограничилась водой. Вернулась в комнату. Захотелось почитать, но включив ночник, потревожу Себа. Начала ковыряться в телефоне. Зашла в инстаграм. Лайкнула пару новых фоток Гарри. Написала Кэр. Прочитала светскую хронику. Но сон все не шел. Визит Данстера подействовал на меня больше чем я того ожидала. Ничтожный человек посмел переступить порог нашего дома. Да как он смел! Казалось, правоохранительные органы серьезно за него взялись. Но тут назревает вопрос, почему он еще на свободе. Снисходительность? Но… Мысль пришла из неоткуда. Я вспомнила только что прочитанную страничку светских новостей, и почему там не было упомянута о бароне и его деятельности. Исправим? Порывшись в памяти телефона, я нашла старую знакомую - журналистку. Не медля написала ей, поведав обо всем что знаю, естественно в ответ она пообещала мне полную анонимность. Уже представляя заголовки интернет порталов и первые полосы газет. С чувством выполненного долго прижалась к мужу, поцеловала его в уголок губ и прикрыла глаза.

Утро началось бурно. Меня разбудил рассерженный голос Себастьяна, который, едва сдерживался, дабы не сорваться на крик. Вообще-то мой муж всегда сдержан, он умеет заставить себя слушать, не повышая тональность. Он как необитаемый остров всегда, тихо и умеренно, если не считать моменты, когда мне удается вывести его из себя. Это я считала своей прерогативой. Признаюсь – люблю это дело, может и попахивает садизмом, но для меня Клермонт в ярости – это безумно сексуальное зрелище. Ему об этом знать не обязательно, хотя, скорее всего Себастьян догадывается.
- Как они узнали, черт возьми?
Рычал Клермонт, но заметив пробудившуюся меня, бросил быстрое «перезвоню», напялил улыбку и сел на кровать.
- Что случилось?
Запечатлев поцелуй на губах, он устало устроил голову на моих коленях.
- Увидишь в газетах.
- А что там? Дай угадаю. Компромат на тебя, который ты скрыл от меня до свадьбы?
- Виктория. – Укоризненно произносит мое второе имя, но все же улыбнулся.
- Мое новое фото без нижнего белья? – явно переборщила, муж напрягся.
- Не подвигай меня на убийство.
- Клермонт? Кто успел разозлить тебя? Ведь я только что проснулась.
- Не забывай этим свою головку. – Опять поцелуй.
- Угу, - буркнула я, следом за ним поднимаясь с кровати.- А вдруг она лопнет от такого количества инфы, и на чем я потом буду носить прически?!
Смешок раздался уже почти за дверью.
Теперь и я была зла. У меня плохой день, значит, у всех он будет таким.
Досталось всем, начиная от бабули, вплоть до Анны. Первая между прочим, казалось поселилась в Клермонт Хаусе, приезжала рано утром, и уезжала вечером, почти каждый день. То ли она очень по мне скучала, или ей просто скучно. Может посоветовать навестить сына и невестку. Пусть маме тоже не будет скучно. Бабулю я конечно люблю. Но иногда ее энтузиазм и желание контролировать все и всех... вообщем.
Первая начала говорить о моем торжественном венчание, и гостях которых она собиралась на него пригласить. Гостей собралось не много, около пятисот человек. Как же это было любезно со стороны бабули оставить за мной и Себастьяном выбор даты: С первого по десятое июня. Как это мило!
- Не стоит волноваться, бабуля, Себастьян обо всем позаботиться.
- Так же, как и с регистрацией?
- Я надеюсь! Он и в этот раз себе не изменит!
- Александра!

Чуть позже. ФИГАРО

- Твой родственничек звезда дня сегодня! На первых полосах всех изданий!
- Угу, - ответила Анне, - отложив последнею газету. С родственничком определенно повезло.
- Ты бы лучше работой занялась, чем сплетни вычитывать.
- Я как раз таки и занимаюсь.
- Что со скандалистками?
- Пришли, расторгла контракт, отправила восвояси.
Глубоко вздыхаю. Одной проблемой меньше.
- Идиотки!
- Не без этого.
- Звонила одна знакомая. Подруга матери, у нее своя линия нижнего белья. Надо отправить ей несколько портфолио. - протягиваю ей визитку с контактами.
- Сама не хочешь попробовать?
Мотаю головой:
- Что? Муж будет против?
Анна, явно хотела пошутить. Она ведь не знала что сегодня по гороскопу я вредина.
- Будет? Думаю, да, не в восторге.
Где-то глубоко, вспыхнуло желание пошалить, которое я сразу подавила. Если вспомнить чем закончилась моя предыдущая шалость... Нет, муж сейчас не в самом лучшем расположение духа. А его нервную систему надо беречь.
- Ты сначала замуж выйди уже, если найдешь за кого, уже потом подкалывай.
- Не очень и рвусь.
- Да и особо желающих не вижу. Когда твой последний кавалер от тебя сбежал?
- Ты чего такая стерва сегодня? Не подойдешь.
- Иди, работай.
- Йесс Босс. – Скорчив гримасу напоследок, Анна покинула мой кабинет.
И тут меня посетила мысль: скоро у моего мужа день рождение. От волнения вскочила на ноги и подошла к окну. Сюрприз! Самое лучшее день рождение в его жизни! И для исполнения всех моих грандиозных планов мне нужен был Дэйв!

...

Кендалл Мейтленд:

Зима в Лондоне не сравнится с колючей и ветреной зимой в Чикаго. В это время суток на улице почти никого не бывает. Погода не располагает к прогулкам, тем более к созерцанию и восхищению красоты ночного города. Но для меня это был скорее плюс: вокруг тишина и слышится завывание ветра.
Проявление вежливости Макса, я принимаю за заботу, ведь каждый хочет видеть, то, что именно он хочет видеть. Я ощущаю на своих руках тепло его перчаток, согретых до этого в его кармане. Улыбаюсь мужчине мягкой улыбкой и прячу лицо за длинными волосами, которые путает ветер. Он убирает выбившуюся от ветра прядь моих волос за ухо, кажущимся таким простым жест, привносит целую бурю эмоций, заставляя снова по-новому взглянуть в сторону мужчины.
В чертах его лица не было мягких линий. Он совсем не был похож на человека, который часто и откровенно смеется. Или вообще смеётся когда-нибудь. И воспоминание о том, что рядом со мной на его лице появлялась улыбка и изредка, но был слышен смех, разливается теплом внутри.
Я чувствую, как он становится за моей спиной, будто защищая от непогоды. Вначале напрягаюсь, и вытягиваюсь словно струна. В пол оборота смотрю на лицо мистера Джейсона, но с каждой минуты напряжение отпускает. Замечаю, как его ладони ложатся на перила рядом с моими, одетыми в его перчатки и непроизвольно я отклоняюсь назад, касаясь спиной его груди, чтобы он услышал.
- Вам, наверное, холодно, - заботливым жестом я укрываю его ладони своими, одетыми в его большие перчатки.
Замечание о том, что я замерзла, подтверждаю кивком головы и ярким от мороза румянцем на щеках.
-Да, вернемся сюда, когда потеплеет, - со смехом произношу и иду вслед за Максом к машине.

Автомобиль петляет по ночному Лондону. В тепле салона, я снимаю перчатки и машинально убираю их к себе в карман. Продолжаю с видом ди-джея переключать каналы на радио, стараясь найти музыку, что придется по душе Максу – некая благодарность за сегодняшний вечер. Но радио отказывается выдавать мне композиции, потчуя лишь поп-музыкой или новостями, забитыми рекламой. Решив не создавать какофонию, включила первое попавшуюся волну,на которой звучала старая песня и аккуратно положила пульт на приборную панель.
Мы проезжаем поворот, который ведет к моему дому, и Макс, не сбрасывая скорости едет дальше.
- Здесь было бы короче… - показываю на уже проехавший участок дороги, думая, что Макс не очень хорошо ориентируется в городе, и запетлял на пути к моему дому.
Я прислоняюсь лбом к стеклу машины, пытаясь в темноте подсвеченной уличными фонарями улиц, разглядеть направление.
- Вы везете меня не домой, - констатирую факт, и оборачиваюсь на Макса.
Замечаю ухмылку на его губах и прищуриваюсь.
- Куда мы едем? – не выдерживаю и задаю вопрос.
- Потерпите немного, - короткий ответ и через несколько минут машина останавливается.

Я оглядываюсь по сторонам, понимаю, что оказалась в совершенно незнакомом мне районе. Мужчина снова, как и на мосту берет меня за руку, и ведет к зданию.
- Вы решили заказать себе костюм? – я замечаю вывеску, и ничего не понимая, продолжаю смотреть на спину Макса, который ведет меня внутрь, за дверь, в здание. – Вы хотите, чтобы я помогла вам… Оо.
Я смотрю на пустые стены, и липкий страх ползёт по спине. Моя рука напрягается в ладони Макса, и я не много притормаживаю движение. Я понимаю, что ничего не знаю об этом мужчине, и иду с ним настолько послушно, что даже не могу найти объяснение этому своему не разумному поступку.
Что я о нем знаю? Я знаю, что он хмурится, и его взгляд становится жёстким, когда он смотрит вокруг, будто постоянно находится на стороже, в ожидании опасности. Но в его темных глазах появляется мягкость, а может мне так кажется, когда он смотрит в мою сторону. Он вежлив и обходителен. У него теплые перчатки и горячие руки, а в круге его рук я чувствовала себя в безопасности. Он слушает определённую музыку и предпочитает одиночество. У него черные, как грозовое небо глаза и улыбка, от которой что-то замирает внутри. Выявленные, а может где-то надуманные факты известные мне о Максе Джейсоне.
Что я о нем знала? Ничего.

Перед нами лестница вниз, темнота кругом и моя рука начинает слегка потеть, находясь во власти его сжимающей ладони. А может его обходительность – пыль в глаза? Свободной рукой я провожу по волосам, как делаю всегда, когда нервничаю, и понимаю, что никто не знает, куда я поехала и главное с кем.
- Жутко здесь, - нервный смешок сорвался с губ, - может мы уйдем?
Я снова притормаживаю движение, пытаясь остановиться сама и Макса.
Макс чувствует мое напряжение и внутреннюю борьбу, и словно отвечает на не заданный мною вопрос:
- Я обещаю, что вы в безопасности рядом со мной, док.
- Сказал удав кролику? - еще один смешок и впереди себя я увидела человека.
- Детектив! Вы как раз вовремя, у меня есть уютный столик для вас.
Я не вслушиваюсь, то что говорит мужчина Максу, а с удивленно разглядываю помещение, куда мы зашли и людей вокруг.
- Здесь классно и самые лучшие в мире коктейли. – произносит Макс с улыбкой.
- Мне кажется вы никогда не перестанете меня удивлять, - тихо говорю и легко сжимаю ладонь Макса, пока мы идем к столику. - Я не очень хорошо подумала о вас, - извиняюсь и поджимаю губы, - когда мы только вошли сюда. Испугалась.
- Вот этот столик, детектив, тут близко к сцене и для мисс шикарное кресло. По одному фирменному?

Макс помогает мне занять место за столиком и садится рядом. Мои движения несколько медлительны, потому как пытаюсь осознать услышанное. Обращение в адрес Макса «детектив» заставляет снова напрячься и внимательно посмотреть на мужчину.
Нахмурив брови, наблюдаю за тем, как Макс садится, вытягивает длинные нога под столом. Смотрю на его профиль, и немного смягчившиеся черты лица.
Сухой ладонью нервно провожу по волосам, вызывая в них статическое электричество.
- Он назвал вас детектив? – спрашиваю и показываю направлением головы на официанта.
Я стараюсь сохранить на губах улыбку, только плохо выходит.
Пальцами перебираю кисточку на сумочке. Максу не обязательно знать, чем вызвана моя антипатия к этой структуре. Но они посадили невинного человека в тюрьму. Они долго тянули, прежде чем спасти заложников, и от воспоминаний сильнее сжимаю кисточку в ладони, что ногти впиваются в кожу руки. Поднимаю глаза на мужчину в тот момент, когда он следит, как на нашем столике появляются странного вида напитки.
- Комплимент от шефа, - произносит официант и пододвигает мне десерт.
- Мне ещё ни разу не приносили такой…Такое, - усмехается Макс.
Понимаю, что слишком долго смотрю на мужчину, на почти незнакомца. Он может заметить озабоченность написанную на лице, то как нахмурились брови или опустились уголки губ. Но он же не может отвечать за всех. Я ведь даже не знаю о нем правды, а спросить теперь боюсь.
Смотрю на столько долго, что выхожу за рамки приличия. Поджимаю губы и опускаю взгляд на его рот, ловлю его улыбку, слышу смех и рассеяно улыбаюсь в ответ. Перевожу взгляд на столик, где уже стоял десерт.
- Оо, это точно можно есть? - пытаюсь вернуть то настроение, что было до прихода сюда. Перебрасываю длинные волосы на одно плечо, чтобы пряди не угодили в белую пену.
Беру маленькую ложечку, завернутую в салфетку, разворачиваю и подозрительно опускаю кончик ложки в пену.
- Вы часто здесь бываете? – глазами показываю вокруг и отправляю десерт в рот.
За сегодняшний день я получила впечатление больше, чем за всю свою жизнь, о чем не преминула сказать Максу.
- Бывает. Я отвезу завтра утром вас на работу, а вечером вы сможете вернуться уже сами.
Я удивленно вздёрнула бровь не сумев сдержать улыбку. Промокаю рот салфеткой после десерта и жестом второй руки показываю, что он не прав.
- Мое дежурство начинается завтра вечером, после восьми, - незаметно причмокиваю ртом, ощущая, что от сладости десерта все слиплось, - поэтому вам не стоит беспокоиться. Я смогу добраться на метро. Вам ведь тоже надо отдохнуть.
Я не хотела снова обременять Макса. Но желание вновь увидеть его борется с услышанным ранее.
- Очень сладко, - снова морщу нос после очередной ложки десерта, когда смотрю на Макса и запиваю коктейлем.
- Кстати, музыканты скоро напьются. Вы любите танцевать, док?
- Я даже не знаю, - немного рассеяно протянула, задумавшись. – Я немного неуверенно чувствую себя на танцполе. Не говорите только, что вы хотите потанцевать? - взволнованно спрашиваю.
Но мужчина уже поднимается со своего места, и встает напротив меня, протягивая руку в мою сторону. Его изогнутые брови и улыбка в глазах учащают сердцебиение.
- Сейчас? - я оглядываюсь по сторонам и шепчу, - но ведь почти никто не танцует?

...

Кейт Картер:

Ресторан Mari Vanna.

Уточнив мои вкусы в еде, Маркус предложил поехать в ресторан под названием «Мари Ванна». Одно это уже меня заинтересовало. Оказавшись на месте, окинула взглядом фасад здания и оценила множество горшков с различными цветами у входа. Даже не заходя вовнутрь выбранный ресторан, производил впечатление.
- Вы здесь уже бывали? – спросил мужчина, видя мой интерес.
- Ещё не доводилось, - призналась ему.
Не уточняя, что в последний год или полтора редко ходила по разнообразным заведениям. И уж тем более никто не приглашал.
Зайдя вовнутрь, и увидев интерьер, немного растерялась. Словно за секунды перенеслась из Лондона в Россию. Весь дизайн передавал об этой стране представление.
Обстановка под старину, кухонные гарнитуры с резьбой, вязаные салфетки, даже аккордеон отыскали! Балалайки только не хватало или ее не заметила сред всего прочего.
Висящие на стенах портреты разных писателей прошлой эпохи и не только их, так же расставленных здесь и там подносов в жостовском стиле, матрешек, бутылей и разнообразных стеклянных емкостей от маленьких до больших, самоваров и иной посуды, расписанной под хохлому и гжель, на которых для украшения висели баранки. Даже имелись настенные коврики (такие еще в простые люди покупали для дачи или вещали в комнатах) с иллюстрациями картин русских художников, всевозможные фарфоровые статуэтки, а уж увидев Павловопосадские платки всех цветов и расцветок, укрощающие лампы вместо абажура, я слов подобрать не могла. Никогда в жизни бы не подумала, что платочную продукцию мануфактурной фабрики можно так применять.
А еще стопки книг на полках…
Как в детстве захотелось все вокруг потрогать, открыть, понюхать и рассмотреть.
Откуда столько всего знаю про далекую страну?
Не буду об этом пока.
Встряхнув воспоминания, разделась и после улицы решила помыть руки. И здесь ждал ещё один сюрприз из множества: вместо привычной раковины был средних размеров эмалированный тазик (в таком бабушки пятиминутное варенье варят), я не сдержалась и рассмеялась.
А рукомойник железный с крышкой, который садоводы любят использовать на огородах, умилил.
Надо отдать должное выдумке дизайнеров этого ресторана!
Вернувшись за стол, официант принёс меню, оно тоже стал объектом моего пристального изучения, не из-за названия блюд, а опять же оригинальности оформления: разделочная доска с листами.
Маркус заверил, что еда здесь вкусная, хоть ответила ему, прежде чем делать выводы, нужно проверить, я не сомневалась — накормят в этом ресторане неплохо. Осталось только выбрать то, что смогу заплатить.
Да, привыкла уже за многое платить сама и даже если приглашают куда-то, то смотря меню, мысленно прикидываю на какую сумму заказать, чтобы хватило денег.
Мужчина, заметив, что дольше его выбираю, поспешил успокоить:
- Кейт, я пригласил, я угощаю, так что позволь себе с удовольствием попробовать что-то новое.
- Сейчас это ещё больше похоже на передачу «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера», - ответила ему. – Но такие ароматы (пахло действительно аппетитно), что я не буду отказываться.
Подошедший официант и записал мой заказ.
- Чем ты занимаешься? – спросил Маркус.
Сначала хотела ответить, что-то вроде: «Работаю в правоохранительной сфере», без уточнения профессии, но позже передумала. Все же негосударственная тайна.
- Это секретная информация, но другу Адель, так и быть, отвечу, - улыбнувшись, сказала ему, - полицейский я и веду курсы самообороны.
- О… раздалось в ответ.
Мужчина, как и многие не мог соотнести мой внешний миловидный вид с тем, чем занимаюсь. Это было не впервые, так что давно успела привыкнуть. И даже не удивилась его реакции.
А вот, когда друг Адель на вопрос о самом себе, ответил:
- Практически ничем, бездельничаю.
- Странно, - произнесла я.
Потому что мой собеседник не производил впечатления лентяя и безалаберного человека. Видимо, узнав о моей профессии, решил, что его род занятий не столь важен или ответственен. Либо имелись ещё какие-то причины о них не говорить. Как бы ни было интересно, решила не «давить» на него.
Увидев десерт мужчины, губы растянулись в улыбке, оказывается, не только женщины сладкоежки.
Между делом (поеданием сладкого) узнала, что у друга девства Адель – есть сестра, дала на всякий случай ему визитку клуба, где веду курсы, чуть позже тот спросил:
- Ты любишь готовить?
- Иногда, бывает, на меня нападает, - ответила, - А ты?
- Да, но мне нравится готовить простые блюда и разнообразные соусы, - стал он рассказывать, - Торты не порчу.
На счёт тортов, сама их не рискую делать. Боюсь только испортить продукты. Да и времени много на их готовку тратиться. Это непростая «Шарлотка» или «Черничный» пирог.
Доев блины, взяла чашку с чаем, прикрыв глаза, вдохнула тонкий, нежно-фруктовый, сладковато-терпкий аромат, уммм.
- Полицейский, который не пьёт кофе?
- Да, я не любитель кофе.
Есть, правда, одна странность по поводу этого напитка. Балдею от аромата обжаренных и обработанных разными способами зёрен, порой открываю банку дома и просто нюхаю. Или когда захожу в кофейню, там витают самые разные его запахи. Но это распространяется на качественный напиток, а не растворимую бурду в пакетиках с сухими сливками и прочими добавками.
В целом обед прошёл хорошо, пусть мы и говорили мало. Ресторан, как и его кухня - понравились.
По окончании Маркус предложил на машине подвезти до дома, поблагодарила его за совместно проведённое время, но вежливо отказалась, поскольку надо было заехать на работу.
Знала бы, что будет потом…Попросила точно увезти и подальше и там запереть на сутки хотя бы.

Новый день.

Просыпалась долго и тяжело. Голова кружилась, доносящиеся с улицы звуки словно оглушали, а глаза не могли смотреть на свет. Да ещё тело почему-то ныло в нескольких местах.
Единственное, что было неизменным – это белый потолок квартиры. Значит, дома, а не абы где.
Накрывшись, одеялом с головой полежала ещё. Однако через какое-то время заставила себя для начала сесть, а там и встать с кровати. С пятого раза удалось.
Вторым пунктом было посещение душа. Но увидев свой внешний облик в зеркале, сначала подумала: «Какого черта?!».
Дальнейший осмотр своей одежды, испачканной сумки, пальто с обувью показал – я где-то валялась, как ненужный мусор.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, решила по мере сил восстановить события вчерашнего дня. Второй его половины.
Через час, готова была головой о стенку биться, поскольку кроме непонятных и сумбурных отрывков ничего в памяти не осело. К тому же, когда ставила мобильный телефон заряжаться, посмотрела какое число и день!
- Охренеть!
Если так продолжиться, то напрашивается только одно:
- К тебе Кейт, пришёл в гости откормленный и с пушистым хвостом пи…ц.
Обычно он имеет свойство подкрадываться незаметно, но на этот раз, решил заявиться с парадного входа, под звуки гимна и с фейерверком!

...

Фиона Коллингвуд:

Я привыкла со всем справляться сама, как это не странно. Будучи вполне обеспеченной с материальной точки зрения и окружённой весомыми общественными положениями, казалось бы, ни в чём не нуждалась. Но на деле всё было иначе. Я не могла попросить средства на какое-либо придуманное предприятие будь то благотворительный фонд или студия фотодизайна. Не могла, потому что требовалось выслушать вердикт семьи, насколько все это может повлиять, конечно же в положительную сторону, на всю семью до седьмого колена. А так как я, моя мама и отец в особенности не в почете, то прессинг пришлось бы выслушать отменный. И да, в итоге мне бы разрешили вложить финансы в проекты, и даже помогли бы и половину задач мне не пришлось решать. Но выслушивать в очередной раз по кругу то, как моя мама предала семью, выйдя замуж не за благородного шотландца, а за англичанина, пусть и тоже благородного, как нам тяжело жилось в Англии из-за проблем с семейством Хоторнов, и как всё это едва не закончилось трагически... Нет. Лучше я буду больше работать, найду мецената со стороны, устрою партнерскую компанию, договорюсь с бесплатной рекламой, да что угодно, но выслушивать претензии в свой адрес я не желала.
У нас большое семейство с обоих сторон, что со стороны английского семейства Коллингвуд, что со стороны шотландского семейства Скотт. И я, как результат этого смешения всегда чувствовала себя между молотом и наковальней. Среди этих больших семейств я всегда была одинока.
И оттого сейчас, когда Эрик заключил меня в объятия, я была слегка растеряна. Не привычно ощущать поддержку, тем более со стороны. Не стала отталкивать Эрика и обняла его. Прикрыв глаза уткнулась в мужчину, тяжело вздохнув. При всей браваде, порой, требуется минутка слабости, чтобы элементарно перевести дух.
Слова не шли, даже слова благодарности за эту минутку нежности застряли на губах. Сейчас я чувствовала еще большую неловкость, чем во время поцелуя на катке. Наверное, даже если бы сейчас Эрик снова поцеловал меня, здесь, в кафе, на глазах у десятков посетителей, неловкость была бы не такой явной. Какая странность, однако. С каких пор поцелуй в губы дарит меньше неловкости, чем простое объятие?
Как-то сложно мне было переключится на простой разговор после откровений в кафе. Сколько бы ни пыталась, а всё выходит вкривь и вкось. Не хотела грузиться сама, и уж тем более не хотела грузить Эрика своими проблемами. Но, видимо, нельзя их отделить на все сто процентов от себя. В этом и есть человек. Личность со своими пристрастиями, взглядами, принципами и проблемами в том числе. В конце концов, я же не профессиональный шпион, чтобы четко разделять свои образы в выбранной игре.
Эрик довез меня до дома и снова обнял у дверей. Легко и не принужденно. По-дружески. Не часто встретишь мужчину, который бы так хорошо понимал женщин и чувствовал текущие моменты. Наверное, это из-за его работы барменом. Общение с людьми многому может научить.
- Спасибо, - я улыбнулась Эрику. - Спасибо за всё.
Никто не знал куда вдруг заведет нас свидание, и уж точно никто не думал, что непринужденный и безобидный разговор может всё испортить. Но тогда я не хотела врать. Тогда я не подумала, что мои слова Эрик воспримет так близко. Большинство людей старается абстрагироваться от чужих проблем.
И всё-таки, я ни о чём не жалею. Несмотря на «казус» в кафе, я провела время великолепно! Надеюсь, что и Эрик тоже так считает.
Идею с контейнером я оценила когда с пакетом в руках поднималась к себе в квартиру. Осознание, что сегодня у меня будет нормальный ужин, пришло и вовсе только дома. Пусть еда из кафе, но хотя бы не фастфуд, который я и раньше-то не любила, а теперь я его вообще уже ненавидела.
И за это тоже спасибо, Эрик...

...

Кэролайн Торнтон:

Вчерашний вечер.
Одно-единственное, кому повезло сегодня, парню — официанту. Я горько усмехнулась, в любой иной ситуации, среагировала бы по-другому, но только не сегодня. Сидя в уютном салоне чужой машины, пропитанным запахом его парфюма, наблюдала, как двое мужчин заталкивают Кайла в автомобиль и блокируют двери. Мне стыдно, что в данную неприятную историю вовлечены чужие люди.
Устало прикрываю глаза, и одно-единственное желание - забыть данный вечер навсегда. Звук открывающейся двери и холодный воздух касается обнажённых участков кожи. Запахиваю шубу, наблюдая, как мужчина садится за руль, и смотрит на ключи в зажигании, а я изучаю его профиль. Не скрою, было, огромное желание позаимствовать автомобиль, только чтобы скорее уехать отсюда, но опять же воспитание и признательность незнакомцу не позволили мне это сделать.
Полушёпотом благодарю за спасение, понимая, что он не обязан был помогать. Хочется верить, что совершил из благородных побуждений. Хотя делать поспешные выводы рано, про Кайла тоже думала, что он изменился.
Автомобиль трогается с места, оставляя лишь воспоминания о несостоявшемся вечере. В салоне царит тишина, каждый погружен в свои мысли.
- Поужинайте завтра со мной.
Его фраза звучит не как вопрос, а утверждение. Потрясенно смотрю в упор, не зная, что ответить ему. Вся обстановка в салоне автомобиля складывается нелепая. Мы незнакомцы друг для друга, и то, что обменялись именами не имеет значения. Даже то, что он знает мой адрес проживания не делает нас знакомыми. Хочу рассмеяться, сдерживаюсь, чтобы не обидеть Нейта. Ещё немного, и у меня начнётся истерика. Слишком много я пережила за сегодняшний вечер.
В тишине салона, продолжаю изучать его, пытаясь понять, что он собой представляет. Но для этого как минимум нужно дольше пообщаться с человеком, молчание же все больше запутывает, чем раскрывает его личность. Кто же вы мистер Лоренс?
- Вам ничего не угрожает. Я не пью.
Только смогла пролепетать «хорошо». Одну вещь я поняла точно – он как загадка, которую нелегко будет разгадать.
Навигатор сообщил о прибытии по адресу. Жду пока Лоренс откроет дверь и подаст руку, наблюдая, как он уверенно обходит автомобиль. Я по-прежнему не знаю, как среагировать на его слова и что сказать. Ответить ему не успела. Он снова не спрашивал меня, просто утвердил.
- Заеду завтра в семь.
Глядя вслед автомобилю марки мерседес, единственное, что я поняла для себя – он не спрашивает, а ставит перед фактом.
На следующий день.
- Я не понимаю, как могла согласиться на приглашение Кайла, он же ходячая катастрофа, тебе мало досталось его интереса на свадьбе?
В словах Эл был явный смысл. Тот день Кайл не отходил от меня, испортив платье и настроение, но и этого ему показалось мало. На глазах многочисленных гостей, пытался поцеловать.
- Знаешь, прошло уже шесть лет, думала, что изменился, и ты о нём ничего не рассказывала, - я обвиняющее посмотрела на подругу, держа на руках Генри-младшего, годовалого ангелочка, которому не терпелось вырваться на свободу, что он демонстрировал телодвижениями.
- А ты не спрашивала, – парировала подруга.
- Эллис Монтгомери, не заговаривай мне зубы.
- Кэролайн Торнтон-Деннер, ничего подобного просто его персона не была нам интересна для обсуждения.
Я закатила глаза на эти слова. Правда, персона Монгомери явно не была в топе наших разговоров, и то, что мы не сталкивались за эти шесть лет, чудо и не иначе.
- Он хотя бы благополучно добрался домой?
- Как я знаю от Генри, не очень, но все завершилось удачно, - Эл забрала ребёнка, - ему пора спать, хорошо, что Пенелопа у моих родителей, я бы с ума сошла с двумя, и мне срочно нужно искать новую няню. Посиди, скоро вернусь.
Решение приехать к подруге было спонтанным. Мне нужно было выговориться, поделиться со своими переживаниями. И у них всегда уютно, чувствовала себя как дома, что в последние дни не хватало в моей быстроразвивающийся жизни. Тишину комнаты нарушила мелодия моего мобильного, на экране засветился номер брата.
- Дейв? – я постаралась придать голосу менее изумлённый оттенок.
- Привет, малыш!- его голос был довольно бодрый. – Как ты?
- Хорошо просто приятно удивлена, -явно не обошлось без мамы, я была уверена в этом. Леди Торнтон в своём репертуаре.
- Я давно тебя никуда не приглашал, выдался свободный вечер. Как насчёт того, что бы уделить его мне? В районе семи часов за тобой заедет Пол.
- Дейв я с удовольствием! Для тебя всегда найдётся время.
- Буду ждать, - он выключился, а я улыбнулась.
Мы с ним давно не встречались, та встреча в Стенхоуп-парке была случайной и стремительно закончилась. Я скучала по нему.
- Кто это был?
Взглянула на подругу, которая стояла на пороге, держа в руках детскую игрушку.
- Мой брат, пригласил на ужин.
- У тебя же сегодня вечер занят, ты забыла о своем герое?
- Эл, я не воспринимаю это серьёзно, хватит об этом.
- Всё-всё, молчу, и как понимаю, ты не останешься на ужин.
- Да, я не могу отказать Девиду, но в следующий раз обещаю, что приеду уже с Эдуардом.
- Хорошо, мы будем ждать, тем более Поппи иногда его вспоминает, - Эллис хитро прищурилась, - я подумала, давай, как в старые добрые времена устроим их помолвку?
- Почему бы нет, только наши дети, когда вырастут, спасибо нам не скажут.
- Мой план благополучно провалился, я так хотела породниться с одной из старейших семейств Англии.
- Не все ещё потеряно, возможно, наши дети сами решат, что они созданы друг для друга, - я улыбнулась, - у нас тобой явно переизбыток романтики..
Несколько часов спустя.
На зимний Лондон давно опустился вечер. Зажглись фонари, придавая загадочный вид улице. Уже готовая к выходу, я наблюдала за улицей. Сегодня мои сборы заняли чуть больше времени, и причиной этому я называю Девида, а возможно, подсознательно ждала его, человека — загадку. Хочу начать снова верить людям. В тишине комнаты звучит уже ставшим любимым песня Адель «Hello». Тяну пальцем к зеленому значку «принять вызов».
- Мисс Торнтон, я подъехал, можете спуститься.
Говорю только «хорошо», так и не исправив ошибку, давно не мисс. Так кто же я на самом деле? Пытаюсь настроиться на позитивную волну, отгоняя грустные мысли.
Снова откидываю взглядом площадку перед домом- лишь несколько автомобилей. Нет уже ставшей знакомой мерседеса, а на часах уже почти семь.
Надеваю шубу и приподнимаю подол платья. Да на мне сегодня, так же как вчера длинный наряд. Постараюсь не наступать на шлейф.
Улыбаюсь своему отражению в зеркале лифта. Сегодня мне смешно, вчера же было наоборот.
Пол стоял у задней двери автомобиля. Кивком головы поприветствовала его, и подошла, когда заметила мерседес мистера Лоренса, и его силуэт в освещённом салоне.
- Подожди пять минут, сейчас вернусь.
Я чувствовала, как мое лицо начинает пылать. Радует одно - могу сослаться на холодный ветер. Сжимаю в руках клатч, как будто он может придать мне уверенности в себе. Сердце начало стучать сильнее, пульс участился. Единственное, что сейчас испытываю – стыд перед Лоренсом, за то, что не поверила. Опустила глаза, на асфальт, словно в эту минуты мне жизненно необходимо изучить его вдоль и поперек. Хочется верить, что моя походка не выдает волнение.
Приблизившись к авто, остановилась, и подождала, пока он покинет салон автомобиля.
- Мистер Лоренс, вы порядком меня удивили, - и с небольшой заминкой продолжила, - не предполагала, что необходимо воспринимать ваши слова всерьёз.

...

Макс Джейсон:

Есть вещи, которые мне дороги. Их не так уж много, поэтому и считаю их особенно ценными: моя гитара, старый медальон, карточка "Suits..."
Чуть сонный полумрак, не слишком громкая музыка, легкий запах сигарет, приятная компания - это я называю хорошим вечером. Наверно, кому-то это может казаться скучным, или я просто постарел. Но теперь, когда мой день буквально "горит", а ночь перестала быть лучшим временем для сбора информации, я наслаждаюсь спокойствием и тем, что больше ничего не должен заказывать кому бы это ни было. Забавно, когда я пришёл сюда на прошлой неделе, меня встретили тем же "Детектив!", что и два года назад. Британский акцент и непривычная мне теплота в голосе от совершенно чужих людей. Наверно, поэтому я считаю "Suits" действительно лучшим местом в мире, даже без коктейлей.

Я обращаю внимание, пусть и не сразу, что Кендалл стала ещё более настороженной. Разумеется, дорога сюда была занимательной и щекотала нервы, а небольшой всплеск адреналина никому не вредил. Но сейчас, когда определенно ясно, что мы в старом добром английском пабе, это по крайней мере странно. Либо док увидела кого-то, либо услышала что-то, послужившее катализатором. Я не задаю вопросов, хотя умею их задавать лучше многих. Если молчать достаточно долго, то человек рано или поздно всё расскажет сам. Мы не на допросе, а время не поджимает. Как обычно, оказываюсь прав, Кендалл нервно поправляет волосы и всё же спрашивает, кивнув на официанта:
- Он назвал вас детектив?
Значит, всё-таки моя профессия так неприятна доку. Что ж это не редкость, я пожимаю плечами. Мне плевать на чужое неодобрение и косые взгляды, на настороженность и открытую неприязнь. Я не делаю ничего постыдного, защищая закон и людей. Уже не делаю, что было под прикрытием остаётся там же. Я не отвожу взгляд от смущенной Кендалл, она нервно теребит сумку и прячет глаза. От неловкого молчания нас спасает официант, который принёс мудрёный десерт:
- Комплимент от шефа.
- Мне ещё ни разу не приносили такой...Такое, - усмехаюсь, чтобы немного сгладить обстановку. Я не оскорбляюсь из-за предвзятого мнения, людям нравится мыслить клише, это их полное право. В конце концов, Кендалл хотя бы не пытается в меня чем-нибудь кинуть. И это уже плюс, надо искать удовольствия в малом. Она смотрит на меня слишком пристально, словно решая что-то. Невольно отбрасывая меня назад и заставляя внутренне напрячься, я не люблю пристальных оценивающих взглядов.
- Оо, это точно можно есть? - В голосе появляется слегка напускной энтузиазм. Мы оба стараемся продолжить вечер в прежнем непринуждённом ключе. - Вы часто здесь бываете?
- Бывает. - Привычно неопределённо, не вдаваясь в подробности. Затем добавляю. - Я отвезу завтра утром вас на работу, а вечером вы сможете вернуться уже сами.
Я понимаю, что моё общество ещё и завтра может быть не слишком желанным, но всё же планирую настаивать. Это моя инициатива поехать сюда и задержаться чуть дольше привычного, мне и разбираться с последствиями.
- Мое дежурство начинается завтра вечером, после восьми, - Кендал улыбается, на этот раз искренне, - поэтому вам не стоит беспокоиться. Я смогу добраться на метро. Вам ведь тоже надо отдохнуть.
- Тогда я попрошу Роберта, чтобы машину оставили у вас во дворе. - Я пожимаю плечами, так вероятнее даже проще. - Но если машина будет не готова, док, то вы наберете. Это не тема для дискуссии.
- Очень сладко, - говорит Кендалл указывая подбородком в сторону десерта.
- Так и было задумано, чем слаще десерт и жирнее еда, тем больше покупатели заказывают напитков, - я усмехаюсь, а затем перевожу взгляд на часы на моем запястье. Уже половина первого, я и так слишком задержал дока, поэтому пора ехать. Но всё же не отказываю себе в удовольствии и спрашиваю. - Кстати, музыканты скоро напьются. Вы любите танцевать, док?
- Я даже не знаю, - Кендалл рассеянно кивает, словно обдумывает мои слова. Хотя в них нет скрытого смысла. – Я немного неуверенно чувствую себя на танцполе. Не говорите только, что вы хотите потанцевать?
Я снова пожимаю плечами. К чему вообще тогда я бы стал спрашивать? И поднимаюсь, протягивая ладонь.
- Сейчас? - я оглядываюсь по сторонам и шепчу, - но ведь почти никто не танцует?
- Вам есть до них дело? - Мне кажется смешным такое смущение и желание следовать установленным кем-то другим правилам. - Мне - никакого, ну же, смелее, док.
Играет что-то быстрое и довольно мелодичное, на площадке полно места. Публика здесь собралась примерно наших лет и чаще всего отдаёт предпочтение редким медленным танцам. Наверно, поэтому док и кажется такой смущённой.

Танцы - это ещё одна моя привычка, которая напоминает о недавнем прошлом. Что ж мексиканцы любят танцевать и точно знают в этом толк. Сначала мне казалось немного ненормальным, когда мужики ворочающие миллиардами и убивающие по щелчку пальцев, дурачатся словно мальчишки, выделываются друг перед другом и спорят на бабки, кто кого способен перетанцевать. Потом - втянулся, это по-своему, дико и горячит кровь не хуже секса или хорошей драки, зато почти всегда уместно и не омрачает настроения на семейных сборищах. Я даже умудрился преуспеть в этой нехитрой науке, заставляя новичков ни раз и ни два прикусывать языки насчёт того, что гринго не умеют танцевать.
Я веду дока за руку и подмигиваю, вызывая улыбку. Потом резко разворачиваю, опускаю руку на поясницу, второй сжимаю её ладонь и быстро кружу по площадке. Шаг, приставка, шаг, влево и вправо, чуть медленнее назад и быстрее вперёд. Довольно простой танец, без замысловатых фигур или попыток показать себя. Именно такие и танцуют в паре, когда весь кайф от предсказуемого угадывания и чувства партнёра рядом. Я опускаю руку с поясницы, давая возможность Кендалл отступить, затем снова притягиваю к себе. Очередной быстрый разворот и снова отпускаю. Хотя сначала док кажется немного напряженной, но довольно быстро ловит ритм и даже смеётся, когда я быстро раскручиваю её в танце. Постепенно площадка заполняется, так всегда - стоит только сделать первый шаг.
Быстрый соул сменяет что-то медленно и протяжное, я притягиваю Кендалл чуть ближе. Это не вальс и не танго, особые умения не нужны. Мы плавно двигаемся под музыку, я чуть склоняю голову, дотрагиваясь до волос, снова ощущаю запах её духов, упругую грудь, которая прижимается к моей, и жар разгоряченного тела. Чёрт. Моё откликается вполне угадываемым образом, то что я не считаю это правильным, особой роли не играет. Док не из те, кто будет заниматься сексом при второй встрече, я не из тех, кто будет долго ждать. Да и вообще ждать.

Когда мы подходим к столику, я снова смотрю на часы, уже чуть больше часа, и нам пора. Ей завтра на смену и надо выспаться, мне в департамент сдавать документы. Я оплачиваю счёт, оставляя хорошие чаевые, как залог крепкой памяти. Перебрасываюсь парой слов с метрдотелем, который настаивает, чтобы я приходил к ним почаще. И снова беру Кендалл за руку:
- Поехали, док, я отвезу вас домой.
Мы поднимаем по темной лестнице и выходим на улицу. Ночной воздух свежий и морозный, мы довольно быстро идём к машине, после теплого помещения и танцев кажется особенно прохладно. Я открываю машину с сигналки, затем распахиваю дверь перед Кендалл. Преимущество высоких машин, что ты всегда можешь помочь с посадкой симпатичной пассажирке. Недостаток - несимпатичным тоже пришлось бы помогать.
Мы едем по ночному Лондону, док называет адрес, я опять протягиваю пульт от магнитолы. Мы оба не говорим о том, кто же я, предпочитая наполнять тишину музыкой. Наверно, мне бы следовало спросить о реакции и попробовать переубедить в чём-то, но я этого не хочу. Ещё одна приобретенная привычка - чем хуже о тебе думают, тем лучше получается в итоге. Слабость и оправдания никого не интересуют, а умеренные опасения бывают даже полезны.

Я паркую машину возле дома Кендал, глушу двигатель и выхожу, чтобы открыть для неё дверцу. Я распахиваю её и помогаю спуститься, придерживая за локоть, почти прижимая телом к машине, когда закрываю дверь. Мы замираем на секунду, случайные полу объятья. Я поправляю прядь волос, которая опять выбилась из её причёски и неприлично долго смотрю на Кендалл. Я думаю о том, что хотел бы сейчас подняться и заняться с ней сексом, о том, что док не переносит копов. О том, что я сам себя ненавижу сейчас. Я провожу большим пальцем по её губам, резко отступаю назад и убираю руки в карманы:
- Бегите домой, док.
После стою у машины у курю, глядя на свет в её окне.


Мой начальник хмурит брови, когда допуск от психолога опускается на его стол, но сделать с этим он ничего не может. Поэтому отмахивается, словно от назойливой мухи, и говорит возвращаться к делам.
Я открываю файл по огнестрелу Джея. Мне предстоит несколько крайне увлекательных разговоров с Монтгомери, Хоторном и ещё одна строчка в дело мисс О Xара. Делаю большой глоток кофе из бумажного стаканчика и переписываю номера и адреса в блокнот.

Эдвин Джон Дэвид Хоторн, средний сын сэра Джонатана и леди Катерины Хоторн. Жених мисс Александры Монтгомери. Вызвавший полицию и службу спасения, по подозрению Джея - потенциальный наводчик. Я договариваюсь о встрече, предупреждая звонком.
Дорога до пригорода занимает не так уж много времени. Довольно ухоженное поместье, в которое вложено немало денег. Но зачем тогда это всё? Таким образом семья Хоторн поддерживает свое состояние? Просто нравится рисковать?
Меня проводят в дом и предлагают чай, я отказываюсь и достаю блокнот, чтобы записывать показания. Диктофон на телефоне так же будет включён, но именно с блокнотом мне удобнее - связь с прошлым, когда есть возможность письменно излагать свою наблюдения, а не пытаться удержать в голове, разложив по полочкам.
Я внимательно наблюдаю за вошедшим Хоторном. Он молод, улыбчив и смотрит кристально честными глазами. Настолько искренними, что готов поклясться, такие бывают только у лгунов. Я включаю диктофон и после принятых условностей и разъяснений перехожу к делу.
- Мистер Хоторн, я читал ваши показания, но они несколько разнятся с показаниями мистера Таунсенда. - Намеренно выдерживаю паузу, давая мужчине время подумать и продолжаю. - Вы забыли упомянуть разговор, состоявшийся между вами с мисс О Xара. И мне крайне интересно, в чём же он заключался? Что именно вы имели в виду, говоря, что она в недостаточной мере изучила дом и повадки Монтгомери?

...

Анастасия Синклер:

Я не могла не улыбаться: по дороге на работу, сидя в кресле своего кабинета, в кафетерии в обед. А всё из-за него. Вспоминая нелепые кожаные штаны, покачала головой и снова улыбнулась своим мыслям.
- Выглядишь, как влюблённая. – заговорщицки прошептала Линда, присаживаясь на соседний стул.
Нахмурившись, недовольно посмотрела на нее. Влюблённая?
- Кто он?
Не выдержав её взгляда, я опять улыбнулась:
- Мой сосед. И я не влюблена… - как говорят мудрецы: «Нельзя отрицать правду, увидев ее», но признаваться себе, что пала жертвой его обаяния я не хотела – но он мне ужасно нравиться.
- Прям так уж ужасно? – Линда рассмеялась.
- Он ужасен, – хмыкнула и закатила глаза – порой совершенно невыносим, но в тоже время -заботливый, забавный, интересный.
Разговоры «между нами девочками», были непривычны, но Линда стала почти другом, после моего переезда в Лондон. В этом городе у меня всё так же не было столь много знакомых. За эти полгода, что я здесь жила: дом сменялся работой, работа – домом. Если не считать выходок Рика и небольшого «приключения» с задержанием полицией, моя жизнь была скучна и размеренна. Но вот когда я была рядом с ним унылые будни превращались в яркое приключение.
- И? – Линда открыла стаканчик с кофе, и разломав белые стики с сахаром, высыпала их в свой напиток. – Что дальше?
- И… я не знаю, что дальше. – Пожав плечами, отложила в сторону вилку, опускаясь с небес на землю.


Обед быстро закончился. После были несколько пар со своими семейными проблемами. Опять разговор с мистером Кирби… и почему он ко мне вечно цепляется? И наконец-то, закрыв в пять часов кабинет, я отправилась домой, по уже столь знакомому маршруту.
Стивен стоял на обычном месте и приветливо улыбался. Наш портье сегодня выглядел совсем не так как обычно. Его коричневая форма, сменилась на простую футболку и джинсы, что было совершенно непривычно.
- Стивен, ты сегодня выглядишь великолепно, - улыбаясь, я достала ключи от своей квартиры.
- Благодарю, мисс Синклер – ох уж эти чопорные англичане. Стивен мне напоминал «классического киношного дворецкого», правда не столь старого.
Забрав почту, я отправилась домой. И снова здравствуй, телевизор и одиннадцатый сезон «Мыслить как преступник». Открывая дверь своей квартиры, я невольно посмотрела на соседнюю дверь, размышляя дома ли он? Время было ещё раннее, а учитывая профессию Ричарда, он мог быть на ней допоздна. В тишине квартиры, воспоминания о его горячем поцелуе, снова всплыли словно яркая картина. Нужно отдать должное этому мужчине - целоваться он умел.
Когда Дж. Гидеон, агент ФБР специализирующееся на поведенческом анализе действий преступников, собирал свою команду, для выезда на место преступления – за соседней стенкой все еще было тихо. Когда преступник выискивал очередную жертву в округе Оклахомы – так же тихо. Интересно, он будет сегодня дома? Или снова командировка? Постучит ли снова в мою дверь?
В конце третий серии за вечер, я зевнула и хотела было отправиться спать. Но остановилась на полпути, от зародившейся в голове идеи. Достав с сумки блокнот и написав пару строк.
«Приглашаю на завтрак. В меню – блинчики. Я помню, что ты их любишь»
Как преступник, крадучись, вышла в коридор и подошла к его двери. Просунув бумагу между дверью и её рамой. Ушла спать.

...

Реджина Таунсенд:

Лондон. Вечер после празднования в честь "Лиги защитников МПИБ"

- Я тебя поймал на слове "свидание".
- Ты так уверен, что это не я тебя заманила? – весело улыбнулась я. – Мы, девушки, коварные особы. И заметить не успеешь, как окажется связанным по рукам и ногам.
Вечер быстро приближался к концу, гости мероприятия расходились. Кто парочками, кто один, они прощались со знакомыми и стремились домой.
Дом… Хочу ли я туда?
Нет, внезапно поняла я. Хотя за весь вечер не раз мелькали мысли об удобной одежде, пушистых тапочках, бокале вина, книге и огромном кресле с теплым пледом, я не хотела домой.
Не знаю, подействовал ли так вечер, люди вокруг, атмосфера праздника или мужчина, который сейчас стоял рядом, это сейчас было не важно, я хотела пойти гулять по ночному городу. Хотела смеяться, веселиться, петь песни и просто на время забыть про все на свете, кроме того, что происходило в тот момент.
- Ну что, вперёд? За приключениями?!
Маркус вовремя спросил. Я молча кивнула. Не прощаясь, мы тайком сбежали с приема. Забрали верхнюю одежду и вышли на улицу. Свежий воздух, если он может быть свежим в центре Лондона, радовал после душноватого зала. Но вот температура…
- Знаешь, Марк, кажется, наша прогулка не будет долгой.
В ответ на его вопросительный взгляд я молча указала на туфли на шпильке, платье и легкую курточку, которую взяла, чтобы не замерзнуть, пока шла до такси. На мое счастье, Лондон в феврале почти всегда означает плюсовую температуру, сейчас, например, было плюс восемь.
- Мы можем найти ночной ресторан, - усмехнувшись, предложил он, прекрасно понимая ситуацию.
- Нет уж, достаточно с меня приличных мест на сегодня. Пошли просто гулять, когда замерзну, вызовем такси.
- Может, просто заедем к тебе, и ты переоденешься? Или найдем очередной магазин, - засмеялся Маркус. – Нам ли привыкать?
Стоило представить магазины, как против воли я поморщилась:
- Сегодня я не настроена грабить банковский счет, без разницы чей.
- Ну и отлично, - хмыкнул мужчина. – Иначе, у меня такое ощущение, вся прогулка началась и закончилась бы в ближайшем торговом центре. Кофе? – неожиданно спросил он, кивая на залитое светом кафе.
- Только если навынос, - кивнула я. – И это платье, учти, я не прощу. Боюсь, что восстановить его после кофе не удастся, а я его люблю.
Судя по взгляду, которым Марк окинул платье, ему оно тоже нравилось.
- Прошу, леди, - он открыл дверь, пропуская меня в внутрь здания.
- Латте с собой, пожалуйста, - заказала я. Оглянулась на стоящего позади Марка и спросила: - Тебе аналогично?
- И капучино, пожалуйста- дополнил заказ он.
Я никогда не была особенно скромной, не боялась взглядов чужих людей. За годы, проведенные с Тони, Алексом и Чарли, привыкла, когда смотрели презрительно, с гневом и злостью, с насмешкой, завистью, одобрением. Мы пережили всю гамму человеческой реакции.
И сегодня люди снова смотрели во все глаза, теперь уже на нас с Марком. Удивленно, с ярко выраженным недоумением. С какой-то стороны, это логично: едва ли каждый день сюда заходят парочки в вечерних нарядах, явно не предназначенных для прогулок по улице, и заказывают кофе с собой.
- Чувствую себя экспонатом на выставке, - поморщился Марк.
- Привыкай. Такова участь человека, отличающегося от других. Или смотри не на них, а на меня… Едва ли это будет неприятно, - да-да, от скромности я не умру.

...

Себастьян Ленгстон:

Клермонт-хаус.
Несколько лет назад из любопытства я ознакомился с «законами Мерфи». Мне всегда думалось, что в случившимся с вами виноваты действия и последствия, пресловутый «эффект бабочки», однако сейчас, выслушивая по телефону торопливый отчет Доусона, вспомнился мне четвертый из, так называемых, законов подлости: «Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранимы, то всегда найдется пятая.» Но как, черт возьми, журналисты прознали о расследование? Откуда СМИ узнали о притязаниях Филиппа на титул герцога Клермонта? Не мог же этот источник быть из полиции: Скотланд-Ярд всегда до смешного осторожен в том, что касается аристократии. Кто-то из окружения самого барона? Моего? Последняя мысль заставила нахмуриться. Лишь несколько человек знали всю историю и этим людям я доверял целиком и полностью.
Я терпеть не мог Филиппа Уикхема, этого сукиного сына, с первой минуты знакомства, но вот она правда: как бы не ненавидел, как бы не хотел упрячь за решетку до скончания века, все же пытался избежать лишнего шума. Потому что он мой младший брат. Да, единокровный. Да, обоих переполняла ненависть друг к другу. Да, мы никогда не чувствовали братских уз и прочей ереси. Но брат остается братом, каким бы мерзким и гнусным он не был. Я прекрасно понимаю, будь всё наоборот, Филипп ни секунды не сомневаясь оставил бы меня на растерзание волкам, а после победно сжимал бы кулаки. Отец не раз называл меня никчемным слабаком, не имеющим прав на жизнь. Ну что ж, если желание поступить достойно с тем, у кого в жилах течет та же кровь, что и в твоих – слабость, я буду слаб.
Отдав поверенному приказания подготовится к возможной, хотя какого черта возможной, атаке журналистов, сбросил звонок. В голове уже разрабатывался план действий. Самым важным было уберечь Викторию и девочек от внимания СМИ, но вариант спрятать их на другом континенте отпадал сразу же. Допустим за Эви и Кэт проследят няня и Патрик, да и остальная прислуга, а вот как быть с женой? Она не станет прятаться и отсиживаться по углам, да и я не намерен был просить её об этом, хотя очень хотелось. Но брак штука сложная. Так ничего и не решив, я отправился на поиски Виктории. Её я нашел в ванной, она только приняла душ. В полотенце, окутанная парами, с разрумянившейся кожей – она была чудесна. Любима и желанна до невозможности. На секунду я забыл обо всем и всех: была лишь она сейчас и всегда.
Подойдя к ней, игнорируя насупленную гримасу, привлек к себе, сжимая в своих объятиях. Спрятав лицо в её, слегка влажных, волосах, вдыхал аромат присущий лишь ей одной. Порою казалось, лишись я зрения и слуха, лишь по одному этому запаху узнал бы жену из тысячи. Подобно гончей… Такое сравнение заставляет усмехнуться.
- Я всё ещё зла, Клермонт! – её голос звучит приглушенно, но нотки раздражения почти исчезли.
- Я знаю, Виктория, - слегка отстранившись, принялся перебирать пряди её волос, - но позлись позже, хорошо?
Наклонившись, поцеловал жену вначале в щеки, после в губы, с каждым разом целуя всё дольше и дольше. Глубже. Чувствительнее. Жаднее. Застонав от наслаждения, чувствуя, что этого мне недостаточно, подхватил жену на руки и не прерывая поцелуя отнес к кровати. Мне нужна была моя женщина. Вчера. Сейчас. Завтра. Уложив Викторию на кровать, отбросил скрывающее её полотенце в сторону и лег рядом. Лаская и целуя жену, я наслаждался её тихими стонами, реакцией, ответными ласками. Моя Виктория. Моя жена. Моя жизнь. Мои губы целовали гладкую кожу щеки, нежную шею, ласкали чувствительные соски, опускаясь с каждым разом всё ниже. Пришлось прерваться лишь однажды – сбросить с себя остатки одежды. Посетовав, что теперь придется начать всё с самого начала, хрипло рассмеялся её бурным протестам. Перекатившись на спину потянул за собой Викторию, усаживая на себя, позволяя ей задавать ритм…

- Я не могу требовать от тебя полного и безграничного доверия и подчинения, - позже, когда Виктория уже собралась на работу, а я завязывал узел ненавистного мне галстука, начал разговор. - Но я могу попросить – доверяй мне. И пусть сегодня с тобой будет водитель.
- Себастьян…
- Мне известно о твоей нелюбви к нему, я даже готов на компромисс. Позже.
- И для чего он мне понадобиться? Ты так и расскажешь?
- Для защиты, - просто ответил Виктории, не вдаваясь в подробности. Для чего они? Она обо всем узнает сама, лишь открыв первую полосу газеты. «Претензии на титул» – статья о таком, слишком лакомый кусок для любого журналиста Британии.

Сити.

- Итак, они узнали, - первое, что произнес Девид, ответив на звонок. – Я попробую пробить откуда пришла информация, однако, не вижу смысла напрягаться. Это обличающая статья о бароне, а не тебе.
- Телефоны в обоих моих офисах разрывает от звонков журналистов, просящих дать комментарий. Они ещё не выяснили личные номера мои и Виктории, еще не сторожат у дома или возле Филдингов, но это лишь дело времени. Мне нужно минерализироваться ущерб, Дейв. Если кто-то из писак почует что-то и возьмет след и если он достаточно хорош… - я не стал заканчивать мысль, мы оба понимали, что, сложив два и два, журналист получит настоящую викторианскую драму.
- И как ты намерен это провернуть? Бабочка взмахнула крыльями, Себ.
- Знаю. Для начала дам им то, что жаждут – отвечу на их вопросы. Будем надеется, что этого достаточно.
- Так тебя покажут по национальному ТВ, друг мой?! Надеюсь ты избавился от своего «тасманского дьявола»?
- Не волнуйся, сейчас я выгляжу как самый занудный герцог. Можешь мой гордиться, - под смешок друга, добавил: - Мне нужно дать знать журналистам, что я готов ответить на их вопросы.
- Уверен, что хочешь именно этого? На тебя нападет целая стая, Себ.
- И что предлагаешь? Заявиться на «BBC One» и потребовать личного журналиста?
- Вечно ты впадаешь в крайности. Как насчет простого интервью? Дай мне час.

Торнтон всегда бы верен своему слову. Спустя час, в мой кабинет входил Дейв и журналист «Financial Times» в сопровождение фотографа. Непроизвольно напрягся, признавая правоту друга: если от перспективы одного-двух фото меня так напрягает, то, что было бы под объективами десяток. Мысленно передернувшись, поприветствовал вошедших, а другу послал благодарный взгляд. Пока фотограф искал удачный ракурс для съемки, журналист начал непринужденный разговор. Жители Лондона просто не могут обойти тему погоды, очередного дождя или тумана, это как неофициальное правило любого разговора, видимо и в журналистике оно главенствует. Секретарь принесла чаю и это стало своеобразным сигналом к началу. Девид, держа в руках чашку, отошел к панорамному окну. Журналист «FT» сыпал вопросами один за другим: «Что вы думаете о нынешнем состояние финансового потенциала Великобритании?», «Согласны ли Вы с выходом из ЕС?», «Повлияет ли избрание нового президента США на расстановку сил в мире финансов?», «Ваша инвестиционная политика. На чем она основа?» Я отвечал на них автоматически, мысленно ожидая самого главного. И меня не разочаровали. После сорокаминутного разговора о финансах, прозвучал тот самый вопрос, ради которого я на всё это согласился.
- Сегодня утром лондонские издания пестрят заголовками о Филиппе Уикхеме. Пользователи социальных сетей возмущены и в замешательстве фактом того, что такой человек претендует на ваш титул. Что вас связывает?
- Кроме принадлежности к вымирающему виду аристократии? Только бизнес. Его претензии мне непонятны, - не моргнув и глазом, соврал журналисту, - я могу списать их лишь на то, что титулов герцога не так много, а Клермонт и вовсе уникален, ведь я последний представитель своего рода. На моей памяти, такого нет ни в одной родовитой семье. Однако, чем мотивируется барон Данстер мне так же не понятно, как и вам.

...