Ричард Глостер, король английский (ИЛР)

Мария, вполне возможно, что Генрих Седьмой хотел разом избавиться от всех претендентов на трон Англии, только не мог до них добраться, а династический брак необходимо было заключить, он давал публичную клятву жениться на Елизавете в Франции.


Вот мое любимое изображение Ричарда и Анны.





Мария, жаль, что Ричард Второй нашел свой печальный конец в заточении, но по английским средневековым законам, которые имели весьма своеобразный характер он мог считаться незаконнорожденным. Читала, что король Эдуард Третий и королева Филиппа были против брака его родителей Черного принца и Джоанны Кентской, поскольку первый муж Джоанны Уильям Монтегю был еще жив и дети Джоанны юридически принадлежали ему. Пара же не вняла доводам разума, тайно обвенчалась и тем самым посеяла семена гражданской войны. Многие английские дворяне охотно поддержали Болингброка, когда тот поднял восстание и признали его законным английским королем.

Йорки ссылались в своих правах на корону, поскольку происходили от дочери второго сына Эдуарда Третьего принца Лионеля, а Ланкастеры от третьего - Джона Гонта, но при принятой тогда системе наследования трона агнатическо-когнатической примогенитуре женщины получали права на трон, которые передавали своим сыновьям при отсутствии мужчин-наследников одинаковой степени родства. Принц Лионель не был королем и поэтому сыновья его дочери Филиппы уступали в правах сыновьям Джона Гонта. И когда после победы йоркистов при Нортгемптоне герцог Йоркский выдвинул свои претензии на корону, требуя смещения Генриха Шестого, юристы отказались удовлетворить эти претензии.

Еще можно добавить, что Эдуард Четвертый объявил узурпаторами всех королей Ланкастерской династии и велел похоронить Генриха Шестого как простого дворянина в аббатстве Чертси. Но именно наш герой Ричард Третий оказался не согласным с таким положением дел. В 1484 году он приказал перезахоронить тело Генриха Шестого в часовне Виндзорского замка, служившей усыпальницей монарших особ и членов их семей, из чего следует, что в его глазах Генрих Шестой являлся истинным законным королем Англии. Мне кажется, что Ричард был единственным здравомыслящим, законопослушным и справедливым человеком в своем честолюбивом семействе Йорков.





Мария, полностью согласна с Вами.
___________________________________

Виктория, я глубоко уважаю и почти преклоняюсь перед Вашими познаниями в юридических тонкостях престолонаследования средневековой Англии, через которые я с трудом продиралась в Вашем романе - но все-таки преодолела , заметьте! - но я считаю Йорков, как мы в детстве любили говорить, первее. Хотя, если уж на то пошло, то столь симпатичный мне Эдуард IV на деле является как раз самым что ни на есть узурпатором: он лишил трона законного на тот момент короля Генриха VI. Ну да Бог им судья, как говорил Коровьев: вопросы крови - самые тонкие вопросы в мире.
А разве эти витражи не современные, с Ричардом и Анной? Мне здесь Анна очень напоминает свою воплощение в Белой королеве. Жаль, что ее прижизненного изображения или не сохранилось, или оно неизвестно. Мне думается, что висят где-нибудь в музее или в частной коллекции неприметные работы "неизвестного художника 2-й половины XV века "Портрет неизвестной дамы в горностае", например, или "с лютней", или еще как-нибудь, и то же самое с Ричардом: какой-нибудь "Мужчина в плаще и берете на фоне окна". Ведь не могло совсем не остаться изображения королевской четы!

Виктория, я считаю, что Ричард просто был самым лучшим, вообще, а уж среди своего окружения, так бесспорно!
А вот кстати! Вы заметили, какую розу-смайлик мы преподносим друг другу в знак благодарности или симпатии? А где наша, белая, а? Что за дискриминация Йорков? Может, можно как-то договориться с администрацией форума, чтобы появилась и белая роза-смайлик тоже?

Мария, спасибо за добрые слова!
Я много изучала этот вопрос, пытаясь понять почему конфликт Йорков и Ланкастеров был таким кровопролитным и кто виноват.


Вы имеете в виду Мортимеров, на которых ссылались Йорки в споре за династические права? Но последний представитель этого рода Эдмунд Мортимер, 5-й граф Марч не настаивал на этих правах, наоборот, верой и правдой служил Генриху Пятому, признавая его своим королем.

Более того, имелись подозрения, что отец герцога Йоркского Ричард Конисбург на самом деле незаконнорожденный. Его матерью была кастильская принцесса Изабелла, жена первого герцога Эдмунда Йоркского. Брак с Эдмундом оказался несчастливым, в результате чего Изабелла имела связь с единоутробным братом короля Ричарда II, Джоном Холландом, герцогом Эксетером. Слухи об этой связи быстро распространились при дворе так, что об этом стало известно королю; о распущенности Изабеллы писал и знаменитый хронист того времени Томас Уолсингем. Вследствие связи с Холландом нельзя было игнорировать и тот факт, что отцом любимого сына Изабеллы, Ричарда, мог быть именно Эксетер.

Теперь Вы понимаете, почему я считаю, что у Ланкастеров было больше прав на английскую корону. И я часто думаю о том, что Маргарита Анжуйская так упорно боролась за трон потому что была на все 100 процентов уверена в своей правоте.




Да, я тоже читала о том, что прижизненного изображения Анны Невилл не сохранилось. Но мне кажется, что она была именно такой - нежной и утонченной. Остается надеяться, что когда-нибудь искусствоведы обнаружат ее прижизненный портрет.








Мария, это не дискриминация. Очевидно дело в том, что на голубом фоне белая роза не так будет отчетливо видна, как красная. Но может Вам доставит удовольствие тот факт, что я стараюсь по мере возможности украшать тему белыми розами.
___________________________________

И снова здравствуйте!
Я тут случайно откопала переводные статьи о Ловелле и Кэтсби, могу кинуть ссылки.
А с белой розой надо что-то делать. Мы,в конце концов, за Йорков или как Стэнли, за кого попало?!

 » Вечная память

Мария, интересно будет почитать про друзей Ричарда. Только ссылки тут не приветствуются, лучше скопировать статьи и разместить их здесь.
___________________________________

Здравствуйте, Виктория!
Печальная дата. Нелогично и неправильно, как ни посмотри!
Как скажете, статью, так статью выложу.
Политическая карьера Френсиса виконта Ловелла (1456-?)

Джоанна М. Уильямс

Френсис, виконт Ловелл (1456-?) долго являлся личностью, известной, как среди профессиональных историков, так и в народном воображении. Посредственное стихотворение Уильяма Коллингбурна, в 1484 году ходившее из рук в руки определило его место в истории в качестве участника окружавшего короля Ричарда III зловещего общества:

Кот, Мышь, наш верный Ловелл Пес
Власть в Англии забрали, что Вепрю Бог принес.

В действительности же, политическая карьера Ловелла оказалась крайне быстротечной. Он достиг необходимого для ее начала возраста в 1477 году, вершины влияния и известности достиг в период правления Ричарда, и уже после 1485 года, во время царствования Генриха VII, стал неподатливым на увещевания мятежником, пока не исчез по окончании битвы при Стоке в 1487 году. Виконт Ловелл превратился в наших глазах в призрачного персонажа, - свидетельств о нем сохранилось крайне мало, поэтому мы вынуждены основываться, главным образом, на случайных отсылках на него в том или в ином документе. До наших дней дошло несколько усадебных записей, но они ничего не могут нам поведать об этом человеке. В результате, даже после проведения кропотливого изыскания, нам доступно чрезвычайно мало сведений, касающихся его личности, вкусов и идеалов. Что нам лучше всего сделать, так это предположить, какими имели вероятность быть побудительные причины и обязательства верности, руководящие Френсисом Ловеллом. Хотя и плохо различимый для нас сейчас, он, разумеется, не являлся таковым для своих современников: Ловелл происходил из хорошей семьи с древними корнями, унаследовал значительные земельные владения и, благодаря личным политическим связям в дни нахождения на троне Ричарда III, стал пользующимся уважением из-за высокого положения в обществе человеком.
Ветвь семьи Ловеллов вполне можно проследить до Роберта Ловелла, рыцаря, жившего около 1060 года в Иври, что в Нормандии. Его потомки перебрались в Англию, вероятно, столетии в XII, но не раньше, и в 1299 году Джон Ловелл приобрел баронство, в документах привязанное к его личным владениям в Титчмарше, что в Нортгемптоншире. Род увеличил количество титулов и имений в начале XIV века, когда Джон, лорд Ловелл (умер в 1314 году) сочетался узами брака с Мод, наследницей ее брата Эдварда, лорда Барнелла и дочерью сэра Филиппа Барнелла из Актон Барнелла, что в Шропшире, от Мод, сестры Ричарда Фитцалана, графа Арундела. Новые поступления хлынули, когда в начале 1370-х годов Джон, лорд Ловелл (умер в 1408 году) женился на другой состоятельной наследнице - Мод де Холланд. В XV веке фамилия Ловеллов, лордов Ловеллов, Холландов и Барнеллов, осела в Минстер Ловелл, что в Оксфордшире. Дедушка Френсиса, Уильям, седьмой барон Ловелл, перестроил его и добавил внушительную часть к семейному гнезду в Минстер Ловелле, развалины которого сохранились до сегодняшнего дня. Он являлся зажиточным землевладельцем, чьи поместья оценивались почти в 1 тысячу фунтов стерлингов в год. Недовольный этим, Уильям Ловелл также увеличил существующие семейные имения, сконцентрированные в Оксфордшире, Шропшире и Нортгемптоншире, женившись до 31 августа 1422 года на Алисе Дейнкурт, сонаследнице своей сестры Маргарет их брата, Уильяма Дейнкурта из Дастона, что в Нортгемптоншире, умершего 5 сентября 1422 года. После смерти уже овдовевшего супруга Маргарет, Ральфа лорда Кромвелла 4 января 1456 года Алиса осталась единственной их наследницей. Ее владения, множество коих располагалось в Оксфордшире, Уорвикшире, Бекингемшире, Уилтшире и в Йоркшире, включая титулы Его Светлости Дейнкурта и Грея из Ротерфилда, в конце концов, перешли к внуку - Френсису.
С другой стороны, обеспечение Уильямом его младших сыновей по завещанию от 18 марта 1455 года сильно сократило родовые вотчины, долженствовавшие достаться старшему сыну - Джону, отцу Френсиса. До какой степени условия завещания были выполнены, - разобраться сложно, некоторые из них все-таки вызвали споры между многочисленными внуками, и Френсис, несомненно, владел землями, переданными потом его дядьям и их потомкам. На момент смерти отца Джону Ловеллу могло исполниться 22 года, младшим братьям - Уильяму и Генри, скорее всего, значительно меньше, вряд ли они успели еще достигнуть совершеннолетия. В случае имений 'Эрдскот', что в Уилтшире, Берли, что, возможно, находилось в Хэмпшире, имений в Восточном Уикхэме, в Кенте, в Роттерхите, в Суррее и других (не названных) в вышеперечисленных графствах, в случае имений в Оксфордшире, Беркшире, Бекингемшире, Стаффордшире, Шропшире и в Ворчестершире, оставленные сыновьям владения были оформлены за ними как ленные угодья, одним из управляющих которыми являлся Уильям Брамстон, представитель душеприказчиков Уильяма лорда Ловелла. Результатом этого стало то, что во время осуществления канцлерских полномочий Робертом Стиллингтоном, епископом Бата и Уэлса (14667-1472) происходил судебный процесс, открытый Уильямом, тогда уже лордом Морли, и его братом Гарри Ловеллом, дворянином, против Брамстона, требующий возвращения принадлежащих им владений. В случае других земель, особенно в Чешире и в Шропшире, последняя воля Уильяма Ловелла также не была выполнена и, пусть они оказались переданы младшей из линий семьи, но продолжали принадлежать старшей. Такой исход мог быть связан с плодами некого расчета (возможно, обмена), совершенного в 1466 году, когда Джон лорд Ловелл скончался, и позднее оспоренного Френсисом Ловеллом. Грей из усадеб в Ротерфилде, что Восточном Клейдоне и Шаббингтон, в Бекингемшире, приписывались его кузену, Уильяму лорду Морли и должны были перейти к нему в 1474 году (после смерти Алисы леди Ловелл?) по условиям подобного описанному выше соглашения. На самом деле в мае 1474 года лорд Морли совершил пожалование Шаббингтона в качестве лена, но земельный спор, по всей видимости, продолжился. (Не понятно почему, но завещание не упоминает об имении в Беркшире в отношении младших сыновей Уильяма. 9 декабря 1483 года король повелел арендаторам Клейдона не выплачивать налоги ни Ловеллу, ни Морли).
Уильям лорд Ловелл устроил для своего старшего сына брак по обещанию (коим, вероятно, надеялся возместить ему некоторые территории, ушедшие к младшим братьям) с Джоан, дочерью Джона виконта Бомона от Элизабет, дочери Уильяма лорда Бардольфа. Позднейшие требования Френсиса в отношении лестерширских имений Эшби-де-ла-Зуш, Торнтон и Бегворт связаны именно с данным союзом. В течение правления Ричарда III он владел изрядным числом земель Бомонов, в силу несовершеннолетия конкурирующего с ним истца, Эдварда Гастингса, сына Уильяма лорда Гастингса. Когда брат Джоан, Уильям лорд Бомон, умер в 1507 году, не оставив потомства, Френсис должен был стать его наследником, не доведись ему быть к тому времени лишенным гражданских и имущественных прав и, возможно, уже скончаться. Генрих VII позволил провести расследование, дабы объявить, что Ловелл погиб после 1507 года, с тем, чтобы его племянники по линии Норрисов, сыновья сестры Френсиса, Фридсвайд, могли унаследовать часть владений Бомонов. Один из племянников, Гарри, позднее получит сомнительную славу, будучи обвиненным в связи с Анной Болейн.
Уильям Ловелл и его старший сын Джон оба являлись сторонниками двора Ланкастеров на протяжении растущих в 1450 годах противостояний. В июне 1450 года Уильям Ловелл был назначен сборщиком войск для подавления мятежа в Кенте Джека Кэда. 11 августа ему пожаловали должность коменданта замка Уоллингфорд, что в Оксфордшире, и почетного управляющего, - посты до этого занимаемые Уильямом герцогом Саффолком, пока последнего накануне не привлекли к суду, не изгнали и не убили. Более того, супруга Ловелла, Алиса Дейнкурт, являлась воспитательницей принца Эдварда, сына и наследника Генриха VI. День ее назначения не известен. Алиса отказалась от службы 23 марта 1460 года, отчасти в связи с болезнями тела и ухудшением зрения, но, главным образом, потому, что Эдварду теперь пришла пора перейти под опеку мужчин. В 1463 году она вновь вышла замуж - за Ральфа Ботелера, лорда Сэдли. Уильям отошел в мир иной 13 июня 1455 года, но до того, возможно, какое-то время плохо себя чувствовал, так как начал составлять завещание уже 18 марта. По данной причине, скорее всего, он мог отсутствовать на роковой битве у Сент-Олбанса 22 мая, в отличие от своего сына Джона, несмотря на возраст, абсолютно точно там отмеченного. Как бы то ни было, служба семьи Ланкастерам, продолжилась, - 19 декабря 1459 года Джона назначили главным лесничим Уичвуда - за его отменную доблесть в делах против Ричарда герцога Йорка и союзных с ним Невиллов. Поэтому Джон обязан был исполнять какие-то функции в Ладфордской кампании предыдущего месяца, когда мятежников удалось обратить в бегство. В июне 1460 года Джон находился с гарнизоном ланкастерцев в Тауэре, безуспешно пытаясь удержать Лондон для Генриха VI. Продолжил ли он сопротивление в период последовавших битв, - не известно, но не удивительно то, что после достижения Эдвардом IV монаршего статуса, тот 8 августа 1461 года забрал принадлежавшие Ловеллам земли. Связанный с этим документ указывает получателей из королевских рук угодий в Кембриджшире, Шропшире и в Эссексе. Тем не менее, Джона не лишили гражданских и имущественных прав, и вскоре он счел целесообразным заключить с Эдвардом, готовым ради политических выгод на подобное предложение, мир. Забранные территории как можно раньше вернули, и Джон присоединился к комиссии слышащих и определяющих (они занимались расследованием совершенных в указанных графствах преступлений) в Оксфордшире и Беркшире 19 апреля 1464 года. Руководил комиссией Джон герцог Саффолк, будущий опекун Френсиса.

О раннем детстве Френсиса Ловелла ничего не известно. Родившись в январе или в феврале 1456 года, он провел младенчество на фоне особенно политически напряженного периода, когда принадлежащее его семье благосостояние постоянно претерпевало происходящие извне сложности и изменения. К моменту смерти отца Френсиса - 9 января 1465 года, однако, перспективы, должно быть, выглядели неплохо, так как мальчик к тому времени примкнул к влиятельным сторонникам Ричарда герцога Уорвика. Мы знаем, что накануне 14 февраля 1466 года (ребенку исполнилось тогда всего 10 лет) Френсиса женили на Анне, дочери Генри лорда Фитцхью и племяннице графа Уорвика. Вероятно, Анне было около 6 лет, ведь семейное древо рода Фитцхью уже ее указывало. Хотя между графом и королем назревали проблемы из-за последствий недавно заключенного союза монарха с Елизаветой Вудвилл и, по всей видимости, еще более важные разногласия из-за противоречивых точек зрения относительно внешней политики, Френсис, возможно, рассматривался на данный миг, как хорошая партия, ведь Уорвик продолжал оставаться ближайшим советником Эдварда. Вдобавок, сами Фитцхью являлись видным и преуспевающем в Ричмондшире семейством, владевшим двумя дюжинами имений в окрестностях Уэнслидейла, что в Йоркшире. Не исключено, - Френсис в самом деле проживал в доме Уорвика, - в документе от 13 ноября 1467 года зафиксировано буквально, что граф, в качестве опекуна, обязан был 'найти достаточное пропитание' для воспитанника. Кроме того, его матушка, Джоан Бомон, не замедлила заключить новый союз, - вскоре после 12 ноября 1465 года она вышла замуж за сэра Уильяма Стенли, тогда сторонника и родственника Уорвика. Сэр Уильям уже имел расписку о выплате ежегодной ренты от Джона лорда Ловелла. Джоан, тем не менее, ненадолго пережила своего первого супруга и умерла 5 августа 1466 года.
Нам не ведомо, насколько продолжительный отрезок времени провел Френсис в доме Уорвика, но именно тогда, в конце 1460-х годов, он, по всей очевидности, обзавелся большей частью из своих дружеских связей и союзов, которые будут обладать большим политическим значением в течение 1480-х годов. Например, с родом Фрэнк и с Томасом Оттером. Совершенно точно, разумеется, что его позднейшая близкая дружба с Ричардом герцогом Глостером могла начаться как раз в те дни, ведь считается, что Глостер какое-то время тоже жил в доме Уорвика, как другой его ставленник. Предполагается, что Ричард вполне был способен находиться в замке графа с 1465 до октября 1468 года, когда он достиг возраста 16 лет.
10 сентября 1470 года, когда мы видим его в следующий раз, Френсис (которому уже исполнилось 14 лет) участвует с женой и двумя своими сестрами - Джоан и Фрайдсвайд, вероятно, жившими в доме семейства Фитцхью, в церемонии королевского прощения от Эдварда IV лорду и леди Фитцхью, плюс множеству их и Уорвика друзьям и соседям за все обиды, нанесенные в июле 1470 года. Так как у Джоан и Фрайдсвайд не упомянуты мужья, кажется возможным, что девушки оставались еще не венчанными. Впоследствии Джоан сочетается узами брака с сэром Брайаном Степлтоном, а Фрайдсвайд - с сэром Эдвардом Норрисом. Прощение относилось к восстанию лорда Фитцхью против Эдварда IV в поддержку неудачного мятежа Уорвика и герцога Кларенса. Согласно Лондонской хронике, после краха бунта лорд Фитцхью бежал в Шотландию. Представляется невероятным, чтобы в столь юном возрасте Френсис мог быть активно вовлечен в заговор, хотя его сочувствие с достаточной степенью достоверности оказывалось на стороне опекуна и тестя. В любом случае, всего через три дня после издания объявления о прощении Уорвик высадился в Девоне и, к концу месяца настала очередь Эдварда обращаться в бегство. На протяжении нескольких месяцев молодой Ловелл казался снова попавшим в лоно господствующей партии, но сложившееся положение надолго не затянулось.
После возвращения Эдварда IV в марте 1471 года соратники Уорвика приняли участие в организации сопротивления в Йоркшире. На этот раз лорд Фитцхью нашел благоразумным подготовиться и отправить близких за границу - в Шотландию. Леди Фитцхью, Френсис лорд Ловелл, Ричард лорд Латимер (ему было всего два или три года) и Ричард, сын и наследник лорда Фитцхью, получили 19 июня 1471 года документ о свободном проезде, удостоверенный Яковом III. Френсис, по меньшей мере, вероятно, мог и не поехать, - 11 июля Эдвард IV пожаловал опеку над ним Джону и Элизабет де Ла Поль, герцогу и герцогине Саффолк, что, в соответствии с последующим судебным процессом, исходило из доброй службы герцога против монарших мятежников и из милости короля к его сестре, герцогине.
Эдвард IV давно положил глаз на юного наследника и его грядущие перспективы. Бабушка Френсиса, Алиса Дейнкурт, продолжала жить, но ей успело стукнуть почтенных 67 лет, что означало, - наследство достойной дамы скоро перейдет к внуку. Король не намеревался безучастно это наблюдать, лично не извлекая из ситуации никакой выгоды, и, под формулировкой пожалования прав опекунства, освободил земли, способные в будущем достаться Френсису. Эдвард должным образом воспользовался ожидаемым удачным стечением обстоятельств, когда после смерти Алисы в 1474 году имения Дейнкуртов и Греев перешли к нему. Монарх пожаловал их, расплачиваясь, таким образом, с долгом в 4 тысячи марок, Джерарду Канициани, лондонскому купцу. Поместья Ловелла в Чешире в 1474 году были сданы в аренду сэру Уильяму Стенли. Более того, так как Френсис уже соединился брачными узами, семья Саффолк не сумела получить выгоду, выбирая для него невесту. Пусть и имея ограничения вышеизложенными обстоятельствами, опекунство продолжило бы представлять значительную ценность, если бы Саффолки, по всей видимости, не утратили право действительного обладания множеством земель из-за собственного незаконного вступления во владение. По крайней мере, такое случилось в Шропшире (включая Актон Барнелл и Лонгден), в Йоркшире, в Чешире, в Оксфордшире, в Уилтшире, в Нортгемтоншире и в Йоксалле в Стаффордшире, в Уик Барнелле в Уорчестершире и в Денфорде в 'Дербишире' (так указано, на самом деле, - в Беркшире). Спорные имения считались в общей сумме стоящими 227 тысяч фунтов стерлингов 10 шилллингов и 9 пенсам, что представляло собой внушительную цифру. Кажется вполне вероятным - судебная тяжба относительно, по меньшей мере, Денфорда и Уик Барнелла продолжалась, пока Френсис не достиг совершеннолетия. Оскорбленной стороной выступали - Хамфри Блаунт, рыцарь (земли в Шропшире), Джон Лодингтон (земли в Йоркшире и в Чешире), Уолтер Мимс (земли в Оксфордшире, Уилтшире и Нортгемптоншире), Джон Адамс (Актон Барнелл и Лонгден, что в Шропшире), Ричард Котон (Йоксалл, что в Стаффордшире), Уильям Бамптон (Денфорд, ? Дербишир), Уильям Тимм (Уик Барнелл, что в Уорчестешире). В 1474 году Эдвард IV предстал перед живущими в Уик Райсингтоне (? В Глостершире), который снова должен был принадлежать Саффолкам, но оставался 'в руках короля'. С точки зрения монарха, опекунство служило полезной гарантией для Френсиса, с его сомнительными прежними связями, которая бы поставила юношу под надежный присмотр королевских родственников, пусть и из захолустья. Очень возможно, что в период нахождения в кругу семьи Саффолков Ловелл встретился и подружился с их сыном Джоном графом Линкольном, который был на 6 лет моложе Френсиса. Ранняя связь окрепнет благодаря позднейшему общему участию в правлении Ричарда III и, в конце концов, сплотит молодых людей в яростном сопротивлении Генриху VII. Френсис и Джон могли работать вместе на севере - при Ричарде III, тогда когда Линкольн являлся председателем Совета Северных земель.

Нам также мало известно о деятельности Френсиса и Анны Ловелл в период их подросткового возраста и взросления. В 1473 году они были отмечены вошедшими в йоркскую гильдию Тела Христова. Это могло иметь место во время жизни с родственником из рода Фитцхью, братом Анны Ричардом, ставшим к тому моменту главой семьи. Мы не знаем, жили ли юные Ловеллы главным образом с Саффолками в Ивилме или со своей йоркширской родней, или даже в Минстер Ловелле.
В январе или в феврале 1477 года Френсис достиг совершеннолетия, но, за исключением Чешира, где он являлся особым членом гильдии с 28 февраля 1477 года, был пожалован разрешением войти в права владения большей частью своих поместий только 6 ноября 1477 года. Принятие им на себя полномочий прошло не без сложностей. 14 октября 1477 года Алиса леди Фитцхью, теща Френсиса, Джеймс Чарльтон из Риккалла, что в Йоркшире, дворянин, и Ральф Уиклифф из Уиклиффа, что в Йоркшире, дворянин, приняли на себя долговое обязательство в 200 фунтов стерлингов, с тем, чтобы Френсис подчинился постановлению Томаса Биллинга и Томаса Брайана, судей и посредников между ним и монархом в споре о землях в Оксфордшире, которые Уильям лорд Ловелл выкупил у Ричарда покойного герцога Йорка, королевского батюшки. Идентифицировать данные владения сейчас не представляется возможным. 26 октября Уильям Стонор из Стонора в Оксфордшире, дворянин, Джон Бофитц из Балсалла в Уорикшире, дворянин, и Уильям Ньюнхэм из Фенфурта, что в Нортгемптоншире, дворянин, приняли на себя следующее долговое обязательство в 400 фунтов стерлингов на тех же условиях. Согласно парламентскому ходатайству от 1484 года, Френсис Ловелл тогда также боролся против сэра Ричарда Грея, сына королевы, в связи с семейными поместьями Холландов в Нортгемптоншире: Торп Уотервиллем, Элдвинклем, Эчарчем и Челвестоном. До восшествия на престол Ричарда III иск виконта Ловелла, по всей видимости, не имел почти никакого результата, так как не позднее 20 января 1483 года Эдвард IV пожаловал Грею владения с правом передачи исключительно по мужской линии. Сходным образом, видимо, на протяжении правления Эдварда Френсис судился (по причине заключенного его отцом соглашения) с Уильямом лордом Гастингсом, королевским канцлером из-за имений Бомонов - Эшби-де-ла-Зуш, Торнтона и Бегворта в Лестершире. 5 февраля 1482 года Ловелл отказался от них в пользу круга лиц, включающего и Гастингса. Тем не менее, в 1484 году третье по стоимости из поместий Бомонов было даровано Френсису Ричардом III, что объяснялось несовершеннолетием наследника Гастингса, Эдварда. Вдове казненного канцлера, Кэтрин, следовало заплатить Ловеллу 200 марок, после чего он объявлялся ее с сыном 'добрым господином и кузеном'. Даже процесс против города Йорка по причине прав на пастбища, из-за которого Френсис лично предстал перед городскими мэром и советом, оказался неудачным, пока 15 сентября 1483 года виконт, как утверждают записи, сам не стал королевским канцлером. Хроники данного суда относятся к 13 августа 1479 года и к 15 сентября 1483 года. Оспариваемые пастбища лежали в районе Кнавсмира. После восшествия на престол Ричарда III влияние Френсиса Ловелла в Йоркшире возросло. Даже оказавшись перед лицом твердого противостояния, кандидат виконта, Генри Уолтон, был поставлен в ранг настоятеля в Линтоне, что в Крайвене. В 1486 году Уолтона лишили жизни. Тем не менее, наследство Френсиса Ловелла являлось значительным и занимающим масштабные территории. Большее число владений находилось в Оксфордшире, Нортгемптоншире, Уорвикшире, Шропшире, Ланкашире, Чешире и Йоркшире, но были и другие - в Ноттингемшире, Стаффордшире, Дербишире, Лестершире, Линкольншире, Ратленде, Беркшире, Бекингемшире, Глостершире, Уостершире, Уилтшире и, возможно, также в Эссексе, Хертфордшире, Кенте и Саффолке. Источники, указывающие на эти владения, широко распространены, но особенно следует обратить внимание на исследования, произведенные после смерти Джона лорда Ловелла и Алисы Дейнкурт леди Ловелл, и на Викторианскую историю графств относительно множества английских административных единиц того времени.
В связи с их разбросанностью по стране и неполным характером документов почти невозможно определить стоимость имений. В 1436 году владения Уильяма лорда Ловелла оценивались в 1 тысячу фунтов стерлингов в год, обеспечивая ему 16-е место в государстве по уровню благосостояния. Однако, данные вышеприведенных оценок сами по себе крайне сомнительны и, в любом случае, как мы наблюдаем, существенная часть этих поместий была завещана, главным образом, Уильямом в 1455 году. Посмертные расследования, совершенные в правление Генриха VII в отношении имений Френсиса Ловелла, представляют несколько результатов, но при условии включения в изыскания Йоксалла, что в Стаффордшире, с прибылью 41 фунт стерлингов в год, некоторых территорий в Йоркшире, находящихся под властью монарха, как почтенного члена семьи Ричмондов, и приносящих прибыль в 12 фунтов стерлингов в год, Стена, Хинтона и Поукбрука (? Поулбрука), что в Нортгемптоншире, в целом дающих 70 фунтов стерлингов в год, Вубурн Дейнкурта в Бекингемшире, приносящего 17 фунтов стерлингов в год. Как бы то ни было, это лишь малая доля владений виконта Ловелла и просто позволяет представить, что его доход мог в обязательном порядке достигать более тут упомянутых 140 фунтов стерлингов. Если мы прибавим все известные оценки принадлежащих Френсису в 1477 году земель, включая дознавания и судебные тяжбы, то уже точно известно, - данные владения в целом стоили 503 фунта стерлингов. Даже тогда множество имений продолжают оставаться неучтенными, предположительно это основные поместья Минстер Ловелл и Ротерфилд Грей в Оксфордшире и Титчмарч в Нортгемптоншире.По всем нормативам тех лет Френсис Ловелл являлся чрезвычайно обеспеченным земельными владениями и вполне мог получать доход, сравнимый с доходом его дедушки. Но насколько он был богат, - вряд ли когда-либо получится установить.
В течение 1470-х годов король позволил своему брату Глостеру развить на севере Англии активную личную деятельность. Данный эпизод подробно описан в источниках и литературе. В 1480 году началась подготовка для кампании против шотландцев. Территории, на которых проводился набор добровольцев включали не только области влияния Ричарда, но и владения, находящиеся под владычеством Генри Перси графа Нортумберленда и Томаса лорда Стенли. Всей троице следовало в полном согласии назначить руководителей экспедиции, хотя главенство предназначалось герцогу Глостеру. 20 июня 1483 года Френсис Ловелл, прежде назначавшийся лишь в мирные комиссии в Оксфордшире 11 января 1478 года, 8 мая 1479 года и 23 мая 1480 года, впервые получил пост, сильно отличавшийся по обязанностям от привычного, когда виконт служил военным уполномоченным в Норт Райзинге, что в Йоркшире, где он владел рядом поместий. Работа в комиссиях в Оксфордшире продолжалась, что отмечено 14 июля 1481 года, 18 февраля 1483 года, 28 июня 1483 года и 5 декабря 1483 года. Возможно, участие в шотландской эпопее стало началом дальнейших близких взаимоотношений между Ловеллом и герцогом Глостером, так как раньше не замечалось, что они были друзьями, хотя владения Френсиса в Йоркшире (например, Бедейл) находились по соседству с Миддлхэмом и другими имениями Ричарда. В течение кампании против шотландцев 22 августа 1481 года Френсис Ловелл, находясь в Хаттон-бай-Бервик, вместе со своим шурином Ричардом лордом Фитцхью, был посвящен в рыцари. Виконту также даровали милость лично посвятить в городке Дамфрис в рыцари еще двух человек - Уильяма Хилтона и Ричарда Рэтклифа (почти точно той самой 'мыши' из двустишия Коллингбурна). Далее Ловелл продолжил службу, получив 5 марта 1482 года очередное назначение уполномоченным в комиссию слышащих и определяющих в Йоркшир.
Написанное в Танфилде, в имении леди Фитцхью, что в Дареме, письмо от 24 июня 1482 года дает нам редкий проблеск понимания характера Френсиса. Молодой человек признается сэру Уильяму Стонору, своему оксфордширскому соседу и соратнику, как надеялся вернуться на юг, дабы быть с монархом, но внезапно услышал, как Глостер с 'моим братом Парром' (сэром Уильямом?) 'и подобные им почтенные люди, также имеющие некоторый вес в указанных северных партиях' оказались посланными на север, - сражаться с шотландцами. Ловелл опасался, что соотечественники решат, - не отправился ли он на юг с целью отдалиться от военных действий, поэтому чувствовал себя обязанным остаться. Виконт заверял Стонора, что поедет на юг, как только появится такая возможность, и просил быть внимательнее к его интересам в Роттерфилде. Создается впечатление, - Френсис всецело был заинтересован делами своих имений и охоты на юге страны, но долг и 'почтение' связывали виконта с севером. Сэр Уильям Парр был женат на сестре Анны Ловелл, Элизабет. Френсис мог вернуться на юг к 10 августа 1482 года, ибо он находился среди сдающих в аренду на 20 лет поместье в Ременхэме, что в Беркшире, Томасу Ловеллу при использовании Эдмунда Монфора, рыцаря. 16 ноября 1483 года он опять возглавлял список владельцев ленов в Бекингемшире Уильяма Стивли, дворянина. В этом случае окружающие Френсиса ленники включали некоторых из уже известных его соратников - сэра Уильяма Парра, Уильяма Кэтсби, Эдварда Франка, Джеймса Чарльтона и Томаса Райта (остальными были сэр Джеймс Тирелл, Ричард Пигот и Роберт Кирби).
Первое приглашение в парламент виконт Ловелл получил 15 ноября 1482 года. На этом собрании троих руководителей шотландской кампании - Глостера, Нортумберленда и Стенли превозносили за одержанный успех. 20 января 1483 года Френсиса назначили судьей по прошениям со всей Англии. По-видимому, его не звали на встречу парламента в 1478 году. Вероятно, потому что из-за особенностей эпохи, виконт слишком поздно достиг необходимого для запуска бюрократических механизмов возраста, хотя он и получил разрешение на право владения своими имениями за 2 недели до издания приглашений в парламент 20 ноября 1477 года. Однако, Френсис был поразительным образом отмечен, получив 4 января 1483 года возвышение в виде титула виконта, честь, дарованную Эдвардом IV только одному вельможе - Уильяму лорду Беркли (1481 год). Церемония открылась вхождением Ловелла в большой королевский зал облаченным в парламентскую мантию и ведомым кузеном - лордом Морли и шурином - Ричардом лордом Фитцхью. Секретарь монарха зачитал его жалованную грамоту, после чего Френсис, сопровождаемый звуком труб, проследовал в собственные покои. Там он распределил между 'офицерами при оружии' вознаграждение, пока в зале перечислялись его звания - 'могущественный и знатный виконт Ловелл, господин Холланда, Барнелла, Дейнкурта и Грея в Ротерфилде'. Забавно, что автор отчета о даровании титула отнес возвышение на период правления Ричарда III, но это почти точно неверно. Также автор хроники утверждает, что в данный день был посвящен в рыцари Томас Твайтс, но его пожалование имело место 3 января 1483 года. Мало сомнений, что возвышение Френсиса проистекало, прежде всего, из влияния герцога Глостера. Внезапный оборот событий лета 1483 года и восшествие на престол Ричарда тоже означали быстрый рост наград и назначений его другу и соратнику Ловеллу.
Насколько подробно нам рассказывают источники, во время более драматичных пертурбаций взятия власти Глостером Френсис продолжал держаться скромно, но, возможно, что милость нового короля объяснялась повседневными и незаметными для других действиями виконта. Ловелл был назначен уполномоченным в комиссии по мирному урегулированию в период протектората Ричарда и нескольких недель до его коронации в графства Нортгемптоншира (14 мая и 26 июня), Ист Райдинга Йоркшира (14 мая и 26 июня), Бедфордшира (14 и 26 июня), Беркшира (26 июня), Эссекса (28 июня) и Оксфордшира (28 июня). Еще когда Ричард стал протектором, 19 мая 1483 года он поставил Френсиса главным дворецким Англии. Это принесло с собой существенный доход в 100 фунтов стерлингов ежегодной ренты. Служба главного дворецкого описывается как 'ежедневное управление за кулисами, делающее возможным ослепительные представления для публики'. Нам не известно, сколь много обязанностей возлагалось непосредственно на главу службы, и сколько из них в действительности выполнялись лично Ловеллом. Возможно, что в этом же году Френсис был удостоен высокой личной чести получить Орден Подвязки. Награды продолжали литься по мере того, как Ричард старался укрепить надежность поддержки Ловелла. К 21 мая1483 года виконту пожаловали' 'управление и хранение' замка Торп-Уотервилль, что в Нортгемптоншире, владения которого тот уже желал в качестве части наследия Холландов. Скорее всего, более значимо то, что 28 июня 1483 года Френсиса возвели в ранг камергера монаршего дома (это положение предполагало ежедневный близкий контакт с королем), утверждавшего ранее полученный ранг главного дворецкого. Кроме того, в это же время Ловелла сделали хранителем замка Уоллингфорд, что в Оксфордшире. Сохранение Уоллингфорда сначала было даровано дедушке Френсиса и, на протяжении периода несовершеннолетия юноши, принадлежало герцогу Саффолку. За неизвестные из записей замка услуги сестре Ловелла, Фрайдсвайд, жене Эдварда Норриса, пожаловали 100 марок ежегодной пожизненной ренты.
К моменту коронации Ричарда 6 июля 1483 года Френсис Ловелл являлся среди его сторонников заметной фигурой. Он был одним из 33 несущих знамена рыцарей и держал третий меч королевства во время помазания Глостера на царство, тогда как супруга виконта присоединилась к поезду королевы в вечер накануне церемонии. Предполагалось, что Ловелл должен был нести перед Анной Невилл по дороге в аббатство золотой с голубем скипетр, но он поменялся ролями с графом Хантингтоном и стал одним из 33 рыцарей-знаменосцев. Также Френсис, по всей видимости, нес для Ричарда кольцо, дабы тот одел его на палец Анны. После этого Ловелл отбыл вместе с монархом в традиционное путешествие по стране. 29 июля Френсис разместил Ричарда в своем недавно отремонтированном имении Минстер Ловелл, откуда король написал канцлеру, епископу Джону Расселу, повелевая отдать под суд неких людей (не названных) за равно неизвестные проступки. Письмо могло относиться к ранним стадиям 'восстания Бекингема', но более вероятно, что оно имеет в виду заговоры с целью спасти 'принцев из Тауэра'.Позднее Френсис Ловелл, хотя 26 августа был назначен в комиссию по мирному урегулированию в городок Оксфорд, продолжал сопровождать короля, когда тот 29 августа прибыл в Йорк. Они также находились вместе еще в Оксфорде 24 июля и в Линкольне 11 октября. Последняя вышеуказанная комиссия кажется доказывающей, что Френсис не являлся активным уполномоченным, - это вытекает из его отсутствия в ее Старых обвинительных заключениях. Тогда же - 14 августа Ловелл получил подтверждение пожизненных обязанностей хранителя Уоллингфорда и почетного управления им и Сент-Валери, заодно с четырьмя с половиной округами Чилтерн-Хандредз. Также Френсису подтвердили должность дворецкого всей Англии. Тем не менее, недостаток у Ричарда ресурсов означал - далее пожалований не предвидится. Даже на уже указанных позициях Ловелл заменял сэра Ричарда Грея, сына королевы Елизаветы Вудвилл. Известно, что соратник и выдвиженец виконта - Ричард Радж (служивший ранее в 1481 году Алисе леди Фитцхью) приобрел в управление округ Паттингхэм, что в Стаффордшире. Как бы то ни было, преданность Френсиса Ричарду III проявилась во время восстания осени 1483 года. Послание Ловелла (вероятно написанное лично) сэру Уильяму Стонору от 11 октября 1483 года объявляло о желаниях монарха, дабы адресат присоединился к собранным Френсисом силам с целью 'заслужить королевскую милость'. Убедить соседа виконту не удалось, - Стонор не появился на обязательном сборе в Банбенри 18 октября и не встретил Ричарда в Лестере 20 октября, напротив, он переметнулся к мятежникам и вполне мог забрать с собой некоторых из людей Ловелла. Наверняка, Стонор предпочел связи с маркизом Дорсетом добрым взаимоотношениям с Френсисом. Виконта назначили в главную комиссию с полномочиями проведения военного набора 23 октября 1483 года, после чего 13 ноября поручили возглавить комиссию по задержанию восставших в Оксфордшире и Беркшире. Это могло произойти одновременно с получением Френсисом полномочий по проведению военного набора в Саутгемтоншире, Уилтшире, Оксфордшире, Беркшире, Глостершире, Уорвикшире, Нортгемптоншире, Бекингемшире, Уостершире, Миддлсексе, Сассексе, Сомерсете и Дорсете, чтобы противостоять монаршим мятежникам, предателям и врагам.
Несомненно, в результате оказанной поддержки Френсис Ловелл получил от короля несколько доходных вознаграждений в Беркшире, Нортгемптоншире и в Оксфордшире, являющихся для виконта 'домашними' областями. 13 августа 1484 года он приобрел определенное количество ежегодных рент. Рента в 10 фунтов стерлингов в течение 7 лет (4 ноября измененных на 8 лет) с Михайлова дня от владений Кукэма и Брея в Беркшире. Ежегодная рента в 40 фунтов стерлингов в течение жизни Маргарет Харкурт от владений там же. Ежегодная рента в 24 фунта стерлингов в течение жизни Анны Стонор, вдовы Джона Стонора, дворянина, от владений в тех же местах. Представляется, что Ловелл мог добиться выгоды после смерти вышеупомянутых дам, чьи супруги оказались вовлечены в мятеж осени 1483 года, завладев их землями, но, в то же время, наложив руку на доход от Кукэма и Брея. Мы способны удостовериться, он действительно получил свои деньги, ибо был сделан пожизненным управляющим этих владений с Михайлова дня 1483 года. Вдобавок, в так и не установленный день, Френсис оказался пожалован Ричардом рангом хранителя Рокингхэма в Нортгемптоншире, занимаемого им вместе с сэром Уильямом Кэтсби на протяжении жизни последнего. Они также надзирали за тамошней охотой и были управляющими всех владений и усадеб в Рокингхэме, Бригстоке и Клиффе, заповедников в Брикстоке, следили за местным травяным покровом и соблюдением права выпаса, за 'рощами в лесах', называемыми Бригсток Байли, Рокингхэм Байли и Клиф Байли. Связи Кэтсби и Френсиса Ловелла восходят к объединяющим их семьи старинным узам. Около 1455 года отец Кэтсби, тоже сэр Уильям, был ленником дедушки виконта, Уильяма лорда Ловелла, и других его родичей в имениях Стен и Хинтон, что в Нортгемптоншире, как явствует из последней воли сэра Кэтсби. Еще Френсису даровали - где-то накануне 14 февраля 1484 года рощи в лесу 'Уиттилвуд', находящиеся под юридическим покровительством уже знакомого нам сэра Уильяма Кэтсби. 5 марта городок Харроу, некоторым образом подписанный Френсису за службу, был зарегистрирован под его покровительство. Другой привилегией, пожалованной королем, могла стать аренда Ловеллом рыболовного промысла в Эйре, называемого 'Холодным садом' в Снейте, что в Йоркшире, на срок 16 лет и приносящего ежегодный доход в 18 фунтов стерлингов.
Самыми значительными из всех являлись земельные пожалования, полученные Френсисом в этот период из имений восставших, включавшие в себя владения сэра Уильяма Стонора. Ими оказались поместья Яттендон, Хэмпстэд, Элдворт и Бекхолт, владения или полномочия в Уилде, Эбинге, Фулскоте, Мидхэме, Хэлкурте, Марлстоне, Стоксе в Комптоне, Эдрешемсе в Саутмортоне, а также земли и имущество в Ньюбери, Спинхэмлэенде и Шоу, в Фрилшеме, земли и имущество под названием Мейденхед в Кукэме, что в Беркшире, имение или же полномочия Стонора, земли и имущество в Уотлингтоне, имения Шилл и 'Риггинг', имение 'Бэроуискотт' (некоторые или все они перейдут назад после смерти Анны Кедвилл), в Оксфордшире, имение Мэплдарем, что в Хэмпшире, замок и имение Торп Уотервилл и имение Грейтворт, что в Нортгемптоншире. Все это было, преимущественно, владениями, лежащими в собственных землях Ловелла, и оценивалось, в целом, в 400 фунтов стерлингов в год, лишь 30 из которых выплачивалось монарху. Но, с другой стороны, не все у Френсиса шло, как он того желал. 9 декабря 1483 года король постановил, что ни виконту Ловеллу, ни его кузену, лорду Морли, не следует получать доходов от имения и полномочий в Клейдоне, что в Бекингемшире, по коим родственники находились в споре. Торп Уотервиль (с Элдвинклом, Эчарчем и Челвестоном) во времена Эдварда IV являлся предметом другого спора, шедшего между Френсисом и сэром Ричардом Греем, сыном королевы Елизаветы. Тем не менее, с одобрения парламента Ричарда III, Ловелл был утвержден в правомочности ношения титула и владений землями, как наследник Роберта Холланда. Полной опеки над территориями виконт добился не позднее 21 мая 1483 года. Исследователь доктор Хоррокс ответственно заверяет, - данные пожалования - доказательство стремления Ричарда III позволить Ловеллу установить опору местной власти в долине Темзы. К сожалению, имеющийся задел не был осуществлен по причине личных склонностей Френсиса и его неудачи в поддержании связей в среде тамошнего мелкопоместного дворянства. Вопреки всему Ловелл оставался 'северянином' и в годы несовершеннолетия, и в ранние времена совершеннолетия и статуса союзника Ричарда, еще как герцога Глостера. Правда в том, что соратники Френсиса, в большинстве своем, являлись либо северянами, либо частью королевского двора. Это иллюстрируется пожалованиями ленами, сделанными им в Нортгемтонширских владениях 10 марта 1484 года и 10 июня 1485 года. Они адресовались Томасу лорду Скроупу из Апсалла, сэру Томасу Маливереру, Джорджу Фитцхью, административному лицу, Джеффри Фрэнку, Эдварду Фрэнку, Томасу Меткалфу и Джеймсу Уолтону (северянам), а также сэру Ричарду Рэтклиффу и сэру Уильяму Кэтсби ('мыши' и 'коту').
После подавления восстания 1483 года Френсис стал одним из назначенных в парламент, чье открытие было объявлено 9 декабря 1483 года. Невзирая на недавний успех, тревожность продолжала нарастать - в форме угрозы от Генриха Тюдора, требующего отдать ему трон все громче и ощутимее. Ответом Ричарда на мятеж 1483 года и опасность следующего внутреннего бунта и внешних вторжений в государство оказалось назначение доверенных людей, чаще северян, на должности в потенциально неспокойные области юга. Среди них и обретались соратники Френсиса, - например, сэр Томас Брутон стал шерифом в Беркшире и в Оксфордшире, сэр Эдвард Фрэнк - шерифом в Корнуолле. Брутон будет близким союзником Ловелла в дни восстания Симнелла. Он описывается его соратником Полидором Вергилием в 'Истории Англии'. Фрэнк имел отношение к прощению, дарованному связям Фитцхью 10 сентября 1470 года, и дважды держал лены Френсиса - 23 марта1484 года и 10 июня 1485 года (тогда он был еще свидетелем). Фрэнк тоже участвовал в восстании Симнелла, Анна Ловелл отправит его на север - разыскивать Френсиса после битвы при Стоке.Шум недовольства продолжался, и именно в его контексте на дверях собора Святого Павла 18 июля 1484 года появилось хорошо известное стихотворение Уильяма Коллингбурна, позднее обвиненного и в других - серьезных изменах. Стихотворение прибавилось к прозе текущей действительности, позволявшей предположить, что Френсис Ловелл считался значительной фигурой в проводимой Ричардом III политике. 29 ноября 1484 года виконт был назначен в масштабную комиссию слышащих и определяющих Лондона, расследовавшую преступления Коллингбурна. Френсис и сам мог вызвать атаку на себя неудачливого рифмоплета, ведь, исходя из письма Ричарду Сесиль Невилл, его матушке, от 3 июня 1484 года, Ловелл, по королевскому приказу, был назначен ее уполномоченным в Уилтшире, - хотя ранее этот пост занимался клеветником молодого человека.
Вероятно, все вышеизложенное заставило Френсиса чувствовать себя уязвимо и испытывать необходимость в защите души, - на случай внезапной кончины, отчего он сыграл заметную роль в обеспечении постоянным доходом колледж Святой Магдалены в Оксфорде. Здесь он, тем не менее, продолжил труд своей бабушки, Алисы леди Ловелл, около 1457-1460 гг. проводившей переговоры с основателем колледжа, епископом Уильямом Уэйнфлитом, и действительно пожаловавшей учреждению в 1474 году постоянный доход от имения Доддингтон, что в Нортгемтоншире, который следовало потратить на два его братства. Основываясь на письме из Оксфорда от 20 марта 1453 года, можно утверждать, что Уильям лорд Ловелл также способствовал возведению школы богословия. К 27 июня 1481 года между Френсисом и Уильямом Уэйнфлитом возник спор о имении Ист Бридгфорт, что в Нортгемптоншире, так как первый являлся главным наследником прежнего владельца поместья, брата своей бабушки Алисы, сэра Уильяма Дейнкурта. Происхождения спора не ясно. Возможно, это имение ранее было обещано Алисой Уэйнфлиту в награду за основание колледжа. В послании от 27 июня 1481 года Жервез Клифтон повествует о неудаче святого отца в получении прав на поместье, так как в дело от лица Ловелла вмешался сэр Роберт Маркхэм. В конечном итоге, представляется, что удалось достигнуть дружественной договоренности, - в 1483 году имение Доддингтон было оставлено Френсису Ловеллу в обмен на его утверждение приписывания колледжа святой Магдалены к имению Ист Бридгфорт. Виконт также переводил часовню Святой Екатерины и имение Уорнадж в своих владениях Уонборо, что в Уилтшире на имя Уэйнфлита, дабы дать колледжу финансовое обеспечение. В 1484 году Френсис продал ему за 200 марок больницу Святых Иоанна и Иакова в Брекли, что в Нортгемптоншире, снова помогая колледжу в материальном приросте. Ловелл принял личное участие в поддержке в деле нового учреждения ученого по фамилии Рид. В знак признательности за совершаемое покровительство в колледже в дальнейшем каждый год 17 сентября начнут проводить службы в честь Френсиса и его супруги Анны. Эдмунд Рид, рыцарь из Боарсталла, что в Бекингемшире, отправлял камень для помощи в строительстве школы в Оксфорде, которую всемерно поддерживал Уильям лорд Ловелл. Рид скончался 7 июня 1489 года и в последней воле от 21 февраля 1489 года упомянул сына Томаса, священника в Чинноре, где Френсис владел половиной имения. Вероятно, он и был тем самым вышеуказанным ученым.
20 февраля 1484 года Ловелл пожаловал разрешение основать братство при церкви Святой Елены в Абингтоне, что в Оксфордшире Джону Расселу епископу Линкольна и Джону герцогу Саффолку (своему бывшему опекуну). Братству следовало иметь 12 магистров и называться отныне Братством Святого Креста. На самом деле, это являлось обновлением основанного в 1389 году общества, поставившего в церкви распятие и способствовавшего строительству в городке нового моста - Нью Бридж. Сейчас его главной обязанностью было восстановление дороги между Абингтоном и Дорчестером, что в Оксфордшире. Для данной цели разрешение предусматривало обеспечение гильдии землей, приносящей доход в 100 фунтов стерлингов. Вдобавок, эти деньги распределялись также на поддержку 13 неимущих мужчин и женщин вместе с 2 канониками, долженствующими ежедневно проводить службу для доброго здравия и хранения души короля Ричарда и его супруги Анны, их сына Эдварда и основателей братства, как при жизни, так и после кончины, не забывая о душах королевского батюшки и Уильяма Ловелла, покойного рыцаря Ловелла. Интересно заметить, что документ говорил о молитвах за упокой дедушки Френсиса Уильяма, но не упоминал о таковых на помин души его отца, Джона.
В придачу к заботе о своей душе, Френсис позаботился еще и о нынешнем состоянии. 10 марта 1484 года в Минстер Ловелле он совершил пожалование имениями Торп Уотервилль, Дастон, Титчмарш, Халс и Брекли в Нортгемптоншире Томаса лорда Скроупа из Апсалла, Ричарда Рэтклиффа, Уильяма Кэтсби и Томаса Маливерера, рыцарей, Джорджа Фитцхью, духовного лица (его шурина), Джеффри и Эдварда Фрэнков, Томаса Меткалфа и Джеймса Уолтона. Вскоре после этого 23 марта виконт Ловелл пожаловал имение или замок в Торп Уотервилле и его земли в Эчерче, Хайхем Феррерсе, Челвестоне, Калкоте, Ридлингтоне и Алдвинкле, что в Нортгемтоншире и Ратленде Эдварду Фрэнку, дворянину, своему доверенному лицу, и Томасу Палестеру, духовной особе. 10 июня 1485 года в Уобурн Дейнкурте Френсис снова составил документ, по которому его ленники от 10 марта 1484 года должны были передать нортгемтонширские владения Торп Уотервилль, Дастон, Титчмарш, Халс и Брекли супруге виконта Анне в пожизненное пользование, в случае, если она переживет мужа. Ей следовало найти двух благоразумных священников хорошей репутации и чтить память супруга в университетах Оксфорда и Кембриджа на протяжении 30 лет, а также ежегодно проводить по нему поминальную службу в течение всей своей жизни. Таким образом, проявляя заботу о возможном вдовстве жены, Френсис надеялся обеспечить благополучием и собственную бессмертную душу. Церковь не замедлила принять его своим покровителем. 5 октября 1483 года виконт Ловелл и Уильям Кэтсби, по монаршему соизволению, были пожалованы управлением имением Стенфорд (Стейнфорт?) аббатом прихода Святого Германа в Селби. 3 марта 1484 года Френсис возглавил группу ленников, которым доверили принадлежащие монастырю Святого Иакова в Нортгемптоне земли.
Ричард III искренне старался расширить основу аудитории своего правления, но на деле, перед лицом угрозы иностранного вторжения, вынужден был все больше полагаться на Френсиса Ловелла и немногих других соратников. Виконта продолжили назначать в комиссии по мирному урегулированию в Беркшире, Эссексе, Нортгемтоншире, Оксфордшире, Уилтшире (все - 5 декабря 1483 года) и в Ист Райдинге, что в Йоркшире (5 декабря 1483 года и 18 сентября 1484 года). 1 мая 1484 года, когда работа комплекса комиссий с правом военного набора завершилась, Ловелл возглавил такие же в Бекингемшире и в Беркшире. 26 июня 1484 года он принял на себя руководство комиссии в Саутгемптоне, занятой сбором лучников, призванных со всей Британии Джоном Греем лордом Повисом. 8 декабря 1484 года Френсис снова возглавил комиссии с правом военного набора в Бекингемшире, Оксфордшире, Беркшире и Нортгемптоншире. Также он находился среди уполномоченных, назначенных судить преступников в Эссексе 19 марта 1485 года. Незадолго до прибытия 25 мая 1485 года Генриха Тюдора Френсис Ловелл получил назначение в комиссию слышащих и определяющих (сообщество, часто участвующее в расследованиях дел государственной измены) в Уорвикшире, Лестершире, Ноттингемшире, Дербишире, Стаффордшире, Шропшире, Уостершире, Херефордшире и в Глостершире. Почти в то же время, в качестве вознаграждения, на период несовершеннолетия графа Уорвика (монаршего племянника), виконт был назначен хранителем имения Лэнгли, вероятно, в Хертфордшире, владетелем леса Уичвуд и пожизненно управляющим нескольких имений в Глостершире. Стоит упомянуть, что отец Френсиса являлся главным лесничим вышеуказанного Уичвудского леса.
Когда внимательно исследуешь службу Френсиса Ричарду, становится очевидным, - его влияние в правительстве оказывалось более личным, нежели официальным, и основывалось не на роли при дворе, а на местной сети связей. Он был, возможно, деятелен, как уполномоченный, именно в практическом смысле, как и в качестве главного дворецкого, и не имел государственной службы выше чина канцлера. Наверняка, этот чин лучше всего дает представление о характере его могущества. Канцлерство подразумевает влияние, потому что испытывает необходимость в близости и дарует контроль доступа к личности короля. Оказываясь связующим звеном с монархом, Ловелл был адресатом ходатайств и подарков, таких как 12 голов крупного рогатого скота от общины Солсбери. Пусть временами и прибыльный, данный вид личной власти оставил мало следов в записях, отсюда и относительная безвестность Френсиса Ловелла для современных исследователей. Тем не менее, современники не сомневались в нахождении виконта в самом центре правительства Ричарда и в доверии, возлагаемом на него монархом.
После Троицына дня 1485 года, показавшего убежденность короля в преданности Ловелла, Ричард решил отправить его в Саутгемптон, - готовить флот и защищать восточное побережье, на случай избрания Генрихом Тюдором совершения ожидаемой высадки именно там. Однако 10 июня Френсис был в Уобурн Дейнкурте, рассказ о чем пойдет далее. В конечном счете, конечно, Генрих высадился в Пембрукшире, и последующие действия в этом направлении Ловелла остались покрытыми мраком. Несмотря на отсутствие точных записей об участии Френсиса в сражении при Босуорте 22 августа 1485 года, ранняя версия в прозе, позднее зафиксированная в Балладе о Босуортском поле, упоминает его имя среди тех, кто бился за Ричарда. Вполне вероятно, что этот список довольно точен, и присутствие Ловелла в бою подтверждается выпущенным после битвы воззванием Генриха VII и отнесением Френсиса в перечень в ней убитых. То, что имя виконта не встречается ни в одном из отчетов о сражении, может указывать на отсутствие у него выдающейся роли в столкновении. Письма и документы, иллюстрирующие правление Ричарда III и Генриха VII, изданные Д. Гарднером, ошибочно говорят, - и Ловелл, и Линкольн были убиты на поле Босуорта. Но Френсис не только остался в живых, он сумел покинуть место боя. Когда в следующий раз мы получаем о нем известия, Ловелл уже находится в убежище аббатства Святого Иоанна в Колчестере, что в Эссексе. Генрих Тюдор добился короны, а друг и покровитель Френсиса, Ричард III - погиб.

Ловелл, как известный своей близостью к королю его соратник, первым же созванным Генрихом VII 7 ноября 1485 года парламентом был лишен и гражданских и имущественных прав. Он остался нелояльным к новому монарху, хотя многие другие быстро с тем примирились после гибели прежнего суверена. 'Малая схема', созданная для коронации Генриха VII, включала имена не только Ловелла, но и остальных, не способных там присутствовать (даже имя уже погибшего герцога Норфолка). С. Англо в 'Зрелищности, блеске и ранней политике Тюдора' разъясняет, что 'Малая схема' была частично взята из порядка, написанного для коронации Ричарда III. Мы не знаем, предлагал ли Генрих VII Френсису прощение. Сэр Уильям Кэтсби явно надеялся, что Ловеллу окажут милостивый прием, ибо в последней воле, начертанной 25 августа 1485 года перед казнью по приказу Генриха VII, просил, 'дабы и мой господин Ловелл добился благоволения, показанного Вами ему, когда он молил за меня'. Однако, Френсис остался в убежище в Колчестере, и, вероятно, именно там вместе с Хэмфри Стаффордом из Графтона, что в Уочестршире, начал вынашивать план первого выступления против Генриха VII, осуществленный в апреле 1486 года.Где-то накануне этой даты Ловеллу удалось выскользнуть из убежища в Колчестере и отправиться на север - в Йоркшир, где обретались доверенные лица не только покойного короля, но и связанные с виконтом семейными и земельными узами люди. Сообщения об оставлении Френсисом аббатства достигли Генриха, но когда это произошло - не известно.
Подробности восстания 1486 года не ясны, но представляется, что Стаффорд занялся поднятием волнений в Уорчестере, тогда как Ловелл сосредоточился на Йоркшире, в особенности, вокруг твердыни Ричарда в Миддлхэме, являвшейся также малой родиной семейства Фитцхью. Некоторые отчеты тех дней гласили, что Генрих VII почти попал в Йорке в плен к мятежникам. Дальнейшие необоснованные слухи передавали, - Эдвард граф Уорвик (самый очевидный йоркистский претендент на трон - сын покойного герцога Кларенса) бежал из Тауэра и прибыл в Йорк. Последняя весть могла происходить из современных событиям заговоров с целью освободить юного графа. В 1489 году парламент обвинил аббата Джона Санта из Абингтона в составлении заговора 1 декабря 1485 года именно с этим намерением, в чем тот, вероятно, являлся соратником Френсиса Ловелла, находившегося совсем недалеко от Абингтонского аббатства. Двумя другими обвиняемыми в заговоре с Сантом были Эдвард Фрэнк, служивший у Ловелла и происходивший из Найтона в Йоркшире, и Генри Дэви, представитель Френсиса как главного английского дворецкого-виночерпия в портах Ипсвича и Колчестера. Кажется, что по плану (хотя текст отчасти допускает неясности) Уорвика хотели привезти в Колчестер, где в это время Ловелл продолжал пребывать в убежище. Тем не менее, восстание 1486 года подавили с очевидной легкостью, так как изолированные друг от друга группы вовлеченных в него мятежников можно было ликвидировать по частям, тогда как Уорвик оставался в Тауэре под строгой охраной. Рассказ о данном эпизоде Френсиса Бэкона в начале XVII столетия правдоподобно, хотя и без сочувствия, говорит, что, дабы воспротивиться мятежу, Генрих поднял 3 тысячи человек под командой своего дяди Джаспера Тюдора герцога Бедфорда. Однако, прежде чем он успел ввязаться в битву, герольдам позволили объявить прощение, рассчитанное на возможность избежания конфликта. И Бэкон, и Полидор Вергилий уверяют, - королевское предложение восставшим прощения вызвало у Ловелла 'слабость духа', отчего ночью он покинул своих людей, оказавшись 'нерешительным для них товарищем', и позволило его войску перейти под руку Генриха. Как бы то ни было, Хэмфри Стаффорд бежал в убежище, но у Кулхэма близ Абингтона попал в плен и по обвинению в совершении государственной измены подвергся казни.
После краха восстания Френсис Ловелл отправился в Ланкашир к своему давнему союзнику - сэру Томасу Брутону, дабы скрыться в дикой местности, известной как Фурнесс Феллс ('Склоны без пушнины') с группой убежденных рикардианцев. Пусть и не замеченные в участии в недавнем мятеже, они, вероятно, поддерживали разговоры о новых заговорах против самопровозглашенного монарха. Однако, их порыв и решимость оказались заметно подорваны, когда несколько выдающихся членов общества, включая Брутона, согласились на предложение королевского прощения и 17 августа 1486 года получили помилование. Р. А. Гриффитс и Дж. Шербурн говорят, что фурнесские мятежники были вовлечены в восстание 1486 года, но этому сложно найти достаточно доказательств, кроме признания, - данный факт возможен и даже вероятен. Полидор Вергилий приписывает прощение общей стратегии Генриха, направленной на обезвреживание интриги возведения на трон 'Уорвика'. Другая часть его стратегии заключалась в демонстрации настоящего Уорвика всему Лондону. После прощения Брутон и остальные фурнесские бунтовщики получили назначения в комиссию по мирному урегулированию в Камберленде. С другой стороны, насколько искренними оказались ланкаширские мятежники в своем смирении, - большой вопрос, ибо некоторые из них вскоре присоединились к Френсису Ловеллу и графу Линкольну в действиях, дошедших до потомков, как 'Восстание Ламберта Симнелла'.
Нам не известно, как долго Френсис оставался в Ланкашире, ведь в письме от 19 мая 1486 года он ссылался на пребывание в Или. Если так, то его посещение севера было очень краткосрочным. 24 января 1487 года он все еще находился в Англии, но полученные правительством сведения были таковы, что Ловелл пытался отправиться к Маргарет Йоркской, вдовствующей герцогине Бургундской во Фландрию, где он надеялся обрести помощь и сочувствие для планов скидывания Тюдоров с трона.
Подобные доносящиеся до нас слухи происходят из писем семьи Пастонов, чьей интересной чертой является, как представляется, указание на некоторую близкую связь между этим родом и Алисой леди Фитцхью, тещей Френсиса Ловелла. Конкретно, в письме от 23 февраля 1488 года к Джону Пастону Третьему (впоследствии сэру Джону), она называет его 'сыном Пастоном' и подписывается, как 'ваша любящая матушка', значительно выражая привязанность и ссылаясь на дело, устроенное для нее в Норвиче. Когда графиня Оксфорд в другом письме назвала сэра Джона Пастона Третьего 'сыном', сие связывалось с его юридическим представительством ее супруга графа. Возможно, сэр Джон познакомился с лордом и леди Фитцхью во время службы под крылом графа Уорвика близ Ньюкасл-апон-Тин в начале 1460-х годов, когда Генри лорд Фитцхью был близким соратником Ричарда Невилла. Послание от Джона Уика Джону Пастону (без даты, вероятно, середины 1460-х годов) утверждает, что 'сын лорда Ловелла (то есть Френсис) женился на дочери леди Фитцхью и так далее', предполагая, что данное известие будет Пастонам интересно. Вторая связь между Ловеллом и Пастонами может протягиваться через герцога Саффолка, его бывшего опекуна и сэра Джона Пастона Второго (брата Джона Третьего), так как в 1478-1479 годах последний являлся ленником герцога и его сына Джона графа Линкольна в землях, принадлежавших прежде покойному сэру Джону Фастольфу.
После того, как Френсис Ловелл покинул Ланкашир, он, видимо, направился во владения Пастонов в Восточной Англии, намереваясь переправиться в Нижние графства, дабы искать там помощи или, по крайней мере, убежища. Послание от 24 января 1487 года от графа Оксфорда Джону Пастону, по всей вероятности, предполагает, что последний не сильно рвался выследить и задержать виконта. 16 мая 1487 года сэр Эдмунд Бедигфилд делает это яснее, намекая, якобы многие уверены, - Пастон намеревается 'на подобные угодные вам деяния по следованию знатному господину' и, что 'после отъезда моего господина (Оксфорда?) к королю, вы встретились в Беркли, оправдываясь, якобы находились с леди Ловелл, но злоба никогда не приносит добра'.
В таком случае, кажется возможным, что некоторое сообщение между семьей Фитцхью и семьей Пастонов держалось на протяжении нескольких месяцев, имея целью смягчить переезд Френсиса на континент. Однако, в конечном итоге, Джон Пастон добился рыцарского звания, сражаясь за короля в битве при Стоке.
Мрачный крах апрельского мятежа 1486 года мог научить противников Генриха VII тому, что каждому, способному победить, восстанию необходимо выставить на поле боя конкретного претендента из династии Йорков. В соответствии с этим, чтобы выступить в роли младшего сына Эдварда IV, Ричарда герцога Йорка, был воспитан мальчик, позднее ставший известным как Ламберт Симнелл. Согласно позднее совершенному расследованию Генриха VII, данное воспитание имело место в Оксфорде, крепко связанном с Френсисом Ловеллом городе, не в последнюю очередь из-за близости к нему личных владений виконта. Занимавшийся Симнеллом священник Симондс в записях Кентерберийского собора утверждает, что находился вместе с Френсисом в Фурнесс Феллс. Вероятно, сестра последнего, Фрайдсвайд, была названа после покровительницей святой монастырской церкви в Оксфорде. Оксфордские и абингдондские соратники могли с легкостью упростить связь Ловелла с Ламбертом Симнеллом. Акт 1489 года о лишении аббата Санта из Абингдона гражданских и имущественных прав, за заговор 1485 года с целью освободить графа Уорвика, также утверждает, что 1 января 1487 года он договорился заплатить некоему Джону Мейну из Абингдона, дабы выехать за границу с графом Линкольном, еще одним сообщником Симнелла. Вышеизложенное предполагает, - связи Ловелла способны были оказаться прекрасным средством завлечь в интригу Линкольна, сына его прежнего опекуна Саффолка. Какими бы не предстали обстоятельства, когда в конце февраля 1487 года, после долгого ожидания, созвали Королевский Совет, надеясь обсудить, - как разгромить заговор, граф ускользнул в Нижние Земли. В мае он и Ловелл, сопровождаемые обеспеченными Маргарет Бургундской войсками (Полидор Вергилий заявляет, - что именно Френсис Ловелл настоятельно убедил ее предоставить им свою поддержку), отплыли в Ирландию, где воссоединились с Ламбертом Симнеллом, теперь уже открыто позиционирующим себя королем Ричардом IV Йорком и ожидающим коронации в Дублине.
История восстания Симнелла и разгрома при Сток-бай- Ньюарк (Стоке у Ньюарка), что в Ноттингемшире 16 июня 1487 года рассказана сегодня везде, где только можно. Френсис Ловелл и Линкольн, доставившие парня из Ирландии, окружили его своей всемерной помощью. Сложно установить их основную цель. Граф Линкольн, через свою матушку, сестру Эдварда IV, сам обладал правами на английский трон, поэтому вполне оправданно, если он поддерживал Симнелла только ради намерения после смещения Генриха лично надеть корону. Каковы были намерения Ловелла, - определить еще труднее. Пусть Френсис и понимал, что Симнелл - самозванец, виконт, очевидно, стремился влиться в любую, способную изгнать Генриха и отомстить за Ричарда III, партию. Вполне может статься, Ловелл оказался бы активным сторонником Линкольна в любой избранной графом стратегии по захвату престола, надеясь возвратить имения и пожалования.
Покинув Ирландию, мятежники высадились в Фурнессе, - в Ланкашире, где, как они знали, находились бы в безопасном соседстве с местожительством соратника Френсиса, сэра Томаса Брутона, присоединившегося к их команде. 8 июня 1487 года, из дома сообщника по заговору, лорда Скроупа из Мешема, союзники написали в город Йорк, прося поддержки в форме продовольствия и размещения. Йорк решил не отвечать и вместо этого благоразумно пришел на помощь сторонникам Генриха - графу Нортумберленду и лорду Клиффорду.
16 июня при Сток-бай-Ньюарк войско Симнелла потерпело поражение. Линкольн был убит. Судьба Френсиса Ловелла осталась неустановленной. Место сражения можно считать знаковым, - оно лежало поблизости от одного из личных имений виконта, Сток Бардольфа, отчего было способно быть известным ему или некоторым из его людей. Скорее всего, так и оказалось, несмотря на определенные, современные событиям, донесения о его гибели на поле боя, Френсис после столкновения сохранил жизнь. Больше ничего о нем наверняка не узнали. Даже супруга Ловелла, Анна, не представляла, где виконт находился в последовавший за битвой период, и отправила Эдварда Фрэнка, самого считавшегося вне закона, на север - искать мужа. Также Анна Ловелл, как мы знаем, утруждала себя 'значительным трудом ходатайства' к королю по поводу супруга, будучи искренне уверенной, что он остался жив. Некоторые работы, включая Полидора Вергилия, утверждали, - Френсиса убили. Гражданские записи города Йорка заявляли, - виконт оказался 'в стесненном положении и бежал'. Эдвард Фрэнк после данных событий был вынужден провести время в тюрьме и получил совет от астролога, - прекратить борьбу. Ключ к судьбе Ловелла может лежать в записях о великой печати Шотландии. 19 июня 1488 года Яков IV пожаловал лорду Ловеллу, сэру Томасу 'Бротону' (Брутону), сэру Роджеру Хартилтону и Оливеру Фрэнку вместе с их слугами и сторонниками пропуск, рассчитанный на год и продлеваемый далее по монаршему усмотрению. Это согласуется с известным о тогдашней шотландской политике, при Якове IV к Тюдорам отчетливо враждебной. Например, в ноябре 1488 года, Яков принимал неких английских посетителей (неназванных) по просьбе врага Генриха VII, Маргарет Бургундской.
У нас нет прямых доказательств того, что Френсис действительно ездил в Шотландию, но это кажется вполне правдоподобным. Записи города Йорка от 16 июля 1491 года заявляют, - неизвестный 'простой и чистый человек' утверждал факт беседы с виконтом и с сэром Томасом Брутоном в Шотландии, но не оставил точной даты встречи. Другие места из хроник Йорка от 5 мая 1492 года рассказывают, - некоторые люди заверяли, - они видели Брутона позже, вернувшегося (на корабле) из Шотландии в Рейвенгласс в Камбрии. Даты встречи с Брутоном тоже нет. Вероятно, он вернулся домой после смерти Френсиса Ловелла. Местная традиция доносит до нас, что на протяжение нескольких лет тот тайно жил в Уитерслеке. Кажется похожим, - предполагаемое лицезрение виконта должно датироваться периодом до 1490 года, ибо в декабре 1489 года, когда Анна Ловелл получила от Генриха VII ежегодную ренту в 20 фунтов стерлингов, она называется 'возлюбленной во Христе'. Последнее предполагает, что Анна либо приняла в церкви обет воздержания, либо стала монахиней, отреагировав таким образом на свою политическую беззащитность, являясь женой беглеца, лишенного гражданских и имущественных прав, и последовав общему алгоритму действий, типичному для вдов. 21 октября 1492 года на Френсиса Ловелла ссылалось посмертное расследование некого Джона Самуэля. 'Ныне покойный' виконт был владельцем его лена. Документ мог подразумевать, - Ловелл являлся или юридически покойным (но в этом случае слово 'покойный' имело бы более общее значение), или покойным фактически. Разумеется, с данного времени о нем нет никаких записей. Поэтому, вероятно, что Френсис умер в начале 1490-х годов, в курсе чего находились и правительство, и все заинтересованные лица.
Существует и альтернативный сценарий. Повествуется о задокументированном обнаружении в XVIII веке облаченного в богатые одежды тела мужчины, сидевшего за столом с бумагами или же с требником перед ним в подвале, либо под одним из сводов Минстер Ловелла. Попавший внутрь кислород заставил тело рассыпаться в пыль. Личность замурованного, забытого и покинутого в убежище, не установле

Мария, спасибо за ценные сведения о Ловелле!
В который раз убедилась в том, что достоверную информацию об исторической личности можно получить из документов, отражающих деловые отношения.
Но в любом случае Френсис выглядит достойным другом Ричарда. Да, были люди раньше - боролись за то, что им дорого, даже когда не было никакой надежды на успех.


Принято отмечать кончину Ричарда 22 августа. Ничего страшного, если вспоминают о ней раньше.
___________________________________

Кусочек еще статьи, вся не влезла.
Народная молва утверждает, - тело принадлежало Френсису виконту Ловеллу, скрывавшемуся какое-то время после битвы при Стоке. Тогда, возможно, он, правда, бежал, но не в Шотландию, а домой - в Оксфордшир. Шотландский пропуск и распространяемые о встрече с ним слухи всего-навсего отвращали внимание от его истинного местонахождения. Вышеизложенная история имеет вариацию. Та ссылается на генеалогическую традицию дома в Иври, способную объяснить видимую лакуну в записях о прибытии Френсиса в Шотландию или о его там проживании. Другая возможность может состоять в том, что Френсис в Шотландию уехал, но позднее вернулся назад, - в Минстер Ловелл. Какова бы не была истина, виконт Ловелл в конце концов исчез без следа.
Одной из загадок, окружающих уход Френсиса Ловелла с английской политической сцены, является Билль 1495 года о лишении его гражданских и имущественных прав. В 1485 году он подвергся данной процедуре как соратник при Босворте Ричарда III. Имя виконта не упоминается в последовавшем за битвой при Стоке Билле 1487 года, хотя в документе говорится о его сподвижнике Линкольне. Билль о лишении гражданских и имущественных прав 1495 года ссылался на это упущение, объясняя его небрежностью, однако, помня о выдающейся роли Френсиса во время восстания, поверить в это сложно. Может статься, о Ловелле забыли, потому что он уже был лишен прав в 1485 году, а документ 1495 года имел целью просто связать оставшиеся свободными юридические ниточки. В соответствии с сообщенным ранее, имения Френсиса уже удостоились пожалования таким влиятельным лицам, как матушка короля, Маргарет Бофор графиня Ричмонд, его дядюшка, Джаспер Тюдор герцог Бедфорд, а с ними и другим, менее значимым, людям. Вероятно, новые владельцы всего лишь хотели установить непререкаемость своих прав.
Вдова Френсиса Ловелла, Анна, в 1495 году продолжала оставаться в живых и была защищена от действия Билля о лишении гражданских и имущественных прав личным юридическим статусом. Дата ее смерти нам неизвестна. От их брака не осталось детей, поэтому с уходом Анны линия Ловеллов из Минстер Ловелла прервалась. Наследство перешло в руки сторонников Генриха VII, и дети сестер Френсиса получили исключительно некоторую собственность от предков Бомонов, да и то благодаря милости Генриха VIII. Основанная в поминовение душ Френсиса и Анны при колледже Святой Магдалены в Оксфорде часовня исчезла во время религиозных реформ XVI столетия. Все, что Френсис виконт Ловелл передал потомкам, - это окрашенная в темные тона известность, нерасторжимо связывающая его с Ричардом III, и здесь история, по-видимому, не ошибается.


Да нет, я не о дате собственно, а о самом факте - никак не должен был случиться такой исход битвы, ну вот просто никак!
Кусочек статьи про Кэтсби, остальное завтра
Д. С. Роскелл. Профессор средневековой истории университета Ноттингема

Уильям Кэтсби, советник Ричарда III

Интерес автора к Уильяму Кэтсби, в первую очередь, вырос благодаря докладу об его избрании спикером Палаты Общин в кратковременном парламенте января-февраля 1484 года, единственном созванном Ричардом III в период недолгого правления последнего на протяжении менее, чем двух лет. Это именно тот случай, когда в более, чем в половине из сорока парламентов, собиравшихся со дня восшествия на престол в 1413 году Генриха V, спикер оказался по образованию юристом, занимавшимся, скорее всего, административной или же юридической работой на королевской гражданской службе в той или иной их области. Некоторые из спикеров данного типа попали на высшие этажи государственной политики во время борьбы за власть, приведшей в 1461 году к смещению Ланкастеров династией Йорков. Кэтсби принадлежал к тому типу профессиональных экспертов-администраторов, которые в непреклонном и даже жестком преследовании личных интересов и в целях самовозвышения, были готовы подвергнуться риску вовлечения в политические интриги. Но только во время острого лихорадочного кризиса 1483 года, когда, из-за несовершеннолетия 12-летнего племянника Эдварда V, Ричард герцог Глостер обратил собственное регентство в личное занимание престола, Уильям Кэтсби выдвинулся как один из участников-проектировщиков дворцовой революции.
Он являлся членом семьи, чье социальное положение не было особенно значительным. Довольно зажиточные мелкопоместные дворяне. Тем не менее, как сын и наследник бывшего держателя владений Генриха VI, оставшегося искренне верным Ланкастерам, Уильям Кэтсби прошел в политике путь, довольно яркий и неповторимый. Ученик юриста накануне конца правления Эдварда IV, он действовал в роли полноправного консультанта лиц, контролирующих личный комплекс королевских имений, герцогства Ланкастерского. Также Кэтсби применял свои таланты в качестве агента по недвижимости, служа некоторому числу аристократических родов, обладающих собственностью по соседству с его личными семейными владениями в Уорвикшире, Нортгептоншире и в других близлежащих краях. Представители этих знатных династий, использовавших управленческие задатки Кэтсби, включали родственников его супруги - Зуш из Харрингуорта - и их влиятельных свойственников, таких как лорд Скроуп из Болтона. В данный круг наравне с ними входил новый йоркистский пэр, Уильям лорд Гастингс из Кирби Максклу и Эшби-де-ла Зуш, канцлер и близкий верный друг Эдварда IV. Земельные интересы Гастингса и концентрация местных монарших служб в центральных и северных графствах обеспечивали Его Светлости канцлеру непререкаемый авторитет в этих регионах.
Ранняя смерть Эдварда IV в 1483 году нанесла серьезный удар по внутренней устойчивости, которую Англии удалось при его царствовании приобрести. Существовала необходимость сохранения мира, продолжения надежного управления и принятия квалифицированных решений во всех областях. Вместо этого появилась перспектива царствования несовершеннолетнего Эдварда V и (словно само по себе она угнетала недостаточно) еще более основательного пролома в сплоченности королевской семьи, чем случившийся шестьюдесятью годами ранее, когда Генриху V наследовал младенец Генрих Виндзор. За воздействие на личность и полномочия юного короля спорили его матушка, королева Елизавета с членами своего ранее проланкастерского рода Вудвиллов, прежде глубоко занимавшимися воспитанием принца, и Ричард Глостер, единственный оставшийся в живых брат покойного монарха, назначенный, в соответствии с последней волей Эдварда, регентом государства. Ни одна из сторон не чувствовала себя в безопасности от маневров другой. Лорд Гастингс не являлся другом королеве или ее семейству, поэтому, после смерти Эдварда IV, принял и стал поддерживать регентство Глостера. Но далее этого Гастингс идти не был готов. Когда Глостер, вынужденный ли суровыми требованиями создавшегося положения или склоненный незрелым честолюбием, решил лично занять трон и обратился к лорду Гастингсу за одобрением, последний отказался, поплатившись жизнью за верность Эдварду IV и его потомству. В своей книге 'Вассалы, заключившие договор с лордом Гастингсом в 1461-1483 годах' У. Х. Дж. Данхэм предпочитает рассматривать практику заключения с вассалами договора в качестве 'усовершенствования, а не упрощения ранее избранного феодального обычая', как юридически обоснованного на составленном документе, так и общественно обусловленного добровольным согласием и взаимной верностью и лорда и его вассала. 'Ценностями, являющимися военно-политической системой были', - настаивает У. Х. Дж. Данхэм, 'честь и добросовестность, добрая вера и соблюдение условий договора'. Этот гипотетически радужный взгляд на примитивный известный нам феодализм не удивителен после обнаружения в книге исключительно неприкрытого намека на роль, сыгранную в разоблачении Гастингса Уильямом Кэтсби. Он предстает в повествовании У. Х. Дж. Данхэма просто 'общим другом' лорда Гастингса и Его Сиятельства регента. Сейчас, как уточняется в истории занятия трона Ричардом III сэра Томаса Мора, (и нет особых причин, почему подробности сэра Томаса относительно второстепенных лиц, вовлеченных в сложившееся положение, должны подвергнуться подозрению), известно, - Уильям Кэтсби являлся довольно близким свойственником Гастингса, чтобы оказаться одним из членов его личного совета. Назначение Кэтсби казначеем герцогства Марч в период недолгого правления Эдварда V может предстать, в действительности, движением со стороны Глостера, направленным на укрепление поддержки Гастингсом регентства. Теперь же, после осуждения лорда-канцлера на смерть, Кэтсби оказался посвящен в происходящие изменения, спровоцировавшие падение и окончившиеся казнью его патрона. Он перешагнул через тело погибшего и вошел во владение некоторых из должностей последнего.Вскоре после своего восхождения на трон Ричард III пожаловал Уильяму Кэтсби посты канцлера казначейства и (вместе с виконтом Ловеллом, наследовавшим Гастингсу в качестве королевского канцлера), замкового хранителя и главного лесничего леса Рокингхэм, наравне с управлением определенными нортгемтонширскими землями короны - то есть все те посты, которые занимал Гастингс. Назначенный Ричардом III как канцлером казначейства, так и личным дворянином монарха и членом его Личного Совета, Кэтсби быстро стал расти в милости суверена. Какой бы договор между Кэтсби и Гастингсом не был устроен, в нем явно не хватало выгодности.
Отчасти воздвигнутое на основе приверженности людей, подобных Кэтсби, и волнуемое мятежом и слухами о грязных деяниях, правление Ричарда III никогда не вызывало у подданных доверия. Уильям Кэтсби поддерживал его до самого конца, в большей степени равняясь на предыдущего спикера и 'основателя государственности', сэра Джона Бюсси, назначенного на пост Ричардом II, почти столетием ранее. Но, вероятно, как и в предшествующем случае, это объяснялось тем, что нынешний спикер зарекомендовал себя не иначе, чем достойным надежд человеком. Разумеется, сила воли Кэтсби, вместе с его желанием реванша за разочарование в невозможности избежать последствий верности Ричарду III на поле Босворта, предполагала следование линии перестраховки наедине с Генрихом Тюдором, будь данный шанс ему доступен. По всей видимости, он являлся по характеру как личностью, склонной к оптимизму, так и прирожденным игроком. И, если бы не осмотрительность тех, кто, в конце концов, разделил с Генрихом судьбу при Босворте, доводы Уильяма Кэтсби, несомненно, принесли бы прибыль богаче, нежели ему случалось получать до этого. Он был не способен избавиться от последствий основательных вложений в фонды Ричарда III, что в текущий момент оказалось угрожающим, а его личная ответственность не оставляла отходных путей, в данных обстоятельствах превращая Кэтсби в изгоя.
С помощью последовательно заключаемых выгодных брачных союзов с местными наследницами ветвь семьи Кэтсби, к которой принадлежал Уильям Кэтсби, в течение XIV и XV столетий составила для себя довольно значительное собрание имений и земель в соседствующих друг с другом графствах Уорвикшира и Нортгемптоншира. Большая их часть занимала пространство между этими территориями, сосредоточившись в широком углу на юге пересечения Фосс Уэй и Уолтинг Стрит. Имение Ладбрук (Уорвикшир) досталось семье от брака, заключенного в начале XIV века. Близлежащий Редбурн оказался в руках следующего поколения благодаря союзу пра-пра-дедушки Уильяма Кэтсби. Он относился к хозяйственной администрации Эдварда III, и был тем самым Уильямом Кэтсби, который представлял графство Уорвикшир в семи парламентах в период между 1339 и 1365 годами и являлся королевским чиновником, специализирующимся на выморочном имуществе в 1340-1341 годах в Уорвикшире, Лестершире, Ноттингемшире, Дербишире и Ланкашире. В 1368-1370 годах пра-пра-дедушка Кэтсби занимался этим в Уорвикшире и в Лестершире. Брак его сына, Джона, рыцаря графства Уовикшир в 1372 и 1393 годах, королевского управляющего в Ковентри в 1383 году и позднее, в царствование Ричарда II, управляющего дворами графа Уорвика в Нортгемптоншире, принес в семейство Эшби Сент-Леджер (Нортгемптоншир) и аренду герцогства Ланкастерского. Младший сын вышеупомянутого Джона Кэтсби, но, тем не менее, его действительный наследник, Джон Кэтсби из Элторпа, дедушка нашего Уильяма Кэтсби, своим браком обеспечил роду обладание имениями Лепуорт (Уорвикшир) и Браунстон (Нортгемптоншир). Между заниманием должности чиновника по выморочному имуществу в Нортгемптоншире и в Ратленде в 1423-1424 годах и должности шерифа в Нортгемптоншире в 1425-1426 годах он заседал от последнего графства в парламенте весной 1425 года и снова получил назначение рыцарем графства в 1429-1430 годах. Его отпрыск, отец нашего Уильяма Кэтсби, сэр Уильям Кэтсби из Эшби Сент-Леджер, в первый раз женился на Филиппе, дочери и наследнице сэра Уильяма Бишопстона из Кастлтона (рыцаря этой деревушки в графстве Уорвикшир в 1426 году). Данный союз принес его сыну владение имением Бишопстон на юго-западе Уорвикшира.
Наследство Уильяма Кэтсби и его личные приобретения включали в себя в общей сложности более дюжины имений, в равной степени разделенных между Уорикширом и Нортгемптонширом, также, как и другие его владения. В первом из графств располагались имения Ладбрук, Редбурн, Лапворт, Бишопстон, Оксхилл (приобретено в 1482 году) и Грендборо, владения в Гейдоне, Ходнелле, Хардвик Прайорс, Наптоне, Корли, собственность в городке Ковентри. В Нортгемптоншире находились поместья Эшби Сент Леджер, Лонг Бакби, Уатфорд, Уелтон, Грейт Критон и Браунстон, земли в Йелвертофте, Силсворте (в Хаддоне), Снорскомбе, Эвердоне и Хеллидоне. В Лестершире Уильям Кэтсби обладал имением Кирби Белларс и собственностью в Хасбанд Босворте и Дантон Бассете. В Хантингдоншире - имением Тилбрук, а дальше - уже в Норфолке - имением Реденхолл. Тесная связь Уильяма Кэтсби с Ричардом III дала ему возможность приобрести значительную выгоду от конфискации владений, последовавшей после восстания Генри Стаффорда герцога Бекингема, произошедшего осенью 1483 года, включая выморочные земли самого герцога и маркиза Дорсета. В Суррее Кэтсби записал на себя полномочия суверена Кемберуэлла и Пекхэма, но, главным образом, получил выбор территорий в собственной области, где воспользовался преимуществом укрепить личную власть. В Уорвикшире он приобрел в качестве наследства по мужской линии имения Уоттон Уовен, Литл Халфорд, Грейт и Литл Уолфорд, а также Эскотт. В Нортгемтоншире - имения Брингтон, Крик, Лилбурн, Клейкотон, Ротуэлл и Глапторн. В южном Лестершире - имение Брутон Эстли. Когда передача имущества была завершена, Кэтсби заинтересовался некими двумя заброшенными местечками в этой области центральных графств. Ежегодная стоимость всех владений Уильяма Кэтсби остается не известной. Однако, только от конфискации имущества мятежников в 1483 году он приобрел земли, оценивающиеся в 273 фунта стерлингов 11 шиллингов и 8 пенсов. Из них Кэтсби платил монарху не более 20 фунтов стерлингов 12 шиллингов и 9 пенсов в год.
Уже при отце Уильяма Кэтсби семья прошла определенный путь к положению, обеспечивавшему больше, нежели просто влияние в родных краях. Когда его первая супруга, Филиппа Бишопстон (матушка нашего героя) умерла в 1446 году, он уже являлся членом двора Генриха VI в качестве дворянина королевского зала и личных покоев. К маю 1453 года батюшка Уильяма Кэтсби стал приближенным дворянином монарха и, возможно, вскоре был посвящен в рыцари. К этому времени он успел исполнить обязанности шерифа Нортгемптоншира в 1442-1443 и в 1451-1452 годах и рыцаря от графства Нортгемптонширского, а потом Уорвикширского в двух парламентах 1449 года. После Уильям Кэтсби-старший снова заседал от Нортгемптоншира в парламенте 1453-1454 годов. В 1455-1456 годах он опять вернулся к должности шерифа данного графства. В феврале 1458 года Уильям Кэтсби-старший получил пожизненное назначение на пост хранителя замка Нортгемптон, а в конце года, как один из королевских резчиков мяса - пожалование ежегодной ренты в 40 фунтов стерлингов. Половина суммы предназначалась на расходы в Херефордшире, где в это время (ноябрь 1458-1459 год) он служил шерифом.
Его увеличивающееся состояние уже ознаменовал (без сомнения, этому поспособствовав) второй брак с Джоан, дочерью сэра Томаса Бэра и вдовой херевордширского рыцаря, сэра Кайнарда де ла Бер из Киннерсли. Некоторые авторы ошибочно считают союз сэра Уильяма Кэтсби с Джоан Бэр первым браком, а с Филиппой Бишопстон вторым. Но Филиппа умерла 20 декабря 1446 года, а Джоан - 11 августа 1471 года.
Вторая супруга сэра Уильяма, Джоан, обладала очень выгодными родственными связями. По материнской линии она приходилась племянницей Джону Талботу, первому графу Шрусбери, который назначил отца нашего персонажа одним из своих душеприказчиков накануне того, как отправился сражаться за оставшуюся от Англии в Аквитании малость (где в июле 1453 года и был убит).
В последние два года правления ГенрихаVI - 1459-1461 - сэр Уильям являлся верным сторонником противостоящей йоркистам ланкастерской партии. Он принадлежал к группе приверженцев короля, кому пожаловали некоторые из конфискованных у герцога Йоркского имений. В декабре 1459 года сэр Уильям получил значительный комплекс из 45 усадеб в Ковентри. 15 марта 1460 года ему до конца дней даровали управление всеми забранными у Йорков владениями в Нортгемптоншире, Бекингемшире и Херефордшире вместе с постом коннетабля старой твердыни Мортимера - Вигмора. Несколькими днями позже сэр Уильям получил опеку над владениями лишенного гражданских и имущественных прав графа Уорвика в Фаунхопе (Херефордшир), на которую теперь распространялась его ежегодная рента королевского резчика мяса в 40 фунтов стерлингов.
Очень похоже, что сэр Уильям сражался вместе с ланкастерскими войсками, разбитыми в Нортгемптоне в июле 1460 года. И абсолютно точно, что он также был с ними во время катастрофы, случившейся во время боя на поле Таутона в марте 1461 года. Это доказывается приказом Эдварда IV от 14 мая 1461 года арестовать имения Кэтсби-старшего в Нортгемптоншире и в Ратленде. Лишь к следующему декабрю он смог выплатить штраф и добиться полного королевского прощения. Ходил слух, что Кэтсби-старший в следующем году оказался вместе с изгнанниками-ланкастерцами в Шотландии, но, имея в виду полученное им прощение, это более, чем невозможно.Разумеется, в 1465 году сэр Уильям был возвращен в комиссии по мирному урегулированию как в Нортгемптоншире, так и в Уорвикшире. Несмотря на это, в 1470 году он открыто поддержал восстановление власти Ланкастеров, снова став шерифом Нортгемптоншира, указом возрожденного в ноябре правительства, занявшись службой, впоследствии перешедшей к младшему брату лорда Гастингса, стоило Эдварду IV вернуться в апреле 1471 года.
Сэра Уильяма не включали повторно в нортгемптонширскую комиссию по мирному урегулированию вплоть до ноября 1475 года. Тогда это произошло благодаря влиянию Джорджа герцога Кларенса, чьим ленником являлся Кэтсби- старший. Однако, после казни Кларенса (в ноябре 1478 года) он снова получил назначение на пост шерифа Нортгемптоншира, который занимал до самой смерти.
Не очень похоже, чтобы Кэтсби-младший, в те дни еще набирающийся опыта юный ученик юриста, после принятия на себя функций главы семьи находил отцовские прошлое и связи достаточно выгодными для своей собственной карьеры. О дворянине Уильяме Кэтсби почти ничего не известно до восстановления на троне в 1471 году династии Йорков. Только что 20 марта 1460 года, незадолго до ланкастерского краха, вместе с отцом он получил королевское разрешение на установление семейной часовни при церкви в Эшби Сент Леджер. Кэтсби-старший одновременно обеспечил себе разрешение на приобретение 300 акров земли в Эшби Сент Леджер и 1000 акров в Лапворте, что в Уорвикшире.
Очень вероятно, к этому времени Кэтсби-младший уже сочетался узами брака с Маргарет, дочерью Уильяма, шестого лорда Зуш из Харрингуорта, умершего в январе 1468 года. Союз несомненно имел место в декабре 1471 года, когда матущка супруги Уильяма-младшего (Елизавета) и ее второй муж, Джон лорд Скроуп из Болтона, пожаловали его на срок до смерти Маргарет всеми своими землями в Хутон-он-де-Хилл, что в Лестершире.
Семейство Зуш принадлежало к заседающему в парламенте слою высшего дворянства и являлось птицами крайне высокого полета среди землевладельческого общества восточных графств. Лорд Скроуп из Болтона, отчим жены Кэтсби-младланкастеровшего, был заметным йоркистом-северянином, чью приверженность графу Уорвику во время восстановления Ланкастеров Эдвард IV посчитал благоразумным забыть. Одной из причин считается то, что супруга Скроупа, теща Кэтсби, была близкой подругой королевы. Леди Скроуп находилась с ней в убежище Вестминстерского аббатства, когда во время изгнания своего отца родился сын Елизаветы Вудвилл - Эдвард. Она же стала крестной матерью ребенка на довольно простой церемонии введения его в лоно церкви.Если бы Уильям Кэтсби-младший позднее так безнадежно не встал под удар как сторонник Ричарда III, его брак мог бы легко оказать ему поддержку в других направлениях. Матушка жены Кэтсби-младшего приходилась единоутробной сестрой леди Маргарет Бофор, матери Генриха VII. Супруга Уильяма Кэтсби и победитель, занявший трон Ричарда III, были двоюродными братом и сестрой. Матушка Маргарет Кэтсби, Елизавета, являлась дочерью сэра Оливера Сент-Джона и Маргарет, дочери и, в конечном счете, наследницы сэра Джона де Бошама из Блитсу, что в Бедфордшире. После смерти сэра Оливера Маргарет вышла замуж за Джона Бофора герцога Сомерсета, которому родила леди Маргарет Бофор, а та, в свою очередь, соединившись брачными узами с Эдмундом Тюдором, поспособствовала появлению на свет Генриха VII. Маргарет де Бошам умерла в 1482 или в 1483 году, ее наследником стал Джон Сент-Джон, сын от первого мужа.
Крайне скудное число ближайших событий казалось возможным на пути молодого Кэтсби в 1470-е годы. Действительно, нам известно о нем удивительно мало похожего на будущее до последних двух или трех лет правления Эдварда IV. Лишь 18 мая 1473 года по королевскому назначению он был введен в свою первую комиссию: по наведению справок во владениях покойного Ральфа лорда Садли в Уорвикшире. В последовавшее за этим 5 июля Кэтсби-младший с супругой, его отец, два младших брата и некоторые другие родственники были приняты в братство монастыря церкви Христовой в Кентербери. 5 октября 1474 года он продал сэру Уильяму Стоку (за 42 фунта стерлингов) весь лес и подлесок (за исключением диких яблонь) в небольшой роще в Греттонвуде, что в лесу Рокингхэма, на три года. В данном случае очень явно, что Уильям Кэтсби поступал в интересах человека, позднее ставшего его покровителем - Уильяма лорда Гастингса, королевского канцлера. Гастингс с 1461 года делил со своим младшим братом высшие посты в лесничестве королевского леса в Рокингхэме. В июне 1475 года Уильям Кэтсби с отцом были исполнительными ленниками Ричарда, сына и наследника Ричарда Найтли из Фоусли, что в Нортгемптоншире, который являлся кассиром казначейства в период между 1422 и 1438 годами. Почти двумя годами позже он входил в состав некой небольшой группы. Она включала в себя главного судью Биллинга, сэра Ричарда Тунсталла (когда-то верного приверженца Ланкастеров), дядю Кэтсби, Джона Кэтсби, королевского судебного пристава, Роберта Уайтлбери, его зятя, и Оливера Саттона. Последний был пожалован монаршим разрешением от 1 марта 1477 года на опеку замков и земель Джона Стаффорда, покойного графа Уилтшира и его графини Констанс, дочери сэра Генри Грина из Драйтона, что в Нортгемптоншире, на время несовершеннолетия их сына и наследника Эдварда. На момент смерти отца мальчику исполнилось только четыре года, незадолго до этого еще трехлетний ребенок приходился ближайшим кузеном Генри Стаффорду герцогу Бекингему. Почти перед самым восшествием Ричарда III на престол те же самые участники (за исключением того, что на королевской скамье главный судья Хюзе был замещен своим предшественником) получили пожалование опекой над наследником и его браком, подтверждая это годом позже, они продолжали использовать опеку в декабре 1484 года, совершая приобретения на сумму в 1 тысячу фунтов стерлингов.

Окончание статьи о Кэтсби.
Тогда же в 70- х годах Уильям Кэтсби начал действовать в качестве агента некоторых наиболее значительных землевладельцев своего региона. Например, 1 октября 1477 года Елизавета, дочь и сонаследница Ричарда Бошама графа Уорвика и вдова Джорджа Невилла (лорда Латимера), впоследствии (в 1476 году) и Томаса Уэйка, дворянина из Блисуорта, определила пожизненно Кэтсби вместе с его сыном и наследником Джорджем пенсию в 10 фунтов стерлингов и 10 марок соответственно. Пенсия шла от имений Кислингбери, что в Нортгемптоншире, и Бьюдли, что в Ворчестершире, и была назначена Уильяму за услуги, сделанные этой даме. Как член ее совета, Уильям Кэтсби находился в расписке ежегодного платежа дамы, когда 28 сентября 1480 года она составляла завещание. Его сделали одним из исполнителей ее воли вместе с Джоном Сепкотом, дворянином из личного круга Эдварда IV, и Уильямом лордом Гастингсом, королевским канцлером, также выбранным наблюдать за выполнением воли наравне с герцогом Глостером и епископом Мортоном из Или. Кэтсби входил в маленькую группу из трех исполнителей, имеющих расписки на все отданные в лен земли. Вышеуказанные территории находились в Нортгемптоншире, Бекингемшире, Ворчестершире, Глостершире, Девоне и в Сомерсете. Он же отвечал за совершение перед наблюдателями ежегодных отчетов.
Товарищами Кэтсби в этом деле являлись Джон Уэйк, который станет капельдинером Палаты Ричарда III, и Томас Лимерик, управляющий земель Латимеров. Баронесса Латимер отошла в мир иной через несколько дней. Двумя месяцами позже ее ленники добились монаршего разрешения на оформление передачи прав наследства и их получение, после чего в конце декабря 1480 года Уильям Кэтсби и другие действующие исполнители приступили к сдаче в аренду (как ответственные перед казначейством) некоторых из владений Латимеров в Ворчестершире на период несовершеннолетия внука и наследника баронессы, сэра Ричарда Латимера. В те годы он пребывал под опекой родственника матери, кардинала Бурчьера. В ноябре 1483 года ленники Латимера все еще находились под тяжестью взятой ими на себя доверенности. В указанное время - 3 июля 1482 года - сэр Томас Воган (казначей королевской палаты) и Джон Вуд (помощник казначея Англии) сделали Уильяма Кэтсби управляющим имений Латимеров - Корби и Бартон Латимер (что в Нортгемптоншире) с годовым жалованьем в 2 марки на период несовершеннолетия наследника. Кэтсби уже сотрудничал с лордом Гастингсом по другим вопросам в качестве соисполнителя завещания леди Латимер. Например, 1 октября 1478 года два джентльмена оказались вовлечены (вместе с остальными) в сдачу в долгосрочную аренду места, названного 'Овер Курт' в Фартингстоне (что в Нортгемптоншире).
Вскоре после этого отец Уильяма Кэтсби, сэр Уильям-старший, был в последний раз назначен шерифом Нортгемптоншира. В середине предыдущего лета (1478 года) Кэтсби-младшего ввели в королевскую следственную посмертную комиссию относительно земель нортгемптонширской вдовы, а немного погодя - 30 июля 1478 года - отец и сын были назначены членами следственной комиссии по вопросам предвосхищения и повторного растирания в Нортгемптоншире зерна и солода. Ранее, в год исполнения отцом обязанностей шерифа, Уильям Кэтсби, дворянин, также оказался включен в комиссию по тюремным поставкам в Нортгемптоне (в соответствии с разрешением от 8 февраля 1479 года).
Не успел завершиться год его службы в качестве шерифа, Кэтсби-старший покинул этот мир. Вероятно, данное печальное событие состоялось незадолго до 22 октября 1479 года, когда Канцелярский суд отправил повестки об окончательной дате закрытия решений по передаче прав на выморочные земли в Нортгемптоншире и Уорвикшире. Оно могло вполне случиться почти сразу после вхождения Кэтсби-младшим в собственность его собственными семейными имениями.
Данное вступление в распоряжение земельными доходами быстро повлекло за собой расцвет направленных в различные стороны управленческих интересов молодого человека.12 января 1480 года он был вовлечен в приобретение имения, принадлежавшего Стаффордам в Тилбруке (Хантингтоншир) и ранее являвшегося собственностью де Бунов (де Богунов). Где-то посередине между этой датой и казнью герцога Бекинггема по обвинению в государственной измене осенью 1483 года Кэтсби стал управляющим и наблюдателем имения Ротуэлл (Нортгемптоншир), купленного им для себя вместе с другой подвергшейся конфискации герцогской недвижимостью. 11 марта 1481 года Уильям Кэтсби уже был включен в число ленников герцога в Ротуэлле, держащих некоторые усадьбы семейства Стаффордов в Эссексе и имеющих суверенную власть в Торнберри (Глостершир).
Весной 1484 года он все еще проявлял заинтересованность делами Бекингема, являясь членом небольшой группы советников Ричарда III, обязанных вывести долги герцога из его определенных выморочных владений.
Тем временем, 10 января 1481 года, теща Уильяма Кэтсби и ее второй супруг, Джон лорд Скроуп из Болтона, назначили зятя ('своего сына') управляющим и наблюдателем за всеми землями, принадлежащими лорду Скроупу в Нортгемптоншире от имени его жены. Данной службе следовало продлиться в течение жизни вышеуказанной леди и принести 4 фунта стерлингов жалованья от феодальных прав в Брайфилде. Несколько из этих владений, имений семейства Зуш в Берби, Онли и Греттоне (что в Нортгемптоншире) супруги на тех же условиях отдали Кэтсби в аренду 16 февраля 1484 года.
В течение полугода своего исполнения функций управляющего молодой человек также получил назначение от шурина, Джона лорда Зуша (только что достигшего совершеннолетия) пожизненным управляющим и наблюдателем всех его имений и земель в Бедфордшире, Бекингемшире, Хертфордшире и в Уорвикшире. Одновременно он стал наблюдателем за всеми поместьями шурина в Нортгемптоншире и в Лестершире. Часть вознаграждения Кэтсби была ему пожалована (снова пожизненно) от всех земель лорда Зуш в Йелвертофте (что в Нортгемптоншире). Уже в феврале 1481 года он считался одним из студентов-юристов, включенных в совет управлением герцогства Ланкастерского с жалованьем 13 шиллингов 4 пенса в год. При царствовании Ричарда III Уильям Кэтсби продолжал исполнять данные обязанности.
В последний год правления Эдварда IV или незадолго до этого Уильям Кэтсби продолжил увеличивать наличие в своих руках местных управленческих должностей и время от времени действовать как получающий жалованье простой советник. 8 марта 1482 года августинский монастырь Лаунд (что в Лестершире) сделал ему пожизненное пожалование в качестве ренты размером 2 марки (26 шиллингов и 8 пенсов) как за его прошлый добрый совет, так и за будущий. Годовая пенсия в 2 фунта стерлингов от имения Фардон-ин-Вудфорд (что в Нортгемптоншире) была пожизненно пожалована Кэтсби 16 мая следующего года за совет, данный Эдварду (Грею) лорду Лислю, второму сыну Эдварда лорда Феррерса из Гроуби и брату первого мужа королевы (Джона Грея), женившемуся на внучке первого графа Шрусбери и возведенному Ричардом III в сан виконта Лисля в первую неделю его правления.
Всего две недели или около того спустя, 1 июня 1482 года младший брат лорда Гастингса, сэр Ральф Гастингс из Харроудена, дворянин из личного окружения Эдварда IV, сделал Уильяма Кэтсби пожизненным управляющим своим имением в Харполе, а также управляющим имением в Харльстоне на время несовершеннолетия сына и наследника Джона Дива, главного юридического уполномоченного Ее Светлости матушки Эдуарда IV с 1465 до 1474 года. В каждом из случаев Кэтсби предоставлялось жалованье в 1 фунт стерлингов в год. Через месяц (3 июля 1482 года) он стал управляющим двух из нортгемптонширских имений лорда Латимера (все еще несовершеннолетнего), получающим 2 марки в год.
1 августа 1484 года, когда с начала правления Ричарда III прошло чуть более года, Джон лорд Дадли, называя Кэтсби родственником, сделал его пожизненным управляющим сеньории в Рагби (что в Уорвикшире) с ежегодным жалованьем в 10 марок, а после смерти пожизненного арендатора земли, лорда Стенли, пожизненным управляющим имений в Эстон-ле- Уоллс и близлежащем Эпплтри (что в Нортгемптоншире) с жалованьем в 2 фунта стерлингов ежегодно.
Возможно, что Уильям Кэтсби в качестве рыцаря от графства заседал в последнем коротком парламенте Эдварда IV, собравшемся 20 января и распущенном 18 февраля 1483 года. Если так, то вполне вероятно, он представлял Нортгемптоншир. Невзирая на расходы от выборов в данный парламент от Уорвикшира, наравне с Нортгемптонширом, шерифом Нортгемптоншира в указанный момент выборов являлся зять Кэтсби, сэр Роберт Уитлбери, чье воздействие на процесс более, чем вероятно увеличило удачу последнего.
Так или иначе, семейный престиж получил что-то похожее на щелчок по носу, когда в конце заседаний парламента 1483 года король произвел дядю Кэтсби, Джона Кэтсби из Уистона (что в Нортгемптоншире) в рыцари, хотя тот с ноября 1481 года уже являлся судьей по общим ходатайствам.
В течение двух месяцев после роспуска парламента - 9 апреля 1483 года - Эдвард IV умер. Одиннадцатью неделями позже, 26 июня, Регент, Ричард герцог Глостер, занял трон своего племянника - Эдварда V. Промежуток между этими событиями был полон для Кэтсби довольно весомой деятельностью.
До сих пор продвижение Уильяма Кэтсби по службе, по всей видимости, никак не было связано ни с монаршим кругом, ни с администрацией, хотя его юридические советы, предположительно, использовались в герцогстве Ланкастерском. Недавно угасший родитель Кэтсби являлся в своих взглядах ланкастерцем (даже вплоть до 1470 года), и после угасания прямой ветви династии в 1471 году избрал судьбу не лучше, нежели примкнуть к несчастному Кларенсу. Однако старший представитель рода избежал осуждения или серьезных препятствий на любом из этапов службы. Его отпрыск после смерти Эдварда IV занимал пожалованный короной незначительный пост.
Благодаря бракам предков и собственному, Кэтсби-младший оброс хорошими связями, он был солидным землевладельцем в центральных графствах, но, как юрист, всегда приходил на помощь местным аристократам. Другим семействам, похожим на него, молодой человек способствовал как профессиональный земельный агент.
Благодаря позднее появившемуся персонажу спикера из 'Истории Ричарда III' сэра Томаса Мора нам доступно лицезрение некоторых из искусных шагов, свойственных Кэтсби. Они выводят его из относительного мрака, где политическое призвание юноши, по всей видимости, главным образом происходило от участия в личном Совете лорда Гастингса и от комиссии по ленным владениям герцога Бекингема. Кэтсби попадает в сравнительный блеск, окутывающий положение одного из выдающихся советников Ричарда III.
Большая часть информации сэра Томаса Мора, несомненно, исходит из воспоминаний кардинала Мортона, у которого он служил пажом на протяжение четырех или пяти лет после последовавшего за полем Босворта королевским прощением. Но, как бы не представлялся исток данных взаимоотношений, - в виде близости автора как сторонника, или в его склонности погружаться 'духом и разумом вглубь' драматического персонажа, рассказ об относящихся к второстепенным лицам событиям довольно правдоподобен.
Смерть Эдварда IV ' мгновенно разрушила согласие при дворе' (Стаббс). Герцог Глостер завладел юным королем и взял на севере под стражу тех из родственников его матери (Вудвиллов), кого только мог схватить (вместе с возглавлявшим их графом Риверсом). Заручившись, главным образом, согласием канцлера, лорда Гастингса, он принял от монаршего Совета обязанности регента. Коронацию Эдварда V перенесли с 4 мая на 22 июня 1483 года. Но в этот день право Ричарда Глостера на трон получило подкрепление клятвой у креста Святого Павла, места 'новостей дня', как его удачно определил профессор Ноулс. Три дня спустя герцога Глостера 'убедили' принять корону, основываясь на предположительно незаконном происхождении его монаршего племянника. 26 июня Ричард III взошел на престол. Принимая во внимание предшествующие события, лорда Гастингса было просто необходимо сместить.
Противостоя клану Вудвиллов, Гастингс поддержал право Глостера на регентство, но не смог смириться с планом, осуществляющим самые смелые надежды, приписываемые последнему. Именно Кэтсби, личному юристу канцлера, выпала возможность обеспечить согласие своего покровителя на занятие герцогом трона, но он (если мы поверим рассказу Томаса Мора) потерпел неудачу, и 13 июня Гастингс подвергся в Тауэре задержанию по обвинению в организации направленной против регента государственной измены, и был немедленно казнен. Гастингс, лорд Стенли и другие вельможи предпринимали осторожные меры для коронации в Тауэре Эдварда V, тогда как в городском особняке регента другая часть Совета обсуждала шаги по смене на этом месте племянника дядей. Канцлер не испытывал волнения по поводу разделения Совета, он даже объяснил Стенли причину своего настроя. 'Пока там всего один человек, из этого ни разу не может последовать некогда упомянутое, что по отношению ко мне звучит ошибочно, но чему следует добраться до моих ушей прежде, чем прорвется из их уст'. Мор продолжает: '...это значило, что Гастинг через Кэтсби, находящегося в его ближайшем тайном Совете и чрезвычайно привычно им используемого в самых важных вопросах, демонстрировал, что никому больше последнего не оказывает особенного доверия и не к кому не относится столь охотно. С тех пор, как канцлер основательно пришел к мысли, что никто не обязан ему сильнее Кэтсби, прекрасно ориентирующегося в законах страны и, благодаря редкой милости лорда Гастингса, пользующегося твердой властью, тем большей в графстве Лестер, где авторитет сподвижника Эдварда простирается далее всего, ...он твердо уверился, что не встретит никакого противодействия в предполагавшемся Совете, имеющем в своем составе вышеупомянутого Кэтсби'.
Ричард Глостер использовал Кэтсби, дабы постараться склонить к собственным идеям и Гастингса. Томас Мор продолжает: 'Но Кэтсби, вне зависимости от того, испытывал ли его герцог или нет, ответил, что обнаружил канцлера настолько твердым и услышал от него столь ужасные слова, которые помешали ему дерзнуть и продолжить наступление. Действительно, вместо чрезвычайного доверия лорд канцлер выказал своему юристу такое подозрение, что его заметили и приняли во внимание и другие люди. Поэтому Кэтсби, опасаясь, как бы поступки в лагере лорда Гастингса не уменьшили к нему веру, поспешно направился к регенту. И тем скорее, что с гибелью канцлера, Кэтсби приобретал большую часть власти в государстве, единственным желанием последнего было установить порядок, способствующий упрочению его в роли партнера и заговорщика во всей этой чудовищной измене'.
Если все так и обстояло на самом деле, то Уильям Кэтсби совершил двойное предательство. И, разумеется, он прямо воспользовался гибелью бывшего покровителя, даже прежде чем Ричард Глостер надел корону. Тем не менее, уже за месяц до казни Гастингса Уильям Кэтсби несомненно завоевал благосклонность недавно признанного регента и 14 мая 1483 года добился пожизненной должности канцлера крайне пройоркистски ориентированного графства Марч с ежегодным жалованьем в 40 фунтов стерлингов.
Несомненно, это являлось частью намерений герцога Глостера передать в дружественные ему руки управленческий механизм, созданный Эдвардом IV для непокорного уэльского Марча. Ранее графство находилось под официальным надзором его сына, ныне ставшего без пяти минут королем, отчего оно перешло под действительный надзор команды, в составе которой первенствующее положение занимал дядя Эдварда V по материнской линии и его воспитатель, граф Риверс. На этом посту Уильям Кэтсби находился под руководством герцога Бекингема. На следующий после назначения день - 15 мая - Кэтсби впервые стал юридическим представителем родного ему графства Нортгемптоншир.
Продвижение молодого юриста по службе началось с получения как личных, так и общественных привилегий. В течение двенадцати лет хертфордширский правовед, дворянин Джон Форстер, член ближнего круга Эдварда IV и лорда Гастингса, занимался управлением всеми имениями и привилегиями большого бенедиктинского аббатства в Сент-Олбансе, а позднее сотрудничал на этом посту с лордом канцлером, вместе с ним пожалованным им пожизненно (а далее по праву наследника). 'Измена' Гастингса подвергла Форстера немедленному задержанию и заключению в Тауэре, где тот оставался под присмотром на протяжение почти девяти месяцев. В течение двух последовавших после задержания дней он был вынужден передать свою должность управляющего Уильяму Кэтсби. Данное назначение было подписано, вероятно, без права сделать выбор, 1 августа аббатом Уоллингфордом и его собранием каноников.
Через двенадцать дней после казни Гастингса Эдвард V оказался смещен. В тот же день, 25 июня, граф Риверс был осужден на смерть без необходимого судебного разбирательства в Понтефракте вместе с двумя другими членами бывшего совета Эдварда - сэром Томасом Воном (канцлером) и сэром Ричардом Хоутом (кузеном королевы Елизаветы). За проведение казни отвечал сэр Ричард Рэтклиф, йоркширский рыцарь, поспешивший на юг с северных равнин с требующимися Глостеру силами и вскоре ставший, как и Кэтсби, одной из правых рук нового правителя. Рэтклиф и Кэтсби уже были знакомы, - оба они являлись зятями лорда Скроупа.Лишь за два дня до резни в Понтефракте в собственном замке Регента - Шериф Хаттоне, целиком и полностью сознавая надвигающийся финал, Риверс начертал последнюю волю. Кэтсби присутствовал в документе среди рекомендованных ее исполнителей, Глостер указывался как наблюдатель, если ему угодно будет выполнить эту роль. Завещание так никогда и не оказалось осуществлено. Хоут, которого Риверс явно не ожидал увидеть казненным, почему назначил другим исполнителем своей воли, накануне гибели оставил епископов Уорчестерского и Даремского связанными (его поручительством) с Кэтсби долгом в 700 марок. В декабре 1483 года святые отцы выплатили земельные ренты Хоута, позволившие им снять с себя тяжелый груз.
На пятый день правления Ричарда III (30 июня 1483 года), согласно монаршему повелению, Кэтсби был пожизненно утвержден в новой должности канцлера графства Марч и, в соответствии с отдельными документами от того же числа, также пожизненно сделан главным казначеем канцлера казначейства и младшим казначеем канцлера по регулярным поступлениям в бюджет, чем до своей смерти занимался его бывший покровитель, лорд Гастингс. Разумеется, действовали два канцлера по регулярным поступлениям в бюджет. Наш герой пользовался правом назначать одного из капельдинеров службы. Десятью днями позже Уильям Кэтсби оказался допущен к обязанностям канцлера казначейства.
Рост Кэтсби в приобретении местных должностей продолжился далее участием в Совете Ричарда III и близостью к монарху, впоследствии утвердившуюся его новым назначением в королевский двор находящимся у тела властелина дворянином. Он и Френсис виконт Ловелл, главный канцлер Ричарда III, вместе добились пожалования хранителями замка Рокингхэм, что в Нортгемптоншире. Этот пост в 1461 году был дарован Эдвардом IV лорду Гастингсу и младшему брату того, Ральфу.
Уильям Кэтсби и Френсис Ловелл также наследовали бывшему покровителю молодого юриста в связанных друг с другом должностях главного лесничего Рокингхэмского леса и управляющего имениями Рокингхэм, Бригсток и Клифф, наблюдателя за парком Бригстока, наблюдателя за травяным покровом, пастбищами и окружающими данные имения лесами. Эти обязанности предполагали исполнение их Кэтсби на протяжение всей его жизни. Также в начале 1484 года Кэтсби занимал должность правоведа юриста леса Уайтлвуд, из которого ему поручили совершать значительные пожалования лорду Ловеллу. Он добросовестно выполнял данные обязанности, пока в начале 1485 года связанные с Рокингхэмом посты не были возвращены сэру Ральфу Гастингсу. Последний после казни брата получил королевское прощение и стал приближенным к особе Ричарда III рыцарем. Акт о восстановлении прав владения, по всей видимости, был совершен с согласия Кэтсби, так как пример документа, включающий первоначальное пожалование 1461 года, был специально согласован 20 февраля 1485 года с его требованиями.
Тем временем, 16 августа 1483 года, лорд Ловелл, главный дворецкий и виночерпий Англии, равно как и лорд-канцлер страны, назначил Уильяма Кэтсби одним из двух уполномоченных дворецких-виночерпиев в порты Бристоля, Эксетера и Дартмута.
28 сентября Кэтсби, уже почти на протяжение трех лет с соратниками представляющий юридическое консультирование герцогства Ланкастерского, был сделан пожизненным управляющим герцогскими привилегиями в Хайэм Феррерс и в Давентри, пожалованиями в Певерелле и другими герцогскими имениями в Нортгемптоншире. Отчим супруги Уильяма Кэтсби, лорд Скроуп, являлся канцлером герцогства и, поэтому был номинальным главой его Совета.
Быстро возросло число связей Кэтсби с виконтом Ловеллом. По настоянию короля 5 октября 1483 года аббат находящегося на юге Йоркшира бенедиктинского здания в Селби даровал Ловеллу и Кэтсби пожизненные обязанности (далее переходящие к последнему из оставшихся наследников) управляющего имением Станфорд (что в Нортгемптоншире), поблизости от сильной концентрации личных владений последнего. В конце того же года, а конкретнее - 17 декабря 1483 года - лорд Стенли посчитал необходимым даровать Кэтсби пожизненную ренту в 5 марок за его добрую волю и советы. Сумма происходила из имений Кимболтон, что в Хантингтоншире. Усадьба была пожалована Стенли из конфискованной у Бекингема собственности. Лорд Стенли более благодаря удаче, нежели чем через разумное управление пережил пришедшийся на лето кризис смены власти и сейчас, когда сыновья Эдварда IV вместе с герцогом Бекингемом ушли в мир иной, оказался в особенно сложном положении из-за потенциальных серьезных претензий на трон Ричарда III своего пасынка, Генриха Ричмонда.
Приближенный к особе монарха дворянин и член королевского Совета, занимающий два поста казначея канцлера и управляющего двором, а также канцлера графства Марч, Уильям Кэтсби был всецело обречен с приходом нового режима выстоять или же пасть.
Существовала обращающая на себя внимание серьезная возможность краха правления, очевидная для всех уже спустя четыре месяца после восхождения Ричарда на престол. Именно тогда главный сторонник занятия им трона, герцог Бекингем, замыслил низвержение суверена, согласованное с единомышленниками-ланкастерцами и другими враждебно настроенными лицами. Восстание Бекингема потерпело поражение, а сам он был казнен 2 ноября в Солсбери. Отказавшийся от встречи с бунтовщиком монарх тут же отправился разбираться с остальными мятежными районами на юго-западе страны. Кэтсби, разумеется, находился рядом.
В качестве приближенного к королевской особе дворянина в Эксетере, 13 ноября (на следующий день по приезде туда монарха) Кэтсби был назначен на службу в монаршей комиссии по задержанию и заключению восставших в Оксфордшире и в Беркшире. Он возвратился в Вестминстер вместе с Ричардом 26 ноября и тогда же присутствовал на церемонии, на которой властитель отдавал Большую Печать назад - на хранение канцлеру, епископу Линкольна Расселлу. У Ричарда она пребывала с 19 октября.
Уже с начала августа являясь судьей по мирному урегулированию в Лестере, Уорвикшире, Уостершире и в Глостершире (наравне с Нортгемптонширом), 5 декабря 1483 года Кэтсби оказался включен в комиссию по мирному урегулированию в Оксфордшире и в Беркшире, как и в Хертфортшире. В последнем графстве, вероятно, из-за занимания должности управляющего землями Сент-Олбанского аббатства.
Несколькими днями позже (10 декабря) Кэтсби был назначен членом королевской комиссии по расследованию государственной измены и актов мятежа на относящейся к нему территории в Нортгемптоншире, Уорвикшире и Лестершире с правом конфисковывать у недовольных имения.
На следующий день после назначения Уильяма Кэтсби в комиссию последовала повестка о повторном созыве Ричардом III первого своего парламента. Предыдущее собрание, относившееся к 6 ноября 1483 года, было отменено из-за восстания герцога Бекингема. Сейчас парламент созывался после Рождества. Кэтсби в него тоже избрали, но не известно - от Уорвикшира или от Нортгемптоншира. Нортгемптоншир подходит больше, - в этом графстве обязанности шерифа исполнял один из зятьев Кэтсби - Роберт Уитлбери, вскоре уступивший данный пост другому - дворянину Роджеру Уэйку.
Парламент начал свои заседания, как и планировалось, 23 января 1484 года в Вестминстере, и выбор палаты Общин пал на Кэтсби, как на ее спикера, которого она представила с официального согласия его монаршего покровителя 26 января.
Парламенту пришлось провести крайне непродолжительное заседание, растянувшееся едва ли на 4 недели и окончившееся 22 февраля. Тем не менее, некоторые из рассмотренных вопросов обладали большим значением. Одной из поднятых проблем оказалась ратификация властью обеими палатами действий Ричарда III, через которые тот надел корону. Законопроект по данному эпизоду был предложен в палате Лордов, а затем отправлен на одобрение палаты Общин.
Далее последовали билли о лишении гражданских и имущественных прав совершивших государственную измену, участвуя в прошлом мятеже. Следующий находящийся на рассмотрении документ отнимал законную силу у бумаг, делающих королевой вдову Эдварда IV, Елизавету Вудвилл.
Необходимость монарха в получении народной любви препятствовала выражению любого желания ввести прямое налогообложение. Голосование на эту тему не было одобрено, однако, палата Общин, при выражении ее предложения Уильямом Кэтсби, совершила беспрецедентный шаг, даровав королю первым его созванным парламентом в первый же год правления пожизненное право на корабельный сбор, на доход от чеканки фунта стерлингов и на субсидии от шерсти. Для Эдварда IV палаты одобрили подобное пожалование лишь на втором собрании парламента и спустя четыре года его правления.
Против того, что являлось обычной практикой, Кэтсби, по всей видимости, в ответ на свои ораторские услуги не получил следующего ему от казначея денежного вознаграждения. Но совершенно точно, что он добился пожалований недавно конфискованных имений. Это выразилось в собственности, стоимостью в дополнительные 273 фунта стерлингов в год в Уорвикшире, Нортгемптоншире, Лестершире, Суррее и в Лондоне, попавшей к короне после актов о лишении гражданских и имущественных прав герцога Бекингема, маркиза Дорсета и сэра Джорджа Броуна. Данная собственность принесла Уильяму Кэтсби и его наследникам мужского пола доход в лишних 20 фунтов стерлингов.
Что он приобрел 'на стороне' от службы спикером? У нас нет возможностей узнать это сегодня. Однако, во время заседания парламента Уильям Кэтсби приобрел еще один новый, хотя и скромный источник дохода в виде определения ему 3 февраля пожизненного ежегодного жалованья в размере 2 марок от аббата и монастыря маленькой цистерцианской общины в Комбе близ Ковентри. К жалованью прилагалось разрешение войти в право пользования землями в Харбери, что в Уорвикшире, в одной-двух милях от его собственного имения Ладбрук, если деньги не будут выплачены.
16 февраля, когда до окончания заседания парламента оставалась неделя, отчим жены Кэтсби и ее матушка (лорд и леди Скроуп) записали на имя зятя три имения в Нортгемптоншире на срок всей его жизни. Через две недели после закрытия заседаний, на спикера парламента упала следующая часть монаршей щедрости в виде пожалования опеки над землями и правом распределять церковные приходы храма в Браунстоне (что близ Эшби Сент Леджерс). Это объяснялось несовершеннолетием сына бывшего капельдинера Палаты Эдварда IV, дворянина Джона Эктона.
Семилетнее занимание владений Стаффордов в девяти графствах, которыми Кэтсби вместе с главным судьей Хюзе, Уильямом Беверли (старшим священником монаршей часовни) и Эдмундом Чаддертоном (казначеем королевской палаты, судебным исполнителем и инспектором по конфискованным у Бекингема владениям) был пожалован 23 мая 1484 года, разумеется, являлось способом оплатить долги покойного герцога. Тем не менее, пожалование Кэтсби на срок в несколько лет относилось к монаршему повелению, совершенному в Понтефракте неделей позже (30 мая) и вынуждающего арендаторов конфискованных имений выплатить юристу долги и проявить по отношению к нему повиновение 'по причине утверждения нами определенных недоимок и назначения его для их удовлетворения'.
В этот год своего спикерства Кэтсби неизбежно вынужден был служить в созывавшихся время от времени комиссиях в дополнение к обязанностям несения постоянных функций на других постах и в более часто собиравшихся комиссиях.
Первая из этих временных комиссий имела отношение к использованию Большой печати и начала работу 1 марта 1484 года.Группа во главе с герцогом Норфолком и другими, включая Кэтсби и его родственника, судью Кэтсби, передавала в тюрьму Ньюгейта сэра Джона Гилфорда из Ролвендена, руководившего прошлой осенью восстанием жителей Кента и подвергнутого недавно завершившим заседания парламентом биллю о лишении гражданских и имущественных прав.
Потерпевший неудачу осенью 1483 года Генрих Тюдор продолжал оставаться в положении изгнанника. Тем не менее, его поддерживал двор герцогства Бретань, где на Рождество он был объявлен королем Англии, и где царило непреходящее ожидания высадки весной 1484 года на южный берег Туманного Альбиона. 1 мая 1484 года Кэтсби был сделан членом комиссии по проведению военного набора в Беркшире, Оксфордшире и Нортгемптоншире. Перемирие с Бретанью, заключенное месяцем ранее давало Ричарду III слишком мало гарантий, если вообще этому акту казалось возможным доверять. Генрих Тюдор оказался принят в более, нежели сердечную атмосферу французского двора Карла VIII.
26 июня Кэтсби включили в комиссию, получившую разрешение устроить (в Саутгемптоне) сбор отряда из одной тысячи лучников, которых лорду Повису следовало взять с собой в Бретань. Вероятно, это объяснялось настороженным отношением к шаткому перемирию и стремлением схватить, в конце концов, английских изгнанников. Однако, собранные силы так никогда и не переплыли пролив.
20 февраля 1485 года Уильям Кэтсби стал одним из лиц, назначенных заняться переговорами о продлении англо-бретонского перемирия. Таким образом обеспечивалось то, что существующее положение дел, предполагавшееся на срок с 1 июля 1484 года до 24 апреля 1485 года, продлится до Михайлова дня 1492 года.
В это время усилия Ричарда III по завоеванию доверия народа вторжением в Шотландию завершились крахом. Поэтому, перед лицом агрессии с другой стороны пролива к концу лета 1484 года, он вынужден был согласиться на англо-шотландский мир. 11 сентября в Ноттингем прибыло посольство от Якова III. Оно обладало всеми полномочиями для переговоров. 20 сентября пятнадцать человек из числа советников Ричарда, возглавляемые канцлером и имеющими в своем составе Уильяма Кэтсби, получили позволение вести с шотландскими послами разговор о мире.
Лишь четверо из этих английских уполномоченных - канцлер, герцог Норфолк, Рэтклиф и Кэтсби - образовывали специально выбранную команду, отдельно проинструктированную устроить переговоры о браке между наследником Якова III и Анной, дочерью герцога Саффолка и племянницей Ричарда III. Обе темы были осторожно приняты шотландцами, их вера в политический вес Ричарда, по всей видимости, имела определенные границы.
Королевские трудности, вызванные жгучим желанием подарить стране мир и успокоить множество недовольных, которых растревожили как факт, так и способ занятия Ричардом трона, со временем не сократились. Более того, они только увеличились. Состав правительства отличался довольно узким кругом лиц. Кэтсби являлся одним из немногих, пользовавшихся истинным доверием монарха. Как-то во второй половине 1484 года некий Уильям Коллингбурн опубликовал памфлет о триумвирате главных советников в хорошо известном четверостишии:

Кот, Мышь, наш верный Ловелл Пес
Власть в Англии забрали, что Вепрю Бог принес.

Это означало, как пишет историк и летописец тех лет Роберт Фабиан, что 'Кэтсби, Рэтклиф и лорд Ловелл правят страной при монархе, имеющим личную эмблему белого вепря'. Этот критик рикардианского режима, представитель йоркистов при матушке короля, был лишен своих полномочий в пользу виконта Ловелла. Он считался слишком опасным, дабы оставлять его в живых, и подвергся обвинению в государственной измене еще до окончания 1484 года.
Но все это не могло остановить крушения. 8 декабря 1484 года были открыты новые комиссии по военному набору. Кэтсби служил в отделениях Нортгемптоншира, Бекингемшира, Оксфордшира, Беркшира и Хертфортшира. Также он продолжал извлекать пользу из тесного взаимодействия с королем. 15 декабря 1485 года Уильям Кэтсби, как дворянин из близкого окружения монарха, был пожалован (с правом передачи по мужской линии) округом Гилсборо, что в Нортгемптоншире. К округу прилагались налоги и привилегии, от которых следовало ежегодно выплачивать королю 4 марки. К моменту смерти, хотя не известно на протяжение какого времени, Кэтсби занимал вдобавок посты хранителя замка и смотрителя парка в Мор Энд, что в южном Нортгемптоншире.
Власть Кэтсби, как члена монаршего Совета (или же его слава человека, имеющего на властелина значительное влияние) особенно вошла в пример после смерти королевы Ричарда III, Анны Невилл, состоявшейся 16 марта 1485 года.
Вслед за уходом из жизни сына, случившегося почти за год до описываемых событий, Ричард признал предполагаемым наследником своего племянника, графа Линкольна. Однако, представляется, что даже перед смертью королевы он тревожился на тему необходимости появления прямого преемника и, возможно, размышлял о разводе.
Ходили слухи о намерении монарха сочетаться узами брака с племянницей Елизаветой, старшей дочерью Эдварда IV, на счет кого уже строились планы выдачи замуж за Генриха Тюдора. Не прошло и трех недель после смерти королевы Анны, как Ричард лично был вынужден опровергать клевету перед лицом важных лондонских жителей. Явно, что в глазах населения, подобный план имел возможность осуществиться.
Если мы поверим Кройлендским хроникам, теми, кто более остальных противились в королевском Совете подобному выбору второй королевы, являлись Рэтклиф и Кэтсби, quorum sententiis vix unquam rex ipse ausus fuit resistere (их взглядам вряд ли когда-либо рискнул противиться сам монарх). Источник рассказывает, - они лично объяснили Ричарду, - даже северяне (среди коих тот пользовался любовью и уважением) обвинят его в использовании смерти Анны, дочери и наследницы Творца королей Уорвика, дабы вступить в кровосмесительную связь. Эти советники потребовали, чтобы он напрочь отказался от такой схемы действий.
Далее хроники ссылаются на опасение со стороны Кэтсби и его соратника (к тому же, родственника) мести Елизаветы Йоркской, стань она королевой, за гибель членов семьи ее матушки (дяди девушки, графа Риверса, и ее сводного брата, сэра Ричарда Грея), казненных около двух лет назад.
В лежащие между Пасхой 1485 года и окончательным падением покровителя Уильяма Кэтсби и его самого тяжелые месяцы очень мало известно о деятельности нашего героя. 6 мая его дядя, сэр Джон Кэтсби, судья по общественным ходатайствам, назначил племянника одним из исполнителей своей воли. Она заключалась в обеспечении распоряжения почти 800 фунтами стерлингов супруги завещателя, двух его дочерей и восьми сыновей.Также требовалось предоставить пользование лучшим из действующих имений распорядителя старшему сыну Хамфри. Деньги, следующие палате Гилдхолла в Лондоне, хранились secundum consuetudinem civitatis (по обычаю города). Это завещание получило вторичное подтверждение на следующий после битвы при Босворте день.
25 мая как Уильям, так и судья Кэтсби, получили назначение в комиссию слышащих и определяющих, расследующую чеканку фальшивых монет и другие правонарушения в денежных вопросах, происходящие в центральных графствах, особенно в Ковентри.
10 июня Френсис виконт Ловелл, королевский канцлер, устроил так, дабы ленники пяти из его нортгемптонширских имений, среди которых присутствовали его товарищи в монаршем Совете, Рэтклиф и Кэтсби, передали эти владения в пожизненное пользование супруге виконта, в случае, если она переживет мужа. Дополнительно подразумевалось, что после таковых их действий Анне Ловелл следовало найти двух священников, кои обязались бы проводить ради спасения души Френсиса в Оксфорде или же в Кембридже поминальные службы в течение следующих тридцати лет.
В это время Ричард III оставался в Ноттингеме, чтобы встретить угрозу при первом же ее появлении. 7 августа в Милфорд Хевен, что в Пембрукшире, высадился Генрих Тюдор граф Ричмонд. Через восемь дней или около того он дошел до Шрусбери. Еще через неделю силы соперников в борьбе за трон встретились на поле Босворта. Виконт Ловелл, лорд Зуш (шурин Кэтсби), сэр Ричард Рэтклиф (через свой брак родственник жены Кэтсби) и сам Уильям Кэтсби находились вместе с войском монарха.
22 августа1485 года исход дела был решен. Ричарда III убили в процессе сражения, и уже к вечеру одержавший победу Ричмонд с триумфом вошел в Лестер. Рэтклиф был убит. Ловелл отправился в убежище в Колчестере. Зуш тоже спасся. Тем не менее, Кэтсби оказался в плену, став единственным из задержанных важных персон королевской армии, кого казнили сразу после боя.
Как исключение из знаменитого в других случаях милосердия Генриха VII, Кэтсби поднялся на эшафот в Лестере, вероятно, служа жертвой местным возмущениям, зародившимся именно в данном, лежащем под его ответственностью, регионе. Предположительно, казнь совершилась через три дня после окончания сражения. Полидор Вергилий пишет, что Кэтсби был казнен через два дня после встречи на Босвортском поле, указывая на 24 августа. Надпись на медной табличке, над могилой Кэтсби и его жены в Эшби Сент Леджерс делает днем гибели покойного 20 августа, что противоречит дате битвы при Босворте на 2 дня. В любом случае, завещание Уильяма Кэтсби ясно подписано 25 августа. Кройлендская хроника просто упоминает о его пленении и гибели, не указывая точного дня. Qui inter omnes conciliarios defuncti jam regis preeminebat, cujus apud leicestriam pro ultima remuneratione tam excellentis officii sui abscisum est. Кто из всех умерших соборников ныне является королем первенствующего бата, который в Лестере за окончательное вознаграждение обеих более безопасных стран в долгу самоотречения находится. Повторим, завещание Уильям Кэтсби составлял несомненно 25 августа.
Последним деянием Кэтсби стал замечательный во многих отношениях документ. Его условия эмоционально подводят к пониманию автором приближающегося конца. Супруга Кэтсби, Маргарет, являлась единственной исполнительницей воли мужа, 'дорогой и возлюбленной женой, которой я всегда хранил телесную верность'. Прося у нее прощение за все невежливые инциденты, он налагал на жену обещание не выходить повторно замуж до самого конца дней, 'в память моей души'. До последней минуты Кэтсби, по всей видимости, не терял надежды, что какие-то из прежних связей могут вывести его из затруднения, особенно сильно думая о дяде супруги, лорде Стенли и семье оного. 'Господа Стенли, Стрейнж (сын лорда Стенли), и все связанные со мной кровными узами, помогите и молитесь о моей душе, если не можете вымолить жизни моему телу, как я вам доверил'. Предшествовавшие событиям взаимоотношения с лордом Ловеллом явно основывались на близкой дружбе. 'и если мой господин Ловелл обретет милость, то укажите ему тоже молиться за меня'. Ответа не последовало.
Даже в своей собственной семье Уильям Кэтсби знал тех, кто, с его точки зрения, думал о нем меньше, нежели им приличествовало. 'также дядя Джон (судья Кэтсби) пусть помнит о моей душе, как помнил он о моем теле, и даже лучше'. Обращение к новому королю, близкому родственнику супруги, возможно, являлось жалким, но Кэтсби тревожился о правах на землю детей, которые сейчас, наиболее вероятно, перейдут к сторонникам Генриха, в соответствии с изданным монархом Биллем о лишении гражданских и имущественных прав. 'Не сомневаюсь, что король будет добр и милостив к ним (к детям), ибо назван полным милости принцем, и я никогда не задевал его по доброй и свободной воле, так как, беру в свидетели Господа, всегда испытывал к нему любовь'.
Были совершены некоторые обеспечения, касающиеся передачи земельных владений, 'действительно купленных', и не до конца завершенные - в Бакби и Реденхолле (в Норфолке). Вся неправомочно приобретенная собственность получила возможность восстановления.
Уильям Кэтсби упомянул об определенном количестве долгов, включая сумму, невыплаченную им своему шорнику. Долги его отца, особенно то, что тот вкладывал в дом остинских каноников в Кэтсби, также оказались уплачены.
Нашлось несколько личных посмертных даров. Тетушка жены Кэтсби, Маргарет Сент-Джон, аббатиса в Шрусбери должна была получить 40 марок. 'Моя госпожа Бекингем' (Екатерина, герцогиня Бекингем, сестра королевы Эдварда IV) - 100 фунтов стерлингов - чтобы помочь своим детям и проследить за уплатой долгов покойного герцога и исполнением его воли. Особенно ей стоило позаботиться о пожаловании без права передачи земли колледжу белого духовенства в Плеши (что в графстве Эссекс).
К епископам Винчестера, Уорчестера и Лондона Уильям Кэтсби обратился с ходатайством помочь его супруге выполнить пункты завещания 'и (если) они сделают так, пусть получат деньги на службы по мне'.
Завещание подтвердил кардинал Бурчьер (используя свои архиепископские привилегии) в Ноле 31 января 1486 года, вдова Уильяма Кэтсби фигурировала как исполняющая обязанности совершателя воли.
Первый парламент Генриха VII собрался в Вестминстере 7 ноября 1485 года и, по прошествии назначенного времени, закрыл второе и последнее заседание.
Спикером в процессе заседаний этого парламента стал преемник Кэтсби и на посту канцлера казначейства, Томас Ловелл. Первое из них было посвящено подтверждению Билля о лишении гражданских и имущественных прав относительно поднявших оружие против нынешнего монарха и развязавших на Босвортском поле войну. Документ включал в список Уильяма Кэтсби, осужденного за государственную измену и лишенного имений. Не имело значения, - жаловались ли они без оговорок, даровались ли с правом передачи по наследству или отдавались на срок жизни фаворита или же его наследников.
Среди Палаты Общин возникло некоторое противодействие Биллю в целом, однако Генрих VII остался тверд. Адресат сэра Роберта Пламптона писал, что 'там присутствовало множество джентльменов, возражавших против этого, но у них ничего не вышло, ибо на происходившее была монаршья воля'.
Роль Уильяма Кэтсби в событиях 1483 года (после восстания Бекингема) теперь оценивалась другими за счет его семьи. В течение следующих девяти лет королевские пожалования составляли те из конфискованных у него владений, которые первыми попали под неминуемый контроль Генриха.
Труд полутора столетий твердого и незаметного собирания имений, главным образом, ведущегося через заключение брачных союзов, вскоре оказался, по меньшей мере - частично, разрушен. К тому времени, как наступила годовщина казни Уильяма Кэтсби, Кирби Белларс, Тилбрук, Браунстон, Реденхолл и Ботесворт превратились в объект королевских пожалований с правом передачи по мужской линии. Больше всего милостей следовало членам нового тюдоровского монаршего окружения.
Возможно, что блага стоимостью в тысячу марок, принадлежавшие прежде Кэтсби, которые Генрих VII пожаловал канцлеру (епископу Уорчестера -Элкоку), были использованы последним для участия в управлении имением покойного, как и предполагало его завещание. Возможно, но сомнительно. В действительности, принимая тезисы династических прав Генриха Ричмонда, в короле оставалось мало места для милосердия.
Вдова Уильяма Кэтсби приходилась новой королевской семье кровной родственницей. Однако, как ее супруг, так и брат - оба сражались на стороне Ричарда Горбуна. Товарищ и советчик мужа дамы, сэр Ричард Рэтклиф, убитый при Босворте, являлся второй половиной сводной сестры Маргарет Кэтсби. Невзирая на брак сына и наследника Кэтсби Джорджа с Елизаветой, дочерью сэра Ричарда Эмпсона из Истон Нестон (что в Нортгемптоншире), с восшествием на трон Генриха VII продолжившего прежнюю службу генерального прокурора в герцогстве Ланкастерском и ставшего одним из 'великих инициаторов' царствования, только спустя десять лет Билль о лишении сэра Уильяма имущественных и гражданских прав был пересмотрен парламентом в октябре 1495 года.
Даже тогда ходатайство о восстановлении прав наследника, продвигаемое Палатой Общин в качестве одного из ее законопроектов, содержало оговорку. Возвращение имущества не применимо к таким пожалованиям из владений Кэтсби, которые имеют в данный момент юридическую силу или за какие Королевская Палата ежегодно в течение семи лет получала 100 фунтов стерлингов от епископа Элкока (теперь епископа Или), сэра Ричарда Эмпсона и Джона Спенсера (заимодавца Уильяма Кэтсби), занимавших те имения бывшего юриста, что до сих пор оставались под монаршей опекой. Они были простыми арендаторами, но, предположительно, осуществляли управление от лица наследника.
Вдова Уильяма Кэтсби, Маргарет, не дожила до дня 'акта отмены обвинения и восстановления прав' ее сына. 8 октября 1494 года она скончалась.
Семья Уильяма Кэтсби продолжила владеть возвращенными имениями, только увеличивая их число на протяжение XVI столетия. Внук Уильяма, сэр Ричард, дважды исполнял обязанности шерифа Уорвикшира и Лестершира (в 1540-1541 и 1545-1546 годах), дважды - шерифа Нортгемптоншира (в 1542-1543 и в 1549-1550 годах). Он был рыцарем от графства Уорвикшир в последнем парламенте Эдварда VI в 1553 году накануне роспуска которого умер. Далее последовали поражения, ознаменовавшиеся в финале катастрофой. Внук и наследник сэра Ричарда, Уильям, являлся преданным сторонником старой веры, пострадав в результате от возвращения к ней. Его сын, Роберт, остался настолько верен Римской Католической Церкви, что оказался вовлечен в восстание Эссекса, а потом - и в Пороховой заговор. После раскрытия последнего он был незамедлительно уличен и убит. Разумеется, его не обошло лишение имущественных и гражданских прав вместе с полной конфискацией. Ни один из сыновей Роберта потомства не оставил.

Мария, спасибо за новые выкладки!
Труд вы проделали немалый, я не ожидала, что статьи окажутся такими большими. Но в них содержатся много интересной информации для меня и тех риккардианцев, которые посещают тему.
Количество политических и личных связей Кэтсби впечатляют, и все же именно он был казнен после Босвортской битвы, несмотря на родство его супруги с новой королевской семьей. Есть над чем подумать, видно казался слишком опасным Тюдорам.




Если исход битвы решило предательство, то такой итог закономерен.
___________________________________

Здравствуйте, Виктория! Хорошо, что Вам понравилось!
Да, статьи здоровые, но мне показались интересными, хотя автор второй статьи явно не скрывает неприязни к Ричарду Третьему. А вот мне всегда хочется видеть в авторах научных работ, пусть даже и по истории, трезвую объективность, подкрепляемую научными, опять же, фактами. Эмоции - это, знаете ли, для романистов-беллетристов. Может, дождемся мы с Вами в конце концов перевода трудов Эшдаун-Хилла.
А Кэтсби этот, судя по всему, профессионал такой нехилый был, жук тот еще!
Насчет предательства я считаю так: Ричард Глостер, сталкивавшийся на протяжении как минимум 15-ти лет со Стэнли непосредственно, не мог не понимать, что этот человек предаст не просто, а предаст с удовольствием. К тому же еще и противником должен быть его пасынок! Перефразируя поговорку одного племени американских индейцев: скажи "Стэнли" и эхо тебе ответит "предатель" (они говорили: Скажи "бледнолицый" и эхо принесет тебе "враг"). Поэтому с какой радости перед Босуортом король вдруг решил довериться, причем полностью, этому человеку, он даже подчинил Стэнли воинов, тому не принадлежавших, тех, которые пришли по его королевскому призыву! Либо Ричард сам не верил в свою победу и сознательно шел на самоуничтожение, либо не знаю, что уж там такое случилось!

Мария, доброго времени суток!



Сначала я не знала, что ответить, потом вспомнила как на другом ресурсе обсуждался этот вопрос. Было высказано мнение, что пока вина Стэнли не была формально доказана, Ричард не имел права обращаться с ним как с предателем, даже имея подозрения на его счет. Словом, все было очень сложно и неоднозначно.
___________________________________

Здравствуйте, Виктория!
Там было вообще не разбери, что. Чем больше я читаю о самом сражении, тем больше я понимаю, что никто из пишущих, собственно, тоже ничего не понимает. То ли было там болото, то ли нет, то ли так они стояли, то ли эдак, а тут вот нашли полным-полно снарядов, значит бой был здесь, а не там, где считалось последние 500 лет. А если это просто остатки арсенала, заготовленного к бою? А бой был именно там, где считалось раньше?
А есть еще вот это:"Ричард накинул поверх доспехов свободную мантию с изображением королевского герба. Рыцарские трактаты разъясняют значение этого. Как только рыцарь выставил свой герб «в час и на место битвы», пути назад уже не было: «в тот благородный и опасный день его нельзя разоружить без большого поругания его чести, кроме как в трех случаях: за победу, за быть взятым в плен или на смерть ». Затем было замечено, что Ричард надел свою боевую корону и взял топор." И там же автор пишет, что не малая группа всадников примкнула к Ричарду, когда он понесся на Тюдора, а достаточно многочисленная:
" теперь мы можем использовать новый захватывающий источник для этого решающего этапа битвы. Это свидетельство очевидца одного из французских наемников в армии Генриха, написанное на следующий день после битвы, 23- го числа.Август 1485 г. Это никогда прежде не использовалось в повествовании о Босворте. Этот французский солдат описал, как Ричард атакует всей своей дивизией, которая, должно быть, насчитывала не менее нескольких сотен всадников. Ранее считалось, что Ричард, неуверенный в лояльности своих войск или слишком торопясь, собрал лишь небольшую группу домашних мужчин. Использование всей его боевой линии было одновременно волнующим и довольно пугающим зрелищем, когда она набирала скорость." Перевод несколько корявый, но понять можно.
И кстати, все оружейники в один голос твердят - почему-то никто их не хочет слышать, а особенно мадам Лэнгли - шлем ПОТЕРЯТЬ невозможно! Вообще. Никак. Его можно было только снять самому, и то с помощью оруженосца. Я посмотрела вооружение рыцаря 15в. и поняла, что они таки правы, нельзя потерять, только вместе с головой. Об этом, кстати, говорилось на слушаниях по поводу доказательности захоронения под парковкой неоднократно и настойчиво.
И потом, насчет Стэнли: обращаться как с предателем, это одно дело, но доверять-то ему, отдавая своих людей, совершенно Ричарду было невозможно, я считаю.

Всем добрый день!

Прошу прощения за долгое отсутствие - свалилась куча дел, а скоро я ещё и уезжаю... но всем обязательно отвечу, как появится время!

А пока заглядываю, чтобы поделиться новостью, если кому интересно - в Англии снимается фильм под названием "Потерянный король" (The Lost King), это, к сожалению, не про самого Ричарда, а про обнаружение его могилы в Лестере в 2012 году. Но вроде бы будет ряд флэшбэков с историческими событиями, недавно в сети появилось фото со съёмок:



Ричарда, по последним данным, будет играть британский актёр Гарри Ллойд:



Не знаю, насколько он хорош как актёр, я не смотрела фильмы с его участием. Не Барнард, конечно, но, по крайней мере, не очередной старый пень. А то как посмотришь на тех, кто Ричарда играл в разные времена - подушкой не отмахаешься потом!

Здравствуйте, Duchesse Junon! Давненько не заглядывали!
Спасибо за интересные новости! Поиски - это конечно хорошо и замечательно, но про Ричарда было бы справедливее снять фильм, как мне кажется. Ну, ладно, хоть так пусть снимают. Актер внешне симпатичный такой, приятный лицом, только совсем щуплый, по-моему, или так кажется?
Вам успеха в свалившихся делах и удачной поездки!