Черноглазая Марьяна (СЛР)

Спасибо, Юля! Очень рада, что ты осталась в клубе.

Спасибо за продолжение!
Как интересно все сложилось, оказывается, Сергей не так равнодушен к Марьяне, как пытался показать. Возможно, у них еще может быть общее будущее. А Марьяна мне очень нравится, она не стала загонять себя из-за того, что муж про нее такие гадости в дневнике писал, а старается сохранить о нем хорошие и теплые впечатления. Вообще сложно осуждать в чем-то ее мужа, зная, как его шантажом заставили жениться на Марьяне.
Что касается аварии, уверена, что Марьяна сделает все возможное, чтобы спасти своих коллег.

Спасибо за продолжение!
_________________

Думаю Голубев не достоин нашей Марьяши. Столько лет он ее изводил и обижал. Самбо!!!

Все правильно, получается что Сергей сам себя и наказал, вот теперь пускай локти кусает если достанет, а дежурство у Марьяны "веселое' получилось, видимо ей придется не только роды принимать, но и коллегам помощь оказывать. Спасибо за продолжение.

Спасибо за продолжение!
Какое интересное дежурство выдалось у Марьяны... Лишь бы всё закончилось благополучно.
_________________

Татьяна,очень приятно опять встретиться с вами,принимайте в читатели.

Доброй ночи. Прошусь в читатели. вдохновения и лёгкого пера

Здравствуйте, Танечка! Спасибо за приглашение в тему, очень приятно, что вспомнили про меня. Только я почему то поняла, что книга закончена...а вообще сюжет интересный, с удовольствием почитаю)

Спасибо, Юля-Юляшик, за поздравление. Я бы так и не знала, что стала Янтарной леди. Обычно на ник свой не смотрю. Благодарю за хорошую новость.

Всех вновь появившихся на моей странице приветствую. Внимательно читаю отзывы. Интересно, что в отдельных высказываниях звучит столько жизненной мудрости, что невольно хочется их направить в тему форума "Цитаты", где приводятся умные мысли из любовных (и не только) романов. Кстати, иногда чьё-то меткое высказывание помогает в жизни. Вспомнишь в трудный момент и дальше спешишь по жизни. Например, я часто себе говорю, когда наваливается много дел: "Не надо впадать в панику. Проблемы буду решать по мере поступления. И как-нибудь выползу!" Не помню, в каком романе прочитала что-то подобное. Но вот закрепилось в мозгу и помогает усмирять нервы.

Привет, Алина. Да, книгу про Марьяну я закончила. Но выставляю на форуме, согласно правилам, по главам, чтобы обсудить. Только после этого книга может быть помещена в литературный каталог клуба.

 » Глава VII

Татьяна Медведева
Черноглазая Марьяна
ГлаваVII
Дверь кабины со стороны водителя не поддавалась, девушка обошла машину и потянула ручку двери с другой стороны, где сидела врач. Дергала её до тех пор, пока не открыла. И тут же услышала снова стон, уже понятно было – издаёт его Железная леди. Значит, жива, обрадовалась Марьяна.
Опасаясь, как бы не опрокинулась или не поехала дальше от её резких движений машина, накренившаяся под сорок пять градусов по склону, она обошла «скорую», проверила, твёрдо ли стоит. Камень, который задержал её от дальнейшего падения, был большим. Можно было надеяться на устойчивость машины, и девушка неспешно взобралась в кабину. От Железновой больше не раздавалось ни звука. Проверила пульс, он был слабый, но всё же прощупывался, и дыхание было.
Проверив водителя, Марьяна, к ужасу своему, поняла, дядя Саша мёртв. Сердце у неё сжалось от жалости – этот весёлый неунывающий человек всегда ей нравился. Но плакать и впадать в отчаяние не имела права.
В кабине, ей показалось, пахло бензином. Возможно, потёк двигатель, одна лишь искра огня – и всё взорвётся. Надо вытаскивать Людмилу Михайловну как можно скорее. И она потянула её из кабины, с великим трудом вытащила и взвалила себе на спину.
Ноги Железновой волочились по камням, цепляясь за кочки, сучья и пни, но Марьяна, как в бреду, ни о чём не думая, ничего не замечая, забыв даже про Ирину, упорно тащила на себе неподъёмную ношу вниз. Откуда-то взялись силы, хотя голова не переставала болеть и в глазах всё расплывалось. Говорят же, в стрессовых ситуациях человеческий организм мобилизуется и становится сильнее и выносливее. Казалось, спускалась по склону целую вечность, а ведь надо было пройти всего каких-то сто метров, не больше.
Наконец-то, добралась до приглянувшейся Ирине скалы. Осторожно опустила Людмилу Михайловну на землю. Смотреть, жива ли ещё, не стала. Поспешила наверх за роженицей. К счастью, та была к ней уже на полпути.
- Я дойду сама, - сказала она, учащённо дыша, когда Марьяна попыталась взять её под руку. - А вы заберите чемодан с родовым пакетом у машины.
Девушка так и поступила - пошла к «скорой». Перед тем как взять чемоданчик, решила ещё раз проверить дядю Сашу, может, он жив. Могла же она ошибиться – боже, пусть будет так! Ведь это несправедливо и жестоко, если он умер: у него жена, дети, маленькие внуки! Дядя Саша всегда хорошо относился к Марьяне, называл ласково добрым очаровательным ангелом или Марьяшей, угощал сладостями, словно маленькую.
Но, увы, мольбы её не были услышаны, чуда не случилось. После внимательного осмотра, поняла, что водителя уже не вернёшь к жизни, он умер.
Вылезая из кабины, Марьяна больно стукнулась ногой обо что-то твёрдое. Приглядевшись, узнала второй медицинский чемоданчик с лекарствами, бинтами и всем прочим. Его обычно Желе держала возле себя, с ним она выходила на осмотр больных. Пошарив в бардачке, девушка обнаружила пластиковую литровую бутылку с водой и фонарик. Прихватив их, она с двумя чемоданчиками спустилась к чернеющей во мраке скале и лесу за ней.
Тем временем Ирина привела в сознание Людмилу Михайловну, но та была очень слаба и не могла двигаться, но диагноз себе поставила незамедлительно: сломаны рёбра и, скорее всего, есть и другие повреждения грудной клетки. Марьяна попросила Ирину посветить ей фонариком, обработала внешние раны Железновой и наложила на грудную клетку повязку как положено.
- Мы должны позвонить, - вспомнила вдруг девушка, - надо было сразу это сделать, теперь бы к нам спешили на помощь!
- Я уже пыталась позвонить! – мрачно промолвила Ирина. – Тут нет связи! Придётся мне, похоже, рожать в темноте! У меня схватки космически учащаются...
- А может, мой смартфон возьмёт! – с надеждой проговорила Марьяна и сунула руку в карман куртки, надетой на халат, но там его не было, наверное, выронила в машине или где-то на спуске.
Людмила Михайловна отыскала свой мобильник в кармане халата, но он был разбит.
- Ой, не могу! – закричала вдруг Ирина во весь голос. – Девочки, мне пора уже! Так больно, что даже дышать не могу! Я не выдержу, умру!
- Перестань истерить! – резко остановила её Желе своим громовым голосом. – Нашла время и место! Все рожают и не умирают! С тобой два медика, и ты сама - третья, а в войну рожали совсем без медицинской помощи и лекарств, а у тебя два чемодана! Выживем! Слушай, Оленева, беги-ка ты снова к машине и притащи сюда носилки, там должны быть также одеяло с подушкой.
- Не ходите! – испуганно вскрикнула Ирина. – Там попахивает бензином, машины после аварии, бывает, взрываются и через час!
- Глупости! – безапелляционно одёрнула её Желе. – Если не взорвалась, то уже не взорвётся! По-хорошему, нам бы лучше вернуться в машину и там разродиться, но теперь уж мы все туда не поднимемся!
Марьяна послушно сходила к машине ещё раз, притащила носилки, одеяло, простыню, а вот подушку не нашла. Носилки она укрепила между двух камней почти рядом с Железновой, полусидевшей на земле.
Ночь выдалась не сильно холодной, но всё же ноябрь стоял на дворе, температура воздуха снизилась почти до нуля.
С родами Марьяна уже была знакома – акушерство на их факультете стали изучать в прошлом году – однако сама ещё не принимала. Неудивительно, что её била дрожь от страха и тревоги. Возьми себя в руки, приказала себе она, как первокурсница разнюнилась, не хватало еще при виде крови в обморок упасть, теперь вся надежда на одну тебя!
Как хорошо, что Илья настоял на лазерной коррекции зрения, а то бы в очках спотыкалась и терялась в ночной тьме, почти ничего бы не видела, к тому же они могли бы разбиться, слететь с носа и потеряться.
Марьяна покрыла носилки одеялом и простынёй, Ирина, морщась и постанывая – кричать она не смела, опасаясь грозной Желе – улеглась и широко расставила ноги.
Людмила Михайловна, которой Марьяна отдала взятый из бардачка водителя фонарик, приподнявшись на локте, посветила им и внимательно вгляделась в промежность роженицы, пощупала у неё низ живота.
- Ребёнок ещё не готов родиться, - определила она, - нам ждать с час или около того, а может, и больше. Батарейки фонарика могут выйти из строя, - тревожно добавила, - Оленева, придётся тебе натаскать веток и сучьев сюда поближе и развести костёр рядом с нами! Будет светлее и теплее.
- Но у нас нет спичек! – пролепетала Марьяна и тут же поняла, что сморозила глупость – грузовик внизу продолжал гореть, хотя не так ярко, как раньше.
- Принесёшь оттуда на палке или ветке, а можно и гнилушке, найди сразу несколько посуше. - Железнова указала рукой в сторону постепенно угасающего огня.
Для поиска сучьев и веток далеко ходить не надо было: они валялись прямо под ногами, как и тонкие полусгнившие стволы сваленных сильным ветром и дождём деревьев. Под костёр Марьяна решила использовать небольшое каменистое углубление. В него и набросала всё, что собрала вокруг. Затем отправилась за огнём.
Я, как первобытный человек, мелькнуло у неё в голове, бреду в поиске огня от молнии или вулкана, собираюсь перенести его с места на место. И неожиданно захотелось разорвать диким хохотом царившие вокруг мрачную тишину и кромешную ночную тьму, в которой ни зги не видно, хоть глаз выколи. И ни луны, ни звёзд на небе. Тогда, возможно, с дороги, что вверху, услышат и придут на помощь. Но оттуда, увы, не раздаётся ни звука, тем более, урчания какой-либо проходящей машины. Не мелькает и ни одного огонька, словно всё вокруг впало в спячку. Никто там не услышит, не откликнется.
У самого грузовика ей стало жутко, ощущение - как будто за ней наблюдают. А в догорающей машине было что-то угрожающее, даже зловещее, из-за чего сердце сильно забилось в испуге. К тому же, вглядевшись в остов кабины, с ужасом увидела тёмную обгоревшую скорчившуюся человеческую фигуру – это водитель, догадалась девушка. Первой реакцией было бежать сломя голову подальше, но оцепенение сдержало её порыв, а потом с неимоверным усилием заставила себя подойти к догорающему огню и «зацепить» его гнилушкой от трухлявого пня, обнаруженного по пути, и сучьями, которые принесла от скалы.
Обратно, можно сказать, не бежала, а летела, не чуя ног под собой. Перепрыгивала с кочки на кочку, с камня на камень. Как только не запнулась и не поскользнулась, не упала, не разбилась – будто неведомая сила поддерживала её и вела за собой.
Когда запылал костёр в трёх метрах от них, в выбранной ею ямке, только тогда Марьяна стала приходить в себя, а до этого делала всё, как запрограммированный робот, неосознанно и машинально. В обычном походе провозилась бы с костром долго, а тут получился сходу.
Она не стала рассказывать Желе и Ирине о сгоревшем шофёре самосвала, незачем их пугать и расстраивать. Немного очухавшись, Марьяна заметила, что где-то потеряла свою белую шапочку. И заколка, придерживающая пучок, слетела, длинные густые её волосы растрепались, как у ведьмы, в разные стороны, к тому же несколько прядей у раны на макушке слиплись от крови.
Мне их нечем закрепить, с досадой подумала девушка, они будут мешать – лезть в глаза, цепляться за что попало. И уж антисептика с ними при родах будет никакая! Придётся состричь их. Не раздумывая ни секунды, отыскала в чемоданчике ножницы и, собрав в кулак свою гриву у шеи, решительно резанула.
- Ах, что ты делаешь! – ахнула Людмила Михайловна изумлённо.
Непривычно легко стало голове Марьяны, ничего не тянуло вниз и не стягивало. Бабушка говорила: «Обрежешь волосы – придёт ощущение потери и непоправимости, ведь они – хранители жизненной силы». Ничего подобного девушка не чувствовала. Наоборот, испытала свободу и освобождение от чего-то давящего на неё, неприятного и раздражающего. Свой обрезанный хвост из волос она немедля бросила в разгорающийся костёр.
- Они мне мешали, - спокойно, тихим голосом пояснила свои действия и добавила без капли сожаления: - Я всегда мечтала о коротких волосах.
- Обрезать волосы значит открыть дорогу в новую везучую жизнь! – вдруг произнесла с проникновенностью Желе, что было на неё не похоже, и тут же добавила по-деловому строго: - Надо сделать запас топлива для костра. Когда начнутся роды, тебе, Оленева, будет не до дров, и руки нельзя будет пачкать.
Марьяна послушно пошла собирать сучья для костра про запас. Хорошо, что море оказалось с другой стороны сопки, машинально отметила, а то бы весь дым повалил на их хилый, бескровный бивак, в котором весь комфорт – носилки, два чемоданчика и костёр.
Не успела закончить работу, как громко заплакала на своём, если можно так сказать, родовом кресле-носилках Ирина. Кинув всё, что держала в руках, Марьяна бросилась к ней.
- Оленева, не суетись! – приказным тоном остановила девушку Железнова. – Сначала приведи себя в порядок: халат надень поверх куртки и руки вымой, возьми мою шапочку, натяни себе на голову.
- Раскомандовалась тут! – неожиданно взвизгнула роженица. – Я уже совсем без сил, боль дикая, не могу больше терпеть ни минуты! О, не нужен мне совсем ребёнок, если такие муки приходится из-за него переносить! Его отец мучил меня, теперь он!..
- Нельзя так говорить! – сухо оборвала её Людмила Михайловна и тут же обратилась к Марьяне: - Оленева, не стой столбом, делай, что я тебе сказала!
- Ты злая, нехорошая и грубая! – яростно накинулась на Желе рассерженная Ирина. –Всё время «Оленева да Оленева»! Что, имени у неё нет?!
- Я Марьяна! – тихо подала голос Оленева, словно это бы загасило разгорающийся конфликт. Она заторопилась поскорее помыть руки из бутылки с водой и переодеть халат поверх куртки. – Давайте не будем ссориться, ребёнку ругань не понравится – он уже слышит нас! Разве ему захочется на свет выходить к людям, которые бранятся между собой? – как можно мягче стала успокаивать роженицу.
Но все её уговоры были напрасны. Будущая мать категорически не желала затихать и мыслить здраво, вместо этого злобно зарычала, завыла и закричала с надрывом, как раненый зверь. От боли и жалости к себе из глаз её полились слёзы. А Желе нет чтобы помочь Марьяне успокоить роженицу, сама тоже заорала ещё громче, как оглашенная:
- Тебе повезло: ты родишь ребёнка!
- Чёрта с два повезло! – не сдавалась Ирина. – Его ещё надо растить, а мне уже тридцать пять! У меня даже нет своей квартиры, я её снимаю!.. Я надеялась, надеялась всё время, что он будет со мной, даже в этот раз решила не делать аборт… А он мне заявил: «Я от жены никогда не уйду!» Видишь ли, за ней целый медицинский клан! Сам он известный хирург и главный врач! А я простая медсестра!
- А я рвалась к карьере! – возвысила ещё больше голос Железнова. – Сначала была простым лечащим врачом, потом заведующей отделением, позже дослужилась до главного врача! И что в результате?! Мужа потеряла, ребёнка не захотела рожать! И где теперь счастье моё? Я одна-одинёшенька, никому не нужна! Все меня называют Железной, я знаю! И правильно называют! Так и есть, я бессердечная! Когда нужно было заботиться о больном муже, я только и думала о своей карьере! Чёрт, да пропади она пропадом! – В крике её зазвучала неимоверной силы душевная боль. – Олег любил меня, всё надеялся, рожу ему сына или дочку, он их хотел так сильно, словно знал, что жить долго не будет… А я решила писать диссертацию! Зачем мне, такой умной и талантливой, ребёнок – с ним одни заботы?! И я отказала любимому человеку в счастье отцовства – в том, чего он хотел больше всего на свете!.. А он болел и угас совсем! Не стало его – и не нужна мне без него моя карьера!
Вдруг Железнова жалобно всхлипнула и смолкла, словно старая пластинка на проигрывателе. Ирина, напуганная яростной отповедью, тоже на несколько мгновений стихла. Установилась почти мёртвая тишина, прерываемая лишь треском костра. Первой опомнилась непредсказуемая Желе.
- Наверное, уже пришло время рожать, - сказала она примирительным кротким тоном. – Что-то мы впали в ненужные воспоминания! – Секунду помолчала и добавила уже строже: - Марьяна, вскрой родовой пакет, надень перчатки и клеёнку подложи под рож… Ирину, - исправилась Людмила Михайловна. – А ты, - обратилась к роженице мягко, - сильно не кричи, а то воздуха ребёнку не хватит. Если хочется тужиться, тужься!
В течение последующего часа Марьяна была в состоянии некоторой прострации и одновременно собранности. Словно не она принимала роды, а кто-то другой, более сильный и решительный. Ей удалось напрячь все силы и заставить свой ум напряжённо вспоминать всё, чему учили на занятиях по акушерству.
Как наяву услышала чуть хрипловатый голос пожилой акушерки, рассказывающей студентам о разных тонкостях: «Вы должны уговорами и разговорами пробиться в сознание роженицы и заставить её во чтобы то ни стало подчиняться вам, вы должны говорить ей, как себя вести! И тогда всё пройдёт как по маслу!»
По видеофильмам, просмотренным на лекциях, Марьяна знала, как правильно нужно дышать рожающим, чтобы не наступило у ребёнка кислородного голодания, что очень для него опасно. И она ласково убеждала Ирину следить за дыханием. Непонятно откуда взялись у неё слова для уговоров и поддержки. За всю жизнь не высказывала в чей-либо адрес столько похвалы и добрых слов, сколько наговорила Ирине, пока она не разродилась.
Когда головка малыша показалась, Марьяна испытала невероятное облечение, а чуть позже, ощутив маленькое кричащее тельце в руках, просто зашлась в восторге, переполненная счастьем и умилением.
Быстренько обработала ребёнка, как учили. Завернула в единственную пелёнку, что была в пакете. Не задумываясь, скинула с себя халат, куртку, сняла свитер и белую футболку – она была мягкой и хлопковой – закутала в неё и свитер малыша и с благоговением, словно подарок небес, протянула матери, которая тут же засунула его под свой пуховик и приложила к груди. Почувствовав мамино тепло и мамину грудь, ребёнок затих.
Натянув на голое тело куртку и халат, девушка занялась уже роженицей. К счастью, осложнений не было.
- А кто родился? – с любопытством спросила Людмила Михайловна, лежащая у костра и подкладывающая в него гнилушки и сучья, чтобы не погас.
- Не знаю! – оторопела Марьяна. – Забыла посмотреть, но теперь не развёртывать же ребёнка! Потом узнаем.
Все втроём радостно и звонко рассмеялись с облегчением, ведь самое трудное и опасное позади, а пол – это уже мелочи, главное – малыш родился.
- УЗИ показало, что мальчик, - отсмеявшись, призналась Ирина, - надеюсь, ультразвук не ошибся! - И с любовью склонилась к малышу. - Марьяна, ты будешь ему крёстной матерью? Ведь ты его приняла! Я так тебе благодарна! Если б не ты, - она глубоко вздохнула, - не знаю, что было бы! Всю жизнь тебя буду помнить!
- Да я просто выполняла свою работу, - смущённо пролепетала Марьяна, - другой бы на моём месте так же всё сделал, а может, и лучше. И Людмила Михайловна мне подсказывала, я бы не справилась без неё. Конечно же, я с радостью стану крёстной матерью твоему сыну.
- Я тоже хочу стать крёстной матерью, - взволнованно проговорила Людмила Михайловна. – Мне, может, никогда не представится подобный случай. Ведь бывают же у людей сразу две крёстные.
- Без сомнения! – уверенно заявила Ирина. – Вы обе будете крёстными матерями моего сыночка! Я вам тоже ужасно благодарна, Людмила Михайловна, теперь вы для меня как сёстры.
- Ну, если как сёстры, - шмыгнув носом, сдавленно проговорила растроганная Желе, - тогда зовите меня Людмилой и на «ты», мне сорок пять, но я с вами чувствую себя на десять лет моложе.
- Людочка, мы с удовольствием не будем чтить «табель о рангах», правда, Марьяна! – радостно откликнулась Ирина.
- После того, что мы тут перенесли, не надо и спрашивать, - отозвалась Марьяна дрогнувшим голосом. У неё почему-то тоже, как у Желе перехватило горло.
- Ирина, а как ты сына назовёшь? – перевела разговор на мальчика Людмила.
- Хотела бы Серёжей, но у его отца уже есть сын Сергей, - задумчиво ответила молодая мать.
- Назло этому засранцу-хирургу назови сына так же, – посоветовала Желе.
- Не хочу! – твёрдо возразила Ирина.
- Тогда назови в честь погибшего мужа Марьяны – Ильёй. Будет тоже известным юристом! – предложила Железнова.
- Нет, не нужно! – с возмущением вдруг вскричала Марьяна. – Он не достоин такого чудесного малыша! Он предатель, изменник, у него была любовница! – и неожиданно для себя расплакалась.
Она сидела на полуистлевшем стволе дерева почти рядом с носилками Ирины, скорбно обхватив себя руками, и горько и негромко рыдала, оплакивая свою незадачливую женскую долю. Попытки женщин утешить приводили ещё к большим слезам.
Наконец, ей удалось овладеть собой. Изредка всхлипывая, рассказала новым подругам всю трагическую историю своего замужества.
Ирина приподнялась на носилках и, одной рукой прижимая сына к груди, потянулась другой к Марьяне, обняла её за шею и, покачивая ребёнка и девушку, как будто она была тоже ребёнком, произнесла ласково:
- Так, как же всё-таки мы назовём моего сынка?
- Назови в честь мужа Людмилы, - встрепенулась немного успокоившаяся Марьяна, - Люда, кажется, ты говорила, его звали Олегом. Он был добрым и любящим.
- Да, - откликнулась от костра Желе, - Олег – самый прекрасный и добрый был человек на земле.
- Хорошо, пусть будет Олегом, - быстро согласилась Ирина и, обращаясь к сыну, сказала торжественно: - Ну, здравствуй, Вещий Олег! Прости, у тебя не будет отца, он не желает тебя знать, хотя имеет благородную профессию врача. Увы, ты никогда не станешь Голубевым, будешь как я – Рекуненко, но зато у тебя будет три матери. Но ты будешь счастлив, я тебе обещаю!
- И я тоже, как твоя крестная мать! – присоединилась Людмила.
- И я! – выдавила из себя Марьяна, она была потрясена: похоже, приняла она в этот мир брата Сергея Голубева.
И тут неожиданно они услышали напевный телефонный звонок. Марьяна сразу узнала мелодию оповещения своего утерянного смартфона. Она раздавалась где-то с середины пути от них до машины скорой помощи.
- Там есть связь! – вскрикнули одновременно Ирина и Людмила, а Марьяна, не говоря ни слова, стремительно помчалась вверх по направлению к звонку - только бы он не замолкал, успеть бы!
К счастью, девушка успела. Звонили им со станции скорой помощи - потеряли их. Марьяна кратко рассказала, что с ними случилось. Через сорок минут к ним прибыли спасатели ГО и ЧС и машина скорой помощи.

Вот ничего себе отец Голубочка тот еще фрукт!! Надеюсь это начало большой женской дружбы!! Спасибо!!!

Спасибо за главу. Да, папашка у Сережи гигант просто, детей делать умеет. Сережа всех любовниц отца знает? Марьяна, отрезала волосы, пусть ей и правда повезет.
___________________________________