Дели:
» Брюсов Валерий. В ночь под Новый год
Валерий БрюсовВ ночь под Новый год
Минут годы. Станет наше время
Давней сказкой, бредом дней былых;
Мы исчезнем, как былое племя,
В длинном перечне племен земных.
Но с лазури будут звезды те же
Снег декабрьский серебрить во мгле;
Те же звоны резать воздух свежий,
Разнося призыв церквей земле;
Будет снова пениться в бокалах,
Искры сея, жгучее вино;
В скромных комнатах и пышных залах,
С боем полночи — звучать одно:
«С Новым годом! С новым счастьем!» — Дружно
Грянет хор веселых голосов…
Будет жизнь, как пена вин, жемчужна,
Год грядущий, как любовный зов.
Если ж вдруг, клоня лицо к печали,
Тихо скажет старенький старик:
«Мы не так восьмнадцатый встречали!..» —
Ту беседу скроет общий клик.
Сгинет ропот неуместный, точно
Утром тень, всплывающая ввысь…
Полночь! Полночь! бьющая урочно,
Эти дни безвестные — приблизь!
Nadin-ka:
Валкетин Берестов
Был и я художником когда-то,
Хоть поверить в это трудновато.
Покупал, не чуя в них души,
Кисти, краски и карандаши.
Баночка с водою. Лист бумажный.
Оживляю краску кистью влажной,
И на лист ложится полоса,
Отделив от моря небеса.
Рисовал я тигров полосатых,
Рисовал пиратов волосатых.
Труб без дыма, пушек без огня
Не было в то время у меня.
Корабли дымят. Стреляют танки…
Всё мутней, мутней водица в банке.
Не могу припомнить я, когда
Выплеснул ту воду навсегда.
Дели:
» Севергина Галина. Танец навек
Галина СевергинаТанец навек
Вальс набирает разбег,
Кружатся, кружатся пары.
Танец любви навек
На балах танцевали гусары.
Дам держали под локоток,
Плавно вели их по кругу.
Шляпки, ленты, шлейфы духов,
Целовали в запястье руку.
Им дарили ангажемент,
От волненья алели щеки.
И с надеждой ждали ответ,
Сочиняя новые строки.
А гусары веселый люд,
Не беда, что наутро рейды.
Но пока же танцуют и пьют
И читают дамам сонеты.
Но закончился вальса тур,
И последний аккорд звучит.
Распростер свои крылья Амур
И над кем-то с любовью парит…
Peony Rose:
Мызников Александр
***
Я давно на стороне погибших,
проклятых и сброшенных на лёд.
Тёмными глазами смотрит Ницше
и взыскует ангелов полёт.
Я всегда на стороне пропащих,
заживо зарытых в шар земной.
Я не за красивых. Я за страшных,
занесённых вьюгой голубой.
На кого в упор взирает бездна
и кого пронзило остриё.
Леди Макбет Мценского уезда
смотрит в небо, где не ждут её.
Он пришёл распяться не за средних
фарисеев, благостных на вид.
Он пришёл распяться за последних.
Так Лука в Завете говорит.
Nadin-ka:
Карим Мустай
Я белый лист кладу перед собой
Бумаги чистой
И черный карандаш, что к ней судьбой
Навек причислен.
Карандаши придется очинить,
Берясь за дело.
Но не спеши, рука моя, чернить
Лист этот белый!
Бумага белая! Огонь ли, лед —
Что в ней таится?
Она — судьба ребенка, что вот-вот,
Сейчас родится…
На белом — черный карандаш подряд
Чего не чертит!..
Недаром — все на свете, говорят,
Бумага стерпит.
И радостную весть, и всякий вздор,
И труд ученый…
На белом пишет смертный приговор
Тот стержень черный.
Мольбу о снисхожденье пишут здесь,
Отмену срока:
Помилованье в этом мире есть —
Не так жесток он…
Указ о мире. О войне приказ —
Все черным, тем же,
И смотрит мир, не отрывая глаз,
На кончик стержня…
Любимая!.. Здесь белый снег в тиши
Замел все снова…
По белому ты черным напиши
Одно лишь слово:
«Люблю…»
Дели:
» Таежная Тамара. А ты придёшь на Рождество...
Тамара ТаежнаяА ты придёшь на Рождество...
А ты придёшь на Рождество...
Твой силуэт уже на окнах,
мороз рисует волшебство
там на заснеженных волокнах.
Метель закружит, словно шёлк,
завьюжит все пути-дороги.
Но ветер-друг, он знает толк:
и вот ты снова на пороге.
В глазах раскаянье, любовь.
Рождественская ночь прекрасна.
Зря оправданья не готовь:
сегодня все они напрасны.
Nadin-ka:
Дебора Вааранди
ОСТРОВ
Забрести на берег до рассвета,
в час, когда волна встает с трудом,
и себя отдать на милость ветра
перед близящимся зимним днем,
перед неуемным снегопадом,
веру в тайный смысл вещей храня,
ибо остается неразгадан
заговор земли, воды, огня.
Ибо переменчива пучина.
Ибо храбр еще мой островок.
Не безжизненна и не пустынна
тишина его лесных дорог.
Через хвойный полог наглядеться
на пригашенные очаги
и в груди услышать вместо сердца
радости мгновенные толчки.
Выхватить из тьмы ненастный берег,
вспыхнув, как багровый звездный след,
и угаснуть меж снежинок серых
в час, когда еще далек рассвет.
Peony Rose:
Смирнов Роман
Смысл
Смысл не ищи. Никто не виноват.
Тебе даны всего лишь две попытки.
Сначала в кадке давишь виноград,
А после пьёшь холодные напитки.
Всего лишь две – начало и финал.
Нет, не суди о дереве по росту.
Бывает крона сразу не видна.
Бывает – корни видно за погостом.
И что почём, ответ не за горой,
Не у купца в запрятанной тетрадке,
А у ребёнка, полного игрой,
И старика согбенного у грядки.
Дели:
» Багрец Татьяна. Умоляя, глаза улыбались
Татьяна БагрецУмоляя, глаза улыбались
В неизвестность уйду, может быть,
И с собой заберу нежный взгляд,
Но душа ведь не сможет забыть
Сумасшедший, хмельной листопад.
Ах, зачем мы с тобою встречались,
Когда шли проливные дожди.
Умоляя, глаза улыбались
И шептали мне вслед - подожди.
И зачем согревал мои руки,
Обдавая дыханьем любви?..
На дорогах осенней разлуки
Не забыть мне счастливые дни...
Пусть уж больше слеза не прольётся,
Солнце ясное путь озарит,
Память сладкой мечтой улыбнётся
И надеждой меня одарит.
Peony Rose:
Херсонский Борис
***
освобождённая женщина после работы
становится в очередь северные широты
снег не стаял грачи не прилетели город продрог
говорят в гастрономе выбросили рижские шпроты
но достоишься ли знает только отрицаемый нами Бог
две банки в одни женские руки и этой квоты
за долгие годы нарушить никто не мог
сто дорог перед ней открыто но она выбирает только
одну с работы домой заведение облпищеторга
остановка в пустыне и очередь на квартал
цигейка валенки на них калоши красный резинщик
Господи столько людей не один магазинчик
два часа терпения нас дефицит воспитал
население больше женщины больше разведёнки и вдовы
мужья больше пьяницы должно быть с утра готовы
трудовая книжка десятый выговор за прогул
что с него возьмёшь два ранения вроде могил окопы
плен побег потом партизанские тропы
отработал выпил взял газету в руки уснул
труден путь от аванса до получки-зарплаты
освобождённую женщину славят плакаты
а она в цигейке и валенках в сером пуховом платке
сто вторая в очереди за неведомым дефицитом
с пьяницей мужем и немыслимым бытом
с неизменной чёрной кошёлкой в промёрзшей руке
Nadin-ka:
Рабиндранат Тагор
Через сто лет
В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня,
Кем ты будешь,
Читатель стихов, оставшихся от меня?
В грядущее, через сто лет от наставшего ныне дня,
удастся ли им донести частицу моих рассветов,
Кипение крови моей,
И пенье птиц, и радость весны,
И свежесть цветов, подаренных мне,
И странные сны,
И реки любви?
Сохранят ли песни меня
В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня?
Не знаю, и все же, друг, ту дверь, что выходит на юг,
Распахни; присядь у окна, а потом,
Дали завесив дымкой мечты,
Вспомни о том,
Что в былом, до тебя ровно за сто лет,
Беспокойный ликующий трепет, оставив бездну небес,
К сердцу земли приник, приветом ее согрет.
И тогда же, освобожденный приходом весны из пут,
Охмелевший, безумный, самый нетерпеливый на свете
Ветер, несущий на крыльях пыльцу и запах цветов,
Южный ветер
Налетел и заставил землю цвести.
В былом, до тебя ровно за сто лет.
День был солнечен и чудесен. С душою, полною песен,
В мир тогда явился поэт,
Он хотел, чтоб слова, как цветы, цвели,
А любовь согревала, как солнечный свет,
В былом, до тебя ровно за сто лет.
В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня,
Поющий новые песни поэт
Принесет в твой дом привет от меня
И сегодняшней юной весны,
Чтобы песни моей весенний ручей слился, звеня,
С биением крови твоей, с жужжаньем твоих шмелей
И с шелестом листьев, что манит меня
В грядущее, через сто лет от наставшего ныне дня.
Перевод А.Сендыка
Дели:
» Юсупова Лилия. Зимний романс
Лилия ЮсуповаЗимний романс
В моем саду справляет новоселье
Средь голых яблонь снежная зима.
И в том, что нет здесь прежнего веселья
Я виновата, может быть, сама.
Ах, не тверди с горячностью упорной
О том, что ждёт нас радость и покой,
Когда молчу и рисовые зерна
Роняю на пол дрогнувшей рукой.
Опять зима покроет белой шалью
На долгий срок мой садик и жильё,
Но не тебе владеть моей печалью
И не тебе разгадывать её...
Nadin-ka:
Алексей Жемчужников
Я музыкальным чувством обладаю,
Я для любви возвышенной рожден
И ни на что ее не променяю,-
Я в стройные созвучия влюблен.
Природа — музыка! тебе внимаю…
Не умолкая, песнь свою поет
Весь мир про жизнь, которою он дышит,-
И тот блажен, кто слушает и слышит!
О, сколько он узнает и поймет,-
Разведав путь в звучащий мир гармоний,-
Непонятых поэм, неведомых симфоний!..
Дели:
» Грипич Ирина. На снежной станции зимы
Ирина ГрипичНа снежной станции зимы
На снежной станции зимы,
Дыхание твое согреет,
Скажи мне что-то...обними...
И станет на душе теплее.
А знаешь можно иногда,
Согреться и от слов немногих,
Бывает счастье - что... одна,
Вдвоем бывает одиноко...
Порой знакомые глаза,
Букет ромашек дарят тихо,
Но так предательски...слеза...
Не тот...любви невольной прихоть.
Скажи мне что-то...обними...
Душа моя в одежде ветхой,
На снежной станции зимы,
Боюсь замерзнуть здесь навеки...
Nadin-ka:
Юнна Мориц
"Особенно зимним утром, собирая себя в букетики..."
Особенно зимним утром, собирая себя в букетики
Из незабудок, ландышей и заповедных трав,
Когда в снегу по колено мрамор лёгкой атлетики
Делает бег на месте, одежду с себя содрав,
Особенно в это время, когда арабика пенится
И кофеварка медная на медленном дышит огне, -
Память становится острой и мстит, как беглая пленница,
И может убить, но кофе надобно ей, как мне,
Особенно в полумраке, где пахнет водой и окнами,
И так медленно вспоминаешь – какое число и день?..
Вспоминаешь всеми волокнами, всеми глазами мокрыми,
А день на глазах кончается, и венчается с тенью тень,
Особенно там, где блещут цветные снега и звёзды,
Зеленовато-синие, лиловые с желтизной,
А память лёгкой атлетики выбегает на свежий воздух,
Её стрелы, диски и дротики – это я, и никто иной.