Фройляйн:
По дому бегают лиса и пожарный. Нет, мы не в дурдоме - карнавал надвигается.))
Это было отступление. И сразу ещё одно: как хорошо, что у нас тут можно писать два поста подряд. Намекаю.))))
Завтра начинается игра. Я говорила, но всё же повторю: нужно максимальное присутствие. Это передача, на которой задают вопросы, получают ответы и только потом двигаются дальше.
Работа, учёба, невозможность выхода в интернет - я всё понимаю. Но и вы меня поймите, ведь я предупреждала заранее. Раз в полтора-два часа заглянуть надо. Даже если вы дадите односложный ответ латиницей - это лучше, чем застопорить игру до вечера.
Со своей стороны обещаю запастись терпением.)
Танюшка:
Спасибо огромное всем, кто отметил вниманием Дениз - мы с ней счастливы ))) хотя, господь свидетель, муки выбора были нереально тяжелы)))
И избраннику ))
Танюшка:
Пользуясь тем, что можно вешать посты подряд ))))
Отдельно для принявшего наше сумасшедшее предложение )))
happy girl:
Добрый вечер!
Спасибо тем, кто прислал заявки на анкету Саманты!
Тому самому))
froellf:
Фройляйн писал(а):
Что вы со мной делаете? Сижу и улыбаюсь, как дура.)))) Счастливая-счастливая.)))))))))
Игру рано начнём. Вставай в семь по Мск.))
Игру рано начнём. Вставай в семь по Мск.))
Вот ёлки-палки-то!?!?!?
В семь?!?! Ещё столько ждааать)))))) шучу))
А если серьёзно, то огроменное преогромное спасибо за тот трепет и муки, с которыми мы с Майклом принимали решение)
Ну, или унесёт к себе в берлогу и ....))) И тебе, самому лучшему))))! Потому что сердце остановилось вдруг, а потом по-сумасшедшему забилось от счастья)))) за твой выбор!
mariya-krasa:
Мы пришли с пожелание доброго утра и замечательного любовного настроения!
Но самое главное мы пришли пожелать доброго утра, восхитительной девушке, давшей нам шанс.
Фройляйн:
Хоть что-то подходящее долго отказывалось приходить на ум. Но кажется, неожиданно, нашлось.)
Фройляйн:
Доброго времени суток.))
Игра "Любовные игры" завершена. Я хочу поблагодарить всех игроков за участие, за то, что за вами было интересно следить, за позитив. Хочу так же извиниться за перевёрнутый и скомканный последний день - к сожалению, реал откорректировал мои планы на выходные. Всех желающих сказать что-то по игре - милости прошу.)
А официально мы переходим ко второму туру фестиваля
Для тех, кто запутался.)) На фестивале предполагаются
• посвящения состоявшимся ранее парам ролевых игр
• ответы на заявки первого тура фестиваля
• эпилоги/посвящения парам, сложившимся в игре «Любовные игры»
Ответы на заявки я предлагаю отмечать баннерами фестиваля -
С днём влюблённых!
Любите, хорошие мои, и будьте любимы!
Фройляйн:
Есть женщины, их стоит ждать три года.
Спасибо, что моя.
Белым-бело. Служащая аэропорта сказала что снег идёт с утра. В прокате не оказалось приличных машин, но добираться на автобусах и подземке Том не видел смысла – всё равно придётся брать такси. Сестра с мужем купили дом в пригороде, куда подземка не ходит. Том посмотрел через плечо на окно – автобусы сегодня тоже под большим вопросом. Крупные пушистые хлопья сыпали так густо, что дальше трёх метров ничего не было видно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять что расчищать дороги так быстро, как идёт снег, невозможно. Но не сидеть же ему в самом деле в аэропорту. Он пересёк весь континент, чтобы увидеть родных, а не аэропорт Ванкувера, и он их увидит.
- Давайте, что есть, - сказал он работнику проката и получил ключи от внедорожника со стучащими передними колодками и без навигатора.
Ему следовало чаще навещать близких. Джул с семьёй уже почти два года как переехали, а он за это время ни разу у них не побывал. И если честно, то, скорее всего, не приехал бы и в этот раз - они с занудой Элом плохо ладили. Но Джул сказала, что обидится, если он пропустит и этот её день рождения. И вот он здесь, на дороге не понятно куда.
Том хорошо ориентировался на любой местности, где был хотя бы раз, но выехав из Ванкувера, он оказался на неизведанной территории.
Через десять минут езды он уже не мог с уверенностью сказать, что всё ещё на верном пути. Дорожные щиты и указатели были скрыты под налипшим снегом, машины – в обе стороны – двигались по дороге плотной вереницей, практически бампером к бамперу, чтобы видеть стоп-огни впереди идущего и иметь хоть какой-то ориентир. Вырваться из такого потока трудно, а когда тебя со всех сторон обступает белая мгла, спелёнывая в своих обманчиво ласковых объятиях, к тому же небезопасно. Из-за слишком низкой скорости движения, минуты тянулись так долго, что забывались, срываясь в белую пустоту. Том мотнул головой, сбрасывая накатившую дрёму, несколько раз моргнул и потянулся к радио. Нужно было нарушить убаюкивающую монотонность. Старый хит «Scorpions» для этого не подходил. Том несколько раз нажал на кнопку, отыскивая другую волну, и остановился, услышав земляков. Покачивая головой в такт музыке, он снова задумался над тем, что если ничего не предпринять, он приедет туда, куда направляется первый в их колоне или тот, кто едет непосредственно перед ним. Вопрос можно было решить одним звонком, но перспектива стоять на обочине и ждать Эла, а потом при каждой встрече, до конца жизни, слушать как тот его спас – увольте. Лучше заночевать в машине.
Не одна, а целых две впереди идущих машины включили правый поворотник и Том, попытавшись прикинуть сколько он уже едет по хайуэй и может ли это быть поворот на Лэнгли, тоже приготовился свернуть. Кажется снегопад усилился. Ночёвка в машине очень скоро могла стать реальностью, если выяснится что он свернул не там, а ехать дальше станет невозможно из-за быстро пребывающего количества снега. Редкие дома пригорода с каждой покрытой сотней метров становились во всё более плотные шеренги по обеим сторонам от центральной дороги. Машины перед Томом одна за другой свернули на убегающие вглубь узкие улочки, оставив его без ориентира. Сейчас это было уже не важно. Нужно было найти заправку или, на худой конец, остановить кого-то из прохожих и спросить где он и как найти нужную улицу. Другое дело, что он не видел никого, кто мог бы ему помочь. Да что уж там говорить, он капот своего внедорожника-то не видел.
Свернув с главной, на первую попавшуюся улочку, Том прижался к бортику тротуара и вышел из машины. Резкий порыв холодного ветра заставил задержать дыхание. Он дёрнул собачку молнии, застёгивая куртку до верха, засунул руки в карманы и зашагал по тротуару, надеясь встретить кого-нибудь из местных.
Впереди две фигуры разошлись в разные стороны. Одна сразу же исчезла за дверью одного из домов, а вторая пропала и снова появилась перед дверью другого.
- Извините! – Окликнул, разглядев и причислив фигуру к женским, поспешил подойти ближе, – Мэм, вы не подскажете как найти 184 улицу?
Женщина обернулась на его голос и замерла, сжимая в руке черенок широкой деревянной лопаты.
- Это же Лэнгли? Мэм? – Том сделал ещё один шаг вперёд, пытаясь разглядеть в сгущающихся сумерках лицо женщины.
Она смотрела на него пытливо, словно услышала знакомый голос и пыталась вспомнить кому он принадлежит.
- Саманта, - он назвал её имя быстрее чем реализовал, что это она.
Прошло не так много времени, чтобы он успел её забыть. Меньше года. И вот Том смотрит в те же смеющиеся тёмные глаза. Он не забыл, только черты немного сгладились памятью.
Она привлекла его при первой же встрече. Да какой там привлекла – заворожила. Он ходил за ней попятам и вёл себя как дурак, пытаясь понравиться. Знал всего несколько часов, когда сказал, что хочет быть с ней. Поспешно? Том ни разу не пожалел о своих словах. Только о том, что она отказала. Больно, но неудивительно. В этой женщине тепло, радость и красота сочетаются настолько гармонично, что таких, как он (и гораздо круче), должно крутиться рядом в избытке.
- Том? – В её голосе прозвучало вполне понятное сомнение и он кивнул, подтверждая, что она не ошиблась. – Как ты здесь оказался?
- Проходил мимо, думаю «дай, помогу», - улыбнулся молодой женщине, надеясь зажечь ответную улыбку, и забрал из её рук лопату.
Чёрт, он опять делает это, пытается рассмешить её, чтобы увидеть ямочки на щеках, которые ему безумно нравятся.
- Я сама, - слабо сопротивляется Саманта, - и я серьёзно: какими судьбами в Лэнгли? Как у тебя дела? Что нового? Том! – улыбаясь, попыталась вовлечь его в разговор.
Значит, всё-таки в Лэнгли. Том бросил на Саманту смеющийся взгляд из под бровей и продолжил расчищать крыльцо от снега.
- Я поставлю кофе, - махнула на него рукой Саманта. – Ты должен остаться на чашечку и всё мне рассказать.
- Если я не помешаю, - кинул ещё один пробный шар.
- Ты не помешаешь, - по интонации, с которой Саманта это сказала, можно было предположить, что она улыбается и закатила глаза.
Саманта скрылась за дверью, а Том, счастливо улыбаясь, перешёл с крыльца на дорожку.
Ветер дул с северо-востока. Том определился с местом куда он будет скидывать снег, чтоб ветер не раздувал его снова на дорожку, и взялся за дело. Двигаясь по намеченному пути: от крыльца к дороге, он спорил со снегопадом, чётко прорисовывая линии дорожки и аккуратно сбрасывая снег в невысокую кучу, медленно образовывающую вал за почтовым ящиком у тротуара. В доме рядом открылась дверь. Женщина неопределённого возраста, с цепким взглядом, следила за каждым его движением, пока Том не поднял руку и не помахал ей. Дверь со стуком захлопнулась, а через несколько секунд тёмный силуэт замер у приоткрытой занавески. Выглянула из окна и Саманта, что почему-то вызвало ещё одну улыбку и желание обнять мир, ну или расчистить улицу до следующего перекрёстка.
Закончив, Том поднялся на крыльцо, прислонил лопату к стене и склонился над вёдрами. Найдя нужное, с солью, вернулся к проезжей части и щедро посыпал тротуар перед участком Саманты, чтобы её не оштрафовали, если какой-нибудь неудачник, поскользнувшись, расквасит себе нос.
- Том? – раздалось от двери, и он поднял глаза на Саманту.
Она стояла в дверях, кутаясь в простую вязаную кофту, и, улыбаясь, звала его в дом.
Это был момент, который хотелось переживать снова и снова.
- Иду, - ответил он, всё ещё не веря в реальность происходящего.
Её дом, как она сама – светлый, тёплый, уютный. Том остановился в дверях кухни, глядя как Саманта споласкивает кружки и блюдца. Ему было пора прощаться, но уходить совсем не хотелось. Час разговоров, улыбок и воспоминаний подтвердил, что с момента их первой встречи для него ничего не изменилось. Саманта всё так же притягивала его, заставляя сердце биться чаще. Её хотелось называть своей, поместить в центр своего бытия. Любить и хранить, не делясь. Том считал себя не ревнивым, но Саманту он ревновал бы. Понимание слишком ясное, чтобы быть ошибочным, но как к этому относится он и сам не знал. Зато он чётко осознавал, что получил от судьбы второй шанс и женщина, ставшая его несбывшейся мечтой, стоит всего в нескольких шагах. Так, когда, если не сейчас?
Он подошёл к Саманте и положил руки на её бёдра, легко сжимая талию. Саманта опустила руку на кран, перекрывая воду, и задержала её на нём.
Что он теряет, её дружбу? Том никогда не хотел быть Саманте другом.
Его руки перебрались по её животу, под блузку, лаская, приручая. Зарываясь носом в шёлк её волос, кончиками пальцев под пояс джинс, другой рукой – к атласной чашечке бюстгальтера. Саманта пытается развернуться, и он немного отстраняется. Её щёки украшает румянец, она смотрит Тому в глаза. Возмущённо или возбуждённо. Он не ждёт разгадки, крепче прижимает Саманту к себе и накрывает её губы своими. Нетерпеливо уговаривает, жарко настаивает, а когда чувствует её руки на своих плечах, Тома накрывает окончательно, почти вышибая дух. До головокружения и тянущей боли. Он чертовски долго хотел её.
На заявку Саманты Грей
Полное имя: Томас Синден
Внешность: Том Бек
Возраст: 33 года
Век: 21
Место/страна проживания: Квебек, Канада
Профессия: строитель-монтажник
Интересы/увлечения: хоккей, болельщик
Игра: «Карнавал в Рио-де-Жанейро»
Танюшка:
С Днём Влюблённых! С Днём Святого Валентина!
Нежному ангелу, что осветила жизнь и растопила сердце старого солдата, который хоть и не знает слов любви, но от этого любит не меньше!
Электра:
Моей единственной "привычке".
Давине от Ивара
Первый раз я ведусь на её провокацию, на тонкое черное кружево платья, манящую походку и губы, красные от выпитого вина. Прижимая её к стенке старого сарая, под окнами у спящей бабки, я разгоняю по венам адреналин с окситоцином и получаю свою разрядку. Никакой романтики или слов. Не удосуживаясь снять одежу хоть с одного из нас, достаточно снятого напряжения, расстегнутых штанов и чуть приподнятого платья. Это просто секс.Я слишком часто сталкиваюсь со смертью и к проявлениям жизни отношусь цинично. Просто чувствую себя живым на ту самую пятиминутку, а дальше не так уж важно. Я не хочу всё усложнять. Мы не разговариваем, я не смотрю ей вслед, просто поворачиваюсь и иду в свою сторону. Хотел. Получил. Точка. Мне не нужно продолжение.
Мы оба делаем вид, что ничего не произошло. Я всё ещё прихожу в паб вечерами, бросаю куртку на пустой стул рядом, Давина подносит мне односолодовый и старое меню, в потрёпанной обложке. Мы даже притворно приветливы. Лишь изредка, когда никто не видит, она проживает взглядом дыру в моей спине.
Во второй раз всё происходит в её комнате, хоть я и ненавижу вторгаться в чужое личное пространство. Так мне проще. Я чересчур пьян и просто хочу трахаться, Давина - удобный вариант, чтобы не плодить никому ненужных слухов и надежд на будущее. И секс весьма хорош, мне не надо притворяться в интересе, я уже знаю, как доставить удовольствие ей. Мы кончаем в унисон. Я ухожу, не прощаясь, уверенный, что третьего раза не будет. Случайный секс тем и хорош, что не требует продолжения и слов.
Я давно знаю, что в чём-то наркоман. И чувствую себя живым, лишь когда адреналин струится по венам. Для кого-то опасность - стресс, для меня так ощущается сама жизнь. Я слишком задержался в этой дыре, здесь живут хорошие люди, и я заметен на их фоне. Они улыбаются мне, приглашают на чай, оставляют заказы и угощают виски. Меня ломает от их доброты. Но я привык лгать и потому улыбаюсь в ответ.
И в этот раз секс всего лишь попытка гнать адреналин, вернуть те мгновения, когда я мог чувствовать хоть что-то. У нас всё по-прежнему. Я прихожу вечерами и сажусь в тёмном углу. Различие одно - взгляды Давины, теперь должны бы заставить меня чувствовать себя виноватым или пожалеть, дать понять, что я её использую. Но я не чувствую. И не жалею. Использовать - мой любимый глагол.
Чётвертый, седьмой, двенадцатый... Я перестаю их считать, мы просто трахаемся, потом каждый идёт по своим делам. И оба молчим, понимая, что ненужный трёп всё только усложнит. "Сильнее", "глубже", "ещё"- вот и всё наш разговор. Она лишь средство, я получаю разрядку и чётко даю понять, что между нами нет ничего. Давина поступает так же. Мы чужие люди, и нам удобно. У каждого свой дом и своя жизнь. Я никогда не остаюсь на ночь, Давина не провожает до двери.
Я пропадаю из её жизни однажды утром, не прощаясь и не планируя звонить. Город затягивает меня в свою трясину, обдает формальдегидом и презрением. Я напитываюсь ими, как губка, кайфуя ежесекундно. Обычным людям не понять. Но я никогда не был обычным. Я убираю чужие грехи, снимаю ничего не значащих женщин, гоню по венам адреналин. Живу. Снова ярко и без тормозов...
И возвращаюсь, однажды, на рассвете.
Мне рады, это даже кажется смешным. Мне выставляют виски, жмут руки и улыбаются. Давина приносит односолодовый и старое меню. Здесь всё осталось прежним. Когда я прихожу ночью, она пытается что-то сказать. Я прерываю:
- Мы или делаем это, или нет. Выбирай...
Всё просто, я опускаю её на кровать, она привычно молчит. И мне хорошо от этой простоты.
Это продолжает снова, снова и снова.
Давина попадает в больницу, и я впервые думаю о ней не как о средстве. Это почти пугает. Мне всё равно что происходит с женщинами, когда мы не трахаемся. И вот впервые мне не всё равно.
Давина - моя привычка, а обо всём своём я умею заботиться. Её отпускают в тот же день, я прихожу в ночи. Мне не плевать, что с ней, но я не говорю ни слова. Она протягивает тест. И заставляет чувствовать, даже когда мы не трахаемся. Адреналин зашкаливает. Просто это совсем другой адреналин.
Вместе - глупое слово. Я улыбаюсь.
Марусь, всё готова править/убирать по вашему с Давиной желанию)
Lapulya:
Кажется, я зажал тебе эпилог.
Я слишком люблю твои глаза, чтобы смотреть в чужие.
Айде от Митчелла.
Это было так по-новому – жить с кем-то рядом. Делить быт, подстраиваться, идти на компромиссы. Ссориться из-за пустяков, чтобы мириться так страстно, что хочется поссориться снова.
По началу это было сложно – впустить в жизнь и в дом постороннего человека. Да, вначале он считал ее посторонней. Красивой, притягательной, желанной, но посторонней.
После переезда вся его квартира приняла совершенно иной вид. Она стала жилой. Появились мелкие сувениры, на полупустых стеллажных полках. Декоративные подушки по углам дивана и кресел. Панно. Митчелл даже не знал, что это такое «панно», но это тоже появилось в его квартире.
Среди огромного количества пузырьков, заставленных в ванной, он с трудом находил свой шампунь. Вначале он высказывал недовольство по этому поводу, а потом смирился. В конце концов шампунь Айды пахнул даже приятнее. Но девушка улавливала настроение своего мужчины и под его личные вещи была отведена отдельная полка. Отдельная полка в его ванной, в этом было что-то комичное.
Для него перестало быть важным «Я». Для него появилось новое определение «Мы». И он смаковал это новое для него. Это было странно, ставить кого-то на первое место. Другого, не себя. Митчелл учился этому. Наука ему трудно давалась, но осознание, что его уступка в чем-то вызовет улыбку на лице любимой женщине, было дороже пресловутого эгоизма.
Митчелл любил Айду. Он понял это тогда, когда в пылу ссоры, наговорив много лишнего, она ушла. Вначале он даже был рад, что снова остался один. Один. В своей квартире. Но спустя несколько часов ему стало не хватать. Не хватать звука ее голоса. Ее запаха. Ее самой, когда она садится рядом с ним на диван, поджимая под себя ноги и осторожно опускает голову Митчеллу на плечо. Раньше он не ценил такие моменты, воспринимая как должное, только лишившись всего, он понял, насколько она ему важна. Он безумно скучал по ней.
Понятие «вместе» так плотно вросло в него, обвивая своим корнями, что он больше не хотел возвращаться к былому «Я». Он теперь хотел, чтобы «Мы» крепко обосновалось в его жизни.
Митчелл хотел наполнить свою жизнь Айдой.
Он нашел ее дома. В черных легинсах и длинном мешковатом свитере она выглядела совсем маленькой и хрупкой. На ее хмурый взгляд он ответил виноватой улыбкой.
Она была такой красивой, такой его, что руки невольно потянулись к девушке. Она приняла его ласку, вначале скованно, будто нехотя, но потом девичьи руки обняли Митчелла за талию, а нос Айды уткнулся ему грудь.
Обнимая и лаская ее, он говорил о том, как скучал. О том, как любит ее. О том, как хочет, чтобы она навсегда была с ним.
Из кармана он достал маленькое колечко, и немного оттесняя от себя девушку, взял ее за руку.
- Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, - он надевает кольцо на тонкий безымянный палец ее левой руки. – Я хочу, чтобы ты всегда была моей.
Митчелл наклонился к лицу девушки и мучительно медленно целовал ее, пока она не сказала: «Да».
med-ve-dik:
Привет всем! 
МедведЯ поздравляет всех любящих и любимых с Днём Влюблённых!
Желаю всем счастья, исполнения желаний и душевной близости!
Пусть в ваших сердцах, семьях и домах всегда живут добро, уют, тепло и Любовь!
Благодарю весь состав Игры Любовные Игры
Эрика, тебе как организатору и Ведущей отдельное огромное благодарю!
Моему партнёру сердечное спасибо за все эмоции, которые он нам подарил!
