Дели:
» Юнкина Ирэна. Я грим сотру с усталого лица
Ирэна ЮнкинаЯ грим сотру с усталого лица
Я грим сотру с усталого лица
Мне просто надоело притворяться
Я жить начну, как с чистого листа
Я научилась боли не бояться
Шагну вперед без страха и сомнений
Навстречу счастью и своей судьбе
Я прошлое сотру без сожалений
Оно уже мне не к чему теперь
Смирилась, прожила и отпустила
Иду вперёд – назад дороги нет
Я стерла все, что в памяти хранила
Весь тот ненужный мусор прошлых лет!
Я прежняя, но все-таки не та
Я больше не боюсь ни трудностей, ни боли
Я больше не сломаюсь никогда!
Не сдамся просто так, без боя!
Врагам в лицо – смеюсь! Вам не сломать…
Вам не сломать меня, и лучше не пытаться
И если вы хотите воевать…
То так и быть, но до конца и не сдаваться!
Но мне уже поверьте все ровно…
Я вам не нравлюсь? – это не смертельно
Нет, это даже очень хорошо!
Я всем вокруг быть другом – не хотела…
Ведь друг – не тот, кто улыбается тебе,
А за спиной…да в принципе не важно
Друг – тот, кто не предаст в беде
Друг никогда в поддержке не откажет
А те, другие, якобы друзья,
Они где были в трудную минуту?
Когда я в помощи нуждалась, и ждала.
Ну, где они, когда мне было трудно!
Я не берусь ни осуждать, ни обвинять
Я для себя давно уже решила…
Я поняла, что в этой жизни каждый сам
И я – сама, и мне это по силам!
Я всё смогу! Я знаю, всё смогу!
Преграды на пути мне не помеха!
И если буду падать – поднимусь!
Я не боюсь ошибок и насмешек!
Идти вперед, назад не возвращаясь!
Бороться, не сдаваться, побеждать!
И выполнять, всё то, что обещаешь!
Ну а врагов своих – уметь прощать.
Nadin-ka:
Юнна Мориц
СЛЕД В МОРЕ
В том городе мне было двадцать лет.
Там снег лежал с краев, а грязь - в середке.
Мы на отшибе жили. Жидкий свет
Сочился в окна. Веял день короткий.
И жил сверчок у нас в перегородке,
И пел жучок всего один куплет
О том, что в море невозможен след,
А все же чудно плыть хотя бы в лодке.
Была зима. Картошку на обед
Варили к атлантической селедке
И в три часа включали верхний свет.
В пятиугольной комнате громадной,
Прохладной, словно церковь, и пустой,
От синих стен сквозило нищетой,
Но эта нищета была нарядной
По-своему: древесной чистотой,
Тарелкой древней, глиной шоколадной,
Чернильницей с грустившей Ариадной
Над медной нитью, как над золотой.
И при разделе от квартиры той
Достались мне Державин, том шестой,
И ужас перед суетностью жадной.
Я там жила недолго, но тогда,
Когда была настолько молода,
Что кожа лба казалась голубою,
Душа была прозрачна, как вода,
Прозрачна и прохладна, как вода,
И стать могла нечаянно любою.
Но то, что привело меня сюда,
Не обнищало светом и любовью.
И одного усилья над собою
Достаточно бывает иногда,
Чтоб чудно просветлеть и над собою
Увидеть, как прекрасна та звезда,
Как все-таки прекрасна та звезда,
Которая сгорит с моей судьбою.
михайловна:
Андрей Белый
Воспоминание
Декабрь… Сугробы на дворе…
Я помню вас и ваши речи;
Я помню в снежном серебре
Стыдливо дрогнувшие плечи.
В марсельских белых кружевах
Вы замечтались у портьеры:
Кругом на низеньких софах
Почтительные кавалеры.
Лакей разносит пряный чай…
Играет кто-то на рояли…
Но бросили вы невзначай
Мне взгляд, исполненный печали.
И мягко вытянулись, — вся
Воображенье, вдохновенье, —
В моих мечтаньях воскреся
Невыразимые томленья;
И чистая меж нами связь
Под звуки гайдновских мелодий
Рождалась… Но ваш муж, косясь,
Свой бакен теребил в проходе…
Один — в потоке снеговом…
Но реет над душою бедной
Воспоминание о том,
Что пролетело так бесследно.
1908 г.
Elenawatson:
Борис Пастернак
Зазимки
Открыли дверь, и в кухню паром
Вкатился воздух со двора,
И всё мгновенно стало старым,
Как в детстве в те же вечера.
Сухая, тихая погода.
На улице, шагах в пяти,
Стоит, стыдясь, зима у входа
И не решается войти.
Зима, и всё опять впервые.
В седые дали ноября
Уходят ветлы, как слепые
Без палки и поводыря.
Во льду река и мерзлый тальник,
А поперек, на голый лед,
Как зеркало на подзеркальник,
Поставлен черный небосвод.
Пред ним стоит на перекрестке,
Который полузанесло,
Береза со звездой в прическе
И смотрится в его стекло.
Она подозревает втайне,
Что чудесами в решете
Полна зима на даче крайней,
Как у нее на высоте.
Дели:
» Вэлла Юрий. Всё то, что в жизни происходит с нами
Юрий ВэллаВсё то, что в жизни происходит с нами
Всё то, что в жизни происходит с нами,
Мы как-то странно делим пополам:
Если радость — празднуем с друзьями,
А с бедой приходим к матерям.
Заняты работой и делами
День за днем в потоке суеты
Мы не часто думаем о маме,
Слишком редко дарим ей цветы.
И свои болезни носим к маме,
И обиды к ней идем делить,
И морщинки ей рисуем сами,
Позабыв прощенья попросить.
Мы так редко маму обнимаем,
Разучились маму целовать,
Позвонить порою забываем,
Некогда письмишко написать.
Ну, а мама все равно нас любит,
Чтобы не случилось — не предаст,
Всё простит, обиды все забудет,
Руку, душу, сердце-все отдаст!
И когда от мамы уезжаешь,
Отогревшись у ее любви,
Ты шепни: "Прости за всё, родная,
И, прошу, подольше поживи!"
Nadin-ka:
Юнна Мориц
БЛАГОЛЕПИЕ СВЕТА
Прости, долина, дом и сад,
Река, во льду глухонемая,
Что в холодеющих лесах
Я покидаю вас до мая.
Цветок чугунный в городской
Ограде льнет к пальто под локтем,
Дыша проезжею тоской:
Резиной, мглой, бензином, дегтем,
Окурком, снегом, колесом,
Копытом, прочерком, трамваем, —
Во всем, воистину во всем,
Свободный гений узнаваем.
Одежды стали тяжелеть,
Крупней раскрой, грубее ткани,
И нежно розовеет медь,
Перчатку чувствуя в кармане.
Ознобом скулы обвело,
И губы обметало сушью,
Но на душе светлым-светло,
И клен сквозит японской тушью.
Приемлет гавань корабли —
Купает их, потом питает
И нежностью своей любви
Мотор, как сердце, воспитает.
На елке свечи воспалит
Грань декабря с январской гранью.
И все, что мучит и болит,
Судьбой подвергнется изгнанью.
И золотистый мандарин
Напомнит в переносных смыслах
Все то, что Ярославль дарил
Мне в сентябре, в двадцатых числах —
Такая вольность на душе,
Такое благолепье света,
Что только лист в карандаше
Способен объяснить все это.
© Юнна Мориц
Pacific:
Андрей Вознесенский
"В человеческом организме"
В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.
Даже если - как исключение -
вас растаптывает толпа,
в человеческом
назначении -
девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне,
несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.
михайловна:
Владимир Высоцкий
*****
Живу я в лучшем из миров —
Не нужно хижины мне!
Земля — постель, а небо — кров,
Мне стены — лес, могила — ров, —
Мурашки по спине.
Но мне хорошо!
Мне славно жить в стране —
Во рву, на самом дне —
В приятной тишине.
Лучи палят — не надо дров, —
Любой ко мне заходи!
Вот только жаль, не чинят кров,
А в этом лучшем из миров
Бывают и дожди.
Но мне хорошо!
Не веришь — заходи,
Садись и не зуди, —
Гляди, не разбуди!
И всё прекрасно — всё по мне, —
Хвала богам от меня!
Ещё есть дырка на ремне,
Я мог бы ездить на коне —
Да только нет коня.
Но мне хорошо!
Все беды — болтовня.
Я, струнами звеня,
Пою подряд три дня —
Послушайте меня.
Дели:
» Самоний Натали. Привет, декабрь
Натали СамонийПривет, декабрь
- Привет, декабрь, мой друг сердешный!
Снегами скрашен серый двор.
И мир, как прежде, белоснежный,
На пнях - красуется фарфор:
Сугробы - мини, миди, макси,
Как блюдца, чашки, самовар.
Вчерашних луж не видно ваксы,
Остыл небес осенних жар.
Площадка детская искрится,
Из снега лепим пирожки.
И пар из носиков струится,
И небо сыплет нам муки.
Встречаем зиму хлебосольно:
На пнях застыл снегов фарфор...
Зима в России - белоствольна,
Берёзок нежных дивный взор!
Nadin-ka:
Наталья Крандиевская
Небо называют – голубым,
Солнце называют – золотым,
Время называют – невозвратным,
Море называют – необъятным,
Называют женщину – любимой,
Называют смерть – неотвратимой,
Называют истины – святыми,
Называют страсти – роковыми.
Как же мне любовь мою назвать,
Чтобы ничего не повторять?
1935
михайловна:
Лариса Чен
Быть добру!
Быть добру! …И отрываюсь мысленно
От подножья ледяного трона.
«Все пройдет…», - по кругу мудрость писана
На кольце провидца Соломона.
Знаешь, даже сплин весенний лечится!
…Птицей Феникс загнанного рая
В полудреме тающего вечера
Я себя по крохам собираю…
Свет друзей любимых – откровение,
Их улыбки – словно помощь чуду.
Прочь уходят горечь и сомнения,
В мир приходит солнце – ниоткуда…
Быть добру! Светясь улыбкой дерзкою,
Возвращаюсь… Темень отступает...
Я жива, пока живу надеждою.
А она, поверь, не умирает!
Elenawatson:
Артур Гарипов
Зимний день
Зима оделась в белый пух
И мягкой шалью укрывая
Суровый безмятежный дух –
Снежинкой в небе пролетая
Сверкала яркой стороной!
В деревьях скованных мерцая
Играла белой бахромой
И в даль лениво убегала
Блестящей сонною рекой!
Дели:
» Забавина Арина. Когда уходит доверие...
Арина ЗабавинаКогда уходит доверие...
Доверие уходит по-английски.
Его теряют раз и навсегда.
Уходит - и ему не возвратиться
Ни через месяц, ни через года.
Доверие уходит не прощаясь,
В душе лишь оставляя пустоту.
Порой кусок из сердца вырывая,
Похоронив надежду и мечту.
Оно с собой твою уносит веру
В того, кого любил и уважал,
Взамен тебе оставив боль без меры,
Потери горечь и в спине - кинжал.
И те, кто у тебя его ворует,
Живут-не тужат, совесть их не ест.
Но для тебя - уже не существуют.
Осталась только память - словно крест.
…Пусть эта боль тебя не убивает,
Хоть и земля уходит из-под ног.
Ты знай - намного больше тот теряет,
Кто растоптать твоё доверье смог!
Nadin-ka:
Валентин Катаев
Звезды
В хрустальных нитях гололедицы
Садов мерцающий наряд.
Семь ярких звезд Большой Медведицы
На черном бархате горят.
Тиха, безлунна ночь морозная,
Но так торжественно ясна,
Как будто эта бездна звездная
Лучами звезд напоена.
На крышах снег, как фосфор, светится,
А на деревьях хрустали
Зажгла полночная Медведица,
И свет струится от земли.
Лицо, как жар, горит от холода,
Просторно, радостно в груди,
Что все вокруг светло и молодо.
Что столько счастья впереди!
В хрустальных нитях гололедицы
Средь оснеженных ив и верб,
Семь ярких звезд Большой Медведицы –
На черном бархате, как герб.
1915
михайловна:
Виктория Ватулко
А разве друга надо звать
А разве друга надо звать,
Когда темно в пути,
Когда дороги не узнать
И нету сил идти?
Когда беда со всех сторон,
Когда при солнце — ночь,
Да разве не увидит он,
Не ринется помочь?
Ведь он не сможет есть и спать,
Когда такое вдруг!
Но... если друга надо звать —
То вряд ли это друг...