"Рассказ твой слишком длинный! Не нужно столько слов!" (с) - сказал Буратино, прочитав вторую часть исповеди.
зы. мля.. я кроила, резала, вытирала, но меньше ни как((
- Я и вправду была как чумная. Попросилась домой, а он не стал препятствовать.
*****
— Тира…
— Благородие, я догадываюсь, о чем ты меня хочешь спросить, и скажу сразу — нет, никаких последующих душевных терзаний я не испытывала. Домашние заботы и предстоящие роды волновали меня гораздо больше. Секс с Бальтом и живым вибратором произвел на меня неизгладимое впечатление. Я ему даже признательна. Домой я вернулась спокойная, умиротворенная, приняла пенную ванну и завалилась спать в супружескую постель. Потом Мор появился. Лег рядом и спрашивает, мол, отмылась после демона? А раз отмылась, значит, надо закончить то, на чем прервалась. Когда я старательно все исполнила, он сказал, что рожать я буду в невидимом Замке. Магии там предостаточно, чтоб произвести на свет сверхъестественных детей. Границы владений по такому случаю он откроет, и демоны смогут беспрепятственно пройти.
— Демоны?
— Ну да, демоны: Бальт и акушерка. С ней я уже имела сомнительное удовольствие познакомиться. Наглая особа, скажу я тебе. Но профессионал. Повздорили мы с ней по поводу моей диеты, общий язык не нашли, обменялись мнениями и в следующий раз встретились уже на вилле.
— Мне интересно, кто занимался твоей дочерью, пока ты вела насыщенную жизнь?
— Иегудиил, ты так говоришь, будто я только и делала, что скакала по кроватям, забросив своего ребенка.
— Тира, я наслушался про члены, хвосты, мокрые тела, а о Софье ты не сказала ни слова.
— Не обижай меня, Благородие. Я пытаюсь рассказывать по порядку и постепенно приближаюсь к тому, ради чего, собственно, я здесь. Ради чего я три ночи забрасывала тебя сообщениями по всем каналам связи.
— Хорошо-хорошо, не будем ссориться. Рассказывай как тебе удобнее.
— Нет уж, Архангел! Ты дал понять, что я никудышняя безответственная мать. Так вот, любезный, чтоб ты знал, мне хватило того урока, что ты преподнес, забрав ребенка в эдемские ясли. Я не разрешала демону увидеться с Софьей.
— А он просил?
— Благородие, я понимаю, что общение с Бальтазаром способно угробить последнюю веру в светлое будущее человечества, но как ни странно, он всегда хорошо относился к моей дочери. Меня он мог ни во что не ставить, но к ней он относится по-особенному, мне не в чем его упрекнуть. И он был неприятно удивлен, когда я каждый раз выискивала причины, не дать ему с ней увидеться. Я до сих пор живу в страхе, что она может воспользоваться своей способностью к перемещению, поэтому никогда ее с собой не брала, если не было иного способа передвижения кроме телепорта. Когда ты соизволил ее вернуть, я с ней практически не расставалась. Конечно, иногда мне приходилось оставлять ее на попечение домового… А что ты так удивленно смотришь? Она его знает с рождения, и он был мне неплохим подспорьем. Ты не забывай, я ведь замужем. А муж с женой периодически занимаются тем, что ребенку видеть нельзя. Когда на вилле появилась моя подруга Бэс — Софийкина родная тетка, она разделила со мной заботу о дочери. А когда я оказалась в положении, Бэс фактически стала ее нянькой… Иегудиил, почему я должна перед тобой оправдываться? Легко со стороны рассуждать о воспитании. Если б ты сам был отцом…
— Тира, сбавь обороты, — перебил меня Архангел. — Я понимаю, ты до сих пор не можешь мне простить прошлого вмешательства. Но забыла, что сама попросила о помощи. И я никогда не говорил, что ты плохая мать. — Он поднялся с кресла и вышел из комнаты.
Мне хотелось откусить себе язык. Я смотрела на удаляющуюся поникшую спину и чувствовала себя неблагодарной дрянью. Если б не Иегудиил у меня вообще никогда не было бы дочери. А еще я знала, что если б там, в шале, дала понять что я не против, моя Соня родилась бы от Архангела.
Я нашла его на кухне. Он стоял перед распахнутым настежь окном и, судя по запаху, курил пустышку.
— Прости меня, Благородие. Я не права. — Я хотела к нему прикоснуться, но так и не решилась.
— Говорят, есть женщины-матери и женщины-Клеопатры. Одни пестуют свое потомство, другие сводят мужчин с ума. Говорят, эти качества вместе не уживаются. — Он потушил сигарету и повернулся ко мне. — Я думаю, они ошибаются…
— Кто они?
— Кто говорит. Мне не за что тебя прощать. Хорошо, плохо — понятия шаткие и призрачные. Идем.
— Благородие, я помню все, что ты для меня сделал, — сказала я, когда мы вернулись в комнату. — Я эгоистична и несдержанна…
— Тира, не надо. Продолжай.
— Софийка - веселый, общительный и подвижный ребенок. Она очень любопытна и своими вопросами умотает, кого хочешь. С моей стороны было бы чистым эгоизмом эксплуатировать Бэс и дальше, не оставляя ей времени на личную жизнь. Самой мне тоже было тяжело — двое активных детей, подраставших в животе, редко давали выспаться ночью, и днем я наверстывала. Я думала-думала и решила вызвать свою дальнюю родственницу. После окончания нашего киевского пединяза, она вернулась в Гданьск, а потом, после смерти мужа, переехала в Радом. Своих детей у нее нет — так сложилось. Юстыся моя родственница по отцу и к ведьмовству не имеет никакого отношения, но я всегда поддерживала с ней связь и когда позвала ее к себе, она откликнулась.
— А что случилось с ее мужем?
— Он утонул в Балтийском море, когда в сезон вылавливал янтарь.
— Разве его не собирают на берегу?
— Там тоже. Но в основном умельцы заходят в море и сеткой собирают с поверхности плавающую черную массу — янтарный мусор. Вытаскивают ее на берег и среди обломков, морской травы, щепок выбирают куски янтаря. В общем, пани приехала, я поселила ее на вилле, провела ознакомительную экскурсию, представила окружающим и облегченно вздохнула, когда она вошла в курс дела и приняла на себя тайфун по имени Соня. Произошло все это вовремя, потому что только теперь я заметила, насколько замоталась Бэс. Нет, она по-прежнему много времени уделяла племяннице, но временами, глядя на нее, складывалось впечатление, что она выпадает из действительности. Общаясь, она иногда теряла нить разговора, а перед тем как исчезнуть с виллы напугала меня, не узнав управляющего, не узнать которого ей было просто невозможно: он оказывал ей повышенное внимание, и я не раз видела их вдвоем, занятых беседой.
— Когда она исчезла?
— Э… я не могу сказать точно. Когда у меня начались схватки, она была рядом. Вернувшись из невидимого Замка, мне понадобилось некоторое время, чтоб придти в себя. Собственно, пропажу Бэс обнаружила Сонька. Она к ней очень привязана и подняла шум, устав ждать тетку для вечерней сказки. Я знала, рано или поздно Бэс исчезнет с виллы, но когда это произошло, не могла поверить. Мне до сих пор кажется, что вот встану с утра, зайду в ее комнату, а она там. Дрыхнет без задних ног, не разбудишь из пушки. Но я-то взрослый человек, хоть и скучаю, но понимаю — у нее своя жизнь. Для Сони это стало горем, а для меня настоящим бедствием. Ребенок застал служанку в комнате тетки — она пришла снять белье с пустующей кровати — и стал орать «Неть! Не трогать! Здесь моя Бэсь! Не дам!». Я перепугалась: вдруг она опять станет неуправляемой, как тогда… ну, ты помнишь. Меня чуть инфаркт не схватил. Я готова была стоять перед дочерью на голове, лишь бы она успокоилась, наврала ей с три короба и пообещала собственный Диснейленд на вилле. Я умоляла Мора не применять магию к ребенку, перебралась с Домиником в детскую и сутками не спускала с дочери глаз, буквально не выпуская ее из рук. Я боялась, Иегудиил. Я отчаянно боялась, что она может переместиться вслед за Бэс, а попасть к Максу — она же маленькая, неопытная, а кровь-то одна.
— Почему же ты не позвала меня, Тира?! — На Архангела было больно смотреть.
— Я хотела справиться сама! — я опять разревелась. — Что это? — спросила его, увидев перед лицом рюмку.
— Валерьянка.
— Убери ее. Она действует на меня возбуждающе.
— Час от часу… Ты назвала сына Домиником?
— Не я. Его отец.
— А второго?
— Сэб. Себастьян…
— Ему имя тоже отец дал?
— Ну да… он. Это я потом узнала… Когда я почувствовала намек на схватки, то по глупости пыталась их остановить, отсрочить. Я даже не подозревала, чем это может закончиться, просто знала, что моего сына от демона вот-вот у меня отнимут, заберут, и не могла с этим смириться. Но Бальту позвонила. Интуитивно.
— Он на радостях небось перевернул Ад вверх дном.
— Нет… не знаю… наверное. Я с ним не разговаривала. Мор забрал у меня трубку и вышел из спальни. Перед тем как захлопнулась дверь, я услышала: «Засунь свое эго в штаны и слушай, что я скажу». Как я уже говорила, демон появился вместе с акушеркой. Глянул, кивнул, и в следующий раз я его увидела уже в родзале. А акушерка эта, Ярима… Хочется ругаться, Благородие, но совесть не позволяет: вроде и не сделала она ничего плохого, даже наоборот, считай, жизнь спасла, а вот ненавижу ее и все тут! Холера такая, осмотрела меня и говорит: «Человеческая баба, сплошной юмор… Зачем схватки тормозишь? Фильм «Чужой» видела?». Я ей говорю: «Видела. Но я «Хищник» люблю». Она: «Ты доиграешься, что демон как Чужой из тебя на свет появится, и тогда тебе настанет апокалипсис». Я сразу все поняла. Живо засобиралась, разбила кое-что из интерьера, помогая акушерке найти выход из спальни, она увернулась, ухватила меня за руку, и мы оказались в одном из залов невидимого Замка. Сначала я хорохорилась: потребовала бассейн, сказала, что хочу родить в воде. Мое желание было тут же исполнено. Я терпела боль, пела песни, хохотала как полоумная в перерывах между схватками и думала, какую еще пакость устроить, чтоб стереть с мужских лиц ухмылки… Благородие, чего ты улыбаешься? Не вижу ничего смешного! Тебе еще повезло со мной на нейтральной территории. Тогда я вела себя просто ангельски.
— Улыбаюсь, потому что мне действительно повезло.
— С чем?
— О Господи…
— Ладно тебе. — Я пнула ногой подушку, почесала коленку и продолжила: — Я резвилась в воде, рассматривала стены зала — они были сплошь расписаны магическими знаками, фигурами, непонятными мне письменами, и требовала сделать воду то теплее, то попрохладнее. Все приходило в соответствие с моими желаниями, а я злилась, когда сильно скручивало, тыкала пальцем в ширинки и орала: «Какие замечательные волшебные штучки! Оторвать бы и пустить на образец товара для секс-шопа».
— То есть, как это тыкала?
— Езус-Мария… Иегудиил, я говорю образно. Они ходили по периметру бассейна, а я подплывала то к одному, то к другому и рассказывала все, что думала о каждом на тот момент.
— Много нового они о себе узнали?
— Я думаю, они много нового узнали обо мне.
— А акушерка где была?
— Рядом плавала. Где ж ей быть-то…
— Тоже обнаженная?
— Да нет. В закрытом купальнике. Прямо адская сборная по плаванию. Схватки участились, воды отошли, и мне стало не до песен. Казалось, время остановилось. Но по отросшей щетине у папаш, я поняла, что нет, не остановилось, это со мной что-то неладно. Не помню, как оказалась в родильном кресле. Смотрю на Яриму, она хмурится и больше не умничает. Понятно дело, психованную курицу, которая должна снести золотые яйца, стараются не раздражать и обходятся с ней как можно деликатнее. Говорит мне: «Ведьмочка, если б ты у меня наблюдалась и кушала поменьше, смогла бы разродиться сама». Я тупо рассматривала эмблему на кармашке ее униформы и не могла понять, что с ней не так. Потом дошло: вместо привычного посоха Эскулапа, обвитого змеей, был кинжал, вокруг которого сплелись две змеи, и венчалось все это демоническими крыльями. Гадюки выглядели как живые, словно в любой момент могли укусить. Затем я потеряла чувствительность, сознание поплыло. Я успела услышать, как зашипела акушерка, что-то металлическое звякнуло об пол, и отключилась. Пришла в себя от того, что она хлопает меня по щекам, а мозг буравит ее голос: «Очнись, ведьма! Ты не имеешь права выкинуть фокус, после того, что я для тебя сделала!». Я потолок немного поразглядывала, а потом меня вроде кто по темечку стукнул: я дома! Приподнялась, увидела побледневшую татуировку на опавшем животе, ниже рубец, и даже не сразу поняла, что ничего не болит. Вижу, Мор на руках сына держит… Спрашиваю ее, а где второй ребенок? Она мне елейно так, мол, а второй сыночек с папочкой там, где им и положено быть — в Аду. Все, что от меня требовалось, я сделала. И даже больше. Так что жуй, корова, свое сено и вспоминай о лете, а мне пора. Она попрощалась и сгинула.
— Что, вот так дословно сказала и не побоялась Всадника?
— Иегудиил, не придирайся к словам. Так не так… какая разница? Смысл-то понятен: у нас с ней взаимная неприязнь, сына забрали, и увижу я его не скоро… А вообще да, это был бы номер, если б он ее того… до смерти… отблагодарил за проделанную работу. Ой, да ну ее! Не хочу на это время тратить. Кстати, а сколько время-то?
— В Среднем мире час ночи.
— Ой, как много! Я все болтаю-болтаю, а до главного не добралась. Короче, когда страсти в связи с рождением детей и переполох с Софийкой из-за исчезновения Бэс улеглись, я вспомнила о домовом. Что-то давненько я его не видела. Соньку спрашиваю: «Сокровище мое, а где наш Яша?». Она на меня посмотрела удивленно и отвечает: «Мамочка, ну ты что? Вот же он!» и пальчиком показывает. Я решила, что она балуется — я-то никого не увидела. Ну, думаю, ладно, появится, никуда не денется. Хотя и странно вообще-то: надолго он не пропадает. Это был первый звоночек.
— Но ты его не услышала, потом был второй, третий, и ты ударилась в панику.
— Благородие, с тобой неинтересно, ты все уже наперед знаешь. Ну что ты на меня так смотришь и улыбаешься? Да, ты прав, когда до меня наконец-то дошло, что я не только домового не вижу, я вообще ни черта тонкоматериального не вижу: ни ауру окружающих людей, ни внутренности их просканировать не могу, а уж когда Софийка приболела, а я не смогла руками снять элементарный насморк и вынуждена была вырывающемуся и орущему ребенку «Неть! Не так! Не так! Ручками надо, мама!» закапывать нос, у меня началась паника: а не дай бог, с ней случится что-то серьезное! Я же совершенно беспомощна! Иегудиил, представляешь, я даже летать не могу… Такого поворота события я никак не ожидала. Благородие, миленький, может, ты посмотришь в своих талмудах, а? Не ради себя ведь прошу, ради ребенка. С Домиником ничего случиться не может, он эльф, а вот Софийка… моя доченька, мое сердечко… Архангел Иегудиил, ты должен мне помочь!!
— Во-первых, перестань кричать, во-вторых, Архангел лично тебе ничего не должен. Я дал тебе возможность родить продолжательницу династии ведьм?
— Дал.
— Я предупреждал тебя о разрушительной сущности демона?
— Предупреждал.
— Я тебе объяснял, чем чреваты последствия демонической беременности?
— Объяснял… помню… даже порол кнутом.
— Тогда какие ко мне могут быть претензии?
— А причем тут одно к другому?
— Ты глупа или притворяешься?
— Благородие, прошу тебя, не говори загадками. Я действительно ничего не понимаю… Ну что ты молчишь? Я места себе не нахожу, а ты… ты сидишь… такой бесстрастный, отчужденный… и твои глаза… они теперь не синие, не летний норвежский фьорд… в них стылая ноябрьская лужа.
— Места не себе находишь… не находишь места… хм…
— Почему ты так смотришь на меня, Иегудиил? Мне нехорошо от твоего взгляда. Воздуха не хватает, и голова начинает кружиться…
— Ты с демоном встречалась после того, как родила?
— Да.
— Он знает о твоей проблеме?
— Знает.
— И как он отреагировал?
— Ну… он никогда не считал меня настоящей ведьмой… Сказал, чтоб сменила профессию… Почему ты усмехаешься?
— Как он ловко, бескровно удалил тебя из ковена (1). Что еще говорил? Не заламывай руки и говори правду. Ну? Я жду!
— Понимаешь, Благородие… он… я… Сэб…
— Не понимаю. Говори яснее… подробнее. Так, как рассказывала о бесовском распутстве.
— Хорошо-хорошо, я расскажу… только, пожалуйста, не смотри на меня так. Понимаешь, он меня любит… Не смотри скептически, Благородие. Я это знаю.
— Что, так и сказал — Тира, я тебя люблю?
— Не именно так, не такими словами… Сказал, что он не умеет высказывать свои чувства… Сказал, что он часто обижает тех, к кому привязан… что ему все равно, чья я жена и…
— И?
— И если я стану его Фавориткой, то он будем иметь на меня все права, а я… я получу его в единоличное пользование… навсегда. И я смогу сама растить нашего сына. А потом он меня любил… и это была не похоть… это была любовь.
— Ты дала согласие?
— Не рви мне душу, Архангел… Какая мать откажется быть рядом со своим ребенком? Да, я знаю, что моего в нем мало… почти ничего. Но он мой, понимаешь, мой! Я его выносила, я его родила и я его люблю… Я пока не ответила. Но он знает, что я соглашусь.
— М-да... Плохо дело. Ты интересовалась кодексом Фаворитки? Знаешь, что он из себя представляет?
— Приблизительно знаю: одни обязанности и почти никаких прав. Ну и что?
— В кодексе помимо прочего есть такой пункт: «Отношения Фаворитки с ее родственниками, включая родителей, определяет ее хозяин-демон».
— Что Бальтазар может сделать моим родственникам? Чем они ему мешают? Они не представляют для него интереса.
— Это сейчас. Когда ты сама решаешь с кем тебе общаться. А потом будет решать он. У тебя подрастает дочь — будущая ведьма. Очень сильная ведьма. С характером, с принципами. Она не потерпит вмешательства в отношения со своей матерью.
— Иегудиил, ну о чем ты говоришь? Она же еще совсем маленькая. Как можно сейчас говорить о том, какая она будет? Ей еще расти и расти. Как можно быть уверенным, что она будет именно такой, как ты сказал.
— Я не уверен — я знаю. Ты сомневаешься в моем знании?
— Нет, что ты. Я сомневаюсь, что демон представляет угрозу для Сони. Он хорошо к ней относится. Я-то знаю!
— Это сейчас она не представляет интереса для демона. А когда вырастет? Когда начнет заниматься тем, что ей предназначено с рождения? Тем, что в нее заложил Всевышний? Охотник, как бешеный пес — когда срывается с цепи, рвет всех, кто встает у него на пути. А она встанет. Будь уверена.
— Благородие, ты говоришь страшные вещи. Ты специально меня запугиваешь?
— Тира, ты действительно ослепла. Не сейчас, когда утратила внутренне видение. Гораздо раньше — когда потеряла голову от демона. Вот с тех пор ты слепа… Как ты собираешься оберегать Софью, когда сама стала беспомощной? Ты ведь теперь даже не целительница. Ты обычная женщина, когда-то родившаяся ведьмой, и утратившая все свои природные способности.
— Но ведь ты мне поможешь? Ты же не оставишь меня в таком состоянии?!
— Да с чего ты взяла? Чем я могу тебе помочь?
— Но ведь ты же обещал! Говорил, раз я здесь, то половина моих проблем решена!
— Я могу убрать шов и вернуть твоему телу безупречность, я могу помочь тебе советом, подсказать, направить — я твой Наставник. Ты собралась стать Фавориткой. Как ты думаешь, как отнесется демон, узнав, что твои способности восстановлены? И кем именно восстановлены.
— Но ведь Фаворитке разрешено общаться с Наставником. И помощь разрешено от него принимать.
— Только в случае опасности для Фаворитки. А твоя проблема здоровью и безопасности не угрожает.
— О Господи! Иегудиил, ты загоняешь меня в угол! Ну я же не именно сейчас собираюсь отправляться на Ритуал! Ты мне можешь помочь… до него.
— Ты глухая? Я объяснил тебе, в чем может заключаться моя помощь.
— Благородие, миленький, что же мне делать?!
— Не знаю, Тира, не знаю… Слезы не выход, рыдания не помогут…
— Я знаю! Я знаю! Я… я отправлю Софийку к своей маме с бабушкой. Они за ней присмотрят!
— Можешь отправить. Бабушки для того и существуют, чтобы помогать воспитывать внуков.
— Ну конечно, они же ее родня! Как я сразу не подумала?.. Езус-Мария, прямо от сердца отлегло.
— Обычно бабушки только помогают детям воспитывать внуков. Конечно, бывают, к сожалению, случаи, когда им приходится брать на себя полную опеку: когда нет матери либо она по каким-то причинам сама не может растить собственного ребенка — потеря дееспособности, или, не приведи Господи, ранняя смерть; когда мать не в состоянии содержать своего ребенка. Либо мать — кукушка. Ты по какой причине вынуждена отдавать свою дочь?
— Почему отдавать? Ну почему отдавать? Только на время…
— Какое время? Пока она не станет самостоятельной и сама захочет с тобой увидеться? А захочет ли? А сможет ли понять, почему ее мать, будучи абсолютно здоровой, материально независимой и бессмертной, добровольно от нее отказалась?
— Я никогда не откажусь от своей дочери!.. Я буду ее навещать.
— Это если тебе разрешит Хозяин. Ты потеряешь право самостоятельно распоряжаться своей жизнью… Не плачь. Выслушай меня. Это сейчас тебе кажется, что все легко и просто. Ты вспомни, как ты страдала, когда я был вынужден забрать Софью. Ты навещала ее, но становилось ли тебе легче, когда ты возвращалась домой?
— Нет. Это было кошмарное время.
— Тогда была необходимость так поступить: ребенок бесконтрольно перемещался, куда ему хотелось, и ты не могла этому помешать, потому что сама такой способностью не обладаешь. Ты все время боишься, что она может ненароком встретиться со своим отцом. Почему?
— Потому что тогда Макс узнает, что у него есть дочь, захочет с ней видеться и навлечет на себя опасность: Бальтазар говорил, что Сонин отец жив, пока к ней не приближается. И я не уверена, что даже сейчас, когда у него есть сын, он не исполнит своего обещания. А я не могу рисковать жизнью ни в чем неповинного человека.
— Да… ни в чем неповинного… — Архангел смотрел перед собой и постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
— Благородие, о чем ты задумался? Твое молчание меня настораживает. — Подавленная обрисованной ситуацией, я не ждала ничего хорошего.
— Я тебе сейчас кое-что покажу.
— Если это кое-что из тонкого мира, — я не смогу увидеть.
— Посредством меня сможешь. Расслабься и просто смотри.
И я увидела… Высокий темноволосый мужчина — с виду около тридцати, вышел из магазина детских подарков, неся в руках большую коробку, упакованную в яркую бумагу и перевязанную красной лентой. Мужчина был худощав, но чувствовалось, что под свободной одеждой скрывается гибкое сильное тело. Он шел к машине, и его походка, осанка выдавали уверенного в себе человека. Открыв заднюю дверцу серебристого седана, он положил коробку и отправился в находившийся рядом цветочный павильон. Оттуда он вышел с единственной розой — бутон кораллового цвета, на длинном тонком стебле редкие шипы и влажные листья. Перед машиной мужчина задержался — решал, куда лучше положить прихотливый колючий цветок. К нему подошел прохожий с зажатой во рту сигаретой и жестом попросил прикурить. Кивнув на розу, похвалил выбор. Обратив внимание на прокатные номера автомобиля, поинтересовался, куда тот направляется. Узнав конечный пункт, попросил его подвезти — им было по пути.
Мужчина согласился — он был не местный, и прохожий обещал показать короткую дорогу. Избавившись от сигареты, прохожий принял цветок и сел рядом с водителем. Я видела, как машина тронулась, поехала, и потеряла ее из виду. Нет… вон она… стоит за городской чертой, уткнувшись бампером в одинокое дерево… Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Я «заглянула» в салон и увидела водителя… Безмолвный крик застыл в моем горле. Во лбу аккуратное отверстие с запекшейся копотью… слипшиеся от крови длинные волосы… затылок разворочен искавшей выход пулей… ремень безопасности удерживает мертвое тело в вертикальном положении… на заднем сиденье коробка: прежде яркая бумага одного цвета с красной лентой. Выбросив опостылевший цветок и прикуривая на ходу сигарету, от машины удалялся попутчик…
— За что он его так, Благородие? — обхватив себя руками, прошептала я, продолжая видеть страшную картину. Она намертво засела в моей голове.
— За то, что он ехал к тебе.
— Но ведь я его даже не знаю. Кто это?
— Это Вася.
— Какой Вася?
— Василий Нейд, светлый маг и твой названный брат.
— О боже... Так это он мне звонил… а я была так зла, что не стала с ним разговаривать. Эх, светлячок-светлячок… — Я раскачивалась на диване, уставившись в одну точку, и слизывала с губ соленые капли. — Я знала, что он хотел встретиться, познакомиться со мной и Софийкой. Зная меня лишь заочно, он как-то сразу принял меня в свою семью. Я даже не представляла, что есть такие люди, и вот теперь… Как же так… как же так… Как он узнал, где я живу? — спросила я, ни к кому не обращаясь. — Ах, ну да… от моей подруги. Они вместе работали.
— Узнав о тебе, он никогда не выпускал тебя из виду.
— Но почему?
— Потому что считал, что светлые должны держаться вместе.
— «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» — горько усмехнулась я и посмотрела на собеседника. — А ты-то где был, Архангел? Куда смотрел, когда демон убивал человека?
— Мои возможности велики, но не безграничны. Я не могу прожить жизнь за Васю, за тебя или за кого-либо еще. Я могу лишь помочь вымыть из твоей крови сладкий сироп наивности.
— Я всегда знала, что Охотник не святой, знала, чем он занимается, да он этого никогда и не скрывал. Просто старалась об этом не думать.
— Я понимаю. Очень удобно жить, зарыв голову в песок. А ты представь, что будет, если ты станешь его Фавориткой.
— У меня есть муж, который сможет меня защитить.
— Это бесспорно. Но Всадник руководствуется своими интересами. Ты можешь быть уверенной, что когда они пересекутся с интересами демона, последнему повезет? Я думаю, нет. Его лимит везения исчерпан. Охотник нажил немало врагов не только в Среднем мире. В Аду его гибель некоторым придется только на руку, и тогда его маленького сына ждет незавидная участь. Не надейся, что этого не произойдет: с таким характером как у демона, это всего лишь вопрос времени.
Я чувствовала, как впадаю в фрустрацию(2). Мир стал плоским и черно-белым.
— Иегудиил, и что же мне теперь делать? Сидеть на крылечке, и целую вечность смотреть, как растет трава?
— У тебя есть все: муж, дети… любовник, осталось только принять правильное решение.
— А как же Сэб? Как же мой сын?
— Когда он достигнет определенного возраста и станет способным самостоятельно пользоваться средствами связи, ты сможешь с ним общаться. Потом наступит его совершеннолетие, и вы встретитесь. Это кажется, что ждать долго. Время пролетит незаметно: семейные хлопоты, забота о двух детях, возвращение к ведьминской практике, целительству — твоим истокам. В общем, к полноценной жизни.
— Да откуда же они возьмутся, истоки эти, если мне не кому помочь?! — Я сползла с дивана и встала на четвереньки. От безысходности несколько раз приложилась головой об пол и затихла, бездумно разглядывая узор ковролина.
— Помочь всегда есть кому, главное — знать, к кому обратиться. Ты попала по нужному адресу.
— Ты же сказал, что это не в твоей компетенции. — Я подняла голову и уставилась на ноги Архангела.
— Я сказал, в чем может заключаться моя помощь. А может и выйти за рамки.
— Я поняла, Благородие… — Цепляясь за его штаны, я поднялась и встала перед ним. — «Пока кубинец танцует мамбо, бог решает его проблемы». — Я расхохоталась ему в лицо. У меня начался истерический припадок. — Так реши же, черт тебя возьми! Реши! Я сделаю все, как ты скажешь! — Я стала рвать на нем одежду. — Ты жуткий тип!
— Я твой Наставник. Я не могу стоять в стороне и спокойно смотреть, как ты скатываешься в пропасть. — Он отклонился, не давая мне ногтями добраться до его лица. — Ну, все, хватит! — Он сгреб меня в охапку. Я изловчилась и укусила его за руку. — Исповедь закончена, правильное решение принято, пора тебя восстанавливать. — Он поймал мой хохочущий рот губами, подхватил на руки и понес в спальню.
Я стояла на коленях посреди кровати и смотрела, как он снимал порванную футболку.
— Чего ты ждешь? Раздевайся. — Он стаскивал с себя штаны вместе с трусами.
— Ты не мог сразу сказать, что тебе нужен банальный трах?
— Банальный не нужен. — Он избавился от остатков одежды. — И мне виднее, как и чем тебе лучше помочь. — Под его весом прогнулся матрас. — Ты меня стесняешься?
— Что?.. А, нет… да… немного. — Я очнулась от созерцания обнаженного Иегудиила. — Просто ни как не могу уловить связь между моей проблемой и тем, что ты собираешься делать. — Я разделась и легла рядом. — Не смотри на меня так, я знаю, что меня разнесло. — Я расстроилась и отвернулась.
— Ты похожа на викканскую Богиню (3)…
Он прижал меня к себе. Его руки исследовали мое тело, дыхание обжигало затылок.
— Викка — религия моих предков. — Под его руками я стала расслабляться. — Она основана на почитании природы. Это скорее магия, чем религия. — Мой пульс участился. — Какая из меня Богиня? Разве что мать (4)… Источник плодородия иссяк, а о своей вселенской мудрости я вообще молчу.
— Мудрость женщины интуитивна… Повернись ко мне.
— Ммм… Благородие, где ты научился так целоваться?.. Ой, моя штанга… — На языке не ощущалась привычная выпуклость наконечника.
— Она тебя не красит. Согни ноги в коленях… Для викканской ведьмы живая матка не только источник плодородия, она основная составляющая ее магической цепи, ее силы. Если звено изъято, цепь прерывается, сила исчезает, пропадают сверхъестественные способности. Так уж ты устроена.
— В одном из наших мифов говорится, что Богиня брала энергию для созидания из царства ангелов. Ты прав, я оказалась в нужных руках, правильных… надежных…ох, твои руки… пальцы… язык… — Я выгнулась, забилась в его руках и кончила. — А я смогу теперь летать не только во сне? — спросила, отдышавшись.
— Сможешь, сможешь… А сейчас помолчи, все вопросы потом…
Он чуть помедлил, собирая головкой мою выступившую влагу, идеально смазанная, она без труда проникла внутрь. Я оплела его руками и ногами, с готовностью подаваясь навстречу каждому его удару. Он искал и находил мои губы, чтобы принять в себя мой крик, когда я принимала в себя его семя. Инстинкт заставлял сокращаться мышцы влагалища, чтоб не упустить ни одной драгоценной капли.
— Вот так… забирай все… до последнего…
С благодарностью и нежностью я гладила спину лежащего на мне мужчины и чувствовала, как возвращается сила.
— Спасибо мой Архангел, спасибо тебе…
— Тира… Ох, ведьма… — Он языком снимал бегущие по моим вискам слезы
— Благородие, а шрам-то остался! — возмутилась я, когда он отстранился, и я увидела, что низ живота по-прежнему украшает шов. — Я буду жаловаться!
— Кому? — усмехнулся Иегудиил.
— Ну, не знаю… — я задумалась. — Тебе, наверное.
— Иди ко мне. — Он привлек меня к себе. — Жалуйся. — Сдвинул меня к паху.
— Вот сюда говорить? В поникшую колбасу? — Я взяла его член и обхватила губами головку.
— Да… говори… много говори… и не останавливайся, пока не скажу…
Я трудилась не покладая рук и языка до тех пор, пока он сам не оттянул меня за волосы.
— Раздвинь свои губы одной рукой, а другой коснись меня. Нет, Тира, не пухленький ротик раздвинь, а там…
Я повиновалась. Когда я дотронулась, погладила его член, Архангела накрыл оргазм. Струя семени брызнула на живот, заливая рубец шва. Кожа впитывала сперму, как потрескавшаяся иссушенная земля впитывает долгожданный летний ливень.
Иегудиил вернул меня домой в шесть часов утра. Прощаясь с ним на аллее парка, я сказала, что раскаиваюсь во всех своих грехах.
— Раскаяние — половина искупления, — ответил он.
— Как? Только половина? — изумилась я.
— А ты как думала? Но Бог все равно тебя любит.
— А ты? — Я с надеждой посмотрела ему в глаза.
— А я… я по образу и подобию его… — Он притянул меня за шею и поцеловал. Объятие было коротким, но крепким. Благородие тут же растворился в утреннем тумане.
Первого кого я увидела, зайдя в детскую комнату, чтоб покормить сына, был Яков.
— Привет, домовенок! — прошептала я, чтоб не разбудить спящую в кроватке дочь, и Юстысю, прикорнувшую рядом в кресле с книжкой в руках.
— Знаешь, Тирка, вот недаром ты называешь его Благородие.
— Почему? — спросила я, беря Доминика на руки и целуя в щечку.
— Потому что благородие — это родить благо…
******
1.Ковен — здесь: сообщество магов, колдунов, ведьм.
2.Фрустрация — здесь: особое психическое состояние, возникающее из-за невозможности достичь желаемого.
3.Богиня — в викканстве вселенская мать, источник плодородия, неисчерпаемой мудрости и любящей ласки.
4.Мать — в викканстве у Богини три ипостаси: Дева, Мать и Старуха, которые соответствуют растущей, полной и убывающей Луне.