Игровой клуб "ОПГ" [АРХИВ 1]

anel:

Тебе спасибо, что своим постом так зарядила нас.
Спасибо тебе за Мейбл. В заявках была только она, но я знаю точно, что если был бы выбор, то мы бы с ним выбрали именно её. Имя и внешность нас сразили наповал. А как нас умилили корзиночки))) А уж когда прочитали пост, восторгам не было предела. Она та самая!!

я тоже думаю, что одним постом нам все не решить, и комкать не хочется. поэтому я согласен на то, чтобы мы растянули удовольствие. И у меня в голове тоже есть мыслишки о триллере))
Поэтому не торопись. Не думай, что я не хочу видеть твой пост и реакцию на моего болвана. Но хочется посмаковать.

...

Solnyshko:

Забежала на минутку:
Чур, меня не теряйте, я лихорадочно строчу ответ Лилиане. Бойтесь: выходит много!)))

Катя, Эвана прочитала, пока не могу придумать, как их из этой ситуации вывезти, чтобы смотрелось органично. Уверена - придумаю, но это, видимо, будет уже не на этом фесте. И спасибо, что поехал в Японию))))

Танюш, спасибо за наших зверяток)))) Такая "живая" сценка, всамделишная.

Машунь, спасибо за зарисовку о Бобби. Грустно безумно, но так хорошо.

Каюсь, остальное ещё не читано (всё, что не лайкнула), но я уже почти вот-вот)))

...

Solnyshko:

Ответ Лилиане Контарини.
Часть первая. Разоблачение.


- Это не дочь графа ди Витто! – когда Массимо представил ему Лилиану, как свою жену. - Я был представлен дочерям его милости и с уверенностью могу сказать, что она не Изабелла и не Илэрия!
- Вот как? - Массимо, не отрываясь, смотрел на супругу. - Что ж, мы покинем вас, мессер, - извинился он перед гостем. - Нам с монной Лилианой нужно поговорить.
Танкреди подал руку молодой женщине, раскланялся с гостем и вывел супругу из зала. Молча довёл её до хозяйских покоев, где уселся в большое кресло и вперил тяжёлый неподвижный взгляд в Лилиану, обречённо стоящую перед ним.
- Значит, Изабелла и Илэрия... - задумчиво произнёс он. - Так кто вы, Лилиана?
- Вашей женой должна была стать Илэрия, - тихо призналась молодая женщина, опустив глаза и еле шевеля помертвевшими губами. - Я прислуживала ей и сопровождала к жениху. Донна Илэрия не хотела замуж за старого ди Фениса и заставила меня приехать сюда и вместо неё выйти замуж.
Так просто? Массимо не мог поверить в эту наивность.
- Скажите, монна Лилиана, никому из вас не приходило в голову, что жених должен был знать имя своей наречённой? Как и описание её внешности? Появившись перед ди Фенисом и назвав своё имя, вы уже ставили под удар свой план и... свою безопасность, монна. Я немного бы поставил на вашу жизнь, монна, в этом случае. Но я уже убил ди Фениса, и ещё не знал о существовании невесты вплоть до вашего появления у ворот, не то что об имени. И не успел узнать об этом... до свадьбы, - со значением добавил он, холодно усмехаясь.
- Вы знали? - ахнула Лилиана, поднимая глаза. - Но почему не?... - она закусила губу.
- Со второго дня, - подтвердил он. - Ждал, что вы предпримете дальше. Рассказывайте, монна Лилиана. Всё рассказывайте. Пока я готов вас слушать, - жёстко предложил он, чтобы женщина не решила, что раз он столько терпел, то она из него верёвки сможет вить. Пусть не надеется.

...Недолго Массимо радовался тому, как очаровательно мила и покладиста, красива, как ангел и столь же невинна, нежна, податлива и отзывчива настолько, насколько он не мог и мечтать, его благородная супруга. Наутро после свадебной церемонии вернулся замковый священник, уезжавший на пару дней в деревню. Из нежелания ждать, а так же, чтобы факт о подмене жениха не побудил падре воспротивиться венчанию, венчал господскую пару свой человек - капеллан из отряда Танкреди. Так торопливость Массимо провернуть хитрый ход сыграла против него же. Разоблачать обман он сразу не стал, хоть и был чрезвычайно зол, обманутый в своих честолюбивых намерениях. Поверил бы он словам, если бы он припёр её к стенке? Сказала бы она ему правду, или держала наготове выдуманную историю? Не мог же он, в конце концов, выбивать правду побоями или пытками из той, что вчера таяла в его объятьях и спала на его груди, так доверчиво прижимаясь, словно никого в этом мире для неё больше не существовало? К тому же Массимо не мог не оценить иронию судьбы: устраивая подмену жениха, он сам получил подмененную невесту. Оставалось усмехнуться, сцепить зубы, приказать молчать всем, посвящённым в тайну, и ждать, когда подложная супруга выдаст себя или проявит свою цель, ради которой она оказалась здесь в чужой роли. И, разумеется, следить за всеми её действиями.
Интриги и закулисные игры, свойственные придворной жизни, никогда не были сильной стороной Танкреди, война, где всё просто и понятно, вот его стезя. Но волей-неволей приходилось на службе у ди Форца познакомиться с придворными интригами, к тому же военная тактика нередко требовала хитрости и терпения, так что провести не слишком многоходовую и многогранную игру Массимо мог. Он ждал. Присматривался к Лилиане, выспрашивал её об "отце", о жизни в отчем доме. Монна говорила об этом не слишком охотно, отговариваясь малыми знаниями о делах графа, в которые не посвящали женщин, но, нужно отдать ей должное, практически редко противоречила самой себе, попадаясь на вранье или несоответствиях. Обычно это происходило в описаниях её быта и привычек, и никогда - в отношении к ней отца, из чего Массимо сделал вывод, что, кем бы она ни была, занимала не слишком почётное и уважаемое место и граф, если Лилиана говорила именно об отношении к ней графа, а не собственного отца, не испытывал к ней любви и привязанности. Если так, то становилось понятно, почему её обрекли на незавидную, в общем-то, участь, по сути принося в жертву. За подобными мыслями Массимо начинал парадоксально испытывать злость уже не к своей нечаянной супруге, а к тому, кто назначил её на эту роль. Не сама же она?... Известно, женщины часто бывают хитры и коварны, но как ни присматривался он к Лилиане, не видел в ней этих черт. Зато каждый день видел, как она льнёт к нему, старается помогать или хотя бы не мешать, и ещё - некую отчаянность в глазах, словно она каждую минуту старалась сполна пожить и насладиться той судьбой, что ей выпала, пока ту не отобрали. Несколько раз ему даже казалось, что Лилиана хочет рассказать ему всё, но она каждый раз тушевалась и отступала, отговариваясь хозяйственными делами.
Замок, и в самом деле, требовал много внимания не только от Лилианы, но и от своего нового хозяина. Требовалось наладить новые порядки в замке, чьим владельцем ты только стал, убив прежнего хозяина, которого всё ещё помнят, пусть и не с добрыми чувствами, но, как-никак, всё же знакомое зло лучше незнакомого. Выгнать всех, кто под шумок пытается обмануть хозяина, списав всё на старые времена, кто противостоит изменениям, восстановить и усовершенствовать защиту замковых стен, закупить запасы на зиму, заплатить воинам - порой Массимо возвращался уже затемно в свои покои, где его всегда ждала и не ложилась спать молодая супруга, с шитьём в руках или за рисованием. Чем она занималась днём - он не пытался разобраться. Ни о чём подозрительном ему не докладывали, еда на столы подавалась вкусная и разнообразная, в залах и покоях было чисто и приятно пахло какими-то травами, как дома, в детстве, пока его мать была жива. Одежду стирали, шили новую или перешивали из оставшейся от предыдущего владельца, а самого Массимо не вовлекали в мелкие разборки от его дел - с этой точки зрения Лилиана была идеальной хозяйкой. И идеальной супругой, особенно по ночам, напоённых страстью и жадным желанием, так что Массимо практически забывал, что его супругой не настоящая. Нет, безусловно, брак был самый настоящий и заключён по всем правилам, это Массимо с самого начала выяснил у священника. Оставался вопрос: что является правдой? Ему хотелось верить, что Лилиана - именно такая, какую он видит, и забыть о её обмане, словно того и не было, перестать ждать подвоха. Притворяться незнающим о подмене и довольным супругой мужем с каждым днём становилось всё труднее, но не потому, что Массимо тянуло сорваться и вытрясти правду, а потому что его притворство всё больше становилось правдой. Но всё-таки он должен узнать, кто она.
Гость, в разговоре с которым Массимо выяснил, что тот бывал в замке графа ди Витто, оказался весьма кстати, и представлял ему супругу Танкреди во всех её титулованных подробностях, с нетерпением ожидая, что скажет гость. И не окажется ли её сообщником, привезшим тайную весть? Если так, то целым и невредимым этот человек отсюда не выйдет, это Массимо мог гарантировать.

- Собирайтесь, - стало первым словом Массимо после того, как Лилиана рассказала ему всю историю. Кое-какие детали из неё подтверждали сделанные им ранее наблюдения, в частности, про отношение отца. Отца, да уж... Ему в жёны досталась прислужница, к тому же незаконнорожденная, пусть и дочь собственно графа ди Витто. Незаконнорожденная и ненужная. Похоже, ему стоит окончательно похоронить мысли о возможном союзе. Разве что надавить на поступок со стороны донны Илэрии, обманувшей не только жениха, но и отца. Может, оно и к лучшему, что так случилось, жить с такой обманщицей в одном доме - не много радости. Отправить на расправу, уж она-то не могла не понимать, что обман сразу раскроется, невинную девушку, угрожая безопасностью маленького брата? Мальчика звали Мануэлем, и это имя Массимо уже знал. Хорош бы он был, расслабившись и потеряв бдительность пусть даже в собственной постели, не почувствовав, что та, что делит с ним ложе, отлучается среди ночи, и отнюдь не по нужде. Шуршит бумагой, поскрипывает пером, пусть тихо, но всё же стучит крышкой сундука. Он нашёл днём письмо в шкатулке после первого же раза, читал его и все последующие, не испытывая ложного стыда за подсмотренные секреты. И, к чему скрывать, немного ревновал, испытывая сомнения, действительно ли Лилиана пишет брату, или так маскирует обращение к возлюбленному. Впрочем, это сомнение скоро прошло, не подпитываемое никакими доказательствами, скорее, наоборот, всё говорило о малом возрасте адресата, и восхищением и привязанностью автора к тому, кто стал её мужем.
- Собирайтесь. Навестим вашего отца.

Продолжение следует...

...

Фройляйн:

Николай Ильин и Александра Миронова
Эпилог

Конец января

Бог дал, Бог взял. Как всё просто. Захотел дал, захотел – забрал.
Он много раз слышал: «Нет твоей вины, просто пришло их время». Неправда. Наде ещё сорока не было, а Петька и вовсе ребёнок – как могло наступить их время умирать?
- Пап?
- Щас поедем, Миш.
Мишка уже несколько минут топтался у оградки, недоумевая почему отцу сегодня приспичило ехать на кладбище. Не годовщина, не день рождения, но прибрали они чисто, оградку чуть подправили. Отец матери букет её любимых роз поставил, но всё сидел и уходить, кажется, не собирался. Миша потёр красные от холода руки и сунул кулаки в карманы.
Спустя ещё несколько минут, отец обернулся:
- Поехали.
Мишка только кивнул и поспешил помочь с коляской. Он не жаловался, если надо было бы на горбу отца дотащил, но с утоптанной дорожкой им повезло.
- Праздник сегодня какой? - Спросил Мишка, заводя их колымагу.
- Нет, - мотнул головой Николай, - просто я с твоей матерью повидаться хотел.
Миша крутил баранку, молча глядя на дорогу.
- Миш, у вас с Алисой планы какие-нибудь на вечер есть?
- Ну, - Михаил косо посмотрел на отца, – у её отца сегодня ночное дежурство, она что-то об ужине говорила. А ты что-то хотел?
- Нет, всё хорошо, - кивнул Николай.
И снова повисла тишина. Николай добавил звук у радио и откинул голову на подголовник, но глаза не закрыл. Мишке видел, что отец чем-то обеспокоен, но раз сам не рассказывает, решил лучше не лезть.
- Я собираюсь сделать Саше предложение, - сказал Николай и посмотрел на сына. – Ты же не против?
Миша мотнул головой, точно так же, как ранее отец.
- Сегодня, что ли? Мне кажется вам давно надо было съехаться, - повторил Мишка не раз слышанное. – Хорошо, что ты решился. Поздравляю.
- Рано поздравлять, - ответил Николай, - она ещё не дала согласия. Оставайся сегодня у Алисы, хорошо?
- Ну, раз такое дело – конечно, - заулыбался Миша и Николай почувствовал желание рассмеяться.

Макар Степаныч был прав в одном – врачи используют не все ресурсы человеческого организма. «Осторожничают, - говорил он, выминая Николая с силой, которую в нём трудно было заподозрить. – Коли что случится – дело-то подсудное. Врачебная халатность называется». Николай не мог отвечать, почти отключаясь от боли, да Макар Степаныч этого и не ждал. «На ноги тебя поставлю, - словно читая мысли Николая, говорил костоправ после каждого сеанса. – Веришь?» Николай не особо верил. Ему казалось, что скорее он тут и помрёт. Но уверенность в голосе Макара Степаныча была крепкая, и он тоже начинал надеяться.
Встал первый раз Николай совсем не на ноги. Он отключился от боли, когда костоправ долбанул в него заряд из своего адового аппарата, а когда очнулся у него... стоял. Макар Степаныч, глядя на обалдевшего Ильина, хохотал так, что слёзы текли по щекам. «Что я тебе говорил? - выговорил он просмеявшись, - И на ноги встанешь, помяни моё слово». Николай плохо соображал в тот день, всё-таки методы у Колова были гестаповские. Он даже сомневался, что будет возможность воспользоваться восстановленной... функцией, так хреново ему было. Но только ему чуть полегчало и он снова позвонил Макар Степанычу, чтобы поторопить с продолжением лечения. Встать на ноги уж очень хотелось. Но Колов был непреклонен – должна пройти хотя бы неделя.
Неделю после новогодних каникул Николай промаялся в ожидании, закрывшись ото всех в коконе своих переживаний. В определённые моменты ему хотелось увлечь Сашу в спальню, но он будто боялся расслабиться и праздновать раньше времени. Николай знал, что у него осталось всего две попытки. Больше трёх раз Макар Степаныч на металлическую кушетку своей машины никого не клал, и был в этом непреклонен.
Вторая попытка имела ровно тот же самый эффект, что и первая, и не более того. Ему бы радоваться, но Николай так хотел снова ходить, что просто не мог отпустить и радоваться достигнутому. Его пугало, что он так и не чувствует ноги. «Блокировка», если можно было так назвать паралич, ослабла только на его бёдрах.
Позавчера был третий раз. Он пробыл у Колова на три часа дольше обычного, приходя в себя после и пытаясь понять есть ли улучшения. Ему казалось, что он чувствует гул в ногах. Тот самый, от которого после очередного разряда вибрировало всё тело. «Давай попробуем» - терпеливо повторял Макар Степанович, поддерживая Николая, когда тот пытался встать. «Держись обеими руками, подтягивай тело. Вес на ноги. Переноси вес на ноги!» Николай падал, Колов помогал ему забраться на стул и они начинали заново. «Не могу больше» - спустя пару часов, пробормотал Ильин лёжа на бетонном полу. Нет, он не сдался, но чтобы продолжить попытки, нужно было немного отдохнуть.
От платы за последний сеанс Макар Степаныч отказался. «Переоценил себя, - горько хмыкнул он, провожая Николая, - а был уверен, что получится. Ты прости меня, Николай».
По дороге домой Николай в который раз думал о верёвочной петле, как способе положить конец своему бессмысленному существованию. Оказывается, он всё же надеялся. Всю дорогу он молча смотрел в окно, игнорируя вопросы сына. Не о чем говорить. Последняя надежда рухнула. Он видел как Мишка мотнул головой на безмолвный вопрос Саши и покатил мимо них к спальне.
- Коля, постой, - попросила Саша.
Николай не обернулся:
- Я хочу быть один.
Он толкнул за собой дверь, но она не захлопнулась. Николай раздражённо запустил пальцы в волосы. Прежде Александра себе такого не позволяла, а именно сегодня, когда ему необходимо побыть наедине с собой, она решила показать себя. Николай резко развернул коляску, но не успел ничего сказать, увидев в глазах Александры слёзы. А Саша никогда не плакала. Николай опустил голову, пряча лицо в чаше рук. Он понял, а не почувствовал, что она опустилась на пол и, обняв его никчёмные ноги, опустила голову на колени. Они сидели так некоторое время держась друг за друга. Удерживая. Николай успокаивая гладил её по волосам, неожиданно поняв, что ей тоже больно. Наверное, он никогда не сможет до конца поверить, что эта молодая, красивая женщина любит его, калеку-колясочника. Ведь не за что. Зато он ясно понял, что в ответе за неё, и что-то тёплое, родившееся глубоко внутри, принесло облегчение.
- Саша, - позвал он тихо.
Александра подняла заплаканное лицо и посмотрела на Николая. Именно в этот момент для него всё изменилось. Он обхватил её лицо руками и прижался губами ко рту.
Интимные отношения были больной темой и Николай избегал касаться её, лишь изредка целуя Сашу, и никогда как сейчас настойчиво. Саша неуверенно опустила руки на его плечи, а потом крепко прижалась, обнимая руками за шею.
- Закрой дверь, - прервав поцелуй, сказал Николай и Саша удивлённо моргнула.
Но он действительно направил коляску к кровати и она поспешила запереть дверь.

- Что-то не так? – Саша подняла глаза на Николая, - ты почти ничего не съел.
Да, не так надо бы делать предложение. Но так, как надо, уже давно не по возможностям Николая.
- Всё хорошо, - ответил Ильин, глядя на Александру.
- Пока Миша вернётся ужин уж остынет, - посетовала Саша, пытаясь понять настроение Николая, чувствуя что что-то не так.
- Мишка сегодня останется у Алисы, - мотнул головой Николай, - я его попросил.
От последних слов Саша зарделась, как девчонка, явно предположив, что Николай задумал повторение их позавчерашнего опыта. Она взялась за салатницу, потом за тарелку, но оставила стоять и то, и другое, вдруг смешавшись.
- Хорошо, - сказала она, наконец, собираясь встать, - давай я тогда чайник поставлю.
- Не надо, - Николай поймал её за руку и усадил обратно на стул. – Саша, я хотел поговорить с тобой, вернее, предложить... Попросить.
Он взволнованно замолчал, а Саша, выжидая, уставилась на него непонимающими глазами.
- Конечно, - попыталась она облегчить дело, - о чём?
Ильин улыбнулся, почувствовав неуместное веселье и накрыл её ладонь второй рукой.
- Сумасшедшая мысль, - начал он и помотал головой. – Зря это всё, наверное. Сам не знаю, что на меня нашло, - снова вернулись сомнения. Николай засунул руку в нагрудный карман рубашки и вытащил бархатный мешочек, стянутый тонким шнурком.
- Мне... Я кажется люблю тебя, Саша, - сжав в кулаке мешочек, сказал Николай, глядя в лицо обомлевшей Александры. – И хотел предложить... спросить. Ты станешь моей женой?
Саша улыбнулась, совсем как девчонка, от радости сжав руки, а потом кивнула, сдерживая радостный смех, и протянула Николаю руку с растопыренными пальцами.
- Это значит «да»? – Переспросил Ильин, доставая из смятого мешочка тонкое золотое кольцо.
- Да, - плюхаясь ему на колени, обняла за шею Александра.



дописано:
Присутствует игра за других.
Если Александре или Мише что-то не по душе - говорите и я исправлю.

...

froellf:

Машенька, печально, так невыразимо печально... И очень красиво. Спасибо тебе, родная!
Это кривовастенькая попытка выразить впечатления и простите мне мой английский)

Бобби...

...

Фройляйн:

По настроению отличный коллаж, Эльфи.
Только Валентина там лишняя.) Бобби совсем не её герой.) Её бы убрать, а девочек Бобби сместить чуть вправо и будет отлично.

...

happy girl:

Эльфик, ну очень понравилось))) Я бы лучше не написала. Спасибо тебе за Майкла и за такую замечательную историю. Он именно тот , кто сделает Шенон счастливой И конечно же, она говорит "да")))

Читаю потихоньку, надеюсь скоро дойду с ответами. Ну очень постараюсь)

...

Solnyshko:

Ответ Лилиане Контарини.
Часть вторая. Возмездие.

Графа ди Витто, как изначально и предполагал Массимо, подмена жениха на другого, молодого захватчика, получившего военный опыт в войсках ди Форца, позабавило и он с весёлым уважением смотрел на наглеца, явившегося к нему с этой новостью. Но обман одной дочери, ослушавшейся его воли, и второй, ставшей послушным орудием в руках первой, привёл графа в ярость. Лишь, будучи перехваченной Массимо у самого лица испуганно замершей Лилианы, тяжёлая рука ди Витто не обрушилась на ближайшую доступную жертву его гнева.
- Нет, синьор ди Витто, - твёрдо заявил Танкреди, - Монна Лилиана стала жертвой интриги и угроз вашей дочери. Другой вашей дочери, - подчеркнул он. - ...Монна Лилиана, вы можете идти, - распорядился он, отправляя женщину из зала. - Ваше присутствие здесь более не необходимо.
Провожая её взглядом, Массимо думал, что прежнее поведение супруги его более не удивляет. В сравнении с таким отношение к ней, как здесь, неудивительно, что она была рада даже той толике внимания, заботы и ласки, что ей перепадало даже от настороженного мужа. Ему было жаль видеть её такой, как сейчас - с погасшими глазами, понурой и потерянной, хотелось прижать к груди и пообещать, что ей не о чем волноваться, но - сначала нужно уладить дело. Личным он займётся позже.
- Чего вы хотите, мессер Танкреди? - с трудом взяв себя в руки, наконец спросил граф.
Справедливости, объяснил Массимо, он хотел справедливости. Танкреди не настаивал на непременном наказании донны Илэрии, когда та объявится. Это граф сделает и сам, без чьих-то требований. Но, коль скоро они оба в коей мере были обмануты в своих ожиданиях, не стоило ли бы обернуть содеянное на пользу? Ведь Лилиана, хоть и незаконная, но дочь графа, и через неё осуществилось родство. Хода с предложением в жёны другой дочери графа, донны Изабеллы, Массимо ожидал, и, к чему скрывать, даже некоторое время раздумывал над этим. Но всё же твёрдо отказался. Лилиана - его законная супруга и, не считая некоторых нюансов относительно происхождения и участия в обмане, не вызывала нареканий. Она его устраивала и другую Массимо не хотел. Он не утруждал себя размышлениями, почему так, но по всему выходило, что супруга ему нравилась, вызывала подозрительно сильную симпатию и желание оберегать её от жизненных невзгод.
Граф ди Витто и мессер Танкреди всё же договорились. О пресловутом союзе, который наконец был заключён обеими сторонами напрямую. Об официальном признании Лилианы дочерью графом ди Витто. Даже приданое граф своей дочери выделил. Приданое, нужно признать, было не лишним: на изменения в Кастелло делла Фенис ушли почти все средства, заработанные Танкреди за годы службы. Казна же замка показала прискорбно малые величины своего содержимого. Напоследок Массимо выразил желание забрать с собой одного из графских слуг. Негоже было оставлять без присмотра такой сильный рыча влияния на его супругу, как её малолетний брат.

За Мануэлем и его вещами послали сразу. Массимо рассудил, что мальчика лучше сразу забрать к себе и определить под защиту своих людей. Вместе с ним пришла и встревоженная до предела Лилиана, вместо того, чтобы пойти отдыхать, отправившаяся навестить брата.
- Мы забираем его с собой, - счёт нужным объяснить Массимо. - Пусть живёт под нашим присмотром.
- Мы? Нашим? - Лилиана боялась поверить его словам. - Вы не бросаете меня, мессер? Как ненужную вещь?
- Вы моя законная супруга, монна Лилиана, - Массимо начал уставать от всего этого. - И мы возвращаемся домой. Все вместе.
- Домой... - губы молодой женщины задрожали. Напряжение последних дней дало о себе знать, и сейчас, когда самая главная опасность миновала, плотину прорвало. Глаза наполнились слезами, Лилиана прижалась мужу, и разрыдалась, пряча лицо у него на груди и судорожно цепляясь за него пальцами.
- Не надо плакать, Лилиана, - Массимо чувствовал себя неловко, понимая, что и он виноват в её слезах. Слишком долго держал в неопределённости её участи. Мужчина вздохнул, обнял свою горемычную супругу и гладил по спине, успокаивая. - Всё закончилось благополучно и мы едем домой.
- Домой... - сквозь слёзы, как солнце сквозь дождевые тучи, пробилась улыбка.
- Домой, - твёрдо подтвердил Массимо. Он присел на край кровати, не выпуская супругу из рук и устраивая её у себя на коленях. - Но, Лилиана, обещайте мне, - попросил он, вытирая пальцами слёзы с так понравившегося ему с первого взгляда, там, во дворе, личика, - Обещайте никогда больше не лгать мне. Не устаивать правду, не замалчивать её, даже когда вы считаете это мне во благо. Я хочу слышать от вас только правду.
- Обещаю, - чуть-чуть виновато кивнула она, и икнула, ещё не отойдя от плача. - Ой, тогда я должна сказать вам кое-что, Массимо. Прямо сейчас.
- Что ещё? - Массимо нахмурился, и, услышав новость о будущем ребёнке, всё ещё продолжал хмуриться. - Когда ты собиралась мне об этом сказать? - возмутился он.
- Перед отъездом, - робко объяснила будущая мать его детей. - Если бы вы решили оставить меня здесь...
- Отшлёпать бы вас, монна, - выразительно, но беззлобно сокрушился он. - Чтоб неповадно было.
Противореча своим словам, Массимо крепче обнял супругу, прижимая к себе и поцеловал в висок. Ребёнок... Какая прекрасная весть на исходе этого трудного дня, да и всего месяца, пожалуй.

Они задержались в замке на пару дней, оформляя все договорённости. И уже стояли во дворе, прощаясь с хозяевами, когда в ворота въехала черноволосая всадница.
- Отец! - трагично воскликнула она, слетая с коня и бросаясь на грудь графу. - Как же я рада вновь видеть вас!
Мгновенно поняв, кто перед ними, Массимо натянул капюшон плаща на голову Лилианы, скрывая её лицо. Прижал палец к губам, призывая её не вмешиваться и задвинул супругу за свою спину. Дал знак графу; тот, поморщившись, кивнул. Спектакль продолжался.
- Отец, - рыдала донна Илэрия, кто же ещё это мог быть? - Ди Фенис - совершенный негодяй, он с первого взгляда возжелал эту дрянь Лилиану и отказался жениться на мне, ты можешь себе это представить? Дрянь осмелилась сказать ему, что она тоже ваша дочь, и он решил жениться на ней. На ней, а не на мне, как вы договорились, отец! А Лилиана угрожала мне, говорила, что представит всё так, словно, наоборот, я заставила её. Меня сразу заперли и продержали в заточении всё это время, - на лице девушки прописалась скорбь и отчаяние. - Это было ужасно! Я была вынуждена соблаз... - Илэрия виновато осеклась, и, всхлипнув, переформулировала, - очаровать своего охранника, и только тогда смогла сбежать! Но как же трудно мне было добраться до дома, - донна прижала руки к груди, - Я всё время боялась, что за мной пустят погоню и пряталась в таких ужасных местах, - снова зарыдала она.
- Какая жалость, - протянул Массимо, догадываясь, что всё существенное Илэрия уже выдала и дальше будет только плач, давящий на жалость, не действующий не только на него, но и на графа ди Витто. - Что я убил ди Фениса, захватив его замок. За такую подлость его следовало бы убить ещё раз.
- Убили?... - на лице донны Илэрии появилась растерянность и непонимание. Массимо уловил даже отголоски испуга, не грозит ли это внезапное событие крахом её такой хитроумной истории.
- Это новый владелец Кастелло делла Фенис, мессер Танкреди, дочь. Мессер, это моя дочь, Илэрия. - Граф ди Витто скованно погладил дочь по голове, поддерживая игру. - Если бы я отправил тебя из дома неделей позже, тебе бы не пришлось столкнуться со всеми этими неприятностями. Союз же был бы заключён с Танкреди.
Донна Илэрия моментально оценила обстановку, лицо неуловимо переменилось, словно не она тут только что рыдала в три ручья, даже глаза не покраснели от слёз. Рука взметнулась к лицу, кокетливо поправляя волосы.
- Вы заключаете союз, а Изабелла слишком молода, что выходить замуж, не так ли, отец, - Илэрия похлопала ресницами и очаровательно улыбнулась. - А я так и не вышла замуж, и теперь вернулась, и вы могли бы...
Плюх! Вместо того, чтобы подхватить её новую идею, отец отвесил ей звучную оплеуху.
- Хватит меня позорить, Илэрия, - взорвался от ярости граф ди Витто, и без того не отличавшийся долгим терпением, к тому же не видел в этом смысла: его блудная дочь уже выложила всю свою придумку, - Октавио ди Фенис был уже несколько дней как мёртв, когда в замок прибыл отряд с отправленной тобой на расправу жертвой.
Эту дочь графа Танкреди защищать не порывался. Она получала то, что заслужила. Он дожидался, пока граф выдохнется.

- Должен признать, донна, я вам даже благодарен, - Массимо брезгливо смотрел на стоящую перед ними девушку, раздавленную раскрывшейся ложью. Несомненно, красивую телом и лицом, но до чего же лживую и грязную душой. - Я был готов жениться, какой бы ни оказалась невеста, но до чего же сейчас рад, что судьба и ваши интриги подарили мне ту, что несомненно более достойна ею быть. - Он протянул руку за спину открытой ладонью вверх, и когда в них легла рука Лилианы, потянул её вперёд, побуждая выйти из тени и встать рядом. Положил ей руку на плечо и пальцами потянул за капюшон. Лилиана, догадавшись, подняла руки и спустила капюшон окончательно, открывая своё бледное, но гордо поднятое лицо. - Благодарю вас, монна Лилиана, что вы вышли за меня замуж, - мужчина поднял её руку и поцеловал кончики пальцев. - Вы спасли меня от участи быть женатым на лживой и бессовестной дряни.
Танкреди держал в голове гораздо большее количество неприглядных эпитетов, но не стал марать ими воздух, обходясь уже использованным самой Илэрией, теперь обращённым против неё. Он помог Лилиане сесть в седло и тоже вскочил на коня. Попрощался с графом и наконец-то отбыл.
Пусть это не слишком красиво в его стороны, но Массимо был чертовски доволен собой. Помимо того, что поездка оказалась удачной во всех планах, более всего душу грело прилюдное унижение интриганки, причинившей немало страданий и волнений многим людям, но, самое главное - его неповинной супруге. Он посмотрел на упомянутую супругу и широко улыбнулся. Может, судьба и пыталась над ним посмеяться, но отныне смеяться будут они с Лилианой - радуясь жизни. Так, как смеются счастливые люди.
Ему повезло с супругой, без сомнений.

...

Lapulya:

«ТЫ- моя жизнь»
Для Романа.

Уж несколько лет минуло, а табор продолжает колесить по белу свету. Развлекают публику гаджо цыгане яркие. Песнями монеты выманивают, вихрем юбок алых заманивают.

Багряно красным горизонт окрашивается. Возвращается табор на место стоянки вардо их. Шумно идут, песни по деревне разносят. Но среди голосов цыганских один наиболее певучий. Бархатом окутывает, за собою манит.

Смолкает последние аккорды гитары. Умолкают голоса детские, по кибиткам загоняют сорванят.
Сидит Зора на ступеньке вардо, прислушивается к тишине ночной, но и не забывает внутрь заглядывать - на детей посматривать.
- Почему спать не идёшь?
Подходит Роман к кибитке в руках гитару сжимает. Смотрит Зора на него и не может скрыть любви нему. Улыбается нежно и привстает со ступеньки.
- Тебя ждала, - руку протягивает и ждёт когда ладонь он Ее возьмёт. Глянул он на протянутую ладонь и будто нехотя свою руку вложил. Защемило сердце Зора, но не стёрла она улыбку свою с губ, и лишь в душу грузом тяжёлым опустилось что-то.
- Я приготовила твою любимую похлебку, Роман, - ведёт она мужа внутрь, чтобы угостить любимого.
Перед тем как за стол сесть, на котором стынет уж всё, Роман обходит каждого из детей подле тюфяков останавливаясь. Взлохматил вихри кудрей чёрных сыновей своих так на него похожих, а к дочери наклонился и губами лобика коснулся, шепча что-то.
Любит Зора мгновения такие. За мужем наблюдать, как с детьми он их общается. Когда вместе они собираются. Как за стол муж садится и не хвалит, но чувствует что нравится еда ему Зорой приготовленная. А значит, угодила она и от этого радость затопляет.
Смирилась она, что не полюбит муж её, за двоих она любит. Не выпрашивает она чувств. Просто живет для него, чтоб хорошо Роману было, детям их. Радуется тому, что сам дарует муж ей.
Сама ночью несмело губы его ищет. Чтобы вкус ягодный почувствовать. Чтобы дыхание смешалось воедино. Любовь свою не умеючи показывает, ладонями тело ладное мужское ласкает и отдаётся полностью рукам любимым. Имя его неустанно произносит, слова любовные шепчет.

Но хворь неизвестная подкосила Романа. Лихорадка его донимает, а губы неустанно шепчут в бреду что-то. Проклятая земля оказалась, где остановился табор их. Не приняла она цыган шумных.
Долгие дни и нескончаемые ночи выхаживала Зора Романа. Она задыхалась от страха за его жизнь, боясь оставить его хоть на мгновение.
В лес бегала травы нужные, искала. Цыганок опытных просила снадобье мужу сготовить. А потом к Богдану бежала, смотреть, как сыновья с жеребятами играются, и обратно возвращалась, чтобы дочь из вардо Симзы забрать. Присматривала та за Чари, пока Зора мужа выхаживала.
Каждую минуту молила о здравии она. Ко всем святым обращалась, чтобы снова Романа на ногах увидеть. Чтобы голос бархатный его услышать и в глаза чёрные окунуться. Вытирает Зора тряпицей влажной пот с его лица. Протирает всего, чтобы дышалось легче. Уж саму ее ноги не держат. Зора словно в бреду шепчет, чтобы отпустила хворь, чтобы снова здоровье вернулось.
Переживает отец за неё, что сама почти не ест ничего, да и не спала давно. Но не до сна ей сейчас.

Уложив вечером детей спать Зора снова подле мужа притулилась. Почти задремала она, как чувствует руку на запястье и как браслеты тонко звякнули. Милостивым Господь оказался. Услышал молитвы ее. Слышит Зора имя своё и видит, что открыл муж глаза. Слабой рукой по лицу своему проводит, а Зора бережно руку его перехватывает в ладони свои и целует.
-Роман, Роман, Роман - имя родное шепчет в промежутках меж поцелуями и слезы облегчения по щекам катятся.
Обессиленно упирается она лбом в грудь мужнину и шепчет:
- Самое страшное для меня случись с вами что. Не знаю, как жить тогда буду. Не пугай так больше, Роман, не пугай…

...

Lapulya:

Вау, это целый роман!
Солнышко мое, это очень здорово! Вот очень! Когда я увидела заявку Танкреди, то просто не могла не влюбиться. И хотелось как-то выделиться что ли. Но как мне сказал один человек: "Ты так не оригинальна в своей оригинальности" поэтому я очень боялась и искренне надеялась, что не разочаровала. В любом случае я старалась. Тебе огромное спасибо за такого чуткого, мудрого, терпеливого, невероятно нами любимого и красивого мужа.
Мы действительно очень счастливы!
И отдельное спасибо за коллаж, они там шикарны.

...

froellf:

Эрика... Задумка такая была давно, сразу после игры. Именно три женщины...


Ура!)))Она сказала "Да!" Майкл
Шенон покорила нас с Майклом с первых строк анкеты и до последних)). Алла! Спасибо тебе за неё) Коллаж замечательный)) Очень рада, что понравилось))

...

Электра:

из-под полы) Танюш, спасибо тебе за самую великолепную женщину для Венсана. Любим, ценим, будем носить на руках.
Эльфик, спасибо за красоту. Очень красиво, правда. О тине я думала, признаться, но всё же решила, что написать именно так будет честнее для Бобби.
Эрика и Алла, отличная мини-история ваших персонажей. Очень рада, что они всё-таки вместе. Дом построен, время садить дерово и растить сына)
Дом и Агнес очень-очень милые, но, леди, нам бы побольше намеков))))
Лилиан и Массимо, кажется нас ждёт настоящий любовный роман. С тайнами, тревогами, предательством, счастьем и настоящей любовью, которая побеждает всё.
Марк и Келли - хорошенькие)))) Его исходник - чудо.
Мейбл почитала, а вот Джета ещё нет. ну и загадала ты, Нинуль, загадку)))))
Волшебный пендаль получен, остальное чуть позднее.

...

Solnyshko:

Ой, я так возмущалась и смеялась тогда)))) Две заявки, и обе - ненастоящие невесты!))) Зажали мне графских дочек Пришлось отставить в сторону честолюбие и выбрать ту, на чью мордашку сразу запала)))
Ну ты видишь, эк меня разнесло?))) Это при текущей-то пониженной "писучести". Понравилось и зацепило, спасибо за твой выбор, твою очаровательную Лилиан и развитие сюжета. Они везде шикарны. Нескромно, но факт)))
Бобби и его бабы гарем))) Эльфи, интересная работа.

...

mariya-krasa:

Вся моя жизнь принадлежит тебе.

Ивару от Давины.

Я сижу в кабинете доктора, слушаю его внимательно. Отвечаю на вопросы.
Да. Киваю. В прошлом месяце простыла. Пила антибиотики. Да. Пару раз забыла принять таблетки. Такое случается. Срок шесть недель. Но как же месячные, которые шли регулярно, как часы? Задаю волнующий вопрос, на что врач отвечает, что такое тоже бывает. Про аборт спрашивает. Наверное, мой взгляд сразу все сказал, что я думаю об этом докторе, но женщина перевела разговор на другую тему, заулыбавшись. Выписала направления на анализы, сказала, что через некоторое время нужно на узи приехать. Снова киваю, собираюсь. Обещаю приехать через пару дней.
В автобусе до Драмнадрочита ехать долго. Оглядываюсь, пассажирам плевать друг на друга, по большей части это заезжие туристы. Кладу ладонь на всё ещё плоский живот, закрываю глаза и пытаюсь почувствовать маленькую жизнь, зародившуюся во мне. Дорога долгая. Успеваю подумать о многом. О комнате, которую переделаю в детскую, о мебели, которой обставлю светлую детскую, о том, что мне придётся бросить курить, хотя бы на время беременности, о том, что нужно будет позвонить бабушке и попросить вернуться хотя бы на первое время после родов, одной сложно будет управляться с ребёнком и баром. И только о том, как я скажу Ивару о беременности, не думаю.
Я приняла его правила игры. И меня они устраивали. Сначала, мне казалось, что это идеальный вариант отношений, когда не желаешь обременять себя брачными узами, но при этом нельзя показывать свою легкомысленность, из-за небольшого городка в котором живёшь. Свою ошибку я поняла, когда соседки обсуждали отъезд Ивара. Когда он уехал и не попрощался. Казалось, что боль въелась в мою кожу, что она никогда не пройдёт, а слёзы, которыми орошалась моя подушка, никогда не иссякнут. Говорят - время лечит. Но это неправда. Просто учишься жить без него, как люди, оставшиеся без ноги или руки. Боль она остаётся, просто прячется куда-то, показываясь тогда, когда ты один на один с собой. И когда я привыкла к этой боли, когда приняла её и научилась жить без него, он снова появился на моём пороге.
Мне так много хотелось ему сказать. И о том, что люблю. И о том, что ненавижу. И прогнать. И сказать, чтобы даже порог бара не переступал. Но весь порыв заканчивается в тот момент, когда его пальцы так знакомо касаются моих губ. И я понимаю, что я наркоманка. Как зависимая от него я готова на все – на одну ночь, на один секс, на один взгляд. Он продолжает приходить и, я жадно отвечаю ему, понимая, что это может быть в последний раз, что возможно он уйдёт и не вернётся, снова забыв сказать мне о том, что уходит уже насовсем. Он выжигает мне душу, даже не догадываясь об этом. Если бы мне кто-то рассказал такую историю, то я лишь хмыкнула бы и сказала, что девка дура, что ей мешает закрыть перед ним дверь и больше не пускать в свою спальню? Классный секс? Но разве нельзя поискать классный секс в другом месте, там где тебя будут уважать и любить? Так бы я подумала год назад. А сейчас я задаюсь вопросом – можно ли вылечить наркоманку, которая этого не желает? Которая с радостью принимает дозу не задумываясь о завтрашнем дне…
Заглядываю в бар, здороваюсь с завсегдатаями. Спрашиваю банальные вещи. Как дела? Как здоровье? Улыбаюсь. Иногда чувствую себя лицемеркой. Ведь для людей у меня всегда всё лучше всех. Мне положено улыбаться, чтобы прибыль от продаж не падала. Но порой улыбка даётся мне с большим трудом. Как сегодня. Говорю бармену, что всё ещё нехорошо себя чувствую и ухожу в дом. Понимаю, что давно следовало сделать генеральную уборку и принимаюсь за неё со всем упорством. Хочется вымотаться так, чтобы никаких мыслей не осталось. Так проходит вечер.
Я бросаю взгляд на часы и понимаю, что до его прихода остался час. Это тот час, когда я ещё могу помечтать о счастливой семье. О большом доме. О любящем муже и отце. Достав из сумки, купленный днём тест иду в душ. Вряд ли я найду слова, а тест всё расставит по своим местам. Смогу ли я вылечится от своей зависимости, не желая этого?
Он приходит как обычно, но взгляд его какой-то другой, не могу понять, чем он отличается, но мне кажется, что Ивар всё уже знает. И пока мы не перешли к сексу, протягиваю ему тест с двумя красными полосками. Моё сердце замирает в ожидании приговора, а его губы растягиваются в улыбке. Я в растерянности, а он садится со мной рядом и, обхватив ладонью за затылок, прижимает к своей груди. Я слышу стук его сердца, я чувствую ласковые, столь не свойственные ему поглаживания. Я засыпаю, убаюканная его дыханием.
Встрепенувшись, я просыпаюсь, понимаю, что уже глубокая ночь, что он не ушёл, и мы лежим на моей не самой широкой кровати, что моя щека прижимается к его груди, а мне до безумия хорошо.
-Ивар? – поднимаю голову и встречаюсь с его взглядом, - через полтора месяца узи назначили, ты поедешь со мной?
Опускаю голову на его грудь, слушая чуть рваный ритм сердца, чувствую его горячую ладонь на своей спине и рисую в голове иллюзию постоянства и долговечности.

...

Фройляйн:

Сегодня ещё почти ничего не читала, поэтому отзовусь потом.))

Катя, спасибо за зарисовку для Романа и Зоры. Любишь ты мужиков калечить, а потом выхаживать.)) Танкреди, ты только благодаря мне избежал этой участи!)) За двух лапочек-сынишек и красотулю-дочку - спасибо!)

Таня, как я и подозревала ответ Дома для Агнес не успею написать даже просто физически. Уже не говоря о том, что во мне сейчас нет лёгкости Дома и его ощущения. Не обижайся, плиз. Как только отловлю Кругляша, постараюсь записать хотя бы наметки, а работу принесу, наверное, теперь уже только на следующий фест.

...