Жила-была девочка (ИЛР, семейная сага)

Ординарец комдива или мародер?
В 1934 году на «Ленфильме» братья Васильевы (творческий псевдоним советских кинорежиссеров-однофамильцев – Георгия и Сергея Васильевых. – Прим. ред.) сняли фильм «Чапаев». 15 ноября того же года газета «Красная звезда» писала, что «советский зритель увидел наконец на экране картину, воскрешающую с потрясающей правдивостью и художественной выразительностью» историю Гражданской войны. Что до выразительности – трудно спорить. Сцена «психической атаки» белых на позиции красной, Чапаевской дивизии до сих пор безотказно действует на всех без исключения зрителей.
С «потрясающей правдивостью» дела обстоят куда хуже. Каппелевцы – а в картине чапаевцев атакуют именно части генерала Владимира Каппеля – никогда не выглядели так, как они выглядят на экране.
Довольно далеко от Самары и Южного Урала, где 25-я стрелковая дивизия Василия Чапаева сражалась с войсками адмирала Колчака, вели свой бой за правду войска Добровольческой армии Корнилова–Деникина–Врангеля. Именно в составе этой армии воевали части сначала Офицерского генерала Маркова полка, а затем и Марковской пехотной дивизии. Марковцы вошли в военную историю как один из «цветных» добровольческих полков наряду с корниловцами, дроздовцами и алексеевцами. Вот уже 17 лет эти названия, слава богу, можно произносить вслух, не рискуя попасть в число врагов трудового народа. Именно марковцы придумали себе такую форму – черную с белым кантом. Это был их, как сказали бы сейчас, фирменный стиль.
Другой вопрос куда более локален, но и куда более курьезен. Знаменитый чапаевский ординарец Петька весь фильм щеголяет в синих кавалерийских бриджах с офицерской красной выпушкой по шву (лента черно-белая, но «расцветить» ее нетрудно). По тем временам непозволительный намек. Либо ординарец самого красного комдива мародерствовал, либо «особисты» вкупе с комиссаром Фурмановым под самым носом врага проглядели.
В 1962 году «Мосфильм» выпустил в прокат «Гусарскую балладу». Эта картина продолжила линию «военных мюзиклов». Но «Небесный тихоход» и «Воздушный извозчик», «Сердца четырех» и «Жди меня» – ленты на тот момент современные. В «Гусарской балладе» создатели углубились в историю на 150 лет.
В то время в русской армии числилось 12 гусарских полков. Не много, правда? Согласно армейской практике тех лет, каждый полк имел собственную «боевую раскраску». Гамма полковых цветов не повторялась. Лейб-гвардии гусары носили красные ментики и доломаны, ахтырцы – коричневые, александрийцы – черные.
Поручик Ржевский предстал перед зрителями в форме Лубенского гусарского полка. Правда, нигде в фильме об этом не говорится. Но на Ржевском все честь по чести. Тем удивительнее слышать вопрос поручика, обращенный к переодетой в гусара Шурочке Азаровой. Яковлев-Ржевский, глядя в упор на корнета, интересуется при знакомстве: «Мундир на вас, я вижу, павлоградский?» Из предыдущей сцены ясно, что Ржевский еще не успел много выпить. Хотя и хмель в голове не мог бы служить кадровому офицеру-гусару оправданием в этой ситуации. На Шурочке прекрасно сидел прекрасно сшитый мундир… Сумского гусарского полка.
Для справки: сумские гусары носили серую форму с красной отделкой и серебряным приборным металлом, павлоградцы – зеленые доломаны, синие ментики и золотой приборный металл. Трудно спутать…
Если уж речь пошла о гусарах, продолжим ее фильмом Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово…». Тут какая-либо конкретика о полку, в котором служит Станислав Садальский с товарищами, отсутствует. Поэтому не станем придираться к обмундированию вверенных Валентину Гафту гусар. Очень хочется поговорить о том, на каком основании обер-офицеры полка (корнеты и поручики) едут в полковой колонне в общем строю (как нижние чины), но… не буду усложнять. Давайте о простом!
На шее у гусарского полковника весь фильм висит огромный Георгиевский крест. В принципе, там ему и место, так как, судя по размеру, это знак ордена Святого Георгия 2-й степени. Незадача в том, что получить 2-го Георгия по орденскому статуту мог только обладатель чина не ниже генерал-майора. И таковых орденоносцев в истории российской было всего-то 125 человек.
В Российской империи ордена носили по принципу старшинства. Например, если, имея Владимира 3-й степени, получали тот же орден 2-й степени, то носили, как правило, последний. Исключение касалось только воинского ордена Георгия Победоносца. Офицеры надевали всех своих Георгиев и носили их всегда. Так предписывал статут. Получить же 2-ю степень прежде, чем вас наградят 4-й (низшей) и 3-й, было практически невозможно. Уж полковнику из армейских гусар – точно.
С этим орденом вообще полная неразбериха. Видно, кинорежиссерам льстит сознание того, что их киногерои щеголяют в мундирах с Георгием на груди. Это, вероятно, подчеркивает и неординарность персонажей.
К чему приводит такая любовь к самому уважаемому военному ордену империи, видно на примере фильма «Звезда пленительного счастья».
Николай Первый предстает перед нами в 1825–1826 годах в разных гвардейских мундирах и вицмундирах, но всегда с орденом Георгия 2-й степени. Режиссер Владимир Мотыль, сам того не ведая, пролил целебный нектар на душу императора. Тот всю жизнь мечтал о высокой степени военного ордена. Не случилось на его жизни большой и победной войны! Зная о тоске царя по черно-оранжевой ленточке, только в 1838 году Георгиевская орденская дума присудила Николаю Первому право наградить себя орденом Святого Георгия 4-й степени по выслуге лет.
Какие актеры, какие пронзительные и одновременно полные достоинства сцены, какая музыка и какая песня Булата Окуджавы… «Кавалергарды, век недолог. И потому так сладок он. Трубит труба, откинут полог. И где-то слышен сабель звон…» Но штатным холодным оружием кавалергардов, как и всех кирасир, в то время был палаш, чей клинок разительно отличается от сабельного.
Известно, что по части всяческих военных тонкостей, в том числе и по наградам, Николай Павлович был большой дока. Но и такой специалист мог не видеть очевидного. Иначе он непременно задал бы вопрос князю Волконскому, скажем, во время гражданской казни, когда Сергея Григорьевича лишали орденов, чинов и дворянства: откуда у генерал-майора Волконского орден Георгия 3-й степени, если он награждался только 4-й степенью в 1814 году? Не ровен час, Волконский и его тесть, знаменитый генерал Раевский, перепутали мундиры и награды в какой-то момент. У Николая Николаевича Раевского как раз 3-го Георгия и не хватает на экране. А он его честно заслужил еще в 1813 году. Но если этот орден на мундире у зятя, то где Георгий 2-й степени, которым Раевский был награжден в 1814 году? Вообще пропал?
В XIX веке отношение солдат и офицеров к орденам и медалям было сугубо трепетное. И потому, что награда была адекватной оценкой честной службы, и потому, что кавалер получал многочисленные льготы, пенсии, а во многих случаях – должности, личное и потомственное дворянство, титулы.
Россия – страна мундиров. Нравится или нет, но мундир, знаки различия и отличия на нем служили зримой социальной шкалой, по которой определялась общественная ценность человека. В этом явлении был свой твердый резон.
Посему ценили не только ордена. Гордились, например, полковыми знаками и значками учебных заведений. Между прочим, знаменитые в прошлом «поплавки», удостоверявшие наличие высшего образования, с удовольствием носили на лацканах пиджаков советские инженеры. Короче говоря, было бы что надеть…

Без оружия
В этом смысле сильно не повезло Вронскому-Лановому в фильме «Анна Каренина». Из романа Льва Толстого очевидно, что Вронский служил в одном из самых элитных кавалерийских полков. Либо в лейб-гвардии Конном, либо в лейб-гвардии Кавалергардском. Белый мундир, в котором щеголяет Вронский на экране, этот факт лишь доказывает. Но Вронского это не радует, он самый несчастный гвардейский офицер империи. У него нет ни одной самой завалящей медали. Хуже того, у него нет полкового знака. Впрочем, ежели Вронский – конногвардеец, то это объяснимо. «Старуха Конная гвардия», по образной характеристике Николая Первого, почти за 200 лет существования полка так и не удосужилась изобрести собственный полковой знак. Но ежели Вронский – кавалергард, то на мундире или кителе он обязан носить полковой знак. И в любом случае он где-то учился офицерскому делу. А раз попал в гвардейские кирасиры, стало быть, в Пажеском корпусе или Николаевском кавалерийском. Уж у этих учебных заведений собственные знаки точно имелись. Мальтийским крестом Пажеского корпуса гордились не меньше, чем орденами.
Но самое страшное в том, что у Вронского не было… личного холодного оружия. По этой причине он не мог взять старт в офицерских скачках, не мог лидировать на дистанции и не мог, в конце концов, вылететь из седла своей Фру-Фру. Проблема в том, что к офицерским скачкам допускались офицеры на собственных строевых лошадях, в кителях и обязательно с личным холодным оружием. Палаша на левом бедре Вронского на ипподроме не было. В картине этот кавалерийский офицер вообще предпочитал, вопреки уставу, появляться без холодного оружия. Может быть, он терпеть не мог военную службу и, чтобы избавиться от погон, соблазнил Каренину, что неминуемо вело к необходимости ухода из полка? Таковы были нравы тогда, в конце XIX века. Впрочем, у Толстого все объясняется как-то иначе.

… И прочие армейские глупости
Но иногда у Толстого объяснений не найти. Князь Андрей Болконский не только предмет воздыхания множества барышень на протяжении почти полутора веков. Он также и эталон для подражания множества юношей на таком же временном отрезке.
А об эталоне хочется знать все. Ответа на вопрос: где все-таки служил Болконский – нет. Граф Лев тщательно оберегал эту тайну князя Андрея.
Только несколько намеков позволяют предположить, что Болконский в 1805 году числился по кавалерии (у Толстого он лейб-гвардии капитан, хотя в кавалерии капитанов не было, а были ротмистры), в 1810-м, когда случился памятный бал, – уже гвардейским полковником, в 1812 году – опять же полковником, но уже армейским и пехотным.
В толстовском тексте все мелкие несуразицы, связанные с чинами князя Андрея, не слишком заметны. В визуальном варианте Сергея Бондарчука мелкие несуразицы превращаются для любителя военной истории в заметные нелепицы.
Начнем с провокационного утверждения: Болконский – левша. Толстой, правда, ничего не пишет по этому поводу. Но у Бондарчука и без Толстого все ясно: палаш болтается у князя Андрея справа. Несмотря на устав и прочие армейские глупости.
Сергею Федоровичу консультанты пытались объяснить, что кавалергарды – а Болконский был кавалергардом – на балу танцуют в бальных мундирах красного цвета. Но Бондарчук хотел, как у Толстого, а у Толстого князь Андрей весь в белом. Пришлось искать компромисса в виде мундира, вовсе не существовавшего в русской армии в 1810 году. Колет кавалергардский, фалды – от кавалерийского армейского, металлический прибор и эполеты – опять-таки кавалергардские.
Красивым должен был быть князь Андрей и на Бородинском поле. Поэтому, видимо, режиссера не устроил скромный армейский мундир полковника Егерского полка, коим командовал Болконский в роковой для себя день. И на плечи прекрасного актера Вячеслава Тихонова легли гвардейские эполеты.
Апофеозом проблем кинокнязя Андрея с воинским регламентом времен наполеоновских войн стала история его подвига на холмах Аустерлица в 1805 году. Как в руки Болконского попало знамя Киевского гренадерского полка – одному Бондарчуку известно! Ибо Киевского гренадерского в помине на Аустерлице не было. В составе дивизионной колонны графа Милорадовича, где по сюжету должен был находиться Болконский вместе со штабом Кутузова, в бой за Праценские высоты двинулись Малороссийский гренадерский, Апшеронский, Смоленский и Новгородский мушкетерские полки.
Что уж тут вспоминать о странностях в обмундировании юного Николеньки Ростова, служившего, в отличие от Шурочки Азаровой, в Павлоградском гусарском полку, полковые цвета которого столь безбожно путал поручик Ржевский.

Где ваш мундир?
Сложные отношения отца с военной формой по наследству перешли к дочери – режиссеру Наталье Бондарчук. Она приступила к решению проблемы радикально.
Интрига, послужившая причиной дуэли Александра Сергеевича Пушкина с Дантесом-Геккерном, продолжалась довольно долгое время. Но она бы не завершилась столь трагическим для всех нас образом, если б в реальности лейб-гвардии поручик Кавалергардского полка Дантес-Геккерн вел себя так, как его кинематографический двойник в фильме «Пушкин. Последняя дуэль».
Офицерам русской армии – а уж гвардейцам тем паче – категорически запрещалось носить цивильное платье. И на службе, и в общественных местах, и даже в домашних условиях офицеру предписывалось носить форму. Гражданский костюм был допустим только в случаях отпуска по нездоровью, длительных загранкомандировок. Даже в отставку старались выйти с правом ношения мундира! А что Дантес? А Дантес делает визиты то ли во фраке, то ли в сюртуке. И это – на глазах у императора! Одного раза было бы достаточно, чтобы пасынок голландского посланника в один день вылетел бы не только из гвардии, но и из России.
Великий русский поэт Михаил Лермонтов однажды на балу попался на глаза великому князю Михаилу Павловичу в мундире своего прежнего полка. Отпуск поэта, который с огромным трудом выхлопотала при дворе его бабушка Елизавета Алексеевна, был тут же прерван высочайшим распоряжением – на Кавказ!
В последние 20 лет, когда технические возможности расширились и проверить что-либо можно, не просиживая часы в архивах, киноляпов меньше не становится.

Всего понемногу
«Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова. Никита Сергеевич возглавляет Общественный совет при Министерстве обороны РФ. Тем не менее ошибки и неточности фильма, основные персонажи которого – военные, потянули на целую книгу. Дороже других следующий момент. 1905 год. Сын русского юнкера и американской, извините, девушки проходит обучение в американской же армии. Он наказан и бежит в полной выкладке и в противогазе. Дело трудное и противное. Но все могло бы быть иначе, если бы создатели фильма знали: первый противогаз изобрел русский ученый-химик Николай Зелинский в… 1915 году. В прямой связи с тем, что в апреле 1915-го немцы впервые применили боевой газ сначала на Ипре против французов, а в мае – на нашем, Восточном фронте.
«Турецкий гамбит». Создатели этого фильма о Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, похоже, исключили саму возможность пригласить консультанта. Хотя бюджет картины, говорят, вполне позволял. Лента идет 144 минуты. 135 минут в кадре присутствует хотя бы одна ошибка. Не пахнет ли рекордом из Книги Гиннесса?
Телесериал «Баязет». Та же война. Та же беда. Главный герой в исполнении Алексея Серебрякова переведен в казачью часть из… Кавалергардского полка. Если такое, по мнению авторов, в принципе возможно, хотелось бы знать, почему казаки и офицеры гарнизона продолжают упорно называть бывшего гвардейца поручиком, если он теперича – сотник?
Разговор начался с фильма о Гражданской войне. Давайте и закончим его фильмом о Гражданской войне – телесериалом «Адъютант его превосходительства». История про капитана Кольцова не менее увлекательна, чем история про штандартенфюрера Штирлица. А вот документов о буднях Добровольческой армии Белого Юга сохранилось куда меньше, чем о жизни Третьего рейха. Но и малого количества писем и мемуаров, фотоснимков и кинохроники довольно, чтобы понять, как скромно жили белые офицеры в 1919–1920 годах. Так случилось, что подавляющее большинство интендантских складов после Первой мировой осталось на территории, контролировавшейся большевиками. Союзники помогали больше на словах, чем на деле. И уж униформу российской армии на Белый Юг точно не поставляли. В тылу жизнь была еще довольно приличной. А строевые офицеры, прибывая в краткосрочные отпуска в тыл, стеснялись появиться в обществе.
Так вот, внешний лоск, ухоженность и сытость всех без исключения белых офицеров, окружавших адъютанта-разведчика, не уступают лоску и ухоженности берлинских фюреров СС. И что характерно: все офицеры до одного – в ненавистных честному советскому труженику золотых погонах. Правильно, на экране-то золотопогонники! Но вот незадача: производство золотого галуна в России прекратилось в 1914 году. Личными запасами могли, конечно, располагать кадровые офицеры. Их в строю к 1918 году осталось не более четырех процентов. В белых частях носили по большей части матерчатые погоны, звездочки на которых нередко были просто нарисованы.

Внимание к деталям
Может сложиться впечатление, что наш кинематограф не использует институт консультантов. Или – что хуже – у нас такие консультанты. Оба посыла неверны. Если вспомнить того же Сергея Бондарчука и его фильм «Война и мир», то консультировали картину блестящие специалисты Сот и Лошковский. Их, вероятно, не всегда слушали.
При съемках «Звезды пленительного счастья» консультанты обратили внимание режиссера на то, что войска на Сенатской площади стоят не так, как это было 14 декабря 1825 года. В ответ прозвучало: «Так удобнее».

Можно ли избежать подобных ошибок?
Само собой. Есть примеры безукоризненных с точки зрения историко-материальной точности кинематографических работ. «Бедный, бедный Павел» Виталия Мельникова, «Цареубийца» Карена Шахназарова, «Эскадрон гусар летучих» Станислава Ростоцкого, «Бег» Алова и Наумова…

Так ли уж нужно избегать подобных ошибок?
Фильмы, о которых шла речь, в большинстве своем прекрасные образцы искусства. Тем досаднее. Ибо остаточный принцип по отношению к собственной истории приносит наибольший вред тогда и там, когда и где его носителями служат мощные по силе воздействия средства. Одним из которых, безусловно, является кино. Хорошее кино.
Почему Россия так плохо приняла западную экранизацию «Тихого Дона» и «Войны и мира»? Потому, что на уровне национального подсознания русские сразу поняли: не было у нас таких казаков и таких князей. На Дону казаки не сидят в седле, как английские лорды, согнув ноги. А князь Андрей не бегает в атаку с лицом американского футболиста, готового вот-вот сделать «тачдаун». Нет художественной правды – и все тут! Но если мы станем чуть тоньше, чуть внимательнее, чуть образованнее, нам помимо художественной правды захочется и правды исторической. В деталях – не только дьявол.
отсюда