Дивье Поле

Дальняя заимка

...Снилось мне все или взаправду было?
Горячее, сильное тело прижималось ко мне. Я слышала дыхание того, кто был со мной, слова, что он шептал мне, и ощущала стук его сердца в своей груди. Я чувствовала поцелуи и руки Емельяна, изнывала от наполнявшей истомы, которой не было сил сопротивляться. Но тут что-то изменилось: словно дурман какой-то наплывал и обволакивал, лишал воли... И совсем это уже не было похоже на то, что я чувствовала еще совсем недавно.
Снова меня куда-то уносило. Не так, как в тот миг, когда в этот чудный мир попала, но словно опять тянуло в неведомые дали безудержно. Голова зашумела, перед глазами все поплыло, я хотела сказать что-то, попросить, чтобы не отпускал...
...Очнулась непонятно где. Огляделась - я, похоже, лежу на топчане в избушке, в печке огонь горит, свеча на столе потрескивает. За окном почти совсем стемнело. Приподнялась и села, пошатываясь от легкого головокружения. Только успела задаться вопросами, что же случилось, где Емельян, уж не приснился ли мне, как снаружи раздались крики и чертыхание. Споткнувшись, я кинулась к двери. Выскочила на улицу в тот момент, когда из озера выходило на берег чудище - похоже на человека, но синее все, со светящимися глазами и все тиной и водорослями опутанное.
Я застыла на месте, не в силах ни пошевелиться, ни слова сказать.

Дальняя заимка

Ветер… Простор… Свобода…
Взмахнув руками-крыльями и почувствовав, как струйки воздуха ерошат перья, я чуть не задохнулась от счастья. Это было… было… нереально! Как будто воздух вдруг сгустился и сам поддерживает под руки, подправляет, покачивает, в первые минуты я просто кружилась, кренилась и купалась в солнечных лучах, наслаждаясь новыми невероятными ощущениями.
Что? В солнечных лучах?
Я чуть камнем не рухнула на крону дерева, как только поняла, что уже некоторое время не прячусь от солнца. Впрочем, сейчас оно меня не жгло. Скорее, ласкало. Видимо, в лебединой ипостаси солнце на меня так разрушительно не действует, но проверять, на сколько хватит моей удачливости, не хотелось. Зачем я вообще взлетела? А кто его разберет. Захотелось! Так… спуститься обратно на землю я всегда успею, а пока можно использовать полет с толком! Сверху хорошо видны дороги вокруг, можно разведать, что тут есть. Я пару раз взмахнула крыльями и вдруг поняла, что лечу обратно к озеру. Вон оно уже показалось из-за деревьев.
Подивившись, когда это я успела развернуться, но списав все на эйфорию первого полета, я пролетела над озером и избушкой и направилась дальше над кронами деревьев, стараясь разглядеть внизу что-нибудь интересное. Летела я недолго. В какой-то момент из-за деревьев вновь показалась избушка и озеро. Но на этот раз я была абсолютно уверена, что не сбивалась с курса! Тут что, несколько похожих озер с избушками? Однако тут я заметила Филимона, входящего внутрь избы, и поняла, что озеро то же самое. Неужели все же сбилась? Испытав легкое неудовольствие, я качнула крылом и изменила траекторию полета, направившись в третью сторону. Результат был прежним: через некоторое время я опять вернулась к избушке.
Беспорядочно пометавшись над деревьями еще какое-то время и окончательно убедившись, что любое направление движения каким-то невообразимым способом превращается в ленту Мебиуса, я вернулась на озеро. Под кронами деревьев было куда темнее, чем наверху, поэтому я не сразу разглядела, что перед избушкой кто-то стоит. Сообразив, что рубаха моя осталась на пороге, я благоразумно нырнула под ветки дерева и перекувырнулась в воздухе под защитой лесной мглы и кустов.
Слегка покачнувшись на ногах, я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Чувствовалась сила. Застоявшаяся. Накопленная годами. Мутная и душная, но сытная. Меня немедленно потянуло рвануть к берегу и забрать все угощение себе, но к желанию насытиться примешивалось и смущение. В голове роились и вихрились мысли, словно бранились два голоса: один привычный мой, а второй звонкий, будто ручеек.
Как я голышом выйду к людям? Надо было раньше об этом подумать и спрятать рубаху в лесу. О чем я думала, когда перекидывалась? Да я вообще не думала в тот момент!
Я тщательно ощупала собственные волосы: они закрывали тело не хуже плаща, как раньше закрывали мою рубаху. Это немного обнадеживало.
И все равно: голой ходить перед кем-то… это… это невозможно!
Почему? Нет ничего более естественного! Более привычного, более древнего!
Я… нет, я не могу.
Попробуй! Вот увидишь, всем понравится! Там сила. Иди. Забери. Много силы. Вся твоя будет.
Я сделала первый нерешительный шаг к кромке леса. Потом еще один. И еще.
Выглянув из-за куста, я увидела странную картину: в дверях избушки замерли Любава и здоровенный черный кошак, на берегу стоял Емельян, и все они взирали на лезущее из озера страховидло с темной кожей и горящими глазами. От чучела озерного пахло тиной и тянуло силой. Так тянуло, что я невольно сделала шаг вперед. Сила. Мужская. Это вот кошмарище – мужчина. Определенно мужчина. А мужчин я не боюсь.
- Эй, добрый молодец, а ты кто ж такой будешь? – звонкий голосок со странными переливами зазвучал сам собой. Я уже хотела зажать рот руками, но было поздно.
Страховидло перевело взгляд на меня, глазищи полыхнули, и это нечто внезапно преобразилось в ладного мужчину. Не старого, хотя и не сказать, чтобы молодого. С бородой. И обычной белой кожей.
- Мил человек, ты куда идешь, пробираешься?.. Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?..
Бородатый мужчина сделал еще шаг по направлению ко мне, когда над озером раздался странный всхлип ветра, похожий на протяжный женский крик, и туман над водой будто сплелся в подобие женской фигуры, тянущей руки в сторону пришельца.

А он проворный оказался, даром что огромный такой.

Варя и охнуть не успела, и возразить, как подхватил ее Касьян на руки, да на мост шагнул. А ведь она только подумала, что хлипкая конструкция его одного не выдержит. А уж с ней и подавно. Вниз посмотрела снова, туда, где вода шумела и еще более бурной казалась. Умела плавать Варвара, да вот только сейчас не было никакого желания купаться: из реки то там, то здесь выглядывали скелеты. Не иначе, как и на дне целое множество их.

"Ну уж нет, в таком соседстве я точно не хочу оказаться! Да и тебе не стоит туда нырять", – глянула на Касьяна, что место выбирал очередной шаг сделать, а потом взгляд обратила назад, к лесу, где ветер шевелил ветки деревьев. «Ты-то мне и нужен. В лесу тишина пока постоит, а твоя сила нас от падения убережет да скорее к воротам доставит», - подумала, направляя сделавшийся послушным ветер в спину великана.

Получилось! Добрались до противоположного берега, да так быстро и ловко шел Касьян, что засомневалась Варя: она ли ему помогла, ветер подгоняя, или сам он властью какой неведомой обладает. Нахмурилась чуть, когда стиснул, к себе прижимая, не могла не почувствовать, что не только руки у него огромные. Но зато они до ворот добрались целыми и невредимыми. И клубочек – вот он, лежит, дожидается. И с этой стороны моста скелеты уже не такими пугающими кажутся.

– Лихо ты! – улыбнулась Касьяну, а сама на шаг отступила. Пусть сила его лучше в голове пребывает: полезней будет сейчас, когда впереди еще путь нелегкий. А с остальным позже разберутся. – Спасибо за помощь, одной мне было бы страшновато перебираться по такому мосту. Теперь надо других дождаться, да решить, как нам внутрь попасть.

Подняла клубок с земли и к воротам подошла, замки осматривая. Вдруг ошиблись издалека. Но нет, так и есть: заперто. А стены крепости прочные, высоченные, по ним забраться наверх не удастся. И на земле под ногами трава нетоптаная – давно здесь никто живой не ступал.

На пути к Городищу

А вечер перествал быть томным. Сейчас эти два амбала подерутся из-за девицы и останется нам только оборотень. Не, он красавчик, спору нет, но нам бы воина. А лучше армию. И вообще, я не желаю ничем заниматься, ни с блондином, ни с брюнетом, у кота невеста есть (или жена) - уже легче. Секс, безусловно, дело хорошее, полезное и весьма приятное, только с женской стороны это почувствовать желания нет никакого. Это же такая психотравма будет! Бррр. Пока думал, как разнять фонтанирующих тестостероном мужиков (ни ведра воды, ни биты под рукой конечно нет, жаль), предмет спора переметнулась к белобрысому, на том все и затихло. Касьян вполне может и за Варварой поухаживать, она девушка видная. Даже очень. Но я в пролете. Во-первых, у меня невеста (бл*, лесби какое-то получается), а во-вторых - я женщина. Или это все же во первых? Чертова юбка, чертова кофта, чертовы волосы! И зачем женщины их отращивают? Красиво, но неудобно. Хорошо хоть туфли не на каблуках. Нормальные такие сапоги, кожаные, на плоском ходу, удобные. По карманам платья всякая дребедень распихана, корешки, обереги. В рукаве ... нож? Ну так, ножичек, хорошо спрятанный в ножны. Подняв рукав, чуть вытащил игрушку, чтобы проверить заточку. Жжется, зараза. И что получается - камни и железо не трогать голыми руками. Где найти пачку латексных перчаток? Или хотя бы пару хороших кожаных?
Разборки уже не грозили дракой, а я сам того не замечая отошел в сторону. Мозг кипел. Сейчас бы планшет и доступ в библиотеку, собрать информацию, сделать анализ...

- Что за?... - по телу прошла волна холода. Поле. Впереди простиралось поле после брани. Много воинов на том поле полегло, кто от стрел, кто от меча, а кто и от колдовства темного. Вдруг соткался из воздуха воин старый. Да разве ж старики в боях бились? Иль же собрали в войско всех, кто сумел меч в руках удержать?
- Не меня бойся, дева огненоволосая, - прошелестел дух. - Бойся силы злой в городе поселившейся. Темное колдовство там сотворилось, невесть куда пропали жители. А кто не пропал, тот сгинул на этом поле, не сумев врага побороть. Никого не пощадил Горный батюшка. А в город ходу нету, охраняет его стража страшная, силы могучей.

Молодец дед, страху нагнал и исчез.
Спутники мои уже двинулись к городу.
Молодец! Мужик.
Речушка текла неглубокая, каменистая, вода мутная. То там омут, то тут. Нехорошее место, гиблое. Даже не хочется думать, насколько сильны чары, что сумели такое сотворить вокруг. А вот мост был знатный - жуткая конструкция из бревен, старая, разваливающаяся. Мда, папа бы три шкуры спустил за такой "мост". В воду лезть не хотелось, идти по невнушающей доверия конструкции - тем более. Ладно, девушка полегче меня будет, половчее. Осторожно ступая с бревна на бревно, выверяя каждый шаг, удалось пройти пол пути. А дальше был провал бревна в три и перил нет, чтобы ухватится. Прыгать нельзя, от такого толчка все может рухнуть. Осторожно, как канатоходец, я ступил на продольную балку. Поликсения точно не человек. Пока я боялся, девушка легкими шагами шла вперед. Последняя часть пролета почти совсем разрушилась. Прыжок - вот он твердый берег.

Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники...

Возле Городища
Клубочек остановился возле запертых ворот. Серые каменные стены поднимались ввысь. Камень, а можно без него?

- Зачем запирать город, который накрыли темные чары? - спросил я сам у себя.

- Мы пойдем туда на ночь? - все мое существо протестовало против этого. - Не хочется мне туда. Может мы сначала отдохнем? И кушать хочется...
Ноги ныли от целого дня ходьбы, пропитание нам никто не выдал. Вот почему я не Касьян или белобрысый? Им все нипочем.

Я уселся на жухлую траву спиной к городу и стал ждать остальных.

Светлый лес... Луг перед ним... Где-то далеко на горизонте деревенька... Местные редко заходят в чащу, ведут себя тихо, спокойно. собирают ягоды, грибы, взамен оставляют молоко и яйца, хлеб. Все знают, что я живу в добротной избушке сразу за чащей. И пока я тут, темное колдовство не пройдет по их домам. Не страшны ни пожары, ни наводнения, ни ураганные ветра. Подвластны мне стихии... Не хожу только в горы. Камни давят, гнут к земле, дышать мешают. А вместо чудного леса и бескрайних лугов сижу я под стенами городища, и что делать дальше не знаю. Не знаю как вернуться домой...

Дальняя заимка

Стоял Фил на пороге избушки, смотрел как чудо-юдо рыба-кит из воды лезет и думал, что одними поганками здесь не отделаешься. Нелюб на полном серьезе размышлял, какое зелье хватать и в какое место швырять, как тут от кустов раздался чарующий голос, сопротивляться которому было трудно. Переливы колдовского звука заставляли идти к ней и отдать ей все, что она захочет. Черный кот повел ухом в сторону звука, и Фил уловил что-то знакомое под чарами, окутавшими их всех.
Стремительно развернулись, он увидел в кустах Елисаву в плаще волос,которая подзывает к себе чудище из озера. Ярость окатила обжигающей волной, два мужика, ну справедливости ради мужик и кот, стоят и разинув рты любуются на чудище как в балагане, а девушка всю работу за них делает. Да еще в таком виде! Он прекрасно видел в темноте и знал, что за волосами Елисаву не скрывает ничего.
Глухо рынков, в несколько прыжков преодолел разделяющей их расстояние и прижался к Елисаве, закрывая ту от жадных взглядов. Она вцепилась в его шерсть руками и Фил повернул голову.
- Это я, Филимон, - сказал с трудом, кошачья пасть не предназначена для человеческой речи. - Садись. Довезу.
Девушка ловко взобралась ему на спину и он, осторожно ступая, чтобы на растрепать волосы, закрывавашие ее, направился к избушке. В голове вертелось "like lady Godiva" незабвенного Фредди.
Это было ммм... волнительно. Приятная тяжесть девичьего тела, обнаженные ноги, сжигание его бока. Так, стоп, не о том думаешь. Он принялся размышлять о битах и кубитах, но с поражением признался, что не вычислит даже обычного квадратного корня.
На пороге избушки Елисава спрыгнула со спины и всем телом потянулась, закинув руки за голову. Фил оттеснил ее в глубину помещения, его настолько злило, что столько народу видело обнаженную девушку, что клацнул зубами и напоследок боднул головой зазовку чуть пониже спины. Отыскав рубаху, он закинул ее в комнату и захлопнул дверь, привалившись к ней, преграждая путь любому.

Тем временем Емельяну с Любавой удалось убедить мужика, который провел в озере незнамо сколько лет, что почти потерял человеческий облик, и тот рассказалл свою историю. По накалу страсти с ней могла сравниться только самая печальная повесть Вильяма нашего Шекспира.

Дальняя заимка.

Синее чудище со светящимися глазами явно было не по зубам нашему голосистому, и как выяснилось, волосатому другу. Нет, я, конечно, мог воспользоваться подходящим моментом и упомнить ему его выходку с беленой, но это было бы слишком подло. И не по-мужски.
Я решил не оставаться в стороне.
Но сперва нужно побеспокоиться о безопасности Любавушки.
Не обращая внимание на шипящего кошака, я внес в порядком остывшую хату свою драгоценную ношу. Домик порядком остыл, а это не дело. Я зыркнул в сторону давно потухшего очага, и он приветливо полыхнул жарким пламенем, нагревая небольшое пространство. В углу обнаружился топчан. Скинув на него свою куртку, я аккуратно уложил не нее все еще дремлющую Любавушку. Проверил пульс. С ней все было хорошо, и судя по подрагивающим векам, сила белены отпускала ее.

Рядом нашелся оплывший огарок свечи, я примостил ее на столе и поджег, чтобы когда Любава проснулась, ей не было страшно в темноте и в неизвестном месте. А сам пошел разбираться с нашей водяной проблемой.

У озера ничего не изменилось.
Фил все так же шипел в дверях на чудище, а чудище, видимо опешившее от такого приема, не решалось выйти из воды.

Вдруг со стороны воды закричала какая-то птица. Причем так. Будто человек кричит.
Фил вздрогнул, я громко чертыхнулся и сплюнул:
-Бесовщина.
И, закатав рукава, поудобней взял свой серебряный меч, который как раз для нечисти и предназначался.
Но успел сделать в сторону озера лишь несколько шагов, примерясь к противнику и выискивая слабые места, припоминания, что я знаю о водяном народе, когда почувствовал теплый взгляд прямо между лопаток.

Обернувшись я увидел Любаву, замершую в дверях хатки. Слабая, напуганная, и вся моя.
И вдруг со стороны леса послышался мелодичный певучий манящий голос, пробуждающий инстинкты и подавляющий разум.

У озера раздались сильные хлопки, будто кто-то жабрами бил по воде. Я обернулся, скидывая с себя наваждение, и увидел, что и чудище отреагировало на манящие звуки Елисавы. Миг и вот уже перед нами стоит мужик. В каких-то зеленых лохмотьях, больше похожих на тину, но мужик.

А тем временем девица будто в трансе продолжала свою песню:

И она действовала! Бородач устремился к ней

Туман тоже отреагировал, но по-своему. Ему или скорее ей не нравилось внимание чудища к Елисаве, а может она всех девок не любила.
И тут опять вмешался наш кошак, о котором я уже и думать забыл.

Он ломанулся со всей своей четвероногой прыти к Елисаве и утащил ее на себе в теплую хату, где они оба скрылись.
Может у котяры гормоны взыграли?
Ладно, будем решать вопросы по степени важности.
Бородатый водяной мужик тоскливым взором проследил за тем, как девицу утащили с его глаз и заметно приуныл. Убивать его или как-то калечить я передумал.
Может удастся договориться? Или хотя бы выяснить что с ним случилось.


Дальняя заимка. Берег озера.

Речь Озерника было сложно разобрать. Сразу было видно, что он давно не пользовался ей. Но в общих чертах история вырисовалась такая:

-Ну, дык. Тепереча я поболее уразумел. И туманницу ядовитую, что дико кричит и юных девчат от заимки отваживает, завывая то иволгою, то криками жудасными, - выслушал я путанную историю Озерника. - Да не кручинься добрый молодец, пошукаем мы твои зачарованные пояса. Но уж когда солнышко проснется, а девица твоя туманная угомонится и в лесах схоронится, - подвел я итог. - А пока отдыхай, да и нам надобно сил на завтра набраться. Утро вечера мудренее, - выдал я заезженную сказочную мудрость.

Распрощавшись с Озерником и подарив ему надежду, мы с Любавушкой пошли обратно к жилью. Лично я надеялся, что котяра времени зря не терял и не Елисаву развлекал, а ужин приготовил и с дичью разобрался. Из-за сильного запаха тины, которой тянуло от озера, я не мог определить пахнет едой или нет. Но лучше бы Фил приготовил что-нибудь существенное к нашему приходу.

Лесное капище

Гордей был насторожен сверх меры, опасаясь каждого шороха. И не зря. Не успел он даже призадуматься о мелких пакостях древовидных, как со стороны выскочило к нему яркое существо. Он успел только заметить рыжие волосы, милое личико – женское, ладную одежу, облегающее гибкое тело, выделывающее разные выкрутасы. Воительница. Когда девушка оказалась рядом с ним, встав в боевую стойку, Гордей инстинктивно отступил. Настрой у рыжей был явно не позитивный. Маленькие ушки, торчавшие из-под копны рыжих волос, подрагивали от напряжения, а глаза под нахмуренными бровями обстреляли его колючим взглядом, тогда как направленный прямо в грудь лук не сделал ни одной. Пока. Ему нужно постараться, чтобы странная девушка не пронзила его, как куропатку. Гордей сложил руки на груди, осматривая воинственную лучницу.
- Звать меня Гордеем, Омутник я, - сказал он миролюбиво, но с некоторой опаской – вдруг она на дух не переносит таких, как он. Случалось уж, что на него нападали, пытались убить только за то, кем он является. Гордей нахмурился. Откуда в голове видения, как его сетью ловят, ядами травят, клеймом прижигают? Как наяву. Горько стало на душе от того, что с ним взаправду всё это случалось – шрамы огнем горят от одних воспоминаний. А тут еще эта, стрелой хочет попотчевать, без всякой на то причины. Голос Омутника стал грубым, а поза вызывающей:
- Я тут смельчаков поджидаю, у кого храбрости хватит в лес дремучий войти и встретить Зло лицом к лицу. Ты на это способна или горазда только на мирных путешественников нападать?
Разговор продолжить не удалось, потому что на полянку выкатился огромный клубок, оказавшийся мощным бородачом со свирепым взглядом и топором в придачу.
- Э, ребятки, так не пойдет. Двое на одного – нечестно, - предупредил Гордей, собираясь защищаться, но поняв, что новые знакомцы друг друга не знают, и он надеялся, что это не обман, решил сменить гнев на милость.
- Что у вас оружие есть, это хорошо. В лесу, очевидно, нас не ждут скатерть-самобранка и яблочки молодильные. Тут даже ветки кусаются. – Он поднял палец и показал ранку. – Опасностей пруд пруди. Но чувствую, что в лес надо идти, не зря нас клубок сюда привел. Вот только если ловушки впереди?
Гордей взял с земли камень и бросил в сторону леса. Ни звука.
- Вроде можно пройти, - сообщил он остальным.
Даже травинка не шелохнулась, но казалось, что за всеми ними кто-то незримо наблюдает, готовясь напасть. Гордей не хотел показаться трусом, поэтому не озвучил свои страхи.
И всё равно, помимо настороженности, он ощущал тягу к лесу, которой было невозможно сопротивляться. Лес звал и манил, будто раненый зверь, попавший в капкан, беззвучно умолял его освободить. Показалось, что явственнее стала тропка, ведущая к лесу. До той пора, пока двое незнакомцев не ворвались на поляну, была на месте тропки густая трава, а теперь она пригнулась да расползлась, и широкая полоса земли повела прямо в лес.
- Ну что, идемте? – позвал Гордей, а сам уже ступил на дорогу, быстро дойдя до первых деревьев и входя в лес. Со всех сторон сразу обступила его темень, Гордей поежился от прохлады, не любил он холод, что поделать. Лес как лес. Пока ничего странного не наблюдалось. Гордей даже отругал себя мысленно за то, что так долго валандался на пригорке.
Дошли без приключений до странного места. Деревья растут не как попало, а образуют круг, словно защищая что-то неведомое. Слышно, как журчит вода. Гордей сразу духом воспрял, устремившись к ручью. Пить хотелось так, что готов был убить за глоток живительной влаги. Но вперед не пошел, присмотревшись к деревьям. Как живые великаны, посаженные на цепь, сплелись они между собой ветвями да корневищами. А сами черные, как сажа. Жуткие, аж мороз по коже.
- Странное место и деревья странные. Кажется, возле них надобно задержаться, - повернулся он к спутникам, заметив, что с ними оказалось еще несколько человек. А он и не заметил, как их нагнали.

Городище


И ведь не поспоришь. Как знать, может, Даша только любиться желает, а я ей тут после "разок постонали" выкатил практически все и сразу - и душу, и кошелек.
В общем, говорить я на это ничего не стал. В том числе и о том, что замуж идти ей за меня все равно придется. И о том, что давно был готов и любиться, и жениться - тоже. Во-первых, хватит с нее на сегодня конфеденциальных сведений, а во-вторых, она все равно отвлеклась на Варвару. Интересно, а в этом теле у нее реакции... Ну, того-этого, мужские или женские? Начинать бить панику или рано?

Ага. Рано.
Взгляд Даши, а вернее - огромного мужика - который она на меня кинула - долгий такой и со вкусом, доставил мне немалые удовлетворение и удовольствие. Только вот недолгие.
Потому что смотрела-то она сейчас хоть и на меня, да видела-то не меня вовсе. Ибо я сильно сомневался, что снова стал Игорем, хотя бы по той простой причине, что на меня обычного она такими голодными глазами никогда не смотрела.
В общем, у меня приключился полный диссонанс, ибо я понял, что ревную сам к себе. Ведь это что ж такое делается - ещё недавно стонала на мне, а теперь пожирает взглядом мою новую оболочку? А вдруг как новая ей нравится больше старой и что тогда делать? Не пластическую же операцию, ей-Богу. Тем более, что я знать не знаю, как вообще выгляжу.
Ото всех этих мыслей я вдруг пришел в дурное расположение духа. Зыркнул на нее недовольно, но она уже топала дальше как ни в чем не бывало. Да уж, женщины - загадочные существа, а женщина в облике мужчины так вообще бермудский треугольник.

Тем временем одна из девиц, представившаяся Поликсенией - да уж, не любят людей и нелюдей местные боги - высказывала мне за то, что я покусился на клубок, к которому, впрочем, потерял уже всякий интерес. А вот то, что девица не стала таскать меня за шкирку или за ухо в назидание за провинность, как люди любят это делать - это я ей в плюс зачел, да.

Дальнейшую дорогу черт его знает куда и черт его знает зачем я проделал молча. Хотя дико хотелось ржать, когда Даша попыталась подкатить к третьей девице, присоединившейся к нам, а та возьми ее да отшей. Но из мужской, так сказать, солидарности, ржать я не стал. Тем более, что мои собственные подкатывания к самой Даше пока особым успехом не увенчались тоже.

Ну, короче, шли мы так и шли. Девицы, белобрысый мужик, свалившийся с неба, Даша Касьяновна и я. Пестрый отряд, которым управляет клубок шерсти. Со стороны посмотреть - так можно подумать, что в психушке случился день открытых дверей.
Но ещё чудесатее стало, когда клубок остановился у моста, что вел к склону, на котором расположилось древнее городище. Офигеть можно, вот это графика! За такое - зачёт разработчикам. Настоящая картинка из сказки! И кости вокруг лежат так живописно, прямо как после Куликовской битвы. И по ходу лежат уже давно, раз мясца на них не осталось. А жаль. Впрочем, о чем это я? Не хочу я никакого сырого мяса!
Тем временем, покуда я глазел по сторонам и размышлял о вечном кошачьем, мужик по имени Даша хвать одну из девиц и поскакала по мосту с таким проворством, какого от подобного бугая ожидать было никак нельзя. Но больше всего поразило меня в увиденном совсем иное. Это ж подумать только! Схватила-то она девицу, а не меня! Какое вероломство. Предательство. Непотребство.
Пока я стоял и перебирал эпитеты случившегося и пытался сообразить, как бы мне снова стать котом и тоже перебежать по дырявому мосту, выяснилось, что мир не без злых людей.

То ли глюк то был, то ли оптический обман, но виделось мне совершенно четко, как над девой рыжеволосой навис какой-то дух. У меня со страху аж шерсть дыбом встала от увиденного.
Шерсть??
Я поднял руку и увидел, что никакая это уже и не рука вовсе, а все та же лохматая рыжая лапа. И я был ей сейчас просто ужас как рад.
Недолго думая, сиганул я на мост следом за рыжей. Ступать по нему даже в кошачьем обличии было жутко - казалось, старые деревяшки на ладан дышат. Те, что уцелели, по крайней мере, каковых было, в общем-то, меньшинство. Мост подо мной скрипел и качался, но нежелание очутиться в воде упорно гнало вперёд. И вот, где-то перебегая, а где и перепрыгивая через огромные дыры, таки и я оказался на противоположной стороне. Рухнув на травку, выдохнул. Живём.
Однако что-то мне подсказывало, что никакая скатерть-самобранка сейчас сюда не выкатится и хлебом-солью нас никто не встретит. А стало быть, не мешало бы выяснить, чего мы вообще сюда пришли.

Неохотно поднявшись на лапы, поплелся я к рыжей, рассудив, что если дядька с бородой не был глюком, то вполне мог чего-нибудь ей рассказать интересного. А то похоже я меньше всех в курсе, что здесь вообще происходит, раз все остальные перли сюда с таким видом, будто понимали больше моего.
- Скажи-ка мняу, кррраса огненная, - обратился я к Поликсении, - что поведал тебяу дух на том берегу?
Святые скрипты, что это я несу вообще?
_________________

Дальняя заимка

В дверь избы легонько поскреблись изнутри и Фил открыл дверь. К этому времени он сменил ипостась: прямой угрозы не было, озерник вполне мирно разговаривал, хотя и не вполне членораздельно. Нелюб осмотрел себя, одежда на нем, шерсти не наблюдается.

Елисава ждала его. И такой в мозгах был коктейль из чувства опасности, облегчения, что с ней все в порядке, от превращения в кота, что не рассуждая больше, он быстро к ней подошел, схватил в охапку, закружил, глядя в удивленно-шальные глаза. Поставил на пол, наклонился и поцеловал. И в тот же момент увидел, как глаза Елисавы затопил ужас. Она резко отвернулась и поцелуй пришелся в висок. "Что случилось? Ей же нравились его прикосновения, а теперь резкая перемена. Или он стал ей противен после превращения?"
Она затихла в его объятиях, Фил не любил недосказанность, но и выяснять отношения прилично его не прельщало. А войти сюда могут в любую минуту.

С усилием отстранившись, он отпустил девушку и, чтобы скрыть неловкость, нашел себе занятие: разбирать добычу. Припасов оказалось в изобилии, он восхищенно присвистнул, Емельян с Любавой не только в лесу забавлялись, но дело делали.

Он освободил котелок от зелья, вымыл его. Привык делать это тщательно, чтобы яды с противоядиями не перемешались.
- Так, посмотрим. Ну, молекулярную кухню не обещаю, но похлебку соображу.
Зайцы отправились в котелок вместе с кореньями и грибами. В которые нашелся мешочек с крупой, которая тоже пошла в дело. Нужны приправы, Фил с головой нырнул в мешок. Нет, это не то: мышьяк, формальдегид, антидепрессанты, фенолфталеин. Ага, вот это то, что нужно.
Руки автоматически выполняли все действия, Фил не пытался вмешаться, доверяя памяти тела, а сам напряженно посматривал на Елисаву, отмечая каждое ее движение.
От котелка поднимался аппетитный пар, рядом на палочках поджаривались куропатки с приправами.

Ночь подходила к концу и кто бы мог подумать, что она окажется такой мирной, учитывая как все начиналось. В очаге тлели угольки, Фил сидел на полу, откинувшись на бревна стены, на его плече задремала Елисава. Он не шевелился, боясь ее потревожить. Было видно, что ей неуютно находится здесь, но на улице клубился туман и здесь было безопасно.
На общем совете разработали стратегию и тактику поимки змей и сопутствующих предметов.

Городище

Итак, ещё треть команды прискакала по мосту, а это значило, осталось дожидаться только беловолосого и его буку. В общем, расклад был такой: как пройти на ту сторону, неясно. Хочется жрать, и не только мне. И ещё один вопрос меня начал волновать, но озвучивать его я не торопилась. Пока.

- Сам в шоке! - призналась я, прямо чувствуя, как во мне с каждой минутой всё больше мужика и всё меньше - Даши. Но я не хочу оставаться им! Я хочу самбуки и красное платье! - А за помощь не благодари, я же мужик, али как?
Принявшись ходить вдоль ворот, я раздумывала о том, что же нам с ними делать. Тараном что ли таранить? Нет, это не то. Ветер призвать и обрушить всё к чертям собачьим? А вот это вариант.

- Точно! - я препроводила Варю к Поликсении, возле которой уже тёрся Игорь в виде кота. - Жрать хочется очень.
Эх, сейчас бы порцию пасты с морепродуктами... А может, и не одну. И пивка бы. Тёмного. И чего нам не выдали хоть что-то, что нас бы накормило?

- А меня ещё другой вопрос занимает. Ладно, я смирился уже с тем, что всё это взаправду и мы стали этими, как их... попаданцами. А что если мы тут так и останемся? Вообще навсегда?
Тяжело вздохнув, я устроилась удобнее и поведала свою страшную тайну всем, косясь при этом на кота:
- Я не хочу оставаться мужиком...

Дальняя заимка

Что за оторопь на меня напала, я не понимала. Просто стояла, как истукан и таращилась на вылезавшее из воды чудо-юдо, морда которого была перекошена от запредельной ярости, и ни пошевелиться, ни сказать что-то не могла, как ни старалась.
На небе луна и звезды зажглись, вокруг деревья черной стеной стоят, а над темной гладью озера туман клубится и мечется, будто живой. И диким холодом от него тянет, таким, что аж дышать тяжко. На миг мутная дымка взметнулась к небу, вытянулась и стала похожа на женский силуэт, и над озером разнесся жалобный стон или крик.
Сначала подумала, что все это привиделось мне, вот сейчас проснусь, а кошмар закончился. Только жаль будет, если и Емельян мне приснился. Но сон оказался самой что ни на есть явью, хоть и похож был на одну из самых страшных сказок, что я знала.

Знакомый голос вернул мне способность двигаться и нормально дышать. Я инстинктивно шагнула ближе к Емельяну, стараясь под руку ему не попасть и не спуская глаз с приближавшегося к нам синего монстрюка.

Разнесшийся над озером голос заставил меня вздрогнуть: вроде и красивый голос, приятный очень, а было в нем что-то, отчего хотелось зажать уши и не слышать больше никогда. Но на чудище колдовской голос подействовал совсем иначе. С каждым шагом по берегу страшнючий монстр все больше становился похож на человека.
Я таращилась на чудесное превращение и не понимала толком, что вокруг происходило. Филимон и Елисава куда-то вдруг подевались, а вместо них появились огромный котяра, вылитый булгаковский Бегемот, а на нем сидела окутанная плащом роскошных волос красавица, в которой я не сразу узнала Елисаву.
Емельян, пробормотал что-то явно недоброе, стоя в напряженной боевой стойке и держа огромный сверкающий меч наготове.

Емельян с усилием опустил меч и заговорил с мужиком, тоскливо взиравшем на озеро, подернутое плотным туманом. А я видела, как глаза того, кто еще минуту назад был чудищем неведомым, становятся вполне по-человечески осмысленными. Он слышал и понимал и даже попытался говорить.
И пока он рассказывал нам свою печальную историю, я подошла ближе к Емельяну, встала возле левой его руки. Мне необходимо было почувствовать, что он рядом и никуда не денется.

...Позже сидели мы за столом вчетвером и размышляли, как нам дальше быть, как озернику и туманнице помочь и самим отсюда живыми выбраться. Филимон оказался отменным поваром и приготовил добытую дичь до того вкусно, что аромат и вкус еды на время позволили забыть об опасности, поджидавшей снаружи. А я готовить не умела даже в этой реальности, зато заварила ароматный чай из дикой мяты и малинового листа. Время от времени я поглядывала в черный квадратик окошка, на силуэт неподвижно сидящего недалеко от берега озерника, не сводившего взгляда со своей любимой, туманом метавшейся над проклятым озером.
Я вздохнула - до чего печальная у них судьба. Очень хочется им помочь, что опять они были вместе и зажили счастливо. Заслужили они это, если и были за ними какие грехи, то уже заплатили они за них сполна годами разлуки и страданий в облике нежити.
- Я так понимаю, что не только две змеи в озере зачарованные, а и остальные какие-то непростые, - произнесла я. - Мы их не видели на поверхности воды ни днем, ни когда темнеть начало. Может, они все по дну ползают? Может такое быть? - я обвела взглядом сидящих за столом товарищей. - Как их выманить на берег?
Я про змей не особо много знала, даже в этой своей ипостаси с повадками заправской следопытки, а уж про зачарованных не знала вообще ничего. Может кто-то из моих спутников знал больше? Или им чары какие известны, что мне, человеку, неведомы?
- Жаль, я мало чем помочь могу, - вздохнула я, нахмурившись. - Разве что соорудить для ловли змей палку с петлей. Но этой штуковиной мы целый век провозимся, пока всех гадов выловим.

Воин пострашнее того, что вороном над ними недавно летал, будто из воздуха соткался да рассказывать что-то девице, что Поликсенией назвалась, принялся. Вот уж повезло, так повезло виле, ничего не скажешь! И на расстоянии таком почуяла Варвара призрака: не подчинялся он силам природным, и ветер сквозь него легко проходил, донося дыхание смерти до остановившихся перед воротами живых. Но рыжая красавица-вила не из пугливых оказалась: выслушала стража древнего да на мост ступила и вскоре подле них с Касьяном оказалась.
А следом и второй мОлодец пожаловал, как и думала Варя, снова в кота обратившись. Похвалила его про себя: «молодЕц котик, молодЕц, в звериной шкуре и весит меньше, и ступать безопасней по мосту».

Кот, пристроившийся на траве рядом с вилой, довольным не выглядел, а выглядел… Варвара задумалась, какое слово подошло бы сюда лучше. Но то, что приходило в голову, никак не вязалось с кошачьим обликом, хоть бы и был он тем самым прообразом для пушкинского ученого кота. Потому как в желто-зеленых глазах привиделась ей ревность. Ревность? Варя поперхнулась, да поспешила одернуть себя. Устала видно, много событий странных с самого утра, еще скелеты эти, не иначе как страху все же нагнали. Вот и мерещится невесть что. Ревнующий кот – это даже для аттракциона перебор.

– Кис, кис, кис, - протянула руку, погладив пушистую шерстку Елисея хм… Игоревича. Котик и сам наверно ужасу натерпелся, пока по мосту бежал мимо скелетов, пожалеть животинку надо, а она глупости думает.

Подошла к стене крепостной, внимательно их оглядывая. Стены гладкие, ни одного выступа, за который зацепиться можно было, чтобы наверх забраться. Толкнула плечом зачем-то, самой себе удивляясь, да только поморщилась от боли, а им нипочем. Дернула кольцо кованое, что вместо ручки было, – ничего. Ворота и не скрипнули.
И тотчас пришло на память, как на прошлой неделе ключи дома забыла и дверь захлопнула. Там, в Петербурге, когда утром на работу спешила. Неужто это всего неделю назад было? Ведь кажется, давно она здесь, и дом родной уже далеким-далеким кажется. Грустно стало при воспоминаниях таких, но Варя мысли невеселые прочь отогнала. О другом вспомнила, как хотела уже мастеров вызывать, которые «любые двери открывают за недорого». Но на счастье ей сосед вышел, когда она дверь толкала и пинала с отчаянной надеждой на какое-то чудо. Чудо и случилось: парень подивился на ее напрасные старания, принес инструменты и за пару минут с замком справился. «Зови, если что!» - разрешил напоследок. Варя вздохнула, сожалея, что нет с ними сейчас ее соседа. Или хотя бы…

– Отмычку бы нам… – вслух сказала, да ладошкой рот прикрыла, понимая, как нелепо слова ее звучат. Какая еще отмычка! Про такое диво во времена, куда их занесло, еще и не слыхивал никто. Но не могла не пожалеть, что без сумочки своей тут очутилась. Там хоть ножнички маникюрные были, авось и сгодились бы. А так, не понятно, что делать. Меч острый видела у витара, но им только головы рубить, для замочной скважины в воротах не подойдет. Вздохнула Варвара и на спутников своих глянула. Касьян вон признался, что тоже из павильона, да и вила, быть может, не всегда в этих местах по земле ходила. Не должны совсем сумасшедшей счесть,

– Ну или не отмычку, хоть ножичек маленький. Поковыряться бы в замке, кто знает, вдруг и открыли бы. Ведь руки мужские да умелые у нас есть, - покосилась на Касьяна, не к месту вспоминая не только руки его, что на мосту почувствовала. И тут же одернула себя, ругая: "не о том думаешь, Варвара! То другое ну никак не подсобит нам в открывании ворот древних!"

Дальняя заимка

Дальше события развивались стремительно: кот, оказавшийся Филимоном, быстро уволок меня в избу и, бросив мне рубаху, захлопнул дверь. Я смущенно натянула одежку, стараясь держаться подальше от огня, и думая, почему сразу не распознала в коте Филимона? Должна была бы почувствовать знакомые вспышки силы. Видимо, чужеродной силой страховидлы озерного тянуло так явно и звучно, что я не чувствовала больше ничего. Сколько же лет он провел в том озере, что накопил такие запасы?
Расправив рубаху, я робко поскреблась в дверь. Через порог шагнул хмурый Филимон, окинул меня настороженным взглядом, а потом схватил в охапку и закружил по комнате. Я радостно прильнула к нему, наслаждаясь прикосновением к сильному теплому телу. И мне так было хорошо в его объятиях, что я даже не сразу уловила момент, когда Филимон потянулся поцеловать меня.
После того, как я воспользовалась силой зазовки, мне стали понятны и очевидны многие вещи, которые я интуитивно чувствовала с самого начала, но еще не осознавала полностью. Вот и сейчас я понимала, что мои поцелуи смертельно опасны. Видимо, подсознательно я чувствовала это еще тогда, когда сама хотела поцеловать Филимона несколькими часами ранее.
Испуганно вздрогнув, я извернулась так, чтобы он не коснулся моих губ. Филимон чмокнул меня в висок и настороженно замер. Думаю, он хотел понять, что произошло, но я просто не знала, как такое сказать.
Ты мне нравишься, но я тебя убью? Где-то я что-то похожее уже слышала…
Словно издалека донеслись воспоминания о Выставке и фраза, произнесенная мной, когда я поняла, что Фил… Федор сломал мне крыло: «Ты мне нравишься… тебя я убью последним». Напророчила, называется.
Филимон отпустил меня и принялся звенеть котелками и производить еще кучу манипуляций, в которых я мало что понимала.
В этом облике мне почти не требовалось обычной человеческой пищи: горстка ягод, пара орешков, глоток воды из ручья. По-настоящему меня насыщала мужская сила… И за то, чтобы я насытилась, мужчины обычно платили жизнью.
Я тихо забилась в уголок избушки и отчаянно старалась придумать, что с этим можно поделать.
Филимон что-то стряпал, Любава с Емельяном пока не возвращались, но за стенами домика было тихо, а значит, ничего страшного там не происходило.
Закончив с готовкой, Филимон присел рядом. Я положила голову ему на плечо и сделала вид, что прикорнула. На самом деле я отчаянно пыталась понять, что можно сделать с моими особенностями, чтобы не навредить Филимону. Правильнее всего было вообще не подходить к нему, но это было ужасно сложно. В итоге я все же решилась произнести вслух:
- Меня нельзя целовать. Отравишься.
И тут в избу вернулись Емельян с Любавой.

Во время трапезы я отведала немного меда и выпила заваренного Любавой ароматного напитка, дождавшись сперва, чтобы остыл. На Филимона я старалась вообще не смотреть, только слушала рассказ наших спутников о судьбе Озерника и Туманницы.


- Змей выманить можно, - задумчиво произнесла в ответ я. – Я оборачиваться умею. Нынче лебедью оборачивалась. Отсюда уйти нельзя. Куда бы я ни летела, всегда возвращалась обратно к озеру. Наверное, это часть заклятия. Змеей я тоже оборотиться могу. Думаю, сумею выманить из озера настоящих змей, - твердой уверенности у меня не было, но проверять прямо сейчас, что я смогу сделать, перекинувшись в змею, мне совершенно не хотелось. Почему-то мне казалось, что еще одно превращение Филимону совершенно не понравится. – А пояса зачарованные – не змеи, они на дне останутся. Вот как их оттуда вытащить, я не знаю. И еще: меня-то змеи не тронут, а вот вам оберег какой-то нужен или зелье отпугивающее.

Дальняя заимка


Елисава все же объяснила, что ее мучило. Фух, Фил аж выдохнул от облегчения. А он себе напридумывал ужасов всяких. Продолжить разговор им не дали, пришлось промолчать. "Да если б она только знала! Ядовитый поцелуй? Всегда мечтал!"

- Нет проблем, сейчас займусь, - подхватился Фил с места.
С этого момента, узнав, что вся загвоздка в ерундовой проблеме, он сам себе напоминал восторженного котенка, которому открыли коробку с игрушечными мышами. И все то время, что искал травы - горец змеиный и белокрыльник болотный - от отвода глаз тоже не помешает, пока разжигал очаг, ставил котел и делал отвар, все старался прикоснуться к Елисаве, лишний раз мимо пройти, да взглядом огладить.

- А может нам на удачу, да везение положиться? Обязательно на третий, ну или седьмой раз получится, - Фил задумался. - А вот, после 12... Нет, это не наша сказка.

Посмотрел в окно: солнце встало и озеро очистилось от тумана. Он раздал всем нуждающимся флаконы с зельем и проинструктировал:
- Как поползут к вам змеи, вокруг себя круг замкните,они вас и не заметят.