михайловна:
Наталья Колмогорова
У Купели
В тёмную ночь Крещения
Гулко гудят провода…
Вот бы мои прегрешения
Смыла святая вода!
Чтоб не осталось пятнышка,
Ни в помыслах, ни в душе,
Чтоб в небе луна – оладушком,
И звонкий набат в вышине.
В белой рубахе исподней
В воду войти - не страшусь!
Вместе со мною сегодня –
Вся благоверная Русь.
Рядом – безусый мальчик,
Тут же – седой старик…
Вера – жива! И значит
Жив православья родник.
И – просветленье в лицах!
Шёпот и тихий смех…
Божьей живой водицы
Хватит с лихвой на всех.
Тайну и жизни, и смерти
Нам не узнать наперёд,
Просто душой поверьте
В силу крещенских вод.
Дели:
» Афанасьев Виктор. Крещение
Виктор АфанасьевКрещение
Дрожит морозная округа
От звона всех колоколов,
И мы спешим, тесня друг друга,
На их призывный медный зов.
Сияет солнце после вьюги;
Обедня кончилась; народ,
Подняв иконы и хоругви,
К реке за батюшкой идет.
Сверкает купол неба синий,
В алмазных искрах белый снег,
И на ветвях деревьев иней –
Как вставший дыбом белый мех.
Нет, нам не холодно сегодня –
Крещенье празднуя Господне,
Не платим мы морозу дань!
А вот и прорубь – иордань.
Идет большое водосвятье,
И хоть вокруг снега и льды,
Здесь золоченое распятье
Крест-накрест чертит гладь воды.
И вот, невидимый народу,
Из синевы, что так чиста,
Нисходит Дух Святой на воду,
Как нисходил Он на Христа.
Nadin-ka:
Игорь Царев
Я ВЕРЮ...
Когда все неладно, обидно и больно,
Когда незадача ломает и гнет,
Я верю наивно, что звон колокольный
Развеет дурман и беду отпугнет
И даже когда пустоты канительной
Уже не хотят отражать зеркала,
Я все-таки верю, что крестик нательный
Меня сохраняет от лиха и зла.
Я знаю: напрасно лукавит дорога,
Петляя у кромки болотной воды…
Мне желтые пятки распятого Бога
Сияют как две путеводных звезды.
михайловна:
Наталья Яшина
Зажглись осколки солнца.
Зажглись осколки солнца в куполах,
Тем самым утру выдав ликованье.
И мимо проезжая, кроме: "Ах!",
Рука остановилась в замирании.
Волшебным песнопением в душе
Все солнечные блики заиграли.
Через какой-то миг они уже
Причудливым отозвались хоралом.
Вдруг чувства завладели мной сполна
Величием невольно упиваясь:
"Ему благодаря, я спасена,
И в этом никогда не сомневаюсь."
Как будто бы невидимая нить
Нас повязала в том предвосхищеньи:
"Да, чудо на земле, на этой, жить,
По милости Господнего творенья!"
Дели:
» Дикарев Николай. Январь. Не на шутку зима разошлась
Николай ДикаревЯнварь. Не на шутку зима разошлась
Ничего необычного у обычной зимы,
Морозы в январь и покруче бывали.
Забыли, заныли, расслабились мы,
На улице двадцать, и все застонали.
Увы, но и русские бросились в крик,
Как будто волнует их сводка погоды.
Ах, как же хорош под подошвою скрип,
Какое величье... январской природы.
Ползёт по асфальту позёмка змеёй,
Метель наметает к забору сугробы.
Спит ясень, обвешан плодов кисеёй,
А Ели вокруг - до небес небоскрёбы.
Январь. Не на шутку зима разошлась,
И белым засыпала это пространство.
Морозам трескучим ольха отдалась,
Одета ветла в кружевное убранство.
Всё, так как и раньше, бывало зимой,
Но всё же... имеется в малом отличье.
Тогда... детвору не загонишь домой,
Сейчас никого, разве я для приличья.
Nadin-ka:
Николай Поздняков
Чуть уголь тлеет. Я сижу один,
Весь озарен его кровавым светом.
Но не напрасно я рожден поэтом:
Мою тоску разгонит и камин.
А вот и ты пришла ко мне, подагра,
Неся с собой томительную боль.
Но раз ты здесь – занять меня изволь,
Хоть ты на мать похожа Мелеагра.
Ведь ты стара, как самый род людской,
Моих ты знала прадедов наверно.
Я чувствую себя довольно скверно:
Займи ж меня твоею болтовней.
Скажи о том, как, в старом кресле сидя,
Сняв с головы напудренный парик,
Дремал, как я, перед огнем старик,
Мой строгий предок, рок свой ненавидя.
В дни юности он при дворе блистал,
Немало выпил пенистых бокалов —
И вот теперь, вдали от ярких залов
Он гаснет здесь, твой преданный вассал.
Твоею силой к креслу он прикован,
До высших почестей добраться не успев:
Хоть чин немалый генерал-аншеф,
Но в жизни он давно разочарован.
Лишь только злой Фортуны колесо
Его задело – стал он вольтерьянцем:
В леченьи верит только иностранцам
И даже хвалит сдержанно Руссо.
Он, как игрушки, любит переплеты:
С них пыль стирает, из-за них ворчит.
А раньше он любил огонь ланит,
И блеск двора, и пышные охоты.
По-прежнему сверлит тупая боль,
По-прежнему угли трещат в камине…
Спасенья нет ни в броме, ни в морфине;
Подагра, вновь занять меня изволь!
9 августа 1913
михайловна:
Галина Соренкова
Любовь и красота
На белом покрывале
Из снежного холста
Все птички танцевали
В день зимний неспроста.
В саду, на той дорожке,
Где летом солнца зной,
Им дали хлеба крошки
Студеною порой.
Среди снегов холодных
В морозный день теперь
Для птиц, зимой голодных,
Добра открылась дверь.
И птицы танцевали
В день зимний неспроста -
Морозы побеждали
Любовь и красота.
Дели:
» Синяев Александр. Солнечный день января
Александр СиняевСолнечный день января
Сегодня солнышко сияет,
Будто зиме наперекор,
Лучами душу согревает,
Создав сверканиям простор.
Зима свой пик перевалила
И день на час уже длинней,
Мороз унять благоволила,
После трескучей стужи дней.
Весна придёт ещё не скоро,
Дней зимних полон календарь,
Ещё не всех метелей свору,
Умчал, заснеженный январь.
Солнечный день, как знак весенний,
Сосульки свесил из - под крыш,
На фоне зимних отступлений –
В домах, уже, не усидишь.
Сердце взывает в мир природы,
Её частицей малой стать,
Лучи от солнца с небосвода,
Каждою клеточкой впитать.
Улыбка с губ лица не сходит,
В душе ликующий мотив,
Воображенье колобродит,
Настроив мозг на позитив.
Море прекрасных настроений,
И новых жизненных идей,
Солнечный день, чуть - чуть весенний,
Дарит радушно для людей…
михайловна:
Марианна Соул
Жить с благодарностью
Жить с благодарностью просто,
И даже приятно очень.
В миге живёт перекресток,
Выбор любой камень точит.
Дали кому-то больше,
Меньше ушло другому.
Скажем: «Спасибо, Боже!»,
Не ведая в горле кома.
Можно сказать и жизни,
Близким, другим, Вселенной,
Радость есть верный признак
Силы любви драгоценной.
Жить с благодарностью просто,
Но сложно бороть своё эго,
Нового времени поступь
Откроет цветы под снегом.
Дели:
» Шелепова Наталья. Зимний сон
Наталья ШелеповаЗимний сон
Засыпает город, облачившись
В мягкий и пушистый белый снег,
Словно белой шубкою прикрывшись,
Приостановив дневной свой бег,
Спят авто. Спят елки и берёзы,
Тополя, рябины – все древа
Спят в молчанье, ждущие морозы,
Кое – где лишь шелестит кора
Ветром мимолётным потревоженная,
Чёрно – белым маленьким флажком…
Звери – тени прыгают встревожено
Под неярким жёлтым фонарём.
Хруст шагов, порыв слепого ветра,
Взвизг бродячей псины за углом…
Снова тишь и снег на километры,
Снежно-белые, как этот белый сон…
Nadin-ka:
Владимир Алейников
Вечерами – яблоки да чай,
Тихий жар, оставленный в печи, –
Головой тяжёлой не качай,
О былом, пожалуй, помолчи.
Что за пламя стыло над рекой –
Где-то там, в далёкие года,
Где к тому, что было под рукой,
Не вернёмся больше никогда?
Что за голос пел из облаков
Где-то там, в смятении моём,
Чтобы стаей вился мотыльков
Каждый миг, постигнутый вдвоём?
Запоздалой странницею ты
В тишине склонялась надо мной –
И теснился сгусток темноты
В стороне нехоженой лесной.
Дни пройдут – на счастье, на беду,
Прошуршат, сводящие с ума, –
Нет, не время было на виду
В этих снах, а музыка сама.
За волною новая волна
Захлестнёт где камни, где песок –
Не томит ли давняя вина? –
Серебрит затылок да висок.
Что-то к горлу вроде подошло –
Где он, вздох по далям золотым? –
Прорвалось – и встало на крыло,
Всё сбылось – так вспомним и простим.
Тихий свет увидим впереди,
Даже то, сощурясь, разглядим,
Что спасёт, – постой, не уходи! –
Не горюй, усталый нелюдим.
20–21 сентября 1996, Владимир Алейников.
михайловна:
Николай Гольбрайх
Мне бы...
Мне бы немного терпения,
Мягкости, да и добра.
И не имеет значения,
С вечера или с утра.
Ещё бы побольше чуткости,
А с ней абсолютный слух.
Да делать поменьше глупости,
Чтоб не было оплеух.
Мне бы чуть-чуть прилежания,
Чтобы не пестовать лень.
И излечить недержания,
Мыслей - что полная хрень.
Вот бы мне чуточку времени,
Да меньше часов для сна.
И не было б тогда бремени,
Что тянет почти до дна.
Мне бы немножечко мудрости,
Той, что даёт седина.
А то держат путы юности,
Хоть старость уже видна.
Рад буду всяким посланиям,
Что мне доставят с небес.
Но вопреки пожеланиям,
Не стану я ждать чудес.
Дели:
» Хрусталик. Мороз и солнце, жизнь прекрасна...
ХрусталикМороз и солнце, жизнь прекрасна...
Мороз и солнце, жизнь прекрасна,
Блестит, сверкает санный путь.
Упряжки нынче, жаль, не часты,
Всё больше "мерены" снуют.
Простор полей в дорогу манит,
Не всем сугробы одолеть.
Вдруг внедорожник камнем станет,
Не долго в стуже околеть...
Беляк и тот вглубь чащи леса,
Что толку по полю скакать.
Лишь ветер носится, повеса,
И днём, и в ночь не хочет спать.
Снега местами по колено,
А то и боле, коль овраг.
Не просто выбраться из плена,
Сидишь по пояс, как дурак.
Но это мелочи, свобода
Всегда желанна и мила.
Ей дышит и живёт природа,
На солнце, вишь, как расцвела!
Nadin-ka:
Вадим Шефнер
ВЬЮГА
Кто-то лапкой скребётся в окошко,
Кто-то плачет за нашим окном, —
Как озябшая белая кошка,
Вьюга жалобно просится в дом.
Голосок её тонок и грустен.
Пожалеем её, хоть на час
Дверь откроем и в комнату впустим, —
Пусть погреется вьюга у нас.
Peony Rose:
Евтушенко Евгений
Потеря
Потеряла Россия в России Россию.
Она ищет себя, как иголку в стогу,
как слепая старуха, бессмысленно руки раскинув,
с причитаньями ищет буренку свою на лугу.
Мы сжигали иконы свои. Мы не верили собственным книгам.
Мы умели сражаться лишь с пришлой бедой.
Неужели не выжили мы лишь под собственным игом,
сами став для себя хуже, чем чужеземной ордой?
Неужели нам жить суждено то в маниловском, молью побитом халате,
то в тулупчике заячьем драном с плеча Пугача?
Неужели припадочность — это и есть наш характер,
то припадки гордыни, то самооплева — и все сгоряча?
Медный бунт, соляной и картофельный — это как сон безопасный.
Бунт сплошной — вот что Кремль сотрясает сегодня, как будто прибой.
Неужели единственный русский наш выбор злосчастный —
это или опричнина или разбой?
Самозванство сплошное. Сплошные вокруг атаманы.
Мы запутались, чьи имена и знамена несем,
и такие туманы в башках на Руси, растуманы,
что неправы все сразу, и все виноваты во всем.
Мы в туманах таких по колено в крови набродились.
Хватит, Боже, наказывать нас. Ты нас лучше прости, пожалей.
Неужели мы вымерли? Или еще не родились?
Мы рождаемся снова, а снова рождаться — еще тяжелей.
13 марта 1991