Дели:
» Белозёрова Валерия. Лунная соната
Валерия БелозёроваЛунная соната
Лунная мелодия заполнит Душу
Разливаясь нежным серебром.
Сердце тихо отвечает с грустью
И печально бьётся в унисон,
Звуки постепенно нарастают
Унося с собой в потусторонний сон.
Если ты услышал это лунное творенье
Значит, обо мне ты помнишь до сих пор.
Горькая луна в бесконечности видна,
Унесёт в ночное небо мысли
Очень далеко от суеты мирского дня.
Звёздной шалью ночь укроет плечи
И подарит мне воспоминанья о тебе,
Свет луны в окно струится легкой лентой
Вновь приснятся странные, заоблачные сны …
Там тебя я буду ждать с Любовью,
Ты вернёшься тихою мелодией, летящим светом
И мерцаньем звёздной тишины.
Звёзд прощальный хоровод напомнит –
Ночь проходит быстро,
Лунные забвения сонаты больше не слышны.
Nadin-ka:
Галана Мошковская
Ты создавал меня из шоколада,
Из горечи кофейного зерна.
Ещё сказал"Сюда корицы надо
И капельку десертного вина."
Добавил перца жгучего и соли,
Безумства ночи, искру жаркую огня.
Затем смешал любовь, немного боли
И свет звезды. Немного света дня
Ты растворил в надежде и сомненьях.
Развёл всё это дерзостью шальной
И верой. Капелька томленья
Добавлена так вовремя тобой.
Ты создавал меня из тайной страсти
Улыбок, слёз, разлуки и мечты.
Ты смешивал во мне немного власти
Дождя и радуги, стремленья высоты.
Твоя фантазия слепила стройность тела,
Грудь щедрую со сладостью колен.
Добавила лукавства мне умело
и неприятия разлуки, ссор, измен…
Ты создавал меня и дерзко, и несмело.
С улыбкою играя и творя.
Вложил ты душу в созданное тело.
И вот я здесь. Я — выдумка твоя!!!
Svetass S:
Константин Бальмонт
Божья книга
Божью книгу я читал,
Божья книга — здесь, в саду
Выпил полный я бокал
К каждой букве приникал
Пьяность в разуме. Я жду.
Божья книга хороша
Тем, что каждая душа
Видит в ней себя одну,
Видит также целый мир,
Видит собственный свой пир.
И вселенскую весну.
Божья книга хороша
Тем, что каждая душа
Может всю ее прочесть,
Через миг придет, спеша,
Глядь, еще в ней строки есть,
И цветут они, растут,
Здесь, и там, и там, и тут.
Божья книга, вот опять
Я пришел тебя читать.
Дели:
» Разноцветный Вадим. Зима метет, все запорошено
Вадим РазноцветныйЗима метет, все запорошено
Зима метешь, все запорошено,
ты душу холодом не жги,
вуаль-мороз давно уж сброшена,
но, сердце тает от любви.
Ласкай, кружи девчонка страстая,
стань ярким лучиком весны,
мечту взрастил, она не скошена,
есть в поле чистом рай-цветы.
Целуй, ласкай, о, вера светлая!
Денек, надежду подари,
зажгись, гори, заря рассветная,
сердечко страстью возбуди.
Как мне сегодня неба хочется,
взлететь бы птицей в рай мечты,
в простор души сердечко просится,
ей отказать не в силах ты.
Зима, мети,
пусть запорошено,
слезинка капнешь,
ох, не жги,
растает ночь,
как утро хочется,
в нем нет печали, нет тоски.
Peony Rose:
Виленский Семен
***
Пусть зло во все века сильней,
Но доброта неистребима,
Идёт безвестным пилигримом
Она дорогою своей.
Давно уж слуха нет о ней...
И вдруг!
Вдруг, как с икон Рублёва,
Она глядит – сама основа
И оправданье жизни всей.
Nadin-ka:
Андрей Вознесенский
«Устье»
1
Где я последние дни ни присутствую,
по захолустьям жизни забитой —
будто находишься в устье предчувствий,
переходящем в море событий.
Всё, что оплакал, сбывается бедственно.
Ночью привидится с другом разлука.
Чувство имеет обратное действие.
Утром приедешь — нет его, друга.
Утро приходит за кукареканьем.
О, не летайте тем самолётом!
Будто сначала пишется реквием,
а уж потом всё идет как по нотам.
Все мои споры ложатся на решку.
Думать опасно.
Только подумаю, что ты порежешься, —
боже! — вбежала с порезанным пальцем.
Ладно, когда б это было предвиденьем.
Самая мысль вызывает крушенье.
Только не думайте перед вылетом!
Не сомневайтесь в друге душевном!
Не сомневайтесь, не сомневайтесь
в самой последней собаке на свете.
Чувством верните её из невнятиц —
чтоб не увидеть ногтей синеватых —
верьте...
2
Шёл я вдоль русла какой-то речушки,
грустью гонимый. Когда же очухался,
время стемнело. Слышались листья:
«Мы — мысли!»
Пар подымался с притоков речушки:
«Мы — чувства!»
Я заблудился, что было прискорбно.
Степь начиналась. Идти стало трудно.
Суслик выглядывал перископом
силы подземной и непробудной.
Вышел я к морю. И было то море —
как повторенье гравюры забытой —
фантасмагория на любителя! —
волны людей были гроздьями горя,
в хоре утопших, утопий и мора
город порхал электрической молью,
трупы истории, как от слабительного,
смыло простором любви и укора.
Море моею питалось рекою.
Чувство предшествовало событью.
Круглое море на реку надето,
будто на ствол крона шумного лета,
или на руку боксёра перчатка,
или на флейту Моцарт печальный,
или на душу тела личина, —
чувство являлось первопричиной.
«Друг, мы находимся в устье с тобою,
в устье предчувствий —
там, где речная сольётся с мирскою,
выпей из устья!
Видишь, монетки в небе мигают.
Звёзды зовутся.
Эти монетки бросил Гагарин,
чтобы обратно в небо вернуться...»
Что это было? Мираж над пучиной?
Или замкнулся с душой мировою?
Что за собачья эта кручина —
чуять, вернее, являться причиной?..
И окружающим мука со мною.
1980
Дели:
» Самарина-Лабиринт Ирина. Заразите меня амнезией
Ирина Самарина-ЛабиринтЗаразите меня амнезией
Заразите меня амнезией,
Чтоб не помнить порезы души…
Чтобы верилось, будто впервые…
Чтоб исчезли обид этажи…
Чтоб дышалось, как в детстве далёком,
Без немеющей боли в груди…
Чтоб любовь без расчётов, намёков…
Чтобы светлое там… впереди…
Или нет… Заразите удачей,
Чтоб сбывались надежды, мечты…
Вот смотрите, уже и не плачу,
А вокруг полон мир доброты…
Чтоб везло и в любви, и в работе,
Чтобы жизнь пролетала не зря…
Чтобы сердце от счастья в полёте
Даже в пасмурный день октября…
Или нет… Заразите терпеньем,
Чтобы выдержать злобу людей…
Чтобы не получить отравленья
От чужих негативных идей…
Чтоб спастись от коварства и мести,
Разрушающих нашу страну…
Чтоб любовь и остатки от чести
Помогли уничтожить войну…
Оптимизмом меня заразите,
Чтобы дальше хотелось идти…
Никогда никого не судите…
Вам не знать, что у вас впереди…
Очень хочется верить душою
И любить, без оглядки назад…
Человек — это чудо большое,
А любовь в человеке, как клад…
Заразилась любовью без края…
Значит, видимо, я спасена…
Без любви — словно небо без рая,
А без неба земля не нужна…
В этом мире, уставшем от фальши,
Лишь любовь вдохновляет, чтоб жить…
Заражайтесь любовью, а дальше,
Постарайтесь её не убить…
Peony Rose:
Инбер Вера
Девушка из Нагасаки
Он юнга, родина его – Марсель,
Он обожает ссоры, брань и драки,
Он курит трубку, пьёт крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
У ней такая маленькая грудь,
На ней татуированные знаки...
Но вот уходит юнга в дальний путь,
Расставшись с девушкой из Нагасаки...
Приехал он. Спешит, едва дыша,
И узнаёт, что господин во фраке
Однажды вечером, наевшись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
Nadin-ka:
Александр Твардовский
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шел ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встает.
Как каждый день, полней и лучше,
Полней и лучше новый год…
Зимние картинки
Щенка прогуливает тетя.
Щенок расстался с поводком.
И вот на бреющем полете
Летят вороны за щенком.
Сверкает снег…
Какая малость!
Печаль, куда же ты девалась?
Дели:
» Маслов Сергей. Оптимистическое
Сергей МасловОптимистическое
Фонарики смеются и кривляются,
Нам не спеша открыть заветный путь.
Но чудеса когда-нибудь являются,
Пусть не всегда. Но я найду тропу!
Кораблик-месяц к звёздам тихо чалится,
Баюкая дневную кутерьму.
Ведь чудеса действительно случаются,
Пусть не сейчас, но я своё возьму.
Рождаемся, влюбляемся, взрываемся,
Ревнуя и блуждая, как во тьме.
А счастье непременно открывается
В, казалось бы, безрадостный момент.
Сечёт судьба нас вихрями и градами,
На чёрной и на белой полосе,
Но счастье нас когда-нибудь обрадует,
И пусть не враз, но точно знаю - всех!
Nadin-ka:
Игорь Царев
У ТУЧКОВА МОСТА
Этот город (гранит – вода – и опять гранит),
Как награду, носит северную звезду.
И на чёрный день свечи белых ночей хранит,
Так как видит солнце от силы сто раз в году...
Книгочей, привыкший к выездам и балам,
Старый франт, сумевший гордости вопреки
Научиться жить разрезанным пополам
Беспощадным течением времени и реки.
Холодна Нева и жилиста от дождя –
То с ленцой выгрызает чёрствый кронштадтский бок,
То мосты, как вставные челюсти, разведя,
Хочет Бога уже попробовать на зубок...
А цепные львы по набережным сидят
И следят за тобой с прищуром, мол, кто таков?
Будешь выглядеть как еда – и тебя съедят,
Не оставив на память и эха твоих шагов.
По весне во дворах-колодцах стоит вода,
Голубей на блокадных крышах победный гимн...
Но порой в тёмных окнах такая мелькнёт беда,
Что и крох её не дай Бог городам другим.
Peony Rose:
Мазикина Лилит
Дракон
Каждый из нас кормит своего дракона,
крошит помельче или кидает кусками
память, жёсткую, лоснящуюся беконом,
чувства - прозрачные или тяжёлые камни,
нежность, ободранную с самых кончиков пальцев,
время, так и не потраченное на самых близких;
смотрит, как чешуйчатый толстеет и крепчает панцирь,
как наливается взгляд бескомпромиссностью,
как исчезает всё, что так дорого, в пасти
клыкастой, зубастой, прожорливой - и с концами,
снова берёт в руки нож и отрезает от плоти красное,
снова кидает в пасть, опять созерцает
мерное движение челюсти, и так бесконечно,
безнадёжно, беспомощно, бестрепетно и бездумно,
а дракон урчит, пускает из носа дыма колечки,
и глядит уже злобно, нацеленно и разумно;
и мы спускаем его с цепи, стравливая всё более,
чтобы он защитил нас от хамов, чиновников, соседей, бессилия,
избавил от страха перед неведомым или грядущим, от боли,
и даже не чувствуем, как так - ам! - и перекусили нас
те самые челюсти, и как самозвано на наше место
приходит дракон с глазами химеры и василиска,
ведомый то голодом гнева, то жаждой мести,
с чешуёй, до крови обдирающей самых близких.
1.01.2012
Дели:
» Дикарев Николай. Ресторан, шампанское и свечи
Николай ДикаревРесторан, шампанское и свечи
Чёрной смолью, вороным крылом
Волос свой откинула на плечи.
Посмотрел и вспомнил о былом -
Ресторан, шампанское и свечи...
"Вальс дождя" наигрывал скрипач,
Тёплым огоньком свеча дрожала.
Звуки... горький вызывали плач -
Ты на Север к мужу отъезжала.
В струнах скрипки плакала душа,
Уводила в завтра безнадежность...
Чуть грустна, но так же... хороша
Навсегда... оставшаяся нежность...
Грустный танец в зале для двоих...
Завтра мы расстанемся навечно.
Для влюблённых месяц просто миг -
У влюблённых время быстротечно.
Что года, вскачь пролетела жизнь,
Подарив, глоток любви случайно...
Так кружись, кружись, кружись...
Мной на Юге встреченная тайна.
"Вальс дождя" наигрывал скрипач,
Тёплым огоньком свеча дрожала.
Звуки... горький вызывали плач -
Ты... на Север... к мужу отъезжала.
Nadin-ka:
Римма Казакова
ГОМЕР
Неважно, что Гомер был слеп.
А может, так и проще…
Когда стихи уже — как хлеб,
они вкусней на ощупь.
Когда строка в руке — как вещь,
а не туманный символ…
Гомер был слеп, и был он весь —
в словах произносимых.
В них все деянию равно.
В них нет игры и фальши.
В них то, что — там, давным-давно,
и то, что будет дальше.
Слепцу орали: — Замолчи!-
Но, не тупясь, не старясь,
стихи ломались, как мечи,
и все-таки остались.
Они пришли издалека,
шагнув из утра в утро,
позелененные слегка,
как бронзовая утварь.
Они — страннейшая из мер,
что в мир несем собою…
Гомер был слеп, и он умел
любить слепой любовью.
И мир, который он любил
чутьем неистребимым,
не черным был, не белым был,
а просто был любимым.
А в уши грохот войн гремел
и ветер смерти веял…
Но слепо утверждал Гомер
тот мир, в который верил.
…И мы, задорные певцы
любви, добра и веры,
порой такие же слепцы,
хотя и не Гомеры.
А жизнь сурова и трезва,
и — не переиначить!
Куда вы ломитесь, слова,
из глубины незрячей?
Из бездны белого листа,
из чистой, серебристой,-
юродивые, босота,
слепые бандуристы…
Дели:
» Борисова Ольга. Морозный день
Ольга БорисоваМорозный день
Морозный день весь в кружевном плетенье,
В причудливом ажурном серебре,
В изысканном хрустальном обрамленье,
Цветком раскрылся белым на заре.
Ни ветерка вокруг, ни дуновенья!
Морозная застыла тишина,
Казалось, не реальное явленье,
Она звенела тонко, как струна.
Вставало солнце, день светился нежно,
По небу разливалась синева,
И было утром небо так безбрежно,
Лазурь вплетала всюду в кружева.
Переливаясь радужным свеченьем,
По веткам бахромы спадал каскад,
Сверкали драгоценных граней звенья,
Переплетая кружевом весь сад
Морозный день весь в белом оперенье,
Искусно сам себе соткал наряд,
И новый день он начал с обновленья,
Как душу очищают, говорят!