С.Э. Филлипс "Когда сталкиваются звезды"

 » Глава 4

перевела Karmenn
отредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би

На следующее утро Тад вернулся с пробежки под ослепительные вокализации Примы, доносившиеся из-за закрытой двери ее спальни. Ему было трудно представить, как человек может издавать такие необыкновенные звуки. Прошлым вечером Прима заявила, что у нее вокальный отдых, но Тад подозревал, что она просто пыталась отвертеться от караоке.

В лимузине по дороге в аэропорт казалось, что прошлого вечера как не бывало. Тад отвечал на сообщения, пока Прима и Анри болтали по-французски. Пейсли выглядела так, словно пыталась не заснуть. Как бы ему ни хотелось подвергнуть Приму перекрестному допросу о том письме, которое она получила накануне, Тад сдержался. Ну, а пока он будет бдительно за ней следить.

Пейсли зевнула и задрала очки-авиаторы на макушку поверх своих длинных светлых волос.

- Клевая рубашка. - Ее глаза покраснели. Как подозревал Тад, она провела прошлую ночь на еще одной вечеринке. — Вы могли бы стать моделью.

- Плавал, знает, — заметила Прима с фальшивой ухмылкой, которая у нее вошла в привычку, чтобы его раздражать.

Рубашка, которую похвалила Пейсли, была лососевого цвета. Лососевого, не розового. Что касается Примы... Под ее плащом от «Бёрберри» Тад мельком увидел скучный белый свитер и темные брюки. Тем не менее, он должен был отдать ей должное за эти большие серьги, которые выглядели как болтающиеся квадраты мятой золотой бумаги. И у нее действительно имелся талант к театральным шарфам. Что сильно отличалось от джинсов и кожаной куртки Пейсли. Когда они садились в самолет перед лос-анджелесским этапом своего тура, Анри сзади похлопал Тада по плечу.

- Bien (Хорошо – фр.), Тад. Сегодня утром у меня есть для тебя чудесный сюрприз. Я кое-кого пригласил с нами.

И тут со своего места вскочил Тупица.

- Сюрприз!

Прима бросилась вперед:

- Клинт!

Анри хлопнул Тада по спине.

— Значит, вы двое можете поговорить о футболе, oui (да – фр.)?

- Хреновое такое oui, — пробормотал Тад.

Вместо того чтобы поприветствовать Тада, Клинт сосредоточился на Приме.

— Вы неплохо отчистились, Ливия.

Она улыбнулась:

- Что ты здесь делаешь?

- Анри - футбольный фанат. Он пригласил меня сегодня, чтобы развлечь Ти-Бо. —Тупица наконец рискнул взглянуть на Тада. — На ней туфли. Как там с «держи их босыми и беременными», а?

Тад рванулся вперед, но Прима встала у него на пути и проворковала:

— Тише-тише.

Клинт ухмыльнулся. Тад слыл человеком, сохраняющим спокойствие несмотря ни на что, и невооруженным глазом видел, как Тупица гордится тем, что вывел его из себя. Ухмылка Клинта еще раз напомнила Таду, что этот придурок отнюдь не так глуп, как притворяется. Дурак вряд ли смог бы пробиться в стартовые квотербеки команлы НФЛ.

Пейсли тем временем неподвижно застыла в проходе, приоткрыв рот: ее ошеломленный взгляд был устремлен на Клинта. Когда Тад устроился на своем обычном месте в хвосте самолета, он понял, что его снова задвинули на вторые роли, но на сей раз обрадовался этому как никогда. К неудовольствию Пейсли, Прима пристегнулась рядом с Клинтом на диване, заставив ту сесть напротив. Тад почти слышал, как вращаются шестеренки в мозгах Пейсли, когда она пыталась сообразить, как себя повести: в итоге дождалась, пока самолет не взлетел.

- Ничего, если я сделаю пару снимков и отправлю друзьям?

— Конечно, — приободрила Прима.

Тад улыбнулся про себя. Ей не потребуется много времени, чтобы понять, что в объективе айфона Пейсли она нежелательная гостья.

Конечно же, Пейсли уговорила Клинта сделать селфи, но Прима с виду скорее позабавилась, чем обиделась. Клинт встал с дивана. Бедняжка Пейсли не привыкла к отказам от мужчин и не смогла скрыть разочарования, когда он направился к Таду. Пейсли не понимала, что ни одна женщина на планете не может удержать внимание Тупицы, когда ему выпадает шанс поговорить о футболе.

Когда Клинт протиснулся мимо него, Тад даже не потрудился скрыть свое раздражение. Тренировочный лагерь не начнется до июля, и Клинт чертовски хорошо знал, что тогда Тад выложится на все сто. Так с какой стати приставать к нему сейчас? Не то чтобы они могли провести тренировку в самолете.

Странный звук, похожий на стон, пронзил салон. Тад поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Оливия прижала руку ко рту. Она смотрела на газету, которую, должно быть, взяла из свежей стопки в салоне, потом расстегнула ремень безопасности и бросилась к Таду с газетой в руке.

- Взгляните на это!

Он взглянул. Фотографии были на второй странице «Феникс Икзаминер» в разделе «Светская хроника»: одна из официальных фотографий, для которых они с Примой позировали, соседствовала со снимком папарацци, где Тад выносит Приму из бара прошлой ночью.

«Оперная певица и звезда НФЛ

Сладко спелись

Известная меццо-сопрано Оливия Шор и запасной квотербек «Звезд Чикаго» Тад Оуэнс наслаждались прошлой ночью небольшой ПДЧ (публичной демонстрацией чувств – Прим.пер.). Звезда футбола и оперная певица не просто продвигают новую линию часов известной французской часовой компании «Хронометры Маршана». В более раннем интервью в отеле пара уклончиво не выказывала никаких признаков того, что их отношения нечто большее, чем просто деловые, но похоже, что они перешли на более личный уровень».

- Это оскорбительно! — воскликнула Прима.

— Оскорбительно? — Тад вгляделся в снимок. — Ну, малость драматично, вам не кажется? Погодите. Я и забыл. Вы сопрано, поэтому вам положено…

- Мы не пара! Как они могли такое написать?

— Я же вас несу.

Он внимательно изучил фото папарацци. Как обычно, Тад вышел хорошо, но Приму засняли под странным ракурсом, так что ее очень подтянутая попка выглядела крупнее, чем на самом деле.

Прима дернула шелковый шарф на шее, словно тот ее душил.

— Как такое могло получиться?

- Плохой ракурс, вот и все. Выкиньте из головы. - Она недоуменно посмотрела на Тада, и он быстро пошел на попятную. — Признаю, все это странно.

Он вспомнил прошлый вечер. Никто, включая его самого, не знал, что он и Прима окажутся в том баре, так что наверняка заснял случайный прохожий. И все же...

- Проблемы? – присоединился к ним Анри.

Из-за его плеча высовывалась Пейсли. Оливия сунула ему газету.

- Посмотрите на это!

- Putain (Да что б тебя... – фр.)! - Анри подавился концами своего шейного платка. - Простите мою ненормативную лексику, Оливия, Пейсли.

Чувак был слишком старомоден для сорокалетнего.

- Это круто? - Пейсли была таким же экспертом в вокал фрай (гортанное пение в низких регистрах – Прим.пер.), как и в превращении утвердительных предложений в вопросительные. – Много народу увидят. Популярность бренда и все такое.

- Не та слава бренда, к которой мы стремимся. - Анри глубоко вздохнул и пожал плечами. – Ах, ладно. Всякое случается.

- Только не со мной. - Оливия повернулась к Таду. - Это ваша вина. Ни один папарацци не преследовал меня, ни разу за всю мою карьеру. Это из-за вас. Вы и ваше… ваше, — махнула она руками в его сторону, — лицо, и волосы, и ваше тело, и те актриски, с которыми вы встречаетесь…

Прима говорила и говорила. Тад дал ей выговориться, полагая, что рано или поздно она иссякнет, хоть и была сопрано.

Рассчет себя оправдал. Наконец она выдохлась и опустилась на сиденье через проход от Тада.

- Я знаю, что на самом деле это не ваша вина, но… Ничего подобного со мной не случалось.

— Я понимаю, — со всем сочувствием сказал он.

Клинт фыркнул. Оливия повернулась к Анри, показывая всю глубину озабоченности, которой Тад не чувствовал. Его больше расстроило, что имя Примы напечатали в заголовке перед его именем.

— Прошу прощения, Анри, — обратилась она. - Знаю, что это не тот образ, который вам нужен для «Маршан». Ничего подобного больше никогда не повторится.

Анри пожал плечами в истинно галльском жесте, на которые способен только настоящий француз.

- Не стоит огорчаться. Феникс уже позади, а впереди у нас целый день в Лос-Анджелесе, а?

К его чести, Маршан не спросил, чем они занимались прошлым вечером. Вместо этого он дал Пейсли ряд указаний относительно дневного маршрута, но, когда он закончил, та смотрела только на Гаррета. В конце концов Оливия пересела на свое место впереди и надела фиолетовую гарнитуру, которую достала из сумки.

Клинт снова обратил внимание на Тада.

- Итак, вот о чем я думал, Ти-Бо. Когда меня отстранили с растяжением большого пальца. Игра «Гигантов». Третья-четвертая защита. Их защита ждала экрана, и ты перешел на внутренний бег. Как ты узнал, что они ждали экрана? Что тебе подсказало?

Тад сдался перед неизбежным.

- Я читал полузащитника.

- Но что он сделал? Что ты видел?

- Всегда следи за средним полузащитником, идиот. А теперь оставь меня в покое, чтобы я мог застрелиться.

Клинт потянулся через проход, чтобы хлопнуть Тада по ноге.

-Ты знаешь, что любишь меня, Ти-Бо, и мы оба знаем почему. Я твой последний лучший шанс на бессмертие.

С этими словами сукин сын отправился флиртовать с Пейсли.

В Лос-Анджелесе явилось больше репортеров, чем в Фениксе, и уже через пять секунд после начала первого интервью Тад знал почему. Молоденькая репортерша-панк, вся в татуировках, положила блокнот на колено, обтянутое черными брюками-карго, и задала свой первый вопрос.

- Вы двое, типа, из таких разных миров, так как вы, типа, объясняете свой взаимный интерес?

Тад видел, как Прима начинает закипать и кинется сейчас все отрицать, что приведет только к новым слухам, поэтому, прежде чем она успела сказать хоть слово, вмешался:

- Эй, мы всего лишь друзья.

Он заговорщицки подмигнул репортерше просто ради забавы: то, что Прима не могла видеть, ей не повредит. Анри бросился вперед со своего места за диваном.

- Тад и мадам Шор могут быть из разных миров, но они оба ценят качество.

Тад делал свою работу. Он хвастался «Виктори780», и Оливия достаточно встряхнулась, чтобы рассказать о «Каватина3». Анри расширил тему:

- В «Маршан» мы понимаем, что у мужчин и женщин разные потребности, даже когда речь идет о часах. Мужской гардероб более консервативен, поэтому им нравятся более вычурные часы.

— За исключением присутствующих, — встряла Оливия, взглянув на силуэт амебы на классической рубашке Тада.

Которому не нравилось ее пренебрежение к его личному стилю. Тем не менее, он должен признать, что Прима выглядела чертовски здорово даже в том черно-белом наряде, который был на ней в самолете. Часы на одном запястье, браслеты на другом и помятые золотые серьги. Никаких других украшений, если не считать ее серых туфель на шпильках-убийцах.

- Более тонкий стиль «Каватина3», — вещал Анри, — идеально вписывается в жизнь такой успешной женщины, как мадам Шор. Независимо от занятий. От офиса до спортзала. Это и классика, и спорт.

Когда репортерша попыталась вернуть интервью на личные темы, Оливия напряглась, как кочерга.

- Тад и я встретились всего два дня назад. Мы мало знаем друг друга.

Может, Прима и звезда в оперном мире, но она ни хрена не знала о том, как иметь дело со звездной прессой, и так говорить было совершенно недопустимо. Тад улыбнулся:

- Некоторые люди просто находят общий язык сразу же.

— Как профессионалы, — добавила Прима чопорно, как пожилая дама на викторианском чаепитии.

Репортерша переложила блокнот на другое колено.

- На той фотографии вы двое выглядите так, будто у вас отношения ближе, чем профессиональные.

Прима скривила губы, и Тад понял, что она собирается выдать еще одно опровержение, поэтому снова вмешался.

- Нам было весело, это точно. Лив не поверила, что я смогу лежа выжать ее в качестве штанги, но мой приятель использовал таймер на моем «Виктори780», чтобы доказать ее неправоту. Одна минута сорок три секунды. Думаю, я доказал ей.

Прима посмотрела на него с таким недоверием, что с подобным же успехом могла бы прямо заявить репортерше, что он лжет. Репортерша рассмеялась.

- Хорошо. Я поняла. Больше вопросов нет.

Анри составил компанию Пейсли, чтобы проводить репортершу, как будто он не доверял своей помощнице делать работу в одиночку, оставив Тада меньше чем за минуту до появления следующего репортера. Тад стащил Оливию с дивана и потащил в первую попавшуюся дверь.

- Какого…?

Он прижал ее к раковине в туалете.

- Расслабьтесь и перестаньте вести себя так, будто они нашли секс-видео.

- Расслабиться? Все будут думать, что мы... мы...

- Влюбленные? И что? Мы оба взрослые, и, насколько я знаю, ни один из нас не женат. Вы ведь не замужем? Потому что я не связываюсь с замужними женщинами.

- Конечно я не замужем! — выпалила она.

— Тогда мы в порядке.

- Мы не в порядке, и нечего валять дурака. А выглядит, будто мы... а, неважно. Мы познакомились всего два дня назад.

- Понимаю. Вы не хотите, чтобы Руперт думал, что вы легкомысленная особа.

- Я вам не девица легкого поведения!

- Мне ли не знать. А теперь перестаньте так заводиться. Расслабьтесь и улыбайтесь.

Повернув ее к двери туалетной комнаты, Тад усмехнулся про себя. Не в его характере задирать женщину, но Прима была таким достойным противником, что он, казалось, ничего не мог с собой поделать. Они появились вместе, прямо перед глазами следующего репортера.

К удивлению Тада, Прима улыбнулась.

— Не за что, Тад. - А затем репортеру: - Он не поверил мне, когда я сказала, что половина обеда застряла у него в передних зубах. Стыдно позволить бутерброду с ветчиной испортить эти блестящие белоснежные виниры. Я уверена, что он заплатил за них целое состояние.

Все зубы у Тада были собственными, но это ничего не меняло. Прима выхватила мяч у него из рук и загнала в конечную зону (зачетная зона между линией ворот, ограниченная боковыми линиями – Прим.пер.) .

Тем же вечером, после обязательного ужина с клиентами, Тад встретился с приятелями из Лос-Анджелеса в баре на крыше отеля, чтобы вместе выпить. Приму он не пригласил с собой, несмотря на то, что увитый плющом павильон бара и великолепные виды были больше в ее стиле, чем грязный бар накануне. Тад не видел этих парней несколько месяцев и должен был отлично провести время, особенно с учетом того, что Гаррет там не появился. Но после прошлой ночи вечер показался пресным и принес одно разочарование, и к двум Тад уже был в постели.

Когда на следующий день лучшая подруга Оливии Рэйчел Каллен и ее муж Деннис расположились под голубым зонтиком во внутреннем дворике ресторана отеля, их руки встретились, и Оливия с тоской посмотрела на пару.

— Вы двое просто отвратительны.

Рэйчел сжала руку мужа.

— Ты такая ревнивица.

- Мягко сказано, — согласилась Оливия. - Ты же нашла единственного мужчину на планете, рожденного для женитьбы на оперной певице.

Если бы Оливия нашла клона Денниса, она тоже могла бы решиться на длительные отношения.

- Лучшая работа на свете, — подтвердил Деннис.

Оливия посмотрела на подругу:

- Я тебя ненавижу.

Рэйчел самодовольно улыбнулась:

- Еще бы, конечно.

С ее шелковистыми пепельно-светлыми волосами, роскошными формами и образом соседской девчонки Рэйчел могла бы сойти за самую красивую «футбольную мамочку» в округе, в то время как непослушная копна каштановых волос Денниса Каллена, большой нос и жилистое телосложение делали его более похожим на музыканта, чем его жена, хотя зарабатывал он себе на жизнь фри-лансом в айти-сфере.

Оливия и Рэйчел познакомились более десяти лет назад в «Райан Опера Центр», престижной программе художественного развития в Лирической опере в Чикаго. В старые времена оперного соперничества две меццо, претендующие на одни и те же роли, никогда бы не стали такими близкими подругами, но в Лирике взаимная поддержка и сотрудничество не только поощрялись, но и ожидались. Работая бок о бок над репертуаром меццо, они помогали, сочувствовали друг другу, и между ними родилась тесная связь. Оливию, как певицу и актрису, природа одарила бóльшим талантом, но вместо того, чтобы ревновать, Рэйчел стала самой восторженной чирлидершей Оливии.

Шли годы, карьера Оливии стремительно росла, а Рэйчел просто оставалась на неплохом уровне, но это не мешало их дружбе. Оливия продолжала рекомендовать Рэйчел на роли. Они и смеялись, и плакали вместе. Оливия была рядом с Рэйчел, когда умерла ее мать, а Рэйчел держала Оливию за руку во время ужасных, душераздирающих похорон Адама, чего ни одна из них никогда не забудет. Изучая меню, Оливия сделала вид, что не заметила озабоченного взгляда подруги. У Рэйчел была развита интуиция, и она знала, что-то не в порядке, несмотря на притворную веселость Оливии.

Появился их официант. Деннис заказал нарезанный тайский салат для Рэйчел и крабовые пирожки для себя.

— Он даже заказывает для тебя, — заметила Оливия, когда официант исчез.

- Он лучше меня знает, что мне понравится.

У Оливии вдруг всплыло воспоминание, как Адам просил ее сделать для него заказ, потому что сам никак не мог принять решение. Компания Денниса может причинять и боль. Его преданность карьере Рэйчел резко контрастировала с чувством обиды, которое так старался подавить Адам. Деннис был мужем мечты для любой оперной певицы.

Рэйчел развернула салфетку:

— Расскажите мне, как вы с Деннисом познакомились.

- Что, опять? — удивилась Оливия. — Я же рассказывала тебе эту историю десятки раз.

- Никогда не устану ее слушать.

— Она как ребенок, — заметила Оливия Деннису. А затем обратилась к Рэйчел: - Должна ли я начать до или после того, как он приставал ко мне?

Деннис застонал.

— До, — проворковала Рэйчел.

Оливия успокоилась.

— У меня только что начались месячные, и у меня были сумасшедшие спазмы… - приступила к рассказу Оливия.

- И тяга к сладкому, — добавила Рэйчел.

— Не перебивай меня, — запротестовала Оливия. - В любом случае, я решила утешить себя фраппучино «Красный бархат» из «Старбакса».

Рэйчел, чье пристрастие к сладкому только прибавляло ее формам пышности, кивнула:

- Очень разумно.

- Стою я в очереди, а этот похожий на сумасшедшего музыканта тип пытается завязать разговор.

Рэйчел ткнула своего мужа:

— Ты ж запал на нее.

Оливия улыбнулась и продолжила излишние подробности.

- У меня не было настроения болтать, но он был настойчив. И вроде мил.

— И не певец, — сказала Рэйчел. - Не забывай самое лучшее.

— Технарь, как я узнала еще до того, как бариста приготовил мне фраппучино.

— За который он галантно заплатил.

— Что заставило меня почувствовать себя обязанной поговорить с ним. Остальное уже история.

- Ты пропустила самое интересное. Как ты дала ему мой номер телефона, не спросив моего разрешения, хотя он мог обернуться серийным убийцей.

— Которым он не был.

— Но я мог бы им оказаться, — встрял Деннис.

Оливия улыбнулась.

- Он мне понравился. К сожалению, я не могла оставить его себе, потому что все еще находилась под чарами Адама.

Общество за столом посерьезнело, и Рейчел снова забеспокоилась. Оливия изобразила чересчур сияющую улыбку.

- Главное итог. Мне понравилось быть подружкой невесты на твоей свадьбе в прошлом году.

Рейчел кивнула.

- И ты спела самую красивую «Voi che sapete», которую кто-либо когда-либо слышал. (ария Керубино из оперы «Свадьба Фигаро» Моцарта – Прим.пер.)

Прибыла их еда. Рэйчел приехала в город на прослушивания на роль в Лос-анджелесской опере следующей зимой, и подруги начали обмениваться оперными сплетнями: у этого тенора слишком громкий голос, а тот дирижер отказался дать Россини возможность дышать. Говорили об удивительной акустике в гамбургской Эльбской филармонии и новой биографии Каллас.

Оливия завидовала гордости Денниса за достижения жены. Карьера Рэйчел всегда была на первом месте, и он подстраивал свою работу под ее расписание. В отличие от жизни Оливии с Адамом. Только сейчас она увидела, что Адам страдал от депрессии. У него имелись проблемы с запоминанием нового либретто, и периоды бессонницы чередовались с ночами, когда он спал по двенадцать или тринадцать часов. Но вместо того, чтобы отвести Адама к врачу, она рассталась с ним. И теперь он мстил.

«Это твоя вина. Чтоб ты подавилась».

Рэйчел поморщилась.

- Вы слышали, что Риччи поет Кармен в Праге? Я ее просто ненавижу.

Оливия снова сосредоточилась.

- Ненависть — сильно сказано.

— Ты всегда была лучше меня.

На самом деле София Риччи прекрасный человек, хотя Оливия и пережила краткий период обиды на нее из-за того, что когда-то София была девушкой Адама. Однако не это было причиной жалоб Рэйчел. София относилась к лирическим сопрано, и всякий раз, когда лирика занимала одну из немногих ведущих ролей, написанных для меццо, это всегда вызывало негодование.

— Может, у нее ларингит, — предположила Оливия и тут же раскаялась. - Я веду себя ужасно. У Софии удивительный талант, и я желаю ей всего хорошего.

— Но не супер хорошего. - Рэйчел извлекла из салата орехи кешью. - Достаточно, чтобы критики написали что-то вроде, мол, «Хабанера» Софии Риччи хотя и вполне пристойно исполнена, но не может конкурировать с властной чувственностью изысканной Кармен в исполнении Оливии Шор.

Оливия нежно улыбнулась своей щедрой подруге. Она больше чем кто-либо понимала, как Рэйчел хотела бы исполнить Кармен в таком престижном театре, как Чикагская муниципальная, но такого предложения ей никогда не дождаться.

- Я взял под крыло соцсети Рэйчел, — сказал Деннис. - Публичность — это все. Посмотрите на этих меццо в поп-музыке — Бейонсе, Адель, Гагу. Эти женщины понимают, как пользоваться социальными сетями.

В патио появилось слишком знакомое лицо. Тад заметил Оливию и направился к их столику. Пока Оливия представляла всех, то заметила, что у Рэйчел чуть ли не ошеломленный вид, который, казалось, перенимали многие женщины, когда Тад Оуэнс появлялся в их поле зрения.

- Пожалуйста. - Рэйчел указала на свободное место за столом. - Мы почти закончили есть, но не стесняйтесь заказать что-нибудь.

— Я только что с ланча. - Тад посмотрел на Оливию. - Пара спортивных репортеров.

Оливия почувствовала укол вины, зная, что он работает усерднее, чем она. Деннис и Тад обменялись поверхностными репликами о футболе, прежде чем разговор вернулся к опере.

- Лена Ходяк поделилась со мной, что прикрывает тебя в «Аиде», — сказала Рэйчел. - Она тебе понравится. Она спела Гертруду в «Гензеле и Гретель» в прошлом году в Сан-Диего, и она милая. - Тад вопросительно посмотрел на Рэйчел. - Это означает, что Лена — ее дублерша, — объяснила Рэйчел. — Прикрывать Оливию — неблагодарное дело, как Лена скоро обнаружит. Оливия никогда не болеет.

Деннис вмешался.

- Расскажите об этой вашей работе с Маршаном. Как вы двое его подцепили?

- Я был по крайней мере их третьим кандидатом, — ответил Тад без тени недовольства.

- В сентябре прошлого года мне позвонил мой агент, — призналась Оливия. - У меня образовалось окно в расписании, да и деньги были отличными. Кроме того, я думала, что буду путешествовать с Купером Грэмом, бывшим квотербеком «Звезд».

— Вместо этого ей повезло, — подмигнул Тад.

Оливия улыбнулась и взглянула на часы.

- Я бы хотела поболтать с вами подольше, но у нас впереди фотосессия, и Таду нужно время, чтобы убедиться, что его прическа идеальна.

Тад отодвинул стул.

- Она ревнует, потому что я более фотогеничен, чем она.

Рэйчел нахмурилась, готовая броситься на защиту подруги, но Оливия пожала плечами:

- Грустно, но факт.

Тад рассмеялся. Деннис вскочил на ноги и вытащил свой мобильник.

- Позвольте мне сначала сделать пару фотографий для соцсетей Рэйчел. Я добавлю вас обоих.

Оливия подозревала, что Тад заинтересован в том, чтобы его пометили, не больше, чем она, но обожала энтузиазм Денниса. Как тут не завидовать?

Они открыли дверь своего номера и увидели Анри, что-то горячо обсуждавшего с элегантной женщиной примерно его возраста, чуть больше сорока. У нее был лощеный европейский вид: закрытое черное платье-карандаш с несколькими нитями жемчуга на шее. Ровно подстриженные волосы с пробором посередине падали чуть ниже подбородка. Рядом с ней запуганная Пейсли часто моргала, как будто пытаясь не заплакать, что заставило Оливию заподозрить, что эта женщина не так склонна игнорировать некомпетентность Пейсли, как Анри. Справедливости ради, хоть Пейсли и избалованная, неорганизованная и крайне незрелая особа, но Оливия видела фотографии в ее айфоне и должна была признать, что та хорошо разбиралась в ракурсах задницы Тада Оуэнса.

Анри прервал разговор, как только заметил их.

- Мариель, посмотри, кто присоединился к нам. Оливия, Тад, это моя кузина Мариель.

Мариель одарила их очень французской улыбкой — сердечной, но сдержанной — и деловым рукопожатием.

- Мариель Маршан. Рада познакомиться.

Ее можно было назвать скорее красивой, чем миловидной, с высоким лбом, орлиным носом и маленькими глазами, увеличенными ярким макияжем.

- Мариель — наш главный финансовый директор, — пояснил Анри. — Она пришла нас проведать.

Оливия достаточно покопалась в интернете, чтобы знать, что Люсьену Маршану, главе компании, за семьдесят и он бездетен. Мариель и Анри, его племянница и племянник, приходились ему единственными кровными родственниками, и одному из них предстояло возглавить семейную фирму. Не составляло труда заметить, что Мариель имела неоспоримое преимущество перед добродушным Анри.

— Надеюсь, мой кузен не заставляет вас слишком много работать, — ответила Мариель с менее заметным акцентом, чем у Анри.

— Только Тада, — честно признала Оливия. — У меня расписание проще.

- Я слышала два года назад в вашем исполнении в Опере Бастилии партию Клитемнестры в «Электре». Incroyable (невероятно – фр.). - Мариель обратила внимание на Тада, не дожидаясь, пока Оливия ответит на комплимент. - Вы должны объяснить мне эту игру, в которую вы играете.

- Ничего особенного, на самом деле. Немного бегай, немного пасуй, держи мяч подальше от плохих парней.

- Как интригующе.

Оливия мысленно закатила глаза и, извинившись, удалилась. Этим вечером Мариель присутствовала вместе с ними на ужине с клиентами, придавая делу оттенок французской элегантности и возмутительно льстя Таду.

- Нужно быть очень сильным, чтобы играть в эту игру. Таким ловким.

— Таким безмозглым, — пробормотала Оливия, потому что… ну как она могла противиться искушению?

Тад услышал и откинулся на спинку стула.

- Некоторые из нас рождены, чтобы побеждать. - Он одарил Оливию ленивой улыбкой. - Другие, кажется, продолжают умирать на работе.

Он был прав. Оливия потеряла счет тому, сколько раз ее зарезали в «Кармен» или раздавливали насмерть в роли Далилы. В «Дидоне и Энее» она скончалась от горя, а в «Трубадуре» едва избежала пылающего костра. И это еще не учитывая, сколько людей убила она.

Похоже, Тад мало что смыслил в опере, поэтому она не была уверена, откуда он знает обо всех тех кровожадных ролях, которые Оливия исполняла, но подозревала, что к этому приложил руку «Гугл». Она сама погуглила и обнаружила, что почти в каждой статье о Таддеусе Уокере Боумэне Оуэнсе упоминаются не только его физические навыки и личная жизнь, но и уважение, которое испытывают к нему товарищи по команде. Она начала понимать почему, и их четыре недели совместного путешествия уже не казались такими уж долгими.

— Знаете, вам ведь не обязательно идти со мной, — сказала Оливия, пока они поднимались по тропе над обсерваторией Гриффита, недалеко от того места, где их высадило такси. Было едва шесть утра, и в воздухе пахло росой и шалфеем. — Если бы я знала, что вы будете таким ворчливым, я бы вас не пригласила.

— Вы и не приглашали меня, если помните. Я подслушал, как вчера за ужином вы говорили о походе сюда сегодня утром. - Тад зевнул. — Было бы нечестно оставаться в постели, пока вы изводите себя до смерти.

- Не я одна. Всякий раз, когда у нас простой, вы либо разговариваете по телефону, либо сидите за компьютером. Как насчет этого?

- Подсел на видеоигры.

Она не поверила, хотя заметила, что Тад никогда не оставлял свой ноутбук открытым.

— Мы уезжаем в Сан-Франциско через пару часов. - Оливия осмотрела высоко над ними знак Голливуда. – Так что у меня единственный шанс, когда я могу заняться спортом.

— Или могла бы остаться в постели.

- Легко вам говорить. Вы тренируетесь, а я только и делаю, что ем.

— И пьете, — мимоходом заметил он.

- Это тоже. К сожалению, эпоха тучных оперных певцов закончилась. - Она обошла кучу конского навоза. - В прежние времена вам только и нужно было стоять посреди сцены и петь. Теперь надо выглядеть хоть немного правдоподобно. Если только не исполняете цикл «Кольцо» («Кольцо Нибелунгов» Вагнера – Прим.пер.). Будь у меня голос и выносливость, чтобы спеть Брунгильду, я могла бы есть все, что захочу. Давайте смотреть правде в глаза. Нельзя спеть боевой клич Брунгильды, если ты грациозная сильфида.

— Поверю вам на слово.

Оливии хотелось дать себе волю и спеть «Хо-йо-то-хо!» Брунгильды прямо здесь, на тропе, просто чтобы посмотреть, способна ли она заставить Ти-Бо потерять хладнокровие, но это было не в ее характере.

Они покоряли высоту, двигаясь в достаточно быстром темпе, так что ей требовалось следить, как удержаться на ногах. Помнится, она гуляла здесь с Рэйчел несколько лет назад. Всякий раз, когда они приближались к крутому подъему, Рэйчел, которая была в худшей физической форме, задавала Оливии вопрос, требующий такого запутанного ответа, что в конечном итоге Оливия говорила на протяжении всего подъема, а Рэйчел экономила свои силы. Оливии потребовалась целая вечность, чтобы понять уловки подруги.

- Хватит обо мне. - Она улыбнулась Таду. - Расскажите мне историю своей жизни. Он попался на приманку, пока они поднимались.

- Замечательное детство. Отличные родители. Почти великолепная карьера.

Тад пошел быстрее. Оливия попала в его ритм, в то же время держась подальше от обрыва слева от себя.

- Мне нужны подробности.

- Единственный ребенок. Избалованный. Моя мама — социальный работник на пенсии, а папа — бухгалтер.

- Вы, конечно же, были звездой школы, квотербеком школьной футбольной команды и королем выпускного бала.

- Меня ограбили. Корону отдали Ларри Куиверсу, потому что он только что расстался со своей девушкой и всем стало его жалко.

- Это та трагедия, которая закаляет характер.

- У Ларри.

Она смеялась. Тропа становилась все круче, под ними раскинулся город, и Тад снова ускорил шаг.

- Что еще? - спросила Оливия.

- Летом я работал в ландшафтной фирме. Играл за Университет Кентукки и получил диплом по финансам.

- Впечатляет.

- Меня задрафтовали и подписали «Гиганты». Также играл за «Бронкос» и «Ковбоев» до приезда в Чикаго.

- Почему два средних имени? Уокер Боумэн?

- Мама хотела, чтобы почтили ее отца. Папа хотел, чтобы честь досталась его дедушке. Они тянули соломинку, и мама победила.

Они практически бежали трусцой, и Оливия ругала себя за кусок слоеного торта с шоколадным трюфелем, который съела вчера на десерт. Вот что происходит, когда отправляетесь в поход с конкурентоспособным спортсменом. Неторопливый утренний подъем превратился в соревнование на выносливость. Которое она не собиралась проигрывать. Несомненно, Тад был сильнее из них двоих. Ее ноги уже начали гореть, и, кажется, на мизинце образовался волдырь, но Тад уже дышал тяжелее, чем она. В любую секунду он осознает, насколько хорошо контролирует дыхание профессионально обученный оперный певец.

- Женат? В разводе? - уточнила Оливия.

- Ни то ни другое.

— Это потому, что вы не встречали никого столь же красивого, как вы, верно?

— Я ничего не могу поделать со своей внешностью, ясно?

Он действительно говорил раздраженно. Очаровательно. Оливия решала, что сохранит эту информацию в качестве оружия на будущее, когда внезапно остановилась.

- Посмотрите на это. - Краем глаза она заметила маленькую дырку в земле под кустом. И прямо перед этой дырой... Рука обхватила ее грудь, оттаскивая назад. Оливия закричала: - Эй!

- Это же тарантул! — воскликнул Тад.

— Я знаю, что это тарантул. - Она высвободилась. – Какой красавец.

Тад содрогнулся.

- Это тарантул!

- И он и мухи не обидит. Помните о нашем уговоре. Я работаю с жуками и змеями. Вы имеете дело с грызунами.

Тарантул убежал обратно в свою норку. Тад подталкивал Оливию вперед, подальше от гнезда.

- Двигайтесь!

- Трусишка.

Оливия просила тарантула в качестве домашнего питомца, но ее уравновешенные, консервативные родители отказали. Когда она родилась, они были уже в возрасте, преданными музыке людьми, которые предпочитали, чтобы их жизни ничто не мешало. Тем не менее, они любили ее, а она скучала по ним. Они умерли с интервалом в несколько месяцев.

- Бьюсь об заклад, вы не знали, что самки тарантулов могут жить двадцать пять лет, — сказала она, — но когда самец взрослеет, он живет всего несколько месяцев.

- А женщины еще считают, что им приходится туго.

У нее в кармане зазвонил мобильный. Номер был незнакомый, вероятно, ненужный звонок, но ногам требовалось передохнуть, и Оливия ответила.

- Алло?

- «Che gelida manina...» (ария Родольфо из оперы Джакомо Пуччини «Богема» - Прим.пер.).

При звуках знакомой мелодии телефон выскользнул из пальцев. Тад со своими спортивными рефлексами поймал его на лету. Он поднес телефон к уху и стал слушать. Оливия слышала музыку, доносившуюся из телефона. Она выхватила его у Тада, выключила и сунула обратно в карман.

— Не хотите рассказать мне об этом? – спросил он.

- Нет. - Они не достигли вершины, но Оливия повернулась и пошла обратно по тропе. Затем, поскольку ей не нужно было смотреть ему в глаза, сказала: - Это ария о любви Родольфо к Мими в «Богеме».

- А также?

- «Che gelida manina...». Это означает: «Холодная ручонка». - Она зябко поежилась. - Я советовала ему не петь эту арию.

- Кому?

Взошло солнце, а вместе с ним стало жарче. Оливия устремила взгляд на обсерваторию вдалеке. Ей не нужно было ничего говорить. Она могла бы заткнуться прямо сейчас. Но Тад был такой основательный и спокойный, и она хотела рассказать ему.

- Это популярная партия для прослушивания для теноров, но Адам не смог справиться с высокой «до». Ему пришлось опустить ее на полтона — высокая «до» становится высшей натуральной «си». Но это только выявляет слабость. Я пыталась отговорить его от прослушивания, но не смогла.

- Адам?

- Адам Уилер. Мой бывший жених.

— И вот как этот мудак обращается с вами? Он звонит вам как какой-то псих и…
— Вы не понимаете. - Она судорожно вздохнула. - Адам мертв.

как же я ждала новую книгу С.Ю.Филлипс🥰

Большое спасибо за продолжение!

Спасибо огромное за продолжение!
_________________

...подозревала, что к этому приложил руку «Гугл».

Спасибо за перевод!

Большое спасибо за продолжение!
Ваша IMG.

Большое спасибо за продолжение!

Спасибо за продолжение.

Спасибо огромное за перевод
___________________________________

Девочки, спасибо за продолжение!
_________________

Большая благодарность за перевод, редакцию и оформление новой главы. Мне показалось, что Оливия стала горазд спокойнее после оригинального объяснения с Тадом. А он, в свою очередь, решил быть «гасителем» вспышек темперамента певицы.
Хотя он тот еще шутник: « »

Спасибо большое за главу!
Много узнали об Оливии.
_________________

Карми, Лена, Аня, спасибо за новую главу!
_________________

Огромное спасибо за продолжение, девочки! 💕
Большая глава. И это прекрасно!
Мне нравится Оливия. И Тад.
Мне нравится всё )))

_________________

Cпасибо за перевод новой главы.