Франсуаза Бурден "Наследник Болье"

Это ж какой СИЛЬНЫЙ должен мотив появиться... Неземная любовь, надо полагать...

А ты недалека от истины. Но тсс, никому!
_________________

Ааааа...
Вот! Я всегда говорю, что ЛЮБОВЬ СПАСЕТ МИР!

... интересно, интересно... кому ж так фартанет-то...

Спасибо за новый перевод
Жалко все таки непутевого Стефана...хорошо хоть в наркотическом отупении не забывает мать
_________________

Да как не жалко-то? Отец погиб, мать, пусть и хорошая, вечно занята театром и съемками.
_________________

У меня тоже такое впечатление, что Стефан изменится. Глядишь, и прогулки такие полюбит...
Спасибо за перевод, Modiano, Reine deNeige, Esmerald!!!

спасибо большое за перевод!!!
Очень нравится

Жеральдин у меня даже жалости не вызывает. Но пока непонятно, чем она так привлекла в свое время Барта, что он женился на ней - неужели только внешностью?..
А вот Никки очень заинтересовала. Предположу всё-таки, что Барт категорически ошибся. При всей его суровости и властности, мне он нравится. Жду развития дальнейших событий в этой паре.
Мальчик по идее должен выправиться, но ему трудно, конечно, поставлен в суровые условия - а как иначе?!. Ирэн вызывает пока брезгливость, но надо отдать и ей должное в становление характера Барта из чувства противостояния и преодоления нелюбви родившей его женщины.
Заинтересовала Фабьенна. Через неё и Барт больше открылся и вызвал симпатию тем, что человеческое и ему не чуждо.

Ох, жду-жду продолжения!!!

Отдельное спасибо за оформление - очень классно и в тему

Мы стараемся, чётам...

Я думаю, ему очень хотелось семью. Вот подвернулась красивая воспитанная девушка, влюбленная в него. Да и он ее старше ведь на десять лет.

И мне нравится. Легко быть мягким! А кто будет делать дело?

Думаю, если бы его любила мать, Барт бы вообще орлом летал.

И сама Фабьенна мне симпатична - Барт в юбке.

Ам вохенэнде))

Спасибо Кристине!

Не, я добрая.

Это я писала, что все устаканится в самом конце (но это везде, во всех книгах же так). А развитие-то будет и раньше.

Мне очень симпатичен мальчик.
_________________

Девочки, огромное спасибо за новую главу!

 » Глава 3 (часть вторая)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

Никки вышла из душной примерочной кабины, посмотрела на свое отражение в полный рост в зеркале, покрутилась и решила, что берет костюм. Она всегда умела выбирать одежду, отдавая предпочтение струящимся тканям бежевой и голубой гаммы. Стройная фигура и длинные ноги позволяли носить самые необычные модели, и Никки искусно этим пользовалась.

Она быстро переоделась, оплатила покупки и покинула бутик. На улице Никки начала улыбаться, понимая, что совершила безумство. Конечно, следовало обновлять гардероб, чтобы хорошо выглядеть в глазах клиентов, но сегодняшнее приобретение было прихотью, вызванной желанием утешить себя. Визит Барта в ресторан несколько дней тому назад выбил Никки из равновесия. Она перевела президента Болье в разряд воспоминаний – окончательно и бесповоротно. Отвратительных воспоминаний – лучше и не ворошить прошлого. За два прошедших года с бывшим возлюбленным приходилось сталкиваться в Довиле лишь изредка, и он ни разу не осмелился переступить порог «Батискафа».

Никки бросила пакеты на заднее сидение машины и решила пройтись по дощатому настилу пляжа, несмотря на летнее столпотворение. Вообще-то она предпочитала спокойный отдых у бассейна шуму, царившему у кромки моря, но заставляла себя несколько раз в неделю плавать в открытой воде, смывая усталость от долгой работы на ногах в ресторане. И ночей, когда засыпала слишком поздно, несколько часов спустя после закрытия «Батискафа».

- Старый идиот, - пробормотала она в сердцах.

Туристы, поравнявшиеся с ней, оглянулись вслед. Тем хуже для них. Эти слова вырвались при мысли о Барте. Как глупо. Но ведь он повел себя по-идиотски и действительно был на двадцать лет старше. Существенная разница, которую Никки старалась не замечать во время их романа. Он был спортивным, в прекрасной форме – и чертовски сексуальным. Но все же теперь ему перевалило за пятьдесят, и лицо выдавало возраст: черты обострились, что-то жесткое проявилось в профиле. Годы нагоняли Барта, и он, вероятно, чувствовал себя уязвленным. Лежа рядом с Никки в постели после занятий любовью, он иногда повторял, что мог бы быть ее отцом и будущего у их отношений нет. Однако Барт строил планы на совместную жизнь, безумные планы! И она поверила, как наивная простушка. Такая осмотрительная женщина – смех, да и только.

Поправив солнечные очки, Никки остановилась посмотреть на кишащий загорающими пляж. Менее чем через полчаса ее ожидала встреча с бухгалтером, потом нужно будет забрать Гийома от няни. Она кормила сынишку ужином довольно рано, чтобы потом успеть с ним поиграть. Когда незадолго до открытия Никки спускалась в зал ресторана, эстафету принимала Бернадетт, помогавшая ей во всем с рождения малыша. И молодой маме удавалось выкрутиться, совмещая заботы о ребенке и дела. Она даже позволила себе роскошь отказаться от помощи матери, тем более что та предлагала ее не особенно убедительно. Но главная причина состояла в том, что родители жили в Париже, а Никки не представляла себе, что сын будет расти далеко от нее, в буржуазной квартире на окраине парка Монсо. В итоге единственной серьезной проблемой стало слишком навязчивое внимание шеф-повара Луи, который пользовался работой, чтобы установить с хозяйкой особую близость. Он терпеть не мог Барта, откровенно радовался разрыву и даже пообещал отравить бывшего возлюбленного Никки, если тот посмеет переступить порог «Батискафа». Впрочем, Луи всегда вел себя как мальчишка, несмотря на несомненные таланты, демонстрируемые у плиты.

Почему все-таки Барт пришел в «Батискаф» обедать? Из вызова? Она держалась с равнодушной вежливостью, как с любым важным клиентом, и Барт, похоже, остался этим удовлетворен. Может быть, хотел доказать что-то, о чем Никки не имела понятия. Одно из тех пари, которые он заключал с самим собой. Барт, конечно, страдал из-за их расставания, но решился на него он сам – и очень трусливо, так и не дав ей возможность объясниться. А ведь она готовилась к разговору, уверенная, что сможет его убедить. И то, как жестко Барт отреагировал, совершенно ее обескуражило. Никки не могла до такой степени ошибиться в Барте. Она изучала характер возлюбленного с самого начала их отношений. Не похожий ни на кого – сильный, даже упрямый, смелый, гордый, жаждущий тепла и нежности. А главное, очень умный. Тогда откуда взялись эта ярость и упорное молчание? И такое презрение? Откуда этот смехотворный повод и невнятная история, в которой Никки ничего не поняла?

Трое прохожих обернулись на молодую женщину, один недвусмысленно присвистнул. Никки не обратила на них никакого внимания. Она знала, что нравится мужчинам, видела, что на ней часто останавливаются взгляды, но мало этим интересовалась. С потерей Барта Никки перестала мечтать о любви и счастье, от романа остался лишь горький вкус утраты. Где и как она найдет кого-то равного ему? Двадцать лет разницы, непохожесть их характеров и интересов, в конечном счете, значили мало. Никки до конца верила, что вместе они станут самыми сильными на свете. И все это, чтобы увидеть, как он сбегает посреди ночи, жалкий и потерянный, будто последний неудачник.

- Старый идиот, - повторила она сквозь зубы.

Лейтмотив, который даже не дарил облегчения. Резко ускорив шаг, Никки приблизилась к машине. Она не любила вспоминать о Барте, запрещала себе мысли о нем, и чаще всего это удавалось. И зачем только он решил прийти обедать в ее ресторан!

Несколько минут спустя Никки уже парковалась во внутреннем дворе. Она планировала когда-нибудь посадить здесь растения и сделать беседку, чтобы летними вечерами ставить несколько столиков.

- Посмотри-ка, что я достал! – окликнул ее Луи. Он стоял у входа на кухню в белых шортах и футболке, подчеркивавших темный загар, держа корзиночку лесной земляники. - Ее продавала хозяйка маленькой фермы из Круа-Сонне, я взял все, что у нее было! Мне понравился новый рецепт суфле с красными ягодами…

Вместо того, чтобы отдохнуть в дневную жару, Луи частенько отправлялся покупать свежие продукты. Зимой он колдовал с новыми блюдами и опробовал их на хозяйке. Та безжалостно критиковала труды, пока он наконец не доводил результат до совершенства. И только тогда Никки решалась вписать новинку в меню, придумав сначала подходящее название. Они смеялись, как сумасшедшие: Луи обожал изысканные, необычные слова, становился поэтом, когда речь заходила о гастрономии, Никки же старалась, чтобы клиенты понимали, о чем речь.

Они вместе вошли в прохладную буфетную. Малина и земляника источали чудесный аромат.

- Я жду бухгалтера. - Никки толкнула дверь кухни.

- Нет, это он поджидает тебя уже добрых минут пятнадцать…

Никки бросила испуганный взгляд на часы – неужели она гуляла так долго? Луи проследил за тем, как хозяйка заторопилась в зал. Никки исчезла, и он выдавил подобие улыбки. Рано или поздно она оттает. Спешить некуда, а Никки уже не удерживала между ними прежнюю дистанцию.

Блестящий шеф-повар, Луи прежде работал во многих ресторанах и мог бы поступить в любое знаменитое заведение. Подписав четыре года тому назад контракт с «Батискафом» на одно лето, он считал, что это короткая остановка на нормандском берегу. Он практически преподнес тогда Никки подарок: они были знакомы еще по лицею, и Луи решил помочь ей наладить дело. Они вместе учились в школе ресторанного и гостиничного бизнеса и после окончания не теряли друг друга из виду. Успех нового проекта стал молниеносным и неожиданным. Две звезды в гиде «Мишлен» способствовали ошеломляющему притоку клиентуры, «Батискаф» вошел в моду, затем мало-помалу стал местом, которое непременно нужно посетить, наконец, лучшим заведением побережья. Десять раз, не меньше, Луи предлагал Никки финансовое партнерство, которое та отвергала, стремясь сохранить независимость: в долги и займы влезала она – ей и получать прибыль. Смеясь над упорным отказом, Луи довольствовался большой прибавкой к жалованью и не торопился уезжать, сам не зная почему. Причину он понял, когда Никки очертя голову бросилась в объятия своего владельца типографий. Ярость и ревность, терзавшие Луи, когда тот замечал в списке предварительных заказов фамилию Болье, открыли ему неожиданную правду: его любовь к Никки. Но признаваться в своих чувствах было уже поздно. Луи переживал тяжелые месяцы, бессильно наблюдая за опустошительной страстью, исход которой он предвидел заранее. Но ни одно из его предостережений коллегу не вразумило. Став свидетелем разрыва, Луи понимал, как мучительно Никки будет приходить в себя.

Он дождался рождения ребенка, терпеливый и доброжелательный, как старший брат. Никки ни разу не пожаловалась, не открыла Луи душу, и «Батискаф» жил, как будто ничего не произошло. Когда буря немного улеглась, Луи начал незаметную работу по сближению. Как-то вечером Никки позволила поцеловать себя, но сразу же дала понять, что не стремится идти дальше. Испытав сумасшедшую любовь, она не хотела довольствоваться жалкой подделкой. Задетый до глубины души, Луи чуть не уехал, бросив все. Но тем не менее остался.

Отключившийся таймер плиты вывел его из задумчивости. Он открыл дверцу из закаленного стекла, и из духовки распространился чудесный запах. Никки сможет попробовать это новое суфле, закончив со счетами. Луи осторожно поставил форму для выпечки на рабочий стол из нержавеющего металла. Когда молодая хозяйка вступила во владение «Батискафом», вся кухня подверглась замечательным преобразованиям. Вентиляция, специальная покраска, металлические детали, облицовка плиткой до потолка и индукционные плиты придавали ей вид настоящей лаборатории. Здесь Луи отдавал всего себя творчеству, отпуская на волю фантазию. Он поставил перед собой цель – открыть собственный отель с рестораном не позже, чем ему исполнится сорок. Впереди у него еще несколько лет. Луи надеялся, что за это время сможет убедить любимую женщину разделить его планы. Но, конечно, только в том случае, если Барт Болье не появится вновь в их жизни.

Неделя для Стефана тянулась медленно. Он уезжал в семь часов утра с Бартом, который за всю дорогу до Ля-Рок не произносил почти ни слова. С первого дня Жорж направил его в ангар, где находился самый старый из прессов «Кэмерон». Для защиты от шума машины выдали пластиковые вкладыши, обязанности были простыми, действия - повторяющимися, словом, ничего особенно интересного. Остальные служащие – во всем здании трудилось только пятеро - приняли его хорошо. Новичку объяснили, что двадцать лет назад те же функции выполняло двадцать четыре человека, а все, что требовалось сейчас – наблюдать за работой пресса.

Стефан начинал с восьми часов и успевал немного побродить в помещениях, где никто не задавал ему вопросов. Он ходил вокруг огромных цилиндров с толстым слоем бумаги, больше похожих на рулоны ковров, чем на будущие книги. На этаже верстки люди сидели, уткнувшись в свои мониторы, и не вступали в разговоры. Стефан предпочитал спуститься и поболтать с рабочими, которые занимались разрезанием пластин матрицы специальным каттером. Только этот этап книгопечатания выполнялся еще вручную: размеры листов из полимерных материалов зависели от формата, и автоматизировать точную разметку не представлялось возможным.

Раздавался мрачный гудок, возвещавший начало смены, и новый работник торопился подняться на свое место, вкладывая беруши. Вообще-то ему даже нравился запах чернил, бумаги и клея. Когда особенно изводила скука, он протягивал руку к одному из больших контейнеров, куда сваливались первые контрольные экземпляры каждого тиража: они служили образцом для настройки пресса перед печатью, а затем выкидывались. Стефан читал несколько строк наугад, иногда целые страницы, пока мастер или сам Жорж не призывали его к порядку. С Жоржем он быстро нашел общий язык. Разобраться в натуре директора Ля-Рок не составило большого труда: преданный Барту душой и телом, он считал президента своим божеством, а типографии – своей религией.

Стефан заметил, что в обеденный перерыв многие сотрудники предпочитали перекусывать на рабочем месте, а не ходить в столовую: так они экономили время и могли распоряжаться им по своему вкусу. Но Стефан даже не представлял себе, как по утрам он просит бабушку завернуть ему бутерброды. По окончании работы ему тоже приходилось постоянно ждать, пока Жорж, или Барт, или иногда Франклин - словом, любой освободившийся предложит довезти его до Карружа. Таким образом, времени на то, чтобы бродить по типографии и заглядывать в разные углы, было предостаточно. В первые дни Стефан болтался с недовольным видом, но никто не обращал на него внимания, и, в конце концов, он стал проявлять интерес к тому, как устроено и работает предприятие. Ему было запрещено заходить лишь на этаж дирекции, хотя на этот счет никто и не давал никаких четких указаний. Жорж только сказал, что ему нечего там делать, встретив Стефана на лестнице, ведущей наверх.

Барт иногда неожиданно появлялся в одном из помещений, всегда вызывая смятение и суматоху среди персонала. Служащие не сразу замечали его неподвижный высокий силуэт на одной из металлических лестниц над прессом. Взгляд темных глаз неотрывно следил за конвейером и людьми. Стефан считал такое отношение просто возмутительным и сравнивал дядю с директором лицея. Сам он решил, что не позволит себя запугивать.

Чтобы разбавить монотонное течение дней, Стефан охотно выпил бы или покурил, но был лишен такой возможности. Приходилось терпеть до вечера: вернувшись в Карруж, он опрокидывал несколько рюмок перед ужином. Скрыть что-то от Барта было трудно, тот всякий раз встречал появление племянника в столовой во время аперитива язвительной шуткой или презрительной улыбкой. Враждебность его не уменьшалась. Как-то раз, совершая очередной ночной обход дома, Стефан обнаружил адресованную ему записку, лежащую на виду в одном из ящиков бюро: «Здесь денег нет. В других местах тоже. Отправляйся лучше спать». Пораженный, затем взбешенный, он разорвал бумагу на клочки и бросился в буфетную. Большие шкафы были закрыты на ключ. Стефан метнулся в гостиную и допил остатки арманьяка прямо из графина. Чего ждать еще, если Барт следит за ним, прячет спиртное, вознамерился играть в кошки-мышки? Стефану требовались алкоголь и наркотики! Почти в истерике он ворвался к Франклину и разбудил его. Тот ничего не понял из сбивчивого рассказа, но пообещал купить виски на следующий же день. В тот вечер в постели Стефана била дрожь, несмотря на жару. Съежившись под простыней, он почти плакал от ярости, отчаяния и унижения. У него оставалось только четыре таблетки экстази и несколько сигарет с марихуаной. Страх ломки терзал и не давал уснуть. Пожалуй, впервые в жизни парень с тоской спрашивал себя, что ждет его впереди. Из всего клана Болье только Франклин не вызывал у него неприязни. Стефан не хотел ни стать похожим на родственников, ни быть принятым в семейство.

Чтобы занять воскресенье и избежать еще одной прогулки в компании Барта, он отправился слоняться вокруг жилища Симона, надеясь «позаимствовать» велосипед с наступлением ночи. Сторож заметил гостя, перекинулся с ним парой слов и предложил стаканчик пастиса. Охотничий домик сверкал чистотой и порядком, и Симон со Стефаном выпили за разговором о дичи. Барту не приходило в голову, что племянник кое-что в этом понимает. Когда Стефан был ребенком, а потом подростком, отец иногда брал его с собой на охоту. Виктор хорошо стрелял и часто ездил к одному из своих друзей, кинопродюсеру и владельцу нескольких гектаров угодий в Солони.

Симон умел слушать, говорил со Стефаном по-дружески и вспомнил, что отец в его возрасте славился меткой стрельбой. Этот первый разговор открыл молодому человеку, что хотя бы один обитатель Карружа отзывается о Викторе с восхищением. Стефан навестил сторожа на следующий день, потом стал являться каждый вечер. Улучив момент до или после ужина, он спешил в домик в конце аллеи.

Барту потребовалось лишь несколько дней, чтобы узнать об этих посещениях, но возражать он не стал. Симон мог оказать на нового члена семьи только благотворное влияние, исключая, впрочем, ежевечерний пастис. Посиделки со сторожем – куда лучше, чем бесцельное шатание, а вид племянника, не занятого делом, выводил Барта из себя.

Вторая неделю стала точным повторением первой: Ля-Рок с его адским шумом печатного пресса, нескончаемые ужины в семейном кругу и разговоры по душам с Симоном. Тяга к наркотикам не ослабла, а запасы Стефана подошли к концу. Поддавшись панике, он принялся судорожно стучать по клавиатуре компьютера каждую ночь. Но, увы, адреса, которые удавалось найти, либо находились слишком далеко, либо вообще были сомнительными: время и место проведения таких вечеринок постоянно менялись, чтобы сбить с толку полицию. К рассвету Стефан поднимался в свою комнату прилечь и пытался утешиться виски, которым его по-дружески снабдил Франклин. Когда будильник начинал трезвонить, он еле приходил в себя – измученный, загнанный, но следовало, не мешкая, спускаться, чтобы не заставлять Барта ждать.

Наконец наступило тридцатое июня, и Стефан почувствовал небольшое облегчение при мысли о предстоящем жалованье. Иллюзий насчет суммы он не питал, впрочем, сейчас он радовался любым деньгам. Жорж вручил новому работнику жалкий чек, тот положил его в карман, не говоря ни слова. Несколько телефонных звонков прежним приятелям в Париж – и Стефан раздобыл то, что ему требовалось. Он попросил отправить бандероль до востребования в Понт-Одме и, не таясь, взял взаймы велосипед Симона, чтобы самому забрать почту. На полтора десятка таблеток в маленьком конверте безобидного вида, проложенном внутри плотной пленкой, ушел весь его заработок.

_________________

Девочки, Спасибо за продолжение в чудесном оформлении !
_________________

Спасибо за продолжение

У меня появился новый любимчик - Луи ))) Хороший он человек, вот бы Никки поняла, что он будет и мужем прекрасным, и отцом ее сыну, и деловым партнером...
Стефан опять двадцать пять, все на наркоту спустил ((
_________________

Девочки, огромное спасибо за продолжение!
Надо думать, что что-то или кто-то помешает добраться до содержимого бандероли. Пора ему уже переломаться начать жизнь без наркотиков.
_________________

Ну куда ж деваться, он же уже приличный стаж имеет.

Нет, к сожалению((
А Таня-Reine deNeige еще сильно возмущалась отношением Франклина:

А если, говорит, он у дядюшки наркоты попросил бы?

Да давно уж она появилась. Но да, мы о ней побольше узнали: и о семье в Париже, и об отношении к прошлому.

Она поймет...
_________________