Однажды в Шато де Гесдьер

У замка

Сияющая, пахнущая свежей краской и лаком карета без гербов подкатила к входу в Шато де Гесдьер. Лошадей запрягли отличных - четверка выносливых кобыл хоть сейчас могла бы проскакать сотню лье. Кучером был племянник Обрэ, красавчик Валентин, а лакеем на запятках - его брат-близнец Руа.
"Кажется, ничего не упустили из виду. Но кто знает..."
Мысли блуждали, сердце снова билось в яростном темпе, и Анри прикусил нижнюю губу и приказал себе расслабиться. Только спокойствие и выдержка. Изящные манеры, строгое лицо, все, что подобает человеку его нынешнего статуса.
"Выше нос. К подробному допросу я готов, и Роза свою роль знает, лишь бы случайности не испортили дела"
- Эй, кто там?
Громкий оклик снаружи. Все. Пора играть свою роль. И да поможет им с Розой дух великого Вольтера, шутника и любителя розыгрышей.

- Любезнейший, - Анри высунулся из окна кареты и прищурился сквозь очки на охранника. Так... Местный. Но рядом возвышаются два детины в форме знакомых цветов. Люди Гиза. - Ох, любезнейшие. Подойдите-ка. У меня нынче приступ подагры разыгрался, и если я свалюсь наземь, ваш хозяин точно не будет рад.
Охранники переглянулись. Потом один гвардеец нехотя подошел.
Анри томно обмахнулся надушенным платочком с кружевами.
- Мое имя - Рено де Брюий. Я астроном, срочно разыскиваю месье де Рошфора, знаменитого изобретателя и пилота воздушного шара. Со мной мой секретарь, мадам Роза Этранж. У меня рекомендательное письмо от управляющего директора Парижской обсерватории графа Жан-Доминика Кассини. Собственно говоря, я представляю интересы графа Кассини, и времени у меня крайне мало. Поэтому будьте добры - пропустите карету.

Анри в который раз возблагодарил все того же Вольтера, что увлекся два года тому назад астрономией и съездил в Париж, где и познакомился с великим Кассини. Рекомендательное письмо - подлинное, кстати - граф дал Анри для того, чтобы ревностный любитель смог посетить некоторые архивы, закрытые для обычных людей.

Охранник взял письмо из рук Анри и прочитал. Потом ушел к товарищам, о чем-то поговорил с ними с минуту.
Розали рядом ерзала на сиденье, Анри шепнул:
- Все хорошо, Роза. Уверен, они купятся.

И они купились!
Ликуя, Анри приказал Валентину ехать влево, где экипажей стояло немного. Он вышел первым и подождал, пока Руа поможет выйти Розе.
- Вперед, мой дорогой секретарь! Держите голову высоко и помните - они лишь люди, ходят в туалет и оправляются, как все простые смертные.
_________________

У замка
Розали придала своему лицу выражение крайнего нетерпения. Так смотрят ученые на надоедливую муху, мешающую им ставить опыты или норовящую упасть в стеклянную колбу. Руки женщины слегка дрожали, и ей пришлось сжать их в кулаки.
Когда Анри представил ее как своего секретаря, Розали вдруг подумала, что ей нравится эта роль - она возвысила ее в собственных глазах. К тому же Роза умела не только читать и писать, но обладала познаниями в географии и истории. Правда, об астрономии она знала слишком мало, чтобы рассуждать о ней в присутствии других людей.
После минутной заминки их карету пропустили, и Розали смогла увидеть замок во всей красе. У нее даже дух захватило!

- Предлагаете мне проверить это? - отшутилась Розали и вмиг посерьезнела. - Учтите, Анри, здесь могут случайно оказаться люди, которые однажды были моими клиентами.
Она поправила свою одежду и вошла вслед за Анри в парадную дверь, за которой раздавалась музыка и вдалеке слышался смех. Слуга, по всей видимости, дворецкий, повел их во внутренние покои. Встреченные ими по пути лакеи в роскошной униформе молчаливо кланялись, не проявляя излишнего интереса.
-В этом доме столько слуг, - шепнула Розали, - значит, денег не просто много, а очень много...
Ей было хорошо известно, что содержание слуги обходилось в 150-200 ливров в год! К тому же подданные французского короля должны были платить налог на каждого слугу.
- Не думаю, что эти слуги предадут своего господина, похоже, им тут неплохо живется, - добавила она.
_________________

Дочери нигде не было. Графиня обошла почти весь замок, заглядывая в самые укромные уголки. Знала, где Мари могла прятаться, как делала уже не раз прежде, когда желала скрыться от докучливой материнской опеки или нравоучений отца. Её девочка выросла, имея на все свое собственное мнение, свободолюбивой и в чем-то даже упрямой, но Жанна старалась не слишком бранить её за это. Кто знает, какие испытания приготовила Марии судьба, так стоит ли сознательно загонять дочь в рамки, которые женщина и сама терпела с трудом.
Она и сейчас не стала спешить и позволила бы Мари появиться тогда, когда та бы пожелала, не будь свадьбы. Но торжество, собравшее в Шато де Гесдьер столько гостей, не позволяло откладывать церемонию. Священник ждал молодых, готовых произнести свои обеты, столы накрыты для предстоящего пиршества, ритуал в тайном Зале завершился, и потому дочь нужно было найти. И как можно скорее.
Совсем ни к чему пятнать репутацию д'Атруа и давать повод досужим сплетницам задержкой венчания.
Воспоминания о тайной комнате возле покоев Марии посетили неожиданно, но Жанна тотчас поспешила туда, почти уверенная, что обнаружит девушку именно там. Спрятаться где-то ещё у дочери попросту не было возможности: все остальные места графиня уже осмотрела.
Услышав едва различимые звуки лютни, любимую мелодию дочери и её нежный голосок, графиня не сдержала улыбки.
Конечно, она бы предпочла, чтобы невеста степенно и благоразумно ждала бракосочетания, не вынуждая её волноваться, но что поделать, молодость! Жанна и сама когда-то была такой же беспечной.
Нащупав рычаг, открывающий дверь, женщина повернула его и вступила в прохладу тайника.
Задержалась на несколько мгновений, слушая пение дочери, а потом двинулась туда, где среди сумрачных теней виднелась изящная фигурка в свадебном наряде.
Но каково же было её изумление, когда в той же комнате она обнаружила графа де Леграна! Как он мог очутиться в этом месте после ритуала, оставалось загадкой, но решать её сейчас Жанна не собиралась. Достаточно того, что они оба здесь, а значит, откладывать свадьбу не придётся.
- Мария, дорогая, у тебя ещё будет время очаровать месье графа своим чудесным пением. А сейчас нам нужно спешить. К венчанию все готово, и отец ждет тебя, чтобы проводить к алтарю.
После этого она обратилась к жениху, рассмотрев и его босые ноги, и все ту же одежду, в которой он присутствовал на ритуале.
- Месье де Рошфор, полагаю, вам тоже следует поторопиться и привести себя в порядок. Наши слуги полностью в вашем распоряжении.

- Венсан? - Мария отложила инструмент и прищурилась на свет. В проёме дверей стоял человек, и Мария хотела думать, что это именно жених. Спасает её, как прекрасный принц сказочных принцесс из старых добрых сказок.

Она поднялась и подошла к двери, ведущей из потайной комнаты. Её действительно обнаружил Венсан. Мария улыбнулась и присела в реверансе.

- Спасибо, мой граф, - проговорила она, и щёки залились румянцем.



- Да, матушка, простите, что заставила волноваться.

Марии было немного неловко за своё поведение, но улыбка не желала сходить с лица, когда Мария думала о том, что спасителем стал именно Венсан.

Карета графа и графини Гастон въехала во внутренний двор замка, где их встречал дворецкий. Что ни говори, а слуги у графа д’Атруа были услужливы, но недостаточно почтительны. Скользнув пренебрежительным взглядом по простому дорожному платью Колет и запыленным сапогам Жан-Жака, он передал их на попечение экономки. Та проводила супружескую пару в гостевую комнату и удалилась с поклоном, пообещав прислать один из сундуков Колет.

Вскоре ящик был доставлен, и женщина с облегчением убедилась, что оружия в нем уже нет. Камеристка, взятая с собою по совету Жан-Жака из деревни, оказалась не слишком ловкой, и Колет изрядно измучилась, пока облачилась в более приличествующее случаю одеяние. Наконец все было в порядке: прическа собрана, цветы приколоты к корсажу и туфельки на каблуках ждали своего часа.

Колет вышла из комнаты, намереваясь осмотреться и полюбоваться церемонией.

В своих покоях граф отдавал последние указания слуге. Ему просто необходимо сейчас было выпить рюмку другую коньяка, успокоить расшалившиеся нервы. Тут конечно, без алкоголя не обойтись. Столько событий за один день. Расторопный слуга уже успел подготовить праздничный костюм. Оставалось только переодеться и надеть напудренный парик. Надо было спешить в церковь, где уже начинали собираться гости.
- Жан, поторопи Графиню д’Атруа. Не стоит заставлять нас ждать. - попросил граф. - Я жду их в библиотеке.
Антуан быстро переоделся, слуга помог ему надеть парик. Последний взгляд в зеркало:
- Вроде бы все нормально. - и граф поспешил покинуть покои. Оставалось самое главное дело - выдать дочь замуж.

Мария отправилась в покои поправить платье и причёску. Оставалось совсем немного времени - и она переступит порог церкви, держа за руку своего отца, графа Антуан де Сент-Моринье. Всегда души не чаявший в дочери, отец выглядел немного растерянным, на взгляд Марии. Да и глаза матери были на мокром месте.

Пока служанки спешно приводили в порядок складочки и рюши, поправляли цветы в волосах и наводили последний лоск, Мария разглядывала себя в зеркало и думала о родителях. Некоторое чувство печали охватило Марию, но его быстро вытеснило по-детски озорное ощущение и жажда приключений.

Сердце билось, как сумасшедшее, и затмевало все звуки в доме, Мария вышла из комнаты и неспешно, ступая осторожно в богато расшитых туфельках на высоких каблучках, спустилась по лестнице. И остановилась перед родителями, опустив глаза.

Глядя в пылающие злостью грозового неба глаза, герцог де Гиз пытался вспомнить, где видел эту отъявленно сопротивляющуюся особу. Ни одна знакомая в прошлом не рвалась из его объятий так. А те, которые были выкинуты из его жизни, никогда не попадались на глаза снова.
Дамиен не тратил время на все-согласных замужних дам, пусть они и приносили меньше проблем при неизбежном расставании. Герцог нарочно выбирал молоденьких гордых и надменных дебютанток, вынуждая их потом униженно ползать в ногах. На каждую находился подход, но итог один: гордячки оставались без каких-либо средств к существованию и продавали свое тело за кошель золотых. Ему.
Разорить даже близкую к короне семью не сложно, если знать слабости вельмож, а уж Дамиен знал. Несколько партий в карты под изысканное вино, подначивая и завлекая повышать ставки, и за одну ночь богатые и надменные становились шелковыми и униженно просящими. Дальше оставалось лишь поселить в голове глупой девицы мысль, что простить долг герцог де Гиз мог бы за несколько часов проведенных в его постели. А после - указать на дверь, щедро оплатив оказанные услуги. Но ни денье больше.
Дамиен был жесток, и каждое его действие было злобной местью.
Той, которая не дождалась, променяв его на денежный мешок.
“Неужели?.. - узнавание скривило его губы. - Вот так встреча.”
Острая боль в щеке от ногтей сумасбродки вернула его в реальность, вызывая глухое рычание в груди от закипающей злости. Но только он хотел поймать и левую ее руку, предупреждая дальнейшие посягательства, как задохнулся от удара в пах.


Красная пелена ярости застила взор. Герцог мысленно проклинал всех на свете, а в особенности ее, прижимая руку к охваченным болью яйцам. Пульсирующая агония в чреслах прошивала насквозь все нервные окончания, заставляя сжать до скрежета зубы. Воспользовавшись временно немощным состоянием Дамиена, чертовка выхватила из его блокирующей хватки клинок, заставляя его тут же вскинуться, и сквозь пытку разрезающей, будто по живому, боли бешено посмотреть в ее ледяные от жажды крови глаза.


Едва различимый блеск клинка, и герцог, послав к чертям все негласные правила о том, что дамы созданы лишь для любви и украшения собой окружающего мира, грубо выбил оружие из ее рук так, что оно отлетело на несколько туазов к кустам чайных роз. Глаза его пылали адским огнем, а пульсирующая, пусть и затухающая, боль в чреслах подогревала его беспощадную ярость.
Де Гиз резко дернул на себя неожиданно появившееся “его солнышко” - ведь именно так он ласково называл Полин тогда, - и, заломив тонкие запястья за спину, стиснул до хруста левой рукой. А после, прокрутив вокруг своей оси, еще и зажал заведенные женские руки меж ее спиной и своей грудной клеткой, заставляя выгибаться, чтоб хоть немного уменьшить болезненное давление, и, тем самым, преподносить его жадному взору свои весьма соблазнительные округлости.
Жестокая усмешка появилась на лице герцога. Та, которую так боялись его люди, не раз наблюдая, как де Гиз беспощадно и смеясь отправлял на верную смерть во имя Его величества. Свободную правую руку он совершенно бесстыдно положил на левую грудь "любимой" и до боли сжал, пропуская напрягшийся сосок между пальцев и наслаждаясь ее судорожным выдохом.
- Поли, Поли, и вот ты снова трепещешь в моих руках, - Дамиен опустил голову и коснулся губами ее шеи, так нежно и до дрожи сладко, что совершенно не вязалось с тисками его рук. Он провел неспешно языком по заходящейся в трепете венки к уху и обхватил губами мочку, не сдерживая своих хриплых стонов наслаждения. Пусть и прошло много лет, но она так же будоражила и привлекала ярким сочетанием пряной сладости и перечной остроты.
После Дамиен сместил ладонь на правую грудь и снова сжал, сопровождая грубые касания с нежными поглаживаниями языка за ухом. Сжатие и едва уловимая ласка чувствительной кожи, а после снова сжатие, прокручивая тугую вершину соска через ткань.
- Ах да, как я мог забыть! - де Гиз будто бы рассеянно обвел подушечкой указательного пальца по самому краю глубокого декольте и продолжил: - Расчетливой Поли не нужна любовь. Зачем? Только блеск луидоров ее привлекает. - Де Гиз опустил руку ниже, проведя с нажимом по точеной талии и прижимая к себе, но не остановился на этом, начиная собирать складками юбки. - Но ты не переживай. Я очень добр и за все тебе отплачу.
_________________

Венсану лишь показалось, что комната во тьме. На самом деле, немного света в нее поступало. Он очень удивился, что обнаружил за стеной именно свою нареченную. Предстать перед ней,да ещё в таком непристойном виде, верх неприличий!

- Мадмуазель Мария, простите меня. Я заплутал в потайных коридорах, пытаясь эээ...прогуляться перед предстоящим событием. У меня просто привычка прогуливаться босым, - в попыхах придумал он оправдание.



Им опять не дали как следует поговорить! С противоположной стороны от прохода, который обнаружил Венсан, открылся другой проход. Хорошо ещё, что их застала графиня, а ни посторонний!



И его невеста, подобно ловкой соловушке, ускользнула от него, не дав как следует полюбоваться собою. Как же она хороша! Венсан отпустил ей вслед тяжкие вздохи, но сам предпочел вернуться к себе тем же путём, что и пришёл - через ходы. Не гоже, чтоб челядь и гости видели его босым и в одной рубахе, будто он возвращается с попойки из небезысветного местечка в Пале-Руяле!

***

Пьер всем своим видом показывал, как раздосадован необходимостью заново одевать хозяина к свадьбе.
- Ничего, Пьер, ты будешь обязательно вознагражден за свои труды. - торжественно пообещал граф.
- Не сомневаюсь, ваше сиятельство. Кстати, братья Монгольфье просили передать, что спустили шар и оставили его в амбаре для овец. Понятие не имею, где это, но они выглядели недовольными.
- Ещё бы! После церемонии, обязательно поговорю с графом и мы подыщим для их летающего чуда другое место.

Когда последняя пуговка на его золотистом аби была отполирована до блеска, Венсан поблагодарил слугу и отправился к церки. По пути здороваясь с многочисленными знакомыми, он чувствовал в себе приятное волнение, оттого что он в отличии от них, познал сегодня нечто тайное, мистическое и великое! Когда придет время, он обязательно поделится с Марией своей тайной.
Кстати о невесте, она была еще одной приятной неожиданностью за сегодняшний день. Венсан с воодушевлением ожидал, когда наконец сможет назвать её своей.
Отец встретил его на затворках и с гордостью проводил к алтарю. Роскошная церковь, полная свечей, чей свет играл тысячей оттенков в золотистой расписной липнине, ничуть не уступала парижским соборам. Хотя Венсан редко посещал подобные места, не заметить размах изящества было сложно.
Ещё немного вермени. Ещё немного! Он стал терпило ждать.

- Все в порядке, Антуан, - Жанна вошла в библиотеку, уже полностью готовая следовать на венчание. - Мария сейчас спустится, я только что говорила с ней.

Казалось, время повернуло вспять, возвращая графиню в день собственной свадьбы. Она хорошо представляла, что чувствует сейчас дочка, некогда пережив это сама. Потому, вместе с мужем встречая Марию на пороге дома, смахнула украдкой слезы и обняла девушку, легонько подталкивая её к отцу.
- Нам пора. Священник ждет и жених, полагаю, тоже уже на месте.
Церковь в Шато де Гесдьер, хоть и была небольшой, потрясала своим великолепным убранством. Украшающие проходы цветы в золоченых вазах источали чудесный аромат, еще более подчеркивая торжественность события.
Графиня заняла предназначенное ей место, ожидая начала церемонии. Она не отводила глаз от дочери, ощущая, как сжимается сердце и обжигают сентиментальные слезы. Почти не поворачивая головы, она искоса оглядела собравшихся и заметила, что большинство женщин вытирают глаза. Жанна улыбнулась в молчаливом приветствии тем, к кому не успела подойти раньше, и вновь повернулась к дочери, не желая пропустить ни мгновенья в ее венчании.
В массивные двери все ещё входили гости, и в их приглушенном шепоте графиня различила восторженные возгласы: прелестная невеста не могла вызвать иных впечатлений.
Жанна и сама вновь залюбовалась дочерью, ее сверкающими в отблесках витражей волосами, восхитительным нарядом и смесью робости и счастья на лице.
Стихли звуки органа и на мгновенье воцарилась тишина, потом прозвучали две выжидающие ноты, и музыка вновь затопила церковь. Родные и гости в потрясенном благоговейном молчании увидели, как невеста шествует по длинному проходу.

Мария выжидательно смотрит на отца и схватилась за предложенный локоть. Ей показалось, что если бы не надёжная рука отца, она бы упала от охватившего её волнения. Граф де Сент-Моринье не спешит, позволяя дочери насладиться моментом, Мария выжидательно смотрит на отца и схватилась за предложенный локоть. Ей кажется, что если бы не надёжная рука отца, она бы упала от охватившего её волнения.

И вот они входят церковь под аккорды свадебной музыки и звон колоколов. Мария идёт к алтарю. Все вокруг улыбаются, говорят комплименты и тихо шушукаются за спиной. Многие ласково улыбаются, с восторгом наблюдая за прекрасной девушкой, что сегодня выглядела просто волшебно. Краем глаза она видит мать, утирающую кружевным платочком слёзы счастья. Волнение растёт и девушка с трудом сглатывает ком в горле. Робко улыбается матери, кивает, и следует дальше. Отец ведёт под руку дочь к ожидающему её жениху.


Вот отец доводит Мари до алтаря и вкладывает руку дочери в руку Венсана. Рука у графа намного больше её, и её ладошка тонет в его руке. Священник начинает зачитывать права и обязанности новой семьи, а девушка слышит слова через раз, всё ещё оглушённая счастьем и неверием в то, что это реальность, не сказка или дивный сон.

Венсан стоит напротив и его глаза лучатся каким-то необычным светом. Марии он кажется особенно красивым сейчас, и ей немного боязно того, что произойдёт, она навсегда распрощается с девичеством и родным домом. Но сердце гулко выстукивает в такт органной музыке и колоколам, и Мария украдкой поглядывает на стоящего рядом молодого графа, что через мгновения станет её мужем.

Она всё ещё не может поверить, что эти глаза напротив, горящие таким же счастьем, как и её, смотрят только на неё, что ещё какие-то мгновения, и их союз будет подтверждён весомым и таким важным словом «семья», а бог благословит их брак. Девушка счастливо закрывает глаза, чувствуя поддерживающее ободряющее пожатие руки своего жениха – он тоже волнуется, но старательно это скрывает.

- Согласна ли ты, Мария де Сент-Моринье, и в горе и в радости любить своего мужа, слушаться его, делить с ним тяготы жизни и счастье, преподносимое судьбой? – Священник смотрит на замершую от Марию, а она словно боится произнести самые главные слова.

Мария борется с собой и накатившим желанием сбежать. Оно поднимается где-то из груди и ползёт по телу, но горящие глаза Венсана останавливают её от подобного нелепого поступка и она тихо отвечает.

- Согласна.

В замке
Хозяева дома, по словам дворецкого, направились в церковь, где должно состояться венчание. Но их с месье де Розье просили обождать, пока церемония закончится, и провели в одно из многочисленных помещений. Стоя поодаль Анри, занятого беседой с расфуфыренным мужчиной, Розали внимательно рассматривала комнату, в которой они оказались. Стены увешены портретами знатных вельмож, шкафы заполнены толстыми томами книг, массивный стол у окна. Библиотека хозяина дома производила впечатление на всех, кто бывал здесь. Розали не была уверена, что все это можно прочитать за одну жизнь. В ее голове вихрем проносились мысли, одна за другой, но все сводились к одному: если ее враг здесь, ей нужно быть очень, очень осторожной. Она позволила своим эмоциям втянуть себя в эту авантюру…
Время от времени Анри бросал на нее ободряющие взгляды, и Розали испытывала к нему чувство благодарности и симпатии. Она не разделяла всех его взглядов, но он определенно ей нравился. Розали подумала про Колет и Жан-Жака, которые должны быть где-то здесь, и испытала чувство тревоги. Они добыли оружие, чтобы начать восстание здесь, в графском замке, и один бог знает, чем это может закончиться для всех. Как она поняла, Колет примкнула к мужчинам, потому что желала отомстить, и Розали лишь могла пожелать ей удачи.
Замок был наводнен гостями и их слугами, и походил на муравейник. Туда-сюда сновала прислуга, из кухни поднимались одурманивающие запахи еды. Роза подумала про свою горничную, Полетт, и Клару, единственную верную ей подругу. Ей так их не хватало!
Воспользовавшись тем, что Анри занят разговором, Роза решила отлучиться в нужник. Она уже чуть не плясала тарантеллу, пока обнаружила нужную комнату и схватила пустой ночной горшок. Только бы Анри не покинул библиотеку без нее…
_________________

В замке


- Рено, - понизив голос, напомнил Анри. - Не забывайте о моем новом имени. Одна оговорка - и... не сносить нам обоим голов. А что касается ваших клиентов - что ж, в наши дни все меняется стремительно. В прошлом вы могли быть куртизанкой, но сейчас вы исполняете важную работу для меня. Вот и все.

Они шли туда, куда указали слуги. Анри оглядывал роскошную обстановку холодным взглядом. Пышной мебелью и гардинами его было не пронять, видали и интереснее.
Анфилада комнат казалась бесконечной. Куда же подевался уважаемый жених?
Анри-Рено остановил провожатого и уточнил местонахождение изобретателя.
- В церкви, как раз венчается, - сообщил напудренный и напомаженный собеседник.
Так, в церковь им идти не с руки. Толкотня, жара, невеста рыдает от избытка чувства, мать невесты поливает слезами алтарь, отец принимает поздравления, и так далее.
- Поэтому подождите в библиотеке, пожалуйста. - Поклон - и слуги как не бывало. Суета, суета... Праздник. Разумеется.


- Возможно, им платят хорошо, - согласился он. - Но сама знаешь, деньги - еще не все. Как говорил Жан-Жак, многие местные обитатели недовольны хозяевами. Кстати, ходят слухи, что в замке существует некая тайная организация. Но кто, что и зачем - покрыто мраком неизвестности. Так что будь осторожна. Далеко не отходи.

В библиотеке было прохладно и на удивление хорошо. Он перевел дух и осмотрелся. Книг масса. А вот глобус и карты. Неплохо, коллекцию собирали со знанием дела.
- Нгавится, да? - Кто-то картавил рядом. Он вздрогнул, обернулся. Толстый щеголь с красным носом и щеками, усыпанными мушками, перелистывал книгу у полки. - Пгелесть какая! Обожаю эти собгания гедкой эготической литегатугы, даже у меня такой нет... О, пгостите, не пгедставился - Жюль Фгансуа Агман де Полиньяк.
- Рено де Брюйи, - поклонился Анри-Рено. - Рад знакомству. Почему не в церкви?
- О, я туда не ходок, - от улыбки физиономия герцога стала еще неприятнее. - Я, пгизнаюсь, не пегеношу эти цегемонии с детства. А от запаха кугений у меня голова кгугом. А вы?
- А я, собственно, либертен, - не погрешил против истины Анри-Рено. - Роза мне пеняет, но... Роза?
Он спохватился поздно - его спутница исчезла. А ведь он ей говорил держаться неподалеку.
Проклятье.
- Скажите, а как вы тут оказались? Слышал, после событий в Париже вы и ваша супруга с родственниками срочно выехали за границу, в Швейцарию? - как бы невзначай поинтересовался Анри-Рено. - Она так любила королеву...
- О, мой дгуг, - герцог взмахнул пухлой рукой и бросил альбом на столик. - Годные и сейчас за рубежом. Я пгиехал буквально на несколько дней, навестить дгузей и пожелать им счастья. Инкогнито, газумеется. О, вгемена, о нгавы...

Вот так новость! Иоланда де Полиньяк, подруга Марии-Антуанетты, там, а муж ее здесь!
_________________

Я смотрел на русоволосую девушку в своих руках и не мог понять, как во время ритуала она могла напомнить мне Жизель. Они были совсем не похожи внешне. Личико сердечком с ярко голубыми глазами у моей жизнерадостной Жизель, которая добротой и участием радовала всех вокруг. И круглое глуповатое лицо с массивным носом и, словно бесцветными, серыми глазами у служанки, которая особой привлекательностью не блистала и лишь молодость была ее украшением.

Разные. Как свет и тьма.
Обе послужили Братству. Но выжила одна.

Я уложил девушку на постель Мелисы и ушел к себе, чтобы как можно быстрее снять с себя черное свидетельство произошедшего ритуала всего каких-то полчаса назад. Переступив порог, накидка была отброшена в сторону, а в тишине покоев прозвучал мой отрывистый приказ подать воды для омовения. Немедленно. Меня пронзила острая необходимость смыть с тела следы ритуала, раз грешную душу вылечить не в силах.

Ожидая выполнения камердинером распоряжения, я подошел к окну. Желтый лик солнца медленно утопал в цвета женских губ облаках, будто цепляясь золотыми лучами за лазурный небосвод. Временная разлука влюбленных до следующего рассвета.

Впитывая взглядом красоту заката, я размышлял о молодости, непреднамеренной глупости и уязвимости человеческой жизни. И пытался простить. Простить самого себя за промедление, стоившее Жизель жизни.

Стук в дверь, и услужливый слуга внес в комнату таз, а после и кувшин с нагретой водой, отвлекая меня, тем самым, от грустных мыслей.

- Юдес, пока можешь быть свободен, - чуть слышно бросил я. Мне хотелось побыть одному. Потому, взяв за ручку кувшин, я тонкой струйкой лил воду на левую руку, тщательно смывая с запястья запекшиеся капли крови. Снова и снова, пока лишь тонкий шрам с багровой линией не остался на месте пореза.

Прикрыв глаза, я вновь задумался о событиях прошлого, пока не ощутил мягкие губы любимой теплым касанием на спине. Я даже не услышал, как она вошла.


Моя жена. Моя любовь. Моя отрада.

- Знаю, - хмыкнул я, но улыбка невольно расплылась на лице, прогоняя все мысли и оставляя только ощущение ее теплых губ и нежных ладоней на теле, что кружили в дерзкой ласке по мышцам пресса, опускаясь ниже, к паху. Я накрыл ее руки своими, поглаживая и пытаясь через прикосновение передать, как мне приятны ее ласки. Напряжение постепенно отпускало все мышцы тела, смещаясь и концентрируясь нарастающей пульсацией крови в чреслах.


Любимая сомкнула пальцы на члене и начала медленно ласкать рукой, оттягивая крайнюю плоть и снова укрывая бордовую головку нежной кожей. Движение за движением, так, что тяжелое дыхание рвалось из моей груди и бедра, неподконтрольные разуму, двигались в извечном ритме наслаждения. Мои глаза были закрыты, но ощущение ее губ и языка, порхающего над уздечкой, заставило поднять веки, чтоб увидеть ее. Коленопреклонную и с явным удовольствием на лице заглатывающую мою плоть. Снова и снова.

Я не помнил, как мои руки запутались в шелке ее волос. Не помнил, как резко толкал бедра вперед, желая погрузиться глубже. И своих хриплых стонов не помнил, что соскальзывали с губ. Наслаждение. Острое. И поглощающее. Оно укрывало со всех сторон и сводило с ума. Не имя любимой, не рычание, не хрипы. Ничего осмысленного я издать не мог, когда, погрузив член по самое основание и ощущая судорожные сжатия ее горла, отдавал свое семя.


Я слышал голос любимой, но не понимал, что она говорит, лишь кивнул, не отводя взгляда от ее припухших губ, что принесли безграничное наслаждение. Шаг к Мелисе, и я, поймав тонкий стан в крепкие объятия, прижал губы к уголку ее губ, отмеченных моим семенем.

Прикрыв глаза, я впитывал всепоглощающую любовь супруги и согревался ею. Холод чувства вины и отчаяния из-за невозможности что-либо изменить в прошлом отступил, дав место безграничному счастью от обладания сокровищем. Хотелось в тот момент укутать любимую со всех сторон и покачивать в объятиях, неспешно поглаживая и заставляя пылать от страсти. Но мы были не дома, а оскорблять чету д’Атруа своим отсутствием на церемонии венчания их дочери не пристало.

Спустя каких-то полчаса перед зеркалом в полный рост я стоял и ждал, когда Юдес разгладит пышные кружевные манжеты и складки “жабо” белоснежной рубашки, а после смахнет даже невидимые пылинки с аби, цвета выдержанного виноградного сока и украшенного вставками из золотистого шелка.

Кивок головы, и камердинер отступил. Мне порядком надоели все эти приготовления, и желание увидеть, какое же платье выбрала любимая для торжества, привело меня в ее покои.

- Вы прекрасны, Ваше сиятельство, - я не сводил глаз с ее отражения в зеркале, вначале обратив внимание на глубокое декольте. Мгновенно возникло чувство, что кружевная оборка платья лишь по самому краю прикрыла розовый ореол, и стоит Мелисе глубже вздохнуть, как пурпурная горошина соска выглянет из корсета. А то, что соски любимой напряжены, я не сомневался. Легкий румянец на щеках и томный блеск любимых глаз выдавали возбуждение, охватившее супругу.

Я подошел ближе, и, достав из шкатулки переливающуюся лучами света диадему, сам одел ее на голову Мелисы, ни на секунду не прерывая зрительного контакта.

- Любовь моя, своей красотой вы затмите всех, - тихий шепот и легкое касание губ к обнаженному плечу, а после еще раз и еще, слегка прижимая язык к нежной коже.

Протяжный стон был ответом на мою ласку, подстрекая меня продолжать, подбираясь тягуче медленно вдоль пульсирующей жилки на шее и бархатистой коже щек к мягким губам. Мимолетное касание, и мне пришлось отступить. Звон колокола, оповещающий о скором начале церемонии, не дал времени как следует насладиться.

Церковь замка издалека представляла собой ничем не примечательное здание с треугольной крышей и шпилем, стремящимся к небесам, но утопающем в зелени вековых дубов. Подойдя ближе, становились заметны высеченные в камне силуэты святых над арочным входом, окаймленные причудливыми орнаментами и всевозможной лепниной. В каждой детали чувствовалась напыщенность. Вычурная гротескность царила и внутри, где блеск золота покрывал каждый дюйм алтарного свода.

Когда мы с супругой вошли, большинство гостей сидели на своих местах. Пара свободных скамеек оставались у алтаря, но слушать монотонную речь священнослужителя прежде, чем молодые произнесут свои клятвы, желания у меня не возникало. Окинув взглядом помещение вокруг и рассеянно кивнув нескольким знакомым, я увидел уютный альков у алтаря, скрытый тенью огромного букета нежно белых роз.

- Любовь моя, - я поглаживал ладонь супруги, надавливая указательным пальцем на ее центр, - пройдемте со мной. Церемония предвещает быть не такой скучной, как мне казалось вначале. - Легкая полуулыбка на губах, и я, наклонив голову, поцеловал трепещущие пальцы любимой, после чего мы прошли в наше скрытое от лишних глаз убежище.

Скрипки запели соловьями, и у алтаря лакеи начали разбрасывать лепестки роз, которые издавали чарующий аромат, настраивая гостей на романтический лад. Кто-то рукоплескал в ладоши в ожидании начала церемонии, громко восторгаясь красотами вокруг и гостеприимством хозяев. Кто-то обсуждал чарующую привлекательность невесты, а кто-то, совершенно не стесняясь множества ушей вокруг и самого графа де Леграна, ожидающего невесту у алтаря, рассказывал гнусные сплетни про “того самого жениха”.

А мне не было до всего происходящего никакого дела.

- Мне показалось или я слышал, Ваше сиятельство, как вы говорили что-то о невыносимой жаре нынче вечером? - спросил я, наклонившись к уху супруги и овевая горячим дыханием шелковистую кожу шеи. Зазвучал орган, знаменуя начало церемонии, а мои мысли только и крутились вокруг того, как не привлекая внимания лишними звуками и шумом к алькову, преодолеть метры тяжелой ткани и добраться до обнаженной кожи.
_________________

Заиграла органная музыка и Венсан оглянулся.

Красива? Нет. Прекрасна! Юна? Нет. Свежа как не сорванная роза! Его невеста? Нет. Почти жена!
Мария ступала медленно, покоряя гостей своим чистым изяществом и врождённой грацией. Дышать невмоготу, когда долго созерцаешь её стан! А уж лицо - Венсан едва не застонал, предвкушая, как сладки её губы. Мари была неподдельно скромна, и искренне волновалась. Венсан понимал её. Он и сам немного переживал. Не каждый день вступаешь в брак, и не каждый день очаровываешься своей невестой с первого взгляда.
Граф привёл к алтарю свою дочь и символично передал её на попечение Венсана. Он нежно сжал вверенную ему хрупкую ладошку невесты. Так, на всякий случай. Мало ли, удумает бежать! При этой мысли у него кровь закипала. А ведь утром и сам грешным делом бежал от этого брака, хвала господу - передумал!
Они с Марией встали на колени перед алтарём и священник начал ритуал с молитвы. Венсан мысленно торопил его. Зачем столько монотонных речей?! Переходите к главному!



Тишина была ответом все три раза. И священнослужитель перешел-таки к главному.

Его невеста молчала. Венсан весь извелся за эти несколько секунд! Он сильнее сжал ладошку, дыхание его участилось, а недоуменный взгляд на Марию вдруг сделался жестче! Если она посмеет отказаться, если скажет нет, то он...

И от сердца отлег тяжкий камень.


- Согласен! - перебил он священника и ободряюще улыбнулся жене.

Священник поджал губы, но глазами выразил понимание. Затем он продолжил:


-Да-отвечают они с Марией в унисон.



-Да.


Его " да" прозвучало немного неувереннее, чем её.

Священник внятно просит в речи Святого Духа сойти на супругов, они с Марией подают друг другу руки, которые священник связывает белой ленточкой, пока они, стоя лицом друг к другу, повторяют нужные клятвы о верности:
- Пред лицом Господа нашего, я Венсан де Рошфор, беру тебя Мария де Сент-Моринье в законные жены, чтобы быть с тобой всю оставшуюся жизнь, в радости и в горе, в болезни или здравии. Я обещаю любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас. Клянусь.


Услышав клятву Марии, священник громко объявляет:


- Аминь. - проносится по зале гвалт разнотонных голосов, заглушающих тихий шёпот молодожёнов.
Священник снимает ленту с их рук и благословляет обручальные кольца, поднесенные на красной подушечке белокурой малышкой . Взяв золотой кругляшок, Венсан осторожно надевает его на палец теперь уже жены со словами:
-Мария, прими это кольцо как знак моей верности и любви - во имя отца, и сына, и святого духа.
И жена надевает ему кольцо, повторяя эти же слова.

Далее следует бесконечно-монотонная молитва, но Венсан уже не слушает, он любуется той, которой имеет полное право назвать своей. И когда церемония завершается их благословениям, они поднимаются с колен, и приняв от родителей Марии хлеб и вино для дара, подносят яства к алтарю и оставляют там.

-Теперь вы моя, Мари. Крепитесь! - радостно шепчет Венсан на ухо жене, пока их обступают желающие поздравить.