Близость (СЛР, 18+)

Лана Черная: 14.08.16 09:29

Юля, спасибо за красоту!

Ира, все забываю написать отзыв, прости.
Пролог сильный и история, мне кажется, выйдет совершенно не похожей на другие. И это интересно. Герой интересен. Мне он импонирует. Он такой, какой есть, без игры и преувеличений, без попыток казаться лучше, чем он есть. С интересом буду следить за развитием событий спасибо!

...

Dusya peligrim: 14.08.16 09:33

Красиво , а глаза! глаза героев, притягивают так, что невозможно отвести взгляд,
и это на заднем плане, но ощущения такие светлыеее.... Прекрасное будущее !
И какие они напряженные в прошлом - тёмная полоса, разделила коллаж, как и жизнь на две части...
Юля, волшебно!!!
Девочки, вы феи , одна пишет, другие вдохновленные написанным, создают картины - фильмы. Спасибо.

...

Людонька: 14.08.16 09:43

доброго дня) я тоже в читателях

...

маркуся: 14.08.16 12:05

О, заинтриговали. Принимайте в читатали.
Юля, спасибо здорово!

...

Марфа Петровна: 14.08.16 12:33

Привет.
У Юли всегда очень красивые работы, наполненные смыслом. Эта - не исключение.
Замечательное соединение героев в молодости и в настоящее время!
Юля, спасибо за красоту в теме!

...

Чудышко: 14.08.16 12:44

Спасибо всем огромное за добрые слова

...

га ли на: 14.08.16 12:53

спасибо за красоту!!!!

...

Lady Victoria: 14.08.16 13:33

Ира, девочки, всем спасибо за красоту в теме!! И за стиль!!

...

Ирэн Рэйн: 14.08.16 15:52

 » Часть 1. Глава 1

Money, money, money
First things first,
I don't wanna be forgotten,
Even worse:
I don't wanna be alone.
But if it all stops today,
I'll probably say,
I didn't waste a minute
When I'm finished.
Brand new faith.
And I'm ready for the camera's mention.
And all I pay:
And my money and my damn attention.
Didn't get me the deal,
Got me to feel,
How you would hear my sentence,
When I'm finished.
You could do it for the money, money, money,
But the money makes them all the same.
Everything's sunny,
But the sunshine fades away.
Everything's black
And white,
No grey.
Деньги, деньги, деньги
Во-первых,
Я не желаю, чтобы меня забыли,
Или еще хуже:
Я не желаю быть одиноким.
Но, если моя жизнь закончится сегодня,
Я, скорее всего, скажу,
Что не тратил понапрасну времени
До самого конца.
Новая вера.
Я готов выйти под вспышки фотокамер.
И это все чем я плачу:
Своими деньгами и своим чертовым вниманием.
Не торопи меня,
Дай мне насладиться чувством, что я испытаю, увидев,
Как ты воспримешь мои слова,
Когда я закончу говорить.
Ты можешь сделать это ради денег, денег, денег,
Но деньги превратят тебя в такого же, как все.
Вокруг становится солнечно,
Но на самом деле свет угасает.
Все черное
И белое.
Не серое.

The Neighbourhood – No Gray

– Серов!
Я почувствовал сильный толчок в бок от Костина и с усилием открыл глаза. Поднял голову и стер со щеки вязкую слюну, которая успела стечь за время урока.
– Серов, сколько уже можно спать? Давай сюда дневник. Напишу твоим родителям «письмо счастья».
Ну, вот зачем она так, а? Терпеть не могу, когда меня называют по фамилии Хорошо, что Сергеем не назвали, как отца. Сергей Серов. Бр-р. Знаете, что это сочетание означает для меня? Серость - пустую, вязкую, как песок, безжизненную.
Я нехотя поднялся и лениво добрел до стола нашей классной руководительницы, а попросту «классухи» Натальи Николаевны Ражук. Ее все ненавидели за то, что она постоянно пыталась строить из себя важную даму, ходила по коридорам с высоко поднятой головой и на огромных каблуках, но при этом продолжала работать в гимназии только потому, что спала с директором, который и не думал бросать жену. Здесь все это знали.
Я смотрел, как она выводит красными чернилами строчки и ставит «неудовлетворительно» за поведение. Тоже мне новость. Книжица, которая называлась «дневник» (почему нет такой же с названием «ночник»?), пестрела подобными записями. И мне было, честно говоря, плевать на них с высокой колокольни: в гимназии я отсыпался после бессонных ночей, проведенных в клубах и дома. А не спал я, потому что писал, но не диктанты или контрольные. Я писал стихи и мелодии к ним, для чего мне хватало неоконченной музыкальной школы, ведь главное в этом деле – талант. Он либо присутствует, либо нет. У меня первый случай, и я этим очень горжусь.
– Серов, забирай дневник и можешь идти на место.
Вернулся к своей последней парте, которую делил с Федькой, и рухнул на стул. Еще бы немного поспать, но, как назло, прозвенел звонок.
– Прогуляем литературу?
Юрка Зыков терпеть не мог этот предмет. Зато обожал стучать по барабанам. И делал это прекрасно, надо признать. Я даже иногда завидовал ему, пытался тоже что-то изобразить, но ничего толкового не получалось. Но я особо не переживал: мой инструмент – это голос. Да и потом, назовите вокалиста, оторый сидит за ударными. Что, молчите? Вот. Поэтому если я иногда и стучал по клавишам или бренчал на гитаре Федьки или Матвея, когда они разрешали, то только для развлечения. Клим свою басуху не давал никому и никогда.
– Прогуляем, – ответил я и решительно направился к выходу из класса.
Погода не радовала. Мы курили на детской площадке, морщась от мелкого дождика и кутаясь в кожанки. Весна в Питере была только календарной.
– Хватит дымить, – не выдержал Федька и вытащил у меня изо рта сигарету, – тебе надо голос беречь.
– Спасибо, что беспокоишься о моем здоровье, мамочка. Может, сопельки еще вытрешь?
Он набычился, но оставшуюся сигарету не вернул, а потушил, втоптав ботинком на толстой подошве в холодную землю.
– Холод собачий, – Клим был, как всегда, краток. Впрочем, спорить с ним никто не стал.
Какое-то время мы молчали. Каждый думал о своем. Федька, наверно, прикидывал, что ему будет за очередной пропуск. В отличие от моего отца, который не очень волновался за обучение сына, лишь бы не выгнали, Федькина матушка каждый раз психовала, видя новую запись в дневнике. Клим шевелил пальцами, видимо, мысленно подбирал какие-то аккорды. Матвей и Юрка о чем-то тихо перешептывались. Я не мог расслышать, а потому разозлился.
– Больше двух – говорят вслух.
– Ты еще считалочку детскую вспомни, – ухмыльнулся Юрка и сплюнул.
– Надо будет – вспомню. Что за тайны от коллектива?
Пацаны молчали, чем бесили меня еще больше. Матюха не выдержал тишины:
– Да сеструху его к нам переводят. Двоюродную. Юрца напрягли приглядеть за ней, а он думает, как бы отмазаться.
У меня нет ни братьев, ни сестер. Даже представить себе не могу, если бы кто-то был. Впрочем, если они и появятся, то только сводные.
– А откуда сеструха-то?
– Из лесу, вестимо… – Юрка хмыкнул. – Тетка моя развелась со своим сибиряком и вернулась сюда. Маман взяла ее под свое крыло, комнаты выделила в нашей квартире, устроила к себе в ресторан, а Славку – к нам в гимназию…
– Погоди, ты же говорил, что сестра, – перебил Матвей.
– Бл*дь, не тупи! Славка, то есть Владислава. Она не любит, когда ее называют Лада. Говорит: «Я не продукция отечественного автопрома», – Юрец заржал, и остальные подхватили.
Докурив, решили все-таки вернуться в гимназию. В этом году надо сдавать выпускные экзамены, а потом, скорее всего, вступительные. Поэтому пропускать слишком много не хотелось. Нет, вопрос с армией ни у кого из нас не стоял – родители нас откупят. Просто все мы понимали, что наглеть тоже не надо. И неважно, что никто из нас не собирался становиться юристом, менеджером или переводчиком, все мы связывали свою жизнь с музыкой. Она у нас текла по венам вместо крови. Но никто не хотел идти против родных, все собирались получить высшее образование.
Я неплохо изучил английский, отец с детства заставлял заниматься с репетиторами. Вот я и решил, что изучение иностранных языков – это то, что не будет меня напрягать. Отец был только «за». Он считал, что мое увлечение музыкой временное, а потому просто необходимо получить высшее образование. Любое другое, не связанное с моим увлечением. Федька и Матюха собирались на юрфак. Юрка – на факультет менеджмента. А Клим решил продолжать терзать свою бас-гитару и закончить все равно что, лишь бы хватило проходного балла. Мы тащились от его безалаберности, хотя не так уж далеко ушли.
Вернувшись в теплое помещение, я засел за новый текст. Песня не давалась. Никак не мог уловить ее. Мешали одноклассники и монотонный голос учительницы.
– С*ка! – прошипел сквозь зубы, но, как оказалось, слишком громко. Так громко, что та меня услышала.
– Серов! Ну-ка, встань и покинь немедленно класс!
Ну, вот опять. Ничего же не сделал. Жизнь – боль.

***
Я сидел на подоконнике в холле и наблюдал преинтереснейшую картину. Светловолосая деваха на пару лет младше меня стояла под одной из дверей и нерешительно дергала ручку своего разноцветного рюкзака. Здесь с такими никто не ходил. Тряпичный. С кучей значков. Что за прошлый век?
– Да зайди ты уже, не съедят тебя, – не выдержал я и соскочил с подоконника, чтобы ближе подойти к девчонке и подтолкнуть ее при необходимости.
Она же зависла, рассматривая меня. Я понимал, что выгляжу не очень: сказывался недосып. Черные круги под глазами, которые я видел утром в зеркале, выглядели еще более выразительно, если я пользовался черной подводкой. Обычно это происходило на концертах, но ведь не сейчас же. В гимназии мы все были как из инкубатора – в форме и тщательно причесанные. Правда, я носил свои любимые черные ботинки, с которых свисала массивная цепочка и кольца: с черепом, в виде креста и простое с надписью «Спаси и сохрани», подаренного на какой-то праздник отцом. (Неужели он думал, что сможет таким способом защитить меня? Даже смешно). Однако папа редко дарил мне какие-то вещи, на дни рождения и новый год мне просто пополняли и без того не отрицательный баланс, поэтому кольцо я не снимал. Я же тратил деньги по своему усмотрению: на покупку курсовых работ и контрольных, сигареты и выпивку. Еще приходилось делиться с некоторыми «спортсменами», чтобы они нас не трогали за неформальный вид, а также отстегивать местному клубу, если нам необходимо было провести там репетицию.
– Что?
«А девица-то явно не в своем уме», – подумалось мне. Пришлось повторить:
– Иди, говорю. Не съедят тебя за опоздание. Светлана Григорьевна – тетка понятливая.
Светловолосая похлопала большими глазками, коротко кивнула и, все-таки постучав, открыла дверь. Мне показалось, или она испугалась меня больше, чем недовольства учительницы?
Вернулся на пригретое место и, взяв блокнот, бросил взгляд на уже изученный вдоль и поперек школьный двор. Деревья уже покрылись первыми зелеными листочками, но зима пока не хотела уходить, ругаясь холодным ветром и частыми дождями.
Из головы почему-то не выходил образ только что увиденной девчушки. Олененок Бэмби, не иначе. Невинная овечка. Такое чувство, что первый день в гимназии. Впрочем, может быть, так и есть. По крайней мере, я раньше не видел эту пташку. Что за зоопарк в голову лезет? Так. Надо собраться и написать уже эту песнь.
Сгрыз резинку на кончике карандаша и заметил это, только когда понял, что металлическая оплетка не жуется. Снял ее зубами и выплюнул. Дерево кусалось легче, но грифельный привкус был не очень приятным.
Сколько я так просидел? Не помню. Даже звонок не услышал, погруженный в свои мысли. Вернулся на землю только когда Юрец схватил меня за рукав и потащил в столовку. Терпеть не могу ту еду, но до магазина было далеко бежать, да и лениво.
– Ты чего на уроке ругнулся-то? – спросил Зыков, запивая какой-то странный на вид пирожок чаем с тремя пакетиками сахара.
– А… да песня никак не идет. Меня так разозлила Ражуля своим «Серов», ну, ты в курсе, как я отношусь к своей фамилии… Так вот. Я хотел написать, что мир не серый.
– Какой же тогда? – присоединился к разговору Матюха, вытаскивая из сумки домашние бутерброды с ветчиной. Я, видимо, посмотрел на него такими голодными глазами, что он тут же протянул мне половину. Настоящий друг. – Разноцветный?
Я откусил половину бутерброда сразу и не смог ответить, пока не прожевал и не запил чаем. Что за мерзкое пойло?
– Не-а. Черный. – В голове снова откуда-то возник образ светловолосой пташки. Ее вряд ли можно назвать черной. – И белый. На контрасте. Понимаете? Не серый.
Пацаны замолчали, а потом Клим снова сказал кратко и емко:
– Так и запиши. Как это по-английски?
Я тут же, достал блокнот и, не задумываясь, написал:
Everything's black
And white
No grey.
Из этого могло что-то выйти. У меня появилась отличная зацепка. По крайней мере, для припева было достаточно и этих нескольких слов.
Прозвучал звонок. Как же я его ненавижу!
– Пора на урок, парни. Вечером, как и договаривались, встречаемся у Клима в гараже. Погнали!
Мы собрали шмотки и отправились на новый урок.

***
Я думал над этой песней весь оставшийся день. Не серое. Только черное и белое. Зло и добро. Инь и янь. Левое и правое. Любовь и ненависть. Я люблю свою музыку, я дышу ею, но терпеть не могу учиться. Мне нравится проводить время с друзьями, но я не выношу, когда они начинают учить меня жизни. А периодически это происходит.
Я обожаю творчество, но не люблю, что за все уже сейчас приходится платить. Я трачу не только нервы, время, но и деньги, которые смог бы протусить, прогулять с кем-то из своих многочисленных подружек. Я не говорил вам, но титул короля гимназии давно и гласно принадлежит мне. Фронтмен популярного коллектива, мать его. Солист. И неважно, что мы играем рок. Незабываемый голос. Плохой мальчик, на которого облизывается большая половина гимназисток, начиная с третьего класса. Это все обо мне. Это не мое самомнение и эгоизм, хотя и они тоже. Ведь человека делают обстоятельства. А мои сейчас таковы, что мне не терпится зажить самостоятельно, не зависеть ни от кого. Мне нужны деньги. Деньги, деньги, деньги…
– Что грузишься, Грей?
– Песню пишу. Не видишь?
Позволяя друзьям называть себя Греем – все лучше, чем Серый, – я ненавидел, когда ко мне незаметно подходили и пугали неожиданными вопросами. Матвей не обиделся на мое бурчание. Приземлился рядом на диванчик и открыл банку с газировкой.
– И как?
– Х*ево.
Мы замолчали, но тишина в гараже, где мы репетировали, прервалась довольно быстро: подтянулись остальные парни.
– Ну, что? Репетируем?
Юрка стал отсчитывать ритм на барабанных палочках, и мы впали в музыку. Знаете, у стритрейсеров есть понятие «в руле», когда водитель сливается с автомобилем, становится с ним единым организмом. У нас же есть понятие «в музыке», когда инструмент или микрофон сливается со своим хозяином, а потом каждая пара вливается в общую структуру. Ее неправильно называть группой. Это одно целое.
Я дождался, когда закончится проигрыш, и влился в строй, впал в транс. Это всегда происходило. Мир вокруг блек. Оставалась только музыка – волшебство, которое никогда не исчезнет. Каждая песня – маленькое чудо. Сегодня, в основном, мы пели чужие творения, но я был уверен, что настанет день, когда наши песни будут перепевать.
Мы разошлись поздно вечером. Я не был удивлен, что дома меня никто не встретил. Отец в очередной командировке. А мать… Она умерла при моем рождении. Меня воспитывали многочисленные приходящие няньки. Отец усиленно работал, чтобы прокормить нас. Дела пошли в гору, когда он смог устроиться в российско-американскую компанию. Правда, тогда он и уезжать стал. Часто. Надолго. Время от времени говорил, что было бы неплохо вообще переехать в Америку, что там – лучшая жизнь. А я отговаривал его как мог. Моя жизнь была здесь – с друзьями и музыкой.
Разогрев нехитрый ужин, сделал уроки, а потом еще полночи бился над текстом новой песни.

...

Лена Кулёминатор: 14.08.16 16:06

Серов не хорошо спать на уроках и прогуливать их, не хорошо
Хотя для тебя школа это вынужденная трата времени, которую лучше потратить на музыку.

Судя по всему пугливый Оленёнок, это и есть Слава.
Первая встреча состоялась, хотя они и не знают кто есть кто.

Ириша,

...

Лана Черная: 14.08.16 16:06

Ира, спасибо за продолжение!

Прочитала на одном дыхании. Написано легко, гладко и настолько реально, что будто сама погрузилась в ту атмосферу, оказалась случайным прохожим, заметившим парня на окне гимназии, сгрызающем карандаш.

Вообще очень интересно читать о творческих людях. Именно об их становлении. О том, какие они на самом деле. Не хорошие и не плохие. Обычные, с поправкой на талант. Мне нравится Грей. Он интересен, многогранен, но, похоже, тоже неслабо накосячит.

И героиня, похоже, появилась.
Ну что ж, ждем-с продолжения!

...

Ирэн Рэйн: 14.08.16 16:15

Лена, спать, конечно, плохо. Но не высыпаться хуже Но это естественно, если свободное время тратить не на сон) Эрик - типичный подросток. Ему 17 лет. Он максималист. Избалованный единственный сын. Он мог бы стать наркоманом или преступником, но у него свой наркотик - музыка.
Лана, мерси за комплимент. Надеюсь, количество матерных слов не напугало.
Героиня появилась, но он еще долго не будет знать, кто она.

...

Лана Черная: 14.08.16 16:18

Да это вполне нормально для их возраста. Страннее было бы, если бы они метафорами и эпитетами разговаривали
И я вроде как не из пугливых.

Ну...главное, она уже есть. А там разберутся, что к чему, я думаю.


И это намного лучше, чем что-то другое. У каждого свой наркотик. И своя жизнь-боль.

...

Лушова: 14.08.16 16:23

спасибо за прекрасный коллаж
ждем развития событий
спасибо

...

Смородинка: 14.08.16 16:36

Пока интересно, я в теме! Спасибо!

...