Дело Пентагона (СЛР)

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

13 Авг 2015 4:28

Как мне жаль Джо... А еще с этой главой ко мне снова пришла мысль, что не хочу, чтоб Джо была с Шоном... Пусть он и дальше продолжает тра....ть и выносить мозг очередной приезжей студентке. Не верю я, что у Джо и Шона может что-то нормальное и хорошее сложится. Зачем и за что ей столько мучений? Сколько еще моральных пинков и физических шрамов она должна получить?
___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 227Кб. Показать ---

13 Авг 2015 17:39

Aydan писал(а):

Как мне жаль Джо... А еще с этой главой ко мне снова пришла мысль, что не хочу, чтоб Джо была с Шоном... Пусть он и дальше продолжает тра....ть и выносить мозг очередной приезжей студентке. Не верю я, что у Джо и Шона может что-то нормальное и хорошее сложится. Зачем и за что ей столько мучений? Сколько еще моральных пинков и физических шрамов она должна получить?

А, может, все-таки Шона?) При условии, что он не совсем плохой?)

13 Авг 2015 20:22

Спасибо за главу!!!Жаль конечно ребенка,но с другой стороны,для нее мне кажется так будет лучше!!! Тяжело бы ей одной было.

14 Авг 2015 0:56

Спасибо за главу Flowers

22 Авг 2015 0:01

» Глава 9

Точка бифуркации
Шесть лет назад
Свадьба Керри должна была состояться в Сиднее, но многое пришлось организовывать в Ньюкасле, и мы туда мотались раз в неделю как минимум. Разумеется, это не прошло бесследно. На проект катастрофически не хватало времени, и домик на окраине Сиднея начали сотрясать скандалы. У Картера одно лишь упоминание словосочетания «личная жизнь» вызывает зуд в одном месте. Кажется, его раздражает все, что имеет отношение к смеху, веселью и счастью. Свадьбы, помолвки, дни рождения, крестины — все! Например, Керри прислала ему приглашение, но Шон его даже не вскрыл.
Конечно, это не странно, но черт его дери! Она моя лучшая подруга. А с Картером мы как бы были вместе уже почти полтора года, не могла же она полностью проигнорировать эти отношения! И все же в результате приглашение сиротливо лежало на тумбочке и собирало пыль, но ни один из нас даже не сделал попытки до него дотронуться. Ах, Керри, зря ты это затеяла!
В нашей летней сессии экзамен Картера шел по счету третьим. И до него все было на редкость благополучно, но Шон есть Шон, он же сволочь! И, решив подстраховаться (читай, перестраховаться), я сделала глупость: попыталась ответить ему парочку билетов. Устроила все по протоколу — усадила на диван и заставила слушать. Но просидел Картер очень недолго. Блин, как же мы друг на друга орали, доказывая кто, почему и в чем не прав… До хрипоты, до битой посуды. О да, мне оказалось проще грохнуть об пол любимую чашку Шона, чем признать, что этот напыщенный индюк прав. А на Картера мой ребяческий поступок произвел поистине неизгладимое впечатление. Он не дурак — хотя иногда, конечно, так не кажется — и знает, что в фильмах посуду бьют истеричные женушки. Боже. В итоге диспут вылился в бытовой скандал по поводу фривольного поведения в чужом доме, превышения полномочий кроткой подстилки (я кроткая? Ха-ха, после битой-то посуды!) и прочих прелестей мужского шовинизма. Я ему указала на то, что женщины нынче существа эмансипированные и подстилками нас называть — сексизм. Он мне — на то, что я живу в его доме в обмен на секс, и таким образом ни о какой эмансипации и речи быть не может… Мы так разошлись, что даже примирения в духе мистера и миссис Смит не случилось. А наутро болела голова. По крайней мере, у меня. Короче, хорошо, что выяснили все не в аудитории, а наедине. Но экзамена я начала справедливо побаиваться.
К началу великого действа я буквально молилась, чтобы он для ускорения процесса взял помощника. Нет, серьезно, не потому что мне бы «нарисовали» баллы, просто к собственной «подстилке» у некоторых требования слишком завышенные. Этот предмет мебели, видите ли, должен еще и за науку рассуждать на досуге, причем грамотно, обоснованно и спасайся кто может, если в философских материях запутается! Прошу заметить, к обычным студентам наш великий и ужасный куда более снисходителен.
Однако, чуда, как это всегда бывает, не случилось. Не чудный нынче, видно, сезон! Иными словами, Картер пришел один. За ним в аудиторию прошмыгнул его новоприобретенный хвостик в лице Хелен. Клянусь, я едва порог переступила, а эта мерзавка уже сидит перед его столом на первой парте. И, вроде, что тебе, Конелл, жаловаться? Занимай любое другое место, но нет же. Я разозлилась так, что в глазах потемнело. Это было мое место! Каждый экзамен я сидела перед самым носом у Шона, а теперь она… Вот ведь мелкая пакостница! Отчего-то мне вдруг живо представилось, как Картер заваливается с этой стервой на свадьбу моей Керри. Не знаю, откуда это взялось, но, думаю, от злости я аж пятнами покрылась! Стало очень душно и жарко.
Однако, что радостно, Хелен, может и выскочка, но по жизни не менее неувязанная, нежели я. Короче, как только речь зашла о том, кто первый пойдет за билетом, она начала уползать под стол, как и все остальные. Ну и я, разумеется, выхожу с видом королевы и тащу верхний билет, не выбирая, и победно так на нее смотрю. Отыгралась, в общем.
И только сев на свое место я обнаружила, что это именно те вопросы, из-за которых мы с Шоном чуть головы друг другу не пооткусывали… Думаю, он знал, что я так поступлю и намеренно его туда положил! Сраженная догадкой, я подняла голову и посмотрела на Картера. Так и есть, он сидел и ухмылялся. Ну, вредный, конечно, но это не подстава, и теперь мне определенно есть где развернуться. Я взяла в руки ручку и стопку листов бумаги и начала писать. Совсем как Каддини. Лист, еще лист, еще лист, еще…
И раз я первой тянула билета, отвечать тоже отправилась в авангарде. На стопочку исписанной бумаги Картер посмотрел почти с ужасом.
— Это ваша диссертация, мисс Конелл? — ядовито поинтересовался он.
— Нет, это эссе на животрепещущую тему, — не осталась я в долгу.
— Если вы ждете, что я его прочитаю, то очень сильно заблуждаетесь. Я его лучше в рамку и на стенку. А вы пока суть вкратце изложите.
И только договорив, он мой суперрасширенный конспект отобрал. Зачем, спрашивается, я его писала? Ну ладно, начала вещать, а он, вопреки собственным словам, откинулся на спину стула, и с видом сытого и довольного кота начал вчитываться в мои записи.
— А что вы можете рассказать… — насмешливо начал он, обрывая меня на полуслове. И я уже знала о чем будет его вопрос.
Это он что, просил меня прилюдно признать, что я неправа, ради оценки?
— Прошу прощения, но, боюсь, данный вопрос не входит в лекционную программу, и я недостаточно в нем квалифицирована, — вздернула я подбородок. Выкрутилась. Ура-ура!
— Что я слышу, мисс Конелл! — воскликнул он, но уголки губ откровенно подрагивали. — Знаете, вы на редкость правильно поступили, ведь сейчас даже явные дилетанты не стыдятся высказывать и доказывать свою точку зрения! А все потому что признаваться в собственном невежестве никто не любит.
— Заткнись, — тихонько шикнула я на него, отчаянно краснея.
— Что-что, простите? — сделал он вид, что не расслышал моих слов.
— Спасибо, говорю, — громко и гневно проговорила я. — За похвалу.
— Поверьте, мисс Конелл, словесные благодарности слишком переоценены. Лучше купите для своего сочинения рамку.
— Вам в какой цветовой гамме? Розовая подойдет?
— Конечно, мисс Конелл, вполне. Подарок ведь обязан нести в себе отпечаток личности дарителя. К тому же, розовая рамка на фоне скучноватых дипломов будет определенно выделяться, напоминая мне о вашей скромности и несомненном таланте.
Короче, у Шона накипело. Гад ползучий. И будто этого было мало, Хелен вдруг так противненько захихикала… Но прежде, чем я успела хоть что-то сказать в свою защиту, Картер вдруг переключил свое внимание на нее.
— Мисс Амберт, я думаю, вы готовы, — стукнул он костяшками пальцев по столу рядом со мной. То есть допрос Джоанны окончен, и ей велено выметаться.
— Н-нет, я не готова. И передо мной еще Джек и…
— К несчастью для вас, фамилии остальных студентов я запомнить оказался не в состоянии, так что придется отдуваться вам.
У Шона какая-то своя система третирований и поощрений. Вот ведь козел, восхищенно думала я, на ходу качая головой и глядя на размашистую подпись рядом с наивысшей оценкой за экзамен.

Вместо того, чтобы идти домой, я направилась к Мадлен, рассказала ей об успешно сданном экзамене, и мы решили отметить. Было очень жарко, но это не помешало нам заняться готовкой. Однако я об этом быстро пожалела. Буквально через пару минут после того, как мы поставили пирог в духовую печь, я без сил упала на стул.
— Знаешь, кажется, у меня тепловой удар, — легкомысленно сказала я.
— Иди в гостиную, я сама все сделаю. Ты, наверное, просто устала, — отмахнулась Мадлен, не придав моим словам особенного значения.
Я так и сделала, хотя отлынивать было чуточку совестно. В гостиной мне стало чуть полегче, но только я легла на диван — уснула. Проспала до самого вечера, разбудил меня хлопок входной двери. Голоса Клеггов звучали будто через подушку. Как странно… Чтобы поприветствовать Роберта, я попыталась встать, но это оказалось на удивление тяжело.
— Джо, ты плохо выглядишь, — встревожилась Мадлен, увидев меня, а затем подошла и потрогала лоб. — У тебя жар… Роберт, ее нужно везти в больницу.
Мы с Клеггом для порядка попытались поспорить, но успехом это не увенчалось, и в итоге меня запихали в машину и отправили в больницу. К нашему с Робертом стыду, врачи оказались с Мадлен полностью солидарны — после осмотра меня тут же положили в инфекционное отделение.
Вот так я оказалась в палате и совершенно одна. Без вещей и документов. Разумеется, врачи были не слишком довольны, но дали сутки на то, чтобы все необходимое мне доставили. Ладно, я подумала и решила, что могу рассчитывать на Картера хотя бы в таком простом вопросе. Ну что ему стоит зайти в мою комнату, открыть рюкзак, достать паспорт и доехать ко мне на своей дорогущей машине до больницы. Как же я ошиблась…
— Привет, Шон. — Сделала паузу, попыталась дождаться ответа. Ничего подобного. Что ж, ладно. — Слушай, у меня неприятности, я попала в больницу…
Кажется, после этих слов он сбросил мой звонок тут же. А я не знала, продолжала говорить, и, в итоге, спустя только пару минут обнаружила, что разговариваю с пустотой. Это обстоятельство меня разозлилось настолько, что я ударила кулаком по стоящей рядом тумбочке. И заплакала.
Я пыталась звонить ему еще трижды, но он даже трубку не взял. И в итоге на следующий день в домик на окраине Сиднея отправился бессменный и безотказный Роберт Клегг. А я лежала и молилась, чтобы ублюдок, с которым я ухитрилась прожить почти полтора года, не отгрыз моему лучшему другу голову за этот визит.
Шли дни, ко мне никого не пускали. Потому что инфекционное отделение — не то место, где стоит устраивать посиделки. Казалось, изо всего мира со мной остались только две вещи: капельница и ноутбук, который передал через врачей Роб. То есть у меня в запасе оказалось слишком много свободного времени, которое я потратила… на размышления о будущем.
День размышляла, второй… а на третий вышла в интернет и стала искать научные статьи. На этот раз не с той целью, с которой обычно, нет! Просто во многих изданиях публикуют имейлы авторов.
Вам, наверное, интересно, что это такое я затеяла? Так я ваше любопытство удовлетворю: все это время у меня, как вы, наверное, помните, была одна весьма существенная проблема, которая на этот раз стала, наконец, весьма просто решаемой. В Сиднее мне было перманентно негде жить. Но пока я выздоравливала, мозга, видимо, это тоже коснулось, так как внезапно я вспомнила, что можно жить НЕ в Сиднее. И я не о Штатах. Есть места поближе. Меня ведь еще в Осаке приглашали к Мельбурн на летнюю стажировку. И, вспомнив одну из детских считалочек, я легко и просто выбрала которому из близнецов писать письмо.
«Дорогой профессор Петтерсон,
это Джоанна Конелл, надеюсь, Вы меня еще помните. Возможно, вы помните, что предлагали мне место стажера у вас на кафедре… если оно все еще свободно, то я склонна согласиться. Известите меня, пожалуйста, как можно скорее!»
Меня известили спустя два часа. Впоследствии я узнала, что все вакансии были расписаны еще весной, но поскольку для всех я являлась не Джоанной Конелл, а подружкой Шона Картера, кто-то достал волшебный Паркер, и вуаля! То есть как только меня выписали из больницы, я направилась в университет, чтобы сдать свой последний экзамен, а затем поехала собирать вещи, чтобы успеть на вечерний экспресс до Мельбурна.
Однако, было стремно. Я надеялась, что с Шоном не увижусь, что он где-нибудь пропадает, и объяснять ничего не придется, но мне, как всегда, не повезло. Только я переступила порог, Картер вышел в коридор, видимо, собираясь оценивать степень моего бешенства. Но мне было не до гневных сцен — ведь я собиралась по-тихому слинять, избежав громких разборок. В общем, несколько секунд мы просто стояли и смотрели друг на друга. Затем я решила, что если расскажу правду, то он меня задерживать не станет. Хотя бы потому что объяснить мельбурнцам, по какой такой причине он отказывается отпускать от себя подружку, не удастся. В конце концов, он всегда прикрывал наши отношения карьерными соображениями, а стажировка мне только в плюс.
— Петтерсон тебе писал? — спросила я, решив выяснить все и сразу.
— Кто? — нахмурился Шон.
— Ясно, не писал. Это один из мельбурнских близнецов. — Блин, а ведь старичка подставила. Он-то думает, что все тысячу раз обговорено, а Картер ни сном, ни духом… — Я еду стажироваться в Мельбурн.
— Ку-да? — Я так и не поняла почему, но у Шона чуть пар из ушей не повалил.
— В Мельбурн. В университет параллельного программирования, — вздохнула я. — Они меня еще в Осаке приглашали. А сейчас я… решила согласиться.
— И что это тебя так взбесило?
— Не будь глупцом, — на манер истинной психопатки усмехнулась я и начала врать: — Я живу с тобой, сплю с тобой, но к Бабочкам так и не приблизилась. Может быть, все дело в том, что Роб прав? Он говорит, что окружающие полагают, будто всем подарочкам судьбы я обязана исключительно тому, что происходит за пределами спальни, а тут, — я указала на свой висок. — Пусто. Думаю, мне стоит попробовать поработать в другом месте и с другими людьми, чтобы доказать, что я и без тебя могу немало.
На щеках Шона заходили желваки. Но плевать! Я не собиралась щадить этого мерзавца. Да и если бы объявила, что просто злюсь на его нежелание привезти в больницу мои вещи, он бы обсмеял меня с ног до головы. А так хоть пощечиной на пощечину. Пусть теперь и он всласть пообижается!
— Мне нужно собрать вещи.
— А я разве мешаю? — ядовито поинтересовался он.
Вот как все просто, родной. И нечего злиться. Все верно. Любимая кукла побила тебя твоими же доводами. Ты говорил, что не хочешь меня отпускать, чтобы посмотреть, насколько амбициозной я стану. Так вот наслаждайся и не жалуйся. Ха.
Пока я собирала вещи, он стоял в дверном проеме и мрачно за мной наблюдал. Спорю, даже не отвернулся. И было очень неуютно. Будто он ждал, что сдамся, сломаюсь. Что ж, тактика была выбрана правильная. Если бы я не была так сильно обижена, может, не выдержала бы и осталась, но не теперь! Он не принес мне паспорт. Черт возьми, не нужно было даже видеться, просто банально вручить врачам сумку. Ладно, не сумку — пакет. Маленький, пластиковый пакет. Ну или хоть паспорт, просто паспорт. Но он даже трубку снять не удосужился! Просто снять трубку и узнать, почему этот звонок был для меня так важен. В конце концов, я же не с фалоимитатором прожила полтора года. А по факту, стоило попасть в беду, толку от так называемого моего мужчины оказалось ничуть не больше.
В общем, я собрала чемодан и выкатила его в прихожую. Шон не препятствовал. Но не будь я женщиной, если бы не облажалась! Уходя, я все-таки совершила ошибку. Всего одну, но все же. Уже на пороге я обернулась и сказала:
— Порви приглашение. Не вздумай заявиться на свадьбу моей подруги.
Секундой позже я оказалась прижата к двери его телом, его губами. Жестокими, что-то доказывающими, убеждающими и убедительным… И именно это расстроило больше всего: в поцелуе Шона не было ничего нового. Все как всегда. А мне было мало. Мне нужен был не поцелуй, а чертов паспорт!
— Нет, Картер. Ты того не стоишь, — сказала я оттолкнув его и развернулась.
Я понятия не имела, что имела в виду, но, видимо, недостающее он сам домыслил и отступил. А я не пожалела ни единого разу.
Хотя нет, вру, один раз было: когда я услышала жалобный, разрывающий душу скулеж Франсин.

По пути в Мельбурн я чуточку надеялась на то, что мне он понравится больше, чем раньше. Ну конечно я думала о том, чтобы там остаться. Это было бы неплохим вариантом. Тем более что Керри уезжала, оставляя меня в компании одних лишь Клеггов… Однако, все было не так просто: прошлое впечатление осталось неизменными, Мельбурн мне не нравился.
И мне не нравился университет параллельного программирования. А причины были. О, я все их перечислю!
Во-первых, плохо положенная плитка. Она была очень прожорлива, и питалась ничем иным, как симпатичными крошечными набойками. Я осчастливила ее трапезой уже в самый первый день и, чтобы не сточить каблучок левой туфли своих роскошных парадных шпилек, до самого вечера ковыляла, наступая только на носок. У меня даже несколько раз спросили отчего мисс Конелл хромает, не поранилась ли болезная! Это раздражало.
Во-вторых, мне не досталось даже стола. Ну как так?! Да, понимаю, я приехала на одно только лето, но оставить меня совсем без собственного уголочка — свинство. И я снова и снова вспоминала своего доброго-хорошего-любимого Роберта и провожала недобрым взглядом местных устроителей.
В-третьих, мне не с кем было пообщаться. Не в смысле пятничных пьянок, этого, как раз, навалом (особенно после того как кто-то пустил слушок о том, что мы с Картером расстались), нет. Я о науке. В смысле раньше я никогда от этого не страдала: в соседней комнате сидел Шон, с которым можно было обсудить что угодно. Ну или Клегг… а тут… ну близнецы, конечно, хуже ко мне относиться не стали, но с приобретением статуса подчиненной, появилась и непреодолимая субординационная яма. А уж с криптографией и взломом я оказалась в окончательной изоляции. Небольшой университет параллельного программирования выпуском защитников информации не промышлял в принципе — шутите что ли, да Картер бы конкурентов попросту задавил! — и потому они интересовались этой областью постольку поскольку. А ведь я, как вы помните, так и не сменила кафедру. В общем я буквально чувствовала, как становлюсь тупее с каждым днем.
В-четвертых, в общежитии летом не было никого. То есть по вечерам я была совершенно одна. А я… я не страдаю ярко выраженной интроверсией. И гулять по темноте было страшно. В общем вместо того, чтобы наслаждаться свободой, я сидела в одиночестве в комнате и таращилась в компьютер…
В-пятых, их проекты были… скучными. К суперкомпьютеру меня никто не подпускал. Все смотрели только на возраст и степень, а не на уровень знаний. Короче, смена статуса мне не очень понравилась. Ровно настолько, чтобы окончательно отказаться от мысли о переводе в Мельбурн. В университете Картера я хотя бы останусь с Клеггом, который меня знает и в меня верит…
Иными словами, я дождаться не могла свадьбы Керри, которая являлась официальным и очень важным поводом для возвращения в Сидней. Но поработали мы неплохо. Статью отправили в местный журнал. А знаете, что было в этом сотрудничестве самое приятное? Отсутствие имени Шона Картера, конечно.

Я вернулась в Сидней за два дня до свадьбы подруги и поселилась, разумеется, в доме Клеггов. Решила, что раз я такая любимая, то до начала семестра меня потерпят в обмен на безостановочное мытье посуды. Говоря про безостановочность я не погорячилась — Мадлен может готовить круглосуточно.
Платье я купила себе маленькое. Керри в любом случае будет красивее, так что нечего прятатся за бабушкиными нарядами — рассудила я и заявилась на свадьбу в аквамариновом мини. Однако, присутствующим было не до нарушающих приличия юбок, потому что все были озадачены скоростью, с которой невеста ухитрялась перемещаться в своем свадебном наряде. Она бегала и командовала парадом с таким энтузиазмом, что я начала опасаться за общемировые запасы кофе. Это сколько же в нее утром влили для бодрости? Помимо прочего, невеста еще и пребывала в расчудеснейшем из возможных настроений. Оказывается, она была уверена в своем выборе суженного настолько, что любые попытки поинтересоваться ее самочувствием заканчивались ядовитыми смешками вроде «не старайтесь — не отдам». И раз уж все было чудеснее не придумать, я попыталась отказаться одалживать Керри шпильку (в моей прическе они лишними не бывают), но, в результате, чуть не осталась без клока волос. В общем, свадьба мисс Керри Робинс, будущей миссис Лайонел Прескотт, стремительно превращалась в опасное для жизни мероприятие.
Но день выдался исключительным. О таком мечтает каждая невеста. На небе ни облачка, но и жары не предвидится. Пока мы ехали в церковь, Керри легкомысленно делилась впечатлениями от свадебных приготовлений. Через двадцать минут я окончательно утвердилась в мысли, что она запросто могла бы написать матримониальный путеводитель по Сиднею. И, разумеется, эти рассуждения точно ножом полосовали по сердцу ее незамужних кузин. К счастью, хотя бы на пороге церкви невеста умолкла. И я уж было подумала, что стресс-тест сдан, как вдруг наткнулась взглядом на брюнетистый затылок Шона Картера.
Наверное, мне стоило порадоваться, что он хотя бы Хелен с собой не прихватил (не знаю, почему эта мысль так и засела у меня в голове, но отделаться от нее не получалось). А то ведь в последние месяцы Картера с ней видели чаще, чем со мной. И если учесть, что совсем недавно я еще обитала в Мельбурне, надо задавать вопрос иначе: в каких позах их видели чаще всего? Мда. Короче, меня понесло, а раз так, я начала повнимательнее присматриваться к шаферу. Ну парень как парень, — подумала я и, дойдя до своего места подружки невесты, ослепила его улыбкой во все тридцать два зуба. Разумеется, он заинтересовался, однако, только это и успелось, так как в дверях появились невеста-торопыжка и мистер Робинс.
Не знаю почему, но я вдруг решила понаблюдать не за Керри, а за Лайонелом. Иногда по одной лишь улыбке или выражению глаз понимаешь, что двое людей совершают ошибку, что их союзу суждено распасться. Так вот у Керри с Лайонелом был совсем не тот случай. Мне даже захотелось расплакаться. От счастья, конечно, не думайте, что я завистливая стерва!
Когда Керри чуть ли не добежала до Лайонела (а оно так и выглядело), жених не удержался и рассмеялся. А затем… затем она повернулась ко мне. Будто на этом мероприятии я была самым важным и желанным гостем… Боже мой, я запомнила этот ее взгляд на всю жизнь. Радость, которой слишком много, чтобы не поделиться. И в тот миг я пообещала себе, что она будет моей подружкой невесты, в какой бы точке земного шара я не решилась выйти замуж. Она просто обязана стоять рядом со мной. Потому что есть узы, которые не должны рваться никогда.
Соглашаясь терпеть друг друга всю оставшуюся жизнь, Керри и Лайонел не сомневались ни секунды. До этого дня я полагала, что подобные свадьбы бывают только в сказках, и рада была понять, что заблуждалась. На них стоило равняться, стоило надеяться на такую же удачу.
От града поздравлений молодоженов, как ни странно, спас фотограф. Пока мы всей компанией приближенных позировали, шафер Лайонела несколько раз пытался завязать со мной разговор, но не успевал, и в итоге на половине фоток вышел с открытым ртом. Это все мои ямочки на щеках. Оружие массового порабощения!
Когда, наконец, официальная часть церемонии подошла к концу, Керри и Лайонел оккупировали салон лимузина, а мы с шафером уселись впереди.
— Я Эдуард, — представился он.
— Джоанна, — кокетливо улыбнулась я.
— Лайонел говорил, что я счастливчик, но я не верил.
— С чего это ты счастливчик? — возмутилась я, сразу пытаясь расставить все точки над i. Но-но-но! Если он надеется на недвусмысленное продолжение банкета…
— Потому что компания у меня наиприятнейшая.
Я не придумала, что на это ответить, только улыбнулась и покраснела. Однако, несмотря на весьма приятное начало знакомства, по дороге в ресторан разговор не клеился. Оставалось надеяться на то, что всему виной была сложность управления лимузином. Я, признаться, предвкушала более динамичное развитие событий, однако этому не суждено было сбыться, так как стоило Эдварду припарковаться у ресторана — дверь с моей стороны распахнулась.
— Вылезай, — скомандовал Картер.
— Вот еще! — на автомате выпалила я, и только потом сообразила, насколько по-идиотски это прозвучало.
— Какая жертвенность, Конелл. Неужели ради того, чтобы отказаться от моей крошечной и вполне посильной помощи ты согласна пропустить все веселье, сидя в лимузине? Он настолько мил твоему сердцу?
— Пфф, куда тебе — любителю помятых мазд — понять мои пристрастия?
— О! Поверь, Конелл, меня вдохновляют не вмятины, а то, что отпечаток твоей голой задницы на капоте моей машины выставлен на всеобщее обозрение чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, но ни одна душа, кроме нас с тобой, об этом не подозревает.
ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!
— Да как ты… — тут по сценарию должно было следовать нехилое количество ругательств, но поскольку присутствующие уже были шокированы до глубины души, я просто прикусила язык и, подавляя желание наступить Шону на ногу каблуком, вылезла из машины. — Да хоть в интернет свое чистосердечное признание выкладывай, оттиска моей голой задницы ты больше ни в жизни не получишь! — прошипела я и ударила его клатчем в грудь. Шон, однако, даже бровью не повел. Вместо этого он сообщил мне нечто совершенно вырванное из контекста… раза, эдак, два кряду:
— Если я сейчас поднесу к твоим волосам зажигалку, на воздух взлетит половина улицы. А статья эта мельбурнская — хрень.
Этот разрыв логической цепочки окончательно парализовал мой мозг. Я стояла и таращилась на него, как на нечто инородное.
— Ты что обкурился?
— Лучше бы я обкурился, чем это читал!
Нет, ну это вообще хамство!
— Знаешь, Картер, моя подруга час назад вышла замуж, и у меня праздник. Так что раз уж приперся, будь добр, сделай вид, что мы не знакомы.
Высказав все, что думаю, я направилась в сторону Керри, Лайонела и Эдуарда, которые — да — украдкой по очереди явно искали именной оттиск на ректорской мазде…
— Никогда бы не подумала, что скажу такое, — шепнула мне подруга. — Но вы действительно напоминаете пару.
— Ты совсем что ли?! С каких это пор?
— Понятия не имею. Потому раньше я вас вместе никогда не видела! В смысле в обычной обстановке. А сейчас… это было очень похоже на… — Ауч!
— Замолчи! — прорычала я.
А ведь ее слова меня изрядно напугали, и потому я буквально приклеилась к Эдуарду, который, однако, теперь меня начал изрядно опасаться. Ну или моей задницы на его лимузине… И сколько бы я не строила шаферу глазки, сам он косил взглядом в сторону Картера.
— Значит ты работаешь водителем лимузинов? — в очередной раз попыталась я завязать разговор.
— Ага, — кивнул он и натянуто улыбнулся.
Я тоже выдавила улыбку, но тут же приправила ее немаленьким глотком шампанского. Вот за что? Ну за что?!
— Откуда знаешь Лайонела?
— Учились с ним вместе.
— Воот как. А я была соседкой Керри по комнате. Какое совпадение!
— А почему была? — поинтересовался он. — Поссорились?
Худшего дежурного вопроса он придумать не мог.
— Я… переехала. — Еще один затяжной глоток. — Слушай, может потанцуем?
— Можно и потанцевать, — милостиво согласился он.
И весь танец молчал как рыба. Ей богу, уж лучше бы задницу пощупать попытаться, так нет же! Мои вторые девяносто теперь подобны родовому проклятию. В общем, когда мы взаимно отмучались в так называемом танце, я не выдержала и сбежала в туалет. Было до ужаса обидно. Какого-то парнишку соблазнить не могу! Ну что за напасть-то такая? За что не возьмусь — все валится из рук. Но хуже всего было то, что когда я вернулась, Эдуард посмотрел на меня как-то так затравленно-затравленно, будто я эдакая прилипчивая дамочка. И… блин, жесть как обидно стало. Сначала я попыталась поправить ситуацию шампанским, но когда и это не помогло, я вспомнила о том, что тут, в общем-то Шон… Ну да, перебрала и решила доказать себе, Эдуарду и всему миру, что списывать меня со счетов еще рано.
Я не была уверена, что Картер умеет танцевать, однако это меня не остановило. И я, решительно тряхнув головой двинулась к нему нетвердой походкой. Он окинул меня крайне заинтересованным взглядом.
— Ты никак со мной танцевать собралась? — издевательски изогнул бровь Шон, пока я старательно собирала в кучу мысли для вопроса.
— Ага, — обрадовалась я его прозорливости. Вот как славно, даже напрягаться не придется!
— Окей.
Картер согласился слишком уж легко. Ну, подвох я почувствовала, но не поняла, в чем он заключался. Но, как оказалось, только его рука коснулась моего локтя, столь привычно и желанно, — по коже побежали мурашки. И он не мог не почувствовать их на обнаженной коже. Я даже сквозь застлавшую сознание алкогольную дымку почувствовала отголоски смущения. Но Картер наслаждаться моей беспомощностью не стал, он просто возвел ее в новый ранг, притягивая к себе мое тело. Все глупые детские причины этого танца оказались забыты в мгновение ока. Раз за разом перед глазами появлялась картинка, где я наклоняюсь чуть ближе к Шону и смыкаю губы вокруг кадыка на его шее, а пальцы сами собой запутываются в густых жестких волосах, и… и спустя полминуты, я уже не понимала, что реально, а что мне лишь пригрезилось, но внезапно обнаружила, что моя голова лежит на его плече, а рука прижата к груди под пиджаком. И ноги… ноги так сладко дрожат, что хочется оттолкать Картера к какому-нибудь стулу, усесться к нему на колени и просто наслаждаться ощущением абсолютного опьянения. Тряхнув головой, я заглянула ему в лицо, но ничего не успела увидеть, так как лишь почувствовала прикосновение твердых и жадных губ, которые остановили вращение этого мира. Я вздрогнула всем телом и вокруг моей талии сомкнулись сильные руки, вынуждая отклониться назад. Смесь алкоголя, музыки и желания ударила по нервам с такой силой, что я забыла, где мы, сколько вокруг людей. Я забыла обо всем. Будто целый месяц только этого и ждала…
Когда поцелуй внезапно оборвался, я протестующе застонала, а Картер схватил меня за руку и потащил к выходу из зала. Он, вроде, очень торопился, да так как оступалась я через шаг… Добравшись до мазды, я категорически отказалась лезть на пассажирское сидение и уселась на колени к Шону. Не знаю, как он вел машину, ведь одна его рука прочно покоилась на моей заднице, пока я покрывала его шею поцелуями, но огни за окном казались размытыми полосами. Но даже осознание, что едем мы быстро, не удержало меня от самого желанного.
— Джо, отель уже близко, — прошептал он, пытаясь воспротивиться вынужденному стриптизу.
Но черта с два, я уже просто не могла прекратить. Мне было необходимо почувствовать его тело рядом со мной, во мне. Я ничего не ответила, даже не уверена, что поняла, о чем он говорит, — просто продолжила его раздевать. Но только взялась за ремень — машина вильнула в сторону, и стало значительно темнее. Пришлось напрячься, чтобы понять, где мы. Жилые кварталы? Совершенно внезапно Катер резко вывернул руль. Раздался скрип тормозов, запахло жженой резиной, и даже дым образовался… Я ничего не понимала. Что он делает? Но испугаться не позволили — вместо этого сильные руки бесцеремонно откинули меня на руль. В ночной тишине раздался оглушительной рев клаксона. Меня он, однако, не смутил, так как эти самые руки на этот раз скользнули под подол платья, совершенно бесстыдно, спешно, жадно… Разумеется, я не возразила, ведь не существовало ничего желаннее. Наконец, пальцы добрались до запретного, и я закрыла глаза, запрокинула голову и застонала. А уж когда звякнула пряжка ремня, и танец пальцев подхватили бедра, я окончательно растворилась в ощущениях.
Как же я скучала по этой опасности, неизведанности и непостижимости. По непредсказуемости мужчины, который мог и приласкать, и оттолкнуть, но не уставал удивлять. И этим умел дарить мне наслаждение как никто…

Реальность запустил звук электроподъемника водительского окна, и в салон машины хлынул воздух. Мы синхронно глубоко вдохнули. Только после этого во мне нашлись силы на то, чтобы пошевелиться. А Картер достала откуда-то сигарету и прикурил. Шон затянулся так глубоко, что она сгорела до половины, а затем выпустил длинную струю в окно.
— Ты умеешь выпускать колечки? — внезапно спросила я.
— Ты психопатка? — вместо ответа поинтересовался Картер. — Ты нас обоих чуть не убила. И уже не впервые.
— С какой это стати? Оба раза ты был за рулем, — объявила я нагло.
Мгновение Картер смотрел на меня, а затем фыркнул и зарычал:
— Мне тридцать, Конелл. Я взрослый мужчина, дьявол, я ректор университета и уважаемый ученый. И мне страшно осознавать, что какая-то белобрысая девчонка пытается меня трахнуть, когда я веду машину, а я не в состоянии велеть ей отвалить. Ты хоть осознаешь, что мы не доехали до отеля всего пару кварталом? Нам обоим чертовски повезло, что я никуда не въехал!
С этими словами он меня толкнул вбок, и я повалилась на консоль. Уверена, моя многострадальная задница из такого положения смотрелась еще более эпично.
— И что теперь? — гневно поинтересовалась я, пытаясь развернуться в узком пространстве.
— А теперь мы, наконец, доедем до отеля, где я буду всю ночь тебя трахать с присущим моему возрасту и статусу шиком.
— Отличный план, — не могла не одобрить я. — Там у тебя где-то моя туфля…
— Она под сидением… Да на хрен она тебе нужна?! — рявкнул Картер. А затем тронулся с места. Затянувшись напоследок, он затушил сигарету в пепельнице, повернулся ко мне и выдохнул вожделенное дымовое колечко прямо в лицо, приводя одну весьма нетрезвую блондинку в дикий восторг.
Ну… так и жили. Я больше с ним порвать не пыталась. И, вроде, даже Картер смирился с тем, что мы обречены… друг на друга.

22 Авг 2015 0:03

» Арт #5 #6

22 Авг 2015 1:27

LexyGale
Спасибо огромное за главу!
И всё же, почему Картер даже не стал слушать Джо? Паспорт мог бы закинуть в конце концов) слишком уж он не гуманный))[/u]

22 Авг 2015 8:34

Спасибо за главу!!! Очень уж у них жаркие, нестандартные отношения.

26 Авг 2015 17:53

Спасибо за новую главу!
С паспортом и больницей - Шон такой Шон. Типичный я б сказала)
Улыбнуло про отпечаток на капоте машины)
___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 227Кб. Показать ---

26 Авг 2015 22:55

Спасибо, ждем продолжения tender

27 Авг 2015 17:44

» Глава 10

Плита и люстра или разрушенные стереотипы
Настоящее время
Я не могу этого сделать, — думаю я, сжимая в руках ключ от квартиры. Я не могу туда войти. В кольцо стен, которые видели и мои мучения с Брюсом, и надежду на рождение ребенка. Идут секунды, минуты, а я все никак не могу просто вставить ключ в замочную скважину. Давай, Джо, тебе придется это сделать! Пока ты не найдешь новое жилье, вынуждена там бывать. Просто дерни чертов пластырь!
В итоге, запихивая чемодан обратно в багажник машины, я ругаю себя последними словами. Справившись, наконец, с задачей, я поднимаю телефон и набираю номер Шона.
— Дай мне ключик от офиса бабочек, — без приветствий требую я. Если Картер хочет, чтобы я стала не прежней, а прежней-прежней, то его мои жилищные проблемы ни разу не удивят!
— Там все еще ремонт, — слышу я суховатой, но вполне миролюбивый ответ.
— Ну и что? Я просто хочу иметь возможность там бывать.
— Я сейчас дома, заедь за ключом сама. — И вызов сброшен.
Снова театрально вздохнув, сажусь в машину. С самого возвращения я намеренно избегала домика на окраине Сиднея. Старательно игнорировала тот район. Не знала ответа на вопрос, что именно боюсь там увидеть: то что все изменилось или то что все осталось прежним… Некоторое время я собираюсь с силами, а затем вливаюсь в поток машин.
За три с половиной года домик Шона не изменился совершенно. То же крыльцо, та же дверь… и, кажется, даже краска со временем не выцвела. Разница лишь в одном: здесь больше нет пушистой лохматой добродушной псины… От этой мысли становится грустно, и чувство вины накрывает с головой.
Думаю, Шон видел, как я подъехала, потому как едва я касаюсь звонка — открывает. Ирония. Он после нашего разрыва даже замок не сменил, а я не могу переступить порог квартиры, в которой мы с Брюсом прожили считанное количество недель… Будь я мужчиной, сказала бы, что у Картера стальные яйца.
Шон стоит на пороге. Ворот рубашки расстегнут и чувствуется легкий запах алкоголя. Так по-прежнему, так привычно. Черт возьми. Я даже забываю о приветствиях, просто стою и таращусь на него.
— Проходи, — говорит Шон, игнорируя мой ступор.
Зачем он меня приглашает? Зачем я соглашаюсь? Мы идем на кухню, по пути замечаю, что дверь в гостиную закрыта. Внезапно меня посещает желание ее открыть и удостоверится, что журнального столика там нет, что все произошедшее действительно было. Потому что… я будто и не уезжала. В этом доме ничто не изменилось. Разве что на холодильнике, несколько новых магнитов — все из числа тех, которые раскрученные бренды раздают на IT-выставках, — да еще отсутствие миски Франсин. Сижу и смотрю в тот угол, где она стояла. Либо мне кажется, либо под ней едва заметный круг более темного паркета. Жгучее австралийское солнце не забыло.
Пока я пытаюсь прийти в себя, Шон наливает мне кофе.
— Конелл, — зовет Шон и толкает в мою сторону ключ от офиса.
— Спасибо, — киваю я и запихиваю его в сумку, однако пальцы натыкаются на нечто иное. Неохотно достаю найденное и кладу на стол.
— Оно мне ни к чему, — тут же сообщает Картер, глядя на кольцо.
— И мне тоже. Оно и раньше мне было ни к чему, а теперь так и вовсе откровенно странно было бы его оставить…
— А ты оставь и не думай о странностях.
— Кольцо должно быть символом чего-то… А это ничего не значит.
— Слово «должно» было придумано с единственной целью — усложнить людям жизнь. Лично я ни на что подобное подписываться не собираюсь. Ты не должна мне кольцо, а оно ничего не должно тебе. Что, по-твоему я стану с ним сделать?
— Да хоть вышвырни. Мне-то какая разница?
— Отличная идея. Давай, — протягивает он руку.
— Ты действительно его выбросишь? — искренне пугаюсь я. Он ведь и такое может вычудить. Картер не без прибабахов!
— А, по-твоему, я сяду и стану любоваться на углерод, которому повезло засверкать? Или, может, лучше подарить его кому-нибудь помешанному на должностях да обязанностях совсем как ты? То, что это секонд-хэнд упомянуть?
— В ломбард сдай! Оно стоит бешеных денег!
— У тебя странные представления о бешеных деньгах. Даже суперкомпьютер дороже, — задумчиво сообщает Шон, и я понимаю, что продолжения разговора не будет. Убираю кольцо в сумку снова, пока оно не отправился в мусор. И я права. У нас неплавный переход темы: — Знаешь, скоро я открою огромный проект. Соберу в Сиднее бабочек, но сам участвовать не стану. И чтобы не было уроков хорового пения, назначу одного человека, который будет отчитываться за прогресс передо мной. Типа руководителя. Хочешь?
— Черт возьми, ты это мне предлагаешь?! Конечно да! — прихожу я в искренний восторг, но затем понимаю, что все не так просто. — Но разве Такаши не обидится?
— Такаши не участвует. К тому же, будет много работы по твоей части. Я не сейчас это придумал, Джоанна. Но все еще очень надеюсь, что это поможет тебе прийти в себя и образумиться. Позволь тебе кое-что напомнить: Бабочки это постоянная борьба за власть над прогрессом. В том числе и друг с другом. Это не почивание на лаврах, а необходимость раз за разом доказывать, что ты достойна. Так что проснись и вперед.
— Прости. Я… — начинаю я.
— Три месяца назад я открыл портал Бабочек. Ты туда заходила?
— Нет, — тихо отвечаю я, припоминая электронное письмо с адресом чего-то типа соцсети для программистов, где можно пообщаться с крылатой братией в интерактиве. Да, я зарегистрировалась, но больше не заходила ни разу.
— А почему? Знаешь, Конелл, не будь ты в Сиднее, я бы точно тебя уже вышвырнул на хрен. И извинения будут засчитаны только если ты снова станешь человеком, которого я нанимал.
После этого он встает и уходит. Просто уходит. Оставляет меня одну. Он все еще злится. Хотя, с чего бы ему перестать? Я ничего не сделала, чтобы опровергнуть обвинения. Какая ему разница, хотела ли я замуж, детей и все прочее, ведь он не только мой экс, а еще и начальник. Порой об этом помнить слишком сложно.
У меня нет ключей от входной двери, и прежде чем выйти я ставлю дом на сигнализацию. Хотя могла бы этого и не делать. Если кто решит сунуться к этому дьяволу, сам об этом пожалеет!

Уже поздно, и в офисе Бабочек темно. Светильников здесь, разумеется, нет. Но Сидней переливается огнями так ярко, что все видно. Очень красиво. Мне безумно нравится место, которое Шон выбрал в качестве обители для своих подчиненных. Открываю окно, чтобы проветрить помещение, стираю со стекла строительную пыль. Несколько стен уже возведены, в том числе и кольцевая. И хотя отделочные работы начаты, вокруг очень грязно. Полный букет запахов стройматериалов. Но меня не смущает. Это в тысячи, в миллионы раз лучше, чем дом, в который мне все еще предстоит вернуться. А самое главное то, что здесь есть Wi-Fi. Сеть охватывает все здание, и Шон, разумеется, уже подсуетился.
Я располагаюсь на заимствованном у рабочих покрывале и ставлю на колени ноутбук. Захожу на портал бабочек – kbutterfline.com. Моя страница лишена каких-либо опознавательных признаков. Профиль не заполнен и нет фотографии. Самым первым делом исправляю это упущение, нахожу самую розово-улыбающуюся фотку и ставлю на аватар. Пусть Картер кофе поперхнется, когда ее увидит! Дальше прохожу в личную информацию. Дата рождения, время и место учебы в школе, университете, присуждения ученой степени… Специализация. Но нет графы семейного положения. Тут вам не фэйсбук! Все серьезно!
Заполнив профиль, я перехожу на странички других бабочек, и обнаруживаю, что все они общаются между собой и у них полно подписчиков… Это настоящая социальная сеть. Да, я многое пропустила. Открываю свою стену и пишу:
Joe: Всем привет. Прошу всех меня простить за долговременное отсутствие. Но теперь я с вами и фиг отделаетесь.
Ответ приходит незамедлительно:
Kaddini: Привет, Док. Ты в Сиднее? Такое впечатление, что с момента нашего экзамена тебя никто и нигде не видел.
Joe: Привет итальянцам. Я в Сиднее, но совсем недавно, часов эдак пятнадцать))
Kaddini: Ни ректор, ни профессор Клегг тебя все каникулы не видели…
О, так он справлялся у этих двоих о моем самочувствии? Как мило.
Joe: Это потому что я восстанавливалась в Ньюкасле.
Kaddini: А ты завтра на кафедре появишься? Просто я устроился к хакерам и мог бы на кофе заскочить.
Joe: Думала прийти, но ведь падение метеорита на мою злосчастную голову исключать нельзя. Мне в последнее время просто исключительно везет…
Kaddini: Ладно, тогда я не буду заранее покупать тебе кофе, вдруг он пропадет зазря.
Joe: Жадных парней, Каддини, девчонки не любят.
Kaddini: XD
В этот момент мое присутствие обнаруживают и остальные. Сначала пишет Карина, за ней — Такаши. Они, как выясняется, уже в курсе моих проблем со здоровьем (боже, надеюсь, не детально). Интересно, в каких словах им описывал мое физическое состояние Шон? Чуть не задаю Пани этот вопрос, благо на моей стене появляется новый комментарий с незнакомого аккаунта, и это отвлекает от забившей голову ерунды. Пишет мне какой-то тип с фамилией… не знаю, как это читать, но, судя по окончанию -ев, он русский. А еще он Бабочка. Мне бы стоило выучить их всех по именам.
JN: Привет, я Юрий (и вот сюда вставьте это пи-пи-пи-ев).
Joe: Привет, а я просто Джо.
Никакой реакции на мой юмор.
JN: Слышали о новом проекте профессора Картера? Он сказал, что нам придется работать вместе, и я решил познакомиться заранее.
Вот ведь зануда!
Joe: О, так ты из числа вверенных мне Бабочек? Круто. А кто еще с тобой?
Sean Karter: Конелл, я сообщил тебе об этом проекте час назад, а ты уже на весь интернет растрепала подробности. Объясни мне, как тебе это удается?
Joe: [i]Легко. Берешь клавиатуру, заходишь туда, куда ты меня любезно послал и… печатаешь. А чем это ты недоволен? Или, может, ты мне… соврал? Знаешь, если наш милый недавний диалог — всего лишь бутафория, то я не в обиде. Он мне не очень понравился!
Sean Karter: Минуту всеобщего внимания, раз уж карты вскрыты, сделаю официальное объявление. В будущем проекте каналы связи между мной и Бабочками, настраивает Джоанна Конелл.
Но красивые слова никого не обманывают.
Pany: То есть она главная? Поражаюсь твоему умению продвигать наверх тех, с кем спишь.
Joe: Я с ним больше не сплю. А тебе грех жаловаться!
Pany: Я с ним тоже не сплю, но проект почему-то отдают тебе.
Joe: Ну… тогда советую тебе… возобновить прерванное. Вдруг поможет.
JN: Поздравляю.
Sean Karter: Конелл, вот этот тип будет твоей правой рукой. Он из братии параллельщиков.
Joe: А что хоть пишем-то?
Sean Karter: Досье для Бюро.
Joe: Че-го?
Pany: Он имеет в виду, что в интернете это обсуждать неразумно.
Joe: Надеюсь, тебе за сурдоперевод приплачивают, а то это даже как-то дурно пахнет.
Pany: Шон, хоть намекни что надо освежить в памяти…
Sean Karter: Меня.
Pany: Окей. Это все знают. А по теме проекта?
Sean Karter: Меня. Тематичнее некуда.
Pany: Тогда у меня вопрос: зачем ты втянул в это дело меня?
Sean Karter: Ты правда думаешь, что я перед тобой стану отчитываться?
Joe: Так, личные вопросы с моей стены долой. И вообще я домой поехала.
Sean Karter: Уже час ночи. Ты все еще в офисе Бабочек?
Joe: Отсюда вид намного лучше, чем из окон моей квартиры. Я любуюсь Сиднеем. Я по нему соскучилась. Хотя, с кем я об этом говорю…
Sean Karter: Для справки, я в курсе, что из офиса Бабочек замечательный панорамный вид на Сидней. Я даже ради интереса посчитал, во сколько он мне обошелся.
Joe: И сколько это стоит? В смысле я собираюсь переезжать в скором времени и обдумываю варианты.
Sean Karter: Личные вопросы, говоришь, вон со стены? Очень похоже.
Joe: Моя стена и мои личные вопросы. Сечешь, Картер?
Sean Karter: А, ну раз о твоем личном дозволено, то еще я посчитал, что ты переезжаешь за полгода в шестой раз.
Joe: Да ты гонишь! Серьезно что ли?!
Начинаю загибать пальцы. Переезд в Австралию – Ньюкасл, переезд в Сидней, переезд в роскошную квартиру, реабилитация у Керри, возврат в Сидней, ну и будущий переезд. Пока я размышляю, о масштабе собственных проблем, их число, однако, только прибывает.
Sean Karter: Я все больше склоняюсь к мысли, что виной этому неправильная компания.
Joe: К чему это ты клонишь?
Sean Karter: Можешь пожить у меня.
Joe: Нет!
И, не подумав, отправляю сообщение. Поморщившись, нажиманию на кнопку редактирования и стираю восклицательный знак. Драма да экспрессия ни к чему!
Sean Karter: А в чем дело? Ты уже подобрала себе очередной мешок с дерьмом и матримониальными намерениями, у которого вид из окон лучше, чем у меня?
Joe: Да уж, с отстойностью вида из твоих окон не поспоришь, Картер. Но я не гордая потерпела бы, если бы не несколько иное зрелище. Например, очередная иностранная студентка, с которой ты катаешься по Сиднею…
Sean Karter: Заметь, ровно в то же время я видел тебя в компании троих детей. Только ни один из них не твой.
Joe: Да, ты отлично подбираешь выгодные лично тебе аргументы. И если бы при всем этом ты бы еще и свои увлечения перерос — все было бы просто идеально! Ну а раз такого счастья нам не дано, вышли мне в личку расценки на роскошные Сиднейские виды. Все. Я уехала. xoxo.

Я не включила свет. Чтобы не видеть эту чертову квартиру, я не стала включать свет, и только это позволило мне переступить порог. Но утро…утро безжалостно. Оно наполнило помещение не только светом, но и призраками горя и обид. Это просто невыносимо, настолько больно, но я, невзирая на правила приличия, набрала номер риелтора в семь утра…
А теперь стою напротив входа в университет. Не ожидала, что это окажется сложным настолько. Мне страшно зайти и увидеть, что здесь все еще ничего не поменялось, потому что некоторые события должны что-то менять. Может быть не для всех, но для меня. Мой мир изменился, должны измениться и декорации тоже. За спиной раздаются голоса, и я заставляю себя сделать следующий шаг, иначе поймают и начнут расспрашивать. А я не могу говорить о случившемся…
Однако, когда я вхожу в корпус, вижу, что на моем дисплее горят буквы: «С возвращением, Док»! Губы сами собой растягивают в улыбку, и… ну… чуточку легче становится. Человеческое участие творит чудеса. Не жалость, не притворство, а вот такие вот искренние мелочи, идущие от сердца. Каждому хочется вернуться и знать, что его ждали. Меня ждали. Пусть это и один жаждущий места Бабочек мальчишка. Или вы, может, подумали, что он за мной по доброте душевной таскается? Ха. Вот ведь насмешили. Алло, я его Такаши.
Кафедра не изменилась. Но пришла я первой, слишком торопилась сбежать из дома. У остальных такой проблемы не существует. Ключик от злосчастной аудитории не дает мне покоя. Он висит на видном месте, и я не могу его проигнорировать. Я должна знать, смогу ли бывать на «месте происшествия». Глупо было бы думать, что одну из любимых кафедрой аудиторий исключат из расписания навсегда. Его ведь не Клегг составляет. Хватаю ключ и поднимаюсь наверх.
Когда я подхожу к двери, ноги дрожат. Я помню Ребекку Йол и парализующую боль. Думаю, эта девушка из моего персонального ада. Почему именно ей довелось увидеть, как я истекаю кровью? Я спешно отгоняю эти мысли и начинаю вставлять ключ в замок. Но он не поворачивается… Он раньше не заедал… Я вытаскиваю ключ и наклоняюсь. Замок аж блестит… Ни единой царапинки. Его сменили! Но ключа нет. То есть… эту аудиторию закрыли насовсем? Не знаю почему, но губы, подрагивая, изгибаются в улыбке. Ее закрыли из-за меня. Хоть бы это сделал Шон… Пожалуйста. Я же так немного прошу! Оборачиваюсь, опираюсь о дверь спиной и шумно выдыхаю. На один кошмар меньше. И, может быть, все не так плохо. Он предложил мне переехать к нему, и он закрыл аудиторию. Он, блин, и не смейте спорить. Иногда иллюзии во благо!
— Ее закрыли, — слышу я голос Клегга. — Увидел твою сумку, и понял, куда ты пойдешь.
— Кто закрыл? — А вот в этом самом месте пора побиться головой о стену. Зачем я это спросила? Зачем выставляю себя дурой?
— Картер. Причин не знаю, но теперь всем определенно спокойнее. В конце концов, там побывала толпа перепуганных студентов… Мда…
— Роб, иди сюда, — и приветственно раскрываю объятия.
— Какое же ты горе, Конелл, — неуклюже похлопывает он меня по спине.
— Керри шутит, что мое второе имя — Катастрофа.
Клегг не комментирует, потому что согласен. А когда мы заходим на кафедру, я вижу, что там меня дожидается знакомый потрепанный рюкзак и кофе из старбакса. Каддини ничуть не изменился. Он все такой же долговязый и взъерошенный.
— Док, привет, — расплывается он в улыбке. — Я все-таки рискнул! — и торжественно протягивает мне стаканчик.
Он очень забавный. Только несколько не в себе… перманентно. Пока Каддини не успел развернуть треп о достижениях мира IT-технологий, Клегг сует ему в руку несколько банкнот и отправляет за кофе. Шутит, что так открыто подлизываться только к одному преподавателю неприлично. Парнишка, разумеется, не возражает, он вообще отзывчивый. Прибегает с двумя стаканами и плюхается на стул напротив, готовый внимать всему, что бы мы не сказали, хотя в разговоре не участвует.
— Я должна созвать конференцию параллельщиков.
— С чего это вдруг.
— Терки с Картером, — отмахиваюсь я.
— Ну давай устроим, — одаривает меня своей благосклонностью начальство.
— Ты шутишь? Здесь нельзя.
— Почему?
— Это же обитель Картера. Если ты зовешь народ в Сидней, все летят к Картеру. А он тут вообще не при чем.
— Терки масштабнее, чем я думал, — хмыкает Клегг.
— Может, Мельбурн? — предлагаю я.
— Да брось. Это несерьезно.
— В Мельбурне отличный университет. И я регулярно переписываюсь с близнецами. Их запросто можно попросить. Они будут счастливы. В конце концов, это отличная возможность пообщаться с Бабочками. Да они меня кормить клубникой со сливками начнут! — Помните? Помните мою нездоровую фантазию, да? Она все еще со мной!
— Что за больные ассоциации? — подозрительно спрашивает Клегг.
— Когда раньше мне приходилось срочно дистанцироваться от какой-нибудь гадости, происходившей в реальности, я представляла мельбурнских близнецов, которые кормят меня клубникой со сливками. Они такие древние, что это очень смешно. — Но ни Клегг, ни Каддини не забавляются. Они недоумевают. — Гхм, проехали.
— Да, проехали, Джоанна, — откашливается Клегг. — И идея дурацкая. Картер никогда тебе не позволит и шаг в сторону Мельбурна сделать.
— Почему? Я не собираюсь давать деру отсюда. Я с ним поговорю.
— Я не согласен на Мельбурн. Категорически. Запрещаю тебе это как твой начальник.
— Не надо мне тыкать в нос твоим положением. Если ты хочешь это обсудить — пожалуйста. Только не надо бить по столу кулаком и орать «я сказал». Как ты знаешь, в любом случае в обход тебя я действовать не стану. — От раздражения я даже свой слоеный латте перемешиваю.
— Прости. Ты уже однажды уезжала в Мельбурн. Мы не могли это воспринять хорошо. Так что… еще раз прости. Но нет.
Чтобы не продолжать неприятный разговор, я открываю ноутбук и захожу на портал Бабочек. В надежде на ответ Шона посматриваю на свои сообщения. Пусто. Это что, наглядная демонстрация несогласия с моим решением жить самостоятельно? Или, может, он, как всегда, делает не то, о чем я попросила? Что гадать? Толку-то никакого. Вздыхаю и пролистываю стену. Последний комментарий прислал Такаши.
TkshMk: Рад видеть, что вам лучше, Джоанна.
Joe: Спасибо, Такаши. Так здорово всех здесь видеть, будто и не расставались с самой Сицилии.
TkshMk: Да проект «пообщайся с Бабочкой в интерактиве» работает совсем как надо.
Joe: Да бросьте, мы вовсе не шоу-индустрией занимаемся
TkshMk: Ну конечно, Шон не признается, но это пиар в чистом виде. И офис Бабочек тоже. Он всего лишь набивает нам очки, привлекая новые кадры.
Joe: А я думала, что это нечто типа «один за всех». По крайней мере, Картер однажды сказал, что Бабочкам не хватает единства. И да здание офиса красивое. Там полная панорама Сиднея. Откуда бы вы еще могли об этом узнать?
TkshMk: Я бы с удовольствием полюбовался.
Joe: Могу вечером прислать фото.
TkshMk: Было бы здорово.
Joe: Ладно, мне пора работать. А то по мою голову придет наш страшный и ужасный начальник лично.
TkshMk: Хорошего дня, Джо.
Joe: Спасибо!
Однако моим мечтам не суждено сбыться, потому что у нас на кафедре появляется Шон собственной персоной. И я просто до неприличия рада его видеть.
— Привет, — говорю я, пытаясь выглядеть хотя бы вменяемой.
— Пошли со мной.
Я и не думаю сопротивляться. Этой чертовой закрытой аудиторией он меня подкупил еще сильнее, чем проектами и вчерашними разговорами о переезде.
— Собираюсь получить грант на исследования. Тема тебе придется по душе, насколько я знаю, уже знакома с этой штукой. Но не можешь руководить, ведь в последнее время мало публиковалась.
— Военные не особенно жаждут раскрывать свои секреты, — тут же начинаю оправдываться.
— Именно, — кивает он. Значит это не очередная порция обвинений. Уже хорошо. — Но по этой причине проект буду возглавлять я.
— Да уж, тебе точно не откажут в финансировании. Так что за тема?
— Квантовый компьютер*. Собираюсь написать для него язык программирования.
*Штука намного более экзотическая, нежели суперкомпьютер, новоизобретенная, говорят, оставит нынешних программистов без работы, ибо принципиально иная. Размерами, опять же, впечатляющая. Обещает быть быстрой.
— Как… да как ты узнал, что я над этим работала? Картер, это же закрытая информация.
— Моя работа заключается в обнародовании закрытой информации. К тому же, ты уже преступница, казнить тебя дважды не получится. Думал, что ты больше обрадуешься.
— Я рада. Но не в той части, где мне собираются дважды казнить, — кисло отзываюсь я.
— Поначалу проект будет простенький, а потом уже выбьем нормальное финансирование и команду. Бабочек подключим. А пока… просто развлекаемся, Конелл. Я еще с этой машиной дела не имел. Ты меня обскакала.
— Ненамного. Она жуткая.
— А должна стать родной.
— И участников проекта я выбирать могу?
— Можешь. Но, Конелл, это проект моей кафедры. Не вздумай протаскивать туда Клегга.
А затем мы входим комнату, где стоит квантовый компьютер. Это ящик. Но также наше светлое будущее. Идея, которая восхищает многообразием возможностей. И вот стоим мы с Картером плечом к плечу и таращимся на это чудо науки и техники.
— Это круто. Думаю, надо взять в проект Каддини. Он будет в восторге.
— Ты не возьмешь в проект Каддини, — бесстрастно парирует Шон.
— Но он мой…
— Он не твой, а мой, — поправляет он меня. — Однозначно.
Поворачиваюсь к нему, недоверчиво смотрю. Мы что, действительно начнем делить студентов?! Можно еще мелом разметить территорию кампуса. Чур, буфет мой!
— Верно, Картер. В этом здании каждый кубометр воздуха твой. Но про Каддини ты, наверное, шутишь. Скажи, что ты шутишь.
— Я не позволю кафедре параллельного программирования переманивать у хакеров лучших студентов, — сообщает Картер, скривившись.
— Я не переманиваю, я… просто… да на кафедре защиты работаете вы с Хелене. А сумма вашего обаяния равняется минус единице! Клегг куда симпатичнее, а уж я так и вовсе прелесть. Не странно, что перепуганные цыплята бегут туда, где теплее.
— Прости, Конелл, но я вынужден тебя разочаровать. По социальным меркам Клегг куда прелестнее тебя. У него хотя бы моральные принципы имеются. — Один-один. — И если ты думаешь, что я забыл о теме разговора — не выйдет. Не вздумай включить в проект Каддини!
— Постой, это же проект твоей кафедры. Твоя кафедра и твой студент. Даже у меня меньше прав в нем участвовать.
— Точно. Будешь тянуть на себя одеяло — исключу.
— Не это ли ты от меня требовал еще вчера?
— Поверь, твоя старательность мне угодить впечатляет.
— Что?!
— Но не думай, что я позволю тебе делать все, что заблагорассудится.
Стою и смотрю на него, а сердце бьется как бешеное. Это мне за вчерашний отказ? Он злится, что я не согласилась переехать к нему? Или это он злится дежурно? Я так долго на него смотрю, что мне начинает казаться, будто расстояние между нами сокращается. В голову врезаются посторонние запахи, которые невозможно игнорировать. О нет! Так не пойдет.
— Пришли мне ведомости студентов, я посмотрю, кого можно взять в помощники. И даже не думай пропихнуть Ребекку Йол, иначе она будет плакать. Много, долго и часто. Тебе очень не понравится, уверяю.
После этого я разворачиваюсь и ухожу, но слышу смех за спиной. Черт возьми, это же флирт и ни на процент не меньше! Что я делаю? Что мы делаем?
Их списка претендентов на место под солнцем — пардон, за штурвалом суперкомпьютера — я выбираю некую Аманду Грейс. Не знаю ее, я у этой группы никаких дисциплин не вела, но у этой девушки впечатляющие оценки. Иду на кафедру хакеров.
— Каддини, ты Аманду Грейс знаешь?
— Ага, Док. А что?
— Она австралийка?
— Ээээ… да, — глаза у парнишки становятся круглыми-круглыми. А у меня серьезный академический вопрос, между прочим.
— А она симпатичная?
— Эмм… хмм… А тебе по какой шкале.
— Ну, уж не до хорошего. Вон Хелен сидит, — бодро указываю я на свою одногруппницу. Та честно пытается возмутиться. — Аманда Грейс симпатичнее?
— Нет… Док, блин… мне здесь еще учиться. И у мисс Амберт тоже!
— О, не переживай, тебе благоволит сам ректор. Так что твоему диплому с отличием ни одна сиднейская мымра не помешает. Так Грейс, говоришь, не очень?
— Не очень, — вздыхает он.
Вот и славно. Девица определенно не во вкусе любителей заграничных диковинок…

Я привычно расстилаю одеяло около окна в офисе Бабочек, ставлю на него стаканчик с кофе из старбакса и радостно плюхаюсь рядом. В этом месте мне так уютно и спокойно. Я не хочу думать о причинах, их осознание может нарушить это умиротворение.
Захожу на портал. Как и обещала Такаши, вчера я выложила фотографию себя вот на этом самом месте. Вечером, на фоне нарядных Сиднейских огней. Пришлось повозиться, чтобы снять все так, как хотелось, но вышло замечательно: и ночь, и окно, и я, сложившая пальцы сердечком. Поддавшись порыву, сделала на фото надпись «Love Sydney». Пусть те, кто в курсе моей татуировки, позабавятся.
Мировая вышла фотка. Просто загляденье. Теперь красуется на моей стенке. Однако, ответа от Такаши дожидаться не стала: было уже очень поздно, и хотя у нас с ним разница во времени час (причем у нас этот час в плюс), по ночам он на портале не сидит. Решила посмотреть утром. И не прогадала. Такаши, видно, жаворонок, бедняга, так как сегодня суббота, у них в Осаке сейчас всего восемь, а он уже мне ответил.
TkshMk: Да, впечатляет. Надеюсь, что когда-нибудь увижу это лично.
Joe: Уверена, что так и будет. Шон ведь иногда вас приглашает в Австралию даже просто так. Единственного)
TkshMk: Вот как? Я польщен.
Kaddini: Док, а я в Сиднее! Ну Док, ну тайком… один разочек…
Если Такаши жаворонок, то мальчишка-энтузиаст и вовсе не спит. Вспоминаю вчерашний запрет Шона, и чувствую себя предательницей. Ну как сказать моему любимому студенту, что я не беру его в проект, потому что когда-то сама продолжила дорожку, на которую теперь поставили знак «движение запрещено»? Он же очень сильно расстроится…
Joe: Договаривайся с Картером! Наш царь и бог правило трех предупреждений не соблюдает. Один раз, и пинок под задницу… Я проверяла. А мне тут и самой неплохо.
Kaddini: Вот же ты жадина!
Внезапно лифт оживает. Не думаю, что здесь есть уже работающие офисы, здание, построили совсем недавно. Может, это рабочие, у которых не пятидневный график? Например, в офисе Бабочек явно что-то делают, просто не по вечерам, когда здесь бываю я. Однако, как вы, наверное, догадались, жду я совсем не строительную бригаду. Не знаю, зачем мне сейчас здесь Шон, но это так заманчиво… Просто увидеть, поговорить, подколоть… А лифт действительно открывается на нашем этаже, и я сижу, затаив дыхание. Вот только вместо Шона оттуда выходит совершенно незнакомый мужчина. Мужчина в безупречно сидящем костюме. Высокий, широкоплечий, симпатичный блондин. Он точно не Бабочка… И, как ни странно, первое мое желание — сбежать. Он тоже недоуменно на меня таращится. Причем, кажется, я в себя прихожу даже раньше.
— Что для вора, что для рабочего вы слишком хорошо одеты, — сообщаю я очевидное.
— А вы для компьютерного фрика слишком качественно причесаны, а еще не носите очков. Но, судя по макбуку и большому латте, вы как раз из их числа. Мое имя Ашер Циммерман. Я отвечаю перед одним вечно недовольным типом за работы, которые проводятся в данном помещении.
— Джоанна Конелл. С потрохами продана в компьютерное рабство тому же самому типу. Вы не против, если я тут посижу?
— Нет, конечно. Сегодня ребята не работают.
— А мистеру Главному Перфоратору такого счастья, как всегда, не выпало. — В ответ на мою шутку он запрокидывает голову и смеется. Почему-то мне это не нравится, я уже жалею о своих словах.
— Мистер Главный Перфоратор? Это довольно смелое утверждение для человека, с которым мы познакомились несколько минут назад.
—Это просто безобидная шутка, — на всякий случай уточняю я. Но… не прокатило.
— Позавтракать не хотите? Пожалуй, сегодня тот самый случай, когда данное предложение не несет в себе двусмысленный подтекст.
— Я уже, — показываю я ему стаканчик кофе и, вежливо улыбнувшись, утыкаюсь в ноутбук.
Но вдруг мой телефон оживает, и я чуть не начинаю прыгать от счастья, видя, что это риелтор. Он говорит, что нашел вариант по моему запросу: что-то не очень шикарное, но уютное и… женское. Причем эти требования я подкрепляю всем, что осталось на моей карточке. И, судя по энтузиазму, с которым женщина берется за дело, денег у меня вполне достаточно. В общем, через двадцать минут мы договариваемся встретиться.
— Выходит, вы не завтракаете со мной потому что запланировали трапезу с другим? — уточняет Ашер Циммерман.
— Не обижайтесь. — Незнание правды ему уж точно не повредит. Особенно после моей глупой выходки. Но после такого неплохо бы и самолюбие подлечить, а потому я говорю: — До свидания, мистер Главный Перфоратор.
Когда двери лифа закрываются, он все еще смотрит мне вслед.

Квартирка, которую мне предлагает риелтор, расположена в двадцати минутах и от залива, и от офиса Бабочек. Мысль о том, что моя извечная утренняя пробежка могла бы включать в себя визит на побережье, не может не подкупать. Это ли не радость? Из окон вид тоже хороший, дверные проемы не обычные — арочные, и в стенах ниши для ваз с цветами. Наверное, само провидение благоволит моему переезду из роскошного ада. Кстати, тут все отнюдь не так помпезно. Ни кричащего белого цвета, ни парковки, куда можно посадить боуинг… И она не новая. Мне вооруженная перфораторами бригада ни к чему. Короче, только таблички «здесь живет Джоанна» не хватает. Наверное, неправильно покупать первую увиденную квартиру, но я уже не могу от нее отказаться. Поскольку это местечко раньше сдавалось, и жильцов уже нет, мне разрешают въехать сразу. Ну, ради этой возможности я внесла баснословный залог…
А далее мы с Робертом и Мадлен перевозим мои вещи. У меня нет мебели, потому процесс не такой уж трудоемкий, справляемся за день. Осталось только кровать купить. Таким образом, я почти все воскресенье трачу на поиски подходящего ложа, а после еду на пляж, намереваясь после него заглянуть в офис Бабочек. Интернет в новенькой квартирке еще не подведен, а вечер без доступа ко всемирной паутине — это самый страшный кошмар компьютерно зависимого человека.
Наряд из коротких пляжных шорт, майки и сланцев меня совсем не красит, а волосы спутались от соли, но это не страшно, ведь уже поздно, и увидит меня только строительная пыль… Хаха. Не тут-то было!
— Давая тебе ключ, я не подразумевал, что ты можешь здесь поселиться, — сообщает мне Картер, стоит створкам лифта открыться. Вот черт! Я инстинктивно хватаюсь за свои еще не до конца высохшие волосы.
— Я купила квартиру.
— Поздравляю. И что?
— Я ее купила вчера, а это значит, что там ни интернета, ни приличного освещения, ведь раньше я снимала все полностью меблированное… Подведу жизненно необходимое — перестану надоедать тебе своим присутствием.
В этот момент створки лифта начинают закрываться, и Шон придерживает их, давая мне время покинуть кабину.
— И вообще, если это офис Бабочек, а я Бабочка…
— Это ОФИС Бабочек, а не место для ночных фотосессий и утренних посиделок в компании латте.
Закатываю глаза.
— Что именно тебя бесит?
Но вопрос адресован спине Шона, так как он уже возвращается к тому, от чего его оторвала моя отнюдь не желанная персона — к проверке качества работы Ашера Циммермана. Сначала он стучит костяшками пальцев по круглой стене, а потом изучающе проводит по ней ладонью. Мой мозг разрывается от изобилия неприличных картинок, в каждой из которых под его руками мое тело… изгиб поясницы — именно там, где раньше была вереница шрамов, — плечи, бедра… Боже…
— Стены должны даже после взрыва выстоять, Ашер. — Кто?! Моя эротическая фантазия рассыпается в пыль. Провалиться бы тебе, Конелл, сквозь землю. Начинаю лихорадочно копаться в своей плетеной сумке в поисках блэкбери, стараясь принять максимально сосредоточенный вид.
— Ты именно за этим меня и нанял, разве нет? — не слишком довольно спрашивает мистер Перфоратор, но самого мужчину я не вижу. — Здесь использовалась та же технология, что и для банковских сейфов. Взрыв обрушит здание, но твое сокровище останется в безопасности.
— Ты готов прямо сейчас принести взрывчатку и проверить?
— Взорвать здание? — раздраженно уточняет блондин, появляясь, наконец, в поле моего зрения и приветственно кивая.
— Нет. Взорвать бомбу внутри стен. Согласно твоей теории, они должны удержать волну.
— Совсем спятил? — раздраженно спрашивает Ашер. — Волну они удержат, но вибрации не погасят. А если учесть, что ради этого кольца ты снес чуть ли не все несущие стены, можешь со зданием попрощаться.
Не слишком деловые отношения у этих двоих. Стоп, это не мое дело. Мысленно даю себе подзатыльник и утыкаюсь в телефон. На портале Бабочек всегда на редкость оживленно. Нахожу тему, где люди обмениваются впечатлениями обо всяческих новинках мира IT и обсуждают… квантовый компьютер. Там единолично царствует этот пи-пи-пи-ев. Решил воспользоваться присутствием человека, который точно знает этого типа, спрашиваю:
— Картер, как читается фамилия русского парня из Бабочек?
— Немаляев, — без уточнений понимает Шон.
— Ставленник Пани?
— Да.
— Тогда все ясно.
От нечего делать влезаю в дискуссию, и мы с Немаляевым затеваем спор. Я так увлекаюсь, что даже пропускаю момент ухода Шона и Ашера, — строчу едва не высунув язык. На огонек слетаются и остальные представители крылатой братии.
TkshMk: Какое счастье, что я в этом проекте не участвую…
NY: Все в порядке, мистер Мияки, это чисто профессиональный спор.
Joe: У меня уже от этого чисто профессионального спора волосы на затылке шевелятся!
TkshMk: Всем спокойной ночи. Приятных обсуждений.
Sean Karter: Такаши, с тобой очень сложно поддерживать связь. Советую пересмотреть расписание.
TkshMk: Прошу прощения, но не сегодня. У меня в университете утреннее собрание. Еще раз спокойной ночи.
Joe: Картер, так что вы с мистером Перфоратором решили по поводу офиса? Взрываете или нет?
Sean Karter: Это ты Ашера так прозвала?
Joe: Ну да, он же строительными работами заведует.
Pany: Офис взрывают?
Joe: Шон хочет взорвать офис, чтобы проверить, переживет ли его суперкомпьютер ядерную войну.
Pany: А вы там, я смотрю, развлекаетесь…
Joe: Зачем тебе непробиваемые стены, Картер?
Sean Karter: Потому что мой суперкомпьютер легче стащить, чем взломать.
Joe: Да ты параноик! Он же гигантский!
Sean Karter: Нельзя недооценивать силу энтузиазма.
NY: Так мы что-нибудь решим по поводу квантов?
Kaddini: Да, мне тоже интересно.
NY: Кто это?
Joe: Мой чокнутый студент, не обращайте внимания.
Sean Karter: Это МОЙ студент! Второй раз предупреждаю.
Joe: Предпочитаешь, чтобы его воспитанием занялась Хелен?
Kaddini: Прошу, не надо мисс Амберт! Ее невозможно подкупить с помощью кофе… Сэр, а можно посмотреть на офис Бабочек?
Sean Karter: Там ремонт и Конелл. И то, и другое ты уже видел.
Kaddini: Там невзрываемый сейф для суперкомпьютера!
Sean Karter: Его невзрываемость еще не доказана.
Pany: Ты серьезно собрался взрывать офис?
Kaddini: А можно это увидеть? Я никогда не видел взрыв.
Sean Karter: Каддини, я тебя сейчас забаню.
NY: Так мы продолжим или нет?
Sean Karter: Не сегодня. В Сиднее второй час ночи.
Joe: Мда, пожалуй, мне пора. Всем пока.
По пути к лифту я считаю, сколько углов в новой квартире соберу по дороге в спальню, потому что по поводу освещения не шутила. До него у меня пока руки не дошли. Даже люстры не висят. Когда двери лифта открываются, меня на мгновение охватывает страх. Думала, что в здании осталась я одна, но напротив дверей, прямо посреди парковки, стоит машина. А затем я понимаю, что это черная мазда, и мое часто стучащее от страха сердце сладко замирает. Из лифта я кое-как выхожу, но дальше и шага ступить не могу. А Шон вылезает из машины. И, кажется, никакой взрывчатки не нужно. Напряжения столько, что одна искра — и все здание взлетит на воздух.
— Шон? — спрашиваю я.
— Ты сказала, что у тебя в квартире света нет. Помочь?
Этот вопрос заставляет меня моргнуть и рассмеяться. Только электрическое поле никуда не исчезло. И я, разумеется, не отказываюсь, потому что не продлить такое ощущение под безобидным предлогом — преступление.
— Только нужно заехать за кофе. Кажется, плиту замкнуло, — я не смогла ее включить… думаю, нам нужен кофе. Вот. — Боже мой, Конелл, заткнись!
Сидя в машине, я буквально сгораю от нетерпения. Предвкушение. Неизвестность. Сладкая и порочная. Может быть, в отношениях этот момент и есть самый приятный? Иллюзия всевозможности и вседозволенности, которая, как правило, не окупается и оставляет горькое чувство утраты… но априори заставляет наши сердца биться часто, как никогда, дрожать от восторга. Моя нога дважды соскальзывает с педали газа, потому что он едет за мной. Потому что этот слепящий огонь в зеркалах из-за его фар. И меня оглушает собственный шум крови. Стоя на светофоре, я пропускаю момент, когда загорается зеленый, потому что пялюсь в зеркало заднего вида и улыбаюсь, как дурочка.
Припарковавшись, мы оба выходим из машин и направляемся к выходу. Неподалеку есть круглосуточная забегаловка. Кофе там, мягко говоря, не очень, но ехать далеко никому не хочется. Когда мы стоим около прилавка, дожидаясь заказа, рука Шона на мгновение, словно невзначай, касается моей поясницы.
— Ты сделала пластику? — спрашивает он внезапно.
— Да.
— Ты до смешного одержима своей внешностью. Это не вернет тебе здоровье.
— Но превращаться в чудовище Франкенштейна тоже не хочется.
Несколько секунд он смотрит на меня, и морщинка меж его бровей становится все глубже и глубже.
— Мне нравились твои шрамы. Они были моими, — мрачно заключает он.
— Твое извращенное мировосприятие для меня не новость, — парирую я, отчего-то вспоминая помятый капот мазды. Разумеется, это не одно и то же, но я не удивлена, что Картер ухитрился найти в этих двух вещах нечто родственное.
И вот, со стаканчиками кофе, в уютнейшем на свете молчании мы заходим в мою квартиру. Три комнатки, уютная кухня и большая ванная. Думаю, мне этого хватит до конца жизни. Кстати, домик Шона тоже не дворец. Стоп! Это вообще некстати!
— Располагайся, — бросаю я и скрываюсь ванной, чтобы переодеться.
А когда выхожу, посреди гостиной стоит стремянка, а у Шона в руках моя люстра.
— Садись на верхнюю ступеньку. Будешь светить фонариком.
— А мы не упадем, вдвоем-то? — подозрительно спрашиваю я.
— Если у тебя найдется еще одна стремянка или хотя бы высокий табурет, охотно рассмотрю варианты.
Но у меня ни того, ни другого. Послушно взбираюсь наверх и поворачиваюсь к Шону лицом. Он тоже поднимается по ступеням. И… черт, мне приходится раздвинуть колени, чтобы хоть как-то сохранить баланс. Это слишком интимно. И ведь, вроде, не подстроено, но создается ощущение, что цель всего мероприятия — поиграть друг с другом. Кто первый сорвется? Ну а что? Мы ночью наедине в квартире, где есть только кровать. И если бы хоть один из нас был против логического продолжения вечера, он бы просто не допустил такой ситуации.
Из ниши в навесном потолке Шон выковыривает отверткой (оставшейся мне, заметьте, от Брюса) провода. А я смотрю на его рубашку, натянувшуюся на груди, и хочется расстегнуть каждую пуговицу. Если бы не стремянка, я не знаю, что бы было. Она не очень устойчивая, не могу поверить, что мы на нее дружно влезли из одного лишь упрямства. Что-то я отвлеклась, надо срочно продолжить представлять Картера без рубашки. Честное слово, лучше бы ее не было и гадать не пришлось, а то я скоро совсем свихнусь. Стараюсь дышать не слишком часто, потому что в тишине ночи каждый вдох подобен раскату грома. Но двадцать сантиметров. Между нами не больше двадцати сантиметров. Если я чуть-чуть подамся вперед… мы дружно рухнем со стремянки оба.
Интересно, как часто Картер вешает одиноким девицам люстры по ночам? Надо заметить, выходит у него просто изумительно! Невольно вспоминаю о Ребекке Йол, и меня охватывает почти непреодолимое желание ударить, укусить или поцарапать Шона. Оставить на нем свои шрамы… Эти мысли так пугают, что когда я слышу голос Картера, подскакиваю на месте, и стремянка опасно вздрагивает вместе со мной.
— Джоанна, повыше фонарь можешь?
— Конечно.
Он собирается подсоединять провода, а мой взгляд упирается в пуговицу его рубашки снова. Ту самую, после которой их расстегивать считается неприличным. Его кожа очень смуглая, и это подчеркнуто белизной рубашки. Интересно, это загар или от природы? Не думаю, что Картер проводит свое лето, валяясь на пляже… Хотя, проверить гипотезу легче легкого, стоит только…
Старательно вытряхивая из головы все непристойности, я вытягиваю вверх руки, но взгляд Картера опускается в декольте моего топика. Еще чуть-чуть, и нас уже ничто не остановит.
— Шон, мне не удастся продержать фонарь долго.
Он моргает, кивает, а затем возвращается к работе. Но когда начинает водружать люстру на ее законное место, стремянка дергается в сторону, и я сильно обхватываю Картера и руками, и ногами. Следующие несколько секунд я поверить не могу, что мы удержались, а потом заливаюсь румянцем. Мои руки обвивают его бедра, лицом я уткнулась в его живот, это просто… сумасшествие.
Наконец, люстра на своем месте, и мы включаем свет. Однако, если для меня зрелище не новое, то Шон ожидал отнюдь не этого. О да, ему было определенно не до изучения осветительных приборов…
— Что за хрень? — подозрительно спрашивает Картер, поворачиваясь кругом и осматривая комнату, на стенах которой теперь настоящий театр теней.
— Панорама Сиднея. Я нашла эту люстру после того, как увидела офис Бабочек в первый раз. — После того, как трогала твои волосы в машине. После того, как подумала, что в этом городе офис Бабочек кроме нас с тобой никому не будет принадлежать, что ты его строишь для меня. Мне нужно было это напоминание.
— Она пропускает слишком мало света.
— Я предпочитаю пользоваться бра. — И это равносильно признанию факта, что на самом деле люстра мне было не очень-то и нужна. Я хотела совсем другого. Его. Здесь. Со мной. — Где твой дом? — спрашиваю я, а Шон оборачивается и подозрительно на меня смотрит. Обвожу рукой комнату. — Где? Я так и не нашла.
— Там, — указывает он в угол комнаты.
— А я думаю, нет. Потому что университет тут, — качаю я головой и тыкаю пальцем в точку на стене.
— Возможно, ты права. Здесь либо ошибка, либо для шаблона взяли панораму прошлого тысячелетия. Сидней с тех пор изменился.
— А за последние три года — совсем нет.
— Тебе только кажется.
И я снова не знаю, о чем мы говорим. О городе ли? Я считаю, что нет. Я хочу так думать.
— Ты говорила, что у тебя плиту замкнуло? — Да-да. И все остальное тоже сломано, ты только не уходи! Жаль, что в моей квартире так мало вещей, а то я могла бы находить ему занятия вечность, не озвучивая причин и не рискуя получить обидное «нет» в ответ на прямой вопрос.
— Да.
— Пойдем, посмотрим.
Я свечу Шону через плечо фонариком и схожу с ума. Он снял рубашку, и теперь сидит без оной… и запах его тела кружит мне голову. А в животе порхают бабочки.
— У тебя тестер есть? — спрашивает Шон. А? Что?
— Может быть, у Брюса был… — задумчиво говорю я, и повисает молчание. Да-да, у того Брюса, от которого я собиралась родить ребенка…
— Провод оплавился, — выводит меня из ступора голос Картера. — Замыкание определенно было, но, возможно, сработал предохранитель, и что-то еще работает. Нужно проверить. — Замыкание было. Но что-то еще может работать. Нужно проверить. Хорошо, давай. Я не против.
— Я точно не найду запасной провод.
— Неси тестер и ноутбук. Я знаю магазин круглосуточной доставки.
— Тот, где ты нашел столешницу?
— Да, он самый.
Тестер показывает, что признаки жизни у плиты имеются, а провод питания обещают привезти через двадцать минут. Суперуниверсальный магазин с круглосуточной доставкой. Его определенно стоит запомнить.
— У тебя есть что-нибудь выпить? Можно пока отметить покупку квартиры.
— В моем доме не бывает алкоголя, — честно говорю я. Не знаю как Шон это интерпретирует, или что думает, но я говорю правду. После Брюса я стала значительно брезгливее. Помнится, я заявила Шону, что он много пьет? Он не много пьет. Или много, но зависимости у него нет и только это имеет значение. Я знаю что говорю. До самого приезда курьера мы сидим молча, потому что я не могу не вспоминать Брюса, а Картер догадывается, что не все так просто.
— Посвети мне, — просит Шон, подсоединяя плиту. Я наклоняюсь снова, и непокорная прядь волос соскальзывает с плеча и касается его щеки. Я возвращаю ее на место, нечаянно касаясь кожи Картера. Руку, как всегда обжигает грубая щетина.
— Прости. — Но Шон будто и внимания не обращает на такую мелочь.
— Кажется, остальное в порядке, — вместо ответа сообщает он. — Включим ее, даже если не заработает, хуже уже не будет.
Плита стоит посреди кухни, а мы — рядом. И когда зажигается огонек, я не смогу сдержать счастливый смех. Нет, не возможно, а да, да и еще раз да. Работает!
— Кофе? — счастливо спрашиваю я, но вовсе не из благодарности. Просто. Я. Не хочу. Его. Отпускать.
— Конечно, — милостиво соглашается Картер. Он сегодня вообще на редкость покладист.
Стола у меня нет, но есть крышка плиты. На ней стоят чашки из лучшего сервиза. Кофе черный, без молока, потому что его у меня нет, но с сахаром — этого добра в избытке…
— Мой первый кофе, приготовленный в новом доме, — гордо объявляю я, глядя как Шон уплетает конфеты. Жаль, что мне больше нечем его угостить…
— И это все, что ты купила на гонорар с проекта? — спрашивает он, оглядываясь.
— Не забывай про медицинские расходы и то, что я иностранка. Мои болезни стоят дорого. Да и, вообще-то, я не хотела ничего другого. Эти стены мои, — оглядываюсь я. — В них мне комфортно. — Я улыбкой осматриваю свою будущую кухню. Уже знаю, что и как здесь будет. Я знаю, что это будет лучшим местом во всей моей квартире.
Но когда смотрю на Шона снова, радости на его лице не наблюдаю. Такое впечатление, будто он… злится? И тут я понимаю, что на часах уже пять, и он может уйти, а я не хочу, чтобы это случилось.
— Шон… — начинаю я, набравшись мужества.
— Мне нужно идти, — решительно произносит он, и у меня отвисает челюсть. Не глядя на меня, Картер напяливает рубашку, раскатывает рукава… Думаю, славно, что у меня нет в руках колющих и режущих предметов. Когда я выхожу в прихожую, меня аж трясет от обиды. Отпираю дверь и широко ее распахиваю.
— Спокойной ночи. Спасибо за помощь, — в любой ситуации сохраняй лицо — так мне мама говорила. В некотором плане она очень мудрая! Но я ее советам, видно, следовать не в состоянии!
— Спокойной ночи, Джоанна.
И… уходит. Это что вообще было?! Я смотрю на закрытую дверь. Не понимаю. Сегодня Шон был со мной, в моей квартире, но он буквально отказался со мной переспать! А ведь я хотела, несмотря на операцию, Ребекку Йол и отнюдь не радужное прошлое. Черт, я была согласна даже вернуться. Ну, может, не жить, но… встречаться. С таким Шоном, каким он, казалось, стал. С Шоном, который подарил мне кольцо, проект, закрыл дверь аудитории… и даже… даже повесил люстру и подключил плиту! Но все так радужно!
Как я уже говорила, ожидания оправдываются далеко не всегда. Иногда от них становится очень грустно. И квартира, только-только освещенная, потеплевшая, вдруг становится пустой и тусклой. Ухожу в ванную и встаю под горячий душ. Он смоет с меня соль и разочарование. Но этого не происходит — едва струи воды касаются моей кожи, я начинаю заливаться горючими слезами. Неужели он помог мне только потому что его раздражает мое присутствие в офисе Бабочек? Рыдания душат. Я запрокидываю голову. И… не становится легче, ведь сегодня воплотился в жизнь мой самый страшный кошмар. Его зовут Ребеккой Йол.

Если вы думаете, что утро принесло мне облегчение, то глубоко заблуждаетесь. Мое лицо опухло от слез, и приходится что-то с этим делать. А еще закончился кофе. Разумеется, чтобы вернуть себе хотя мы частичку утраченного самолюбия, я одеваюсь в элегантный костюм и туфли на самом высоком каблуке, который у меня имеется. Однако когда спускаюсь на парковку, обнаруживаю, что колесо спущено. То есть в своем элегантном костюме я лезу за компрессором. Разумеется, под ногтями становится черно от грязи. Это так обидно, что хоть снова плачь!
И автосервисы забиты под завязку. Один, второй, третий. Не могу же я на пробитой покрышке кататься по всему Сиднею в поисках местечка, где трава зеленее? Останавливаюсь около четвертой по счету мастерской. Захожу в помещение, а там… едва есть где стоять, не говоря уже о сидячих местах. И когда я вижу, сколько здесь смеющихся, бегающих и плачущих детей, у меня охватывает паника. Кажется, тут сплошные мамаши с чадами, которых некуда девать. Все, что я могу в такой ситуации: не разрыдаться в голос. Кажется, против меня ополчилось все на свете!
— Меня трогать только в том случае, если вы хотите собственной смерти, — кричу я, влетая на кафедру. — Это не день, а катастрофа!
Туфли летят в сторону, и я встаю босыми ногами на пол. Линолеум вовсе не холодный, но мои ноги так горят, что он кажется ледяным.
— Конелл, что с тобой?
— Я ненавижу машины, детей, туфли и исчерпаемость кофейной материи и… — Шона Картера! Ублюдка эдакого. И шлюху эту его! Молчать! — И пойду спрыгну с моста… Но мне ведь даже это не поможет, потому что я слишком хорошо плаваю!
— Но это же хорошо, — миролюбиво говорит Роб, пытаясь меня успокоить.
— О нет, я не утону. И не застрелюсь, ведь я не смогу зарядить пистолет, даже если его найду. И не повешусь, так как пока вяжу узел переломаю ногти и растеряю всю решимость. Ну что я за розово-пушистое бесполезное создание? — В этот момент раздается эпичный всхлип, после которого по моим щекам начинают течь все слезы, которые я ухитрилась сдерживать… аж с семи часов утра. Браво, Конелл. Ты просто умница!
Не выдержав внимания коллег, я ныряю под стол, не переставая всхлипывать. Ну теперь они хоть меня не видят. Слышу, как открывается дверь. Только бы не Картер, только бы не Картер! Наклоняюсь еще ниже, выглядываю из-под перегородки, кроссовки. Уф, это Каддини!
— Хм, туфли Док есть, а самой Док нет. Где она? — задумчиво спрашивает итальянец.
— Рыдает под столом, — услужливо сообщает секретарша.
— Что? — ошарашенно переспрашивает он.
— Ты что, оглох? Она рыдает под собственным столом. Не делай вид, что ты удивился, это же Конелл.
— А почему она рыдает?
— Не может придумать эффективный способ покончить жизнь самоубийством после того как разочаровалась в кофе, детях и туфлях.
Секретарши — они такие. Услужливые. Вспоминаю очаровательную мисс Адамс и завидую Картеру черной завистью! Вот она классная, а эта… Всхлипываю. Громко выходит.
Что, вы думаете, делает после этого Каддини? Ага, он встает на пол на колени и наклоняется к перегородке, из-под которой все еще торчит мой нос.
— Док?
Но в этот момент дверь снова открывается, и вот теперь там знакомые туфли Картера. Хватаю Энрике за футболку, притягивая ближе.
— Я потеряла сережку, — быстро шепчу я.
— Что? — недоуменно переспрашивает он.
— Каддини, ты что там делаешь? — раздраженно спрашивает наш ректор.
— Ищу сережку Док! — невозмутимо заявляет итальянец. Умничка!
— А не туфли, нет? Потому что их я уже обнаружил.
Протягиваю Каддини сережку и пытаюсь стать как можно незаметнее. Из-за того, что перегородка не доходит до пола, спряталась я не очень-то качественно, но Каддини отчасти загораживает меня собой.
— Вот, — радостно объявляет он, распрямляясь и показывая Шону свою «находку».
— А самой Конелл ты там, часом не нашел? — ядовито спрашивает Картер. А я перестаю дышать, ведь он угадал. — Почему это ее сережку ищешь ты?
— Потому что без туфель искать сережку неудобно. — Будь речь о любом другом человеке, ответ звучал бы маразматически, но раз в беде именно я — все как надо. Каддини чертов гений!
— Так какого черта она их сняла?! — рявкает Картер.
И тут до помощи страждущим милостиво снисходит секретарша:
— Потому что целый час простояла в автосервисе на таких каблучищах. — Хвала Господу! — Уверяю вас, сэр, это очень больно!
— В автосервисе?
— По-моему именно это я и сказала, — вежливо-раздраженно повторяет наша местная грымза. Что ей ректор? Характер-то не спрятать.
— А сейчас она где? — обманчиво-ласково спрашивает Картер, явно понимая, что его водят за нос все здесь присутствующие. После этих слов повисает тишина. Клеггинсы своих не сдают!
— Думаю, — осторожно начинает Каддини, он поднялся, но буквально приклеился к столу, чтобы меня было сложнее разглядеть за его худощавыми ногами. — Она все еще у кофейных автоматов.
— Кафедра идиотов, — бормочет Картер и уходит. А я прозорливо сижу под столом и шиплю, чтобы молчали. Правильно делаю, так как через минуту этот параноик возвращается. А меня, хлоп, и все еще нет. И Картеру приходится уйти ни с чем.
— Долбаный придурок, — говорю я, вылезая из-под стола и кидая на дверь ненавидящий взгляд. Потом подхожу к Энрике и беру в руки его лицо, заглядывая в глаза. — Каддини, я заставлю его взять тебя в проект по квантовому компьютеру. Ты его заслужил!
— Д-да? — покраснев до кончиков ушей, спрашивает парнишка. Не смутись он так, наверное, прыгал бы до потолка.
— Определенно. Так, но на этом еще не все. Теперь я бегу к автоматам, а ты идешь шагом, но движемся мы разными маршрутами, этот гад определенно пошел проверять!
— А как ты побежишь без туфель? — удивляется парнишка.
— Поверь, без туфель я бегаю даже лучше, чем в них.
Я успеваю. Стою около автоматов с зеркальцем и платочком. Поправляю растекшийся макияж. Когда меня находит Картер, я все еще выгляжу заплаканной, и потому его следующий вопрос, хоть и необычен для Картера, ситуации соответствует:
— Ты в порядке?
— Я в порядке, — я картинно закрываю зеркальце и поворачиваюсь к нему, сглатывая горечь, образовавшуюся в горле. Я не должна показать, насколько зла на него, насколько мне больно. — Ты что-то хотел? — Смотрю в район ворота его рубашки.
— Ты опоздала. — Не знаю как, но понимаю, что это не претензия, касающаяся моего отсутствия на рабочем месте.
— Я пробила колесо. Пришлось ехать в сервис.
— Как, должно быть, это грустно, раз ты все глаза выплакала. — А мог бы и смолчать, между прочим.
— Я плачу от жалости к самой себе, это логично, ведь я женщина. Нелогично то, что тебя волнует мое состояние. Какое тебе дело?
Картер, кажется, аж до скрипа сжимает зубы. А мне так нравится это зрелище. Мне так хочется сделать ему больно и обидно. В этот момент его спасает только появление одного итальянца, который перепуганно переводит взгляд с меня на Шона и обратно.
— Док? Вот сережка.
— Спасибо. Где она была? — старательно поддерживаю я иллюзию неизвестности.
— Под стол закатилась, — так же невозмутимо врет Каддини.
Я киваю, протираю ее от грязи и наощупь вставляю в ухо.
— Разбирательства по поводу моего отсутствия закончены? — спрашиваю я Картера. Я не состоянии не сказать ему гадость, не уколоть, не обидеть. Если он со мной как прежде, то и от меня получит ничуть не меньше! — Извини, что я пробила колесо. Клянусь, я ничего не подстраивала. И предупредила коллег по кафедре. Но, если хочешь, буду ставить в известность и тебя тоже.
Он снова раздраженно поджимает губы. Но мне мало. Я уже не могу остановиться.
— И я все-таки беру в проект Каддини.
— Я предупреждал тебя, Конелл. Если ты собираешься делать все, что тебе вздумается, сама вылетаешь из проекта.
У итальянца даже глаза округляются.
— Что ты все споришь, Картер? Ты ректор. Тебе вообще не должно быть дела до всяких Клеггов, Конелл, Каддини и прочей мелкой сошки. Ты же у нас решаешь вопросы вселенского масштаба.
В этот момент до Шона, кажется, начинает доходить, что миру не бывать, что спор затеян с целью окончательно и бесповоротно поругаться. И словно в подтверждение его догадки, я добавляю в уже изрядно переполненную чашу терпения ректора последнюю каплю…
— Ну давай, вышвырни меня отовсюду. Мельбурн этого ждет не дождется!
На шее Шона даже жилы начинают проступать. Рада, что поблизости нет журнальных столиков, а вокруг куча свидетелей… Картер вплотную приближается ко мне, и так хочется закрыть голову руками, уберечься, спастись от его гнева. Гнева, который я сама полностью осознанно на себя навлекла. Вот только вместо этого я обманчиво храбро смотрю ему в глаза. И, кажется, я не видела в жизни ничего страшнее.
— Сделаешь это, и я тебя закопаю, Конелл, — шепчет он мне в лицо. — Я не Монацелли. Я не отдаю то, что мое, не делюсь и не терплю претензий. Каддини перспективный мальчик, можешь походить вокруг меня и поцарапаться, как ты это любишь делать. Если мне это очень понравится, а такое весьма вероятно, то я могу тебе его позволить. Но ты моя Бабочка. Я тебя выбрал. Сам. А это налагает определенные обязательства. Ты будешь говорить гав, когда я велю тебе говорить гав.
И, кажется, инстинкт самосохранения, мне окончательно отказывает, так как я с мазохистским отчаянием выкрикиваю:
— Я всегда знала, что ты сравниваешь меня с Франсин. С собакой. Невероятно, что ты имеешь наглость признать это вслух!
— Что ты несешь?! — наконец, срывается на крик и Шон. Даже хватает за плечи и встряхивает.
— Ты ублюдок, которому нравится окружать себя вещами, которые тебе не нужны. И не только вещами — людьми. Зачем?! Ты все время что-то делаешь, и понятия не имеешь зачем, ведь ты не умеешь ценить имеющееся. Конелл в Сиднее? Галочка в виртуальный ежедневник. Каддини заперт в комнатке с Хелен? Еще одна! А мне он, в отличие от тебя, друг! И я не хочу его предавать, только потому что ты так велел!
— Какой он тебе, на хрен, друг? — рявкает Шон. — Он студент, который…
— Профессор, — прерывает его парнишка, осторожно касаясь руки повыше локтя в попытке успокоить. Но Картер сбрасывает его ладонь, а меня так и не выпускает из цепких пальцев. Но Каддини не трус и не слабак — он продолжает: — Я бы очень хотел поучаствовать в проекте, но если у вас из-за этого такие проблемы, хрен с ним. Отпустите Док, пожалуйста. Она просто расстроена и не хотела вас обидеть, я уверен.
— Ты ее ни хрена не знаешь, мальчишка, — шипит Шон, не отводя от меня глаз. — Поверь, она прекрасно сознает, что делает.
А после этого все-таки отталкивает меня и уходит, а я смотрю ему вслед огромными глазами и не могу поверить, что он прав. Я действительно совершенно осознанно собрала все, что знаю о Шоне Картере, и использовала против него наиболее болезненным образом. И Каддини, и Мельбурн, и Франсин.
— Я не умная. Совсем нет, — шепчу я сама себе.
Мне было необходимо сделать ему больно. И я сделала. Совсем как раньше. Совсем как он говорил Карине на Сицилии. Я годами узнавала Шона Картера, с одной единственной целью — чтобы использовать эти сведениями против него. Я не учла всего одну деталь — то, что было раньше более неприменимо. Раньше мне никогда не было больно и за него тоже. А теперь каждое брошенное слово будто на части разрывает. Шон был прав. За прошедшие три года от моего Сиднея не осталось камня на камне.

27 Авг 2015 23:45

Спасибо большое за продолжение! Flowers

Боже, какой накал страстей! Кайфую от каждой строчки! tender

_________________

28 Авг 2015 0:20

RUSmatreshka писал(а):

Спасибо большое за продолжение! Flowers

Боже, какой накал страстей! Кайфую от каждой строчки! tender

Одна из моих любимых глав во всей книге)

28 Авг 2015 1:35

Спасибо

28 Авг 2015 4:56

Спасибо! Интересная глава, интригующая. Шон и Джо ходят все вокруг да около) как-будто выжидают - кто первый набросится)
Удивило, что Хелен осталась на кафедре. Как бельмо на глазу для Джо.
Интересно, почему дверь в гостиную Шона была закрыта?
___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 227Кб. Показать ---

23 Ноя 2024 20:31

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете использовать RSS-ленты для отслеживания появления новых глав переводов и собственного творчества. Подробнее

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей

♥ Нам понравилось:

В теме «Что вы сегодня приготовили?»: Кроля Рыжая , и diamond , спасибо за комплименты моей готовке. Раньше я очень увлекалась необычными салатами. Даже книжку под таким... читать

В блоге автора Юлия Прим: Кара для Кира. Часть 4.4- 4.5

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Джон Пол Джонс — пират, адмирал и "отец военно-морского флота США"

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме