Энн Стюарт, Любить темного лорда

Moonlight: 01.12.09 18:31

Москвичка, Обломова, благодарю за новую главу!

...

Risha: 01.12.09 18:49

Спасибо за главу!!!

...

Обломова: 02.12.09 13:30

Нет. Скорее всего до середины декабря.

...

Risha: 02.12.09 17:02

Aх, как жаль(((
Ну ничего подождём...

...

Pty: 06.12.09 00:59

Большое Спасибо за новую главу!!!

...

орли: 13.12.09 17:35

Обломова!!! Ауууууууууууу!!! Уже середина декабря! Пожалей нас !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ,

...

Risha: 13.12.09 17:39

Полностью поддерживаю!!!

...

Москвичка: 13.12.09 17:50

Это не Обломова. Это я. Завтра верну редактуру. Не всё так однозначно. (А до середины декабря ещё 2 дня !)

...

орли: 13.12.09 19:33

Москвичка,тогда это вам .Но теперь,мы будем вас доставать(сами напросились ) .

...

Обломова: 21.12.09 14:10

 » Глава 11

Глава 11

Бета-ридинг - Москвичка

Киллоран не собирался так скоро куда-либо снова её выводить. Предыдущая ночь дала обществу достаточно пищи для сплетен, а реакция Дарнли была приятно незамедлительной. Казалось бы, самый правильный образ действий – следующие несколько дней не наведываться в обычные свои места и позволить злобным сплетням достигнуть пика.
Но он не мог. Как бы ему ни хотелось, чтобы люди думали, будто он заперся в своём личном логове зла, предаваясь разврату с собственной сводной сестрой, он просто не мог сидеть и ждать. Он говорил себе, что для этого он слишком беспокойный, слишком легко впадает в скуку, и всё же он знал правду. Джеймс Майкл Патрик, четвёртый граф Киллоран, повеса и беспутный игрок, негодяй со стальными нервами и ледяным сердцем, человек, которому плевать на всё, не был уверен, что сможет держать руки подальше от своей упрямой пешки.
Она ничего не сказала, когда спустилась вниз, одетая приличествующе случаю. Киллоран критически осмотрел её, отмечая синяки на бледной шее.
– Решат, что я пытался вас задушить, – с улыбкой заметил он.
– Если учесть вашу репутацию, это не должно вызывать удивления, – ответила Эмма. – Только странно, что вам это не удалось.
– О, я известен не хладнокровными убийствами, – не согласился он. – Совращения, оргии, возможно, пытки. Но массовой резни целомудренных юных леди мне пока не приписывают.
– Меня считают целомудренной юной леди?
Он стал задумчиво её разглядывать. Абсолютно чёрный цвет платья подчёркивал её пышные формы, а вырез, хотя и скромный по нормам леди Барбары, для приличной молодой особы был скандально низким. Её великолепные волосы ниспадали на спину, а рот был мягким, влажным и отвратительно взывал к поцелую.
И её глаза. Медово-карие, взиравшие на него с подлинной невинностью, не заметить которую мог только полный дурак.
Но с другой стороны, сколько людей будет впустую тратить время и смотреть в её глаза, когда взгляду для созерцания находилось много всего другого?
– Вряд ли, – заключил Киллоран. – Любой, кто проводит время рядом со мной, запятнан, – он начал медленно надвигаться на неё, давая время убежать.
Она не убежала – но хотела. Он заметил слабый отблеск испуга в её глазах, секундную вспышку паники. Но Эмма держалась твёрдо, лишь со слегка вызывающим видом вскинув подбородок. Бедное дитя. Могла ли она знать, что её вызов очаровывает его настолько же, насколько и паника.
Киллоран застегнул на её шее ожерелье. Сияющий жемчуг смотрелся роскошно на бледной коже. Он подавил искушение погладить её израненную плоть, коснуться ртом этих ссадин. Он устоял перед побуждением бросить всё, запереться в своем кабинете и забыться в бренди.
Он отстранился с вводящей в заблуждение полуулыбкой.
– Прекрасно, – сказал он. – Сегодня вечером мы идём на небольшой званый обед и музыкальный вечер. Всего лишь сто человек или около того – из числа самых избранных в Лондоне.
– В самом деле? – холодно спросила Эмма. Её храбрость явно возрастала в зависимости от того, насколько далеко она от него находилась.
– Значит, вы удивлены, почему я приглашён?
– Нет, – она выглядела искренне озадаченной.
– Я пэр, моя лапочка. Ирландский, что и говорить, но, тем не менее, пэр. Кроме того, хозяйка, леди Селдейн, питает ко мне слабость, и у неё есть состояние и происхождение, чтобы делать все, что ей нравится, и при этом избегать последствий. Следовательно, это приглашение – не тот случай, когда мое присутствие, как правило, не желательно. И, конечно, моя дорогая сестра также приглашена.
Киллоран ожидал, что она возразит на это упоминание о родстве, и был почти разочарован, когда Эмма ничего не сказала, а просто с обманчивой учтивостью позволила набросить на себя чёрный бархатный плащ.
Она выказала не слишком большую готовность взять его под руку. Ей не нравилось к нему прикасаться. Он решил, что это очаровательно и действительно очень обнадеживающе.

***

Эмме вовсе не было весело. Она опять стала объектом всеобщего интереса – и тайного, и открытого. С ней почти никто не разговаривал, а Киллоран не отпускал её руки, что и раздражало, и вместе с тем странно будоражило. Она слишком нервничала, чтобы даже просто попробовать стоящую перед нею еду, а соседи за столом проявляли лишь самую необходимую вежливость, обращаясь к Эмме главным образом с замечаниями о погоде.
После обеда всё стало ещё хуже. Музыкальный вечер оказался ужасным: тенор фальшивил, сопрано не хватало дыхания, а юная леди играла на клавесине со всей деликатностью боксёра-тяжеловеса. Эмма сидела на стуле с позолоченной спинкой – Киллоран рядом с нею, все остальные места вокруг них пустовали – и страдала. Бесполезно было бы умолять его отвезти её домой. Несомненно, Киллоран приехал сюда не просто так. По крайней мере, сегодня вечером нигде не было видно лорда Дарнли – обстоятельство, за которое Эмма могла быть только глубоко благодарна. Скрытую враждебность и открытое любопытство благовоспитанного общества достаточно трудно было терпеть и без дополнительного бремени жадного, пристального взгляда Дарнли.
Эмма вздрогнула от особенно резкого аккорда. Звук, что издал Киллоран, возможно, и был смехом, вот только граф не смеялся.
– Юная мисс Селдейн играет далеко не так хорошо, как вы, дорогая моя, – его рот оказался в опасной близости от ее уха. – Я предложу ваши музыкальные услуги? Вы заставите их всех краснеть от стыда.
– Вы не посмеете! – яростно прошептала она.
– Это будет напрасной тратой времени. С одной стороны, ваши таланты остались бы весьма недооценёнными. С другой, если бы по соседству не случилось леди Селдейн, гости, скорее всего, отказались бы от чести вас слушать, – он переместил свой рот ещё ближе, так что губы скользнули по её подбородку. Где-то неподалеку она услышала потрясенный вздох.
Он делал это напоказ, ради извращённого удовольствия, которое получал, шокируя людей. Киллоран протянул руку и убрал тяжелую гриву её волос с шеи, поглаживая её, затем придвинул свой стул ближе, так чтобы его нога прижималась к ней через тяжёлые слои чёрного шёлка. Его пальцы скользнули ниже, слегка задевая край её декольте, проводя по выпуклости грудей.
– Прекратите! – прошипела Эмма, пытаясь сохранить спокойное выражение лица. – Что подумают люди?
– Именно то, что я и хочу, моя лапочка, – ответил он.
Она попыталась отодвинуться от него, но под каскадом её юбок он сумел зацепить ногой ножку её стула, по сути дела поймав ее в ловушку. Где-то там визжала сопрано, колотила по клавишам аккомпаниатор, и Эмма чувствовала, что вот-вот расплачется, хотя это было ей совсем не свойственно.
– Вы сказали, что делали это для Дарнли, – выпалила она. – А его здесь даже нет.
– Но ему сразу же доложат, – Киллоран убрал руку с её шеи и взял её за подбородок. Сила в этих длинных бледных пальцах была ощутима, но боли он ей не причинял. Он позорил, возбуждал, мучил её. И всё же грубой силы в его прикосновениях не было.
В каком-то смысле это было даже хуже, думала Эмма. С жестокостью, грубостью, с болью можно было бы иметь дело – как-то противодействовать, перетерпеть. Это всё понятные вещи, и с ними можно бороться. Но бархатная ласка, бесстрастный взгляд, понимание, что все это искусная игра, а Эмма в ней – не более чем забавная игрушка, находящаяся под рукой пешка, которую перемещают назад и вперед по шахматной доске, делали ситуацию невыносимой.
Она не смогла с собой справиться. Подавленный стон страдания вырвался из неё прежде, чем Эмма смогла остановить его, и Киллоран внезапно замер. Его пальцы всё ещё обхватывали её подбородок, но уже не поглаживали. Он просто смотрел на неё, и на этот раз в тёмно-зелёных глазах не было ни насмешки, ни порочности. Он смотрел на неё, как будто видел впервые, и если бы она не знала лучше, то могла бы подумать, что это с опозданием напомнила ему о себе совесть.
И затем это мгновение прошло, так быстро, словно его никогда и не было. Киллоран наклонился вперёд и прикоснулся губами к выпуклости её груди. Затем схватил за руку, не давая ей отпрянуть. Под действием этой шокирующей ласки веки Эммы затрепетали и прикрылись. Он пустил в ход язык.
– Киллоран, дьявол! – старушечий голос прорвался сквозь Эммино оцепенение, она открыла глаза и увидела перед собой необъятных размеров пожилую даму, разодетую в пух и прах. – Сейчас же отпусти девочку!
Киллоран отстранился, в его взгляд возвратилось лукавство, на тонкий рот легла усмешка.
– Это еще почему? – буркнул он, глядя на старую леди.
– Потому что я единственная, кого ты вообще слушаешься, – ответила женщина серьезно. – Представь меня девочке, Киллоран, а затем исчезни. Думаю, ты немного подавляешь это дитя.
– Леди Селдейн, могу я иметь честь представить вам мою... ах... родственницу, мисс Эмму Браун? – без запинки проговорил он, вставая и поднимая Эмму за собой. Она едва не споткнулась за их сцепленные стулья. – Эмма, это наша хозяйка, леди Селдейн.
– Она знает. Девочка не дура, – сказала леди Селдейн. – Почему ты одел её в чёрное? Слава Богу, ей это идёт. Из вас двоих получилась поразительная пара. Но это немного не театрально?
– Я обожаю ломать комедию, – мягко пояснил Киллоран. – Это всё моя дурная кровь. И моя... дорогая Эмма недавно перенесла потерю.
Кажется, леди Селдейн это не впечатлило.
– И кто же умер?
– Её горячо любимый дядя, – ответил Киллоран, спокойный как всегда. – Его убили на почтовой станции всего лишь несколько коротких недель назад. Для бедняжки это было очень тяжело.
Эмме хотелось его убить. Эти слова, издевательские и неторопливые, были предостережением. Один раз он её спас – нет, не один. Но если захочет, он может лишить её своего покровительства в любой момент.
– Конечно, это очень грустно, – фыркнула леди Селдейн. – Хотя сомнительно, что какой-то там дядя – причина отказываться от цветного. Однако я уверена, что это прекрасно отвечает твоим планам, Киллоран, – она начала обмахиваться изящно расписанным веером. – Идёмте со мной, дитя, и вы сами расскажете о себе. Это чудовище принесет нам шампанского и оставит нас, чтобы мы могли о нем поговорить.
– Эта мысль лишает меня мужества, – слабым голосом произнёс Киллоран.
Леди Селдейн больно шлёпнула его веером.
– Тебя ничто не может лишить мужества, Киллоран. Вот это-то мне в тебе и нравится, – она пристально посмотрела на Эмму. У пожилой дамы были маленькие тёмные глазки, утопленные в широком и белом, словно пудинг, лице. Её высокий парик украшали птичьи гнёзда и кусочки кружев, а красное шёлковое платье больше подошло бы для кого-нибудь, кто был на четверть её моложе и весил раза в два меньше. При каждом движении она издавала скрип. – Пойдёмте, дитя. Поищем местечко, где можно посекретничать.

Эмме ничего не оставалось, кроме как последовать за нею. Леди Селдейн была почти на фут ниже неё и намного, намного шире, а непомерно пышные юбки старухи только делали разницу более заметной. Но выбор перед девушкой представал небольшой. Оставаться с Киллораном и позволить ему снова прикасаться к ней, было выше её сил. А непристойное, испуганное любопытство остальных гостей едва ли не также выбивало из колеи. Леди Селдейн стала для Эммы спасением, даже если оно только временное. Даже если за него придется платить.
Она не осознавала, что всё это время шла, затаив дыхание, пока они не оказались в неожиданно тихой маленькой гостиной. Стены здесь были бледно-розового цвета, мебель – удобная и необычайно потёртая. Леди Селдейн закрыла за ними дверь и проковыляла к немодному, но удобному на вид дивану.
– Эта комната удивляет вас, не так ли? – проницательно спросила она, усаживаясь с ужасным скрипом. – Оно и понятно. Совсем не похожа на остальной дом, да? Я удачно выходила замуж. Дважды. Но выросла я в доме священника, бедном, запущенном и нежно любимом, и привезла эту мебель с собой. Когда мне необходимо вспомнить, кто я есть на самом деле, я прихожу в эту комнату и закрываю дверь. Я никогда не приглашаю сюда гостей.
Пораженная, Эмма посмотрела на неё.
– В таком случае, почему вы пригласили меня?
– Потому что, дитя, вы меня заинтересовали. И потому что я питаю большую нежность к Киллорану, каким бы трудным он это не делал. Я хочу знать, где он вас нашёл. Не смотрите на меня так! Я совершенно точно знаю, что никакая вы ему не сестра. Это всё часть его игр. Я хочу знать, что он собирается с вами сделать. И не желаю, чтобы из-за него страдало невинное дитя.
– Почему?
– Ради Бога, сядьте, – раздражённо сказала старуха. – Вы и так слишком высокая, и я, наверное, растяну шею, пока смотрю на вас. Никогда не нравилось быть таким крошечным созданием. Не то, чтобы вы могли назвать меня так ныне, – добавила она, ещё раз одышливо вздохнув.
Эмма присела, сначала с опаской, но стулья оказались такими же потертыми и крепкими, какими и выглядели. Она с благодарным вздохом откинулась на спинку.
– Почему вас вы должны беспокоиться о том, что со мной случится? – упорствовала девушка.
– А вы мудры, дитя. Я и не должна. Несмотря на то, что вы как будто бы славная девушка, непохожая на тех высокомерных леди, которые сейчас прогуливаются по моему салону, меня больше беспокоит Киллоран. Если он причинит вред невинному человеку, дела его будут плохи.
– И кто его накажет? Мне Киллоран кажется совершенно неуязвимым.
– Ба, дитя, мне, вероятно, придётся пересмотреть своё мнение о ваших умственных способностях! Конечно, Киллоран накажет себя сам. Не говорите мне, что вы столь глупы, чтобы поверить в эту его маску Князя тьмы, которую он демонстрирует обществу? Он приложил все усилия, чтобы избавиться от остатков человечности или порядочности, которые у него были, но они неожиданно дают о себе знать в самое неподходящее время. Я люблю парнишку. И не хочу смотреть, как ему станет больно.
– Не представляю, как кто-нибудь может помешать Киллорану делать то, что ему нравится, – сказала Эмма.
– Верно. Но когда я вас увидела, я спросила себя...
Эта пауза сводила с ума.
– Спросили себя о чем?
– Что вы знаете о Киллоране? – внезапно продолжила старая матрона. – О его прошлом, семье, его детстве?
– Очень немного, – ответила Эмма. – Натаниэль рассказывал мне, что его мать была католичкой, а отец получил титул незадолго до смерти.
– А вы хоть немного представляете, что значит быть католиком в той стране? Вы не можете занять пост, не может владеть землёй, не можете даже получить образование. Его отец был протестантом, братом графа, что обеспечивало семье некоторую защиту первые годы. Они были вполне счастливы: жили просто, отец Киллорана разводил лошадей и держался в стороне от политики.
– Он вам всё это рассказал?
– Боже мой, нет! Киллоран не полощет своё грязное бельё прилюдно. Я была крёстной его матери. Мейв была милым, нежным существом, которое и мухи бы не обидело, и муж её был таким же хорошим, порядочным человеком.
– Насколько я понимаю, Киллоран не похож ни на одного из них, – не удержалась от лёгкого сарказма Эмма.
В ответ леди Селдейн рассмеялась хрипящим смехом.
– Вы правы! Он всегда был непослушным ребёнком, который не мог прожить без проказ. Если бы только дядя Киллорана не сломал свою дурацкую шею! Джеймс унаследовал титул, и им пришлось оставить коневодческую ферму и переехать в главный дом поместья. Дальше всё пошло только хуже и хуже.
– Никогда бы не подумала, что унаследовать титул и поместье можно счесть несчастьем, – заметила Эмма.
– Ах, но вы забываете о его католическом темпераменте. Пренебрежение, насмешки, ограничения были невыносимы для своевольного мальчика, только превращающегося в мужчину. Он захотел дать отпор, – леди Селдейн слегка приклонилась к спинке потертого дивана и стала ждать, когда Эмма начнёт спрашивать дальше.
– И что он сделал?
– Вы когда-нибудь слышали о «Белых мальчиках»? Скорее всего, нет. В то время вы были бы слишком малы, да и зачем юной англичанке разбираться в ирландской политике? «Белые мальчики» были группой безрассудных молодых католиков.
Они носили белые рубашки и, проезжая по ирландским деревням словно рыцари мести, устраивали беспорядки, уничтожали изгороди, нападали на сборщиков налогов и несправедливых помещиков. И стало только вопросом времени, когда протестантские громилы нанесут ответный удар. Но расправа их была слишком жестокой. Они перевешали всех вожаков, которых смогли найти. Они пришли и за Киллораном, понимая, что наследник титула особенно опасен. Они сожгли помещичий дом дотла. Киллорана той ночью дома не было. А его родители были.
– О, Боже, – прошептала Эмма.
– Понятное дело, он обвинил себя. В том, что его там не было, чтобы их спасти. В том, что именно его юношеский идеализм навлёк на них несчастье. Киллоран никогда не говорил об этом со мной, но я почти не сомневаюсь: тогда-то он и решил, что больше не будет волноваться ни о ком и ни о чём.
– Что случилось с людьми, которые сожгли усадьбу?
Леди Селдейн покачала головой, и её высокий парик колыхнулся.
– Конечно, слухи ходили, но наверняка никто не знал. Киллоран оставался в Ирландии ещё год после смерти родителей, и я догадываюсь, что всё это время он был очень занят. Месть всё же странная штука, она может погубить мстителя, так же как и объект мести.
– И она погубила Киллорана?
– Не знаю, – призналась женщина. – Некоторое время я думала, что парень безнадёжен. Пока не услышала о вас. И я начала задумываться: а вдруг его всё же можно спасти.
Эмма не желала об этом слышать. Внезапно ей захотелось убежать, но она будто приросла к стулу, и слова вырвались сами собой:
– Что я должна для этого сделать?
Но леди Селдейн и так сообщила уже достаточно. Издавая разнообразные скрипы, она откинулась на спинку дивана и стала энергично обмахивать веером лицо.
– Полагаю, вы это довольно скоро узнаете, – устало проговорила она.
– Я не хочу, – слова эти были чуть громче шёпота, но старая леди услышала.
– Трусите, дитя? Вы не производите на меня впечатления трусихи. У вас сердце львицы. Это видно по вашим глазам, – старуха покачала головой. – А ему нужна львица. Чтобы спасти его от его демонов. Вы можете это сделать, дитя. Если будете достаточно храброй и сильной. Захотите рискнуть всем. Рискнуть своим сердцем, жизнью и даже душой ради него. И без уверенности в награде.
– Почему я должна этого хотеть?
Жирное тело леди Селдейн мелко затряслось от довольного кудахтающего смеха.
– Потому что вы любите его, дитя. Любому дураку это видно. И это ваша судьба. Даже если бы вы хотели убежать – уже поздно. Вы спасёте его. Или погубите себя в попытке.
Она замолчала, её траурного цвета глаза опустились на унизанные кольцами пухлые руки, покоящиеся на просторных коленях.
У Эммы на языке вертелись тысячи возражений. Ни одного из них не было произнесено. Она ждала некоего заключительного слова мудрости от своей загадочной хозяйки, какого-нибудь предостережения, какого-нибудь благословения. Все, что она получила взамен, – это храп. Старая леди уснула.

***

Она любит Киллорана. Любому дураку это видно. А Киллоран далеко не дурак. Эмма хотела убежать, скрыться от правды, которая была очевидна для других. Но этого никуда не убежишь.
Девушка очень спокойно закрыла за собой дверь, оставляя крепко спящую леди Селдейн в одиночестве. На первый взгляд в прихожей никого не было, откуда-то издалека доносились звуки званого вечера, и Эмма задавалась вопросом, как же она сможет предстать перед Киллораном снова. Но вот тени пришли в движение, чёрная фигура отделилась от сплошной темноты, и Эмма поняла, что он её нашёл.
– Отвели свою девичью душу? – любезно спросил Киллоран.
– Нет.
– Леди Селдейн отвела свою? Правда, если бы ей вздумалось, она могла бы вогнать в краску даже Бабс. Жизнь старой леди была полна авантюр, а в разговоре она склонна к откровенности.
«Вы любите его, – звучал в её голове хриплый смех леди Селдейн. – Любому дураку это видно».
– Так и есть, – вяло согласилась Эмма.
Ей следовало знать, что Киллоран не пропустит подобного нюанса.
– Что она от вас хотела? Пикантных деталей вашего прошлого? Пыталась узнать, в самом ли деле мы родственники?
– Она совершенно точно знает, что никакая я вам не сестра, – Эмме удалось произнести это язвительным тоном. – Собственно говоря, она просто хотела меня предупредить.
– Предупредить вас? Весьма неожиданно. Она думает, что я собираюсь вас соблазнить и бросить? – казалось, он не более чем слегка заинтересован этой идеей.
– Не знаю. Она больше беспокоилась о вас, чем обо мне.
– А! Может быть, она думает, что это вы собираетесь соблазнить и бросить меня. К счастью она не знает о вашей склонности к насилию, иначе волновалась бы ещё больше, – церемонным, вежливым жестом Киллоран взял её под руку, и она умудрилась не вздрогнуть. – Я отсылаю вас домой.
– Почему?
– Почему? Потому что я намерен пробыть здесь подольше, и не желаю за вас отвечать. В зелёной комнате идёт пара-тройка оживленных игр, а пасынок леди Селдейн – богатый идиот. Я был бы не против облегчить ему карманы.
– Вам ведь не нужны его деньги.
– Нет, конечно. Но мне нужно отвлечься, что я и сделаю, преподав ему урок.
– От чего вам нужно отвлечься?
Угрожающе помолчав секунду, он окинул её взглядом зелёных глаз – медленно, томно и с таким жаром, что это подействовало на Эмму сильнее, чем прикосновение. А затем он и в самом деле к ней прикоснулся – его рука скользнула по её шее под распущенными волосами.
– Возможно от вас, – прошептал Киллоран, наклоняя свою голову ближе к её лицу, и Эмме стало интересно, поцелует ли он её снова, как сегодня днем, в пыльном и тёмном бальном зале.
Она хотела, чтобы он её поцеловал. Она хотела, чтобы он обнял ее и остался рядом с нею. «Любому дураку это видно», – раздался шёпот у неё в ушах. И на сей раз девушка действительно вздрогнула.
Киллоран отпустил её, его тонкий рот скривила насмешливая улыбка.
– Вероятнее всего, мне просто нужно развеять скуку, моя лапочка. Мне скучно, гнетуще скучно, и для того чтобы отвлечься, потребуется выиграть состояние или переспать со шлюхой.
Эмма была рада, что тусклый свет скрывает ее несчастное лицо.
– Разве леди Селдейн не будет возражать, если вы лишите её пасынка денег?
– Нет. И при этом она не поймет превратно, если я не дам её падчерице выспаться, – до тех пор, пока я не трогаю её девственную внучку. Она старушенция без предрассудков, и не высказывает мнения ни о своих отпрысках, ни обо мне.
Они были уже в дверях. Слуга набросил плащ Эмме на плечи, и Киллоран помог ей сесть в экипаж.
– Надеюсь, вы хорошо проведете время, – сказала она.
– Во всяком случае, попытаюсь, – ответил Киллоран. – Не взыщите, что не сопровождаю вас домой. Джон, кучер, позаботится о вашем благополучии.
Он отошёл от кареты – отделываясь от неё, забывая о ней, горестно думала девушка.
– Все будет просто замечательно, – воскликнула Эмма так весело, как только могла. – Возможно, Натаниэль будет дома и составит мне компанию.
Киллоран остановился, спиной к ней, поскольку поднимался по лестнице, и на мгновение Эмма засомневалась, не зашла ли она слишком далеко. Он обернулся и посмотрел на неё с каким-то странным выражением на лице.
– Натаниэль мудрее, чем вы думаете, – сказал он. – Он не будет лишний раз подвергать свою жизнь опасности.
И оставил её.

***

Ночь была холодной. Дрожа, Эмма закуталась в меховую полсть, когда лошади резко рванули вперед. Карета катилась по тёмным улицам ночного Лондона, и только стук копыт по булыжной мостовой нарушал неспешное течение мыслей Эммы.
Должно быть, она потихоньку начинала засыпать, укутанная уютным меховым покрывалом, когда экипаж внезапно вздрогнул, грубо её разбудив. Дверь рывком открылась, и к ней потянулись руки, грубые, грязные руки, которые схватили её и потащили из безопасности кареты.
Она сопротивлялась изо всех сил, цепляясь за дверь и выталкивая их. Затем услышала, как рвётся её платье, и очутилась на холодном ночном воздухе.
Эмма не могла сказать, сколько их было, да её это и не волновало. Кто-то набросил что-то тёмное и зловонное ей на голову и попытался закинуть её на своё массивное плечо, но она была слишком большой и так отчаянно молотила по негодяю руками, что они оба оказались на земле. Девушка отбивалась как только могла, пытаясь закричать, но выбирала лишь момент, чтобы наклонить голову назад и заорать во все горло. Один из бандитов снова навалился на неё, прижимая к мостовой, выбивая воздух из легких и пытаясь её утихомирить.
Эмма пришла в себя. Перед глазами у неё все плыло, и как-то отстранённо она размышляла, собираются ли её убить, изнасиловать или просто похитить из Бог знает каких подлых соображений. На её шее разорвалось ожерелье, и жемчужины рассыпались по мёрзлым булыжникам. В голове у девушки мелькнула абсурдная мысль, что Киллорану надоест снабжать её драгоценностями, если она так плохо с ними обращается.
Она не могла дышать. Её окружали темнота и грубая, дурно пахнущая шерсть, а тяжёлое тело, придавившее её, не давало вздохнуть. Сейчас она умрёт, это было так просто, но Эмма не слишком об этом горевала. Единственное её сожаление почему-то было неразрывно связано с Киллораном, с его безжалостными глазами и странно нежными руками.
Раздался оглушительный взрыв. Покрывающая её туша дернулась и стала неподвижна. Эмма почувствовала, как по ней течёт горячая жидкость, и поняла, что её заливает кровь. Девушка с силой толкнула тело, и оно скатилось с неё.
В следующем звуке Эмма признала выстрел. Она выпуталась из ткани, в которую её завернули, как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из нападавших на неё исчезает в ночи. Лежащий около Эммы человек был мёртв – это его кровь запачкала её одежду, в канаве валялся еще один, раненый.
Она подняла взгляд. Конечно, это был Киллоран с парой пистолетов в руках. Выглядел он ни в малейшей степени не удивленным, и, казалось, чувствовал себя совершенно непринуждённо, сидя верхом на чёрной лошади, которую Эмма никогда прежде не видела.
Он убрал один пистолет в карман и протянул ей руку.
– Вам лучше подняться сюда ко мне. Кучер не в той форме, чтобы везти вас домой.
Земля под ней была жесткой, холодной и влажной от крови. Эмма услышала стон другого мужчины и увидела, как обернулся внезапно подобравшийся Киллоран, направляя второй пистолет прямо на раненого.
– Не убивайте его! – в ужасе вскричала девушка, с трудом поднимаясь на ноги.
– Почему бы и нет? Он бы вас убил. Теперь, когда эти исключительно неумелые злодеи потерпели неудачу, несомненно, попытается кто-нибудь ещё. Если я убью обоих, это может принести пользу и отпугнуть остальных.
– Почему кому-то нужно меня убивать?
На пустынной морозной улице Эмма видела, как изо рта Киллорана вырвался пар, когда он улыбнулся ей ледяной улыбкой.
– Надеюсь, вы лучше меня можете ответить на этот вопрос. Хотя должно быть, они просто хотели вас похитить. Дарнли на забаву, – он подтолкнул свою лошадь ближе к девушке. – Так вы едете со мной?
Эмма посмотрела на карету. Лошади стояли послушно и спокойно, хотя фигура кучера лежала бесформенной грудой на козлах. На земле около нее стонал оставшийся в живых головорез.
Она взяла Киллорана за руку. На нём были тонкие чёрные кожаные перчатки, но жар его ладоней обжигал и через них. Его явная сила ошеломила девушку, когда он вскинул её и усадил перед собой. Эмма знала, что он был силён. Но это внезапное напоминание посреди крови и смерти выводило далеко за грань равновесия. Это угрожало самой основе её существа.
– Как вам удалось так быстро сюда добраться? – спросила она тихим голосом, когда он тронул лошадь и послал её вперёд. Эмма оказалась в кольце его рук, держащих поводья, его тело было разрушительно близко.
– Я следовал за каретой.
– Вы знали, что должно что-то случиться, – Эмма хотела, чтобы он опровергнул её слова. Хотела, чтобы он сказал ей, что не отправил её в качестве приманки.
Но Киллоран удобных ответов не давал.
– Я рассчитывал как раз на это.
– И использовали меня.
– Моя лапочка, вы здесь именно для этого, – сказал он спокойно. – Вы инструмент, которым будут пользоваться, пока его полезность не иссякнет, а после щедро вознаградят. Что прекрасно подходит для нас обоих. Вам нужно выгодное занятие, мне – молодая женщина с вашими бесспорными... внешними данными. Идеальный союз.
– Едва ли заключённый на небесах, – сказала она горько.
– Нет, – согласился Киллоран. – Союз, заключенный в аду. Но считайте, что вам повезло, милая Эмма.
– И в чём же?
– Вы, по крайней мере, сможете сбежать.

...

орли: 21.12.09 14:53

Обломова,Москвичка!Спасибоооооооооо!!!!
Пока,утомили наш голод. Ждем продолжения этой увлекательной истории.

...

Moonlight: 21.12.09 15:52

Девушки, огромное спасибо за долгожданную главу!

...

Alёna: 21.12.09 15:57

Обломова, Москвичка, спасибо!

...

Коша: 21.12.09 16:13

Обломова, Москвичка, огромное СПАСИБО!!!!!!!!!!!

...

Nalina: 21.12.09 16:22

Обломова, Москвичка!!! Огромнейшее спасибо за новую главу Потрясающая глава, как же мне нравятся произведения Стюарт с ее такими таинственными и темными героями.

...