К.М. Монинг "Прикосновение горца" (полная версия)

Ждем новых глав
_________________

 » Глава 8

Глава 8


ЛИЗА СТАЛА НАТЯГИВАТЬ ПЛАТЬЕ СНИЗУ, ЧЕРЕЗ НОГИ, ПОВЕРНУВШИСЬ ЛИЦОМ к прислонённому к стене отполированному металлу. Она поначалу изумилась, когда в комнату принесли зеркало. Перебрав в памяти свои познания в истории, Лиза припомнила, что зеркала появились ещё в Древнем Египте, даже раньше. Она ведь знала, что сотни лет назад римляне соорудили довольно замысловатую канализационную систему, так отчего же удивляться простому зеркалу? Жаль, что не могу помочь им открыть заново уборную, размышляла девушка. Лиза потёрла покрытый сажей металл, пока не показалось её мутное отражение.

Мягкое платье столь плотно облегало бёдра, что аж трещало по швам. Мгновенье она боролась с ним, пытаясь поднять до плеч, но платье определённо было пошито на меньшую, чем у Лизы, фигуру. Несмотря на то, что девушка была худенькой, она была высокой и с полной грудью, - этой половине её тела платье явно не подошло. Вздохнув, она спустила платье с бёдер и переступила через него. Девушка направилась к кровати, чтобы взять джинсы, когда дверь открылась.

- Я принёс тебе… - слова резко оборвались.

Лиза в смятении обернулась, обнаружив застывшего в дверях Цирцена. Его пристальный взгляд остановился на ней, переброшенный через его руку плащ незаметно соскользнул на пол.

Затем Цирцен вошёл в комнату, ударом ноги закрыв дверь.

– Что это такое на тебе надето? – загремел он. Его тёмные глаза заблестели, взгляд пронесся по её телу с головы до кончиков пальцев на ногах. Воин резко втянул воздух.

Лиза задрожала. Цирцен застал её, стоящей тут в единственной фривольной вещице, которая у неё была – в трусиках-бикини цвета лаванды и в пару к ним кружевном, приподнимающем грудь бюстгальтере, подаренных ей на день рожденье Руби. Остальное – неприкрытое тело. И обескураживающая нервозность, что она отнесла на счет страха.

Цирцен прошествовал к ней и просунул палец под обшитую нежной тесьмой бретельку лифчика.

– Что это?

- Это… это… ох! - Лиза не могла связать слов. Его палец лежал на её бледной коже, и она была очарована контрастом цвета и ткани. У него были большие, мозолистые и сильные от занятий с мечом руки, с изящными пальцами, один из которых, в настоящий момент, покоился на гладком холмике её груди. Лиза закрыла глаза. – Бюстгальтер, - пояснила она. Хватаясь за формальности, Лиза притворилась, что даёт встречный урок истории, просвещая лэрда, как устроено будущее: - Это предмет одежды, созданный ч-чтобы защитить женские, ты знаешь, что, и п-подерживать их, ну, ты понимаешь…

- Нет, не думаю, что все понял, - тихо сказал Цирцен, несколько вздохов отделяло его губы от неё. – Почему бы тебе не просветить меня, девушка?

Затрудненное дыхание вырывалось из горла с хрипловатым – типично женственным звуком, и Лиза молча проклинала себя. Всего лишь одышка, почему нет? – ругала она себя. Они были в опасной близости на расстоянии всего лишь нескольких дюймов от полного соприкосновения их тел, а его пальцы осторожно тянули бретельку лифчика. Лиза остро осознала свою наготу: её соски под тонкой тканью в опасной близости от его рук, и тот факт, что на Цирцене не было ничего, кроме задрапированного куска ткани, который он махом мог скинуть. Лиза ощутила, как ток пронесся повсюду, где по телу ее скользил его взгляд. Если Цирцен сорвёт плед и накроет её своим телом, хватит ли у неё сил запротестовать? Захочет ли она вообще это делать? Как тело могло выдать её мужчине, который был врагом?

– Платье слишком мало, - заметила она.

- Я вижу. И ты мудро рассудила, что это прикроет тебя лучше?

- Я как раз собиралась одеть обратно д-джинсы, - сообщила Лиза его груди.

- Я так не думаю. До тех пор, пока ты не объяснишь мне, для чего нужно – Цирцен потянул слегка за бретельку, - поддерживать эти твои, ‘ты знаешь, что’.

Он дразнит её? Лиза заставила себя встретиться с ним взглядом и тотчас пожалела об этом. В его тёмных глазах светилась страсть, губы сложились в слабую улыбку.

- С возрастом грудь обвисает, - вырвалось у неё.

Цирцен откинул голову назад и расхохотался. Когда он опустил голову, Лиза увидела в его глазах захватывающую дух силу и ощутила, что он возбудился. Из-за неё. Осознание сего факта поразило её. Лиза решила, что их вчерашние поцелуи и его завуалированные намёки сегодня, просто являются частью стратегии. Но сейчас, глядя на него, девушка поняла, что у него была сильная физическая реакция на неё. Возможно, в равной степени болезненная, вместе с бурными и тревожными эмоциями, как его привлекательность для неё. У Лизы возникло внезапное предчувствие, что выкажи она ему хоть незначительный намек на свой интерес, воин обрушится на неё со всей мощью сирокко из Сахары, настолько же горячим и опустошительным. Жаждущая этого, снедаемая любопытством и отсутствием опыта, Лиза отчаянно захотела узнать, что такой мужчина, как Цирцен Броуди, может сделать с женщиной.

Но Лиза не осмеливалась выяснить то, чего страстно желала. Она будет, как овечка на закланье. У неё никогда не было ухажёров, а лэрд Броуди мог соблазнить и святую, подумала Лиза. Тем не менее, девушке хотелось, чтобы он видел в ней женщину, полагая, что это заставит горца больше заботиться о ней. У Лизы было ужасное предчувствие, что она полностью потеряет себя, если Цирцен поцелует её. Он был слишком потрясающим. Ей придётся разрядить сексуальное напряжение между ними, и лучший способ сделать это – одеться.

Она опустилась на колени, устремившись к лежащему у ног платью, но он двинулся тут же, словно они сговорились, и оба столкнулись нос к носу. Платье оказалось у Цирцена.

Они уставились друг на друга, пока она считала удары сердца. Она остановилась на двадцати, когда Цирцен одарил её ленивой улыбкой. Напряжение потрескивало в воздухе между ними.

- Ты прекрасна, девушка. – Цирцен накрыл ладонью её щёку, оставив лёгкий поцелуй на губах Лизы прежде, чем она запротестовала. – Длинные ноги, прекрасные волосы, - он запустил в них руку, позволяя шёлковым прядям скользить сквозь пальцы, - и огонь в глазах. Видел я много красивых девушек, но не помню, чтобы когда-либо сталкивался с такой, как ты. Ты заставляешь меня думать, что, возможно, я открою в себе стороны, о существовании которых не знал. Что мне делать с тобой? - Цирцен ждал. Его губы были не более, чем в дюймах от неё.

- Позволь мне одеться, - выдохнула Лиза.

Он напряжённо изучал её лицо. Лиза, задержала дыхание, опасаясь, что если откроет рот, то закричит: ‘Да! Коснись меня, почувствуй меня, люби меня. Чёрт побери, я не знаю, каково это - забыть, что мне больно и что моя мама умирает!’

Во время болезни мамы Лиза часто признавалась себе, что ей страстно хотелось иметь друга, любовника: человека, кому она могла бы отдать своё сердце за возможность испытать потрясение пусть даже на час, за иллюзию безопасности, тепла и любви. Наполовину в ужасе и обеспокоенная тем, что её мама умирает в одиночестве, Лиза испытала обманчивый порыв найти убежище в руках мужчины, который поклялся ее убить.

‘Не пытайся ставить заплатку на сердце, Лиза’, - напомнила бы ей Кэтрин, будь она здесь. Любое чувство безопасности или близость с ним будут не более, чем иллюзией. Нужно сохранить разум ясным, не заполненным романтическими фантазиями о каком-то средневековом лэрде-горце, который может решить завтра убить её.
Оставив в покое волосы, Цирцен опустил руку, слегка касаясь ключицы и согнув пальцы на кружевных краях лифчика. Очарованный, он изучал прозрачную ткань, его пристальный взгляд ласкал приподнятые изгибы её груди, глубокую тень расселины.

– Посмотри на меня, девушка, - прошептал он. Лиза подняла на него глаза, и ей стало любопытно, что же он видит в них. Нерешительность? Любопытство? Страсть, которую она не смогла спрятать?

Что бы это ни было, оно не являлось согласием, а лэрд был гордецом.

Цирцен проследовал пальцем вниз, по ложбинке между грудей, и в подаренной ей улыбке сквозила печаль, которую Лиза не могла понять.

- Я пошлю кого-то, чтобы принесли тебе другое платье, девушка, - сказал он. Затем Цирцен покинул комнату.

Лиза опустилась на пол, зажав в руках платье. ‘Святые небеса, - подумала она, - что же мне делать?’

* * *

Тяжело топая, Цирцен вышел из её комнаты, настроение его ухудшалось с каждым мгновеньем. Тело болело с головы до кончиков пальцев на ногах от усилий быть благопристойным с девушкой. Лицо онемело из-за благопристойной улыбки, пальцы сжимались и разжимались от благопристойного прикосновения к выпуклости её груди. Тело протестовало против его обходительности, благородства, благопристойного отступления из комнаты, а рождённый пять сотен лет назад в нем мужчина, о Дагда, рычал, что женщина его! Чёртова доброта! В девятом веке мужчина не спрашивал – он брал! В девятом веке женщина была послушна, признательна, что нашла такого сильного покровителя и кормильца.

Цирцен тихо и горько рассмеялся. Он слишком долго был без женщины, чтобы стойко переносить подобные мученья. Он шёл в комнату, неся плащ, чтобы спрятать Лизу в его больших складках, сосредоточившись в уме исключительно на том, чтобы, насколько возможно, прикрыть её – и только затем, чтобы обнаружить её одетой в два кусочка кружевной, просвечивающихся ткани. С маленькими бантиками! О Дагда, крошечная сатиновая лента беспечно располагалась между грудей, а вторая, шёлковая, - спереди исчезала между ног. ‘Как ‘подарок’, - подумал Цирцен. – ‘Развяжи мои бантики и посмотри, что я могу дать тебе…’

Лэрд пытался отвести взгляд. Развернуться на пятках и покинуть комнату, отказывая себе в удовольствии смотреть на красивое тело. Цирцен строго напомнил себе о правиле номер четыре – никакой физической близости. Но это не помогло. Похоже, правило номер четыре очень подружилось с правилом номер один – никогда не нарушать клятву, и уютно расположилось с милым правилом номер два – не врать. Его нарушенные правила стали компанией.

Увидеть подобную одежду оказалось хуже, чем застать Лизу полностью раздетой. Обнажённое тело. Голодные глаза Цирцен пировали бы на каждой щелочке и впадинке её тела, но эти коварные кусочки ткани были созданы, чтобы мучить мужчину обещанием интимных выпуклостей и ложбинок, ничего не даря на деле. Секреты лежали под ними. Её соски круглые, как тусклые монеты, или похожи на сморщенные коралловые почки? Там, внизу, её волосы были столь же медно-золотистые? Если бы Цирцен упал к её ногам, сомкнув руки вокруг Лизиных лодыжек, и начал покрывать поцелуями снизу доверху её длинные, красивые ноги, стала бы она, занимаясь любовью, тихо постанывать или хранить молчание? Нет, внезапно решил Цирцен, Лиза Стоун будет рычать, как львица, когда он возьмёт её. И ему это нравится в женщинах.

Лиза заставила лэрда чувствовать себя голодным животным, запертым в клетку своих собственных правил, и от этого ещё более опасным. За несколько секунд страсть возросла до такой степени неистовства, испугав Цирцена, что он может потянуть Лизу вниз под себя, не заботясь, хочет ли этого она. Вместо этого, лэрд сжал за спиной трясущиеся руки в кулаки, уронив плащ на пол и, думая, что его мать – Моргана, отречётся от него, только за попытку подумать взять силой что-то, что должно быть подарено. Никогда ещё он не был так близок к насилию из-за сильного желания. Лиза пробудила в Цирцене глубокие, примитивные чувства: собственнический инстинкт, ревность, что другой мужчина мог увидеть её в таком виде, необходимость услышать его имя из её уст и одобряющий, страстный взгляд.

Цирцен сделал глубокий вздох, задержав его, пока сердце не успокоилось, затем выдохнул. Теперь он знал, что скрывалось под её одеждой – неважно в какое платье он её оденет – как он сможет снова посмотреть на Лизу, не видя перед внутренним взором нескончаемое пространство шёлковистой кожи? Нежные холмики её груди, с тугими, высокими пиками сосков под тончайшей материей из газа и обделённый вниманием холмик между бёдер.

Досадное желание перерастало в гнев. Цирцен протопал вниз на кухню, приняв решение найти Элисон и Флорию и послать одну из них проследить, чтобы у Лизы было пристойное платье. Затем он отправит одного из братьев Дугласов обучить Лизу, как вести себя в их времена, тому, что Цирцен должен бы сделать лично. Просто Цирцен не мог в данный момент доверять себе в присутствии Лизы. Он пойдёт тренироваться со своими людьми и освободиться от некоторых своих разочарований очищающими взмахами тяжёлого меча, ворча и ругаясь. И его не посетит ни одна эротическая фантазия до конца дня.

Покачивая головой, Цирцен ворвался в кухню. Ему понадобилось всего лишь мгновенье, дабы понять, что ничто из того, что он наметил на сегодня, не идёт так, как задумано. Фактически, этот день подсунул ему самого дьявольского типа, решив выставить лэрда на посмешище.

Цирцену прищлось резко остановиться и торопливо отвести взгляд от зрелища округлых и покрасневших голых ягодиц, зажатых в руках Дункана Дугласа.

Элисон обернула одной ногой талию Дункана, её руки обвили его шею, а юбки задрались почти до плеч. Вторая нога, стоя на полу на цыпочках, изогнулась дугой, пока руки Дункана направляли девицу к себе в равномерном, интенсивном ритме. Низкие, сексуальные звуки страсти наполнили комнату, тихие вздохи, гортанный шёпот удовольствия и, будь он проклят, если Дункан не издавал глубокий, удовлетворённый звук с каждым толчком.

- О, ради Христа! – заорал Цирцен, смотря на потолок, стены, на пол – куда угодно, только не на приятные округлости Элисон. – Дункан! Элисон! Вон с кухни! Занимайтесь этим в комнатах наверху! Вы знаете, что у меня есть правила…

- Ах, да, легендарные правила Броуди, - сухо сказал Дункан. Он, не спеша, прекратил раскачивать служанку, и Цирцен понял, как ему трудно это далось. – Среди которых есть следующее: когда рыцари в резиденции, не спариваться на кухне.

Элисон издала тихий, протестующий звук от того, чтобы их прервали.

- Я здесь ем, - загремел Цирцен, ощущая потребность наказать кого-то.

- И Дункан тоже, - с непристойным намеком промурлыкала Элисон. Она медленно соскользнула ногой с талии Дункана, даря Цирцену любезный, долгий взгляд. Со скромной улыбкой она закрыла крышкой горшочек с мёдом, стоявший на столе рядом с Дунканом.

Цирцен не хотел знать, что они делали с мёдом, и его выражение лица, должно быть, ясно говорило об этом, потому что Дункан расхохотался.

- Извини, Син. - Он скалился всё время, пока одной рукой опускал юбки Элисон, подхватывал её на руки и уносил с кухни.

Образы столь же голой, округлой попки, принадлежащей одной персональной особе, атаковали Цирцена.

Лэрд пинком отшвырнул стул, положил голову на стол и заново обдумал убийство девушки, просто чтобы освободить себя от страданий.
_________________

ААААА!!! Девочки-переводчицы, вы богини!

Новая глава! Класс!
___________________________________

Tsvetochek, Karmenn, спасибо вам девочки за замечательный перевод!!!!!!!!!!!!!!
_________________

хороший перевод, только один ляп заметила





мне почему-то кажеться что здесь "святую" должно быть

Tsvetochek , спасибо болшьшое!!Очень ждала продолжения!
___________________________________

Tsvetochek, Karmenn спасибо!!!

СПАСИБО!!! Вы самые лучшие!!!!!
_________________

СПАСИБО за продолжение!!!
_________________

Спасибо за прекрасный перевод!!!

Tsvetochek, Karmenn спасибо!!!
Ох, какая главка , я люблю єту книгу больше всего (даже порезаную)

Ура!Новая глава!!!!!!!!
Спасибо!

Спасибо за возможность прочитать любимую книгу в полном варианте.
Девочки спасибо. Вы просто молодцы
_________________

Огромнейшее спасибо за новую главу!!!
_________________

Thank you !!!