Стефания:
17.05.16 14:12
» Глава 28
С каким-то из английских транспортов, курсирующих между Британией и Мурманском, наконец-то пришла долгожданная почта. Среди вороха писем, адресованных летчикам 151 эскадрильи, нашлись и присланные старшему лейтенанту Фрейзеру.Как же он был рад, получив в руки три плотных конверта. Майкла все это время мучила мысль, что близкие не знают, что с ним или, вообще, считают его умершим. Кто их знает, этих парней из британской миссии? Вполне возможно, что наведя справки в эскадрилье, они не сочли нужным сообщить его семье о спасении!
И вот, пожалуйста - письмо от Пэм, Вормсли и даже от Кена Уотли.
Майкл нетерпеливо вскрыл конверт, и с наслаждением вдохнул тонкий запах, исходящий от голубоватого листа бумаги. Упрямо, прорываясь сквозь тяжелый запах казармы, ноздри защекотал любимый Пэм аромат «Joy». Письмо не содержало особо эмоциональных оборотов, но Майкл хорошо ощущал таящуюся в сдержанных строках тревогу и любовь жены. Пэм ласково пеняла, что он сам не написал ей о том роковом дне, когда оказался на русском судне. По её уверениям, она ни на секунду не усомнилась в спасении своего мужа, хотя и страшилась, что он попал в плен, и только в нескольких словах описывала домашние новости. Майкл с огорчением узнал, что умер старый лорд, и Джо теперь стал новым графом Стенли. О семье Мадресфильдов Пэм практически ничего не писала, кроме упоминаний об их добром здравии, что само по себе говорило о присущей милой женушке снисходительности . Так же кратко сообщала она и о собственном самочувствии. И все равно, Майкл не мог налюбоваться на черную вязь букв, как будто перед ним было бесценное произведение искусства. Никогда он так не радовался письму, никогда не был столь счастлив его получить, и, прежде чем перейти к следующим адресатам, любовно уложил листок бумаги во внутренний карман мундира.
Вормсли кратко, в нескольких строках, сообщали, что счастливы узнать о его спасении, желают ему удачной службы на новом месте и передавали привет от Эдварда. Леди Джулия особо указала, что помнит о его просьбе относительно жены, и он может не волноваться - она сделает всё, что в её силах.
Улыбающийся и в хорошем настроении Майкл открыл последний конверт, и, быстро пробежав глазами по строкам письма, зашипел от злости. Вначале письма Кен передавал привет от Фредди, а вот потом… потом! «Майкл, - писал Уотли,- я знаю, насколько хорошо ты разбираешься в устройстве Кертисса Р-40 - «Уорхаука». Твоя семья брала лицензию на выпуск узлов и агрегатов этого истребителя, и именно ты занимался технической стороной дела. Твое пребывание в Мурманске весьма кстати, потому что согласно достигнутым договоренностям между Черчиллем и дядюшкой Сэмом вскоре на русский Север начнут поступать наши истребители, предназначенные для Англии. Но, как понимаешь, британцам они сейчас не особо нужны, так пусть помогут воевать Советам. Ты можешь оказать неоценимую помощь, оставаясь в роли консультанта и эксперта на территории СССР. Выясни, насколько «Уорхауки» подходят для Заполярья? Возможно, конструкторам нужно доработать эту машину в связи с новыми условиями? Вскоре эти машины должны пойти на русский север уже по ленд-лизу, и не хотелось бы попасть впросак перед союзниками. Мы уже связались с Британской миссией, и наши союзники понимают необходимость твоего дальнейшего пребывания в Ваенге».
Майкл с трудом удержался на ногах. Какого черта?! Такой подлости от друга Кена он не ожидал!
Дело в том, что его нынешние сослуживцы собирались в ближайшее же время вернуться домой. Последний боевой вылет летчики 81-й эскадрильи осуществили 8-го октября, 134-я же продолжала работу, как по подготовке советских летчиков, так и вылетая на прикрытие советских бомбардировщиков. Майкл лично осуществил пять полетов в этой ипостаси, поучаствовав в двух стычках с вражескими «юнкерсами».
Примерно в это же время началась передача «Харрикейнов» русскому командованию.
Ещё 25 сентября один из запасных самолетов 81-й эскадрильи был подарен командующему ВВС СФ генерал-майору Кузнецову. На нем закрасили британские опознавательные знаки, а вместо них нанесли красные звезды и номер «01».
Советские летчики довольно успешно осваивали новую технику. К удивлению английских коллег они великолепно сдавали экзамены, набирая по 90 из 100 возможных очков. Впрочем, в их квалификации сомневаться не приходилось. Чем дальше взаимодействовал Фрейзер с русскими, тем большее уважение к ним испытывал.
Требования, предъявляемые, скажем, к английским пилотам были другие. Английские инструкторы строго следили за тем, чтобы летчик, не налетавший установленного количества часов, не попал в бой. Даже в самые ответственные моменты битвы за Британию, английское командование продолжало придерживаться принципа «Главное - сохранить людей! Самолетами можно рисковать, людьми - никогда!» и, наверное, благодаря этому, они и выиграли сражение в небе над Англией.
Россия же была богата людскими ресурсами, и здесь никому не приходило в голову требовать от пилота налетать 200-300 часов. Иногда достаточно было научиться уверено взлетать и садиться, и человек после 10-20 часов практики отправлялся на передовую – ну, и чего от него, казалось бы, можно было ожидать?
Но не тут-то было! Недостаток опыта с лихвой возмещался фантастической отвагой и невероятной изобретательностью. Майкл сам был свидетелем красноречиво свидетельствующего об этом случая.
Один из русских летчиков сидел в «Харрикейне», ожидая сигнала зеленой ракеты, чтобы взлететь. Тут к нему подошел кто-то из праздно шатающейся обслуги аэродрома и затеял разговор. В руках у этого русского была заряженная ракетница. Кто знает, зачем он таскался с ней по аэродрому?! Может, нес куда, а, может, показывал её какому-нибудь приятелю?
Но заинтересованно переговариваясь с летчиком, парень нечаянно нажал на курок. Майкл как раз шел от своего истребителя, когда грянул выстрел. Он недоуменно оглянулся в ту сторону, и по испуганному лицу летчика понял, что ракета «загуляла» по самолету. Как выяснилось в последствие, она, в конце концов, свалилась к ножному управлению и застряла в районе тормозной трубки. Фрейзер бросился на помощь, и втроем они закидали кабину снегом, но медная трубка все равно прогорела.
А дальше произошло то, что повергло его в ступор.
Русский летчик опрометью выскочил из кабины, и, кинувшись к расположившейся возле аэродрома свалке запчастей, молниеносно выдернул из обломков какого-то полностью разбитого «Харрикейна» такую же трубку и вернулся в кабину. Спустя несколько минут эти двое русских, как ни в чем не бывало, продолжили свою болтовню в ожидании вылета.
- Может,- напрягшись, подобрал русские слова шокированный этим инцидентом Фрейзер,- отложить полет? Опасно!
- А, ерунда,- отмахнулись эти двое от него, как от надоедливой мухи,- иначе, начальство голову оторвет! И ты, камрад, язык-то попусту не распускай!
Да он и не собирался. Однако такие беспечность и фатализм по отношению к смерти ему были в новинку.
- Двум смертям не бывать - одной не миновать! - как-то пояснили ему.
Так-то оно так! Но зачем же злить и без того психованную от гигантского количества работы даму с косой? Пусть хоть дух переведет!
А между тем, миссия англичан подходила к концу. В середине октября представители русских получили матчасть 81-й эскадрильи, а через неделю все машины и 134-й эскадрильи были переданы в руки советских ВВС. Таким образом, британцы передали союзникам 36 самолетов из 39 прибывших в СССР.
За этим процессом с энтузиазмом наблюдал и наш герой. Всё! Скоро они все усядутся на какой-нибудь корабль и…, до свидания, Россия! В Англию, к милой Пэм!
И вот всем этим надеждам пришел конец! Родина вспомнила о своем блудном сыне, и устами предателя Кена призвала его на службу интересам США на русском краю света. Майкл как будто воочию увидел полощущийся на флагштоке звездно-полосатый флаг и услышал слова государственного гимна. Да, это было предложение, от которого нельзя отказаться, будь оно все проклято!
А 23 октября была организована вечеринка в честь окончания британской миссии в СССР.
О, это не было заурядным событием, каким-нибудь простым ритуальным распитием прощальной чарки вина! Англичане выложились на все сто! Дело в том, что когда русские встретили их в сентябре в Ваенге, то устроили грандиозную пьянку, и теперь для британцев стало делом чести показать хозяевам, что они могут угостить своих друзей ничуть не хуже!
Было приглашено пятьдесят русских летчиков, из тех с кем они наиболее тесно взаимодействовали за время пребывания в России. Виски и джин лились рекой, возбужденные голоса, смех, разговоры, мечущиеся между гостями и хозяевами переводчики. Особо дружеские отношения у англичан сложились с военным переводчиком Владимиром Васильевичем Кривощёковым, и сейчас они то и дело обращались к нему за помощью. Короче, все веселились, и только грустный как Пьеро Майкл переходил от группы к группе смеющихся людей, уныло чокаясь стаканом с недопитым джином. Вот уж, действительно, чужой праздник!
К Майклу протиснулся один из русских летчиков - Борис Сафонов. Русский ас был в изрядном подпитье, но в прекрасном настроении.
- Не грусти, дядя Миша, ещё повоюем! - панибратски хлопнул он Майкла по плечу.- Что за машины эти ваши «томагауки»?
Фрейзер поморщился. «Томагауки» - английское название «Уорхаука» во многом проигрывали «спитам», хотя считались все же лучше «Харрикейнов». Они были достаточно простыми в пилотировании и доступными даже летчикам средней квалификации. Высокая прочность позволяла данным истребителям выдерживать грубые посадки, неизбежные в учебном процессе, и даже аварийные посадки на фюзеляж. И все же Майкл сомневался, что несомненные качества этой машины устоят перед нагрузками в условиях Крайнего севера. Сам он летать на отечественных истребителях не особенно рвался, но, видимо, придется!
- К любому истребителю нужно приспособиться. Есть достоинства, а есть,- тут он тяжело вздохнул, понизив голос,- и недостатки!
Будь русский пилот более трезв, он, может, и почувствовал бы отсутствие энтузиазма в голосе американца, но праздник удался, все были оживленными и довольными, и забивать голову причинами дурного настроения Фрейзера никому не хотелось.
До войны Майкл бывал на многих вечеринках организованных людьми, профессионально разбирающимися в устройстве подобных мероприятий, но ни на Бродвее, ни в Сохо никакими ухищрениями не удавалось достичь такого уровня всеобщего веселья как здесь - на краю света, в столь опасной близости от линии фронта. Наверное, сама угроза смерти делала этих людей более открытыми и непосредственными.
А между тем, дела русских в тот момент были не просто плохими - катастрофическими! Немецкие танки выкатились чуть ли не в пригороды Москвы, но Фрейзер не заметил и следа паники среди своих новых русских знакомых.
- Да, куда им, фрицам занюханным, взять Москву! - ответил на его вопрос о положении на фронте один из летчиков Селезин Иван. - Подавятся!
- Но ведь захватили немцы практически всю европейскую часть вашей страны, почему бы им и Москву не взять? - возразил удивленный этой категоричностью Майкл.
Здоровенный рыжий верзила смерил его отнюдь нелюбезным взглядом.
- На то она и Москва, что об неё любой завоеватель зубы обломал! Вон Наполеон, забрался в столицу, как хорь в курятник, да потом не знал, как ноги унести. Да и вообще, камрад, не обижайся, но у нас за одни разговоры о взятии Москвы Гитлерюгой добрые люди в зубы дают!
Грубо, но честно, а главное, больше вопросов не возникает! И все же, Майкл сильно сомневался, что сохранил бы такое же присутствие духа, если бы враг подошел настолько близко к Вашингтону. Но эти русские за всю свою историю прошли через такое количество войн, что уверенность в конечной победе, наверное, у них передается по наследству, наряду со славянскими чертами лица и любовью к выпивке. Первое время англичанам было дико наблюдать, как русские садятся за штурвал с глубокого похмелья, а иногда и вообще, в подпитье. Но, судя по результатам, пилотам это шокирующее обстоятельство не мешало вести успешные боевые действия.
Изрядно набравшийся с горя Фрейзер вышел из прокуренного душного помещения клуба на улицу. В терпком и пронзительном морозном воздухе над головой сияли крупные полярные звезды, и бархатистая тьма окутала заснеженные сопки, окружающие Ваенгу. Царящую над аэродромом тишину нарушали вырывающиеся из клуба оживленные голоса и звуки патефона, да философский перелай собак, которым мало нравились подобные нарушения порядка на подвластной им территории, и они задумчиво делились соображениями о несовершенстве рода людского.
Майкл тяжело вздохнул, уставившись на щедро забрызганный звездами Млечного пути купол небосвода. Странное ощущение возникло у него - то ли от переизбытка джина, то ли от тоски и одиночества, а может от того и другого. Ему вдруг показалось, что он втягивается в эту звездную россыпь, взмывает вверх, и видит не только ночной аэродром Ваенги, но и черное ночное море, и корабли конвоя, пробирающегося под носом у немцев, и белую шапку полюса.
А где-то там, далеко на юго-западе, возможно, на эти же звезды смотрит Пэм и ждет его скорого возвращения. Майклу даже не хотелось ей писать о продлении вынужденной командировки. Ему бы поддержать жену перед родами, а вместо этого он вынужден огорчить её известием о дальнейшем пребывании в этой далекой и чужой стране, да ещё и неопределенное количество времени.
Но звездам над его головой было мало дела и до родов Памелы, и до его тоски. Там в вышине у них была своя жизнь и свои дела, слишком далекие от мимолетного существования обитателей маленькой планеты. Вот так и земные бонзы мнят себя недоступными звездами, затевая дурацкие войны, из-за которых парни вроде Фрейзера не могут быть рядом со своими милыми!
- Товарищ Фрейзер,- тронул кто-то его за локоть,- у вас не найдется прикурить?
Майкл машинально вытащил из кармана зажигалку, и только потом обратил внимание на худенькую до прозрачности девчушку с жуткой русской папиросой «Беломорканал» в зубах.
Девушка работала раздатчицей в столовой аэродрома, да и сейчас на её гладко причесанной головке топорщилась смятая накинутым платком затейливо вырезанная бумажная наколка. Звали её Фира, и черные чуть выпуклые глаза туманились извечной еврейской печалью.
Крепкий запах русского табака неприятным диссонансом вторгся в заоблачные грезы нашего героя, и заставил внимательнее присмотреться к торчащей рядом девушке, в накинутом пальтишке с потертым неизвестного меха воротником.
- Папиросы не слишком крепкие?
- Какая жизнь, такой и табак!
Что ж, русские евреи мало отличались от американских - они обожают поговорить о тяжелой судьбе как своего народа в целом, так и себя в отдельности! Впрочем, евреев Майкл уважал и охотно им прощал эту слабость. Наверное, тех тоже бесила привычка американцев жизнерадостно улыбаться даже на похоронах.
Выражение лица девушки и то, как она зло затягивалась папиросой, красноречиво указывало, что ей очень хочется поговорить. Майкл легко вздохнул, и пошел навстречу.
- Что-то случилось? - вежливо осведомился он.
- Идет война!
Язык у Фиры, очевидно, был колючим как кактус, что характерно для разочаровавшихся или обиженных девушек.
- Хорошо, что вы мне напомнили!
Но собеседница, казалось, не заметила его добродушной улыбки.
- Вам-то хорошо! - агрессивно нахмурила она брови.
Майкл удивился - ничего особо завидного в его положении не было.
- Мисс Фира, я ещё плохо понимаю по-русски…
- Да что тут понимать - скоро вы уедите,- горько прошептала она,- и забудете эту страну, как кошмарный сон!
Видел он места и пострашнее Заполярья, например, волны зимнего Ла-Манша!
- Не думаю, - осторожно заметил Фрейзер,- что когда-нибудь забуду то, что видел здесь! Вы, русские - неплохие люди!
- А что вы видели? - презрительно осведомилась Фира, надменно вздернув остренький подбородок. - С вами носились, как с тухлыми яйцами – кормили словно королей, когда все вокруг голодают, развлекали, предоставили самое лучшее жилье!
- Мы, вообще-то, рискуем жизнью, поставляя вам самолеты!
Девица презрительно рассмеялась.
- Здесь рискуют жизнью, просто дыша воздухом! Вся Россия окутана колючей проволокой лагерей, за которой истязают и убивают тысячи невинных людей. Впрочем, вам этого не понять! Вы живете в сытой богатой стране, где слово «закон» - не пустой звук!
Русские обычно избегали говорить о сталинском режиме и шарахались от любых расспросов о своей жизни, хотя и без того было заметно, что живется им несладко. НКВД строго следил за своими поднадзорными и на аэродроме Ваенги. Видимо, эта девушка слишком много выпила, вот и разболталась!
- Репрессии? - слово было трудным, но Майкл справился, произнеся его по слогам,- пострадал кто-то из ваших близких?
Девушка зло рассмеялась, и тут же, подавившись дымом, закашлялась.
- Пострадал - не совсем удачное слово!
Майкл с сожалением посмотрел на сотрясающиеся плечики и подумал, что с удовольствием бы вернулся к друзьям вместо того, чтобы вести столь опасный разговор. Он прекрасно понимал, что девушка сильно рискует, посвящая его в свои дела, но, видимо, той очень хотелось выговориться.
Фрейзер не любил чужих тайн ещё со школы. Как правило, доверяя тебе какую-то интимную информацию, люди делятся ей также «по секрету» ещё с кем-нибудь. И потом очень трудно убедить таких «доверившихся», что их неприятности возникли не вследствие твоей болтливости, а благодаря их собственному неумению держать язык за зубами.
- Русский язык дается мне тяжело, - намекнул он на окончание беседы,- понимаю слово из трех!
- Дело не в вашем русском, - Фира категорично отказалась расстаться, - а в тех зверствах, которые творят большевики! Моя семья практически полностью уничтожена, потому что дед был одним из тех, кто делал революцию, и знал слишком много о наших вождях! Я спаслась чудом - меня едва успели отправить сюда, в Заполярье, к далекой родственнице.
И чем интересно отличаются советские партийные боссы от американских мафиози, если и те, и другие стремятся избавиться от свидетелей и объявляют кровную вендетту их родственникам?!
- Да, - сочувственно протянул Фрейзер,- наверное, в каждой семье есть свой пламенный трибун, изрядно портящий жизнь близким! А чем занимались ваши родители?
- Другой мой дед до революции торговал бакалеей, но об этом не принято вспоминать, поэтому в анкете я пишу, что мои родители пролетарского происхождения. Отец и мать до ареста преподавали научный атеизм в институте марксизма-ленинизма. А чем занимается ваша семья?
- Так… всем понемножку!
Внучка революционера и бакалейщика, зло прищурив глаза, нервно докуривала папиросу. Что-то там ворочалось в её голове под напряженно нахмуренным лбом, какие-то настораживающие Майкла мысли.
- Вы женаты?
Предчувствия его не обманули. Любимый вопрос девушек всех племен и народов красноречиво намекал на особую заинтересованность.
- Да! И очень предан своей жене!
Лучше сразу расставить все по местам и прямо сказать - секса не будет! Так, на всякий случай!
- Она очень красивая?
- Очень!
Майклу надоело торчать на морозе. Джин потихоньку выветривался из головы, и он почувствовал, как промерзли давно уже нетерпеливо притоптавшие снег ноги.
- Пройдемте в помещение, мисс Фира, холодно!
Но не тут-то было!
- А я вам нравлюсь?
Фрейзер выругался про себя - ну почему истерички по обе стороны океана именно его выбирают своей жертвой? В клубе куча молодых, истосковавшихся по женскому телу, а потому и непритязательных парней - так нет! Фире зачем-то понадобился он! На лице у него, наверное, написано, что он к услугам любой малахольной девицы, будь у неё хоть внешность папуаски?!
- Конечно, нравитесь, мисс! Но я, как и всякий истинный христианин, не нарушаю клятв, данных у алтаря!
У девушки изумленно округлились и без того немаленькие глаза.
- Истинный христианин? - презрительно протянула она.- Уж не хотите ли вы сказать, что верите в Бога?
Майкл даже согрелся от удивления.
- Да, - недоуменно признался он,- верю! А в чем, собственно, дело?
Девушка нервно вытащила из пачки новую папиросу.
- Не может быть,- машинально смяла она фильтр,- вы меня разыгрываете? Не может взрослый и основательный человек верить в подобную чушь?
- Я не знаю… - растерялся Майкл,- что вы, русские, называете словом «чушь»?
- Любой рационально мыслящий человек понимает, что нет ни одного мало-мальски убедительного доказательства существования сверхъестественного разума!
У Фрейзера кисло сморщился нос. Фира слово в слово повторила слова Лайонела, когда тот обвинял своих сестер и племянника в ханжестве.
- Что вы таскаетесь в церковь, как стало тупых овец? - возмущался домашний атеист,- разве можно верить во всякие небылицы, сочиненные жадными попами? Лицемеры! Ради буржуазных условностей вы способны кривить душой даже перед собственной совестью!
С Лайонелом никто и никогда не спорил - что без толку набивать мозоли на языке, толкуя с человеком, который все равно тебя не слушает! Но тот был старым маразматиком, а Фира - совсем юной, хотя и в силу обстоятельств, чересчур озлобленной девушкой.
- Мне кажется,- медленно подбирая слова, пояснил Майкл,- ничего доказывать не надо. В этом нет необходимости!
Девушка презрительно фыркнула.
- У вас просто нет убедительных аргументов!
- Есть. Один. Я не хочу жить в мире, где нет Бога!
Девчушка вновь протянула руку с папиросой за огоньком и пораженно заглянула в его освященное зажигалкой лицо:
- Странный довод!
- Зато важный! Каждый из нас решает для себя - довериться Богу или, отринув всякую помощь извне, пробираться по жизни в одиночестве!
- Разве существование Бога зависит от наших решений?
- Нет! Но зато наша жизнь кардинально меняется, когда мы определяем, какое место занимает Всевышний в нашей судьбе!
Фира с минуту молчаливо затягивалась папиросой. Было отчетливо заметно, что она изрядно озадаченна.
- Вы в прошлом священник? - наконец, подозрительно спросила девушка.
- Нет,- сухо улыбнулся Майкл,- но я два раза покидал горящий самолет с минимальными шансами выжить, и вот - стою перед вами целый и невредимый! Разве это не лучшее доказательство существования Бога?
- Это простая случайность!
- Можете так думать, но вы не погибли, как вся ваша семья в лагерях, вас не убило при бомбежке, остаетесь по другую линию фронта от зверств нацистов - и всё это, по-вашему, благодаря только разрозненным случайностям?
Фира напряженно покосилась на собеседника.
- Вы необычный человек, мистер Фрейзер!
- Не думаю! Но не пора ли нам все-таки вернуться в клуб? Я не привык к вашим полярным морозам и изрядно продрог!
Но эгоистичная девчонка и ухом не повела в ответ на призыв к благоразумию.
- А что вы думаете о…
Но в этот момент распахнулась дверь и на улицу высыпала пьяная развеселая толпа из десятка летчиков его эскадрильи. Шумно галдя и заполонив воздух запахами виски и водки, они плотно окружили Майкла:
- Что ты здесь делаешь, старина? Мы уж думали, тебя медведь украл!
- Да вот… разговариваю!
Фрейзер обернулся к собеседнице и потрясенно замер - Фира буквально испарилась. Казалось, ей негде было так быстро спрятаться, но она все-таки умудрилась.
- С кем ты разговариваешь?
- Да так… со звездами!
Airkiss:
17.05.16 15:10
Цитата:
- Фира буквально испарилась. Казалось, ей негде было так быстро спрятаться, но она все-таки умудрилась.
- С кем ты разговариваешь?
- Да так… со звездами!
- С кем ты разговариваешь?
- Да так… со звездами!
Действительно, странный разговор со странной девушкой. Майкл никогда не выдавал такие пространные умозаключения, особенно о вере. Видимо, всегда нужен подходящий собеседник и обстоятельства. А отсрочка возвращения в Англию к Пэм, конечно, не радует Фрейзера. Поневоле поверишь во вмешательство высших сил.
Стефания:
17.05.16 16:28
да он никогда об этом наверное, и не задумывался, пока дважды не прошелся по краю бездны. в таких случаях всегда начинаешь понимать, что кто-то тебя хранит.
Ликан:
17.05.16 19:28
Стефания, спасибо за продолжение! Да, друг Кен оказал медвежью услугу Майклу, а что, послужил интересам Великобритании, а теперь послужи интересам звездно-полосатого флага США и отказаться нельзя. Нет, надо было принять Майклу предложение обучать молодых летчиков в Англии, намного безопаснее и был бы ближе к Пэм. Но если посмотреть с другой стороны - Майкл раздвинул горизонты своего бытия, познакомился с жизнью и бытом русских людей в Заполярье, увидел, как воюют русские летчики, их смекалку, за что они и получили уважение Майкла.
Стефания:
18.05.16 08:29
» Глава 29
ПОЛЯРНЫЙ.С середины ноября над Заполярьем установилась долгая, почти трехмесячная полярная ночь. В эту пору в регионе часто бушует непогода. И хотя, благодаря Гольфстриму, морская дорога на Мурманск не замерзает на зиму, но она заполнена полями плавучих льдов, спускающихся из высоких широт на юг Баренцева моря. Опасно плавать, но не менее опасно и летать.
Майклу предстояло с головой окунуться в этот ледяной и суровый мир океанских штормов, продолжительных снегопадов и густых вязких туманов. Необычайно сложная навигационная обстановка становилась главной головной болью летчиков Ваенги.
«Харрикейны» не выдерживали подобной нагрузки. Поломанные винты во время рулежки стали типичной проблемой этих истребителей в Заполярье, и многие машины были прикованы к земле из-за недостатка запчастей.
Русские решали этот вопрос по-своему. Командование выделило несколько человек собирать по сопкам сбитые немцами самолеты. Уцелевшие летчики обычно знали, где примерно находится сбитый самолет, и если место находилось не на вражеской стороне, то туда, не мудрствуя лукаво, направляли трактор с розвальнями. На розвальни укладывали разобранные машины, если их ещё можно было отремонтировать, и тракторист доставлял «подранки» в мастерские. В конце концов, после всех мучений осталось только семнадцать исправных «Харрикейнов». Впоследствии, когда англичане уже давно были дома, это количество сократилось до двух. Благо, что погода не благоприятствовала не только русским, но и немцам, и те тоже смирно пережидали туманы и вьюги на своих аэродромах в Норвегии.
Майкл внимательно наблюдал за этой эпопеей, без особого энтузиазма прикидывая, как поведут себя в подобных же условиях американские истребители.
Ледяной пронизывающий ветер, несущий промозглую сырость и все более и более подступающая к Заполярью ночная тьма привели к тому, что у него началась стойкая простуда - постоянно заложенный распухший нос и саднящая боль в горле. Север явно не жаловал теплолюбивого янки, но он мужественно шмыгал носом и терпел. Не время было для жалоб! Под Москвой разворачивалось грандиозное сражение, и даже союзники на Крайнем севере прекрасно осознавали, что оно во многом решает исход этой войны. Ленинград был взят в клещи блокады, шли бои и в Заполярье, и Фрейзеру было неудобно соваться к измученным в нечеловеческом напряжении врачам со своим насморком. И он терпел и головную боль, и невозможность нормально глотать и говорить.
Между тем его сослуживцы готовились к отбытию в Англию. Вечерами в клубе об этом только и говорили - обсуждались разные возможности, но особенно много толков вызывали планы возвращения через Иран. Летчики увлеченно обсуждали длинное путешествие через всю Россию, спорили о путях следования и гадали - когда же наконец-то увидят родные берега? И только 13 ноября было принято решение о возвращении британцев на родину северным морским путем.
16 ноября первая группа отправилась в Архангельск, чтобы погрузиться на судно «Empire Baffin». Майкл провожал радостно гомонящих друзей с вещевыми мешками за плечами, выслушивая кучу добрых и шутливых пожеланий и сожалений, что он не с ними.
Английские летчики выдвинулись пешком до Росты - пригорода Мурманска. Там их погрузили на минный тральщик «Hussar» и ещё на два других судна для перехода в Архангельск.
В последующую неделю весь личный состав крыла группами стал грузиться на борт крейсеров «Kenya» и «Berwick», а также эсминцев «Bedouin» и «Intrepid».
Менялись люди, погружающиеся на суда, неизменной оставалась лишь только провожающая корабли фигура кутающегося в русский овчинный полушубок унылого Фрейзера, торчавшего на пирсе рядом с представителями британской миссии. В основном компанию ему составлял помощник атташе Паунд. Майклу было настолько тоскливо смотреть на товарищей, приветливо махающих ему с палуб кораблей, хоть плач! Да он и плакал - слезы выбивал из глаз пронзительный свирепый ветер. И они с Паундом покачивались под его порывами, как приятели-собутыльники, в подпитие бредущие из таверны домой.
Остававшиеся экипажи авиаполка коротали время, без толку болтаясь по городу, а вечерами в клубе при аэродроме устраивались танцы, и некоторые смельчаки даже попытались поволочиться за русскими барышнями. Девушки в военной форме оживленно хихикали, с удовольствием брали предлагаемый шоколад, но Майкл ни разу не слышал, чтобы его сослуживцы добивались в своих ухаживаниях сколько-нибудь значимого успеха. Кстати, об этих робких поползновениях незамедлительно узнала советская разведка, и союзникам прямо намекнули на нежелательность подобного поведения.
В конце ноября последняя партия из семи офицеров, 60 сержантов и техников покинула аэродром Ваенги. Над палубами кораблей, где стояли английские летчики, пронеслись управляемые русскими пилотами «Харрикейны». Они летели строем "Hendon Formaggers", которому их научили сами англичане. Это была не просто демонстрация полученных умений. Русские одновременно и прикрывали корабли с английскими пилотами от возможной опасности налетов немцев, и таким образом выражали признательность союзникам за помощь.
Правительство СССР в благодарность за бои в Заполярье наградило нескольких отличившихся летчиков 151 авиаполка орденами Красного Знамени. Так же за особые заслуги пилотам, побывавшим в России, было разрешено вместе с английскими наградами носить сувенирные советские звездочки.
После того, как в черном мраке горизонта исчез силуэт последнего уходящего корабля, Паунд предложил Майклу подвезти его в Полярный. Миссия сняла там для него отдельную квартиру.
Фрейзер ещё с вечера собрал свой вещевой мешок, но оставил его в опустевшей казарме, не желая маячить с ним на пирсе, как опоздавший на пароход пассажир.
Теперь в здании размещения 151 авиаполка должны были базироваться лётчики 72 САП ВВС СФ, и Майкл рассчитывал добраться до Полярного, с какой-нибудь оказией. Но раз за доставку американца брался сам Паунд, то собраться для Фрейзера стало делом нескольких минут.
Казарма встретила его непривычной тишиной и особым запахом оставленного спешке помещения. Несколько женщин в черных халатах наводили порядок, старательно двигая швабрами по доскам пола. Одна из них протирала окно неподалеку от его кровати. И когда Майкл уже забросил вещевой мешок за спину, расправляя скрутившиеся лямки, она внезапно обернулась, и он увидел сосредоточенное лицо Фиры, полускрытое низко надвинутым на лоб платком сероватого цвета.
- Разве вы не уехали со всеми, - спросила девушка, выжимая тряпку над ведром,- а почему?
Фрейзер не раз после памятного разговора видел её в столовой, то на раздаче, а то и убирающую грязную посуду, но Фира делала вид, что они не знакомы, соответственно и он с удовольствием предал забвению её откровения.
- Здравствуйте, мисс! - вежливо прогундосил, шмыгнув сопливым носом, Майкл. - Я продолжу службу в Полярном. Всего доброго!
- И вам не хворать!
Майкл забыл о девушке тот час, как повернулся к ней спиной. Другие мысли теперь занимали его голову. Положение Фрейзера было двойственным - с одной стороны, он собирался консультировать русских относительно самолетов, поставляемых Англией, а значит, по-прежнему находился на службе у Британии. С другой - он должен был выполнить приказ Кена и протестировать работу Кертиссов Р-40 «Уорхауков» в условиях Заполярья, хотя плохо представлял, зачем эта информация нужна военному ведомству США.
В Мурманске к тому времени были открыты представительства, как англичан, так и американцев. И хотя англичане подобрали на окраине города два отдельных здания, контора помощника военно-морского атташе США Ранкля дислоцировалась отдельно от британцев. Майкл собирался в ближайшее же время навестить соотечественника, но пока у него было много других дел.
Для начала его принял глава британской миссии в Полярном Диксон.
- Английское правительство довольно вашей службой в составе 151 авиаполка RAF, и я имею полномочия представить вас к очередному воинскому званию капитана Королевских ВВС.
Майкл сдержанно поблагодарил Диксона за высокую оценку своих заслуг, но его сейчас больше интересовали другие, более насущные вопросы - жилье, план работы, обустройство на новом месте.
Очевидно, не желая иметь постоянно под боком американца, миссия сняла для него комнату в одном из домов, линиями возвышающихся над Екатерининской бухтой. Помещение маленькое, но с одним несомненным достоинством, заставившим Фрейзера примириться со всеми неудобствами - оно имело отдельный вход. Через дощатое покосившееся крыльцо можно было попасть в миниатюрные, всего лишь два шага шириной сени, а оттуда в небольшую комнату с узким окном и круглой железной печкой в углу. Железная кровать с тощим тюфяком и продавленной сеткой, табурет и обитый клетчатой клеенкой столик у окна составляли всю обстановку, украшенную разве что застиранными занавесками светомаскировки, да уже ставшим привычным портретом Сталина. Лик советского вождя трогательно украшали убогие бумажные розочки, прикрепленные к рамке. Но как же радовался Фрейзер даже этому нищенскому убранству! Впервые за полтора года войны у него появилась возможность остаться одному, и было неважно, что приходилось бегать по нужде в тридцатиградусный мороз в общий туалет в сорока шагах от дома, носить воду из колонки, скользя по обледенелым дорожкам и греть жестяной чайник на раскаленной поверхности быстро остывающей печки.
Приходя из миссии, Фрейзер растапливал печку, ставил чайник и, в ожидании кипятка, вытягивался на скрипучей постели, радуясь теплу, запаху горящего дерева и одиночеству. Иногда он с улыбкой представлял, какие шокированные физиономии были бы у его знакомых с Уолл-стрит при виде этого жилья. Сам же Майкл втайне гордился, что сумел обустроить свой быт даже в столь диковинных условиях. Одна печка чего стоила! И пусть он несколько дней ходил с ободранными и обожженными руками, в конце концов, дрова все-таки стали разгораться. Ужинать в дорогих ресторанах и просматривать биржевые колонки может всякий (правда не каждому это приносит прибыль, но это уже не существенные детали!), а вот день за днем осуществлять героический пробег по зверскому морозу за водой или в нужник, и при этом не падать духом - большинству его американских приятелей было бы не по зубам.
За стеной о чем-то бормотало радио, иногда раздавались звуки музыки и русских песен, но очень редко слышно самих хозяев. Тихая чета пожилых людей - тетя Зина (так велела она себя величать) работала в прачечной больницы, а её муж - Петр Алексеевич трудился в котельной истопником, поэтому они редко бывали дома.
В миссии его снабжали прекрасного качества цейлонским чаем. Заварив его кипятком, Майкл раскладывал на столе англо-русские словари и тетради, затягивался сигаретным дымом и упорно учился читать и писать по-русски.
Изучать столь глубоко русский язык его заставила суровая необходимость. Всё упиралось в эксплуатацию «Уорхауков».
Не сказать, чтобы для русских этот истребитель был внове.
С "пробным" конвоем PQ-0 "Дервиш" англичане доставили в Архангельск семь "Томагауков». В сентябре так же прибыла первая партия, включавшая 20 истребителей ранних серий, отправленная в СССР из США. Данная партия была приобретена за золото, а не по "ленд-лизу", действие которого на СССР распространили только 7 ноября. Истребители под наблюдением английских авиатехников были собраны и облетаны. При помощи двух американских летчиков-инструкторов лейтенантов Хуберта Земке и Джона Алисона было так же подготовлено несколько советских летчиков для пилотирования «Томагауков».
Но подготовить большее количество пилотов было невозможно в виду отсутствия инструкций и технических описаний на русском языке. Языковой барьер затруднял освоение американских самолетов. Тем более что в условиях интенсивных боевых действий летчикам и техникам было затруднительно в свободное от полетов время переводить техническую документацию, пользуясь англо-русским словарем.
Предвидя те же проблемы по мере поступления этих истребителей в Ваенгу, Майкл решил заранее хоть сколько-нибудь облегчить задачу русским летчикам из 72 САП ВВС.
В тот вечер он пришел из бани и, уже привычно растопив печку, поставил чайник на плиту. Чувствовал Фрейзер себя неважно, и, выпив пару таблеток, выделенных сердобольными коллегами, намеревался весь вечер проваляться в постели с книгой. В миссии ему посоветовали записаться в библиотеку, чтобы ознакомиться с великой русской литературой.
- Так вы быстрее освоите не только язык русских, но и их мировоззрение!
- Библиотека? - удивился Майкл. - Неужели, когда линия фронта столь близко, кто-то из аборигенов ещё в состоянии читать?
- Представьте себе! Русские зачитываются книгами даже в окопах, и зачастую предпочитают чтение другим развлечениям. Кстати, библиотеки в этой стране бесплатные, и ими может воспользоваться любой желающий.
Мнением англичан из миссии не стоило пренебрегать - в большинстве своем они были профессиональными разведчиками, поэтому знали, о чем говорили.
Библиотека располагалась в здании местного Дома культуры, и там действительно между полок с книгами толпились люди - мужчины и женщины, как в военном, так и в штатском. Библиотекарша - пожилая интеллигентного вида дама со старомодной прической и в пуховой шали, заполняя его формуляр, заинтересованно поверх очков осмотрела иностранца.
- И что вы хотите прочитать?
Не Толстого же и Достоевского! Майкл прекрасно осознавал, что эти вершины ему не покорить.
- Что-нибудь русское… для начинающих!
Глаза дамы засветились иронией.
- Здесь нет детских книг! Но могу предложить сказки Пушкина.
Лицо Майкла не отразило энтузиазма.
- А какую книгу вы читали в последний раз? - поинтересовалась библиотекарша.- Может, я что-нибудь подберу на ваш вкус?
- Джейн Остен, - честно ответил его язык, забыв посоветоваться с хозяином,- «Гордость и предубеждение»!
Очки собеседницы блеснули откровенным изумлением, не без нотки уважения.
- Джейн Остен,- тяжело вздохнула она, - плохо знают в нашей стране. Пользуется спросом другая литература - например, «Как закалялась сталь» Николая Островского. Прочитайте, и вы получите полное представление о нашей революции и о сделавших её людях. Кстати, она написана простым и незамысловатым слогом, вполне понятным и малограмотным людям, и иностранцам, только начинающим осваивать русский язык!
Островский, так Островский! Майкл получил на руки зачитанную чуть ли не до дыр книгу в затертом от частого употребления переплете. Судя по внешнему виду, она, действительно, была дико популярна.
Он заварил чай, закутал саднящее горло в колючий шерстяной шарф, одолженный у хозяйки и, удерживая под рукой словарь и карандаш, углубился в чтение. История Павки Корчагина не успела в полной мере поглотить внимание нашего героя, потому что кто-то постучал в окно.
Майкл недоуменно насторожился. Его хозяева заступили в ночную смену, поэтому он понятия не имел, кто ещё пожелал его навестить в тридцатиградусный мороз. Закутавшись в полушубок, Фрейзер выскочил в ледяные сени и открыл засов. В темноте за порогом маячила плотно закутанная в платки и шали женская фигурка.
Дул зверски холодный ветер, поэтому Майкл побыстрее впустил гостью вовнутрь и захлопнул дверь.
- Проходите!
Он даже не особо задумался, кто перед ним, больше опасаясь за свое больное горло.
Но когда, оказавшись в тесноте его жилища, незваная гостья скинула с головы огромную клетчатую шаль, то под ней оказалась тепло одетая Фира. Её черные блестящие глаза с интересом шныряли по предметам убогой обстановки.
- Неужели «буржуйку» сами топите? - вместо приветствия осведомилась она, стаскивая остальные платки и потертую беличью шубку. - На аэродроме-то вам центральное отопление провели, чтобы все не вымерзли! Как же это вы с дровами возитесь?
Майкл растерянно наблюдал, как загромождается его комнатушка женскими вещами и соображал, как бы ему поскорее избавиться от гостьи.
А Фира, между тем, по-хозяйски хлопотала возле стола, выставив из принесенной сумки банку с вареньем, несколько картофелин и ещё нечто непонятное.
- У меня на сегодня увольнительная,- жизнерадостно лопотала она,- и когда тетка сказала, что вы здесь обитаете, да ещё основательно простужены, я решила вам помочь. По старой памяти!
Из её речи Фрейзер выхватил только одно.
- Тетка?
- Ну да, моя тетка - Луиза Соломоновна Гершель. Она видела вас в библиотеке!
- А…,- протянул Майкл,- высокая дама в очках?
- Нет, то Галина Ивановна - библиотекарь, а моя тетка заведует местным общепитом, и очень любит читать. Я не стала ей говорить, что пойду к вам - после всех арестов она даже тени боится! Соврала, что в Ваенгу возвращаюсь.
Пока до Майкла доходило, что именно ему было сказано, девушка продолжала хлопотать:
- Сейчас я сварю картошку и вам нужно подышать над паром, а ещё я прихватила малиновое варенье, оно очень помогает при простуде. Мы вам насыплем горчицы и поставим банки – что-нибудь, да поможет!
Она стащила с горла Майкла шерстяной шарф и укутала по самые уши своим пуховым, пропахшим крепким табаком платком. Такое прогревание было гораздо приятнее переносить, но на этом, пожалуй, и закончились хорошие стороны её визита, больше похожего на налет.
Фрейзер ошеломленно опустился на кровать и наблюдал, как она действительно хлопочет над неизвестно откуда взявшейся кастрюлькой, погружая в неё в мановение ока очищенную картошку. Когда кастрюлька заняла свое место рядом с чайником на железной поверхности печки, Фира, наконец-то успокоилась, и, прекратив суетиться, устроилась на табурете.
- Вам здесь не скучно одному? - поинтересовалась она, рассеянно захлопнув Островского, чтобы посмотреть на обложку.
- Нет! У меня много работы,- сухо заметил Майкл.
- И все же вы читаете?
- Чтобы лучше усвоить русский язык!
- Тогда надо было брать Пушкина, Лермонтова, Чехова, но никак не культовую книгу большевизма «Как закалялась сталь». Её художественная ценность весьма сомнительна!
Майкл безразлично пожал плечами:
- Я не такой уж знаток литературы, но учту ваш совет при следующем посещении библиотеки.
Фира насмешливо улыбнулась, кокетливо поправив прядь коротко остриженных черных волос:
- Вы стали значительно лучше говорить по-русски.
- Стараюсь!
Собственно больше разговаривать было не о чем, но вряд ли это смущало гостью. Фира чему-то таинственно улыбалась, прислушиваясь, как кипит вода в кастрюльке с картошкой.
- Если бы у вас была синяя кожа,- наконец, произнесла она,- я бы решила, что вы прилетели с Марса!
Майкл оторопел, представив себя в столь экзотичном виде.
- Синяя, - в ужасе спросил он,- может, у этого слова есть ещё какое-нибудь значение?
- Нет,- рассмеялась девушка,- я имею в виду фантастический роман советского писателя Алексея Толстого «Аэлита». Там описывается путешествие на Марс, жители которого имели синий цвет кожи.
- Наверное, очень интересная книга,- недоверчиво пробормотал Фрейзер,- ну, а я тут причем?
- Да так!
Те блаженные минуты, когда она сидела тихо закончились, и последовавшие события показались Фрейзеру преддверием ада. Он был дважды женат, имел не так уж мало любовниц, но, как оказалось, ни разу по-настоящему не попадал в женские руки.
Фира безапелляционно ухватила его голову и нагнула над парящей паром кастрюлей с картошкой, для полноты ощущений ещё и накинув сверху одеяло. Задохнувшийся от раскаленного пара Майкл моментально покрылся едким и обильным потом и попытался освободиться, но не тут-то было. Сумасшедшая девка, несмотря на щуплый вид, с неожиданной силой удержала на его голове одеяло. Из опасения обжечься раскаленной кастрюлькой, Фрейзер вынужден был смириться, дыша, как запыхавшийся на длинной дистанции бегун. Неизвестно, сколько продолжалась эта пытка, но когда у него уже начало меркнуть сознание, Фира, наконец-то, ослабила хватку, и вырвавшийся из раскаленного плена Майкл судорожно глотнул показавшийся ледяным воздух комнаты. Но она ему не дала передышки, воткнув в руки стакан с чаем и малиновым вареньем.
- Пейте, только тогда будет эффект!
Сообразив, что имеет дело с садистки настроенной девицей, которая не остановится не перед чем, Фрейзер покорно лизнул варенье, запив его горячим чаем. А Фира, между тем, стащила с него носки, насыпала туда какой-то порошок и вновь натянула на ноги.
- Что это? - Майкл в ужасе почувствовал, как содержимое начинает жечь ступни ног.
- Горчица,- охотно пояснила самозваная сестра милосердия, - забирайтесь под одеяло, вам нужно хорошо пропотеть!
- Да я и так мокрый, словно свалился в бассейн! - простонал американец, обреченно наблюдая, как она не просто набрасывает на него одеяло, но ещё и наваливает полушубки и платки, словно пытаясь похоронить в тряпье.
- Мисс Фира,- униженно прохрипел Фрейзер, - мне плохо! Я не выдержу!
Но та только снисходительно рассмеялась, подтыкая одеяло по бокам.
- Будьте хорошим мальчиком, «дядя Миша»! Такой шикарный и основательный мужчина и вдруг разнюнился, как сопливый босяк!
Упрек не достиг цели, потому что Майклу было по-настоящему худо.
- Что означают слова «разнюнился» и «босяк», мисс Фира? Вы думаете, что убив меня, сделаете здоровее?
- В вашей семье были евреи?
- Нет! Но я никогда не думал, что умру от рук еврейской женщины!
- Меня зовут Фира, а не Далила! Ладно, неженка, переворачивайтесь на живот!
Облегченно выдохнувший после освобождения от тряпичных завалов Майкл испуганно покосился на мучительницу:
- Зачем?
Фира показала ему странные стеклянные, с отверстием с одного бока пузыри.
- Я поставлю вам на спину банки - очень действенное средство!
- Только поставите, и всё?
- И всё!
Девчонка оказалась наглой обманщицей. Неизвестно по какой причине, но эти самые «банки» всосались в кожу спины, как жадные вампиры, доставив неимоверно неприятные ощущения.
- Мисс Фира, - напряженным голосом поинтересовался Майкл,- может, я вас чем-то обидел?
- Есть немного!
- Немного? Да так не издеваются даже над злейшими врагами! Прекратите ваши эксперименты, иначе завтра я не смогу встать на ноги!
- Перестаньте ныть! Тоже мне, герой… Потерпите немного! Хотите, я вам почитаю Островского?
- Валяйте! Мне уже все равно…, я остановился на исключении Павки из школы!
Фира быстро нашла нужное место и начала читать. Под звуки её монотонного голоса Майкл кое-как притерпелся к происходящему и утомленно задремал.
Проснулся он внезапно, даже сквозь сон, почувствовав что-то неладное. Фрейзер распахнул глаза и увидел черноволосую макушку Фиры на своей подушке. От её волос исходил сильный сладковато-пряный запах неизвестных духов, который в сочетании с тяжелым запахом крепкого табака составил весьма оригинальный букет. Девушка спала, кое-как пристроившись рядом с ним на узенькой кровати, что было проблематично даже для такой щупленькой худышки.
Что бы сказала Памела, увидев эту сцену? И что он должен сделать, чтобы не допустить продолжения зарождающегося романа? Указать Фире на дверь? Выгнать в ночь, на мороз, заявив, что не нуждается в её заботе? Наверное, так и нужно поступить, вот только где набраться необходимой для этого твердости? Майкл никогда не мог говорить «нет» женщинам.
- Вы уже не спите? - защекотал шею легкий шёпот Фиры.
- Нет!
- О чем же вы думаете?
- О том, что иногда люди совершают поступки, о которых потом остается только сожалеть!
Девушка промолчала, но, конечно же, догадалась, что он имеет в виду. Заговорила она после солидной паузы и совсем о другом.
- Когда за человеком приходят из НКВД, он перестает быть человеком! С этой минуты его не защищает закон, и жизнь заключенного полностью зависит от воли палачей. Мне рассказывали, что в застенках женщин насилуют, нещадно избивают и под пытками они рассказывают обо всем, что когда-либо происходило в их жизни, невольно давая повод к аресту все новых и новых людей!
У Майкла прокатился мороз по коже даже не от сказанного, а от осознания того, в каком страхе живет эта запуганная девушка.
- Нельзя же верить абсолютно всему, что говорят,- укоризненно заметил он, погладив её по голове, - люди имеют склонность преувеличивать! А некоторым так вообще доставляет удовольствие приводить людей в ужас. В небе тоже случается всякое, но если бы летчики взлетали, каждый раз готовясь к смерти, то лучше им оставаться на земле!
Фрейзер тяжело вздохнул, почувствовав, как она льнет к нему, обвивая руками.
- И я заметил,- обреченно добавил он,- что страх притягивает к человеку то, чего он боится!
- А вы ничего не боитесь, мой рыцарь? - игриво мурлыкнула на ухо Фира, стремительно пробираясь рукой под мокрую от пота рубашку.
- Боюсь,- прямо ответил Майкл,- боюсь, что моя жена не одобрит происходящего!
Фира как-то странно хихикнула.
- Она далеко!
- И, тем не менее, - он крепко сжал её запястье, прервав блуждание женской руки по своему телу,- мне очень жаль, мисс Фира, но я вряд ли смогу оправдать ваши ожидания. После всех зверских процедур, которым вы меня подвергли, я слабее новорожденного!
- Да я ничего от вас и не жду!
- Вот и хорошо! А теперь давайте спать!
И, горячо поздравив себя с проявленной твердостью, Майкл удовлетворенно заснул.
Утром Фиры не оказалось на месте, и Майкл даже не знал, когда девушка его покинула. На столе осталась стоять кастрюлька с вареной картошкой и банка с вареньем, а его шею по-прежнему укутывал пуховый платок.
По утрам в его комнате становилось очень холодно. Железная печка хорошо грела только, когда полыхали дрова, но стило им прогореть, как она моментально остывала. Обычно Фрейзер вставал несколько раз за ночь, чтобы не дать ей погаснуть. Прошедшей же ночью он элементарно об этом забыл. Но сегодня его ждал приятный сюрприз - перед уходом Фира растопила печку, и Майкл завтракал и одевался в тепле, помянув свою гостью добрым словом. Но это было не всё! То ли испугавшись таких жестких экзекуций, то ли ещё по какой причине, но болезнь внезапно отступила, и он впервые за последние недели смог вздохнуть полной грудью.
Майклу стало стыдно - девушка заботилась о нем, а он так грубо её отшил! Мог бы найти и более подходящие, не ранящие её самолюбие слова.
Airkiss:
18.05.16 10:15
Как закалялась сталь -это можно сказать и про нашего Майкла тоже. Его жизнь в Заполярье в те годы уже подвиг. Почему к нему не приставили денщика? Как можно одному справляться с бытом, особенно изнеженному американцу. Можно, конечно, сказать, а чем он лучше наших пилотов, но мы-то привычные ;) многие так жили и живут, а Фрейзер и выживает, и язык без помощи посторонних учит. Его жизнь кардинально поменялась, и он вместе с ней.
Было очень жаль его, когда читала об отъезде англичан. Честно говоря, боялась, что потом придут вести о том, что караван разбомбили, но обошлось. И немного, а вернее, сильно, напрягает то, что рядом крутится эта Фира. Я думаю, что она надеется с его помощью уехать из страны. Но ужасно не хочу думать о том, что Фрейзер заведет с ней интрижку. Ведь он любит жену и собирается хранить ей верность. Но на войне, как на войне, ссе торопятся получить свой кусочек счастья, а поведение Фиры говорит о том, что она положила глаз на Майкла.
Ликан:
18.05.16 11:50
Стефания, спасибо за продолжение! Согласна с Юлией, что жизнь Майкла в Заполярье для него подвиг и книгу "Как закалялась сталь" возможно не случайно попала к нему, прочитав ее Майкл поймет, что жизнь в России в то время для многих была подвигом. Как далек был Майкл от методов лечения народной медицины в России, но Фира предоставила ему возможность познакомиться с ними, и хотя они Майклу показались варварскими, но эффект утром он уже почуствовал. Не думаю, что Майкл соблазнится Фирой, он не видит в ней женщину, да и по возрасту Майкл уже далеко не юноша, у котрых эмоции бьют через край.
Стефания:
18.05.16 12:13
Здравствуйте, леди! Я рада, что вы переживаете за моего героя, но его испытания ещё впереди.
Стефания:
19.05.16 07:56
» Глава 30
Прошло три недели.Паунд вытащил его на спектакль Карельского республиканского театра музыкальной комедии, приехавшего с длительными гастролями в Заполярье. Артисты выступали в воинских частях и перед тружениками тыла в Мурманске и Мурманской области, и вот наступила очередь Полярного. Давали «Морицу» Кальмана.
К своему стыду, Фрейзер никогда не посещал оперетты. В оперу - да, ходил, по обязанности сопровождая тетушек и мачеху, и старательно клевал носом, под выводимые грудастыми примами и пузатыми тенорами бесконечные арии. И само собой не раз посещал с приятелями мюзиклы на Бродвее. Оперетта показалась ему своеобразным синтезом оперы и мюзикла, разве только значительно выше последнего классом. И пусть декорации были скудными, а костюмам не хватало иллюзорного шика и блеска, талант исполнителей с лихвой покрывал все недостатки. Играли артисты весело, задорно, и отлично справились с главной задачей - улучшить настроение публики, то и дело взрывающейся продолжительными овациями.
Зал Театра Северного флота был до отказа забит обитателями Полярного - здесь виднелись и черные мундиры подводников, и защитного цвета кителя офицеров зенитчиков, многие пришли в штатском, а стремящиеся всем своим видом подчеркнуть праздничность события женщины даже обрядились в цветастый крепдешин и туфли на высоких каблуках.
И вот там - в фойе, куда устремились во время антракта в поисках буфета жаждущие промочить горло и просто походить зрители, Майкл встретил Фиру.
Они стояли с Паундом в сторонке, с любопытством разглядывая фланирующую публику, когда он заметил стройную девушку в черном панбархатном платье с отложным воротничком из белого кружева. Что-то ему показалось в ней знакомым и, пристально вглядевшись, Фрейзер увидел под круто взбитым коком из завитков волос знакомые черные глаза. Фира выглядела особенно хрупкой на фоне толстенной низенькой дамы пожилого возраста с тяжелым носом и седым перманентом.
Проходя мимо Майкла, она небрежно качнула головой, с подчеркнутой заинтересованностью обратившись с какими-то словами к своей спутнице.
- Кто эта, - моментально уловил даже этот неприметный знак приветствия Паунд,- красивая девушка?
Красивая? Майкл удивленно покосился на спутника, а потом более пристально оглядел Фиру. Что ж, в этом платье, да ещё с подкрашенными губами и затейливой прической она смотрелась эффектно, но не более.
- Мисс Фира работает разносчицей в столовой аэродрома Ваенги.
- А что она делает здесь?
Фрейзер усмехнулся - вот только ещё не хватало дать втянуть себя и Фиру в шпионские игры его британских коллег. Девочка и так живет, как на склоне вулкана, каждую минуту ожидая своего личного Армагеддона.
- Думаю, что пришла послушать музыку!
- Ты знаешь, кто та полная дама рядом с ней?
- Нет!
- Это весьма влиятельная особа в этом городишке - Луиза Соломоновна Гершель! Через её трудолюбивые еврейские руки проходят все потоки, поставляемого в Полярный продовольствия.
- Ну, а продовольствие-то нам зачем? Мы вроде бы обеспечены питанием гораздо лучше, чем многие в этом зале.
- Фрейзер, ты не понимаешь…
- Да я и понимать не хочу!
Длинное бледное лицо Пауда пошло багровыми пятнами раздражения, но он все-таки сдержался и вполне мирно попросил:
- Познакомь меня с этой буфетчицей.
Несчастная Фира - беда действительно искала лазейки, коварно подбираясь к девчонке с самых неожиданных сторон! Что у них там полагается за шпионаж - расстрел? Сожжение на костре?
- Я и сам с ней не знаком. Просто киваем друг другу при встрече, но не более! Так что прости, старина, ничем помочь не могу.
Вернувшись домой в тот вечер, хлопочущий по хозяйству Майкл поневоле постоянно прислушивался - не скрипнет ли снег во дворе под легкими шагами? Но за окном царила полярная ночь, и никто не потревожил его одиночества.
- Я же сам этого хотел,- разозлился сам на себя Фрейзер,- так какого же черта мне надо?
Так-то оно так, но он прекрасно осознавал, что был бы рад вновь увидеть заботливую Фиру.
Между тем, пока он приживался в Заполярье, обстановка в мире накалилась ещё больше. В начале декабря с родины пришли неутешительные вести - США так же вступили в войну.
На рассвете 7 декабря 1941 года множество японских самолета начали бомбардировку Пёрл-Харбора.
Благодаря внезапности нападения им удалось нанести значительный урон войскам американцев, уничтожив эсминцы и линкоры американских ВМС, а так же почти две сотни находившихся на этой базе самолетов, число же человеческих потерь составило около трех тысяч человек.
Когда Майкл узнал об этом, то долго не мог успокоиться, утешая себя лишь мыслями о том, что у японцев нет бомбардировщиков, способных долететь до Коннектикута.
РОЖДЕСТВО.
Русские не праздновали Рождество. Вся страна помешалась на атеизме, а если и были верующие, то они не стремились это демонстрировать. Да что там! У них даже дата праздника и то не совпадала с европейской.
25 декабря сотрудники британской миссии собрались в столовой за праздничным ужином. В углу комнаты стараниями секретарей красовалась украшенная мишурой из фольги и рождественскими открытками небольшая елочка. Ещё кто-то вырезал из белой бумаги трубящих в трубы ангелов, и весь это немудрящий антураж был призван создать атмосферу праздника.
На столах в изобилие стояло шампанское, коньяк и русская водка, а так же разнообразные закуски и, конечно же, традиционный английский рождественский пудинг. Но особое оживление вызвали подготовленные подарки. Пару недель назад из Англии с оказией доставили для сотрудников миссии письма и посылки, и руководство мудро придержало их до праздника.
Майкл получил увесистую пачку писем от родственников, да ещё и три посылки, и пребывал в прекрасном расположении духа. Но праздник продолжался, менялись патефонные пластинки, и радисты расстарались настроиться на Би-Би-Си. Оторванные от родины англичане благоговейно, чуть ли не со слезами на глазах прослушали рождественское поздравление короля, и все изрядно набрались по такому поводу.
- Мы, как первые христиане - празднуем Рождество среди язычников,- аффектированно заметил секретарь посольства Ирвин Форст,- тьма, безверие, дикие аборигены, возглавляемые кровожадными большевистскими вождями!
Майкл с иронией покосился на лощеного молодчика - тоже, носитель цивилизации! Сопляк! С тех пор, как Фрейзер научился растапливать печку, он смотрел на сослуживцев несколько свысока.
- Русские - своеобразные люди,- согласился с Форстом Паунд,- но у меня бы язык не повернулся назвать их дикими. У них высочайшая культура и, вообще, это чрезвычайно стойкие и упорные люди - посмотрите, им все-таки удалось отбросить немцев от Москвы!
В спор вмешались и другие присутствующие. Вино развязало языки, и каждый изощрялся, как мог в своей оценке жителей СССР.
Майкл молчал, и не потому, что ему нечего было сказать, как раз наоборот! Но, по сути дела, все эти парни, поднимающие рядом бокалы, ему были едва ли ближе, чем русские. Фрейзер их уважал и ценил, по-своему даже любил, но родом он был с других берегов Атлантического океана, и вовсе не считал, что британцы - венец творения и по праву происхождения - элита всего мира.
В конце концов, его сдержанность заметил Паунд:
- А что о русских можете сказать вы, Фрейзер? Вы же часто контактировали, когда служили в 151 авиаполку?
- Люди, как люди. Умные, отважные, схватывают все на лету!
- А из недостатков?
- Фатализм! Недаром существует игра под названием «русская рулетка», вот они в неё и играют всем государством!
В столовой воцарилось недоуменное молчание.
- Поясните свою мысль, капитан! - неожиданно подал голос старший офицер миссии контр-адмирал Арчер.
Майкл уважительно покосился на золото погон и вежливо пояснил:
- Вот уже вторую войну, сэр, русские начинают стойко сопротивляться только, когда враг оказывается под стенами их столицы. Очевидно, они твердо уверены, что, сколько бы своей территории не отдали захватчикам, последнее слово все равно окажется за ними!
- И?
Майкл устало пожал плечами - по его мнению, это уже был лишний вопрос!
- Патрон достается именно их противнику, сэр!
- Но в Крымской войне мы полностью разгромили русскую армию и флот!
Фрейзер, к стыду своему, о Крымской войне ничего не слышал, зато прекрасно знал, как обычно англичане поступают с побежденными странами.
- И какие русские территории вошли в состав Британской империи в результате этой войны, сэр?
Красноречивая пауза была более полным ответом на этот вопрос, чем краткое заявление Фишера:
- Англия не ставила себе таких целей!
Да кто бы спорил! Только не человек, находящийся в окружении около двух десятков, изрядно подвыпивших английских старших и младших офицеров, в любой момент могущих сломать ему челюсть одним ловким хуком.
- Ваше здоровье, сэр!
- Ваше здоровье, капитан Фрейзер!
На этом обсуждение достоинств и недостатков русских на праздничном ужине закончилось, и вскоре офицеры небольшими компаниями отправились в город на концерт Мурманского Областного драматического театра. Паунд завез Майкла домой, чтобы тот оставил подарки.
Фрейзер торопливо сложил все на столе, немного подосадовав, что придется поздно ночью вернуться в вымерзшее за день помещение, но времени до начала спектакля оставалось мало.
Помимо выступления певицы в сопровождении баяниста перед началом представления, публике показали ещё и спектакль «Хозяйка гостиницы» Карла Гольдони. Казалось, какой-то заштатный театрик, но, несмотря на убогость декораций, играли актеры безукоризненно, и чувствовалась рука талантливого режиссера.
Майкл удивленно поделился с пьяненьким Паундом, по делу и без аплодирующему игре:
- Ещё пару месяцев в России, и процесс моего приобщения к ценностям мировой цивилизации примет необратимый характер. Мои друзья в Америке будут чувствовать себя неловко рядом со столь культурно развитой личностью!
- Фрейзер, ты становишься русофилом!
- Нет,- со смехом отказался Майкл,- мне не нравится большевистский идол - Павка Корчагин!
Приятели, терпеливо выстояв очередь в гардеробную, вместе вышли в морозную ночь из теплого помещения театра.
Тот вечер был ясным и почти безветренным - роскошь в весьма непростом климате Заполярья. И хотя Паунда ждала машина, он все-таки решился немного пройтись, чтобы хмель выветрился из головы (рюмка водки в буфете во время антракта оказалась лишней), и поэтому вызвался проводить коллегу.
- Кто такой Павка Корчагин? - полюбопытствовал он, с непривычки спотыкаясь на обледенелых рытвинах дороги. - Почему я ничего о нем не слышал?
- Вы же сами посоветовали посетить библиотеку, а там царственного вида дама предложила моему вниманию этот весьма почитаемый аборигенами роман! - Майкл весело хмыкнул. - Это настоящий гимн мазохизму!
- Да? - заинтересованно оживился Паунд. - Надо почитать! Классической русской литературе свойственно углубление в духовный мир героев, самокритика и разочарованность в жизни. Вот уж не думал, что русские грешат ещё и такими вещами!
- Действительно, грешат! Сюжет построен на том, что преданный идеям большевизма молодой человек доводит себя до полного паралича, служа делу революции. Он строил железную дорогу в таких бесчеловечных условиях, которые не в состоянии выдержать нормальный человек. Ладно, такие вещи иногда происходят, но правительство страны, допустившей подобное, должно не гордиться, а испытывать стыд, что её граждане дошли до такой крайней степени нищеты. Можно смело вчинить судебный иск, и любой, самый неумелый адвокат выиграет дело, едва представив жюри своего подзащитного. Но не в СССР! Сюжет закручен таким образом, что даже самый тупой поймет - спать в мороз на бетонном полу - запредельный романтизм, и этим издевательством над собой нужно восхищаться! Особенно впечатляет сцена случайной встречи главного героя с любимой девушкой. Мороз - наподобие этого, а Корчагин, в каких-то немыслимых лохмотьях, с полотенцем на шее и в полностью развалившихся сапогах обливает презрением свою возлюбленную, потому что та стоит перед ним в теплой шубке. Роман представляет собой свод правил, по которым надо жить истинному коммунисту. И никто не задается вопросом - зачем обществу в целом скопище, надорвавшихся на непосильной работе калек?! Может, все-таки лучше заботиться о своем здоровье, чтобы потом не быть непосильным бременем, как для своих близких, так и для взрастившего тебя государства?
- У вас разумный подход к жизни, Фрейзер! А разумные люди никогда не были нужны революции. Они ей противопоказаны, так как не способны положить свою жизнь на её кровавый алтарь!
- Но невозможно же жить в постоянном напряжении, беспрестанно совершая подвиги! Это допустимо во время войн или каких-нибудь катаклизмов, иначе само понятие «героизм» теряет смысл!
- Но русские делают ставку именно на героев! У них постоянный аврал во всем, за чтобы не хватались. Пятилетний план развития экономики им нужно выполнить непременно за три, а то и за два года! Перед войной было развернуто так называемое «стахановское движение» - люди за смену перевыполняли норму, чуть ли не в сто раз!
За скромной должностью помощника военного атташе скрывался профессиональный разведчик, посвятивший всю свою жизнь шпионской деятельности против России. Паунд хорошо знал, о чем говорил, и его информации можно было верить. Майкл, будучи совладельцем нескольких предприятий, сразу же заинтересовался услышанным:
- Как это возможно? Норма выработки тщательно просчитывается экономистами, и ни один разумный владелец не позволит своим рабочим дремать за станками. Если норму можно перевыполнить хотя бы на десять процентов, то это уже сигнал к её немедленному пересчету. Иначе, разорится не только работодатель, но и сами лодыри окажутся без средств к существованию!
- А, - отмахнулся Паунд, - большевикам плевать на экономические законы, они придумывают свои - «социалистические», а когда те не срабатывают, просто спихивают неудачи на происки так называемых «врагов народа»!
У Майкла даже голова заболела от усилий представить, как экономические законы можно произвольно изменить на какие-то другие, согласно которым, для успешной производственной деятельности нормы выработки нужно занизить в сотни раз. Да, в Гарвардской школе бизнеса профессура поседела бы, услышав об этом.
ЛУИЗА СОЛОМОНОВНА.
За пару дней до Нового года, Майкл выехал в Ваенгу, чтобы проверить, насколько аэродром подготовлен для встречи новых самолетов. Первое прибытие четырех «Уорхауков» с конвоем PQ-7 намечалось на начало января.
Белое море покрылось льдом, и конвои ленд-лиза теперь должны были идти в порт Мурманска, незамерзающий на зиму. Надо сказать, что переброска самолетов с советских заводов в Заполярье стала в тот момент затруднительной из-за военных действий, и части ВВС на Крайнем Севере комплектовались более чем на 80 процентов иностранными истребителями.
По этой причине положение авиабазы в Ваенге накануне прибытия «Уорхауков» было достаточно сложным. Переданные англичанами «Харрикейны» в большинстве своем вышли из строя и простаивали из-за недостатка запчастей, а русских истребителей МИГ не доставало. Американские истребители могли существенно изменить эту ситуацию.
В Ваенге Фрейзера встретили тепло, как старого друга.
- Дядя Миша! - добродушно хлопали его по плечу летчики, знакомые ещё по деятельности в 134 эскадрилье.- Как твое здоровье? Привыкаешь к нашему Заполярью?
- Привыкаю,- улыбался Майкл, озабоченно поглядывая на застывшие под снегом «Харрикейны»,- вот ещё бы наши истребители могли так же привыкнуть к русской зиме, как и я!
После всех согласований с руководством авиаполка относительно будущих поставок, Майкл зашел в столовую пообедать. Конечно, он проголодался, но была ещё одна тайная причина посещения - ему хотелось увидеть Фиру.
Во внутреннем кармане мундира скрывался подарок для девушки - очередная открытка от тети Сары. Тетушка не стала особо напрягаться в выборе. Её рождественские открытки были похожи, как близнецы - опять трубили в золоченые трубы толстенькие ангелы с пушистыми крыльями, взлетая над серебряными яслями с новорожденным Иисусом. Впрочем, открытка изготавливалась вручную и стоила немало, поэтому вполне подходила для подарка неверующей еврейке.
Да, кормили в столовой теперь значительно скромнее, чем когда здесь базировались иностранцы, но проголодавшийся Майкл с удовольствием съел и тарелку горячего борща, и кашу, запив всё компотом из сухофруктов, а когда к нему с подносом для грязной посуды приблизилась Фира, незаметно для всех сунул ей открытку в кармашек фартучка.
- Спасибо вам за всё, мисс Фира! И простите меня!
Конечно, она слышала его шепот, хотя ничем не дала этого понять, но Майкл сразу же почувствовал облегчение, освободившись от чувства вины за свое недостойное поведение в ту ночь.
В Полярном его ждало письмо из американской миссии в Мурманске с приглашением на празднование Нового года. Возможность увидеться с земляками, узнать новости с Родины, почитать американские газеты - что может быть привлекательнее для затерянного на Крайнем севере американского джентльмена? Обрадованный Фрейзер на следующий же день бросился искать транспорт, идущий на Мурманск. Наконец, ему удалось договориться с капитаном эсминца «Коммунист», следующего до Росты.
Фрейзер собирался в дорогу, укладывая в портфель бритвенные принадлежности, новую рубашку и бутылку бренди, присланные из дома. В ожидании путешествия по бурному зимнему морю, он натянул на себя, подаренный Эвис толстый шерстяной свитер синего цвета, украшенный каймой с изображениями несущихся оленей. Вещь была не только чрезвычайно теплая, но и очень красивая.
Надо сказать, что родственники, очевидно, перепуганные тем, что он попал в большевицкую Россию, помимо теплых свитеров и носков, забили посылки лекарствами, банками кофе, тушенкой, галетами и изюмом. Его немало позабавили и засунутые кем-то несколько пар шелковых чулок. Наверное, вспомнили о его просьбах из Англии. Но в этом климате натянуть столь тонкую шелковую паутинку на ноги означало попасть в больницу с обморожением и не факт, что после этого выжить! Впрочем, и здесь когда-нибудь бывает весна, правда сейчас, глядя на почти круглосуточную тьму за окном, в это верилось с трудом. Самым же ценным подарком для Майкла явилась присланная из Англии совместная фотография жены и старшего сына. Сияющая лукавой улыбкой Пэм в просторном пальто, не столько скрывающем, сколько подчеркивающим её будущее материнство, прижимала к себе так же улыбающегося Эда. Фрейзер был счастлив узнать, что сын признал мачеху, и, судя по прилагаемому письму, они в прекрасных отношениях.
Полной неожиданностью стало письмо от отца. Сколько Майкл себя помнил, Фрейзер-старший терпеть не мог писать, передоверяя всю переписку, даже личного характера, секретарям. И вот, пожалуйста! Известие о том, что его непутевого отпрыска занесло прямиком в преисподнюю дьявола, коей отец всегда считал СССР, заставило пожилого джентльмена совершить личный подвиг и взяться за перо. В письме отец сетовал на пошатнувшееся здоровье и расточительность Эвис, жаловался, что в отсутствии неблагодарных сыновей работает как лошадь, и внезапно поздравил Майкла с женитьбой, таинственно указав, что по его данным Памела - вполне достойная девушка. Интересно, что это были за данные и откуда они взялись?
Майкл прилепил фотографию жены и сына кнопками к стене, и, чем бы ни занимался, все равно время от времени с улыбкой поглядывал на их лица. Как же приятно осознавать, что ты любим, и пусть на другом конце планеты, но о тебе беспокоятся и ждут искренне переживающие за тебя люди.
Вот и сейчас Фрейзер замер перед снимком, раздумывая, не взять ли его с собой. В дверь кто-то постучал, а так как было не заперто, то через мгновение на пороге появилась Фира.
- Здравствуйте, товарищ Фрейзер! - робко улыбнулась она.- Надеюсь, вы не заняты?
Черные глаза девушки с таким умоляющим выражением смотрели на Майкла, словно от его слов зависело, по крайней мере, счастье всей её жизни.
- Э…, - замялся он, думая, сколько времени сможет ей уделить, чтобы не опоздать к отбытию судна,- я рад вас видеть, мисс Фира! Очень приятно, что вы нашли время зайти ко мне.
- Ой, как хорошо, что вы не заняты,- с энтузиазмом затараторила она,- значит, не зря я упросила начхоза, чтобы он отпустил меня на сегодня в Полярный. Пришлось ему две бутылки водки пообещать! А все потому, что моя тетя очень хочет с вами познакомиться. Собирайтесь, она нас ждет!
На протяжении всей её речи, Майкл несколько раз порывался сказать, что через час он должен быть на борту эсминца, но… как не ругал себя Фрейзер «тряпкой» и «дураком», отказать девушке он так и смог. « Я и так уже один раз её оскорбил, и теперь мой отказ посетить тетку Фира воспримет, как новое унижение!» - тоскливо подумал он и обреченно кивнул головой.
Все-таки, существуют какие-то границы, нарушив которые мужчина уже не может считать себя джентльменом, поэтому он покорно распрощался с мечтой встретить новый год с соотечественниками.
Airkiss:
19.05.16 11:00
Добрый день леди. Спасибо Стефания, сегодня я по-новому взглянула на книгу про Павку Корчагина. Современное поколение рациональное, нежели стремящиеся построить коммунизм революционеры. А тогда подобные истории укрепляли дух и веру в светлое будущее. Но ведь и не все такие были. По-настоящему героизм нашего народа действительно раскрывался, когда враг оказывался под Москвой. Его уничтожали, а потом народ опять вешал на себя рабское ярмо. Наверно, это наша загадка и карма)).
А Фрейзер и Паунд рассуждают как и все иностранцы, слишком поверхностно. Фрейзер сейчас более способен оценить героизм и самоотверженностью наших людей, но рациональный подход все же не даёт ему возможности понять то, что у нас с человеческими потерями никогда и ни при каких режимах не считались, никаких прав у простого человека, кроме как отдать свою жизнь за Родину, не было. А многие считали это и за честь, а не за подвиг.
Общение с Фирой, наверно, ещё больше запутало его. Ведь она свободно говорит с ним о запретный темах, смущает то, что она не боится его, что он может донести в органы. Теперь вот, с одной стороны, английская разведка ею заинтересовалась, а с другой стороны её тётка захотела сама познакомиться с Майклом. Чувствую, здесь какой-то расчёт. То ли Соломоновна сама на него глаз положила, узнав о посылке с чулках;), то ли хочет его свести-таки с Фирмой, чтобы помочь ей сбежать за кордон и с его помощью получить убежище в диплом.миссии. Ещё, как вариант, она сама агент разведки, хочет его переманить на нашу сторону, узнав, что он интересуется революционерами, читая по ночам Островского, а дядя у него тоже бывший марксист. Да ещё и богатенький наш Фрейзер, а это тоже должно привлекать Луизу Соломоновну. Короче, очень переживаю за Майкла, что он может оступиться, забыть о беременной жене и втянуться в ужасные отношения с еврейской женщиной. От этого не так просто будет отделаться, это не Бет, не Полин. Мне кажется, что Майкла, как волка на охоте , уже начали красными флажками обкладывать, и он обречен. Увы.
Стефания:
19.05.16 14:46
Здравствуйте, леди! Что касается - "донести" - Фира прекрасно осознает, что американец ни в коей мере не связан с НКВД. Что касается "использовать" - невероятно трудно, да и не знала ни Фира, ни её родственники ничего о Майкле - ни о его деньгах, ни о его возможностях. Здесь другое - представьте Майкла глазами Фиры. Хоть как обряжай его в обноски, то, что он из очень состоятельной семьи будет "выглядывать" даже из-под советской бескозырки. Деньги и роскошь, тем более врожденные, а не наскоро схваченные, как нуворишей всегда придают манерам человека определенный шарм. Недаром Фира сравнивает его с марсианином. Это простая житейская история, не имеющая ничего общего с каким-то расчетами. Фира - девочка невероятно романтичная, несмотря на "Беломорканал" и циничные высказывания, ищущая как и все её сверстницы своего "принца". Впрочем, вам ещё представится возможность увидеть, насколько это интересная и мужественная женщина.
Стефания:
20.05.16 08:14
» Глава 31
Выложив из портфеля бритвенные принадлежности и бутылку, Майкл кинул в его нутро банку кофе и, пошарив в ящике стола, опустил туда же блестящий пакет, украшенный изображением легкомысленной барышни с задранным до подвязок подолом. Шелковые чулки вполне подходили в качестве презента для пожилой еврейской дамы.Они вышли в морозную ночь и быстро зашагали по улице, опускаясь к заливу. Мороз к ночи заметно крепчал, и Майкл кутал нос в меховой воротник овчинного русского тулупа, с которым не захотел расставаться ещё со времен службы в Ваенге. Но привыкшая к холоду Фира вовсе не считала обжигающий горло мороз помехой для разговора:
- У вас на стене появилась фотография - это ваша жена?
Надо же, разглядела даже с порога!
- Да!
- А мальчик рядом - ваш сын?
- Да!
Майкл выразил недовольство расспросами, демонстративно убыстрив шаг, но это не смутило спутницу.
- Красивый мальчик! А на кого он похож?
Под скрип хрустящего под ногами снега на погруженной во тьму улице заполярного городка впервые прозвучало имя его погибшей жены. Прошло всего полтора года со дня её смерти, но Майклу казалось, что то кошмарное бразильское утро и сегодняшний промозглый вечер отделяют чуть ли не десятилетия. Сколько смертей, сколько событий, калейдоскоп стран и людей - он оказался вовлечен в эту бойню только потому, что бомба упала на дом Хелен.
- И вы так быстро женились вновь?!
Похоже, Фиру поразило его непостоянство. Она была ещё слишком юна, чтобы понимать, насколько сложные отношения иногда связывают мужчин и женщин.
- Жизнь есть жизнь,- философски вздохнул Майкл,- может и красиво хранить верность погибшей жене, но мужчина нуждается, прежде всего, в любви живой женщины!
- А как же Петрарка и Лаура?
Фрейзер дико покосился на собеседницу. Понятно, что в семье профессоров-гуманитариев, пусть даже исповедующих сомнительные идеи атеизма (как будто сам атеизм не является своего рода религией!), девочка должна вырасти начитанной и образованной, но почему, скажите на милость, историю любви итальянского гуманиста четырнадцатого века должен знать выпускник школы бизнеса при Гарвардском университете? Нет, он, конечно, слышал мельком эти имена - Петрарка и Лаура ассоциировались у Майкла с чем-то возвышенным, но что конкретно с ними произошло, он понятия не имел.
- Они вроде бы любили друг друга, а потом умерли?
Увы, судя по снисходительному смешку спутницы, ответ не произвел на неё особого впечатления.
- Конечно, умерли, ведь они жили шестьсот лет назад! Петрарка влюбился в Лауру, едва увидев, как он писал «под сенью лавра». Они даже не познакомились - Лаура была женой другого человека, но Петрарка остался верен этой даме и после её смерти.
Майкл без особого интереса прослушал эту историю - что ж, на свете бывают всякие чудаки!
- Каждый сам решает, чего хочет от понравившейся женщины, - заметил он,- но вряд ли рецепт господина Петрарки подходит большинству мужчин. В основном мы прагматики!
Так, переговариваясь, они дошли до деревянного двухэтажного дома, затаившегося среди сугробов ближайших сопок. В лощине царило затишье, и даже свирепые порывы ветра невольно смиряли свой сварливый нрав у порога, потемневшего от времени многоквартирного здания.
Луиза Соломоновна Гершель занимала отдельную квартиру из двух комнат на первом этаже.
Майкл с неожиданным любопытством перешагнул порог пряно пахнущей чем-то непонятным темной прихожей. И пока они с Фирой освобождались от полушубков, на пороге появилась та самая дама, которую он видел в театре.
- Фира, девочка,- со странным акцентом произнесла она,- ты таки привела в наш дом этого иностранца! Как же вас зовут, молодой человек?
Майкл широко улыбнулся. Дама чем-то ему понравилась.
- Майкл Фрейзер, к вашим услугам, леди!
- Ах, молодой человек, у нас в СССР только б… живут, как леди…
У американца шокировано округлились глаза. Совершенно случайно он знал, какой смысл вкладывают в это слово русские.
- … а леди низведены до положения б…, поэтому зовите меня Луиза Соломоновна! Проходите, будьте нашим гостем!
Майкл рассеянно пригладил волосы и зашел в ярко освященную комнату. Это было настоящее царство красного плюша - занавески на окнах и дверях, чехлы на диване и стульях, скатерть на столе! Из остальной обстановки ему бросились в глаза огромный фикус в углу комнаты, да целая вереница белых слонов различной величины на полке буфета. Между тем, пока он крутил головой по сторонам, хозяйка дома пристально разглядывала своего гостя.
- Фира,- с многозначительной ухмылкой обратилась она к племяннице,- какой шикарный свитер, да и мужчина под этим свитером не хуже!
Майкл польщено хмыкнул и открыл портфель.
- Это для вас,- протянул он чулки даме,- с Новым годом!
Получив в руки пакет, Луиза Соломоновна озадаченно потянулась за футляром с очками.
- Боже, - выдохнула она, аффектированно схватившись за сердце - да ведь это настоящие французские чулки! В последний раз я видела подобные на ногах жены наркома путей сообщения, когда эта путана крутила подолом, залезая в вагон поезда на вокзале Житомира!
- Неужели, тетя, вы успели их рассмотреть, - хихикнула Фира, распахивая дверцы буфета и выставляя на стол чайные чашки,- и не забыли свои очки дома?
В свете лампы под широким, аляповато украшенным красными розами шелковым абажуром довольно странно смотрелся прекрасного качества фарфоровый сервиз, расписанный диковинными птицами.
- Я вас умоляю! Девочка, твоей тете достаточно одного взгляда на вещь, чтобы точно сказать - откуда она и сколько стоит!
Она вперила по-прокурорски пронзительный взгляд в гостя, но в голосе прозвучала явственная надежда:
- Вы, молодой человек, случайно не еврей?
Как не хотелось Фрейзеру сделать приятное хозяйке дома, это был не тот случай!
- Мне очень жаль, но, увы!
Луиза Соломоновна разочарованно вздохнула:
- Это не вам «увы», молодой человек, это нам «увы»! Уж если и иметь кучу неприятностей, приглашая в дом иностранца, то пусть он таки хотя бы будет евреем!
Майкл растерянно захлопал ресницами, соображая - чего от него хотят? Может, это намек на завершение визита? Но появившаяся из кухни с кипящим чайником Фира только рассмеялась в ответ на сожаления хозяйки дома:
- Тетя, дорогая, ты же знала, что товарищ Фрейзер не еврей, так зачем же эти вздохи?
Дама трагично хмыкнула:
- Мне подали надежду французские чулки! Только еврей сможет достать такую дорогую вещь среди льдов и снегов Заполярья!
Майкл решил немного пошутить, чтобы поднять ей настроение.
- Американец то же!
Но Луиза Соломоновна в ответ только пренебрежительно отмахнулась.
- Даже изгнанные из Иерусалима две тысячи лет назад евреи, и то могут точно указать, где их прародина! А что это за нация - «американцы»? Капелька голландцев, кучка ирландцев, немножко англичан и итальянцев, и весь этот Вавилон ещё и приправлен нашими одесскими евреями!
- Америка - наш общий дом! - покладисто согласился Фрейзер.
Его забавлял и тон беседы, и сама дама.
- Если в доме топчется такая бездна пришлого народа, он становится похож на дешёвую ночлежку! Так и сказал мой отец своему двоюродному брату Мойше, когда тот таки надумал эмигрировать в Америку. «Даже в такой стране, как США не могут абсолютно все быть богатыми,- сказал он ему,- и никто не потеснится из любезности, чтобы подпустить к кормушке каких-то пришлых евреев! А бедным можно прожить и в Одессе, не тратясь на билет на пароход!»
- И, - поинтересовался Майкл,- что сталось с вашим дядей?
Луиза Соломоновна, прежде чем ответить, не спеша разлила в чашки чай.
- Чтоб я так жила! Упрямый, как пьяный биндюжник, дядя Мойша таки помахал Одессе ручкой, и теперь торгует бакалеей где-то в Нью-Йорке. А вот мой мудрый отец был убит во время петлюровского погрома в Киеве.
Она тяжело вздохнула, очевидно, припомнив родителя.
- Вы бывали в Нью-Йорке, молодой человек?
- Бывал! Но обычно я не посещаю улиц, где живут эмигранты.
Дама хмуро фыркнула:
- Даже олени на вашем свитере и то гордо ревут, что куплены не на Привозе! Зачем же такому состоятельному господину лавка нашего дяди Мойши?
- Вы, как и все коммунисты не любите богатых людей? - полюбопытствовал Майкл.
- Я вас умоляю! У русских есть пословица «бедность не порок», так вот я вам заявляю, что и богатство считать пороком могут только завистливые голодранцы! Впрочем, тех, у кого много денег не любит никто! Зарубите себе это на носу!
- Тетя,- мягко укорила родственницу Фира,- товарищ Фрейзер воюет за нашу страну. Он не может быть империалистом!
- Империалистом - нет! А человеком, умеющим хорошо пожить - таки да! Чем вы занимались до войны, молодой человек?
- Работал на фирме, выпускающей электротехническое оборудование.
- И вам таки хорошо платили?
- На жизнь хватало!
- Вот видишь, тетя,- горячо отреагировала на его ответы Фира,- товарищ Фрейзер вовсе не мироед!
Луиза Соломоновна достала из потертой лакированной шкатулки длинный мундштук из слоновой кости и вполне предсказуемо вставила в него «Беломорканал», по всей видимости, фамильную слабость женщин этой семьи.
- Мироедом был твой бестолковый дед! - с сердцем заявила она.- Он и ему подобные норовят скушать гораздо больше, чем могут переварить, а потом ещё удивляются, что их несварение желудка у всей страны вызывает отрыжку! Шел бы лучше в раввины, чем в вожди, глядишь, до Бога бы докричался быстрее, чем до своих товарищей по партии!
Не совсем понимая, что дама имеет в виду, Майкл сосредоточился на вполне съедобном чае с вареньем. И Фира, бросив на тетку сердитый взгляд, составила ему компанию.
- А что? - неожиданно мирно предложила хозяйка дома, докурив папиросу. - Не сыграть ли нам в лото, молодежь?
И перед несколько опешившим от такого поворота дела Майклом оказался видавший виды платяной мешочек с деревянными бочонками.
За этим немудрящим развлечением маленькая компания засиделась далеко за полночь. Разговаривали обо всем и ни о чем - Майкл рассказывал о правилах игры в гольф, Луиза Соломоновна радовала слух остроумными анекдотами об одесских евреях, а Фира цитировала наизусть «Фауста» Гете под язвительные комментарии тетушки. За окном бушевала полярная вьюга, но здесь, в красном плюшевом царстве было на редкость тепло и уютно.
- Куда вы пойдете?! - наконец, откровенно зевнула хозяйка. - Комендантский час…
- У меня пропуск!
- Воспользуетесь им в другой раз! Я вам вот тут постелю, на диванчике?
- Да мне все равно. Как вам будет удобно!
И, конечно же, не успел Майкл ещё как следует устроиться на импровизированной постели, когда к нему под бок скользнула Фира.
- А твоя тетя знает, что я женат? - только и спросил он, теснясь под одеялом.
- Тетя знает, что Англия отсюда далеко! Нереально далеко!
Возможно, она была и права...
НОВЫЙ ГОД.
От каких мелких и незначительных поступков порой зависит наше будущее, сможет осознать только человек, чудом избежавший смерти. Именно чудом!
Вот не выйди Майкл в ночь прощания англичан с Ваенгой из здания столовой и не затей он разговор с едва знакомой разносчицей, покоился бы наш американец на дне Баренцева моря вместе с эсминцем «Коммунист».
Впрочем, обо всем по порядку.
После бессонной ночи Фрейзер, едва добравшись до дома, свалился в постель и проспал до вечера.
- Прости меня, дорогая,- пролепетал он, виновато отводя глаза от фотографии жены, - и, право слово, тебе не о чем волноваться! В душе я остался верен только тебе, любимая!
Изображение Пэм, конечно же, не могло сказать, что она думает по поводу подобного свинства, но Фрейзеру показалось, что взгляд супруги значительно похолодел.
Он растапливал печку, когда с улицы долетел взволнованный голос хозяйки, и дверь содрогнулась от резкого стука чьих-то кулаков. У Майкла настороженно сжалось сердце - неужели о его ночевке в доме Луизы Соломоновны уже узнали в НКВД? Но что они ему могут предъявить? Отсутствие презервативов? Так сами виноваты, что в городе, до отказа забитом временно холостыми молодыми и здоровыми мужчинами нет столь нужной вещи!
Он отодвинул засов, и тесная комнатушка оказалась забита толпой в полушубках и шинелях настолько, что в ней затерялся сам постоялец.
- Кто это? - недоуменно спросил у хозяйки какой-то усатый пожилой мужик, небрежно кивая на Майкла.
Но ответила не она, а с трудом пробившийся с улицы, взволнованный Паунд.
- Я заверяю всех присутствующих,- громко заговорил он,- что этот человек сотрудник британской миссии - американский подданный Майкл Фрейзер!
Воцарилось странное молчание, и пять пар глаз недоверчиво взирали на американца, растерянно сжимающего в руках полено.
- И как американец оказался здесь, - даже с претензией обратился к Паунду кто-то из визитеров,- если он отплыл на «Коммунисте»?
До Майкла мгновенно дошло, что его шашни с Фирой тут не причем, и он, облегченно переведя дыхание, бросился в наступление:
- А что собственно произошло? - обратился он к Паунду. - Что здесь делают все эти люди?
- Пришли с обыском,- тяжело вздохнул тот,- чтобы изъять вещи и документы. «Коммунист» подорвался на плавучей мине!
Фрейзер так и сел на кровать, не в силах удержаться на ногах.
Вот и осуждай после этого адюльтер! Приди Фира на десять минут позже или прояви он твердость, отказавшись от посещения Луизы Соломоновны, тонуть ему вместе с эсминцем.
- Я проспал! - нагло соврал Майкл всем этим людям. - Прилег перед выходом из дома и сам не заметил, как заснул!
- Но хозяйка говорит, что не слышала вас ни вечером, ни ночью! Неужели вы проспали столько времени?
Да, внутренняя перегородка между двумя частями дома была настолько тонкой, что хорошо прослушивались даже самые незначительные звуки, вплоть до шорохов. Но Майкл не собирался никого посвящать в свои тайны.
- Думаю, перепутал таблетку пирамидона со снотворным.
- Вы счастливчик, товарищ Фрейзер! Так вовремя заснуть!
Пришедшие ещё немного потаращились на чудом спасшегося американца, да и убрались восвояси.
Остался только Паунд.
- У тебя двойной праздник, камрад! - заметил он, остановившись напротив фотографии Пэм. - Новый год и новая жизнь!
Но Майкл плохо воспринимал сентенции приятеля - ему было здорово не по себе.
- Ворон каркнул три раза,- пробормотал он, рассеянно крутя в руках полено, - я уже трижды чудом избегал смерти. Следующий станет последним!
Паунд насмешливо покосился на побледневшего с застывшей физиономией Фрейзера.
- Лучшее средство от карканья воронов - хорошая выпивка. Собирайся!
И он собрался.
Такого количества спиртного, какое они на пару выглотали в ту новогоднюю ночь 1942 года хватило бы, наверное, на обеспечение приема человек на двадцать где-нибудь на Манхеттене. И если ещё учесть, что пили вояки не виски с приличной дозой содовой, а водку и коньяк в чистом виде, то смерть, отступившая было от нашего американца, имела все шансы встретиться с ним нос к носу к концу ночи.
Началось все с посещения офицерского клуба, где устраивались танцы. Поднабравшись для храбрости в буфете, они с Паундом пригласили молоденьких барышень из младшего офицерского состава на вальс. Девушки то же были навеселе и беспричинно смеялись над каждым словом пьяных кавалеров. Казалось, ничто не мешало им и дальше совместно развлекаться, но красотки коварно покинули наших героев, стоило только рядом появиться неотразимым офицерам - подводникам в элегантных мундирах с кортиками.
На банкет, устраиваемый подводниками по случаю потопления в районе Рыбачьего приблудной немецкой субмарины, развеселая компания набрела случайно в активном поиске выпивки.
Впрочем, когда разочарованные предательством дам, приунывшие Майкл и Паунд в знак уважения показали союзникам пальцами знак «V» (под которым они подразумевали победу, а русские - второй фронт), то их немедля пригласили к столу. Наряду с целой батареей бутылок здесь красовались остовы традиционно в честь торпедирования врага зажаренного поросенка. Майкл даже деликатно погрыз гостеприимно подсунутый под нос хрящик. Но отнюдь не поросенок был главным на столе, а переходящий из рук в руки так называемый «Кубок Большого орла»! Алюминиевая бадья солидных размеров на деле оказалась обыкновенным спортивным призовым кубком, и гости приложились к нему под оглушительные подбадривающие возгласы:
- За победу!
- За второй фронт!
- За Советскую Арктику!
- Пей до дна!
Допивая обжигающее содержимое, выпучивший от натуги глаза Майкл туманно подумал, что ещё глоток, и водка фонтанирует у него из ушей, но мир, покачнувшись, все-таки устоял на месте, слегка потеряв четкие очертания.
- Ты ведь летчик, камрад? - привязался к Фрейзеру какой-то изрядно набравшийся мичман. - Летал в небе Заполярья?
- Летал, - качнул головой Майкл и громко икнул, - в небе… Заполярья!
- А умеешь играть и игру полярных летчиков «тигра ушла - тигра пришла»?
Предчувствуя готовящийся подвох, чрезвычайно оживился Паунд:
- И в чем суть?
- О, все просто! Играющие занимают места по разные стороны стола. Ведущий объявляет - «тигра ушла»! Все выпивают по стопке и залезают под стол. После слов «тигра пришла» вылезают на другой стороне.
- Очень интересно, - согласился пьяно качающий головой Майкл, - и кто выигрывает?
- Тот, кто вылезает последним!
- В смысле?
- В смысле, что все остальные остаются под столом!
Игра чрезвычайно заинтриговала иностранцев. И они даже кое-что предприняли, чтобы выиграть, но остались под столом после первого же захода, и их со смехом вытаскивали новые знакомые.
И теперь уже в компании с русскими подводниками сотрудники английской миссии вернулись в танцевальный зал. Дальнейшее Майкл помнил урывками - вот все куда-то бредут по ночному городу, скользя по льду и волоча за собой тех, кто идти уже не в состоянии. Куда бредут, зачем? Кто бы объяснил! Зато воздух сотрясался от жуткого рева луженых глоток, горланящих песни сразу на двух языках и перекрикивающих даже шквальные порывы ветра. Очевидно, испуганная подобной какофонией, какая-то заполошная кошка с диким мяуканьем промчалась мимо, пересекая пьяной братии дорогу. Суеверные подводники немедля повернули назад в поисках столиков ближайшей забегаловки. Майкл почему-то хорошо запомнил багровое с тремя подбородками лицо буфетчицы и её свирепо ощерившийся золотыми коронками рот, грубо пригрозивший гулякам патрулем. А потом…, потом - провал, разве что неприятное ощущение от падения лицом прямо в колючий сугроб.
Как он, в конце концов, оказался дома, Майкл не помнил. Зато, когда проснулся, ближе к вечеру следующего дня, то крепко засомневался, что остаться в живых такая уж удача. От чудовищного похмелья не просто раскалывалась голова, тошнило, и дрожали руки. Казалось, что немыслимым пыткам подвергается каждая клеточка высушенного до полного обезвоживания организма. Впервые до Фрейзера дошел смысл выражения «пить, как лошадь». Он жадно глотал ледяную воду прямо из ведра и никак не мог напиться, как будто лил влагу в раскаленные пески Сахары.
- Как же мне плохо!
Может, он сказал это слишком громко? Но спустя четверть часа в комнату протиснулась квартирная хозяйка с кружкой чего-то кисло и пронзительно пахнущего.
- Пей, болезный,- жалостливо втиснула она кружку в дрожащую руку постояльца,- поможет!
Майкл, борясь с тошнотой, узрел плавающие в закисшем содержимом веточки каких-то растений.
- Что это?
- Огуречный рассол - первое средство от похмелья! Мой дед в молодости любил заложить за воротник, да меры не знал, поэтому только так и спасался!
Закрыв глаза, чтобы не видеть сомнительную муть, Фрейзер мужественно выпил кисло-соленую жидкость, шибающую в нос, как шампанское. В тот момент он выпил бы и яду, если бы тот гарантировал мгновенное избавление от таких мучений.
Не сказать, конечно, что сильно помогло, но хотя бы уменьшилась тошнота, и пропал гадкий привкус во рту, когда он жадно захрустел оставшимся на дне соленым огурчиком.
- Тетя Зина,- благодарно выдохнул Фрейзер,- вас послал мне Господь!
- То-то, - снисходительно хмыкнула та,- водка - не водичка! Не один Богу душу отдал после загула. Ты уж остерегайся, сынок, чтоб так пить, привычка нужна!
Тетя Зина уже повернулась к двери, когда вдруг передумала уходить:
- А что это за женщина сюда шляется? - грозно нахмурила она брови. - Мы так не договаривались!
Майкл так и застыл с открытым ртом, судорожно соображая больной головой, откуда она узнала о Фире.
- Женщина? - изобразил он удивление.- Какая женщина?
- А пес её знает? Люба, соседка наша, её третьего дня видела! Мол, зашла она сюда, а после вы вместе ушли!
И вот придумай, что-либо приемлемое, когда в виски как будто молотками стучат!
- Женщина была…, - в затруднении протянул он,- но она искала вас, а не меня!
- Зачем?
- Не знаю! И ушли мы хоть и одновременно, но поврозь! А в чем дело?
Тетя Зина грозно нахмурилась и сурово подбоченилась.
- Ты парень знай, мне здесь твоих шлюх не надо! Пусть эти вертихвостки в другом месте подолом вертят, а у меня приличный дом!
- Не впущу, - торопливо заверил женщину Майкл,- пускай хоть окаменеют на пороге!
Фиру нужно было предупредить, поэтому, едва справившись с последствиями загула, Фрейзер устремился к дому Луизы Соломоновны.
Майклу и в дурном сне не снилось, что когда-нибудь придется буквально красться по улицам малознакомого города, то и дело нервно оглядываясь и натягивая шапку на глаза, как в настоящем шпионском детективе.
Фрейзер не особо доверял словам двух запуганных евреек и не страшился дьявольских происков НКВД, но он ни в коей мере не хотел подвергать опасности этих женщин, пусть даже мнимой. И если всевидящего ока карательных органов боялись они, то будет опасаться и он.
Но если за ним и была установлена слежка, то ту ожидало нелегкое испытание. В каком-то месте Майкл свернул не в тот проулок, и начались его мытарства по незнакомой окраине города.
Фрейзер долго колесил по клубку улиц, то и дело натыкаясь на ощетинившиеся собачьими зубами и громким лаем тупики, и уже полностью потерял всякую надежду найти искомый дом, когда тот неожиданно выступил из окружающей темноты и снега.
Было уже довольно поздно, и Луиза Соломоновна встретила незваного гостя в оригинальном, разукрашенном драконами шелковом халате и в бумажных папильотках, плотно облепляющих всю её голову крохотными рожками.
- Молодой человек, напугать пожилую еврейку - для вас пара пустяков?
Майкл извинился и объяснил, что его подвигло совершить столь поздний визит.
- Неприятности лучше не иметь, иначе они будут иметь тебя! - покладисто согласилась дама и пригласила продрогшего гостя выпить чаю.
И потом, уже наблюдая, как он греет озябшие пальцы о фарфор чашки, задумчиво затянулась папиросой:
- Эта страна наводнена стукачами и доносчиками! Все за всеми подглядывают, надеясь пониже прогнуться перед властью.
Майкл хлебнул горячего чая и робко возразил:
- По-моему, тетю Дуню волновал только сам факт, что ко мне приходила женщина. Она даже не поинтересовалась, кто это?
- Я вас умоляю! Старуха, наверняка, осведомительница НКВД!
Майкл прекратил попытки ей что-то доказать, осознав их тщетность. Если тетя Дуня и была осведомительницей, то в НКВД узнавал от неё новости последним, любезно пропуская вперед всех любопытных соседок, случайных знакомых и даже любимого кота. Есть такие люди - они не совместимы с секретами. Но у Луизы Соломоновны было свое видение жизни:
- Говорят, что немцы поголовно уничтожают всех евреев на оккупированных территориях, только за то, что они иудеи. Но ведь у нас на лбу нет надписи на идиш или звезды Давида, и мужчины наши скрывают обрезание штанами - как же тогда евреев вычисляют оккупанты? Их выдают нацистам вчерашние добрые соседи и знакомые!
Майкл сосредоточенно размешивал сахар серебряной ложечкой с замысловато выгравированной монограммой хозяйки:
- Люди не все поголовно негодяи, – кротко заметил он.- Возможно, они сами не ведают, что творят!
Луиза Соломоновна, прищурив глаза, надменно воззрилась на гостя.
- У вас, Фрейзер, ничего не выйдет, - с непонятным торжеством заявила она,- вы таки стараетесь не видеть плохого, но зло остается злом, даже если его принципиально не замечать!
Майкл чуть улыбнулся.
- Есть люди, которые и мне не особенно приятны, но ведь и я у кого-то вызываю раздражение. Такова жизнь!
- Для евреев все значительно сложнее!
- Я вас умоляю! - насмешливо передразнил он её. - В Америке евреи себя чувствуют прекрасно, но вы и представить не можете, каким гонениям подвергаются чернокожие в южных штатах! Как раздражают англичане арабов, как ненавидят друг друга мусульмане и индуисты в Индии… перечислять дальше?
- Вы - хитрец, молодой человек! Но мы говорили о человеческой подлости, а не о мировых проблемах сосуществования наций. Доносчики не имеют национальности! Ведь самый отрицательный герой вашего Нового завета - предатель Иуда!
Луиза Соломоновна по свойственной её полу привычке увела разговор совсем в другую сторону, да ещё и обвинила в этом собеседника, но Майкл привык к подобным выходкам дам ещё дома.
- Несколько неожиданно с вашей стороны знать Новый Завет, но если вы его действительно читали, то должны были заметить, что все ученики Иисуса предали его, движимые страхом перед арестом. И этот прискорбный факт в последствие не помешал им вести истинно подвижническую жизнь и стать святыми апостолами. Людям, вообще, свойственно оступаться, раскаиваться и жить дальше!
- А как вы думаете поступить с Фирой?
Майкл знал - рано или поздно она задаст этот вопрос. Но что на него ответить?
- Я хорошо отношусь к вашей племяннице, но никогда не скрывал, что у меня есть семья - жена и дети. И скоро я вернусь к ним! Мне хочется, чтобы Фира стала счастливой, но я не знаю, что мог бы для этого сделать?
- Не возите кашу по чистому столу, молодой человек!
- Поверьте, я искренен! Этот роман не нужен ни мне, ни мисс Фире, но раз так уж вышло, я не считаю нужным рвать на себе волосы!
Майклу даже стало легче, когда он высказался на эту тему. Неизвестно, какие мысли относительно их связи крутились в голове Луизы Соломоновны, но его ответ не особенно ей понравился.
- Все мужчины - безжалостные эгоисты,- вновь раскурила она мундштук, - и разбить женское сердце для них пара пустяков!
- Вам виднее, - вежливо согласился Фрейзер,- если все - значит и я!
И все же он примирительно улыбнулся - уж самому-то себе Майкл отдавал отчет, что общаться с Луизой Соломоновной доставляет ему гораздо большее удовольствие, чем вести напряженные диалоги с её племянницей.
- И все же, любая девушка имеет право выбрать себе мужчину по сердцу, даже если он совершенно не подходит для брака! Иначе, зачем ей дается юность и красота?
Что и говорить, мадам Гершель была разумной женщиной.
Airkiss:
20.05.16 11:24
Спасибо, Стефания, за продолжение!
Выходит и Фира на что-нибудь да сгодилась - отвела от него смерть. Хотя я по-прежнему не согласна с его изменой, пусть это и простая физиологическая потребность, но все же на войне есть где свой тестостерон потратить, ну на крайний случай, к путане бы сходил. С Фирой добром не кончится, завязнет он тут, детишек заведет, как потом с Пэм будет?
Кстати, опять его отпуском обделили, мне кажется. В Заполярье один день, как три считается, давно пора ему под крылышко к жене лететь.
Стефания:
20.05.16 11:32
Здравствуйте, леди! Да не было у Майкла никакой физиологической потребности в Фире, он просто не смог ей отказать. Его это не раз подводило. А просто уехать в отпуск из Заполярья было невозможно - слишком опасна дорога и туда, и обратно.
Стефания:
21.05.16 13:42
» Глава 32
КИТТЕХАУКИ.После нового года союзные конвои начали приходить в порт Мурманска.
У русских прибавилось забот. Нужно было снабжать союзников продуктами и топливом, да ещё всех встревожили слухи о том, что на Север переброшено еще девять немецких подводных лодок.
Все это время Майкл провел в Мурманске, встречая грузы.
Уже с первым же конвоем из девяти транспортов - PQ-7, пришедшим 12 января было доставлено 4 «Кертисса». Разгрузка шла плохо, растягиваясь на недели, потому что необходимое оборудование из Мурманска вывезли в первый же месяц войны, и подготовка к приему арктических конвоев здесь не велась. В порту отсутствовал хоть один кран грузоподъемностью больше 11 тонн, то есть, выгрузить на берег, допустим, танк было попросту нечем. А «Кертиссы» приходили запакованные в огромные контейнеры. Для их разгрузки специально присылали плавучий кран.
Майкл был неприятно поражен такой плохой организацией работы, с удивлением отмечая ещё вдобавок нежелание русских рабочих работать в команде с иностранными моряками, которые оказывали помощь в разгрузке.
- А чё они, не видят что ли - кран только один, да ещё ломается постоянно! Удочкой что ли вылавливать танки с палуб? А эти придурки только и знают «фаста», да «фаста»! Сами они «фаста»!
Причем слово «удочка» зачастую заменялось нецензурным словом. Впрочем, гости отвечали тем же.
Парадокс, как правило, не зная ни слова по-русски, они в кратчайший срок освоили русскую не нормативную лексику, и по делу и без вставляли её наиболее сочные образчики в свою речь.
Английских моряков невероятно раздражали все проволочки и неорганизованность в работе порта. Они в состоянии невыносимого напряжения проделали такой опасный путь, доставляя русским столь необходимое вооружение. И ведь ещё предстояло под угрозой немецких подводных лодок возвращаться обратно, а тут как будто специально затягивают разгрузку, чтобы враг разведал о времени их обратного выхода.
- Видимо, мы настолько полюбились русским, что они, не желая расставаться, мечтают оставить нас на дне Баренцева моря навсегда!
Корабли в ожидании своей очереди на разгрузку вынуждены были постоянно курсировать из Мурманска в Ваенгу и обратно. Обстановка усложнялась ещё и тем, что город постоянно подвергался воздушным налетам, но порт ни на минуту не прекращал своей работы. Жаркими кострами горели улицы, в основном деревянной застройки, а уцелевшие бетонные стены, пережившие бомбежки, стояли мрачными обугленными глыбами среди руин.
Английская миссия в Мурманске разместилась на окраине города в двух отдельных зданиях, удобных для размещения радиостанции, и, главное, подальше от въедливых глаз посторонних. Хотя понятно, что НКВД глаз не спускало с союзников! Но благодаря подобному расположению миссии, она находилась в относительной безопасности от налетов. И все равно, за все время своей службы в королевских ВВС Фрейзер никогда ещё не находился в столь сложной и опасной обстановке. Все-таки, одно дело - лететь навстречу врагу, пытаясь его уничтожить, другое - молиться, чтобы бомба не попала прямиком в то место, где ты находишься, зачастую даже не имея возможности спрятаться в бомбоубежище!
Состав англичан здесь был более представительным, чем в Полярном. В здании миссии проживало 11 старших и 20 младших офицеров. Среди местного персонала оказалось немало лиц, прекрасно владеющих русским языком и даже выходцев из России. За время проживания в Мурманске Фрейзер особенно близко сошелся с переводчиком Робертом Дуггалом, который нередко сопровождал его в порт - наблюдать за разгрузкой. Роберт, перед поездкой в СССР прошел девятимесячное обучение в школе славянских языков, и в общении с ним Майкл окончательно отточил свой русский, научившись говорить практически без ошибок.
Не успели разгрузить один конвой, как 20 января пришел PQ-8 с 15 «Кертиссами» на борту. И все повторилось сначала - Майкл опять зверски простудился в порту и уже мечтал, как о высшем благе, о своей комнате в Полярном. Надо сказать, что и сама обстановка как в английской, так и в американской миссии ему не нравилась.
Не было ничего особо удивительного в том, что сотрудники миссий помимо своей основной деятельности, занимались шпионажем. В конце концов, любой дипломат - профессиональный разведчик, но все дело в том, какие цели он ставит перед собой.
Союзников интересовало абсолютно всё! Подводные силы и эсминцы Северного флота, военно-морская база в Полярном, береговые батареи, расстановка противолодочных заграждений в Кольском заливе, радиомаяки, навигационные условия и ледовый покров! Дело доходило до смешного - они желали знать даже порядок приема пищи и алкоголя на аэродромах и кораблях, поведение офицеров в кают-кампании, и отношения между комиссарами и рядовым составом.
- Зачем это всё? - как-то поинтересовался раздраженный настойчивыми расспросами Майкл у Дуггала. - Мы ведь не собираемся воевать с русскими?
- Сейчас – нет, - откровенно ответил тот,- но у Англии имеются свои интересы в этом регионе! Кстати, у ваших соотечественников то же!
- Арктика ведь имеет и противоположный берег, - огрызнулся Майкл, недовольный намеком. - Понятен наш интерес!
- А Англия осваивает эти территории со времен королевы Елизаветы, заключив соглашение о торговле со знаменитым русским царем Иваном Грозным ещё в XVI веке.
Фрейзер мрачно покосился на англичанина - его всегда поражал ненасытный английский аппетит на чужие территории. Дай им волю, они закутают в британский флаг весь земной шар!
Идет кровавая война, и дела плохи не только у русских, допустивших нацистов вглубь своей территории, но и у союзников. Майкл недавно в американской миссии видел фотографии разбомбленного Пёрл-Харбора, да и у англичан они были едва ли намного лучше - продолжались бомбардировки Англии, а в северной Африке их войска потерпели сокрушительное поражение от танков Роммеля. И вот на тебе - британская разведка строит планы относительно Кольского полуострова! «Как безумен род людской…»
Были недовольны в миссии и русскими:
- Сталин опять нас обманул, и СССР пока не оказывает никакой помощи в охране конвоев, хотя соглашением, подписанным лордом Бивербруком и Гарриманом в Москве, Великобритания и Соединенные Штаты обязывались только оказывать помощь в транспортировке грузов! - зло высказывались англичане.
- Северный флот имеет десятка два субмарин, эсминцы, несколько торпедных катеров, минные тральщики, которые нужны для охраны конвоев, но они высылают их только, когда наши корабли минуют остров Медвежий,- вторили им и американцы,- мы не только посылаем посылки, но и доставляем их к самой двери, взяв на себя роль почтальона!
Майклу была противна эта мышиная возня - он воевал бок о бок с русскими, часто бывал на аэродроме в Ваенге, общался с людьми, поэтому прекрасно знал, что напряжение всех имеющихся у них сил достигло предела возможного. И если отправить те немногие корабли, которыми располагал Северный флот в Заполярье на охрану конвоев, то грузы как раз бы прибыли в руки немцев, потому что берег некому стало защищать. Но что было об этом толковать с людьми, которые обо всем судили только с собственной колокольни?
- Я - боевой летчик-истребитель,- пожаловался он Паунду, когда того занесло по делам в Мурманск,- вся эта бумажная работа не для меня! Проследить за разгрузкой может кто угодно, имея в руках список оборудования! Я хочу вернуться в Полярный, а ещё лучше - в Ваенгу!
- Обращайся со своими желаниями ко мне, камрад,- жизнерадостно хлопнул тот его по плечу,- я выпишу тебе билет на тот свет безо всяких проволочек. Но с тебя зеркальная услуга!
- Какая?
- Ты познакомишь меня с той очаровательной евреечкой, которую мы видели в театре!
Майкла перекосило с досады.
- Я же тебе говорил…
- И бессовестно врал, дружище! Вас видели с ней под ручку в Полярном!
Вот ведь ещё и на его голову Пинкертоны нашлись!
- Мало ли с кем случайно встретишься на улице!
Паунд насмешливо покосился на собеседника.
- И все-таки, может, мы опять случайно её встретим на улице?
Майкл выругался про себя подслушанными у докеров ругательствами, но согласно кивнул головой. Вряд ли, Фира польстится на ухаживания лысоватого Паунда! И уж тем более, ему не обвести вокруг пальца умнейшую Луизу Соломоновну - та играючи положит британца на лопатки, едва он откроет рот.
Но перед самым отъездом из Мурманска англичане преподнесли ему великолепный подарок ко дню рождения - Майкла соединили с Вормсли-лодж.
Трубку взяла Джулия.
- Майкл, дорогой,- теща от радости даже отбросила свою обычную сдержанность,- как я рада слышать твой голос. Сейчас перенесу аппарат в спальню Памелы!
- А почему она не может подойти? - моментально разволновался Фрейзер.- Пэм заболела?
- Они с малюткой абсолютно здоровы! Сегодня утром Господь наградил вас дочерью!
Дочь! У Майкла от нежности даже перехватило горло, и непроизвольно заслезились глаза. Милая, милая Пэм! А уж когда он услышал далекий голос жены…
- Любимый, наша дочь такая сердитая… постоянно хмурится и требует есть!
- Уверен, что она красавица! Пэм, любимая, как ты себя чувствуешь?
- Как сдувавшийся шарик! Если бы ты меня сейчас увидел, то сразу же разлюбил!
- Это абсолютно неприемлемое предположение, радость моя! Тебя невозможно разлюбить. Теперь, когда вас двое, я чувствую себя самым счастливым человеком на земле!
- Как мы назовем нашу девочку?
Майкл думал всего лишь мгновение.
- За то, что остался жив, я во многом обязан русской девушке - Любе! Мне нечем было её отблагодарить за заботу, так, может, назовем этим именем нашу дочь?
- Эта Люба… красивая?
Майкла умилил подозрительно-ревнивый голос жены.
- На свой лад! Такой стати, наверное, была Брунгильда! Я в её руках был не сильнее новорожденного котенка!
- И все же…
И здесь связь оборвалась.
- Ничем не могу помочь! - огорченно пожал плечами связист.
Ну что ж - нужно было их поблагодарить хотя бы за возможность услышать голос жены. Люди пошли на нарушение строжайших инструкций, но что значат инструкции в мире, где каждый час над головами людей гуляет огненным смерчем смерть? Бесполезные листочки!
На прощание и в честь рождения дочери Майкл устроил в английской миссии Мурманска прощальную вечеринку. Ничего особенного - чисто символически распили несколько бутылок коньяку.
- Фрейзер,- обратился к нему один из сотрудников миссии Гарри Ветмор,- вы не задумывались о дипломатической карьере?
Майкл был всерьез озадачен. Он и дипломатия? Самая лицемерная профессия в мире!
- Я? Но… с чего бы это?
- На мой взгляд, у вас есть все качества, необходимые хорошему дипломату - вы умеете внушить доверие и симпатию, выдержаны, и всегда взвешиваете каждое свое слово.
Это он-то?! Странное создалось у людей впечатление о его личности, но с другой стороны…
- Я не люблю вмешиваться в чужие дела!
- Может быть, но вы подписали контракт с Королевскими ВВС, когда ваша страна ещё не воевала с Германией, значит, не так-то и бесстрастны!
- Я не говорю, что бесстрастен, я утверждаю, что не проявляю любопытства к делам чужих народов и стран!
Ветмор несколько минут переваривал его ответ - видимо, тот не особо ему понравился.
- И все же, - допил он содержимое своего стакана,- я остаюсь при своем мнении. Подумайте на досуге над моими словами. Дипломатом, как и поэтом, тоже надо родиться!
Майкл сдержанно поблагодарил за такую оценку своих способностей, хотя и посчитал их слишком преувеличенными и мало соответствующими истине.
Через день он вернулся в свою квартиру в Полярном, забрав ключи у тети Зины.
- Тут вас девушка какая-то спрашивала, - доложила ему та, протягивая бренчащую связку,- худющая, словно спичка!
Майкл деланно нахмурился, изо всех сил показывая, что понятия не имеет, кто бы это мог быть.
- Ничего не передавала?
- Нет!
- Ну, значит, ничего важного!
- Это для кого как, - зловредно усмехнулась тетка,- я ей так прямо и сказала, чтоб не шастала, где попало! Наглые же пошли шалавы!
Майкл рассеянно улыбнулся и перестал оправдываться, сообразив, что толку от этого все равно не будет.
Утром следующего дня Фрейзер уже был в Ваенге. Согласно договоренностям с русским командованием, он не вошел в состав, базирующихся на аэродроме авиаподразделений, а сохранил статус консультанта. Поэтому в Ваенгу-1 или Ваенгу-2 он наведывался в краткосрочные командировки, только изредка оставаясь в расположение аэродрома на ночь. Правда, этих командировок было много, потому что очень скоро его опасения начали оправдываться.
Американские Кертиссы «Уорхауки» англичане называли «Томогауками», а русские - «Киттихауками», особо не вдаваясь в подробности разных модификаций этих истребителей. Но как их не называй, скоро стало ясно - эти простые в управлении и надежные машины мало подходили для полетов в условиях зимнего Заполярья. Вскоре последовали сплошные аварии. Когда морозы дошли до -38°С, у многих истребителей разряжались аккумуляторы, трескались пневматики колес, замерзало масло, антифриз и гидросмесь. Самолеты имели особые подшипники в своих моторах, залитые не обычным сплавом, а серебряным. Американские конструкторы считали такой сплав новейшим техническим достижением, однако в условиях Крайнего севера такие моторы моментально выходили из строя.
38 самолетов беспомощно заметались снегом на стоянке, потому что у них полопались соты радиаторов. Находчивые русские, недолго думая, для их пайки конфисковали в соседних деревнях все серебряные ложки, но не так уж богаты были столовым серебром русские обыватели, чтобы перекрыть им все нужды авиации. Часто происходили и заклинивания двигателей, и разрушения электрогенераторов.
Русские летчики иногда горько шутили в присутствие Фрейзера, называя «киттехауки» - «чудом безмоторной авиации». И если на других участках фронта эти машины показали себя хорошо, то в Ваенге чаще всего стояли в бездействии.
Вот и не виноват Майкл был ни в чем, да и конструкторы «Уорхауков», собственно, тоже не рассчитывали свои машины для использования в столь чудовищных условиях, но все-таки он испытывал острое чувство неловкости, каждый раз слыша эти слова. Фрейзер, будучи сам летчиком-истребителем хорошо знал, что значит неполадка во время даже обыкновенного вылета, уж не говоря о столкновении с врагом.
Всё, в конце концов, устроилось. Колеса и генераторы заменили на советские; масло-, гидро- и охладительная системы оснастили специальными кранами, при помощи которых жидкости на ночь полностью сливали, а перед вылетом опять заливали. Были проведены и другие доработки. Однако, не смотря на все усилия, большая часть «Томагауков» утратила боеспособность, поскольку запасные части и новые двигатели не поставлялись, да и зачастую не было патронов к американским и английским пулеметам.
Немудрено, что стремясь помочь техникам, Майкл в самые лютые морозы пропадал на аэродроме, копаясь в капризных моторах. Одолевавшая его всю зиму простуда давно уже перешла в хроническую стадию, но не она свалила нашего американца, в конце концов, с ног.
В тот день градусник показывал около -30°С, но занявшись с механиками неисправностью в гидравлике «киттехаука», Фрейзер не обратил особого внимания на онемевшие пальцы ног в сапогах. Позже, осознав, что что-то не так, он переобулся в любезно выделенные ему валенки, но было уже поздно.
Он ещё пробовал как-то ходить, но жутко посиневшие и распухшие пальцы на ногах и высокая температура заставили Майкла обратиться к врачу. И Фрейзер практически тут же попал на операционный стол.
- Русская зима, батенька, это вам не Флорида, чтобы щеголять в сапожках, - тяжело вздохнул уже знакомый ему хирург Лунц Сергей Витольдович,- плечо-то хоть не сильно беспокоит?
Майкл жалобно улыбнулся, заискивающе заглядывая в прикрытые стеклами старомодного пенсне округлые, красноватые от бессонницы глаза хирурга.
- Как новое!
Плечо ныло и болело, особенно при плохой погоде, часто заставляя Фрейзера подскакивать среди ночи от тяжелой тянущей боли, но он прекрасно понимал, что вины доктора в этом нет, и свою работу тот выполнил хорошо.
- Вы опять мне спирту дадите?
- Нет, голубчик, в этот раз мы применим местный наркоз. Ничего, и без пальцев люди живут…, первое время походите с тросточкой, как английский щеголеватый денди!
- А не оттяпаете ли вы мне, в конце концов, всю ногу, док?
- Не думаю! Некроз не запущенный, обратились вы во время. Да и… всегда нужно надеяться на лучшее!
Отходя от наркоза, тяжело страдающий от боли Майкл тоскливо подумал, что, пожалуй, стакан спирта был бы лучшей анестезией. Ему отняли два пальца на правой ноге, в том числе и большой, но болели эти отторгнутые пальцы так, словно все ещё находились на месте.
От дикой боли Фрейзер не мог ни спать, ни лежать. Раскачиваясь, как шалтай-болтай, он целыми днями и ночами просиживал на кровати, крепко сжав челюсти, чтобы не стонать.
Паунд приволок ему какие-то английские обезболивающие, но те помогали мало, разве что позволяя слегка вздремнуть. Да ко всему прочему в ослабленном организме разбушевалась простуда, и Майкл то и дело кашлял и чихал, сражаясь вдобавок ещё и с насморком и температурой.
На пятый день, когда боль стала понемногу отступать, у постели появилась Фира, с приятно пахнущим домашней едой свертком в руках.
Они встречались и в Ваенге, но только в столовой и всегда мельком, сдержанно кивая друг другу, как едва знакомые люди. Там, на аэродроме, Майклу было не до любовных интриг, и видимо девушка это понимала, поэтому ничем не показывала своей особой заинтересованности.
Но сейчас, беспомощный и больной, он так нуждался в участии, что был рад вновь попасть в её заботливые руки.
Майкл с любопытством наблюдал, как Фира выкладывает на тумбочку промасленный пакет с пирожками, сверток с соленой семгой и ставит баночку с медом.
- Это от тетушки Луизы!
- Спасибо, конечно, но каким ветром занесло вас, мисс, к постели покалеченного иностранца?
Фира сняла с головы теплый платок, кокетливо поправив меховую шапочку на голове.
- Меня сюда попросило зайти командование эскадрильи, проведать вас. Так что мне не от кого прятаться! И как ваши дела, товарищ Фрейзер?
Её темные глаза с заметной тревогой и нежностью осмотрели его лицо.
- Вы сейчас похожи на запущенного бродягу!
- Это обстоятельство нас сближает?
Фира ласково погладила его по руке.
- Хамите, как шкет из подворотни! Наверное, очень больно?
- Не так чтобы очень, - мужественно напыжился Майкл, и тут же сник, когда чертов, уже несуществующий палец зверски дернуло,- но могло быть и лучше!
- И вновь хлюпаете носом?
- И ещё кашляю! Нет,- он жалобно улыбнулся,- этот климат явно не для меня. Сейчас мои соотечественники воюют в джунглях, задыхаясь от жары - надо бы попроситься о переводе в тропики.
- Я читала, что в тропиках змеи, москиты и малярия, так что оставайтесь лучше с теми, кто вас любит и уважает. Наши летчики шлют вам привет и сожалеют, что в попытке вернуть ход «киттехаукам», вы сами на время обезножили!
- Паунд обещал мне раздобыть трость. Наверное, с ней я буду выглядеть солиднее!
- Если избавитесь от насморка!
И со свойственной ей энергией принялась опять его доканывать, закапав в нос какую-то мерзкую дрянь явно растительного, но неизвестного происхождения. Но теперь ему это было, скорее, приятно, хотя тошнотворная жидкость обожгла горло, выдавив из глаз слезы.
- Фира, - с горьким смехом расчихался Майкл,- здесь есть, кому меня лечить! Оставь в покое и без того измученного человека. Лучше расскажи, как дела в Ваенге!
- Без вас не стало ни лучше, ни хуже! Так что занимайтесь своим здоровьем и забудьте на время про «киттехауки».
Девушка помогла ему привести себя в более-менее нормальный вид, и уже собиралась уходить, когда нелегкая принесла Паунда.
У того, чуть ли не искры из глаз посыпались при виде посетительницы. И он, лихорадочно пригладив остатки волос на лысеющей голове, устремил на Фиру заинтересованный взгляд:
- Мисс, вы как фея озарили своим визитом стены этого пристанища больных и унылых!
Фира, не привыкшая к столь цветастому славословию, растерянно хлопала глазами, недоуменно взирая на незнакомца.
- Фрейзер,- Паунд красноречиво покосился на Майкла, как бы напоминая тому об обещании,- представь меня барышне!
- Мисс Фира приехала меня навестить по поручению командования аэродрома.
- Сэр Ричард Паунд - помощник военного атташе британской миссии. Большой болтун и ловелас!
Ничуть не обрадовавшаяся новому знакомству Фира моментально засобиралась восвояси.
- Мне уже пора!
Паунд было рванулся её провожать, но она твердо и в довольно жесткой форме отказалась от такой чести, к большому разочарованию англичанина.
- Как ты приручил столь дикую козочку?- сухо поинтересовался он у приятеля.
Майкл пожал плечами:
- Разве у женщин что-нибудь поймешь? Может, я необыкновенно привлекательный?
Паунд, выкладывающий на тумбочку рядом с пирожками, сигареты и шоколад, только фыркнул:
- Тоже мне… неотразимый Валентино! А чем это так вкусно пахнет?
- Пирожки. Фира принесла - угощайся!
Приятели быстро расправились с пирожками, оказавшимися удивительно вкусными. Особенно в восторге был умявший большую часть свертка Паунд.
- Люблю хорошо поесть! - англичанин блаженно облизнулся, прищурив от наслаждения глаза.
- Ищи жену с дипломом выпускницы кулинарной школы!
Майкл выбрался из госпиталя в конце февраля, как раз накануне широко празднуемого русскими дня Советской Армии, выпадающем на 23 февраля.
Паунд раздобыл для него щегольскую трость с костяным набалдашником в виде львиной головы. Вот опираясь на неё, да ещё в болтающемся на похудевшем теле мундире, Майкл и появился в составе британской миссии на торжественном мероприятии, посвященном этой дате.
Праздник был устроен в помещении театра, и первая его часть была официальной. Майкл даже слегка вздремнул под пафосные речи старших офицеров Полярного, славословящих Сталина и коммунистическую партию и клятвенно обещающих под их мудрым руководством разгромить «фашистскую гидру».
Пожалуй, больше всего ему запомнилось выступление генерал-майора Александра Алексеевича Кузнецова. Фрейзер был с ним лично знаком ещё со времен пребывания в СССР 151 авиаполка королевских ВВС. Генерал-майор первым получил в свое пользование «Харрикейн» ещё осенью 1941 года, и сегодня упомянул в своей речи союзников, горячо поблагодарив их за помощь в борьбе против общего врага.
А потом был дан праздничный концерт. Майкл с весьма умеренным интересом посмотрел на гимнастический этюд, изображающий самолет, выполненный юношами и девушками в спортивных майках и трусиках. Не произвели на него особого впечатления и несколько мужчин в черкесках, вытанцовывающих по уверению конферансье абхазский народный танец, а вот песня, исполняемая полногрудой примой средних лет, неожиданно заворожила. Пела она грустную песню о казаке, которому приснился странный сон, вещающий смерть. Песня была длинная, красивая и, судя по всему, старинная, но она удивительным образом была созвучна с настроением зала, зрители которого в большинстве своем прибыли сюда прямо с передовой.
На танцы по понятной причине Майкл не остался, выпивать ему не захотелось, и он решительно отказался от приглашения коллег «промочить горло». Покинув душный зал театра, Фрейзер закурил, и даже особо не задумываясь, застучал своей тросточкой в направлении дома Луизы Соломоновны.
Странно, но он даже соскучился по старой даме и очень хотел вновь оказаться в её гостеприимном доме. Повод для визита у него был уважительный - поблагодарить за вкусные пирожки и узнать, как дела у Фиры.
Луиза Соломоновна, судя по знакомому халату с драконами и папильоткам, никого не ждала и поразилась, увидев его на пороге. Впрочем, удивление было скорее радостным.
- К трости ещё и котелок, и вы можете-таки отсвечивать возле памятника дюку Ришелье!
Майкл смущенно улыбнулся, освобождаясь от полушубка.
- Кто такой дюк Ришелье?!
- Не делайте мне нервы, молодой человек, за родную Одессу! Не знаете и не надо! Это не нарушит ваш крепкий молодой сон!
Майкл провел расческой по волосам и прошел в знакомую гостиную, принюхиваясь к аппетитным запахам, несущимся с кухни.
- Ждете гостей к празднику?
- Скажу вам, как родному - мне мало дела до гоев, я признаю только наши, еврейские праздники…., правда, этого не афиширую!
Довольный Майкл уселся за стол, на котором тот час появились яства русско-еврейской кухни. Благодать! Из всех удовольствий, которыми женщина может одарить мужчину, вкуснейший форшмак находится не на последнем месте.
Они выпили с дамой крепкой вишневой наливки.
- У меня месяц назад родилась дочь, - похвастался разомлевший Майкл,- я посоветовал жене назвать её Любой!
- Хорошее имя, но оно не сделает вашу жену счастливой, если вы, молодой человек, не будете держать свои штаны застегнутыми перед местными шалавами!
Майкл насмешливо покосился на сурово нахмурившуюся Луизу Соломоновну,
- Обещаю исправиться!
Дама вновь раскурила свою чудовищную папиросу, а он заинтересованно принюхался. Да что же это за духи, которые перебивают даже запах такого крепкого табака?
- Ах, молодой человек! В России было немало хорошего, пока к власти не пришли большевики. Вот и эти духи - когда-то это был очень приятный и тонкий аромат, и назывался очаровательно - «Любимый букет императрицы». Мой отец торговал парфюмерией и рассказывал, что они были созданы для императрицы Марии Фёдоровны парфюмером Августом Мишелем к 300-летию дома Романовых, которое праздновалось в 1913 году.
- Тонкий?- удивился Майкл, озадаченно принюхиваясь.- Я бы сказал…
- Имейте терпение, чтобы дослушать до конца, - гневно фыркнула дама,- прежде чем делать мне нервы! Лучше кушайте рыбу - ни вам, ни рыбе это не повредит!
Она поправила расползающийся на внушительно монументальной груди халат и неторопливо продолжила рассказ:
- А потом пришли большевики - первые годы им было не до духов!
- Да уж,- рассеянно кивнул головой Майкл, вспомнив эпопею Павки Корчагина,- и не до сапог, и не до прочих удобств. Я читал книгу Островского.
- Я вас умоляю! Эта книга так же реально отражает события тех лет, как рассказ барона Мюнхаузена о способе полета на Луну. Первые годы большевистская клика самозабвенно разграбила страну, вытрясая под угрозой расстрела из граждан даже венчальные колечки, а потом во время НЭПа вдруг спохватились, что населению не хватает духов. Заморачиваться особо не стали. «Любимые духи императрицы» сделали более концентрированными, добавив вместо натурального сырья какой-то химии, и тем самым солидно удешевив их. А потом, гордо обозвав «Красной Москвой», духи пустили в продажу.
- Но зачем доводить запах до навязчивой приторности?
- Чтобы заглушить амбре грязных тел!
Майкл недоуменно покосился на озлобленно рубящую словами даму.
- А что вы хотите,- уловила та его удивление,- когда в квартире одна ванна на пятьдесят человек, то у жильцов много шансов ежедневно купаться?
- Не понял?
- И не надо! А то как бы вам, молодой человек, это во сне не приснилось! Будете потом до конца жизни заикаться!
Она ещё договаривал последнюю фразу, когда хлопнула дверь, и через мгновение в комнату заглянуло румяное лицо Фиры.
- О, - ликующе протянула она, просияв глазами при виде Фрейзера, - не зря мне сегодня приснилась чайка!
Луиза Соломоновна, тяжело вздохнув, отправилась с чайником на кухню.
- Проходи, непутевая! Лучше бы ты увидела солидного еврейского бобра, чем эту ветреную американскую чайку!
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение