KattyK:
» 13 (часть 1)
Глава 13 (часть 1)бета-рирднг - LiskaAliska
- Софи? О, Боже, очнись, Пожалуйста, пожалуйста, очнись, - задыхаясь от отчаяния, Чад обхватил ее щеки кончиками пальцев, потом взял ее лицо в ладони. Ее голова повисла на бок, как у куклы. – О, Боже, Софи, очнись.
Зачем он взял ее с собой? Зачем? Он мог бы удержать ее там, возле фермы ее родственников, прижать ее к земле, пока Гордон бы не исчез из вида. Он мог бы прятаться в дюнах и не показываться ей вовсе. А не обнимать ее, целовать ее, не искать способа облегчить свою вину в сладком искушении ее невинности, смешанной со страстью. Страстью, которую он пробудил в ней. Потому что он не смог сделать то, что нужно. Не смог оставить ее в покое.
Он провел рукой по ее груди, потом скользнул между землей и ее спиной в поисках раны. Его пальцы оказались сухими, незапятнанными, что принесло ему слабую и неуверенную долю облегчения.
Он прислушался. Тишина. Трясущейся рукой Чад подхватил ее под колени, другой рукой обнял девушку за плечи и с усилием поднялся на ноги. Баюкая Софи, как в колыбели, мужчина направился в тень скалистой вершины холма.
Он решил пойти по темнеющему в ночи вереску, через кустарники и поросль, по скалам, стараясь не трясти ее. Осторожно выбирая свой путь, прислушиваясь к звукам погони, он с тревогой ожидал того, чего боялся больше всего, - ощущения горячей влаги, пропитывающей ее одежду. В такт его шагам Софи щекой касалась его плеча. Ее глаза все еще оставались закрытыми, черты ее лица – расслабленными, словно она лишь заснула.
Будто она не была ранена. Словно не умирала. Прошу тебя, Господи.
Воздух стал ледяным, по земле заклубился густой туман. Дыхание мужчины, срываясь с губ, обращалось в пар. Чад дрожал всем телом. Его сердце колотилось, волоски на затылке стали дыбом. Он крепче сжал Софи, насколько возможно согревая ее теплом своего тела. Он отказывался позволить холодному туману завладеть ею, как тот завладел им самим в его первую ночь в Пенхоллоу.
- Я не позволю тебе забрать ее. Ты слышишь меня?
Следуй сюда.
Это слово было шелестом ветра, который морозно дул ему в лицо. Он напряг свои глаза, и ярость охватила его, поскольку он из последних сил держал Софи. Но ничего не увидел во тьме. Ни ужасного разлагающегося лица, ни пустого взгляда.
Но в нескольких ярдах туман пронзал тонкий шпиль.
Он моргнул, не в состоянии поверить своим глазам. Даже, когда на него нахлынуло облегчение. Часовня. Их часовня. Это невозможно, абсолютно невозможно, чтобы они покрыли такое большое расстояние в своем безумном бегстве от той лачуги. Каменные ступеньки под ногами казались прочными, когда он всходил по ним, дверь – материальной и скрипучей, когда он плечом открыл ее и прошел внутрь.
Дойдя до середины нефа, он положил Софи на деревянную церковную скамью и опустился на колени на пол возле нее. Он убрал с ее лица спутанные волосы. Была ли она бледной? Ее губы – белыми? В темноте он не мог этого сказать. Поднял ее руку к своей щеке. Всё еще теплая. Он повернул руку и прижал ее запястье к своим губам. Пульс был равномерным и сильным.
Расстегнув плащ и отбросив его в сторону, он снова ощупал руками каждый сантиметр ее тела, ее обнаженные руки и ноги. Чад посадил ее, прижав к себе, чтобы увериться, что на ее рубашке нет пятен. С каждым кусочком ее тела, на котором он не обнаружил ни раны, ни крови, его сердце наполнялось радостью.
Легкий вздох вырвался с ее горла.
- Софи. О, Слава Богу. Ты теперь вне опасности, - он едва мог выдержать чувство облегчения. Оно билось, пульсировало, кололо. Оно лишало силы его ноги. Оно кружило его голову и вызывало потрясение… счастье, сильнее которого он не испытывал.
Он обнял ее. Мягко укачивал, лаская щеку кончиками пальцев, пока ее глаза не открылись.
- Ч-что случилось? – Через темную бахрому ресниц она осмотрела помещение. – Часовня? Как мы сюда попали?
Из-за эмоций он не мог говорить. Вместо этого он поцеловал ее, упиваясь сладким вкусом ее губ, наполняя свой рот жаром ее дыхания и наслаждаясь мягким, живым теплом ее тела.
- Я могу ответить на твой первый вопрос, - наконец сумел выдавить он, его горло словно горело огнем. Чад прижался к ее лбу своим. – Ты еще раз сумела обмануть смерть. Что касается второго вопроса. Я не могу дать тебе ответ даже ради собственной жизни.
Над носом у нее появилась морщинка. – Я потеряла сознание, не так ли?
Он кивнул.
Она застонала и спрятала лицо в ладонях. – Я никогда в жизни не падала в обморок. Я презираю женщин, падающих в обморок.
Он безуспешно попытался поднять ее подбородок. Когда она не пошевелилась, он наклонился ближе и сказал ей на ухо. – Мы быстро бежали сквозь туман. А потом они выстрелили в нас. Я полагаю, что они стреляли вслепую, но если бы ты не сумела бежать рядом со мной, то они могли бы в действительности попасть в одного из нас, - его грудь болезненно напряглась.
Ее руки упали. Она дрожала. – Я потеряла свой плащ по дороге?
- Нет. Он тут, - он поднял предмет одежды с пола и закутал ее в него. – Когда ты упала в обморок, я испугался, что в тебя попали. Я принес тебя сюда, не зная, умираешь ли ты или нет. Мне надо было увидеть… чтобы точно знать…
Она извиняюще улыбнулась. – Не то, что бы ты раньше не видел меня в ночной рубашке, - под плащом она сильно дрожала и умоляюще смотрела на него. - Ты не мог бы кое-что для меня сделать?
- Все, что угодно.
Она протянула руки. Плащ распахнулся, показались ее соблазнительные округлости, а темные тени сосков выглядывали под ночной рубашкой. – Забудь на мгновение, что мы в часовне и просто обними меня.
Как бы неправильно и неприлично это не было, как бы неодобрительно не отнеслась бы к этому ее семья, Софи нуждалась в нем. Ей нужно было почувствовать биение сердца Чада у своей груди, чтобы избавиться от леденящей дрожи, которая не отпускала ее.
До того, как он разбудил ее, ей было холодно, так холодно. Она блуждала потерянная и отчаявшаяся найти путь в запутывающем тумане.
Он сел на скамью, притянул ее к себе на колени и обнял ее. Испытывая радость, благодарность, она прижалась к его торсу. Принимая во внимание почти прозрачность ее хлопковой рубашки, она была почти голой; но даже этого контакта с ним ей было недостаточно. Ей нужно было больше его.
Одну за другой она расстегнула пуговицы на его рубашке и прижалась к нему, наслаждаясь твердостью мышц и грубостью его груди по сравнению с ее кожей. Это делало ее бесстыдной? Казалось, что такого понятия не существовало. А также не было ни неодобрения, ни сожаления. Существовала только сильная физическая потребность быть ближе, чувствовать себя связанной с ним, быть его частью, насколько это возможно. Поерзав на его коленях, она обхватила его ногами и практически обернулась вокруг него.
Она не знала, сколько они так сидели в молчании и облегчении, и жаре своих тел. Неопровержимое доказательство его желания пульсировало через брюки, вызывая внутри нее отклик с обещанием чего-то, что еще только случится между ними.
Несомненно, случится, но не здесь. Не в этом месте.
Он мягко спросила, уткнувшись в его плечо. – Как думаешь, они нас найдут?
Он покачал головой, гладя ее по волосам. – Мы в безопасности.
Она кивнула, уже зная ответ. Было что-то ошеломляющее и сверхъестественное в этой часовне, необъяснимое, но заслуживающее доверия. Они оба это знали, даже хотя и не понимали.
KattyK:
» Глава 13 (2)
Глава 13 (часть 2)бета-ридинг - LiskaAliska
- Мы не можем здесь долго находиться, - отметил он. – Подождем, пока не начнет светать, и пойдем в Эджкомб.
- Но я должна вернуться на ферму.
Его грудь словно налилась свинцовой тяжестью. – Ты думаешь, что я верну тебя этим людям? Такому дядюшке?
- Вообще-то в опасности находится именно он. Мужчины, с которыми он встречался сегодня ночью, определенно преступники, и, кажется, он их чем-то рассердил. Ты же слышал, как они планировали избавиться от него.
- Мы не знаем наверняка, что они обсуждали Барнаби.
- А кого еще?
Он крепче обнял ее. – Мне, черт побери, все равно, о ком они говорили, если ты в безопасности.
- Со мной будет все в порядке. Никто не знает, что мы там были ночью. Было слишком темно, чтобы они смогли нас узнать, кроме того, мы очень быстро сбежали оттуда. - Она решительно выпрямилась, но осталась сидеть на его коленях, обнимая его. – Если я не вернусь домой, это лишь вызовет подозрения. Что, если те люди из лачуги узнают об этом? Сколько пройдет времени, пока они сложат «два» плюс «два»?
- Если только они умеют считать.
- Они стреляли в нас. Убийства они не побоялись.
- Вот почему я настаиваю, чтобы ты пошла со мной домой.
- Но разве ты не понимаешь, что, если я смогу проскользнуть назад домой так, что никто не заметит моего отсутствия, я буду в безопасности. И смогу продолжать наблюдение.
- Ты больше не будешь наблюдать, - его голос был несколько резким, полным эмоций. – Оставь это мне.
- Так для тебя это не так опасно, как для меня?
- Это не имеет значения.
В его словах она услышала горечь, намек на отчаяние. Его глаза заблестели, когда он посмотрел в темноту алтаря. Она почувствовала, что он снова отдаляется. Не в состоянии понять «почему», она так крепко схватила его плечи, что поняла, что, вероятно, причинила ему боль. – Это имеет значения для меня, - сказала она с тихой решительностью.
Его янтарный взгляд с грустью ласкал ее. – Нет, Софи. Не позволяй этому иметь для тебя такое значение.
Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы, ее горло сжалось. Она отпрянула, позволив холодному воздуху хлынуть в пространство между ними, хотя холодное уныние наполнило ее сердце. – Зачем ты это делаешь? Почему ты тянешься ко мне, а потом отталкиваешь?
- Потому у меня нет права тянуться к тебе, - в его лице боль сочеталась с решительным облегчением.
- Как ты можешь говорить это? Почему… - из ниоткуда на нее нахлынуло тревожащее подозрение, и она перестала задавать вопросы. Софи пыталась отодвинуть его в сторону, пыталась не думать о нем плохо, но коварное сомнение все равно закралось в ней.
Ложь. Полуправда. Неискренность. Он отказался признать, что был в Эджкомбе в тот день, когда она увидела его, смотрящего в окно. Она не могла не думать о том, чем он там занимался, и о том, что он не желал даже, чтобы она об этом знала. Тогда утром, на пристани, казалось, он был охвачен отчаянным, личным горем, хотя не знал ни одной жертвы, выброшенной на берег.
- Что ты прячешь? – она сжала его лицо в ладонях. – Ты что-то… сделал… что заставляет его бояться?
На мгновение его поразительная реакция застала ее врасплох. Потом он взял под контроль свои эмоции и спрятал свои мысли за пустым взглядом. Он обхватил ее запястья и отвел ее руки от своего лица. – Да, я боюсь. Ты пугаешь меня, Софи, своей легкомысленной безрассудностью и упрямым отказом прислушаться к разуму. Из-за тебя нас этой ночью могли убить.
Это голословное утверждение лишило ее дыхания, пронзило до самого сердца. На глаза снова навернулись слезы, делая его образ расплывчатым. Она сморгнула их и поняла, что он только что сделал.
Он не ответил на ее вопрос. Не доверился ей, ни сказал ничего о себе, а снова вернулся к разговору о ней. Ее ошибки. Ее неудачи. Как будто она не открывалась ему. Как будто он не знал о ней намного больше, чем она знала о нем.
Снова неискренность. Снова полуправда.
- Ты лжешь, - она задрала голову так, что их подбородки оказались на одном уровне. – Мне все равно, злит тебя это или нет, я не боюсь это говорить. Что-то засело внутри тебя, и оно тебя разрушает.
- Ты ничего обо мне не знаешь.
Она грустно покачала головой. – О, но я знаю. В ту ночь, когда мы встретились, тут, в этой самой часовне, я увидела, кто и что ты есть. Хороший, порядочный человек. Смелый, принципиальный мужчина. Мужчина, которому я с легкостью могла…
На сей раз она была рада всхлипу, что подавил ее признание, о котором она могла бы пожалеть.
- Я считаю, что в ту ночь встретила настоящего Чада Ратерфорда, и я искала его с тех самых пор.
- А ты не думала, что, как и остальное в ту ночь, этот человек мог быть видением, созданным туманом?
Она хотела вытрясти его из той ядовитой атмосферы, в которой он находился. Вместо этого она сошла с его колен, встала и обернула плащ вокруг себя.
- Я возвращаюсь в дом моей тети, - сказала она. – У меня нет выбора. Если я пойду с тобой в Эджкомб, это только возбудит дядины подозрения. Так будет безопаснее.
Он встал рядом с ней, высокий, мрачный и все такой же желанный. Софи удивлялась тому, что ее так к нему тянет, что она хочет его с такой силой, несмотря на тот барьер, что он воздвиг между ними. Ну, этот барьер в лучшем случае расшатался, и она знала, что если пройдет необходимые несколько дюймов, он снова обнимет ее, окружая своей силой и предоставляя защиту. Ох, но не рассказывая правды о том, что бурлило внутри него.
Она справилась с порывом и прошла до конца скамьи. – Ты идешь или я возвращаюсь обратно одна?
Она пошла по приделу, ожидая, что он последует за ней. У двери она остановилась, прислушиваясь к его шагам, но ничего не услышала и вышла из часовни. Среди разбросанных надгробий, она снова остановилась, испытывая неуверенность. Позволит ли он ей тащиться домой одной через торфяник? Оттолкнула ли она его навсегда?
Услышав скрип позади себя, она развернулась и увидела, что он стоит в дверях. Он не двигался, только его грудь и плечи опускались и поднимались, словно он пробежал весь неф. Он просто стоял там с диким, буйным взглядом, пронзавшим темноту, заставив ее развернуться и закрыть глаза.
Его приближающиеся шаги удержали ее на месте. Ее колени ослабли, когда он подошел и обхватил рукой ее за талию. Он отбросил ее волосы и сказал, прижимаясь к ее затылку.
- Ты хочешь знать, почему меня тянет к тебе? Вот твой ответ, - он прижался к ее спине и ягодицам, его твердые мышцы прекрасно сочетались с ее мягкой плотью. Сдержанная энергия, трепещущая в его мускулах, пробудила ее чувства.
- Не имеет значения, насколько сильным я стараюсь быть, когда я рядом с тобой, то теряю понятие того, что правильно. – Его дыхание одновременно опаляло ее кожу и вызвало мурашки. – Я забываю кто и что я есть, и кем и чем являешься ты. Ты желаешь быть безрассудной? Быть похожей на меня? Тогда берегись. Несмотря на свое рождение, я не джентльмен. Такая леди, как ты, никогда не должна доверять такому негодяю, как я.
И прежде чем она успела подумать, сопротивляться ли или согласиться, он развернул ее и смял ее рот своим. Замешательство, шок и яростное желание столкнулись с сильным толчком его языка, и она вся растаяла, сдалась ему без борьбы. Поцелуй длился и длился, она кружилась в его блаженстве, пока часовня и кладбище вокруг них не исчезли, а реальностью стало лишь соединение их ртов, горячее дыхание и колотящиеся сердца.
Потом его рука оказалась под ее плащом, ее рубашкой, скользнула между ее бедер. И пока она скользила в захватывающее искушение его ладони, ее наполнил опасный страх, она не боялась потеряться в нем, а скорее, опасалась того, что она сдаст свою территорию, отдастся ему, не учитывая последствий. Последствия, которые она чувствовала, боялась… и всё же постоянно игнорировала.
Свободной рукой, зарывшейся в ее волосы, он наклонил ее назад, лишив равновесия и открыв ее горло жару обжигающего обещания. – Если бы мы не были на освященной земле, я бы сделал тебя своей в эту же минуту и научил бы кое-чему о риске и приключении.
Он поднял голову, в его глазах светилась ирония, когда он оглядел церковный двор. – Благословите нас. Отче, ибо мы согрешили…
- Нет, мы не согрешили, - она запнулась. Испытывая головокружение, пошатываясь, она сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле, только ей удалось это наполовину. – Пока нет.
- Но мы согрешим. Мы оба это знаем.
Она задрожала, сознавая истинность его слов.
Он отпустил ее. Они вышли с церковного двора и прошли по Блэкхит Муру. Наконец, дошли до пастбищ, к дороге и ферме ее тети, где он ее быстро поцеловал и исчез в ночи.
KattyK:
» Глава 14 (часть 1)
Глава 14 (1)(бета - LiskaAliska)Чад едва заставил себя отпустить Софи, ожидая в тени у дороги достаточно долго, чтобы убедиться, что она оказалась внутри без происшествий, а потом, когда ничто не встревожило тихий фермерский дом, повернулся и ушел.
Он оставил ее в руках дяди, которому не стоило доверять, но всё же, если бы он остался, то только мог подвергнуть ее еще большей опасности. Она всё еще не понимала этого. Она думала, что знала его, понимала, каким он был человеком. Милостивый Боже, она и понятия не имела, как легко он мог бы указать на тех мужчин, стрелявших в них ночью, и сказать. – Я вступал в сговор с такими же дьяволами. Я один из них.
Но как жулик или обманщик, он придержал язык, потому что часть его, вероятно, худшая часть, не могла ее отпустить.
Значит, ради нее, надеясь когда-нибудь заслужить хоть поверхностный ее взгляд, он снова направился в Блэкхит Мур. Ориентируясь по звездам и знакомым каменным глыбам, он прошел по той же тропинке, по которой шел Гордон, и вернулся на отдаленную ферму.
Еще было темно, как в крипте* . Перебравшись через наружную стену, Чад подобрался ближе к самой большой из служебных построек - покосившемуся сараю с крышей, неровно крытой соломой. Ветерок не принес никакого намека на навоз, ни резкого запаха пота. В амбаре уже какое-то время не было животных.
Так что же находится внутри?
В стене перед ним не было окон, отверстий, лишь дырки для воздуха под неаккуратно лежащей соломой. Он обошел постройку, подойдя к широким массивным дверям, закрытым на висячий замок. Его можно было бы сбить тяжелым камнем, но Чад решил не рисковать тем, что кто-то мог услышать шум.
Еще раз осмотревшись, он перебежал через двор к каменному коттеджу. Осторожно приблизился к двери и прижал ухо к дереву.
Ничего не услышал. Они заснули или ушли.
Мужчина попытался открыть щеколду. Она застряла, а потом лязгнула, из-за чего у него чуть сердце не остановилось. Он ждал, затаив дыхание. Потом приоткрыл дверь на дюйм и одним глазком глянул в щель.
Чад учуял и услышал их прежде, чем его глаза привыкли к густой темноте внутри. Это место воняло нечистым дыханием, кислым виски и такими ароматами, которые он бы скорее отнес к амбарным. Тяжелое, глубокое дыхание с отдышкой и периодическое похрапывание составляли ритм сна пьяниц.
Постепенно их фигуры стали видимы. Один лежал, растянувшись на животе на полу, его ноги покоились под кухонным столом, а голова устроилась на чем-то напоминающем старый башмак. Возле его согнутой руки тускло блестели осколки стекла, на которые падал свет от открытой двери. Бутылки и высокие кружки, сбитые набок, загромождали стол. Другой мужчина сидел на одном из плохо сколоченных стульев, прислонив голову к стене и широко открыв рот.
Несмотря на то, что благоразумнее было бы уйти, Чад задержался, пытаясь рассмотреть черты их лиц. Он почувствовал, что они ему чем-то знакомы. Встречал ли он их в таверне? В доках утром? Он не был уверен. Мужчина рассмотрел цвет волос, их лица.
Ярость обжигающим потоком понесла кровь по венам. Кем бы они не были, их грязные руки держали оружие и стреляли в Софи. Он обнаружил, что желал бы стать судьей и присяжными, войти внутрь и сделать так, чтобы никто их этих жалких ублюдков больше не даже прикоснуться к оружию.
Легкая вспышка унесла прочь его убийственные мысли. Пульс зачастил, но Чад заколебался, не веря в то, что было перед ним. Потом прошел внутрь.
Ужасное зловоние нахлынуло на него. Он чуть было не закашлялся, но сглотнул. Двигаясь намеренно осторожно, Чад переступил через спящего человека на земляном полу. Он сумел справиться с порывом хорошенько его пнуть, вместо этого подошел к столу. Его пальцы обхватили холодный метал.
В тишине раздался храп. С бешено колотящимся сердцем Чад едва не уронил связку ключей. Они звякнули в его ладони. Он застыл, взглядом осматривая то одного, то другого мужчину. В нескольких дюймах от его ноги появилась рука, пальцы коснулись разбитого стекла прежде, чем снова вяло упасть. Чад стал пятиться к двери.
- Чт…?
Замерев, Чад смотрел в открытые глаза человека на стуле. В его черепе раздавался звон тысячи колокольчиков, Чад, не двигаясь, не дыша, молясь о чуде, смотрел на преступника.
Тот снова попытался что-то бессвязно сказать, а потом замолк. Глаза плотно закрылись. Не тратя понапрасну время, Чад вышел за порог и закрыл за собой дверь. Крепко сжимая свой приз, он помчался по открытой местности к амбару. Его пульс немного успокоился, когда он открыл двери и вошел внутрь. Он был прав. В этом амбаре животных не водилось. Он не знал, куда ему направиться прежде всего, какую часть загроможденного амбара осмотреть. Ящики, сундуки, бочонки, бочки…
Улики. Множество улик. Достаточно, чтобы упрятать этих пьяных свиней на многие годы. Но за что? Контрабанда? Небольшое открытие, несмотря на то, что это противоречило словам викария о том, что контрабандой в Пенхоллоу больше не занимались.
Откуда привезли эти ворованные вещи? И по чьему указанию? Он подумал о тех двух в коттедже. Появятся ли они однажды в Эджкомбе, чтобы отдать те приказы, которых, по словам приговоренного пирата Джайлса Уотлинга, ему следовало ожидать? Как же туда вписывался дядя Софи? Инстинкт подсказывал ему, что все трое – были лишь рабочей силой. А их лидер отсутствовал. Если он преждевременно вызовет власти, то главные преступники просто затаятся.
Он прошел обратно, открыл двери амбара и снова прокрался в хижину. Он не осмелился оставить хоть малейший намек на свое присутствие. Он хотел, чтобы ублюдки чувствовали себя уверенно.
Повторив свои прежние действия в обратном порядке, он наклонился над распростершимся телом и положил ключи на стол. Потом направился в Эджкомб, собираясь составить план.
Крипта - сводчатое подземное помещение в Древнем Риме
LiskaAliska:
корнуольская часовенка, год 1430 
а что, вполне могли наши герои набрести на нее в тумане 
