Лиза Ван Аллен "Нити желаний"

Туточки мы, пока на месте. Только в памяти, наверно, надо будет освежить главы, общую суть помню, а мелкие подробности подзабылись.
_________________

Ну кто-то очевидно еще кто-то жив. И ждет по принципу одного многим известного Фокса М.

_________________

Тина, мы терпеливо ждём.
_________________

Тина, живы мы все! В других своих переводах ты нас видишь и про этот мы не забыли. Мне так и перечитывать не надо, я все помню.
___________________________________

Уряяя!!!

Ура! Какой приятный сюрприз. Периодически вспоминаю этот перевод.
___________________________________

Принимайте, девы, благодарность! Спасибо за возможность прочесть такую интересную книгу! А уж вязание - это отдельный разговор))))) (кто вяжет - тот поймет)
_________________

Мы все туточки
_________________

И я туточки . Очень книга понравилась, за темкой слежу внимательно!
___________________________________

Какая замечательная новость
и я тут Тоже жду
___________________________________

 » 4. Начать новый цвет

Перевод: gloomy glory
Редактирование: Мария Ширинова
Оформление: Архивариус

Пальцы Нессы летали по кнопкам.
«Пжлст, скажи копам, что женщина, один в один похожая на мою маму, меня похитила и отправила прямиком в 1700-й».
Ответ от её друга – Джейдена Миллера – пришёл моментально: «Ха-ха».
«Ну правда, – не унималась Несса. – Спаси меня. Пжлст!»
Она уставилась на экран мобильника в ожидании нового сообщения. И всё смотрела и смотрела. А когда Джейден ничего не написал, вздохнула и захлопнула телефон.

На точно такой же кровати в другом конце комнаты брат Нессы (которого она иногда называла «ад», поскольку на слух единственная разница между «братом» и «адом» – это то самое маленькое жалкое «брррр!» в начале) плюхнулся на живот. В то время как Карсон мог с головой погрузиться в свои любимые графические романы, у Нессы такой отдушины не было. Не было ничего, кроме бездонного щемящего одиночества, не желающего её покидать.

– Ну же. – Несса швырнула в брата подушку через всю комнату. И промахнулась где-то на милю. – Подъём.
– Нет.
– Вставай, я сказала.
– Зачем?
– Затем! Мы собираемся что-нибудь делать или как?
– Например?
– Ну не знаю… Сходим на разведку?

Карсон вскинул голову. Лицо его было круглым как тыква, а прямые блондинистые патлы касались подбородка. Ему бы родиться в каком-нибудь калифорнийском прибрежном городке, а никак не в Уайт-Плейнсе.
– Мама запретила нам выходить одним. Там торговцы наркотиками.
– Да не зову я тебя на улицу. Осмотрим дом.

Карсон на мгновение задумался, явно выбирая между разведкой и комиксом, где широкоплечего героя должны были вот-вот подвергнуть пыткам, дабы выудить информацию о его заклятом враге. Но в конце концов сделал то же, что и всегда, когда Несса чего-то хотела. Поднялся на ноги.
Они выбрались из комнаты. Коридор второго этажа был длинный и прямой, точно полая кость. Через окошко в дальнем его конце просачивался голубоватый свет. Карсон постучал по стене костяшками пальцев.
– Тс-с-с, – шикнула Несса.
Он скривился, но руку опустил.

Конечно, это была игра: отважный поход по древнему дому, будто они могут найти комнату с золотой прялкой или заколдованной розой или даже дверь, ведущую сквозь время. В одну за другой они заглядывали в спальни вдоль длинного коридора, и надо сказать, все они оказались почти одинаковыми. Комод, шкаф, кровать. Иногда письменный стол. Никаких зачарованных прялок. Никаких призраков.
Карсон вздохнул:
– Скука. Я иду читать свой графический роман.
– В смысле, твою книжку с картинками?
– Комикс!

– Без разницы. – Несса закрыла очередную дверь. – А как насчёт башни? Разве тебе не хочется её найти?
Карсон пожал плечами.
– Что? Струсил?
Он нахмурился:
– Нет.
– Ты у нас слюнтяй? Маленький слюнтяй?
– Мне просто плевать на дурацкую башню.

Несса приняла настолько гневно-раздражённую позу, насколько позволяли её узенькие плечи. Мама говорила ей, что башня стала одним из новшеств, привнесённых в дом где-то в конце 1800-х. В то же время была расширена комната, которую все называли гостиной и которой, по-видимому, никто не пользовался. Но Несса понятия не имела, какие «дополнения» появились в верхних помещениях. Только знала, что попасть на вершину башни с тремя готичными арочными окнами и яростно остроконечной крышей не так-то просто. Да и если бы туда вела красная ковровая дорожка, а над входом висел приветственный знак, её бы эта башня вообще не заинтересовала.

– Ну и ладно. Пойду без тебя.
– Светлая тебе память, Чудовище, – попрощался Карсон.
– Я предупреждала насчет этого прозвища?
– Лох-Несское Чудовище. БаранНесса. НессаПотамия.
– Заткнись!

Несса развернулась и, уже не на цыпочках, дабы показать, насколько ей на всё плевать, протопала в конец коридора к двери с сияющей хрустальной ручкой.
Спальня Обри.
Внутри она оказалась немного больше, чем прочие комнаты, но была столь же скудно обставленной, аккуратной и простой. Тут и там мелькали признаки жизни: раскрытая книга на подушке, несколько цветков в горшках, прелестная золотая рыбка в стеклянной чаше, что-то вроде клетки для хомячка – но самого хомячка не видно – и даже маленький телевизор. Ни «икс-бокса», ни фена, ни косметики, ни духов. (Тётушка явно ни с кем не встречалась.) И лестницы, ведущей в башню, тоже нет.

Несса подумывала уйти. Всерьёз подумывала. И всё же почему-то не смогла. Её мозг захватил контроль над телом и исследовал комнату Обри, таская Нессу за собой точно марионетку. Она не испытывала страха. Лишь ощущала волнение в воздухе, а потому ни в чём не сомневалась. Чувства подсказали ей открыть скрипучую дверь в дальней стене, походившую на шкаф, но оказавшуюся чем-то иным. Они же велели подняться по затхлой узкой лестнице, изогнутой и крутой – сплошь углы и повороты, – велели идти вверх, хотя по ощущениям Несса будто спускалась вниз, во тьму, всё глубже и глубже, пока мрак не начал рассеиваться, словно утренний туман, а потом… Потом она очутилась там. На самой вершине башни. Дыхание перехватило. Она стояла посреди сказки: всюду золото и серебро, и сокровища сверкают и переливаются всеми красками, ждут, когда Несса найдёт их, ждут её одну, что бы это ни значило.

Она задержалась наверху всего на секунду и провела там целую вечность. А когда брат спросил, нашла ли она башню, Несса ответила «нет» и совсем даже не солгала, просто она ещё толком не поняла, что именно нашла.
И только позже, когда мама отправила их в комнату на ночь, когда сгустившаяся тьма сделала дневное безумие не таким уж безумным, Несса поведала Карсону правду. Она попыталась сравнить увиденное с пещерами из фильмов про пиратов.
Сокровищница.

В верхней части башни с тремя маленькими окнами в алькове и конусообразным потолком Несса отыскала набор гребней из слоновой кости и огромную позолоченную библию – не на английском. А ещё бутылку вина, датированную 1887 годом; этикетка так выцвела, что походила на размытое непрерывными дождями надгробие. Там же нашлись картины, фарфоровые статуэтки, хрустальные бокалы, шкатулки со сверкающими драгоценными камнями на крышках, печатная машинка, канделябры… всего и не перечислишь.

– И самое странное, – сказала Несса, – что у меня возникла… как это… уверенность? Будто я просто знаю, как пройти в башню, а ведь никогда там раньше не была.
– Ну ты же понимаешь, в чём причина?
– В чём?
– В повреждении мозга. Тебя в детстве уронили прямо на голову.
– Да иди ты, никто меня не ронял. – Желания бодаться с Карсоном не было, даже притом, что порой такие споры поднимали Нессе настроение. – Тебе не кажется это странным?

– Может, тётя Обри продаёт антиквариат, – сонно предположил он.
– Нет.
Наряду со всякими древностями, коими бурлил и пенился каждый уголок башни, попадались и новые вещи. Современные. Коробка для завтрака с Микки Маусом. Свадебное платье, сползающее с вешалки. Букет роз – засушенный и потемневший до бордово-чёрного. Несса заметила несколько журналов, детское автокресло, полураздетую Барби, пару фигурок котят-держателей для книг, красный паровозик, светящиеся кроссовки, распятье, вазу…

Пока она перечисляла, Карсон уснул. А Несса так и лежала без сна, глядя в потолок. Их дом в Уайт-Плейнсе притаился в глухом тупике, где ночью можно было услышать разве что редкий лай соседского золотистого ретривера. Но здесь, в Заплатнике, ночь полнилась звуками и опасностями. До Нессы долетал шум настоящих уличных джунглей… мощный бас гремящих автомобилей, возгласы людей, перекрикивающихся где-то в конце тесного переулка, детский плач, плач, затихающий плач. И сам дом скрипел, урчал, точно живот гигантского зверя, а Несса застряла внутри, в ловушке.

– Карсон, – прошептала она, – ты спишь?
Брат не ответил, да она и не рассчитывала.
Было в Заплатнике нечто настораживающее. Слишком уж густая тьма спальни не давала закрыть глаза.

В ту же ночь, несколькими часами позже, Обри резко вынырнула из глубокого сна, что для неё было крайне необычно. Ночной шум никогда её не будил. Ёжик любил переставлять свою клетку или часами бегать в колесе, но за несколько лет Обри научилась его не слышать. Как и голоса незнакомцев, столь же громкие и чёткие, как если бы они восседали прямо на продавленной коричневой кушетке в её спальне, а не общались где-то на другом конце улицы. «Ты и землетрясение проспишь», – постоянно повторяла Мэрайя с восхищённым блеском в глазах.

Но сегодня что-то изменилось. Шум, шорох. Обри проснулась и не шевелилась, напряжённо прислушиваясь. В чём дело? Несса встала попить воды? Карсон вышел из комнаты и заблудился? Эти звуки – шарканье и периодический стук – казались слишком застенчивыми, чтобы быть безобидными. Словно кто-то пытался двигаться как можно тише.
На мгновение Обри решила, что ей всё мерещится, но сама себе не поверила.
В Тэппэн-сквер проживало множество хороших людей: родители, вкалывающие на работе; матери, толкающие домой тележки с продуктами из бакалеи; мужчины, обожающие развалиться в шезлонгах на улице и покуривать сигары. Но встречались и те, кого стоило бояться. Чей-то сын, свернувший с правильного пути. Кто-то нуждающийся в деньгах. Друзья чьих-то друзей.

Заплатник всегда привлекал воров; слухи о сокровищах соблазняли мошенников всех мастей. Но те же слухи, что манили любопытных преступников в дом, служили неким силовым полем, их отгонявшим. В последний раз Заплатник обокрали в конце семидесятых – кучка обкуренных хиппи пробралась в пустой особняк, утащив с собой лишь то, что поместилось в их плетёные сумки. Вскоре после взлома, который потряс Мэрайю, но вовсе не запугал, воров нашли за пределами Нью-Джерси. Они плыли вниз по Гудзону на лодке, ставшей настоящим кораблём-призраком, – голые, синие, мёртвые, лежащие среди украденного из Заплатника барахла. Официальная причина смерти – передозировка. Неофициально весь Тарритаун верил, что их свёл с ума дьявол. Этих сплетен хватало, чтобы удерживать в страхе всех местных жуликов.

Но день за днём соседи менялись. Новички стекались в Тэппэн-сквер со всего мира, будто влекомые приливом, и многие отнюдь не так трепетно относились к старым суевериям. Обри предлагала установить сигнализацию, на что Мэрайя лишь усмехалась: чего ради? Она свято верила, что Заплатник сам себя защитит. Правда, она также не сомневалась, что увидеть трёх скворцов на лужайке – к удаче, а после длительной мариновки любой овощ станет только вкуснее.

Шум усилился, и Обра пожалела, что не настояла тогда на сигнализации. Если Заплатник сегодня ограбят, Битти и дети никогда сюда не вернутся.
Обри скинула одеяло. Оружия не было, так что она схватила с прикроватной тумбочки спицу. Восьмёрку – достаточно большую, чтобы не сломаться, и при этом опасно острую.

Звуки доносились из комнаты в конце коридора. Там явно кто-то ходил. Шаркал. Натыкался на мебель. Окаменев, Обри стояла в темноте.
И только начала отступать, чтобы разбудить сестру и вызвать полицию, как дверь распахнулась – и комната будто всосала в себя весь воздух. Обри вскинула спицу и закричала.
– Стой! Погоди! – Преступник вцепился в её запястье. Теперь кричали они оба. – Стой же!

Обри вывернулась из захвата тёмной фигуры; страх затмил разум.
– Обри. Остановись. Это я!
Она отпрянула:
– Мэгги?
Мэгги щёлкнула выключателем на стене и тут же болезненно сощурилась от вспыхнувшего света.

Когда она покидала Заплатник, её волосы ниспадала до талии мягкими волнами цвета топлёного молока. Она любила надевать платья в цветочек до самых пят и разгуливать по Тарритауну босиком и без лифчика.
Теперь волосы Мэгги короткими чёрными лохмами свисали на лоб. Лицо округлилось, стало более зрелым, хотя она по-прежнему походила на маленькую фею, даже несмотря на одежду – узкие джинсы с серебристым шипованым ремнём, сидящие низко на бёдрах, майку и кеды.

Мэгги уехала из дома четыре года назад. Каких-то четыре коротких года, и Обри с трудом её узнала. Будто с тех пор прошла целая жизнь.
– Да уж, – выдавила Обри.
Мэгги протянула к ней руки:
– Я могу объяснить…

Последний раз Обри видела младшую сестру, когда та скидывала рубашки и джинсы в старый чемодан, даже не потрудившись их сложить. Её свеженький диплом об окончании средней школы, пришедший по почте буквально накануне, валялся на постели.
«Я скопила достаточно, чтобы смотаться в Майами, – усмехнулась тогда Мэгги. – Отпраздновать. После одиннадцати лет непрерывного домашнего обучения я заслужила маленький отпуск, верно?»

Потом Обри сидела на кровати, приплетая косу из красной пряжи к рюкзаку сестры, чтобы отпугнуть карманников, комаров, махинаторов, проблемы с транспортом и – чем чёрт не шутит – ненадёжных мужчин. Она хотела спросить: «Можно с тобой?», но не могла представить, как потягивает коктейли у бассейна, танцует ночи напролёт в душных клубах и спит до полудня. Обри даже в самолёте себя не представляла. Мэгги была вольна идти куда вздумается, не просто потакая своим капризам и напрашиваясь на неприятности, а даже специально разыскивая их и скручивая в бараний рог. Обри же привязали к месту её вера и обшарпанные стены Заплатника.

Возможно, не погрузись она в размышления о себе и своей участи, то заметила бы, что Мэгги запихнула в чемодан куда больше вещей, чем нужно для небольшого отпуска. Возможно, будь Обри повнимательнее, она бы забрала у сестры билет на самолёт и не отдавала, пока та не сознается, куда едет на самом деле. Но она не подумала… по крайней мере, не о Мэгги. И потому, подкинув сестру к аэропорту имени Джона Кеннеди и быстренько обняв, Обри едва ли не вытолкнула её из машины, так как не хотела задерживать такси и фургон, ожидавшие позади. Кто ж знал, что потребуется несколько лет и смерть Мэрайи, чтобы Мэгги вернулась домой.

Голова закружилась. Обри протиснулась мимо сестры в её старую спальню. А следом в комнату ворвалась Битти, принеся с собой свежесть и прохладу ночного воздуха. Её глаза были опухшими со сна, одежда сидела как попало.
– Обри? Ты в порядке? Что случилось?.. – Битти замерла, наконец заметив Мэгги, и удивлённо выпрямилась. – О. Ты когда приехала?
– Только что.
– Тебе Обри позвонила? Она знала, где ты?

Мэгги опустила голову:
– Эм… нет.
– Тогда… как ты узнала?
– О чём?
Битти растерянно моргнула:
– Как ты узнала о Мэрайе?

– А что с ней?
– О Боже. – К горлу подступила тошнота, желудок скрутило, и Обри согнулась, прижав руки к животу, словно могла излечиться одним прикосновением.
– Что с тобой? – спросила Битти.
– Простите, мне нужно присесть.

Под взглядами сестёр Обри скользнула кончиками пальцев по старой коллекции кино-плакатов Мэгги, пытаясь успокоиться. «Тварь из Чёрной Лагуны», «Ужасный снежный человек», «Капля». Ломаные линии и яркие цвета будто затягивали её в свои глубины. Обри никогда в жизни не чувствовала себя так странно, но сразу опознала симптомы прелюдии к обмороку. Много, слишком много всего за один день.

– Извини, Об. – Мэгги говорила чересчур громко и развела руки ладонями вверх. – Мне очень жаль. Я не хотела никого пугать. Просто нити передали мне послание, понимаешь? Так странно… никогда раньше такого не было. Я ещё подумала, что померещилось. А потом просто поняла, что должна приехать как можно скорее, и боялась вас разбудить, потому решила глянуть, вдруг получится пролезть, ну, знаешь, между стенами в переулке, как раньше…
Опершись на подлокотник горчично-жёлтого диванчика, который Мэгги притащила в комнату, когда была подростком, Обри медленно села.
– Что с тобой?

Она подняла указательный палец, не в силах говорить. Закрыла глаза. И вновь Заплатник был привычно тих. Опасность исчезла. Но Обри продолжала дрожать – не на поверхности, когда конечности нервно трясутся, а глубоко внутри, так, что органы словно раскачивались и менялись местами. Кода она открыла глаза, рядом с Битти уже стояли Несса и Карсон, и она обнимала их за плечи. Мэгги замерла в дверном проёме, упершись плечом в косяк и оттопырив бедро.
– Обри? – позвала она.
Все смотрели на Обри, ожидая какой-то речи. Все эти люди… её семья… здесь… наконец-то… но Мэрайи среди них нет.

Обри попыталась сказать что-нибудь, что исправит положение или хотя бы их успокоит, но открыла рот, и оттуда не вылетело ни слова. Лишь судорожный всхлип, а потом какое-то первобытное мычание. Она не могла даже извиниться за этот звук.
– Ох, – выдохнула Битти. – Обри…
И все слёзы, копившиеся с самой смерти Мэрайи, прорвались наружу бурным потоком, мощно, болезненно. Сотрясаемая рыданьями, Обри согнулась пополам. Она чувствовала, что сёстры опустились рядом – диванные подушки просели под их весом, – чувствовала их прикосновения на руках, спине.

– Мэрайя… она ушла? – мягко спросила Мэгги.
Наверное, Битти кивнула. Потому что в следующую секунду Обри плакала уже не одна. Сёстры рыдали вместе с ней, сжимая в кулаках её одежду, стискивая её с двух сторон так, что их локти, колени, бёдра впивались Обри в бока.
А за окнами на востоке горизонт окрашивали первые лучи солнца.

_________________

Спасибо за долгожданное продолжение
_________________

Спасибо за перевод Очень ждала

Спасибо за новую главу
_________________

Ура! Продолжение! Спасибо большое! Такая сильная книга! Пробирает до глубины души!