Сказочные зарисовки

Она танцует.

Она танцует одна.

Танго.

В этот душном кабаке, где так накурено, что не видно ладони если вытянуть руку. Дым приглушает шум голосов ватным одеялом. Растворяет электрический свет слабых ламп, как вода краску, окрашивая помещение в цвет сепии, будто на старых, выжженных временем снимках. Если присмотреться - можно увидеть, как двигается эта сигаретная дымка в зале. Спешит к музыкантам, которые спрятались на невысоком помосте где-то в углу. Будто видно, как вибрируют эти призрачные останки сигарет от издаваемых звуков. Каждый удар по струнам, отгоняет струйки безвольного дыма в сторону. И сизые клубы движутся в такт музыке.

Она танцует в тумане сигаретного дыма.

В этом пропитом кабаке, где уже не разбираешь вкуса спиртного, ведь выпил такое количество, что мозги превратились в кашу. И ведь понимаешь, что стакан у тебя в руке, будет последним выстрелом в твою пропитую голову, но не можешь, ни встать, ни уйти. Потому что если и встанешь, то отсюда не выйдешь. Просто не способный идти. Тебя вынесут, и выкинут туда, куда выкидывают отбросы. К мусорным бакам на заднем дворе. И вот ты сидишь, приклеенный к высокому стулу возле бара. Не способный подняться… и смотришь на расплывающееся пятно пойла, стакан с которым держишь в руках. Он точно будет последним перед тем, как ты закроешь глаза, чтобы найти себя уже на свалке.

Поднимаешь глаза от этого немытого стакана. По его краю марко остался след губной помады. Это какая-то потаскуха оставила, когда пыталась выведать - способен ли ты взять ее в туалете, заодно вылакала содержимое. Трахнуть ты ее, может быть, способен, но только бесплатно. На таких условиях работать она не готова, каким бы ты лапочкой ни был. Ее сутенер не любит, когда его девочки работают задарма. Вот так она уходит, поведав свою печальную историю, оставив след дешевой помады на стекле. И ты отводишь глаза от пойла, осматривая зал, и понимаешь, что вокруг тебя сидят такие же отбросы, как и ты…

Она танцует среди отбросов.

В этом кабаке полно шлюх. Уличных, самых дешевых, которых можно найти на улице. Сейчас начались холода и легче искать клиентов по заведениям. Пару раз ловишь себя на мысли, что та или иная проходит мимо тебя уже который раз. И не потому, что ты такой милаш, а просто сидишь недалеко от сортира. Там сейчас удобней всего удовлетворить клиента по-быстрому. Вот и вслед за девочкой, раз за разом, плетется новый отброс.

Минут через пятнадцать или двадцать он выйдет оттуда застегивая ширинку, а следом за ним последует и шлюха. Встанет возле стенки и закурит. От ее сигареты не будет дымка. Его сразу захватит в плен марево сигарет других шлюх и их клиентов. Некоторым везло меньше, они обслуживали парней на заднем дворе, за бочками мусора. Через одну рюмку пойла я сам смогу понаблюдать за работой таких бабочек.

Она танцует среди шлюх…

Она худа. До того худа, что кажется хрупкой и почти прозрачной. И сложена она из таких маленьких тонких мазков. Тоненьких косточек. Резких черточек. Волосы выбиваются из гладкой прически, и электризуясь поднимаются вверх мелким веером над гладкой, сложенной в пучок, прической. Шея – такая же тонкая, как и вся она. И на спине посчитать можно каждый позвонок, когда она выгибается вниз... Один, второй, третий… бусинки маленьких округлых косточек под белой кожей, бегущие вниз между крыльев лопаток. Обнимает сама себя, длинными пальцами накрывая плечи. Острые, тонкие. На них держится лямками длинное, тяжелое платье. И, кажется, оно висит на этом теле непосильной ношей.

Она танцует как жертва.

…Укачивает сама себя в ритме танго. Из стороны в сторону, обнимая свое тело в колыбели рук… Спасая себя от этого места. Желание подойти свербит в голове. Накрыть пальцами выступы позвонков. Спрятать ото всех. Но сижу прикованный к своему стулу, забыв о пойле. Смотрю. Наблюдаю, как и любой другой зевака, за ее мучениями под музыку танго. Жду что ее спасет другой. Более смелый. Или того, что она спасется сама. А у нее… у нее уже агония.

Задирает голову к потолку, словно бабочка, ищущая свет. Шея напряженна так, что кажется, лопнет. И каждый глоток воздуха, или всхлип, видно вибрацией на коже этой напряженной шеи. Пальцами по лицу. Размазывая слой алой помады с распухших обветренных губ. По щекам вверх, размазывая кляксы туши. К плотно закрытым глазам, желая скрыть их еще больше, накрыв ладонями. Высоко поднимая острые углы локтей, вытягивая все тело в струну. Тянется этими локтями к потолку, вставая на носки. Все выше и выше натягивая тело… мышцы... кожу

Она танцует как шлюха.

Струна лопается, когда звучит новый аккорд.

Пальцы спускаются вниз, к шее. К выступающим косточкам ключиц. Ниже, между плоской груди. По животу. Собирая там, у талии, ткань платья в горсти, поднимая его все выше и выше по ногам. Пока не обнажаться босые ноги. И, задрав это платье почти до колен, движется в зале по кругу. Наступает на холодный деревянный пол, на сигаретные бычки. Морщится, если наступит на не затушенный. И продолжает танцевать.

Каждому отбросу в этом зале она дает. Глазами. Жестами. Движением бедер или рук по своему телу. И каждого отвергает. Смеется с музыкой. Плачет с музыкой. Занимается любовью с музыкой.

На нее смотрят как на помешанную. Сумасшедшие – как на больную. Шлюхи – с осуждением. Отбросы – с пьяной улыбкой на устах. На ее смотрят с завистью. С желанием.

Никто с сочувствием.

В этом месте не знаю что такое сочувствие.

Она… танцует одна.

»» 20.09.13 14:02 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

Лучистый детский взгляд светился неподдельным счастьем. Такого не сможет сыграть ни одна актриса, как бы ни старалась, надежда, смешанная с наивным доверием всем и вся, вот что видел мужчина в детских округлых глазках цвета летнего неба. Девочка смотрела на него снизу вверх, неудобно задрав голову.
-Это правда мне? Ты ничто не попросишь - подозрительно сморщив носик и прижав к груди куклу с огромными зелеными глазами, малышка ждала ответа, а пухлые пальчики перебирали огненные локоны игрушки. Ей явно не хотелось расставаться с подарком, а денег на такую мать не даст, как не проси.
- Да я отдам ее тебе просто так, только пообещай хорошо с ней обращаться. Она очень любит внимание – присев на маленький каменный выступ дороги улыбнулся в ответ кукольник, ведь разговор всегда был один и тот же на протяжении всех шести кукол.
-А как ее зовут – девчушка устроилась рядом и посадила куклу между собой и незнакомцем ровно по центру. Она все еще не верила, что первый холодный день преподнес ей такой подарок. – Так как? Как ее зовут
В ту ночь прибыли новые «куклы» их было десять, пять из которых отец отсеял сразу, две были слишком полные, три излишне худые, а им нужны были идеальные и только. Затем отец исключил еще двоих одну со шрамом на спине, другую с тату на всю руку. Оставалось трое, но молодой кукольник уже давно и пристально изучал всего лишь одну из них, невысокая, с бледной подобно фарфору кожей и просто сумащедше-зелеными глазами. Она с ног до головы закутанная в красный плащ, постоянно теребила край платка, в который были закутаны ее волосы, при этом перекатываясь с пятки на носок, словно это могло ускорить время.
-Как тебя зовут - впервые за последний час подал голос парень, стоя за спиной отца вольготно восседавшего в кресле, будто на троне.
-Лисса, Мелисса, Мелиссата – быстро тараторила кукла, впиваясь зелеными глазами в сердце молодого мастера, - но ты зови меня …- в следующую секунду она дернула за край платка чуть сильнее, и тот шелковой змейкой скользнул к ее ногам, а по плечам разметалось жидкое золото.
- Осень, ее зовут Осень – вышел из оцепенения собеседник
- Странное имя - пожал плечами ребенок в ответ
- Согласен, но ей так нравилось это имя. Ей вообще много чего чудного нравилось. – замолчав на секунду, он повел плечами, толи отгоняя те самые воспоминания, толи холодный порывистый ветер уже третий день, собирающий тучи над городом,
«Кукол нельзя любить. Они созданы для игры. Если ты отдашь им свое сердце то, заигравшись, они разобьют его, или растопчут в грязи на худой конец»
Мастер знал это правило, но Осень была особенной, она не играла, как остальные. Она жила этой игрой растворялась в ней, она была настоящей всегда, когда молодой кукольник приходил к ней и забирал на прогулки к морю. Ей нравилась вода. Особенно когда ветер дул с севера, принося с собой холодные капли обжигающие кожу, распустив волосы и расправив в стороны руки, она стояла, подставив лицо холодным потокам.
-Там где я родилась почти всегда осень, а лето такое короткое, что даже заметить нельзя.
- Я не люблю осень, слишком мрачное время - признавался в ответ парень, жадно ловя каждое движение девицы.
-За то любишь меня – закрыв лицо волосами так, чтобы видны были только глаза она присаживалась на его колено и прижавшись к груди слушала как бьется сердце. – Я твоя Осень, нежная и веселая, ты ведь любишь золото листьев – взяв его руку, она проводит ей по своим волосам - любишь кислые зеленые яблоки, первые снежинки и рябину.
Поцелуй обжигает его губы горечью и холодом, этот микс ему будет не дано забыть до смерти.
– А хочешь, я расскажу тебе сказку, вот только она с грустным концом. – человек протягивает девчушке леденец, убирая выбившейся локон из прически игрушки назад.
Последний вечер обещал быть особенным с самого начала, сегодня вместо пляжа они отправились на скалы потому что, по словам куклы там сильнее чувствовался ветер.
- Знаешь что-то сломано внутри меня, что-то глубоко не выдержало боли и тоски. – начала диалог Осень стоя на самом краю скалы и смотря вдаль.
- Может сердце? – ухмыльнулся кукольник, отметив как опасно она замерла
- Нет сердце бьется все также, громко и в такт – обернувшись, она, подарила улыбку полную тоски - твоему
-Значит, душа виновата.
- Нет, я просто сломалась, как та кукла в лавке, что лежит у тебя в столе с поломанным туловищем. И уже не найдется мастер, который починил бы меня, который вернул бы мне мое сердце и душу.
- Душа и сердце. Разве есть это у куклы? – он начинал злиться, от пустого и бессмысленного разговора.
- Да есть.
-Откуда? – очередная ухмылка, да сдавленный смешок, уж он то знал о куклах все.
-Ты мой кукловод личный, а я твоя кукла. Нас связал тот вечер, когда ты создал меня, назвав Осенью и отдав душу, а полюбив меня, отдал мне и сердце, теперь живу лишь я, а ты, ты просто мой кукловод. Но я сломалась, а поломанное, принято выбрасывать.
-Лисса вот ты где, несносный ты ребенок – взволнованная мать, схватив за руку, уводит маленькую собеседницу, так и не услышавшую сказки.
В тот вечер Осень шагнула со скалы, смотря прямо в глаза парню. Всего один шаг назад, чтобы вернуть прошлое, к которому нет возврата. Всего несколько секунд чтобы запомнить ее лицо и взгляд полный тоски.
-Кукол нельзя любить, кукол нельзя любить, - орал в тот вечер старый мастер на сына лежавшего на кушетке в неудобной позе - куклам не нужны эмоции, они всего лишь куклы.
Он кинул в него папкой из желтого картона, внутри лежал всего один лист: «Амалисса Оз, восемнадцать лет, страдает психическим расстройством, уверена что она кукла. Склонна к побегам и суициду.» Пятнадцать безликих слов о его Осени, это неправда она была не игрушкой, а умелым кукловодом с острыми ножницами, которыми безжалостно перерезала нити, управлявшие его сердцем в ту самую ночь.
Кукловод не любил осень, но уже шесть лет подряд в первый холодный день он делал куклу с красивыми зелеными глазами и длинными золотыми волосами. Одевал пальто и неспешно шел к скалам, проведя там весь день, обязательно встречал девочку на обратном пути и дарил ей игрушку. Этот год стал особенным он так и не дошел до привычного места, спрятав ладони в рукава свитера он сидел на отмостке у своей деревянной двери, маленькая Лисса изменила все, уткнувшись своим курносым носом в стекло мастерской час назад.

»» 22.06.15 19:50 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

"Доктор я, я, Доктор, Доктор - я"...дружно подпеваем группе Aqua.



От запоя и запора,
От террора сарацина
И шахтеров, и актеров -
Всех спасает медицина.

Я сожру кило таблеток
В зад вколю антибиотик,
Лишь бы был здоров и крепок
Лучший друг наш - медработник!

»» 19.09.13 17:25 Квартиры и Дома
_________________

Видеосалон (видео о персонажах Энска)
1. Герда и Кай




. Султан Царь

_________________

Много лет назад...
Осень в тот год наступила необычайно быстро.
Но она была теплой.
Я еще ребенок, не больше десяти.
Я сидела на ступеньках дома. В руках книга, рядом чашка с горячим какао которое делала наша кухарка.
Над головой тихо шумели кроны деревьев, иногда сбрасываю листья, которые тихо планировали на все еще зеленую траву.
Ветер играл растрепанным хвостом. Он редко получался аккуратным, а папа рано уезжал, что бы помочь его завязать, другим я его делать не давала.
Даже в субботу папа уезжал работать, оставляя меня одну...
Я уже не помню что это была за книга, но я помню что не замечала ничего вокруг, уносясь в неизвестный мир приключений и волшебства. Страница летела за страницей, глава за главой.
- Котенок, ты не замерзла?
Вздрогнув, отрываюсь от книги. Наклонившись совсем близко ко мне стоял папа, заглядывая в книгу и улыбаясь.
- Нет, - хотя уже давно хлюпаю носом.
От игры в гляделки отвлекает тихий кашель за папиной спиной.
- Извини, - повернувшись к тому человеку произносит папа, - котенок, познакомься - это Джек.
Выглядываю из-за ног папы. Надо же посмотреть на этого дядю.
- Джек, это моя дочь.
Меня удостоили мимолетным взглядом и сразу потеряли интерес.
- Владимир, может мы пройдем в дом и поговорим о деле?
Этот человек мне не нравился, я и так проводила мало времени с папой, так он его еще и отнимал у меня.
- Конечно, - чмокнув меня в макушку папа ушел.
Джек же тихо хмыкнув проследовал за отцом.
Эта была моя первая, но как оказывается далеко не последняя встреча с Джеком Дрейком...

»» 20.09.13 22:46 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Настежь открыты окна в квартире -
Все изменилось в суетном мире.
Листья медовые, листья янтарные
С деревьев сыпятся, неблагодарные!
Будут стоять стволы серые, черные,
Ветви облепят жадные вороны...
Осень красива! Но очень безжалостна,
Словно любовь, что запретна и сладостна.
Вдруг понимаешь: пришло время сна.
Окна закроешь. Завтра - зима.

Каждый год осень в окрестностях Энска наступает неожиданно. Еще вчера мы изнывали от душных летних вечеров, а сегодня зябко кутаемся в свитера и согреваемся теплым чаем у каминов. Дождь. Зонтики. Листопад. А еще грусть, печаль, тоска…
Ах, нет, на этой неделе осень нас балует теплыми солнечными днями. Просыпаюсь утром, открываю окно и впускаю в дом одинокий желтый лист, опутанный тонкой и нежной как шелк паутиной. Бедняжка ночевал на подоконнике, не замеченный шаловливым ветром. Иначе не миновать ему судьбы своих собратьев – быть унесенным далеко от родного сада. Я кладу лист на ладошку и долго глажу, как котенка. Кажется, ему это нравится. Улыбаюсь и оставляю листочек на столе.
Ты обещал, что мы отправимся на прогулку в парк, и я уже представляю, как соберу целый букет осенних листьев: желтых, багряных, коричневых. Буду вдыхать их терпкий запах – аромат осени. Этот запах всегда напоминает мне о тебе, любимый…
После легкого завтрака и чашки кофе открываю шкаф, выбираю для прогулки удобный наряд и отправляюсь к зеркалу в прихожей, чтобы привести себя в порядок. Непослушные волосы долго усмиряю расческой, а когда мне это удается, задумчиво провожу рукой по гладкой поверхности зеркала, вглядываясь в его темноту.
В этот момент Ты выходишь из комнаты и улыбаешься мне. Я смотрю на твое отражение в зеркале, и память так стремительно возвращает меня на пять лет назад, и кружится от воспоминаний голова.

В родительском доме - суета, дом полон родственников. Две мои кузины, чуть старше меня, уговаривают погадать на суженого. Для этого нужна лишь пустая комната, свеча и зеркало. Мне страшно, это большой грех, но любопытство берет верх, и я соглашаюсь поучаствовать в этом. В одной из гостевых комнат на втором этаже, той, что расположена рядом с моей, мы с сестрами ставим зеркало на стол, а перед ним - зажженную свечу. Трепеща от волнения и страха, мы по очереди входим в комнату и смотрим через свечу в зеркало, чтобы увидеть в зеркале своего суженого. Кузины выбегают из комнаты хохоча, с алыми от волнения щеками.
«Что там?»- спрашиваю я, но они со смехом вталкивают меня в полутемную комнату и оставляют одну. Я медленно иду к зеркалу, ноги мои подкашиваются от волнения, но я пересиливаю себя. Долго вглядываюсь в зеркало и наконец вижу размытый мужской силуэт; постепенно он становится яснее и четче, я уже вполне могу разглядеть его лицо, обрамленное длинными светлыми волосами. Не в силах вымолвить ни слова, я дрожу и плачу, пока видение не исчезает где-то там, в зазеркалье…

Очнувшись от воспоминаний, я читаю твои слова: «Любуешься собой ?»
-Нет,- качаю головой, - пытаюсь разгадать тайны зеркала…
Ты подходишь ближе и обнимаешь меня за плечи: « Солнышко, у зеркала есть тайны? Не знал…»
Я зачарованно наблюдаю в зеркало за тем, как твои губы нежно целуют изгиб моей шеи.
- У каждого зеркала есть две тайны. Первая - что там в зазеркалье? Вторая – куда исчезает отражение?
«Хочешь шагнуть за зеркало? А как же наша прогулка?»
Отвернувшись от зеркала, я притягиваю ладонями твое лицо и осыпаю его поцелуями.
-Не хочу, чтобы зеркало подсматривало за нами, - шепчу я , - иначе ему захочется украсть тебя у меня! Идем лучше на прогулку.

Я так и не сказала тебе, что Ты и есть мой принц из зазеркалья…Но Ты и сам об этом знаешь, не правда ли?
В парке листопад засыпает нас...Осень. Нежность. Ты рядом.


»» 20.09.13 20:53 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Если двум людям суждено быть вместе
Не важно сколько разлук слез и бед они переживут
Судьба их все равно соединит. (с)
Осень. Солнце давно не показывалось. Каждое утро похоже на вечер. Дождь, бесконечный, то льющий стеной, то моросящий без перерыва, то утром, то в обед, то вечером. Должно быть грустно, но...
Ты стоишь у окна. Смотришь вдаль, на небо, на город, на людей, спешащих кто куда, укрывающихся от непогоды под разноцветными зонтами.
Прижимаешься лбом к стеклу, наслаждаясь прохладой. Пальчиком ведешь вслед за каплей, стекающей по другую сторону стекла.
И так ты встречаешь каждое утро. В ожидании…
Захожу в комнату, ты замерла все в той же позе, провожая пальчиком очередную каплю.
Тихо, стараясь не напугать, подхожу к тебе и, обхватив своими большими ладонями твои хрупкие плечи, прижимаю к своей груди, зарываясь лицом в твои волосы и вдыхая столь любимый мной аромат, присущий только тебе.
- Доброе утро, родная, - прижимаясь губами к макушке, - ты опять не спишь?
- Жду тебя, - поворачивая голову вправо, открывая доступ к своему ушку, чем не замедлили воспользоваться мои губы.
Чуть прикусив мочку, шепотом на ушко, щекоча своим дыханием:
- Как Вы тут без меня? – отпускаю ее плечи и, проведя ладонями по ее тонким рукам, останавливаюсь, буквально замираю на ее довольно таки сильно округлившемся животе, откуда недолго ожидая, получил отклик в виде пары ударов в центр ладони.
Ты, накрывая мои ладони своими ручками, и загадочно улыбаясь:
- Хорошо, любимый, все хорошо…
Вот оно счастье и даже дождь не может повлиять на состояние души…
Той осенью свершилось чудо… чудо, которое мы ждали… ждали долго… и это долго исчислялось не годами и даже не десятилетиями… мы ждали его несколько жизней.

»» 04.10.13 16:03 Внутриигровые вечеринки
_________________

Подгоняя листья ладони жестами
Обходя мимо тех, кого встретили
Ласковый шепот в режиме оффлайн
Убираешь в комод старых тайн

Гуляя по парку, кружась по листьям
Просто лето закончилось, просто так вышло
Не предупредила, не позвонила. Просто пришла
Осень злато-алая. С собою взяла

Капли прохладные под воротник
Танец листьев опавших, журавлиный крик
Нежданная милая гостья в малиновом пальто
Идет по аллее и исчезнет. Никто

Не знает, куда и откуда приходит
В зиму вьюжную с морозами?
Или в теплый с морским бризом край
Где грозы и слезы, и ласковый май?

Она придет рыжей лисой, свернется в клубок в кресле
Постучит аккуратно пушистой лапкой в окно. Вместе
С ветром ворвется в дом.
И навсегда поселится в нем.

Откружит пусть листва по мостовой
Твоя осень пушистым клубком на руках с тобой.
Не позвонит, приглашения не спросит
Улыбчивая рыжая волшебница-осень.

- Мам! Ну мааам!
- Что? - оборачивается она, наша милая, нежная мама. Всегда чуть улыбающаяся, даже когда журила нас с братом. В ее волосах короной сияло заходящее осеннее солнце. Тогда она тоже улыбалась.
- Почему я должна это сделать? - нахмурилась я, уперев руки в бока.
- Потому что ты девочка, мелкая бука, - поддразнивает брат. Мой старший брат Сережа сосредоточенно наблюдал за листопадом. Сейчас он рассматривал упавший ему на ладонь листок с таким серьезным видом, словно ему попало в руки сенсационное открытие. Ярко-алый лист, как гамма закатных красок, как горящее на горизонте небо.
- Ну и что? - возмущенно фыркаю я, отодвигая в сторону камешек раздраженным пинком.
- Нашей маленькой принцессе показалось, что ее внимания недостойны? - отец подхватывает на руки и кружит. И я кружусь, раскинув руки, вместе с ало-золотой листвой.
- Пфф, - отвечаю я. - Сереж, а что ты там нашел? - "Любопытство кошку сгубило" это про меня. Если Сережа - сама рассудительность и собранность, я - семейное стихийное бедствие. Спонтанность и вспышки настроения, колеблющиеся от отметки "очень скверное" до "все достало".
- Лист, - отвечает брат, поднимая ладошку выше. - Эй, ты куда?!
Осенний ветер забивался под воротник, под теплые перчатки, заботливо связанные мамой. Она любила так...сидеть у камина, и ее лицо в бликах огня было загадочно-умиротворенным. Рядом всегда был отец. Неразлучны.
- Летать! - поднимаю руки вверх, к самому небу.

***

- Что это у тебя?
- Статью пишу, - отозвался брат, не поднимая глаз.
Я знаю, где его можно найти. Где нет суеты, где не нет лишних вопросов. Отец с матерью уехали из города несколько лет назад. А мы с братом словно на разных полюсах. Он - владелец газеты "Волчья хватка", я певица.
- О чем она? - интересуюсь, устраиваясь на лавке рядом, подогнув ноги.
- О правде, - блеснули глаза Сережи из-под стекол очков.
- Ты в них зануда, брат, - фыркаю я, заложив руки за голову. - И в газетах чаще всего пишут сплети.
- В моей газете пишут только правду, - возражает брат. Он всегда был таким, с детства. Серьезным. Не то, что я. Раздолбайка. - А о чем пишешь ты?
Учитывая то, как относился брат к моей музыке, вопрос был для меня неожиданным. Улыбаюсь небу, на котором пылал пожар заката.
- Знаешь, мне кажется... - отвечаю я. - В моих песнях живет осень.

»» 22.09.13 11:20 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

— Какова моя доля?
— Я дам тебе 30%.
— Мне кажется — справедливо.
— Если бы речь шла о справедливости, я бы дал 50.

Сегодняшний вечер как нельзя лучше подходил для осуществления плана. Промедление смерти подобно, а в Его случае, это отнюдь не образное выражение. Мужчина сильнее натянул на глаза капюшон плаща, скрываясь в тени на противоположной стороне улицы. Он уже три дня как дозорный следил за домом аптекаря. Изучал, когда тот приходит, когда уходит. Старался запомнить все до мелочей и мелких деталей. Кто ж знал, что книга попадет в руки к этому олуху Царя небесного. Кто ж мог подумать, что столь нерасторопная хранительница на сей раз будет так проворна и исполнительна. Книга была нужна Ему как воздух, иначе не избежать малоприятной участи. Захваченный собственными мыслями, мужчина с досады клацнул зубами, зарычав.
Сегодня опять неудача. У хозяина намечалась какая-то гулянка, а, следовательно, полон дом народу. Можно конечно всех передушить, как котят, но тратить на это последние силы было нерациональной и бессовестной расточительностью. Покружив возле дома, подобно голодному хищнику, Он отправился восвояси.
На следующий день удача наконец-то улыбнулась. Осенняя непогода прогнала с улиц последних выпивох и бродячих собак, отчего теперь единственной властительницей кружилась она в танце с осенними листьями, бросая их в лицо, так и норовя забраться под плащ пронизывающим насквозь холодом. Плотнее запахнув полы плаща и пригнувшись, мужчина тенью скользнул к дому. Дверь оказалась запертой. Это удивило, особенно, делая скидку на то, что от него не спасали ни дубовая дверь, ни тяжелые кованые засовы, ни решетки на окнах. Он упивался своей силой, наслаждаясь каждым ее хитросплетением и неповторимым проявлением. Многие сердобольные мамаши пугали им своих непослушных детей, простолюдины сочиняли страшилки с неизменной победой над ним в финале истории, желая прослыть храбрыми и непобедимыми героями. Зажиточные и приближенные к сильным мира сего просто морщились и крутили носом, делая вид, что не существует никакой проблемы, пока она лично их не касается.
Город уже спал. Покачивались флюгеры на крышах, поскрипывая, будто разговаривая с осенним ветром, прилетевшим с моря. Где-то слышался вой собак, да ругань изрядно подвыпивших гуляк у трактира. Пару раз проехали одинокие возницы без седоков. Что один что второй, кучеры тихо посапывали на козлах, пока лошадки отбивали незатейливый ритм по булыжникам мощеной улочки.
Без особого труда проникнув в дом, мужчина замер у входа, пережидая, пока глаза привыкнут к темноте. Сердце в предвкушении и азарте билось в глотке, заходилось в волнении и стремлении наконец-то получить желаемое.
Часы на каминной полке мерно отсчитывали секунду за секундой, словно отзываясь в голове своим назойливым тиканьем, пульсируя нестерпимой болью в висках. Шагая по ковру, мужчина старался быть как можно незаметнее и тише. Глаза достаточно быстро адаптировались к полумраку, так что безлунная ночь никак не повиляла на решимость и не поколебала веру в себя. Дождь начнется ближе к ночи, а сейчас у него есть в запасе пара часов, чтобы разыскать эту несчастную книгу. Он умирал. Медленно, неотвратимо, бессмысленно. Наказанный за собственную самонадеянность и тщеславие, теперь вынужден был как вор красться в ночи, пробираясь по коридорам.
Не с первого раза и изрядно поплутав по коридорам, ему все же удалось отыскать библиотеку. Только как среди множества фолиантов отыскать необходимый экземпляр? Решение все никак не приходило в голову, а от судорожно метающихся мыслей голова разболелась еще больше.
- Потерял что-то?
Голос в тишине заставил дернуться, резко обернувшись на его звук. У окна в кресле сидел мужчина. Из-за темноты, незваный гость не сразу его заметил. Чем сильнее всматривался он в фигуру в кресле, тем более отчетливо проступали черты лица, силуэт, одежда и неизменная презрительная ухмылка.
- Брат мой, - елейно начал пришедший, - ты, как я погляжу, успел раньше меня.
- Как и в момент рождения, брат.
Нездорово хихикнув на остроумную шутку, мужчина откинул капюшон, силясь превратить оскал в подобие улыбки.
- А где наш достопочтенный аптекарь? – Стараясь скрыть волнение и заинтересованность, Гарштальт уселся в кресло напротив брата.
Если не знать наверняка, можно было бы предположить, что каждый из них смотрится в зеркало, разговаривая с собственным отражением, до того они были похожи друг на друга и, тем не менее, столь разительно отличались.
- Он уже не потревожит нас, брат и не сможет помешать разговору.
- Ты убил его?
- Нет, с чего бы мне убивать его, - помедлил, поглаживая рукой, затянутой в перчатку, набалдашник трости в форме волчьей головы. – Его убил ты, мой друг. И завтра уже весь город объявит на тебя охоту.
Глаза Гара на мгновение вспыхнули и погасли, потому что возразить было нечего. Он сам поставил свою силу на кон и проиграл. Проиграл все, что унаследовал в день своего рождения.
- Твое молчание весьма красноречиво. Зачем ты решил навестить хранителя в столь поздний час?
- Не твое дело. Могу то же самое спросить у тебя.
- Хм, где же твои манеры, дорогой Гар? Или мама не научила вести себя хорошо с любимым братом? Ах да, я же убил ее. – Фигура в кресле покачала головой, изображая сожаление, - мне очень жаль.
- Была бы моя воля, ты бы сдох, как собака под забором, - оскалился, сжимая пальцами подлокотники кресла.
- Ну-ну, - улыбнулся второй, - разница в том, что сейчас воля моя, - увесистый том с приглушенным звуком хлопнул по столешнице, поднимая в воздух облачко пыли. – Предлагаю сделку, брат мой, - наиграно закатил глаза, сложив пальцы рук в театральном жесте.
- Верни мне то, что я проиграл.
- Разумеется, как только скажешь, как открыть проход.
- Ты не сможешь нарушить свою часть сделки, - напоминает, как будто это может уберечь от того, что всегда прописывается мелким шрифтом, а именно «не на*бешь, не проживешь».
- Я слушаю тебя внимательно.
- Проход можно открыть при помощи этой книги, - кивает на стол, - нужен браслет, который послужит ключом и кровь того, кто напитает браслет силой, дабы смог человек этот прочитать, что в книге написано. Сам ты прочитать ее не сможешь, и я, к сожалению, тоже не смогу. Тексты ее сокрыты от нас по неизвестным мне причинам.
- Хм, - презрительно фыркает, протягивая руку для рукопожатия, - по рукам?
- По рукам.
Как только руки соприкасаются ладонь к ладони, Гар наконец-то обретает утраченное, победно улыбаясь в лицо своему брату-близнецу. Однако улыбка гаснет в тот самый миг, когда сердце будто сжимают в груди и разрывают на мелкие кусочки. Кровь с бульканьем стремительно поднимается вверх по горлу, выплескиваясь, словно вода из кипящего чайника.
Тело Гарштальта оседает на пол, не поддерживаемое ничем, а рядом на корточки опускается его собственное отражение.
- Ты не мог нарушить сделку, - клокочущий звук вырывается из груди, - Рум, ты не можешь нару-у-шить, - старается проглотить обратно столь ценное и незаменимое кроваво-жизненное, красно-тягучее и уже остывающее мгновение.
- Я ничего не нарушил, - пожимает плечами, - я вернул тебе твою силу, но ты не попросил оставить тебе жизнь, - улыбается, вытирая платком кровь с пальцев.
- Гореть тебе в забытьи , Рум, гор-р-реть, - всхлипывает закашлявшись.
- С тобой вместе, брат мой, - забирает книгу со стола, направляясь к выходу.
Дверь с грохотом закрывается, лязгнув увесистым засовом, и наступает гробовая тишина.
- А вернуться ты не сможешь, - надсадный смех булькающее вырывается сипением из глотки, - ты все забудешь, как только шагнешь за стену. Забудешь, брат, и да пошлет тебе Время вечное забытье и мучения.
И только монотонное тиканье часов все еще бьет по умирающему сознанию, наполняя тишиной и гулкой, вязкой пустотой.
Тик-так, так-так, тик …

»» 24.09.13 20:36 Магазин Золотая Нить
_________________

В воздухе запахи спелых яблок и прелой земли, темной до черноты. Вокруг цветистая осень, с разноцветным падением листьев, теплым последним солнцем и влажной, будто по сговору с ночным дождем, землей. Девушка впереди идет неспешно, очаровательная в своем ярко-красном пальто, оттеняющем светлые кудрявые волосы. Наблюдаю незаметно, ну, или мне так кажется. Смешно, но иногда я думаю, что она ощущает меня кожей, равно как и я ее. Или на запах.
Возле стены, на месте традиционном для пикников, пусто. Может быть из-за того, что самой разгар дня, и обыватели просто разбежались по своим делам – работа, учеба и тысячи нужных ежедневных мелочей. Мне наверняка тоже стоило бы заняться работой, но скоро полнолуние, а значит, сосредоточиться не удастся все равно. Ни на чем, и ни на ком, вот только… на одной девушке. И она, нетерпеливо поглядывая на часы, это знает.
На мне серое короткое пальто, джинсы, и абсолютно ничего под этой одеждой. Так легче перекидываться, если тот, второй я, все же возьмет верх. Знаю, чувствую его приближение – обострением слуха и обоняния, жаждой, а особенно желанием рвануть куда-то прямо с места, оставляя за собой километры. Если бы не девушка впереди. Ее мерно покачивающиеся при ходьбе бедра и корзина с запахом выпечки в тонких руках. Она манит меня гораздо больше, нежели все возможное.
И я иду за ней, тенью мелькая за разноцветными полуголыми кустами. Делает вид, что не видит, проводы ладонью по выбившейся пряди, чтобы заправить ее за ухо. Выдыхаю. Все же она прекрасна. Пару метров от стоянки к беседкам, и по мановению ее волшебных рук на облюбованном столике появляется белая в красную клетку скатерть, пирог с мясной начинкой (я, конечно, слышу это по запаху), фрукты и белое вино. Последний пункт вызывает во мне волну протеста, вырвавшуюся недовольным рыком. Просто… я же знаю, ей не желательно. Конечно, снова запах…
- Сережа, иди сюда, - оборачивается, глядя вокруг.
Не видит, но знает, что я тут. Моя девочка. И, конечно же, иду на зов, не в силах противиться ее притяжению, кем бы я ни был, человеком или зверем.
- Ты знала, - мягко и довольно журю Касю.
Мне нравится, как она ощущает, что я рядом. Всегда, вне зависимости от волка внутри.
- Ну конечно, знала, - смеется, - ты топаешь как слон.
На самом деле, я почти бесшумен. Все это слышит тот маленький секрет внутри нее.
- Наверное, я просто замерз, - конечно, лукавлю, и она это знает тоже. – Нужно меня погреть.
- Да? – В голосе Каси дразнилки, а глаза блестят.
- Да, - урчу.
- И как же?
- Как-то примерно так, - притягивая ее к себе, расстегнув пальто и укутав нас обоих.
Тонкие пальчики пробегают по моей груди. Прохладные, по сравнению с температурой моего тела, но в полнолуние всегда так. Да и не только в полнолуние теперь. От прикосновений по моему телу проходит дрожь, а в паху покалывает и пульсирует от прилива крови.
- Если тебе и холодно, то это не заметно, волчишка-врунишка, - смеется она.
- Угу, - соглашаюсь, уткнувшись носом в ее шею, вдыхая запах.
Пирог стынет на столе под ярким осенним солнцем. Обнимаю ее, укутав в полы пальто и ощущая, как Кася прижимается ко мне, теплая и нежная. Поворачиваю голову, прильнув к ее губам поцелуем. И она отвечает. Мягкая, податливая и сладкая.
Моя Кася.

»» 22.09.13 17:29 Развлечения Энска
_________________

Одинокие вечера бывают разными. Иногда ты думаешь, что ты никому не нужен. А иногда никто не нужен тебе.

Я помню ту единственную осень. Я была слишком маленькой, чтобы осознать то чудо, накрывшее город, но уже достаточно большой, чтобы им воспользоваться.
Мне было пять.
Мама всегда любила наряжать меня. Делала она это виртуозно, руководствуясь своим несколько эксцентричным вкусом. В тот день меня нарядили как принцессу. Чрезмерно пышная юбка, скрывающая белые колготки, блузочка с кружевами, полусапожки, курточка и маленькая диадема с искусственными бриллиантами.
Относились ко мне тоже как к принцессе. Мама любила свою живую, послушную куклу и всячески баловала. Любой мой каприз тут же удовлетворялся с милой улыбкой и радостным блеском глаз, и это испортило характер. Я была послушной лишь в том случае, если мне что-то обещали, а если обещание не исполняли - крупные слезы немедленно выступали на глазах, истерика на ближайший час была вполне естественным ходом событий. Я любила внимание и требовала его ежеминутно.
В ту осень мама вышла замуж во второй раз. Он был хорошим, мой отчим. И его сын. Они оба отнимали внимание мамы, я ужасно злилась и ненавидела их за это. Но не могла никак придумать способа, избавиться от преграды между мной и матерью. И я сделала единственное, на что способен ребенок в отчаянии. Убежала.
Мы гуляли всей семьей в городском парке. Мама была счастлива, улыбалась и шутила, совсем забыла про свои дела в ателье. Денис резвился рядом, собирая припозднившихся божьих коровок и подбрасывая охапки сухих листьев вверх. А я, насупившись, шла, сжимая кулачки, комкая юбочки. Когда мама и отчим присели на лавочку, отдыхая и увлеченно болтая, я развернулась и побежала в противоположном направлении.
Очень скоро я стала задыхаться, в маленьких легких не хватало объема, но продолжала упрямо бежать. Мне хотелось быть как можно дальше от них. Таких счастливых и радостных. Таких родных, но позабывших про меня. Слезы полились лишь тогда, когда я, споткнувшись о выступающий край тротуарной плитки, упала на дорожку. Злые слезы обожгли щеки и закапали на серый бетон, оставляя расплывчатые темные круги.
Странно, но вокруг никого не было, я не могла забежать слишком далеко, но даже для выходного дня было мало горожан. И меня никто не мог найти, чтобы отвести к родителям.
Вдоволь наплакавшись, я поднялась, отряхнула испачканные колготки и пошла к кусту калины. Ее сочные, красные ягоды привлекли мое внимание. Пожелтевшие листья шуршали под ногами, а вороны перекрикивались между собой устрашающим карканьем. Сорвав тяжелую гроздь, я уселась прямо там, под кустом, надежно скрытая за раскидистыми ветками, и стала ждать, когда за мной придут.
Я не знала, сколько времени прошло, но, думаю, что не меньше часа. Мне стало казаться, что никто не придет, я никому не нужна, и все было ошибкой. Горючие слезы вновь потекли по лицу, размазывая полосы грязи и калинового сока, которые я нарисовала, когда терла глаза.
Мама оказалась слишком увлеченной своей собственной жизнью, новым мужем, что даже не заметила моего исчезновения. И тогда я приняла важное решение, со свойственной детям категоричностью. Я решила, что не буду больше любить маму.
- Хватит реветь, мелкая.
Голос так неожиданно зазвучал над головой, что я резко вскинулась и посмотрела на Дениса. Он стоял в двух шагах и протягивал руку. Один. Я утерла слезы и вложила свою ладошку в его. Но вставать мне не захотелось, поэтому потянула его на себя. Денис послушно уселся рядом, разложив на листочках свое жучиное богатство. Я подлезла под его руку, прижалась к зеленой курточке щекой и поняла, что брата буду любить всегда.
Я медленно оторвала взгляд от куста калины. Мелкие белые цветочки тяжелыми кистями оттягивали тоненькие ветки к земле. В Энске вечная весна. Та осень была чем-то непонятным, сверхъестественным. Чудом и бедствием одновременно.
За восемнадцать лет многое изменилось, но парк все тот же, все та же дорожка, все тот же куст. Только теперь он больше, раскидистей, темные, зеленые листья величиной с мою ладонь. Я сидела на лавочке напротив и куталась в тонкую шаль. Машинально искала то чувство потерянности, забытости, что охватило меня тогда, но не могла вспомнить. Я всегда знала, что не одна, даже если была слишком далеко и засыпала в чужом городе.
Тонкая струйка дыма взвилась вверх и ветер подхватил сизый туман, рассевая. У меня всегда болталась в сумке пачка сигарет. Так было спокойнее, хотя я не курила. Подростковый бунт закончился на первой же сигарете, когда горечь табака обожгла легкие. Тем не менее иногда что-то тянуло в душе, требовало неясно чего и самым простым решением казалась сигарета.Я осторожно выдохнула дым, рассеянно размышляя, что придется еще пару раз почистить зубы, чтобы избавиться от послевкусия.
Весеннее солнышко пригревало, а я искала отголоски осени, боясь, что все было сном. Что ничего не было, а я в очередной раз придумала себе фантазию. Мне нужно было убедиться, что все правда. Но как это сделать в вечно цветущем городе?
- Опять куришь, мелкая?

»» 25.09.13 15:45 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

О чем молчит Объектив или Истории из Безвременья.

Ее он встретил случайно, душной ночью на исходе догорающего лета. Ту взбалмошную бесячную девчонку, которой ей всегда хотелось быть, такой же и умиралось.
Да, впрочем, встретил ли? По-хорошему, вовсе ее не знал.

Сентябрь щедро обсыпал энчан лепреконским золотом листвы, таким же манящим и недолговечным. В Энск я вернулся неделей ранее, ибо локация рабовладельца находилась именно там, да и что привирать, город тянул домой с упертостью бешеного носорога. Хряпнув со Смартом за здравие, возвращение, кроличьи норы и милых дам, я отправился искать материал для нового выпуска с запалом и азартом порядком засидевшейся охотничьей.
Камера снова сбоила. Не без причин я грешил этим на нежнейшие лапки господина Румпельштильцхена, в коих моя невинная малышка успела побывать. И один этот старый извращенец ведал, что бедняжке пришлось пережить. Лечение неврастении зеркалке ни капли не помогало, потому в очередной из участившихся припадков моя прелесссть и выдала свой коронный финт.

Чудесатая аллея главной улицей рассекала город надвое, фонтан на площади впечатан был центрапунктом всего этого расчудесного местечка под названием Энск. У монументальнейшей скульптурной композиции, в народе именуемой Фонтаном Чудес или Фонтаном желаний, я и упал, умаявшись ловить беспечных горожан в клетки кадров. Имеет заслуженный фотограф всея право на перекур, в конце концов или нет? Палец скользнул на кнопку прежде, чем я закрыл объектив крышечкой. По привычке быстро мазнул взглядом по экрану камеры и, уже потянувшись за сигаретами, уставился на фото, забыв моргнуть. Сигарета переломилась в пальцах. Я был уверен, что увитая желтеющими листьями стена стоящего на углу площади дома была пуста. То есть, если быть точным, у стены никого не было. Огляделся по сторонам, девушка, появившаяся на фото, не могла так быстро исчезнуть. Но ее не было. Она была только в кадре. Бегущая, судя по широкому шагу, откидывая за спину темные волосы. Словно в последний миг на этой фотографии она вскочила на подножку поезда.
Присмотревшись, я заметил и то, отчего по затылку уже привычно потекли капли холодного пота. На фотографии стена дома была закрыта зеленым вьюнком - молодым, напоенным жизнью и летом.
Тихо выругавшись, потер лицо, медленно поднял камеру, щелкнул еще одно фото. Эффект нулевой. Передо мной была обычная стена. На сегодня фокусничать зеркалке надоело.

Все бы хорошо, если бы девчонка не начала встречаться мне по всему городу. Тут меня и посетила мысль снова запить горькую, обнявшись с мозговыдиралкой, или скоропостижно свалить обратно в Камерун. Одно только неизменно меня останавливало: желание узнать ее историю. После она бывала разной. Замкнувшейся в себе и тихой, бредущей, обхватив себя руками за плечи. Оголенной и закрытой, острой как игла - такой камера случайно зацепила ее в баре. Метущей молнии, сходящей с ума, казалось, изнывающей от ревности.
Должен, правда, оговориться, что последнее к кадрам девушки дорисовывали неуемное воображение художника и знатный градус мозговыдиралки.
Пока погоня за ее фотографиями вновь не привела меня к дому на углу центральной площади, где все и началось. В тот вечер зеркалка, кажется, осатанела. Потому как кадры стали появляться один за другим, стоило мне подойти к дому ближе. Вот она быстрым шагом, отчего развеваются розовые складки легкого шифона, подходит к дому. Вот рука ее с едва различимой тонкой вязью кольца на пальце на ручке двери. Казалось, я смог бы поймать носок ее сандалий на каждой ступеньке лестницы, которая вела меня вверх на чердак.
Я толкнул не запертую дверь, мотнул головой от тут же забившего нос запаха давно не жилого дома. Пыль поднималась в полосах солнца из окна под крышей. Под одним из сводов стояла кровать, покрытая вязаным медно-красным одеялом. Местами оно уже поистерлось, что я не мог не заметить - не удержавшись, провел по нему рукой. Так, должно быть, у археологов на раскопках древних усыпальниц, жадность смешивается с восторгом. С эйфорией касания, причастия к тайне чужого, вовек не знакомого человека.
Я осматривал маленькую комнатушку в тщетных поисках еще хотя бы одного следа ее существования. Пока, наконец, не догадался. Камера была у меня в руках. Но почему-то я не мог заставить себя нажать на спуск кадра.
Щелчок. Их было двое. Она сидела у стены чуть раздвинув ноги и пальцы ее судорожно сжимали подол юбки. Она горела.
Он стоял напротив и не позволял ей себя коснуться.
Откуда я знал это? Казалось, я мог бы слышать их голоса.
Пальцы сильнее сжимались на корпусе камеры. Один из них был мне знаком.

Я оставил тот дом и ту комнату на чердаке. Оставил память о девочке, лете, арочном окне под крышей и взглядах на перекрестье огня.
Шел вверх по аллее, пиная носком кроссовок хрустящие желтые листья.

В маленьком доме на чердаке под залетевшим пожухшим листом записка выцветала чернилами.
Короткие восемь строк отрывистым почерком с завитушками.

He was my North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last for ever: I was wrong.

The stars are not wanted now: put out every one;
Pack up the moon and dismantle the sun;
Pour away the ocean and sweep up the wood.
For nothing now can ever come to any good.

»» 25.09.13 02:42 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

 » Oktoberfest 2

Наш Октоберфест продолжается! Спешу порадовать всех горожан чудесными работами!!!
Каждый коллаж - частичка души, частичка нас самих, неважно для кого, главное - для себя.
Приятного просмотра!

Осень. На прогулке с собакой девушка никак не могла выкинуть из своих мыслей, своего начальника. Почему? Осень для нее это всегда начало чего-то нового...

Взмахом крыльев, взлетая в осеннее небо. Туда где свобода и моросящий дождь в лицо. Говорят феи засыпают осенью. Не верьте, они просто находят теплое плечо.

Легконько нажимая на кнопку "пуск".Из рта Паларойда быстрым прыжком выскакивает фотография. Закрываешь ее от туского, но все опасного солнца и через пару минут смотришь снимок.

Приглашаю тебя на осень,
Как на черный и грустный танец,
Как на чай, когда время восемь,
Когда поздно что-либо править,
Когда дождь атакует стекла,
Когда небо висит вуалью...

Обнять. Не отпускать. Уткнуться. Помолчать. Лечь рядом.
Улыбнуться. Взглядом изучать. Любить. Ценить. Поцеловать.
И ценность эту понимать.

Прогулка на велосипеде в парке Кая и Герды.

Она приходит королевой, в созвездья заплетая звезды
И листья золотом горят в роскошных волосах
Божественна и величава, роняя с неба капли-слезы
Ты Осень, девушка-мечта с тоской любви в глазах...

И нежной осени рассвет звездою утренней сияет,
Любви не вянет перецвет, не тает и не угасает,
Столь коротки и мимолетны минуты солнечного света,
Ты холодом целуешь утром и заметаешь краски лета.

I want to hide the truth
I want to shelter you
But with the beast inside
There's nowhere we can hide (с)

А потом становится всё равно:
все ровнее, ровнее... и совершенно
круглый ноль, и нельзя поделить на ноль-
нет решений.
Как бы ты не считал, но ответ иной
в прикладной математике отношений.
Всё ровнее, ровнее и всё равно...
совершенно...(с)

Касаться тебя. Мыслью, руками и языком.
Не верить тому, что ты можешь вот так исчезнуть:
Мы не умеем ценить то, что нам дано,
Я надеваю пальто и бреду над бездной (с)

В парке, в перекрестке просек
Пахнет прелою листвою.
Теплая шальная осень
Закружила нас с тобою.

Вот и осень, друзья, снова осень,
Лес надел свой багряный убор.
Пусть печали по ветру разносит
Вкуснопахнущий дымом костер.
Пусть беседа за чаркою льется,
Навевая приятный настрой,
И любимая нам улыбнется,
Встретив дома вечерней порой.

Осени яркие краски
Желтые, рыжие, красные,
Солнца последние ласки,
Небо лазорево-ясное.

Осень словно девушка с рыжею косою.
По земле шагает, устланной листвою.
Иногда устало, дождиком прольётся.
Всех людей одарит, солнцем улыбнётся.(с)

Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.(с)

Ты иногда напоминаешь осень,
И голос, словно шорох листопада
В мир сновидений золотых уносит
И в тот сентябрь, где мы с Тобою рядом.
Ты иногда напоминаешь осень,
Бываешь тихим, грустным и лиричным,
И думаешь о том, о чем не спросят,
И в небо все глядишь с тоскою птичьей.
Ты иногда напоминаешь осень...(с)

И хочется лишь чая, или меда,
Под пледом теплым спрятаться скорее,
Мой муж меня к себе прижмет,
- Ну вот, любимая, и стали мы взрослее...(с)

Всё в ней мне нравится: и пестрота наряда,
И бархат, и парча, и золота струя,
И яхонт, и янтарь, и гроздья винограда,
Которыми она обвешала себя.(с)

Мы пили чай вприкуску с листопадом,
Всплакнули вместе с проливным дождём.
О, Осень - ты души моей отрада!
Богат душой, кто осенью рождён...(с)

Осеннее дивное танго
Под ласковый шепот дождя.
Холодного ветра касанье —
И выйти из круга нельзя. (с)

Расскажи мне, как зреет осенняя нежность для нас,
в ней весеннее что-то дожди и ветра пощадят...
Станет сердцу теплее под красочный этот рассказ -
так уютно твой шёпот вплетается в ритмы дождя. (с)

Счастлив тот, кто осень понимает –
Жизни быстротечной полосу.
Счастлив тот, кто сердцем принимает
Яркую прощальную красу...(с)

С вами на волнах осени была Фима и ее грабли

»» 27.09.13 00:26 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Ливерпуль. два года назад.


Я наблюдаю за ним через оптическое окошко на смотровой площадке. Он сидит на пирсе уже более получаса и смотрит на корабли. Иногда достает термос и делает пару глотков. Окружающие думают, что там коньяк или какой-то алкоголь, но я-то знаю, что там чай. Он вообще редко пьет. Мне нравится. Я-то в его годы не просыхал.
На пристани сегодня народу немного. Холодает. Набережная пустынная, того и гляди пойдет дождь. Большинство палаток и сувенирных лотков уже закрыты, лишь некоторые яхты покачиваются на волнах, и вдалеке слышится гул пришвартовывающихся кораблей в ближайшем доке. А он все не уходит – он ждет.

Я перемещаюсь за столик открытой площадки небольшого кафе. Это одна из последних, еще оставшихся с лета. Заказываю чашку кофе и достаю сигареты. Я стоял у смотрового окна слишком долго и это может вызвать подозрения. А здесь просто идеальное место – пирс виден совсем как на ладони, и Он так близко…
Наконец, появляется Она. Быстро идет по направлению к нему и улыбается. Завидев ее, он тоже улыбается, и их улыбки словно согревают холодный воздух вокруг меня.
- Чего ты так долго?
- В очереди стояла – она ставит прямо на пирс небольшую коробку – Не просто достать то, что нам нужно, но при желании это вполне может сойти за торт
Он достает из кармана пиджака небольшую коробочку.
- Смотри, что у меня есть! – но порыв ветра вырывает коробку из его рук и она падает вниз, правда, не в воду, а застревает на решетке.
- Отличная работа! И это ловкие руки! – она качает головой
- К твоему сведению…при моей работе задействованы другие мышцы – он вдруг ложится на живот и тянется к упавшей коробке
- Не глупи! Расшибешься еще! – она хватает его за правый ботинок
Несколько человек, которые проходили мимо парочки невольно замедляют шаг и останавливаются, недоуменно взирая на них.
- Все в порядке! – он машет рукой – Я – доктор
- А я его сестра!
Это совершенно не объясняет ситуацию, наблюдаемую зеваками, но им все равно. Наконец, коробка возвращена на место. Оказывается, там внутри маленькие восковые свечи. Они поочередно втыкают их в пресный кекс, а потом просто отламывают куски и с наслаждением едят, запивая горячим чаем. Все это время она делает смешные фото на свой телефон. Они вместе корчат рожи, улыбаются и смеются. Где-то в глубине души Они все те же мальчик и девочка, которыми я их знал когда-то. Выросли, но все равно остались теми же, сумели сохранить свою детскую непосредственность.
А потом вдруг эти двое оставляют пирс и направляются прямо ко мне. Я спохватился слишком поздно. Рывком поднялся сто стула, бросил на столик мелкую купюру – если официантка поднимет шум, это все испортит. Я должен уйти, иначе все пропало, но мои ноги словно прирастают к земле. Они не могут меня помнить, это было бы невероятно. Но все же…но все же…бывают на свете чудеса. Я это точно знаю. То что они выросли, то что они в безопасности – уже чудо. А что если…что если они идут ко мне, оттого что поняли…
- Сэр, вы нас не сфотографируете?
Она улыбается и протягивает мне свой телефон.
- Пожалуйста! Нам нужно совместное фото – добавляет Он
Я киваю.
- Нажимать нужно сюда – она показывает нужную кнопку – мы каждый год делаем одно совместное фото в день рождения
- Хорошая традиция – тихо говорю я и сам дивлюсь как необычно звучит мой голос
- Ага. Только в этот раз отпраздновать пришлось на три дня раньше, потому что мой братик видите ли уезжает в Кению, он доктор – с гордостью добавляет она и обнимает его за талию, позируя. Я нажимаю на кнопку. Фото сделано.
- Кения? – осмеливаюсь я спросить
- Да – он пожимает плечами – С миссией
- А довольны ли вы своей работой? Своей жизнью? …вы оба…вы счастливы?
Они переглядываются. Должно быть, считают меня странным типом.
- Ну да…вполне – отвечает он, а она спешит забрать свой телефон подальше от чудаковатого незнакомца из кафе.
- Хорошо. Это самое главное.
Они, конечно же, не понимают значение моих слов. Я хотел бы остаться, хотел бы остаться с ними и все объяснить. Больше всего на свете хотел обнять их и никогда не отпускать. Но я не могу себе такого позволить. Я делаю то, что нужно, а не то, что мне хочется. Именно поэтому я отвел их в детстве в лес и оставил одних.
Но сейчас мне действительно пора. Она ждет. Ее машина припаркована прямо на набережной и она не глушила мотор. Длинные пальцы стучат по рулю, окно открывается, и я вижу россыпь рыжих кудрей.
Я иду к машине. Молча сажусь рядом с ней на сидение.
- Едем
Она усмехается.
- Знаешь, а у тебя симпатичный сын, весьма симпатичный…очень хочу познакомиться с ним поближе
- Пока я жив, этого не будет
- Да – она вдавливает педаль газа в пол – Но все может измениться





»» 04.10.13 18:55 Внутриигровые вечеринки
_________________

Такое чувство, словно ты приставил пистолет к моей голове.
Курт Воннегут.

В отрочестве мачухо часто повторяла одно "Деня, мальчик мой, тебе не показано думать. Ты вылитый отец: чудишь временами".
То был затянувшийся период, когда работала думалка, а делалка.
Время какого-то брезгливого презрения. К женщинам. К тому, что они собой олицетворяют. Зажатость, негибкость ума, какую-то дикую упертость, однобокость. И даже Око художника, всевидящий творческий глаз его, не способен был признать в них хоть что-то хорошее. Все сводилось к короткому "женщины не умны".

Однажды ночью, скитаясь где-то на западе, я забрел в бар. Хозяин возил тряпицей по дощатой стойке, большей частью для проформы, минимальной - для удаления грязи. За стойкой сидел худощавый паренек, узкие плечи сгорблены, голова в кепке упала на стойку. Перед ним капитально початая бутылка мартини.
Это ж с какой тыквы надираться так да еще и в компании себя любимого?
Ответ на тот момент у меня был один. Потому я и упал с ним рядом, кивнув хозяину на бутылку:
- В такую тару, только виски.
Обернулся к пареньку, который заслышав рядом голос, опознанный как человеческий, приподнял лицо и уткнулся в скрещенные руки.
- Что, брат, тоже бабы достали?
После краткого молчания парнишка на удивление мягко, ничуть не осипшим голосом выговорил:
- Да скорее уж, мужики.
Сказал и обернулся ко мне, снова положив голову на руки.
Тогда-то и резануло, а был ли мальчик? Сжал пальцы, удерживаясь от того, чтобы коснуться светлой прядки, выбившейся из под мягкой кепки и вившейся теперь по ее щеке. В том, что горе заливала девчонка не было и сомнения. Серо-зеленые глаза смотрели сквозь без всякого выражения.
- Я Дэйн, - вытер ладонь о джинсы, прежде чем протянуть ей. - Фотограф, подлавливаю кадры.
- Иллюстратор значит, - проговорила она чуть тише прежнего, не отреагировав на мой жест. Села, распрямив спину, вытащила из кармашка тоненькую зажигалку. - Закурить есть?
Не без все того же удивления протянул девчонке пачку. Пламя вспыхнуло из-под крышечки, затянулась она сладко, со вкусом, так что даже сглотнул - так захотелось забрать сигарету. Последняя.
Девушка щелкнула кнопочкой медальона в другой руке. Заметил его только теперь. Да и медальона ли? На мгновение, пока крышечка вновь не захлопнулась, мелькнули диковинные острова и мелкие фигурки словно совсем живых человечков.
- Я Художница. И я кое-кого ищу, - медленно проговорила она, выпуская дым, чуть приоткрыв мягко очерченные губы. - У тебя есть планы на неделю, Дэйн?
Сощурившись, забираю догорающую сигарету из ее пальцев - ровно на одну затяжку.
- Смотря что ты можешь мне предложить, ...
- Лира.

Жизни, в которой – не капоэйра, но Камасутра,
ночная лампа, свечение изнутри.

»» 05.10.13 00:54 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________