Пираты

Джек Уоррен:

Просьба удивила Уоррена. В свете предыдущего спора она больше походила на хитрый маневр, если бы не состояние боцмана. Куда уж ему сейчас до таких хитростей.

- Нечего пока смотреть, - он покачал головой, - Только ж зашили... Спи и набирайся сил. Ойё позову.
Он спустился вниз и передал Ойё просьбу Джеро и ещё парочку указаний от себя.

...

Аньес Шапель:

Аньес лежала на кровати, свернувшись калачиком, как делала, ночуя в ночлежке. Боль в ноге утихла, и она не думала больше о ней. Зато она думала о том, что в ее жизни неожиданно появился человек, к которому она испытывала не только чувство благодарности за участие в ее судьбе. Сегодня Джек защитил ее от другого мужчины, который явно желал позабавиться. Аньес припомнила спокойный взгляд глаз доктора, его сильные мужские руки и терпкий запах тела, и сердце ее забилось сильнее. С таким мужчиной она могла бы прожить свою жизнь.
Готовить ему еду, стирать его одежду, ждать на берегу. И любить. Любить так сильно, как никто другой.

...

Пит Брикман:

Пит медленно приходил в себя.
Рядом кто то был...
Через силу открыв глаза Пит увидел свою прекрасную незнакомку... Первым было такое неуместное желание придушить ее на месте, за самоуправство...

- Пить... - язык еле ворочался, казалось что во рту пустыня.

...

Кортни Морган:

Корт медленно открыла глаза. Её лоб упирался в подбородок спящего Рэмзи.. Голова покоилась на его твердом плече. Обнаженные они лежали на его постели, его рука обнимала её за талию, она прижималась к нему всем своим телом, чувствуя тепло исходящее от него.. Одеяло было комом смято в ногах, подушка валялась на полу, где была разбросана их одежда..
Она коснулась его руки обнимавшей её. Её пальчики скользнули по его пальцам, она слегка приподняла руку освобождаясь из жаркого плена. Тихонько, стараясь не разбудить Рэмзи, девушка выскользнула из постели. Нагнувшись она подняла свою мятую одежду, на которой были пятна крови, ведь она так и не переоделась после боя и оделась. Но прежде чем уйти она присела на пол на колени перед постелью.. Рука сама потянулась к спящему мужчине. Ладонью провела по его небритой щеке, слегка касаясь. Пальцами коснулась губ. Загадочная улыбка скользнула по её губам.. Кортни наклонилась и прикоснулась в мимолетном поцелуе к его губам
- Кто бы мог подумать, Рэмзи О.Киф... - прошептала она..

Бесшумно она выскользнула из его дома. Солнце уже садилось. Тяжелый день подступал к концу. Девушка спустившись на берег побрела в сторону дома. Глаза искали "Ястреба", но вместо него на поверхности воды торчали только верхушки его мачт. "Это конец" Её корабль затонул, истерзанный атакой O'Рейли. Девушка остановилась и уселась на согретый лучами дневного солнца песок. Сладостное забытье начало отступать впуская во власть реальность..
"Прости, малышка, но я не отец и не стану дарить тебе корабль. Я слишком люблю тебя, чтобы позволять так глупо рисковать своей жизнью."
Девушка зачерпнула песок и пропустила его сквозь пальцы.. Все рано или поздно умирают, подумала она.. ты тоже рискуешь, Стив, когда уходишь в море.. Сможешь ли ты сам расстаться с той жизнью, которой ты жил? У нас один отец и в нас течет его кровь..
Её мир был слишком мал для понимания иной жизни... Её сознание и душа отчаянно сопротивлялись представшей реальности.
Слабые волны набегали на берег, омывая песок, Корт с тоской смотрела на заходящие лучи солнца, отражающиеся в воде.. Надо подготовить лебедки, пронеслась мысль в голове, она попытается вытащить корабль.. Найдутся среди людей на острове плотники, которые займутся, её кораблем...
Я тоже люблю тебя, брат... Но я не смогу жить в том мире, который мне чужд..
Кортни поднялась с песка и направилась в дом. Там царила тишина.. Ей доложили, что Джеро пришел в себя.. Джеку удалось вытащить боцмана с того света. И Кортни направилась проведать больного. Он спал.. Кортни немного постояв около его постели вышла из комнаты... Спустилась вниз, и проходя мимо кабинета замерла.. Взявшись за ручку она повернула её и заглянула. Её брат сидел в кресле за столом и пил виски. Он показался ей уставшим..

- Налей и мне. - сказала она заходя в кабинет.

...

Стив Морган:

Дверь в кабинет открылась без предварительного стука и Морган выжидающе посмотрел на смельчака

- Малышка. - Улыбнулся Стив, плеснул ей "на два пальца" виски в бокал и пододвинул через стол. Его взгляд изучал лицо сестры, - Как ты?

...

Роберт Хаселриг:

Она явно нервничала - Роберт ощущал это почти физически, упорно делая вид, что ничего не замечает, и тоже нервничая вместе с ней.
Он ругал себя на все лады, размышляя, каким образом может исправить ситуацию, когда внезапно, ее колено - ее маленькое, круглое, такое теплое колено ударило его в бедро.

Роберт моментально представил себе, как накрывает это колено ладонью и медленно, не спеша, отводит его в сторону, открывая для себя Фостайн... как его ладонь скользит с этого колена по ее внутренней стороне бедра туда,... к сосредоточию всех его фантазий и желаний...

Кровь бросилась ему в лицо жаркой волной, и он, уже практически не контролируя себя, резко повернулся к девушке.



Сначала он подумал, что напугал ее, но когда девушка, пробормотав какие-то извинения, кинулась вон из хижины, упав на пороге, испугался сам.

Роберт кинулся к ней в интуитивном порыве скорее поднять; прижать к себе; утешить прежде, чем она заплачет от боли.

- Где? - спрашивал он, словно ребенку ощупывая ее голову, плечи, спину. - Дорогая моя, где у тебя болит? Слышишь, скажи мне, где?

Роберт поднял ее и перенес на кровать.
Даже не отдавая себе отчет в том, что он делает Хаселриг, поднял подол ее юбки и победно воскликнул, увидев ссадину на колене.
Он оглянулся в поисках подходящей тряпицы и не найдя ничего, оторвал кружевной манжет от своей рубашки.
Потом зачерпнул ковшиком холодной воды и, намочив и отжав в ней лоскут, приложил к ее колену.

- Больно? - сочувствующе спросил Роберт девушку. И только сейчас, - увидев ее расширенные глаза - впервые осознал, что он делает.

Он медленно убрал руку с ее колена, но вместо того, чтобы одернуть ее юбку и, извинившись, отвернуться, снова посмотрел в глаза девушки и чуть слышно произнес:
- Фостайн...

Потом склонился к ее колену и, закрыв глаза, медленно - едва касаясь кожи - провел губами вдоль ссадины.
- Фостайн...

Его ладони, казалось, сами собой скользнули вниз и обхватили маленькие, аккуратные ягодицы... Губы покрывали поцелуями внутреннюю сторону бедер, касались мягких волос на лобке , теплой кожи ее живота..
- Фостайн ... - пьянея от ее близости, шептал он, веря и в тоже время не веря в действительность происходящего. - Я люблю тебя, моя девочка... не убегай от меня, пожалуйста...

...

Фостайн Мирабо:

Лежа на пороге, Фостайн ощущала себя полнейшей дурой! Неловкой, глупой, никчемной! У нее манеры, как у Тролля.
Что Роберт подумает о ней?! Надо было вообще не шевелится, сидя за столом. Быстро поела, быстро ушла и все в порядке. Нет же! От стыда слезы навернулись на глазах.

Сейчас Роберт побьет её и будет совершенно прав!

Она не поверила своим глазам, ушам, ощущениям, когда англичанин, выражая явную тревогу за нее, кинулся ощупывать её тело в поисках травм и ушибов. Ошарашенная до немоты, она лишь смотрела во все глаза за тем, как Роберт берет её на руки и несет на кровать.

Больно? Она кивнула, со все глаза наблюдая за действиями англичанина. Ссадина на коленке была пустяковой. Она поболит день-другой и пройдет. Почему он всполошился? Видел бы он следы от побоев Тролля на её теле или на теле Терезы, тогда он бы тоже не обратил внимание на эту пустячную ссадину.
Фостайн не понимала поступков Роберта, не могла объяснить себе зачем он это делает для нее, будучи уверенной в том, что ничто в этом мире не делается и не дается просто так. А ведь плату он не берет, она же давала ему монету.
Что ему нужно от нее? Девушка была близка к панике.

А вот это было уже понятно. Ей было понятно. Вот и ответы на все её вопросы.
Отпустив ткань блузы, которую она судорожно сжимала, Фостайн расслабилась. Наступающая паника сменилась покорностью судьбе. И девушка грустно улыбнулась, вновь прощаясь со своими надеждами.
Она чувствовала на своем теле мягкие теплые губы англичанина. Его действия не были ей неприятны, но не были и приятны. Она была равнодушна …
Хотя его голос, повторяющий её имя, зацепил какую-то струну в её душе и она сладко пропела, повторяя за ним …
Девушка села ровнее, не отталкивая англичанина, но и не поощряя его.

Он разозлил её. На что только не идут мужчины, надеясь получить все бесплатно. Если он хочет спать с ней, так пусть платит! Нечего рассказывать ей сказки о любви!
Она подняла пальцем его лицо за подбородок и развязно-обольстительно пропела ему свой прейскурант. Уж что-что, а это она знала наизусть:

- Не так быстро, дружочек. Если ты хочешь слышать мои крики, используя путы и плеть, это будет стоить тебе пять монет. Если ты хочешь, чтобы я не лежала как бревно, всякие там поцелуи-объятия стоят три монеты. А если ты хочешь сделать все быстро, стоя, задрав мне юбку на голову, это стоит всего одну монету. Так, скажи, что я должна делать, красавчик?

...

Роберт Хаселриг:

Ведро холодной воды не смогло бы так остудить пыл Роберта, как эти слова Фостайн.

Внезапно он увидел ее прежнюю жизнь - со всей непреглядной отчетливостью, со всем уродством и таким немилосредным убожеством, что в ней просто не могло и не было места нормальным человеческим чувствам... Жизнь, в которой любовь, привязанность, сострадание и забота к женщине выражались, в лучшем случае чуть меньшим количеством побоев, чем обычно... В которой боль и унижение - норма, а смерть - избавление и долгожданная свобода.

Эта была та реальность, которую знала Фостайн, в которой жила все это время... и по меркам которой пыталась оценить его действия.
Его Фостайн...
Боль сдавила грудь Роберта - но на этот раз не от обиды, а от страха за нее. От страха, что не будь этого задания Сидни, не будь смерти Бенсона, не будь галеона дона Веласко и пиратского нападения на него, они, возможно, никогда бы и не встретились.
И все приключения Фостайн в Новом Свете закончились в лучшем случае "замужеством" за каким-нибудь пиратом, а в худшем... Об этом Роберт предпочитал даже не думать.

Смешно и в высшей степени самонадеянно с его стороны, было ожидать, что она его поймет.
Они жили в разных мирах, они говорили на разных языках, и они имели разные шкалы ценностей.
И все же... И все же Роберт не хотел и не мог позволить себе терять надежды. Потому что уже точно знал в тот момент, что любит ее... Потому что не мог допустить, чтобы видение смеющейся Фостайн в его объятиях осталось всего лишь видением...

За это он готов был драться - не на жизнь, а на смерть. Даже в каком-то смысле с ней самой.

- Иди, ко мне, Фостайн, - спокойно сказал Роберт, окончательно решив для себя все, и, приподняв девушку, посадил ее себе на колени. - Ты уже большая девочка, Фостайн, - сказал он, машинально поправляя ей юбку на колене, которое только что "лечил". - Поэтому постарайся понять то, что я тебе сейчас скажу..

Роберт взял в свою ладонь ее левую руку и медленно провел большим пальцем по внешней ее стороне.

- Понять и хорошо подумать над этим, - он поднял голову и взглянул в глаза девушки. - Мой отец - знатный англичанин, моя мать - простая ирландка. Они никогда не были женаты. Она умерла, давая мне жизнь. Плоду их запретной любви, как бы сказали поэты. Незаконнорожденному сыну, как бы сказали в знатном обществе. Ублюдку, бастраду, как назвал бы меня любой на этом острове. Смысл от этого не меняется. - Роберт усмехнулся и, опустив взгляд, снова погладил ее руку, такую маленькую и хрупкую по сравнению с его ладонью. - Я был не нужен моему отцу и постепенно он стал не нужен мне. Всего, чего я добился, я добился сам. Иногда слишком большой ценой, но сам. Понимаешь?

- Я не хочу, чтобы ты была моей любовницей, Фостайн. Не потому что у меня нет денег и не потому что мне их жалко тебе дать, - Хаселриг снова усмехнулся, на этот раз, мысленно иронизируя над всеми теми финансовыми средствами и возможностями к обогащению, которыми обладал, но которых не хватило бы, при всем его желании, чтобы купить доверие и любовь этой девушки - то, что ему действительно нужно было от нее. - А потому что я люблю тебя, Фостайн, и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Роберт снял со своего пальца кольцо, которое носил на безымянном пальце правой руки - рядом с кольцом-печатью, данным им Вильгельмом III и призванным подтверждать его, Хаселрига, статус представителя королевской власти в Новом Свете - и поднес к лицу Фостайн, чтобы она могла его разглядеть.

- Это ирландское кольцо, - негромко сказал он и поспешно добавил. - Нет, оно не принадлежало моей матери. Говорят, один ирландец перед тем, как попасть в плен и быть проданным в рабство к маврам, подарил точно такое же своей возлюбленной в знак любви к ней. Прошли долгие годы прежде, чем он снова смог вернуться на родину, но все эти годы его возлюбленная ждала его.

Роберт задумчиво - словно внезапно увидев его по-новому - смотрел на кольцо, изображающее собой руки, держащие коронованное сердце.

- «Сердце, знак любви, руками окольцовано,
А руки, дружбы знак, за верность коронованы» - продекламировал он негромко по-ирландски, а потом перевел слова на французский. Роберт одел кольцо на безымянный палец левой руки Фостайн таким образом, что сердце оказалось повернутым к ней, и накрыл ее ладонь руками.

- Вот так же и я, Фостайн, - произнес Роберт, снова глядя ей в глаза. - Я готов ждать тебя, твоей любви вечно. Пока жив я. Пока жива ты. Поверь мне, я сделю все, чтобы ты была счастлива. Я увезу тебя в такую страну, где никому не будет дела до того, кем мы были. Я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела, что доверилась мне. Не предам и не обижу. Буду любить и уважать. В радости и в горести. В здравии и болезни. В этом я клянусь сейчас тебе перед Богом.

И Роберт как тогда, на озере, торжественно поднял указательный и средний палец правой руки…

...

Фостайн Мирабо:

Она ждала ответ на свой вопрос и смотрела на старый сильно закопчённый чайник. Тщательно вглядывалась в его помятые бока, представляла, каким он был, когда его только сделали – блестящий, без вмятин. Есть ведь чайники, за которыми смотрят хорошие хозяйки, чистят их песком и протирают мягкой тряпочкой. Но этому чайнику суждено было стать закопчённым ...
А ведь и она похожа на этот старый чайник. Ей тоже суждено было стать грязной, потому что …
Тереза говорила, что это судьба. Но Фостайн злилась на подругу и спорила с ней. Потому что сама она считала, что в той грязи, что покрывала их души, виноват Тролль и все те, кто платил ему деньги за нее, Терезу, Николь, Сабину, Мари и малышку Клодетт.
Вот и Роберт тоже.
Девушка ждала, что же он выберет: пять монет, три монеты, или ей повезет, и он выберет одну. И тогда все закончиться очень быстро. Ну, хоть в чем-то должно же ей повезти! Ну, хоть когда-нибудь!

Она вздрогнула. Она не любила, когда её трогали. Пусть даже это был Роберт, или самый лучший на свете доктор. Она не боялась их прикосновений, но все равно не хотела их.
Но нельзя это показывать, поэтому она сидела на коленях англичанина ровно, опустив голову и глядя, как её пальцы теребят ткань юбки. Может быть, он посчитал, что она дорого запросила с него, что она специально набивает себе цену? А может, и наоборот, он считает, что она совсем дешевая шлюха. Может, он привык иметь дело с теми, которые живут в публичных домах с алыми бархатными портьерами на окнах, настоящими спальнями и одеваются в шелковое белье? Голова Фостайн опустилась еще ниже.


От этого простого движения, Фостайн почувствовала, будто тысячи маленьких тоненьких иголочек укололи её, она зябко поежилась и вскинула голову, заглянув англичанину в глаза.

Фостайн застыв, слушала историю его жизни. Ей было безумно жаль маленького мальчика, каким он был. Одиноким, отвоевывающим свое достоинство, защищающим свою гордость. Несчастным ребенком, таким же несчастным, как она сама. Но у нее была сестра Магдалена и Папаша Мирабо. Был ли у Роберта кто-то, понимающий его?
Она кивнула. Она понимала.

Опять? Он опять сказал ей «Люблю»? Зачем? Зачем он это говорит? Что он хочет от нее? Девушка снова почувствовала состояние близкое к панике. Глаза защипало, горло перехватило ...

… и Фостайн заплакала. Она быстро опустила голову, чтобы Роберт не заметил её слез и старалась не шевелиться и не всхлипывать.



Девушка почувствовала, как он снова взял её руку, и что-то тяжелое и теплое скользнуло ей на палец. Она слушала его слова и пыталась рассмотреть кольцо, что он дарил ей. Но из-за слез все расплывалось. Она пыталась сморгнуть их. Но они лились нескончаемым потоком, капая на их сомкнутые руки.

Порывисто обняв его, она уткнулась ему в шею и заплакала навзрыд, так как давно уже не плакала, выплакивая многолетнюю горечь, разочарования, страхи и обиды …
Фостайн плакала и не могла остановиться.
А в её душе пела золотая струна «Я люблю тебя …»

...

Роберт Хаселриг:

В первую минуту Роберт растерялся и пытался, как мог, успокоить Фостайн, шепча ей ласковые слова и целуя волосы, руки, соленые от слез щеки.
А потом просто прижал ее к себе, слушая в вечерних сумерках ее понемногу стихающие рыдания и гладя ее шелковистые волосы.
Ему очень хотелось забрать ее боль, ее слезы… Помочь ей.
Но в тоже время Роберт понимал, что Фостайн должна была пройти это сама - выплакаться, чтобы потом начать улыбаться. Чтобы захотеть снова жить.
Поэтому он просто сидел и ждал.

Сидел и ждал даже тогда, когда Фостайн, уже перестав плакать, продолжала сидеть, уткнувшись ему в шею - обдавая его кожу своим теплым дыханием и чуть касаясь ее своими губами.
Да им и не нужны были никакие слова.
За них говорило это молчаливое объятие, которое в эту минуту делало их близкими как никого и никогда на всем белом свете.

А потом Фостайн уснула.
Роберт положил ее на кровать, заботливо укрыв тонким поношенным одеялом и сел на табурет перед погасшим очагом, устало прислонившись к глинобитной стене - глядя на спокойное лицо спящей девушки.

Совсем незаметно он тоже заснул и во сне его губы коснулась улыбка - ему снилась смеющаяся Фостайн…

...

Кортни Морган:

Корт наблюдала как Стив наливает ей виски. Когда последняя капля капнула она протянула руку к бокалу и залпом осушила его.. Подняла взгляд на брата, который изучающе всматривался в её лицо.. На душе стало тоскливо.. Она поднялась с кресла, обошла стол и поравнявшись с ним взяла его за руку, крепко стиснув в своей руке..

- Я знаю, Стив.. ты волнуешься за меня - прерывисто и с волнением начала она говорить - Я не поеду с тобой в Англию... я не смогу... Ты и сам понимаешь это. Я останусь здесь... Прости меня...

...

Стив Морган:

- Не поедешь, я понимаю это. Просто я должен был тебя спросить. Если бы ты захотела - я бы взял тебя с собой, но тебе там не... тебе там не понравится, малышка. - Стив чувствовал какие загрубевшие ладони сестры, расслышал волнение и решимость в её голосе и внимательно посмотрел на неё, - Что ты задумала, Кортни? Только не пытайся лгать мне.

...

Джек Уоррен:

В капитанском доме его помощь больше не требовалась, и Джек прошёлся по поселению, зайдя по пути к паре-тройке матросов погибшего "Ястреба", состояние которых вызывало опасение, и к нескольким местным жителям, попутно обратившимися к нему. Не прошёл он и мимо местного рынка, работающего, несмотря на недавнее нападение, где купил немного провианта для обеда, или ужина, как получится. И парочку вещей для оставленной дома Аньес.

Возле дома его по-прежнему преданно встречала брошенная по вчерашнем прибытии грязная одежда. Он так и не нашёл прислуги, но теперь имел надежду, что стиркой будет кому заняться.

А в хижине царила тишина, и он входил туда с лёгким беспокойством. А вдруг?... Что именно могло произойти вдруг, он не додумывал. Просто вошёл и увидел увенчанный ярким рыжим пятном клубок на кровати.
Джек отложил свёрток с одеждой и сгрузил на стол еду - лепёшки, фрукты и копчёное мясо. Выудил из своеобразного винного погреба, устроенного в полу, бутылку молодого вина, посуду из сундука и позвал зашевелившуюся девушку.
- Аньес? Иди ужинать, - он обернулся, спокойно и выжидательно смотря на неё.

...

Джессика Тернер:

Он открыл глаза и вроде узнал меня. Я бы на его месте ,ненавидела бы себя. Я улыбнулась искренней улыбкой, когда заметила огонек в его глазах.

Его губы шевельнулись, я вслушалась в его слова. Поняв, его желание я принесла стакан воды. Приподнимаю его голову и подношу стакан к сухим губам. Когда убирала руку случайно задеваю его спину, отчего его ладонь лежавшие на моих коленях сжал мне ногу. Я прикусила от досады губу.
- Прости, с меня плохая нянька - виновата улыбнулась.

...

Кортни Морган:

Да, ей было там не место, да, ей там не понравится, она была в этом уверенна, и ещё она знала наверняка, что общество её просто не примет...
Корт не умела лгать. Она отвела взгляд, пытаясь подобрать слова, на поставленный вопрос и боялась сказать, помня сегодняшний разговор, чувствуя себя при этом маленьким ребенком.

- Я - она попыталась улыбнуться, стараясь саму себя приободрить - Стив, я восстановлю "Ястреба". Не отнимай этого у меня. Рэм - она запнулась - Он.. он поможет мне, я знаю..

...