Сказочные Вечеринки

Мисс Бэатрис Бессон:

Стоянка индейцев. Лес

Бэатрис еще никогда в жизни так не пугалась, вообще мало что в этой жизни могло ее испугать. Но, болтаясь поперек лошадиного крупа в полуобморочном состоянии она испытала животный страх. Она поняла, что очень хочет жить и совсем не готова умирать, и не важно, есть там, за гробом что-то, или нет, ей туда еще рано. А потом девушку поглотила спасительная тьма…
Очнулась она связанная по рукам и ногам, лежа на каком-то камне. Вокруг было полно индейцев. Один из них наклонился над ней с ножом, и девушка приготовилась умереть, понимая, что хоть она и хочет жить, но жить опозоренной? Лучше и в самом деле смерть. О индеец только перерезал ей путы на ногах, а потом тряхнул, как куклу, показывая остальным. Все заулыбались, но их улыбки показались ей звериными оскалами.
Бэатрис снова прикрыла глаза, пытаясь собраться с силами, потому что продать свою девственность она полагала очень дорого. Она намеревалась драться, кусаться, царапаться… Но тут раздались выстрелы и крики.
Потом появились мистер Свэйзи и констебль. Они о чем-то говорили с индейцами, слов Бэатрис не слышала: она была достаточно далеко. Это продолжалось недолго, и снова все потонуло в дыму от выстрелов. Бэа несколько раз попрощалась с жизнью – пули свистели слишком близко и могли задеть ее – когда рядом оказался Патрик. Сначала он попытался ослабить ее корсет, чему девушка пыталась сопротивляться, не очень понимая смысл ее действий, пока он не прикрикнул, что делает это для ее блага. Тогда Бэатрис затихла.
На предложение мистера Свейзи ползти к валунам сначала тоже ответила отказом – она вообще плохо улавливала смысл происходящего. Поняв, что там спасение, легла на землю и постаралась ползти. Получалось не очень, но в итоге девушка достигла валунов, пролезла между ними и …потеряла сознание – от усталости и переживаний силы ее просто кончились…
Сколько прошло времени, Бэа не знала. Сознание возвращалось медленно…
Первое, что Бэатрис услышала – тишина, выстрелы смолкли, потом раздался голос мистера Рассела

А, открыв глаза, увидела его лицо, наклонившее над ней, и, не отдавая себе отчета в происходящем, потянулась вперед, обняла констебля за шею и поцеловала его. Он ее спас, она была ему так благодарна…

...

Кристофер Рассел:

Он не успел вообще как-то отреагировать на неожиданный поцелуй, как девушка ойкнула и тут же снова лишилась чувств, обмякнув в его руках.
Рассел усмехнулся. Ну, по крайней мере, точно можно заключить, что с мисс Бессон все в порядке. Кристофер огляделся и решил, что им стоит покинуть это странное и опасное место и вернуться к остальным в каньоне.
Констебль устроил Бэатрис рядом с братом, заверив, что та не пострадала, по крайней мере физически, но вот страху натерпелась будь здоров.
Индейцев, тем временем, связали и выстроили в колонну, чтобы конвоировать в город.
- Полковник Джеймисон просил, чтобы вы незамедлительно явились к нему, когда вернетесь, то есть, как можно скорее. – Колтер подвел к нему коня.
По тону Кларка было ясно, что разговор предстоит не из легких. Однако, приказы начальства не обсуждаются.
Да, нужно быстро возвращаться в город. Узнать число погибших и раненых, оценить ущерб и понять, как город сможет оправиться от случившегося.

...

Патрик Свейзи:

Все закончилось?
Все закончилось:
Незаметно для Вселенной и очень ощутимо для потрепанных нас.
Ночь сменялась тихим рассветом. Первые лучи солнца робко раскрашивали все вокруг светом, напоминая, что им, лучам и великому солнцу плевать на это всё: они просыпаются, светят и засыпают.
Я устало опустился на ближайший валун.
Подмога пришла, как нельзя вовремя: наши силы были на исходе.
Я безмерно был рад явлению Колтера. Рассел что-то сказал про нарушения приказа остаться в городе. Может быть, это и было опасно для горожан и было нарушением, но если бы не Колтер и подкрепление… Анри ранен, я с горем пополам остановил кровь из носа, и мое лицо, предполагаю, напоминает один сплошной кровоподтек. Ребра дико болят: сто из ста сломаны.
Один Рассел не теряет настроя и уже унесся искать Бэатрисс. Хотя его мундир тоже изрезан царапинами от пуль, где-то кровоточащими. Впрочем, я-то знаю, скоро его тоже «отпустит» и будет ломать. Такое напряжение не проходит мимо для нас. Надеюсь, ему хватит сил справиться и не утопить все в вине.
А вот мне – не помешает бутылка виски.
Я вздохнул.
Подошел к Колтеру, поблагодарил его: что было бы дальше с нашей компанией, не прибудь он с подкреплением? Не хотелось представлять.
Вдруг… это сложно передать… но будто в лесу неожиданно пронеслась гроза. Какой-то необъяснимый поток воздуха облизал каждого, вздыбив волосы, и разбился о валуны. Что это? Лошади всхрапнули, забили копытами. Люди пригнулись, схватившись за головы.
Вокруг стало тихо. Природа, испуганная не меньше, чем люди, замерла.
Но ничего больше не произошло.
И снова запели птицы: рано странно.
Вдруг неожиданно родилось воспоминание. Я слышал от вождя историю о силе шаманки Серебряные крылья. Что-то такое (вернее, последствия проявления ее силы) и описывал мне вождь за трубкой табака. Однако я посчитал это мифом… Но что ей делать тут? И вообще, она вроде жила давно…
В этот момент вернулся Рассел.
Глаза у него были… мягко говоря, удивленные. Хм. Неужто он вправду увидел что-то там, за валунами? Надо будет потом расспросить…
Констебль вел, поддерживая под руку Бэатрис, слава Богу, живую и здоровую.
Брат и сестра кинулись друг к другу.
Ну, вот и хорошо.
Я кивнул Расселу:
– Думаю, тут вы сами – без меня. Надо домой, к сестре.
– Ты как? Сам доберешься? – с сомнением спросил Рассел, глядя на мое разбитое лицо.
– Бывало и хуже, больше ребра болят, но это дело мы тоже проходили…
– Угу, – констебль кивнул, не столько отпуская меня, сколько подтверждая, что после сегодняшней заварушки мы чуть больше, чем знакомы в нашем маленьком городишке, – эй, Свейзи, – я обернулся, – возьми-ка у Колтера патронов.
– Спасибо, резонно. Я могу довезти пастора до города.
– Думаешь, он сможет держаться в седле?
– Ну, мы не будем нестись во весь опор, у вас тут и без нас дел хватит, а ему бы прилечь, да врача …
– Ладно, если он готов – езжайте.
Я попросил у Колтера запасную обойму.
А мне, правда, пора.
– Анри, вы едете? Сможешь держаться в седле?
– Думаю, да, – ответил весь белый как простыня Бессон. – нужна лошадь для Бэа.
– Хорошо. Тогда трогаем. Если что я буду рядом. Просто уже хочу домой, к сестре. А тебе срочно – к врачу.
Анри кивнул, руку ему перевязали, но это лишь первая помощь.
– Мисс Бессон, а вы сможете ехать? Я дам вам своего Ирландца; а сам поеду на «подобранном» коне Рассела, что привязан у ручья.
– Спасибо, я справлюсь. Больше переживаю за брата.
– Все будет хорошо, тут не так далеко, как кажется.
И мы пустились в обратный путь. К городу. К цивилизации. К старой доброй банальной жизни.

...

Преподобный Анри Бессон:

Лес – дом пастора
 
Анри был рад получить передышку, когда пришло подкрепление, потому что не только патроны в его револьвере кончились, силы тоже были на исходе.
Второй констебль занялся пленными, солдаты складывали в одно место погибших, Рассел отправился искать Бэатрис и вскоре привел ее туда, где сидели Патрик и Анри. Девушка еле передвигала ноги, платье ее было измято и испачкано, на лице – какое-то отрешенное выражение. Она явно была растеряна и испугана, но в целом держалась молодцом, насколько это было возможно в сложившейся ситуации.
– Тебя надо перевязать, – встрепенулась она, увидев рану Анри.
– Справимся, – махнул на нее рукой Патрик, обрывая полы рубахи пастора, которыми и забинтовал тому руку. Потом вынул из кармана флягу со спиртным, и заставил преподобного сделать пару глотков для поддержания сил.
– Надо найти лошадь для Бэа, – благодарно кивнул другу Анри.
– Поедет на моей. Ты сам-то в седле удержишься?
– Думаю, да, – кивнул Анри, держась так, чтобы не беспокоить раненую руку.
Подошедший констебль сообщил, что его срочно вызывает полковник, и ускакал, предоставив Патрику и остальным добираться в город самостоятельно.
Бэатрис сказала, что в состоянии усидеть в седле, так что все трое тронулись из лесу в сторону Энска. Ехали медленно – у Анри слегка кружилась голова, да и сестра его была еще слаба, к тому же ехать ей пришлось в мужском седле, что в юбке не сильно удобно.
На развилке к дому Патрика договорились, что он поедет к себе, и или сам потом доставит Одри восвояси или за ней приедет ее отец.
 
Добравшись до дому, преподобный прошел к себе в комнату и лег на постель, не раздеваясь. Он очень устал за эту ночь. Прибежавшая по зову Бэатрис Моник с охами и ахами промыла рану пастора, перебинтовала ее. Обтерла его смоченной в воде с уксусом тряпкой и переодела в чистое. Бинтуя рану, она все время неодобрительно цокала языком, потом заставила его выпить какой-то отвар, и радовалась, что пуля прошла навылет.
К обеду у Анри поднялся жар, и он впал в забытье. Моник приготовила какую-то мазь, которой велела Бэатрис смазать рану. Жар слегка спал, но пастор все равно был в полубессознательном состоянии, бредил, и Бэатрис, менявшая ему компресс на лбу, никак не могла понять, какую Элис он зовет…

...

Анабель Мерфи:

- Куда ты хочешь доехать? - спросил проводник у пьяного ковбоя.
- Да прямо в Ад! - ответил ковбой.
- Тогда с тебя 2,50 доллара и выходи в Энск-сити.
Разговор подслушан на железнодорожной станции Виннипега в конце 1890-х годах

- Эми! – Анабель стискивает сестру в объятиях, только после этого отступают паника и все страхи, будто убегающая с отливом вода.
С ней все в порядке, разве что слегка потряхивает от испуга. Еще бы, не каждый день перед Эмили разворачивается перестрелка с индейцами и на деревянный помост, служащий сценой, в предсмертных конвульсиях падает мэр города. Она впечатлена событиями, но держится, крепко сжимает в руках свою аукционную корзинку, выкупленную Колтером. Следует отблагодарить его за заботу о сестре, но не сейчас, когда констебль спешит исполнять свой долг.
В хаосе площади девочек Мерфи ловит Том. Анабель передает ему сестру и просит доставить домой в целости и сохранности. Она доверяет управляющему, несмотря на выпитое быстро сориентировавшемуся в экстренной ситуации и собравшему работников с фермы. Среди этих людей нет только одного человека – обласканного фортуной старателя. Ана не может оставить Флетчера в городе. Во-первых, потому что он, спасая ее, сам схлопотал пулю. Во-вторых, потому что он стал работником на ее ранчо. Может быть, есть еще причины, но на глубокий анализ нет времени.
- Куда ты? – спрашивает Эми, крепко вцепившись в руку сестры. – На площади опасно.
- Со мной все будет в порядке, - обещает Анабель, буквально отдирая холодные пальцы от своего запястья. – Кое-кому нужна моя помощь.
Она не объясняет ничего, сейчас не время и не место для подробностей. Площадь пустеет, если не считать тел, что позволяет миссис Мерфи быстро пересечь открытое пространство и добраться до того места, где они с Флетчером разошлись. Крови на пыльной земле много, что вновь вспоминается предостережение Большого Аппачена о красных реках. Ана злится, потому что нужно конкретизировать проблему, чтобы избежать последствий. А все туманные намеки, как утренняя дымка над ручьем.
Анабель не знает, насколько серьезно ранен Флетчер и есть ли среди алых капель его кровь, но очень надеется, что удача не оставляет своего любимчика. Женщина вновь добирается до дровяного сарая, где висит «расстрелянный бандит» и вспоминает о поцелуе. Флетчер был бесцеремонным, наглым, дерзким – и ей это понравилось. Даже немного жаль, если б этот поцелуй с привкусом виски стал для них первым и последним.
Миссис Мерфи заглядывает в салун. Внутри темно, свет узкими полосами разрезает деревянный пол и стены. На первый взгляд пусто, но, следуя на едва различимый шум, она находит мужчину за барной стойкой. Стащив рубашку с плеча, Флетчер пытается продезинфицировать рану алкогольным напитком, но, услышав скрип половиц, хватается за кольт и направляет его на Ану.
- Что ты здесь делаешь? – спрашивает он, убирая оружие, и хмурится. – Отправляйся домой с сестрой, в городе опасно.
- Зашла вот выпить, - фыркает рыжеволосая бестия и опускается на колени рядом с Флетчером. – И не смей командовать. Тебе нужно к врачу.
Мысленно она все еще зовет его старателем, но умом прекрасно понимает, что ни один золотодобытчик не стреляет так метко едва ли не закрытыми глазами. Анабель не впечатлительная девица, которая в жизни ничего кроме Энск-сити не видела, но не может забыть мгновение, когда взгляд мужчины обращен к ней, а следом раздается выстрел и пуля попадает в лоб нарисованному Счастливчику Люку.
- Имею право, мы не на твоей земле, - шипит в ответ Флетчер. – Сейчас хватает людей, кому врач нужнее. Сам справлюсь.
За эти его слова хватается Ана. Очевидно, что оставаться в заведении Олив и заливать кровью пол никак нельзя. Нужно добраться до «Кленового листа», а там она со всем разберется – как всегда. Эмили уехала в повозке Тома, значит ее лошади все еще в городе, привязаны на заднем дворе салуна мисс Старр.
Путь до ранчо не занимает много времени, мужчина не сопротивляется, когда Ана сворачивает с ведущей к хозяйскому дому дороги и едет к сторожке шамана. Ни Том, ни тем более Эми не помощники, а индеец несмотря на все тараканы в голове кое-что соображает. Он принимает внезапных гостей так, словно ждал их. Отправляет племянника со списком необходимого в большой дом, а сам собирается в лес.
- Стоп, - миссис Мерфи тормозит Аппачена в дверях, – ты должен помочь ему.
- Здесь ты справишься сама. Лечила же свой лошадей, этот такой же живучий, - отмахивается он. – Духи говорят, что понадобятся травы, а их собрать могу только я.
За индейцем закрывается дверь, и Ана с Флетчером остаются одни в сторожке. В тишине, разбавленной только треском сухих еловых дров, она буквально ощущает его тяжелое дыхание, каждый выдох сквозь стиснутые зубы. Рана причиняет боль и вместе с утекающей кровью забирает много сил, хотя привалившийся к стене мужчина сдержан и сохраняет полное самообладание. Следит за тем, как Анабель достает бутылку с мутной жидкостью, в которой плавает невесть что, и протягивает ему.
- Что это? – подозрительно сощурившись, уточняет любимчик фортуны.
- Что-то вроде спирта и обезболивающего в одном флаконе, - она сама не знает полный состав, только то, что снадобья шамана каким-то чудом помогают.
Похоже, мужчина достаточно доверяет ей, чтобы сделать несколько глотков. После он садится на табуретку и берет из рук Аны нож, но вытащить пулю сам не может. Злится, старается сосредоточиться, но не получается, а попросить помощи будто бы не хочет.
- Давай я, - Анабель забирает у него из рук инструмент. – Тебе лучше лечь, так мне будет удобнее.
Флетчер не спорит. Она снимает с мужчины пропитанную кровью рубашку, осторожно протирает кожу вокруг раны и склоняется к плечу, чтобы в тусклом свете разглядеть застрявшую в мягких тканях пулю. После некоторых усилий ее удается извлечь, но рана начинает сочиться алым интенсивнее. Похоже, именно этот кусок металла перекрывал выход венозной крови. Мужчина снова отпивает из бутылки и кивает, разрешая ей шить. Медлить нельзя, иначе он потеряет слишком много крови. Анабель прикладывается к тому же горлышку – не настолько интимно, как поцелуй, но что-то отдаленно схожее с близостью. Она волнуется, но старается быть сосредоточенной. Иголка входит в кожу.
Только, когда все готово, миссис Мерфи замечает, что платье перепачкано кровью. Она впиталась в бархат и едва ли легко отстирается, так что скорее всего ее любимая вещь безвозвратно испорчена. Наверное, должно утешать то, что ужасная зеленая рубашка Флетчера выглядит не лучше и уж точно не может вернуться в его гардероб. Порывшись в одежде индейца, Ана находит хлопковую рубаху и помогает мужчине надеть ее.
- У тебя много шрамов, - Анабель тихо произносит то, о чем думает уже давно. Сначала ее взгляд приковывали ширина плеч и рельеф мышц, но сейчас достаточно времени, чтобы разглядеть не идеальности кожи и коснуться их осторожно. – Это кнут? – полоса резкая, пересекающая позвоночник, а круглый, будто от мелкой монеты, след оставляет кое-что другое. – Края такие ровные… это… пуля?
В него уже стреляли прежде. Это же ничего не значит, в кого в этом жестоком и опасном, диком мире не стреляли? Например, в Анабель Мерфи, в Эмили и… И она не знает, как еще заставить свой разум умолкнуть. Как вообще заставить себя сделать шаг назад, не смотреть на этого мужчину, не чувствовать его рядом. Женщина вздыхает и собирается подняться с края кровати, чтобы дать пациенту возможность отдохнуть, но он не хочет отпускать.
- Не спрашивай, расскажи что-нибудь, - просит Флетчер, прикрыв глаза, - например, сказку.
- Однажды маленькая девочка приехала в большой город и влюбилась в ученого. Он был очень умным, рассудительным, спокойным. Ученый сделал ей предложение, но все равно больше любил свою работу. С ней и остался навсегда, а девочка выросла и уехала туда, где никогда больше бы не влюбилась, - произнесла Анабель негромким голосом. – Спи, Флетчер, тебе нужен отдых.

...

Слоун Дэвис:

Мы сидели за столом, тихо переговариваясь.
Чай давно остыл, хорошо, если мы сделали из своих кружек по паре глотков, больше просто держали их в руках, согревая ладони.
Кати жалась ко мне сбоку, иногда вздрагивая всем телом, а Одри сидела напротив, полностью погрузившись в себя. В какой-то момент она бахнула кружкой о стол.
- Я ухожу! - Одри начала подниматься из-за стола.
- Куда ты собралась? Мы должны дождаться брата, - Кати выглядела растерянной, она совершенно не понимала, что делает ее подруга.
- Одри, сядь, мы не можем уйти из дома сейчас!
- Нет!! Я иду домой! - у нее начиналась истерика. - Я должна быть дома, а не тут! Родители волнуются!
Голос набирал громкость, и из глаз текли слезы.
- Хорошо, - я примирительно подняла руки, - значит, мы пойдем все вместе. Одна ты не отправишься.
- Но Патрик... - Кати хотела сказать что-то еще, но Одри уже бежала к двери.
- С Патриком будем объясняться потом, а сейчас идем за Одри, пока она чего не натворила.
И мы, встав из-за стола, мы с Кати пошли следом за девушкой.

...

Марго Хантер-Ремингтон:

Марго, передав ружье Вилкинсу, оглядела то что совсем недавно было эпицентром веселья а стало центром боя. В темноте ночи сновали фигуры, то тут то там слышались стоны. Воздух, впитав в себя боль и страх, проникал в легкие отдаваясь ударами пульса в барабанные перепонки. Холодок поднявшись по спине зарылся в мозжечок и не думал таять. Полоска кожи на щеке горела ожогом от пролетевшей в миллиметре пули. Марго выдохнув прижала ладонь к горящему месту. Ощущение- что-то не так не отпускало. Марго отняла ладонь от щеки и тщательно рассмотрела. Крови не было. Покопалась в памяти. Ничего не нашла. Тогда к чему это ощущение приближающегося несчастья?
- Вилкинс?
- Да, мисс, - закинувший оба ружья на одно плечо дворецкий, перезаряжая кольт, поднял взгляд, - что-то не так?
- Не знаю,- Марго вздохнула и тут ее осенило, - мистер Бринкс вернулся с перевязочным материалом?
Вилкинс выпрямившись, приложил ладонь ко лбу на манер козырька и внимательным взглядом осмотрел местность.
- Его нигде не видно.
- Странно,- Марго нахмурилась, - обычно он все делает быстро, - она кинула взгляд в сторону чернеющих домов, - Вилкинс, - её голос внезапно стал глуше, - надо все проверить.
Она повернулась чтобы посмотреть где остальные и в этот миг порыв ледяного ветра коснулся горящей щеки. Уокэнды нигде не было.
Хрюк.
Рявк.
Неразлучная команда поняла- чтобы не случилось шанс перекусить упускать нельзя.
- Мисс, - Вилкинс, протянул Марго заряженный револьвер, - Вам лучше остаться здесь. Тут безопаснее чем в тени домов.
- Ага, - Марго фыркнув, дулом утерлась в поля шляпы, одним движением сдвигая ее на затылок, - я тебя услышала, но как руководство к действию не приняла.
Хрюк.
Фрэнк ощутив всю серьезность задачи, вспомнил полосы на лицах индейцев и с удовольствием рухнул в ближайшую лужу. Толкаясь копытцами он проехал по грязи нанося её (грязь) на бок. Брюсик с сомнением посмотрел на товарища, подумал и повторять не стал. Фрэнк поднявшись, смотрел оставленную его тушкой колею и раздумывал не нанести ли маскировочную грязь и на второй бок. В момент этих размышлений он увидел приближающегося Джереми. Лицо мистера Бэйкера не выражало доброты, а показанный кулак закончил размышления. Хряк решил- и так хорошо.
В переулке было темно. Сюда не долетал шум площади и не было слышно криков. Тишина обступала со всех сторон, и нарушало её лишь сопение Фрэнка. Марго, присев, приложила указательный палец к пяточку. Хряк шумно выдохнув, посмотрел в глаза девушки и сопение прекратилось. Дворецкий сбоку заглянул в окно. В глубине магазина горела, незаметная с улицы, свеча.
Вилкинс жестом остановил всех. Так же жестами раздал указания. Марго нахмурилась, Олив покачала головой, Джереми открыл рот чтобы возразить. Вилкинс двумя супер точными движениями рук и артикуляцией показал куда можно засунуть возражения. Дискуссии не получилось.
Марго с Олив и четвероногой командой пошли обходить дом. Вилкинс передав мистеру Бэйкеру ружье, отправил его к боковому выходу, а сам двинулся к парадному входу. Все были собраны и сосредоточенны. Фрэнк грозно двигал пятачком. Брюсик блестел зубами. Марго, проходя на полусогнутых под окнами, мысленно проклинала тех кто придумал юбки вкупе с теми кто решил обрядить в них женщин. Она искренне надеялась- выдумщики горят в аду. Хоть в ад она и не верила, но в данном случае хотела чтобы он был.
Вилкинс осторожно толкнув дверь, шагнул внутрь. Марго, Олив и команда добрались до заднего входа. Мистер Бэйкер попытался открыть боковую дверь, но она оказалась заперта. Марго осторожно потянула дверь на себя. Что-то со свистом разрезало воздух. Олив развернулась на звук, выстрелила. Брюсик, взмыв вверх, зубами перехватил летящий томагавк. За забором раздался короткий вскрик и звук упавшего тела. Фрэнк оттолкнув Марго вихрем ворвался в магазин. Брюсик перекусил древко томагавка. Марго показав Олив большой палец рванула следом за Фрэнком. Джереми выбил боковую дверь вбегая в помещение.
Раздалось два выстрела, грохот, и звуки упавших на пол мешков с картошкой.
Мистер Бринкс, чье лицо соперничало с цветом молодой листвы, медленно сполз по стене. Фрэнк с энтузиазмом двигая пятачком, перегрыз стянувшую запястья служащего бечевку. На полу валялся мешок из которого с тихим стуком сыпались на пол патроны и с громким стуком упала небрежно всунутая винтовка. Два индейца скорчились на полу, под их телами медленно расплывались темные лужи. Резко пахло потом и железом.
- Мисс, - мистер Бринкс старался дышать ртом, - я вошел чтобы собрать бинты. А они , - он указал дрожащей рукой на тела,- появились из темноты и ударили по голове, - он поморщился, освобожденной от пут рукой, потирая затылок, - а когда я очнулся они собирали оружие в мешок.
- Да уж, - Вилкинс подняв мешок с добычей поставил его на стол и заглянул,- мы успели вовремя.
- Угу, - Марго подойдя к поверженному индейцу выдернула перо из его прически и повертела в пальцах, - убираться придется. Кровь замывать и вообще, - она вздохнула и отошла стараясь не запачкать юбку.
- Могу попросить жену прийти с утра и навести тут порядок, - сказал мистер Бринкс чье лицо начало розоветь.
- Хорошо, - кивнул Вилкинс и огляделся, - собирайте перевязочные материалы и идите на площадь, - он усмехнулся, - тут перевязывать некого. Джереми, в подвале мешки для картошки. Принеси один. Тот который побольше. Чтобы сразу двое влезли.
- Трое, - Олив с Брюсиком появились на пороге. В зубах Брюсика поблескивал томагавк на укороченной ручке.
Вилкинс хмыкнув пожал плечами и кивнул. Марго воткнула перо в ленту шляпки и пошла складывать в корзинку бинты и спирт. Фрэнк с Брюсиком пользуясь общей суматохой прошмыгнули в подвал и через пару минут вынырнули оттуда с выражением удовлетворения на мордах.
Уокэнда появилась с дыханием ледяного ветра. Вилкинс с Джереми в четыре руки поставили три мешка у забора. Они пытались упаковать трупы компактнее но ничего не вышло.
- Ты пропустила самое интересное!, - Марго широко улыбнулась.

- Рада бы возразить, да нечего, - Марго проводила взглядом мистера Бринкса устремившегося с корзиной перевязочных материалов на площадь, - не думаю что наша помощь там нужна.
- Надо сдать урожай, - Вилкинс усмехнувшись схватил два мешка.
Третий мешок прихватил мистер Бэйкер. Мужчины без всякого пиетета поволокли мешки по земле чтобы передать трупы констеблям.
Фрэнк и Брюсик поскакали весело отбивая лапами ритм кантри.
- Дамы, - Марго посмотрела на тянувшиеся по крыльцу кровавые следы,- предлагаю выпить. Даже не так. Настаиваю.
Марго подобрав юбку и старательно обходя кровавые следы вошла в дом. Через минуту девушка возникла на пороге с бутылкой, стаканами и одной плюшкой на всех. Протянув все это Уокэнде, Марго заперла все двери и для надежности подергала.
Можно идти, - Марго широко улыбнулась и сунула кольт за пояс, -пришла пора наносить добро и причинять справедливость. То есть помогать горожанам конечно.

...

Счастливчик Люк (Флетчер):

Индейцы действовали быстро и продуманно. Поэтому вряд ли в их план входило брать город в осаду - они же не дураки. Быстро зашли - быстро вышли. Однако, они натолкнулись на отпор, чему Люк, странное дело, был рад. Когда паника вокруг улеглась и большинство жителей разбежалось по домам - мужчина наконец-то решил позаботиться о себе.
Для этих целей отлично подходил салун. Там было тихо и спокойно, а Олив Старр не станет задавать ненужных вопросов. Он чувствовал пулю при каждом движении и ее необходимо вынуть. Сейчас же. Люк пошарил за стойкой и нашел начатую бутылку. Глубоко вздохнул, собираясь с духом, вынул небольшой перочинный нож и попытался поддеть им пулю. Вышло плохо. Адская боль пронзила плечо и быстро распространилась по всему телу. Сыпля ругательствами, он отбросил нож и сделал большой глоток из бутылки.
Давай еще раз, сопляк. Стисни зубы.
На этот раз он решил обойтись без ножа, решив, что пальцами будет проще. Но добился лишь того, что протолкнул пулю еще глубже - та все время выскальзывала, вдобавок от его манипуляций кровь стала течь сильнее. Перед глазами все стало расплываться и Люк понял, что если продолжит в таком духе, то рухнет на пол без сознания.
Его не зря называли Счастливчиком - подобное ранение до этого он получил лишь однажды, еще на заре своей головокружительной карьеры. Но тогда пуля прошла навылет и достаточно было что рану промыл шустрый цирюльник.
Люк как раз собирался с духом совершить третью попытку, когда его нашла Анабель.
Он-то думал Ана давно на ранчо с сестрой, поэтому не искал ее. С чего это она вернулась? Проверить как он из чувства христианского милосердия? Если бы его пристрелили, то о Люке не горевала бы ни одна живая душа, кому он нужен, включая подельников - плюнут и пойдут дальше.
Но миссис Мерфи предлагает помочь, хочет позвать доктора. Нет, эскулап ему точно не нужен. У них глаз наметанный. Он увидит шрамы. Да, помимо шрама от пули имелись и другие - ножички в него совали будь здоров, а однажды индеец сзади ударил томагавком, все списать на пьяные драки невозможно.
Выбирая меньшее из двух зол, Люк согласился вернуться на ранчо. Подальше от всех любопытных глаз, но от одних ему никак не скрыться - от глаз миссис Мерфи. В сторожке на ранчо Счастливчик предпринял еще одну попытку самостоятельно вытащить пулю, когда вдруг Ана вызвалась это сделать.
- Похоже, здесь действительно справятся только ваши ловкие пальчики.
- Тебе лучше лечь, так мне будет удобнее.
- О, миссис Мерфи как долго я ждал от вас этих слов. Я согласен на любую позицию.
- Как ты умудряешься всегда шутить, даже при таких обстоятельствах?!
Люк внимательно посмотрел на Анабель.
За шуткой ему легче скрыть нервозность и уязвимость. А он сейчас очень уязвим. И речь совсем не о ране. На самом деле совсем не о ней. Люк хотел, чтобы Анабель была рядом. Будь он обычным мужчиной или тем, за кого себя выдавал, то миссис Мерфи стала бы пределом всех его надежд и мечтаний. Но это грезы. А реальность в том, что скоро они навсегда исчезнут из жизни друг друга.
Он улыбнулся, когда Ана тоже приложилась к бутылке, хотел сказать о дезинфекции внутри и снаружи, но промолчал. Было не так больно, когда она это сделала. Да и он старался не терять самообладания, возможно, лишь дыхание стало более прерывистым, а ладонь стиснула бортик кровати, когда Анабель извлекла пулю.
Его стало неумолимо клонить в сон, сказывалась потеря крови и обилие алкоголя. Ране лучше бы не воспаляться - долго валяться на койке Люк себе позволить не мог.
- Однажды маленькая девочка приехала в большой город и влюбилась в ученого. Он был очень умным, рассудительным, спокойным. Ученый сделал ей предложение, но все равно больше любил свою работу. С ней и остался навсегда, а девочка выросла и уехала туда, где никогда больше бы не влюбилась.
- Плохая сказка. Этот ученый дурак. Хоть всю землю обойди, а лучше места не найдешь. Это я могу с уверенностью сказать...я много где бывал.
- В смысле, лучше "Кленового листа"? - Анабель поднялась, чтобы уходить.
Он покачал головой.
- Лучшее место...это рядом с вами.
Миссис Мерфи вздохнула.
- В меня стрелял отец - неожиданно произнес Люк.
- Что за человек бросится с оружием на родного сына? - ошеломленно произнесла Ана.
Счастливчик усмехнулся.
- Самый уважаемый из всех...кто знает, может и правда лучше бы он меня тогда пристрелил...для нас обоих.
- Спи, Флетчер, тебе нужен отдых.
Люк на пару секунд закрыл глаза, а когда открыл, то понял, что Аны больше нет в сторожке. Он слишком разоткровенничался. Надо поскорее решать все дела и сваливать. Иначе...иначе он рискует сдать себя с потрохами или что гораздо страшнее - влюбиться в Анабель Мерфи.

...

Кристофер Рассел:

Полковник Джеймисон был взбешен. Мерил шагами помещение полицейского участка и хмуро смотрел на невозмутимо стоящего перед ним Рассела.
Оставшихся в живых бандитов готовились этапировать в форд Томпсон незамедлительно. Это было понятно, в полицейском участке Энск-сити имелась лишь одна тюремная камера.
- Мэр прогиб! Вы хоть понимаете! - полковник решил выместить свою злость на крышке деревянного стола. - Как вы могли это допустить, констебль?
Ситуация вырисовывалась пресквернейшая - тут и к гадалке не ходи. Начальству срочно требовался козел отпущения, естественно, самих себя в недостоверности собранных разведданных оно винить не могло.
Хотя, он тоже хорош. Минимальная опасность все-таки существовала и он был в курсе. Следовало все-таки отменить праздник, возможно, тогда они обошлись бы малой кровью, возможно, индейцы вообще бы не пришли в город...слишком много возможно.
- Будьте готовы к тому, что соответствующие меры будут приняты.
Полковник еще раз смерил Рассела взглядом, и словно только сейчас заметил порванный запыленный мундир со следами от пуль и тон его несколько смягчился.
- Идите домой. Приведите себя в порядок, майор. Я жду от вас подробнейшего отчета.
Домой он, конечно же, не пошел.
Его путь лежал на окраину города к зданию приюта.
Констебль привязал коня, поднялся по ступенькам на крыльцо и замер у двери.
Потом резко развернулся и тяжело опустился на стул, что одиноко стоял на открытой веранде.
Там его и нашла Ребекка Уайт.
Она показалась ему ангелом словно сошедшим с плотен эпохи Возрождения, когда появилась на веранде с лампой в руках. Должно быть, мисс Уайт поначалу испугалась, увидев мужской силуэт в темноте, но разглядев его, облегченно вздохнула.
- Кристофер, что вы тут делаете?
Он тут же поднялся.
- Я подумал...дети спят, не хотел всех перебудить. Но надо было убедиться, что с вами все хорошо.
- И вы сидели здесь один в темноте?
- Есть о чем поразмыслить.
- Что там в городе? - в ее голосе слышалось беспокойство.
- Большинство индейцев убиты, остальных забрали в форт констебли. Мэр мертв. Преподобного ранили, мистеру Свейзи тоже досталось, ранены еще несколько жителей. Остальной ущерб - магазинам и домам оценим завтра. Но...деньги удалось вернуть, всю сумму. Это хорошая новость для приюта, не так ли?
- Кристофер, вы тоже ранены?! - Ребекка с ужасом указала на дыры в мундире.
- Нет это...так пару царапин и они уже затянулись...хотя, думаю...думаю я сейчас должен быть мертв. Со мной в каньоне произошла удивительная вещь. Никогда не верил в индейскую магию или проведение, но...вот я здесь, цел и невредим.
Случившееся действительно заставило его пересмотреть свои взгляды, а еще о многом задуматься.
- Вам, наверное, пришлось нелегко...
- Пустое. На сердце было неспокойно.
- Я в порядке. Дети тоже.
- Хорошо...что за день...это был ужасный день и в то же время прекрасный...наверное, мне пора. Скоро рассвет.
Констебль тяжело вздохнул и развернулся, чтобы уходить.
- ...но я кое-что забыл сделать - Кристофер обернулся и подался вперед, а потом запечатлел пылкий поцелуй на губах Ребекки.

...

Патрик Свейзи:

Пока мы тащились по дороге, солнце поднималось все выше. Нещадно припекая наши многострадальные макушки.
Наконец-то мы достигли города.
Преподобный уже еле держался в седле, но Бэа сказала, что тут уже рукой подать и велела ехать домой, зализывать свои раны.
Если честно, то да, мне становилось все хуже и хуже. От напряжения носом снова шла кровь, я попеременно утирал ее уже насквозь промокшим от нее рукавом рубахи. Ребра от каждого толчка крупа лошади ныли, заставляю цыкать и материться. В общем, красота.
В голове шумело, и я молил Бога не шлепнуться в обморок с лошади, потому почти лег на нее, вцепившись в гриву.
Если бы подо мной был Ирландец, этот умница точно привезти бы хозяина к дому. Но, увы, я ехал на чужом коне, потому волей-неволей приходилось понукать и направлять.
И вдруг. Сквозь смеженные веки я увидел прелюбопытнейшую процессию: Кати, Слоун и Одри шагали по пыльной дороге навстречу мне.
Я даже слегка помотал головой: привиделось что ли?
Но нет. В ответ на свой вопрос я услышал:
– Патрик! – это Кати увидела меня и поспешила поддержать.
– О, Боже, что с тобой, Патрик, – всплеснула руками Слоун и тоже кинулась поддержать меня.
– Да вот, решил прогуляться, посмотреть, как вы тут слушаетесь моих указаний сидеть дома и прятаться, – съязвил я и потерял сознание…
Очнулся я дома на своей кровати. Ну, это судя по потолку. Так. Значит, дамы меня как-то дотащили, если все же не привиделись…
Пошевелил пальцами, ступнями. Ага. Попытался сесть. Уф. Ребра тут же дали о себе знать и слегка закружилась голова.
– Патрик! Ни на минуту тебя нельзя оставить! – это была Слоун. Она положила что-то холодное на мой лоб, – жара нет, но твое лицо… просто синяк, а не лицо!
– Не такой красавчик, как на танцах? – ухмыльнулся я и тут же поморщился.
– Еще и шутишь!
– Ну не умираю, и ладно. Все это со мной уже бывало. Отлежусь.
– Именно, что отлежишься, а ты пытаешься сесть.
– Так. А ну-ка расскажи мне, что вы делали на дороге? – перешел я в наступление.
– Ох, – Слоун рассказала, что у них случилось.
– То есть, вы решили, что все индейцы убежали, кругом тишь да гладь, да Божья благодать?
Хотя чего я хочу от Слоун. Она сама еще ребенок. Правда, когда мисс Дэвис сидит так близко, когда ее пальчики ползают по моему лицу – сложно забыть, что она женщина…
Меж тем Слоун в ответ лишь пожала плечами, вздохнув:
– Расскажи, что было?
– Не переводите тему, мисс! – тоном ментора упрекнул я.
– Пожалуйста! – умоляюще протянула Слоун, чуть улыбнувшись.
Она выглядела так мило. Непосредственно, но прекрасно. И эти выбившиеся из прически кудряшки. Так и хочется накрутить на палец. Что я и сделал.
Хм, как пружинки.
Слоун замерла, но не отстранилась, наблюдая за мной.
И я не сдержался. Привстав, пересиливая боль и дискомфорт, я оказался с ней лицом к лицу. Провел пальцами по щеке и коснулся губ. Мягкие, сочные как спелые вишни. Не удержавшись, я качнулся вперед и коснулся ее губ своими.
Она замерла, затрепетав, как трогательная нежная лань, пытаясь понять, насколько я опасен для нее…
Опасен.
Очень.
Потому что я втянул ее нижнюю губу, рукой обхватил ее затылок и углубил поцелуй.
Нет, она никогда никого не целовала.
Наконец Слоун отмерла и уперлась ладонями в мою грудь. Я невольно застонал.
– Ой, прости!
– Ничего. У меня есть прекрасная компенсация, – я улыбнулся и снова накрутил на палец ее локон, – и хотелось бы еще, – я погладил щеку Слоун, – ничего не говори, мы не будем торопиться. Это ты меня прости, но я не смог удержаться.
Слоун зарделась. Потом вдруг хитро взглянула на меня и поцеловала в уголок губ:
– И я не потерплю рядом каких-то там подозрительных леди!
И она, схватив упавший с моего лба компресс, унеслась в кухню.

...

Ребекка Уайт:

Приют (Личная часть хозяйки - веранда)

В ее комнате всё было прежним. Тот же шкаф с одеждой, комод с зеркалом и кресло, в котором мисс Уайт любила читать. Те же занавески на окнах и широкая кровать, которую когда-то собственноручно делал ее муж. На которой ему волей судьбы не удалось поспать. Всё было таким же знакомым, привычным, только сама Ребекка будто бы была другая. Прожившая короткую, но объемную, полную, насыщенную жизнь за один день.

Не смотря на сумасшедшие по событиям сутки спать хозяйке приюта не хотелось. Она переживала за Мики, чьи родители до сих пор не знали, что мальчик жив, здоров и спит в детском доме. Она волновалась за детей, которым пришлось рассказать о нападении индейцев, потому что лучше они узнают в мягкой форме от нее, чем услышат сплетни от кого-то. Она тревожилась за тех, кто отправился в погоню за индейцами. Особенно за Кристофера Рассела.

Тревога о других раз за разом перерастала в тупую боль о мужчине, который нежданно-негаданно проник не только в ее мысли, но и сердце.

Констебль совсем недавно поселился в Энск-сити. Он осознанно выбрал для себя опасную, сопряженную с риском работу. Он был взрослым, самодостаточным, пережившим трагедию, но нашедшем в себе силы продолжить жить. Удивительный по своему внутреннему стержню человек.
При этом с таким родом занятий и в связи с нападением Кристофер легко мог пострадать. Он не был бессмертным. Его могли ранить или убить. Пытаясь уснуть, Ребекке не хотелось об этом думать, но страшные мысли будто преследовали, прятались в темных углах комнаты и шептали зычным низким голосом. Будто не давали ей и шанса забыть о такой возможности. О том, что она, только-только получив призрачный намек на счастье, может потерять его, даже не успев им насладиться. Не успев прожить в полной мере всю прелесть тончайших как кружево и сверкающих как золото зачатков любовных отношений. Ведь что у них было по сути? Один танец. Несколько встреч. Говорящие взгляды. Касания. Подарки детям и лично ей. Короткие беседы. Рассказ о потери близких людей. Признание собственной уязвимости. Если с мистером Расселом случится что-то серьезное, она даже не сможет прийти к нему! Никто не пустит. Она даже может никогда не узнать где его могила. Потому что она ему никто. Просто знакомая. Ребекка Уайт, известная всем в Энск-сити, только потому что содержит приют для сирот. Женщина, которая не успела почувствовать взаимную симпатию, но не показать ее во всей красе, не раскрыть, не подарить в знак готовности идти по жизни вместе. Женщина, которая однажды уже пережила боль утраты и до покусанных губ боится снова оказаться в подобной ситуации. Только в этот раз до всего. До первого поцелуя. До первой близости. До свадьбы. До каждого прекрасного момента, который им уготован.
Ребекке стало казаться, что она будто бы была рождена только для служения людям. Но не имеет никакого права на любовь и личное счастье. Будто бы она притягивает зло к мужчинам, которые доверили ей себя. Будто бы ей навсегда уготована холодная одинокая постель и кровоточащее от ран сердце. И если это так, то мисс Уайт примет свою судьбу. Смирится. Лишь бы с мистером Расселом не случилось ничего плохого. Только бы он был жив, здоров и счастлив.

Внезапно хозяйка приюта услышала странный шум внизу. На улице. Она испугалась, что кто-то проник в детский дом, чтобы украсть ребенка или спрятаться от правосудия. Мысленно пообещала себе все-таки узнать у мистера Свейзи по поводу покупки оружия. Попросила себя не паниковать. Возможно, это снова свин в татуировках решил полакомиться капустой. Возможно, ей просто показалось. Решив, что не узнает, пока не проверит, Ребекка накинула широкий палантин поверх ночной сорочки и осторожно спустилась по лестнице. Приоткрыв дверь и выглянув за нее, она увидела седящего на веранде констебля. Света луны и лампы хватило, чтобы разглядеть его уставший, даже изможденный вид: напитанную дорожной пылью шляпу, не сверкающие блеском как обычно сапоги, испорченную форму. Под недавно улыбающимися глазами пролегли темные тени. Мисс Уайт подумала, что даже в таком состоянии констебль не перестает ее восхищать и вызывать противоречивые чувства и желания: позаботиться о нем и попросить никогда не уезжать.

Ребекка не понимала почему вместо того, чтобы ехать отдыхать, констебль приехал в приют. Понял, что она будет переживать и решил лично ее успокоить? Хотел увидеть и убедиться, что она в безопасности? Намеревается извиниться за то, что ей пришлось одной бежать в приют? Или что-то еще?


Значит, все же беспокоился о ней. Мисс Уайт почувствовала, что констебль чего-то не договаривает, но решила, что ее вполне устраивает его ответ. Он хотел убедиться, что она в порядке. Это точно не про безразличие.


Мисс Уайт почувствовала как новая волна переживаний окатила ее с головы до ног. Констебль думал о ее комфорте и сне детей, поэтому не постучал. Вместо того, чтобы смыть с себя безумный день и отдохнуть в объятиях Морфея, он выбрал стул на веранде приюта и пока непонятные ей размышления.


Ребекка прикусила губу, чтобы не спросить о чем именно он размышлял. Ей показалось, что это что-то очень личное, глубокое, то, о чем человек обычно рассказывает сам. Поэтому хозяйка приюта задала вопрос о другом.

Пока констебль рассказывал про события, которые прошли мимо мисс Уайт, Ребекка подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть собеседника и увидеть в его глазах то, что он, возможно, не договаривает. Слушая о смерти и ранениях, хозяйка приюта чувствовала озноб, по коже вверх и вниз проносились толпы мурашек. А когда она заметила дырки в мундире, этот холод будто сковал сердце. Его ритм и дыхание сбились. Только не это! Что угодно, Господи, только не пули в теле Кристофера! Констеблю несколькими словами удалось успокоить заполошно стучащее сердце мисс Уайт. Одним теплым взглядом он смог уберечь ее от паники и готовых пролиться слез. Не дал причину для новых волнений. Вместо этого помог успокоиться и подарил новую надежду.


Ребекка согласно кивнула. Вчера был день, который удивлял, заставлял плакать, смеяться, прятаться от пуль и стрел. Он никогда не повторится, но запомнится навсегда.


Это было неожиданно и в то же время долгожданно. Жадно. Глубоко. Мокро. Ребекке снова не хватало дыхания, но она не хотела прерывать их первый поцелуй такой мелочью как кислород. Кристофер стал ее воздухом. Делил свое дыхание на двоих. То мягко и нежно прихватывал ее губы, влажно чертил по ним языком, то погружался глубже. Рука мисс Уайт легла на шею констебля, а его руки обхватили ее талию, привлекая к себе еще ближе. Максимально близко с учетом одежды. Их языки сплетались в страстном танце, а внутри разливался жар возбуждения.
– Это просто сумасшествие. Прогоните меня, Ребекка, пока не поздно, – выдохнул констебль в ее губы, продолжая прижимать мисс Уайт к себе.
– А если я не хочу, чтобы вы уходили, Кристофер? Что, если я тоже схожу с ума и не хочу это прекращать? – глаза мужчины опасно потемнели. – Не знаю куда нас это заведет, Кристоф, но знаю, что мы пожалеем, если не попробуем. Я так точно…
Мистер Рассел внимательно посмотрел на хозяйку приюта.
– Я тоже не хочу ни о чем жалеть, Ребекка. После случившегося меня могут снять с должности, наказать за то, что допустил нападение, но это всё неважно. Сегодня я мог остаться там, в лесу…
– Тшшш, – мисс Уайт приложила палец к губам констебля. – Всё хорошо, я рядом. Буду столько, сколько позволите… – Первые лучи солнца коснулись верхушек сосен. Мисс Уайт поняла, что спать до прихода Элизабет и пробуждения детей осталось совсем немного. – Действительно скоро рассвет. Вам нужно отдохнуть, Крис. Пойдемте наверх, я принесу теплую воду, чтобы привести себя в порядок. Отоспитесь и с новыми силами вновь будете защищать Энск-сити. Он без вас уже не сможет. Я уже не смогу.

...

Кристофер Рассел:

Когда Кристофер открыл глаза, то не сразу понял, где находится.
- Ух ты, это дыры от пуль?
- Тише ты, разбудишь!
Он сел на кровати, куда тут же плюхнулась маленькая Мелисса, которая с серьезным видом заявила:
- Констебль, приют только для сироток. У вас тоже нет мамы?
- Эммм...нет, мама у меня есть...только она живет далеко.
- Он же уже взрослый, глупышка! - Джон уронил его китель на пол, но потом они с Генри его тут же подхватили и осторожно повестили на спинку стула.
- А что тогда вы тут делаете? - не унималась любопытная Мелисса, несмотря на то что Марта буквально стащила ее с кровати.
"Я целовался с вашей воспитательницей, а потом просто не смог уйти" - подумал Рассел и на его лице заиграла улыбка. Но свое присутствие детям надо было как-то объяснить.
Здесь выручил Генри.
- А правда, что на город напали индейцы?
- Да, но вам волноваться не о чем, их всех уже поймали - быстро ответил Кристофер - Было очень поздно, когда я заехал проверить вас и мисс Уайт любезно предложила передохнуть...
- Вот вы где, пострелята! А я думала, вас к завтраку не добудятся.
В дверях комнаты стояла Ребекка.
- Быстро чистить зубы и к столу! Миссис Харрисон уже ждет.
Дети вприпрыжку бросились прочь, а он тем временем поднялся - натянул брюки и набросил рубашку.
- Хотел бы я остаться и позавтракать с вами, но не могу. В городе предстоит много работы после вчерашнего.
- Я так и подумала - она подала ему горячую чашку кофе и Рассел с наслаждением сделал большой глоток.
- Я могу к этому привыкнуть - он огляделся, дети шумели внизу, видимо, рассаживаясь к завтраку. Они были одни и поэтому Кристофер отставил чашку и притянул Ребекку к себе, целуя сначала в губы, а потом спускаясь вниз по подбородку к шее.
- ...и к этому тоже.
- Мисс Уайт...Нэнси отказывается без вас есть кашу!
Кристофер со стоном выпустил ее из своих объятий.
- До скорой встречи.

...

Анабель Мерфи:

Чёрный ворон, что ты вьёшься,
Над моею головой!
Ты добычи не дoбьёшься,
Чёрный ворон, я - не твой...

- Миссис Мерфи, вы ранены? – всплеснув руками, охает кухарка. Ее взгляд мечется между алыми пятнами на лифе платья Аны.
- Это не моя кровь, - устало отвечает хозяйка ранчо, на второй этаж поднимаясь по лестнице, ступени которой пачкает подол грязной бархатной юбки.
- Вы кого-то убили? – шепчет она и шокировано прижимает ладонь ко рту. В такое очень даже легко верится с учетом репутации шальной и меткой женщины.
Анабель качает головой, опровергая версию, но ни единым словом любопытство кухарки не кормит. Ее работа следить за наличием продуктов в кладовой и готовить из них обеды, но никак не разносить по округе сплетни о жизни обитательниц «Кленового листа». Энск-сити настолько мал и скуп на события, что неделями готов обсасывать любые домыслы.
Утомленная бессонной ночью миссис Мерфи останавливается, чтобы сделать распоряжения насчет обеда. Просит приготовить бульон на курице и овощное рагу, укутать порцию в одеяло для сохранения тепла и сложить в корзину. А еще натаскать горячей воды в ванную. Ана чувствует себя разбитой, когда сходит напряжение. Эми и Том невредимы и в безопасности. Пуля из плеча Флетчера извлечена, рана промыта и зашита, с ним остается Аппачен, вернувшийся с травами.
Смыв с себя весь суетный вчерашний день, Анабель падает на кровать и сразу же засыпает. Она позволяет себе несколько часов отдыха, пока готовится обед, а после вместе с припасами, уложенными в плетеную корзину, собирается в сторожку шамана. Глядя на хозяйку дома, кухарка недовольно поджимает губы. Она считает пустой тратой времени заботу о краснокожем отребье, но выполняет просьбу Аны и подает племяннику Аппачена тарелку кукурузной каши с изюмом и сладкий чай.
- Бандиты напали на краснокожего шарлатана? – спрашивает женщина у миссис Мерфи.
- Наткнулся в лесу на ловушку для животных, - лжет Ана, потому что не хочет рассказывать о Флетчере. О произошедшем из записки, отправленной с парнишкой, знает только Том. А занятый завтраком мальчуган из смышленых и болтать не приучен.
- Анабель, - на кухню ковыляет управляющий, размахивая письмом, полученным утром на почте. Жизнь в Энск-сити продолжается, назначены похороны мэра, а следом выборы следующего, - письмо пришло из банка.
Миссис Мерфи берет из его рук конверт, но не спешит открыть. В общем-то, содержимое послания или скорее последнего предупреждения ей известно. Банк требует деньги, которых у них нет. Нельзя же продать несуществующих лошадей, а жеребята еще слишком маленькие, много за них не выручить. Все покупатели хотят взрослого, здорового коня, с которого можно незамедлительно получить выгоду, а не туманные перспективы.
Письмо Ана бросает в корзину, подхватывает ее и направляется к выходу. С этим женщина пока не способна разобраться, но вполне может принести Флетчеру и Аппачену свежеприготовленный обед. Том следует за ней, вероятно, хочет обсудить долг перед банком, раз уж начинают приходить письма. Но владелице ранчо пока нечего ему сказать по этому поводу.
- Ана, да подожди ты, - не выдерживает управляющий. – Флетчер вчера не вернулся. Рабочие заметили.
- И что? Остался у какой-нибудь цыпочки из бордельных, - она приподнимает бровь и фыркает, огненная грива локонами льется по плечам. На самом деле такое предположение Анабель не нравится, потому что Флетчер ей симпатичен. – Том, гони их в лес собирать чернику.
- А что ты будешь делать с долгом? – продолжает он свой допрос.
- Не говори пока никому. Я все решу, - голос звучит убедительно ровно. – Может быть, удастся одолжить у мисс Старр или… вступлю в брак, как Скарлетт, ради денег.
- Выйдешь за Патрика что ли? – произносит Том.
- Мне симпатичнее Марго.

...

Кларк Колтер:

Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
Кларк не ослушался напрямую приказа. Он дождался подмоги. Ситуация в городе практически стала стабильной. И он рванул на помощь Кристоферу. Не мог он бросить его.
- Младший сержант – Кристофер покачал головой – Ослушались приказа, черт побери.
- Ага.
Рассел заулыбался, и Кларк понял, что прощен.
- Никогда еще не был так рад тебя видеть, дружище.
- Полковник с частью отряда остался в городе, а я уговорил ехать к вам. Вы же сказали, откуда начнете поиски.
- Молодец. Вяжите всех, кто живой. Утром заберем тела.
Подмога успела вовремя. Констебли оперативно связывали индейцев. Свейзи поблагодарил за помощь, а Колтер только рад был помочь. И никакой благодарности не требовалось, главное, что все живы остались.
Рассел осмотрел Патрика и преподобного, а потом ушел искать мисс Беатрис. Колтер надеялся, что с девушкой все в порядке.
Сейчас требовалось как можно скорее вернуться в город и оказать всем помощь. Анри перевязывали руку, но этого явно недостаточно. Внезапно словно гроза пронеслась. Все замерли. Тишина. Спустя пару минут Кристофер вернулся с девушкой, Колтер выдохнул и улыбнулся. Операция по спасению прошла успешно, все живы. О странностях можно будет подумать на досуге. Нужно было сообщить майору оставшуюся информацию.
Полковник Джеймисон просил, чтобы вы незамедлительно явились к нему, когда вернетесь, то есть, как можно скорее. – намекающим тоном проинформировал Кларк, подводя к констеблю Расселу коня.
Патрик решил добираться самостоятельно, попросив у Кларка запасную обойму, сообщив, что Рассел приказал. Разумеется, Колтер дал патроны и на всякий случай спросил, точно ли мужчина сможет самостоятельно добраться домой.
Вслед за отбывшими двинулся и Колтер с отрядом.
Было уже поздно, чтобы навещать мисс Мерфи, поэтому Кларк направился домой. Смыл пот и кровь. Утром он обязательно проведает девушку, чтобы убедиться, что с Эмили все в порядке.

...

Джереми Бэйкер:

Кровавая буря пронеслась и затихла. Джереми, все еще настороженно оглядываясь, вернулся к остальным. А там уже ждал сюрприз… Разумеется, не такой неприятный, как нападение индейцев, но и все-таки заставляющий хмуриться. Его взгляд упал на довольного Фрэнка, раскинувшегося в луже как артист на сцене. Бок хряка сиял свежей грязью, второму явно предстояла та же участь, если бы Джереми не появился вовремя. Оценив взгляд гробовщика, поросенок все-таки благоразумно предпочел не падать в грязь снова, хотя в этом уже почти не было смысла. Бэйкер медленно выдохнул, взгляд его скользнул от развезённой жижи к сияющему от самодовольства Фрэнку — и обратно. В этот момент Джереми отчетливо понял: помимо изготовления гробов сегодня ему предстоит еще и аттракцион с ведром, щёткой и поросячьим недовольным визгом. У судьбы, как оказалось, весьма своеобразное чувство юмора.
То, что что-то не так Джереми понял сразу — слишком уж хмурой была Марго, и слишком задумчивым Вилкинс. Уточнив что случилось, гробовщик понял, что вполне возможно на один труп стало больше, если до аптеки-оружейной кто-то добрался.
Всей компанией они двинулись к аптеке, очень аккуратно и не создавая лишнего шума. Лишь добравшись, Джереми собирался возразить, но только хмыкнул и мысленно отметил, что Вилкинс в жестовом командовании был не просто силен, а сродни дирижеру в оркестре паники. Он еще хотел уточнить, кто назначил Вилкинса главным, но тот, не оборачиваясь, показал один жест, который однозначно намекал — демократия сегодня отменяется. Бэйкер же, с ружьем в руках, направился к боковому входу быстро, но без суеты. Он скользнул вдоль стены, огибая мусорные бочки, прокрался вдоль стены пригибаясь, чтобы не маячить в окне, но все оказалось зря, потому что дверь была заперта. Уперся плечом, дернул — заперто. Второй рывок — ничего. На третий раз выдохнул, отступил на шаг и с ноги вломил по двери так, что та отлетела внутрь с грохотом. Он ворвался в помещение с выражением человека, которому больше некогда церемониться. Сразу увидел двоих индейцев, набивающих мешок патронами, и тут же выстрелил в одного. Второй выстрел раздался с другой стороны, поразив его подельника.
Эти не заслужили ни гробов, ни тем более, ритуального помоста. Джереми искренне наделся, что всем полегшим в сегодняшнем набеге индейцам дорога к Великому Духу закрыта и он не примет их в Великих Охотничьих Угодьях. Так и останутся скитаться неприкаянно и жалко. Мешки для картошки — все что им остается.
Аптекарь не получил сильных увечий, лишь небольшую ссадину на затылке. Джереми улыбнулся:
- Ваша примочка наверняка будет весьма кстати. Кстати, ту, из корзинки, не потеряли? - Бэйкер строго взглянул на Фрэнка, тот переглянулся с Брюсиком и они как будто вдвоем задумались, пытаясь вспомнить. Джереми покачал головой.
Спустившись в подвал и вернувшись с мешками, Джереми присоединился к Вилкинсу в попытке сложить трупы. Складываться индейцы не хотели никак — и тут насолили! Кое-как утрамбовав негодяев по трем мешкам, мужчины потащили их на площадь.
- Нужно попросить помочь перенести тела горожан к моей мастерской… - хмуро заметил Джереми, когда они с Вилкинсом приближались к площади, - в глубоком подвале достаточно холодно, чтобы они там не успели сильно разложиться, пока я гробы изготавливаю.
- Сколько убитых, знаешь? - негромко спросил Вилкинс.
- Точное число нет, троих наших видел. Мэр в их числе.
- Да, только недавно избрался, теперь нового выбирать, вылезут кандидаты…
- Зато предвыборная компания — это всегда весело.
Сдав три мешка с трупами констеблям, Джереми перебросился парой слов с ними, узнав последние новости. Кажется, и деньги, и даму спасли. Уточнив количество погибших, Бэйкер уже хмурился — их оказалось четверо, считая мэра.
Старик Моран - Джереми вспомнил, как тот когда-то показал ему, как правильно затачивать стамеску. «Дерево не любит спешки», — говорил Моран, обдавая табачным дымом свежую доску. Он сделает ему гроб из светлой липы, без излишеств — как сам Моран. Только резьбу на крышке — скромную: ветка с одной птицей. Как символ одиночества, на которое тот никогда не жаловался.
Мари — женщина лет сорока, у которой Джереми часто покупал сушёные травы для чая. Она любила порядок: всегда чистая, собранная, даже волосы никогда не выбивались из косы. Вспомнил, как она смеётся, показывая ему, как правильно сушить зверобой — «иначе вся сила уйдёт». Для неё он выберет ясень, тёмный, как земля после дождя. А крышку украсит резными травами: мята, зверобой, чабрец — всё, что она собирала и берегла.
Последним был Том. Совсем молодой. Когда-то помогал Джереми выносить стружку из мастерской — в обмен на истории и конфеты. У него были добрые руки и уверенность, что всё ещё впереди. Гроб для Тома он сделает из ольхи — мягкое дерево, тёплое. На крышке вырежет корабль с парусом. Он не знал, почему — просто почувствовал: Том бы хотел плыть.
Ненависть к напавшим индейцам вновь поднялась внутри, и захотелось пнуть мешки, которые уже оттаскивали служители закона. Хотелось расстрелять их снова, рвать в клочья голыми руками. Джереми вздрогнул, когда почувствовал руку Вилкинса на своем плече.
- Пара констеблей, когда закончат с отчетом, переправят убитых в твой погреб. А нам нужно выпить, идем.
Бэйкер думал отказаться, но понял, что уже двинулся за Вилкинсом, не отдавая себе отчета. Видимо, выпить и правда было нужно. Когда они добрались до дома мисс Хантер, дамы там уже, кажется, успели выпить. Как интересно работает человеческий организм — стоило наступить чрезвычайной ситуации, когда следует быть максимально собранными, и все, выпитое до этого, словно испарилось.
Первая кружка пошла легко. Вторая — тяжелее. На третьей кто-то закашлялся. Не то от крепости, не то от воспоминания. Тостов не было. Джереми попытался поднять кружку, но рукой махнул: слова всё равно не успевают за мыслями. Скоро стол покрылся крошками от плюшек, мясо резалось косо, огурцы громко хрустели, и Фрэнк каждый раз провожал очередной овощ несчастным взглядом. Конечно им с Брюсиком еды тоже было достаточно, но ох уж эти огурцы… На четвёртой кружке Виклинс вдруг вспомнил про вазон и вся компания принялась обсуждать варианты реанимации чудесного сосуда. Пятой кружкой с вазоном простились…
- А давайте помоем Фрэнки?

Утро.

Проснулся Бэйкер с ощущением, что его череп ночью служил барабаном на шаманском празднике. Виски стучали вразнобой, язык пересох и прилип к небу, а во рту будто ночевал старый носок. Он попытался встать — организм ответил протестом, неровным, но твёрдым. Пришлось посидеть. Джереми провел по лицу ладонями, вздохнул и сказал себе:
- Так, любезный. Веселье весельем, а мёртвым не понравится, если их гробы задержатся из-за твоих похмельных капризов.
Поднявшись и направившись умываться, Джереми замер. Он вдруг вспомнил как изящно Фрэнк валялся в грязи…
- Фрэнки? - гробовщик огляделся, чуть поморщившись от головной боли, - выходи, мыться все равно придется.
Или нет? Вспышкой — воспоминание о поросячьем визге, к которому примешивался звонкий женский смех, уговоры помыться не оказывая сопротивления, брызги воды, летящие с серой шерсти койота, топот копыт, громкий мат и тут же извинения (перед дамами, за грубость). Джереми обошел весь дом и даже заглянул в мастерскую, но поросенка нигде не было. Кажется, они с Вилкинсом его вчера все-таки помыли, неужели он, обидевшись, ушел? Нет, это вряд ли… Но после помывки поспать где-то в еще более сильной грязи, из вредности, Фрэнки вполне себе мог.
Джереми вздохнул и решил, что сейчас обязательно помоется, выпьет отвар от похмелья и поищет поросенка, прежде чем начать работать над гробами.
Нужно только достать его любимых огурцов.

...