Свет-Лучик:
DariaBond писал(а):
Добрый день! Принимайте в читатели. Очень интересно узнать историю Даши и Ромы.
Даша,
Тезка - это всегда интересно 
Доборо пожаловать в непростую историю 
Деира писал(а):
Очень хочется прочитать, начало интересное. Спасибо автору. Smile
Пожалуйста. Автор будет премного благодарна, если вы черкaнете пару строк: понравилось или нет
Таняя писал(а):
Примите в читатели.
Приняты. Читайте на здоровье
bronzza:
Пролог, Глава 1
Спасибо за роман!
Очень интересная завязка истории. Она не свободна, он тоже. Но их тянет друг к другу. Смогут ли они быть вместе, несмотря на последствия. У обоих уже есть семья. Нужно ли им это вообще. Или то, что происходит – лишь временная слабость и слабый отголосок несбывшихся ожиданий в прошлом. Сюжет интригует. Написано очень здорово. 
Спасибо за работу, автор!
bronzza:
Главы 2 – 3
Ух, а как все начиналось! Рома такой открытый и решительный был с самого начала. Что же с ними произошло, что они разошлись, каждый пошел своим путём. А теперь выясняется, что оба несчастливы и, похоже, ошиблись в своем выборе.
Спасибо за роман, автор!
Свет-Лучик:
bronzza писал(а):
Главы 2 – 3
Ух, а как все начиналось! Рома такой открытый и решительный был с самого начала. Что же с ними произошло, что они разошлись, каждый пошел своим путём. А теперь выясняется, что оба несчастливы и, похоже, ошиблись в своем выборе.
Спасибо за роман, автор!
Ух, а как все начиналось! Рома такой открытый и решительный был с самого начала. Что же с ними произошло, что они разошлись, каждый пошел своим путём. А теперь выясняется, что оба несчастливы и, похоже, ошиблись в своем выборе.
Спасибо за роман, автор!
Оксана, рада видеть вас в читателях.
Надеюсь продолжение вас тоже не разочарует
Сабиноша:
Света, привет! Меня в последнее время практически не бывает на форуме, сейчас заскочила глянуть что нового, а тут приятные новости от тебя! Я буду рада любому варианту, но честно...хотелось бы всё и сразу!
Свет-Лучик:
Сабиноша писал(а):
Света, привет! Меня в последнее время практически не бывает на форуме, сейчас заскочила глянуть что нового, а тут приятные новости от тебя! Я буду рада любому варианту, но честно...хотелось бы всё и сразу!
Рената, приветик.
Прогуливать не хорошо 
Тогда выставляю первую часть,а минут через тридцать ( я последние штрихи навожу, дико волнуюсь), вторую
Свет-Лучик:
» Глава 19 ( часть 2,3 )
Девочки, я немного отредактировала часть от лица Ромы ( суд ). Существенного ничего не изменилось, но с логикой и правовой стороной дела стало значительно лучше.Потому я повторно выложу отредактированную часть, но если вы не хотите ее читать, просто прокрутите до места, где повествование пойдет от лица Анны.
Рома
Я почти не замечал никого вокруг, полностью сосредоточившись на сегодняшнем судебном процессе. Адвокат, склонившись над столом и открыв папку, пробегал глазами по материалам дела, слегка постукивая ручкой.
Достав мобильный, набрал пару слов Даше, чтобы не волновалась и знала как сильно я люблю ее и Сашу.
Посторонний шум привлек мое внимание, обернулся, замечая, как охранник выпроваживает очередного репортера.
– Сказано: закрытое судебное заседание. Уйдите или мне придется применить силу.
Журналист трепыхался, пытался возразить и объяснить, как благородны его мотивы. Не желая слушать бред, я захлопнул дверь.
Ощутил, как во мне снова поднялась лавина ненависти к Ней. Вынув руку из кармана брюк, покрутил часы на запястье: без пяти три! Осталось каких-то пять минут, а ее до сих пор нет! Аня решила потрепать нервы.
– Ну что? – вопросительно посмотрел на адвоката.
– Психологический трюк. Обычное дело.
Давить на меня у нее вряд ли получится. Вообще с трудом представлял линию защиты бывшей жены, чем Аня собиралась крыть подпись, поставленную хладнокровно и невозмутимо. По большому счету меня это не касалось, единственное, что волновало – судьба сына и желание подарить ему полноценную семью. Анна проявила смекалку, на развод не подавала, ждала моего шага, но мне отказали в расторжении брака, поскольку исковое заявление подано мной, а "моя благоверная" родила ребенка, которому еще не исполнилось года. Но пара тысяч долларов, и самый щепетильный судья верно оценил бесперспективность нашего брака.
Аня схитрила и тут, не без помощи адвоката, не явившись на заседание по бракоразводному процессу. Судья выяснял причины, но все они были объективными, и давал срок на примирение. Нас развели на втором заседании. В качестве жеста доброй воли, Анна получила квартиру. Слишком рано я начал радоваться жизни, бывшая супруга снова решила пройтись раскаленным проводом по нервам. Аня подала иск о восстановлении ее прав на сына. На третьем слушанье, на котором я не присутствовал, бывшую жену восстановили в правах.
Это было смешно. Женщина, продавшая ребенка, не имеет морального права называться матерью. И никакие ее слезы, мольбы и доводы на меня не действовали. Аня даже грудью отказалась кормить! Приняла таблетку еще в роддоме.
Особенно вызвало во мне жестокую ухмылку, когда она умотала к своему любовнику и не появлялась несколько дней, забыв о сыне, и резко вспомнила о нем только тогда, когда я приехал забрать Сашу навсегда.
– Эй, ты что делаешь?
– Складываю вещи, что непонятного? – я прошел в комнату сына. – Лиза, с пеленального столика тоже все уберите.
Няня быстро и тихо собирала детские принадлежности.
– Как? А куда ты его везешь? – казалось, она была в некоем замешательстве.
– Глупый вопрос, – мазнув по лицу, добавил: – мебель можешь выбросить.
– Ты кто такая, чтобы здесь распоряжаться? – сиплый Анин голос разрезал тишину, нарушаемую лишь шуршанием складываемой одежды.
Я обернулся, Аня выхватила из рук Лизы Сашины ползунки и стала нервно запихивать их обратно в шкаф. Туда же полетели и другие вещи из чемодана.
– Прекрати истерику. Быстро! – схватив за плечо, я сильно его сжал. – Клоунада давно закончена.
– Ты не имеешь права, он и мой сын, – она сделала попытку высвободить руку.
– Поздно вспомнила. У тебя был шанс, Аня. Зато сейчас не будет помех для развлечений, – усмехнулся, глядя в ее расширенные глаза.
– Решил подсластить жизнь своей шлюхе? – нагло, заносчиво, совершенно не боясь меня.
Я грубо развернул ее спиной к шкафу и саданул кулаком около ее головы. Она зажмурилось и негромко закричала.
Зря она затронула Дашу. Необдуманно.
– Еще раз хоть одно грубое слово о ней скажешь – вернешься к своей мамочке в зачуханную квартирку, поняла? – она всхлипнула и кивнула, когда еще раз ударил по створке шкафа. – Вы будете манную кашу три раза на день жрать, а не свои любимые мюсли и обезжиренный творог. Свой яд оставь при себе! И не вздумай к нам даже приближаться.
– Да сдались вы мне. Идите оба к черту! – закричала она, и оттолкнув, бросилась за Лизой. – Не трогай, кому я сказала! – толкнула перепугавшуюся девушку и вырвала из ее рук погремушки.
– Если не прекратишь истерику, я засуну тебя под холодный душ, – постарался спокойно отреагировать на выходку. Схватил ее за руку и разжал кулак с зажатыми игрушками.
– Но я полюбила Сашу...
– Что? – мне казалось я ее разорву. Она тяжело дышала, открыв рот, а я вспоминал ее невозмутимое лицо и желание урвать побольше. Аня мастерски выводила меня на эмоции. Она всегда хорошо умела врать, при этом в глазах зажигалась обида и появлялись слезы. – Свою ложь оставь для очередного лошка.
– Это не ложь, Рома! – закричала она.
– Тсс, – приложил палец к губам, – тише, Сашу разбудишь.
– Я не понимаю к чему эта спешка... – едва не плача, проговорила она.
– Аня, будь умницей, я сегодня же займусь переводом активов и обговоренного имущества.
– Сегодня? – Она тут же прекратила панику, встрепенулась, пришла в себя.
Опомнилась, сука.
– Да, – сказал строго и опустил ее на стул, бросив на ходу: – Лиза, пошевеливайтесь! Через пять минут выезжаем.
А сейчас, спустя год, Аня утверждала, что я не видел главного – ее проснувшегося чувства к сыну.
Я перевел взгляд на дверь: без двух минут три! Осталось чертовых две минуты! Где ее носит? Сегодня должно было состояться последнее судебное разбирательство, решавшee судьбу Саши. Если снова перенесут слушание, я буду готов лично притащить ее за волосы. У меня выработалась на Аню хроническая усталость, злость и отвращение. Хотелось одного: поскорее забыть этот чертов говняный брак, эту женщину, и ее шизанутую попытку вернуть моего сына.
В этот же момент, проследила, как я одернул пиджак, появилась бывшая жена. С торжествующим взглядом, прямой спиной и улыбкой победителя, вместе с адвокатом Аня демонстративно прошла мимо меня, едва не задев плечом.
Дементьев.
Что ж, выбор неплохой. Я сам делал выбор между ним и Грачевским, наводил справки, выяснял сколько каждый из них провел дел и сколько из них было выиграно. При чем, у Дементьева формат был схож, но везде с ним разбирательства длились около года.
Поэтому я сделал ставку на Грачевского.
– Прошу всех встать! – произнесла секретарь судебного заседания.
Первые полчаса прошли гладко, но по Аниной улыбке, которую та пыталась скрыть, опустив вниз голову, понял, что легкой борьбы не будет. Она была настроена серьезно, и та линия защиты, которую выбрал адвокат, могла запросто изменить исход дела. Я смотрел на ее лживое лицо и гадал: "Зачем суке понадобился мой сын?". Услуги адвоката стоили очень дорого, и явно их оплачивал ее новый любовник.
– Итак, истец утверждает, что вы не уделяете сыну должного внимания, не занимаетесь его воспитанием – одним словом, не выполняете свои родительские обязательства, – повернувшись к жене, сказала судья, – вам есть, что на это возразить?
– Уважаемый суд, – адвокат жены поднялся и одарил присутствующих улыбкой, – обвинения в адрес моей клиентки голословны. Во-первых, судом ей запрещено общение с сыном более четырех часов в неделю. Какую заботу и внимание можно дать ребенку за это время? Тем не менее Анна Константиновна старается провести его с пользой. У нас есть показания соседей, которые нередко становились свидетелями общения моей клиентки с ребенком. Во-вторых, мой доверитель каждый раз лично просила суд и самого супруга увеличить количество часов, отведенных ей на встречи, однако, получала отказ. Смею также заметить, – мужчина обошел стол и сделал пару шагов к центру, – Роман Александрович часто бывает в командировках, в это время за ребенком присматривает няня, которая не единожды была отмечена в некомпетентном отношении к мальчику. У нас имеются показания людей, которые отмечают, что молодая женщина предпочитает разговаривать по телефону или общаться в соцсетях, нежели присматривать за ребенком, играющим в песочнице. Анна Константиновна просила, чтобы на время отсутствия истца в городе, сын мог бы жить у нее, однако и здесь получала категорический отказ, обусловленный тем, что некогда моя клиентка подписала отказ от ребенка, а, значит, не имеет права вообще контактировать с сыном.
– Отказ юридически заверен, то есть вступил в законную силу, а, значит, ваш доверитель лишилась каких-либо родительских прав. То, что потом Анна Константиновна подала иск и восстановила права на ребенка, не отменяет ее предыдущих действий. И встречи с ребенком, которые ваш доверитель получила – поощрение и не более, – сложив пальцы в замок, заметила судья.
– Для присутствующих ни для кого не секрет, что муж моей клиентки еще в период иx брака состоял в отношениях с другой женщиной, и даже беременность жены не смягчила его сердце. Он решил завести новую семью. Что он и сделал – ушел. Более того, вторая женщина тоже ждала от него ребенка, который умер сразу после рождения. Теперь представьте, в каком аду жила Анна Константиновна. Она не просто терпела на протяжении всего брака многочисленные измены, она должна была смириться с тем, что ее ребенок, как и она сама, Роману Александровичу не нужны. Мой доверитель длительное время посещала психолога и на момент подписания документа находилась в не совсем вменяемом состоянии. Роман Александрович прекрасно видел, в каком состоянии находилась супруга, но использовал это как средство давления. Вот он – настоящий нравственный облик Романа Александровича, – ухмыльнулся Дементьев.
Я тихо выругался и прикрыл глаза. Я с себя обвинений не снимал и считал тем еще подонком, но так извратить ситуацию... Будто в грязи искупался. Судья осуждающе посмотрела в нашу сторону. Грачевский аккуратно показал глазами, чтобы я оставался спокоен и молчал.
– Роман Александрович сам не знал, чего хотел: то уходил, то возвращался, – тем временем продолжил адвокат жены, – постоянно нагнетал обстановку. То давал надежду несчастной женщине, то забирал. Мой доверитель несколько раз лежала на сохранении после очередных нервных срывов.
– Заключения врачей и психолога имеются? – судья поправила очки в толстой оправе, тяжело вздохнула и с нескрываемым интересом посмотрела на Аню.
– Вот, пожалуйста, – мужчина передал несколько листов.
– Что ж, – после их изучения протянула судья, – у истца имеются возражения?
– Уважаемый суд, у меня есть несколько вопросов к ответчику. Разрешите? – уже Грачевский взял слово, поднимаясь.
– Задавайте.
– Анна Константиновна, сколько раз вы посещали психолога? – мужчина расстегнул пиджак и посмотрел на Аню.
– Затрудняюсь ответить, – после продолжительной паузы, ответила она.
– Как вы ему объяснили ваше психоэмоциональное состояние? Вы рассказали, как ваш супруг подарил вам часть кампании за рубежом? Что вы чувствовали при этом?
– Протестую, это не относится к делу! – молниеносно выпалил Дементьев.
– Отклонено. Продолжайте, – судья посмотрела на адвоката суровым взглядом.
– Анна Константиновна, вы на следующий день очень радостно отметили данное событие. Ваша домработница поведала, как вы пригласили подругу и распивали алкогольные напитки, будучи в положении, – продолжил наступление Грачевский. – Что вас так обрадовало? То, что вы стали владелицей филиала кампании за границей? Подчитывали доходы? Или радость, что избавитесь от нежеланного ребенка? А может, два в одном?
Надо отдать должное, Аннa не испугалась, напротив смотрела хитро и с вызовом.
– Ложь, – при этом поднялась, сложила руки за спиной, а головy высоко подняла.
– А что вы скажете на это? – перед носом упали несколько распечатанных фотографий.
Аня опустила глаза на снимки и сжала губы.
– Поясните, – потребовала судья.
– Уважаемый суд, это распечатки фотографий, взятых в соцсети на странице той самой подруги. – Грачевский двумя пальцами поднял фотографию, направился к креслу судьи и передал ей снимок. – На фотографии отчетливо видны бокалы в руках женщин и бутылка не дешевого вина на столе. Обратите внимание на дату публикации. И счастливый вид ответчика.
– У вас проблемы с алкоголем? – обратилась судья непосредственно к Анне.
Аня зло посмотрела на адвоката, еле сдерживаясь.
– Нет, конечно! Врачи для здоровья рекомендуют пить понемногу красного вина. И я решила…
– Продолжайте, – судья оборвала Аню и обратилась к Грачевскому.
– Анна Константиновна, вы садитесь, не стойте, – насмешливо указал адвокат. Аня сморщила нос, но покорно села обратно. – Что еще не мало важно, – Грачевский снова повернулся к судье, – ответчик нерегулярно посещала психолога. После официального запроса, секретарь услужливо предоставила даты записи на прием. Самый первый раз ответчик пришла за месяц до родов. И регулярные посещения начались лишь пару месяцев назад. Вы не находите это странным?
Хотелось встать и стоя поаплодировать Грачевскому. Вообще, трюк с психологом был чистой воды театром для суда. Когда наводил справки об этой мадам и ее конторе, то выяснил, что она – давняя знакомая Жанны. Так что откуда ноги растут – стало понятно сразу.
– Уважаемый суд, это – наглая клевета! – отбросив все реверансы, Дементьев опять поднялся и посмотрел на Грачевского. – Подруга Анны Константиновны может рассказать, в каком душевном состоянии находилась мой доверитель и как самостоятельно она справлялась с ударом, нанесенным любимым человеком.
Выступление Жанны в пользу Анны было ожидаемым. Дементьев сделал все возможное, чтобы Аня вызвала у судьи сочувствие. Давил на эмоции.
– Хочу подытожить, – снова обратился Грачевский к суду, – Анна Константиновна считает себя обманутой и брошенной и в качестве возмездия использует любые цели. Например, она встречалась с гражданской супругой истца и посмела ей угрожать, если та не повлияет на мужа. Кроме того, практически сразу после родов она стала появляться в компании предпринимателя Андрея Захарова. И это великая любовь, о которой говорят? Женщина могла несколько суток не появляться дома, а в это время младенец находился под присмотром няни. Что же тогда ответчик не была озадачена: а получает ли ее сын должный уход и любовь? Напрашивается вопрос: "А не из принципа ли Анна Константиновна сейчас хочет отобрать малыша?" Кроме того, Роман Александрович очень состоятельный человек. С ним ребенок ни в чем не будет нуждаться. Он получит все самое лучшее: одежду, образование, качественный отдых. А что может дать ему мать? – адвокат указал рукой на Анну. – Она даже не получила никакого профессионального образования. И, между прочим, живет в квартире, купленной моим доверителем и подаренной им после развода.
– Есть что-то еще в адрес защиты ответчика? – судья опять сурово глянула на Дементьева.
– Господин Грачевский вместе со своим доверителем выставили Анну Константиновну перед судом матерью-кукушкой, которая выбросила ребенка ради денег. – Дементьев, жестикулируя, стал ходить по залу. – Конечно, легче всего свалить вину на невинную жертву, которая жила с подлецом…
– Прошу воздерживаться от оскорблений в зале суда! – судья не дала возможности договорить, стукнула молотком и недовольно поджала губы.
– Извините, – адвокат кивнул и продолжил. – Муж моей клиентки не гнушался связями на стороне и не особо их скрывал. Вот, полюбуйтесь на все его связи, пока он состоял в браке с ответчиком, – на стол судьи лег коричневый конверт, откуда посыпались многочисленные цветные фотографии.
И это был Анин триумф. Я не знаю, кто ее надоумил, но это был эффект на поражение из станкового гранатомета. Мать твою, каких-то тридцать цветных фотографий убедили судью перенести слушание до выяснения подлинности снимков!
Какие-то гребаные фотографии, с какими-то левыми девицами, с которыми я состоял в отношениях во время нашей семейной жизни. И судье было безразлично, что я даже не помнил их имен! И, что самое интересное, они все были сделаны во время нашей семейной жизни. То есть, сука заранее готовилась на тот случай, если развод все же состоится!
В ее взгляде было столько желчи и победы, что мне впервые в жизни захотелось реально ее убить. Эта тварь не думала о Саше. Я знал, что агрессией ничего не добьюсь, потому молча покинул зал суда, не оглядываясь.
– Что будем делать? – я посмотрел на небо, засунув руки в карманы брюк. – Даже, если проверим снимки на подлинность, уверен, все будет чисто. Она не идиотка, чтобы палиться.
– Надо убедить суд, что Анна не в состоянии содержать ребенка, – Грачевский потер лоб, – своего жилья у нее в Одессе нет, работы нет, живет на деньги любовника, а у вас гораздо лучшие условия. Она же не пойдет работать?
– Кто? Аня? – даже рассмеялся. – Нет, исключено. Она мнит себя царицей.
– Значит, расставить акценты на финансовую несостоятельность и жизнь содержанки.
Еще два заседания.
Неясность.
И, наконец-то, оглашение.
"Рассмотрев все обстоятельства дела, изучив доказательства и предоставленные документы, суд постановил: оставить ребенка, Александра Романовича Каминского, 2016 года рождения, с отцом Романом Александровичем Каминским, но за матерью, Анной Константиновной Подольской, сохраняются все родительские права, с возможностью встреч с ребенком раз в неделю. Отец, Роман Александрович Каминский, не вправе препятствовать встречам матери с ребенком, если это не навредит сыну.
Суд так же назначает встречи в первое время только под присмотром органов опеки или представителя ребенка. И оставить право обратиться в суд за изменением условий, если Анна Константиновна Подольская сумеет доказать, что она хорошая мать и эти встречи не вредят ребенку.
В свою очередь отец вправе, если действия биологической матери, приведут к какому-либо вреду, обратиться в суд за запретом на встречи и ограничении матери в правах как лица, ненадлежаще исполняющего свои обязанности.
Когда ребенку исполнится десять лет, суд может учесть его мнение в выборе, с кем он желает проживать. А в четырнадцать лет имеет право сам выбирать с кем жить — с отцом, матерью, или обоими родителями, согласовав с ними график. "
Анна
Я всегда была равнодушна к детям. Старалась всячески их избегать, потому что от шума, криков и постоянной возни я уставала. Каждый раз "дай", "поиграй", "посиди", "почитай" и так бесконечно...
Помню, после окончания школы одна из моих одноклассниц залетела. Нет чтобы найти нормального мужика и выбраться из дыры, эта дура связалась с таким же придурком-одноклассником, и "на славу " они воспитывали вечно кричащего ребенка. Прелести в этом я не видела. Мне сложно понять, как можно радоваться жизни, когда в одной комнате с тобой спит младенец, постоянно требующий внимания. И как-то она, одноклассница, попросила посидеть с вечно плачущим Славиком.
Ребенок орал, надрывался, чего-то хотел. Я этой погремушкой трясла и так, и сяк, совала ему бутылку со смесью, давала воду, даже песню пыталась петь, только чтобы заткнуть противный писклявый голосок, но Славику все было нипочем. Я сидела с безразличным видом, пялилась на красное от ора лицо ребенка, ждала возвращения одноклассницы и именно тогда решила: "Детей у меня не будет".
После школы я поступила в художественное училище в Одессе на коммерческое отделение. Безумно хотелось выбраться из того захолустья, где я родилась, и мне поначалу везло: я познакомилась с очень крутым мужиком. Жаль, что с ним у нас так ничего и не сложилось, но зато благодаря ему я вошла в круг людей, о котором не смела и мечтать. И познакомилась с Ромой. Он сразу показался мне завидной добычей – богат, не завсегдатай вечеринок, серьезен и сдержан. Даже сверх меры. Чем не идеальный муж? Лишь изредка Рома появлялся в компании, напоминал о себе, а потом на недели исчезал. В одно из таких появлений, я решила попробовать завязать с ним разговор, но на контакт мужчина не шел.
– Не пытайся даже, он – крепкий орешек, – с усмешкой, перекрикивая музыку, на ухо прокричала одна из подруг.
– У меня острые зубки, сумею расколоть, – съязвила я.
Она вздернула вверх идеальные брови и сделала глоток коктейля.
– Ну-ну, мне даже интересно будет за этим наблюдать. Трахнет и на следующий день забудет. Спорим, Анюта?
Она проиграла спор, а я проиграла беззаботному будущему. Совсем не такой оказалась жизнь, которую я себе рисовала. Дорого́й оказалась ставка на хорошую, безбедную жизнь. Мне думалась, что холодный айсберг покорен, где-то даже влюблен в меня.
Быстрая свадьба, великолепные шмотки, курорты, драгоценности...За всем этим я не сразу углядела, как наш брак начал трещать по швам. Ежедневные ссоры по пустякам приводили к крупным скандалам. Рома упрекал меня в том, что я хотела жить в свое удовольствие. И совсем не хотела детей. А я не понимала женщин, рожавших одного за другим, пренебрегавших собой и своими желаниями, полностью отдаваясь семье.
Но самым сложным оказалось жить с тем, кто не собирался пускать меня в свою жизнь. Для которого я была никем. Пустым местом. Оказалось, очень трудно мириться с изменами и постоянным равнодушием.
У Ромы были свои "правила игры": спокойно жить, не мешать и не трогать друг друга. Но я поняла, что в таком ритме скоро потеряю все.
"Рожай ребенка, и муж остепенится", – вещала мама. Нет, такое мне даже в страшном сне не могло присниться... Я и дети – несовместимые понятия. У меня мороз по коже проходил, когда понимала, что младенец – это не кукла, надо с ним как-то управляться и проявлять заботу. Я морально к этому была не готова. Но страх, что однажды Рома меня бросит, а с ним исчезнет все, о чем я столько мечтала и наконец-то получила, давал стимул.
Я рискнула...
Чем не подарок? И на мать своего ребенка муж должен был посмотреть иначе. Я так думала. И не появись Даша, все бы, наверное, получилось.
Я не раз смотрела на ее фотографии и не могла понять, в чем ее необыкновенность, отчего двое нормальных, успешных мужчины готовы за нее бороться. Невменяемость Ромы доводилa до бешенства. Это уже не было простой изменой с целью разнообразить рутинную жизнь. Прежде всего, я постаралась успокоиться. Другими глазами посмотреть на случившееся. И предприняла шаги для возвращения мужа в семью.
Это была война. Холодная, расчетливая. Проигравшим в ней мог быть только один человек – она. Я и наш ребенок против женщины, которая никогда не сможет Роме родить.
Никогда.
А Рома мечтал о детях…
И где-то это принесло свои плоды, но совсем не такие, на которые я рассчитывала.
Вот так: руша мосты, под обломками оказалась я.
Беременность удовольствия не приносилa. Мама успокаивала, говорила: "Родишь – проснется твой материнский инстинкт". А меня бесило все, что связано с детьми. В буквальном смысле выворачивало от мысли, что во мне что-то живет. И этот "что-то" – живой человек. Мне было противно от того, как портилась моя фигура, злил непомерный аппетит и колебания настроений. Несмотря на то, что Рома проявлял заботу – заботился он о ребенке, я была ему не нужна.
Вот что мне оставалось делать? Сидеть одной в квартире и ждать мужа? И сидела, и ждала. Только не мужа, а мужчину, который видел во мне лишь случайный инкубатор. Я представляла, что с нами будет, когда родится ребенок. И поминутно могла расписать нашу будущую жизнь. Подробно. Без любви, без доверия, с упреками и претензиями. Но я готова была терпеть любые унижения, знала, что как только родится ребенок – все изменится. Надо только протянуть до родов.
Когда Рома предложил продать ребенка, я сначала не поверила.
Шутка.
Серьезные люди не станут шутить на подобные темы.
Но мягкие белые страницы, подготовленные адвокатом, соблазняли; одна роспись, я избавляюсь от помехи, а взамен деньги. Много денег.
Тогда меня ничто не могло остановить. Какие-то абстрактные слова и чувства, употреблявшиеся моими знакомыми в адрес детей, были странные по значению и далекие от меня.
О сделке я рассказала маме незадолго до родов. Поставила перед фактом. Она не сильно давила, лишь попросила, чтобы я не спешила и ничего не подписывала.
А когда родился сын…
Мама на меня орала. Не посмотрела ни на присутствие медперсонал, ни на мою слабость после родов.
– Мразь! – ударила меня по щеке. – Ни один мужчина не стоит таких жертв! Как ты могла?! – ее рука обожгла вторую щеку.
– Перестань! – с ненавистью посмотрела на нее сквозь слезы.
– Ты потом приползешь за ребенком. Возьми его на руки, покорми. Смотри, он на тебя похож, – яростно бросала в лицо. Ее руки дрожали, но она нежно подхватила мальчика и протянула мне.
Меня накрыло гневом и раздражением.
– Я не стану кормить грудью. Не хватало, чтобы из-за этого крикливого чудовища у меня обвисла грудь!
– Ты…ты... – мама задыхалась и начала заикаться. Села на кровать. Положила Сашу обратно в кювез. – Аня, ты что говоришь? Кого я воспитала? – с безнадежной горечью пробормотала она. – У тебя мозги отшибло... Не сложилось с мужем, ну и пусть, не пара он тебе. Найдешь другого.
– Другого? Ты мне еще предложи вернуться домой и связать жизнь с каким-нибудь дегенератом.
– Аня, зачем? – я смотрела как мама начала стирать текущие из глаз слезы. – Ты еще пожалеешь. Умоляю тебя, не делай этого, – она качала головой до хрипа сжимая шею ладонью. – Порви документ, скажи, что передумала.
– Дело уже сделано. Не убеждай меня, мама, я все давно решила.
Наступила тишина. А потом – сильный всхлип, и мама подняла на меня мокрые, обеспокоенные глаза, но с ноткой воинственности. Я подтянула повыше простынь, отвернулась, чтобы не видеть неприветливый взгляд.
– Рома предлагал тебе за развод хорошие деньги. С сыном и на очень хороших условиях. Почему тебе все мало?
Да, мне было мало! Потому что, выходя замуж, я не рассчитывала на копейки!
Я легла на подушку и прикрыла лицо руками, не могла больше слушать маму.
– Аня, хуже, если бы Рома не сделал окончательный выбор. Ты же понимаешь, жить на две семьи… ничего хорошего из этого бы не вышло.
Я не была в этом уверена. Возращение Даши в Германию отмело бы важное препятствие, и я серьезно жалела, что в свое время не встретилась с Алексеем. Но сокрушаться уже не имелo смысла.
– Отдай Сашу мне, я сама его воспитаю, – неожиданно для самой себя услышала я.
Ад коснулся сердца. Я сжала губы и не поворачиваясь, и не отнимая от лица рук хрипло простонала:
– Чтобы он стал вечным напоминанием о моем провалившемся браке? Где меня променяли на другую дрянь? Они сделали из меня козла отпущения. Эта тварь, мама, родить не может, но Роме по боку. Я переступила через себя, но все напрасно.
– Аня, остановись, прошу. Не о том ты думаешь, – она всем корпусом развернулась ко мне, схватилась руками за простынь в моих ногах. Потянула ту вниз, сильно сжимая. – Я понимаю, очень больно, когда мужчина не отвечает взаимностью, но у тебя этих мужчин будет еще миллион, а ребенок один. Опомнись, дочка! Прошу тебяяя...
Чтобы моя жизнь больше мне не принадлежала? Я не чувствовала ни перед мамой, ни перед сыном ни стыда, ни вины.
– Мама, я хочу наладить свою жизнь, а этот маленький монстр станет мне помехой!
В тот день я ступила на дорогу, ведущую в собственную преисподнюю. Шагнула в бездну, шанс выбраться из которой был потерян безвозвратно.
***
Рома явился на выписку. Прошелся по мне пренебрежительным взглядом, даже не удостоив коротким словом "спасибо". Только когда смотрел на сына, его холодные глаза теплели.
– Есть у меня к тебе дело. Одевайся и иди в машину! – приказал он, подхватив сына на руки, и вышел из палаты.
Было странно наблюдать со стороны, как муж нежно гладит ребенка и шепчет ему что-то ласковое. Я не хотела видеть этого. Но не смогла пересилить себя. То и дело бросала взгляд, пока водитель вез нас домой. Опомнилась, когда остановилась машина.
– Приехали. Вылезай! – грубо отозвался муж, и мне пришлось повиноваться.
Мама взяла перевозку, в которой спал сын, оставив нас с Ромой вдвоем. Я облокотилась на машину, сложив руки на груди.
– Слушаю тебя, – сказала я, а сама наблюдала, как мама поднялась по ступенькам и что-то сказала консьержу.
И не сразу сообразила, что ребенка унесли домой. Он не остался в машине, с водителем или с Ромой.
– Саша временно поживет у тебя.
– Что? – мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Руки безвольно опустились вдоль тела. Он не спрашивал, хочу ли, могу ли я, он просто ставил перед фактом.
Поживет? Как поживет? Что мне с ним делать? Я не знала как вести себя с младенцем, что делать, когда он начнет плакать, когда кормить или как купать.
– Не умрешь, – зло процедил Рома сквозь зубы, – сейчас приедет няня. Зная тебя, сразу предупреждаю, с ней придется поладить. Только я решаю, компетентна она или нет. Лиза будет жить с вами и любые возражения бессмысленны.
У меня от ужаса расширились глаза, и я реально стояла и хлопала ими.
– Ты серьезно? Зачем тебе это? Наказать меня?
– Ну, если родить ребенка и жить с ним для тебя наказание, то пусть будет так, – свирепо и холодно обдал серым взглядом.
– Мы так не договаривались!
Рома с силой схватил меня за волосы и притянул к своему лицу.
– Лучше молчи и делай как я говорю! Это не займет много времени. Потом будешь полностью свободна! – и резко отпустил натянутые пряди.
Мне хотелось рвать и метать! Закричать, чтобы забирал своего сына и катился куда подальше.
– Это хорошо, что Сашенька останется с тобой. Ты одумаешься, Ромино сердце смягчится. Вот посмотришь, Анечка, как изменится жизнь к лучшему. Я с самого рождения души в тебе не чаяла. Дай себе немного времени, ты свыкнешься с мыслью, что стала матерью, почувствуешь к Сашеньке умиление, поймешь, что теперь ты в ответе не только за себя, но и за этого чудесного кроху, – начала причитать мама, как только за Ромой закрылась дверь, и мы оказались одни в некогда супружеской квартире.
Муж быстро подсуетился. Все, абсолютно все было готово для ребенка: отдельный шкаф для Саши, пеленальный столик, забитый памперсами, сосками и бутылочками; масса игрушек, детская кроватка и другие необходимые вещи. Даже мебель стояла так, как хотел Рома. Но больше всего меня поразил цвет детской комнаты. В светлых теплых успокаивающих тонах. Она была гармоничной, уютной, отделанной с любовью и сильно выделялась на фоне других комнат в квартире.
– Наверное, ты счастлива, что твоя дочь стала матерью-одиночкой? – со злостью задала вопрос маме, разглядывая детские принадлежности.
– Не говори так! Как я могу быть рада, когда моя дочь страдает? – мама подняла голову. – Много браков распадаются. Это не клеймо и ни о чем не говорит. Возьми себя в руки, смотри на человека, а не в его кошелек.
Я расхохоталась. От души.
– Ты раньше горой за меня была, а сейчас "Ромино сердце смягчится", "смотри в душу". Мама, я мужа лишилась, меня использовали и выбросили как ненужный мусор, а я должна еще благодарить!
– Я за тебя, Аня. За тебя, – нежные руки гладили меня по плечам, старались успокоить. – Ты моя дочь, и других детей у меня нет. Но я внука терять не хочу. Склей, собери то, что уничтожила по дурости. Еще не поздно. Поздно будет, когда Рома заберет Сашу. Ты локти кусать будешь, но не вернет он тебе ребенка.
– Мама, да хватит трещать, мне порядком надоели твои нотации!
Я словно ослепла, оглохла, не хотела слушать и слышать. Мамочка моя… Знала бы она, как была права!
– О будущем думай, восстановись в училище, получи образование, найди работу, и личная жизнь наладится. Не беспокойся. Ты у меня, Анечка, смотри, какая красавица, – она подвела меня к зеркалу. – За тобой всегда толпы мальчиков увивались. И свое счастье ты встретишь.
Мама много тогда говорила и по волосам гладила, а я ненавидела ее за то, что дальше носа своего не видела и заставляла отказаться от мечты и фантазий.
Саша неожиданно оказался очень спокойным ребенком. Он плакал только тогда, когда хотел есть, спать или сменить подгузник. Но любви к нему я не испытала. Не отталкивал, и хорошо.
Так, неожиданно для меня самой, началась моя новая жизнь. Где по утрам неизменным будильником стал голодный плач Саши, а вместо приятной тишины – детские агуканья.
– Слушай, выставка интересная намечается. Придешь? – я размешивала детское питание и слушала Жанкину болтовню. Она одна из немногих подруг, кто от меня не отвернулся. Остальные, все до единого воспринимали меня лишней, как досадную помеху снова съехавшим любовникам.
– Нет. Уже знают, что Рома сошелся с бывшей. Не хочу видеть откровенного издевательства. К тому же, они сами могут заявиться, – села на диван, закинув ногу за ногу, предварительно отдав готовую бутылочку Лизе, и посмотрела, как та, аккуратно взяв Сашу под головку, уложила его на изгибе локтя и принялась кормить.
У меня даже покормить нормально не получалось, Саша вечно заглатывал воздух, а потом плакал от колик.
– Не придут. У твоего бывшего траур. Их ребенок умер или во время родов, или сразу после, я в подробности не вдавалась. Своих проблем хватает.
– Смеешься? – слова замерли на губах, но смех так и прорывался наружу.
О жизни мужа меня просвещала Жанна. Для меня оказалось полнейшим шоком, когда выяснилось, что отцом ребенка является никто иной, как Рома. Сложился неутешительный для меня пазл. Муж выбрал ее ребенка! Состряпал для себя идеальную жизнь, а меня выбросил за борт. Такая ненависть и тоска поглотила.
Вот и наказал тебя Бог, Рома.
– Нет. Они уже около двух месяцев не появляются. Так что? Тебя ждать? Я с классным мужчиной тебя познакомлю. Закачаешься, – откровенно убалтывала меня Жанна.
***
Андрей был именно тем мужчиной, с которым познакомила меня подруга. Он жил в Киеве, но в то время был проездом в Одессе. Наш роман завязался стремительно, на неделю я рванула к нему в Киев, и сама от себя не ожидала, что мужчина действительно мне понравится.
– Ничего нигде не екает? – спросила мама на следующий день после того, как Рома забрал Сашу к себе, и уже ничто не напоминало о его присутствии. Мне хотелось выдохнуть с облегчением, но я его не испытала. Эмоционально до конца не смогла определиться с чувствами. – Нагулялась? – не помнила, чтобы до замужества она говорила нечто подобное, да еще отчужденным, холодным тоном.
– Сын был не один, а с няней. Брось драматизировать.
– Горько признавать, но моя дочь – дрянь!
– Не хотела, мама, тебя расстраивать, но это мой выбор, – слова беззаботно слетели с языка. Я тушила в груди пожар, надев маску доброжелательности.
Мама осуждающе покачала головой и засеменила к входной двери.
– Пакуй вещи, Рома даже квартиру тебе не оставит. Надеюсь, ты это понимаешь, – добавила она, не оборачиваясь.
– Мы подписали бумаги, юридически не подкопаешься.
Мама повернулась, и на ее лице появилась горькая, еле заметная улыбка.
– Моя дочь не только дрянь, но еще непроходимая дура!
Больше я маму не видела. Через пару часов она попала в больницу в предынфарктном состоянии и ночью скончалась.
На меня ее смерть подействовала как детонатор. Мы много спорили, часто мои действия были восприняты мамой в штыки, но ее единственную я действительно любила. И она никогда, никогда бы меня не предала. Я рыдала сутками напролет, закрылась на все замки и не желала никого видеть. У меня словно выбили почву из-под ног, и я, подавленная, сидела на полу и вспоминала наш последний разговор. Особенно отчетливо вгрызлась в сознание ее последняя фраза. Мне не хотелось, чтобы мама ушла с мыслью о том, какая у нее непутевая дочь. Мы столько с ней ссорились, и непонимание последних месяцев легло на нас непосильным грузом, а ее не стало, и все вокруг опустело. Не смогла простить себе, что косвенно послужила причиной ее смерти.
По большому счету, я осталась одна. Только, если Жанна была рядом, да и то...Остальные лживые подруги не в счет.