Сказочные Вечеринки

Преподобный Анри Бессон: 07.06.25 19:44

Дом пастора
 
Пастор и Патрик, наверное, еще долго предавались бы воспоминаниям, пытаясь воскресить картинки счастливой жизни в Виннипеге у Бэтрис, но появившаяся Моник позвала всех обедать:
– Ваше преподобие, Ьэатрис, зовите гостя обедать, мясо уже перестояло, вы и так припозднились, – заявила она безапелляционно, и все дружно направились в столовую.
Обедали, как обычно все вместе, и Франсуа с Моник заверили, что узнали Патрика, впрочем, как и он их, поэтому разговор то и дело возвращался к воспоминаниям о прошлом. Франсуа попытался спросить что-то о бывших соседях и знакомых, но мистер Свейзи, сам давно уехавший их тех мест, ничего ни о ком не знал.
– Спасибо, Моник, все было очень вкусно, впрочем, как всегда, мы с Патриком пойдем в кабинет, – пастор поднялся из-за стола. – Одри, дорогая, принеси нам туда кофе, пожалуйста. Пойдем, поговорим, у тебя же было ко мне какое-то дело, – обратился он к хозяину лавки.
Они прошли в кабинет пастора. Анри предложил другу сигары и коньяк.
– Из дедовых запасов еще, сохранилось несколько бутылок, – сказал он, разливая янтарную жидкость по бокалам. – Внимательно тебя слушаю.
– Анри, ты и сам вспомнил Кати, это моя сестра. Она была тогда еще большей крохой, чем Бэатрис, – начал Патрик, пригубив немного коньяку.
– Я очень смутно помню ее. Просто как факт – у Патрика родилась сестра, – кивнул Анри, поднял свой бокал и посмотрел в окно на просвет, потом сделал глоток, перекатывая напиток на языке. Коньяк был выдержанный с приятными нотками сандалового дерева и нежным ароматом ванили.
– В общем-то, в моем деле ваше знакомство особой роли, думаю, не сыграет. Кати скоро 18, она милая и привлекательная девушка, училась в местной школе, обожала нашего старого пастора, очень любит возиться с больными: и людьми, и животными, и птицами, знает все лечебные травы, да еще и успевает помогать мне… – продолжил его собеседник каким-то очень монотонным голосом, словно рассказ давался ему с трудом.
– Пока проблем не наблюдается, – заметил Анри, раскуривая сигару и выпуская облачко дыма. В самом деле, в рассказе Патрика до сих пор все было гладко. Девочка выросла и ищет себя в этом мире.
– Вот и я думал, что не наблюдается. Но вчера я случайно узнал, что моя сестра сильно повзрослела, она влюблена… – приятель наконец перешел к сути вопроса.
– Она выбрала не того парня? – Анри, немного прищурившись, чуть подался вперед, и, как оказалось, попал в самую точку.

...

Патрик Свейзи: 07.06.25 20:13

Я, Анри и Бэатрис сидели в гостиной и вспоминали наше детство. Потом рассказывали, как сложилась жизнь после. Так вышло, что Бэа так и осталась при брате, видимо, им на роду было написано стать поддержкой друг другу. Я же… пожил то там, то здесь. Отец умер, и заботы о Кати полностью легли на мои плечи, впрочем, это был вопрос лишь семантики: я давно содержал семью и поддерживал торговые дела отца. Тогда же я впервые по-настоящему влюбился. А потом уехал, снова жил то там, то тут, затем осел в Энск-сити, построил свою мини торговую сеть на старых связях отца, потребностях горожан и местного краснокожего населения. Правда, я не сильно распространялся о связях с индейцами, но все равно, рассказывая об Оцеоле, придется рассказать все, как есть. В общем, много всего произошло.
В комнату вошла знакомая мне еще с жизни в Виннипеге Моник. Она была, как оказалось, матерью Одри. Моник велела немедленно садиться за стол – обед нас заждался. За столом мы все окунулись в воспоминания. Моник очень хотела узнать что-то об общих знакомых, но, увы, я давно никого не видел и связей не поддерживал. Да и уехали мы оттуда, когда я был еще юнцом, особых связей у меня и не могло образоваться. Кроме дружбы с Анри Бессоном. Но это совсем другое, гораздо больше, чем «связь».
После почти семейного обеда Анри позвал меня в кабинет, предложил сигар и плеснул в бокалы дорогого коньяку.
И я рассказал ему о влюбленности Кати в, как выразился преподобный – не в того парня.
– Да, она влюбилась в индейца.
Анри откинулся в кресло, закинул ногу на ногу и побарабанил пальцами по ручке кресла. Я же вновь нырнул в омут этой «беды». Будто сказанное вслух стало совершенно реальным. Каким оно и было, только вот принять эту реальность я не мог.
– Это действительно серьезное чувство или она просто напридумывала себе?
– Из того, что она сказала мне – девчонка по правде влюбилась.
– Может, ты излишне эмоционируешь? Это просто влюбленность, как у всех юных барышень? Пройдет со временем.
– Кати знает много подробностей… сам посуди, – я рассказ подробности и совсем погрустнел. Когда я успел потерять связь с Кати и перестал интересоваться ее жизнью?
Кажется этот вопрос я задал вслух.
– Тут нет твоей вины. Сердцу не прикажешь, твоя сестра, судя по всему, человек прямолинейный и чувств своих не боится.
– Она погубит себя.
– Да, ни индейцы, ни наше общество такую связь или брак, по какому обряду он не совершился, просто не примут, – согласно кивнул Анри.
– Именно, – я вскочил и отошел к окну:
– Но если с ним она будет счастлива? По-настоящему? – пастор посмотрел куда-то сквозь меня. – Познать в жизни счастье дано не каждому, ты не вправе лишаьть ее этого.
– Нет, нет. Я не хочу ей такого, да и ты разве позволил, к примеру, Бэа? Нет, не отвечай. Просто помоги мне выиграть немного времени, чтобы я успел организовать ей место в школе.
– Она возненавидит тебя. Ты сможешь это пережить? – Анри в упор посмотрел на меня, – понимаю, что советы давать просто, когда это не касается тебя напрямую, и я не знаю, что предложил бы своей сестре, приди она ко мне с таким вопросом. Все зависит от многих обстоятельств. Завтра после праздника потолкуем с ней. И будем надеяться, что ты преувеличиваешь из-за чрезмерной ответственности за девочку, которая лежит на твоих плечах. – Анри встал, подошел ко мне и похлопал по плечу. – Человеческая душа и сердце – самые непознаваемые вещи в этом мире. Я сам пережил когда-то несчастную любовь. Не такую, как, может быть, у Кати, но тоже со своим сложностями. Впрочем, ты же помнишь Мари, что я тебе рассказываю. Уверен, ты тоже сталкивался с этим. И все же боюсь, как бы девочка не натворила глупостей, прознай она о твоих планах на нее.
– Я не могу оставить все вот так. Я слишком ее люблю, чтобы бросить, как кость на порицание всем вокруг, – я хмуро потер лоб, – пусть ненавидит. Так, значит, так. А глупости я буду предотвращать. И весь груз ответственности за это будет на мне.
Анри вздохнул:
– Тогда решено. Но знай, я готов разделить этот груз с тобой.

Я поблагодарил Анри от души. И, честно говоря, на душе мне тоже стало легче. Когда есть тот, кто хоть немного разделит с тобой груз , путь в гору кажется не таким сложным. Конечно, я бы не стал возлагать ответственность на Анри, это не его беда, но все же надежное плечо и понимание - это уже много. За это я был благодарен не только ему, но и Богу, который вдруг решил оказать мне помощь вот таким вот необычным решением.

Мы еще немного выпили тягучего отменного коньяку, поговорили и помолчали о тех влюбленностях, что когда-то постигли нас и дали возможность судить как больно это бывает.
Затем, я, в состоянии какого-то опасного спокойствия, распрощался с семьей Бессон и отправился домой. По пути вспомнил, что мой Ирландец остался в конюшнях "Магнолии", но идти туда сейчас мне не хотелось: от одной мысли об Элис Покер и ее, пусть и завуалированном, очередном отказе, внутри поднималась волна горячей глупой обиды (что как по мне не достойно мужчины моих лет, однако, как сказал мой друг Бессон - душа человека странная штука). В общем, я решил не бередить раны, итак на душе было погано.

Да и вообще уже поздно: Кати там одна, да и мне надо разузнать как там ее "общение" с Оцеолой (виделись они или нет, не надумали там новых планов), направить ее к преподобному Бессону после праздника. Скажу, что случайно встретил его, что в общем так и было, разве что стоит опустить подробности про посещение нами "Магнолии". Потому за Ирландцем решил сходить утром, заодно можно будет заехать в "Кленовый лист", узнать как там продвигаются поиски табуна и намекнуть Анабель, что лошадей не стоит искать в районе форта Томпсон, что это, как по мне, ложный след.

...

Кристофер Рассел: 07.06.25 20:40

На празднике, должно быть, соберется весь город.
Рассел прибыл пораньше. Ему предстоит наблюдать за порядком, так что расслабляться не стоит. Однако, всеобщее приподнятое настроение и веселье очень воодушевляло.
Констебль прошествовал мимо ярмарки, задерживая взгляд на лотках со всякой всячиной. В руках у Кристофера была коробка с вещами, так что он решил, что осмотрит все подробнее потом.
Особенно лотки с выпечкой, которая так и манила ароматами, а он толком и не позавтракал.
На одном из лотков был устроен тир - можно было поупражняться в ловкости и меткости – стрельбе по мишеням, метании топоров в деревянную цель. Рядом ковбои соревновались в забрасывании лассо. Кто-то уже играл на губной гармошке.
Рассел прошел еще дальше и нахмурился. Как он и предполагал в отдельном небольшом загоне стоял бык – и все желающие могли попытаться на нем удержаться. Пока никто не решался, но любопытных зрителей уже набралось порядочно. Обычно, подобное чревато травмами, особенно на пьяную голову. Хотя, безумству храбрых оставалось только аплодировать.
Наконец, констебль увидел лотки, где принимали пожертвования. С радостью заметил, что образовалась даже небольшая очередь, пока те, кто занимался приемкой – сортировали принесенное.

...

Преподобный Анри Бессон: 07.06.25 22:05

Дом пастора

вечер перед праздником


Распрощавшись с Патриком, Анри прошел к Бэа договориться насчет благотворительного базара и предложил ей еще две пары своих брюк и несколько рубашек.
– Пойду поговорю с Моник и Франсуа, чтобы завтра тоже помогли, – кивнул он сестре, выходя из ее комнаты.
– Ага, и Одри, – добавила Бэа, рассматривая рубашки на предмет ношенности.
– Без нее не обойдется, это точно, – усмехнулся пастор. – Та еще егоза. – И тут же подумал о том, что стоит быть внимательной к этой малышке, а то еще влюбится не в того, как сестра Патрика. Конечно, она не его сестра, но в семье Бессон всегда пеклись о прислуге, а уж Моник, Франсуа и Одри давно стали для Анри роднее его собственной семьи, которую он не видел с момента отъезда из Виннипега. Они же, напротив, все эти годы были с ним.
Договорившись с Моник и Франсуа о завтрашнем базаре, Анри поднялся к себе, сел в кресло и раскурил еще одну сигару. Это была уже четвертая за день, обычно он так много не курил. Коньяку он себе тоже немного плеснул, хотелось подумать, а с ним думалось намного лучше. И думал Анри вовсе не о сестре Патрика и ее глупой девичьей влюбленности, он думал об удивительной женщине по имени Элис. После рассказа Патрика понимал, что допустил бестактность, поименовав ее мисс Покер, и при следующем визите следует извиниться. Но сделать это надо будет как-то аккуратно и ненавязчиво, чтобы не обидеть мисс Элис. Она вызывала в нем странной чувство – нет, он не влюбился с первого взгляда, как какой-нибудь мальчишка, но все-таки почувствовал, что сердце у него есть и оно, оказывается, живое. Это было так странно, после стольких лет «заморозки». Уехав от Мари и заставив себя забыть ее, во всяком случае, не думать о ней постоянно, Анри словно заморозил свое сердце и чувства – и в самом деле, зачем что-то чувствовать, если это приносит боль и разочарование? Конечно, это была слабость, что он прекрасно понимал, но так было несравнимо легче. Встреча с хозяйкой заведения для мужчин пробудила в нем мужчину. Не в низменном плотском смысле, а в чисто человеческом, что ли. Пастор, слуга Господа для всех существо как бы бесполое, и он сам должен так же воспринимать своих прихожан, особенно женщин и девиц – ему не должно быть важно, насколько они красивы, привлекательны, у него не должно быть к ним влечения. Он просто обязан быть застегнутым на все пуговицы – и в прямом, и в переносном смысле, чтобы никого не искушать. А при общении с мисс Элис Анри вдруг почувствовал себя если не живым, то оживающим. Ему вдруг захотелось взять ее за руку, ощутить мягкость ладони, хотя он так и не решился на поцелуй руки – при встрече, потому что не знал, как она это воспримет, при прощании – потому что рядом был Патрик. Он вообще смешал Анри все карты, окончание разговора с мисс Элис вышло каким-то скомканным. Наверное, подумала обо мне – «сватоша». Интересно, как она восприняла дружеские объятия с Патриком? – Анри усмехнулся и закурил еще одну сигару, клятвенно пообещав себе, что это – последняя на сегодня. Ему вспомнился приход во Фриско и одна матрона из приходского совета, что все пыталась позвать его в гости, откровенно рассказывала о своем муже, часто пыталась взять пастора за руку или просто прикоснуться к нему. И когда он попытался аккуратно намекнуть ей, что, в общем-то, мужчина, и подобное не совсем приемлемо, удивленно вскинула на него глаза и заявила: «Ой, а я думала, вас женщины не интересуют, вы ...по мальчикам, поэтому чисто по-дружески...» Он тогда чуть не накричал на нее и тут же подал прошение о переводе. Когда его спросили – почему, откровенно рассказал. Председатель приходского совета очень удивился. Анри и сам был удивлен, поскольку всегда старался вести себя нейтрально со всеми, при этом давая понять, что уважает институт брака и сам обзавелся бы семьей, как только найдется подходящая невеста, но целенаправленно жену себе не искал – не отболело еще.
В Бель Фуше ему нравилось, там были хорошие люди и прекрасное здание, но приход считался достаточно престижным, а вот Энск был совсем непристижен для служения – небольшой, совсем юный, близко к границе, сюда сложнее было найти пастора, и Анри сам вызвался, тем более что в город требовалась и учительница.
Идя в «Магнолию» он абсолютно не ожидал увидеть там такую женщину, как мисс Элис, помятуя о мадам Тиссо, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает... так и в этом случае, и теперь он не мог не думать о ней. Наверное, это было неправильно, но в общении с мисс Элис ему очень захотелось быть собой, не служителем Бога и церкви, а Анри Бессонном. Настоящим. Таким, которого не знали окружающие. Разве что Бэатрис, и то не до конца. Все-таки она – его сестра.
Загасив сигару и допив свою рюмку, Анри решил, что подумает обо всем завтра, и отправился спать. Утром предстояло много забот – праздник, благотворительный сбор и многое другое. У него на этот день были большие планы.

...

Мисс Бэатрис Бессон: 07.06.25 22:42

На празднике
 
Бэатрис проснулась довольно рано, но при этом прекрасно выспалась. И это было здорово – день предстоял долгий и шумный, надо было много успеть и быть в хорошем настроении. На самом деле она любила такие праздники и всякие благотворительные базары – люди, которые приносили пожертвования, особенно, когда сбор шел на определенные нужды, как в этот раз, делились не только вещами, деньгами и продуктами. Они как будто делились частицей своего тепла, сердца и души – и не только с теми, кому они жертвовали, но и с теми, кто работал на базаре. Все улыбались, радовались, вокруг царила приподнятая атмосфера, и Бэатрис это очень нравилось.
После завтрака они вместе с Моник собрали отдельно вещи и обувь в коробки, положили в две корзины выпечку, переложив ее бумагой. Моник приготовила лимонад, который налили в большую бутыль, чтобы тоже взять с собой. Отдельно уложили посуду и приборы. Подумав, Бэатрис достала из-под кровати плетеный короб и вынула оттуда двух своих кукол. С фарфоровыми лицами, красивыми волосами, в нарядных шляпках и костюмах – ее сокровище из детства. Пришла пора с ними расстаться. В приюте много девочек, им понравится. Строго говоря, Бэатрис берегла кукол для собственной дочки, которая, она надеялась, когда-нибудь, у нее родится, но, не выйдя замуж до возраста старой девы, она решила, что это уже теперь не случится и вот решила отдать кукол чужим дочкам, тем, у которых не было матери.
Погрузив все в бричку, добрались до площади. Там уже были расставлены козлы, на которые положили доски. На них Моник постелила скатерть, куда выложила на блюдах выпечку и поставила пару кувшинов с лимонадом, стаканы и приборы. За всем этим поставили распоряжаться Одри.
Бэатрис и Моник стали принимать вещи, утварь и все, что приносили жертвователи. Франсуа собирал это в тюки и короба и уносил в бричку. Его преподобие сказал небольшую проповедь и сам принимал деньги, намереваясь в конце отдать всю собранную сумму мисс Уайт.
– Бэа, как думаешь, те, кто ограбил поезд, не помешают нашему празднику? – спросила вдруг Одри.
– Да нет, с чего вдруг такие мысли? – удивилась Бэа. – К тому же нас охраняют, – указала она на констебля в красном мундире.

– Доброе утро, господин констебль, – приветливо поздоровалась она. – Простите, не знаю вашего имени. Вы тоже принесли что-то?

...

Анабель Мерфи: 08.06.25 00:29

Трудно быть лошадью, когда все вокруг бараны.


- Я должна застесняться и испугаться? – Анабель издает короткий смешок и направляется к выходу. – Жду на улице пять минут, поторапливайся.
Какое-то безотчетное внутреннее чувство снова напоминает Ане, что он не такой, как остальные работники. Она знает это с первого взгляда, но все равно принимает Флетчера на ранчо. А на утро убеждается в том, что не в его привычке просыпаться ни свет ни заря, чтобы впахивать на чужой земле.
Хотя работу Флетчер выполняет на совесть, в чем несколько часов спустя миссис Мерфи убеждается, принимая готовую изгородь, предназначенную для вернувшихся ирландцев. Двоих скакунов с ее клеймом констебль Рассел приводит утром и честно признается, что шанс отыскать остальных не так уж велик, ведь у полиции не так много свободных рук, чтобы проверить каждую лошадь на мили вокруг. Эта информация не новая для Аны, совсем не неожиданность, но от чувства досады все равно не избавиться. Либо выплатить долг банку, либо пережить зиму в сытости. Либо обратиться к не очень легальной схеме.
- Знакомьтесь, мистер Флетчер, это Огюст, - она гладит косматую длинную челку и гриву своенравного вороного коня, за которым смирно стоит двухцветная кобыла, - и Флора. Они поживут в этом загоне ближайшие несколько дней. Следите за тем, чтобы им хватало воды, сена и овса. Нужно расчесывать гриву, челку и хвост, но я буду делать это сама, пока Флора к вам не привыкнет. Она не жалует незнакомцев.
Двухцветная кобыла стремится выйти из загона вслед за Анабель и выглядит очень расстроенной тем, что хозяйка ей отказывает. Серый в яблоки Туман бьет копытом с густыми белыми фризами, привлекая к себе внимание. На его спине закреплено седло, в отличие от найденышей, чудом вернувшихся домой, поэтому скакун считает себя главным в этом табуне.
- Туман у нас ревнивый, - мягко поясняет Ана, рукой в перчатке коснувшись его носа, и ловко запрыгивает в седло. - Заканчивайте здесь, Флетчер. В Энск-сити праздник, если поспешите, еще успеете повеселиться.
- Вы направляетесь в город? – спрашивает любимец фортуны, кивая в ее сторону, снимает с перекладины рубаху и накидывает на плечи. Застегивает на груди, на что миссис Мерфи смотрит без смущения. Ему есть что показать, широкие плечи и рельефные мышцы – и денег это представление не стоит.
- Еще нет. Нужно проверить кукурузное поле. Хотите посмотреть, раз решили обзавестись землей здесь?

***
- Чем это тебе так раскроили череп?
- Трубкой мира.

- Что он несет? – взгляд Анабель соскальзывает с возрастного индейца на мальчонку метиса.
- Большой Аппачен говорит, что белая скво должна заниматься домом и детьми, - переводит он, отодвигаясь подальше от Аны, и посматривает на Флетчера, держащего под уздцы двоих лошадей. – Это твой мужчина?
- Передай ему, что я никому ничего не должна. А вот он должен следить за посевами, раз обещал урожай, - парирует хозяйка «Кленового листа». – Это новый работник на сезон.
Индеец снова говорит на своем наречии и размахивает руками. Понять его сложно, потому что он не местный, с территорий, зажатых между Великих озер и Аппалачей. Точнее миссис Мерфи не интересовалась, когда забрала их обоих из Виннипега, где те влипли в историю. Бледнолицые давно уже считают себя истинными господами этого континента и третируют коренных жителей.
- Большой Аппачен говорит, что белая скво не умеет растить кукурузу, все во власти дождя, - снова переводит парнишка слова шамана, давно изгнанного из своего племени. – Но ближайшая вода будет красной, так предсказывают духи. Прояви осторожность.
- Жаль духи не предостерегли его, когда вы влезали в неприятности, - фыркает миссис Мерфи. – Я спасла ваши задницы, но я же их и надеру в случае чего.
- На все воля Громовой птицы. Она послала нам с дядей тебя, - отвечает метис и улыбается, показывая отсутствие двух передних молочных зубов. – Мы соберем кукурузу, а ты найдешь мужчину – так хотят духи.
Анабель смеется, настолько забавляют ее эти пророчества старого шамана, похоже, уже давно выжившего из ума. Уж лучше бы громовая птица ему номера выигрышной комбинации в лотерее подсказала, чем путала сознание эфемерными образами дыма от костра с какими-то галлюциногенными травами. Мерфи таких традиций не понимает, но знает, что им обоим некуда идти, а урожай вырастят не хуже, чем в прошлом году.
- Поехали, Флетчер, - произносит Ана, вернувшись к своему Туману, недовольно поглядывающему на неизвестного ковбоя. Он привык терпеть Тома, а не кого попало.
- Зачем все это? – интересуется в пути золотоискатель.
- Силосом кормят животных, а из зерен кукурузы делают крахмал, муку и масло, - объясняет Анабель, о кукурузном спирте умалчивая, и поворачивает голову к собеседнику. – Или вы о странной парочке? Я выкупила их долг в Виннипеге в том году, с тех пор талдычат, что должны рассчитаться за доброту. Они самостоятельно построили хижину и землю разработали. Ранчо большое, им хватает места.
Он кивает, будто бы понимает. Больше вопросов не задает, и Ана тоже молчит. Она наслаждается тишиной, в которой есть только звуки природы: пение птиц, стрекот кузнечиков, шелест листвы и журчание ручья. Здесь лучше, чем в Квебеке. В особенности после того, как пришли известия о пропаже экспедиции мужа. Раньше Анабель думала о нем часто и образ близкого сердцу человека отпустила только по возвращению на ранчо. Теперь ее место в «Кленовом листе». Ана натягивает поводья и Туман откликается.
- Давай-ка понесемся до дома вместе с ветром, - шепчет она, пригнувшись к коню, выпрямляется в седле и обращается к Флетчеру. – Не отставай.

***
Во дворе их встречает Том. Анабель легко спрыгивает с Тумана и перебрасывает поводья управляющему, чтобы отвел коня в стойло и снял упряжь. Скакун прихотливый и терпеть не может женское седло, будто бы считает второсортным, не достойным своей спины. Поэтому в Энск-сити на празднование дня города придется добираться на другой лошади, если одеваться согласно приличиям.
- У нас гости, Ана. Свейзи приехал поговорить с тобой. Я проводил его в гостиную, а Эми предложила чай с пирогом, - докладывает Том и уводит ее любимца.
- Спасибо за прогулку, до завтра вы свободны, - она благодарит Флетчера и быстрым шагом направляется в сторону дома, где ожидает гость и, возможно, ценные сведения.

...

Джереми Бэйкер: 08.06.25 00:52

Мисс Хантер зрила в корень. Конечно, те травы, что Джереми хранил в жестяной банке с британским флагом (привет из прошлого), не обязательно было употреблять именно в чай, просто так случилось тогда — в племени, и стало небольшой традицией гробовщика. Иногда случались оптовые заказы, или его услуги просто требовались сразу нескольким людям, и приходилось работать почти без перерыва — успеть бы. И вот после таких, особенно напряженных моментов, закончив всю работу, Джереми мог себе позволить расслабиться — налить горячего чая вместе с настоем этих самых веселящих трав, и неторопливо пить его, глядя на огонь. Все-таки любовь к этому напитку, похоже, была в его истинно британской крови.
Конечно, он пробовал и иные варианты использования этих трав, но то что на них намекала Марго — немного удивило. Впрочем, мисс Хантер давно показала себя дамой нестандартного мышления и явной склонностью к озорству.
- Вы правы, пить действительно не обязательно, - улыбнулся в ответ Джереми, - курить их тоже можно, и в качестве приправ употреблять. Эффект, кстати говоря, разный получается.
Марго, как будто, задумалась о чем-то, быть может вспоминала свой опыт экспериментов с травами? Узнать это не удалось, потому что появился рабочий сообщая, что доски готовы.
Фрэнк снова попытался устроить театрализованное представление под названием «обидели бедняжку поросенка», но быстро передумал. А ведь Джереми иногда приходилось наблюдать такие представления — Фрэнк был очень артистичным поросем.

Началось всё с того, что Джереми Бэйкер, будучи человеком практичным, решил подстричь Фрэнки. Лето в Энск-сити стояло жаркое, поросёнок расплывался по полу как густой варенец, и хрюкал с выражением глубокой тоски.
— Фрэнки, — сказал Джереми, с любовью и ножницами в руках, — ты выглядишь как ковёр с копытами. Это во-первых. Во-вторых — тебе жарко. И в-третьих — ты у меня позавчера стащил сливовый пирог, и я до сих пор не простил. Так что будем стричь.
Фрэнк, уловив интонацию обречённости, издал звук, похожий на обиженное «врум!», и попытался спрятаться в ящик с опилками. Там же он изображал мученическую позу: копыто на лбу, пятачок в стену, драматичная поза. Джереми достал его, постриг аккуратно: щёчки круглые, спинка гладкая, хвостик завит, как крендель. Он вышел из мастерской как будто под музыку из трагедии. Волочил копытца. Смотрел на Джереми с укором. Упал на бок в пыли перед крыльцом. Потом — встал. Сделал три ковыляющих шага, как будто лишился веры в добро и корм. Вновь упал. С хрюканьем таким, что за душу взяло. Казалось, сейчас встанут из могил почившие и примутся жалеть порося, бросая убийственные взгляды (а может и гробовые доски) на бессердечного Бэйкера.
— Вижу, что ты симулируешь, негодник, — сказал Джереми — Но симулируешь, надо признать, блистательно.
Фрэнк, не получивший вкусного за свои страдания, поднялся с величественной важностью, сделал ещё один жалобный круг почёта по двору и завалился в тень под яблоней, издав длинное страдальческое «хрюю». Вечером ему все-таки досталось два ломтя пирога и три почеса за ухом. С того момента хряк подобные концерты устраивал, как говорится, редко, но метко.

Вот и сейчас все-таки выторговал у мисс Хантер обещание вкусного — настолько уже был в предвкушении, что активно перебирал копытами, слегка пританцовывая.
Через мгновение все внимание привлек к себе появившийся в дверях бухгалтер и вышедший следом Вилкинс. Бедняга бухгалтер улепетывал так, что пятки сверкали, а грозный вид Вилкинса заставил Джереми слегка улыбнуться.

- Все в порядке, мистер Вилкинс, спасибо. Досок теперь хватит даже на оптовый заказ, обещанный Уокэндой.


- Все-таки чай? - Джереми весело подмигнул Марго и покосился на Вилкинса, - я захвачу свою коллекцию трав. До вечера.
Попрощавшись, Джереми запрыгнул на телегу, почесывая свина.

Дом Бэйкера стоял чуть в отдалении от города, как и лесопилка, но в другой стороне. Прямо на пригорке, с видом на ухоженные могилки, аккуратные дощатые кресты, и даже — небольшую яблоню, которую он сам посадил «в честь затянувшегося спокойствия», под которой так любил проводить время Фрэнки. Мастерская же находилась в небольшой пристройке к дому — просторная, светлая, с широкими окнами, затянутыми марлей от насекомых и от чрезмерного внимания. В воздухе пахло древесиной, маслом, воском и тонкой, почти невидимой терпимостью к смертности. Всё тут дышало размеренным покоем: будто время сюда заходило только по предварительной записи и без суеты.
Остаток дня Джереми занимался тяжелой работой — разгружал и перетаскивал в мастерскую доски, сортировал их, подсчитывая сколько примерно выйдет гробов и фиксировал все в небольшой блокнот. В этом самом блокноте гробовщик вел летопись своего труда — отмечал для кого и когда делал последнее пристанище, чем украсил, какой была выбрана обивка, несколько слов о самом покойном. Джереми Бэйкер, без преувеличения, помнил всех своих клиентов.
Когда вечер опустился на Энск-сити, Джереми снова окатил себя парой ведер воды, дабы не смутить мисс Хантер своим запахом, и переоделся в чистое. Фрэнки, который остаток дня где-то пропадал и вернулся с грязным пятачком и копытами (вдовесок еще и качан капусты приволок! наверняка где-то подкоп вырыл и на чей-то огород забрался), тоже принял водные процедуры и сейчас стоял в дверях, держа в пасти несколько цветочков.
- Ты настоящий джентльмен! - восхитился Джереми, и Фрэнк довольно хрюкнул.
Подхватив баночку с травами, Джереми вышел на улицу. Под бодрое цоканье копыт порося они быстро добрались до дома мисс Хантер. На удивление их встретила именно она, а не Вилкинс.
- Добрый вечер, мисс, - Джереми улыбнулся, а Фрэнки шагнул навстречу Марго и протянул ей цветочки, что бережно нес, стараясь не сильно обслюнявить.
- Добрый, - улыбнулась девушка, кажется борясь с собой, но цветы все таки приняла, - Фрэнки, ты настоящий джентльмен, благодарю.
Фрэнк довольно оскалился и принюхался. Глаза его заблестели, а пятачок заходил ходуном. Джереми тоже ощутил этот запах — выпечки с корицей и ванилью.
- Вы готовитесь к ярмарке? - Джереми помнил разговор о том, что готовить Марго не любит и не собирается, а вот увидеть за этим делом Вилкинса было крайне интересно. Не каждый день наблюдаешь сурового мужчину, что днем выбивает дух из нерадивых работников, за столь нетипичным занятием.
- Вилкинс. Это он печет. Заходите, но не пытайтесь стащить булочку — вы же видели, что случилось с бухгалтером, - шутливо (а может и нет) сообщила мисс Хантер.
- Я честно сдержу порыв, а вот за Фрэнки не ручаюсь…
Свин уже цокал на кухню, откуда доносились упоительные ароматы. Хозяйствовавший на кухне Вилкинс бросил взгляд на вошедших и, кажется нахмурился. То ли не очень приветствовал в доме мисс Хантер постороннего мужчину так поздно, то ли не хотел, чтобы его за выпечкой видели. Фрэнки рухнул на пол рядом и не сводил почти влюбленных глаз с Вилкинса (точнее, с булочек).
- Как обещал, принес травы, - Джереми поставил на стол жестяную банку, - они здорово расслабляют, но главное не переборщить. Иначе можно будет протанцевать всю ночь напролет.

...

Элис Покер: 08.06.25 02:15

Дом отдыха для джентльменов «Магнолия»

- Куда катится этот мир! Баба готова заплатить мужикам, чтоб те ее отымели! Куколка, да я бесплатно готов! И даже приплачу, так и быть, если можешь достаточно глубоко и долго! Побереги свои гроши!
- Да ладно вам, парни, это ж зрелище похлеще цирка уродов! Только там бабы с бородой обычно, а тут будет с ка-а-артами!
- А ты, пожалуй, прав! Готов биться об заклад, что это будет самый ржачный вечер с этого… когда там Хью отстрелили яйцо?

Элис резко села в кровати, до боли в пальцах стиснув ворот сорочки. Сердце колотилось так, словно решило выскочить из груди. Пересохший рот с трудом втягивал воздух. Перед глазами все расплывалось в белесой мути.
Потребовалось время, чтобы очертания знакомых предметов убедили ее: она находится в собственной спальне в «Магнолии», а не в занюханном салуне Богом проклятого Оро.
Пошатываясь, она добрела до стола и жадно сделала несколько глотков прямо из кувшина для умывания. Вода потекла по шее, намочила сорочку, ткань противно облепила грудь, зато стало чуть легче дышать, а изо рта пропал мерзкий горький привкус.
Тот день был не самым страшным в жизни Элис, зато, определенно, самым отвратительным. Пьяно гогочущие, грязные… их даже сложно было назвать людьми, они больше напоминали животных… и с наслаждением издевались над тем, кто слабее. И до сих пор появлялись в ночных кошмарах.
Тусклый рассвет еще не до конца разогнал мглу за окном, но Элис даже не пыталась вновь лечь в постель. Совершенно не хотелось снова провалиться в те ненавистные дни, о которых она предпочла бы забыть навсегда. Хотелось согреться. Не снаружи, влажная ткань хоть и холодила грудь, но это была приятная прохлада, а изнутри, где все было выморожено бесконечно длинными и смертельно холодными зимами Оро.
Впервые она пожалела, что отправила Джорджа домой пораньше. Если бы он остался на ночь здесь, наверняка обнял бы, и стало хоть чуточку теплее. Он замечательный – ее солнечный мальчик! Вот только не сегодня завтра Элис начнет ему мешать. На него наверняка засматриваются все девчонки, как когда-то засматривались на его отца, а он вынужден изображать любовника «Poker Alice - Queen of Hearts». Надо что-то придумать, пока эта ложная связь не помешала ему выбрать девушку по сердцу.
Можно, конечно, попросту убраться из Энска, благо, с ранчо Джордж сам прекрасно справляется, и помощь заботливой мамочки ему больше не нужна. Элис уже много лет играла в самых лучших отелях и игорных домах, даже не показываясь в трущобах, подобных «Богтауну» в Оро. А в приличных местах и мужчины ведут себя как джентльмены, там не так опасно жить одной. Только вот что делать с «Магнолией»? Как ни странно это звучало, но местные обитатели стали для Элис… не чужими. Она не желала ухудшить их жизнь, продав заведение в недобрые руки. Девочки и так хлебнули в жизни грязи даже побольше Элис. Управляющего нанять? Можно, конечно, но тоже сопряжено с рисками.
Еще можно согласиться принять покровительство кого-нибудь из тех, кто силой, богатством или авторитетом сможет отпугнуть всех остальных желающих побывать в ее постели. Да только это та же продажа себя, хотя и не за деньги. И Джорджу будет больно, что не сумел защитить мать.
Смешно, с того момента, как она стала Покер Элис, ей приписывали такое количество самых разнообразных любовников – от кровожадных бандитов до знаменитых актеров, что хватило бы на пару «Магнолий», а на самом деле она уже не помнит, когда последний раз была близка с мужчиной. Сколько же лет прошло?..
Она задумалась о быстрой рекой бегущем вперед времени, незаметно уносящем целые годы куда-то вдаль, а с ними забирающем и часть воспоминаний; почти как наяву увидела бесконечные вересковые пустоши Девоншира и мшистые леса Вирджинии, а потом… Нет! Проклятый ледяной Оро и чертову серебряную шахту она вспоминать не хотела! Оттуда, из недр каменной клетки, доносилось дыхание смерти. Элис почувствовала, как по щеке скользнуло леденящее прикосновение, и метнулась к окну, пытаясь его распахнуть. Ей срочно надо было глотнуть свежего воздуха, чтобы хоть так почувствовать себя живой. А еще лучше – снова почувствовать, как огонь бежит по венам, охватывая все тело и заставляя забыть о приближении зимы.
Вспомнились проницательные серые глаза, обаятельная улыбка и острое ощущение опасности, исходящее от сидящего напротив мужчины. Такое отчетливое, что дыхание перехватывало. И глупо хихикающие девочки, ждущие встречи с этим мужчиной, тоже вспомнились. Иногда Элис казалось, что взгляд мистера Свейзи обладает способностью становиться осязаемым. Пару раз она чувствовала отчетливое прикосновение к плечу в пустой комнате, а обернувшись, обнаруживала стоящего на пороге Патрика. Причем стоял он на таком расстоянии, что и рукой бы дотянуться до ее плеча не сумел. Подтянутый, жилистый, способный при необходимости согнуться, но вряд ли сломаться, он напоминал ей стек для верховой езды. Такое же сочетание жесткости, гибкости и мягкости. И опасности. Опасности тоже превратиться в глупо хихикающую девчонку, а такого Элис себе позволить не могла. Одно дело – пара тайных встреч, о которых мужчина наверняка не стал бы болтать, и совсем другое – сердечный трепет, к которому эти встречи могут привести, если он настолько хорош, как о нем рассказывают. Сердечный трепет – это вообще страшная опасность для одинокой женщины. Особенно когда у мужчины, способного этот трепет вызвать, есть сестра на выданье, и, как следствие, необходимость сохранять хорошую репутацию, а женщина владеет филиалом Ада на земле по мнению всех благочестивых матрон, способных репутацию в два счета разрушить.
Элис усмехнулась, представив, как утром все добропорядочные матроны, имеющие дочерей на выданье, выставят девушек наряженными в праздничные платья рядом с пирожками и булочками и начнут расхваливать достоинства своих ненаглядных чад перед потенциальными женихами. Что-то ей это напомнило… Ах, да, заведения для мужчин! Только в заведениях честнее.
А главным призом на сегодняшней ярмарке невест наверняка будет считаться новый пастор: молодой, привлекательный, холостой, благочестивый, воспитанный, образованный… и, конечно, самое главное – богатый! Элис понятия не имела, насколько преподобный богат, просто поверила ему на слово, но ни на минуту не усомнилась, что маменькам девушек на выданье уже доподлинно известен размер состояния потенциального жениха. Вот только в этот раз сначала придется убедить жертву матримониальных планов, что ей нравятся женщины. Даже появилось желание ненадолго сходить на площадь, полюбоваться, как пастор умеет сохранять невозмутимое лицо, когда ему навязывают очередную юную особу в пышных оборках. Наверняка за годы упорных тренировок у него выработались навыки не хуже, чем у карточного шулера. Но такой картиной приятно наслаждаться вблизи, а Элис к преподобному приближаться не следовало. Причины были те же: он - проповедник слова Божьего, оплот морали, последний бастион духа, воплощение света истины и прочих превосходных качеств рода людского, а она – практически наместник всех злых сил в Энск-сити, стремящаяся утопить город в грехе и пороках. Нет, не нужно портить человеку репутацию, а то с преподобного и впрямь станется публично признать знакомство с владелицей вместилища разврата.
Элис плеснула в лицо водой. Кошмары прошлой жизни дурно сказывались на ее настроении и отравляли разум ядом сожалений о несбыточном. Пора брать себя в руки, натягивать заученную улыбку и встречать новый день, заря которого уже начала разгораться над крышами домов.

...

Ребекка Уайт: 08.06.25 16:25

Приют для детей
Мелисса дождалась, пока Марта уснет и сползла с кровати. Тихо прокралась к выходу и направилась к лестнице. Никто не помешал ей спрятаться. А после никто не помешал ей с полной отдачей, не сдерживая себя, всхлипывая и постанывая, горько плакать в сгиб локтя. Никто не помешал ей в эти минуты думать про Маму.
Мелисса понимала, что родная мать не Ребекка, но она не знала другой. Девочка всегда считала хозяйку приюта своей родительницей. Воспринимала ее как опору, на которую всегда можно положиться. Любила как дочь.
А сейчас самый дорогой на свете человек ее предал. Совпадение ли?
От нее снова захотели избавиться. Ее захотели отдать другим людям. В чужой дом. Пусть лучше кого-то другого заберут!
Было так плохо… От страха из-за неизвестности и тревоги девочка крепко закрывала глаза, но это не помогало. Ничего вокруг не менялось. Она по-прежнему видела льющийся из окна свет, чувствовала запах выделанного меха и кожи, цеплялась пальцами за ворсинки, которые обычно согревали даже в лютый мороз. Но не сегодня. Внутри нее простирались заснеженные поля и сосновые леса с белыми верхушками. И девочке хотелось бы спрятаться еще глубже, чтобы не чувствовать вообще ничего, но это было невозможно. На грани сна и яви Мел слышала как приют оживал. Она знала, что рано или поздно ее найдут, но отчаянно оттягивала этот момент. Сидела тихо и даже почти не дышала. Не боялась, что будут ругать. Переживала за то, что расстроила мисс Уайт и подняла весь приют на уши.
Мелисса слышала как ребята бегали по всему дому и участку, звали ее, обещали накормить и угостить конфетами. Но ей ничего из этого было не нужно. Всё, что она хотела – остаться здесь. С мамой. Пусть даже та ее предала.
***
Мисс Уайт хорошо знала крошку Мел, поэтому сразу поняла, что та на территории приюта. Мелисса ненавидела холод, обожала сладкие пирожки миссис Харрисон и боялась незнакомцев. А на улице их полно. Но больше людей, пожалуй, девочка боялась перемен. Например, играла всегда только с одной и той же куклой и отказывалась пробовать новые блюда. Поэтому Бекка не поверила, когда Генри прибежал с улицы и сказал, что Мелисса, чтобы удрать, сделала подкоп под забором.
Мисс Уайт и жители приюта бросились в сад. Рядом с овощными грядками действительно была разрыта земля. И в большую яму под забором Мелисса вполне могла пролезть.
– Здесь что-то не так. Крошка Мел не могла быстро вырыть такую яму. Без лопаты, руками, – пробормотала Ребекка.
– Смотрите! – вскрикнул Генри и показал на грядку, где росла капуста. – Часть кочанов исчезли.
– И тут следы! Это копыта лошади? – Джонни недоуменно нахмурил брови.
– Может, это был монстр, которого испугалась Мел? – предположила Марта.
Мисс Уайт подошла ближе и действительно увидела следы от подкопа до грядки и обратно.
– Это не лошадь, Джон. Это свинья. – Ребекка стала вспоминать фермерские хозяйства рядом, но все они находились довольно далеко. Поняла чьих это копыт дело. – Скорее всего, это был Фрэнк.
– Тот хряк в татуировках? – ахнул Генри. Он видел его однажды и никак не мог забыть.
– Да, я почти уверена в этом. Фрэнк на свободном выгуле у мистера Бэйкера. Все знают чей это хряк и не обижают. К тому же, ночью тот вполне мог звучать как монстр для маленькой девочки.
Казалось, дети разочаровались, что не нашли ни Мелиссу, ни монстра.
– Генри, Джонни, возьмите лопаты в сарае и закопайте яму. Марта, вытащи корни капусты, собери листья и отнеси на компостную кучу. Остальные, продолжаем поиски.
Дети снова разбрелись по дому и стали кричать Мелиссу. Ребекка же вспомнила, что вчера после примерки нарядов не закрыла чердак и поднялась туда по лестнице.
Солнечные лучи просачивались через окна. Мисс Уайт прошлась вдоль стеллажей с одеждой и между ящиками с обувью. В углу, где находилась зимняя верхняя одежда, она заметила несколько сброшенных на пол вещей. Стала их поднимать и увидела маленькую ножку.
– Ох, Мелисса! Вот ты где, проказница! Вылезай из своего гнездышка, птенчик, я тебя обниму.
Крошка Мел выползла из-под меха, бросилась в объятия хозяйке приюта и снова заплакала.
– Я не хочу уезжать! Не хочу!
Бекка погладила девочку и, глядя ей в глаза, сказала:
– Не бойся. У тебя будут чудесные родители. В противном случае я лично приеду в Техас, чтобы вернуть сюда и продолжить поиски.
– Зачем? Почему вы не можете быть моей мамой?
Хозяйка приюта вздохнула и поцеловала девочку в лоб.
– Ты всегда будешь в моем сердце, Мелисса. Как и любой другой ребенок, который жил, живет или будет жить здесь. Но я не могу себе позволить выделить кого-то из вас, забрать к себе. Во-первых, потому что это ранит других, а во-вторых, потому что по закону у меня должен быть муж.
– Муж? – широко распахнула глаза девочка. – То есть папа?
– Да, дорогая. У каждого ребенка должны быть и мама, и папа. Это как два крыла за спиной. Ты достойна летать, Мелисса. Приемные родители дадут тебе чувство безопасности, дом, еду, образование, а еще любовь. Много тепла и нежности. И ты вырастешь. Ты полетишь высоко-высоко. А я буду очень гордиться твоими успехами, – Ребекка чувствовала как текут слёзы по щекам, но не пыталась их смахнуть.
– Как вы это узнаете? Я же буду далеко. – спросила Мелисса.
– О, я знаю о судьбе всех своих воспитанников. Сначала мне пишут их родители, а потом и сами дети. Помнишь Маргарет, которую забрали в Канаду? В последнем письме она написала, что у нее появилась собака. Даже нарисовала ее. А Мэтью, у которого были рыжие волосы, помнишь?
– Кажется, да, – засомневалась девочка, насупившись.
– Точно, ты была малышкой, когда он уехал. Сейчас Мэтью живет на ранчо около Мичигана, одного из Великих озёр, освоил верховую езду и помогает папе пасти овец.
– Я не хочу пасти овец, – наморщила носик Мелисса.
– Ему это нравится. И ты будешь заниматься тем, что тебе по душе… Ладно. Давай спускаться. Ты наверняка голодная.
– Очень. – Призналась девочка. Громкое урчание в животе это подтвердило. Ребекка засмеялась.
– Кстати, ты знаешь что за монстр был в нашем огороде сегодня? Это был хряк Фрэнк. Он выкопал огромную яму под забором и пролез в нее, чтобы полакомиться капустой. Но ты не переживай, она осталась. Я попрошу Элизабет сварить из нее вкусный суп на обед…
Мисс Уайт повесила на место меховые накидки, взяла Мелиссу за руку и стала с ней спускаться с чердака. Дети обрадованно закричали, увидев пропавшую девочку, Элизабет поспешила готовить завтрак, а миссис Харрисон следить за тем, чтобы дети привели себя и кровати в порядок. Тревожное утро в приюте для детей сменил обычный день. Ребекка надеялась, что до ярмарки больше никто не пропадёт и не потеряется. И действительно, всё последующее время в доме для детей-сирот не происходило ничего плохого или экстраординарного. Воспитанники репетировали и заучивали песни, сотрудницы приюта наводили порядок на случай прихода благотворителей и, конечно, будущих потенциальных родителей, а мисс Уайт углубилась в подсчеты расходов и планирование трат. В зависимости от результатов ярмарка сможет закрыть такие важные вопросы как заготовка дров на зиму, продукты, канцелярские принадлежности, подарки к праздникам, уроки французского и другое. Ребекка ушла в цифры, ежедневные хлопоты и выпекание тортов, чтобы не думать о том, о чём ей нельзя было думать, а именно о муже и своем собственном ребёнке. Она запрещала себе мечтать о подобном. Ведь никому не нужна вдова с 15 детьми в доме. Это было очевидно.

...

Уокэнда Крылья Бури: 08.06.25 20:38

xxx: Если вам одиноко, посмотрите хороший ужастик
xxx: Всю ночь будет казаться, что вы в доме не одни)

Подготовку к ритуалу довести нам не дали. Сначала прибежал Брюсик, так резво, что едва не врезался в столик с ящиком с драгоценным запасом виски. У него зайцы не пойманные, он тут сидеть не может, еда сама себя не достанет. Хмм, может, взять Фрэнки в поход за кактусами для текилы? Обидно, но я из рецепта своего дальнего умершего родственника помню только сушённые кактусы, ну и некоторые очень занятные травы. За травами надо спускаться вниз, в каньон, но это не проблема. Для меня так дело пяти минут, главное, чтобы не набежали очередные самоубийцы. То, что я не ношу с собой очевидного оружия – ни лука, ни огнестрела, не значит, что про меня можно говорить всякие разные вещи. Я так-то знаю язык бледнолицых, даже несколько. А что я на них не обижаюсь, так они всё же послужили природе удобрением. Да и собратьям Брюсика пригодились, нормальный такой утренний перекус получился. Потом по улицам пронеслись целые стада бизонов, не иначе. Однако, Олив объяснила, что это жители города собираются на ярмарку. И вот, сидим и думаем, пойти или нет. Ритуал лучше проводить ближе к вечеру, дух моего родственника пока отзываться не хотел, а ночь – его любимое время для поиска тех самых трав для текилы на кактусах. Что делать? Сидеть в салуне и уничтожать запасы «Белой лошади»? Пойти прогуляться и поискать места, где лучше расставить ловушки. Так это тоже лучше ночью – если я буду бродить рядом с городом с загадочным видом и топориком, могут появиться вопросы. А ночью у меня преимущество, и не только за счёт зрения.
- Почему бы не пойти? – Олив складывает бутылки из ящика на полки. – Там бывает весело. В прошлый раз были соревнования ковбоев, стрельба и еда.
- И Брюсик ничего не утащил?
- Он пытался.
- Что ж, теперь, у него будет напарник, - хмыкаю, вспоминая слаженную боевую операцию по захвату бутерброда на лесопилке. – Думаю, у меня есть несколько идей. Если они не испугаются, конечно… Не хватало, чтоб за мной гонялись с той забавной штукой на цепочке, как в прошлый раз.
- Это когда тебя в церковь занесло?
- Любопытство, – развожу руками. – Но мы потом подружились. Почти.
- Тогда можем пострелять. Денежки лишними не бывают. Особенно, если нам всё же придётся заказывать гробы оптом у мистера Бэйкера.
- Считай, у нас есть скидка. Но да, не бывают. А вот то золото… Оно… странное.
- Липа? – прищуривает глаза Олив.
- Не уверена, я не ювелир. Но если оно найдено на прииске… Я не ощущаю в нём земли. Словно он никогда не был её частью, не был частью природы.
- Выловил в реке?
- Хмм… Присмотрюсь в следующий раз. Ну что, пошли?
Город был ещё более оживлённый, чем утром, когда я возвращалась с бечёвкой. Вдали грохотали поезда, отзывались эхом горы, журчание реки и песни птиц смешивались с шумом Энск-сити. Брюсик в этот раз с нами не пошёл, догонит, когда поймает зайцев и закопает себе пару-тройку про запас. Интересно, его новый татуированный друг придёт? Фрэнки был забавным свином с живой мимикой, что животным обычно не свойственно, достаточно интересным характером, склонным к драматизму и приступам хитрости и твёрдой уверенностью: наглость – это второе счастье. Первое – когда за неё не страдает татуированная часть тушки. Повозки, прилавки с едой, красочные вывески и шум. Всё же я от этого отвыкла, очень. Надолго я нигде не задерживаюсь, в последний раз я провела в поселении дружественного племени почти месяц, прошлое посещение Энск-сити, который в тот раз был меньше и не таким суетливым заняло несколько недель.
- Поберегись! – что никогда не меняется, так это человеческие птенцы, что спешат вылететь из гнезда, рискуя разбиться. Или попасть под колёса повозки.
- Похоже, тебе всё же придётся начать с шаманских фокусов, - усмехается Олив, и я киваю, вытягивая руку к ближайшей изгороди.
Вряд ли каждый день здесь видят прорастающие из дерева лианы, поднимавшие в воздух орущих детей. Но я не могла позволить этому птенцу погибнуть. Его время ещё не пришло. Что ж, это не центр города, а вопящее дитя отвлеклось на бабочек. Не совсем обычных, но ярких. Обычно моя демонстрация силы… более разрушительная, но как посланник Гиче Маниту, я могу созидать. Из нашей четвёрки я самая... человечная, наверное. Потому что провожу столько времени в путешествиях среди людей? Потому что привыкаю к ним и иногда проникаюсь чем-то, похожим на чувства?
- Зато они могут заглянуть в «Лошадь», если решат, что им привиделось.
- Прибыль!
- Прибыль! О, смотри, здесь можно пострелять.
Револьвер был неплох. Я не часто использую оружие бледнолицых, мне и своих сил хватает, но стрелять я умею, хотя кинжалы, топор и кнут мне привычнее. Я видела надпись о том, что собранные средства пойдут на нужды сиротского приюта. Мне жаль птенцов, что выросли без тепла собственного гнезда, поэтому я отдаю всё, что выигрываю туда. И добавляю, надавив силой, слишком уж подозрительным было выражение физиономии у хозяина тира, что, если игрушки и прочее туда не доедут, он поедет далеко и надолго в милом пристанище от мистера Бэйкера. Без подушки с обивкой, не заслужил.
- Так, где тут текила?
- Нету тут текилы, дедушка варил.
- Мдаа, вечером будем добывать рецепт. Что ж, виски тоже сойдёт. Ааапчхи!
- Ты же не болеешь.
- Да так, как говорят бледнолицые, кто-то меня вспоминает. Надеюсь, не ругается.
Может, новый друг Брюсика, который как раз нас нашёл и теперь выпрашивал у Олив ветчину, тоже придёт сюда. Кто ещё из тех, кого я помню. И тех, кто помнит меня.

...

Кристофер Рассел: 08.06.25 21:26

- Доброе утро…, если не ошибаюсь, мисс Бессон, младшая сестра преподобного?
Констебль улыбнулся.
- Майор Рассел. Кристофер – он пожал плечами, надеясь, что сказанное не прозвучало слишком формально. – Вы ведь учительница? Последовали за братом в нашу опасную глушь или прибыли по зову сердца?
- Кстати, про опасность… – стоявшая рядом с мисс Бессон девушка выглядела взволнованной. Кристофер ненароком слышал обрывки разговора, который они вели.
- Волноваться совершенно не стоит. Бандиты и Счастливчик Люк давно покинули эти места. Несколько лошадей миссис Мерфи нашли далеко на Западе, а значит, они давно пересекли границу.
Голос констебля звучал спокойно и уверенно. Сам же он ставил это под сомнение и все больше склонялся к тому, что Патрик был прав. Бандитам нужно было затаиться.
- Но все-таки воздержитесь от дальних прогулок без сопровождения – добавил он.
Перехватив коробку, она принялась сортировать вещи. Взгляд, конечно же, упал на куклу, которая существенно отличалась от остального содержимого. Розовые оборки, кружева, он хранил почище самого ценного музейного экспоната. Кукла была и довольно дорогой, мать писала, что таких в мире всего несколько штук.
- Была в моей семье уже давно…говорили, что ее сделал один известный французский мастер.
Пусть теперь она вновь порадует какого-нибудь ребенка. Кристофер вдруг вспомнил как мисс Уайт говорила что малышка Мелисса совсем скоро будет удочерена и они вместе договорились сопровождать девочку в новый дом. Покидать знакомые места всегда страшно, возможно, кукла послужит девочке утешением. Если Мелисса будет на празднике, он сам может передать куклу.
- Мисс Бессон, отложите куклу для меня на время?
- Констебль! – кто-то похлопал его по плечу. Кристофер не любил подобной фамильярности от незнакомых или неприятных людей. Сейчас был второй случай. Мэр Скотт Смит вызывал в нем смешанные чувства. Говорили, что он поднялся на бутлегерстве в Штатах, но подчистил бумаги, так что по документам оставался как стеклышко. Только мыльный пузырь может быть всегда радужно настроенным, а мэр Смит казался таковым всегда. В то же время, хладнокровно поднимал арендную плату за землю и безжалостно выселял тех, кто смел хоть на месяц ее просрочить.
- Видели мою задумку? – мэр указал ему и девушкам куда-то вправо и они могли увидеть куб с прозрачными стенами – Привезли из самого Виннипега! Все банкноты собранные сегодня будут помещаться туда – а в конце вечера мы их пересчитаем и торжественно объявим сумму! Каково! Я во всех ближайших газетах поместил объявления о празднике, приедут артисты из самого Монреаля…да, не самая известная труппа, но все же…
Смит выглядел донельзя довольным собой.
- Разумно ли помещать все деньги в одно место, особенно сейчас?
Как красная тряпка для быка, право слово.
- Расслабьтесь, Рассел – мэр вновь похлопал его по плечу – Выпейте, пофлиртуйте с барышнями, вы слишком напряжены – он подмигнул мисс Бессон и ее подруге.
- Я на службе, сэр.
Скотт вдруг заметил в толпе кого-то из знакомых и повел его показывать свою задумку, надеясь получить долю всеобщего восхищения.
Несмотря на то, что Смит был круглым, как блинчик и уже далеко не первой молодости, вокруг него постоянно вились женщины, причем даже не из »Магнолии», как можно было предположить. Все-таки статус мэра и богатого человека слыл мощнейшим афродизиаком.
- В следующий раз я за него голосовать точно не буду – усмехнувшись, произнес Кристофер.

...

Мисс Бэатрис Бессон: 08.06.25 22:32

На празднике


– Да, Бэатрис Бессон, – кивнула девушка, – мадемуазель Бессон, – добавила она, слегка потупившись, а мужчина в красном мундире улыбнулся.
– Очень приятно, – теперь улыбнулась и Бэатрис. – Да, я всю свою жизнь с братом. Так сложилось, но мне нравится общаться с детьми, учить их чему-то новому, видеть их горящие глаза и радостные лица, когда у них что-то получается. И тут вовсе не глушь, мне нравится ваш городок.
Констебль, видимо, слышал разговор Бэатрис с Одри об опасности, что, впрочем, неудивительно – у Одри такой звонкий голос, мертвого разбудит, и убедил девушек, что бояться вовсе нечего.
– Ну, если вы, господин констебль, так уверены, – Одри кинула на мужчину лукавый взгляд. – То и волноваться не о чем.
– Audrey, tu te comportes de manière indécente (Одри, ты ведешь себя неприлично (фр.)), – сделала Бэатрис замечание девушке. Последнее время, почувствовав себя взрослой. Та стала совсем неуправляемой. – Спасибо, мистер Рассел, вы нас успокоили, – обратилась Бэатрис к констеблю, но следующие его слова
заставили ее насторожиться.
– То есть, некая опасность все-таки существует? Хорошо, мы будем осторожными. Глупая бравада еще никого до добра не доводила, – Бэатрис улыбнулась, продолжая сортировать вещи, и увидела куклу, нет, не так – КУКЛУ. Она была роскошна – платье в оборочках и кружеве, фарфоровое личико. Ее собственные, что она принесла для приюта – тоже дорогие и красивые, выглядели золушками у печки, по сравнению с этой.
Из уст мистера Рассела эти слова прозвучали, как извинение или оправдание. Бэатрис взглянула на констебля и на долю секунды увидела боль в его глазах, но он тут же справился с собой, словно ничего и не было. Сильный мужчина, – подумала она. – Такой же, как Ален. Тяжело быть сильным, нельзя показывать свои слабости. Вспомнив про брата, Бэатрис поискала его глазами и увидела, как он пытался сбежать от очередной мамаши, знакомившей его со своей дочкой. Ничто не меняется в этом мире
От мыслей о брате оторвал голос констебля

– Да, конечно. мистер Рассел, – кивнула она. – Одри, унеси эту красотку и положи с моими куклами. – Я решила тоже своих отдать в приют. Мистер Рассел, а вы хотите подарить вашу кому-то определенному? – спросила она у констебля, вдруг смутившись, что задала ему не совсем удобный вопрос.
Мистера Рассела окликнули, и он начал разговаривать с каким-то мужчиной, явно обличенным властью. Толстенький, невысокого роста, не первой молодости, он вел себя панибратски-снисходительно и категорически не понравился Бэатрис.
А когда он повернулся на нее Одри, его подмигивание и вообще все поведение выглядело до ужаса непристойным. Словно это не джентльмен говорил с порядочными девушками, а какой-то завсегдатай салуна с тамошними красотками. Естественно, сама она в подобном заведении не бывала, но еще в Бель Фуше слышала, как молодые парни, что кололи дрова на заднем дворе их дома, рассуждали на эту тему с разными скабрезностями. Она оказалась там случайно, дальше слушать не стала, но сделала вывод, что девиц из салуна парни не уважали, потому так переживала за Слоун. Бэатрис сочла за лучшее промолчать, гордо выпрямила спину и подняла голову – выражение ее лица не предвещало наглецу ничего хорошего, но, на его счастье, его позвали, и он ретировался.
Мистер Рассел был тоже явно недоволен толстяком
– А кто это? – не удержалась любопытная Одри, – что за него надо голосовать?
– И в самом деле, – поддержала Бэатрис, – что это за наглец, который посмел так разговаривать с вами – представителем власти? – Она посмотрела констебля и вдруг подумала: А он красивый, этот мистер Рассел. И какой-то настоящий, рядом с таким ничего не страшно.

...

Патрик Свейзи: 08.06.25 23:11

На ранчо я приехал быстро: хотелось размять косточки моему красавчику. Застоявшийся Ирландец несся быстрее ветра. Я придержал его только у въезда, который обозначался грубо сколоченными и слегка облупившимися воротами с прибитой сверху табличкой с искусно вырезанным названием. На ранчо я тоже бывал раньше и спокойно поехал ко входу большого дома. Основной дом был выполнен в из дерева, добротный, мощный, с крепким фундаментом, спасающий от холодов зимой. На фасаде все же были резные элементы, дань грубой, но красоте, что, на мой взгляд, делало дом Мерфи более легкими.
Я поднялся по большой центральной лестнице, на крыльце встретил неизменного и верного помощника миссис Мерфи – Тома. Мы поприветствовали друг друга, пожав руки.
– Вы к нам по делу? Или так, по-соседски? – поинтересовался Том.
– Был рядом, решил заехать, узнать, как обстоят дела с поиском угнанного табуна.
– Ох, и не спрашивайте, – вдохнул Том, – проходите, позову мисс Эмили. А Миссис Мерфи, как я видел, поехала осмотреть поля кукурузы с новым работником.
Я не стал любопытствовать, что за новый человек появился на ранчо, это можно узнать из первых уст.
Том попросил кого-то из прислуги позвать младшую сестру из семейства Мерфи – Эмили.
Это была девушка – ровесница моей Кати, только в отличии от моей сестры, мисс Мерфи была более живой по натуре, ну и куда больше леди, чем Катрин. Она очевидно получила прекрасное воспитание, взращенная в достатке, была любимицей отца. Старый Мерфи судил ей судьбу наследницы ранчо, поскольку старшая сестра упорхнула замуж. Так часто бывает, когда у мужчины нет сыновей – они и вынуждены и рады проводить больше времени с дочерями, доверяя им основы своего благосостояния. Однако, как я понимаю, после смерти родителей Эмили, хотя бы в силу возраста, не готова была взять ответственность за ранчо. И тут в родные пенаты вернулась Анабель. Но почему-то без мужа. Как стало ясно потом, он пропал в какой-то экспедиции. Ну и, видимо, вестей от него нет до сих пор, так как две женщины Мерфи, в первую очередь старшая сестра, тянут лямку заботы о ранчо. Что, как я уже как-то упоминал, совсем не женское дело. Хотя бы потому, что дела в мире мужчин зазорно решать с женщинами. Этой идеи, как не парадоксально (казалось бы им меньше, чем нам свойственны условности), придерживаются даже индейцы. Но, впрочем, миссис Мерфи ничье мнение, похоже, не волнует, ее главное чаяние – сберечь ранчо и позаботится о сестре. И это мне крайне знакомо.
Белокурая Эмили спустилась ко мне почти сразу, мы обменялись стандартными приветствиями и любезностями, потом мисс Мерфи пригласила меня присесть и отведать чай с пирогом, который, не дожидаясь моего согласия, уже вносила служанка.
– Благодарю, не откажусь. С утра маковой росинки во рту на было, – я принял из рук Эмили блюдце с куском аппетитнейшего пирога.
Девушка улыбнулась:
– На здоровье, мистер Свейзи. Наша кухарка готовит божественный яблочный пирог, вы такого нигде не попробуете.
– Действительно, очень вкусно, – отметил я.
– Вы собираетесь сегодня на праздник?
– Да, наведаюсь. Вещей для приюта у меня, пожалуй, не найдется, но, как всегда, завезу мисс Уайт корзину с провизией и лакомствами. Мне прислали шоколад, думаю, ее ребята будут рады.
– Какой вы молодец! – похвалила меня Эмили.
– Спасибо, но не стоит похвал: хочется делать что-то хорошее просто так. Это и не сложно, и приятно.
– Верно, но не все считают, что надо творить добро…
– О, мисс, в жизни вообще грань между добром и злом слишком тонка. Так что, пока есть возможность, я пытаюсь оставаться хоть одной ногой на стороне света, – улыбнулся я, – но это не делает меня хорошим человеком.
– Не черните себя и попробуйте чай. Он с травами, которые я засушила прошлым летом.
– Моя сестра тоже любит такие чаи и постоянно возится с травами. У вас хорошо получилось подобрать ингредиенты и подчеркнуть вкус.
– Спасибо, но я вот не то, чтобы люблю, просто тут достаточно скучно порой. А так – хоть какое-то полезное развлечение.
– Да уж, такой очаровательной юной леди, как вы, больше пристает танцевать на балах… но жизнь – штука сложная. Будут и на вашем веку балы, не печалитесь, – я ободряюще улыбнулся Эмили.
Ох уж эти дети, как им хочется вырваться в большой мир.
В этот момент в дверях показалась миссис Мерфи, в мужской одежде, ковбойских сапогах и в лихой шляпе. Вид у нее был и грустный, и довольный одновременно. Почему-то мне подумалось, что она только что неслась во весь опор на своем любимом Тумане. Я встал, как это положено:
– Доброго дня, мистер Свейзи. Том предупредил меня, что вы к нам пожаловали. Прошу, дайте мне пару минут, привести себя в порядок.
– Доброго дня. Конечно, я пока наслаждаюсь пирогом и не тороплюсь расстаться с ним.
Спустя не больше четверти часа освежившаяся и переодевшаяся миссис Мерфи спустилась в гостиную, где мы все так же болтали с Эмили.
– Так что привело вас к нам, мистер Свейзи?
– Проезжал мимо и решил заехать узнать, как продвигается расследование и поиски ваших лошадей?
– Спасибо, но, боюсь, никак. Констебль Рассел принес утром неутешительные новости.

Анабель вздохнула:
– Я предполагал и предполагаю, что расследование пытались запутать.
– Да? – Анабель посмотрела на Эмили: конечно, девушка навострила ушки, эти поинтереснее, чем собирать травы на чай. – Эмили, будь добра, дай указания готовить обед.
Вот так, одой фразой эта не признающая споры и увиливания женщина обозначила, что Эмили надо выйти, а меня не ждут к обеду.
Я ухмыльнулся.
Когда дверь за Эмили закрылась, Анабель поинтересовалась почему я так решил, и я не стал таить от нее правду: полиции мои ночные блуждания уже были известны, в общем-то, никакой тайны я не раскрою, кроме выводов, которые сделал и сделал правильно на основе исследования следов, о чем меня и просила ранее миссис Мерфи:
– В общем, ваших двух лошадок специально отделили и увели в сторону форта. Так они пытались сбить власти с толку, тогда как остальных уводили в другую сторону, и, раз нигде информация не всплыла, сбыли их, скорее всего, кому-то из племен лакота.
что-то такое я тоже предполагала. Как вы считаете это дело рук банды, ограбившей банк?
– Я не верю в совпадения, только не пойму зачем им это нужно было? Только привлекать к себе лишнее внимание … но может, это тоже план по отводу глаз?
– Если так, молю Бога, чтобы у меня была возможность поквитаться с ними!
– Анабель, думаю, полиция лучше справится, вам не стоит рисковать. Я понимаю, что вы привыкли вести дела, мужские дела, сама, но это совсем другое. Такие люди не знают пощады, им чужды общие нормы морали типа «не убий»… большинство из них «сделали» свой первый труп, будучи еще детьми.
- Спасибо за заботу, но у меня хватит сил поквитаться с ними.
Я ободряюще дотронулся до сжатых кулачков Анабель:
– Все всегда замыкается: отольются волку слезы… А вы, вы лучше берегите себя. У вас ранчо и сестра.
– Спасибо, – уже менее воинственно ответила Анабель, видимо, я задел нужные струны.
В этот момент часы пробили одиннадцать.
– Миссис, боюсь мне пора, – обозначил я и потому, что она обозначила свои дела, и потому, что мне правда надо было успеть дать распоряжения Джейкобу, отправить Тома с ящиком в «Магнолию», собрать корзину пожертвований и найти (и не упустить) Кати.
– Да, конечно, Патрик. У меня и самой дел невпроворот.
Мы встали:
Я провожу вас, - сказала Анабель, - но прежде, хочу напомнить о деловом предложении, связанном с вашими не прямыми торговыми занятиями. Мы можем переработать кукурузу, урожай будет неплохой. Обдумайте это.
– Хорошо, миссис Мерфи, постараюсь быть у вас как можно скорее.
Анабель проводила меня на крыльцо. Я обернулся попрощаться и почувствовал, как спину прожигает чей-то взгляд, обернувшись увидел иужчину средних лет, он вел под уздцы лошадь в загон. Его на ранчо я раньше не видел и предположил, что это и есть тот новый работник. Если так, то выбор странный: очевидно этому малому не больно нужны деньги, Вернее, ему точно мало того, что могут предложить как оплату на ранчо. Да и не сказал бы я, что он привык к физическому труду, хотя под рубашкой и переваривались мышцы. И все же. Этот человек выглядел опасным. А еще как-то неприязненно смотрел на меня и Анабель. Хм. Странное поведение для рабочего. И взгляд, и вид у него будто кричит: я сам себе хозяин.
Анабель заметила мое внимание к этому человеку:
– Мой новый рабочий – Флэтчер.
– Я так и подумал, Том рассказал, что вы проверяли поля с ним, – я проводил молодчика подозрительным взглядом, на что его глаза ответил невозмутимым: да пошел ты.
– И все же, миссис Мерфи, будьте осторожнее … даже с наймом людей: сейчас любой может оказаться бандитом, пережидающим бурю в тихой гавани. Да и вообще, мужчина он на вид опасный и умный, мне не кажется, что он готов батрачить за небольшую плату.

...

Преподобный Анри Бессон: 08.06.25 23:28

Дом пастора – городская площадь, праздник
 
Ночь преподобный провел беспокойно. Снилось Анри его первая любовь: их объятия, поцелуи, так и не случившаяся  в реальной жизни близость, правда, в какой-то момент черты Мари приобрели черты лица совсем другой женщины, Элис…
Проснулся он какой-то опустошённый с тяжелой головой, принял душ, оделся и спустился к завтраку, ничем не выдав своего состояния.
– Как спалось Бэа? – Анри налил себе кофе и взял свежую булочку, испеченную Моник к завтраку. – Готова к подвигам? День сегодня жаркий, надо будет взять простынь и натянуть ее над головами, чтобы не испечься на солнышке.
– Да, я уже все предусмотрел, – кивнул Франсуа. – И пару простыней, и колья, и веревки.
– Спасибо, – кивнул Анри, – всегда знал, что на вас с Моник можно положиться.
– Когда все было собрано и должным образом упаковано, отправились на площадь. Там потихоньку собирался народ. Преподобный выбрал место не на ходу, помог Франсуа натянуть тенты над импровизированными столами и пошел прогуляться по ярмарке. Он здоровался с мужчинами и их супругами, улыбался разодетым в лучшие платья их дочерям на выданье – худым и толстушкам, дурнушкам и симпатичным, высоким и маленьким, рыжим, блондинкам и брюнеткам – все лица слились для него в одно, он просто не различал их, но продолжал мило улыбаться. А они смотрели на него с одинаковым выражением «Хочу за вас замуж». Так было и во Фриско, и в Бель Фуше – молодой, холостой, небедный пастор был лакомым кусочком для мамаш, мечтавших выгодно пристроить дочек. Их матримониальные планы явственно читались на лицах, сквозили в меде речей, приглашающих в гости, предлагающих попробовать булочку или пирожное, выражающих надежду на то, что Его преподобие будет судить кулинарный конкурс. Он хотел было отказаться, но тут подошел мэр городка мистер Смит и тоже намекнул, что это будет очень кстати. Потом мэр забрался на импровизированную трибуну и сказал небольшую речь о юбилее города и самом празднике, пожелал Энску дальнейшего процветания.
– У нас тут сегодня благотворительный сбор, но об этом лучше скажет Его преподобие Анри Бессон, – мистер Смит подтолкнул пастора вперед.
Анри посмотрел на собравшихся, немного подумал и начал говорить:
– Божия благодать смягчает сердце человека и воспроизводит в нем сострадание и милосердие. Она не только растворяет сердце раскаянием перед Богом, но и наполняет его состраданием к другим. Вспомним фразу из псалмов Давида: «Он расточил, раздал нищим».
О благодати свидетельствуют дела благотворительности, как и вера. Апостол Иаков учит нас: «Я покажу тебе веру мою из дел моих». Дела – это доверительные письма веры. О состоянии здоровья тела мы судим по пульсу, который говорит о движении крови и оперирует ей. Так и христианин судит о состоянии здоровья веры по пульсу благотворительности. Слово Божье – это правило для веры, а добрые дела – свидетели веры. Дела благотворительности также свидетельствуют о наличии в человеке любви к ближним. Любовь, подобно переполненному сосуду, будет изливаться. Она изливает себя в поступках щедрости.
Мы так неохотно благотворим и близки к мысли, что пожертвования разоряют нас. Поэтому мы нуждаемся в частом напоминании и убеждении, что, помогая другим, мы сами выигрываем. На тех, кто поливает елеем сострадания других, Господь прольет елей благословения. В Книге Притчей написано: «Благотворительная душа будет насыщена». Благотворительная душа будет насыщена истинными наслаждениями и еще больше обогатится благодатью. Так будем же жертвовать охотно и от чистого сердца, и воздастся нам сторицей.
Закончив под бурные аплодисменты  матрон и девиц, пастор направился  к ближайшему дереву и присел там на грубо сколоченной лавке в тени, по дороге прихватив стаканчик лимонада у малышки Одри. Он вдруг почувствовал, что очень устал – улыбаться, держать спину и лицо, но он был так воспитан и не собирался никому показывать эту свою усталость. Я здесь и сейчас – представитель Бога, и себе не принадлежу, потому, что бы ни случилось, не должен расслабляться. Не важно, как я себя чувствую и что я хочу, важно – что нужно другим. Не моя воля, но Твоя да будет, Господи.

...

Ребекка Уайт: 09.06.25 16:04

Кладбище Энск-сити. Приют. Ярмарка.
Время до ярмарки пролетело в хлопотах, но Ребекка нашла время и возможность в годовщину смерти мужа дойти до городского кладбища, где тот был похоронен. Точнее, его личные вещи, которые ей передали другие золотоискатели, потому как тела под завалами породы не нашли. А может, не искали.
Кладбище было небольшим в силу того, что городу исполнилось всего 10 лет и создавали его люди в основном молодые. Среди многолетних, даже вековых сосен тянулись к небу несколько десятков могильных плит. Ребекка шла между ними и думала, что с ее последнего посещения их прибавилось, а гробовщик Джереми Бэйкер никогда не останется без работы. Но страх смерти никогда не про смерть. Он про отсутствие жизни. Поэтому Ребекке было нестрашно находиться здесь одной.
Она подошла к могиле мужа и кончиками пальцев дотронулась до плиты. Прошлась по имени и датам, счистила хвою и положила свежие цветы. Какой была бы ее жизнь сейчас, будь Джек жив? Жили бы в их доме дети? Были бы они счастливы? Эти вопросы не требовали ответа и давно сменили «за что?» и «почему мир так несправедлив?». Со временем она поняла, что это испытание было дано ей не просто так. Возможно, у высших сил были на нее совсем другие планы. И как бы ей иногда не хотелось чувствовать себя слабой женщиной за спиной сильного мужчины, она знала, что при нынешней жизни это сложно осуществимо. Даже, пожалуй, невозможно. Ведь далеко не все мужчины готовы взять ответственность за чужого ребенка. А когда их 15, тем более.
От размышлений Ребекку оторвал неожиданный звук.
– Хрю!
Мисс Уайт вздрогнула, разглядела на краю кладбища Фрэнка и выдохнула с облегчением.
– Иди сюда, похититель капусты. У меня есть булочка для тебя. Надеюсь, ты не будешь копать здесь, Фрэнки. Это не грядки, – погрозила пальчиком, а затем протянула свину угощение. Бекке показалось, что тот ее понял. – И больше никаких подкопов, договорились? Хочешь полакомиться, приходи к калитке. Дети с радостью тебя погладят, обласкают и отдадут самые вкусные кусочки, лишь бы получить твое внимание. Знаешь, им этого так не хватает… Больше любых денег, одежды и еды.
Съев булочку, Фрэнки посеменил на выход. Кажется, в сторону мастерской гробовщика. Ребекке захотелось узнать секрет воспитания домашних животных у мистера Бэйкера и тоже кого-нибудь завести, чтобы детям было веселее. А сейчас пора было уходить. Оставляя могилу мужа позади, Ребекка возвращалась к своей обычной жизни. Ее смысл заключался в том, чтобы сделать пребывание детей в приюте если не приятным, то хотя бы сносным. И если для этого нужны были жертвы, она была готова их принести.
***
Приют встретил мисс Уайт шумом и суматохой. Дети, уже одетые в праздничные наряды, повторяли сценку и песни. Элизабет укладывала в корзины уже нарезанные на порционные кусочки французские торты с пеканом.
– Мисс Уайт, принесли подарки от мистера Патрика Свэйзи: сезонные фрукты, овощи, мешок муки, копченый окорок, леденцы и кленовый сироп. Он решил, что будет лучше сразу прислать их сюда, чем загружать вас на мероприятии, после которого вы наверняка устанете.
Ребекка улыбнулась такой предусмотрительности и чуткости, сделала себе мысленную пометку поблагодарить благородного хозяина магазина.
– Убери, пожалуйста, всё в погреб. Когда мы вернемся, я взвешу, пересчитаю и внесу в расчетную книгу.
Мисс Уайт еще раз поблагодарила Элизабет за помощь и за то, что она осталась присмотреть за малышами, пока они с миссис Харрисон будут представлять приют и приглашать жителей города в гости. Бекка считала, что люди должны видеть куда идут их пожертвования. Ей нечего было скрывать. И если всё в порядке, то и с прозрачностью не должно быть вопросов. По дороге в свою часть дома, Ребекка похлопала Генри по плечу.
– Не забудь шляпу констебля. Он наверняка будет следить за порядком на ярмарке. Ты должен ее вернуть.
Мальчик расстроенно пошмыгал носом, но согласно кивнул и побежал в комнату.
Переодевшись и взяв в одну руку корзину, а в другую – ручку Мелиссы, самой маленькой в их процессии, делегация детского дома двинулась в сторону звучащей музыки и цокота копыт. Было довольно жарко и Ребекка переживала, что дети будут хотеть пить.
– Миссис Харрисон, вы случайно не взяли воды?
– Не волнуйтесь, мисс Уайт. Сейчас подойдет мистер Харрисон. Он должен принести столик, кувшины и посуду.
– Что бы я без вас делала? – благодарно обняла помощницу Ребекка. – Если вы захотите пройтись по ярмарке с мужем, то, пожалуйста, не ограничивайте себя в этом желании. Я справлюсь с детьми. Тем более, что благодаря вашим золотым рукам, которые вышили их имена на костюмах, теперь все видят и знают, что это дети-сироты и как к ним обращаться.
Мисс Уайт нашла место в теньке и стала выстраивать детей, невольно обращая на себя внимание собравшихся. Это было неудивительно, потому что несмотря на наличие многодетных семей в их городе, столько не было ни у кого. Она же отметила про себя беседующих Бэатрис и констебля Рассела, а также мэра, который чуть ли не облизывал прозрачный куб для пожертвований. Мисс Уайт знала практически всех в городе, в том числе чиновников, у которых иногда что-то просила. Это была нелюбимая часть ее работы.
Как обещала миссис Харрисон, пришел ее супруг. На небольшом столике появились кувшины с родниковой водой, салфетки, кусочки аппетитного торта легли на тарелочки. Дети были взволнованы. Они смотрели по сторонам огромными круглыми глазами и сдерживали себя, чтобы не начать бегать и кричать от восторга и праздничной атмосферы. Вместо этого они стояли в две шеренги и собирались уже начать подзывать гостей, но затихли. Пастор взял слово.

Мисс Уайт решила, что сейчас самое время начать выступление, подала знак и дети запели гимн Энск-сити. После были несколько коротких детских песенок и даже молитва. Затем воспитанники сыграли сценку из жизни животных, смысл которой был в том, что лисёнок может найти место в семье волков, а койот подружиться с поросенком. И нет разницы между зверьми, если все они – часть большого мира.
После дети взяли по кусочку торта и разошлись в разные стороны, чтобы предложить угощение участникам ярмарки. Ребекка попросила их не уходить далеко, следила за каждым, чтобы не потерять в толпе. Мистер Харрисон встретил друга и отошел к другому столику. С ней остались только Мисс Харрисон, разливающая воду для желающих и крошка Мел, которая обнимала Ребекку за шею и довольно уминала кусок торта.
– Как вы думаете, мисс Уайт, заполнится ли этот куб сегодня? – спросила пожилая женщина, впечатлившись размерами «копилки».
– Всё в руках Божьих. Рука же подающего должна быть вспотевшей, – проговорила Ребекка. – Это значит, что человек должен обдуманно жертвовать свои деньги или вещи. Из чувства долга, из любви или того и другого – неважно. Главное, чтобы он это делал не для себя, а для тех, кому хочет помочь.
Говоря это, Ребекка увидела как Генри подошел к мистеру Расселу и краснея протянул ему шляпу и торт. Кажется, последний ему понравился, по крайней мере тарелочка опустела. Мальчик, поняв, что выполнил указание, обернулся к хозяйке приюта. Та позвала его жестом, погладила по голове, налила воды и попросила отнести торт преподобному и его сестре в знак благодарности за помощь в проведении ярмарка. Генри почувствовал важность задачи и занервничал, но к тому времени подошел Джонни и они вдвоем направились к семье Бессон.

...