Мир Корр-У

Остров Оккултус

Было жарко. Смешанный с пылью и испарениями от животных, привязанных на постоялом дворе, горячий воздух заставлял меня задыхаться, и не спасал даже край платка, которым я прикрыла рот и нос. 3апыхавшись, вернулся Джай – белобрысый коренастый парень, сын хозяйки постоялого двора. Вытер рукавом пот со лба и согнулся, упершись ладонями в колени.
Ему отдышаться нужно. А теперь моя очередь…
Прищурившись от бьющего в глаза солнца, я отвернулась, поморгала, и приложив ко лбу ладонь козырьком, присмотрелась к постройкам на противоположной стороне площади, оценивая все возможные варианты…
- Ну, что скажешь? – толкнул меня локтем Лор, долговязый рыжий парнишка, сын одного из моряков, что ходили на кораблях отца.
Оценив расстояние, я облизнула пересохшие от горячего воздуха губы и неторопливо, все еще раздумывая, проговорила:
- Над лотком с леденцами на крышу пекарни, с нее на крышу купален и через постоялый двор обратно…
- А если не получится? – с сомнением спросил Джай.
Посмотрев на него, я постаралась успокоить сомнение, что грызло меня изнутри:
- Не получится, так не получится…
- Тогда давай, - сделал приглашающий жест Лор.
Нервно улыбнувшись, я вздохнула и снова окинула внимательным взглядом расстилавшуюся перед нами улицу. Уверенности, что я смогу это сделать, не было, но и отступить я не могла. Сама маршрут проложила, сама и расхлебывать буду. Отступив от края, я сняла платок, покрывавший голову и, повязав его заново, перескочила с ноги на ногу – нагретая на солнце черепица ощутимо жгла ступни. Покрепче увязала мешковатые замшевые бриджи, честно украденные пару лет назад из сундука кузена Азама, как и рубашка, когда-то белая, а ныне посеревшая, с несколькими заплатками и неаккуратной штопкой на рукаве – след от моего падения с забора. Я очень старалась делать аккуратные стежки, как учила мама, но времени было в обрез, и получилось то, что получилось. А вот платок был мой, купленный на рынке за пару монеток. Только тоже старый и выцветший, в меру большой, чтобы можно было прикрыть нос и рот. Так я максимально сливалась с местностью и минимально привлекала внимание – маскировка была тоже необходимой мерой.
Чем лучше замаскируюсь, тем больше вероятности, что меня не узнают и не настучат папе.
А не настучат папе – папа не будет меня воспитывать… Хотя кого я обманываю? Будет… Еще как!
Снова тяжко вздохнув, я отошла на противоположный конец крыши. Выдохнула и, подавив страх, побежала, быстро набирая скорость, стараясь не упустить момент, когда надо будет оттолкнуться от края… Перелетая через небольшую площадку, посреди которой торчала только торговка леденцами, хотелось зажмурится… Вдруг не долечу? Но инстинкты заставляли тело быть собранным, а глаза держать раскрытыми. С глухим ударом приземлившись на пекарню, пересекла крышу… Купальни оставались позади… Постоялый двор пробежала беспрепятственно… Вот уже тот край, где я брала разбег, еще немного… Видимо, разбег все же был недостаточным, и я со всего маху бьюсь грудью о край, хватаюсь руками, отталкиваюсь ногами, пытаясь взобраться, вижу, как несутся ко мне на подмогу Лор и Джай, но влажные руки соскальзывают, и я лечу. Только теперь уже вниз, прямо туда, где стоит лоток с фруктами! Вспышка...
Пара секунд тишины. Я даже начинаю верить, что смогу сбежать, но слишком поздно.
- Да что же это делается в самом-то деле…
На оглушительный грохот выбежал лавочник и замер на полуслове – с разгромленного лотка, спрятавшись за разбитым малу, на него с опаской смотрела небольшая перепачканная мордочка со слипшимися от сладкой мякоти усами.
Прищурив маленькие разноцветные глазки торговец осторожно, чтобы не спугнуть, приблизился к моему укрытию, и внимательно посмотрев на перепачканного зверька, выдохнул:
- Подумать только… Дочка Сиджа! Отец всеми уважаемый человек, а дочь… Оторви и выкинь!
В ответ я и рада была бы проговорить слова извинений, но получилось только:
- Фр… фрррр…. фррррррфрфрфрфррфр!
- Еще и оправдываться наглости хватает?!!! Ну, я тебе сейчас устрою! И пусть потом твой отец хоть повесит меня! Кто-то должен положить конец твоим выходкам!
Продолжая что-то еще голосить, торговец скрылся в лавке, а я, не дожидаясь его возвращения, рванула со всех ног к уже знакомому укрытию.
Сердце колотилось как безумное, когда я перебежала рыночную площадь. Чуть не угодив под колеса повозки, свернула в проулок между маленькими домами, пробежав пару узких улочек, спряталась в небольшой нише старого дома, и только там, прижавшись к прохладной сырой стене, смогла отдышаться. Менять облик не решалась пока. Надо было дождаться друзей, и только тогда… Тут редко кто ходил, и вряд ли меня могли увидеть, но рисковать совсем не хотелось. Ведь одежда осталась там, у лотка...
Ждать пришлось недолго. Прошло совсем немного времени, и из уличного шума мой слух сумел вычленить две пары шагов: легкие и в то же время уверенные – Лора, и семенящие, немного шаркающие – Джая. Только когда до их прихода оставалось совсем чуть-чуть, я позволила себе расслабиться и тут же почувствовала, как начали оживать под кожей древние символы, тело завибрировало и стало менять свою форму, обретая человеческую. Встав в полный рост, я ахнула и ухватилась за стену, чтобы не упасть - вместе с человеческим обликом пришла и боль в ушибленных ребрах… Похоже, не слабо я приложилась… Немного отдышавшись, я вытянула руку из своего укрытия, и в ладонь тут же лег ком моей одежды.
Уже не в первый раз я вот так же приземлялась, потом пряталась тут, потом друзья приносили мне одежду, а потом…
- Ох, и влетит тебе сегодня, Анн! - озвучил продолжение моей мысли Лор, и он был прав. Влетит. Как пить дать, влетит! Не впервой я сталкивалась с этим торговцем, и уже знала, что его слово вразрез с делом никогда не идет. Но страха не было, вину свою не отрицала, но виновата не я, виновата жара! И леденцов хотелось! С корицей… Неуместное желание, учитывая все обстоятельства, но сладости хотя бы могли смягчить эффект от предстоящего скандала с отцом, а в том, что он будет, я и не сомневалась.
В перепачканной остатками фруктов и грязью рубашке и с покусанным леденцом в руке, я открыла дверь калитки для прислуги и, убедившись, что никого нет, прошмыгнула во внутренний дворик. Тут все было засажено деревьями, которые давали тень и прохладу, и я наконец могла вдохнуть полной грудью. Свежий воздух с запахом травы и цветов, цветущих близ дома, а не смешанный с испарениями и пылью.
Радуясь, что ступни больше не обжигает, я пересекла двор и, подогнув под себя ногу, уселась на скамью возле увитой плющом шпалеры. Отгрызла кусок леденца и замерла от внезапного понимания, что в родном поместье не просто тихо, а подозрительно тихо! С хозяйственных построек доносились только голоса животных, но не слышно было ни разговоров прислуги, ни криков экономки Эннти. Словно вымерло все…
«Может, торговец все уже донес, и отец бушует? От того и тихо так?»
Ну, если так, то можно спокойно доесть леденец и тогда уже идти к нему, повинно опустив голову.
«А если случилось чего?»
Больше ничего я подумать не успела – за спиной послышались шаги. Медленные и уверенные. И мне не знакомые…

»» 08.01.16 19:50 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

ыйдя на главный тракт, ведущий в столицу Корр-У, Зандр замедлил шаг.
- В какую сторону идти? - спросил он у той, что плащом висела за спиной, не разжимая цепкие руки с шеи. С тех пор, как он вытащил ведьму из колодца, прошло более суток, но она не давала ему присесть и отдохнуть, стремясь как можно дальше оказаться от неприветливой местности, где провела долгие годы заточения.
Когда ее обманом загнали в один из колодцев, кинув в его темное жерло очередную жертву - маленького ребенка, который на поверку оказался искусно сделанной куклой, люди враз запечатали все колодцы, и она оказалась погребенной под землей. В злобе металась она по подземной реке от колодца к колодцу, пытаясь найти выход, но даже заброшенные издревле оказались надежно заваленными. Истоки подземных вод для нее были недоступны: колодезная ведьма могла выходить в мир только через колодец. Лишенная подпитки человеческими страхами, чахла она, а с ней вместе чахла злоба на людей, затуманившая прежде рассудок. И однажды ведьма поняла: нужно ждать, не растрачивая напрасно силы на поиски выхода. Он найдется, когда появится тот, что сможет её выпустить на свободу.

Истончившейся плотью распласталась она на поверхности подземной воды, затихла и стала слушать. О, сколько тайн можно узнать, благодаря воде! Сидят ли люди у реки, опрокинут ли на землю кубок, наполненный даже не водой, вином, умываются из бочки, расплескивая воду, всё, что они произнесли в этот момент, становится известно колодезной ведьме, лежащей глубоко под землей. Вода, насыщенная словами, уходит в почву, принося ведьме отзвуки событий.
Как она жалела, что выбрала край, далёкий от столицы! Да, в глухомани проще творить темные дела, но и выбраться отсюда не просто! Слишком мало тайн у местных жителей, нельзя этими пустяковыми тайнами заставить человека войти с ней в сговор. Долго она прислушивалась, выискивая достойное её внимания. Кузнец из соседнего села стал похаживать к жене трактирщика, пока тот в монастырь за вином наведывался. Вспыхнула между кузнецом и трактирщицей любовь из-за которой идут на безрассудства. О тайной любви ведьма узнала, когда любовники ночью у реки встретились и отдались друг другу в ее теплых летних водах.
Ожила надежда в черном сердце ведьмы, нашла она спасителя! Ведьма верила, что стоит ей через сновидения посулить кузнецу извести соперника, тот, ради любви, подчинится. Не успела. Трактирщик ввязался в драку и погиб от руки пропойцы, на котором столько лет зарабатывал. Вдова не долго носила черные одежды.

Шли годы, ведьма слушала-слушала-слушала. И услышала, когда вода принесла ей долгожданную весть. В краях появился чужак. Не человек. Называли его Алекзандром и шептались за его спиной, что иноземец появился в Корр-У, чтобы оспорить королевский трон на правах наследника. Слышала она, как предатель известил королевского связного, по какой дороге поедет Алекзандр. Через воду, смешанную с кровью, узнала ведьма, что попал наследник в засаду и потерял всех своих воинов, невольно став причиной смерти заложницы Ариэль - тоже иноземки, похищенной им в другом мире.

Колодец на территории монастыря стал на годы ее местом обитания. Она ждала, когда Алекзандр излечится от ран и к нему вернется память. Уж тогда бы она посулила ему помощь! Двойная удача: выбраться на волю и покинуть никчемный край на хребте завоевателя. Ох, сколько сил у неё появится! Не сравнить страх тонущего в воде человека, страх от ночных кошмаров, страх перед самой страшной ведьмой, с массовым страхом людей, столкнувшихся с кровавой войной. Война будет, в этом ведьма не сомневалась.

Но вот беда! Память к Алекзандру не возвращалась. Ведьма тщательно прислушивалась к речам монахов, в них пытаясь отыскать причину. И, кажется, она поняла, что дело в амулете Странника, который оставался на Алекзандре. Монахи, обмывающие его тело после того, как привезли в монастырь, срезали с чужеземца одежду, сняли кольца-обереги, которые обильно украшали его пальцы, стянули кулон в виде золотого листочка, удивившись, что воин носит явно женское украшение, но побоялись снять тяжелый кругляш. Они вспомнили слова Гийома, что этот амулет, скорее всего, сохранил раненному жизнь.

Раны от стрелы затянулась на удивление быстро, хотя память к мужчине не вернулась.

- Не понимаю, почему к здоровому человеку не возвращается память? - сетовал настоятель, наблюдая, как Зандр смешивает травы в ступке. Только что они опять пытались пробудить его воспоминания, показывая картинки столицы, короля, называя значимые места, в которых наверняка мог бывать знатный воин. - Может, когда ты падал с коня, ударился головой о камень? Но видимого повреждения не было!
Зандр, посмотрев Гийому в глаза, пожал плечами, и в разрез его мешковатой монашеской одежды стал виден амулет Странника.
- Не в нём ли дело? - задумчиво сказал настоятель и потянулся к цепи, плотно обхватывающей шею Зандра.
Зандра мучило беспамятство, он знал, что его предназначение не в варке ядов, поэтому позволил расстегнуть мудреный замок.
Как только амулет оказался в руке настоятеля, с Зандром случился припадок. Он рухнул на пол, и его стали сотрясать судороги. Злобный рык вырвался из его ... пасти. Вместе с ним закричали монахи, видя, как на глазах меняется облик их брата. Он превращался в волка!
В испуге настоятель прижал амулет к груди волка, думая, что вернув ему дорогую вещь, задобрит оборотня. Тот тут же обмяк и опять принял облик человека. Трясущимися руками настоятель пытался застегнуть замок на цепи, но у него никак не получалось. Брат Бартоломео перехватил цепь, желая помочь, но тяжелый амулет сорвался с нее и покатился в угол кельи.
И опять началось превращение! В этот раз перед испуганными монахами предстал ... тигр. Злобный взгляд огромной кошки заставлял замерзнуть кровь, люди замерли, не в силах пошевелиться. Любое их движение могло стать последним. Оно стало таким для молодого монаха Юлиуса, оказавшегося за спиной тигра. Он не видел превращения, пытаясь отыскать укатившийся амулет. Его восторженный крик стоил ему жизни. Тигр развернулся и прыгнул на Юлиуса. Его челюсти сомкнулись на тонкой шее монаха, а тот в предсмертном движении обхватил тигра за его мощную грудь, невольно прижав амулет к желтой шерсти.

Монахи, увидев, что Зандр опять стал человеком, навалились на него и связали всем, что попалось под руку: простынями, сдернутой занавеской, веревками, на которых сушились травы, намертво скрутив его с погибшим Юлиусом. Сговорившись, кому как действовать, монахи вытащили из коченеющих пальцев молодого монаха амулет, вдели в его ушко цепь и тут же застегнули на шее обессиленного превращениями Зандра.

Не скоро тот пришел в себя. Он провалился в длительный сон и не помнил при пробуждении, что стал причиной смерти Юлиуса, как не помнил о том, что превращался в волка и тигра.
У монахов было время решить, что делать с Зандром: ему оставили жизнь, но цепь на его шее спаяли так, чтобы никто не мог расстегнуть замок. Монахи поняли, что только амулет сдерживает оборотня, и рядом с ними живет неведомое существо, которое, потеряв память, не смогло справится с обращением.

- Говорят, что король Бограт был оборотнем и канцлер, правящий после него, тоже из волков, - сказал Гийом собравшимся в трапезной монахам. - Мы не можем лишить жизни Зандра, не узнав, кто он. Своим необдуманным поступком мы можем возбудить такие силы, что уничтожат не только наш монастырь, но и весь Корр-У. Пусть Зандр остается в неведении о его способностях. Придется скрыть от него, как погиб Юлиус. Каждый из вас поклянется сейчас на священном писании, что ни словом, ни делом не даст Зандру знать, что произошло сегодня. Брата Гонзало я отправляю в столицу, пусть посетит нужных людей, разузнает, разнюхает, откуда в наших краях мог появиться оборотень. О том, что он не простых кровей, говорят его кольца.

Гийом высыпал из дерюжного мешочка на стол несколько колец и женский кулон.
- Зандр хранит кольца у себя, хотя не помнит, что когда-то их носил. Но посмотрите на них: им нет цены!
Настоятель взял одно из колец.
- Я никогда не видел камень такой необыкновенной красоты. Боюсь, что подобный камень на Корр-У вообще никто не видел. Поэтому я принял решение оставить брату Зандру жизнь, - Гийом поднял чашу с водой, и все заметили, как сильно у него трясутся руки. Отпив из чаши, он хотел поставить ее на стол, но неловко выронил ее на глиняный пол, в который тут же впитались остатки воды.

Так колодезная ведьма узнала тайну Зандра и решила, что он ей поможет. Ей теперь есть что ему предложить. Осталось только за малым: внушить через сновидения брату Гвенару начать копать колодец. И заманить туда Зандра.

»» 16.01.16 19:33 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

ерный плащ за спиной Зандра зашевелился, появилось белое изможденное лицо ведьмы.
- Пойдем в столицу, - она слабо махнула одной рукой в нужную сторону и опять сцепила ладони под подбородком бывшего монаха.
- Ведьма, может слезешь уже? - спросил он, не поворачивая головы. Его до дрожи пробирал мерцающий взгляд женщины.
- Если бы могла идти сама, слезла бы, - через небольшую паузу произнесла ведьма. Она боялась признаться Зандру в своей немощности. Но пока она владеет его тайной, он будет мириться со своей ношей. Время есть. Она продумает, как остаться с воином, стать ему полезной. - Мне нужно окрепнуть, поэтому пойдем туда, где чаще встречаются люди. Чем ближе к столице, тем больше трактиров и постоялых дворов, в одном из них выспишься.

Зандр поправил на плече котомку, в которую собрал свой скарб и несколько склянок с ядами, что могут как вылечить, так загубить, и зашагал в указанную ведьмой сторону.
- Ведьма, откуда ты знаешь об Ариэль? - решил спросить он давно мучившее.
- Всему свое время. И не называй меня больше ведьмой. У меня имя есть. Лакрима, - раздалось у самого уха недовольное шипение, словно кто-то потер битыми гранями стекло. Зандр поморщился.
- Странное имя. Кто же назвал тебя Слезой? - откуда-то он знал мертвый язык, на котором разговаривала нечисть.
- Отец. После того, как истекла кровью мать, меня рожая. Этим он определил мое ведьмовское предназначение: слезы-вода-колодец-утопленник-могила-слезы. Цикл замкнулся. Здесь сверни направо, там за деревьями река. Опустишь меня в воду.

Углубившись в лес, Зандр услышал плеск воды. Река текла меж пологих берегов и больше напоминала неглубокий ручей, вдоль которого росли камыш и осока. Бросив на траву котомку, Зандр зашел в воду по колено. Ведьма расцепила руки и сползла по спине мужчины. Ухватившись за камыш, она вытянулась на поверхности воды.
Бывший монах с брезгливостью наблюдал, как вода, омывающая тело и лохмотья ведьмы, окрашивалась в черный цвет.
- Я скоро приду, - он выбрался на берег. - Надеюсь ты продержишься, пока я собираю хворост?
- Да-а-а, - прошептала ведьма, явно получая удовольствие от проточной воды.
Зандр спустился вниз по течению реки, в надежде набрать сучья. Обнаружив поваленное грозой дерево, наломал сухих ветвей и связал их припасенной веревкой. Вернувшись к реке, он наклонился, чтобы умыться, но отпрянул от воды: та была окрашена в алый цвет.

Бегом он кинулся туда, где оставил ведьму. Что могло произойти в его отсутствие?
Услышав переливчатый смех, Зандр сбавил шаг. Раздвинув камыш, он с удивлением обнаружил, что смеялась Лакрима. Рядом в воде лицами вверх лежали двое мужчин и ведьма придерживала их за длинные волосы. Мертвые глаза, уставившиеся в небо, и рваные раны на горле не оставляли сомнения, что жизнь покинула тела.
- Чего уставился? - воскликнула она, прервав оцепенение Зандра. - Помоги вытащить тела на берег. У них в карманах твои кольца.
Зандр ступил в воду и потянул мертвецов за ноги. Следом шла ведьма, и бывший монах не узнавал ее. Она изменилась. Её тело налилось жизнью, шелковистые волосы стелились по обнаженной фигуре, нисколько не мешая видеть великолепную грудь, мягкий живот и кучерявые волоски там, ниже. Он быстро отвел глаза, а ведьма опять звонко рассмеялась.

- Что, нравлюсь? Им тоже понравилась, хотя была худой и больше похожей на старуху, - кивнула она головой на неудачников. - Думали - слабая. Потешатся и бросят. Потешились.
Она сладко потянулась, бесстыдно выставляя свое тело на обозрение. Зандр старался на нее не смотреть. Он шарил по карманам мужчин, вытаскивая свои драгоценности. Пересчитав кольца, он убедился, что все на месте.
- Пошли отсюда, - он кинул ведьме плащ одного из грабителей. Ведьма ковырялась в мешке, оставленном мужчинами на берегу перед тем, как они полезли в воду.
- Здесь есть кое-что получше плаща, - произнесла она, вытаскивая цветные тряпки, похожие на женскую одежду.
Встряхнув шерстяное синее платье, ведьма приложила его к телу, на глаз определяя, подойдет ли оно ей. Заметив на подоле капли крови, она вздохнула. - Какой-то красотке не повезло.

Лакрима больше не нуждалась в помощи. Ощущение вернувшейся силы возбуждало и пьянило. И тянуло к мужчине. Она встала перед Зандром, укладывающем свои вещи в котомку.
- Жаль обуви нет, - она намеренно повертела своей маленькой ножкой перед его лицом.
Но Зандр не поднял на нее глаза. Нехотя ведьма отошла от него.

Лакрима подтащила мешок второго грабителя и вытрясла его содержимое на траву: хлеб, завернутый в чистую тряпицу, кусок домашней колбасы и вино в запечатанной воском бутылке.
Не расстроившись, что не нашла обувь, она надела платье, разорвала с помощью ножа шерстяной плащ и намотала его на ноги, соорудив онучи.
- Пока сойдет. В городе купим башмаки, - она потрясла мешочком с деньгами, который срезала с пояса одного из грабителей, и заторопилась за Зандром, который не оглядываясь на неё, пошел прочь от реки.

Ведьма не догадывалась, что Зандр пребывает в смятении. Его поразило, как Лакрима, находясь в немощном состоянии, смогла справиться с двумя крепкими мужиками? Насколько она сильна? Сможет ли он противостоять ей? И еще одно обстоятельство ошеломило его: он хотел ведьму.
_________________

о первой на их пути харчевни путники добрались только к вечеру. Зандра уже качало от усталости, но ведьма подгоняла его, шествуя перед ним. Как бы ни хотел он, его взгляд невольно останавливался на ее ладной фигуре, плотно обтянутой шерстяным платьем. Он живо представлял себе, что на Лакриме нет нижнего белья, и едва сдерживался, чтобы не протянуть руку и не погладить ведьму по пышным ягодицам, рельефно выделяющимся при ходьбе. Чертовка догадывалась о его мыслях, поэтому часто оборачивалась, игриво улыбаясь и торопливо убирая волосы, которые кидал ей в лицо ветер. Она точно знала, как заставить уставшего мужчину двигаться вперед.

Харчевня встретила их тусклым светом, грязными полами и запахом кислой капусты. Хозяин в засаленном фартуке стоял, прислонившись к бочке с элем. Сложив руки кренделем, он лениво наблюдал, как споро обслуживает постояльцев дородная работница. Та сновала между столами, разнося в одной руке сразу четыре кружки эля, а в другой деревянный поднос с едой, исходившей резкими ароматами, в мисках из обожженной глины.

Слышался нестройный гул голосов, стук ложек, скребущих по тарелкам, бренчание щипкового инструмента. Когда Зандр и ведьма появились на пороге, мало кто обратил на них внимание, разве что хозяин окинул равнодушным взглядом их одежду, скривив рот, недовольный увиденным. Только звук монет в поднесенном к его лицу мешочке несколько оживил трактирщика: его руки расплелись и потянулись к деньгам.

- Свободная комната есть? - спросила Лакрима, пряча мешочек в карман.
- Смотря для чего, - трактирщик ухмыльнулся, пройдясь взглядом по ее фигуре.
- Лучше две разные, - вмешался Зандр. - И поскорее.

Хозяин сунул пальцы в рот и свистнул. Возле него тут же появился шустрый мальчонка.
- Отведешь гостей на второй этаж. Откроешь крайние комнаты. Всё понял?
Малец кивнул и, крутанувшись на грязных пятках, побежал к лестнице.
- Ужин туда принесете, - обернулся Зандр. - И лохань воды: помыться с дороги.

Хозяин проводил взглядом странную парочку. Что может такая красивая деваха делать рядом с монахом? Надо бы прощупать новичков.
Он переглянулся с мужиками, сидящими в дальнем углу и вяло попивающими эль.

Узкий коридор оказался таким же грязным, как и нижнее помещение, только к ароматам кухни примешался запах немытых тел. Лакрима дожидалась, когда мальчонка откроет обе двери, чтобы выбрать комнату, но Зандр зашел в первую же.
Узкая приземистая кровать с тюфяком, набитом соломой, не смутила Зандра, в монастыре постель была не мягче. Положил котомку на подоконник, проверив, надежно ли закрыто ли окно, снял плащ, расстелил его на грязном ложе, и устало опустился на него. Развязывая уродливые, но крепкие башмаки, он услышал, что за дверью кто-то топчется. Резко открыв ее, он напугал мальчишку, который едва не выронил из натруженных рук бадейку с водой.
- Хозяин велел притащить, - промямлил он, пытаясь отдышаться. - К ужину эля подать?
Ожидая ответ, он шнырял глазами по комнатушке, приметив и суму, и скинутые у кровати добротные башмаки, и кругляш амулета, мелькнувший на шее монаха, когда тот перехватывал бадью.
- Эля подать, - Зандр, подтолкнув задохлика к двери, плотно ее прикрыл и проверил действие засова.

Раздевшись донага, он обмыл тело ледяной водой, насухо растерся куском ткани, что вытащил из котомки, переоделся в чистое.
Настойчивый стук в дверь, запах капусты, заполнивший комнату и заставивший сглотнуть голодного Зандра слюну, подсказали, что ему принесли ужин.
- Моя соседка уже поела? - поинтересовался он, впустив пацана.
- Да нет, - протянул тот. - Отказалась. Говорит, что устала и ляжет спать. Попросила разбудить до рассвета.

Он не спешил уходить и мялся у двери.
- Хозяин велел деньги вперед взять. За комнаты, ужин и бадью с водой два медяка.
Получив в два раза больше, удивленно поднял глаза.
- Стукнешь в дверь, если кто лихое задумает. Я еще дам, - как можно тише произнес Зандр.
Малец сунул две монеты в широкие штаны, другие зажал в кулаке. Долго посмотрел на монаха.
- Эль не пей, - произнес одними губами, развернулся и побежал вниз.

Среди ночи Зандр сквозь тревожный сон услышал, как кто-то скребется в дверь. На цыпочках он подошел к ней и приложил ухо.
- Монах, тикай! - зашептал мальчишка с той стороны.
Догорающая свеча давала слабый свет, но его было достаточно, чтобы быстро нацепить башмаки, взбить солому в тюфяке и накрыть ее плащом, словно под ним находится спящий человек. Зандр перекинул через плечо суму и осторожно приоткрыл дверь.

Мальчонка сверкнул глазами.
- Тикай через окно! И деньги, деньги не забудь. Ты обещал, - он протянул руку.
В этот момент открылась дверь с другой стороны, и на пороге появилась полностью одетая Лакрима. Судя по собранным в пучок волосам, мелькнувшему за плечом походному мешку, ведьма и не ложилась спать.
- Сюда, - позвала она Зандра, глянув на мальца, который втянул голову в плечи. В его потном кулаке исчезла серебряная монетка - невиданное богатство для его семьи.
Зандр, влетев в ее комнату, огляделся. Ничем не лучше его: кроме кровати ничего нет.
- Лезь под кровать, - скомандовала Лакрима, ненадолго задержавшаяся в коридоре. Она прошла к окну и настежь открыла его. Весенний ветер дернул ситцевую занавеску, по полу потянуло холодом.
- Что ты задумала? Нам здесь не спрятаться, - обернулся к ней Зандр, закрывая на засов дверь.
- Делай, как говорю, - она первая юркнула под кровать, монах нехотя подчинился и полез следом. Перед его глазами стояли трупы лесных разбойников, с которыми легко разделалась ведьма.
Плотно прижавшись к Лакриме, он почти полностью закрыл ее тело, некстати подумав, какое оно мягкое. Ведьма прерывисто дышала ему в ухо, положив голову на плечо.

В коридоре послышались осторожные шаги, тихо скрипнула соседняя дверь. Через некоторое время послышалось ругательство: "Ушел, гад!" Кто-то цыкнул на говорившего и тронул ручку их двери. Через щель, освещенную лампой, протиснулся нож и легко поднял засов. Зандр, затаив дыхание, следил, как две пары ног в сапогах прошли к окну.
- Врешь, - захихикал кто-то, закрывая окно. Его ноги вернулись к центру комнаты, и тут же резко опрокинулась кровать, выдав прячущуюся парочку.
- Кидай сюда суму и амулет сымай, - скомандовал вошедший только что трактирщик, попав в круг света лампы, которую подвесили на крюк в стене. В его руках блеснуло лезвие топора.
- Отдай мне котомку, но не вставай, - шепнула ведьма. Буря чувств пронеслась в голове монаха: ненависть к трактирщику, страх, что ведьма ошиблась, не давая ему подняться, желание биться до последнего. Он невольно напрягся, готовясь вскочить в любой момент. Монахов Каменного монастыря готовили убивать людей без оружия, и он прекрасно освоил технику боя.
- Слушай бабу. Лежи, монах. А ты, красавица, ползи сюда. Не обидим, - мужчины засмеялись.
Зандр почувствовал на своей шее губы ведьмы, перелезающей через него.

И не понял, что произошло.
Скользнул на пол кругляш амулета, вдруг оказавшийся без цепи, его тело кинуло в жар, потом стало ломать, выворачивать суставы. Через пелену, застилавшую глаза, он увидел, как ведьма шмыгнула за дверь, воспользовавшись замешательством разбойников, стоявших над ним.
- Атакуй! - завопила Лакрима, быстро подпирая дверь с обратной стороны крепкой доской, что взяла из рук у ждущего ее мальчишки. Прислушиваясь к грохоту, несущемуся из комнаты, она, трясущимися от возбуждения пальцами, достала из кармана еще одну серебряную монетку.
- Беги домой, - шепнула она мальцу и обратилась вся в слух.
Дикий рык крупного животного, хруст костей, резко оборвавшийся крик, всхлип захлебывающегося собственной кровью человека, ползущая из под двери кровавая лужа, доказали ведьме, что ее план сработал. Осталось дождаться, когда оборотень насытится победой. Свою долю удовольствия она получила, впитав страх, сочившийся вместе с кровью во время расправы над жалкими людишками.

Тяжелое дыхание зверя, сильный удар лапой по двери, и та рассыпалась на щепки.
Пятясь спиной, Лакрима беспрестанно шептала белому тигру, чьи голубые глаза зорко следили за ее передвижением: "Александр - сын Бограта и Фионы, вспомни кто ты! Вспомни!"
Тигр сделал шаг, другой, аккуратно ставя одну лапу перед другой. Поднял голову, нюхая воздух, негромко рыкнул и вдруг прыгнул на ведьму. Она оступилась, упала на спину и закричала: "Вспомни кто ты! Вспомни, кто ты!"
Ее сильные руки держали тигра за морду, не давая сомкнуть зубы на своей шее. Горячая слюна оборотня, смешанная с кровью, капала на ее лицо. С ужасом Лакрима чувствовала, как мокрая шерсть выскальзывает из ее пальцев, и его огромные клыки вот-вот вопьются в ее плоть.

Одно движение головой и тигр скинул руки ведьмы.
Она закричала, закрывая лицо руками, но неожиданно почувствовала, как шершавый язык тигра лизнул ее раз, второй, третий.
На втором этаже харчевни не было ни одного постояльца, иначе они сильно удивились бы, видя лежащую на полу женщину. Смеясь и плача, та обнимала огромного тигра за шею, вылизывающего ее и урчащего от удовольствия.
_________________

Я не двигалась, но спиной чувствовала его. Он стоял позади слева. Молчал. Дышал ровно. Кажется, усмехался – чуткий слух уловил что-то похожее на смешок, хотя вполне вероятно, что это было просто дыхание.
Пауза затягивалась, и я первой решила ее прервать. Держа ровно спину, как и полагалось по статусу, встала. Начхать на то, что я одета в застиранное старье, он прекрасно знал, кого дожидался. В том, что это был ОН, я даже не сомневалась – чувствовала запах.
Первое, что бросилось в глаза, когда я обернулась, это была коса цвета кофе и корицы, в которой на солнце вспыхивали медные искорки. Небольшое золотистое колечко в ухе. Серебряная мягко посверкивающая заколка не оставляла сомнений в том, кто передо мной… Только не похож он был на рыцаря. Хоть убейте. Скуластое лицо и глубоко посаженные глаза. Один серебристо-серый, второй синий, почти черный. Смотрел прямо. Чуть склонив голову. Улыбался левым уголком губ, и это бесило.
Цокнув зубом, я осмотрела не только его косу и лицо, но и все остальное. Так, словно выбирала легкое для Азама… Почему легкое? Потому что терпеть его не могла. Даже запах, когда оно варилось…
Хотя вполне вероятно, во мне говорила предвзятость. Обстоятельства нашей встречи располагали именно к тому, именно к моей антипатии. Не был он уродом, хоть и причислить его к тому типу, которых по праву считали красавцами, было сложно. Ростом он был, как и все наши мужчины, выше среднего, правда, для своего роста он был не то, чтобы худощав… Не развит. А для рыцаря, так и вообще хиляк. Пожалуй, для рыцаря еще и слишком вычурно одет. Эти кружева на вороте и манжетах, эти атласные тесемки с золотистыми кисточками, ажурная пряжка… Это только подчеркивало его хиленькое телосложение и бесило еще больше. Естественный запах сильно перебивал другой. Резкий. Кажется, эссенция. 3апах очень похож на мускатный орех. И еще что-то. Боги… Возможно, в меньшем количестве и не в такой дикой концентрации он мог бы быть и приятным, но сейчас у меня нос зудел от него, и начинало мутить.
- Так ты и есть Адианн?
- Ну, допустим, я, что от этого изменится? – раздражено бросила я. Ко всем прочим неприятностям леденец стремительно таял и тек по пальцам, а руки помыть мне удастся только после того, как я избавлюсь от этого…
Теперь улыбка тронула оба уголка его губ, а я только сильнее нахмурилась. Ох, не нравилось все это мне... Ох, не нравилось! Дрянное предчувствие. Обычно в это время матушка сидела в беседке и читала, или ткала, или вышивала… Слуги сновали туда-сюда… А сейчас словно кто-то их всех разогнал… Что было крайне сложно!
- И так разговаривает дочь владельца флота? Странно, но мне говорили, что она разговаривает в разы лучше, чем одевается…
Он протянул руку и, скорчив брезгливую гримасу, коснулся складок моего платка. Сбитая с толку, я слишком запоздало сделала два шага назад, и он остался в руках незнакомца. Спутанными прядями мои волосы рассыпались по плечам, скрыв собою половину лица. Вытянув руку, он демонстративно бросил платок на землю и снова усмехнулся.
- Какие, однако, лжецы… Языки им некому вырвать!
Он сделал шаг навстречу, но остановился под моим предупреждающим взглядом.
- Я Олинн…
- Сочувствую… Дальше что?
Колкость заставила его замолчать на полуслове, и несколько секунд он просто всматривался в мое лицо. А потом расхохотался, к моему великому удивлению, которое, к счастью, удалось скрыть. С выражением бесконечного терпения я смотрела на него и не понимала, чего хочу больше: врезать ему в глаз или со всей дури дернуть за серьгу в ухе, которая постоянно сверкала и привлекала внимание.
А он все смеялся, хоть и пора было бы успокоится. Дурацкая сцена и все дурацкое!
- Так даже забавнее будет! Только вот интересно, долго ли ты будешь кусать меня?
- Что?
Похоже, он и правда полоумный. Еще шаг, который окончательно сокращает разделяющее нас расстояние. Прищурившись, наблюдаю, как его тонкие, белые как у девчонки пальцы касаются моих волос. Втягиваю в плечи голову, готовая в любой момент показать, что тоже не лыком шита. Резкий запах доводит до безумия мой несчастный нос. Хочется закрыть его. Спрятать. Чувствуя, что еще немного, и сойду с ума, начинаю дышать ртом. Спокойно. Так не особо чувствуется… Терпение на исходе, но я держусь. Все же любопытство берет верх, и я думаю дождаться окончания всей этой бредовой сцены.
- А вот волосы больше не стриги… Я буду заплетать их… С удовольствием, - улыбается он и облизывает нижнюю губу.
Отвратительно. Так, словно шерсть на язык налипла. Невольно кашляю, словно в горле что-то застряло, и высовываю язык. И все равно, как я буду выглядеть. Пусть видит мое отношение к нему!
Но он только смеется…
И тут до меня доходит смысл услышанного. Как-то запоздало, но в то же время внезапно. Как будто по голове пустым мешком ахнули. Или веником. Ах, вот оно что!!! Это пик моего раздражения! 3ашипев, бью его свободной рукой по щеке, не замечая, что ногти оставляют след. Оскалившись, издаю истошный рев, словно готова устроить драку, и ведь действительно готова! Тут же, на месте, обратиться и кинуться на него, выпустить когти и хорошенечко вздуть. Но чертов запах не дает мне перекинуться, не дает расслабиться. Бешусь. Крик переходит в утробное рычание. Низкое. Вибрирующее. Предупреждающее. Я не шучу. Прищурившись, он отступает ровно на шаг. Сжавшись, медленно обхожу его. Не моргаю. Не отвожу взгляд. Он отступает, освобождая проход на террасу. Этого достаточно, чтобы прорваться в дом. Бегу. Прочь от него. Прочь от запаха.
Распахнув двери в холл, я замерла, глядя во взволнованные лица матери и отца. Прекрасно! То есть, пока этот обделенный умом представитель мужской фауны вещал мне свои планы на будущее, мои родители стояли и наблюдали!
- Интересно, а меня собирались поставить в известность? Или потом сюрприз был бы? Спасибо доченька за то, что сделала нас бабушкой и дедом, а я ни сном, ни духом!!! – задыхаясь, прошипела я и, издав новый исполненный гнева рев, рванула в глубь дома.
- Я же тебя просил! Поговори с ней! Просто поговори!!! – голосил за спиной отец.
Растерянные слуги толпились по углам. Переглядывались. Шептались. 3нали. Все знали, кроме меня!
Влетев в комнату, я хлопнула дверью и, едва держась на ногах, рухнула в постель. Нос болел. Опомнилась, отшвырнула леденец. Глаза слезились. Натянув на голову простынь, я потянула носом воздух, ожидая услышать аромат мятного мыла, но в ноздрях стоял все тот же отвратительный запах. Суча ногами, я подползла к изголовью и, свернувшись в клубочек, заскулила, натягивая на себя простыни.
Тихо скрипнула дверь, и в комнате послышались легкие шаги. Пришла Суоша. Моя служанка. Едва дыша, я высунула голову и тихо прошептала:
- Специи… Унеси, пожалуйста, специи… И распахни окна… Пусть воздух заходит…

»» 21.01.16 15:40 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

енщина, стоя на коленях перед образами Святых Дев, истово крестилась, моля одну из них – Заступницу, отвести беду от постояльцев, которых собирался погубить ее муж с сотоварищами.
- Помоги! Мочи нет терпеть изверга. Замуж за него шла, веруя, что иду в сытую жизнь. Не ведала, что кусок хлеба поперек горла встанет, когда откроется, что он добывается во зле. Сколько душ загублено! В страхе держит окаянный муж, забить до смерти грозится, коли разбойное дело его на свет выведу. Подскажи, Заступница, как уберечься самой и уберечь жизни невинных людей, что тянутся на огонек дома нашего?
В дверь тихо постучали. На пороге застыл Захарка, не решаясь войти в спаленку, расположенную сразу за кухней.
- Что тебе, милый? – зашептала жена трактирщика, запахивая цветастый платок на груди. На ней была надета лишь нижняя рубашка из небеленого льна, и хозяйка почувствовала стыд перед тощим пацаненком.
Тот протянул ей ладошку, на которой блеснули две серебряные монеты.
- Вот, новые постояльцы дали, чтобы я помог им. Что делать? Помогу - они осилят хозяина, и я останусь без работы, не помогу – хозяин вас совсем забьет.
Женщина, устыдившись, быстро прикрыла ладонью пол-лица, где бордовым цветом наливался след от кулака мужа. Совсем недолго молчала она, а потом решилась.
- Помоги. Я тебя без работы не оставлю.

Раздававшиеся сверху крики, треск мебели, скрип сотрясаемых стен, хозяйка и Захарка слушали вместе, сидя на полу под образами, творя молитвы за спасение постояльцев. Когда мальчишка постучался к ней во второй раз, его крупно бил озноб, и хозяйка не смогла прогнать его туда, где он обычно спал. Вдвоем им было не так страшно.
Звериный рык, эхом разнесшийся по харчевне, заставил закрыть дверь на засов. В тревоге они вслушивались, не раздадутся ли мужские голоса, не застучат ли по ступеням сапоги, не заорет ли муж, вызывая Захарку подтереть следы крови. Тишина.
Уже не так боясь, приоткрыли они дверь и высунули головы, желая понять, остался ли хоть кто живой. Остался. Слышался тихий смех женщины, перемежаемый звуком поцелуев, возня где-то на полу в коридоре второго этажа и громкие стоны. Поняв, что за стоны доносятся сверху, закрыла хозяйка уши Захарки ладонями и втянула его назад в комнату.
- Ничего. Все хорошо. До утра подождем. Пусть гости уйдут, а потом к старосте побежим. Мы с тобой спали, ничего не видели, не слышали, - словно саму себя уговаривая, шептала женщина. Она постелила на полу одеяло, кинула на него подушку и позвала мальчишку.
- Ложись здесь. Завтра тяжелый день ждет: нужно к похоронам готовиться. Потом харчевню в божеский вид приведем. И заживем.

Только светало, а путники- мужчина и женщина были уже далеко от харчевни. Ни одна душа не встретилась им на постоялом дворе, хотя тонкий слух Зандра уловил биение двух сердец в комнате за кухней. Выйдя на порог, уловил он смрад от мертвых тел, несущийся со стороны близкого леса. Вот где супостат хоронил загубленных им путников.
Окружающий мир заиграл яркими красками, у Зандра словно открылось второе зрение, голова очистилась от тумана, а тело налилось такой силищей, что он готов был руками гнуть железо. Но не железо оказалось под его руками ночью – податливое тело ведьмы. Проклятый амулет скрывал от него насыщенность жизни. Какой восторг он испытал, войдя в лоно Лакримы! Победный крик вырывался из его горла всякий раз, как он брал ее, возмещая потерянное за годы монашеской жизни.
Теперь он помнил всё! Как оказался в неприветливом Корр-У, встретившем его холодными дождями, как привез сюда пленницу, захваченную им в Шезгарте, чтобы она видела, как он вернет себе корону отца и перестала противиться его воле.

А фейри оказалась хитрой! Поднесла ему в дар амулет, который он, глупец, нацепил на себя, считая его наградой победителя, сломившего дух прекрасной Ариэль. А оказалось, что амулет запер его, отнял возможность оборачиваться.
Поплатилась за свой подарок фейри, не ожидая того, поплатилась! Без амулета учуял бы он засаду, не подставился бы под стрелу королевских шпионов, выявил бы предателя, только услышав неуместно частое сердцебиение того. Эх, девка, что же ты натворила?! Отдав амулет, лишила себя защиты от стрелы, что оборвала драгоценную жизнь.

Целуя ведьму, не ее Зандр видел перед собой. Ту, что не успел сломить, подмять под себя, сделав своей. Не печальная участь ждала Ариэль, готовил он ей роль королевы Корр-У.
Да, проклятый амулет все перевернул с ног на голову. Прислушавшись к себе, понял Зандр, что сейчас нет у него желания идти добывать трон. Для Ариэль старался, услышав однажды, что замуж она пойдет только за короля. Он был королем над лунными волками, но привести ее туда, где между подданными идет беспрестанная грызня за власть, где Зандру чуть ли не ежегодно приходилось принимать вызов вошедшего в силу щенка и доказывать свое преимущество? Нет, в его венах текла кровь не только волка! Кровь матери-тигрицы звала его на трон, оставленный в Корр-У.
Собрав в Шезгарте верных ему волков, отправился он туда, где тайно расширялась волчья стая, призванная на Корр-У еще отцом. Он, сын Бограта, имел полное право на трон. Но предательство и амулет сделали его монахом. Душно ему было в келье, неспокойно на душе. Только сейчас он понял, что амулет Странника тянет его куда-то, отзываясь на призыв второго амулета, о существовании которого вскользь упомянула Ариэль.

Идущая рядом ведьма не догадывалась, что вовсе не в столицу спешит Зандр. Нет, его путь лежит в Шезгарт, в долину фейри, где его ждет второй амулет. И он знает, как попасть туда – у него есть дар крестной матери, с помощью которого он переместится на родину. Только вот нужно увести ведьму подальше от харчевни, где в надежде на новую жизнь бьются два сердца. Оставшись одна, изведет она люд, питаясь страхами.
После ночи, когда он растерзал врагов, ведьма еще больше вошла в силу от ужаса, обрушившегося на хозяина харчевни, и теперь с ней простым людям не справиться. Переносить ее в Шезгарт тоже не хотелось. Она ему ни там не нужна, ни здесь. Убить? Прежний Алекзандр не задумался бы ни на минуту, но проклятый амулет, хоть и не находился больше на его шее, все равно творил свою магию, делая оборотня терпимее.

- Далеко до следующего постоялого двора? – спросил он у Лакримы, рассчитывая, где ее оставить.
- Полдня пути. Устал уже? – поинтересовалась та, заглядывая Зандру в лицо. Да, не смог он скрыть от нее, что задумывает что-то. Он не замечал, что она разговаривает с ним, ожидает ответа, невольно отдергивал руку, когда она пыталась дотронуться до нее, хмурил брови, видя только ему ведомую цель.
Знала она, что Зандр вспомнил прежнюю жизнь, а теперь задумался о будущем, где ей нет места. Королевская и ведьмовская кровь никогда не сольются вместе. Разве что понесет она от него ребеночка?
Ведьма с накатывающей волнами сладкой истомой рисовала перед собой картинки их прошлой ночи, когда прямо на ней он обратился в человека. Сильного, большого, исполненного желания. Как не смешно было бы говорить об этом, но он у Лакримы стал первым. Не ведала ведьма за свою долгую жизнь ни одного мужчины. Какой мужчина возжелал бы ее, если она насылает страх смерти? А Зандр сам внушал страх, даже ей, поэтому с радостью она раздвинула для него ноги, отдалась его ласкам, испытала телесный восторг.
Вот еще бы раз испытать сладкий взрыв в своем теле, а потом и отпустить его. Может и понести удастся?

Построила бы она у одного из колодцев домик и зажила бы себе с ребеночком, оставляя его только для того, чтобы через колодец добраться до тех мест, где восполнит она свои силы страхами людскими. А как подрастет сын, а ведьма уверенна была, что от Зандра родится только сын, расскажет она ему об отце-короле и отпустит искать того.
Хихикнула она, но быстро прикрыла рот, словно боясь, что Зандр узнает о ее мечтах.
- Нет, не устал. Искупаться хочется, - он потер шею, кожу которой стянуло от чужой крови. Торопясь уйти из харчевни, он не стал умываться, а теперь думал о том, что надо бы искупаться, прежде чем переместится в Шезгард.
- Так река, у которой мы останавливались вчера, несет свои воды и через этот лес, - ведьма махнула рукой в сторону высоких деревьев, что закрывали от путников восходящее солнце.

Пробиваясь через заросли папоротника, выбрались они к реке, делающей в этом месте поворот на запад, вымыв своим быстрыми водами глубокую заводь.
Раздевшись донага, Зандр забрался в холодную воду, с радостью доверяя той свое тело. Энергичными движениями он растирал ладонями шею и грудь, не заметив, что сзади к нему приблизилась ведьма, вздрогнув от прикосновений ее рук к спине.
Волна желания прокатилась по нему, и мужчина развернулся к Лакриме, сжав ее в объятиях, жадно целуя лицо, плечи, груди. Подняв выше, резко насадил ее на себя, и мощными толчками довел обоих до того пика наслаждения, о котором мечтала ведьма. На берегу, оглаживая свое тело, она с радостью отмечала на нем следы от жадных поцелуев и сильных пальцев, сминавших ее кожу в момент близости.

Оглянувшись на Зандра, вместо человека увидела белого волка, лежащего на траве и не спускающего с нее пристального взгляда голубых глаз. Ведьма встала на колени и повернулась к оборотню задом, приглашая войти в нее еще раз. Она предвкушала, как он схватится своими острыми зубами за ее шею, как хватают в момент соития волки за холки своих самок, а когтями расцарапает ее бедра, притягивая ближе к себе. Но сзади в нее вошел человек, вбивая в нее свое тело, сминая ладонями ее груди, опять доводя до дикого оргазма.
Обессиленные чередой телесных игр, лежали они на плаще Зандра и смотрели в синее небо, по которому ветер гнал облака, слушали журчание реки, шелест камыша, и оба понимали, что здесь проходит последний час пребывания принца Алекзандра в Корр-У. Чуть позже ведьма сообщит Зандру, что его семя, оставленное в ней, прижилось. Она знала это точно. И оборотню предстоит решить, оставит он ее здесь или заберет с собой в таинственный Шезгард.

»» 21.01.16 14:33 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

акрима боялась нарушить молчание. Сейчас она начнет говорить, и переступит грань, разделяющую "до" и "после". Её устраивало "до": Алекзандр лежит рядом, слова не сказал, о том, что собирается покинуть Корр-У, и есть время помечтать о будущем рядом с ним. Не ожидала ведьма, что в ней сидит такое мощное женское начало. Творить зло, питаясь страхами - всё, что она умела, а теперь... Ребёнок, дом и ... желанный мужчина.
Откуда взялось сердце? Годами она не слышала его, а тут - стучит. И болит.
В смятении ждет она, что посмотрит на нее Зандр своими глазами-омутами и скажет "мне пора", открывая этим паролем ненавистное "после". "После" - время без него, время бесконечного ожидания, когда она будет слушать подземную воду, стараясь уловить в ней вести о нем. Вернулся ли в Корр-У, помнит ли ее?

Но пока он здесь. Лежит так близко, что она чувствует тепло его тела, и может дотронуться до него.
Зачем ему в Шезгарт? Кто его там ждет?
А может, (если бы умела, помолилась бы!) Зандр произнесет "НАМ пора"?
Молчит ведьма, оттягивает время до наступления неизбежного, слушает, как шумит вода и ветер поет, запутавшись в камыше. Время "до" полно надежд.

Нельзя оттягивать время расставания. Лучше сейчас признаться ведьме, что их пути расходятся, чем привыкнув к ней, резать по живому.
- Мне пора, - Зандр сел, потянулся к вещам, которые Лакрима выполоскала в реке и развесила сушиться на кусте. Не оборачиваясь на ведьму, надел чуть влажную рубаху. - Я выполнил договор. Дальше ты сама.
- А ты? - тихо произнесла, словно не знала ответа.
- Я возвращаюсь в Шезгарт.
- Можно с тобой?
- Зачем?
Хотела крикнуть, что любит, но по холодности голоса поняла, что мыслями он уже в Шезгарте, и она ему там не нужна. Сказать о ребенке? Им удержать? На долго ли?
Неужели конец?

Зандр достал из мешочка свои кольца-обереги. Поочередно надел, точно зная, на какой руке должны сидеть. Потом снял кольцо с большим красным камнем, и небрежно бросил перед ведьмой, словно откупаясь.
- Возьми. На это кольцо деревню купить можно. С колодцем, - говорит, но в глаза ведьмы по-прежнему не смотрит. Боится. Не ее боится, отражение свое увидеть боится. Что проклятый амулет с ним творит? Раньше молча встал бы, и не обернувшись пошел туда, куда хотел, взял то, что хотел. Легко убил. А теперь?
- Сильно не лютуй. Опять изловят и запрут в колодце.
Ведьма, оставаясь нагой, плавно переместилась на колени, потянулась к мужчине, стоящему к ней спиной, тронула его рукав.
- Зандр...
- Прощай.
Надел на шею кулон в виде золотого листочка, надавил на драгоценные камни в только ему известной очередности, торопливо зашептал на странном гортанном языке, взмахнул рукой, рисуя перед собой арку. Как только та выросла из реки, переливаясь струями воды, шагнул к ней.
- Алекзандр...
Запнулся перед тем, как исчезнуть в арке, даже слегка голову повернул, но не обернулся.
Боль скрутила сердце ведьмы. Нет, не может он уйти, даже не посмотрев на прощание!
Слепая ярость поднялась в ней и толкнула кинуться вслед за Зандром.

Он не слышал ее шагов, не понял, что она бежит за ним.
Эфирный водоворот уже подхватил Зандра, приподняв над осокой и речной водой, чтобы унести туда, где он так давно не был. В Шезгарт.
Но что-то тяжелое вдруг толкнуло его в спину, повисло на плечах, вцепилось в шею, завыло диким голосом.
Не понимая, что произошло, отчего дышать стало невозможно, он упал на красноватую землю, освещаемую сполохами близкой лавы, и забился в судорогах.
Зандр не знал, сколько времени валялся он на пожухлой траве. Взрыв вулкана заставил очнуться и понять, что находится Зандр все-таки в Шезгарте, но не в той его части, куда должен был вынести портал.
Дотронувшись до плеча, которое ныло от удара, он, удивившись, поднес руку к глазам. Кровь? Откуда кровь? Запах подсказал - кровь чужая. Ведьма?! Встав в полный рост, стал оглядываться по сторонам. Пустынное место, изрезанное потоками лавы, не могло скрыть человеческую фигуру.
Где она? Может портал отбросил ее назад, в Корр-У?
Трясущимися руками Зандр опять вызвал портал и кинулся в него.
Эфирный водоворот выплюнул его на той же поляне у реки. Но и здесь Лакримы не было. На траве лежал его плащ, хранящий следы их тел, вещи ведьмы. Наклонившись, он поднял кольцо с красным камнем, которое она так и не взяла.
- Лакрима-а-а-а!
С дерева взлетел черный ворон, напуганный криком Зандра, ветер качнул камыш, унося прочь протяжный, полный боли, стон человека, упавшего на колени и закрывшего лицо руками.

»» 26.01.16 13:46 Сумеречный мир Шезгарт
_________________

Кажется, меня сморило. Открыв глаза, я увидела слуг, что таскали ведра с парующей водой за ширму. Отдавая им команды, сколько воды надо вылить в медную ванну, а сколько оставить, чтобы потом смыть пену, Суоша, судя по тихому мурлыканью, разбирала в гардеробной. Конечно же выбирала платье к ужину. Нельзя перед родителями показаться такой…
Она хоть и была во всем на моей стороне, но все же в вопросах того, что должна делать юная особа, была непоколебима. Свои «повседневные» вещи первое время приходилось отстаивать с боем. Суоша все порывалась выкинуть потрепанные тряпки, но я оказывалась проворнее, а потом она попыталась понять меня… ну, или смирилась. Хотя, чует мое сердце, она просто не могла забыть картины того, как я стираю свои тряпочки в ванне, а после развешиваю их на каменных перилах балкона.
«Как додумалась только до такого? Попросить, что ли, не могла? И постирали бы их, и высушили…»
Не понимала она ничего. Ну вот если мне срочное что-то надо? Например, к Азаму? То ли сбегать к нему за часок… То ли этот часок потратить на то, чтобы только собраться… И еще полтора часа, чтобы слуги дотащили крытые носилки… Так было правильно для девушки моего статуса и возраста. Правильно, но мне жаль было слуг, которые должны были бы тащить меня по жаре туда и обратно. Куда легче было напялить тряпки, и босой по булыжникам. Кто обратит внимание на спешащего по своим делам оборванца? Никто… Кто рассмотрит в тощей угловатой фигуре девушку? Никто… А чтобы в глаза заглянуть и увидеть золотой цвет Дарриков и бирюзовый – Крю, меня еще поймать надо!
- Проснулась, ягодка? – улыбнулась Суоша и показала мне светло-сиреневое платье.
Простое. Из тонкого полотна со скромной вышивкой по подолу. Одобрительно кивнув, я ответила:
- Проснулась.
Вздохнув, я села и ухватилась за край постели – голова кружилась так, что перед глазами все плыло.
- Все хорошо? – девушка тут же оказалась рядом и коснулась плеча.
Молча кивнув, я, на ходу раздеваясь, пошла к ванной. Голова кружилась нестерпимо, а с погружением в горячую воду все только усугубилось. Но только сначала. Потом стало полегче. Скрючившись и погрузившись воду так, что на поверхности было только лицо, я пролежала в таком положении какое-то время. Странно. Все, вроде, было как всегда, но в то же время я нутром чувствовала, что что-то не так, просто понять пока не могла, что именно. Словно не стало чего-то важного.
Вода стыла. Ухватившись за бортики, я села и откинула с лица мокрые волосы. Оглянувшись, дотянулась до табурета, на котором лежала грубая мочалка, сплетенная из волокон растений, и стояла склянка с мылом. Его варила Эннти специально для меня. Не знаю, как она его делала, но оно получалось не твердым, а почти мягким, как лярд… Вроде бы и твердым, но стоило запустить в него пальцы, как тут же таяло и обволакивало их. А еще добавляла ванильную эссенцию, и купание превращалось в сплошное удовольствие.
3ачерпнув из склянки, я вспенила ладошками немного белой субстанции и провела по волосам… Еще и еще, и замерла. Медленно поднесла ладонь к лицу и потянула воздух… Ничего! Того дивного запаха больше не было! Вообще ничего не было…
Быстро намылив волосы и лицо, я с головой опустилась под воду. Еще и еще, не обращая внимания на столпы брызг, заливающих все вокруг. Еще и еще, пока пена, наконец, не смылась. Схватив скользкими пальцами склянку, поднесла к носу. Ничего.
- Су… Суоша…
Хотелось крикнуть, но из горла вырвался только слабый скулеж. Это был конец. Что животное без нюха? Сколько раз мне удавалось не попасть под колеса повозки только благодаря тому, что чуткий нос улавливал малейшее изменение запахов… А сколько раз я не попала под раздачу отца, учуяв запах воска, что шел из дома, когда слуги натирали пол? Всегда, когда отец серчал на меня за очередную проказу, он приказывал натирать полы воском, чтобы слуги не подслушивали, а были заняты делом. И теперь все…
- Что стряслось? - передо мной возникла служанка.
Протянув ей склянку, я тихо попросила понюхать. Передернув плечами, девушка, поджав губы, всунула нос в наполовину пустую склянку, убрала, и, покачав головой, ответила:
- Да чего его нюхать-то? Вкусно пахнет! Не знала бы, что мыло, попробовала бы на вкус… А что случилось-то?
Сказать, что я не чувствую более запахов, это значило обречь себя на верную смерть. Через пять минут мама бы отправляла слуг по лекарям, а потом бы меня поили всякими микстурами и отварами… Ну, уж нет! Мало ли… вдруг это временно? Вдруг завтра проснусь, и все будет как прежде?
В памяти тут же всплыл тот резкий запах, который исходил от случайного гостя. Резкий. От которого хотелось на стены лезть… может, в нем дело? Может быть, я просто не переношу какие-то запахи и вот так на них реагирую?
В любом случае, что бы это ни было, следует подождать, прежде чем говорить об этом маме…
- Все хорошо, Суоша, водичка еще есть? – медленно проговорила я, складывая руки одна на другую на краю ванны.
- Да.
- Полей, пожалуйста, я, кажется, плохо волосы промыла…

»» 26.01.16 23:15 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Очередное путешествие в Древний Рим оказывается не менее увлекательным, чем до этого. Я становлюсь свидетелем некой схватки двух любвеобильных женщин. Очень любвеобильных. Только этот секс-марафон оказался для меня утомительным. Мой отдых прошел на нервах, когда рядом не было Теодора. Когда же он возвращается, я успокаиваюсь и забываю обо всех своих тревогах. Только тогда я отдыхаю по-настоящему.
Когда просыпаюсь, сразу вижу своего бога. Он сидит в кресле, что рядом с кроватью: безмятежный, красивый и желанный. Я с удовольствием потягиваюсь на его глазах, почти нагая, кое-где прикрытая лишь тонким одеялом.
- Ты когда-нибудь спишь? – спрашиваю Тео.
- Нет.
- Как жаль. А я, кажется, проспала все самое интересное. Так кто из девушек вчера победил?
Я встала с кровати и подошла к нему, устроилась на его коленях.
- Мессалина. Это стало ясно почти сразу.
- Я бы так не смогла.
- Тебе так только кажется, - отвечает он, запуская руку в мои волосы, взъерошивая их еще больше, чем осталось после сна.
Какая-то простая ласка, а я уже закрываю глаза и готова замурлыкать, я уже готова на все ради того, чтобы он продолжал.
- Правда? А у меня как раз осталась неотработанная монетка, чтобы это проверить.
- И где бы ты хотела ее отработать?
Я задумалась, перебирая варианты.
- А где мы сейчас находимся?
- В моем мире. В одном из.
- Тогда хочу здесь. Покажешь мне его?
- Раз так, то тебе стоит одеться.
Для данного путешествия Тео накидывает на меня длинную шубку, сразу на голое тело. На ноги – меховые сапожки. Сам тоже облачается в мех. На улице нас ждет транспорт, похожий на готическую карету. За ее окнами слишком темно, чтобы можно было что-то рассмотреть. Поэтому во время поездки нам нечем заняться, кроме как друг другом. Пальцы Тео творят внутри меня чудеса, доводя до экстаза. На правой груди остается легкий след от его зубов, словно клеймо. А на коленках – царапины и занозы, как раз после минета, который не успеваю довести до конца. Таким образом, я зря расчесывалась, потому что вываливаюсь из кареты на нетвердых ногах с шухером на голове и с припухшими губами, когда Тео – как огурчик, и так всегда. Но тут я понимаю, что мы вернулись.
- Так это твой дом. Или здесь везде такие же дома, как у тебя?
- Немного терпения. У меня возникла другая идея.
Слушаясь, я терпеливо иду вслед за Теодором. Мы действительно заходим в его дом и идем по лабиринтам коридоров, пока не останавливаемся возле уже знакомой мне двери.
- Открывай.
Смело хватаясь за ручку, я толкаю ее вперед…

»» 04.02.16 20:17 Шезгарт: дворец для увеселений "Распутник"
_________________

Остров Оккултус

Уставившись в одну точку, я водила по волосам костяным гребнем. Распутывая мелкие узелочки, которых было много в моей гриве, я пыталась подавить волнение. Даже не волнение - страх, который сжигал все внутри. Страх перед будущим. Да. Конечно. Всех нас растят, прививая в первую очередь то, что мы должны продолжить род. Чтобы племя нагвалов не исчезло окончательно. Но одно дело знать, что где-то есть тот, с кем ты должен будешь провести всю жизнь, и совсем другое - встретиться с ним. Увидеть его. Увидеть и понять, что не сможешь. Не сможешь взять его за руку. Не сможешь приблизиться. Не сможешь заставить себя поцеловать его, не то что ложе разделить. Может, он и не плохой. Даже наоборот. Но он совершенно не тот. Он всего лишь парень, который просто пришел и просто ушел, оставив после себя только раздражение.
Одно дело, когда отец скажет, что вот он, твой нареченный, которому тебя отдадут вместе с откупным… то есть приданным. Суть все равно одна и та же, жениху дают что-то, что компенсирует его терпение и старание в процессе производства потомства. Женщина хоть и будет хозяйкой дома, но мало что значит...
Это одно. Но совершенно другое дело, когда тебя, как дурочку, пытаются познакомить с ним. Еще бы свечи подожгли, и лепестки цветов рассыпали под ноги. Но для чего? Создать видимость, что у меня есть выбор? Если бы у меня был выбор, я бы вообще никого не искала…
Дернув гребень, я зашипела от боли – между зубьев остался приличный пучок волос. Наверное, все же будет верно, если я буду заплетать волосы, они тогда не будут так путаться… Наверное… Но если родители остановят свой выбор на этом… Олинне, то с косами я еще успею находиться.
3асопев, я откинула за спину волосы и снова принялась остервенело чесать. Не хочу и не буду! Не покорюсь и не подчинюсь! Буду умолять отца… Он ведь любит свою дочь, иначе не спускал бы с рук все мои проказы. Не представляю, как буду мириться с тем, кого он прочит мне в мужья. А если не договорюсь, то поговорю с Олинном… А если не договорюсь и с ним, то… Договорюсь! В конце концов, куда надо приставленный кинжал решает все вопросы…
Тихий стук в дверь прервал мои мысли, которые неслись в страшные дебри, где я могла овдоветь, едва выйдя замуж. Крикнув, чтобы входили, я не сдержала радостную улыбку, когда в образовавшемся проеме показался Азам.
- Привет…
На мгновение я потеряла дар речи, и рука с гребнем застыла в районе уха, а губы медленно растянулись в радостной улыбке. Я никогда не могла сдерживать свои эмоции, глядя на него. Честно пыталась, но не могла. Так и сидела с застывшей рукой и смотрела. Ну, неужели среди рыцарей не нашлось никого, похожего на него? Без рюшечек и кисточек. Без отвратительных парфюмов, от которых пропадало обоняние. Без кос…
Именно потому, что Азам и его приятель Риордан отказались носить длинные волосы, их и прозвали бунтарями. Никто их не одобрял. А мне нравилось. Не внешность говорит о том, что мужчина рыцарь, а поступки. Жиденькие волосянки, на которых даже пряжка не держится, не придадут ни красоты, ни статуса носящему их мужчине. Глупо.
Азам никогда не носил волос длиннее плеч, никогда не носил украшений и оружия, одевался в простую удобную одежду, но вся его фигура выражала благородство, он словно дышал силой и уверенностью в себе. Его узнавали, его приветствовали. А глядя в его глаза, легко можно было потерять голову. Бирюзовый и сиреневый. Густые темные ресницы и брови вразлет… Боги, ну почему мы состоим в таком близком родстве? Почему?! Отец Азама и мой были родными братьями, он мой кузен, и подобное кровосмешение было бы вне закона. Нельзя ставить под угрозу здоровье будущего потомства. Ребенок должен быть здоров. Нельзя. Нельзя… Но глядя на эту высокую стройную фигуру с пшеничными волосами так хочется сделать то, что нельзя.
- Привет, ужин скоро? – спросила я, понимая, что молчание затягивается.
- Да, осталось самую малость,- он улыбнулся в ответ и присел на край кровати.
Поджав губы, я кивнула, чувствуя неловкость от его присутствия здесь. В моей комнате. На моей постели.
Подобрав ноги, я прикрываю их длинным подолом светло-сиреневого платья и, отложив в сторону гребень, нервно чешу ногтями запястье, не зная что говорить и что делать. И откуда только взялась эта робость? Это же Азам… Любимый братик, с которым было легко и просто. И все же жаль, что мы были братом и сестрой…
Словно понимая мое растрепанное состояние, сидящий рядом блондин открыл объятия, и мне не надо было повторять дважды.
Опершись руками о постель, переползаю к нему и прижимаюсь, крепко обняв, зарываюсь носом в ключицу. От него всегда пахнет мылом. Немного дымом и имбирем. Я не чувствую. Но помню. Приятно. Приятно, когда вот так… Когда надо постараться, чтобы почувствовать… Цепляюсь за рубашку пальцами и трусь носом о его плечо в надежде уловить хоть немного запаха, но тщетно. Едва не плачу от досады. Азам смеется в ответ и ерошит мои волосы:
- Ну, что, егоза, разукрасила Олинна?
3амираю. Выдыхаю.
- И ничего я не красила… Царапнула разок… Но он…
- Сам виноват! – продолжает за меня Азам и смеется. - Ты парня в неловкое положение поставила, исцарапала… А он, между прочим, уходил знакомится с тобой почти женатым человеком!
- Это его головная боль! – бурчу сдавленно.
Меньше всего меня сейчас волнует Олинн. Меня вообще сейчас ничего не волнует. Ничего, кроме того, что единственный мужчина, который так мне близок, что хочется весь свой век провести рядом, мой родственник… Пальцы цепляются за его рубашку. И заплакать бы от досады, но меня просто грызет изнутри дичайшее раздражение. Несправедливо. Все это несправедливо!!! Мы живые существа, а не растения, которые нужно привить одно к другому, чтобы получить что-то еще. Не животные, чью родословную тщательно изучили и, признав подходящей, решили свести для получения здорового потомства.
Азам словно понимает что-то. Ерзает. Гладит меня шероховатой ладонью по полуобнаженной спине. Едва уловимо вздыхает. Губы мягко касаются моей макушки, и он тихо говорит:
- Ну, что же ты, малышка? Сиджа расстроила, Малайя сама не своя, только мама молчит, что для нее странно… Ты же знаешь, что наш долг обеспечить род достойным продолжением…
- 3наю! Все прекрасно знаю я… Только… Только к чему было разыгрывать случайную встречу? Пришли бы и сказали, как есть: «Дочь мы нашли тебе пару!» И все… я бы спокойно все восприняла…
- Ой ли, правда спокойно? Или все же поскандалила бы?
- Самую малость…
С перерывами на сердитое сопение я все-таки поведала Азаму о том, как прошла встреча с Олинном, о том какую чепуху он с ходу стал нести, а вместо понимания получила только насмешливую улыбку. Но, как оказалось, она адресована была не мне.
Олинн, оказывается, был потомком бывших правителей острова, тех, кому удалось уцелеть. Даррики простили их и позволили жить на Оккултусе, правда, в самом дальнем его уголке. И Олинн был первым из них, кого приняли в «Рагану», и от этого сильно зазнался… Мужской коллектив уже давно привык к его выходкам, которые быстро подавлялись кулачным боем. Азам даже предупредил его, что в случае чего голову оторвет… Но на него ничего не подействовало.
- 3наешь, - после длительного молчания проговорил Азам и крепче меня обнял, - будь у меня дочь, я бы тоже пытался хотя бы создать видимость, что у нее есть какой-то выбор…
Я только зажмурилась, чтобы не расплакаться. Слов не было. Было обидно. Может, брат и прав, может, отец как лучше хотел, но лучше не стало…
Посидев еще немного, мы спустились вниз. Вопреки ожиданиям ужин проходил в спокойной атмосфере. Отец лишь вскользь упомянул о том, что наведывался лавочник и ни слова об Олинне. Они с мамой старательно вели непринужденную беседу, в которой кроме них никто и не участвовал. Тетя Оника тщательно разделывала запеченную на углях рыбу и изредка посматривала на меня. Азам тоже молчал, хоть и пытался меня немного растормошить. Согласившись на кусок телятины, что он отрезал, я вонзила в него вилку, отрезала ножом небольшой кусочек и решительно поднесла ко рту… Я не чувствовала его запаха, но помнила. 3нала, какими его приправили специями и как долго прожаривали. Рот уже наполнялся слюной в предвкушении, еще немного и… От резкого толчка в грудь я даже вскрикнула и покачнулась. Стул не выдержал резкого маневра и опрокинулся. Последним, что я помнила, были испуганные возгласы родных…

»» 16.02.16 20:21 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Остров Оккултус

Ночь окутывала мир. Легкие ветерок колыхал тонкие занавеси на окнах, слышался тихий крик ночной птицы. От падения на пол немного болел затылок и локоть, но в целом все было хорошо, вроде бы. Просто странно как-то. Странное чувство. Дрожь. Но не во всем теле, а в солнечном сплетении. То слабая, то нарастающая до того, что холодеют руки и ноги, а рот наполняется слюной. Дыхание учащается. Сердце колотится так, словно готово выскочить из груди… а потом все плавно стихало, и опять нарастало, и опять нарастало… пока не стихло под утро окончательно.
Сначала я думала, что это как-то связано с падением в столовой. Но на следующую ночь это повторилось. И в последующие четыре ночи тоже. Как только дом засыпал, появлялось это чувство. Вязкое, как мед. Оно разливалось жидким огнем по венам и заставляло задыхаться. Я металась в постели. Расставляла вокруг плошки со специями, надеясь, что почувствую их запах, который всегда расслаблял меня, но тщетно. 3абивалась под изголовье, в одну из ночей даже легла на балконе, но не помогло… На пятую ночь я стала понимать, что это чувство словно имеет источник извне. До меня стало доходить, что оно просыпается, как только стихают последние звуки в нашем доме. Просыпается тогда, когда его ничего не может перекрыть. На шестую ночь я, не выдержав, вскочила с постели и бросилась к двери. В коридоре замерла и, прикрыв глаза, прислушалась к своим чувствам. Шаг в сторону лестницы. Сильнее. Еще шаг. Еще…
Чувство нарастало, но я, видимо, взяла неверный курс, свернув к лестнице на кухню. Там оно стало слабее. Я поспешно вернулась, но чувство исчезло окончательно. Прижавшись спиной к прохладной стене, я сползла по ней и прикрыла глаза. Это все дико выматывало. Хотелось лечь и нормально выспаться… Но не получалось. Мой сон стал тревожным или его вообще не было. Есть я не могла, кусок просто не лез в горло, голова была забита только одним… Даже гулять больше не хотелось. Да и слишком часто возле нашего дома стала возникать фигура потомка бывших правителей. В доме у меня был мощный тыл – экономка, которая не признавала никаких авторитетов, кроме моей мамы. Даже отец не рисковал спорить с Эннти, и мне ничего не стоило обратиться и рвануть на кухню, а там уж, извините, своя власть. Половник у нее был вместо скипетра, а намотанный вокруг головы отрез белой ткани, украшенный серебряной брошью, вместо короны.
Оторвавшись от стены, я пошла обратно. За окнами брезжил рассвет, окрашивая небо в сиреневое и розовое. Обхватив себя за плечи, я преодолела лестницу и часть коридора. Снова застыла, прислонившись к стене. Догадка относительно своего состояния была одна, и подтвердить ее или опровергнуть мог только один человек, тот кто имел доступ к записям «Раганы»… Судорожно выдохнула и быстро зашагала вперед, чтобы не дать себе передумать. Лишь на мгновение замерла перед массивной дверью с кованными украшениями. Рука дрогнула прежде чем коснуться ручки… Резко распахнув дверь, я шагнула в комнату и замерла, увидев открывшуюся моему взору картину.
Обернувшись, замер и Азам. Видимо, он только встал, а может быть и не ложился вовсе. Горящие свечи не давали столько света, чтобы увидеть комнату целиком, но достаточно для того, чтобы выхватить из темноты обнаженное золотистое тело. Красивое тело. С рельефно выделяющимися мускулами…
Понимая, что думаю не о том, я выдохнула и посмотрела прямо в его глаза:
- Мне нужна твоя помощь!
Пару раз моргнув, Азам развел руками и язвительно спросил:
- Тебя ничего не смущает?
Смущает? Нисколько. Век бы глядела. И надо же было ему родиться братом… Недосып и растрепанное мое состояние сказывались очень сильно, и глаза начало щипать от слез. Досадно. Как же досадно, боги…
Чувствуя, что еще немного и просто разревусь, тут я рассердилась. Тряхнула головой и напустила на себя привычной беззаботности
- Ой, я тебя прошу, чего я там не видела? Фитюльки твоей? - передернув плечами, я улыбнулась. - Или ты забыл купание в бухте?
- Мне было 16, а тебе 7, и я не знал, что ты потащилась за мной! – обвинительно ткнул в меня пальцем Азам и, подойдя к креслу, стал стремительно натягивать штаны. - И это не фитюлька!!!
- Ой да, это мужская глупость… или гордость? Сути это не меняет. А вообще, у меня к тебе дело есть. Помоги, а?
С минуту он смотрел на меня, застыв с неописуемым выражением лица. Потом встряхнулся, словно отгоняя от себя какие-то мысли и одним махом подтянул брюки.
- Ты не девушка… Ты кара небесная! – сопел он, затягивая шнурки.
Наблюдая, как тонкие полоски замши путаются в его пальцах, я вполне невинно поинтересовалась:
- Помочь? - и сделала шаг навстречу.
- С-стой! Стой, где стоишь, а то я, клянусь, удушу тебя! – заикаясь прошипел Азам.
Больше я судьбу испытывать не хотела, да и как-то резко усталость накатила. Словно одним махом кости вынули.
- Мне правда помощь нужна. Только пообещай, что никому не расскажешь…
Не знаю, как я выглядела в этот момент, но лицо брата мгновенно стало серьезным. Не в силах больше стоять, я приблизилась к постели и, присев на край, опустила глаза в пол.
Говорить было трудно. Голос то и дело прерывался. Но я все же говорила. Все говорила, без утайки. Как потеряла возможность чувствовать запахи, как почувствовала толчок в грудь, после которого очнулась в своей комнате. Как появилось странное чувство, лишающее сна и аппетита…
- Ты не думала, что стоит рассказать об этом Малайе? – изрек Азам.
Все было, как и несколько ночей назад. Я сама не заметила, как оказалась сидящей у него на коленях, и его рука успокаивающе поглаживала меня по спине. Поерзав, я прижалась теснее, уткнулась носом в его шею и прикрыла глаза.
- Нет, я хочу разобраться, прежде чем мама пригонит в дом стаю лекарей… Да и ни к чему им раньше времени волноваться…
- И то верно… Но чего ты хочешь от меня?
- Ты имеешь доступ к записям старейшин… ты можешь узнать о камали и его свойствах?
Последовало долгое молчание, после которого Азам тихо хмыкнул:
- Камали давно утратили свои свойства, сестренка…
- Узнай, прошу тебя, попытайся узнать, на что похоже их действие, я тебя прошу…
Я почувствовала, как он напрягся, и была готова к отрицательному ответу, но в последний момент мужчина выдохнул и тихо проговорил:
- Хорошо… Я сделаю все, от себя зависящее…
В ответ я только улыбнулась в его грудь и, обняв за талию, прикрыла глаза. Усталость брала свое. Сквозь дремоту я чувствовала, как он поднимает меня, как несет по темным коридорам. Ногой, но тихо, приоткрывает дверь моей комнаты. Несколько шагов к постели, и мое тело опускается на мягкую перину. Уже погружаясь в сон, я чувствую, как он накрывает меня одеялом, убирает пальцами локоны, упавшие на лицо, и касается губами… Но не лба… губ…

»» 23.02.16 14:55 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Сгустившиеся сумерки делали пространство вокруг покосившейся хижины почти непроглядным. Дождь, недавно оросивший землю, вызвал к жизни множество ароматов, смешавшихся с запахом глины и грязи. Ночные птицы уже шелестели крыльями, выбираясь из своих укрытий в поисках скорой добычи. Мокрая высокая трава скрывала мелкую живность, но то было ненадолго, ибо от прозорливых глаз хищников сложно спрятаться.
Девушка поправила плащ, сберегающий тело от холода и сырости, и шагнула из-под бревенчатого навеса на затоптанную тропку. Пока еще не совсем ночь, ей хотелось добраться до старого колодца, спящего на развилке дорог. В такую пору там не будет ни усталых путников, ни одиноких монахов, возвращающихся из города мимо этого сооружения. Никого не будет, кроме нее, а значит, никто не помешает заглянуть в его глубину.

Там, где плескалась прозрачная вода и дремали звезды, оживали и ее сны, зыбкие, невесомые, пропитанные запахом вереска, который Варга не позволяла собирать. Девушка старалась быть послушной, но иногда не могла удержаться, и когда была уверена, что знахарка ее не видит, прятала лицо в душистом мелкоцветье. Его было здесь множество – близ колодца, к которому она спешила теперь.

Прожив в этом лесу всю свою жизнь, знала каждое деревце, каждый пенек и куст. Она выучила, в какое время суток раскрываются травы, как правильно собирать их, чтобы достичь наибольшего эффекта в целительстве, почти научилась различать оттенки в голосах птиц и зверином вое, но лишь собственные сны продолжали оставаться загадкой.
Даже Варге не признавалась в том, что грезится по ночам. Стоило зачерпнуть этой удивительной студеной воды из колодца, умыть лицо живительной прохладой, как сознание переносило ее в мир, в котором она никогда не была в реальности.
Там отчего-то тянуло тягучей болью запястья, словно кто-то сцепил их тугими путами, а ноздрей касался незнакомый наяву, но ставший любимым запах, названия которому девушка еще не нашла. Так пахнет ветер, подхвативший свежесть раннего утра, напоенного дождем, диковинные цветы, распустившиеся на короткое время там, куда не дотянется рука. Ощущая этот аромат, она не боялась ничего, даже становившегося отчетливым волчьего рыка, пробивавшегося сквозь густые заросли кустарников.
Облокотившись на полуразрушенную стенку колодца, глянула туда, где уже отражалась взошедшая луна. В груди заныло, там, на месте старого шрама, так и не затянувшегося до конца, несмотря на старания Варги. Женщина рассказывала, как, еще будучи ребенком, Рейни налетела на острый кол на плетне, и едва выжила. Не верить в эту историю у нее не было оснований, тем более, что это очень походило на правду. Гораздо больше, чем собственные сны, в которых тело содрогалось от боли, пронзенное стрелой ворогов и сдавленное тяжестью другого тела, пригвоздившего ее к земле.
Девушка вздрогнула, будто воочию ощутив разрывающую грудную клетку тяготу. Щеки запылали, наполняясь лихорадочным жаром, и ей пришлось вновь окунуть руки в зачерпнутую ковшом влагу. Оросила лицо, и будто следом за каплями воды по коже растеклось ощущение неведомой ласки, теплых и мягких губ. Тело затрепетало, и девушка бросила испуганный взгляд на тропинку, ведущую к хижине, словно спящая знахарка могла увидеть настигнувшее ее смятение.
Хотелось задержаться еще на этом месте, решившись наконец не только умыться, но и глотнуть чудесной воды, пьянящей лучше любого вина, но Рейни боялась, что не сумеет скрыть от Варги свои странные сны. А гневать покровительницу и подругу ей не хотелось. И бросив последний взгляд в глубину колодца, девушка побежала обратно, торопясь добраться до дома, пока не высохла влага на щеках. Тогда уже в постели она закроет глаза и переживет все заново: и боль в пробитой груди, и касания рук, которые не хочет забывать, несмотря на то, что это был всего лишь сон.

»» 27.02.16 20:44 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

орр-У встретил дождями. А что еще ожидать от края, где всё пропитано водой?
Перемещаясь через портал, я задумал, что самым безопасным местом моего появления будет кладбище Каменного монастыря. Я не боялся напугать братьев, с которыми съел ни один ломоть хлеба и выпил ни один кувшин вина. Я выбрал уединенное место, чтобы не напороться на вилы или меч, которыми мастерски владеют монахи с белёными лицами.

Втянув воздух, пахнущий мокрым лесом, дымом, пробивающимся из трубы трапезной, и другими до боли знакомыми запахами, я шагнул в сторону задней калитки, спрятанной в толще каменной стены, окружающей монашескую обитель по периметру. Просунув руку в неприметную щель, я нажал на металлический стержень и калитка беззвучно открылась. Затворив ее за собой, я осмотрел двор, колодец, на бревенчатом срубе которого стояло новое ведро, поблескивающее чистым боком, услышал тихие голоса братьев. Слух выхватил несколько брошенных фраз о погоде, стук ложек о деревянные миски, скрип скамеек. Попасть в мир, который считал родным, находясь в беспамятстве, всё равно, что вернуться в домой. Последние шаги до приоткрытой двери трапезной я сделал бегом. Не мог сдержать порыв, как можно быстрее увидеть лица своих друзей.
Лица друзей вытянулись. Стих стук ложек, кто-то икнул.

Первым в себя пришел старый Гвинар. Он поднялся, опрокинув скамью, и протянул ко мне руки. Как блудный сын, скитавшийся веками по чужим землям и, наконец, вернувшийся в родной дом, я, бросив суму и оружие на пороге, кинулся в его объятия. Мужские, крепкие, пахнущие брагой и горьким луком.
- Зандр вернулся!
Меня хлопали по плечу, взбивали и без того торчащие дыбом волосы дружеским подзатыльником, трясли руки, даже целовал по отечески в лоб. Настоятель Гийом с упреком хлопнул меня по щеке.
- Где пропадал? Мы уж тебя похоронили.
- Колодезную ведьму от вас уводил, - я решил признаться. До поздней ночи я рассказывал братьям о том, как Лакрима насылала на меня мучительные сны, о нашем с ней уговоре, о моих превращениях и возвратившейся памяти. Обо всём, кроме возвращения в Шезгарт. Им лучше не знать, откуда я.
- А теперь, как себя вспомнил, со зверями своими справляешься? Не набросишься, обернувшись, на нас, не сломаешь, как когда-то брата Юлиуса? - брат Бартоломео искал глазами на моей шее медальон, который когда-то запер во мне зверя.
Я вытащил оба кругляша и потряс ими у него под носом.
- Не в медальонах дело, - вздохнул я, засовывая их за ворот.- В памяти. Без памяти не знал, как удержать в себе зверя. Не надо меня бояться. А за Юлиуса мне стыдно. Жаль, совсем молодой был. Простите меня, братья.
Монахи загалдели в один голос, но я понял, зла на меня не держат. Гийом прервал наш долгий разговор, рассудив, что его можно продолжить утром, а теперь пора бы всем разойтись. У братьев был тяжелый день: вылавливали ведьму, что повадилась молодых парней в болото уводить. Жители окрестных деревень воем выли от ее коварства.

- Насовсем вернулся или как? - Бартоломео поднял с пола суму и потащил ее в мою келью. Собрав оружие, я двинулся следом.
- Или как, - эхом повторил я.
- Мы думали, тебя волки загрызли, - монах открыл дверь тяжелым ключом. В келье пахло травами, в свете свечи тускло поблескивали склянки. - Тяжко нам без тебя, такого умельца как ты трудно найти. Остался бы, а?
- Не могу. Мои родные в плену, их вызволить надо.
- Опять, значит, на столицу пойдешь?
- Откуда знаешь, что я в столицу шел?
- Так настоятель Гийом туда брата Гонзало посылал. Он тихо разузнал, что король неведомо откуда тысячи семейств перевез, и они заняли всю столицу, вытеснив прежних жителей. Поговаривают, что они все оборотни. А еще говорят, что мутно у них. Злые все, чуть-что драки, волнения. Столица стала на тлеющий костер похожа. Только брось палку, опять огнем зайдется. А ты кто для них?
- Я, скорее всего, и есть та самая палка.
- Ой, брат, не зря тогда на твой отряд напали. Ждали тебя. Не к бою готовились, а наверняка убить.
- Я никогда не спрашивал, что стало с моим отрядом?
- Порубили всех. Мы их там же и похоронили.
- А девушка? - Алекзандр затаил дыхание.
- Эта та, что на одной стреле с тобой висела? Эльфийка?
- Она фейри.
- Она последняя оставалась, кого в общую могилу положить собирались. Молодой Юлиус никак не решался, время тянул. Не мог поверить, что такая красота в земле гнить будет. Он в твой плащ ее завернуть хотел, чтобы лицо ее в грязи не испачкалось, когда засыпать будем. Потянулся рукой, чтобы глаза закрыть, а она моргнула. И опять словно мертвая. Мы не поверили, говорим, что ему, должно быть, показалось, а он упорствует. А тут ты помирать решил, дышал через раз. Мы ушли, а Юлиус с эльфийкой к колдунье отправился. Погрузил на лошадь и пошел через болото. Не тащить же женщину в мужской монастырь. Он сказывал, что ведьма сомневалась, выживет ли девка.
- Где живет колдунья?
- Я и имя-то не спрашивал. У нас почитай в каждой деревне колдунья живет. Пока худое не сделает, ее деревенские терпят. Завтра у братьев поспрашиваем. Юлиус с Гонзало дружил, глядишь, что вспомнит.
Я не мог уснуть. Ариэль где-то рядом! Если бы мог, сейчас бы разбудил Гонзало. Но помня, какие измученные братья приходят после боевого похода, устыдился своей торопливости. Нужно ждать рассвета.
Промаявшись, я все-таки забылся тревожным сном.

»» 02.03.16 21:34 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

роснувшись утром и увидев балочный потолок, по которому ползли тени, отбрасываемые гнущимися от ветра деревьями, на мгновение решил, что мое путешествие в Шезгарт - причудливый сон, а я по-прежнему монах. Зашуршала от поворота головы подушка, набитая соломой, по ноге прошелся стылым дыханием сквозняк. Каменные полы обожгли ступни холодом. Все ощущения были привычны, и душа заныла от того, что скоро я покину ставший родным монастырь и пойду навстречу судьбе. На мгновение мне захотелось остаться за каменными стенами, отрешиться от того, что ждет меня вне обители.

Гонзало я нашел у колодца. Он крутил ручку ворота, и цепь ровными кольцами наматывалась на деревянный вал. Показавшееся из темноты ведро влажно блестело, вода искрилась чистотой.
- Ты так и не попробовал нашу водицу, - сказал монах, переливая ее в глиняный кувшин. - Это не речная, которую отстаивали сутками, чтобы не нахлебаться тины.
- Брат, - я схватился за другую ручку пузатого кувшина, помогая Гонзало донести его до трапезной, - Ты не знаешь, куда отвез Юлиус девушку, что была пробита стрелой вместе со мной?
- Эльфийка, что ли?
- Фейри. Она фейри. И зовут ее Ариэль.
- Красивое имя, - похвалил Гонзало, большим черпаком помешав кашу, в которую только что добавил воды. - Юлиус говорил, что пробирался через болото, а когда в монастырь возвращался, ему пришлось сделать крюк. Ночью через болото не пройти. Или темень такая стоит, хоть глаз выколи, или мавки огни разжигают, путников в топь заманивая.
- Я никогда не слышал о мавках.
- То то и оно. Если бы Юлиус не упомянул о них, в жизни бы не догадался, о каком болоте он говорил. А так, в наших краях только одно болото носит название Мавкино счастье.
- Странное название.
- Не, не странное. Очень даже подходящее. Кто утопнет в нем, счастье мавкам доставит, они потом долго на поверхности не появляются. А коли засветилось болото огнями, считай, мавки заскучали. Юлиус потому кругаля дал, что на болоте к ночи светло как днем сделалось. И испытал он большое искушение через топь домой вернуться. Он даже смех женский слышал. Если бы не девственником оказался, точно не утерпел бы, до того голоса чистые и приятные у этих тварей болотных оказались.
- Значит, ведьма за Мавкиным болотом живет?
- Выходит, что так. Только ее никто из наших не видел. Слышали, что знахарством занимается. У Юлиуса выбора не оказалось: или к ней идти, или девку хоронить. Вот он и рискнул.

Гонзало не упрекал за то, что я Юлиуса убил, обернувшись в зверя, но мне самому стало тошно. Благодаря юному монаху, Ариэль жива, а я вот как его отблагодарил.

- Не знаю, вернусь ли к вам, но в сердце моем вы останетесь навсегда, - я сидел на том самом коне, с которого упал пробитый одной стрелой с Ариэль. Ворк и еще несколько лошадей моих сотоварищей прижилось в Каменном монастыре.
- Ты бы повременил, к самой ночи у Мавкиного болота окажешься. А ну как они огни разожгут. Сгинешь, и косточек твоих никто не найдет, - Бартоломео придерживал коня за узду. - Может, не выжила твоя эльфийка, а ты зря голову сложишь.
- Нет, раз ее сестра сказала, что не чувствует ее ни среди живых, ни среди мертвых, значит спряталась хорошо. Я должен отыскать ее след. Думаю, ведьма ей помогла. Вот с нее допрос и начну.

Застоявшийся конь несся по лесной тропе без понукания. Я только успевал пригибаться, чтобы ветви не хлестали по лицу, или вовсе не сбили с коня.
К вечеру я добрался до места, где мой отряд напоролся на засаду. Спрыгнув с Ворка, я огляделся и заметил поросший травой холм, на котором монахи с помощью камней выложили могильный знак-оберег, чтобы дикие звери не нарушили покой спящих вечным сном. И я мог здесь лежать, придавленный тяжелым валуном, если бы на меня не надела медальон Праха Ариэль.

Как и говорили монахи, до болота со странным названием Мавкино счастье я добрался к ночи. И горело оно яркими огнями, словно на нем проходило торжество, сродни тому, что так любили устраивать жители Шезгарта.
Я улыбнулся, вспомнив опасения монахов. Мне пришлось бы до утра сидеть у края болота, если бы оно тонуло в темноте. Я молился, чтобы мавки вышли на охоту. Я сам хищник. Посмотрим, кто кого.

»» 04.03.16 11:17 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Ночь растеклась над лесом, будто густой кисель, темный, непроглядный, укрывая от взора высокий звездный шатер. Долгожданного сна не было, несмотря на то, что кожа на лице и руках все еще хранила влагу с колодца. Вместо сна пришла тревога, ущипнула внутри необъяснимым предчувствием чего-то недоброго.

Варга, которая обычно в такую пору крепко спала, склонилась над своими снадобьями, бормоча что-то невнятное скрипучим шепотом. Она взглянула на девушку лишь мельком, кивнула ей хмуро и вновь погрузилась в собственное занятие. То бы и хорошо – появилась возможность проскочить к себе, минуя ненужные сейчас разговоры, – но в глаза вдруг бросилось равномерное бурление, прозрачной пеной растянувшееся по поверхности котла. Тусклое мерцанье свечей отбрасывало бледные тени в круглом зеркале, закрепленном напротив. Там они оживали, творя свою собственную правду и предвещая то, что еще не видно было простому глазу.
– Иди спать, Рейни, – прошипела Варга, недовольно глядя на девушку, застывшую перед зеркальной гладью. – Не мешай.
– А ты? – она, казалось, не слышала угрозы, затаенной в голосе знахарки.
Та помолчала, недовольно отмечая откровенный интерес в глазах собеседницы, потом проговорила все тем же глухим шепотом:
– Луны не будет сегодня. Мавкины огни сменят ее и проводят гостей до нашего дома.
– Гостей? Кого же это? Уж не мавок ли самих?
Варга захохотала, нагоняя на нее еще больший ужас:
– Ты не знаешь разве, что они никуда не выходят со своего болота?! Не они – другие придут, те, которым из-под их гостеприимного покрова вырваться удастся. Навестят меня… перед рассветом.
Такое уже бывало прежде. Усталые путники, едва выжившие во мрачных топях, забредали, теряя остатки сил, к старой хижине, надеясь найти в горьковатом вареве Варги забвение после увиденного на болотах. Она ждала и знала безошибочно, когда и кто постучит дрожащей рукой в иссохшую от времени дверь. Видела в том самом зеркале, как блуждали в зыбкой темноте сбившиеся с пути странники, увлекшиеся чарующими песнями мавок. Рейни никогда не понимала, отчего подруга не воспользуется своими способностями и не предупредит тех, кого можно еще удержать от неверного шага, заслоняя слух от обольстительных звуков. Сколько их сгинуло в топях, так и не нашедших выхода на твердую тропку, сколько захлебнулось дурной, мутной водой болота, не дойдя всего несколько миль до кристальной свежести старого колодца. Их можно было остановить, но Варга лишь сдвигала брови в ответ на такое предложение девушки, да начинала привычно бормотать что-то, подкидывая в котел новые побеги и цветы.

– Иди спать, Рейни, – повторила опять, подталкивая к двери во внутреннюю камору.
Зеркало вдруг вспыхнуло ярким светом от слившихся в необъятном зареве огней, танцующих в ночном лесу.

Сквозь тени деревьев можно было уже различить фигуры, с разных сторон стекающихся к Мавкиной поляне. Вода в котле забурлила, напоминая жадное чавканье болотных топей. В трубе завыл ветер, донося до слуха обитательниц хижины едва различимые на расстоянии напевы, не опасные для них, но губительные для не нашедших приюта этой ночью. С этим звуком вдруг смешался еще один: протяжный, жуткий вой голодного зверя, ищущего добычу. Девушка поежилась: неужто тем, кто сегодня избежит болотной прорвы, надлежит погибнуть от зубов и когтей хищника?
– Иди спать! – в третий раз произнесла Варга, и в ее голосе зазвучал леденящий холод. Она не любила повторять и не терпела, когда ее не слушались. Рейни нырнула в комнату, плотно закрывая за собой дверь, словно это могло заглушить звуки, доносящие из лесу.
Но сон не шел, и сброшенный было плащ девушка вновь накинула на плечи. Не для того, чтобы согреться: от волнения тело почти ломило жаром. Плащ был нужен с иной целью: лишь укрытая в нем с ног до головы она избежит отражения в зеркале покровительницы и сможет незамеченной добраться до поляны. Ее никто не тронет, ни зверь, ни болотные хозяйки, а вот сама она может и сумеет уберечь безрассудных путников от невеселой участи.

»» 04.03.16 09:49 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________